Судьба в руках твоих

Приспособленцы. Часть 3

В холодном свете колдовских кристаллов Сун сидел у алтаря, глядя на убегающего вора, а когда шаги его стали совсем не слышны, молодой монах и вовсе расстелился по полу, придавленный до странного приятной тяжестью. Пережитые чувства и бессонная ночь изрядно измотали его, но результат грел душу. В голове не осталось ни одной мысли, и лишь странный, полный облегчения и смутной эйфории, смех вырывался из груди. Это решение… Оно далось ему нелегко, и последствия такого решения едва ли будут приятны. Сун знал это и все равно ощущал радость. Вероятно, ненадолго, но впервые в жизни он почувствовал себя свободным! Теперь дела храма его не касались.

Он лежал и смотрел на сверкающий потолок, не желая даже пальцем пошевелить. Вероятно, стоило покинуть обитель, но в этом месте время словно застыло, а снаружи… Неизвестно, что будет дальше. Судьба тех избранных, кто не смог стать Мессией, известна немногим, никто из них не возвращался ни в скит, ни в само селение. Были ли они убиты, дабы тайны обители оставались сокрыты, или же были изгнаны, кто бы знал? Надо сказать, Суна больше смущал первый вариант. Конечно, как дальше жить эту жизнь он не знал, но встретиться с Морой был еще не готов.

Сун задумался. За всю историю культа посох ни разу не крали, а потому оставалась слабая надежда, что Венан пощадит парня.

В рассуждениях о недостойных, провалившихся, лишь одна мысль, старательно гонимая сейчас, пугала Суна: а решал ли жрец вообще хоть что-то? Что, если недостойные попросту не могли покинуть храм и становились его частью? Неспроста ведь мирянам запрещено даже подходить к нему! С другой стороны, здесь, наверно, оставались бы кости… Сун резко сел, тут же схватившись за голову от секундного потемнения в глазах. Нараставший страх требовал немедленно броситься к воротам, но это означало вернуться в реальный мир и узнать вердикт в отношении своей судьбы. Для такого нужно гораздо больше воли.

Сун поднялся на ноги и медленно подошел к постаменту. Вблизи это всего лишь грубо обтесанный камень, примечательный лишь несколькими символами, врезанными в круги. «Дым», «Обман», «Защита» — так описывал эти символы Венан, когда пытался обучить избранного хотя бы основам магии. Пусть чары так и не поддались воле Суна, витиеватые значки он запомнил, хоть сейчас и с трудом распознал в потертых пиктограммах сложную охранную иллюзию.

Быть может, никакого призрака Акари здесь вовсе и не было? Быть может, таково было испытание духа?

Сун потер двумя пальцами переносицу, отгоняя ненужные мысли, и неторопливо двинулся к колоннам, дабы внимательно рассмотреть размашистую резьбу. Язык, несомненно, из Запретной Библиотеки, но сами буквы резкие, неравномерные, местами сколотые, будто кто-то выбивал их в спешке. Похоже, к своим первым последователям Ксенон был куда строже!

Шаг за шагом паническое желание бежать из храма утихало, и Сун спокойно обходил колонны и разглядывал сначала незамеченные барельефы на стенах. Ничего особенного — божество, даровавшее свою великолепную благодать склонившейся пастве. Вспоминая книжные картинки, Сун мельком подумал, что любое божество могло похвастать похожим изображением, а это еще и потерлось со временем — черт лица не видать, лишь силуэты. Отчего-то, глядя на него, Сун вовсе не испытывал ожидаемого трепета. На всякий случай, Сун преклонил голову перед барельефом, вознеся молитву, и тут же отвернулся, наткнувшись на изображение совершенно иного характера.

Чудовище. Огромный ящер с расправленными крыльями, сжимавший в лапе посох. Сун, рефлекторно отшатнувшись назад, осторожно приблизился к стене и всмотрелся в очень смутную резьбу, с близкого расстояния в которой ящера уже было и не разобрать. Зато отчетливо видно, как чьи-то заботливые руки стачивали мелкие детали. Как-то учительница истории обмолвилась, что раньше еретики изображали бога знаний драконом, якобы именно в этом обличии он явился к людям и даровал им Рактаас. Венан тогда даже прервал занятие, потребовав, чтоб учительница не забивала детям голову бреднями богохульников. Оттого так странно было видеть это изображение здесь, в обители Рактааса. Да, оно сохранилось хуже, кто-то явно пытался сколоть его вручную, не доверяя дело времени. Но оно все же было!

Как зачарованный, Сун осторожно, кончиками пальцев, дотронулся до камня, будто боялся, что тот истает.

— Сун? — послышался звонкий голос с другого конца залы. — Ты в порядке? Что ты там делаешь?

Парень вздрогнул и убрал руки за спину, будто нашкодивший ребенок, прятавший от строгого воспитателя бесценное сокровище. С той лишь разницей, что никакого сокровища там и в помине не было. Стыдливо склонив голову, Сун вышел из тени колонн.

— Сестра Иса? — с недоверием спросил Сун.

Он еще отчетливо помнил о защитных чарах и иллюзиях, хотя и не думал, что мороки могли принять облик этой отстраненной женщины. Они учились в одной группе, но Иса окончила обучение и получила сан священницы, а Сун так и остался под надзором наставников. Всегда холодная, собранная, сосредоточенная она была идеалом последовательницы Ксенона и одновременно головной болью учителей. Слишком много и глубоко анализировала все, что видела и слышала, а это не особо подходило религии, что обычно требовала слепого повиновения. Даже удивительно, что ее не поперли из скита.

Окончив обучение, Иса, и без того державшаяся в стороне, стала еще более закрытой и со всеми общалась только по делу, а с Суном даже не здоровалась, оттого странно было видеть здесь именно ее. Впрочем, справедливости ради, она хотя бы не издевалась над ним.

Он осторожно поднял глаза на невысокую фигуру, с головы до ног укутанную в черную мантию. Если бы не голос, Сун бы ее и не узнал. Иса же, словно отвечая на вопрос, скинула капюшон. С выпуска прошла пара лет, а труды уже пролегли на ее лице темными кругами под узкими, хищными глазами, сделав черты еще острее. Правая сторона черепа обрита, на ней тонкая надпись «Дисциплина и Совершенствование». По второй стороне, непослушно топорщась, лежала копна рыжих волос, почти полностью скрывавшая левую половину лица.

— Значит, видами любуешься? — вскинула брови женщина. — Я-то думала, тебе помощь нужна, тот вор был вооружен до зубов.

Сун поджал губы и отвернулся.

— Со мной… все в порядке, сестра, — потупил он взгляд.

— Отчего тогда не выходишь? Без посоха это просто голые стены, — женщина демонстративно постучала костяшками пальцев по ближайшей колонне. Сун не ответил, лишь крепче сцепил руки перед собой. — Ладно, неважно, — выдохнула Иса.

— А что с вором? Его поймали?

Спустя секундное молчание Иса ответила:

— Да.

Тон ее сквозил разочарованием, словно она всем сердцем желала обратного. Удивленный необычной реакцией Сун подошел к ней ближе.

— И что с ним стало? Что там произошло, сестра Иса? — с нескрываемой тревогой спросил он.

Он смотрел в лицо женщины, но с трудом мог понять, какого же ответа ждал от нее. Беспокойство о родном селении и годами вбиваемые в голову постулаты были сильны, но смерти незнакомца, коему буквально сам вручил посох, он не желал.

— Мы нагнали его на границе леса, — тихо начала Иса. — Сначала собирались казнить на месте, — глаза Суна испуганно расширились, но, похоже, Иса не обратила на это внимания, — но этой перечнице Венану, — презрительно процедила она, отчего Сун внутренне сжался, будто ожидая удара, — смерти дурака показалось недостаточно! Он его проклял, отнял зрение, — сердце пропустило удар: решение Суна теперь обойдется незнакомцу медленной и мучительной смертью. — А потом, — женщина криво улыбнулась, — оказалось, что Рактаас принял его.

Камень с души!

Сун едва удержался на ногах от облегчения. Все складывалось куда лучше, чем могло бы быть! У Ридайнии появился их долгожданный Мессия, незнакомец жив и, наверняка, скоро будет здоров, а Сун махнет рукой на все это монашество и вернется к мирской суете! Ну разве не чудесно? Так почему же Иса так печальна? Ее смущает личность нового Мессии? Нашла проблему! И года не пройдет, как сущность Рактааса поглотит душу незадачливого вора, ни один изъян не просочится!

— Сун, Венан бросил его там, посреди леса.

— Что?! — с ужасом вскрикнул Сун, не поверив своим ушам.

— Что слышал, — склонила голову Иса. — Он со своим Акари совсем рассудок потерял! Он покалечил нового Мессию и бросил его на верную смерть посреди леса. Скорее всего, парень не протянет и пары часов.

— Но почему ты тогда здесь, а не с ним?! Почему никто не остановил Венана?

— По той же причине, по которой ты сидишь здесь: страх. Страшно, что другие не поддержат тебя, а в одиночку твой голос ничего не значит. Как бы не прилечь рядом с этим вором, — вздохнула Иса.

Сун с пониманием кивнул. Пока Мессию не видели в народе, вся власть сосредотачивалась в руках жреца. Пусть священники тоже немало значили в глазах людей, против Венана они не пошли бы. Правда правдой, а жить хотелось.

— Он и за тобой посылать не собирался, — добавила Ива, отведя взгляд.

— Это меня, как раз, не удивляет, — грустно усмехнулся Сун. — Какой же приговор мне вынес дорогой наставник?

— Изгнание. С этой минуты ты больше не можешь пересекать границу Ридайнии, — ответила священница.

Сун вновь кивнул. В конце концов, он был готов и к более печальному исходу.

— Возможно, оно и к лучшему, — продолжила Иса. — Жизнь в ските всегда была тебе не по нраву, а так сможешь начать жизнь с чистого листа.

Сун удивленно вскинул брови. Никогда она не общалась с ним по душам, но оказалась невероятно наблюдательна.

— Знаешь, Сун, я даже завидую немного. Мне ни за что не хватит смелости оставить селение, но, похоже, сейчас самое время. Венан силен, но он превратился в тирана и самодура, Мессия изгнан и, вероятно, скоро умрет, Рактаас покинул свою обитель. Даже подумать страшно, что будет дальше, — Иса покачала головой. — Вот, возьми, — она кинула ему шест и кинжал, что у него забрали перед входом в храм, и меленький мешочек. — Здесь немного серебра. В селение тебе возвращаться нельзя, но люди из городов ценят эти побрякушки. Надеюсь, их хватит на первое время. Если пойдешь на северо-восток, выйдешь к Илинку. Плохой город, люди в нем — беглые преступники, но других селений поблизости нет. Будешь обходить Сонный овраг — возможно, найдешь того вора. Все запомнил?

— Да, запомнил. Спасибо тебе, сестра!

— Упади на хвост лисице, Сун! Береги себя и не дай кликухам да лесным духам тебя сожрать! — вымученно улыбнулась женщина и, накинув капюшон, направилась к выходу.

Проводив женщину долгим задумчивым взглядом, Сун склонился над рассыпанными по полу предметами. Да уж, даже вещи собрать не дали… Он заткнул нож за голенище сапога, спрятал кошель за пазуху и, подняв шест, направился прочь из храма. В город ворья и беспредела… Сун мученически вздохнул, слушая, как врата за спиной закрывались, а свечи переставали потрескивать, затухая одна за другой. Он оглянулся на врата, мельком подумав, что стоило дождаться утра внутри, однако пути назад больше не было — каменные створы плотно сомкнулись, вновь запечатанные до избрания следующего Мессии.

Раздвигая кусты палкой, Сун осторожно пошел на северо-восток. Он шел медленно, почти прогуливаясь и будто прощаясь со знакомыми местами. В эту ночь даже нечисть пугала его не так сильно, как предстоявший выход в люди: слишком давно он не видел мирской жизни и никогда — жизни других поселений.

Сун мотнул головой. Что проку себя накручивать попусту, лучше под ноги смотрел! Глядишь и на вора наткнулся бы…

Парень притормозил. И с чего он только вспомнил про него? В конце концов, этот человек сам создал себе проблемы. Красть из храма! Это же еще додуматься надо!

С другой стороны, можно ли это вообще считать кражей? Едва ли бог знаний позволил бы недостойному даже приблизиться к реликвии. Хотя Сун тоже там был, а себя достойным он не считал. И как только все это работало на самом деле?

Сун поднял взгляд к кронам многовековых деревьев, перекрывавших небеса, и тяжко вздохнул. Все-таки глупого воришку ему было немного жаль. Не от хорошей жизни люди опускались до кражи. Да и наказание казалось Суну через чур уж суровым.

— Надо бы глянуть, что с ним… — пробормотал он.

Все равно дорога одна.

Как там говорила Иса? Рядом с Сонным оврагом оставили, значит?

Заметно быстрее Сун продолжил свое шествие по лесу, однако со своими благородными намерениями Сун не учел одного: он в жизни не был так далеко от селения и едва ли мог ориентироваться в темноте.

Радовало лишь то, что опознать Сонный овраг нетрудно — энергия, бившая ключом из точки разлома, тяжелая и гнетущая, даже не осведомленный человек почувствовал бы ее при приближении. Учителя говорили, что это одно из тех мест, в котором мир живых соединялся с Царством Снов — переменчивым, безграничным миром в нигде и никогда, в котором обитали духи и боги. Если пробыть в таком месте слишком долго, душа отделится от тела и человек погибнет. Через эту же точку заблудшие духи проникали в мир живых, и именно они извратили этот лес, наполнив его чудными и опасными созданиями.

Охотничьим кинжалом он то оставлял в стволах глубокие царапины, то резким ударом ломал веточки кустарников, помечая свой путь в надежде, что это поможет, если лесные духи вздумают водить его кругами. Но сколько бы он ни двигался вперед, не находил ни Сонного оврага, ни вора.

Сун пождал губы и дергано осмотрелся по сторонам. Неаккуратно сорвав засохшую от темной энергии ветку ползучего пепельника, он ногой расчистил небольшой участок земли и, собрав небольшую кучку сухих листьев, разжег огонь, запалив веточку. Стелившийся по земле, росший везде и всюду этот сорняк мог подсказать местонахождение человека.

Мельком стерев кровь с поцарапанной руки о штанину, Сун уселся прямо на землю рядом с тлеющим костерком и, сосредоточившись, вдохнул дым пепельника. От едкого запаха заслезились глаза, а в горле засвербело, да так сильно, что игнорировать это не было сил. О каком уж трансе тут можно говорить? Парень согнулся пополам и закашлялся, запоздало осознавая, что у него все равно не было никаких вещей, связанных с вором. Он даже лица его не видел! Сун устало откинулся на ствол дерева. Все же магия совсем не для него.

— Этот лес просто огромный, — пробурчал он. — Тут не то, чтобы найти кого-то, тут бы себя не потерять!

Вдохнув холодный ночной воздух, Сун поспешил себя успокоить. Возможно, он рано поднял панику, возможно, он еще даже близко не подошел к Сонному оврагу и нужно лишь продолжать движение…

С этой мыслью он поднялся с земли и, стряхнув с себя мох и букашек, с пошел дальше. Совсем скоро вдали послышались стенания. Не крики о помощи, не рев животных, а болезненные стоны сильно пострадавшего человека. Не думая более ни секунды, Сун удобнее перехватил шест и бросился на звук, совсем не заметив плывших меж стволами теней. Не останавливаясь, он ловко скакал через торчащие корни и прорывался через кусты, и, только выбежав к обрыву, с которого едва не покатился на устланное призрачным туманом дно, понял, что больше никого не слышит. Он стоял у границы Сонного оврага, тяжелая сила которого безбожно сдавливала виски, но никого поблизости не видел.

— Эй! — крикнул он. — Есть кто-нибудь? Отзовись!

Тишина.

Лишь искаженное эхо стало ему ответом. Смутные подозрения стали закрадываться в темную голову, и Сун, настороженно оглядываясь по сторонам, двинулся вдоль обрыва. Эхо, постепенно затихнув, обернулось шепотом. Бессмысленным, бессвязным, но очень оживленным. Сун крепче перехватил шест и, когда почувствовал сбоку смутное движение, резко развернулся, с силой ударив по существу, скрывавшемуся в тени. Кликуха с нечеловеческим визгом взвилась и быстро забралась на дерево, вывернув шею и шипя на обидчика. Отвратительная шестилапая тварь, покрытая мхом и обрывками ткани, вцепилась в необъятный ствол и неотрывно следила за каждым движением Суна, однако не спешила нападать. Вместо этого она разинула зубастую пасть и вновь застенала, будто это могло кого-то обмануть. Раздраженно сплюнув в сторону твари, Сун пригрозил ей шестом и, уже было, продолжил свой путь, когда со всех сторон стали доноситься похожие звуки. Под взглядом хищных глаз, возникавших то тут, то там, в жилах стыла кровь, а ноги предательски подкашивались.

— Да сколько вас тут?! — с ужасом прошептал Сун, и кликухи моментально подхватили:

— Сколько… Сколько?.. Тут? У-ху-у…

Шелест голосов заполнил лес, перекрывая треск веток и скрежет когтей. Стиснув зубы, Сун выставил шест перед собой, направляя его от твари к твари.

— Убирайтесь! Оставьте меня в покое! — рыкнул он, отступая назад. — Только подойдите, и вам не поздоровится!

Нечисть задумчиво застрекотала, словно переговариваясь, и стала медленно, но решительно окружать парня. Шаг назад. Почва под ногами угрожающе посыпалась вниз. Мельком глянув на невидимое в тумане дно оврага, Сун тут же перевел взгляд на голодно облизывавшуюся тварь и, недолго думая, спрыгнул вниз. Кликухи разочарованно зашипели и, потоптавшись у края, наблюдая, как парень кубарем катится к сияющему мареву, разошлись.

Бесконечно долго Сун падал вниз, мысленно проклиная каждый день своего существования. Лесной мусор и мелкие камни в кровь разодрали кожу на спине и руках, которыми Сун пытался прикрыть голову от ударов. Последний удар вышиб из легких воздух, оставляя парня, от боли терявшего сознание, корчиться на влажной листве.

— Мерзкие детишки, не правда ли? — раздался над ухом глубокий голос. — Только и могут, что жрать да плодиться, — сетовал незнакомец. — У всех дети как дети, а мои с каждым поколением становятся только тупее. Первые хоть говорить могли, — он тяжко вздохнул и потыкал Суна прутом в бок. — Эй, вставай, я вижу, что ты еще живой… — скучающе протянул незнакомец. — Можешь, конечно, и дальше валяться, но тогда это слово уже нельзя будет сказать в твой адрес.

Сун с трудом продрал глаза, будто чем-то склеенные, и сквозь странную муть попытался рассмотреть собеседника. Длинная шея, шесть конечностей… Сун схватил шест и, резко сев, попятился назад, но тут же наткнулся на землистый склон.

— Ух ты! Какой шустрый! Жаль, что ненамного умнее моих деток, — поцокал демон. — Стал бы я тебя будить, если бы хотел отведать твоей плоти?

— Да кто вас знает! Может, вам нравится загонять добычу, прежде, чем съесть ее? — прохрипел Сун, на что демон снисходительно рассмеялся.

В одно мгновение он оказался вплотную к парню и протянул к его лицу одну из своих конечностей. Сун крепко зажмурился, чувствуя, как холодные пальцы осторожно протирают его веки.

— Смотри, какая прелесть! — довольно воскликнул демон.

Сун осторожно приоткрыл один глаз, осознавая, что стал видеть гораздо лучше. Он судорожно осмотрел стоявшего перед ним демона, до смешного похожего на кликуху. Только вот демон был облачен не в мох, а в длинную тунику, будто сотканную из клубящегося дыма и расшитую весенним травами. Он совершенно ровно стоял на задних конечностях, и его можно было бы принять за человека, если бы не удлиненная морда, похожая на олений череп, обтянутый кожей, да четыре когтистых руки, коими он мог бы разодрать Суна за доли секунды. Одну из рук демон держал вытянутой перед собой, а с когтя свисал полупрозрачный белесый паук. Сун тут же вздрогнул всем телом, принявшись тереть глаза, но, похоже, этот подозрительно заботливый демон все убрал.

— Что эта «прелесть» делала на моем лице?! — дрожащим голосом спросил Сун, на всякий случай, осматривая себя с головы до ног.

— Думаю, она хотела съесть твои глаза, — насмешливо ответил демон, но пасть его даже не дернулась. Звук шел сам собой, будто из-под маски. — Они, знаешь ли, большой деликатес для местных обитателей. Плоти да костей даже у самого тощего из вашего рода достаточно, а вот глаз всегда не больше двух. Вы, кстати, не собираетесь что-то с этим делать? — Сун ошарашено покачал головой. — Нет? Ну ладно. Вы так консервативны в отношении своего тела, — он разочарованно развел нижней парой рук.

В следующий миг «олений череп» открылся, показывая внушительный набор зубов, отчего Сун сильнее вжался в склон оврага. Однако демон вовсе не собирался полакомиться его глазами. Вместо этого он с мерзким чавканьем закинул в пасть паучиху. К горлу Суна подступила тошнота.

— Мда, — фыркнул демон, — ни о чем! В прошлый раз вкус был гораздо насыщеннее. Неужто, приелось?

Демон продолжал ворчать. Все-то сейчас не так! А раньше и народ умнее был, и пауки вкуснее, и мох под ногами мягче! Нервно сглотнув, Сун с трудом отвел взгляд от патетически размахивавшего руками демона и только сейчас сообразил, что в лесу светло. Их все еще окружал густой туман, но сквозь него, очевидно, пробивался свет. Сун мигом подорвался с земли.

— Уже рассвет?! — вклинился в монотонную речь демона крик, полный ужаса. — Сколько я тут провалялся?!

Демон усмехнулся.

— Смотря, что понимать под словом «тут». Ты хоть знаешь, где находишься?

Сун замер и ненадолго задумался, восстанавливая в памяти последние минуты жизни.

— Я помню, что прыгнул в Сонный овраг, — протянул он. — Неужели, это место уже затянуло мою душу в мир мертвых? — от этих слов сердце в груди бешено заколотилось, но внешне Сун старался не выдавать своего беспокойства. Глупо паниковать раньше времени, ни к чему хорошему это его еще не приводило, да и неизвестно, как демон отнесется к чужому страху. — Но почему я все еще чувствую боль?

— Эм… Потому что ты еще не умер? — развел руками демон. — Уж не знаю, как долго ты спишь там, тут-то время течет совсем иначе. Но спешу тебя обрадовать, маленькая котлетка, ты только на перепутье, в межпространственном кармане, а значит, твоя связь с телом еще достаточно крепка! — он потыкал пальцем по переносице Суна.

Сун схватил демона за руку еще до того, как сообразил, что сделал, а когда эта мысль наконец оформилась в воспаленном разуме, лишь с ужасом взглянул в черные провалы глаз демона, уже не в силах отстраниться. Однако, демон и не думал сердиться на него и с любопытством склонил голову на бок, ожидая действий юноши. Собравшись с силами, Сун заговорил:

— Послушайте, господин демон…

— Хивас.

— Господин Хивас, прошу вас, помогите мне выбраться отсюда! — с нотками паники затараторил Сун. — У меня и в мыслях не было нарушать ваш покой…

— Да-да, — протянул демон, — ты всего лишь спасался бегством, я знаю, — он склонил голову, чуть брезгливо вытягивая свою руку из захвата юноши. — Забавный ты человечек, котлетка, и откуда только взялся здесь? Такие, как ты, обычно долго не протягивают, — Хивас склонился к шее Суна и шумно вдохнул. — В тебе ведь уже ничего не осталось: ни страсти, ни страха — все из тебя чайной ложечкой выели. Живешь, что существуешь, но краю побарахтаться решил? — усмехнулся он.

Он говорил медленно, с каким-то особенным удовольствием растягивая слова и будто ввинчивая их в разум Суна, намеренно или нечаянно распаляя парня. Под конец Сун не выдержал:

— Могу я не выслушивать о своей никчемности хотя бы от демона на перепутье?! — рявкнул он и тут же испуганно замолк под насмешливым взором собеседника. — Прошу вас, помогите мне выбраться в мир живых, — с трудом успокоив дыхание, тихонько попросил Сун.

— Какая прелесть! — гортанно засмеялся Хивас. — Ты еще глазки опусти и ножкой шаркни! А что мне будет за это? — отсмеявшись, снисходительно спросил он. — Я смотрю, у тебя с собой из ценного только ты сам. Что предложишь мне, котлетка?

— Я… — проблеял Сун.

Предложить? Что могло понадобиться плотоядному демону из мира мертвых? Серебро его явно не интересовало. Взгляд Суна судорожно забегал, пытаясь выцепить в окружении что-то подходящее, но в голову навязчиво лезла лишь одна мысль — демону нужна плоть. Слушая клокочущий тихий смех забавлявшегося его растерянностью демона, Сун крепко сжал шест. Стоит ли оно того? Лишиться части тела в обмен на ответы. Еще и неясно, знал ли этот Хивас хоть что-то полезное. Это один из самых бессмысленных обменов… Однако рука Суна против воли потянулась к глазам. В этот же миг тонкие когти чувствительно полоснули по пальцам, заставляя парня резко опустить руку.

— Да уж, гений! Ты в своих глазах совсем ничего не стоишь, раз собираешься разбазаривать себя налево и направо?! — возмущался Хивас. — Я уже молчу о том, что ты еще не получил от меня положительного ответа, да еще и забыл, что есть я тебя не собирался! За кого ты меня держишь? За одну из этих тварей, у которых желудок вместо мозгов? — он оскорблено сложил руки на груди и отвернулся.

Сун за его спиной обессилено рухнул на колени, чувствуя, как соленые слезы защипали глаза. И что теперь делать? Что нужно этому демону?! Время и так уходит, сколько еще он собрался тянуть?! Не хочет помогать, так пусть катится на все четыре стороны!

— Рано ты сопли по лицу размазывать стал, — фыркнул Хивас. — Я и плохую новость еще не сообщил тебе, — демон повернулся полубоком, свысока глядя на вскинувшегося парня. — Не в моих силах тебе помочь. Ты не можешь просто взять и уйти отсюда, если только кто-то в мире живых не разбудит тебя.

Слова демона прозвучали как гром среди ясного неба.

— Неужели, нет никакого способа выйти с перепутья?! Вы же как-то выбираетесь в наш мир!

— Мы и не люди, — пожал плечами демон, однако, взглянув в опустошенное лицо Суна, поспешил продолжить: — Знаешь, малец, тебе бы каргу навесить. Она как раз ждет тебя. Или кого-то вроде тебя. Кого-то живого. Человека, что свободно скакал меж измерений. Но может и ты ей понравишься, кто знает? Впрочем, на твоем месте я бы все равно начал присматривать местечко для отдыха и придумывать бы себе занятие до дня перерождения, а то мало ли на сколько ты тут задержишься…

— Где эта карга? — сипло произнес Сун, прервав полный энтузиазма монолог.

— Хм? А мне почем знать? Может, там, а может, вон там, а может, еще где, — все его руки, закручиваясь вокруг тела, показывали в прямо противоположные стороны. — Просто иди куда-нибудь. Это же перепутье Царства Снов! Чтобы куда-то прийти, нужно лишь очень этого захотеть! — он приобнял Суна за плечи и рывком поднял с колен.

Сун с сомнением посмотрел на демона, слишком добродушного для обитателя этих мест и существа, породившего хищную нечисть их мира. Говорил ли он правду или лгал? Он смотрел на Хиваса и совершенно не понимал, чем руководствуется это создание, но все же счел нужным поблагодарить его. Если слова его правдивы, то лишить его даже ответных слов было бы невежливо, если же демон лгал, все это уже не будет иметь значения для души, плутающей в тумане на перепутье. Сун сделал всего несколько шагов, но одолевавшие его сомнения не позволили смолчать. Он повернулся лицом к демону, рассевшемуся под склоном обрыва.

— Почему вы решили помочь мне?

— Хочу посмотреть, как бабочка трепыхается в сетях, — оскалился Хивас, и Сун тут же отвернулся, краем уха услышав исполненный тоской шепот: — И как она, наконец-то, вырывается из них.

Однако обернувшись вновь, Сун увидел лишь густой мерцающий туман. Все глубже он уходил в Царство Снов, однако, пока спина горела ссадинами, а ноги ныли, беспокоиться не о чем — он все еще был жив. Он шел вперед, наблюдая, как камни и деревья, что стояли на пути, исчезали, растворяясь в воздухе, как в небо зеленоватым сиянием поднимались кусочки мха и земли. Туман, как живой, окружал и льнул к лицу и рукам, ластясь, подобно кошке, и подталкивая вперед. С душераздирающим воплем над головой проносились странные птицы, тут же сцапываемые лапами-ветками, в мгновение ока поднимавшимися с земли. Однако всего этого Сун старался не замечать. Он стремительно двигался вперед, подгоняемый мыслью о смерти и до дрожи пробиравшим ощущением слабевшей боли. Нужно торопиться!

Вдруг земля под ногами задрожала, да с такой силой, что Сун рухнул на четвереньки и отчаянно вцепился в дерн. Гигантские ветви показались со всех сторон, поднимая островок земли с Суном к небу и унося далеко с тропы. Парень с криком зажмурил глаза, увидев внизу лишь бурлящий клубящийся туман и бесконечную бездну над головой. В следующий миг рука древесного духа замерла, но лишь за тем, чтобы резко рвануться вниз. Когда же Сун, едва удерживавшийся на островке, уже был мысленно готов к полету в неизвестность, все прекратилось, и островок остановился перед стоявшей на до смешного тонких жердях роще. Сун посмотрел в темные провалы между ветвями и рухнул навзничь, пытаясь отдышаться.

— Человек? Человек! Живой! Совсем живой! — раздался оглушительный шепот множества голосов. — Мягонький! Тепленький! Смотри, смотри! Еще не сожрали! Кличущий хорошо работает! Да! Молодец! Заслужил награду! Карга будет довольна! Довольна! — набирал шепот силу, превращаясь в гвалт, от которого хотелось зажать уши руками, лишь бы как-то отгородиться от него.

Обманул-таки.

Тихо смеясь над своей глупостью, Сун лежал, раскинув руки, и смотрел в безграничную черноту неба перепутья. Стоило ему вдохнуть свободы, как сама реальность посыпалась под его ногами, лишь бы он не получил большего. Не так он представлял собственный конец, но от этого лишь хотелось смеяться громче.

До того нелепо умереть… Действительно мог только ты, Сун!

Не давая Суну погрузиться в подступавшую истерию, древесная рука вновь дернулась и двинулась к провалу между ветвями. В этот миг Суна накрыл непроглядный мрак. Крепко зажмурившись, парень сжался в комок, будто это могло как-то защитить его, и крепче вцепился в пожухлую траву. Но древесный дух и капли внимания не обратил на бессмысленные манипуляции.

Через несколько мгновений «рука» перевернулась и стряхнула Суна с островка на плотно утоптанную тропу. Он нелепо шлепнулся на землю, от неожиданности не сразу поднявшись на ноги. Ничего не понимая, он хлопал глазами и даже не пытался пошевелиться. Он был наверняка уверен, что процесс съедения должен был ощущаться по-другому. Однако сколько бы он ни лежал, ничего не происходило, лишь конечности затекали все сильнее.

Сун развернул голову и с удивлением обнаружил особенно яркий в этой тьме фонарь. Так близко, только руку протяни! Он настороженно поднялся на ноги и двинулся на свет. Может, это и огонь, в котором он сгорит, подобно мотыльку, но других путей в этом чудном месте все равно не видать.

Чем ближе к фонарю он подходил, тем четче виднелся силуэт небольшой хижины, похожей на заваленный листьями пень с дверью и единственным круглым окошком. Из изогнутой трубы тянулась тонкая струйка дыма, едва видимая в свете фонаря; весь порог порос ядовитыми грибами. Вокруг ни души, лишь толстые нити паутины тянулись от веток к хижине и десятки крошечных глаз наблюдали с нее за гостем. Похоже, именно здесь жила карга. Все в этом месте жаждало, чтобы они встретились, но от этого желание Суна увидеть каргу только быстрее угасало. Древесный дух говорил, что Хивас хорошо выполнил свою работу, направив живого человека к карге. Значило ли это, что демон подставил его? Был лишь один способ узнать.

Сун решительно открыл дверь и шагнул в хижину, в следующий миг оказавшись в удивительной красоты белокаменной беседке, залитой светом неестественно большой луны. Вокруг протирался усыпанный красными цветами луг, а вдали виднелся размытый силуэт горного хребта. Видимо, пейзажи мира живых карге куда больше приходились по душе, нежели переменчивые картины Царства Снов.

— Явился — не запылился! — недовольно процедил скрипучий женский голос сбоку. — Как долго ты собирался заставлять меня ждать?

Сун резко развернулся на голос и нос к носу столкнулся с высокой женщиной средних лет. Кожа бледно-серая, похожая на пергамент, распущенные черные волосы змеились по телу, прикрытому свободно струящейся алой накидкой, чудно переходившей в простое платье с узкими рукавами. На мгновение ярко зеленые глаза ее пугающе распахнулись, а радужка увеличилась, делая женщину похожей на змею или ящерицу, но в следующую секунду все исчезло. Бряцнув множеством тонких браслетов, она вцепилась в лицо Суна, вынуждая того поворачивать голову из стороны в сторону, пока карга рассматривала его, как недозрелый фрукт.

— Хивас, безмозглый ящер! Тебе хоть что-то можно доверить?! — раздраженно процедила она, отстраняясь. — Впрочем, как его винить? Люди все на одно лицо, а живые сюда почти не приходят… — она сокрушенно покачала головой и вышла из беседки, будто потеряв всякий интерес к ошарешенному мальчишке.

— Простите, госпожа, — нервно выдохнул Сун, — мне неведомо, кого вы ожидали. По настоянию господина Хиваса я лишь надеялся попросить вас о помощи. Без вас мне никак не выбраться…

— «Лишь»? Так говоришь, будто просить помощи у той, что вы зовете Морой, — сущая безделица, доступная любому желающему! — презрительно фыркнула женщина, с насмешкой краем глаза наблюдая, как парень стремительно бледнеет, едва удерживаясь на ногах.

Как рыба, выброшенная на берег, он открывал и закрывал рот, не в силах произнести нечто вразумительное. Неужели, и правда перед ним стояло самое настоящее божество? Неужели, карга, к которой столь пренебрежительно отправил его Хивас, и есть богиня смерти Мора? От осознания этого затряслись руки.

— Прекращай бормотать ерунду! Подойди и ответь: известен ли тебе человек по имени Акари? — грозно вопросила Мора, оборачиваясь к Суну.

С последним словом дрожь исчезла, словно обрубленная топором палача. Акари? При чем здесь он? Разве не должен дух досточтимого Мессии отправиться в Запретную библиотеку в посмертное услужение богу знаний? Пуст он погиб, Море не должно быть до него дела! Панически размышляя, Сун прикусил нижнюю губу, но тут же с ужасом вздрогнул — боль становилась заметно слабее. Времени оставалось мало, и стоило распорядиться им разумно, раз уж судьба не спешила скормить парня местным демонам. Взяв себя в руки, Сун неуверенно шагнул к женщине.

— Едва ли он был единственным в мире, но это имя носил последний Мессия бога знаний. Если вы ждали его, то я не понимаю, отчего искали живого человека, — тихим и ровным голосом отвечал Сун, невольно отметив, как напряглась женщина. — Господин Акари был жестоко убит почти десять лет назад.

— Невозможно! — резко повернулась Мора. — Все души мертвых людей проходят через перепутье!

Сун чуть дернул бровями от удивления.

— Однако это так, — смиренно склонил голову он, внутренне содрогнувшись под яростным взглядом глаз, вновь ставших змеиными. — Мы всей общиной хоронили его.

— Интересно, это кое-что проясняет, — едва слышно протянула Мора. — Пройдемте-ка со мной, юноша, — громче произнесла она, обращаясь к Суну, и зашагала вперед, сквозь поле кроваво-красных цветов.

Не до конца понимая сути слов Моры, Сун запоздало кинулся за ней, едва не путаясь в собственных ногах. Медленно и степенно, она словно плыла по своему бескрайнему саду, высеребренному холодным светом неестественно большой луны. Ветер нетерпеливо трепал цветы, но совершенно не касался впереди идущей женщины — все в этом месте подчинялось ее воле. Какое-то время Сун смиренно плелся за ней, боясь лишний раз поднять глаза, однако каждая потраченная здесь секунда отзывалась в нем отголосками злости. На себя, на Венана, на этого глупого вора и на богиню, будто намеренно тянувшую время. Время, которого и так нет! То и дело Сун щипал себя за руки, убеждаясь, что связь с телом еще не утрачена.

Впереди ничего не менялось. Поле было поистине бескрайним, а горы оставались недостижимыми. Совершенно неясно, куда вела его Мора. Там не было ни лесов, ни домов. Ничего, где можно было бы что-то спрятать.

— Отчего ты замолк? Давай, развлеки старую каргу! — насмешливый голос Моры врезался в сознание Суна так неожиданно, что тот вздрогнул. — Идешь как баран на заклание, только веревки на шее не хватает! Неужто, тебе совсем не любопытно? Или боишься, что за слово неосторожное я съем тебя? — хищно оскалилась женщина, притормаживая и слегка поворачиваясь к парню. — Уже стоило бы сообразить, что если бы кто-то здесь желал твоей смерти, мы бы сейчас не разговаривали.

— Д-да, я понимаю, — кивнул Сун. — Господин Хивас сказал мне то же самое.

— Видишь? Говорить со мной не так уж страшно. Давай-давай, продолжай! Ты и представить себе не можешь, как наскучивает перепутье за тысячи лет! Местные демоны совсем не навещают старуху. Лишь Хивас иногда заходит, но он предпочитает болтаться у червоточины.

— Похоже, что он кого-то ждет, — парень нерешительно поравнялся с Морой.

— Скажи, ягненок, на кого похож Хивас?

На монстра!

Сун невольно вспомнил свое первое впечатление о демоне, и по телу побежали мурашки. Однако парень не спешил высказать крутившееся на языке слово и призадумался.

— Я не знаю, госпожа Мора. Трудно сказать. Это похоже… как если бы какой-то безумец слепил человека и зверя воедино, — тихо ответил Сун, искренне надеясь, что его слова не дойдут до ушей демона.

— Хивас не всегда был демоном. Когда-то это был молодой мужчина из благородной семьи. Однажды они с друзьями и супругой много выпили, и кто-то предложил отправиться на охоту в ближайший лес. Уже в глубине леса Хивас почувствовал себя скверно — кто-то подсыпал ему снотворного. Он звал на помощь, пытался вернуться назад, но не смог. Сонного его задрали дикие звери, — Сун непроизвольно сжал ладони, тут же подумав про ослепленного вора, брошенного недалеко от Сонного оврага. — Боль и ужас, что он пережил не могли не сказаться на его душе, — голос Моры звучал спокойно, без гнева, без насмешек. История, от которой в жилах должна стыть кровь звучала, будто любимая бабушка рассказывала сказку. По крайней мере, Суну казалось, что голос бабушки звучал бы примерно так, если бы та дожила до его сознательного возраста. А Мора все продолжала рассказывать. Выглядело так, будто собеседник ей не особо нужен, лишь бы кто-то натолкнул на тему поинтереснее! Возможно, в своем одиночестве она часто болтала с собой… — Кто-то предал его, и страдания его было столь велики, что позволили ему вырваться из своего последнего сна…

— Последний сон?

— Не забивай себе голову, — отмахнулась Мора. — У людей такого нет, ваше посмертие совсем иное, лишь перепутье отделяет вас от вечного забвения, — парень было открыл рот, чтобы задать еще вопросы, но Мора продолжила рассказ, оставив Суна наедине с противоречием возникшем в его голове. Жрец о посмертии рассказывал ему совсем другие вещи. — Так… на чем я остановилась? Ах, да! Он умер и вырвался из Царства Снов. Вот только Царство Снов не привязано к какому-то месту. Из одной и той же двери можно попасть куда угодно. Но Хивас не был в состоянии управлять этим, и его выбросило на ваш остров. Обезумевший, он бродил по ныне проклятому лесу и звал ту, которой доверял больше всего, — свою супругу. Люди, что сталкивались с ним, заражались его безумием и в итоге стали теми, кого вы зовете кликухами, а сам демон получил имя «Хивас» — кличущий.

Парень невольно оглянулся назад, будто отсюда мог видеть сидящего у земляного склона Хиваса, так и не нашедшего покой. Они были едва знакомы, но все же демон был добр с ним, и от этой истории жалость поселилась в душе юноши.

— Не думал, что у демона может быть такая трагичная судьба, — задумчиво протянул он, будто сам не был тем, кого «близкие» безжалостно выставили на мороз.

— У демонов иной и не бывает.

— Господин Хивас все еще ждет ее?

— Вряд ли, — покачала головой Мора. — Это было очень давно. Так или иначе, Хивас оказался на острове и на перепутье случайно, вряд ли бы она повторила этот путь. И неважно, была ли она убита в тот же день, избежала ли заговорщиков или же вовсе была той, кто подсыпал ему снотворного…

— Разве можно поступить так с тем, кого любишь? — тут же вскинулся Сун, чем немало позабавил хозяйку перепутья.

Взращенный на историях о справедливом мире, сказках о вечной любви, о неземном и нерушимом чувстве, что соединяло сами души, он просто не хотел верить в подобное. Хотя его реальность раз за разом разрушала его наивную, почти детскую веру. Словно в ответ на его вопрос перед глазами встала картинка, когда родители выпроводили его в скит. Тогда они желали ему лучшего, да…

— А с чего ты взял, что она его любила? — фыркнула Мора и резко вильнула в сторону. — Иной раз нами правят и корысть, и ненависть. Иной раз мы улыбаемся тем, кого с удовольствием бы придушили собственными руками. Иной раз ты… в человеке души не чаешь, — ее голос заметно дрогнул, а пальцы невзначай коснулись шеи, — а он ложно обвиняет тебя в государственной измене и «в память о прошлом» предлагает на выбор яд или плаху… — на считанные мгновения ее взгляд потускнел, будто она переживала свой самый страшный кошмар, но тут же вернулся в норму. — Не стоит делать выводы о тех, кого ты совсем не знаешь. Мы почти пришли, но я вижу, что тебя что-то гложет. Спрашивай, времени еще достаточно.

— Простите мое любопытство, но вы так удивились смерти Акари… — немного замявшись, начал Сун. — Неужели, госпоже Море неведомо, что творится в мире живых?

Мора замерла и смерила его оценивающим взглядом, после чего рассмеялась, будто он спросил совершенно очевидную нелепицу.

— Перепутье, ваше Упокоище, — вот мое царство! На своем острове копошитесь, как хотите, мне не интересно!

— Но… Как же так? Сотни людей молятся вам каждый день!

— Ха! Ты слышишь эти молитвы? Нет. И я тоже. Как и другие ваши «боги». А если бы и слышала, думаешь, мне было бы не все равно? Мне нет дела до людских симпатий, — фыркнула женщина. — Неважно, любите вы меня или ненавидите, ведь в конце вы все окажетесь здесь!

Сун стушевался, пытаясь подобрать слова к странному скребущему чувству.

— Но как тогда вы встретились с Акари? — непонимающе протянул он.

— Так же, как и с тобой, маленький ягненок! — усмехнулась она и выставила руку в сторону, не позволяя ему идти дальше. Второй рукой она ударила по воздуху, разошедшемуся кругами, подобно озерной глади. Часть пейзажа просто мигнула и исчезла, оставляя посреди цветущего поля черный зев, за которым можно было разглядеть очертания мебели. Мора шагнула внутрь и жестом позвала Суна за собой. — Он еще ребенком забрел в Сонный овраг. Я вывела его обратно в мир живых, а через какое-то время вновь обнаружила его у червоточины. Думала выпроводить и пригрозить оставить его умирать, если встречу его еще раз, а потом выяснила, что Царство Снов даровало ему зрение. Вот только дары этого места люди только здесь и могут использовать. В итоге, он часто стал заглядывать сюда, а как стал Мессией этого вашего Ксенона, вовсе начал ходить как к себе домой, — улыбнулась она. Вспоминать прошедшие годы ей явно нравилось. Пока Сун топтался на пороге, скованно разглядывая в полумраке роскошную, но захламленную обстановку помещения, Мора рылась в шкафах. — Ты, вероятно, слышал это тысячу раз, но Акари был удивительным человеком. Природа лишила его зрения, но его дух оказался несгибаем. Его внутренний огонь, амбиции, желания — он всегда добивался того, чего хотел. По крайней мере, до последнего момента, — выдохнула она и разочарованно нагнулась к комоду. — Впрочем, что толку горевать? Люди умирают, и с этим ничего не поделать. Хотелось бы, конечно, знать, как его душа проскочила мимо меня! — ящик комода захлопнулся, а Мора развернулась к парню, с деловитым видом подбрасывая в руке какую-то резную костяшку. — Была ли эта душа…

Сун нетерпеливо глянул на потрепанную временем вещицу в руках Моры.

— Неужели, кому-то хватило наглости увести человеческую душу прямо у меня под носом? — пробормотала Мора, после чего перевела взгляд на Суна. — Эта вещь… ключ… Он принадлежал Акари, — она серьезно посмотрела парню в глаза, крепко сжав костяшку в руках. — Раньше он часто отправлял на перепутье всякие книги и необычные находки, чтобы ознакомиться с ними не только наощупь. Когда ключ также попал сюда, я даже и не подумала придавать этому значения, а просто убрала до его прихода, как все остальное. Видимо, зря, — мрачно выдохнула она.

Мора затихла на несколько невыносимо долгих мгновений.

— Как насчет взаимовыгодной сделки? — вдруг спросила она

— Сделки? — с сомнением протянул Сун, внутренне ощущая, как обрываются последние нити, связывавшие его с миром живых.

— Да, — хитро улыбнулась Мора. — Ты хочешь еще немного пожить, я хочу узнать правду о смерти Акари, мы оба можем дать друг другу желаемое.

Сун вздрогнул от неожиданности. Правду о смерти Акари? Неужели, могло быть что-то, известное людям, но неизвестно богам?! От самой только мысли становилось не по себе, но еще хуже было от идеи, что в гибели Мессии все могло оказаться не столь очевидным. Сун десятки раз слышал, что Мессию убили разбойники, но не могла же быть тревога богини пустой?

Не дожидаясь ответа, Мора продолжила:

— Этот ключ может вытащить тебя отсюда, и я отдам его тебе, — обманчиво легко она протянула вперед руку с лежавшей на ней костяшкой. — В замен же попрошу об одном: если тебе хоть что-то станет известно о смерти Акари, расскажи мне.

— А если нет?

— Не узнаешь — не страшно, а вот если не расскажешь… Этим вопросом я советую тебе даже не задаваться, — сурово ответила богиня. — Если согласен, забирай ключ и иди.

Парень настороженно взглянул на резной клык размером с его ладонь и нерешительно забрал его из руки Моры. Стоило клыку оказаться в его руке, как комнату и все вокруг заволокло непроглядным туманом, а земля ушла из-под ног, лишь на грани сознания прозвучал голос «В северном храме я услышу твои мольбы, ягненок!»