Баригор, королевские земли, тайное убежище некромантов, 20 мая 3607 года

Регин спал беспокойно и проснулся среди ночи. Или ему так показалось, ведь в подземном убежище не было окон и невозможно было даже предположить, который сейчас час. Принц нервно поерзал на пыльном жестком тюфяке, так сильно отличавшемся от трех слоев перин, на которых он спал во дворце. Седрик и Квентин выделили ему отдельную спальню, поделив вторую на двоих.

Откуда-то доносился шум, а скорее, даже легкая вибрация, как будто в соседней комнате летала гигантская стрекоза.

Регин огляделся. Тьму вокруг рассеивала лишь длинная, слабо горящая свеча, заботливо поставленная на столик в ногах кровати, на котором стоял также умывальный таз и графин с водой. Пошарив рукой по прикроватной тумбочке, Регин нашел подсвечник с тремя свечами, который для него подготовил Пит вечером. Слуга также протер от пыли умывальный таз и наполнил кувшин водой, даже накинул на кровать принца несколько привезенных с собой чистых простыней, чтобы хоть как-то сгладить тому аскетичный быт некромантского убежища.

Регин зажег свечи на подсвечнике, и дрожащий свет озарил небольшую комнату с двумя кроватями, большим сундуком для вещей и столиком для умывания. Больше здесь ничего не было.

Регин поднялся, поежившись от влажного холода подземелья, и вышел в коридор. Вибрация доносилась из заставленной книгами комнаты. А из щели под дверью в нее сочился уже знакомый принцу изумрудно-зеленый свет. Заинтригованный, Регин подошел к двери и, стараясь не шуметь, слегка приоткрыл ее, заглянул внутрь и едва сдержал рвущийся наружу вздох изумления.

Комната существенно отличалась от той, какой она предстала гостям вечером. Пол, стены и потолок в ней покрывали диковинные письмена и рисунки, которые сейчас ярко светились изумрудным, придавая комнате мистическую атмосферу. В центре у массивного стола стоял Седрик, одетый в простую свободную белую рубаху и широкие льняные штаны привычного зеленого цвета. Вокруг некроманта в воздухе парили книги, пять солидных, одетых в кожу томов, в которые Седрик то и дело заглядывал, пальцем перелистывал страницы и делал какие-то пометки в лежащей на столе тетради. Черный посох, который некромант почти никогда не выпускал из рук, сейчас одиноко стоял, прислоненный к стене у стола.

Седрик вдруг отвлекся от своего занятия и в упор посмотрел на дверь, за которой скрывался принц.

– Не стесняйтесь, ваше высочество, – бросил он приветливо, – присоединяйтесь.

Смущенный, Регин проскользнул внутрь комнаты, закрывая за собой дверь. На нем не было ничего, кроме ночной рубахи, и он никак не планировал общаться с некромантом.

– Альбрехт сказал мне, что вы подглядываете, – задорно улыбнулся Седрик, оглядывая принца.

– Я ничего не слышал.

– Конечно, у вас же нет Зрения.

– Зрения? – Регин раньше никогда не слышал ни о чем подобном.

– Что ж, кажется, я задолжал вам объяснение еще с прошлого раза. – Седрик сделал несколько сложных жестов руками, и висящие перед ним книги собрались в стопку и с легким ударом приземлились на стол. – Лучше присядьте, а то замерзнете.

Регин кивнул и сел на предложенный стул, который сейчас был отодвинут в сторону от стола и находился ближе ко входу. Ему пришлось поджать под себя замерзшие босые ноги, из-за чего он выглядел совсем как ребенок, на уроке слушающий наставника.

Седрик полуприсел на стол, что ему вполне позволял рост, и на несколько минут задумался, разглядывая принца, который терпеливо ждал объяснений, тревожно ерзая на стуле. Знаки на стенах постепенно начали меркнуть, погружая комнату в полумрак, нарушаемый лишь светом нескольких стоящих на столе свечей.

– Так вот, – начал наконец Седрик, – Зрение – это то, что делает из обычного человека некроманта. Зрение позволяет нам видеть мертвое в том, что нас окружает.

Слово «мертвое» некромант выделял особо.

Мертвое есть во всем. Само собой, в мертвых телах, неважно, животных или людей. Но оно есть и в живых, частицы мертвого циркулируют в нашей крови, если присмотреться, я могу их увидеть. Когда человек болен, мертвого в нем больше. Поэтому некоторые мои коллеги используют Зрение для поиска источника болезней. Но стоит ли говорить, что количество желающих обратиться за медицинской помощью к некроманту стремится к нулю? – Седрик усмехнулся, но было в этой усмешке что-то печальное.

Регин поежился, не то от холода, не то от страха.

– А вы можете это контролировать? – спросил он через несколько секунд.

– Конечно. Иначе было бы очень сложно жить. Если напрячься, я могу увидеть эхо земли, которым было это убежище много лет назад. Если вы захотите, потом я могу показать вам, как я вижу мир, ваше высочество.

– Правда? – Глаза Регина широко раскрылись, и он сильнее обнял руками колени. Принц выглядел как маленький ребенок, в котором боролись любопытство и впитанный с молоком матери страх перед некромантией.

Седрик кивнул.

– Я достиг четвертого круга, поэтому могу на короткое время поделиться с простым человеком своим Зрением. Но это не самый приятный опыт, особенно для взрослого человека, – спросите Квентина.

– Вы давно знакомы с герцогом фон Аурверном? – ухватился за возможность сменить тему Регин.

– О да, с детства. Он был первым, кому я показал этот свой фокус.

Седрик замолчал, выжидательно глядя на Регина. Тот какое-то время разглядывал комнату, все еще напряженный, но постепенно расслабился. Тревожные нотки в его голосе сменились на осторожное любопытство:

– А как так вышло, что сейчас вы так легко управляли этими книгами, а тогда, во дворце, это стоило вам огромных усилий?

– А вы любопытнее, чем мне изначально казалось, ваше высочество. – В сощуренных в улыбке изумрудных глазах заплясали искры. – Что ж, раз уж я поклялся служить вам, почему бы и не посвятить вас в некоторые секреты моего ремесла.

Принц подался вперед, с искренним интересом слушая рассказ некроманта. Если в нем и остались страх и недоверие к Седрику и некромантии, Регин никак не показывал этого.

– Управление мертвым требует огромного количества энергии. Чем больше мертвого, тем меньше энергии нужно, поэтому каждый одаренный ребенок может контролировать какой-нибудь труп. У меня вот в детстве была оживленная собака, Флосси. – Заметив, как исказилось лицо принца, Седрик прервался. – Впрочем, неважно. Так вот, чем меньше мертвого, тем больше нужно энергии. Поэтому вывернуть ваш стол было непростой задачей, выжавшей из меня все соки.

– А что же изменилось сейчас?

– Это место, – Седрик обвел рукой комнату и уже почти совсем погасшие знаки, – многие десятки моих коллег провели здесь сложный ритуал, вложив в магические знаки энергию мира вокруг. Здесь энергия бьет ключом и будет бить всегда. И, если уметь, можно забирать эту энергию, как воду из колодца, и направлять ее на более сложные манипуляции.

– То есть в правильном месте любой некромант может заставить книги летать? – ахнул принц.

– Никак нет, – Седрик вновь усмехнулся, в его голосе звучали нотки гордости, – для большинства даже разглядеть мертвое в предмете, прошедшем столько этапов обработки, как книга, – задача почти невозможная, не то что управлять им. Но я не большинство.

– Это потому, что вы дошли до четвертого круга?

Седрик кивнул.

– А что это значит?

– Просто градация способностей. Как ранги у военных. Почему один человек – простой солдат, а другой – офицер? На это влияют его право рождения, его способности и его образование. То же самое и с некромантами: кто-то рождается со слабыми способностями, и не очень трудолюбив, и может в лучшем случае поднять пару мертвецов на полчаса. А у кого-то и способности выше, и усидчивости больше, и он достигает вершин мастерства.

– Вы, я так понимаю, относите себя ко второй категории?

– О нет, ваше высочество. Даже те, кого Алор щедро одарил способностями и жаждой знаний, редко достигают третьего круга. А я просто уродился таким.

– Вы считаете, что ваш дар – благословение Алора? – изумился принц, который, как и все в Баригоре, всю жизнь слышал истории о том, что некромантия – изобретение Кавица.

– Я? Ни в коем случае, это скорее проклятие. – Седрик издал отнюдь не веселый смешок. – Если же вас интересует официальная версия… Вы ведь наверняка знаете Песню Алора, ваше высочество?

– Конечно! Каждый житель Баригора знает ее.

– А вы оптимист. Но раз вы ее знаете, то знаете и что давным-давно в мире было множество богов, которые потом соединились в Великого Алора?

– Конечно. – Регин сотворил знак Алора.

– Так вот, в те времена, когда Баригор еще не существовал, люди поклонялись множеству сущностей: богам, духам природы, мифическим существам. А еще они поклонялись Смерти.

Регин кивнул. Седрик рассказывал вещи, известные любому образованному баригорцу.

– А Смерть даровала своим жрецам власть над мертвым. Так и появились некроманты.

Такому Регина уже не учили.

– А потом Смерть вместе с другими богами породила Великого Алора? – заключил Регин.

Седрик на несколько мгновений задумался.

– Мои наставники учили меня говорить именно так. Что Смерть была одной из тех богов, что объединились против Кавица и из союза которых родился Великий Алор. И потому и дары жрецов Смерти – это суть дары Алора.

Все это звучало логично и соответствовало тому, чему учила Церковь Алора, и все же в словах некроманта сквозило сомнение.

– Но вы так не считаете?

– Я считаю, – в изумрудных глазах Седрика полыхнуло что-то недоброе, но, может, это и был лишь отблеск пламени свечи, – что Смерть не исчезла и она все еще среди нас. Ведь Смерть – часть Великого цикла, и, стань она частью Алора, равновесие мира было бы нарушено. Но Церковь не одобряет такие инсинуации.

Они надолго замолчали, каждый размышляя о своем. Регин вновь подтянул колени к подбородку, отчего стал казаться меньше. Для принца это был тяжелый день, полный неприятных неожиданностей и непростых открытий.

Наконец, Седрик прервал молчание, поднимаясь со стола:

– Вам лучше пойти поспать еще, ваше высочество. Солнце едва встало, стоит отдохнуть, пока такая возможность еще есть. Этой ночью и так было раскрыто больше тайн, чем поощряется в наших кругах.

Регин молча кивнул, быстро слез со стула и покинул комнату, оставляя некроманта наедине с его книгами.

Загрузка...