Студент

Глава двадцать вторая

Проснулся я от холода, а может, не проснулся, а просто ощутил этот холод, поскольку действие наркотика закончилось. А ещё я был голым до пояса, потому что мои спутницы где-то нашли воду и постирали от крови мою одежду.

Сейчас баба Маша и Рика суетились вокруг мёртвого лотерейщика, пытаясь кухонным ножом вскрыть ему споровый мешок. Получилось не сразу, но получилось. На свет божий появились целых три спорана и одна горошина. Неплохой улов, горошину я посоветовал приберечь, выпить потом в спокойной обстановке. А спораны просто отложить.

Мы не стали завтракать. Идти оставалось совсем немного, после обеда будем на месте. Наркотик меня отпустил, зато вернулась боль и чувство обиды, что так глупо подставился. Не успел переключить дар. Но ничего, всё заживёт, а глаз вырастет новый, тем более, я и одним глазом вижу больше, чем видел двумя совсем недавно. Нужно уметь довольствоваться тем, что есть, кроме того, левый ведь глаз, правый на месте, стрелять прицельно я смогу.

Когда мы издали увидели полуразрушенную стену города, я немного успокоился. Можно избавиться от обузы, хотя не стоит их так называть. Просто тяжело было отвечать за кого-либо, кроме себя. Я нежно попрощался с Марией Степановной, она пошла в сторону ворот, а Рика решила на секунду задержаться.

— Может, возьмёшь меня с собой? — спросила она, едва не плача. — Не хочу в город, хочу с тобой. Я стрелять научусь, и даже… буду спать с тобой… если хочешь.

Я вздохнул, может, и лучше иметь спутницу, она всегда поможет и веселее с ней?

— Давай так, — предложил я после недолгого раздумья. — Сейчас у меня есть дело, точнее, два дела, одно из них ты знаешь, а второе сделаю попутно. Наличие тебя будет только мешать в обоих случаях. Когда сделаю всё, вернусь и заберу тебя. По срокам ничего сказать не могу, когда управлюсь, тогда и приду.

Она собралась с силами, чтобы не зарыдать, потом выдохнула и сказала твёрдо:

— Сфотографируй мне их отрезанные головы. Покажешь, я тогда успокоюсь.

— Хорошо, — кивнул я, а потом отвернулся и зашагал обратно.

Давать такое обещание было неправильно. Дело не в том, что я не хотел его выполнять, выполню, либо погибну. Но есть обстоятельства, которые от меня не зависят. Преступники могли уйти в какие-нибудь совсем недосягаемые дали, или погибнуть, или просто пропасть бесследно. Всё могло быть.

Я хранил в памяти их словесные портреты, надиктованные девочкой. Она, как это ни печально, помнила всё, даже рассказала мне большую часть, уточнив, кто именно делал это и как. Взрослая девочка прекрасно понимала, что такое изнасилование, она почти не сопротивлялась, только просила у них пощады, чтобы хоть не убивали, а они хохотали, как припадочные. Потом, удовлетворив свою похоть, стали глумиться, бить по голове и рёбрам, засовывать пальцы, разрывая плоть, тогда она первый раз потеряла сознание, потом очнулась от нового приступа боли, когда один из них совал палку, проворачивая её внутри. Она хотела отключиться, но боль от разорванных внутренностей жгла изнутри. Потом кто-то из них, она уже не помнила, кто именно, всё виделось сквозь кровавую пелену, вынул пистолет и хотел её застрелить, но старший их не дал, сказал, что патроны не казённые, а она сама сдохнет. Он был совсем недалёк от истины, она бы обязательно сдохла, но Улей решил по-другому. Он решил, что она будет жить, послав ей молодого рейдера.

Всё это я прокрутил в памяти, шагая в обратную сторону. Всё, больше никого не спасаю, теперь только вперёд. Даже на жилые кластеры заходить не буду. Нужно задание покойного Казака выполнить, я за него плату взял, более того, уже употребил, а с заданием всё тяну. Там же буду узнавать про банду. Если появятся какие-то зацепки, то не буду спешить, изучу, подберусь поближе, может, даже войду в доверие. Можно ещё к Цыгану обратиться, если, конечно, он жив, и я смогу его найти.

Цепочка кластеров встретила меня тревожной тишиной. Я не стремился к подвигам, но они сами меня находили. Вот и сейчас, прикинув, что в оставленной котельной никого не было на момент перезагрузки, кроме, может быть, парочки кочегаров, решил пройти там, охотиться мне не нужно, так что, лучше проскользну тихо. Угу. Проскользнул.

Огромный рубер, которому уже недалече до скромной элиты, вывернулся из за стены, хватая меня огромной лапой. Я успел отпрыгнуть, а потом активировал дар, и лапа прошла вскользь, никак не навредив мне. Оттуда я метнулся между двумя кирпичными зданиями, проход для него был слишком узкий, пришлось ему перемахивать через верх, а я к тому моменту уже проскочил в здание котельной и убегал по коридору.

Тварь попалась упрямая и совершенно не желала от меня отставать. Узкие проходы ему не мешали совершенно, по коридорам он протискивался боком, лишь слегка при этом замедляясь, а двери просто выносил с косяками. Два выстрела из ружья никак ему не навредили, хотя я удачно попал в подмышку, картечь пробила толстую ороговевшую шкуру, но дальше, в тело, видимо, не пошла.

Проскочив в очередную дверь, я попал в помещение, где стояли котлы. Множество лестниц позволяло подняться на самый верх, но что с того, ведь противник мой запрыгнет туда же в пару прыжков. Забравшись на первый, а спрятался за насосом и начал перезаряжать ружьё. Перед самым уходом я заходил в оружейный магазин, там продавец порекомендовал мне новые пули. Это были цилиндрические свинцовые контейнеры, разрывавшиеся при попадании в тело, а внутри была отфильтрованная муть от живца. Яд этот действовал и на тварей тоже, вызывая, пусть и не смерть, но хотя бы замедление.

Стальная дверь вылетела от удара снаружи, поднимая огромную тучу пыли, где уголь смешался с извёсткой. Сами створки, сделанные из толстого стального листа, просто полетели по воздуху, напоминая небрежно брошенные игроком карты. Рубер появился во всей красе. Существо это уже мало напоминало человека, разве что, общими чертами. Передвигаться он старался больше не четвереньках, руки были длиннее и толще ног, их целиком покрывали шипы, заставляющие вспомнить садо-мазо атрибутику. Голова напоминала сплющенный котёл, половина которого открывалась пастью, похожей на чемодан. Маленькие глазки не оставляли шанса его ослепить, тем более, что пулемёта у меня не было.

Он на пару секунд остановился, поворачивая свою тяжёлую голову. Мне показалось, что сейчас услышу звук работающей гидравлики, очень уж это напоминало орудийную башню линкора. Видимо, смотрел он не одними только глазами, возможно, почуял запах, или даже навёлся на тепло, слышал, что бывает у них и такая способность.

В один прыжок он меня не достал, не потому, что слаб, а просто помешали торчавшие трубы, которые под его весом согнулись, но выдержали, а в ту секунду, что он на них повис, его тело стояло вертикально, открывая живот, хоть и затянутый прочной шкурой, но без тех роговых щитков, что плотно закрывали голову, грудь и плечи.

Я не мог не воспользоваться. Стрелять дуплетом из ружья не рекомендовалось, это я помнил, может случиться так, что стволы разойдутся в стороны, как в мультике, а ружьё можно будет выбросить. Проявляя чудеса хладнокровия, я сделал два раздельных выстрела, почти сливающиеся в один, и два свинцовых цилиндра, заостренных спереди и набитых ядрёной отравой, вонзились ему в живот. Теперь, когда они деформировались, сквозь специальные отверстия яд начал попадать ему в организм. У них, конечно, обмен веществ другой, но постепенно отравится.

А я убегал по узкому мостику из рифлёного стального листа со стальными же перилами. Мостики эти тут были повсюду, чтобы обеспечить слесарям-ремонтникам доступ ко всем отделениям большого котла. Можно было даже проявлять чудеса акробатики, перепрыгивая с одного на другой. Вот только рубер акробатом не был и бегать за мной не хотел, взмахом могучей лапы, он просто сносил один мостик за другим, пробираясь ко мне поближе.

Добежав до конца. Я просто спрыгнул на пол, враг шёл по верху, но сейчас будет здесь. Впрочем, здесь он оказался ещё быстрее, спрыгнув напрямую через котёл. Нас разделяло метров восемь, когда он вдруг пошатнулся. Не упал, а только начал неуверенно шагать, словно пьяный. Поняв, что яд действует, я не стал испытывать судьбу и выпрыгнул в разбитое окно. Высота примерно четвёртого этажа, но внизу гора угля, так что, можно один этаж не считать. Да и уголь рыхлый. Да и альтернатива очень плохая. Короче, прыгнул я, не задумываясь. Сразу по приземлении, провалившись по колено в качественный, но мелкий антрацит, я обернулся. Рубер подошёл к окну, начал в него протискиваться, но в итоге просто неуклюже кувыркнулся вниз, а я, перезарядив ружьё, выстрелил ему в голову дважды, обычными пулями. Одна из них прошла между двумя пластинами, что стыковались в районе виска. Но его и это не убило, продолжая месить уголь огромными лапищами, он постепенно приближался. Следующая пуля влетела ему в пасть, разорвав «щеку». Ещё одна сорвала пластину и повредила глаз. Замахнувшись лапой в последний раз, он нанёс удар, но не попал в меня. Мощная лапа с когтями, напоминающая ковш экскаватора, воткнулась в уголь, а он сам, опираясь на неё, как на подставку, простоял ещё секунд десять, после чего тоже упал.

Я, как вы помните, рисковать особо не люблю, откуда мне знать, умер он, или просто парализован. Или притворяется? Хочет, чтобы я ближе подошёл? Зарядив ружьё картечью, я обошёл его за пять метров, а потом снова выстрелил в затылок, стараясь повредить споровый мешок. Только когда в воздухе закружились кусочки серой трухи, я понял, что победил, можно забрать добычу.

Забирал уже по традиции, не вскрывая, пальцы, становясь прозрачными, не теряли осязание и могли нащупать знакомые шарики. Я иногда задумывался, как мой дар стыкуется с законами физики, выходило, что никак. Не может такого быть, потому что не может быть никогда. Вот и всё. А оно есть.

Добыча была богатой. Руберы, которых я видел при нападении Орды на город, были всё же мельче, этот имел все шансы вырасти до элиты. Съел бы меня, прибавил силы, потом нашёл ещё кого-то и так далее, а вот, на тебе. Встретил трусоватого Студента, который изматывает противника быстрым бегом. Я насчитал двадцать четыре спорана, восемь горошин. В таком матёром могла и жемчужина появиться, но, видно, не судьба. Не страшно, мне жемчуг есть, да и горошин хватает.

Немного осмотревшись, я подумал, что место здесь неплохое, на ночлег остановиться можно. А рубер, даже мёртвый, будет отлично отпугивать мелюзгу, которой здесь и так нет. Собравшись уходить, я вдруг вспомнил про янтарь, ну, точно, у него же этого дерьма полная башка. Придётся всё же резать, на стабах, особенно мелких, покупают на ура. Но их можно понять, янтарь, превращаясь в спек, дорожает в десятки раз.

Подумав, я решил поискать тару. Таковая нашлась в виде пластикового контейнера, забытого одним работягой в шкафчике для одежды, хорошо, хоть помыть успел. Достав нож, начал вырезать нити, складывая их в контейнер. Влезло с трудом, хотя контейнер был велик, видать, любил тот работяга покушать. Может, и сейчас любит, только кушает уже людей. Янтарь был хорош, нити с небольшими утолщениями, узелками, за такое количество можно три горошины выменять.

С трудом засунув добычу в рюкзак, я поднялся по разнесённым коридорам в комнату, где отдыхали работники. Тут нашлась вода, позволившая, если не постирать одежду, то хоть вымыть руки и голову от угольной пыли и ржавчины. Присев за стол, я уже привычно поставил на него примус и, отвинтив крышку, налил немного бензина из пластиковой фляги. Через пять минут передо мной стояла большая кружка крепкого кофе, развёрнутая шоколадка, вскрытая банка мясной каши и пачка галет. Солнце уже садилось, я достал маленькую свечу и поставил перед собой, света она давала всего ничего, поэтому я не боялся, что кто-то увидит, тем более, что окно имело плотные шторы, которые я сразу задёрнул.

Расправившись с едой, я взял уже немного остывший напиток, отхлебнул и стал думать. Работа, что мне предстояла, смущала своей необычностью. Расспрашивать и вынюхивать мне не нравилось никогда, а теперь придётся. Зацепки у меня есть, первая — это джип, красного цвета, с известными номерами. Отрывать или менять номера никто не станет, незачем. Допустим, его продали, тогда можно выяснить, кто и когда, хуже, если автомобиль сменил несколько владельцев, но, если повезёт, можно узнать всю цепочку.

Ещё вопрос, а они точно к тем стабам поехали? Скорее да, чем нет. Дело в том, что пути оттуда только два, к нашему городу, или к той цепочке стабов, куда я и направляюсь. Казак говорил, что туда машины проезжают, пользуясь разрывом в черноте. Расстояние там… ну, пусть километров сорок, для машины это ни о чём, тем более на джипе, что по пересечёнке, как по асфальту едет.

Или им вообще стаб не требуется? Просто поехали дальше мародёрить? Сомнительно, вечно так жить не станешь, нужно где-то хабар сбыть, погулять, баб и наркоту купить. Если жить без этого, то зачем вообще стараться?

Второе, словесные портреты. Часть информации, вроде той, что люди сильные и высокого роста можно опустить, так про каждого второго можно сказать, даже мне, а тем более ребёнку. Куда важнее, что один из них рыжий, худее и моложе других, возможно, что в Улье недавно. Ещё у двоих есть наколки на пальцах в виде классических перстней, уголовники, ещё из нашего мира. Только здесь, почуяв полную безнаказанность, потеряли берега совсем. У одного присутствует нервный тик, что странно, нервные болезни в Улье проходят так же легко, как подагра или геморрой. Откуда тогда? Единственный вариант — злоупотребление наркотиками, причём, не только спеком, очень многие препараты прилетают сюда при загрузках, кроме того, здесь точно так же растёт конопля и опиумный мак. Или же последствия ранения головы, но тогда это не постоянный признак. Всё равно, запомнить нужно. Ещё они были одеты по-военному и с автоматами. По крайней мере, с двумя.

Я не следователь, понятия не имею, как разговаривать с людьми, чтобы они согласились помочь. Или самому Цыгану объяснить, что я хочу сделать и почему. Он, может быть, из уважения к памяти Казака, мне поверит, а дальше? Преступления, совершённые за пределами стабов, обычно преступлениями не считаются. По закону, если таковой вообще в тех краях есть, наказать их не получится. Впрочем, можно попросить хотя бы их найти, а потом не наказывать меня, когда я найду и накажу их. Такую просьбу Цыган мог и выполнить, особенно, если пообещаю сделать всё тайно, за пределами стаба.

Так и поступлю, кроме того, интересно, как он отреагирует на сообщение покойного Казака. Может, что-то изменится от этого, может, я получу новое задание?

Кофе подействовал специфически, мне люто захотелось спать. Видимо, нужно порции уменьшать, или на растворимый перейти. Толерантность к кофеину у организма. Я широко зевнул, застонав от боли в разорванной щеке. Вот тоже незадача, глаза нет. Не смертельно, но бесит. Сколько он теперь заживать будет. Шрам за пару недель затянется, кожа будет, как новая, а вот глаз? Месяц? Два?

Я закрыл дверь в комнату, потушил свечу и растянулся на лавке, подложив под голову мешок.