Сумбурно хаотичный (ЛП)

- Давай будем действовать быстро, прежде чем нашу труппу из-за нашего отсутствия постигнет новый позор, - решил Натан быстро. Потом раздался звук, похожий на взрывную вспышку и на меня опустилась тишина. Они ушли. Я могла бы вскочить и предупредить Леандера. Должна была бы проведать Софи, но я оставалась лежать и чувствовала себя так, будто никогда больше не смогу двигаться.

- Это было прекрасно, - сказала Софи. Поцелуй был прекрасным. Ещё сегодня ночью я хотела, чтобы другие могли видеть и слышать Леандера. При том, что Софи уже давно почувствовала его. Поэтому он так странно изменился, когда лежал рядом на кровати и смотрел на меня. Он должно быть как раз вернулся со своей экспедиции с поцелуями. Отсюда его запутанная чушь о тепле и о том, что не всё так уж плохо в наших телах ...

Я втайне думала, что он имеет в виду меня. Моё тепло. Хотя я не хотела признаваться в этом, но так оно и было. Только по этой причине я коснулась его. При этом во время всего своего монолога, он ни одной секунды не думал обо мне. А только о Софи.

Как только ему в голову пришла такая дурацкая идея? - спросила я себя разгневанно и повернулась с горящими глазами на спину. Но лишь несколько секунд спустя я вспомнила. Классно всё сделала, Люси. Я хлопнула себе обоими руками по щекам. Да, я заслужила пощёчины. Потому что это был ни кто другой, как я сама, кто надоумил Леандера.

- Это замечаешь при поцелуе, влюблён ты или нет, - сказала я ему.

А этот охранник с ампутированными мозгами сразу же истолковал это как приглашение. Он поцеловал ту девчонку, что попалась ему под руку. Софи. Мою единственную подругу. Потому что в её комнате, находящейся как раз рядом с моей, у него ещё было тело. Все остальные были слишком далеко от меня, на другой стороне коридора. Почему он не выбрал Лену или Стефи? Они ведь тоже спали в этой комнате. Почему именно Софи?

Никогда, никогда снова, я не расскажу ему что-либо личное. Натан и Кларисса правы. Это действительно было позором. И как бы мало мне нравился Sky Patrol - я должна была помочь ему. Софи нужно было свести вместе. С Серданом. Сегодня вечером. Она и так уже была упоённая Серданом, так что я могла использовать это в своих целях. В своих и в целях Sky Patrol. Тогда Леандер ещё увидит, что он с этого будет иметь.

Во всяком случае, Софи он не поцелует во второй раз. И надеюсь, семье Херувим удастся наконец наказать его должным образом. Настало время для настоящей, безжалостной, дисциплинарной меры Sky Patrol.

Давай-ка оправляйся в Конго, Леандер фон Херувим.

Глава 16.

Сумбур

Я всё же думаю, это был Сердан, проговаривала я в мыслях примерно в десятый раз. Я должна была быть убедительной. Настолько убедительной, чтобы у Софи не было даже ни малейшего сомнения. Она должна упасть в объятья Сердана, а он, пропади всё пропадом, должен целоваться так же хорошо, как Леандер, не то, у него будут проблемы. Если он всё же поцелует её. Вздыхая, я оттолкнулась от сцены в общей комнате, чтобы закончить пробу в моей голове и начать этап подготовки.

Возможность была подходящей. Снаружи лило как из ведра, Леандер постоянно отсутствовал, а нам дали задание, создать группы и для последнего вечера - как раз сегодня - отрепетировать представление на сцене.

Небольшие сценки, песни, спортивные демонстрации. Спортивные демонстрации! Я сразу же посмотрела на Билли и Сердана, но они оба незаметно покачали головами, когда заметили мой взгляд.

У Сеппо так и так сегодня был его испытательный срок, и он дальше был усердно занят тем, чтобы игнорировать меня. Он не сделает ещё одну ошибку, отрепетировав с нами небольшой забег паркура. Кроме того задание, придумать что-то для красочного вечера, было дано только нам, а не ему и Келли. Они должны были присматривать при этом за нами и регулировать технические детали.

Поэтому я отрабатывала с Серданом брейк-данс номер, что примерно выглядело так: Сердан показывал мне что-то, а я должна была повторить. Если я не делала это так, как он себе представлял, он исправлял мою осанку или движение и ворчал одобрительно или неодобрительно.

Или он показывал мне движения во второй раз. При необходимости и в третий. Так что он всё ещё не разговаривал. Это не особо облегчало мой замысел с Софи. С другой стороны было важно, чтобы он слушал и в случае чего целовался. Может быть, для начала хватит просто подержаться за ручки или посидеть, обнявшись - я ведь не хотела ввергнуть госпожу Дангель в отчаяние.

Разговаривать Сердану было не обязательно. Ребята всё равно в основном говорили лишь фигню.

Я была одержима сегодня вечером натравить его на Софи, сразу же после нашего представления, когда господин Рюбзам вытащит свою гитару и зажжёт свечи. Но сначала я должна была убедиться, что Софи готова была принять в этом участие. Это должно было случиться быстро, прежде чем кто-то из них передумает.

И поэтому я начала теперь действовать. Наш брейк-данс номер был готов - большинство движений мы разучили уже во время перемен в школе, музыку тоже выбрали. МР3-файлы стереоустановка не могла считывать, и у нас не было кабеля, чтобы подсоединить один из наших плееров. Так что Сердан выбрал из сомнительной коллекции господина Рюбзама старую песню Амадеуса фон Фалько, какого-то австрийца, которого уже не было в живых. Но музыка звучала так, будто была новой.

Почти новой. Под неё можно было хорошо двигаться, и она хорошо подходила к брейк-дансу. Мне нравился этот трек. Сначала Сердан и я будем танцевать вместе, потом поочерёдно, потом синхронно, потом Сердан исполнит парочку своих движений робота - он был в этом совершенен, а конец песни был моим.

Фристайл. Я с нетерпением ждала этого. Работа Билли заключалась в том, чтобы в подходящий момент каждому из нас бросить шляпу, которые мы в одно и тоже время должны были поймать. Не используя при этом рук. Пока это ещё ни разу не сработало, но может быть, сегодня вечером нам повезёт. В противном случае мы сделаем вид, будто было задумано, что они упали на пол. В брейк-данс было разрешено почти всё, если это только хорошо выглядело.

Мы были готовы. Поэтому я побрела теперь к Софи, которая сидела с Леной и Стефи на полу и заучивала сцену из пьесы. Они играли в ней трёх ведьм и репетировали стихи на английском. Очевидно, сегодня был испытательный вечер не только для Сеппо, но и для Софи. Она уже попробовала накраситься для вечера и выглядела жутко.

- When shall we three meet again? (Когда нам вновь сойтись втроем?) - крикнула она изменённым голосом.

- When the hurlyburly’s done! (Когда сумбур успокоиться!) - ответили хрипло Лена и Стефи хором, поклонились и, хихикая, ушли. Это была уже между тем типичная реакция, если я где-то появлялась. Сначала они хихикали, а потом, шепчась, убегали.

- Hurlyburly? - повторила я вопросительно.

- Это из Шекспира, - ответила Софи, пожимая плечами. - Первая сцена из Макбет. Я не понимаю ни слова, но это точно принесёт дополнительные пункты от Петеньки.

После ссоры в лесу мы говорили теперь только Эльвира и Петенька вместо господин Рюбзам и госпожа Дангель. Но конечно лишь тогда, когда как раз находились в зоне свободной от учителей. Как сейчас.

- Я думаю, это был всё-таки Сердан. Он поцеловал тебя, - начала я без предупреждения мой этап подготовки. Ситуация была благоприятной - никаких нежелательных слушателей по близости. Софи опустила красный буклет на колени и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами - в недоумении, но также с восхищением.

- Прааавда? Я почти уже больше не думала об этом, но теперь, когда ты снова об этом заговорила ... Это был вовсе не сон, - сказала она благоговейно. - Нет, это случилось по-настоящему.

О. Супер, Люси. Забила сама себе гол. Семья Херувим действительно что-то с ней сделала, а именно повлияла на её память. Она почти забыла об всём! И всё-таки - была опасность, что Леандер повторит свою атаку с поцелуями. А это он вряд ли сделает, если Сердан и Софи будут для всех заметно парой. По крайней мере, у меня тогда будут самые лучшие аргументы запретить ему это.

Сердан и Софи. Звучало хорошо. Почти также хорошо как ... Люси и Леандер, закончила я иронично свои собственные мысли. Но время Люси и Леандера прошло. Если оно вообще когда-либо существовало.

- Почему ты теперь вдруг думаешь, что это действительно был Сердан? - спросила Софи задумчиво.

- Потому что он только что, при репетиции, постоянно смотрел в твою сторону, - выдумала я. - Да, Софи, ты ему нравишься. Точно. Может быть, сегодня вечером он ещё подойдёт к тебе? И - что-нибудь сделает? - Так, теперь моя фантазия достигла своих приделов. На очереди была Софи.

Её глаза расширились.

- Последний вечер ... Такие вещи чаще всего случаются в последний вечер, - прошептала она мечтательно. - О. Это было бы ... это было бы ... А он мне вообще нравится?

- Конечно нравится, - заверила её я. - Тебе он понравится. Он много не говорит, но у него есть ... он ... он хорошо ладит с моей собакой. - Пердящей, всегда недовольной дворнягой, которая выглядела как плюшевый монстер. - Могвай его любит! Он позволяет ему даже почесать себе живот.

Софи вздыхая, прислонилась к стене и уставилась с затуманенным взглядом на сцену.

- Знаешь, Люси, это всё очень захватывающе? Я никогда бы не подумала, что Сердан так хорошо целуется ...

- Да, я тоже нет, - оборвала я её. - Пойду ещё раз приму душ. Увидимся во время ужина.

Почему-то я вдруг разозлилась на Софи. Неужели ей нужно было постоянно напоминать мне, как классно Леандер может целоваться? На пути к моей комнате я встретила Сеппо. Одного. Я встала, вытянув руки в стороны посередине коридора, так что он не мог меня проигнорировать.

- Что тебе, Катц? - спросил он угрюмо.

- Я всё ещё жива, ты задница, - прошипела я. - Так что обращайся со мной таким образом. Эй, я здесь! - Неохотно он посмотрел мне в глаза.

- Ты всего не понимаешь, Люси, - сказал он уклончиво.

- Чего «всего»? Что ты, являясь сопровождающим, играешь вместе со всеми в бутылочку, и тебя ловят? Почему ты вообще играл? - Вот дерьмо, игра в бутылочку. Почему я только сказала это плохое слово?

Как раз перед Сеппо! Быстро говори дальше, Люси. Но уже больше не тихо. А громко.

- Я не хотела хлопать дверью или придавать вас. Я только хотела уйти! - закричала я. - И даже если бы я хотела придать вас - почему ты так расстроился? Это ведь ты научил меня, как это делается, предавать хороших друзей!

Я бросилась мимо к моей комнате. Лишь бы подальше убраться от него.

- Ты этого не понимаешь, что всё это для меня здесь значит! - заорал Сеппо мне вслед. Его голос раздавался эхом у меня в голове, пока я не встала под душ и не позволила ледяной воде падать мне на лицо. О, я понимала Сеппо даже очень хорошо. Речь шла о Келли. Келли была этим «всем». Он хотел облапать Келли. А я всё для него испортила. Сердан должно быть соврал или колоссально ошибся, когда мы разговорили весной, внизу, возле Рейна. Этот чёртовый день, в который Витус оставил меня одну. Ни в жизнь Сеппо не мог быть влюблён в меня. Это вообще было не возможно.

Я поспешила, потому что хотела перед ужином ещё перехватить Сердана. Этап подготовки был завершён, теперь нужно переходить в наступление. За несколько минут я помылась под душем, вытерлась, насухо вытерла волосы и надела чёрную одежду - так как мы договорились с Серданом.

Я нашла его в общей комнате, где он для нашей хореографии приклеивал, размечая, отражающую клеящую ленту. Потому что когда мы начнём, будет темно, и было бы тогда полезно знать, где я должна буду стоять, прежде чем, танцуя, мы не врезались друг в друга.

Он не поднял взгляда, а оторвал зубами ещё кусок ленты, которую он тщательно приклеил к полу.

- Тебе нужно поцеловать Софи. Пожалуйста, - сказала я задыхаясь. Сердан приостановился. Но сначала он основательно пригладил клеящую ленту, прежде чем медленно поднял голову и посмотрел на меня так растерянно, что я чуть не рассмеялась. Но его чёрные глаза смотрели гнетуще серьёзно.

- Сердан, я знаю, что ты не разговариваешь, всё в порядке, тебе и не нужно говорить. Тебе только нужно поцеловать её. Кто-то поцеловал её сегодня ночью, и она думает, это был ты, она в тебя влюблена. И я хочу, чтобы вы были вместе. Что бы все это видели. Все! - Прежде всего, Леандер, подумала я и заметила, что мои уголки губ свело судорогой. Сердан не переставал пялиться на меня.

- Пожалуйста, Сердан, ты же сказал, что мы одна семья и что в семье нужно помогать друг другу, помнишь? В ответ я тоже кое-что для тебя сделаю, скажи только что, но эта вещь с Софи, другого выбора нет. Она ведь очень красивая, хорошая, немножко пухленькая, но это уйдёт с возрастом, как говорит моя мама, и тебе ведь не нужно смотреть, а только ... - Я сама себя не могла больше слушать. Это же было ужасно, что я там наговорила. Но прежде всего я больше не могла выдержать глубокий испытывающий взгляд Сердана. - Пожалуйста, поцелуй Софи, - прошептала я.

- Нет, Люси. Если я и хочу кого-то поцеловать, то это тебя. - Я так сильно испугалась из-за неожиданных слов Сердана, что потеряла равновесие и чуть не упала назад со сцены. Но Сердан безошибочно вытянул свою руку и удерживал меня, пока я снова не стояла. Мои ноги дрожали. Неуверенно я присела на корточки, чтобы быть с ним на одной высоте. Что это было?

- Ты ... ты говоришь ..., - заикалась я. И у него был совершенно другой голос. Такой низкий и - взрослый. Он звучал как голос его отца. Только без турецкого акцента. И что он вообще сказал? Что хотел поцеловать меня? Меня? Он неделями не разговаривал и первое, что сказал мне, что хочет меня поцеловать? - Ты говоришь, - повторила я глухо, как будто это могло отменить то, что он только что сказал. А именно, что-то совершенно невероятное.

Сердан отложил клеящую ленту в сторону, но оставался сидеть на полу сцены. Он коротко пожал плечами - его типичное равнодушное «так и есть».

- У меня ломался голос. Но я думаю, что теперь стало лучше. Больше не пищит так часто. И я не буду целовать Софи. - Он встал, спрыгнул пружинисто со сцены, приветственно коснулся виска и вышел на улицу.

- Вот дерьмо, - выругалась я и потёрла нервно лоб. В моей голове было слишком много мыслей. Мне нужно было навести порядок. Не то я действительно стану сумасшедшей, какой уже давно была в глазах других.

У Сердана значит, ломался голос и поэтому он стеснялся говорить? Это не имело для меня смысла. У него ведь и до этого был уже довольно низкий голос. Это и было клёво.

Я лазила вместе с тремя ребятами и не один из них не пищал. У всех никаких больше детских голосов. Но может быть, Сердан перенёс ломку голоса на двух стадиях. Во всяком случае, теперь его голос звучал как у восемнадцати- или девятнадцатилетного. С ума сойти.

Ещё более сумасшедшим было то, что он мне сказал.

«Если я и хочу кого-то поцеловать, то это тебя». Значило ли это, теперь он хотел поцеловать меня? Или это значило, что он выберет меня, если его под угрозой самых скверных пыток принудишь его кого-то поцеловать? Между этим ведь была огромная разница.

О, постепенно слово «целоваться» я больше не могла слышать. Разве не было ничего более важного? Нет, было. Благоразумный ужин и наше выступление с брейк-дансом. Которое я исполню, будто ничего не случилось. Надеюсь, Сердан тоже сделает так. А потом я может быть найду ещё кого-нибудь другого, кто поцелует Софи. Один из тех, у кого причёска с чёлкой на лоб. Кого-нибудь. По мне, так пусть это будет даже господин Рюбзам.

Но этот сумбур в моей голове должен прекратиться.

Глава 17.

Месть солёна на вкус

Это было не то чудо, которое я желала, чтобы произошло сегодня вечером, но всё-таки одно случилось: Обе шляпы приземлились как раз в нужный момент на голове Сердана и моей под восторженный свист и доброжелательные овации других, заставив пробежать приятную дрожь по моей спине. Поэтому меня не волновало, что шляпы сопровождались голубым мерцанием, когда летели по воздуху. Может быть, Леандер и направил их к нам, да, но с танцем мы справились сами и мы были великолепны.

Даже госпожа Дангель не смогла удержать сведённую судорогой улыбку, в то время как господин Рюбзам при аплодисментах чуть не отбил себе ладони до крови. Софи и несколько других девочек закричали «бис!», после того, как песня закончилась - хорошо, наверное, они имели в виду Сердана, а не меня. Но Сердан поставил последние такты во второй раз и послал первым делом назад на сцену меня, прежде чем присоединился сам, и мы как хотели импровизировали. Кто-то заорал:

- Давай, Люси, давай! - Билли? Или даже Сеппо?

Но потом официальная часть вечера закончилась. Господин Рюбзам постелил подушки и матрасы на пол, зажёг свои такие любимые чайные свечи, а сцену наполнил белыми свечами. Тем не менее, он не мог нормально поддерживать их горение. Когда фитиля в третий раз утонули в воске, я насторожилась. Нет, может быть, красочный вечер ещё не закончился. Один из нас хотел ещё выступить - тот, кого никто не мог ни видеть, ни слышать, кроме меня.

Он промаршировал в зал так, как будто мы с нетерпением его ждали, сел скрестив ноги посередине сцены, настроил свою гитару и заворожено огляделся.

- Ладно, тогда это не обязательно, - вздохнул господин Рюбзам и оставил свечи быть свечами. Ведь и так уже горело много чайных свечей. - Девочки, мальчики, послушайте коротко!

Потребовалось некоторое время, пока мы успокоились. Господин Рюбзам терпеливо ожидал. Потом он повысил голос - не слишком сильно, он заговорил так громко, что мы могли его слышать, если напрягались. И довольно странно то, что мы делали это.

- Я благодарю вас, - продолжил он спокойно. - Вы знаете, что завтра мы снова едим домой. Сегодня наш последний вечер вместе. Поэтому мы хотим несколько минут помолчать и подумать о том, что эти четыре дня принесли нам. Вы можете закрыть глаза, оставить их открытыми, вы можете стоять или сидеть, или лежать - только одного вам сейчас нельзя делать: говорить.

Ой-ой. Эту сумасшедшую идею господин Рюбзам точно подхватил где-то на своих религиозных выходных. Но для Сердана это, наверное, было самое лучшее задание, которое он когда-либо получал.

- У меня здесь коробка с монетами со всего мира. Каждый из вас возьмёт одну из этих монет. Когда наша минута молчания закончиться, вы подарите свою монету кому-нибудь, кто вам в эти дни стал важен или тому, кого вы любите. Хорошо? Я отдал эти монеты, чтобы в них просверлили дырки, так что вы сможете, привязав их на ленточку, носить на шее. Теперь подойдите сюда и возьмите их.

Когда у всех у нас была монетка - моя выглядела по-восточному, с полумесяцем и странными иероглифами, господин Рюбзам потушил лампу на потолке и объявил, что теперь нам нужно будет «уйти в себя».

Это было как раз противоположно тому, чего хотела я. Мне больше хотелось выйти из себя, потому что у меня внутри царил ужасный хаос, и я больше не знала, что мне думать или чувствовать.

Но у меня вряд ли было время уйти в себя. Не успела наступить тишина, как Леандер начал перебирать струны гитары - игристые, мягкие и в миноре. Я сразу же узнала мелодию. Эта была песня про Каспара Хаузера от Рейнхарда Мейя. Любимая песня господина Рюбзама и Софи.

Закрученная прядь упала Леандеру на лоб и отбрасывала тени на его лицо. Но глаз хаски святился в темноте, как будто он нёс сверкающую звезду между ресниц. Снежно-голубую звезду.

Никто не говорил ни слова, хотя мы обычно были мастерами мешать на занятиях и делать то, что не должны были. Было почти так, будто другие к чему-то прислушиваются. О чём-то догадываются. Чувствовали ли они Леандера?

- Его вскормила волчица, - пел он хриплым голосом. - Его вскормила волчица ... - У меня на руках образовались покалывающие мурашки, которые поползли к шее и усилили горячее ощущение комка в горле. Леандер выглядел так серьёзно - полностью поглощённым, как будто он точно знал, что чувствовал Каспар Хаузер, ненавидимый и чувствующий враждебность людей, непонятый ими и отвергнутый. Разве у Каспара Хаузера не было охранника? Никого не было, кто бы приглядывал за ним? Ему собственно был нужен не только один. Нет, кто-то такой, как Каспер Хаузер нуждался в нескольких охранниках, Целой труппы.

- Зимний день, снег выпал свежий, был январь ... - Я видела снег перед собой, светящийся голубоватым, как взгляд Леандера, а потом кровь, рубиново-красная и такая окончательная. Они убили его. Просто так. Потому что он пугал их.

- Глаза широко раскрыты от страха, рубашка разорвана и в крови. Они закололи его ножом, там, на поле Уттингер ... там, на поле Уттингер ...

Как только Леандер, являясь охранником, мог петь эту песню настолько значительно и интенсивно, что это давало мне ощущение, будто ни в чём больше нет смысла? Почему я показалась себе внезапно одинокой и всеми брошенной, как сам Каспар Хаузер - и как Леандер? Чувствовал ли Леандер себя одиноким?

И почему он делал такое - садился на сцену и играл, хотя только я могла слышать его?

Нет, я этого здесь больше не выдержу. Господин Рюбзам должен закончить минуту молчания. Сейчас же.

Пожалуйста! Но всё оставалось тихо. Все остальные закрыли глаза и неподвижно лежали на полу. Некоторые даже взялись за руки. Их лица были расслабленны и счастливы. Только я, я нисколько не была счастлива.

Где были Джузеппе и Келли? Вон, под окном - тоже взявшись за ручки, ах что значит, взявшись за ручки, обнявшись! Её голова лежала на его груди. Значит, это случилось. Они стали парой. О нет, им нельзя. Сеппо был моим! Здесь мне было больше нечего делать.

Я встала и тихо прошла к выходу. Осторожно закрыла за собой дверь и хотела как раз броситься в свою комнату, когда увидела стройную тень в углу рядом с дверью. Это был Сердан. Я заметила, что ещё держу монету господина Рюбзама в потной руке, так крепко, что её край оставил на моей коже вмятины.

- Эй, - сказал Сердан тихо. Снова меня шокировало, каким низким и мужским стал его голос. По сравнению с ним господин Рюбзам пищал, когда говорил. И Софи была права насчёт того, что сказала возле бассейна. Сердан больше не выглядел как четырнадцатилетний. А как восемнадцатилетний.

- Эй, - ответила я робко. Внезапно я больше не знала, что мне сказать. Но я могла кое-что сделать. Это была спонтанная идея, но я, не мешкая, выполнила её и положила Сердану тёплую монету в руку. Он нежно взял меня за предплечье, и в следующий момент я прижалась щёкой к его груди, а его губы касались моего лба.

- Тогда давай поцелуй меня, - попросила я глухо. Я хотела этого, хотя знала, что это было неправильно, потому что Сердан должен остаться моим другом. Моим другом и больше никем. Это должно было только меня отвлечь от дурацкого, нервирующего чувства в животе, которое становилось всё более режущим и которое я всё меньше могла забыть. Сердан не отреагировал. Он дальше обнимал меня, и это было приятно, быть в его объятьях, но он не предпринимал никаких попыток поцеловать меня.

- Всё нужно делать самой, - пробормотала я упрямо, подняла голову и прижала свои губы к его, хотя начала плакать. Одна слезинка отделилась от моего левого уголка глаза и медленно затекла между наших губ. Значит это мой первый поцелуй, думала я, и на вкус он был солёным. Это был не тот поцелуй, который я хотела, но и плохим он тоже не был.

Сердан не пытался засунуть язык мне в рот, нет, он просто ждал, пока я закончу, а это произошло быстро.

- И? - спросила я. - Хорошо? Или не хорошо? - Слабая улыбка промелькнула на его губах. Потом он снова стал серьёзным.

- Кого ты собственно хочешь наказать, Люси? Неужели Сеппо? Ты ведь больше не влюблена в него. Не так ли?

- Нет, не влюблена! - воскликнула я неистово и поняла, что это даже было верно. Сердито я вытерла лицо, потому что за заблудившейся слезой-поцелуем последовали ещё. - Но я всё-таки не могу наблюдать за тем, как он зажимается с этой блондинистой коровой, это больно, это несправедливо, я всегда думала, что я самый важный человек в его жизни ... или, по крайней мере, что-то подобное ...

- И в меня ты тоже не влюблена, - констатировал Сердан.

- Я - я не знаю! Не имею представления! Во всяком случае, мне нравиться быть в твоих объятиях, - призналась я неохотно.

- Но там есть ещё что-то другое, Люси. Кто-то другой, - проворчал Сердан мне в волосы. - Я точно это знаю. И это на протяжении уже какого-то времени. Ты нам ничего об этом не рассказываешь, но кто-то или что-то есть ещё. Ты что-то скрываешь ... - Он замолчал, потому что его медвежий голос принял опасный тембр. Он чуть не запищал. Теперь настал его период молчания - и надеюсь, он не протянется снова недели и месяцы. В этот момент, правда, я ничего не имела против.

- Ничего нет, - солгала я. - Ладно, хорошо, кое-что есть, - исправила я себя, когда заметила глубокий взгляд Сердана, который прокрался в мои заплаканные глаза. - Но я не могу об этом говорить. И даже если бы могла - это ничего не изменит.

Я выскользнула из его рук, хотя с удовольствием осталась бы там дольше, но Сердан не отпустил меня.

- Если ты передумаешь, тогда поговоришь об этом со мной, не так ли? - удостоверился он - теперь снова безопасным голосом. - Обещаешь?

- Обещаю, - ответила я, проглатывая оставшиеся слёзы. Сердан указал на свои губы.

- Ещё один, - сказал он коротко. - В качестве закрепления сделки.

- Хорошо, - прошептала я, вставая на носочки. Я зашаталась, но опёрлась рукой о стену и открыла глаза как раз в ту секунду, когда склонила голову на бок, а губы Сердана встретили мои - и посмотрела прямо в испуганные глаза Леандера. Он стоял так близко к нам, что я могла бы коснуться его. Запах мяты и геля для душа достиг моего носа. Знакомый и в тоже время настолько будоражащий, что мне нужно было сглотнуть.

Несколько секунд Леандер не отрываясь и не мигая, смотрел на меня. Он выглядел ошеломлённо и обиженно. Обиженно? Было ли это возможно? Я выдержала его взгляд. Сам виноват, подумала я яростно. Он отвернулся, бросился мимо нас с гитарой на спине, и свечой в руке.

- Ладно, хватит. В этом всё равно нет никакого смысла, - решил Сердан с сожалением, после того, как перестал прижимать свои губы к моим. Казалось, мой рот горит. А беспорядок в животе не стал лучше, а скорее хуже. - Давай пойдём и проведём ещё немного времени с другими, - предложил он, будто ничего не случилось.

- Я не хочу наблюдать, как Сеппо и Келли лижутся, - заупрямилась я.

- Тебе и не нужно. Петенька и Эльвира всё равно этого не допустят. Не делай глупостей, Катц, это последний вечер.

- К счастью! - Сердан хотя и усмехнулся, но его взгляд показался мне немного грустным. Не таким объятый ужасом, как у Леандера, но грустным.

- Я рада, что ты снова разговариваешь. Честно, - сказала я, чтобы подбодрить его.

- Всё нормально, Катц, - пробормотал он и толкнул меня назад в общую комнату, где господин Рюбзам с блаженным выражением на лице колотил по своей гитаре. Леди в чёрном.

- Ааа-хааа-хааахааахааахааа, - орали все. - Аааааа- хахахаааа-хахахахаааа. - Да, может быть мне действительно стоит остаться ещё на какое-то время, хотя Софи убивала меня своими взглядами, потому что рука Сердана ещё лежала на моём плече, когда мы вошли в комнату.

Но после его поцелуя, мне всё стало немного всё равно. Когда школьная поездка закончится, я в спокойную минуту поговорю с Сеппо. И с Софи. Может быть, даже и с Леандером.

Но сейчас, в этот момент, я только хотела сидеть рядом с Серданом, облокотившись на стену, держать рот на замке и слушать, как поют другие. И не думать о том, что я мне мой первый поцелуй представляла совершенно по-другому.

По крайней мере, я кого-то поцеловала, кто мне нравился. Даже очень. А об этом у Леандера не было совершенно никакого понятия.

Глава 18.

Семь дней подряд

Когда господин Рюбзам своим пением довёл себя до транса и снова запел Леди в чёрном, у меня начала болеть голова и мне срочно нужен был свежий воздух. Выглядело всё почти так, будто господин Рюбзам забыл о времени. Уже шёл двенадцатый час, а он ещё не предпринял никакой попытки, послать нас в постель. Но мои взгляды снова и снова возвращались к Сеппо и Келли, а этого я не хотела дольше причинять себе.

Сердан был прав. Я больше не была влюблена в Сеппо. Скорее всего, и никогда не была по-настоящему. Всё же мне казалось, будто меня предали и обманули, когда я видела его сидящего так близко к Келли. Больше всего мне хотелось, чтобы Сеппо никогда не нашёл себе девушку. Чтобы мы вместе занимались паркуром, как раньше, а наш новый секретный договор заключался в том, что ни одному из нас нельзя влюбляться. Потому что эти дурацкие влюблённости всё портили.

С меня их было достаточно. Я снова хотела быть нормальной. А лучший метод стать снова нормальной это хорошо выспаться. Зевая, я поплелась по коридору к своей комнате и на одно мгновение меня охватила нечистая совесть. Может, мне следовало предупредить Леандера, после того, как его труппа была здесь? Было ли это справедливо, ничего ему не говорить? Но я не хотела его видеть, не, то чтобы разговаривать. Кроме того его родители так торопились, что точно больше его не искали. В конце концов, они сначала хотели подумать о дисциплинарной мере, а не сразу начать её осуществлять.

Тем не менее, я автоматически выпрямила плечи, когда представила себе Леандера в тропическом болоте, где ему придётся охранять каких-нибудь нищих детей туземцев. Он отчается - мысль, которая меня угнетала и в тоже время забавляла. Но все-таки я отрезвляюще поняла, что со кандирý это не сработает, потому что я вряд ли поеду с ним в Конго, и тогда он снова станет прозрачным. Нематериальным. Но может быть, он будет чувствовать жару и комаров? Могли ли они вообще сделать так, заставить его отправиться туда? Или это были только пустые угрозы?

- Здесь для всех хвааатит ..., - пронеслось приглушённо по коридору, но не из общей комнаты, а из моей. Я насторожилась и остановилась, чтобы прислушаться. Это что, был голос Леандера?

- Давайте, будем пить семь дней подряд, у нас такая жажда. Ик!

Да. Это явно был голос Леандера. Последние несколько метров я ускорила шаг и без предупреждения распахнула дверь. Я оказалась в абсолютном хаосе. Леандер смастерил из простыней оставленных Еленой гамак, который он укрепил между вешалкой для одежды и остовом кровати, что не очень хорошо отразилось на шкафе. Он опасно накренился, так же как и Леандер, который болтал своей левой ногой и размашистыми движениями атаковал струны гитары.

На подоконнике горела свеча. Вся батарея была залита воском. Кроме того он по непонятной причине вывалил из моего чемодана его содержимое. Когда Леандер увидел меня, он приостановился и отдубасил свой последний неверный аккорд. Теперь я увидела так же открытую бутылку водки, которая была засунута в его пояс. На полу лежала раздавленная пивная банка - посередине пенящейся лужи пива, которая как раз прокладывала путь к моему чемодану.

- Люси, салют! - заорал Леандер радостно. - Пой вместе со мной! Здесь для всех хваааатит - так что давайте будем пить семь дней подряд, давайте выпьем, у нас такая жаждааа ... - Он вытащил бутылку водки и хотел приветственно поднять её, но при этом потерял равновесие и свалился вместе с импровизированным гамаком на пол. Я поймала бутылку, прежде чем та разбилась.

Хрюкая, Леандер прикатился к моим ногам. С блаженной улыбкой он закрыл глаза.

- Люси, мой ангелочек ... знаешь что? Когда я пью, то не становлюсь прозрачным ...

во всяком случае я мог ясно видеть себя и был по-настоящему тяжёлым, хотя ты собственно была слишком далеко. Да я смог сделать гамог - нет - га .. га ...

- Гамак, - помогла я ему.

- Точно! - Он поднял указательный палец вверх. - Смастерить гамак. И лечь в него. По-настоящему. Как человек! Он просел подо мной. Я вдоль и поперёк похож на человека. Но ты, ты, Люси ... - Теперь указательный палец выстрелил в мою сторону и впился мне в колено. - Ты плохая девчонка. Подлая, плохая девчонка.

Он перестал усмехаться и хотел вырвать у меня из рук бутылку водки, чтобы сделать ещё один глоток, но я спрятала её за моей спиной.

- Выпей со мной, - промямлил он. - И не будь больше такой подлой. Ик! Не будь всегда такой подлой ...

- Я и подлая? - Я убрала бутылку с водкой в ящик и попыталась снова выпрямить шкаф. Напрасно. Вздыхая, я подобрала с пола пивную банку и бросила её в мусорное ведро. - Я не подлая Леандер. Ты подлый. Ты поцеловал Софи.

Хотя я не знала точно, почему это было подло, но я так чувствовала, а Леандер всё равно больше не мог думать логично. Он был пьян вдрызг.

- Откуда ...? - Качаясь он стал подниматься и когда оказался на корточках, ударился о край кровати. Он провёл рукой по пивной луже, чтобы потом облизать пальцы.

- Оставь это! - сказала я грубо и вытащила его большой палец изо рта. Наволочкой Елены я вытерла лужу. - Я это знаю, потому что твои дорогие родители были здесь. Они искали тебя. А они узнали это от Аттилы.

- Хе-хе. - Леандер начал смеяться. - Хеее-хе-хе-хе-хе. Аттила. Старая гниба. Гнида. Ик! Вероятно, позавидовал. Ах да. Мать, наверное, взлетела в воздух, да?

- Само собой, разумеется, - ответила я холодно. - Во всяком случае, они думают о дисциплинарной мере. Хотят послать тебя в Конго.

Смех Леандера стал таким заразительным, что я не смогла подавить усмешку. Его живот трясся, а уголки его глаз стали влажными.

- В Конго! Ха! Тоже самое они хотели сделать с дядей Гуннером. Не получилось. Потому что они собственно совершенно этого не желали ... Мы Херувимы не работаем в развивающихся странах. Один из принципов нашей труппы. Никогда в жизни они не пошлют меня в Конго. Никогда! Самое большее, они только сделают вид, будто ... Старые трубачи ... Шшшш ...

- Трубачи. Почему ты поцеловал Софи? Почему? - спросила я сердито. Леандер перестал смеяться.

- Но ты ведь сказала, что при этом влюбляешься - или узнаешь влюблён ты или нет, а я, я ... ах ...

- Что ах? Выражайся более ясно! - накинулась я на него.

- Во всяком случае, это сработало, - констатировал Леандер и провёл себе по груди. Мне вдруг стало жарко.

- Что сработало - ты влюбился в Софи?

- Нееет, Люси. Она влюбилась в меня. Она всё утро только улыбалась и вела себя странно, она заболела из-за меня ..., - объяснил он гордо. - Я, Леандер фон Хирувим, уроженец Sky Patrol, ответственен за то, что человеческая девушка заболела.

- Но ведь суть не в этом. От этого нет никакой пользы, потому что она не может тебя видеть. Она думает, что это был Сердан. Но прежде всего при этом нужно чувствовать что-то тебе, а ты не можешь, потому что ты охранник. Поэтому в этом нет никакого смысла, что ты кого-то целуешь. Ведь тебя никто не видит и никто не может быть вместе с тобой, разве ты этого не понимаешь?

Взгляд Леандера застыл, а его икота превратилась в неаппетитное бульканье.

- Люси ... Со мной сейчас что-то происходит ... И это не влюблённость, но ... ооой ... ой-ой...

Находчиво я схватила его за плечи и потянула в сторону ванной, где из последних сил навалила его торс на сиденье унитаза. Потом я закрыла дверь и села рядом с ним, помогая ему блевать, что было одно из самых отвратительных вещей, которые я когда-либо делала. Если не считать испытание мужества, в котором я должна была облизать раздавленную жабу. И того дня, когда у Могвайя был понос и он насрал в прихожей. Что затем должна была вытереть я. Тонкой тряпкой! Фу ...

- О Боже ..., - застонал Леандер, когда закончил, и положил голову на сиденье унитаза. Я нажала на смыв, оторвала кусок туалетной бумаги и вытерла ему рот. - Это просто ужасно ... Я немедленно хочу стать снова прозрачным ... немедленно!

- Ты выглядишь довольно прозрачным, если это тебя утешит, - пробормотала я. Он производил жалкое впечатление. На его щеках появился нездоровый синеватый оттенок, а на лбу образовалась крошечные, беловато-блестящие капельки пота. – Блин, Леандер, ты ещё никогда в своей жизни не пил ни глотка алкоголя и это было слишком много за один раз ...

Откуда у тебя вообще эта фигня? - Я намочила тряпку, чтобы смахнуть слипшиеся волосы с его висков, и положила её потом на его затылок. Обоими руками он сжимал унитаз.

- О, Люси, это ведь ваш алкоголь. От Марвина и Леона. Я конфисковал его, потому что эта фигня дерьмо. Я же объяснял тебе это уже по дороге сюда. Он затуманивает ваш ум, ваша реакция становиться медленнее, вы чувствуете ещё только совсем немного, когда пьёте его, хотя думаете, что чувствуете много ... - Он громко отрыгнул.

- И тебе нужно было обязательно сделать это самому? Хотя ты всё это знаешь? Я это не понимаю.

- Я не должен был. Но хотел, - сказал Леандер заплетающимся языком. Его голос звучал хрипло и измучено.

- Я хотел убрать это дурацкое чувство в животе, и я не хотел больше видеть, как ты целуешь Сердана. Это всё время было в моей голове, это картина, каждую секунду, Сердаан с Люси, Люси с Серданом. Я больше не мог от неё избавиться, всё равно, что бы я не делал. Я пел и танцевал и ел и попытался заснуть, но всё время видел тебя и этого наездника верблюдов ... При том, что я хотел тебя найти, чтобы при свечах что-нибудь сыграть для тебя, очень смело, а потом ... Ооо ... Люси ... снова начинается ... - Он начал блевать и склонился над унитазом.

- Люси? - Кто-то колотил в дверь ванной. - Люси, ты там внутри? С тобой всё в порядке? - Софи. Вот дерьмо, что мне теперь делать? Могла ли она слышать Леандера? Он только что сказал, что алкоголь наградил его телом. Но это ещё далеко не значило, что он так же и для других был слышимым и видимым ... Наверное, он был видим только для меня. Но уверенна я в этом не была. Леандер, пыхтя, поднял руку вверх и нажал на смыв. Ну это Софи услышала в любом случае. И струю из крана, которой Леандер щедро помыл и прополоскал рот.

- Тебе плохо, Люси? Здесь так странно пахнет. И потом, этот беспорядок в твоей комнате... Открой же мне, Люси! - Я твёрдо упёрлась в дверь. К счастью я только что убрала бутылку с водкой и банку от пива. Но очевидно вонь пива висела ещё в воздухе.

- Уходи снова! - Крикнула я подчёркнуто бодро. Леандер свернулся в калачик, как ребёнок, на коврике ванной, прижав руки к животу.

- Мой живот ... моя голова ... моё горло ... Всё так болит ..., - жаловался он тихо.

- Мне привести господина Рюбзама? Я позову господина Рюбзама, ладно, Люси? - крикнула Софи снаружи. - Сейчас снова вернусь!

О нет. Пожалуйста, только не господина Рюбзама. Но Софи уже была на пути к нему.

- Внимание, Леандер - ты можешь послушать меня? - Он слабо кивнул и засунул в рот две мятные конфетки. - Выйди немного на свежий воздух, на улицу во двор замка. И возьми бутылку с водой. Ляг где-нибудь в каком-нибудь тёмном углу, и жди меня. Я сейчас приду. Через десять минут я буду с тобой, ладно? Ты сможешь это сделать? - Он снова кивнул.

- Тогда быстро! - Я помогла ему встать на ноги. Он должен исчезнуть, прежде чем придут господин Рюбзам и Софи, потому что опасность была велика, что из-за алкоголя он сделался видимым, и они увидят его.

Серпантином он прошёл, шатаясь по коридору, подальше от общей комнаты. Я бросилась назад в ванную и как раз только опустилась рядом с унитазом, как господин Рюбзам и Софи стояли уже в двери.

- Люси, Боже мой, что случилось, ты совсем бледная! - Господин Рюбзам встал возле меня на колени и постучал меня по щекам. Он бы тоже стал бледным, если бы ему пришлось смотреть на то, на что пришлось только что смотреть мне.

- Мне уже лучше, - попыталась я его успокоить. – Наверное, съела что-то не то. – Надеюсь, Леандер добрался до улицы целым и невредимым. Надеюсь...

- Люси ... !? - Господин Рюбзам принюхался, как ищущая след собака, и его забота тут же превратилась в подозрение. - Я чувствую запах алкоголя. Здесь пахнет алкоголем. Ты пахнешь алкоголем! - Обвинительно он указал на мои штаны, где их украшало большое, влажное пятно от пива.

- Я ничего не пила, честно. Здесь была пивная лужа на полу, когда я зашла в комнату, но она была не от меня, а от ... от ...

- От святого духа, да? - Господин Рюбзам схватил меня за запястье и потянул вверх. - Моя дорогая Люси, я могу сложить один и один. Здесь пахнет алкоголем, а тебе плохо. Ты пила! Знаешь, что это означает? ТВОЯ МАТЬ УБЬЁТ МЕНЯ! - В его глазах вспыхнула паника.

- Ей ведь не нужно знать об этом, - успокоила я его. - Кроме того я ничего не пила. Я ещё никогда не пила, я клянусь ...

- В мою комнату! - приказал он. - Там мы тебя сначала протрезвим, а потом я подумаю, что делать дальше. О господь на небесах, что теперь будет?

Господин Рюбзам взялся за всё серьёзно. Десять минут спустя он положил меня на свою кровать, на всякий случай поставил рядом ведро, принёс мне стакан воды и объявил, что обсудит дальнейшие шаги с госпожой Дангель. Я несколько раз дыхнула на него, чтобы доказать, что ничего не пила, но это его не интересовало. Теперь я была заперта в его комнате и не могла выйти на улицу, где на дворе замка, в стельку пьяный, шатался Леандер.

Я открыла окно и сильно высунулась наружу.

- Леандер? - крикнула я приглушённо. Мне было совершенно всё равно, услышит меня кто-нибудь или нет. Официально я была пьяной. А в таких случаях было разрешено всё. - Ты здесь?

Ни слова. С колотящимся сердцем я огляделась. Была тёмная ночь, но теперь между облаков пробилась бледная луна и бросала дико угловатые тени на стены замка на бассейн. Ах? Одна из теней двигалась. Я что, всё-таки была пьяна? Я коротко закрыла глаза и снова открыла их.

Нет, я не была пьяна. И это так же не было тенью. Это была фигура, с вытянутыми в стороны руками, которая удерживая равновесие, шла по стене, фигура с волосами длинной до шеи, порванными джинсами и на ночном ветре развивающейся бахромой банданы ...

Мне срочно нужно к нему. Что он там потерял наверху? То, что он там делал уже в трезвом состоянии и при ярком свете было опасно, но теперь было совершенно темно, а он пьян. Как он сказал? Алкоголь вызывает замедленную реакцию. Ничего при лазаньи по стенам и балансировании не было так плохо, как замедленная реакция. Это и Сеппо снова и снова вбивал нам в головы. Никогда нельзя выпивать, а потом заниматься паркуром.

А то, что Леандер тут делал, было паркуром - или, по крайней мере, что-то похожее. Он упадёт, если ему никто не поможет спуститься. А у него было тело. Я могла его видеть, по меньшей мере, на расстоянии двадцати метров ... Если у него было тело, то он мог так же пораниться. Он мог умереть!

Прежде чем я смогла довести свои мысли до конца, я уже сидела на подоконнике, поставила свои ноги на гребень крыши и проползла на животе до угла главного здания, где вниз проходила водосточная труба. Прекрасно - это я уже часто делала, спускалась по трубам вниз.

Потому что почти каждая труба была на регулярных промежутках прикреплена металлическими зажимами к стене, за которые можно было держаться руками и ногами. И тоже самое было в случае с этой трубой. Незадолго до окон первого этажа я набрала в лёгкие воздуха и прыгнула. Колени поджать, мягко приземлиться, кувырок вперёд - идеально.

Бегом я направилась к территории бассейна. Леандер всё ещё находился на руинах, а теперь я услышала так же, как он поёт.

- Nights in white Satin (В белом атласе ночи) ... never reaching the eeeend (бесконечные) ... Да, этим он сказал истину. Этой ночи казалось, не будет конца, и она становилась всё ужаснее.

Как только он туда забрался? Если я позову его, он возможно так сильно напугается, что потеряет равновесие и упадёт. Мне нужно подкрасться к нему сзади, через кусты, и так же как он залезть на стену. Или он долетел до неё? Мог ли он это вообще ещё делать?

Я прокралась через двор замка, всегда в тени и возле стен, чтобы никто не мог меня увидеть, пока не добралась, преодолев каменный заборчик, и наконец сделав смелый прыжок, наружной стороны леса. Перед самой высокой руиной, на которой Леандер всё ещё прогуливался, я подождала один момент, пока моё дыхание не успокоилось. Потом начала подниматься.

Сосредоточившись, я взбиралась вверх. Это было совершенно что-то иное, чем стена дома, которую можно было заранее проверить и исследовать. Я почти ничего не видела и снова и снова мои руки соскальзывали с выветренных выступов скалы или думали, что нашли опору, где её вовсе не было.

Щебень и камни сыпались мне на голову, а один раз мне пришлось на несколько секунд остановиться, потому что мне в глаза попал песок, и я ничего больше не могла видеть. Постепенно меня покидали силы. Это был не паркур, а альпинизм. Мышцы у меня в руках горели, а моё дыхание прерывалось. Но мне нужно было оставаться тихой, очень тихой ...

Давай, Люси, всего лишь ещё один метр, не больше, подбадривала я себя в уме. Ты сможешь это сделать ... Вся в поту я одолела последний выступ. Я была наверху. Слава Богу.

Но к сожалению не на той стене. На высокой, узкой, неровной стене, разделённой небольшой пропастью от той стены, по которой расхаживал Леандер, как лунатик. Ещё раз спуститься вниз и забраться на правильную стену было немыслимо. Это займёт слишком много времени. Я должна перепрыгнуть, так, как я видела, как это делают другие трейсеры на YouTube. Как это делает Девид. Который не разрешил бы мне этого. А тем более Сеппо ...

- Не делай этого, Люси, - услышала я его голос у себя в голове. Но у Сеппо ведь не было пьяного ангела-хранителя, которого он должен был спасти.

Я была одной из лучших прыгуньей в длину всех учеников моего года рождения, хотя была маленькой. Я смогу это сделать. Здесь примерно два метра, самое многое три. Мне нужно только удерживать равновесие, хорошо разбежаться и не струсить в последний момент. Размаха у меня всегда хватало.

А приземление? Как можно приземлиться на узкой стене? Сделать кувырок я здесь не могла.

Но это мысль пришла мне слишком поздно. Я уже бежала. Шаткие камни заскрипели под ногами, когда я прыгнула. Потом летела над пропастью. А теперь нужно приземлиться. Ноги рядом друг с другом, Люси! Присесть на колени! Мягко привстать! Сосредоточиться! Я сразу же начала сползать. Как акробат я вытянула руки в стороны, чтобы удержать баланс.

Но он не хотел держаться. Снова и снова меня опасно бросало то вправо, то влево.

В конце концов, я шлёпнулась вперёд и вцепилась обеими руками в камни стены. Мой торс сильно ударился о балюстраду, и я прикусила себе губу, но я больше не сползала. Сделано.

Всё случилось в полной тишине, и теперь я тоже заставила себя дышать так тихо, как только возможно, хотя мне хотелось от напряжения кричать.

Леандер меня не заметил. Алкоголь по-видимому совсем его одурманил. Осторожно я огляделась. Здесь действительно почти не было места, чтобы встать и принять безопасную позицию. Моя невольная территория для паркура была только чертовски высокой и чертовски узкой стеной, которая как раз передо мной слегка поднималась вверх. Под нами тянулся с одной стороны каменный пол территории бассейна, с другой стороны лес. Если упадём, то это будет нашей смертью.

Я подняла подбородок и посмотрела наверх. Леандер, запрокинув назад голову и протянув руки к луне, стоял спиной ко мне на самом высоком пункте стены. Бесшумно я ползла к нему.

Я как-то должна заставить его лечь на живот, опуститься ко мне вниз. По возможности большая поверхность, что поможет получить больше равновесия. Потому что мой внутренний голос сказал мне, что в следующий момент он захочет прыгнуть. Так же, как только что я - но дальше, на третью стену. То, о чём с первого дня, как мы оказались здесь, мечтала я. Заняться паркуром на руинах замка.

Но с прыжком на третью стену никому не справиться. Даже Давиду. И тем более не пьяному ангелу-хранителю, даже если тот иногда мог летать.

- Just what I’m going through they cannot understand (Только они могут понять, что я сейчас переживаю), - пропел Леандер тихо и удивительно чётко, прежде чем присел на колени и, размахивая руками, приготовился прыгать. Быстро я протянула руки вперёд, твёрдо упёрлась ногами в стену, чтобы сделать себя более устойчивой и схватила Лендера за лодыжку.

Если мы сейчас упадём и сломаем себе шеи, то сделаем это по крайней мере вместе.

Глава 19.

Подвергнуты опасности сорваться

Следующие секунды текли так медленно, что мне казалось, что я вижу всё в замедленном действии и в тоже время могла себе представить, какие последствия это будет иметь: Ноги Леандера оступились и заскользили вниз, когда он поворачивался ко мне. Он стал падать в сторону и рванул меня за собой, потому что я всё ещё цеплялась за его лодыжку. Наши вытянутые руки держались за ветку, торчащую из стены, в надежде, что она спасёт нас от падения.

Сухой дождь из листьев и веток, который посыпался на нас, когда ветка сломалась. А потом падение ... такое долгое ...

Я думала о маме и папе, о маленьком гробе, который папе теперь придётся для меня мастерить, и размышляла о том, как отреагирует Сеппо, о, и прежде всего Сердан, Софи, Билли. И всё-таки я была рада, что мы падали на сторону леса, потому что здесь от удара будет не так сильно больно, как на каменном полу территории бассейна, прежде чем мы потеряем сознание и умрём.

Потом замедленное действие внезапно закончилось, и лес мчался нам навстречу. Сейчас, подумала я. Сейчас это случиться. Но незадолго до удара, мою спину обдало горячей дрожью, а Леандер обхватил моё тело руками и с сердитым воплем повернул меня вокруг своей оси. Я приземлилась мягко - так мягко, что не получила даже не одной царапины. Из-за силы падения у меня только на один момент захватило дух, но такое я уже испытывала в моих прежних несчастных случаях. Это пройдёт.

Я закрыла глаза и в уме проверила, часть за частью все моё тело. Ступни: покалывают, но двигаются. Ноги: нормально. Руки: холодные и не болят. Голова: тоже в порядке. Только мой живот был непривычно тёплым. Или он лежал на чём-то тёплом? После обеда всё время шёл дождь, и стало прохладно, лесной землёй это не могло быть ... Может я всё же умерла?

- Ооо ... ааааайй ..., - застонал кто-то прямо под моим лицом. - Я задыхаюсь ...

Я с трудом подняла голову. Нет, всё-таки что-то болело. Моя шея. Она должно быть при ударе сдвинулась. Леандер лежал на спине подо мной, руки всё ещё вытянуты в стороны, взгляд мимо меня направлен в чёрное небо. Его лицо было искажено от боли. Дрожа он вздохнул, и я услышала, как одно из его рёбер захрустело. Его веки опустились на глаза. Он не произнёс больше не звука. А так же я не видела, чтобы он дышал.

- Лендер, не глупи! - воскликнула я и дала ему пощёчину. - Не умирай, слышишь? Ты не можешь, тебе нельзя этого делать, не сейчас, ясно?

- Люси. Пожалуйста, не кричи. Твой голос ... Болит ... моя голова, - попросил он слабым голосом, а его дрожь превратилась в тряску, из-за которой начали бесконтрольно стучать его зубы. Потом она снова пошла на спад. Я слышала, как сама зарыдала, но заставила себя больше не кричать. Очевидно, это причиняло ему боль. Мои слёзы капали на его бледное лицо.

- Леандер, что с тобой? Ты ещё чувствуешь свои ноги? Ты можешь двигать ими? - спросила я так тихо, как только могла. Он упал на свою спину, чтобы поймать меня. Что мне делать, если он был теперь парализованным, сломал себе позвоночник? Это с незапамятных времен было моим кошмаром. Если я не смогу больше двигаться. Никогда больше. Весь день буду сидеть в инвалидном кресле. Мы все боялись этого, Сеппо, Сердан, Билли и я. При занятии паркуром этот страх сплотил нас вместе, но мы никогда об этом не говорили.

Леандер одно мгновение лежал так тихо, что я испугалась, что он мог быть уже мёртвым. Плача я стала искать его пульс. Он вяло поднял свою левую руку и взял в неё мои пальцы.

- Чувствую ... всё ..., - пробормотал он с трудом. - Чувствую слишком много ... тебя ... моё сердечко ... и мои ноги ... но прежде всего моё плечо и мою ... ааай ...

Его ключицу. Чёрт, она была сломана. Я это точно чувствовала - маленькая, чистая трещина под моими кончиками пальцев. И выглядело так, будто он вывихнул себе плечо - как я, незадолго до того, как познакомилась с ним. Его правая рука лежала под странным углом на лесной земле.

Но он взял мою руку в свою левую и положил её себе на горячую щёку. Что-то прохладное коснулось моего уха, и я автоматически схватила это, что оказалось одной из монет господина Рюбзама. Леандер уже продел в неё кожаный ремешок.

- Франк. Который был раньше. Не евро. А настоящая монетка-франк. Для тебя. - Он снял её с себя и одел мне на шею, хотя при этом задохнулся от боли. - Не плачь, шери. Всё будет хорошо.

- Нет, не будет! - ревела я. - Ты ранен, идиот! Почему ты сделал это? Зачем подвергал себя такой опасности? - Я убрала у него со лба волосы. Он коротко открыл свой глаз хаски, потом последовал зелёный, прежде чем, застонав, снова оба закрыл.

- Всё очень просто, Люси. Сеппо: трейсер. Ты была влюблена в него, - объяснил он вяло. - И всё ещё влюблена немножко. Сердан: трейсер. Ты его целуешь. Восхищаешься им. Разговариваешь с ним совершенно по-другому, чем со мной. Так что я подумал, мне тоже нужно заняться паркуром, чтобы ...

- Чтобы что? - спросила я робко, хотя уже догадывалась. Леандер не ответил, а положил свою здоровую руку мне на затылок и нежно притянул к себе вниз.

- Вот это, шери. - Он пах мятой и гелем для душа и совсем немного водкой, а его ресницы щекотали мою щёку, когда мои губы коснулись его рта, почти случайно, как будто мы не намеревались этого делать. И всё-таки это казалось таким правильным, что я оставила их там, с ним, и с изумлением поняла, как тягостная, сверлящая тяжесть в желудке рассеялась и уступила место дикому трепету, который больше не хотел кончаться. Моё сердце немного болело, но это было нормально, я по-другому и не хотела. Немного это и должно причинять боль.

- Я думаю ..., - сказал Леандер хрипло, прижав губы к моей щеке. - Я думаю, я ... - Ещё раз он поцеловал меня, нежно, но решительно, и я поняла, что Софи понравилась в этом. Но это было не только прекрасно, нет, это было бесценное сокровище, на которое я хотела снова и снова смотреть и никогда не отдавать. Я даже не хотела об этом рассказывать. Потому что я в отличие от Софи знала, от кого был этот поцелуй. Никто другой не должен был целовать меня.

- Люси ... Я думаю, что теряю сознание.

И это действительно случилось. Леандер тихо лежал подо мной на мокрой листве, с оттенком улыбки на лице и не издавал больше не звука.

Со двора замка приближались голоса. Теперь я так же увидела, что свет фонарика блуждает по ветвям деревьев. Господин Рюбзам заметил, что я свалила. Они меня искали!

- Приди в себя, Леандер, пожалуйста! - умоляла я и укусила его за щёку, положила мокрую листву на лоб, ущипнула за затылок. - Проснись! Совсем коротко! - Я уже говорила тоже, что он, когда посреди ночи хотел рассказать мне что-то совершенно неважное.

Голоса стали громче, смешанные с криками.

- Люси! Люси, ты там?

- Люси! - Сеппо. Это были Сеппо и Сердан и господин Рюбзам ...

- Леандер, пожалуйста! Очнись!

- Что такое? - прошептал он страдальчески. - Хочу отдохнуть ...

- Что же мне теперь с тобой делать? Другие заберут меня отсюда, тебя они, наверное, не увидят, что же мне делать?

- Оставить меня лежать. Просто оставить лежать. Тогда я стану прозрачным и подожду, пока больше ничего не будет болеть ... ничего ... - Он снова потерял сознание.

- Слава Богу, она жива! Идите сюда, я нашёл её! - пронёсся крик господина Рюбзама по лесу. Минуту спустя Сеппо и Сердан подняли меня с земли и торопливо ощупывали, в то время как господин Рюбзам не мог перестать лепетать «Слава Богу». Снова и снова я бросала короткие взгляды в сторону Леандера, но тот оставался без сознания. Он не слышал никакого переполоха поднявшегося вокруг него.

- Всё хорошо, спасибо, - сказала я рассеянно и оттолкнула руки Сеппо и Сердана. Я не хотела, чтобы меня кто-то трогал. Только Леандер мог теперь это делать, он же притворился мёртвым. Теперь наконец и господин Рюбзам понял, что я чудом осталась невредимой и его «Слава Богу» становилось всё более недружелюбным, пока к нам не присоединилась госпожа Дангель и оба начали дуэтом кричать на меня. Я какое то время безмолвно слушала и поняла по крайней мере это: Они увидели из окна господина Рюбзама, как я залезла на руины, потом легла плашмя на живот, упала вниз, сделав при этом сальто. Да, в их глазах это выглядело как паркур – правда, как паркур самого паршивого класса. И все думали, что я не пережила этот трюк.

- Потому что такое совершенно невозможно пережить, - заключил господин Рюбзам обессилено. - Вокруг тебя должно быть целая армада ангелов-хранителей, Люси, ты это знаешь? Такое в принципе не возможно пережить невредимым ...

- Можно, - вмешался Сердан бурчащим басом - спокойно и дружелюбно, но так же явно поучительно. Господин Рюбзам и госпожа Дангель замолчали и смотрели на него. - Можно, если занимаешься паркуром.

- Да, эта парковка ... об этом рассказывала госпожа Моргенрот, - пробормотал господин Рюбзам в замешательстве. - И теперь Люси снова сделала это, хотя ей нельзя ... но ... откуда ...? - Вопросительно он посмотрел на Сердана, который шагнул вперёд, так что его могли видеть все.

- Мы все занимаемся паркуром. Сеппо, Билли, Люси и я. Это мы собственно научили её! Это наша вина, что она забралась туда наверх. Так как из-за нас она перестала заниматься паркуром, потому что ... - Пронизывающий взгляд Сеппо на одно мгновение заставил Сердана замолчать. И я тоже не решалось заговорить.

- Не важно, - сказал он наконец пренебрежительно. - Её мать узнала об этом, а Люси была настолько благородной, чтобы не втягивать нас. Но мы все замешаны в этом. А Люси не позволяет себе что-то запрещать. Она делает это так или иначе. Вы же видите. Даже посреди ночи. Но если вы хотите кого-то наказать, то должны тогда наказать всех нас. Всех четверых. Хорошо?

- Дорогой Сердан, если бы ты хоть один раз столько много предложений построил на занятиях, мне бы не пришлось тебе каждый раз ставить четыре в устном, - проблеял господин Рюбзам. Я немного за него беспокоилась. Он выглядел как кто-то, кто очень долго был сильно болен и слишком рано снова встал на ноги. А устный средний бал Сердана был ну правда, не нашей главной проблемой. Господин Рюбзам провёл по своим редким волосам. - Тогда вы занимаетесь этой парковкой ...

- Паркуром, Петер! - исправила его госпожа Дангель резким голосом. - Это называется паркуром!

- Вы об этом знаете? - воскликнула я в изумлении и все посмотрели на меня, как будто у меня не было разрешения говорить.

- Я учительница французского языка, n’est-ce pas (франц. не так ли)? - спросила госпожа Дангель насмешливо.

- Я ничего больше не понимаю, - сдался господин Рюбзам. - И мне нужна сигарета. Люси, тебе где-нибудь больно?

Я покачала головой, хотя у меня очень даже кое-что болело. Моё сердце. Я не могла оставить Леандера лежать тут. Одного и раненого. И всё же это был единственный шанс. Поведение других было лучшем доказательством того, что он не стал видимым благодаря алкоголю - или между тем уже больше им не был. Потому что большую часть этой хреновины он снова выблевал.

Я не могла отвести его к врачу. Как врачу лечить кого-то, кого он не мог ни видеть, ни слышать, а только чувствовать? И какие это будет иметь последствия? Нет, я должна оставить его лежать здесь.

- Хорошо, - сказал господин Рюбзам и даже не попытался скрыть дрожь в голосе. - Тогда мы пойдём сейчас назад в замок и поговорим об этом. Даже если это займёт всю ночь.

Это не заняло всю ночь, но достаточно долго, чтобы в какой-то момент почувствовать себя единственными людьми в этом мире. Госпожа Дангель давно ушла спать. Большую часть времени говорили Билли и Сеппо. Они объяснили господину Рюбзаму в точности, что такое паркур, кто его придумал и на что при этом нужно обращать внимание. Рассказали о том, что Дэвид Белль посетил меня, и заснял на видео, и что считал меня исключительно талантливой, но так же, что мы уже в течение нескольких недель ничем не занимались, потому что заключили это соглашение. Все или никто.

- Тогда Люси нарушила соглашение, - сделал устало вывод господин Рюбзам.

- На самом деле нет. На самом деле это мы нарушили соглашение. Мы не отваживались - э-э, сказать об этом нашим родителям, - ответил Сеппо. - Мы хотели подождать пока не вернёмся со школьной поездки. А Люси была настолько порядочной, чтобы не заложить нас, хотя мы хотели подождать, а она нет.

- Да, вероятно это нужно учесть, - согласился господин Рюбзам, зевая. Он пододвинул в мою сторону плитку шоколада с орехами, от которого все другие то и дело отламывали кусочек. Собственно я не любила шоколад, но мне всё подходило, что могло на один момент отвлечь меня от Леандера. Каждая отдельная клеточка во мне хотела вернуться к нему, и всё же мне было нельзя. Потому что он должен был оставаться прозрачным - достаточно долго, чтобы у него снова было здоровое тело, как только он приблизиться ко мне. Хотя мы не знали, сработает ли это.

- И всё-таки, насчёт алкоголя - это я не могу проигнорировать, - продолжил господин Рюбзам после задумчивой паузы. - Так не пойдёт.

- Я ничего не пила! - повторила я свою мантру. Теперь я говорила правду и ничего кроме правды и это всё равно принесло мне вред. - Мне ещё раз дыхнуть на вас? Если хотите, можете позвать полицейских и проверить мою кровь. Без проблем!

- Она правда ничего не пила, - подтвердил Сердан. - Кто-то хотел подшутить над ней. Свести счёты.

Мы все посмотрели на него вопросительно.

- Ты не можешь говорить немного яснее, Сердан? - допытывался господин Рюбзам.

- Люси вчера тоже играла в бутылочку, - ответил Сердан. - Но она сбежала, потому что для неё это стало слишком глупо. - Рот господина Рюбзама дёрнулся в улыбке, но он позволил говорить Сердану дальше. - Она нечаянно хлопнула дверью. Из-за этого проснулись вы, а остальное уже знаете.

Другие были злы на Люси. Так что они навели в её комнате кавардак и вылили там алкоголь. Чтобы она попала в неприятности.

Вот это да. Сердан мог довольно хорошо врать. Может быть, я ещё смогу у него поучиться.

- И чей это алкоголь? Кто привёз его в молодёжное общежитие?

Мы молчали. Стоит ли нам предавать Марвина и Леона? Нет, мы не могли так сделать. Они ничего общего не имели со всем этим.

- Извините, мы не хотим говорить этого. Но это не мы. Трейсеры не пьют алкоголя. Это яд для нашего спорта, - сказал Сеппо, после того, как мы посмотрели друг другу в глаза и покачали головами. - И я верю Люси, что она ничего из него не пила.

Господин Рюбзам зарылся лицом в свои руки и несколько минут никто не говорил ни слова. Я чуть не взрывалась от нетерпения. Что он теперь будет делать? Позвонит нашим родителям, ещё сегодня ночью? Сообщит директору? Может быть, даже вызовет полицию? Нет, господин Рюбзам не выглядел как кто-то, кто любил давать показания полиции.

И почему Сердан постоянно защищал меня? Я хотя и была ему благодарна, но ему не нужно было этого делать. Не во всех пунктах. Он что-то хотел этим достичь? И если да: что?

- Я что-нибудь придумаю, - объявил господин Рюбзам после ещё одной сигареты, которую он скурил возле открытого окна, в то время как мы, молча и с нервно раскачивающимися ногами, ждали нашего приговора. - Может быть, вы смогли бы эту парковку ...

- Паркур! - прервали мы его.

- Даа, паркур. Может быть, вы сможете им заниматься в школьном спортзале. Под наблюдением. Вы можете построить там препятствия и ... Народ, я могу точно так же, сразу завтра утром заложить вас, всех четверых! - прервал он себя, когда увидел наши вытянувшиеся лица. Значит, он вовсе не собирался придавать нас?

- Ладно, отлично, в спортзале! - воскликнул Билли.

- Спортзал это классно! - подтвердил Сердан.

- Шикарно, - добавила я кивая. Ой, моя шея. Сеппо только облегчённо усмехался.

- Хорошо. - Господин Рюбзам довольно кивнул. - Потому что признание вашим родителям я не возьму в свои руки. Вы должны будите объяснить это им сами. - Теперь и я ухмылялась. Ну, логично, что господин Рюбзам не хотел говорить это нашим родителям. Он дрожал от страха пред моей мамой. - Но вы должны пообещать мне, что вы сделаете это, да? С завтрашнего дня у вас есть две недели времени. Две недели. Если вы за это время прямо не поговорите с ними, то мне придётся рассказать им об этом. Согласны?

- Согласны. - Мы все пожали господину Рюбзаму руку и скрепили наше соглашение последним кусочком шоколада с орехами.

- А теперь марш в постель, и без промедления! Сердан ещё проводил меня до моей комнаты.

- Блин, Люси. Вот это снова был номер. Теперь я уже во второй раз подумал ... - Он не стал продолжать, а только покачал головой, как будто он видел что-то, во что не мог поверить. - Но в этот раз это было по-другому. Там что-то было. Я это видел, Люси. Ты была не одна! Кто-то освещал тебя снизу, ты на короткое время замерцала голубым. Эй, я ведь не дурак! Что это было? Кто был с тобой?

Я сделала вид, будто не услышала его, и смотрела тупо на носочки своих ног. Но Сердан не позволил избавиться от себя. Он оставался стоять рядом со мной и пытался просверлить меня своими чёрными глазами.

- Почему ты сказал это насчёт алкоголя? - спросила я, чтобы отвлечь его.

- Я знаю, что ты не пила, Катц. Но кто-то был в твоей комнате. Это не могло быть по-другому. Софи сказала, что царил полный хаос, как будто кто-то надебоширил. Она ведь это не просто так сказала ... У тебя есть парень, которого ты держишь в секрете? Если да, тогда он изрядный идиот.

Я всё ещё молчала, хотя Сердан был прав. Идиот было как раз подходящим выражением для того, кем иногда мог быть Леандер.

- И почему я должен был собственно обязательно поцеловать Софи? Хм? Что за этим стоит? Люси, я не тупой!

- Спокойной ночи, Сердан, - сказала я тихо, скользнула в мою комнату и дрожа облокотилась на дверь. - Спокойной ночи, голубое мерцание, - добавила я шёпотом. - И пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста выздоравливай снова.

Глава 20.

Возвращение домой

Уже по дороге домой я начала плакать. Сначала слёзы текли беззвучно по моим щекам, но потом рыдания охватили меня так безжалостно, что этого никто не мог больше пропустить.

Я ещё никогда в жизни не чувствовала себя настолько несчастной. Леандер не вернулся. Я всё утро высматривала его и снова и снова боролось против желания пойти и проверить, всё ли в порядке.

Я сделала вид, будто что-то забыла у себя в комнате, чтобы выиграть время, когда подъехал автобус. Незадолго до отъезда сходила, обманув что нужно, в туалет. Вовлекла шофёра автобуса в разговор. Но всё было бесполезно - Леандер не появился. Он всё ещё лежал в тени замка на холодной, мокрой земле леса. Может быть, он даже не пришёл в сознание. Или он был слишком слаб, чтобы превратиться назад в призрака ... Он умрёт там медленно и мучительно и никто никогда не узнает об этом или даже не найдёт его.

Это было ещё хуже, чем с Каспаром Хаузер!

- Люси, что случилось, это из-за Сердана? Тебя мучает совесть? Лена видела тебя вчера с ним. Я знаю всё. - Софи неловко погладила меня по волосам. - Не страшно, я не сержусь на тебя, я всё равно не хотела его по-настоящему, он всегда так мрачно смотрит ...

Кроме того Леон пригласил меня на свою вечеринку. Или это из-за Сеппо? Сеппо и Келли? - Я покачала головой и высморкалась, чтобы было легче дышать. Но всхлипывание никак не хотело прекращаться.

- Блин, Люси, это мне в тебе не знакомо. Скажи хоть что-то, по крайней мере, что-нибудь...

- Не хочу уезжать, - произнесла я, ревя, и наблюдала в панике за тем, как автобус повернул на главную дорогу, ведущую в Людвигсхафен. Теперь действительно пути назад больше не было. - Всё закончилось ... всё ...

- Для тебя прошло всё так по-дурацки, не так ли? - ответила Софи сочувственно. - Следующая школьная поездка будет лучше, непременно. Я тоже хотела бы ещё немного остаться там. Люси, пожалуйста, перестань плакать. Она не перестаёт! Сделайте что-нибудь! - Софи вопросительно посмотрела вверх на Сердана, который вместе с Сеппо забрался к нам на заднее сиденье, где я головой к окну, свернулась калачиком на грязной обивке. Я не хотела больше ничего и никого видеть.

- У неё точно шок. Такой запоздавший шок, - предположил Сеппо и легонько похлопал меня по спине. - Иногда он приходит с задержкой.

- Эй, Катц, всё не так плохо. - Это был медвежий голос Сердана. Я не подняла головы. - Мы теперь будем играть с открытыми картами, наказания не будет, господин Рюбзам не заложит нас, собственно ведь всё хорошо. Не так ли?

Я не ответила, так что они оставили меня в покое, не отходя от меня, и отчётливо вздохнули с облегчением, когда мои рыдания стали тише и в конце концов прекратились. Я лежала там, как камень и не хотела больше ни о чём думать.

Только когда мама в Людвигсхафене перед школой обняла меня, слёзы снова начали течь. Но мама казалось, почти радовалась этому. Мои слёзы были для неё своего рода доказательством того, что моя школьная поездка закончилась так же драматично, как и её собственные школьные поездки. Безумие, когда люди сталкиваются друг с другом на узком пространстве. У неё не было ни малейшего представления о том, о каком драматизме здесь шла речь. Я убила моего ангела-хранителя. Это наверное не удавалось ещё ни одной человеческой душе. Во всяком случае, не сознательно.

Дома я тут же спряталась в своей комнате и плакала, пока моя голова не стала угрожать разорваться, а в глазах появилось бесчисленное количество красных прожилок. Я выглядела как зомби. Это как раз подходило, потому что я чувствовала себя больше мёртвой, чем живой. Я не хотела разговаривать, не хотела есть и пить, не хотела смотреть телевизор или слушать музыку, у меня даже не было желания пойти в туалет, хотя мой мочевой чуть не лопался.

Когда мама в третий раз, не спросив разрешения, ворвалась в комнату, чтобы принести или рассказать мне что-то бесполезное, я взорвалась.

- Оставь меня наконец в покое, мама! Пожалуйста! - закричала я на неё, а её обиженное лицо заставило меня снова зареветь. - Я хочу побыть одна!

Это была ложь века - но под одной я имела в виду: никаких людей. Охранник: да. Определённый. Но не человек.

- Я только хотела тебе сказать, что у меня для тебя есть хорошая новость, выдохнула мама обиженно. - Мы едим в этом году в отпуск! Я уговорила твоего папу. Ну, как тебе такое?

Я, только всхлипывая, бросилась на кровать. Отпуск. Что это вообще изменит? Что мне делать в отпуске без Леандера? Мама и папа могли ехать одни. И, о нет, завтра мне ещё и в школу нужно идти ... Как я смогу? Совершенно одна? Я не могла больше ходить в школу. Это было совершенно немыслимо. Я навсегда останусь лежать на этой кровати и ничего не буду делать.

Но тогда рано или поздно наделаю в штаны. А этого я всё-таки не хотела. Засопев и собравшись с силами, я поднялась, прошла в ванную, пописала и почистила зубы, хотя было бессмысленно делать это, потому что всё равно никого больше не поцелую в этой жизни, никого! Прошаркала назад в свою комнату и замотала так плотно одеяло вокруг своего уставшего от плача тела, как будто хотела задушить себя им.

- Ты уверенна, что с ней всё в порядке? - услышала я голос папы из коридора. - Такое не может больше быть нормальным ...

- Школьная поездка, Хериберт, - прошептала мама. - Наша девочка была в школьной поездке.

- И что дальше? Что ты хочешь мне этим сказать, Роза?

- Она несчастно влюбилась. Или хочет снова вернуться. Большинство девушек после неё хотят сначала ещё раз назад. Потому что всё было так в новинку и удивительно и захватывающе.

- Наша Люси не как большинство девушек. Ты это знаешь, Роза, - напомнил ей папа.

- Ну, может быть теперь всё-таки как все, - ликовала мама, чтобы сразу же сочувственно вздохнуть. - Ах Боже мой, бедняжка. - Их голоса стали тише. Потом дверь захлопнулась, а шаги удалились вниз по лестнице.

Я подумала, должна ли помолиться, сложила, собрав вместе руки. Я ещё никогда не молилась добровольно, и если Бог существовал, то даже очень хорошо обо всём знал. Нет, молиться было бы глупо. Я должна была смериться с тем, что случилось. Отныне я должна буду жить всегда с представлением о том, что у меня на совести мой собственный охранник. Потому что я поцеловала Сердана, а чтобы отвлечься, Леандер напился и занялся паркуром. Нет, стоп. Я поцеловала Сердана только потому, что Леандер поцеловал Софи. А Леандер поцеловал Софи потому, что ...

- Ах к чёрту все это дерьмо! - выругалась я и прижала лицо к подушке. Теперь значит, я была одна, как и многие другие подростки тоже. Сердан был один. Сеппо был один. Елена. Они ведь справлялись. Я должна была забыть то, что Леандер существовал. Да, я должна была забыть его. И мой первый настоящий поцелуй тоже.

Я слепо смотрела на окно, через которое Леандер всегда, после своих полётов, каждую ночь, возвращался ко мне назад, пока слёзы снова не заволокли мне глаза, и я больше не могла ничего другого, как закрыть их. Даже прохладная собачья морда Могвая, которая снова и снова утешающе толкала меня в свесившую руку, не могла подбодрить меня. Мой мир стал тёмным и пустым. Я не знала, что я ещё в нём потеряла.

Когда мои мысли стали рассеянными, я ещё раз встала с кровати и взяла одну из бутылок геля для душа марки Аxe из шкафа, которую я до этого, всхлипывая, вытащила из чемодана, открыла её и положила перед носом на подушку. При каждом вдохе я представляла себе, что Леандер тут. Тут рядом со мной на кровати. Я была настолько измучена, что мой дешёвый трюк сработал.

Когда я спала, то могла беспрепятственно видеть сны о Леандере, чувствовать его запах, тогда он был ещё тут ... рядом со мной ...

- Не плачь больше, шери. Аааай. Ооой.

Опля, это был очень быстрый сон. Я едва заснула, и уже всё началось. Лучше, чем кино.

- Шери? Люси. Привет. Эй? - Послышался щелчок рядом с моим упакованным ухом, потом стало светло перед моими опухшими от рёва веками. - Ээээй. Я туу-ут. Люси? Небо, ты выглядишь дерьмово. И почему ты обнимаешь мой гель для душа? Таак уж хорошо он вовсе не пахнет. Мне бы больше хотелось марки Bossа или Armani, но для этого не хватит твоих карманных денег. Люси!?

Нет, пожалуйста, не такое сновидение. Не одно из таких, которые кажутся настоящими, а когда просыпаешься, то немеешь от разочарования. Такого сновидения я не хотела. Тогда лучше вообще никакого. Кроме того Леандер в моих снах был собственно всегда более милым, чем в реальности. А то, что было только что, не было милым.

- Эй. Шшш. Люси. Люси, пожалуйста, посмотри на меня, прежде чем я снова упаду, я думаю, это произойдёт именно сейчас, я ...

- Леандер! - Я вскочила и так бурно обняла его за шею, что мы вмести упали с кровати и врезались в диван. - Это по-настоящему? Я проснулась?

- По-настоящему, - сказал он со стоном и ощупал своё плечо. - Ещё как ... Merde! (франц. дерьмо)

- Ты снова здоровый? - Я оторвалась и посмотрела на него подозрительно. Его скулы отбрасывали голубоватые тени на лицо, а глаза казались тусклыми. Даже снежно-голубой потерял свою яркость.

- Ну. Моя рука снова вставлена в сустав, а живот - он вероятно заживёт. - Его правая рука действительно больше не свисала безвольно вниз. Тем не менее, Леандер мне не нравился. Он выглядел больным. Извиняясь, он пожал плечами и в тот же момент ахнул от боли. - Я сам вправил его, - выпалил он и коротко закрыл глаза.

- Сам вправил? Как это?

- Плечом бросался на стену замка, когда ты сегодня утром была во дворе. Два раза. Потом это сработало.

- О Боже ... Разве это не было ужасно больно?

- Было, - подтвердил он, вздыхая, и криво усмехнулся. - Не смотри так, Люси. То, что со мной делала штаб-квартира, чтобы избавить меня от тела, было намного хуже. Но в этот раз я боялся, что не смогу больше стать бесплотным. Всё было наоборот.

- И? - спросила я напряжённо. - Ты стал снова бесплотным, после того, как я уехала? Так же как и раньше?

Леандер неторопливо покачал головой.

- Нет. Люси, я никогда не был полностью бесплотным с самого начала проклятия. Я всегда каким-то образом чувствовал своё тело. Тем не менее, у меня ещё были особенности охранника. Я мог летать и стать совершенно лёгким, если хотел. И даже ты не могла меня видеть, если я отдалялся от тебя на достаточное расстояние. Но теперь ... - Его взгляд потемнел. - Всё изменилось. Я изменился. Полёт только что, был таким тяжёлым, как никогда. Всё болит. Я три раза чуть не упал. А ещё моя голова. Я почти ничего не помню, что случилось сегодня ночью. - Значит так же и наш поцелуй, подумала я - и поняла, что мне это в общем то кстати. У меня сейчас не было для этого нервов, поговорить с Леандером о поцелуе. И всё-таки я так хотела, чтобы он вспоминал. Иногда.

- Люси? - Мне нужно было сглотнуть, чтобы я могла ответить.

- Да? Что такое? Ты снова теряешь сознание?

- Если ты принесёшь мне что-нибудь поесть и попить, то нет. Кусок хлеба и немного воды. Может быть, одну или две фрикадельки. А потом я хочу просто полежать и отдохнуть. Два-три дня. Тебе придётся ходить в школу одной. Хорошо?

- Хорошо! Сейчас вернусь! - Когда я вернулась, Леандер свисал наполовину раздетый с дивана и крепко спал. Его обувь и жилет лежали на полу, флисовое одеяло небрежно обернуто вокруг живота. Я поставила тарелку и стакан на пол, встала перед ним на колени и стала смотреть на него.

Это всё, что мне было нужно. Только сидеть здесь и иметь возможность смотреть на него. Этого было достаточно, чтобы быть счастливой.

С благодарным вздохом я засунула фрикадельку себе в рот и с удовольствием её разжевала.

Это было самое лучшее, что я ела в жизни. Потом я наполовину опустошила стакан - остальное мог выпить Леандер, если проснётся и захочет пить. Уютно устроившись в кровати, я позволила его равномерному, спокойному, пахнущему мятой дыханию унести меня в мои сны. Потому что там он уже ожидал меня.

Заметки

[

←1

]

Здесь игра слов, на немецком Insekten означает насекомые, in Sekten означает в сектах.