Стремянка в небо

Глава четвертая

Петя видел кошмар. За ним гналась стая гигантских тараканов с металлически поблескивающими жалами. Вот он споткнулся, вскочил, но лавина коричневых тел накатывала, погребая его под собой. Петя ломал мерзкие суставчатые лапы, но все было бесполезно. В глазах потемнело… И тут он проснулся. Сердце отбивало сумасшедшую дробь, мокрое от пота тело увлажнило простыню до такого состояния, когда в голову закрадываются самые неприличные подозрения.

«Хорошо, что не обкакался», – мрачно подумал Петя, после того как схлынуло облегчение от осознания, что это ему лишь привиделось во сне.

Вставать почему-то не хотелось. Может, виной всему была гудящая голова, а может, серая мокресть за окном.

«Старею, вроде с Арменычем вчера немного выпили». Кряхтя, как старик, Петя поднялся… И едва не упал обратно. Ноги казались чугунными, перед глазами прыгали черные точки. Все же он пересилил себя. Встал и, старательно держась за стену, прошагал на кухню.

Чай, восхитительно горячий, сладкий, с кружком лимончика, размыл муть перед глазами и вернул окружающей действительности недостающую часть красок. Докончил дело бутерброд с колбасой. Жизнь налаживалась, правда, оставался вопрос, почему утро повернулось к Пете такой хреновой стороной. Петя хоть и исповедовал трезвость, но трезвенником не являлся и все тонкости похмелья знал досконально. Утреннее же состояние ни капельки не походило на интоксикацию организма вследствие излишнего употребления горячительных напитков. Скорее, на запредельную усталость на фоне плохой кормежки.

На улице заорали, и Петя поспешил наружу. Время на то, чтобы выглянуть в окно, он тратить не стал. А чего выглядывать? Единственной причиной воплей мог быть только Марс, терроризирующий очередную жертву, неосмотрительно сунувшуюся в незапертую калитку. Местные же тонкости визита к семейству Федоровых знали и всегда предварительно стучали. Когда он вывалился за дверь, первым ему в глаза бросился рюкзак. Высотой этак метра полтора, плотно набитый и тяжелый. К рюкзаку крепился тщедушный паренек лет двадцати пяти с редкими светлыми волосами. Именно его караулил пес. Марс порыкивал, демонстрируя влажные клыки и с интересом наблюдая, как цвет лица жертвы с просто бледного перетекает в откровенно зеленый.

– Марс, ко мне!

Энергичная вначале команда к концу прозвучала скомкано. И было почему. Парень, до этого стоявший замерев, вдруг легко, словно перышко, взвился вверх и сделал прыжок назад через двухметровый забор.

С рюкзаком за плечами! Сразу же за забором раздался звук, как будто уронили какой-то тяжелый, но мягкий предмет. Что-то зазвенело.

– Твою мать! – Петя осторожно выглянул за калитку, ожидая потока мата и обещаний разделаться с хозяином и его собакой самыми экзотическими способами. Марс безмятежно тусовался рядом – свою задачу он выполнил. Однако ругани не последовало. Парня больше занимал вопрос, как встать с земли или, по крайней мере, отцепиться от рюкзака.

– Фигасе ты прыгаешь! – Петя помог ему подняться, придирчиво оглядел на предмет вызванных приземлением повреждений. На первый взгляд тот выглядел целым, легкая взъерошенность не в счет. Выжидательно посмотрел в глаза – вдруг все-таки будет ругаться?

– Сам не знал, что так умею, – признался тот. Он тяжело дышал, но ругаться не спешил, и у Пети отлегло от сердца.

– Зайди, – предложил он, чувствуя, как его угрызает вина. – Передохни, а то вон какой рюкзачище тащил.

Было видно, что парень хочет согласиться, но его что-то смущает.

– Марс не кусается, – по-своему истолковал его сомнения Петя. – Просто хулиганит. А если боишься, так я пса уберу.

– Не надо, – парень постоял, что-то прикидывая в уме, затем присел, накинул лямки рюкзака на плечи, рывком поднялся. – С удовольствием приму приглашение. Веди.

Пока они пересекали двор, Марс провожал гостя многообещающим взглядом, затем фыркнул и с достоинством протрусил в будку.

– Меня Федором зовут. – Улыбка парня была мягкой, сразу становилось понятно, что ее обладатель – человек интеллигентный и симпатичный.

– Петр. Какими судьбами здесь?

– Группу догоняю. Они вчера у вас останавливались, обещали ждать здесь, в деревне.

– А, уфологи!

– Мы не уфологи, – поправил Федор. У Пети возникло ощущение, что тот почему-то обиделся. – Мы научно-исследовательское объединение, занимающееся аномальными явлениями.

– И в чем разница? – полюбопытствовал Петя.

– Уфология гоняется за НЛО, мы же исследуем малоизученные явления на границе науки. Именно там таятся самые перспективные открытия, которые могут послужить дальнейшему развитию человечества.

Он явно кого-то цитировал.

Петя разницы не заметил все равно, но смолчал. По его мнению, люди, занимающиеся поисками необычного, будь то камень или светящиеся объекты, должны быть готовы к тому, что все это проделки инопланетян. Впрочем, другая крайность тоже вредна. Знавал он одного человека, тот любое проявление непознанного спешил объявить происками инопланетных сил.

– Морсу? – предложил он, когда они уселись за кухонный стол.

– Можно, – не стал отказываться Федор. Холодный морс с приятной клюквенной горчинкой он выпил с явным удовольствием. Петя сразу же налил еще.

– А то позавтракаем? Я, например, голодный, – соврал Петя. Неловкость за происшествие не проходила.

– Спасибо, но лучше не надо. Мне еще ребят догонять. Я и так припозднился.

– Ну, как хочешь.

Повисла неловкая пауза. Петя не относился к людям, счастливо заполняющим молчание светской болтовней, и, судя по всему, нарвался на такого же молчуна.

– Пойду я. – Федор снова влез в лямки своего чудовища и затопал к двери.

– Да, а ты чего заходил-то? – вспомнил Петя.

Парень хлопнул себя по лбу:

– Вот черт, совсем забыл! Я же дорогу хотел узнать!

– Так ты спрашивай, объясню, – предложил Петя. – Я же местный, все знаю.

– Ага, это хорошо. Мне в сторону Гридиной пустоши надо. Дорогу-то я, в принципе, знаю, я уточнить хотел…

– Ну, ну, – подбодрил его Петя.

Федор покопался в своем чудовищном рюкзаке и добыл оттуда потрепанную карту. На ней весьма подробно указывались местные населенные пункты, как существующие, так и прекратившие свое существование. Последние были отмечены веселеньким оранжевым цветом. Также, что поразило Петю, карта имела обозначения топей.

Вслух он выказывать удивление не стал.

– Смотри, – повел Федор пальцем по коричневой жилке дороги, – мне где лучше свернуть – здесь или здесь?

Петя вгляделся. Извилистые жилки, сходившиеся на оранжевом кружочке, имели одинаковую длину и мало чем друг от друга отличались. Кроме одного: в реальности существовала только одна из них.

– Сюда, – ткнул пальцем Петя и пояснил: – Другой дороги все равно нету. Привирает твоя карта.

– Да, – огорчился Федор. – Значит, ею пользоваться нельзя?

– Почему же нельзя? Просто осторожнее надо, вот и все. Особенно где дело касается топей.

Федор знобко передернулся и провел рукой по глазам.

– Ты чего? – встревожился Петя.

– Так… Ерунда какая-то привиделась.

– Так, может, не пойдешь никуда, отдохнешь?

– Нет, надо идти. Спасибо тебе за все. – И вскинул свою огромную ношу на плечи, заторопился за калитку.

С уходом гостя делать стало совершенно нечего. Нет, Петя мог использовать выпавший выходной с толком, ибо, как известно, мало дел в деревне не бывает. Но ему не хотелось. Недавнее недомогание сказалось свинцовой истомой, внушавшей отвращение к любой работе. Петя вздохнул и решил избрать компромисс: перебрать яблоки. Лучше всего это делалось во дворе. Выглянувшее солнышко приятно грело, полные корзины издавали сладкий аромат. Петя улыбнулся. И солнце, и яблоки вдруг показались ему исполненными глубокого смысла. В них ощущалась жизненная энергия, делавшая окружающий мир теплым и осмысленным. Еще чуть-чуть – и можно будет понять полет бабочки и прочитать буквы облаков. Он улыбнулся еще раз и запустил руку в корзину. Каждое яблоко требовалось осмотреть на предмет червоточин, подгнивших бочков и прочих отметин. Некондиция предназначалась на варенье, абсолютно целым плодам предстояло стать зимним запасом живых витаминов. Петя даже прижмурился, представив, какое замечательно варенье сварит мама. Душистое, припахивающее апельсинами. Ибо какое яблочное варенье обходится без апельсинов? Благодаря им лакомство становится прозрачно-янтарным, приобретает чуть терпкий вкус. То что надо.

Воображение работать совершенно не мешало. Наоборот, Петя даже увлекся. Видимо, поэтому он не сразу заметил, что за ним наблюдает Степаныч, тот самый дед, к которому являлась покойница-жена.

– Бог в помощь!

– Спасибо, – откликнулся Петя. Ему совершенно не понравилось, как выглядит старик. Он казался серым и каким-то сдувшимся.

– Вы бы полежали, – сочувственно посоветовал он.

– Спал я плохо, – пожаловался Степаныч. – Встал как спохмела. До сих пор голова кружится.

– Кошмары не снились? – словно по наитию, спросил Петя.

– Ты откуда знаешь? – прищурился старик.

– Сам всю ночь от тараканов бегал. Здоровых таких.

– Экология сейчас плохая, – глубокомысленно изрек Степаныч. – А все ученые. Летают и летают в космос, вот и навертели в небе дырок. Натворили делов, а мы отдуваемся. Вот скажи, зачем им это надо?

– Ну, научно-технический прогресс… – опешил Петя. Иногда Степаныч высказывал весьма оригинальные суждения.

– Тебе это надо? Мне это надо? Как сидели в жопе, так и сидим. Пойду правда поваляюсь, – неожиданно закончил старик.

«Ответственность ученых перед обществом», – всплыла в голове у Пети фраза, вычитанная в какой-то газете. При чем здесь она? Он разозлился и с удвоенным рвением продолжил работу. Однако настрой уже прошел.

– А не пойти ли мне тоже полежать? – Я блоки больше не вызывали у Пети трудового энтузиазма, к тому же неперебранной осталась только одна корзина, а она могла подождать и до завтра. Оттащив все обратно в сени, он прошел в горницу, полюбовался свежекупленным телевизором с плоским экраном. Сорок два дюйма, красота! Включил его и хлопнулся на диван. На экране представительный мужчина вещал о тонкостях экономики. Его заумные фразы подействовали на Петю не хуже снотворного, и он незаметно задремал. Сны Петю не беспокоили, если не считать какого-то назойливого жужжания и лая. Ему понадобилось целых десять минут, чтобы понять, что жужжание является дверным звонком, а лает – Марс.

– Кому там неймется? – с трудом разлепил глаза он.

Ненавистный шум стихать не подумал.

– Иду, иду, – пробормотал Петя, жалея, что матери нет дома. Наверняка ведь решила заглянуть одна из ее подружек. – Ну чего трезвонить-то… – начал он и осекся. За забором стоял Федор собственной персоной, только подрастерявший всю свою улыбчивую мягкость. От него так и веяло тревогой.

– Ребята пропали! – выпалил он.

– В смысле – пропали? – не понял Петя. После сна в голове плавала тяжелая муть, избавиться от которой никак не удавалось.

– Совсем пропали. – В голосе Феди звучало отчаяние. – Только рюкзаки остались.

– Так, спокойно. Сейчас мы войдем в дом, сядем, нальем чаю, и ты мне все-все расскажешь.

– Какой чай! Надо бежать, что-то делать…

Дальше Петя слушать не стал. Он ухватил парня за локоть и подтолкнул по направлению к дому.

– Сначала чай.

Нервы этот напиток лечил замечательно, по крайней мере, так утверждала мама, а маме Петя верил. Уже в кухне, за столом, Федя немного успокоился. Ломающая его тревога переселилась в руки, теребящие край скатерти, да в голосе прорывалось дребезжание, когда он рассказывал то, чему стал свидетелем.

– Я по дороге шел, – говорил он. – Торопился, по сторонам особо не пялился. И так ведь опоздал. Дорога у вас ужасная, еще радовался, что сапоги резиновые догадался надеть.

Дорогу он живописал долго и пространно, в ней уместился и пышный хвост папоротника-орляка, примостившийся у промоины, и лезущая в глаза паутина и даже крупная стрекоза. Петя его не перебивал, знал, что испуганному человеку надо дать выговориться, тогда ему полегчает. В то, что случилось нечто действительно ужасное, он не верил, про себя полагая, что изнеженные горожане, несмотря на солидное название «экспедиция», заблудились в трех соснах и к вечеру обязательно доберутся до Гридиной пустоши или еще куда. К тому же нужно обладать особым талантом, чтобы с более-менее нахоженной дороги с сетью мелких тропинок по бокам забуриться в топи.

– …Там еще ямина здоровая, прямо посередине, – продолжал пространно объяснять Федор. – Я ее обходить стал и немного заблудился…

Худшие предположения Пети об изнеженных горожанах и трех соснах начинали сбываться. Он уже совершенно расслабился и только сочувственно кивал, когда его гость добрался до сути:

– …Смотрю, на прогалине рюкзаки стоят, а никого не видно. Я сначала обрадовался, скинул свой, стою жду.

Минут пятнадцать ждал, покурил, отлить успел – никого. Потом кричать стал, мол, ребята, хватит прикалываться, не смешно. Думал, шутят они так по-дурацки, – пояснил он. – В общем, часа два я там провел. Пробовал названивать на мобильники, а в ответ – «абонент временно недоступен».

– Может, отошли куда? – неуверенно предположил Петя.

– Ага, и мобильники там же оставили, вместе с часами и одеждой?

– Погоди, так они и одежду оставили?

– Ну а я о чем говорю!

– Об этом ты точно не говорил!

– Значит, говорю сейчас!

Улыбаться Пете резко расхотелось. Ситуация больше не тянула на забавные приключения горожан в лесу. Она уже пугала, мало того, требовала немедленных действий.

Проклиная про себя многословность парня и собственное самодовольство – а иначе откуда взялось спокойствие и нутряное желание послушать, что накосячили глупые горожане? – Петя вскочил:

– Пойдем.

Федор немедленно вскочил с табурета вслед за ним и, ничего не спрашивая, устремился к двери.

– Хоть обуться-то дай, – проворчал Петя, всовывая ноги в кроссовки и путаясь в шнурках.

На улице заметно стемнело.

– Куда мы?

– К участковому, куда же еще. 911 у нас еще не ввели. – Петя нервничал, оттого и грубил. Однако Федор не обиделся.

– А‐а, – протянул он и замолчал, только напряженно сопел. Его волосы растрепались еще больше, чем раньше. Прямо сказать, они стояли торчком.

Участковый Сергей Иваныч жил в соседней деревне. Неближний свет, если дело касается правопорядка. Но жители Вышелеса давно привыкли обходиться без власти. Преступлений, достойных Петровки, там не случалось, а с буянами жители справлялись своими силами. Да и буянил-то народ, исключительно перепив спиртного, что вызывало если и не одобрение, то понимание точно.

Местному стражу правопорядка исполнилось всего двадцать семь. Был он щекаст, русоволос и смотрел на мир василькового оттенка глазами. Однако ж молодость и не совсем брутальная внешность его работе не вредила. Не по годам ответственный и рассудительный, он пользовался среди населения уважением, отчего и звали его полным именем-отчеством – Сергей Иваныч.

До деревни, где жил участковый, они добрались быстро, хотя к тому времени темнота основательно пропитала воздух, не оставив на западе даже закатной полоски, которая обычно горит долго. Впрочем, время еще было не поздним. А если и поздним, то в их ситуации это ничего не меняло.

Звонок Петя искать не стал, попросту забарабанив в шершавые от рассохшейся краски доски забора. За забором последовательно раздались: визгливый лай, грохот цепи, шаги и звонкий голос, вопросивший:

– Кого там еще черти несут?

– Меня, Сергей Иваныч.

Надо отдать участковому должное, дверь он открыл без проволочек, попутно цыкнув на владелицу визгливого лая. Лай мгновенно умолк.

– Что случилось? Пожар? Враги?

В голосе участкового чувствовалось некоторое раздражение. Причина раздражения стала понятна чуть погодя, когда рядом, скромно опустив глазки, нарисовалась девушка. Присмотревшись, Петя узнал рыжую продавщицу Аньку и искренне порадовался за Сергея Иваныча. К Аньке тот дышал неровно давно, но кокетка не обращала на парня никакого внимания. Или делала вид. И вот теперь дело, видимо, пошло на лад.

– Хуже, Иваныч. Экспедиция пропала.

Все признаки раздражения исчезли с лица участкового, оно даже вытянулось, потеряв привычную округлость.

– Проходите, – отрывисто произнес он и посторонился, пропуская гостей.

Рассказ много времени не занял. В отличие от Федора, Петя излагал события коротко и по существу. Участковый, слушая, смурнел все больше и больше. Иногда он обращался к Федору за подробностями, тот готовно отвечал, иногда запинался, подыскивая точные слова. Растекаться мыслию по древу парень не пытался, видно, подуспокоился, да и не забалуешь у Сергея-то Иваныча. Умеет он со свидетелями разговаривать, сразу вспомнишь все нужное, не отвлекаясь на постороннее.

– Завтра с утра собираем мужиков и прочесываем лес, – наконец вынес он вердикт.

– Но как же… – попытался возразить Федор.

– А смысл искать сейчас? – понял его Сергей Иваныч. – Темно.

– Ой, что творится! В болоте потопли, бедные! – прижала ладони к щекам Анька. Она давно сидела и слушала, самым незаметным образом ухитрившись присоединиться к компании. От любопытства у нее даже рот приоткрылся. Неудачнее высказаться было нельзя. В менее толерантном обществе за такую реплику человека вежливо попросили бы выйти за дверь – ну или не очень вежливо. Однако здесь карательные меры ограничились недовольными взглядами.

– Только развиднеется, пойдем, – решил участковый. – Я пока по домам пройдусь, мужиков соберу. Со мной пойдете? – посмотрел на ребят он.

– Нет, – отказался Петя. Федор снова попытался возразить и снова запнулся.

– Мы у себя народ соберем, – закончил Петя.

Так и порешили. Сергей Иваныч поспешно начал собираться. В качестве форменного мундира он прихватил только фуражку. Удивительно, но с джинсами и камуфлом она смотрелась вполне органично. Анька с горящими от любопытства глазами увязалась за ним. Гости тоже не стали задерживаться.

Обратно шли молча, говорить не хотелось, да и не поговоришь особо, когда все внимание уделяется исключительно лужам и ямам под ногами. Лишь у деревни Федя открыл рот, но лучше бы он этого не делал, поскольку сказанное не добавило хорошего настроения, а, наоборот, сгустило тревогу до почти физической субстанции.

– Тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год, – замогильным голосом произнес он. – На маршруте по вашим местам пропала группа туристов. Никто из них так и не был найден. Там, где они останавливались в последний раз, остались все ценные вещи, включая фотоаппараты и коронки из желтого металла.

По листьям зашлепал дождь. Петя промолчал.