Ступени пирамиды

Глава 11. Пробуждение.

В той части Императорского дворца Этла-Тиды, где жила жена Тзота-Локи Каррил-Томитек-Тилан, или попросту Карри, было светло, уютно и празднично. До рождения ребенка оставалось меньше месяца, и поэтому молодая женщина была окружена заботой приближенных и слуг. Она ни в чем не нуждалась, любое ее желание исполнялось моментально, и только одно омрачало ее радость — отъезд супруга вместе с армией на войну с Южной Империей. Но даже это не заботило ее так сильно, как жизнь и здоровье все чаще и чаще сообщающего о себе толчками рук и ног ребенка. Советники Мага-Императора, и особенно их жены, часто навещали Карри в ее добровольном затворничестве, рассказывая о последних происшедших в стране событиях, передавая самые свежие новости и слухи.

Принцесса Лорана тоже время от времени заходила к своей приемной матери, которая, правда, была старше ее всего на четыре года. Их беседы скорее напоминали разговор двух сестер или близких подружек, поверяющих друг другу свои самые сокровенные тайны. И сегодня Лорана сидела за маленьким низким столиком рядом с Карри, украдкой разглядывая изменения, происшедшие с женщиной во время беременности.

Нельзя было сказать, что Карри подурнела. Если говорить честно, она никогда не отличалась внешней броской красотой. Ее красота была внутренней, глубинной, которую можно разглядеть и понять только при беседе, при общении, когда она смотрела на собеседника своими добрыми голубыми глазами, мягко и ласково улыбалась, неторопливо и обдуманно произносила слова. И теперь беременность словно-бы подчеркнула ее лучшие качества, сделала их более явными и выпуклыми. Как Лоране хотелось в этом походить на свою приемную мать! Но вслух она никогда и никому не сказала бы этого…

— Как ты себя чувствуешь, Карри? — Заботливо спрашивала Лорана. — Твой живот так вырос за последнее время! Неужели, тебе не больно?

— Спасибо за внимание, милая Лорана. — Голос Карри был тих и нежен. — Мне совсем не больно, не волнуйся. Вообще, в последнее время мне стало гораздо лучше. Когда все узнали, что я жду девочку, меня больше не мучает чувство вины от вынужденного обмана. Твой отец преднамеренно распускал слухи о рождении наследника, чтобы утихомирить амбиции южан, но истина все равно стала известна. Ко мне больше не выстраивается очередь посетителей, желающих засвидетельствовать свое почтение матери Мага-Императора. Как я слышала, Тзот-Локи теперь намерен передать правление твоему будущему мужу…

— Тебя это расстроило?

— Нет, даже наоборот! — Горячо возразила Карри и ее ладони бережно и ласково огладили округлый живот. — Теперь я могу спокойно воспитывать дочь, не думая ежесекундно об огромной ответственности, лежащей на моих плечах. Мне не нужны ни слава, ни влияние, ни популярность. Лишь бы только мой муж любил меня по-прежнему и дочка росла здоровой… Прости, Лорана, может быть, эта тема тебе неприятна?

— Наоборот! Именно из-за этого я и пришла к тебе сегодня. Скажи мне честно, Карри, ты любишь моего отца? — Янтарные глаза Лораны словно бы пытались проникнуть в глубину души женщины.

— Странный вопрос! Неужели, я могла дать повод усомниться в этом? Ты же знаешь, Лорана, я была всего лишь скромной и незаметной дочерью отставного военачальника. Когда однажды в наш загородный дворец въехала ослепительная кавалькада колесниц и всадников во главе с самим Магом-Императором, чтобы поздравить моего отца с днем рождения, я и предполагать не смела, что Тзот-Локи обратит внимание на засидевшуюся в девичестве скромницу и простушку. Но с первого взгляда я поняла, что полюбила твоего отца! А когда через некоторое время он прислал своего герольда, чтобы просить моей руки, от неожиданно свалившегося счастья я не спала три ночи. Это было так чудесно, словно происходило не со мной, а с героиней какой-нибудь древней легенды. Я полюбила твоего отца, Лорана, люблю его и буду любить. Он подарил мне свое расположение, любовь, счастье материнства! Но почему так волнует этот вопрос?

— Отец хочет выдать меня замуж…

— Ах, да! Так вот почему ты пришла ко мне такая задумчивая и взволнованная. Тебе не нравиться его избранник? Но Тзот-Локи рассказывал мне, что молодой командующий сухопутными войсками Трисмегист очень красив, умен, храбр, благороден. Чем же он тебе не приглянулся?

— Наоборот. Он мне очень нравиться. Но… — Лорана потупилась и замолчала.

— Я не понимаю тебя, милая! — С искренней заботой произнесла Карри. — Что тебя так мучает?

— В последнее время я сама себя не понимаю! — Огорченно воскликнула Лорана. — Пообещай мне, что не передашь отцу то, что я тебе сейчас поведаю.

— Для тебя это очень важно?

— Для меня это жизненно важно!

— Тогда обещаю.

— Спасибо, Карри. Ты всегда понимала меня и давала советы, с какой бы проблемой я к тебе не обращалась. Не знаю, поможешь ли ты мне теперь, но я, по крайней мере, выговорю все, что накопилось у меня на душе. Слушай же: мне кажется, что я люблю сразу двух человек — Трисмегиста и Ремина. И, я уверена, каждый из них тоже меня любит.

— Ремин — это командующий тяжелой кавалерией?

— Да. И, кроме того, он — друг Трисмегиста. Я не знаю, кого из них люблю больше, я не знаю, правильно ли поступила, когда… — Лорана опять смутилась и замолчала.

— Расскажи все по-порядку, девочка, так будет легче.

— Трисмегист и Ремин вместе приехали из северных провинций. Впервые я повстречала их на Большом приеме во время прибытия посольства Южной Империи. Именно тогда Трисмегист ударил одного из послов и был вызван на поединок чести…

— Я это знаю. — Помогла Лоране Карри. — Мне рассказывали.

— Трисмегист ударил южанина, оскорбившего меня. Но перед этим он меня обидел, то есть это я решила, что обидел, потому что он-то как раз не хотел. А еще перед этим мы почти-что подружились, когда он залечил мне руку… — Лорана поймала непонимающий взгляд Карри и осознала, что ее сбивчивая речь окончательно запутала ситуацию. — Извини, я уже говорила, что в последнее время мысли у меня в голове постоянно путаются. Попробую рассказать коротко.

С Ремином я познакомилась, когда его лечили от ранения молнией Кир-Потчли. Мы сразу же понравились друг другу и потом часто встречалась, когда он бывал во дворце. Мы много говорили о его родине, о севере, о столице — в общем, обо всем на свете. И все это время он смотрел на меня такими глазами… Я отчетливо видела в них обожание, преданность, восхищение. Но о любви мы с ним не говорили. Он считает, что не достоин меня, что я никогда не отвечу ему взаимностью. А я так и не помогла ему сделать решительный шаг, не показала, что влюблена… Он такой открытый, добрый, храбрый, искренний, я не хотела давать ему напрасную надежду. Отец, наверняка, воспротивился бы этому союзу…

С Трисмегистом же все по-другому. Едва он появился, как сразу же взорвал всю жизнь в Этла-Тиде. Он — герой, воин, маг, победитель! Поначалу, наверное, я ревновала. Почему не мне, а какому-то выскочке с севера уделяет отец столько внимания? Почему все люди славят его? Трисмегист казался мне расчетливым, циничным, хладнокровным. Я совершенно по-детски обиделась на него. А он словно и не собирался обращать на меня внимания. То есть, это я поначалу так думала. Мы с ним как-будто играли в игру: при каждой встрече обменивались шутками, колкостями, насмешками. А в это самое время любовь в наших сердцах разгоралась все сильнее и сильнее. Но неделю назад мы, наконец-то, поговорили по-душам. Я до сих пор нахожусь под впечатлением от этого разговора и от того, что произошло после… Все оказалось намного серьезнее и, как-то величественнее, чем я предполагала. Он — воистину велик! Он идет Путем, который мне недоступен. Я хотела бы отдать ему все, но моих сил недостаточно… Поэтому, Карри, я отдала ему то, что могла — свою любовь…

— Лорана, девочка, ты была с ним? — От удивления всплеснула руками Карри.

— Да. И не жалею об этом. Некоторые мои подруги уже делали Это с мужчинами и рассказывали мне об Этом. Одни говорили, что Это прекрасно, другие — что гадко и отвратительно. Сперва я боялась, стеснялась, стыдилась… Но Трис вознес меня на такие вершины наслаждения и блаженства, о которых я даже не могла мечтать. Это было так чудесно, Карри! У меня просто нет слов, чтобы описать свои чувства…

— Ты сказала об этом Тзоту-Локи, моя дорогая? — Обеспокоено спросила Карри, с нежной теплотой взирая на раскрасневшуюся девушку.

— Нет. Пока нет. Отец был так занят делами государства и армии, что едва нашел время попрощаться со мной перед отъездом. Но, мне кажется, он о чем-то догадывается. Может быть, даже знает наверняка, но ждет, когда я сама ему все расскажу. Он так хочет видеть Триса своим наследником! А я для Мага-Императора теперь не просто дочь, но, в первую очередь, жена его преемника. Он сам и Крон-то-Рион подтолкнули меня к Трису. Сначала я не понимала, зачем, но сейчас знаю…

— И что же ты собираешься теперь делать, Лорана?

— Не знаю. Поэтому я и пришла к тебе. Дело в том, что сразу же после ночи нашей любви Трис уехал из города. А четыре дня назад уехали мой отец, Крон-то-Рион, Ремин… Они будут воевать, рисковать жизнями… Я боюсь за них, Карри, боюсь за всех. Я долго думала о себе, Ремине, Трисе. Мне кажется, что Ремин захочет совершить какой-нибудь необыкновенный подвиг, чтобы заслужить мою любовь. Он пойдет на самый невероятный риск, на смерть! Я не хочу, чтобы он погиб. Я хочу, чтобы он узнал, что я его люблю…

— А как же Трисмегист?

— Трис совсем другой. У него есть цель, и он идет к ней. На самом-то деле, его не интересует наш мир, и нашей свадьбе никогда не состояться… За него я тоже боюсь. Пока что он не встречал достойного противника, но сердце подсказывает мне, что в этой войне его жизнь подвергнется смертельной опасности. Мне хочется быть рядом с ним, уберечь, помочь. Помочь пройти эту часть его Пути… А если честно, Карри, в глубине души я все-таки надеюсь отговорить его от выполнения смертельно рискованных планов, любой ценой удержать рядом с собой.

— Ты хочешь уехать на войну?

— Ты поняла меня, Карри. Да, я хочу последовать за ними. Мне кажется, что на юге сейчас происходит что-то очень важное, что решит не только мою судьбу, но и судьбу нашей страны, нашей планеты. Я должна ехать, чтобы самой для себя решить, кто же мне дороже: беззаветно любящий меня Ремин или Трис, который ставит поиски истины превыше нашей любви. Это надо сделать немедленно, потому что потом будет поздно.

— Я могла бы попытаться отговорить тебя, Лорана, но не стану этого делать. Ты теперь стала взрослой и сама должна решать, как поступать.

— Тогда пусть эта поездка станет моим первым взрослым деянием. До этого я словно бы спала. При всей моей любви к отцу, его постоянные опека, забота, охрана сделали из меня словно-бы безвольную куклу. Теперь я чувствую себя человеком. Любовь разбудила во мне такие желания и порывы, о которых я раньше и не подозревала. Я решила — я еду!

— Так значит, с самого начала ты пришла ко мне не за советом, а за пожеланием счастливого пути? — Ласково и понимающе улыбнулась Карри.

— Ты права. Я уже распорядилась подготовить завтра утром свою колесницу. Но теперь я поеду со спокойным сердцем и с чистым разумом. Ты внимательно выслушала меня, и на душе стало гораздо легче. Спасибо тебе, мама. — В глазах Лораны заблестели слезинки. — Спасибо и до свидания.

— До свидания, дорогая моя дочка. — Карри также прослезилась и раскрыла свои объятия. Осторожно, чтобы случайно не надавить на живот, Лорана обняла свою молодую маму, и обе женщины долго просидели так без слов.

Человек проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Он пытался вспомнить свои сны, но никак не мог это сделать. Четко восстанавливался в памяти лишь последний из них: о том, как он сумел открыть проход в другое Измерение, о его встрече с цивилизацией Этла-Нитов, о том, как он взял себе имя Трисмегиста — полумифического мага древности, о многочисленных приключениях, о друзьях и врагах, о военном походе против Южной Империи, о поединке с карликом Греан-Мором, о своей смерти от древнего магического Лучевого Меча…

Именно в этот момент сон прервался, но не он так сильно беспокоил человека. До этого были какие-то другие сны, более важные и значительные, содержащие жизненно необходимую для него информацию…

Постепенно мысли переключились на другие вопросы. Оказалось, что он не помнит, где сейчас находится. То ли на Земле, в своей лаборатории, то ли на космической яхте на пути к Марсу. Человек открыл глаза и приподнял голову, осматриваясь.

В комнате была такая полутьма, которая позволяла разглядеть очертания крупных предметов, но скрывала мелкие подробности. Итак, он лежит на широкой кровати, застланной светлым бельем, совершенно обнаженный, накрытый теплым одеялом. Два квадратных окна в противоположной стене и создают в комнате то ли полусвет, то ли полумрак. Наверное, сейчас раннее утро или середина вечера. Больше в комнате нет ничего…

А это что такое? Его кулаки, оказывается, сжимают какие-то предметы. Он поднес к глазам левую руку и разжал пальцы. В них оказался лоскут золотистой ткани с вышитым разноцветными нитками сложным узором: синие волны, зеленые деревья, массивные башни, маленькое красное сердечко…

Он поднял правую руку. В его кулаке лежал стержень темно-синего цвета в локоть длиной и толщиной с запястье младенца…

Руки человека вновь упали на кровать. Воспоминания вернулись: то, что он считал последним сном, происходило на самом деле. Значит, он все-таки вырвал Лучевой Меч из рук Греан-Мора. Но почему он лежит тут один? И как бы вспомнить свои предыдущие сны? Ведь они тоже могут оказаться реальностью…

— Эй! — Попытался крикнуть Трис, но его губы издали лишь слабые, едва слышные звуки. — Есть тут кто-нибудь?

И в ту же секунду мертвая тишина оказалась взорвана множеством разнообразных шумов. Дверь, незамеченная Трисом в темноте, распахнулась настежь, и в его комнату ввалилась толпа людей, которые были ему абсолютно незнакомы. Толстенький румяный человечек радостно улыбался сквозь черные усы, но по его щекам текли слезы. Полная женщина рыдала, закрыв лицо руками. Высокий белобородый старик склонился над Трисом и зачем-то пристально разглядывал его темечко. Позади виднелось еще семь-восемь человек. И все люди что-то говорили, говорили, говорили…

Но вдруг их будто разметало в разные стороны взрывной волной. В комнату вбежала запыхавшаяся Алина и с разбега рухнула на колени возле кровати. Она не плакала и не смеялась, но в ее глазах был целый океан любви, замутненный какое-то время безнадежной скорбью, но омываемый при взгляде на Триса прозрачными струями восторженной радости.

— Жив! Он жив! Все-таки жив! — Закричала девочка, сообщая эту счастливую весть окружающим, себе самой, всему миру…

И Трис снова погрузился в сон…

— Будь все трижды проклято! Будь проклят самым страшным проклятием этот проклятый мир и его проклятые обитатели! — Бушевал Повелитель Горван, в ярости метаясь по обеденному залу в маленькой и не очень-то опрятной гостинице. — Мы все дальше и дальше отступаем на юг. Не отступаем даже, а трусливо бежим, спасая свои шкуры!

Главный Маг Толи-Покли с терпеливым спокойствием наблюдал за буйством своего господина, сидя на колченогом табурете за накрытым столом. Он мог бы напомнить Горвану, что именно тот первым развернул свою колесницу и хлестнул бичом по крупам лошадей. Но говорить правду правителям — занятие весьма опасное, особенно, если эта правда им совсем не нравится. Телохранители Повелителя Южной Империи, набившиеся в маленький домик у дороги, тупо и преданно внимали хозяину.

«Этим-то животным, — неприязненно подумал маг, — вообще наплевать, кто прав, кто виноват в нашем поражении. Если бы этот идиот Горван меньше надеялся на грубую силу, а больше внимания уделял развитию магии, все могло бы обернуться по-другому.»

— Ублюдок Греан-Мор подох, как последняя собака! — Орал взбешенный Горван. — И поделом ему! Не справился с Лучевым Мечом… А теперь мы бежим, армия рассеяна, мерзавцы-крестьяне приветствуют Этла-Нитов, как освободителей. Все, что строили десятки Повелителей в течение сотен лет, разваливается в считанные дни!

Он несколько раз прошелся между столами из грубых, сколоченных кое-как досок, схватил с одного из них глиняный кувшин с остатками кислого розового вина и швырнул его в бревенчатую стену. Кувшин разлетелся на мелкие черепки, а мокрое пятно стало медленно впитываться в некрашеную древесину. Горван несколько минут молча стоял, глядя на дело своих рук, а потом повернулся к Толи-Покли и наставил на него указательный палец обвиняющим жестом.

— А ведь это ты, Главный Маг, уверял меня, что против Лучевого Меча нет никакой защиты. А теперь твой хваленый Меч оказался в руках северян. Может быть, это и не тот самый Меч? — Горван подозрительно прищурился. — Может быть ты, Толи-Покли, обманул нас, желая добиться звания Главного Мага Южной Империи?

— Я был совершенно уверен, мой Повелитель, что цилиндр, привезенный некогда с Проклятого острова и хранившийся у Вашего отца, гм… ныне покойного, и есть тот самый Лучевой Меч, о котором сообщалось в древних легендах. Видимо, мы что-то не так поняли, или не все свойства этого оружия были описаны в свитках. Я не могу с уверенностью сказать, почему Меч не причинил вреда командующему армией северян Трисмегисту…

— О-о-о! Проклятый Трисмегист! — Зарычал Горван. — Откуда он, вообще, взялся на нашу погибель!?

— Вы, мой Повелитель, совершенно правильно поставили сейчас вопрос. — Вкрадчиво заговорил Толи-Покли. — Я давно думал о том же. Судите сами: мы знаем, что этот Трисмегист прибыл откуда-то с севера; он обладает неизвестным никому боевым искусством, которое помогло ему победить Греан-Мора на поединке чести; одновременно он является могущественным магом, который сумел одолеть и лишить волшебной силы бывшего Великого Мага Юнора, с которым мы вместе когда-то изучали древние свитки. Маг-Император Этла-Тиды назначил Трисмегиста командующим всеми сухопутными силам страны и тот за невероятно короткий срок сделал из них потрясающую боевую машину, перед которой оказались бессильны наши не знавшие поражений войска. И, что самое главное, Трисмегиста не смог уничтожить Лучевой Меч! Вы понимаете, Повелитель, к чему я клоню?

— И к чему же? — Заинтересовался Горван и сел за давно не мытый стол рядом с Главным Магом.

— На севере происходят странные, загадочные вещи. Я много бы дал, чтобы иметь возможность там побродить.

— Что же тебе мешает, Главный Маг?

— Увы, мой Повелитель, теперь путь туда для меня закрыт. Все маги Этла-Тиды знают мое лицо и мою ауру. Даже магические тропы на север для меня полностью закрыты… Но у меня есть одно предположение…

— Говори, какое?

— После Катастрофы, убившей всех магов древности и самого Мага-Императора Тот-Лорана, власть в Этла-Тиде перешла к его племяннику. Ваш род, о Повелитель, идет от его еще более далекого родственника. А что, если где-то на севере живут прямые потомки, сумевшие спастись от чудовищ из Межпространства?

— Ерунда! Не может этого быть! Зачем им скрываться?

— Вспомните предания о Катастрофе. Ведь все тогда считали виновным самого Мага-Императора. Если бы он не погиб, кто знает, не взбунтовались бы тогда люди против использования магии для разрушения связей пространства-времени? Если допустить, что у Тот-Лорана был маленький сын, не логично ли предположить, что его спрятали где-то на севере и от нового Мага-Императора Этла-Тиды, и от Вашего великого предка, основавшего Южную Империю?

— Даже если это и так, то почему никто раньше не заявил свои права на престол?

— Я думаю, что на это может быть несколько причин. Во-первых, от ребенка могли скрывать его происхождение и только сейчас, по прошествии веков, один из его далеких потомков, Трисмегист, откопал тайну своих предков. Во-вторых, магические таланты могли на какое-то время угаснуть в этом роду и проявиться только сейчас опять же в Трисмегисте. В-третьих, именно сейчас самый благоприятный момент за всю историю Этла-Тиды для того, чтобы на престол взошел правитель, не являющийся сыном последнего Мага-Императора. Если Трисмегист женится на принцессе Лоране, он сядет на трон не только не запачкав кровью свои руки, но, наоборот, на волне всеобщего благоговения и почитания…

— Если твои догадки верны, получается, что у меня нет шансов на победу.

— Наоборот, Повелитель! В Трисмегисте заключаются и сила и слабость Этла-Тиды. Если нам удастся уничтожить его, считайте, что мы победили всю страну.

— Ты, помнится, уже говорил это, посылая на бой Греан-Мора с Лучевым Мечом. Где теперь мой слуга? Где теперь оружие?

— Возможно, что мы допустили ошибку, пытаясь одолеть Трисмегиста в открытом бою. Я мог бы предположить, что Лучевой Меч — оружие древних Магов-Императоров, не причинит вреда их прямому потомку. Теперь у нас есть только один выход — поскорее убить Трисмегиста тайно.

— Ты, похоже, от последних потрясений совсем лишился рассудка, старик! — Гневно вскричал Горван и снова нервно заходил по залу, но потом немного успокоился и сел. — Трисмегиста охраняет вся армия Этла-Тиды. Кроме того, десятки магов, и среди них сам Крон-то-Рион, постоянно следят за перемещениями наших войск. Да и за какими перемещениями? За бегством, паническим бегством! У меня остались лишь они — мои верные телохранители, готовые пойти за мной хоть на Проклятый остров. Но на самоубийственную бойню с алебардистами Трисмегиста я их не поведу!

— Я и не предлагаю использовать Ваших солдат для тайного нападения. Для этого есть более подходящие люди. Например, Братья Полнолуния.

— Братья Полнолуния? Да это сказки, которыми матери пугают своих детей. — Горван попытался изобразить женский голос, словно передразнивая кого-то знакомого. — «Если ты будешь плохо кушать и поздно ложиться спать, малыш, придут Братья Полнолуния и заберут тебя в свои темные жуткие пещеры.»

— Это не сказки, мой Повелитель. — Твердо произнес Толи-Покли. — Я встречался со Старшим Братом.

— Тебя обманули, старик! Как и в случае с Лучевым Мечом.

— Старший Брат представил мне неопровержимые доказательства своего искусства.

— Он что, маг? Или воин?

— Ни то, ни другое, мой повелитель. Братья Полнолуния — наемные убийцы. Их общество зародилось несколько сотен лет назад, после Катастрофы, когда восточные провинции отделились от Этла-Тиды. Тогда там образовалось множество мелких городов-государств, постоянно воюющих между собой за плодородные земли, за торговые дороги, за воду, за женщин — в общем, за все. Правители старались любыми путями уничтожить и своих соседей, и многочисленных конкурентов, алчно жаждущих вырвать у них из рук бразды правления.

Именно тогда и потребовались убийцы, способные незаметно проникнуть в логово врага, нанести один-единственный смертельный удар и так же незаметно исчезнуть. Со временем эти ночные воины организовали нечто вроде секты, абсолютно закрытой для посторонних. Это у нас, на побережье, Братья Полнолуния кажутся выдумкой. А на востоке они — реальность, я бы даже сказал, что правят там именно они, а не жалкие князьки, дрожащие от страха за стенами своих городков.

— Но как же они смогут незаметно пройти мимо стражников и магов Этла-Тиды? — Воскликнул Горван.

— Может быть, об этом лучше расскажет сам Старший Брат?

— Какой Старший Брат? — Горван покрутил головой, осматривая тесное грязное помещение. — Тут нет никого, кроме меня, тебя и дюжины моих телохранителей. Еще сотня солдат ожидает снаружи и пройти мимо них незамеченным не смог бы никто.

— Я не могу точно сказать Вам, мой Повелитель, где сейчас находится Старший Брат, потому что именно искусство маскировки и является основой их общества. Но я чувствую, что он где-то тут, совсем рядом. Если вы попросите его появиться, он тут же предстанет перед вашим взором.

— Ты, верно смеешься надо мной, старик. — Подозрительно прищурил глаза Горван, но все-же положил руку на рукоять своего меча. — Но хорошо, я попробую… Старший Брат, если ты слышишь меня, покажись!

— Я давно ждал этого приглашения. — Раздался глухой голос откуда-то сверху. Горван вскочил со стула и выхватил меч из ножен. Его примеру последовали телохранители. Оказывается, на потолке, в тени толстой поперечной балки, висел вниз головой человек в черных одеждах.

— Успокойтесь, южане! — Приказал голос сверху. — Если бы я хотел кого-нибудь убить, то давно сделал бы это.

Человек в черном отцепился от балки, сделал сальто и приземлился на ноги прямо перед опешившим от удивления Горваном. Повелитель южан наконец-то смог рассмотреть того, кого еще несколько минут назад считал сказочным вымыслом. Черное одеяние полностью закрывало невысокую щуплую фигуру Старшего Брата. На голову его был накинут капюшон, а снизу до самого носа лицо закрывал завязанный на затылке черный платок, так что Горван видел только непроницаемые карие глаза, спокойно глядевшие на него.

— Э-э-э… Хм! — Прочистил горло Повелитель. — Рад встречи с Вами, Старший Брат.

— Давайте сразу же перейдем к делу! — Голос из под плотного платка, закрывавшего рот, звучал глухо, но отчетливо. — У нас есть общий враг, и только поэтому я пришел на встречу с Вами. Я берусь уничтожить командующего армии северян, но за это собираюсь кое-что получить от Вас.

— А чем Трисмегист успел навредить Вам? — Удивился Горван.

— Это наше дело, оно касается только Братьев Полнолуния. Вам же достаточно знать, что нас не устраивает возможное объединение всей Этла-Тиды под властью Мага-Императора Трисмегиста. Это может лишить наше общество работы. Нам нужна раздробленность на мелкие государства и постоянная вражда!

— Ну, это понятно. — Горван задумался. — А что вы хотите от меня за убийство Трисмегиста?

— Поскольку эта смерть нужна и Вам и мне, я не прошу ни денег, ни привилегий, ни, ха-ха-ха — славы и известности. Я предлагаю сделку: Вы получаете власть на всем побережье, но не пытаетесь больше завоевать наши восточные страны. Трех уже присоединенных провинций Вам вполне достаточно.

— А если за такую наглость я прикажу своим телохранителям немедленно порубить Вас на кусочки? — С едва сдерживаемой яростью прошипел Горван, не обращая внимания на предостерегающие жесты Толи-Покли.

— Тогда через довольно короткое время Ваши телохранители найдут Вас ранним утром с тонким кинжалом в сердце, или с перерезанным горлом, или с распоротым животом, или…

— Довольно! — Прервал неприятные перечисления Горван. — Я понял: ваше тайное общество будет мстить за смерть Старшего Брата, мне не будет покоя ни днем, ни ночью, и так далее и тому подобное…

— Верно! — Глухой голос показался Горвану весьма довольным. — Когда Вы вторглись на восток, мы начали строить планы Вашего, м-м-м… устранения от власти. Но потом Ваше внимание переключилось на Север, и мы решили подождать… Так что давайте договоримся: Вам — западное побережье, нам — страны востока.

— Ладно. — Немного подумав, ответил Горва. — Я согласен. Но как вы сможете убить Трисмегиста, окруженного целым войском солдат и конклавом магов?

— Это уже наша забота. Вас она не должна беспокоить. Скажу лишь, что пройти через всю армию Этла-Тиды для меня не сложнее, чем через сотню Ваших телохранителей, окружающих эту захолустную гостиницу. И против магии за несколько столетий мы выработали свою защиту. Если человек растворяется в окружающем его мире, сливается с природой, ни один маг не заметит его. Ведь и Ваш Главный Маг не смог меня обнаружить, хотя я висел прямо над его головой. Так что не беспокойтесь: мы работаем быстро и качественно!

— Я хотела видеть сражение, и поднялась на одну из башен лагеря. — Рассказывала Алина на следующий день вновь пришедшему в себя Трису. — Правда, я не совсем тогда понимала, что происходит, и видно издалека было не все, но после Ремин объяснил мне подробности. Когда ты вышел на свободное пространство между двумя огромными армиями, чтобы сразиться с этим проклятым отвратительным карликом, мое сердце как-будто сковало льдом от предчувствия чего-то нехорошего.

Трис по-прежнему лежал на кровати. Непонятная слабость сковывала его движения. Он стряхнул с себя дурман неясных воспоминаний о таинственных снах, но теперь ему казалось, что они как-то связаны и с Лучевым Мечом, и с его прошлым, и с чем-то гораздо большим и значительным, чем человеческая жизнь. Поэтому он первым делом после пробуждения попросил Алину в подробностях рассказать о битве с южанами и, особенно, о своем поединке с Греан-Мором, окончания которого он не помнил.

Алина, сидящая на низком стуле возле изголовья кровати, продолжала говорить:

— Когда в руках Греан-Мора засверкал Лучевой Меч, окружавшие меня люди закричали в отчаянии, а Маг-Император закрыл лицо руками, не желая видеть твоей смерти и гибели всей армии. Но то, что произошло дальше, оказалось настолько чудесным, что те, кто не участвовал в битве и своими глазами не видел поединка, до сих пор отказываются верить. Все видели, что ты чудом смог избежать первого удара Греан-Мора и прыгнул на него, стремясь завладеть оружием. Но этот мерзкий карлик двигался очень быстро и ударил тебя Мечом сверху вниз, так что издалека казалось, будто он рассек тебя от макушки до… — девочка чуть замялась, — до того места, откуда начинаются ноги. И ты упал на землю…

Если бы ты слышал тот дикий довольный рев, который издала армия южан! Так рычит, наверное дикое хищное животное, увидевшее кровь своей жертвы. У меня до сих пор мурашки бегают по коже, когда я это вспоминаю… В это время карлик низко наклонился над тобой, и издалека не было видно, что происходит. После твоего падения Греан-Мор погасил луч Меча, но тот вдруг снова засветился. Это был уже не короткий бледно-красный луч, а ослепительно-белый столб света, высотой, наверное, с высокую северную сосну.

И с земли поднялся ты, Трис. Меч сиял в твоей правой руке! Твой космический скафандр, моя золотистая накидка — вообще все, что было на тебе одето, оказалось рассечено пополам сверху донизу. Когда ты встал, одежды спали с тебя, как расколотая надвое скорлупа ореха, или как два лепестка раскрывающегося волшебного цветка. Луч разрезал их и спереди, и сзади твоего тела, но сам ты был невредим! Ты поднял вверх руку с испускающим луч Мечом, а потом повернулся лицом к замершим от ужаса рядам южан и опустил руку вперед, словно отдавая приказ нашей армии атаковать. А потом ты вновь упал, и Меч погас… Я тогда на какое-то время потеряла сознание от волнения, но Ремин потом сказал мне, что в эти мгновения Крон-то-Рион послал мысленный приказ всем нашим отрядам перейти в наступление. Хотя, по правде сказать, мне кажется, что для того, чтобы обратить в бегство армию южан, достаточно было бы и сотни человек. Враги уже были настолько потрясены и сломлены твоей победой и силой Меча в твоих руках, что и не думали сопротивляться.

Когда я пришла в себя, бросившиеся в атаку алебардисты уже добежали до того места, где ты лежал. Они положили тебя на боевую колесницу и отправили ее в лагерь…

— А Греан-Мор? — Нетерпеливо перебил Трис. — Что с ним случилось?

Девочка немного замялась:

— Подбежавшие к месту вашей схватки солдаты увидели, что рядом с тобой на земле лежала небольшая куча пепла. Наверное, это все, что осталось от злодея. Сила Меча в твоих руках была такова, что просто испепелила его. Но сама я этого не видела. Я спустилась с башни и побежала навстречу колеснице, везшей твое тело. Когда я добралась до нее, она уже въехала в ворота. Маг-Император, Крон-то-Рион с младшими магами, множество солдат и слуг окружили колесницу. Я едва смогла пробиться к тебе!

— Могу себе представить эту картину. — Слабо усмехнулся Трис, с уважением и лаской глядя на Алину. — Тоненькая хрупкая девочка расталкивает закованные в сталь огромные фигуры воинов, пинками разгоняет советников Тзота-Локи, самого Мага-Императора отпихивает в сторону…

— Ну, все было не совсем так. — Засмеялась Алина. — Когда Крон-то-Рион увидел, что я безуспешно прыгаю позади толпы, он сам расчистил проход, и я смогла добраться до тебя. Большой арбалет уже сняли с колесницы, но до тебя боялись дотронуться. Никто не знал, как ты смог остаться невредимым после того, как Лучевой Меч прошел через твое тело. Ты лежал совсем… м-м-м, обнаженный, накрытый лишь чьим-то плащом. Ты не был ни ранен, ни покалечен, но лежал совершенно неподвижно. Казалось, что ты спишь глубочайшим сном…

В правой руке ты сжимал Лучевой Меч, точнее, его рукоять, ведь ослепительный луч погас во время твоего последнего падения, а в левой руке виднелся кусок накидки, которую я тебе подарила перед боем. Крон-то-Рион, наверное, тоже знал об этом, потому что спросил у меня: «Это ты сшила, юная госпожа?» Я кивнула головой. Он показал на остатки накидки, лежащие рядом на колеснице, и попросил меня определить, какого куска не хватает. Когда я перебирала лохмотья, руки у меня ужасно дрожали, но я сразу поняла, что в твоем кулаке зажат именно тот кусок, на котором я сделала вышивку… Тут я совершила ужасную вещь: уткнулась лицом в мантию Крон-то-Риона и разревелась на глазах у всех… — В глазах Алины засверкали слезы, вызванные вновь переживаемыми эмоциями.

— Ну, что ты, милая Алина? — Нежно прошептал Трис и ласково погладил черноволосую голову девочки. — Все уже кончилось. Хорошо кончилось. Надо радоваться, а не плакать. Ты так много сделала для меня. Я даже не могу выразить словами, как для меня ты важна.

— Да, Трис. Наверное, надо радоваться. — Алина робко улыбнулась сквозь слезы. — Крон-то-Рион тоже говорил мне тогда что-то подобное. Что-то о том, что, возможно, только я смогу уравновесить какие-то великие силы, пришедшие в движение… Но я ничего не поняла, да и вряд ли я тогда вообще что-то понимала. Единственное, что мне хотелось — увезти тебя куда-нибудь подальше от шума, от криков людей, от суеты и беспокойства. Я сказала об этом Крон-то-Риону, и он тут же согласился со мной. Сначала твое бесчувственное тело перенесли в наш шатер, куда не мог входить никто, кроме меня, наших слуг, Мага-Императора и Мага-Советника.

Никто не знал, что с тобой происходит и как можно тебе помочь. Твое сердце стучало еле-еле, и дыхание было очень слабым, но ты был жив. Жив после того, как через твое тело прошел Лучевой Меч! Маг-Император распорядился никого не подпускать к тебе. Ни лекарей, ни магов. Все равно они были бессильны, и лишний раз беспокоить твой зачарованный сон не имело никакого смысла.

Потом, когда армия прошла через плато Семи Ветров и спустилась в Зеленую Долину, я решила остановиться в первом же более-менее приличном доме, где можно было бы обеспечить тебе покой и уют. Так мы и оказались тут, в доме купца Ллот-Тилана, того самого веселого жизнерадостного толстячка. Вокруг дома разбит огромный прекрасный сад, где мы будем гулять, когда ты начнешь вставать с кровати. Правда, сейчас в саду разбили лагерь две сотни алебардистов и арбалетчиков, которые по приказу Мага-Императора охраняют тебя…

— Где сейчас армия и Маг-Император?

— Наша армия как раз в это время переправляется через Хадор и строит укрепленный лагерь на южной границе Зеленой Долины. Там же, наверное, и все офицеры, и Ремин… Знаешь, Трис, — доверительно наклонилась вперед Алина, — мне кажется, что они считают тебя чем-то вроде воплощения Бога-Спасителя. Кое-кто собирается провозгласить тебя следующим Магом-Императором…

— Если Императором меня и можно провозгласить, то уж Магом-то теперь не получится. — Кривая усмешка исказила губы Триса, а его глаза остались, как и раньше, туманно-серыми.

— Как это? — Не поняла Алина.

— Очень просто. Удар Лучевого Меча не прошел для меня безболезненно… Я лишился всей своей магии, Алина… — Трис грустно посмотрел в широко раскрытые от волнения глаза девочки. — Ничего страшного. Пока.

— Что же теперь делать? — Растерянно прошептала Алина.

— Ничего. — Пожал плечами Трис. — В том то и парадокс, что теперь я ничего не могу делать. Правда, у меня есть Лучевой Меч… Но я не хочу больше брать его в руки. Это трудно объяснить, но теперь я связан с этим проклятым оружием. Оно не убило меня, но забрало мою магическую силу. А в замен, кажется, дало что-то, чего я пока не могу понять. Что-то, чему нет названия ни в одном из человеческих языков… Может быть, со временем, я научусь понимать… Лучше расскажи мне, Алина, как закончилась битва. Когда я слышу твой голос, мне становится намного легче, и на время отступают туманные грезы, пытающиеся овладеть моим разумом.

— Хорошо, Трис, я расскажу. — Девочка была одновременно огорчена признанием Триса и обрадована его комплиментом. — Я закончила на том моменте, когда наша армия атаковала южан. Сама я не видела, как все происходило, но Ремин потом рассказывал, что первые ряды южан бросали на землю щиты и копья и сдавались. Большинство из тех, кто был сзади, бросились бежать, и первым с поля боя на своей колеснице несся сам Повелитель Горван. Но кое-кто пытался оказать сопротивление. Левое крыло южан сохранило спокойствие и дисциплину. Правда, недолго…

Ретор-Литли построил своих арбалетчиков ровной линией, как будто они были не на поле боя, а на стрельбах, и с полутора сотен шагов стрелки сделали три залпа. Тяжелые болты пробивали и щиты южан, и их кожаные панцири, так что в первых двух рядах копейщиков засияли кровавые бреши. И тогда ударили алебардисты! Южане не смогли ничего сделать с латами «крабов». Наши солдаты без потерь громили врага, а сзади уже надвигались стройные ряды «черепах». И южане запросили пощады…

— А Ремин-то что в это время делал?

— Он со своей кавалерией преследовал отряд Повелителя Горвана. К сожалению, он поздно понял, что массивные выносливые кони и всадники в стальных латах не годятся для погони. Все правители Южной Империи бежали так быстро, словно за ними гнались все чудовища Межпространства. И Ремин вернулся ни с чем… Хотя, нет! На обратном пути его всадники захватили обоз южан, все их припасы, провизию, казну, запасы оружия. В общем, армия Южной Империи полностью разгромлена, рассеяна, взята в плен.

— Значит, Горван так и ушел?

— Жители Южной Империи сообщили, что он с ближайшими своими советниками и полутора сотнями телохранителей промчался на юг, в Лирд. Может быть, он пытается собрать новую армию? Я не знаю. Когда сможешь вставать, сам узнаешь все последние новости на Совете. Ведь я не покидаю этот дом с того момента, как тебя сюда привезли…

Да, совсем забыла! Посланец Главы Цеха Кузнецов привез тебе новый меч. Он сказал, что меч выкован по твоим инструкциям из дамасской стали. Он длинный и тонкий, немного загнутый, с красивым волнистым узором. Посланец просил передать, что этот меч — самый лучший. Сковавший его мастер на собрании Цеха кузнецов сначала разрубил мечом медный шлем, а потом рассек парящее в воздухе лебединое перо. Все в точности так, как ты рассказывал когда-то про дамасскую сталь. И внешне он похож на японские мечи с Земли, которые ты рисовал мне во время уроков по истории. Но я теперь не знаю, нужен ли тебе какой-нибудь другой меч, кроме Лучевого?

— Обязательно нужен! — Воскликнул Трис, и из его сер остальных глаз улетучились последние остатки тумана. — Я потерял свою магию, но боевого искусства не утратил. Только на него я могу теперь рассчитывать. А Лучевой Меч не возьму больше в руки даже под страхом смерти.

— Тогда почему ты хранишь его под подушкой и, даже вставая, извини, по нужде, берешь его с собой? — Встревоженно спросила девочка.

Трис внезапно сник и, опустив глаза, начал бормотать:

— Наверное, потому, что окружающая его сверхчеловеческая магическая аура не дает ни одному магу разглядеть покинувшие меня волшебные силы. Я не знаю, как отнесутся Маг-Император и Крон-то-Рион к этой потере… И не хочу рисковать…

Внезапно Трис поднял голову и взгляд его стальных глаз обжег девочку своим невысказанным отчаянием. Он быстро и взволнованно заговорил, все повышая и повышая голос:

— Но если говорить откровенно, Алина, я теперь ни на минуту не могу расстаться с этим проклятым оружием! Я не знал раньше, что такое страх. А теперь вот знаю. Я боюсь эту штуку, ненавижу ее, но не могу разлучиться с ней! Я боюсь самого себя! Это невозможно объяснить: Меч словно бы стремиться овладеть мной, подчинить себе. Я чувствую, что меняюсь, и меняюсь в худшую сторону. Брось меня тут, Алина, и уезжай! Когда-то ты сказала, что самое безопасное место для тебя — рядом со мной. Это больше не так… Около меня теперь бродят чудовища, и ждут удобный момент, чтобы забраться в мой мозг! Возле меня кружит смерть!

Казалось, что Трис сейчас разрыдается, но его мерцающие расплавленным свинцом глаза были сухи. От этого девочке стало страшно. Страшно жалко своего единственного друга. Она обняла его шею и успокаивающе зашептала в самое ухо:

— Ты справишься, Трис! Ты побеждал столько раз, победишь и сейчас. Не отчаивайся. Я не уеду, не убегу! Если сил для борьбы у тебя не останется, я буду рядом, чтобы помочь… Я сделаю все, что сумею, все, что будет в моих силах! Скажи, Трис, чем я сейчас могу облегчить твои страдания?

— Ты только что помогла мне, девочка. — Трис задышал ровнее, мышцы его лица расслабились. — Ты всегда мне помогаешь… Но теперь я твердо знаю только одно: как можно скорее мне нужно попасть на Проклятый остров. Как можно скорее…