Сумрачная планета

12

Весь вечер Люк был все еще достаточно зол и подумывал о том, чтобы предложить Герни Касло самому забрать свою контрабанду и засунуть ее туда, куда тот пожелает, но кое-что сказанное Арвидом заставило его переменить мнение. Это было лишь сделанное мельком замечание, которое Люк услышал от молодого фермера, встретившись с ним на следующий день, суть которого сводилась к тому, что Касло был деловым агентом Ашгада в Хвег Шуле, но его слова заставили Люка задуматься. Ашгад явно делал все, что было в его силах, чтобы привести местных рационалистов в ярость. Не требовалось многого, чтобы понять — Ашгаду была лишь на пользу личная армия, готовая изгнать теранпев с орудийных башен и открыть планету для торговли. Будучи самым богатым человеком из всех, кого Люк до сих пор встречал, и преемником криминального воротилы Белдориона, Ашгад вполне мог играть роль посредника между продавцами и покупателями, как только торговля начнется по-настоящему.

«Правда, лишь в течение нескольких лет», — подумал Люк. Неужели он полагал, что сможет дольше держать планету под контролем, если не станет орудийных башен, ограничивающих импорт? Или Ашгад просто хотел захватить орудийные башни для себя и сохранить текущее положение дел для своей собственной выгоды?

Сама планета была крайне бедной. Единственным предметом ее экспорта были, похоже, довольно хрупкие кристаллы-"призраки". Люк прожил здесь лишь несколько дней, питаясь топатами, смуром и выделениями блердов, но с трудом мог представить себе кого-либо, кто стал бы платить за подобные «деликатесы». Но выросший здесь Ашгад вполне мог желать лишь власти, которой уже успел вкусить.

В тот вечер, сидя на темном дворе «Голубого Блерда», Люк размышлял, логично ли это? Да, Ашгад вырос на этой планете, но его воспитал отен, мечтавший о власти над самим Сенатом. Если бы Палпатин не стал императором, им вполне мог бы стать Сети Ашгад. Вряд ли этот человек воспитал бы сына, тщеславие которого ограничивалось лишь властью над этим почти голым каменным шаром.

Едва утих вечерний ветер, Люк увидел ряд флаеров, в зловещей тишине появившихся из-за угла. Их было шесть, и они двигались без огней, подобно теням, над потрескавшимся пермакретом мостовой. Он узнал кривобокий «аратек» Арвида и скиппер Юмолли Дарм. Рядом с ней сидел Герни Касло, с лежавшим на бедре маленьким черным зловещего вида бластером. За ними ехали на ку-па несколько охранников-добровольцев, с бластерами наготове. Лица их были вымазаны черной краской, и только глаза сверкали в тусклом свете звезд.

— Пойдешь четвертым, — прошептал Герни и бросил Люку маленькую плоскую банку камуфляжной краски, которую использовали охотники, чтобы убрать блеск оружия. — Если разделимся — встречаемся у Ашгада. Главное — не дать теранцам что-либо у тебя отобрать.

Люк намазал краской лицо и нанес несколько мазков на инфракрасные очки, которые взял у тети Джин. Среди башен, где выращивали топаты, их встретили десяток с лишним всадников, удивительно тихо передвигавшихся верхом на двуногих животных. Люк отметил, что и эти охранники были весьма хорошо вооружены.

«Ашгад потратил кучу денег на то, чтобы занять пост лидера правящей фракции на этой планете», — подумал Люк, когда они проехали мимо башен и медленно поднимавшихся антигравитационных шаров, и оказались в поросшем низким кустарником поле, где паслись блерды, похожие на морщинистые лазурного цвета горы. Запах растений бил в ноздри, едкий воздух пустыни обжигал кожу.

Было нечто такое, чего он не знал. Какая-то информация, которой он не имел, но которая придала бы смысл всему происходящему.

Пустыня тянулась вокруг, словно соляное покрывало. Люк ощущал, как нарастает бархатное прикосновение Силы.

Похоже, мало кто на планете осознавал наличие здесь Силы. Никто вообще, похоже, не понимал, что здесь существует некая невидимая жизнь, бестелесная цивилизация среди головокружительных, изъеденных ветрами каньонов. Может быть, Ашгад о чем-то догадывался? Может быть, именно ее он хотел себе подчинить?

Или, будучи врагом Тазельды, он стремился подчинить себе саму Силу?

Впереди Люк увидел красно-оранжевую вспышку лазерного орудия, осветившую вершины холмов. Словно в ответ, сверкнула другая вспышка, в стороне. Перед ними молчаливо уходили ввысь, к звездам, стоящие кольцом Братья.

В черной бездне над головой вспыхнула и погасла крошечная яркая точка. Кто-то из ехавших в других флаерах обругал теранцев; назвав их дураками, идиотами и кое-какими словами похуже за то, что те не хотят никого пускать на свою планету. Люк прекрасно его понимал. Никто из тех, кого он знал мальчиком и подростком, никогда не признавал прав йавов или песчаного народа на территорию, занятую колонистами-людьми на Татуине, и любой из его взрослых знакомых в те дни пришел бы в ярость, если бы любая из местных рас заявила свои права несомненного большинства на то, чтобы определять политику всей планеты.

Прекратить импорт сельскохозяйственного оборудования, металла, микросхем — лишь потому, что девять десятых населения планеты считают, что то, что приходит с неба, плохо? Просто смешно! Почему тогда просто не запретить нам вообще пользоваться какими-либо орудиями, и дело с концом?

Он почесал укушенное дрохом место и замедлил ход только что отремонтированного флаера, когда по небу пронесся ярко-красный метеорит — маленькая капсула с контрабандным товаром. Ехавшие верхом охранники рассыпались в разные стороны, крохотные желтые огоньки их датчиков и тепловых детекторов на мгновение осветили покрытые краской лица; ку-па не издавали в темноте ни звука. Касло отметил место падения капсулы, и они двинулись туда по сверкающей бескрайней равнине, мимо десяти ледяных вершин.

Снабженная примитивными тормозными двигателями, капсула даже не погрузилась в мерцающий гравий. Где-то вдалеке раздался выстрел, и Люк ощутил присутствие там других всадников. «Интересно, — подумал он, пока Касло спускался в дымящийся кратер в ста метрах от ближайшего тсила, — каким образом Ашгад умудрялся платить за оружие для своих сторонников. Неужели Палпатин оставил государственные средства в руках своего соперника?» Крайне маловероятно. Но оружие, которое покупал Ашгад, было всегда новым или почти новым, самым современным и самым дорогим, с эмблемой в виде двойной луны корпорации «Лоронар». «Все самое лучшее — все самое новое». У этого человека откуда-то появлялись деньги.

Побывала ли Каллиста в его доме? Возможно, она узнала от Тазельды, откуда брались деньги и куда они уходили? Не потому ли ей пришлось бежать из Хвег Шуля?

Из ямы поднимали ящики и передавали их водителям флаеров. Шквал выстрелов неподалеку дал знать о приближении теранцев, которых сдерживали стоявшие по периметру охранники. Кто-то подал Люку груду лазерных ружей, которые он сложил в задней части теранского флаера, вместе со связкой запасных энергетических батарей.

«Значит, по крайней мере что-то они получают из бывшего в употреблении», — подумал Люк, поворачивая в руке гладкие черно-красные цилиндры, прежде чем сложить их в углу.

Даже по контрабандным ценам они должны были быть дешевле новых, и Ашгад явно намеревался вооружить каждого мужчину и каждую женщину в партии рационалистов. Теперь ему передавали по одному лазерные пистолеты. Люк поймал один, брошенный ему снизу, и поднес к тусклым огонькам на приборной доске флаера, чтобы взглянуть на марку. Он вновь вспомнил орудийную башню, оборванных грязных теранцев, присевших в тени безумного сооружения, и стройную фигуру в красном, которая раскачивалась на канате, бросая гранаты.

Пистолет был серебристо-белым, модели «БласТек» этого года, маленький, солидный, хорошо знакомый Люку. Подобной моделью был вооружен почетный караул Новой Республики лишь в прошлом месяце. В свободное время он практиковался в стрельбе из этого оружия на борту «Бореалиса».

Люк перевернул пистолет, и кровь застыла у него в жилах.

На рукоятке виднелась серебристая пластинка с эмблемой Почетного Караула, с отметкой, что оружие является собственностью Новой Республики и приписано к флагманскому кораблю.

Это был пистолет с «Бореалиса».

— Эй, Ларс! — крикнул кто-то снизу. — Заснул?

Люк быстро положил пистолет и поймал другой. Ему не нужно было подносить оружие к свету, пальцы сами нащупали табличку. Уложив в багажник флаера еще несколько пистолетов, он включил фонарь, чтобы внимательнее на них взглянуть.

Два или три 6ыли с «Несокрушимого», но большая часть — с флагмана Леи.

Один из них — «вспышку-4» со сделанной на заказ рукояткой и кожаным ремешком, крепящим кобуру на бедре на кореллианский манер, — не так давно подарил Лее Хэн.

«Нужно бежать отсюда».

С выходившего на окрашенную в цвет сумерек стеклянную равнину балкона Лея смотрела, как исчезает вдали роскошный черный флаер с Сети Ашгадом и двумя телохранителями. Он избегал ее с момента похищения — вероятно, полагала она, потому, что знал, что не в состоянии изображать собственного сына перед кем-либо, кто, как она, изучал его голографические изображения, — но она постоянно ощущала его присутствие и защиту. Его план, каким бы он ни был, был совершенно четок, и, по крайней мере пока, ему было необходимо, чтобы она была жива.

Но у Дзима и Белдориона были свои собственные планы.

Три дня. Если ей удастся столько продержаться.

Впервые за много дней она проснулась с ясной головой. Вода, которую вечером принес ей Лигеус, была чистой. Неизвестно, было ли это лишь недосмотром либо своего рода подарком, но она знала, что полученным преимуществом следует незамедлительно воспользоваться.

На пороге комнаты она задержалась. Поверх тонкой ночной сорочки она завернулась в простыню, длинные каштановые волосы свободно свисали за спиной. Вокруг нее — вокруг пепельно-серых стен крепости Ашгада, острых кристаллических вершин на плато — возвышались громадные горы, словно стеклянные клыки или чудовищные драгоценные камни, напоминая ей о том, как далеко до сверкающей равнины внизу.

Сердце ее сжалось от тошнотворного ужаса, и ей почти захотелось вновь оказаться под умиротворяющим воздействием сладоцвета.

Закрыв глаза, она попыталась создать мысленный образ Люка. Однажды он уже таким образом пришел к ней, когда она оказалась в ловушке на Звезде Смерти, когда она была слаба и обессилена пытками. «Я пришел спасти тебя», — сказал он тогда.

Она бы, наверное, улыбнулась своим воспоминаниям, не будь столь велик наполнявший ее страх.

Она мысленно выкрикнула его имя: «Люк!», послав его в пустоту воздуха, хрусталя и утреннего света. Люк!

Он должен был ее услышать. Должен был.

Но ее, казалось, окружали холодные и тяжелые волны Силы, наполняя ее чуждым ощущением своего присутствия, словно шум моря, заглушающий все остальные голоса.

Люк не смог бы услышать ее. Она была здесь совершенно одна.

Она почти сразу стряхнула с себя страх, и тут же пришло жуткое воспоминание о прикосновении рук Дзима к ее лицу, о тошнотворном холоде смерти.

Люк не смог бы услышать ее. Он не смог бы прийти ей на помощь.

Приходилось самой решать, что делать и самой догадываться о том, что происходит.

Они выпустили на волю Семя Смерти.

Она вернулась в полутемную спальню, села на край кровати, куда падал солнечный свет, и подтянула ноги под одеяло. Почувствовав укус дроха, она яростно почесалась, сбросив насекомое с постели на залитый солнцем ковер. Насекомое свернулось в коричневый шарик величиной не больше булавочной головки и умерло.

«Сладоцвет притуплял чувство отвращения», — подумала она. Она даже не замечала, что лежит в постели, полной паразитов. И когда она сидела в полутемном зале за трапезой с Белдорионом Великолепным, ее тоже постоянно кусали насекомые.

Они выпустили на волю Семя Смерти. Если они могли контролировать его или думали, что могут контролировать с помощью Дзима, легко было догадаться, в чем заключались их переговоры с Моффом Гетеллесом и адмиралом Лармом. «Будьте вы прокляты, — подумала она. — Будьте вы прокляты!» Дзим являлся в некотором роде ключевой фигурой. Он мог каким-то образом наслать на них болезнь — передав ее с помощью синтдроидов? — а затем отозвать ее обратно, так же, как он поступил с Леей. Она вспомнила выражение экстаза на его лице и его вид человека, внимание которого обращено на нечто другое, который прислушивается к чему-то иному, словно отсчитывая время.

И все же в чем суть?

В самом ли деле Мофф Гетеллес полагал, что достаточно силен для того, чтобы овладеть сектором Меридиана, как только будут проведены необходимые карантинные процедуры? Чтобы удержаться на своем месте, несмотря на желание Республики изгнать его?

И с какой целью? Педдуцис Хориос, гнездо контрабандистов и бандитов, вряд ли бы добровольно кому-либо подчинился. Коалиция планет Дуррена находилась под надежной защитой Республики. Бадпок был одним из наиболее лояльных сторонников Альянса. Нам Хориос был безводным, безжизненным, нищим куском камня.

"Нужно завершить подготовку «Уверенного», — говорил Ашгад.

Но она видела «Уверенный». Это вовсе не был способный уничтожить целую планету дредноут, лишь средних размеров грузовик. «Ящики… обоих видов». Какой груз мог перевозить средний грузовик, чтобы все это имело смысл, даже если не принимать во внимание орудийные башни?

Лея вздрогнула и потерла запястья, хранившие память о холодных руках Дзима.

Послышался тихий звук дверного колокольчика. Лея резко развернулась кругом, плотнее запахнув одеяло и протягивая руку к спрятанному среди подушек лазерному мечу.

Но это был всего лишь Лигеус, застенчиво стоявший на пороге с фарфоровым кувшином с водой в руках.

— Я рад, что вы лучше себя чувствуете, моя дорогая, — его взгляд упал на пустой кувшин рядом с ее кроватью. Она выпила всю воду в то же мгновение, как только поняла, что она не отравлена.

По его улыбке она поняла, что он все знает.

— Я не мог смотреть, как вы мучаетесь в этом климате, — он протянул ей стеклянный бокал. — Ашгад ничего не заметил. Я принес вам еще несколько голофильмов. Без них здесь можно вытерпеть, только если ты одурманен наркотиком.

Лея внимательно изучала его лицо поверх края бокала.

— И что теперь? — тихо спросила она. — Что будет со мной, пока его нет? Или он именно потому и уехал, чтобы потом его ни в чем не могли обвинить?

— Нет, — быстро ответил Лигеус, —нет, конечно нет. Он вовсе не такой уж плохой человек, дорогая моя.

— Он самый худший из всех людей. Лея отвернулась. Слова «Семя Смерти» уже готовы были сорваться с ее языка, но она знала, что не должна их произносить, не должна дать понять даже Лигеусу, сколь многое ей известно. Ради нее он мог пойти против Белдориона, но она знала — она уже видела это, — что он не способен противостоять Дзиму. И кто мог его за это винить?

«Он похож на Греглика», — подумала она. Он нравился ей, ей было его жаль, но она не могла ему доверять.

— Нет, — настаивал мастер голографических подделок. — Ашгад… — он поколебался. — Я понимаю, что заставляет его… так поступать. И… я не могу объяснить.

Тряхнув длинными темными волосами, она снова повернулась к нему, встретив его совершенно несчастный взгляд.

— Не могу, — повторил он. — Но, прошу вас, верьте мне, — сев рядом с ней на диван, он пошарил в кармане рабочей блузы, достал черный цилиндр длиной в половину ее ладони и толщиной примерно в два больших пальца. — Это вам, — сказал он. — Как вы понимаете, его нужно вернуть до возвращения Ашгада.

Лея повертела цилиндр в руке. Коммуникатор. По-видимому, для связи по выделенной линии — клавиатуры не было. Хотя, вероятно, собранный из стандартных компонентов. И весьма старый, как и все на этой планете. Новые были в два раза меньше, и для их доработки требовались весьма тонкие инструменты.

— Я поменял комбинацию на кодовом замке в дверях, — продолжал Лигеус. Он не оглянулся через плечо, но Лея почувствовала, как ему хочется это сделать. — Он не сможет сюда попасть, — Ворн не сказал, кого именно имеет в виду — не было необходимости. — Он не разбирается в компьютерах, он не сможет… сообразить. Что бы он вам ни говорил, не впускайте его.. Если он попытается войти, или если это ему каким-то образом удастся, воспользуйтесь коммуникатором. Я буду совсем рядом, в… — он оборвал фразу на полуслове, вероятно, боясь сказать нечто такое, отчего ей стало бы ясно, что внутри здания идет сборка космического корабля. Зачем было делать из этого секрет? Какую роль это играло в их планах? — В другой части дома.

Он повернулся, собираясь уходить, но Лея схватила его за рукав.

— Кто он? — спросила она. — Кто он такой?

Он быстро отвел темный взгляд, и она увидела, как дернулся уголок его слишком нервного рта.

— Он… тот, кто он есть. Представитель местной расы…

— На этой планете нет местной расы, — Лея ошутила, как похолодела его рука под нажимом ее пальцев. — Прежде чем гриссматы начали ссылать сюда политических заключенных, здесь не было ничего, кроме камней. Что он хочет со мной сделать? Что он пытался сделать той ночью? Вы говорили, что Белдорион продал кого-то ему в рабство. С какой целью? И что с ним стало?

— Ничего, — быстро сказал Лигеус. Она увидела, что у него дрожат руки. — Я не могу объяснить. Это… это мало кто сможет понять.

В глазах его застыл такой неподдельный ужас, что сердце Леи сжалось от жалости. Она положила ладонь на его ледяные гибкие пальцы.

— Все-таки попробуйте, — предложила она.

Лигеус быстро поднялся на ноги и попятился к двери.

— Я… — он мотнул головой. — Белдорион может снова пригласить вас отобедать или отужинать, — сказал он. — Не ходите или сделайте так, чтобы я пошел вместе с вами. Просто помните — проводите как можно больше времени на балконе, на солнечном свету, и все будет в порядке.

Дверь открылась, и он вышел. За мгновение до того, как дверь закрылась, Лея снова встретилась с ним взглядом и увидела в них тоску и ужас, сожравшие его душу почти до конца.

— Спасибо вам, — тихо сказала она, и металлическая панель разделила их.

Мгновение спустя щелкнул наружный замок.

После того как он ушел, Лея еще какое-то время сидела, набираясь духу и смелости. Потом встала, подошла к шкафу, где хранила платье, заколки и украшения для волос и красную бархатную мантию. С помощью двух плоских камней из броши ей удалось изогнуть конец одной из заколок, превратив ее в импровизированную отвертку. Ей потребовалось пять минут, чтобы вскрыть коммуникатор и перестроить луч.

Подбор кода к замку с помощью микронного луча был весьма утомительным процессом, но у нее впереди был весь день и все равно больше делать было нечего. Судя по количеству голофильмов, которые принес Лигеус, он не ожидал освободиться от своих обязанностей на «Уверенном» до вечера.

Подбор кодов к замкам было одним из умений, которым она обучилась за годы, проведенные с повстанцами; этому учили друг друга на всякий случай пилоты, так же как изготовлению взрывчатки из определенных видов игральных фишек или фильтров для воды из песка и прокладок летного комбинезона. Нечто простое, что могло спасти жизнь. Зима — научившая ее этому трюку, которому, в свою очередь, научилась от вора-профессионала на Корусканте, — говорила: «Обязательно записывай каждую комбинацию, как только ее попробуешь. Можешь быть уверена, как только тебе это надоест и ты перестанешь записывать, тебе повезет, но ты не будешь помнить, какой же была нужная комбинация».

Лея тщательно записывала все комбинации с помощью еще одной шпильки, царапая на мягкой деревянной задней стенке одного из ящиков, выдвинутых из комода. Через полтора часа после полудня, насколько она могла судить по положению солнца, замок открылся.

С ощущением, будто у нее внезапно перехватило дыхание, она отступила назад и закрыла дверь, дав замку снова защелкнуться. Она должна была быть уверена, что замок откроется, когда будет необходимо, — что это не была лишь случайность. Если бы ее застали снаружи и она не смогла бы снова попасть внутрь, ничего хорошего это ей не сулило.

Дверь открылась во второй раз. Не без сомнений Лея опустила переделанный коммуникатор в карман. Но вероятность встретить Дзима была намного меньше, чем вероятность того, что ей придется вернуться к себе быстрее чем за десять минут, требовавшихся, чтобы переключить коммуникатор обратно. Она протянула руку, чувствуя успокаивающую твердость лазерного меча, привязанною под рубашкой, и шагнула в холл.