Ступень Четвертая. Часть вторая

Глава 25

Выехали мы без проволочек. Разве что пришлось извиниться перед гостями и пояснить, что отбываю по государственным нуждам. Загрузились мы (император Тимофей и я) в микроавтобус и по дороге подобрали Постникова, недовольного результатами операции. Меня они тоже не радовали, но ждать, что все пройдет гладко, если в деле замешан Глазьев, было по меньшей мере наивно, о чем я ему и сказал.

— К тому же Новиков может не быть Накрехом, — добавил император.

— Тогда еще хуже, Ваше Императорское Величество, — ответил Постников. — Потому что тогда Накрех так затихарится, что мы его не отроем.

— Я уверен, что мы найдем подтверждение тому, что Накрех и Новиков — одно лицо, при обыске у Мальцевых, — поспешил я их успокоить. — Тогда вопрос будет лишь в том, ускользнул ли он из своего тела или нет. И если ускользнул, то у нас имеется поисковое заклинание по ауре, что тоже облегчает дело.

Я еще промолчал про свою надежду на то, что душа Накреха развалилась, не выдержав стольких прыжков по телам. Потому что это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Мы не успели доехать до Мальцевых, как внезапно позвонил Ефремов.

— Елисеев, что случилось с Глазьевым?

— В смысле почему он стрелял? — удивился я вопросу. — Дурак потому что. И нам ситуацию осложнил, и себе проблем нажил.

— Да мне на это пофиг, — выдал Ефремов. — И на то, что он стрелял, и на ваши проблемы. Что вы с ним сделали при задержании?

— Ничего с ним не сделали. Руку вывернули, и все, — припомнил я. — Больше его никто и пальцем не тронул. Да и зачем? Он вел себя спокойно, на столике лежал и не дергался.

— Тогда почему он у меня сейчас слюни пускает и в штаны ссытся?

Услышанное мне не понравилось. Глазьев всегда вел себя как полный придурок, но даже полный придурок не станет косить от наказания, пачкая собственные штаны. Из этого следует, что с ним что-то сделал Накрех. И сделал при отсутствии доступа к магии. Получается, это было рунной заготовкой, полностью готовой к спуску. Не стоило отбрасывать и предположение, что в Глазьеве сейчас сидит сам Накрех, который умело маскируется под овощ и только ждет возможности слинять. Мог ли последний настолько наплевать на имидж Романа? Запросто, если не собирался долго пользоваться его телом.

— Елисеев, опять в молчанку играешь?

— Думаю.

— Думает он. Давай дуй к нам и смотри, что твои гаврики наделали.

Осмотр Глазьева, несомненно, был важен. Но еще важнее было осмотреть вотчину Новикова, со стороны которой неприятностей могло прийти куда больше. Глазьеву хуже уже не станет, осмотри я его парой часов позже. И Накрех, если он в нем, из него никуда не денется. Даже если нарисует руну для следующего прыжка доступа к магии у него нет.

— Вы с него блокираторы не снимайте и подержите у себя пока. Я закончу в одном месте и приеду.

Да, этот день рождения проходит куда занимательней прошлого. Настолько занимательней, что я с ностальгией вспоминаю маленькую компанию, в которой мы тогда съели торт.

— Закончит он, — разозлился Ефремов. — Нашел мальчишку на побегушках. Немедленно ко мне, а то это засранец всю камеру загадит.

— Видите ли, Дмитрий Максимович, у Его Императорского Величества приоритет. При всем уважении, я не могу его бросить и поехать к вам. Поэтому я вам рекомендую купить памперсы.

— Так, Елисеев, ты уже все границы переходишь, — рявкнул Ефремов. — Какие памперсы?

— Для взрослых. Наденете на Глазьева. Они проблему, конечно, не снимут, но сделают ее куда менее острой. И блокираторы не снимайте ни под каким предлогом. Возможно, он притворяется.

— Если бы ты его видел, то понял бы, что это невозможно, — проворчал он, немного успокоившись, так как сообразил, что предложением с памперсами я ему хотел помочь, а не оскорбить.

— Дмитрий Ефремович, поверьте, в этом вопросе никакая перестраховка не лишняя. Я к вам приеду сразу после Мальцевых, и очень может быть, что император тоже захочет посмотреть на Глазьева.

— А до этого что нам с ним делать?

— Сиделку наймите, но без присмотра не оставляйте. Я не исключаю, что это хитрый план.

— Да уж хитрей некуда, — зло выдохнул Ефремов. — Глава Глазьевых рвется встретиться с сыном, их адвокаты у меня на ушах сидят. А тут такое непотребство, которое никому нельзя показывать.

На мой взгляд, это была проблема Императорской гвардии, потому что сдавали ему Глазьева необгаженным, в противном случае мне бы непременно донесли. Но скажи я такое Ефремову — он же еще полчаса будет распинаться.

— Дмитрий Максимович, придумайте что-то. В конце концов, Роман Глазьев состоял в противоправительственном заговоре, — немного покривил я душой. — Насколько я помню, в этом случае можно пренебречь некоторыми правилами при допросах.

— Какие допросы, Елисеев? — сквозь зубы выдавил Ефремов. — Он полностью невменяем. Зрелище то еще.

— Приеду — посмотрю, — обнадежил я его. — А сейчас простите, Дмитрий Максимович, я буду очень занят в ближайшее время. Хорошего вам дня.

— И тебе такого же, — ответил он, явно сдерживаясь от более крепких выражений.

Так-то я его понимал. В результате секретной операции, проводимой нашим кланом, второе лицо в клане Мальцевых приказало долго жить, наследник клана Глазьевых теперь вряд ли что унаследует, а разгребать все Императорской гвардии. И самое для него обидное, что он ничего не может предъявить моему клану, потому что эти двое разобрались друг с другом без нашей помощи.

— Что-то еще случилось? — спросил император, когда я убрал телефон.

— Случилось, Иван Михайлович. С Глазьевым.

— А поконкретней?

— Поконкретней я скажу, только когда его увижу. Пока похоже, что глазьевское тело осталось без души.

— Или было заменено на душу Накреха?

— По описанию Ефремова это маловероятно, но я все-таки попросил Дмитрия Ефремовича не оставлять Глазьева без наблюдения.

— Я тоже сейчас ему позвоню, — решил император, — потому что, если Накрех там, но вывернется и сбежит, мы его не найдем.

Позвонил он Ефремову тут же. Генерал наверняка загрузил правителя тем же, что и меня, но в более мягких выражениях, и лицо императора было весьма озадаченным, когда разговор закончился.

— Боюсь, Егор Дмитриевич доставит нам множество проблем, — заметил он подводя итог разговора с Ефремовым. — И не все они отойдут Мальцевым.

Я был с ним согласен. Даже при условии, что младший Глазьев планировал убить старшего, старший так до конца в это и не поверил, а поэтому вряд ли обрадуется получить вместо Романа овощ.

— Можно попытаться его убедить, что это в интересах клана.

— У него нет других наследников.

— Заведет. Какие его годы, — оптимистично сказал я. — Заодно исправит ошибки, полученные при воспитании первого.

Император хмыкнул, но развивать эту тему дальше не стал, потому что мы приехали к Мальцевым. Новиков отдельного жилья не имел, но это ничуть не облегчало нам задачу, потому что я подозревал, что Моруса держать на территории клана он не будет — слишком непредсказуемым было это создание не всегда подконтрольным даже хозяину. Возможно, что Накрех вставил в свой перстень какой-то дополнительный управляющий блок, но это предположение можно будет проверить, если мы найдем этот артефакт, потому что ничего подобного при Новикове не нашлось.

— Что ж ищите, коль приехали, — мрачно сказал Мальцев. — Но я от вас ни на шаг не отойду. И ежели вы куда полезете, что с нашими тайнами связано, не пущу.

Пока он болтал, я просканировал всех, кто попадал в зону действия заклинания. Оказалось, что после посещения зоны без магии, мои возможности прилично выросли и заклинание брало практически весь особняк, если не ставить на заклинание ограничений. Я не ставил, поэтому определил быстро, что Моруса в достигаемом пространстве нет, если он не в экранируемом помещении. Но экранируемых помещений сканирование тоже не выявило — заклинание проходило везде свободно. И тех, кого Морус контролирует посредством своих отпрысков, тоже не обнаружилось. Даже следов подобной твари не было, и тем не менее где-то она обитала, поскольку на это указывала мелкая медузка, обнаруженная мной еще в ныне покойном генерале Зимине.

— Пока нас интересует только его личная комната, — сказал я. — Ключи у нас есть.

— Есть у них ключи, ишь ты, — недовольно буркнул Мальцев. — Вообще-то, все Пашкины личные вещи вы должны были передать мне, а уже я должен был решать, давать вам ключи или не давать.

— Игнат Мефодьевич, мы, вообще-то, пытаемся избежать скандала, связанного с вашим кланом, — напомнил я. — Именно поэтому я и Иван Михайлович лично занимаемся обыском, а не передаем все в Императорскую гвардию.

Мальцев отметил то, что я называю императора по имени-отчеству, задумчивым прищуром, но комментировать не стал, промолчал. Я счел это сигналом, что могу распоряжаться и дальше.

— Просьба ко всем не лезть впереди меня. Тимофей, ты вообще держишься метрах в десяти от нас, если что — не геройствуешь, а убегаешь.

Он кивнул, якобы соглашаясь, но зная нашего целителя, нельзя быть уверенным, что он в точности исполнит приказание. Сейчас я напоминаю проформы ради, потому что пока ничего опасного не вижу, но он же и потом будет вести себя так же. В этом плане куда проще с его отцом — нет непредсказуемости, характерной для Тимофея.

На деле комната Новикова оказалась не комнатой, а апартаментами, состоящими из нескольких помещений. Защитил он их хорошо, и никто из мальцевского клана не смог бы туда попасть без его разрешения, для меня же, как мага, видящего все хитросплетения заклинаний, не составило труда выявить и снять все запирающие заклинания и все ловушки, которые были не только при входе, но и разбросаны хаотичным образом дальше.

Особенно много ловушек оказалось в мастерской, которую Накрех организовал себе в одной из комнат. Все они были сняты и, прежде чем дать добро, я несколько раз запустил сканирование, но оно указывало только на работающие бытовые артефакты. Они могли быть с сюрпризами, поэтому я вырубил их все, прежде чем дать разрешение остальным войти.

— Ты здесь шаришься, как будто точно знаешь, что где стоит, — недовольно сказал Мальцев.

— Если бы я знал, наша задача была бы куда проще, — заметил я.

Поделки Накреха я осмотрел в первую очередь. Если у меня и были раньше сомнения по поводу личности, то сейчас они окончательно развеялись — артефакты делались по принципу моего мира, хоть и тщательно маскировались под местные, и я прекрасно понимал почему — при полной клятве, привязанной к телу, Накрех не смог бы противиться желанию Мальцева и сейчас клепал бы изделия на весь клан. При близком рассмотрении выяснилось, что поделки были куда ниже классом, чем мои, и при желании я мог бы взломать любой из артефактов Накреха. Разумеется, если бы мне кто-то любезно предоставил нужное для этого время.

Пока я изучал артефакты, за моим плечом недовольно сопел Мальцев, и не только сопел, но и выражал всяческое возмущение нашими действиями, потому что ничего компрометирующего найдено не было. Артефакты и артефакты — разного уровня и разной направленности, но ни один из них не был запрещенным.

Все изменилось, стоило мне вскрыть письменный стол. К нему подходил один из ключей, но кроме этого ящик был запечатан заклинанием, которое сжигало все внутри при несанкционированном взломе. Защита была халтурной. Наверное, Накрех уверился в собственной безопасности, а ставить каждый раз комплект заклинаний было лень. Вот и обошелся минималкой, потому что то, что тут лежало, могло быть восстановлено. Скорее всего.

— Это он? — спросил император, глядя на то, что я вертел в руках.

— Да, это управляющий артефакт. Немного не такой, как был у Вишневских, но инструкции к нему не предусмотрено.

— А это то, что я думаю? — Постников, заглядывающий с другой стороны, указал артефактную коробку.

— Это записи Накреха, — подтвердил я. — Но возможно, такая же обманка, как была у Соколовых.

Я был в этом почти уверен, потому что держать записи в месте, куда при потере тела Новикова он не смог бы добраться без магии, было бы глупо. Вопросы вызывал и перстень — надевать я бы его не рискнул и никому бы не позволил. С ним что-то было не так.

— Какого еще Накреха? — проскрипел Мальцев. — Что Пашка от меня скрывал? И как такое вообще возможно?

— Вы его никогда напрямую не спрашивали, — пояснил я, потроша стол дальше, но кроме этих двух находок, больше ничего интересного не было. Так, по мелочи, заготовки для артефактов и схемы, касающиеся уже деятельности главы безопасности. — Потому что даже не догадывались, что нужно спросить.

— А что нужно было спрашивать?

Мальцев хищно подался ко мне, не пытаясь больше притворяться дряхлым дедулькой. Лет ему было немало, но сил в нем было предостаточно и мозги работали.

— Это государственная тайна, Игнат Мефодьевич, — опередил меня с ответом император. — Есть ли здесь еще помещения, куда входил только Новиков?

Мальцев еще не ответил, но по его лицу стало все ясно.

— Да откуда? Зачем бы мне ему выделять еще что-то? Эй, Ярослав, ты так-то на находки рот не разевай. Перстень и коробка — собственность клана Мальцевых, я запрещаю их отсюда выносить.

— Игнат Мефодьевич, вы не представляете, насколько эти штуки опасны. Вот эта коробка при неправильном применении грохнет половину вашего дома. Прецеденты уже были.

— А перстень? — не сдавался Мальцев, протягивая костлявые руки к артефактам, на которые я нацелился.

— Владение этим перстнем служит основанием для серьезного тюремного срока, — заметил император. — Вы уверены что хотите его забрать, Игнат Мефодьевич?

— Чего в нем такого особенного, Иван Михайлович? — недовольно спросил Мальцев, но руки перестал тянуть. — Артефакт неизвестного назначения.

— Известного. Во всяком случае мне, — бросил император таким тоном, что Мальцев полностью растерял желание препираться. — Что ж, пойдем по ключам из связки. Вот эти мы уже использовали. Куда дальше? Вы же сотрудничаете с нами, Игнат Мефодьевич?

Мальцев скривился, но послушно зашаркал в сторону остальных помещений. Как я и обещал, ничего постороннего мы не только не брали, но и не трогали, но в результате не разжились ничем, кроме записей и артефактного перстня. Ни следа Моруса.

— Он не заказывал большой аквариум для каких-либо целей? — спросил я, когда осмотр подходил к концу и было похоже, что ничего больше тут мы не найдем.

Вряд ли провоз такой большой штуки остался незамеченным, потому что закрыть его магией проблематично, а вот придумать уважительную причину и провезти легально — куда проще. Да еще и за счет Мальцева — для Накреха это было бы верхом издевательства.

— Аквариум? — вытаращился на меня Мальцев. — Зачем ему аквариум?

— То есть вы не знаете?

— Мне не докладывали, — проворчал он. — Но могу узнать.

— Игнат Мефодьевич, узнавайте тогда обо всех объемных покупках, — попросил император. — А мы пока осмотрим помещения, закрытые вот этими ключами.

— Они не отсюда, — буркнул Мальцев. — Иван Михайлович, чем хошь могу поклясться, эти ключи — не наши.

Но я и без того уже начал подозревать, что у Накреха было где-то логово, куда он определил Моруса. И вычислить это логово казалось почти непосильной задачей, о чем я сразу сказал Постникову, предварительно поставив защиту от прослушивания. А то слишком уж усиленно Мальцев пытался пролезть в наши тайны.

— Почему? — удивился Постников. — Во-первых, это не будет съемное жилье, то есть Накрех что-то покупал. И делал он это наверняка за деньги Новикова. Это первая зацепка. Вторая — дом должен быть довольно большим и с подвалом. Ну и третья — такие огромные аквариумы не так часто заказывают. Возможно, он их даже несколько заказывал, на вырост.

— К счетам Новикова у нас допуска не будет…

— Подключи Императорскую гвардию. Мы сейчас их работу выполняем, так что будет правильным, если они что-то сделают сами.

Мы вернулись в кабинет Новикова и на всякий случай еще раз просмотрели записи, в надежде найти хоть какое-то указание на укрытие Накреха. И все это происходило под аккомпанемент возмущения со стороны Мальцева, к которому присоединились сын с невесткой, не понимающие, что происходит. Присутствие при обыске императора их ничуть не успокоило, напротив — напугало. Вообще, сын Игнатия Мефодьевича показался мне довольно трусливым человеком, который привык все решать деньгами, не полагаясь на личную силу, которой у него было куда меньше, чем у отца. Но Мальцев и сам мало понимал из того, что происходит, поэтому успокоить родных не мог.