SURV-RPG. Потомки-II

Глава II

Выбрав направление, которое отдаляет нас от города, пробираемся через лес, стараясь поддерживать хороший темп. В процессе, становится понятно, что организаторы проекта действительно восстановили немало видов. Помимо птиц и белок, которых мы видели раньше, пару раз замечаем мелькающих зайцев. Более того, по земле ползают жуки, а в воздухе порой видны насекомые. Что интересно — есть даже комары, которых вроде не было, когда мы укладывались спать. Либо мы были настолько задолбанными, что просто этого не заметили.

Через полтора часа солнце начинает клониться вниз и я обдумываю варианты — попробовать шагать дальше в темноте, либо сделать привал. По-хорошему нам надо бы отыскать укрытие, но пока ничего подходящего на пути не встречается.

Минут через десять слышу, как до ушей доносится какой-то шум и останавливаюсь, подав сигнал рукой остальным. Прислушавшись, понимаю, что впереди кто-то…поёт. Машинально оглядываюсь назад и Ратна, двигающаяся сразу за мной, недоумённо пожимает плечами. Согласен — нынче не каждый день встретишь поющего человека.

Осторожно пробираемся дальше и останавливаемся, когда становится понятно, что лес заканчивается. Судя по всему, «кукловоды» всё-таки решили оставить пространство вокруг старых населённых пунктов пустым, сохранив остатки построек в целости. И сейчас мы смотрим на полуразрушенные деревенские дома — раньше здесь было небольшое польское селение, на полсотни дворов.

Источник пения обнаруживается, когда мы смещаемся метров на двадцать в сторону. Замерев, разглядываю открывшуюся картину, пусти в дело имлпант, а устроившийся за соседним деревом Радзимир, тихо шепчет.

— Это человек?

Скашиваю на него глаза, но первой, так же тихо отвечает ирландка.

— Дикий. Из тех, что остались снаружи, не эвакуировавшись.

В целом это и так очевидно — существо перед нами, хотя и напоминает человека, но лишь отчасти. Скрюченный, замотанный в непонятное тряпьё и орудующий руками, как шимпанзе. На голове почти нет волос — только несколько клоков растительности, а ступни ничем не прикрыты — похоже ему и так комфортно. Занимается же он весьма интересным делом — вовсю потрошит тушу оленя или похожего на него животного, что лежит перед ним. Насколько я могу видеть, вырывает из брюха требуху, отбрасывая её в сторону. Порой засовывает отдельные её куски себе в рот, жадно пережёвывая.

Он же и напевает непонятный мотив. Слов не разобрать, но определённая мелодия в его бурчанье присутствует. По идее он должен уметь разговаривать — не так много времени прошло с третьей волны и тотального переселения под защиту городов. Отсюда, его возраст определить сложно, но скорее всего это кто-то из первого поколения «отказников», что решили остаться на своей земле, решив, что власти им врут. Если посмотреть на ситуацию глобально, то завладевшее чрезвычайными полномочиями правительство, действительно заливало в уши людей массу дерьма. Но вот по поводу химической и радиационной угрозы они не лгали. Так что оставшиеся за пределами защищённых и очищенных городов люди были обречены на мучительную смерть. Или превращение в существ, вроде того, что сейчас перед нами.

В какой-то момент, дикарь прекращает заниматься оленьей тушей и поднимает голову, смотря в сторону домов. А через несколько секунд поднимается с места, побежав вперёд. Смотря, как он вихляет из стороны в сторону, удивляюсь тому, что этот парень смог прикончить оленя. Скорость у него не выше средней, координация движений сбита, огнестрельного оружия не видно. Как они умудрились убить животное?

Со стороны деревни доносится женский визг — судя по всему, уродец побежал как раз на него. Снова слышится тихий шёпот ирландки.

— По идее, они тоже участники проекта — нам должны отсыпать пунктов прогресса. А серьёзными противниками не выглядят.

Тут я согласен — увиденный нами «человек», точно н внушает опасений. Пока добежит со своей железкой до кого-то из нас, успеет получить порцию свинца, даже если стрелок раньше ни разу не держал в руках оружия. Конечно, остальные могли сохраниться получше. Но как мне кажется, по уровню угрозы они точно гораздо ниже тех противников, с которыми мы сталкивались раньше.

— Мы с Ратной идём первыми. Роберт, Радз — вы следом. Открывать огонь только по команде или если нас обнаружат.

Снова повернувшись в сторону деревни, переглядываюсь с Ратной и кивнув ей, срываюсь с места. Преодолев полсотни метров, отделяющих нас от ближайших обветшалых домов, прижимаемся к частично обвалившейся стене и из леса показывается вторая часть группы. Здорово мешают рюкзаки, но оставлять их здесь, я не хочу. Лишиться всех припасов из-за одного ублюдка, который прихватит наш груз, сбежав с ним в лес — так себе перспектива.

Когда оба бойца добираются до нас, принимаемся медленно продвигаться дальше. Уже смеркается, что сильно ухудшает обзор. Повезло, что наткнулись на остатки селения засветло. Будь это ночью, я бы не рискнул сунуться в лабиринт осевших и частично разрушенных домов, в которых может укрываться неопределённое число дикарей. Пусть даже и плохо вооружённых.

А так — мы держим ситуацию под контролем, готовые в любой момент открыть огонь. Первыми идём мы с Ратной, следом Радз, наблюдающий за флангами и замыкает процессию Роберт, прикрывающий тыл. Миновав несколько домов, понимаю, что из здания впереди доносятся весьма отчётливые звуки и знаками пытаюсь объяснить, что требуется делать. Со стороны, наверняка выглядит несколько комично, учитывая, что этому меня никто не обучал — добровольцы первой волны воевали, как придётся и с точки зрения кадровых военных, были полными неучами. Хотя, если бы не мы — планетарное правительство вряд ли удержало бы ситуацию под контролем.

Всё-таки снимаю с плеч рюкзак и стараясь не шуметь, укладываю его на землю. Потом, пригнувшись, осторожно выдвигаюсь к дому. Следом, на расстоянии пары метров, пробирается Ратна. А Роберт с поляком прикрывают нас со своей позиции.

Приблизившись к относительно целой стене дома, оглядываюсь по сторонам и медленно выпрямляюсь, заняв позицию около окна. Дёргаюсь, услышав внутри скрипучий голос.

— Не натрахаетесь всё! Как меня, так раз в месяц, а как свежее мясо увидели, так накинулись? Слышишь, цыпа — они как с тобой наиграются или новую найдут, я тебе сиськи то твои отрежу. И в пизде ножичком поковыряюсь.

Несколько секунд стоит тишина, после чего снова слышится тот же голос, видимо принадлежащий женщине.

— А твоему мужичку я прямо сейчас член отсеку — один хрен у него на меня не встаёт. Привык видать трахать фиф таких. Хотя, знаешь… Он может и по другому отработать. Посмотрим, как тебя любит — если языком своим постарается, то я тебе просто глотку перережу. А то и в живых оставлю, пока он меня радовать будет. Слышишь, паренёк? Нравятся условия?

Прислушиваюсь к шаркающим шагам, которые удаляются куда-то вглубь дома. Теперь до нас доносятся только чавкающие звуки и пыхтение, которые изначально привлекли моё внимание. Осторожно заглянув в окно, виду сразу двоих уродцев, которые пристроились к девушке, перекинутой через старую пружинную кровать. Один пялит её сзади, а второй трахает в глотку, обхватив обеими руками голову. Конечности жертвы чем-то перетянуты — сопротивления оказать она не может.

Вернувшись на место, какое-то время раздумываю. Огнестрельного оружия я у них так и не увидел. Если отталкиваться от концепции соблюдения тишины, то было бы неплохо попробовать прикончить этих ребят без стрельбы. Вопрос только в опасности, которую эти двое могут представлять при рукопашной схватке. Юудь у нас глушители, вопрос бы решился сам собой. Хотя бы один и никаких вопросов по поводу ликвидации этой троицы бы не возникло.

Отодвинувшись чуть в сторону, указываю Ратне на нож и после того, как девушка кивает, осторожно убираю штурмовой комплекс за спину. Пригнувшись, пробираюсь под окном в сторону входа. Тут ненадолго задерживаюсь, оглянувшись назад и увидев там ирландку, которая тоже сжимает в правой руке нож, делаю рывок вперёд.

Первым реагирует тот, что трахал девушку сзади. Он пусть и стоит спиной ко мне, но оказывается куда быстрее своего товарища — неожиданно резво бросается к металлическому пруту, лежащему на подоконнике. Рванув ему наперерез, бью ногой в бок и когда тот врезается в стену, всаживаю нож в спину. Удар неприцельный, поэтому лезвие входит под правую лопатку. Выдернув нож, снова всаживаю сталь ему в спину, краем глаза наблюдая за ирландкой, которая уже схватилась со вторым и насколько я вижу, успела пустить ему кровь. Снова вытащив лезвие, пинаю противника ногой в спину, впечатывая в стену. Слышится хруст то ли сломанных рёбер, то ли повреждённого позвоночника — думаю, теперь этот уродец точно не поднимется.

Развернувшись, вижу в дверном проёме перекособоченное создание, которое видимо когда-то было женщиной — с правой стороны черепа всё ещё свисает клок длинных волос, а через грязное тряпьё, которым обмотано тело, проглядывает отвисшая грудь. Впрочем, моё внимание сразу же концентрируется на большом кухонном ноже, который та сжимает в руке. Бросив взгляд на ирландка, которая всё ещё разбирается со своим «спарринг-партнёром», хватаю с подоконника металлический прут и размахнувшись, запускаю им в показавшуюся самку. Та подаётся в сторону и снаряд врезается в стену. Но этот манёвр даёт мне возможность броситься вперёд и подобраться к ней вплотную. Женщина злобно шипит, выбрасывая вперёд руку с ножом. Вместо того, чтобы увернуться, делаю рывок вперёд. Лезвие наткнувшись на бронежилет, выворачивается в сторону, я продолжаю движение вперёд, отбрасывая сгорбленную дикарку к стене.

Сразу отступив назад, полосую ножом по морщинистой коже шеи и на всякий случай пинаю ногой в живот, чтобы точно вывести её из игры. Повернув голову направо, понимаю, что Ратна уже справилась со своей задачей и сейчас, тяжело дыша, наблюдает за дверным проёмом. Глянув на сползающую по стене уродину, которую заливает кровь из рассечённого горла, смещаюсь в сторону и подав знак ирландке, осторожно заглядываю внутрь. Как я и предполагал, других «диких» здесь не обнаруживается — только связанный парень, привалившийся к стене, который смотрит на меня безумным взглядом.

Сзади что-то пытается сказать связанная девушка, рот которой уже освободился и на неё сразу же шикает Ратна. Я же продвигаюсь вперёд, проверяю остальные помещения дома. Убедившись, что противник отсутствует, возвращаюсь назад и подаю сигнал ждущим бойцам. После того, как оба добираются до дома, открываю интерфейс и с удивлением обнаруживаю, что за обоих убитых уродцев выдали по одному пункту прогресса. Итого, у меня уже десять свободных баллов прогресса, а общее число дошло до тридцати восьми.

Закрыв интерфейс, подхожу к девушке, которая так и валяется животом на пружинах, не рискуя начать разговор. Схватившись за ноги, поднимаю их, сдвигая всё тело в сторону, после чего вцепляюсь ей в плечо и переворачиваю на спину. Как выясняется, это симпатичная блондинка лет двадцати пяти, которая сейчас испуганно на меня пялится. Подняв забрало шлема, обращаюсь к ней.

— Сколько их было? Только эти трое или есть кто-то ещё?

Облизнув губы, та косится на мёртвые тела и хриплым голосом выдаёт ответ.

— Эти трое. Два ублюдка и старая сука.

Кивнув ей, задаю следующий вопрос.

— Вы сами, кто такие? С вами ещё кто-то был?

Девушка машет головой.

— Никого. За город только мы вдвоём выбрались. Хотели убежище найти, но наткнулись вот на этих…

Бросив взгляд на мёртвое тело, что распласталось на полу позади её кровати, решаю прояснить ещё один момент, который не даёт покоя.

— Как они вас схватили? У них же нет огнестрельного оружия?

Блондинка на момент замирает, а потом машинально ведёт глазами в сторону проёма в стене.

— Мы…испугались. Не смогли оказать сопротивление. Я только потом поняла, что у них кроме железок этих, ничего нет. Но было уже поздно.

Хмыкнув, отхожу в сторону и девушка осторожно задаёт вопрос.

— Что вы будете с нами делать?

Держащий позицию около окна поляк, мрачным тоном отмечает.

— Два пункта прогресса на дороге не валяются.

Лицо связанной пленницы каменеет, а я бросив косой взгляд на Радза, комментирую.

— Я подумаю. Одно скажу точно — если начнёшь кричать или попробуете доставить иные проблемы, гарантированно умрёте.

Вернув стекло шлема на место, убираю нож на место и снова беру в руки штурмовой комплекс.

— На выход. Прошерстим деревню и вернёмся.

Когда выбираемся на улицу и отходим от дома, останавливаюсь, поворачиваясь к поляку.

— Радз, ты же понимаешь, что командир здесь я?

Мужчина, подняв стекло своего шлема, утыкается в меня взглядом.

— Я же пошутил. Да и…не думал, что мы их в живых оставим. Нахрена нам ещё с пленниками возиться? Ножом по горлу и всё.

Вижу, как подбирается ирландка, стоящая у него за спиной. Да и Роберт, наблюдающий за подступами, слегка сдвигается в сторону, чтобы была возможность развернуться в случае необходимости. Поляк, видимо улавливает общий настрой и сразу же продолжает.

— Да вы чего? Я на главенство не претендую никаким образом. Шеф, ты нас собрал и ты командуешь. Я просто своё мнение высказал.

Прокручиваю в голове варианты развития ситуации и определяюсь с решением.

— Мнение можно высказывать в спокойной обстановке, когда мы не находимся в бою. Всё остальное время, ты солдат, выполняющий приказы, независимо от того, нравятся они тебе или нет. Нас всего четверо — в сторону вильнёт один, а сдохнут все. Поэтому, это была твоя первая и последняя ошибка такого рода. В следующий раз разговаривать я уже не буду.

Тот молча кивает и я отхожу в сторону, возвращая на место забрало шлема. За следующие двадцать минут проверяем всю территорию деревеньки и заодно определяемся с местом размещения — относительно целый дом на окраине, стоящий чуть в стороне от остальных. В случае необходимости, там будет проще всего обороняться. Да и отступить можно в любом направлении.

Тушу оленя, после короткого размышления, всё же оставляем на месте. Разводить костёр, сейчас опасно, так что у нас элементарно не получится приготовить мясо. А держать рядом с домом мёртвое животное, которое может привлечь своим запахом кого-то ещё, тоже не лучшая идея. Будет лучше, если туша будет на максимально удалённом от нас расстоянии. Вот пленных выводим из дома, где они были и ведём на новое место, для чего приходится освободить их ноги. От одежды девушки мало что осталось — стремясь скорее её раздеть, дикари разрезали штаны и футболку с легким свитером. Само собой от нижнего белья тоже остались только лоскуты. Единственное, что не тронули — обувь и куртку. Собственно, только в этом она и бредёт до нового места размещения. Со стороны выглядит неплохо — короткая куртка практически не прикрывает упругий зад, который даже сейчас смотрится весьма аппетитно. Но вот сама блонда ёжится от холода, явно не разделяя эту точку зрения.

Парень пытается что-то мычать сквозь кляп, намекая на возможность начать разговор, но успокаивается, получив подзатыльник от Ратны. Дойдя до дома, укладываем их на груду старого тряпья, найденного в доме. Девушка немедленно закутывается в наполовину сгнившие ковры и простыни, пытаясь согреться. А мы приводим дом в более менее приличное состояние, чтобы там можно было комфортно разместиться. Роберт и Ратна занимают позиции, с двух сторон наблюдая за подступами к дому. Мы же с поляком разгребаем завалы внутри постройки, складируя всю гниль в одном из углов, а относительно целую утварь оставляя на месте.

Заканчиваем, когда снаружи уже темно. По очереди, забросив в себя ещё по порции синтезированного мяса, готовимся ко сну, когда от окна слышится голос Ратны.

— Вертолёты. Несколько штук, идут в нашем направлении.