Суд на Янусе

13. То, Что Ждет

– Ааааайааар!

Нейл повернулся и оцарапал щеку о гравий. Почему такой пустяк вывел его из тумана боли? Он сражался с келроком и вышел победителем из его колодца… Нет, не то; он встретил другого келрока на берегу реки и упал.

– Ааааайааар!

Его глаза невольно открылись. Над ним клубился дым, от которого он закашлялся. Кашель разбередил боль. С дымом пришел жар, его обжигающие пальцы тянулись к Нейлу. Вода… здесь была вода.

Нейл полз, пока его здоровая рука не коснулась воды. Затем он скатился в реку, сам не зная, как, окунулся с головой и снова потерял сознание.

– Айяр!

Что-то тащило его. Он пытался отбиваться, потому что это причиняло ему мучительную боль.

– Не надо! – закричал он или хотел закричать.

Вода… Нейл был в воде, но голова его была на поверхности, на чем-то, что двигалось, вертелось, тянуло его в одну, затем в другую сторону. Затем в голове прояснилось, и Нейл огляделся, уже кое-что соображая. Его поврежденная рука лежала на мокром бревне, а здоровая болталась в воде по другую сторону бревна, так что его голова и плечи были под водой. Когда он с бесконечным трудом сумел поднять голову и повернуть ее, то увидел, что он не один. Зеленое лицо, очень большие глаза, остроконечные уши на безволосой голове… Значит, он все-таки нашел Эшлу, и они были в реке, – понял Нейл. Все остальное несущественно.

Дым или сумерки? Река затуманилась. Перед ним маячила узкая полоса земли между скалами и густой кустарник. Там выбирались из реки другие беглецы. Дно под Нейлом резко поднялось, колени заскребли по песку, а руку так дернуло, что он вскрикнул.

Они выползли на берег вместе с другими, бежавшими от огня. Тут было много скал, сходящихся вершинами, и под такую арку они протиснулись. Нейл был почти без сознания, только валун за его плечами поддерживал его в сидячем положении.

Эшла склонилась над ним.

– Покажи-ка мне руку.

Красный жар боли копьем ударил в плечо, спустился на грудь. Нейл старался избежать этой пытки, но Эшла навалилась на него, обеими руками держа за подбородок, чтобы он держал голову прямо, и говорила медленно, чтобы дошло до его сознания:

– Кость сломана. Я постараюсь укрепить ее неподвижно. Держись сам вот так… и так.

Ее руки чуть заметно двигали его. Он смутно понимал, чего хочет Эшла, и старался делать это. Затем… такая боль, какой он еще никогда не испытывал. Он завертелся, не чувствуя ни камней, ни твердой земли под собой, ничего, кроме окутавшей его боли.

На его теле лежал груз, рука пульсировала. Нейл поднял голову. Свет… Он зажмурился, но заставил себя снова открыть глаза. Груз на его груди оказался его левой рукой в лубке и на перевязи. А свет – это был день.

Иллиль! Она была с ним в реке, она вывела его из тумана и боли и сейчас шла к нему, неся воду в сложенной чашей листе.

– Ты можешь идти? – требовательно спросила она и подсунула руки под его плечи, помогая встать.

– Это необходимо?

– Необходимо.

Он встал с легким головокружением, но уже готовый идти. В сущности, он шел не сам, Эшла вела его, обняв за плечи и проводя между скалами. По-видимому, они шли берегом в голой пустыне. Ни единой травинки, только скалы блестят в утреннем свете. Найдется ли убежище от солнца, или они так и будут слепнуть до вечера?

– Куда мы идем? – спросил Нейл, надеясь на конкретный ответ.

– Вверх.

Они действительно поднимались вверх. Земля была грубой, растрескавшейся и создавала как бы естественные ступени.

Наконец, они осилили подъем и с высоты оглядели землю в трещинах и рытвинах, откуда поднимались языки зеленого дыма. Покачивались верхушки растений, скорее серых, чем зеленых. И там не было гостеприимного леса.

– Это пустошь, – сказал Нейл. Ощущение этого места ошеломило его, как захватывает дух от запаха разложения в колодце келрока. Нейл видел только скалы и овраги, где задыхалась больная растительность, но чувствовал – как раньше, по дороге к Зеркалу – засаду, слежку, наблюдение. Не за ним, не за Эшлой, но что-то… откуда-то…

– Пустошь, – подтвердила она почти бесстрастно. – Но солнце поднимается, мы не сможем вернуться к реке. И флиттер из порта дважды пролетал над нами.

Нейл смотрел на голую местность и вспоминал предостережение Хурурра. Они прошли незаметно, без вреда для себя, к Зеркалу, и вернулись, но на пути назад Нейл почему-то был уверен, что безопасность лежит только на древней дороге между теми двумя стенами, и что стены эти как раз и воздвигнуты для защиты… от чего? Эта дорога была очень древней. Неужели угроза, от которой отгородились стенами, еще существует?

– У нас нет выбора, – продолжала Эшла, и ее рука, обнимавшая Нейла за плечи, дрогнула. – Далеко мы не пойдем, и у тебя есть меч.

Нейл увидел теперь, что его меч свисает с его плеча. Каким образом она нашла его и сохранила в путешествии через реку? Он почему-то был уверен, что в это время и в этом месте оружие, выкованное ифтами – слабая защита. Но выбора у них действительно не было. Найти тень в расщелине, лечь под этой растительностью и ждать вечера – больше ничего нельзя было придумать.

– Оставь меня там, – он указал на ближайшую яму, – а сама иди, держась ближе к воде, и иди на запад, пока солнце не поднимется высоко. Я не знаю, далеко ли это простирается, и сможешь ли ты выйти за час.

Она ничего не сказала и повела его вперед. То, что он предлагал, сулило очень мало шансов на успех, но для нее это было все-таки лучше, чем оставаться здесь.

Эшла заговорила только для того, чтобы указать кратчайший путь к небольшому оврагу и предупредить о возможном спуске. Кусты, через которые они продирались, были ломкие, удивительно сухие, словно, несмотря на их живой вид, были давно мертвыми и только сохраняли сходство с настоящими кустами. Он сломанных веток и раздавленных листьев шел резкий запах, ничуть не напоминавший здоровый аромат лесной страны. Когда они спустились на дно оврага, Нейл увидел бледные растения, стелющиеся у самой земли, и кустики с мясистыми, туго скрученными листьями.

– Сюда, – Эшла направила его прямо и остановила. Часть древесного ствола, еще казавшаяся настоящим деревом, торчала из стенки оврага. Его сердцевина давно сгнила, но оболочка представляла собой нечто вроде древесной пещеры, что для Нейла было более естественным кровом, нежели псевдо-живая растительность вокруг. Но когда он протянул руку к старой коре, то коснулся не давно умершего дерева, а чего-то твердого, как скала. Дерево окаменело.

– Это мне подходит, – быстро сказал он, – а ты иди, пока есть время.

Эшла помогла ему забраться под каменную кору и спокойно устроилась рядом с ним.

– Мы дойдем вместе или вовсе не дойдем.

Нейла встревожил этот намек на предчувствие.

– Вовсе не дойдем?

Эшла наклонила голову и закрыла лицо руками. Нейл был уверен, что она не плачет, но во всей ее фигуре чувствовалось отчаяние, даже страх. Однако уже через минуту она снова подняла голову и положила руки на колени. Только глаза ее оставались закрытыми.

– Только бы вспомнить… знать! – воскликнула она, но не Нейлу, а обстоятельствам их бытия. – Иллиль знала, многое знала, а Эшла – нет. И иногда я не могу добраться через Эшлу к Иллиль. Нейл, что ты знаешь об Айяре, действительно знаешь?

Она открыла глаза и смотрела на Нейла так напряженно, словно его ответ был самым важным на свете и мог привести к спасению их обоих. И это зажгло в нем необходимость искать в своем сознании Айяра и то, что Айяр знал.

– Я думаю, – неторопливо заговорил Нейл, проверяя наличие полной уверенности в каждом отдельном факте, – он был воином и Лордом Ки-Кик, но что это значит, я не помню. Он был Капитаном Первого Круга Ифткана и сражался там, когда ларши напали на Башни. Он был охотником, и большую часть времени скитался в лесу. Вот и все, в чем я уверен. Иногда я срываю плод, замечаю след, вижу или слышу животное или птицу – и знаю о них то, что знал Айяр. Но о самом Айяре я знаю очень мало.

– Достаточно знаний, чтобы жить в лесу, – резюмировала Эшла.

Нейл выпрямился. Это дало ощущение нового пути!

– Может, Айяр больше ничего не предполагал дать мне! – выпалил он. – Достаточно знаний, чтобы выжить в лесу, а все остальное, насчет падения Ифткана, предполагалось забытым, но почему-то не забылось!

– Если у человека есть записывающий аппарат и нужно срочно передать сообщение, которое находится на одной из кассет, можно просто передать всю кассету, но часть сообщений окажется лишней.

– Записывающий аппарат! – удивился Нейл. – Разве Верующие пользуются ими?

– Нет. Но когда у моей матери было кровотечение, а молитвы Спикера не помогли, пришел ее отец и отвез ее в порт, к инопланетному врачу. Я поехала с ней, потому что меня не с кем было оставить. Но было уже поздно. Если бы мы привезли ее раньше, ее можно было бы спасти. – Эшла помолчала, затем продолжила: – Там я видела записывающие аппараты и много других вещей, тех, что заставляют думать и удивляться. Я часто вспоминала и думала о том, что видела там. Ну, допустим, эти лесные знания важны для того, чтобы выжить, вот ты и получил память Айяра. Но другие части память тоже остались с тобой.

– А как начет Иллиль? Она тоже снабдила тебя такой помощью?

– Да. Знание животных, страх перед врагами, несколько съедобных растений, умение лечить, – Эшла нахмурилась, – которое может служить и оружием. Только… Иллиль была когда-то знатной персоной. Она знала Зеркало и имела право стоять перед ним и вызывать то, что находится в глубине воды. Я думаю, что она была кем-то вроде Спикера у своего народа, Спикера с невидимым оружием и невидимыми инструментами. И в том месте я это особенно почувствовала, и поэтому хочу иметь это оружие.

– Против кого?

Она помрачнела.

– Не знаю! – Она снова поднесла руки к голове. – Это закрыто, но я знаю, что Оно здесь! И вспомнить то, что знала Иллиль, очень важно. Здесь опасность гораздо хуже, чем флаймер, собаки или охотники с участков. Она осталась с древних времен – не то спит, не то терпеливо ждет… а теперь… – опустив руки, девушка посмотрела на Нейла с ужасом, поднимавшимся из глубины ее глаз, а голос упал до шепота, когда она закончила: – Оно проголодалось и начало охоту.

Нейл почувствовал, что слушает не только ушами, но и всем существом, как охотник, который слушает фыркающую и принюхивающуюся собаку. И он знал, что им угрожает не животное, не человек. Это много старше, много сильнее и сложнее, чем любая форма жизни, известная Нейлу. Может, оно уже здесь? Или еще не проснулось, но уже начинает понимать, что длительный голод будет теперь утолен?

– Белый Лес! – вдруг сказала Иллиль, и страх Нейла вспыхнул от этих слов. – Это Опушка Белого Леса.

Рука ифта – меч,

Его сердце – во мраке

Холодного света луны.

Рожденный быть воином, встань –

Если Круг разорвется

Дерево-башня падет.

Песня тянулась в тишине. В этой песне слышался мерный шаг воинов, звон мечей, рокот деревянных барабанов.

– «Рука ифта – меч!» – повторила она и быстрым движением подняла меч, который Нейл нашел в Ифтсайге. – «Во мраке холодного света луны»!

– Это было частью памяти Айяра, – сказал Нейл. – Ты понимаешь, что это означает?

– Мало. Чуть-чуть. Это пророчество, обещание, сделанное ифтом-героем в день Голубого Листа. И оно было выполнено. Но тогда был Голубой Лист, а наш лист – серый и увядший. – Она поворачивала в руках меч, разглядывая его. – Он был ключом к Сторожевому Пути, мы с тобой видели это. Но, может быть, это не только ключ. Возможно, это меч Кимона или подобный ему. Если так, то в нем сила и власть, в самой его субстанции. Иллиль, Иллиль, дай мне больше знания! – последние слова она выкрикнула почти с рыданием.

Нейл взял у нее меч. Действительно, он видел зеленые искры, горевшие на кончике лезвия, и символ на замковом камне пылал в ответ. Но в руке Нейла этот меч был просто хорошо сработанным оружием.

– А что сделал Кимон? Он был героем пророчества?

– Да… Это было очень давно – в памяти туман. Кимон не побоялся опасностей Белого Леса и завоевал для Ифткана мир, так что люди его крови могли жить в Великих Деревьях. А то, что питало Белый Лес, было связано Клятвой Забвения и Отстранения. Затем Голубой Лист стал Зеленым, но Клятва все еще держалась между ифтами и Тем, Что Ждет. Но когда Зеленый Лист опал, ифтов стало меньше, и То, Что Ждет, зашевелилось. Клятва была громко произнесена перед Ифтканом, так что Пустошь не смела наступать. Но ларши, не дававшие Клятвы потому, что в день ее произнесения еще не умели говорить, ответили на приглашение Того, Что Ждет, и пошли под его начало. Таким образом они создали нацию и выросли количественно, в то время как ифты уменьшались в числе.

Когда Серый Лист дал почки, То, Что Ждет, опять зашевелилось, и Башни Ифткана задрожали. Клятва была заслоном для Горящего Света, но ларши, не дававшие Клятвы, стали руками Того, Что Ждет, его оружием. Ларшей было много, а ифтов – горсточка… – Эшла сложила руки чашей и развела пальцы. Айяр в Нейле отвечал волной ярости и отчаяния. – Так пришел конец Ифткану и ифтам. Связующей Клятвы больше не было, и То, Что Ждет, вольно было делать что угодно со своими слугами ларшами.

– И это есть в памяти Иллиль? – тихо спросил Нейл.

– Это передано Иллиль, но приходит ко мне расплывчато… Значит, теперь День Ларша, а Ночь Ифта прошла?

– Я думаю, что День Ларша тоже прошел. О них ни разу не слышали с тех пор, как первый инопланетный корабль приземлился на Янусе сто планетарных лет назад.

– Ларши, может, и исчезли, но то, что послало их, не исчезло! В этой стране дремлют древние силы! – голос ее окреп. – Может, это и не тот меч, что выковал Кимон и принес на Великий Праздник Меч в Белый Лес, но я знаю, что у этого меча есть своя сила и… – она сделала паузу, затем кивнула, словно ее мысль подтвердил неслышимый для Нейла голос, – что ты должен принять участие в происходящем, помочь в достижении цели. Скоро наступит день, а день – это время Того, Что Ждет. Нам надо отдохнуть. Дай мне меч, Айяр-Нейл, и поспи, а во мне что-то пробуждается, может, я вспомню побольше. Если же я усну, я смогу пропустить…

Она говорила так уверенно, что Нейл не стал спорить, а лег на землю, и в его сознании закружились обрывки рассказанного Иллиль – Кимон, герой, заставивший произнести такую клятву, что деревья Ифткана могли служить его народу надежным убежищем, и прошли века, а Клятва удерживала в отдалении безжалостный Белый Лес, до тех пор, пока ифтов не осталось совсем немного… Слишком слаба линия крови, слишком тяжел груз древней памяти, чтобы поддерживать свои крепости и свою жизнь против накатывающихся волн ларшей, только что вышедших из животного состояния и отважных в своем юношеском невежестве, против их растущей ненависти, любви к разрушению того, что они не строили и никогда не смогут построить, к уничтожению того, чего не понимали. Да, память Айяра говорила Нейлу, что Эшла права… Иллиль-Эшла была Хранительницей Зеркала.