Субмарин

2

Я замираю и медленно опускаюсь на глубину.

– Что случилось? – спрашиваю нетерпеливыми жестами.

Плавает-Быстро отмахивается. Место, где мы сейчас находимся, естественная низинка, напоминает мне фотографии древнегреческих амфитеатров из учебника истории. Плавает-Быстро дотрагивается до камней, оглядывается по сторонам, движения его рук ни о чем не говорят мне. Я понятия не имею, что он делает и что всё это значит.

– Я думала, твое племя здесь… – говорю я. Он бросает на меня хмурый взгляд.

– Они были здесь, – отвечает он. – Но теперь их нет.

Нет? Что это значит? Я опускаюсь еще ниже, но все же держусь от Плавает-Быстро на расстоянии. В этот миг он кажется мне еще более чужим, чем когда-либо.

– Эй! – кричу я.

Плавает-Быстро смотрит на меня едва ли не с ужасом. Ну конечно, мне же говорили, что субмарины издают звуки только в момент опасности. Пусть так, но я ведь только наполовину субмарина. Ему придется привыкнуть к моим особенностям.

– Что случилось? – спрашиваю я снова.

– Здесь был наш лагерь, – объясняет он и обводит рукой низинку.

– А теперь? – Я всё еще не рискую приближаться. – Ты сказал, что мы плывем к твоему племени.

Он кивает, вид у него озабоченный.

– Они уплыли, – объясняет он. – Сегодня рано утром. Сюда пришли люди с аквалангами. – Они испугались, что их могут найти.

– Откуда ты это знаешь? – спрашиваю я.

Так говорят камни, отвечает он.

Я внимательно рассматриваю дно. Теперь я замечаю, что камни лежат так, словно рисуют на песке узор. Это что-то вроде письменности? Знаки, чтобы оставлять сообщения? Похоже на то. Вот только понять эти знаки я, конечно, не могу. Видимо, субмарины придумали их сами.

– И что там написано? – спрашиваю я. – Где они теперь?

Он делает пару жестов, которые я не понимаю, и добавляет:

– Туда нам сегодня уже не добраться. По крайней мере, до темноты.

И при этом смотрит на меня так, что во взгляде его я легко читаю: уж точно не с той, кто так медленно плавает.

Я поднимаю глаза. Действительно, стало темнее. Поначалу я подумала, это из-за того, что мы погрузились глубже. Но я различаю серебристую поверхность моря и вижу на дне блики от косых солнечных лучей. Мы скорее на мелководье. А темнее становится, потому что наступают сумерки, а за ними ночь.

Мне становится не по себе.

– Мы переночуем здесь, – заявляет Плавает-Быстро, и по его жестам видно, что он считает себя главным. – Это хорошее место.

Я ещё ни разу не ночевала под водой. Не то чтобы я совсем об этом не думала, но подготовиться к такому повороту точно не успела. Где-то глубоко внутри меня снова шевелятся сомнения: смогу ли я дышать под водой во сне?

Как вообще спят под водой? На чем лежат? Чем укрываются? Как сделать так, чтобы тебя никуда не унесло? Особенно в пасть к проплывающей мимо акуле?

И как будто бы мало мне всех этих забот, первую ночь под водой мне придется провести наедине с чужим мужчиной! Выбора у меня, как назло, нет никакого. Вернуться назад я сегодня уже не смогу. До Сихэвэна – полдня пути, а ночь уже на носу.

Меня охватывает паника.

Ночью можно путешествовать, если луна светит ярко, объясняет мне Плавает-Быстро, беззаботно втыкая копье в песчаное дно и снимая пояс, но лучше этого не делать. В темноте плыть тяжелее. И в ночном океане полно опасностей, которые днем тебе не угрожают.

Я всё еще дрейфую на некотором расстоянии от него, где-то в метре над дном, и мне кажется, что я больше никогда не смогу пошевелиться. Откуда люди, всю жизнь живущие под водой, знают о луне, размышляю я, чтобы занять себя каким-нибудь вопросом, который никак не связан с моими страхами. Ответ находится легко: им об этом рассказали. Их создатель вырастил первых субмарин и многому их научил. Наверняка он не забыл упомянуть о солнце, луне и звездах.

Плавает-Быстро открывает один из своих мешочков, достает оттуда что-то и зовет меня к себе. Я поначалу сомневаюсь, но потом покоряюсь судьбе и подплываю к субмарину одним коротким гребком.

На раскрытой ладони он протягивает мне длинную черную полоску. По ощущениям, резиновую. Себе Плавает-Быстро достает такую же и демонстративно отправляет ее в рот. Он старательно двигает челюстями и жестами показывает мне, чтобы я сделала так же.

Я с сомнением беру протянутую им полоску. Откусить не удается, она слишком жесткая, поэтому я следую примеру Плавает-Быстро и засовываю ее в рот целиком.

– Что это? – интересуюсь я с набитым ртом. Эта штука жесткая и соленая, ощущение такое, будто я жую кусок резинового пожарного шланга с какого-нибудь затонувшего корабля.

Плавает-Быстро снова показывает незнакомый жест. Заметив, что я его не поняла, он повторяет медленнее, и теперь я узнаю комбинацию из двух знаков – «путешествовать» и «есть».

Провиант для путешествий, перевожу я для себя самой.

– Его делают из водорослей, – объясняет он.

Ясное дело. Из чего же еще.

– Оно долго не портится, – продолжает он. – И придает сил!

Звучит не слишком убедительно, но от голода у меня так свело живот, что я толком не могу сказать, голодна я или нет. Должна быть голодной, после такого-то заплыва! Я за всю жизнь не плавала столько, сколько проплыла сегодня. Но голода я, как ни странно, не чувствую – так силен страх, охвативший меня.

Зачем я вообще всё это делаю?

Чтобы найти отца.

Надеюсь, он стоит этих усилий!

Мы съедаем по три черные штуковины. К необычному вкусу я быстро привыкаю. И с удивлением понимаю, что наелась.

Я оглядываюсь и вижу, что синева вокруг нас превратилась в тусклую черноту, в которой я с трудом различаю очертания рифа – и то благодаря лунному свету. Тьма сгущается, и моя тревога растет. Мы с Плавает-Быстро уже почти не можем разговаривать, потому что я больше не вижу его жестов.

Я вся съеживаюсь. Вдруг он хватает меня за локоть и тянет за собой.

Мы спускаемся в самую глубокую часть низины, к подножию вертикально торчащего обломка скалы. Там Плавает-Быстро наконец отпускает меня, хлопает рукой по песчаному дну и объясняет мне широкими, медленными жестами: спать. Потом он ударяет себя в грудь, показывает на песок в паре шагов в стороне и повторяет: спать. Он кладет копье так, чтобы можно было схватить его в любой момент, а сам ложится рядом, спиной ко мне.

Ах вот как. За спиной у меня скала, впереди устроился Плавает-Быстро. Я под надежной защитой. Похоже, я напрасно паниковала.

Я тоже ложусь, пытаюсь устроиться поудобнее.

Очень непривычно ложиться спать, ничем не укрываясь, но мне, на удивление, почти не холодно. Я, помнится, волновалась, что во сне меня может куда-нибудь унести течением? Теперь я понимаю, что это полная чушь: достаточно выпустить из легких весь воздух, и я становлюсь тяжелой как камень.

Но уснуть у меня, конечно же, не получается, хоть я и ужасно устала. В голове целый рой мыслей, да и темнота вокруг тоже не успокаивает. Стоит мне задремать, и я чувствую, что совсем рядом хищно щелкает клешнями краб или еще кто-то, кто хочет напасть на меня. Но каждый раз выясняется, что это вода вытекает из моих жабр и завихряется от течения песок.

Я не знаю, куда девать голову, – мягкая подушка мне бы сейчас не помешала. Думаю улечься на небольшой плоский камень, но он для меня слишком жесткий. Сгребаю в кучку песок, который через некоторое время становится таким же твердым, как камень, да еще и песчинки постоянно лезут в нос. Поворачиваюсь то так, то эдак, пытаюсь подложить под голову руку, но она, конечно, почти сразу затекает.

У Плавает-Быстро таких проблем, по всей видимости, нет. Не проходит и пяти минут, как он уже спит глубоким и крепким сном. Прекрасный охранник, нечего сказать! Лежит как мешок с песком, положив голову на согнутую руку, а через некоторое время и вовсе начинает издавать странные звуки, напоминающие тихое жужжание: вот, значит, как звучит подводный храп?

Я снова и снова задаюсь вопросом, зачем я вообще ввязалась в эту авантюру. Лежа на морском дне, на глубине десяти или двадцати метров, я чувствую себя самым одиноким человеком на свете. Неужели я и правда только сегодня утром покинула знакомый мне мир? Только сегодня оставила позади Сихэвэн, тетю Милдред, моего лучшего друга Пигрита, школу?

Ну ладно, пытаюсь успокоить я себя, если во время приключения случается только хорошее – это и не приключение вовсе. Именно о таких моментах, как сейчас, – когда всё идет не так, когда накатывают страх и отчаяние – потом будет интереснее всего рассказывать.

Если, конечно, я вообще выживу.

Плавает-Быстро то и дело ворочается во сне, и каждый раз, когда он это делает, я вздрагиваю.

Я уже знаю, что сегодня не сомкну глаз. Уснешь тут, как же.

А что если, думаю я, лежа на песке и вглядываясь в беспросветную подводную ночь, мимо проплывет голодная акула? Акулы никогда не спят, это мы в школе проходили. Им постоянно нужно быть в движении, иначе они задохнутся, а те, кто всё время двигается, должны всё время хотеть есть…

Потом я вспоминаю о том, что Плавает-Быстро прочитал по камням: здесь были ныряльщики, люди с аквалангами, от которых и сбежало племя субмаринов! Что если они вернутся и найдут нас?

Я подумываю о том, чтобы растолкать Плавает-Быстро и расспросить его, но, прежде чем я успеваю на это решиться, я проваливаюсь в сон.