Глава 3

Теперь я уже не могла не думать. Командор не врал, не лукавил и не преувеличивал мою возможную роль в этом деле. Поймать Тая Линкера в Освоенной Территории, если он вообще в ней, невозможно. И в это время он или организует продажу зомбирующих диодов, действие которых наши ученые пока не научились отменять, или творит другие беды. Каждый день страдают и умирают люди, и именно я могла бы это предотвратить – кто-то в любом случае пострадает, так лучше это буду я. Все же командор Кири оказался тонким психологом и прекрасно разбирался в людях: он не давил, только аргументировал, не нагнетал значимость – дал мне свободу выбора самой с ней определиться. И он точно знал, что запустит в моем уме механизм, который игнорировать не получится: постоянно колеблющиеся чаши личного и общественного.

И недели мне хватило, чтобы промариноваться. Триш очень радовалась возвращению в столицу, я нет. Потому что точно знала, что должна сделать – пойти на этот дерьяков эксперимент, сообщить командору о местонахождении Тая, а потом мучительно надеяться на то, что тот просто погибнет при атаке и не попадет в плен.

Мой ответ по видеосвязи командор принял с тем же доброжелательным равнодушием – поблагодарил без особых восторгов, извинился за то, что приходится идти на такие меры, и назначил встречу через три дня. Настало время сообщить и Эрку – он должен знать.

Его реакция была предсказуемой, но скорее задумчивой, чем раздраженной:

– Бред… Конечно, я тоже думал о таком варианте, но отмел его. Неизвестно, какие эмоции нужны, чтобы связь получилась. Быть может, достаточно симпатии… Но откуда в тебе может быть хоть какая-то симпатия к нему?

Я отвела взгляд.

– Эрк, я не имею понятия, получится или нет. Просто решила попробовать. Ведь поначалу я испытывала ответную реакцию на его связь, возможно, этого будет достаточно?

Он поморщился:

– Возможно. Но мне это не нравится.

– Мне тоже, любимый, мне тоже.

Эрк тяжело вздохнул.

– Ясно, что Риссу и не рассматривали, а она общалась с ним больше прочих. Но на такой риск консул Май-Ли никогда не даст согласие! Но почему не Триш, например? Этот мерзавец ей нравился – вспомни, с какой радостью она верещала на всю столовую о его появлении в академии! И ее симпатия была намного естественней, чем твоя реакция на химическое воздействие!

Я положила голову ему на плечо и говорила тихо, пытаясь каждым словом убедить нас обоих, что причин для волнения нет:

– Потому что это риск, Эрк. Потому что командор всерьез верит в меня и мое желание поступать правильно, а Триш он не знает так хорошо.

Эрк погладил меня ладонью по волосам.

– Ты права. Это и есть основная причина моей любви, а отец разбирается в людях еще лучше. Он никогда не доверил бы настолько важное дело слабому.

– Думаю, так. А еще я думаю, что если на мне не сработает, то попросят и Триш, и после Риссу. Потому что эта миссия не прихоть, в ней, возможно, заложено выживание всех нас.

– И тут ты права, – он сказал совсем тихо. – Мне просто не нравится план, но и ты, и отец правы. К тому же я уверен, что связь не создастся. Но я никогда не забуду, что ты готова была на это пойти, Дая.

С этим я спорить не стала. Мне ли не знать, что иррациональная тяга к Таю во мне была далеко не только реакцией на его чувства? И что даже по прошествии длительного времени не исчезла совсем. И если для удачного эксперимента нужны искренние чувства, то они как раз в наличии. Интересно, я потом смогу простить себя? Хотя бы через много лет смогу спокойно спать, зная, что самолично выследила и позволила убить, запытать до смерти оборотня, которого обязана ненавидеть? Но по поводу правильности поступка сомнения нет. Терзания совести – минимальная плата за сломанные судьбы.

Но после этого разговора я начала замечать изменения в поведении Эрка. Сомнения его съедали изнутри, он выглядел хмурым и замкнутым, иногда раздраженным. Похоже, убедил себя в том, что в любом случае проиграет: если эксперимент провалится, то Тая Линкера не найдут; если эксперимент пройдет успешно, то это будет являться свидетельством моих неоднозначных чувств. Я не поднимала этот вопрос – все равно ничем не могла успокоить. Пройдет время, и когда все останется в прошлом, вместе и будем налаживать то, что останется.

Пока же приходилось просто терпеть сдерживаемую ревность Эрка, которая иногда выливалась в неожиданное русло.

Учеба начиналась на следующей неделе, но все курсанты съезжались заранее – получить новые учебники, сменить комнаты в общежитии, если требуется, ознакомиться с учебными планами, и, само собой, провести последние дни каникул в компании друзей. Рисса из столицы вообще не уезжала, а Одир прилетел на следующий день после нас. Загоревший, немного изменившийся, но привычно впечатляющий.

Триш держалась из последних сил, чтобы не броситься навстречу, когда он только показался возле КПП. Ракшас скорее всего заметил ее метания и, подходя, с издевательской улыбкой распахнул руки, будто для объятий. Само очарование, даже мне захотелось завизжать от непонятного счастья и повисеть на его шее, а уж Триш, наверное, вообще с ума сходила. Ведь она твердо настраивалась не допускать никаких отношений с ним. И тогда я, больше в качестве поддержки, подбежала к Одиру первой и с радостью обняла. Это выглядело как призыв к действию, потому сразу за мной подлетела и Рисса. А что странного в том, что друзья рады видеть друг друга? И вот после этого неловкие объятия Триш уже не выглядели чем-то из ряда вон, даже ее смущение выпало из поля всеобщего внимания. Зато Одир насладился по полной – он любое проявление нежности воспринимал лучше слов. В итоге встреча прошла прекрасно. Ну, а Триш придется делать над собой усилия и перестраиваться.

Однако реакция Эрка меня удивила. Когда уже вся компания побежала к перевозчику, чтобы отправиться в центр и погулять по парку, он сказал с непонятным нажимом:

– И что это было, Дая? Может быть, ты забыла, что Одир ракшас?

Я опешила:

– Не забыла, конечно. Эрк, неужели ты думаешь, что мне нравится Одир?

– Тогда какой смысл провоцировать в нем инстинкт?

– Но…

И я не смогла придумать, чем закончить. С одной стороны, Эрк прав – природа ракшасов известна каждому. Но с другой, у этой ревности нет и никогда не было никаких оснований! Эрку ли не знать? Притом я не стала продолжать по другой причине: это все есть следствие совсем другого раздражения. Эрк не хочет говорить о Тае прямо, и, возможно, подсознательно переносит свои страхи на любого. Даже Одира. Когда все закончится, ему самому станет смешно от таких мыслей.

Я заткнула чувство протеста поглубже, подхватила его под руку и потянула на себя, чтобы поцеловать в щеку. Добилась невольной улыбки. Так и надо поступать. Эрк ощущает неуверенность, и все, что обязана делать – давать ему уверенность с лихвой.

В остальном прогулка прошла успешно. Вдоволь нагулявшись, мы заглянули и в клуб, встретили там Чада. Милейшей картиной стала его очередная влюбленность – в Риссу, конечно. Ведь Рисса была уменьшенной и уж совсем изнеженной копией Триш.

– О, дерьяки, – она не могла скрыть восхищения. – Какие мускулы! Я все просила отца, чтобы нанял мне в телохранители берсерка! Я вся мурашками покрываюсь от одного твоего вида!

Ее законные телохранители стояли в нескольких шагах и то ли не слышали, то ли были приучены делать вид, что глухонемые. Почти как предыдущий. Я отвлекалась от терзающих мыслей, показательно смеясь над Чадом, который, совсем немного смущаясь, призывал:

– Так найми, принцесса, найми! Я и бесплатно готов охранять ото всех врагов такое сокровище! А может, для начала потанцуем?

Рисса прижала малюсенький кулачок к губам и рассмеялась.

– Поумерь пыл, громадина!

Чад по-детски насупился, потому я дружески хлопнула его по плечу и вмешалась:

– Наш друг только снаружи громадина, а внутри медвежонок плюшевый.

И ведь не сильно преувеличила. Если бы та же Рисса отодвинула ненадолго стереотипы, то тоже разглядела бы. А пока она смотрела на него только с большим любопытством и страхом – в точности так, как смотрели на него вначале мы с Триш. Но Рисса притом едва уловимо флиртовала. Похоже, ощущала себя в полной безопасности, а интерес не давал покоя. Через полчаса она даже согласилась отправиться с Чадом на танцпол, где уже кружил Одир, облепленный девицами, а Триш кружила рядом, изображая, насколько ей все равно. Я повернулась к Эрку. Да что со мной? Оставила любимого надолго без внимания. Пришлось сделать над собой усилие и тоже потащить его танцевать. Эрк улыбнулся только после того, как я положила руки ему на плечи, а потом встала на цыпочки, потянулась и поцеловала. Притворилась, что все правильно, что нет никаких сомнений в собственном счастье.

На самом деле предстоящее тяготило меня сильнее, чем я показывала. Мое подчеркнутое внимание ко всем остальным было лишь декорацией – отвлечением от тревожных мыслей. Но время бежало как никогда быстро. На третий день Эрк заехал за мной в академию, поцеловал, очень крепко обнял, но отговаривать не стал. И я была благодарна хотя бы за это, а то едва держалась.

Командор ожидал нас в лаборатории недалеко от центра города. И он тоже словно забыл о приветствиях и церемониях, сразу переходя к инструктажу:

– Сын, теперь лучше не вмешиваться. Останься в приемной. Нет-нет, – он решительно остановил Эрка. – Останься. Это приказ.

Эрк опустил лицо и выдавил:

– Потому что все может выйти из-под контроля.

Прозвучало не вопросом, а утверждением. Командор коротко вдохнул и просто кивнул.

– К сожалению, да. У нас нет исчерпывающей информации. И если что-то пойдет не так, то самое худшее, что может случиться, – это твоя паника.

Он был недалек от истины. Эрк уже сейчас выглядел болезненно бледным, а если меня ударит конвульсиями или другие побочные эффекты возникнут, то он не сможет сдерживаться. И Эрк не медик, он солдат. В данном случае придется положиться на ученых.

Командор мягко придерживал меня за локоть, когда вел по длинному коридору. Говорил уверенно, спокойно и будто заряжал меня этой гармонией:

– Больно будет, но все терпимо и очень недолго. Говори обо всех своих ощущениях, Дая. Даже незначительных. Там армия лучших ученых. Если уж они не смогут справиться с любой проблемой, то никто не сможет. Укол отмены действия тоже готов. На этот счет не беспокойся. Если связь установится, то мы не оставим тебя с ней навсегда. К сожалению, нам могут потребоваться дни или недели, пока мы не получим ответ на наш общий вопрос. Ты как, Дая? Настроилась?

Мы вышли в огромный зал с какими-то барокамерами и пустыми кушетками. Похоже на военный лагерь, а не на медпункт. Я по инерции прошла еще несколько шагов, а потом замерла, как вкопанная. Увидела человека в синем медицинском халате и с маской на лице. Он держал в руке шприц с иглой, которая показалась мне слишком огромной. Смесь крови Тая, адреналина и других ингредиентов – все в соответствии с древними рецептами. Я медленно перевела взгляд на ближайшую кушетку с ремнями – сейчас меня уложат туда, привяжут, чтобы случайно не дернулась. И всадят эту огромную иглу прямо в сердце, после чего я перестану быть прежней.

Все предыдущие дни я испытывала вяжущее волнение, но лишь теперь ощутила страх в полную силу – бьющий в затылок, морозящий кровь, доводящий до истерики. Я спонтанно отступила на шаг и крикнула:

– Нет, подождите, я не готова!

Командор повернулся ко мне и немного наклонился, чтобы голос его звучал тихо и без давления:

– Ты уже приняла решение, девочка. И ты боец. Не позволяй панике руководить. Вспомни о том, что значит твой поступок для человечества.

Я и не забывала. Все три дня я думала только об этом. И вспоминала войну тысячелетней давности – особенно период создания первых оборотней. Солдаты добровольно соглашались на эксперименты и пострашнее. И оборотни – они шли на уродование их ДНК, хотя впоследствии это означало для них невозможность вернуться домой, к своим любимым. И если бы не эти бесчисленные герои, то сейчас никого бы не было. Меня бы не было. Почему я даю себе право выбирать? Я кивнула и ответила как можно решительней:

– Я и не собиралась передумывать, командор Кири. Просто настраиваюсь.

И вдруг он рявкнул – да так громко, что подскочила не только я, но и все медики вокруг:

– Курсант Джисс, возьмите себя в руки и выполните свой долг!

Именно так он говорит с солдатами, когда посылает их на смерть. Не жестокость – необходимость. Меня, одеревеневшую, подхватили под руки и поволокли к кушетке, только там я начала сопротивляться, но это уже не имело никакого значения. Руки и ноги перетянули ремнями, один из санитаров расстегнул блузку и обнажил грудь. Другой тут же протер кожу дезинфицирующим раствором, и подошел тот самый – со шприцом в руках. И я расслышала, как он сказал сквозь плотную синюю маску:

– Все будет хорошо. В самом худшем случае у нас ничего не получится.

Врет. Он не может быть в этом уверен! Но я перестала думать вообще.

Боль оказалась не такой сильной, как я себе придумала. Но тишина вокруг оглушала. Уже через две секунды все было кончено. Но еще через две меня заколотило и бросило в жар. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущениях, но ничего не вышло – я потеряла сознание.

Загрузка...