Ступая за Край

Пролог Первый

Ссылка на электронную книгу есть в аннотации. 

Женщина с волосами цвета льна ходила по покоям, в раздражении одёргивая гладь шёлка.

- Ты слышал, что я говорю тебе, муж мой? - она остановилась напротив мужчины, чья стать отличалась небывалой мощью, но волосы уже покрыла седина.

- Да... успокойся, жена моя, сердце женщины...

- Не говори мне про сердце женщины, что ты знаешь о сердце женщины, о Боги. - Она медленно осела в руках мужа и позволила прижать себя и уговаривать.

Через время, когда ночь опустилась на Дальние Земли, шёлк раскатали перед ногами Царицы, и она прошла в сопровождении мужа своего до дверей покоев сына своего Аралана и, не дожидаясь, пока замешкавшаяся стража распахнёт в удивлении двери покоев, сама толкнула массивные двери, что раскрылись и пропустили Айолу и мужа её - Царя Дальних Земель Горотеона.

В покоях, на полах и стенах которых была причудливая мозаика с вкраплениями каменьев, пол которых был украшен узорами из дерева разных пород, отчего рисунок их был причудлив и не повторялся от стены до стены, было тихо.

Лишь немногие свечи в опочивальне отражали свет, и лёгкие вдохи слышались из опочивальни.

- Покинь нас! - раздалось женское, не терпящее возражений.

- Царица? - Аралан был удивлён, но мало смущён, он быстро запахнул халат  и подал знак наложнице, чтобы та, не медля, покинула его покои, пока Горотеон, отец его, придержал жену свою, закрыв ей глаза ладонью.

- Не следует жене мужа своего...

- Ах, муж мой, мужчины всегда одинаковы! Аралан, знаешь ли ты, что я ходила сегодня в Храм и говорила с Верховной Жрицей?

- Да, Царица. Что открыла тебе Жрица?

- Про судьбу твою она мало сказала, лишь то, что сердце твоё не скоро найдёт покой, после того, как тебя и жену твою свяжет Верховная Жрица шёлковой лентой, но полюбит сердце твоё и откроется избраннице твоей... Но про сестру твою...

- Эвиси?

- Эвиси! Она сказала многое.

И Айола повторила мужчинам семьи своей предсказание Верховной Жрицы, отчего уже руки Аралана хватались за меч и глаза становились фиолетовыми, подобно глазам матери своей. Истинной королевы.

- И только муж может спасти Эвиси?

- Да! - воскликнула Айола. – Только муж, чья любовь настолько сильна, что готов он пожертвовать ею...

- Глупости, Айола, - не выдержал Горотеон, - что может угрожать Эвиси во дворце моём? Она в полной безопасности!

- Верховная Жрица не ошибается.

- Она видит судьбу на сегодняшний миг, любое событие может переменить ход времени...

- Муж? - Аралан встал. - Нам надо выдать Эвиси замуж.

- Замуж?! - Айола почти зашипела, подобно ядовитым змеям. – Замуж? Ей едва пошла шестая зима!

- Брак возможно завершить позже, - спокойно проговорил Аралан. – В противном случае он не будет считать действительным, но Эвиси будет под защитой мужа...

- И его любовь будет настолько сильна?!

- Эвиси не всегда будет ребёнком, - отрезал Горотеон,  - сердце мужа бывает слабо…

- Пусть мне поможет Главная Богиня, - в раздражении сказала Царица.

Тем временем.

Юная Царевна сидела на высоких матрасах в опочивальне своей и раскладывала узор из разноцветных самоцветов.

Её волосы, цвета спелой ржи, вились на концах и вокруг личика, подобно изображениям женщин, что привозили купцы из-за «моря» и называли «куклами».

- Дитя моё, - обратился отец к девочке. – Король соседнего государства просит руки твоей и сердца... сердце твоё слишком молодо...

- Я не желаю повязывать себя шёлковой лентой, отец, но в твоей воле, - девочка удручённо вздохнула.

- Разве тебя принуждали хотя бы раз к решению против сердца твоего, Эвиси? - вмешался Аралан, который не мог находиться на женской половине, но у сестры его ещё не было первых дней, отчего она считалась младенцем.

- Он подарил мне лошадь! - возмущённо вскрикнула девочка, показывая рукой на отца.

- Дитя моё, - начал отец, но был прерван.

 - Лошадь!!! А я хотела коня!

Зала для торжеств.

В волосах юной Царевны сверкали каменья, а сами пряди доходили до пола, по которому шла девочка. Её платье было в цвет её синим глазам, и оттеняло яркий румянец на щеках.

- Король Теренсии Меланмир просит твоей руки, Эвиси, согласна ли ты отдать сердце своё и тело этому человеку? - Аралан говорил громко и внятно, несмотря на то, что слова застревали в горле его.

- Да, мой...

- Эвиси, - подал знак Горотеон, - согласна ли Ты?

Эвиси подняла свои синие глаза на высокого человека, стоявшего рядом. Он улыбался, и она улыбнулась в ответ.

- Эвиси? - подала голос Айола.

- А ты подаришь мне коня? – наконец, подала голос Эвиси.

- Коня?

- Не лошадь! - уточнила Эвиси. – Лошади ленивы и скверны характером!

- Вы знаете, как отличить коня от лошади? - задал странный вопрос Король Меланмир, под молчание окружающих.

- Конечно, - отозвалась Эвиси, смотря без страха на человека вдвое выше её, - скверный характер всегда видно! - Она пожала плечами и посмотрела на Короля, как на несмышлёного младенца.

- Я подарю вам коня, моя королева, - отозвался будущий муж Эвиси и улыбнулся в ответ на искреннюю улыбку ребёнка.

Пролог Второй

Царевич Аралан быстро спешился и стремительно шёл по длинным коридорам дворца отца своего, Царя Дальних Земель Горотеона. Подобно немым и грозным теням, следовали за ним всадники его.

У высоких дверей остановили они шаг свой, и стража без промедления распахнула двери перед Наследником Араланом и всадниками его.

Зала для советов была пуста, светом множества свечей освещалась она, и роскошь мозаик с каменьями по стенам её и полу сверкала, подобно яркому солнечному дню в сезон цветения.

- Царь, - Царевич Аралан поклонился, как это следует, отцу своему, Царю Горотеону, и матери своей, Правящей Царице Айоле, - Царица.

- Сын, - всё, что ответил Царь.

- Отец, я получил твоё послание и без промедления отправился во дворец твой, - Аралан говорил степенно, мало что выражало лицо его.

- Я благодарен тебе сын, - Царь Дальних Земель показал рукой на высокий резной стул, и Аралан сел напротив отца своего и матери.

- Знаешь ли ты, сын мой, что Дальние Земли подписывают мирный договор на многие зимы, как на Землях наших, так и на море, с соседом нашим, Императором Морахейма Элтелилором, сыном Марионлонга?

- Я помню о стремлении твоём заключить этот договор, отец.

- Император Элтелилор предлагает брачный договор с одной из его дочерей, для этого я вызвал тебя, сын мой.

- Брачный договор? Разве для того, чтобы брачный договор был заключён, необходимо моё присутствие? Отец, ты вызвал меня накануне решающей битвы с Азидашем из-за брачного договора?! Ты повелел мне покинуть воинов своих из-за пустого брачного договора?!

- Нет сомнений в сердце моём и разуме в победе твоей, сын мой, но речь о твоём брачном договоре, - спокойно произнесла Правящая Царица. – Поэтому ты здесь, а не на поле брани, как и следует быть Наследнику Царя Дальних Земель.

- Разве нельзя было заключить брачный договор с братом моим Эарсилом? Он – Царевич. Для мирного договора на многие зимы этого бы хватило!

- Сын мой, - Царь Горотеон, тон его не терпел возражений. – Речь о дочери Императора Морахейма Элтелилора! Речь о безопасности и спокойствии на всех Дальних Землях. Теперь, когда мы стремимся освоить море, когда стал возможен подход к Землям нашим по морю, этот договор больше необходим нам, а не Морахейму. Император Элтелилор никогда не согласится на брачный договор дочери своей не с Наследником, а значит, шёлковой лентой повязать себя должен ты, а не брат твой Эарсил.

- К тому же, он слишком юн, - добавила Царица Айола, - и….

- О, не продолжай, Царица, - Аралан усмехнулся, с лица его словно упала маска каменного изваяния. – Отец, если тебе необходимо согласие моё на заключение брачного договора, то я даю его. - Наследник поклонился в сторону отца.

- Аралан, сын мой, - в голосе Царицы звучала тревога. – Разве тебя не интересует возраст будущей жены своей или внешний облик её?

- Нет.

- Следует…

- Мама, если Дальним Землям необходим договор на многие зимы с Морахеймом, то я согласен на брачный договор, и не имеет значения внешний облик, возраст и разум будущей жены моей.

- Аралан, мальчик мой, это серьёзное решение.

- Это всего лишь жена, мама, а не решение жизни и смерти, - Наследник поклонился, как и подобает, Правящей Царице и прошёл к высоким дверям. – А теперь я бы хотел смыть дорожную грязь, провести время в отдыхе для духа моего и тела, а завтра поутру мне следует отправиться к воинам моим, война с Азидашем ещё не окончена. Ко дню, когда придёт время связать себя шёлковой лентой, я буду во дворце и принесу победу Дальним Землям.

Глава 1. Сюрикен и танцы

Тем, кто не читал. 
1 зима - "год" равен примерно нашим 2 годам. 

Эвиси любила своего коня, он был подобен ей, только в сто крат сильнее, быстрее, выносливее. Его кожей была её кожа. Его сила – её сила.

Она  положила голову к его шее и зашептала, смотря, как чуткое ухо обратилось в слух.

Они пронеслись круг, ещё и ещё, увеличивая траекторию. Эвиси не смотрела на зелёное и синее вокруг них, она видела одно – цель, которую уже поразили три стрелы, запущенные её рукой в наруче. Если бы это соломенное чучело было человеком – он был бы уже мёртв. Трижды.

Но этого показалось Эвиси мало, она была подобна огню, гонимому ветром, который перепрыгивает с ветвей деревьев на ветви, и не под силу человеку остановить его. Сделав ещё круг, она замедлила ход коня и, гонимая неясным желанием, встала на его спину, с единственной целью – устоять, пока конь не стоит на месте, и попасть в цель. Звук тетивы  совпал с восторженными криками мальчиков и раздражённым вздохом Эвиси. Если бы чучело было человеком – он был бы жив.

Уже степенно заезжая во внутренний двор дворца с округлыми арками и рядом колонн, по мягкой зелени молодой травы, мимо пестрящего разнообразия цветов, Эвиси ещё раз поморщилась своей неудаче и быстро пошла по длинным широким коридорам, в которые проникал солнечный свет из витражей где-то вверху, и стены, украшенные барельефами, оттого казались выше.

Платье её развевалось, ткани были легки, почти невесомы, пояс, перетягивающий тонкую талию, не сковывал движения. Она шла быстро, почти так же, как летела на своём коне. Но разве сравнится скорость и мощь?

В покоях, светлых и высоких, она, словно в бессилии, упала на покрывала с тонкой искусной вышивкой и разглядывала полог над широкой постелью.

- Ваши руки! – услышала она осуждающее. 

- Сеилна, оставь меня, - Эвиси сказала грозно, зная, что Сеилна не оставит, и покорно села, сама сняла наручи и отбросила колчан, смотря, как сверкнуло оперение стрел цвета тёмного золота, с красными вставками – она и только она имела право на такие стрелы.

Руки Сеилны раздевали Эвиси, которая даже с закрытыми глазами слышала осуждение в словах и порхании пальчиков по рукам, плечам и ногам Королевы.

- Не следует вам, моя Королева.

- Ах, Сеилна, оставь свои упрёки, я знаю всё, что ты скажешь.

- Если знаете, Ваше Величество, почему поступаете так? Скоро вы превратитесь в юношу, ноги станут кривыми от постоянного сидения верхом, а руки грубы.

- Разве? Может быть, я уже подобна юноше? - она порывисто сдёрнула  с себя нижнее платье и смотрела на себя в зеркало.

Эвиси не была похожа на юношу, она это ясно видела. Её синие глаза осмотрели стройные и длинные ноги, переходящие в изгибы бёдер и талию, остановились на груди с тёмными сосками и проследовали по изящной шее к лицу. Тонкая и белая кожа её вспыхнула румянцем, но лишь на мгновение, и она прошла в омывальню, где служанки уже приготовили горячую воду и снадобья для кожи, волос, ногтей, всего того, что делает жену прекрасной в глазах мужа…

Мужа…

Эвиси лишь смутными отрывками помнила свою брачную церемонию, лишь своё возмущение, что на рассвете нового дня ей на жертвенный алтарь привязали курицу. Курицу! Это была её последняя жертва, принесённая Главной Богине.

В краях, где теперь жила Эвиси, не приносили жертв, храмы их были светлы, а Боги – добры. Они прощали людям их слабости и утешали в горестях.

Муж её, Меланмир, жил тут же, в этом же дворце, на мужской половине, и был добр к своей Королеве. Как и обещал, он подарил ей коня и сам научил править им.

Когда маленькая Эвиси увидела сражающихся на турнирах воинов – она захотела сражаться тоже, но Меланмир сказал, что не следует юной деве брать в руки двуручный меч и выходить на ближний бой, тем более ей – Королеве. И показал ей лук со стрелами, метательные ножи, сюрекены, а потом и топоры, изготовленные под её небольшую руку. 

Служанки боролись с натёртостями у неё на руках  и расчёсывали её волосы, длиной почти до пола, дважды в день, заплетая в косы. С утра – в тугие, чтобы ветер и скорость не растрепали и не испортили шёлк волос, а к вечеру, к приходу Меланмира – в свободные, как это и полагалось замужней женщине, когда муж посещает её опочивальню. Сама она не имела права переступить порог не только его покоев, но и мужской половины дворца.

Меланмир держал в руках фрукт – яркий, как и его перстни, и внимательно на смотрел на Эвиси, одетую уже, как и полагается, для мужа своего. На ней не было нижнего платья, что в своё время удивило девушку, когда её впервые, около одной зимы назад, так одели. Было лишь платье из тончайшей ткани, украшенной не столько вышивкой, сколько «кружевами». Платье это служило как верхним, так и нижним, но лишь в покоях женщины, и только когда её посещает муж.

- Я слышал, что произошло сегодня, Эвиси.

- Что случилось, муж мой? – синие глаза смотрели заинтересованно.

- Ты снова вставала на коня, - он посмотрел внимательно на жену свою, - и ты его не остановила…

- Меланмир, муж мой…

- Муж. И Король. И я запретил тебе поступать подобным образом, я запрещаю тебе рисковать здоровьем своим… Чрево твоё не понесёт здорового Наследника, если ты упадёшь с такой высоты. Достаточно того, что ты быстра, нет в королевстве всадника быстрее тебя, и нет в королевстве  жеребца сильнее, чем твой. Этого довольно.

- Да, мой Король, - глаза сверкнули фиолетовым, губы сжались в линию и, наконец, произнесли: - Меланмир, я молода, но не глупа настолько, чтобы не понимать, что чрево моё не может понести Наследника твоего.

- В будущем, - он вернул ей спокойный взгляд.

Глава 2. Лабиринт и косы

- Где мы? Куда ты привёз меня? - спросила Эвиси, оглядываясь.

Они добрались до гор довольно быстро, быстрее, чем могла предположить Эвиси. После того, как всадник выкрикнул ей в лицо, что искупает Горотеона в крови его дочери, больше ни слова не вырвалось из уст его. Он молча связал Королеве руки и, перекинув через седло, с силой сдавливая, привёз в неизвестную Эвиси местность. Никогда раньше она не бывала в местах, подобных этому. Горы, как оказалось, не состояли сплошь из серого камня. Спешившись, он повёл её дальше. Земля под ногами была подобна обыкновенной земле, в которую сеют зерно. Всадник быстро шёл и вёл, практически тащил, упирающуюся Эвиси.

- Твоё счастье, Королева, что я не хочу лёгкой смерти для тебя - это слишком щедрый подарок матери твоей, иначе  я бы умертвил тебя уже давно.

- Мне поблагодарить тебя, воин? - её ноги еле поспевали, она переступала через растения с шипами, что рвали одежду Эвиси и царапали ей ноги.

Ноги всадника были защищены высокими сапогами, и он не замечал колючек, которые врезались в кожу Эвиси и рвали до крови. Это было больно. Голова её кружилась, а во рту пересохло.

- Я пить хочу.

- О, уверен, родные мои перед смертью тоже хотели пить...

- Так убей меня!

- Позже я обязательно сделаю это, можешь не сомневаться в словах моих.

- Как же не сомневаться в словах воинах, что ведёт себя бесчестно?

- Бесчестно? - он резко остановился.

- Да, ты похитил деву...

- Женщина - всегда добыча. Но в этот раз мне повезло больше, чем обычно, - он засмеялся, - Королева Эвиси.

Всадник резко остановился, и Эвиси упала руками своими и лицом на землю, всадив в руки шипы от растений.

- Пришли.

- Пришли?

Эвиси огляделась ещё раз... Помимо высоких деревьев, что источали знакомый аромат, которым пах отвар от хворей, растений с шипами, которые вились по земле и по коре деревьев, был лишь огромный, выше, чем хватало взгляда Эвиси, камень.

- Это скала, - коротко прокомментировал всадник, - край. Пошли,  - он дёрнул Эвиси, и она не поняла, как оказалась в узком проходе, прямо внутри этой «скалы» или «края».

Сырость, словно дождь никогда не покидал этих мест, окружила Эвиси, ей казалось, что огромные стены «скал», где виден лишь узкий просвет синего неба, сейчас сойдутся и раздавят их. Она спотыкалась и почти плакала, горечь поднималась у неё изнутри... она не хотела быть здесь. Она не хотела идти по грязи под своими ногами и ударятся о каменные выступы, потому что всадник шёл быстро, и Эвиси едва поспевала за ним, упасть же, в этом каменном чудовище, она боялась ещё больше.

Резкая перемена освещения ослепила глаза Эвиси. Яркий свет, ярче, чем в самый ясный день, после темени в скале принёс резкую боль. Но постепенно глаза привыкли, и Эвиси поняла, что свет этот – самый обыкновенный, солнечный, льётся, как и положено ему природой – с неба, а не как сначала почудилось ей – из-под ног её.

Она огляделась ещё раз и не смогла найти, откуда они пришли. Стена позади неё была сплошь из камня, и много проходов – темных, пугающих, – было в ней.

- Не пытайся убежать отсюда, это лабиринт, и только знающий человек найдёт путь сюда и сможет выйти обратно. Погибнешь. Не лишай меня удовольствия убить тебя, Царевна Эвиси. Осматривайся.

Всадник резким движением обрезал верёвки на запястьях Эвиси и скрылся, словно дух, словно его и не было никогда рядом. И Эвиси осталась одна, среди камня, солнечного света и синего неба над головой. Она прошла по ровной площадке из полированного камня, словно над ней трудились сотни мастеров, и глаза её увидела ниши и проходы, как узкие, подобные тем, что у неё за спиной, так и широкие, из некоторых лился свет, и Эвиси догадалась, что там такая же площадка с солнечным светом. Слышался шум воды, и она сразу вспомнила, что хотела пить.

С вечера Королева не вкушала пищу, и во рту её не была и глотка воды, но пройдя на звук воды, она в нерешительности остановилась, вспомнив: «Это лабиринт». Эвиси знала, что такое лабиринт, и понимала, что, скорей всего, заблудится раньше, чем сделает шаг в нишу, откуда слышен шум.

- Девку, ты привёл сюда девку? – Эвиси сжалась в страхе, слыша этот голос, по сравнению с голосом всадника он был в сто крат более злобный, словно самый отвратительный дух разговаривал за её спиной.

- О, тебе понравится эта девка. 

- Твой разум помутился, Гелан, меня не интересуют женщины, но если ты привёл её для себя – устрой отдых для тела своего, но помни, что никто не должен знать про это место, значит, и она тоже, ты понял меня?

- Поверь мне, я отлично понял тебя, но посмотри на неё, - мужские руки с силой схватили Эвиси, до боли, резко развернули и дёрнули за волосы так, чтобы лицо смотрело вверх, на злобного духа, который был в обличии мужчины. Был он в возрасте отца Эвиси, огромный шрам проходил через лицо его, задевая губы, отчего казалось, что звериный оскал вместо рта у него. Эвиси сжалась, но взгляд не отвела, она встретилась с глазами духа, те были подобны камню вокруг них, такие же серые и такие же холодные, но снова не отвела глаз своих.

- Обыкновенная девчонка, - произнёс страшный мужчина, - с нежной кожей и таким ртом, что я понимаю тебя, но правила есть правила, когда насладишься вдоволь – убей.

Мужчина отошёл в сторону и продолжил.

- Ты удивил меня, Гелан, там, за краем, достаточно мест, где можно взять тело девы и отпустить её, а эта хороша настолько, что пригодна не для одного раза, если, конечно, быть достаточно ласковым с ней… Ты мог привезти её в поселение, там насладиться, а потом отпустить. Или заставить её работать по дому, у нас недостаточно женщин, а раз уж эта приглянулась тебе настолько, что ты выкрал её – зачем умертвлять её. Но дело сделано, мне нет дела до твоей девки для услады, сделай так, чтобы тут не было её паршивой крови, придуши её или утопи…

Глава 3. Воины и гребни

Королева Эвиси не могла посчитать, сколько прошло оборотов луны, или сколько дней или ночей она находилась в пещере со странным названием  Лабиринт. Дни тянулись, подобно густому отвару, или неслись вскачь, как самый быстрый и сильный жеребец Теренсии под ногами самой Эвиси.

Гелан по-прежнему уходил в поселение, иногда его не было подолгу, и тогда время замирало, как и сердце Эвиси, однажды она попросила не покидать её, но Гелан лишь улыбнулся и сказал, что если он останется тут, со своей Королевой, то им нечего будет есть и пить, и Эвиси согласилась.

Когда солнечный свет не освещал каменные стены, становилось страшнее, но Эвиси могла вспомнить всего одну долгую ночь без Гелана. Остальные ночи и дни он проводил с Королевой, и Эвиси думала, что духи покарали её беспамятством, потому что не следует жене мужа своего думать о том, о чём думала Эвиси, и делать то, что делала. 

Она была подобна блудливым служанкам, о которых ходили слухи, и чей блуд карался, но Эвиси была вдали от своего дома, своего Короля мужа Меланмира, её ждала смерть, и кара за блуд казалась Эвиси смешной.

- Если узнают, что я отдала тело своё другому мужчине, меня ждём смерть, - засмеялась Эвиси, перекатываясь на Гелана, проводя пальцем по причудливым узорам с письменами, которые не смывались и не теряли цвет за всю жизнь воина. 

 - Я бы тоже не потерпел, если бы ты отдала тело своё другому, Королева, - Гелан улыбнулся и мягко накрыл губы поцелуем – лёгким, горячим, как дыхание гор, почти опаляющим, и прохладой, забирающей дыхание Эвиси.

- Не следует жене мужа своего находить усладу с другим мужчиной… - Эвиси хотела добавить, что она не жена Гелана, значит, перед богами хоть в этом не было бы её вины.

Но Гелан перебил.

- Я сказал «ты», а не «жена», - и прижал к своей груди маленькое тело Эвиси, которая была подобна воску, плавилась и обжигала – только сама себя, до боли.

Несколько раз Эвиси спрашивала Гелана о его семье и жене, жива ли она, где, но Гелан молчал, и Эвиси перестала задавать вопросы. Как и не задавала она другие вопросы, потому что боялась услышать ответы.

Время тянулось, подобно густому киселю, Эвиси всё чаще просыпалась закутанная не в один слой шкур и покрывал, и видела, как изо рта выходил пар…

Сезон Буранов в Теренсии был мягче, не таким длинным, как в Дальних Землях, но Эвиси не знала, как далеко они находятся от светлых покоев в её дворце, и насколько сурова здесь стужа… Но её понимания хватало, чтобы осознавать, что Гелан не сможет держать Королеву тут долго, а значит…

Она смотрела, как маленькие снежинки летят с тёмного неба и, не долетая, кружась, падают и исчезают. Так и она, Царевна Эвиси, дочь самого Царя Дальних Земель, жена могущественного Меланмира, исчезнет в этой пещере.

- О чём думаешь, Королева? - голос Гелана был хриплым со сна, он притянул к себе Эвиси, и его руки, слегка шершавые, грубые и в то же время нежные, словно лепестки цветов с ярких клумб, куда выходили окна её покоев, выводили узоры на теле Эвиси, и она желала Гелана, как жена хочет мужа своего, и Гелан – её воин, покорялся этому желанию.

И только отдышавшись, Эвиси подумала, что Гелан был напряжён, подобно тетиве лука, также натянут.

- Что? – Эвиси заворочалась, чтобы выбраться из-под вороха мехов и покрывал, но сильная рука удержала её, с грозным:

- Не вставай.

Сам же Гелан легко и быстро встал, его движения были как у дикого зверя, которого подарили Меланмиру на их с Эвиси свадебную церемонию – гепарда. Стремительные и плавные, тягучие, они обманывали врага мнимой медлительностью, но была ли Эвиси врагом?

Эвиси поднялась, тело её покрылось холодом и ознобом – от неясной опасности.

- Надень. - Гелан быстро кинул в Эвиси платье, оно было простым и удобным и не требовало помощи. – Быстро!

- Я видел достаточно, - услышала вдруг Эвиси человеческий голос, мужской, и ужас сковал движения рук Королевы. 

Дух ли это, человек, и зачем он появился?

- Судьба твоя – быть плохим воином, Харин, - ответил Гелан, -  невозможно быть хорошим воином без глаз.

- А-ха-ха, - и из ниши вышел молодой воин, Эвиси решила, что ему столько же зим, что и ей. Высокий и с широкой улыбкой на лице. Никогда Эвиси не видела улыбающихся воинов. Иногда, она слышала, воины смеялись, когда пили вино, но улыбающихся воинов она не видела никогда, так не подобало вести себя воину. Ни врагу. Ни другу.

- Тогда тебе придётся отрезать мне и язык, - продолжил смеяться воин, - потому что я всем расскажу, какая она, твоя пленница. Я видел достаточно.

- И ты остался доволен увиденным?

- Нет, - воин пожал плечами и посмотрел на застывшую Эвиси, которая успела надеть на себя платье и сейчас сидела на ложе из покрывал и мехов, - было бы лучше, если бы она и вправду была похожа на огромную двухголовую ящерицу, а она всего лишь девушка.

- Ящерицу? - Гелан усмехнулся.

 - Говорят, твоя пленница – Королева, настолько красива, что увидев её, люди слепнут, но я не верил слухам, Арарир видел её и не ослеп, да и ты тоже. - Харин двинулся в сторону ложа, рядом с которым уже стояла Эвиси. – Ещё говорят, что Королева способна напустить чары на любого мужчину, и любой воин покорится ей, но Бенаил был тут, и… - молодой воин пожал плечами, - он всё ещё предводитель, а не она. А ещё говорят, что она похожа на двухголовую ящерицу, и я надеялся, что это правда, хороший бой – лучшее развлечение для воина.

- И что ты видишь?

- Обыкновенная девчонка, - молодой воин пожал плечами и приблизился к Эвиси, которая молча наблюдала за диалогом. Стояла она ровно, как и подобает Королеве перед воином, ни разу она не дрогнула и не выдала ужаса, который сковал её сердце, не выдала Эвиси и веселье, которое испытала, когда узнала, что её сравнивают с двухголовой ящерицей. – Она ведёт себя так, как и учат знатных женщин, но она всего лишь девчонка. - Харин подошёл ещё ближе. – Девчонка, для которой у меня есть подарок. – Тут воин улыбнулся и раскрыл широкую ладонь, на которой сверкнули алмазы и тонкая работа гребней Сеилны. Сеилны!

Глава 4. Прошлое и куры

Ночи становились длиннее и холоднее, тёмной вуалью опускались они на поселение, подобно вдовьим накидкам, стужей пробирались прозрачными синими рассветами, с которыми покидал ложе Эвиси Гелан.

Королева Эвиси так и жила в небольшом домике из камня и дерева, мхи на крыше становились темнее, а трава желтее, листья огромного дерева, чья крона закрывала большую часть дома, окрасились в багряный цвет, а потом стали осыпаться под ноги, подобно мягкому ковру из дальней страны, куда путь лежал через неведомое море.

Часто она ходила по поселению с Сеилной, но бывало и одна. Страх Эвиси перед людьми скоро прошёл, ей не радовались и не спешили общаться, но никто не проявлял гнева, женщины были приветливы, мужчины сдержаны, а дети любопытны.

Сеилна ограждала свою госпожу от хозяйственных нужд, но Эвиси становилось тоскливо без дела, у неё не  было коня или ножей, и ей не нужно было присутствовать на бесконечно длинных церемониях. Платья Эвиси были просты, хоть и из добротных тканей, волосы собраны в косы, всё это не  требовало, как раньше, времени в половину солнечного дня. И Эвиси стала присматриваться к тому, как управляется Сеилна.

Зерно, коренья на всю зиму или яблоки пленницам привезли на подводе, так же, как и остальным жителям поселения, сама же Сеилна уже успела прославиться своим мастерством дарить красоту женщинам с помощью отваров и средств, девушки и женщины с радостью меняли мясо и хлеб на порошки из смеси трав.

- Что бы я делала без тебя? - сказала Эвиси, помешивая в чугуне пищу.

Приготовление простых блюд было тем немногим, чему Эвиси научилась за то время, что жила новой жизнью.

- Гелан не дал бы тебе умереть голодной смертью, госпожа.

- Гелан часто уходит затемно и возвращается к ночи.

- Но он так много приносит тебе…

- Интересно, чем он занимается целый день?

- Так расспроси его, жена всегда узнает у мужа все его тайны, когда они на ложе.

- Он не муж мне.

- Но на ложе вы бываете чаще, чем будь он тебе мужем. Твой муж, Меланмир, ни разу не поцеловал тебя, госпожа, тогда, как Гелан приходит к тебе каждую ночь и ведёт себя так, словно готов покорить эти горы и дальнее море ради тебя, госпожа. Он расскажет тебе всё, если ты спросишь.

Эвиси спрашивала Гелана, но редко получала ответы на свои вопросы, не говорил Гелан, почему его считают избранным, а, как успела понять Эвиси – его действительно считали таковым. Не рассказывал он и о жене своей, была ли она жива, и какова её судьба. Жила ли она в этом поселении или другом, и было ли ещё одно такое поселение.

- Эвиси, госпожа, - услышала Сеилну. - Эимит, дочь кузнеца, хотела взять у меня снадоье для отвара, делающий кожу женщины гладкой, как лепестки розы, она сказала, что будет в кузнеце своего отца Фалекфора целый день до ночи, но я не успеваю, может быть, ты отнесёшь ей, её не сложно будет  узнать… светлые волосы…

- Чем будешь занята ты?

- Ох, мне надо зарубить три курицы, - Сеилну передёрнуло, и она побледнела. – Я никогда не привыкну к этому, госпожа, никогда. Я росла сиротой, меня кормили на кухне для прислуги, я не видела, как умерщвляют животных, и делать это самой страшно!

- Так попроси Харина зарубить тебе курицу.

- Он поднимет меня на смех, что ты, госпожа. Он будет смеяться так долго, что у него заболит живот, а потом снова будет смеяться.

- Пойдём, - Эвиси показала глазами на дверь.

- Куда?

- Я зарублю тебе этих несчастных куриц.

- Как же можно, госпожа! Вы – королева!

- Ах, Сеилна, я давно уже пленница, как и ты, к тому же, это просто курица, не бык и даже не поросёнок.

- А быка смогла бы? – Сеилна смотрела с любопытством, как Эвиси берёт  в руку тесак, подхватывает курицу и ловким движением, под вскрик Сеилны, отрубает несчастной птице голову, бросая тушку под ноги.

- Не пробовала, таких жертв Главная Богиня от меня не требовала. Когда меня выдали замуж, и Меланмир увёз меня, я была ребёнком, но я точно знаю, где у животного артерия, так что, скорей всего, справлюсь и с этим.

- А человека? – после молчания.

- Если он будет угрожать моим близким – да, - рубанув с силой, так, что голова курицы отлетела в сторону, - смогу.

Сеилна замолчала.

И Эвиси в тишине зарубила третью курицу.

- Давай свои снадобья, я, пожалуй, дойду до кузницы Фалекфора, ощипывать куриц я точно не умею, - Эвиси передёрнуло, она обошла служанку и встала на пороге дома в ожидании Сеилны.

Кузниц в поселении было множество, все они располагались в одном месте, на одной улице, там же, в конце, всегда сновали юные воины, тренировались и хвастались мастерством владения оружия. Бегали  дети, а опытные воины проверяли качество мечей или ножей. Иногда в той стороне появлялись женщины, чаще – чтобы принести обед мужу или возлюбленному. Никто не прогонял этих женщин и не осуждал их, никто не говорил, как следует себя вести жене, а как не следует. Это удивляло Королеву Эвиси – жену Короля Меланмира, но радовало девушку Эвиси – пленницу воина Гелана. Ей была по духу такая свобода и такие нравы. Она не была наивна и понимала, что за пределами поселения эти же воины не с таким же почтением относятся к женщинам, знала она, что женщина – добыча воина, но всё это оставалось за хребтами гор, за Краем.

Долго смотрела она на слаженную работу кузнецов и главного из них – Фалекфора. Был он статен и очень высок, по росту он мог сравниться даже с отцом её, Царём Дальних Земель Горотеоном или Наследником его Араланом. Глаза его были черны, а кожа потемнела от работы рядом с огнём. Фалекфор отличался от большей части  жителей поселения. Люди здесь были светловолосые и светлоглазые, они не были высоки или могучи, но были гибки и стремительны. Встречались среди них и темноволосые, с тёмными глазами, подобно цвету глаз лошади, каким был Харин, были с волосами цвета льна или с внешностью, какая бывает у людей в дальних странах – с лицом круглым, подобным полной луне, и узкими глазами, словно прищуренными на солнце. Но, большей частью, жители поселения были светловолосыми выходцами из Провинции за Горами. Изначально, говорил Гелан, в поселении жили только выходцы Провинции за Горами, но постепенно стали появляться люди из других земель и провинций, мужчины стали приводить разных женщин, которые стали рожать детей подобных себе – темноволосых или кудрявых.

Глава 5. Жеребец и буря

Эвиси не спалось. Снежный буран, скрипевший и завывающий, подобно загнанному зверю, бушевал всю ночь, а под утро стих. Но не бурана боялась Эвиси, не снега поселили в сердце её тревогу, не позволяющую дышать полной грудью, как этого хотелось.

Гелана не было уже много ночей и дней.

Иногда Эвиси замирала в оцепенении, не шевелясь, словно зверь перед неминуемой гибелью, в полной тишине, не был слышен даже стук собственного сердца и дыхания, смотрела на полог, что раскинулся над ложем и скрывал от взгляда тёмные доски потолка.

Порой Гелан с другими воинами уходил из поселения, но всегда они быстро возвращались, принося с собой одежды или сласти. Даже небольшого понимания Эвиси хватало на то, чтобы знать, что воины уходят вовсе не за парой новых юбок или леденцов для детей. Потом, долгое время воины находились в доме Бенаила или Арарина, и только позже появлялись в домах своих. Гелан всегда сразу шёл к Эвиси, словно она жена ему, а не пленница.

Сейчас воинов не было уже много дней и ночей, и над поселением повисала гнетущая тишина, пугающая. Каждое утро выходила Эвиси из дома и шла в конец улицы мастеров, где в любую погоду разгорались меха кузниц, и там, под взглядом старого воина, открывала юным воинам тайну своих умений. Не все были довольны наставнице – девушке, пленнице и дочери Царя Дальних Земель, но мало кто решался противиться воле Бенаила.

Для Эвиси Фалекфор изготовил лук, ручные топоры и метальные ножи, под небольшую руку Королевы.

Макушка юного воина была ниже груди Королевы Эвиси, он с трудом оттягивал тетиву, рука его дрожала от напряжения, но холодные пальцы наставницы пробежались по руке, делясь своей уверенностью. Эвиси нагнула голову, поправила лук, направив стрелу точно в цель, даря юному воину иллюзию того, что это его выстрел, и только в последний миг отошла на пару шагов, улыбаясь уголками губ – юный воин поразил цель. Если бы цель была человеком, он бы был ранен. Такую же иллюзию дарил ей Меланмир, когда обучал её премудростям, и только поверив в свои силы, маленькая Королева Эвиси смогла сама сделать свой первый самостоятельный выстрел, который закончился успехом.

Закончится ли успехом то, зачем ушёл из поселения Гелан с другими воинами?

- В сердце твоём тревога, Королева Эвиси.

 Эвиси подпрыгнула на месте, в своих мыслях она не заметила приближение Меаглора. Был он примерно одного возраста с Геланом, мало разговаривал и улыбался, словно ведал все тайны этих гор, но не мог поведать их людям. Эвиси пробирал озноб всякий раз, когда Меаглор оказывался рядом, хотя был он почтителен с Королевой, почтителен больше, чем любой из воинов, женщин или мужчин.

Гелан только улыбался на опасения Эвиси.

- Меаглор – сильный воин и хороший друг, у него нелёгкий нрав, но, помимо опыта, есть храбрость, скрытая под его хмурым взглядом. Никогда не жди скверного от Меаглора.

- Я всё равно его боюсь.

- Тем лучше для меня, - усмехнулся Гелан.

- Ты говоришь загадками, воин.

- Никаких загадок. Меаглор имеет власть над женскими сердцами, я не муж тебе и не твой господин, чтобы удерживать тебя от ложа с ним…

- Ты говоришь странные вещи, воин. Странные и глупые!

- Сердце твоё наивно, Королева Эвиси. - Гелан тогда улыбнулся и ничего больше не сказал.

Эвиси смотрела на Меаглора и всё, что испытывала – желание отойти от него, отпрянуть на расстояние удара метального ножа, но Эвиси не сдвинулась с места и прямо смотрела на воина…

- Не следует тревожить сердце своё, воины скоро придут.

- Откуда тебе известно это, Меаглор?

- Женщинам, даже королевам, даже лучшим лучницам наших краёв и округи, не открывают всего, о чём говорят воины, и каковы дела их. Всё, что тебе следует знать – не тревожь сердце своё, Гелан, твой воин, скоро вернётся, будет он здоров и…

- Зачем ты разговариваешь с ней? – Эвиси уже привыкла к насмешливым или злобным выкрикам Эимит, лишь изредка жалея, что не может свернуть ей голову.

- В сердце твоём так много злобы, маленькая Эимит, - Меаглор повернулся к девушке с волосами цвета пшеницы, - много злобы и много ревности, не пора ли тебе унять свою гордость, дочь кузнеца, и понять, что сердце Гелана принадлежит его Королеве, и освободить в своём сердце место для другого мужчины?

- Это временно! Она скоро надоест ему, и тогда…

- Надоест, как надоела ты, маленькая Эимит? – воин нагнулся вплотную к лицу молодой девушки. – Думаешь, однажды он не придёт к ней, как не пришёл к тебе, и так же забудет дорогу к её ложу, как забыл к твоему?

- Он не забыл!

- Маленькая Эимит… - Меаглор говорил настолько тихо, что стой Эвиси на полшага дальше, она бы не услышала его. - Он забыл, и тебе это известно, так же, как известно, что Гелан не найдёт дорогу к тебе и ложу твоему. У тебя скверный характер, подобно сварливой старухе, но однажды это изменится. - Меаглор развернулся и двинулся вдоль улицы, и Эвиси казалось, что знает воин больше, чем говорит, и видит не только светлыми глазами своими.

- Он… - Королева Эвиси хотела было поделиться своей мыслью с Эимит, но отступила на шаг.

- Он сын провидицы, делает вид, что ему всё известно про всех, глупец, делает вид, что знает женское сердце, а у самого нет ни возлюбленной, ни любовницы, никого.

- Говорили, его тело и дух познали многих женщин.

- Тело – да, но дух, я уверена, не успевал даже запомнить имена их. Не то что узнать их сердце, даже его полоумная сестра понимает больше.

- У провидицы есть дочь?

- Да, есть сын, и есть дочь. Дочь Биоввена, ещё более ненормальная, чем этот, - Эимит шептала, словно забыв, что перед ней соперница и враг. – Она почти не появляется в поселении, только когда нужна её помощь, она лечит… лечит она хорошо, но лучше не слушать, что несут уста её, иначе тронешься умом и станешь такой же полоумной. И знаешь что,  Меаглор ошибается, Гелан вернётся ко мне!