Судьба темнее, чем любовь

Глава 1 Блэр

Два месяца спустя

Неподалеку от Йеллоунайфа

Северо-западные территории, Канада

Пожалуй, лезть на крышу посреди зимы было не лучшей идеей. Впрочем, я перестала сожалеть об этом сразу после того, как забралась наверх, расчистила клочок пространства от снега, расстелила термоодеяло и села. Застегнув «молнию» на куртке до самого подбородка, я засунула руки в карманы, запрокинула голову и уставилась в небо.

Стоял тихий звездный вечер. Луна светила так ярко, что мерцала на снегу и отчетливо отражалась в ледяном зеркале озера, которое начиналось сразу за нашим домом. Это уже третья суровая зима подряд. С каждым годом морозы крепчают, а лето становится короче. Вот и сегодня, в этот ноябрьский вечер, каждый мой выдох превращается в маленькое облачко пара, которое тут же растворяется в темноте. Дует холодный, почти ледяной ветер, он швыряет волосы мне в лицо, и через несколько минут я начинаю чувствовать, что у меня онемели щеки. А потом и кончик носа. Надо вернуться домой, в тепло, но… как же не хочется!

Меня переполняло предвкушение, отчего я сидела напряженная, натянутая, как стрела. Небо было темным-темным, но я надеялась, что сегодня мне посчастливится увидеть зрелище, которое я так жду.

Через некоторое время ветер стих и воцарилась удивительная тишина. Мы живем в полной глуши: до города несколько миль, до ближайших соседей – почти столько же, поэтому я невольно улыбнулась, услышав приближающийся шум мотора. Через несколько секунд мотор затих и раздался хруст снега под ногами – кто-то шел к дому.

У мамы с сестрой тренировка в самом разгаре, поэтому они не услышат ни звонка, ни стука. Но не страшно: входная дверь все равно не заперта. Я принялась мысленно отсчитывать количество шагов, которые требуются для того, чтобы войти в дом, пересечь коридор и подняться по лестнице. С каждой секундой сердце у меня в груди билось чуточку быстрее. Вскоре позади раздался скрип открываемого окна, и я не удержалась от улыбки.

Шаги приблизились, и до меня донесся глубокий и хорошо знакомый голос:

– И почему я ничуть не удивлен?

Я улыбнулась шире. Уверена, мое присутствие на крыше удивило Райана не больше, чем меня – его появление. Райан приходит к нам как к себе домой. Да и я к нему тоже. Наши семьи дружат уже много лет, и всякий раз, когда моя мама уезжает по делам (по официальной версии, в командировку или навестить родных), мама Райана присматривает за нами с Феньей. С тех пор как мы с Райаном сдали на права, нас постоянно гоняют туда-сюда между домами: передать свежие маффины или лазанью, вернуть одолженную книгу или поделиться по весне молоденькими саженцами. Наши семьи не просто дружат, мы считаем друг друга родными.

– Что ты здесь делаешь, Блэр? – поинтересовался Райан, вставая рядом. Он и так высокий, а теперь возвышался надо мной, как башня.

Вместо ответа я указала в небо и пододвинулась, освобождая место. Громко вздохнув, Райан сел, потом, несмотря на холод, лег на спину и вытянулся во весь рост.

– Что ты надеешься увидеть? Звездопад? Северное сияние? – спросил он. С каждым словом у него изо рта вылетало облачко пара.

Я улыбнулась ему через плечо:

– Ты сейчас серьезно?

Мы с Райаном знакомы с первого класса, поэтому ему прекрасно известно, что я обожаю северное сияние и хватаюсь за любую возможность его увидеть. Даже если для этого приходится вставать ни свет ни заря или сидеть зимой на крыше. Есть в этом зрелище что-то волшебное – и не только потому, что я в отличие от большинства людей знаю, откуда оно берется.

Да, знаю. Впрочем, от этого я не перестаю им восхищаться. Я часами могу наблюдать за тем, как сияние окрашивает небо разноцветными всполохами. Иногда ярко-зелеными, которые потом приобретают бирюзовый оттенок, иногда – фиолетовыми или даже розовыми, а порой, если повезет, – и теми, и другими. Как радуга в глубочайшей тьме.

– Ты заболеешь, если продолжишь здесь сидеть, – проворчал Райан, но не сделал ничего, чтобы заставить меня встать.

– Как и ты, – возразила я и снова посмотрела на друга.

Взъерошенные золотисто-каштановые волосы (в отличие от меня Райан был без шапки, которая бы защитила его от ветра и холода), а в серо-голубых глазах, несмотря на ворчливый тон, горел задорный огонек. Уверена, у меня в глазах можно увидеть такой же. Райан не меньше моего хотел увидеть северное сияние.

– Я кое-что принес, – вдруг объявил он, без лишних объяснений сел, коснувшись меня плечом, и помахал в воздухе термосом. А ведь я его даже не заметила!

Райан разлил исходящий паром напиток по двум кружкам.

– Вот поэтому ты мой лучший друг, – сказала я, обхватив кружку руками. Внутри оказался крепкий зеленый чай. Я принялась осторожно пить, стараясь не думать о том, что Райан сидит почти вплотную ко мне.

– Нет, я твой лучший друг потому, что в любое время дня и ночи готов слушать о звездах и северном сиянии, а взамен надоедаю тебе болтовней о софтах и приложениях. А еще потому, что знаю тебя как никто другой, – добавил Райан и подмигнул, отчего у меня внутри все перевернулось.

– Точно, – выдавила я. – И потому, что торчишь со мной на холоде, отмораживая себе все, что можно, вместо того чтобы заняться чем-нибудь поинтереснее. Например, поработать над своим приложением. Ну, тем, которое нужно для получения стипендии на обучение в колледже.

Ничего не ответив, Райан поднес кружку к губам, и я успела увидеть, как на них промелькнула улыбка. От этой улыбки сердце у меня затрепетало, а пульс подскочил. Хорошо, что мы на улице: так мой румянец не вызовет лишних вопросов. А если и вызовет, то я свалю все на мороз – температура опустилась намного ниже нуля, – хотя вина в происходящем целиком и полностью на парне, который сейчас рядом со мной.

Бешеный пульс, жар в груди – теперь я понимаю, что означают эти странные ощущения, хотя долгое время отказывалась признаваться в этом даже себе. В какой-то момент за прошедшую пару недель я умудрилась влюбиться в Райана. Ума не приложу, как так вышло. Но в то же время я прекрасно понимаю, что для него я всегда буду лишь подругой. Или кем-то вроде сестры, которой у него никогда не было, потому что его родители развелись, когда он был совсем маленьким, а его мама не вышла больше замуж. У Райана есть единокровный брат Гектор, но они почти незнакомы, он часть семьи его отца, не более того. А я… Я с самого начала была для Райана кем-то вроде младшей сестренки.

Кто угодно на моем месте мог бы злиться или грустить, но я лишь благодарна за то, что Райан есть в моей жизни.

Он всегда был рядом, с первого дня в школе, когда остальные дети смеялись над моей не по размеру большой одеждой, которую я донашивала за своей сестрой Феньей. Райан был рядом, когда я завалила свой первый экзамен и чуть не расплакалась прямо в классе. Он был на всех моих днях рождения и прочих праздниках. Мы с нашими мамами и Феньей вместе ходили в ночной поход (лучшее воспоминание в моей жизни, потому что тогда я впервые увидела северное сияние). Райан остался рядом даже тогда, когда я свалилась с ужаснейшим гриппом. Он часами смотрел со мной фильмы и напоминал, что мне надо попить и принять лекарства. Конечно, потом он тоже заболел, но я заботилась о нем с не меньшим рвением. И когда Брайан Пембертон из хоккейной команды разбил мне сердце, Райан утешал меня. И высказал Брайану все, что о нем думает.

Правда вот в чем: я не могу представить свою жизнь без Райана и поэтому никогда не стану рисковать нашей дружбой из-за каких-то там чувств. Хотя мне больно при мысли о том, что он никогда не посмотрит на меня так, как смотрю на него я, и никогда не подумает обо мне как о девушке, потому что для него я все та же маленькая девчонка. Несмотря на то что этой девчонке уже стукнуло восемнадцать и в следующем году она пойдет учиться в колледж в Торонто. Как и Райан.

На мгновение царящую вокруг нас тишину разорвали басы тяжелого рока, донесшиеся из дома. Точнее, из тренировочного подвала. Хлопнула дверь, и музыка сразу же стихла, но я все равно поморщилась.

– Мама с сестрой все еще тренируются? – озадаченно спросил Райан, взглянув на меня.

Я пожала плечами, но Райан вряд ли разглядел это под толстой курткой.

– Ты же их знаешь, – пробормотала я, уткнувшись в термокружку, и сделала большой глоток. Чай согревал изнутри. Надеюсь, он поможет нам дождаться появления северного сияния, не превратившись в сосульки.

Ничего не ответив, Райан окинул меня долгим взглядом и снова уставился в небо.

Наверное, ему кажется странным, что мама с Феньей так увлечены тренировками. И что после окончания школы Фенья продолжает жить с нами, обучаясь у мамы разным видам боевых искусств, хотя могла бы поступить в колледж или найти работу, переехать в какой-нибудь другой город и начать строить свою жизнь.

Но я знаю, почему все так, как оно есть.

Моя мама – валькирия, одна из девяти бессмертных дев-воительниц. Валькирии живут в мире с незапамятных времен, они собирают души павших героев, чтобы подготовить их к решающей битве. К Рагнареку. Но теперь мама готова отказаться от этой ответственности и от своих сил. А точнее, передать их своей старшей дочери, Фенье. То, что для меня просто сказки, скоро станет для Феньи реальностью. Вот почему мама на протяжении многих лет так усердно тренирует сестру, в то время как я присоединяюсь к ним лишь изредка. Через несколько дней мама с Феньей отправятся в Эдмонтон, сядут там на поезд и поедут в Ванкувер, где и состоится тайная церемония, после которой Фенья будет допущена к кругу валькирий. На первое время Фенья останется в Вальгалле, а мама вернется домой, но уже как смертная. Как самый обычный человек. Вроде меня.

Но я не могу рассказать об этом Райану. Мама с детства наказывала никому об этом не говорить, и я хранила этот секрет. Кроме того, это не единственная тайна, которую я скрываю от своего лучшего друга. Мне остается лишь надеяться, что Райан никогда не узнает правду ни о моей семье, ни о моих чувствах. Потому что в противном случае… это может стать концом нашей дружбы.

– Блэр, смотри! – воскликнул Райан, указывая в небо. – Начинается!

Заразившись его энтузиазмом, я прищурилась, проследила за направлением его пальца и тоже увидела: небо начало светлеть! Северное сияние, словно по волшебству, разогнало тьму своими бирюзовыми всполохами.

Сердце у меня в груди забилось, как птица в клетке, – и не только потому, что я знала: в эту самую секунду какая-нибудь валькирия использует силу северного сияния, чтобы переместиться из одного места в другое, найти героя и забрать его душу.

Сердце у меня в груди колотилось потому, что вопреки здравому смыслу я мечтала о том, чтобы она забрала и меня. Чтобы отвела меня в место, о котором я грезила еще тогда, когда не подозревала о его существовании. В место, которое я никогда не увижу, потому что я не валькирия.

В Вальгаллу.