Супруги по (не)счастью

Глава 6

Фрид

Утро встретило туманом и противной моросью. Северянка была такой же – угрюмой и язвительной, так и хотелось содрать щиты, под которыми скрывалась она настоящая. Вчера, сытая и выкупанная, она была похожа на домашнюю кошку. Эти растрепанные мокрые волосы, взгляд с поволокой, тонкие ключицы в вырезе рубашки, щиколотки, будто выточенные из мрамора.

Мы сидели друг напротив друга, разделенные магическим огнем, и пламя плясало в ее зрачках. Казалось, оно тянется к ней, хочет окутать и слиться с ней. Это было странно. Я не понимал, что происходит, знал лишь одно – все это неправильно, с этим надо что-то делать. Фардана – просто женщина, самая обычная, каких тысячи. Я не должен на нее любоваться и думать о лишнем. Она снова должна стать для меня безликой жертвой, а я – ее палачом.

А вместо этого начал нести чушь про виноград. Картины, на которых я вкладываю ей в губы сочные темно-синие ягоды, были слишком яркими и объемными.

Когда она уснула, я долго не мог успокоиться. Мысли рвали на части.

Я бросил последний взгляд на свернувшуюся калачиком жену и пошел прочь из пещеры – на воздух. Потому что внутри все пропиталось не запахом горячих источников, а ее ароматом.

Снег и первоцветы… Ледяная свежесть и легкая сладость. А еще зеленые яблоки.

Я усмехнулся.

Снаружи переливалось северное сияние. Я замер, понимая, что мог бы смотреть вечно на три вещи – как пылает небо, как горит огонь, и как раздевается красивая женщина…

Я глухо выругался.

Это все брачная татуировка! Готов поклясться – все дело в ней. Отравляет кровь, подчиняет себе мысли. Иначе как объяснить это странное влечение, ведь Фардана Ангабельд не в моем вкусе. Мне всегда нравились девушки милые, веселые, болтушки и кокетки, любительницы танцев, сладостей, праздности и…

Пустые. Как глиняные бочонки. Только сейчас я начал это понимать.

Я думал, что тренировка с огнем вернет ясность мысли, но разум то и дело подбрасывал образы северянки. А потом огонь передал мне, что его кто-то коснулся.

Она появилась в темном зеве пещеры. В первое мгновение показалась окутанной светом, и я протянул руку. Это был совершенно неосознанный порыв, шедший изнутри, но в последний момент я все-таки вернул над собой контроль.

В эти мгновения ловил себя на мысли, что еще никогда не чувствовал жизнь так остро и глубоко. Даже во время медитаций, даже в битве, когда вокруг ревет огонь и льется кровь. Она, эта жизнь, была сейчас вокруг меня: в глазах северянки, в ее усмешке, в запахе снега, первоцветов и последних осенних трав. В этом пылающем небе и пронизывающем ветре.

Это открытие ошеломило.

Мы оба несли почти ничего не значащую ерунду, пока я случайно не заметил, как изменилась татуировка на запястье. И конечно, женушка не дала мне рассмотреть свою. В серых глазах колючие льдинки, губы упрямо сжаты.

«Того, что сделано, не исправить…»

– Ты сегодня странно молчалив, – из раздумий вырвал ее голос.

Фардана шагала чуть поодаль, словно боялась приближаться. Мы брели по долине с самого утра и за все это время не проронили ни слова. К полудню ветер стих и небо слегка прояснилось, но совсем скоро начнет вечереть.

– Хотела что-то обсудить? Подумала над моими словами?

Она пожала плечами.

– Нет. Просто странно. Ты не заболел, южанин?

Ага, заболел. Но вслух произнес:

– Часто у вас встречаются маги Холода?

– А тебе зачем? – она подозрительно сощурилась, а потом, наклонившись, сорвала с куста ягоду льдяники и закинула в рот. – Неужели твой новый друг Хальф не поделился информацией?

– Мы с ним другие темы обсуждали.

Например, Хальф допытывался, зачем мне понадобилась наследница Ангабельдов, но золото убедило его усмирить любопытство. Тогда у нас были общие интересы, он давно готовился захватить земли ее отца, для этого нельзя было допустить брака Фарданы с Улвисом Ангабельдом и усиления обоих княжеств. Самой Фардане во всем этом была определена одна-единственная роль – тихо и трагично умереть.

На свою беду Роонская княжна решила сократить путь через земли тогда еще друга, я попросту купил ее у Хальфа, в противном случае она была бы уже мертва. Я был там, когда люди старого слизняка подожгли ее корабль и перебили отряд. Я мог расправиться с ними одним махом, но князь был мне необходим.

Была такая мысль, что Хальф с самого начала не планировал отпускать меня живым, присвоил золото и решил убрать, как и Фардану. Но выбор был небогат – на Север я приплыл совершенно один, а тех сынов Огнеликого, кого взял с собой в плаванье, унесла лихорадка в дороге. Торговый корабль как раз держал путь в Тору, где властвовал Хальф. Удивительно, что он вообще согласился выслушать чужака.

– Холод заключает в себе три составляющих: снег, лед и северное сияние. Те, кто владел бы всеми сразу, давно не рождались. Самые сильные маги появляются только в высокородных семьях, – после долгого молчания произнесла Фардана. – Ангабельды ведут свой род от ледяных гигантов, поэтому наш дар Холода всегда был самым ярким. Раньше лишь первенец наследовал способность повелевать всеми тремя осколками – льдом, снегом и северным огнем, но после рождения близнецов у моего далекого предка силы разделились, и с тех пор не удавалось собрать их воедино.

– А что же остальные?

Она пожала плечами.

– Маги у нас на особом счету, как и жрецы. Князья часто сманивают их друг у друга. У Хальфа дара вообще нет, мой отец совмещал в себе осколки северного сияния и льда, Улвис в совершенстве владеет снегом.

– Не слишком-то тепло ты отзываешься о женихе. И кольцо мужское на шее носишь. Это не его вещь, верно?

Обычно при упоминании имени суженого девушки мечтательно вздыхали, закатывали глаза или улыбались, у этой же на лице читалось полное равнодушие.

– Не лезь не в свое дело, южанин, – сразу ощетинилась Фардана. – Я вообще не обязана с тобой разговаривать, а о личном – тем более.

– Хорошо, тогда скажи, как можно передать свой дар?

Она помедлила несколько мгновений, потом призналась:

– Если умирает член семьи, владеющий даром, то он может перейти к другому близкому родственнику.

– Я слышал, у тебя был брат близнец, – начал я, уже зная, что придется сковырнуть корку с раны. – Он тоже был магом?

– Был. Он погиб, – ответила жестко. – Гилбар мог управлять льдом.

– После его смерти лед не перешел к тебе?

– Нет, – она разочарованно помотала головой. – Должен был достаться мне, но так и остался без хозяина.

– Странно. Однако некоторые считали, что ты убила его нарочно, чтобы присвоить лед себе? – я подтолкнул разговор в нужном направлении, замечая, что на этих словах губы Фарданы побелели.

– Это все сплетни! – выплюнула с ненавистью, полыхнув глазами.

– То есть теоретически возможно, что, убив какого-то родственника, можно присвоить себе его дар?

– Наверное, я об этом не думала, – пожала плечами и, наклонившись, сорвала гибкий стебель, чтобы хоть чем-то занять руки.

И тогда я спросил:

– Даже ни разу не думала о том, чтобы убить Улвиса и присвоить себе его снег?

Она отшатнулась, глядя на меня широко распахнутыми серыми глазами. Приоткрыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но с губ не слетело ни звука.

– Ты… просто сумасшедший! – прошипела, когда голос вернулся. – Что за мысли бродят в твоей голове, убийца? За что ты так ненавидишь Улвиса?

Я догадывался, за что. И эта догадка мне не нравилась.

Фардана демонстративно воздела руки к небу.

– И вот таким мужем меня наградили боги. Где-то я очень сильно нагрешила!

– Если не желаешь обсуждать эту щекотливую тему сейчас, давай вернемся к ней потом, – произнес, наблюдая за тем, как сокрушается северянка.

Фардана резко повернулась и вцепилась в меня пристальным взглядом.

– Ты только и думаешь, что об убийствах.

– Отчего же? Порой я думаю о человеческом предназначении и смысле бытия. А еще о том, что не мешало бы подкрепиться. Я голоден.

И не смог сдержать улыбку в ответ на обескураженное выражение лица княжны. Покачав головой и тяжело вздохнув, она прошла вперед, едва не зацепив меня плечом.

– Еда, убийства, непристойности… – она пнула попавший под ноги камешек. – Ох уж эти южане. Меня устраивает больше, когда ты молчишь.

– Придется потерпеть меня хотя бы на время нашего брака. А по пути можем изучить свойства брачного плетения и его влияние на нашу магию. Можем провести несколько тренировок, если ваша светлость захочет.

Фардана запнулась и бросила злой взгляд из-под ресниц, но я продолжал:

– Я ненавижу вопросы без ответов. Ты ведь и сама такая же? Почему лед не желает тебе подчиняться? Почему мой огонь не навредил тебе? Я ведь чувствовал, что в пещере ты его касалась. И почему алтарь соединил нас, даже несмотря на то, что наши стихии противоположны?

А еще – есть ли другое решение моей проблемы. Когда я говорил о предназначении и высшем замысле, я не шутил.

Кажется, княжна задумалась над моим словами, но красивое лицо снова испортило упрямое выражение. Вскинув подбородок, она обдала меня ледяной волной.

– А если я не желаю этого знать? Если единственное мое желание – избавиться от тебя?

Когда Фардана говорила, ее глаза – серые, пасмурные, метали молнии. Она накрыла ладонью то место, где под одеждой пряталось мужское кольцо, словно оно могло ее успокоить.

– Давай сохраним хотя бы подобие мира, – сорвавшись с места, я зашагал вперед. – Ты ведь умная девушка, понимаешь, что ссоры ни к чему хорошему не приведут.

Некоторое время мы оба молчали. Княжна шла позади, я чувствовал спиной ее взгляд. Более того, прекрасно понимал ее эмоции. Когда молчание стало просто невыносимым, я повернулся.

– Расскажи побольше об ангах. Что они собой представляют? Ненавижу идти наобум.

– Боишься?

– Еще чего.

Северяночка сменила гнев на милость и больше не дулась. Ловко огибала кочки и ямки в земле, даже не запыхавшись.

– Анги живут уединенно и ненавидят чужаков. Если ко мне они отнесутся терпимо, то за тебя, южанин, я не ручаюсь.

– Хорошая новость. Что дальше?

– Нам предстоит пройти по берегу океана, только потом доберемся до долины Гейзеров, а за ней лежит долина Анг.

Я вспомнил о карте, которую потерял по дороге. Помнил я ее смутно, да и не было необходимости изучать всю Шерелью, поэтому надеялся, что моя спутница ничего не перепутает и не заведет нас к Арховой матери.

– Звучит обнадеживающе! За пару месяцев доберемся?

– Доберемся намного раньше, если будешь резвей переставлять ноги. Умирающий олень и то плетется быстрее.

– На всякий случай предупрежу – еще одна подначка, и я надеру твою княжескую задницу, Фардана Ангабельд, – прорычал я, вспыхивая. – И надеру так, что сидеть не сможешь.

Ну надо же, меня сравнили с умирающим оленем! А до этого заявили, что я не воин и не мужчина.

Вспомнились ее слова о том, что она видела множество голых мужчин. Просто так решила ляпнуть или… Воображение быстро подбросило несколько картин. А женушка смотрела на меня так, будто хотела содрать шкуру и оскопить одновременно.

– Ты не посмеешь. Я княжна, тебе не ровня.

– Ты даже не знаешь, дражайшая женушка, кто мне ровня.

– Ну же, поделись, – внезапно Фардана остановилась и сложила руки на груди. Изогнула в усмешке губы. – Я знаю о тебе лишь то, что ты служишь Огнеликому. Но на Севере он не имеет силы. Случись что – не поможет. А может, ты принц? Или император?

– Того, что ты знаешь, достаточно, – бросил я, отвернувшись, и зашагал вперед.

Мне не хотелось рассказывать о себе и своей семье. Пока. Ведь такие разговоры – очередная нить, связывающая две души, а я еще не решил, что буду с ней делать.

Все стало слишком сложно. Божественная воля и высший замысел… Чтоб их всех.

– Тогда и я не стану тебе ничего говорить! – крикнула она со злостью. – Провались ты в бездну, мерзкий южанин!

Дальше мы опять двигались в тишине. По пути нашли гнездо каких-то уродливых птиц с наростами на клюве и масляными гребешками, одну даже удалось поймать и поджарить. Яйца были чуть крупней, чем у курицы, а скорлупа крепкая, в серую крапинку. Фардана сказала, что есть можно и сырыми, но я предпочел поджарить и их. Она же заявила, что у южан желудки слишком нежные и не привыкшие к суровой пище, посмеялась и отважно выпила тягучий желток.

Опять пошли камни и горы. То там, то здесь лежали пласты подтаявшего снега, а вокруг отцветали последние осенние цветы и алел лишайник, напоминая лужицы крови. Горький аромат умирающих трав витал над долиной, дул влажный ветер, неся запахи земли и соли.

Впереди виднелся обрыв. Ветер усилился, а небо стало стремительно темнеть.

– Надо бы успеть найти укрытие до непогоды.

– Какая разумная мысль пришла в твою голову! – заявила эта насмешница, вставая у меня за спиной. Она немного запыхалась, щеки покрыл румянец, а глаза блестели.

– Помнишь, я обещал, что отлуплю тебя? – почти ласково поинтересовался я, делая шаг к ней.

Княжеский зад, видно, не знавал порки, и это давало ей смелость дерзить. Или она специально напрашивалась?

– Не боишься, что отомщу? – глаза северянки опасно сверкнули. Сейчас их цвет напоминал цвет неба над нашими головами – потемневшее, с клубящимися облаками. Готовое разразиться дождем в любой миг.

И в этот момент небеса вспорола извилистая молния, а потом громыхнуло так, что заложило уши.

Я сделал знак следовать за мной и, сминая сапогами алый лишайник и заросли хвоща, пошел в сторону обрыва.

– Ночью отомстишь, а сейчас надо шевелиться.

Рев океана заглушал всё.

Вдаль простиралась полоса суши – черная, как антрацит. Ее расчерчивали узкие ручьи, на берегу в полном хаосе были рассыпаны острые высокие камни, а слева бурлил и пенился океан.

Это напоминало царство мрачного Арха, я именно так его и представлял.

– На что ты так смотришь, южанин? – Фардана бесшумно возникла у меня за спиной. – Это лава. Она стекала в океан, остывала, и волны долгие годы разбивали ее в мелкую крошку так, что она превратилась в песок.

Это было красиво и мощно. Отправляясь на север, я ожидал увидеть безликий негостеприимный край, где гуляют ветра и весь год идет снег. Но с каждым днем он врастал в меня, прямо в сердце. Я почти перестал сопротивляться.

Мы спустились вниз, а потом долго шли рядом, оставляя глубокие следы во влажном черном крошеве. Я закрывал глаза и видел жидкое пламя, что владело этим местом. Его память – вот она, под ногами.

Мелкий дождь оседал на плечах. От влаги волосы княжны начали завиваться, и она раздраженно отбрасывала их за спину. Вода мочила ресницы – длинные, и казалось, что она плачет. То одна, то другая дорожка сбегала по щекам.

Я поймал себя на мысли, что постоянно поворачиваюсь к ней. Да, конечно, она совсем не в моем вкусе, но есть в этой девушке что-то притягательное. Дикое и непознанное, как эта земля.

– Что ты задумал? – она подозрительно сощурилась. – Так смотришь.

Я пожал плечами.

– Тебе показалось.

Фардана закатила глаза и вздохнула, наверное, в очередной раз подумав, что я ненормальный.

– От тебя, южанин, можно ожидать какой угодно подлости. Лучше не буду поворачиваться к тебе спиной.

В преддверии зимы темнело рано. День только начался, а сумерки уже спустились. Укрыться мы решили здесь же – по берегу океана шла гряда черных скал. Теперь я не сомневался, что именно так должно выглядеть царство Арха – потеки лавы застыли причудливыми фигурами, похожими на тела демонов или других легендарных созданий. Но живучие северные мхи и карликовые деревья пробивались даже сквозь толщу камней и тянули ветки к холодному солнцу.

– Конечно, это тебе не комната во дворце, но выбирать не из чего, – я заглянул в узкую пещеру у подножья. Ширина три шага, не больше.

Княжна, недовольно поджав губы, прислонилась к стене.

– Дома я не делила свои комнаты с кем попало.

– Увы, дорогая женушка, сегодня придется потесниться, – я попытался развести костер. Не хватало вчерашнего горячего источника, его жар был бы очень кстати. Мой огонь нуждался в подпитке.

Когда я обернулся, Фарданы уже не было. Оставив костер нагревать пещеру, я выбрался наружу. Не хотелось оставлять северянку одну надолго, каждый раз внутри что-то дергалось, когда я терял ее из виду.

Ветер хлестнул по лицу. В воздухе пахло грозой и поздней осенью, солью и скорыми морозами. Над черными песками вился туман, обнимая камни призрачными руками. Он был таким живым, таким густым, что казалось – это облако спустилось на землю.

А в это время в небе творилось что-то невообразимое – безумный художник смешал краски и выплеснул их на холст. Солнце садилось прямо в воду, пурпурные лучи вспороли бока набухших туч. Стал цветным даже воздух. По левую руку чернела скала, покрытая потеками застывшей лавы и тронутая золотом лишайника. По правую – высились каменные столбы, гиганты из легенд.

А прямо передо мной, в каких-то двадцати шагах, на обломке скалы сидела она – главная деталь этой нереальной картины. Смотрела, как волны бросаются на берег. Светлые волосы небрежно собраны на макушке, спина идеально ровная.

Гордячка.

А я… Как будто только что открыл глаза. Очнулся от долгого сна и увидел жизнь во всем ее великолепии. Влекомый чувством сильным и ярким, как этот закат, я подошел к северянке сзади и навис, упершись ладонями в шершавый камень. Обнаженная полоска кожи над воротником белела в наступающем полумраке, такая целомудренная и в то же время откровенная.

Я наклонился ниже, делая глубокий вдох. Огнеликий, как она пахла!

Этот запах вытеснял из головы весь здравый смысл. Я вбирал этот аромат полной грудью, не касался, но ощущал сладкое тепло. Видел мягкие завитки волос на затылке.

Еще чуть-чуть, еще ниже, чтобы почувствовать языком вкус ее кожи. Еще шаг, и пути назад не будет.

Сами демоны послали мне это искушение, их когти рвали меня на части. Странно, что Фардана молчала и не шевелилась.

Застыла. Ждала. Но чего?

Стиснув до боли кулаки и зубы, я зажмурился, чтобы ненароком не коснуться руками талии. Не дотронуться губами до теплой кожи северянки, которая в эти мгновения казалась мне самой красивой женщиной на свете.

Неужели все это мои мысли? Или то шепчет магия брачной метки? Искушая, велит довести обряд до конца и сделать своей.

Голос разума вопил, захлебываясь:

«Это наваждение… наваждение… Ты забыл, зачем пришел сюда!..»

Она повернулась ловко, как змея или кошка, и в тот же миг я ощутил холод стали под подбородком. Бархатную кожу тронул легкий румянец, ресницы дрожали. А взгляд… Он был слишком говорящим. Раньше я считал, что колдовскими могут быть лишь темные очи, но эти глаза – цвета серебра, дождя и пепла отнимали разум напрочь. И принадлежали женщине, которая меня ненавидит.

– Никогда не подкрадывайся ко мне сзади, – произнесла сбивчивым шепотом Фардана.

– Давай, режь, – я накрыл ладонью ее руку, подался вперед, позволяя острию поцарапать шею.

Хотелось боли, которая отрезвит.

А княжна шире распахнула глаза, будто испугалась. Вторая моя рука легла на поясницу и мягко привлекла к себе. Мы соприкоснулись бедрами и животами, лишь тонкая полоса смертоносной стали отделяла нас друг от друга.

Дерзкая и боевая, сейчас Фардана казалась растерянной и беззащитной. Предательский румянец на тонкой светлой коже выдавал все эмоции. Пальцы, сжимающие рукоять, слегка разжались.

Ненависть, говоришь?

– Проверим, как действует проклятье…

Взгляд скользнул ниже – к губам. И я продолжил, чувствуя, как голову ведет от близости и ощущения женского тела под пальцами:

– Давай же… Или я тебя поцелую.

Фардана

Сумасшедший! Боги, как же я ненавидела его, ненавидела себя… Но те мгновения показались самыми острыми за всю мою недолгую жизнь. И эта запретность щекотала нервы.

– Поцелуя захотел?

Руки дрожали, когда кинжал царапал его кожу. В горле стало сухо, губы покрылись корочкой.

– Лучше с жабой целоваться, чем с тобой, – выговорила медленно и раздельно. – А теперь руки прочь.

Я надеялась, что моя просьба прозвучала доходчиво, но муженек не торопился убирать ладонь с поясницы. Вид у него был какой-то шальной. Он дышал тяжело и медленно, прижимался грудной клеткой к моей груди, и я чувствовала каждый вдох.

И выдох. И снова вдох.

– Ну же, я жду.

Ладонь, стискивающая рукоять кинжала, вспотела и стала скользкой. Капелька крови скользнула по лезвию и упала ему за воротник. Сердце отсчитывало мгновения, с удивлением я поняла, что ноющая боль в магических жилах стала потихоньку слабеть. Как будто южанин, касаясь меня, забирал ее себе.

– Чье кольцо ты носишь? – внезапно спросил он, выуживая цепочку из-под одежды.

Рука дернулась, порезав его еще сильнее, но Фрид этого даже не заметил. В сердцах я метнула кинжал вниз.

– Это кольцо любимого человека!

Нервная, тягуче-сладкая атмосфера развеялась. Он отпустил меня так резко, что я покачнулась, но, быстро восстановив равновесие, спрыгнула на песок. Кожа шеи зудела и чесалась, я непроизвольно коснулась ее и вздрогнула – на пальцах была кровь.

Фрид быстро развернул меня к себе и глухо выругался, потом произнес, пристально разглядывая мою царапину:

– Так вот, как это работает!

– Проверил? Молодец.

Я тоже догадывалась, что наши раны или другие увечья будут повторять друг друга. Если до этого момента оставалась крошечная надежда, что ритуал получился неполным, то сейчас она благополучно скончалась. Добраться бы до долины Анг живыми и без происшествий. Хальфовы твари явно не оставят нас в покое!

Пока я, нахмурившись, воображала самые мрачные картины, Фрид успел коснуться моей шеи пальцами. А потом поднес их к губам и слизнул кровь.

– Больно? – спросил, пристально вглядываясь мне в лицо. – На мне-то все как на собаке заживает, а у тебя кожа нежная.

Не выдержав, я запрокинула голову и рассмеялась.

– Человек, который хотел разворотить мне ребра и вытащить сердце, волнуется из-за жалкой царапины?

– Ты теперь моя супруга, Фарди, – последовал ответ, а следом – усмешка. – Стараюсь о тебе заботиться.

– Лучше о себе позаботься! Кстати… – я сощурилась, наступая на него. – …как-как ты меня назвал?

– Фарди, – он просто пожал плечами, будто ничего особенного не произошло. – А что?

– Что за глупое прозвище? Даже дома меня называли Данна, но никак не Фарди.

Еще и имя сокращать мое начал! Что за невыносимый… муж. А он тем временем продолжал:

– Фарди на одном из диалектов Этьюрдана означает виноград.

Горло будто что-то сдавило, и я покраснела, наверное, до корней волос.

– Я тебе не еда. Еще раз так меня назовешь, останешься без мужского достоинства.

Южанина моя угроза ничуть не испугала. Я поняла, что он несет все, что в голову взбредет, не стоит обращать внимание на его провокации. Впрочем, чем я лучше? Мне все время хочется его поддеть, ну просто распирает. Я и правда никогда не болтала так много и не по делу, как с заклятым муженьком.

Даже пропустила тот момент, когда солнце утонуло в океане, и нас окутал густой сумрак. Туман клубился под ногами, а черные камни казались притаившимися чудищами.

– А ты страшна в гневе, княжна Ангабельд, – заметил он. – Может, проведем перед сном небольшой поединок? И ты расскажешь, как тебе удалось подружиться с моим огнем.

Не успела я опомниться и возразить, как Фрид засветил в ладони пламя и швырнул его на песок. Жидкий огонь окольцевал меня змеей, язычки затанцевали на уровне бедер. Я оказалась в ловушке!

– Так не честно! Я пока не могу использовать резерв!

Темные глаза улыбались.

– Все ты можешь. Не бойся.

– Да с тобой даже ночью не расслабишься!

Я не собиралась играть по его правилам. На что мне этот огонь? Как смогу снова использовать магию северного сияния, сразу его уделаю!

Южанин стоял слишком близко – это стало его главной ошибкой. Присев, я зачерпнула горсть черного песка и швырнула ему в лицо. Хватило мгновения, пока он зажмурился, чтобы перепрыгнуть огненное кольцо.

Да, он тоже оказался быстрым. Не открывая глаз, ушел в сторону и попытался перехватить мою руку.

В крови вспыхнуло предвкушение хорошего боя – меня с детства учили постоять за себя. Но каменистый берег с океаном решили по-своему: рыхлый влажный песок пополз вниз, увлекая за собой, а на спины нам обрушилась огромная волна.

Когда вода схлынула, я обнаружила себя насквозь мокрой, лежащей на противном южанине. Не менее мокром, кстати. Он успел оставить в пещере и куртку, и нагрудник с плащом, так что сверху его прикрывала лишь тонкая рубаха.

– Грязный прием, северяночка, – произнес тихо Фрид, стряхивая влагу с ресниц. Он лежал, опираясь на локти, и не испытывал неудобств.

Я отлипла от его груди, пытаясь скрыть смущение. Вздрогнула – порыв ветра пробрал до самых костей.

– Надеюсь, ты знаешь заклинание для просушки одежды, горе-муженек?

Поднявшись, он засветил в ладони пламя, озаряя узкую полоску берега. Кивнул в сторону пещеры:

– Посмотрим, получится ли. В любом случае не оставлю тебя мерзнуть. Идем?

Не оставит он…

Я нарочно шла, отставая на несколько шагов. Но взгляд как нарочно цеплялся за его спину. Фрид снова заставил меня испытать целый ворох ни с чем несравнимых ощущений: от бессильной злости и раздражения до ошеломления и испуга.

Для меня все было новым. Мириться с этим было не слишком приятно, но разве лучше продолжать обманывать себя?

А еще… Как стыдно-то, Матушка Метель! Когда я сидела на камне и чувствовала, как шею щекотало чужое дыхание, чувствовала недвусмысленные намерения мужчины, я позволила себе забыться. Прежде, чем окончательно пришла в себя и вспомнила, кто я, а кто он, я представляла, что нас могла связать вовсе не ненависть.

Нет, ну не глупо ли?!

А это имя, Фарди… Звучит странно, непривычно, но красиво.

Я фыркнула. Что за глупец! И свалился ведь, как снег на голову.

Незаметно коснулась запястья, где белел свадебный орнамент. Если анги помогут, брак будет расторгнут.

А что дальше?

Что? Дальше?