Глава 13

Не знаю, почему так испугалась юриста, который следил за исполнением воли родителей — Кассиена Вастера. Сейчас любой напугал бы. Он спокойно сидел, но во взгляде читалось напряжение. Кассиен будто ждал реакции и подсказки, как вести себя.

— Вы удивлены? — спросил он своим мягким голосом.

Кассиен всегда был молчаливым, я помнила лишь то, что его голос звучал приятно. У меня голова шла кругом, я прижала пальцы к вискам, пытаясь собраться с мыслями. Не знаю, что означал визит этого человека, но стало легче, все-таки его наняли родители.

— Присядьте, — сказал Кассиен и поднялся.

Он взял меня за локоть, и по телу прошла дрожь. Так вот, кого я представляла, вот, чье прикосновение вызывало столько эмоций. Пока Кассиен помогал сесть за стол, я пыталась понять, как относилась к этому. Он всегда казался приятным, но мы были едва знакомы, наше общение ограничивалось формальными беседами. Отвратительно думать так о постороннем человеке.

— Почему? — спросила я.

Кассиен замер надо мной и молчал. Стыд, удивление, негодование — столько всего бурлило внутри, что щеки горели. Надеюсь, полумрак скрыл красное лицо.

Кассиен медленно вздохнул и опустился на одно колено. Его одежда зашелестела, звук казался невероятно уютным и вспомнилось, как он навещал нас перед смертью родителей, как не побоялся зайти в комнату к умирающим и с сочувствием смотрел на меня.

— Ваш опекун не знает, что я здесь, — заверил он.

Я задумалась, дорого ли ценила его слово. Не знаю, Кассиен был таким молчаливым, что ничего не удавалось понять.

— Я дал слово вашим родителям оберегать вас.

— Это не входит в обязанности юриста, — прыснула я. Слишком много заботы, это настораживало. — Как и подсматривание за мной в той комнате.

Как вспомню, что он там видел… я ничего такого не делала, но прикасалась к себе, наверняка шумно дышала и во все глаза смотрела на Эстеллу и Клетеса.

— Мне нужно было соблюдать конспирацию, — по-доброму сказал Кассиен, — мне сказали, что в подобных домах это привычно.

— Ясно. — Не хотелось продолжать разговор, и мы замолчали.

Я смотрела в сторону и чувствовала на себе его взгляд. До сих пор не удавалось понять свое отношение к этой ситуации.

— Верония. — Кассиен взял меня за руку. Я дернулась и приготовилась бежать, но он просто гладил пальцами кожу.

Хотелось вырвать руку из вредности, но мне казалось, что строптивость оттолкнет его. Пусть лучше говорит, что хотел, а там будет видно.

— Действительно, это не входит в мои обязанности, — он грустно усмехнулся, — но я не мог оставить вас одну.

— То письмо действительно написали вы?

— Да. — Он помолчал, осторожно гладя мою руку. Это успокаивало, и я закрыла глаза, так было легче. — Я чувствовал, что в замке Раета происходит что-то плохое. О нем ходит много слухов, и вы сильно изменились после переезда.

— Я скорбела из-за родителей, почему вы решили, что я изменилась?

Хотелось найти подвох в его словах или заставить сказать нечто, что даст хоть скрытую подсказку.

— Нет, — протянул Кассиен с каким-то обреченным пониманием, — когда погибли ваши родители, вы грустили, но в ваших глазах была жизнь. Но после переезда они потускнели, я наблюдал за вами и ждал, что вы попросите помощи…

От удивления я подняла веки, но не стала перебивать.

— Только вы молчали, и я решил сам поговорить с вами, пока брак не заключен. Но вы исчезли, и я расспросил вашу служанку. Она рассказала о докторе Беркле. Выяснить дальнейшее оказалось нетрудно.

— Для моего опекуна будут последствия?

— Увы, никаких, — вздохнул Кассиен и сжал мою руку. В мгновение забытья захотелось ответить тем же. Он так искренне говорил, словно действительно переживал. — Этих домов официально не существует, а он распоряжается вами, так что…

Мужчины, почему весь мир принадлежал им? Стало так обидно, что я действительно сжала свою руку, только от злости.

— Мне повезло, и вы нашлись в самом ближайшем доме невест, — закончил Кассиен.

Он стал резче поглаживать мою руку, его пальцы касались запястья и предплечья. Совсем легко и невинно, только зачем это? В прошлый раз Кассиен сказал, что я ему не безразлична, и дорогая цепочка — мне было страшно подумать, почему.

На вопрос о подарке он усмехнулся, но теперь по-доброму, судя по звуку:

— Мне хотелось сделать вам приятное, — сказал Кассиен своим мягким, искренним голосом.

Потом он протянул руку и погладил меня по щеке. Почти невинно, по-братски, но я отстранилась, было что-то… странное в его ласке, медлительность напоминала желание проверить, как далеко можно зайти. Жаль, что я не надела цепочку, сейчас бы вернула и не чувствовала себя обязанной.

Рука Кассиена застыла в воздухе, он будто хотел продолжить, но не решался.

— Как видите, мне нечем доказать, что я не в сговоре с вашим опекуном.

Он замолчал и стало казаться, что Кассиен ждал от меня чего-то. Надежды, возмущений или любых слов, но я не знала, что сказать. Нужно признать, он был таким добрым, что хотелось поверить, но я запретила себе сдаваться.

— Что дальше? — спросила я.

— Вы можете уйти отсюда, я помогу вам.

Скатерть подсвечивала лицо Кассиена сбоку, половина так и была в тени. Он одновременно являлся моим загадочным женихом и знакомым юристом. Образ и притягивал, и отталкивал, поэтому не получалось понять, как я к нему относилась.

— Вы поможете, если расскажете, как мне вернуть наследство. Так можно, так пишут.

Кассиен вздохнул и отвернулся, он замер, будто готовился сказать что-то плохое. Я не собиралась верить ему на слово, но в груди все равно защемило. Пусть даст хоть какую-то надежду, прошу.

— Это не так просто, — серьезно сказал он. — Опекун по закону вам вместо родителя. Разве может дитя уйти от родителя?

— Он мне никто!

— Не в глазах закона.

Кассиен говорил тихо и твердо, но я уловила в голосе нотки сожаления.

— Чтобы освободиться, вам придется доказать, что он не исполняет свои обязанности.

— Какие обязанности? Я просто жила в его доме, у меня есть состояние, я могу жить и сама!

— Да, но после совершеннолетия, сейчас все сложнее. Нужно доказать, что он плохо поступил с вами или пытался причинить вред, которые делает невозможным проживание с ним.

Кассиен посмотрел на меня. В его глазах искрилось понимание, он знал, что что-то произошло и ждал рассказа.

— Доказать? — переспросила я и почувствовала, как замерло сердце.

От одной мысли, что придется рассказать про столовую и приоткрытую дверь судье, мне стало жутко. Мало того, нужно еще и доказывать. Вряд ли слуги подтвердят — слишком боялись опекуна, которые мог выгнать их в никуда. Аделф? Опекун скажет, что я спала с ним, никто не послушает свидетельства любовника. Тем более, что опекун был богат и имел друзей повсюду.

— Зачем доказывать? Мне просто не хочется жить рядом с ним, он мне неприятен! — выпалила я, ища хоть какую-то зацепку.

— Верония. — Кассиен показал головой.

Его молчаливость и легкие движения ярче слов показывали, что выхода нет, только опозориться перед судьей без надежды что-то получить.

— Неправда, — сказала я и заерзала на стуле.

Кассиен врал, или придется признать, что мне не вернуться к нормальной жизни. Куда идти без средств в мире, где женщины были прикованы к мужчинам? Вспомнились романы, героини которых подделывали документы, путешествовали и врали, чтобы устроиться на службу. Но я же простая девушка, не знала и не умела всего этого, и не хотела врать. Родители оставили наследство, оно было моим!

Ничего, Аделф скоро все узнает и расскажет, не могло все закончиться вот так.

— Официально домов невест не существует, — продолжал Кассиен, — разумеется, все о них знают, но ни один судья не захочет, чтобы это предали огласке. Боюсь, ваше пребывание здесь тоже не может послужить поводом.

На миг вспыхнул гнев к этому человеку. Он пришел и разбил мечты! Я понимала, что он не виноват, поэтому отвернулась и зажмурилась изо всех сил. Нужно успокоиться и думать о хорошем, но как?

— А если не выйдет ничего доказать? Неужели все будет потеряно?

— Я же сказал, что помогу вам. — В голосе почувствовался надрыв, словно он страстно желал этого.

— Каким образом? Сделав своей содержанкой? — Я не сдержалась, потому что искренне не понимала, чего он добивался.

— Не говорите так. — Кассиен снова покачал головой и осторожно прикоснулся к моей щеке. — Разве вы ничего не замечали?

На ум приходила только тайная влюбленность, но это же Кассиен — человек, который ни разу не показал чувства и только смотрел. Хотя делал он это постоянно и пристально. Внимательный взгляд не напоминал влюбленный, а сама идея походила на сцену из романа, такого не бывает. Но он ведь почему-то смотрел…

— Вы были так опечалены смертью родителей, — шептал Кассиен, аккуратно гладя мою руку, — я не хотел беспокоить вас своим присутствием. А после стало известно о вашем браке с Раетом, и…

Он замолчал и скользнул пальцами выше. От его касаний по спине бежали мурашки, слишком ласковые, неторопливые… и приятные, могли бы быть, если бы не обстоятельства. А что, если его взгляды были выжидающими? Кассиен не любовался, а просто ждал момент, пытался догадаться, есть ли у него шанс. А я не понимала и старалась держаться подальше, неосознанно отталкивая его. Похоже на то, если предположить, что Кассиен не врал.

— Верония, — выдохнул он и приподнялся.

Я не успела подумать, как он оказался близко-близко, его руки легли на плечи, снова ощутился запах духов и тепло. На лицо упала тень, и Кассиен вновь стал загадочным незнакомцем, который так манил.

— Прошу, позволь помочь тебе, — сказал он.

Какие же сладкие слова, хотелось сдаться и во все поверить, но я не могла. Не знаю, что следовало делать, как относиться к Кассиену и его приезду. Я не нашла ничего лучше, как вскочить со стула и отойти, нужно было время подумать и уложить все это в голове. Кассиен что-то говорил, но я не слушала и направилась к двери, слишком много мыслей было, чтобы добавлять новых.

Севилья опять возмущалась, в комнате Эстелла и Росанна набросились на меня с вопросами. Я огрызнулась на них и принялась готовиться ко сну. Не было сил рассказывать и слушать советы, которые не помогут. Хотелось только скорее получить послание от Аделфа. Что, если Кассиен не врал, и наследство не вернуть? Что тогда, выходить замуж? Я не была готова и не хотела этого.

Следующие дни прошли в ожидании и страхе. Ничего не происходило, Эстелла перестала водить меня в тайную комнату, Кассиен не появлялся. Отказался от затеи помочь? Стоило пойти к Далии и все разузнать, но я так переживала, что боялась наговорить ей лишнего. Не стоило сотрясать воздух, пока со всем не разберусь — не хватало, чтобы меня выгнали.

Все решилось на третье утро. Мы с Вереной и Росанной как раз вернулись из купальни и приводили себя в порядок, когда дверь распахнулась и влетела Эстелла. Она грозно осмотрела нас, потом подлетела ко мне и схватила за локоть.

— Ты ума лишилась?

Делия узнала, что Аделф солгал — первое, о чем подумалось. Я втянула воздух и начала придумывать оправдания, но засомневалась, почему его связали со мной? Здесь у каждой был возлюбленный.

Эстелла оттащила меня в сторону и достала из рукава смятый листок бумаги.

— Вот, — она сунула его мне в руки, — передал посыльный от молочника. О чем ты думала? Если Делия узнает, что ты тайком обмениваешься письмами, здесь такое будет! Могла бы сперва посоветоваться.

Дрожь медленно охватывала все тело. Наконец, послание от Аделфа, наконец!

— Она ведь подумает, что я помогала тебе, и тогда уже и я не смогу писать, — шипела Эстелла.

Было так плевать, что я просто поцеловала ее в щеку и выскочила из комнаты. В спину еще долго прилетали проклятья. Неважно, сейчас все раскроется! Я шла по коридору и искала укромное место, руки так и чесались открыть послание.

Уединиться удалось в тайной комнате, но закрытой двери казалось мало. Я зажалась в угол подальше от окна и спиной ко входу, только бы никто не увидел. Было страшно разочароваться, от того бумага дрожала в руках и буквы смазались. С трудом удалось разобрать подчерк Аделфа! Он был у юриста, он… Посланники тьмы, он повторил сказанное Кассиеном, повторил, что надежды мало. Только позориться в суде и уговаривать слуг обвинить хозяина, на что они вряд ли пойдут. Иначе все, наследство останется у него до совершеннолетия.

Я с ненавистью скомкала листок и сунула в рукав. Позор в суде можно пережить, но как уговорить слуг? Придется возвращаться в замок, чтобы встретиться с ними, или караулить в городе. На что жить все это время? А их свидетельства вообще помогут против уважаемого человека и мецената? Если всплывут наши отношения с Аделфом, тогда точно все.

Я достала письмо и еще раз перечитала. Аделф обещал найти способ пробраться сюда и поговорить, возможно, притворится женихом. Тогда и поговорим, он мог что-то перепутать и неправильно понять. Я еще долго прижималась к стене и постукивалась об нее лбом. Какой-то дурной сон, как моя жизнь превратилась в это?

Стоило вернуться в комнату, как на меня набросилась Эстелла:

— Куда ты ушла? Я не сказала тебе самого главного.

Пришлось отпихнуть ее, чтобы переступить через порог. Эстелла ходила за мной тенью и тараторила:

— Сегодня приезжает новый жених, и Делия велела тебе подготовиться.

— Как же старый? Он отказался от меня?

— Не знаю, мне передала Севилья. Если хочешь, спроси сама.

Стало грустно и пусто, впервые стало ясно, что загадочный жених исчез навсегда. Сперва из воображения, а теперь и Кассиен оставил этот образ. Я быстро отмахнулась от тоски — пришло письмо, и сразу новый жених. Мне не слишком везло, но им мог оказаться Аделф, неспроста такие совпадения. В первый раз чаяния не оправдались, надеюсь, хоть теперь все наладится.

В любом случае нужно было пойти и проверить. Если это Аделф, то все должно выглядеть достоверно, чтобы нам разрешили уединиться.

— На этот раз многие пойдут, — довольно говорила Эстелла, возвращаясь к своей кровати, — жених сказал, что любит хорошеньких, а здесь таких много.

— Я иду? — спросила Росанна.

Она расчесывала волосы и напряженно смотрела в одну точку — тоже надеялась на своего любовника. Выглядело наивно, как и я сама.

— Нет, — ответила Эстелла, — рано, ты еще ждешь своего ненаглядного. Вдруг разочаруешься и устроишь там сцену?

Росанна умчалась к Делии, заявив, что должна пойти, вдруг действительно пришел любовник. Все-таки я правильно делала, что держала язык за зубами по приезде: к вечеру Росанна не вернулась. Эстелла пошла узнать и сообщила, что она устроила скандал и пришлось запереть ее.

— Пусть посидит одна, подумает, — говорила Эстелла.

— Почему она просто не уйдет отсюда? — спросила я.

— Вспомни ее. Крикливая, непослушная… уверена, родители очень хорошо платят за ее содержание, поэтому Делия не отпустит ее так просто.

Выходит, опекун пожалел средств на нерадивую невесту. Не знак ли это, что ему все равно, что со мной? Не хотелось бы думать, что я просидела здесь из-за надуманных страхов, но лучше так, чем необдуманные действия.

Некогда было обсуждать Росанну, потому что прибежала Севилья и велела собираться. Верена оставалась, не помню, чтобы ее хоть раз показывали женихам. Не казалось, что она сильно расстраивалась, но взгляд затухал с каждым днем. Она понимала, что вряд ли кто-то захочет полукровку, понимала, что за воротами ей нет места, и не знала, что делать. У меня болело сердце, глядя на нее, и я дала себе слово, что помогу, если смогу.

— Наконец-то интересный жених, — радовалась Эстелла, вытаскивая вещи из сундуков, — а то все со странными запросами. Этому нравятся красивые и открытые девушки, возможно, удастся развлечься и не нервировать Делию. Верония, ты еще не прониклась свободой?

Я не прониклась свободой, она сама проникла в меня. Было уже не стыдно за взгляды на Эстеллу и Клетеса — чего стыдиться, когда всем понравилось? Вот до чего дошли мои суждения.

В этот раз Эстелла оделась скромнее: небесно-голубая блузка с пышным жабо, верхний корсет, как ни странно, коричневый, с бежевыми полосками и широкая коричневая юбка. Все было бы хорошо, если бы она снова не подняла край юбки и не закрепила его булавками.

Себе я тоже выбрала блузку, но белую, с рукавами-фонариками и шейным платком, коралловую юбку и широкий тканевый пояс. Собравшись, мы с Эстеллой прошли по коридорам до двери, возле которой собрались девушки. В этот раз их было не меньше тридцати, все улыбались и выглядели уверенными, нарядились в корсеты и пышные юбки ярких цветов. Пудры, мушки, ленты вокруг шей и запястий — сразу видно, что к каждому жениху был свой подход.

В этот раз мне легче далось все это, теперь я знала, что Аделф меня не бросил и появится, пусть и не сегодня. Дальнейшее не отличалось от прошлого раза — служанка подглядывала под дверью, потом расставила нас по двое и велела идти в зал. Он снова тонул во мраке, и светилась зачарованная скатерть, только стол был длиннее. Так же над ним возвышался помост со столом наверху. Пышную фигуру Делии трудно было не узнать, а жених терялся в черном прямоугольнике кресла.

Сперва хотелось сесть с краю, но я побоялась, что так стану заметнее, поэтому затерялась в центре. К сожалению, Эстелла села рядом, наверняка будет крутиться и привлекать лишнее внимание. В этот раз я чувствовала себя нелепо, больше не терзали сомнения, и стало ясно, как все гадко выглядело: некоторые девушки изящно подносили вилки к губам и улыбались, другие уткнулись в тарелки, напоминало собачью выставку. Ни за что здесь не останусь.

Делия кудахтала и хихикала, а голос незнакомца хорошо слышался. Сперва он звучал тихо и слов было не разобрать.

— Вы не солгали, у вас действительно очень много красавиц, — четко сказал он.

Меня бросило в холод прежде, чем удалось понять причину. Неторопливая, плавная речь, мягкий голос — похож на Кассиена, но более гулкий. Наверняка все из-за размеров зала, показалось.

— Настолько красивые, что трудно наблюдать со стороны.

Голос проникал внутрь и сковывал сердце. Он был знакомым, но я отрицала, пыталась отвлечься на еду, девушек и что угодно, только бы забыться.

— Позволите? — протянул незнакомец.

Ножки его кресла заскрипели, и он поднялся, словно вырастая из мрака. Высокий мужской силуэт, четко виднелись длинные волосы — он так напоминал опекуна. Делия могла не встречаться с ним лично, оттого не подозревала, кем был жених. Но зачем ему все это?

Я с ужасом наблюдала, как незнакомец плавно спустился и направился к нашему столу. Вблизи он казался еще выше, стал заметен оливковый фрак и брошь на шейном платке. Его кошачьи движения изводили тем, что были до боли знакомыми.

Я повернулась и заметила, что Эстелла внимательно рассматривала незнакомца и слабо улыбалась. Она даже на Клетеса не смотрела так пристально.

— Боюсь, будет трудно выбрать, — сказал незнакомец.

Он был так близко, раздавались шаги, я чувствовала на себе взгляд. Дорогого стоило посмотреть в его лицо — знакомые, бледно-серые глаза и паутинка вен вокруг левого, волосы лежали на плечах. Полумрак исказил черты лица и сделал улыбку злой. Мне ни с кем не спутать этого человека — опекун.

Загрузка...