Страшный суд

I. ЛИХА БЕДА НАЧАЛО

Традиционное послесловие к роману «Гитлер в нашем доме» изладить я задумал давно, когда еще заканчивал «Вечного Жида» — второй роман трилогии.

Но идея зримо оформилась — а это у меня всегда связано с появлением в сознании заголовка — после воскресного обеда 4 апреля 1993 года, когда после обычного в такие дни сна принимал душ.

Едва облачившись в халат, я сел к письменному столу и принялся набрасывать эти строки.

Именно сегодняшний день буду считать началом работы над новым сочинением, хотя первая глава его написана еще тринадцатого сентября 1992 года, я решил написать роман о Гитлере, вдруг сообразив, что без такого сочинения образ товарища Сталина будет неполон.

Эту главу я отложил в сторону, стараясь не увлечься новым сюжетом и текстом и не расплескать в себе жидовский настрой — в те дни хотя и не полным ходом, но шла работа над «Агасфером».

Работу над ним я завершил шесть дней тому назад, и вот уже прикидываю, каким будет мой «Гитлер».

Где-то я уже записывал, не помню, как Дима Королев, подарив мне книгу о Чингиз-хане, высек у меня искру, и я решил вызвать из прошлого великих завоевателей, а спустя несколько дней во время прогулки на Власихе нашел и тему последнего романа: Гражданская война в России.

Работа над архитрудным сочинением, более трудной у меня не было задачи, еще впереди, но мне хотелось, чтоб читатель узнал, как осмысленно я её начинал и серьезно к ней готовился.

Сегодня до обеда я просматривал книгу швейцарского эллиниста Андре Боннара «Греческая цивилизация», с интересом читал те места, в которых ученый говорит об Александре Македонском — одном из будущих героев моего романа, и понял, что следует записывать те книги, периодические издания, которые использую в работе над романом «Гитлер в нашем доме».

В списке этом не будет ни нумерации, ни алфавитного порядка. Помещать использованные материалы я стану в порядке их изучения, хронологическом, то бишь… Газеты, которые я читаю постоянно сейчас, в смысле выписываю — «Советская Россия», «Юридическая газета», «Книжное обозрение», недавно купил на власихинской почте два номера «Modus vivendi international», странная газета на русском языке, по содержанию вроде бы патриотическая, а так хрен его знает — никаких выходных данных вообще…

Со второго полугодия собираюсь выписать «Правду».

Итак, «Греческая цивилизация» Андре Боннара возглавляет список. Вторым идет мой роман «Вторжение», с которого, собственно, и началась трилогия.

Прежде никогда не читал своих книг, после того как они выходили из печати. Роман «Вторжение» — первое сочинение, которое потянуло меня прочитать, и не скрою, хотя кому-то может показаться нескромным, читаю сейчас собственную придумку с огромным удовольствием.

Но продолжим список. Ильф и Петров. Одноэтажная Америка.

А. X. Горфункель. Томмазо Кампанелла. 1969 и «Вопросы литературы», 1992, выпуск 1. «Тоталитаризм и культура».

Сборник «Осмысление духовной целостности». Издание Уральского университета, 1992.

Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. 1991 год.

А. С. Пушкин. Звезда пленительного счастья. Стихотворения. Поэма-роман в стихах. 1990.

Словарь латинских крылатых слов. 1986.

Англо-русский словарь. 1974.

А. С. Васильев. История религий Востока. 1988.

История Древнего Мира. Упадок древних обществ. 1989.

Первый том избранных фантастических сочинений Василия Головачёва. 1992. В последнее время Вася лихо издается…

Сборник «В ночь на 14 нисана. Иисус Христос. Иуда Искариот. Понтий Пилат». Издание Ассоциации уральских писателей. 1991.

Ф. X. Кессиди. Сократ. 1988.

М. Б. Пиотровский. Коранические сказания. 1991.

Журнал «Октябрь» № 3, 1991.

Поль Сезанн. Переписка. Воспоминания современников. 1972.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. Том XX. 1897.

Кстати, о птичках… Сим словарем, а у меня его все восемьдесят с лишним томов, пользуюсь постоянно.

Еще «Оккультная мессия и его рейх» В. Пруссакова. 1992.

«Немецкая идеология» Маркса и Энгельса. 1988.

Вот те книги, которые у меня лежали на письменном столе на тот момент, когда я начинал вести эти записи.

Естественно, я работал с каждой из них…

Лежат у стола на красной табуретке:

A. П. Скрипник. Моральное зло. 1992.

Василий Шукшин. Нравственность есть правда. 1979.

B. Н. Басилов. Избранники духов. 1984.

Хорхе Луис Борхес. Письмена Бога. 1992.

X. Ортега-и-Гассет. Что такое философия? 1991.

Августин Аврелий. Исповедь. Пьер Абеляр. История моих бедствий. 1992. Подарил главред «Республики» А. М. Соскин.

А. С. Хомяков. О старом и новом. 1988.

Журнал «Вопросы истории», № 4–5. 1992.

Владимир Новиков. Орлы Российской Империи. 1990.

Б. Н. Левин. Банкиры мафии. 1986.

Линда Гудмен. Знаки Зодиака, или Астрология с улыбкой. 1990.

Николай Бердяев. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. 1990.

Вообще-то Бердяев есть пажёвый ренегат от марксизма, но просматривать его надо…

Утром четвертого апреля проснулся около семи утра и думал еще в постели о том, что прежнее название «Гитлер в нашем доме» не соответствует гибели этой планеты и переселению части человечества большей или меньшей — не вольно, в иные миры.

Через пару минут после пробуждения выплыли из подсознанья слова «Страшный Суд», чуть позднее — «Конец Света».

Картины разорванной на части планеты, бесформенные куски её, беспомощно кувыркающиеся в безбрежном Космосе вставали предо мною уже в последние дни работы над «Вечным Жидом».

Итак, два названия: «Страшный Суд» или «Конец Света». Вера, которой за завтраком — вру, в то воскресенье я не завтракал — вообще утром рассказал о новом заголовке, выбрала «Страшный Суд». Галина Попова, я позвонил ей позднее, тоже.

Вчера, во вторник, рассказал об изменении в названии Дурандину, Татьяне Павловой, Вере Здановской, Диме Королеву и Лине Яновне. Без исключения все голосовали за «Страшный Суд». Что ж, так тому и быть…

Вчера же подумал: а прежнее название надо сохранить для первой части, роман этот надо разбить на две половинки.

Часть первая. Гитлер в нашем доме.

Часть вторая. Конец Света.

А общее название: «Страшный Суд».

Теперь откровения Иоанна Богослова наизусть надо выучить…

Лев Овалов. Медная пуговица. Во втором томе Собрания сочинений. 1988.

Зигмунд Фрейд. Очерки истории психоанализа. Массовая психология и анализ человеческого «Я». По ту сторону принципа наслаждений. Тотем и табу. Избранные письма. 1991.

И еще одна работа венского чудака — «Я» и «Оно».

Вадим Кожинов. Федор Тютчев. 1988.

Иван Ильин. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948–1954 годов в двух томах. Париж-Москва. 1992.

А. Н. Ефимов. Стилистика художественной речи. 1961.

Иван Ильин. О сопротивлении злу силою. Путь духовного обновления. Путь к очевидному. Издательство «Республика». 1993.

Э. Шпрангер, Г. Инститорес. Молот ведьм. 1991.

Ф. Ницше, 3. Фрейд, Э. Фромм, А. Камю, Ж. П. Сартр. Сумерки богов. 1989. Забавная книга!

Карл Ясперс полагает невозможным мысленно конституировать единство мира. Но Ясперс не прав, когда утверждает, будто мышление может приблизиться к собственным границам.

Таких границ попросту не может существовать, ибо мысль неукротима, бесконечна во времени и пространстве и беспредельна, как Вселенная.

Альбер Камю: «Человек определяется разыгрываемыми им комедиями ничуть не меньше, чем искренними порывами души!»

Он же: «Начало всех великих действий и мыслей ничтожно».

Воистину! Вспомнить хотя бы, чем я занимался, когда возникла идея философии порядка.

Проблема ответственности человека за собственную свободу.

Если ко мне явится ангел, и ангел скажет мне об этом, то как я узнаю, кто на самом деле ко мне пришел?

Это рассуждение Сартра породило во мне сходную проблему. Как я определил, что приходившие ко мне Сталин, Вечный Жид и Адольф Алоисович Гитлер именно те, за кого они себя выдавали?

А может быть, во всех случаях это я сам?

Гитлер был убежден: русский мороз содрогнется и отступит перед его танковыми колоннами. Убежден на полном серьезе! Не случайно слово мороз было исключено из официальной документации вермахта в зимнюю кампанию 1941—42 годов.

— Мороз — это мое дело, — сказал Гитлер Гудериану. — Наступайте, генерал!

Теория полой земли. Летчик Бендер. Тоже великий комбинатор…

Вселенная по Бендеру или Горбигеру так же безумна, как и по Эйнштейну… Разве что в первом случае это безумие общедоступнее, приемлемее для обывательского интеллекта.

II. ДНЕВНИК ЭПОХИ СТРАШНОГО СУДА, 1992

12 сентября, воскресенье.

23.00. Пометки зеленым я делал только что… Сегодня знаменательный день! Начал третий роман из цикла «Станислав Гагарин и другие». Вот, кстати, и новое получилось название. Толчок к третьему роману дала Галя Попова, которая спросила: «Станислав Семенович! Когда вы напишете роман о Гитлере?»

Она имела в виду последнюю фразу романа «Вторжение», которую я сочинил в тот день, когда принялся писать эту вещь.

О Гитлере писать я никогда не собирался. Но слова Галины заставили меня задуматься. «А фули! — подумал я. — Почему бы и не написать?» Буквально на следующий день, когда ехал мимо Можайского мотеля, возвращаясь из Москвы, меня как осенило. Будет роман о Гитлере! Как завершающий трилогию… И назову его: «Гитлер в нашем доме». Такие вот пироги:

А сегодня ездили на Рузу, смотреть нашу базу и захватили холодильник для Галины Поповой. Ее муж Юра за рулем, она, Дурандин, Таня Павлова и ваш покорный слуга.

Вернулся к обеду, потом прилег вздремнуть, а в 16.50 проснулся и увидел, что за моим письменным столом сидит Гитлер.

Так я и начал роман «Гитлер в нашем доме». И опять, как в случае со «Вторжением», на меня накатило. Два часа сидел за столом, не разгибаясь. В 19–00 пришла Вера от Юсовых, оставалась с Данилой, поужинали, она легла с устатку, а я продолжал писать до 21–30. Сделал первую главу, начал вторую… Идет как по маслу. Космический канал в действии! Теперь третий роман будет подпирать второй… И дело пойдет! Окончательно решил обосновать индивидуальный дом творчества на Рузе. Там и буду писать. А фули!

А год уже 1993-й…

9 апреля, пятница.

18-21. Вернулся дневник от Ирины Лихановой, она печатала из него страницы для «Писательского камбуза» к «Вечному Жиду».

За те дни, пока дневник находился у нее, выкристаллизовывался третий роман. От прежнего названия я отказался. «Гитлер в нашем доме» — название первой книги. Вторая книга называется «Конец Света». Общее название — «Страшный Суд».

Сегодня работаю дома. В третий раз редактирую «Вечного Жида», после того, как прошлась по нему Галя Попова. Есть что, увы, править, правда, в основном это мелкая шлифовка, стилистические «блохи».

В общем и целом — роман получился. Местами я попросту в восторге от самого себя.

Анатолий Ланщиков считает: я создал новое направление в русской литературе. Назвал меня русским модернистом Двадцать первого века.

19-50. Тогда позвонил Дурандин и отвлек меня от записи. Сейчас вернусь к вычитыванию жидовского «Камбуза». Надо заканчивать редактирование романа да и приступить вплотную к «Страшному Суду», пока есть вдохновение и силы.

11 апреля, воскресенье.

08-00. Уже сделал сегодня первые записи к «Страшному Суду». Коль решил взяться за третий роман без тайм-аута, значит, надо работать… И параллельно готовить «Калейдоскоп» так, чтобы он был завершен вместе с основным текстом романа.

Кстати, «Камбуз» получился, на мой взгляд, объемным. Будет ли это мое варево по вкусу читателям? Не уверен.

Сегодня уже две недели минуло, как поставил точку в «Вечном Жиде». Занимался помимо дел в Товариществе вычиткой последних глав с машинки, редактировал себя после Галины, готовил «Камбуз» и делал первые наброски к новой работе.

Фактически вовсю тружусь над «Судом» и делаю это с удовольствием, думаю над романом постоянно.

Будем считать, что начал его писать 4 апреля, не считая того, что первую главу я написал еще 12 сентября прошлого года. Кстати, вырезал сейчас эту запись из «Камбуза» и перенес ее в «Калейдоскоп». Естественно, здесь она будет уместнее.

Показал Вере эпиграф, придуманный мною к «Жиду» в тот день, когда родился замысел романа — 24 сентября 1991 года.

Вера одобрила разговор с Вечным Странником. Так тому и быть!

Но идея «Суда» пока туманна. Ясно уже, что роман будет состоять из двух частей. Как «Страда»? Листов по восемнадцать… В первой части — Гражданская война в России. Во второй — Мировая война, вселенская катастрофа, гибель планеты, переселение на другую, подготовленную для нас Зодчими Мира альтернативную Землю. По какому принципу определять — годится ли каждый из нас для жизни на новой планете??? И кто определять будет…

Вот тут и загвоздка, тут и сработает идея Страшного Суда…

А судьи кто?

Порой голова кружится от ощущения грандиозности замысла. Ведь по сути я беру на себя функции Господа Бога!

Может ли справиться с подобной миссией, пусть и в вымышленном мире, простой смертный?

Не знаю… Конечно, решать, кто достоин выжить и определиться на иной планете, Зодчим Мира, но за ними так или иначе стоит Станислав Гагарин!?

Не много ли ты на себя берешь, Станислав Гагарин? Угомонись, парень…

В эти дни мне кажется, что по завершении работы над «Страшным Судом» не смогу больше написать ни строчки. Да и зачем?

«Страшный Суд» — вершина моей литературной деятельности. Стоит ли, поднявшись на гору, начать вдруг спускаться с нее?

Не проще ли оставаться на вершине всегда?

Скоро девять. Не пора ли завтракать, милейшая Вера Васильевна?

20 апреля, вторник.

08-40. День рождения Гитлера.

Вспомнил об этом, едва уселся за письменный стол, чтобы записать мысли по «Страшному Суду», которые не дают мне покоя с воскресенья.

На Пасху записать поленился, вчера довольно поздно вернулся домой, а вот сегодня…

Потряс меня Иван Солоневич, книгу которого «Народная монархия» подарил мне на той неделе Анатолий Ланщиков, он был с дочерью у меня в гостях в минувший четверг.

Особенно изумило едва ли не текстуальное совпадение его мыслей о великой вредной русской литературе, которая весьма искаженно явила остальному миру образ русского человека, со всеми трагическими последствиями для последнего.

Помнится, я уже формулировал эти идеи о неоплатном долге русской литературы перед русским народом за то, что она провоцировала крестовые походы Европы на Великую Русь, когда в 1989 году создал воениздатовское «Отечество» и теоретически обосновывал необходимость приоритетного развития приключенческой литературы.

Когда читал, как Солоневич сравнивает национальную доминанту русской общности с другими народами, стало до слез обидно за соплеменников! Не оставить ли всех на грешной Земле, — подумал я, — а русских только и переселить в романе «Страшный Суд» на альтернативную планету, любезно предоставленную Зодчими Мира?

09-37. Прерывался для того, чтобы позвонить на работу, говорил с Геннадием Ивановичем о текущих делах, настроение испортилось слегка, пересилил себя и вновь уселся за стол.

Собственно говоря, «Страшный Суд» уже можно писать вовсю. Общая концепция выработана, в первой части — Гражданская война, во второй — Мировая и… конец света.

Видимо, сегодня и продолжу работу, ведь первая глава и начало второй у меня уже есть. Трохи сдвину сочинение, процесс, так сказать, пойдет…

Вчера новая идея возникла: не создать ли себе двойника?!

Тема двойничества вообще весьма благодатная. Тем более, что повествование я начал от первого лица. Потом думал, что будет оно вестись и от третьего. Может быть, там где я — нынешний! — от первого, а где двойник — от третьего?

Буду думать, но, кажется, это именно та форма, которая требуется в этом довольно сложном романе.

Тогда Гагарину-2 можно дать все то, что не совсем ладно для Гагарина нынешнего.

10-30. Опять отвлек звонок. Дима Королев уточнял задание на сегодняшний день. А потом шлифовал новые идеи по «Страшному Суду» с Верой.

Надо ли вообще переселять русских или кого бы то ни было на другую планету?

Ведь на той планете не будет того, что формирует наш менталитет: Кремля, Эрмитажа, Москвы-реки и Крымского моста, парка Горького и Останкинской башни. Конечно, можно и это заказать у Зодчих Мира, но… Что-то не стыкуется.

А если на другую планету выселить мерзавцев? Как в изгнание, в ссылку! А? А самим остаться и восстанавливать старую планету… Ломехузов туда сослать, ломехузов!

Видимо, надо приступить к написанию, а далее линия сама выправится. Думаю вызвать из прошлого еще и Олега. Ведь именно он создал Империю Рюриковичей.

Итак, Олег, Александр Македонский, Чингиз, Суворов, Наполеон, Гитлер, естественно, товарищ Сталин. Опять великолепная семерка!

Станислав Гагарин — писатель, и Станислав Гагарин образца 1968 года, юрист, доцент ВЮЗИ. Он и будет командовать армиями в Гражданской войне. Как его будут называть? Надо придумать некое прозвище… Знают ли окружающие о том, что этот молодой человек — двойник писателя? Могут и не знать… Так даже и загадочнее вроде.

Может быть, и встретятся двойники не сразу, а уже после того, как писателю сообщат об этом человеке. А как я сам буду его называть? В жизни и в тексте романа?

Заварил ты кашу, Папа Стив. И самому не в силах разобраться, епона мать… Ладно. Покудова дневничок откладываю, посмотрю, что у меня с началом романа. Может быть, и продвину его малость. Пора уже и писать вовсю.

25 апреля, воскресенье.

08-37. Сегодня — референдум.

Хватит ли у моих соотечественников здравого смысла? Или операция «Вторжение» завершилась, и мы имеем что? Пять миллионов дебилов с замещенными личностями?!

Только что просматривал разрозненные записи к роману «Вторжение», которые дал в «Земных передрягах» и наткнулся на знаменательные слова от 15 апреля 1990 года. Вот что я записал тогда:

«Замена личности! Тезка мой Лем — трехсотая страница «Суммы технологии». У Станислава Гагарина пытаются заместить личность. Ломехузы. Во! Но это же убийство! Идея — глобальная переделка личностей, то есть массовое убийство народа. Этому противятся Зодчие Мира, приславшие россиянам Сталина.

Смысл операции «Вторжение» — вторжение в личность. Это уже не фантастика, сие происходит сейчас в России.

Фули тут скажешь… Пророческие слова да и только! А сегодня, через три года, я записал на отдельном листке, для романа «Страшный Суд».

Снова и снова говорить в «Страшном Суде»: изменение менталитета, образа мышления, национального характера русского народа есть замена личности у каждого из нас.

А замена личности — подлинное убийство.

Уничтожение целого народа!

Вот задача тех, кто правит сегодня Россией!

И дата: 25 апреля 1993 года.

Итак — сегодня всенародный опрос. Захотелось узнать мнение соотечественников. Так уж вам оно и необходимо, физдаболы…

Поначалу я вообще не хотел идти, пока не сформулировались вопросы. Потом решил: выскажусь тоже.

Но главное дело моей жизни — писать романы. Вот и «Страшный Суд» надо двигать, а я пока только на 26-й странице. Хочу добрый кусок Солоневича задвинуть, уж очень совпали наши с ним мысли о кривом зеркале — великой вредной русской литературе.

Была возможность в эти дни крепко пописать роман, но вялость духа некая. Видимо, то, что творится в Отечестве, действует парализующе. Необходимо стряхнуть апатию, хотя рук я вовсе не опускаю.

Больше активности, выше темп! Вперед и выше — девиз гагаринского рода… Помни об этом, старикан!

Приятно удивил меня Анатолий Ланщиков. Предложил написать нечто вроде романа в письмах. Я спросил его по телефону: может быть, только русских переслать на другую планету, которую нам подготовили Зодчие Мира? Очень мне уж стало обидно за земляков, когда начитался Солоневича.

Тогда Анатолий Петрович и сказал:

— А что если я отвечу тебе письменно? А ты напишешь мне письмо тоже…

Мне сия идея пришлась по душе.

Не припомню подобного в истории литературы.

10-00. Сталин и Александр Македонский были нечеловечески работоспособны. Государства того и другого держались усилиями одного человека, незаурядные были люди!

Эти слова напечатаны на стр. 309 романа «Вторжение». Значит, когда я работал над этим сочинением, то думал про Александра Филипповича. Теперь он герой «Страшного Суда». Равно как и Суворов с Чингиз-ханом, Наполеоном, Гитлером.

Суворов — только полководец. Другие — строители империй. Олег, например. Его обязательно введу с «Суд».

Уютно ли будет завоевателям жить на мирной планете? Не станут ли тосковать по грому пушек и крикам ура? Новый роман, черт его бери, постоянно подбрасывает неожиданные вопросы.

26 апреля, понедельник.

06-00. Уже час сижу за письменным столом, но к роману не приступал — читал «Народную монархию» Ивана Лукьяновича Солоневича. Завлекательная книга!

На сон грядущий перечитывал «Хулио Хуренито» Эренбурга, язвительный текст которого служит мне приправой к тому вареву, которое бурлит сейчас во мне, не желая пока ясно и просто укладываться в стройную и простую концепцию нового романа.

Словом, говоря образно, «Страшный Суд» пока не вытанцовывается.

Конечно, определенная ясность имеется.

Гражданская война в России, великие завоеватели прошлого — Александр, Олег, Чингиз-хан, Суворов, Наполеон, Гитлер и, конечно, товарищ Сталин. Новая великолепная семерка!

Затем — Мировая война и Конец Света.

Тут все ясно. А вот как быть дальше — не знаю. Поначалу мне нравилась идея переселения на другую планету, презентованную нам Зодчими Мира.

Симпатичная была мысль о том, что не всех туда переселят. Вот отсюда и Страшный Суд. Но по какому принципу отбирать претендентов в новый, так сказать, рай?

Начитавшись Солоневича и обидевшись за соотечественников, я решил переселить только русских. Ну их всех на фуй, тех, с которыми нам приходилось уживаться тысячи лет!

Но тогда с кем мы будем соседничать в новой квартире? Ведь она уже не будет больше коммунальной…

Словом, уперся я в то, что всегда называлось утопией. А когда не знаешь, чем завершить сочинение, трудно писать первые главы.

Но попробую. Решение придет в процессе работы.

Пока же я на 31-й странице. Начало главы третьей, которая называется «Убийство русского народа». Речь пойдет о попытках изменения менталитета, образа нашего мышления, изменения личности, что есть самое настоящее убийство.

И надо в бытовой жизни становиться фаталистом. Уж очень близко к сердцу принимаю я любую фуйню, которую подсовывают нам из телевизионного ящика.

Надо больше работать, в этом спасение от ломехузов.

06-30. Идея Ланщикова писать друг другу письма мне по душе. Так и создадим мы, забавляясь, эпистолярный роман. Мне кажется, что затея может оказаться весьма интересной. Но надо уже собираться на работу, а третья глава не начата.

Даешь «Страшный Суд»!

06-50. Писать пока не писал, но сочинил забавный план главы третьей. Сегодня в ЦДЛ я встречусь с самим собой, прибывшим из апреля 1968 года. Очень закрученная штукенция! Мне даже самому понравилось…

Во время двухнедельных скитаний по чужой Москве Гагарин читает газеты, восстанавливает минувшие события по материалам в Ленинке… И приходит к выводу о существовании заговора с целью убийства народа.

Он, прибывший из прошлого, быстрее разобрался, нежели мои современники. Тут есть над чем поразмыслить… Вроде неплохой я вывернул поворот. Некая новая и оригинальная струя. Во всяком случае, «Страшный Суд» уже отличается от «Вечного Жида» и, естественно, от «Вторжения». И этот роман куда как сложнее, нежели первые два.

Что, впрочем, так и должно быть! Да, придуманный мною только что поворот мне по сердцу. Есть в нем нечто…

И время, из которого я прибыл, возраст — тридцать три года! — хорошие… Честное слово, мне уже начинает нравиться Гагарин из шестьдесят восьмого года!

Здравствуй, дружище!

1 мая, суббота.

12-00. С утра были с Верой в гараже, принесли из погреба варенье и компот к праздничному столу.

В эти дни думаю серьезно поработать над «Страшным Судом». Третья глава — «Убийство русского народа» — вся сложилась. Остается лишь записать ее. Покажу нынешние события через свежее восприятие Станислава Гагарина, прибывшего из 1968 года в наше время.

В минувшие дни вычитал после Галины «Писательский камбуз», с «Вечным Жидом» покончено. Теперь лишь верстку вычитаю, когда он будет набран. Кстати, «Жид» пойдет в 4-м и 6-м томах «Русского детектива», на то место, куда я намеревался поместить «Вторжение».

Дело в том, что на «Вторжение» мы никак не найдем покупателя. Вот и решил я разослать его вместе с 5-м томом «Русского детектива», оченно даже разумное решение. А в 4-м пойдет продолжение первого романа — «Вечный Жид».

Потом используем этот набор и для отдельного издания.

Отредактировал также роман Славы Веселова «Одинок и безоружен». Пустим его в РП-1 или в РС-4. Посмотрим… В шестом РД идет его повесть «Темные ночи августа».

Ежедневно думаю о «Страшном Суде», делаю заметки на полях книг, которые читаю, отдельные мысли выписываю на листках.

Мыслей много, а вот с финальной концепцией, так сказать, с приговором, не определился. Но перестал дергаться на сей счет, хорошо понимая, и так у меня уже бывало, что все окончательно будет решено в процессе сочинительства.

Заканчивается толстая тетрадь, скорее амбарная книга, в которой веду этот дневник.

Перейду, наверное, на солидный, японского происхождения, томище, который когда-то, а точнее в 1978 году, подарил мне на Дальнем Востоке капитан теплохода «Приамурье» Валерий Ощерин.

Роман «Страшный Суд» обещает быть интересным. Здесь будет использован ряд новых приемов.

Во-первых, прогноз Гражданской войны. Затем — Мировой войны, Конца Света. В-третьих, появятся великие завоеватели прошлого.

И товарищ Гитлер… Его восприятие происходящего, его готовность искупить причиненное России зло, его попытки объяснить причины Второй мировой войны.

Обязательно рассказать, как Гитлера подталкивали к войне с Россией. Собственно говоря, и эта война, и нынешняя свистопляска с дерьмократией — звенья одной цепи.

И прием с двойником, который поможет мне решить многие проблемы, которые было бы сложно показать без Гагарина, прибывшего в наш мир из 68-го года. От эдаких возможностей я просто в восторге.

Что еще?

Писать надо по возможности ежедневно. Никаких праздников и дней отдыха!

Хоть чуточку, а напиши, Папа Стив!

Вот и сегодня хочу главу о появлении молодого Гагарина закончить. Или, по крайней мере, сделать львиную ее часть.

Сегодня не завтракал… Пытаюсь худеть. Может быть, и в последующие дни праздника посижу на диете.

Ладно, прощаюсь с амбарной книгой, которую веду вот уже четыре года с лишним. Даже не верится, что за это время столько свершилось событий! Как ни крути, а два новых романа я написал. И каких романа! А издательское дело? Публицистика!? Такие вот пироги…

На Власихе.

4 мая, вторник.

22-44. Эту тетрадь мне подарил капитан «Приамурья» Валерий Ощерин в Японском море, когда мы возвращались с Курильских островов. Было это 15 мая 1978 года, пятнадцать лет назад.

Все эти годы я берег эту тетрадь, имел в виду когда-нибудь использовать ее под дневник, но заполнял другие тетради, оставляя сию японскую на потом.

Думаю, что потом этот уже наступил. А на снимке сам Валерий с женою Татьяной, которая была тогда с нами в рейсе. Я, помнится, песню сочинил в те дни с припевом — Татьяна, Татьяна, жена капитана.

Нынче Ощерин где-то в Москве…

Но это так, присказки. Забавно, что продолжение дневника я наметил на Первое мая, но все эти дни искал тетрадь, которую заныкал Бог знает куда… И только сегодня ее отыскала, разумеется, Вера.

Праздничные дни работал над «Страшным Судом». Полностью завершил главу «Убийство русского народа» и начал главу «Кровь на Гагаринской площади», об избиении и разгоне демонстрации.

Получается, что иду едва ли не день в день с реальными событиями.

Я, Гитлер, Стас Гагарин, мой двойник из шестьдесят восьмого года участвуем в шествии по Ленинскому проспекту и собственными глазами видим, что происходит.

«Страшный Суд» становится для меня зримее, объемнее, что ли. Вижу собственный замысел все яснее! Сегодня придумал, что великие полководцы прошлого будут выступать в роли новых политических и военных деятелей России.

И только я буду знать, что они пришельцы из прошлого.

Интересная мысль о вселенском разводе наций, который устроили Зодчие Мира.

Не сумели жить дружно — разбегайтесь по Вселенной!

Писать надо и писать! Поменьше отвлекаться на разную фуйню! Попытаться закончить роман к дню моего рождения. А что? Это вполне реальная вещь… Главное не сбавлять темпа.

Недавно прочитал у Артура Шопенгауэра о том, что слава, которой суждено перейти в потомство, подобна дубу, очень медленно растущему из собственного семени. Легкая, эфемерная слава, это — однолетнее, быстро восходящее растение, а слава ложная — это просто скороспелая сорная трава, поспешно истребляемая.

И далее: чем более кто принадлежит потомству, то есть именно человечеству вообще и в его целом, тем более чужд он для своей эпохи.

Слова философа, которого также не признавали современники, утешают…

23-10. В поисках японской тетради я рыскал по книжным шкафам и нарыл в них несколько стопок книг, которые хотелось бы прочитать в процессе работы над «Страшным Судом». Бог ты мой! Чего я только не отобрал для чтения! Но катастрофически не хватает времени… Кстати, поймал себя сейчас на мысли, что пишу быстрее, нежели прежде. И пишу, почти не задерживаясь на листе, без помарок, пособий и правок. Что сие означает? Повысилось мастерство, появилось больше профессиональности?

Впрочем, что ломать над этим голову? Надо писать, ежели пишется. Вот и все.

8 мая, суббота.

19-24. Вчера Геннадий Иванович привез первую партию тиража пятого тома «Современного русского детектива». Итак, свершилось! Разрушенная Федотовой, Павленко, Литинским, прочими пришмандовками и примкнувшим к ним самым злостным предателем Сорокоумовым подписка восстановлена.

Вечером и утром просматривал этот том, где есть и моя старая повестушка «Ночь в сентябре», написанная в 1965 году в Калининграде, нежно ласкал аккуратную книжицу, будто любимую женщину.

Какая это прелесть — издавать книги! Хорошо понимаю великого Ивана Федорова… Походить бы на него, Сытина, Гутенберга, славных издателей Земли Русской!

А «Страшный Суд» застопорился. Вчера вычитал с машинки третью главу и начало четвертой. Уже около пятидесяти машинописных страниц. Дело пошло? Вот и сейчас сдвину работу, идут трудные строки, которыми я начинаю формировать нелегкий образ нового Гитлера.

А писать о собственном двойнике, прибывшем из шестьдесят восьмого года, разве легко?

14 мая, пятница.

11-10. Сранья сижу, не разгибаясь, за столом. Считал с машинки новые страницы «Страшного Суда», дневниковые записи и «Осколки сочинительской радуги». Таким образом, «Калейдоскоп» готовлю вместе с романом. Сам роман на 96-й странице. Приступаю к описанию моих отношений с двойником. Упомянуть еще про День Победы — и пошел альтернативный ход истории. Нужны не только придуманные мною события, но и вымышленные герои и персонажи.

Мало читаю. Надо перелопатить горы литературы, и научной и художественной. Перечитываю, кстати, «Двойника» Достоевского. Побольше книг о Гитлере!

20 мая, четверг.

16-00. Сегодня получил 800 — восемьсот! — писем с просьбой выслать им роман «Вторжение», а также все, что написал Станислав Гагарин. Это результат публикации беседы со мной 8 мая 1995 года в «Советской России». Надо организовать отдельную высылку романа так, чтобы все заказавшие «Вторжение» стали нашими подписчиками.

«Страшный Суд» продвигается, впрочем, не так быстро, как мне хотелось бы… Видимо, не созрел роман в достаточной степени. Собираюсь с 1 июня во Львов, попробую там рвануться вперед. Кириллов обещает неплохую программу. Главное — поработаю с автором детективного романа «Красиво жить не запретишь», генералом Иваном Мотринцом.

Сейчас я уже на 103-й странице «Страшного Суда». Идет глава седьмая — «Начало Гражданской войны». Есть уже кое-какие наметки. Вперед и выше!

23 мая, воскресенье.

08-45. Второй день пишу интервью для «Русского пульса», уговорил Кожевников, мать бы его так… Это означает, что «Страшный Суд» стоял. Правда, в подсознании работа, разумеется, идет, о романе я думаю днем и ночью, где бы я ни был, что бы ни читал, о чем бы ни разговаривал с окружающими.

Третий день собачий холод, вплоть до заморозков. Но солнце… Интервью идет хорошо, сегодня закончу, радуюсь, что публицистика у меня получается, ни вкуса к ней, ни способность писать — остро — не утратил.

Надо бы газету основать, давно мечтаю, наметки есть, но заниматься ею, хотя и под моим контролем, некому. Мне же недосуг, справиться бы с книгами. После беседы в «Советской России» только за два дня получил тысячу двести писем с просьбой выслать «Вторжение» и все романы Станислава Гагарина, в том числе «Вечный Жид» и «Гитлер в нашем доме», которых еще нет, увы…

Найти бы мне еще одного издателя для моих сочинений! Слишком много я написал, чтобы успеть издать себя самому…

27 мая, четверг.

Уже второй час ночи, а я бодрствую…

«Страшный Суд» стоит, увы… То беседу для «Русского пульса» делал, то контакты с Московским областным советом укреплял, с письмами по поводу «Сталина в Смутном Времени», о котором написала «Советская Россия», работал, а их число перевалило уже за две тысячи. Такие вот дела.

Вчера готовил тематический план на сей и будущий год. Как будто бы возникла возможность помощи подмосковного правительства. Сан Саныч Прянчиков и Вячеслав Константиныч Крылов — вот перспективные друзья Товарищества Станислава Гагарина. Дай-то Бог!

А роман стоит… Правда, внутренняя работа идет, считал с машинки последние страницы, делаю записи во время чтения иных книг. Вот уеду 2-го июня во Львов, там еще поработаю.

Этот вопрос решен. Говорил по телефону с генералом Мотринцом, ждет… Билеты заказал, в пятницу их выкупит Дима Королев.

Днем позвонил Виктор Пронин. Он передал «Вторжение» Петру Алешкину, который стал серьезным издателем. И Петр якобы сказал Пронину:

«Гагарин достиг такого уровня раскованности, к которому все мы должны стремиться, но которого никто из нас никогда не достигнет».

Если не врет, то сказано вовсе не плохо. Впрочем, и сам я это смутно подозревал. Они еще «Жида» моего не читали…

Завтра придет Кожевников. Будем пробивать его в качестве соратника. Посмотрим, что из этого выйдет. А пока нас трое мужиков и девять женщин.

Станислав Гагарин и дюжина апостолов и апостолок, так что ли?

Добрый наш Папа Стив!

1 июня 1993 года.

20-00. Для начала запишу адрес Юрия Владимировича Кириллова, он будет нашим с Верой Вергилием во Львове.

290031, улица Стрыйская, 63–28. Надо поискать еще телефон Ивана Михайловича Мотринца, начальника Львовских милиционеров.

Необходимо взять с собой уже написанные главы «Страшного Суда», планы и наброски, рукопись романа Мотринца «Красиво жить не запретишь» — поработаю с интересом над текстом, фотонабор книги «Так говорил Каганович», две-три книги о Гитлере, томик Фрейда и сочинения Карла Юнга.

Что еще? Сегодня начну укладываться, завтра продолжу, постараюсь ничего не забыть, еду недели на две, не меньше…

23-00. Вечером звонил Кириллов. Нас ждут во Львове, просил захватить фотонабор, конечно, дело архинужное.

Отдал Ирине Лихановой последние по написанию страницы «Суда». Уже есть в машинописи порядка 90 страниц книги.

Есть интересные письма, я размышляю: не привести ли их в романе? А вот в «Одиноком Моряке» привести их сам Зодчий Мира велел. Кстати, сейчас я над ним и работаю, расширяю текст собственного мироописания.

3 июня, четверг.

11-05. Беспокойная ночь в поезде… В вагоне лишь мы с Верой и четверо забулдыг, разместившихся как назло в соседних купе. Они пили ночь напролет, недавно пробудились и готовятся вновь принести жертву Жидкому Дьяволу.

О времена, о нравы!

Прежде спальный вагон был олицетворением покоя и уюта. Здесь путешествовали солидные люди, более и менее уважающие правила общежития.

Ныне — в СВ ездит шантрапа, безмерно разбогатевшая на мошенничестве, обмане соотечественников.

Всю эту сволочь надо оставить на приговоренной к гибели планете. В «Страшном Суде» грязные подонки будут осуждены без права апелляции.

Начал писать об этом на станции Зерниво. У соседей-выпивох проверял документы лейтенант-пограничник. Но для них, судя по всему, сие как с гуся вода.

Читаю и правлю роман Ивана Мотринца. До того считал несколько страниц «Суда» с машинки. Мне нравится этот роман… Особенно будущее описание, я до него пока не дошел, отношений между моей загадочной Верой из «Вечного Жида» и Стасом Гагариным, оказавшимся абсолютно одиноким существом в нашем времени. Здесь можно — и нужно! — подняться до высочайших вершин любовной лирики.

11-35. Миновали хутор Михайловский.

19-40. Неподалеку от станции Зворичи, в районе 16–00 вдребезги вдруг разлетелось оконное стекло нашего купе. Слава Богу, внутреннее выдержало, не то осколки задели бы Вере лицо, она сидела довольно близко.

На камень не похоже — кусты у дороги и дальше деревья, место низкое. Видимо, стреляли.

Вот тебе и приключение для романа «Страшный Суд»!

Пьяные мудаки сошли в Киеве, и в вагоне теперь тихо. Еще высоко стоит солнце.

А в этом месте блокнота была вклеена бумажка со стихами. Ира, далее печатай ее как есть.

Пьем чай, закусываем, читаем… А что еще делать в дороге? Я увлекся «сексуальными очерками» Фрейда и набрел на интересную мысль о влечении у древних как самоценности, которое у нас сменилось самоценностью самого объекта влечения.

Использую в романе при описании чувств Стаса к Вере, которую он встретил в Севастополе.

Попробую сочинить пару-тройку образов.

21-10. Позаписывал на листке пару идей по Черноморскому флоту, набросал схему развития событий Гражданской войны на Юге России. Вызвал из прошлого адмирала Нахимова. Воображение заработало на полную катушку, и роман пошел… За неделю пребывания в Трускавце многое сделаю.

Вторая Вера появится и во Львове, в Карпатах? Надо дать нечто…

4 июня, пятница.

05-40. Через двадцать минут должны быть во Львове. Время московское. Вчера вечером хорошо поработал над «Судом». Продумал ряд эпизодов Гражданской войны, в частности на Черном море и в Таджикистане. А пока выпить бы стакан чая.

12-37, время по Москве. Перехожу на местное время. Сейчас в Трускавце: 11–37. Вот-вот появится Янковский, пойдем к главврачу знакомиться. Уже побывали в местном курзале, попробовали Нафтусю, осмотрелись в вовсе неплохом номере из двух комнат, прихожей и с просторной ванной. Первый, правда, этаж, но, как объяснил нам начальник милиции, это даже лучше, решение принимал он, ибо выше плохо с водой.

11-40. Появился главный врач Владимир Константинович Крестовников, богатырь с очень русским лицом, симпатяга с голубыми глазами.

Сетовал на шовинизм собственных сотрудников, денно и нощно строчащих в Киев на него, единственного уже здесь русского врача, кляузы, а Киев требует поголовного перехода на украиньску мову, хотя в санатории лечатся больные со всего Союза.

Прежде санаторий «Трускавец» принадлежал КГБ СССР, нынче Москва его попросту просрала, и хозяйкой стала Служба безопасности Украины, у которой, как у латыша: фуй да душа.

Общее впечатление от Трускавца — это я пишу уже утром следующего дня — запустение и провинциальность. Нет курортного шарма, ощущения нескончаемого праздника. Или сегодня так везде, или сие присуще только Трускавцу, в котором отразился маразм и последствия дебильной политики националистов.

Вчера Мотринец сказал, что Збигнев Бжезинский, который дышит горным воздухом в Яремче Ивано-Франковской области, сказал в интервью о том, что Украине отдельно от России не выжить.

Хотя и ярый антисоветчик и русофоб, а сказал правильно.

Поляки тоже осуждают антирусскую политику хохлов, скептически относятся к потугам Кравчука на полную, так сказать, суверенизацию, с настороженностью относятся к заигрыванию Германии с Малороссией, потому как боятся растущей активности немцев, могущих уже в ближайшее время предъявить полякам и старый, и новый счет.

Как ни крути, а гарантом и для украинцев, и поляков может быть только Великая Россия, которую поторопились уже списать горе-стратеги на Западе и в Штатах, а собственные иждивенцы вообще изголяются над добродушным старшим братом.

Эти размышления отразятся в романе «Страшный Суд». Надо устроить встречу Гитлера и Сталина с Бжезинским, изобразить некие таинственные события. Постараться написать в этих краях побольше. Обстановка, к счастью, располагает.

Сейчас отправлюсь в Севастополь, где Стаса Гагарина подстерегают невероятные приключения.

7 июня, понедельник.

11-00. С энтузиазмом пишу роман «Страшный Суд». Еще усилие — и полторы сотни страниц в кармане.

Сейчас еду в Яремчу Ивано-Франковской области, буду в компании с Гитлером и Сталиным беседовать с отдыхающим там на горном курорте Збигневом Бжезинским.

А вчера нас с Верой навещал генерал Мотринец с женою Ларисой. Ездили на источники с соленой Нафтусей и содовой водой.

Было интересно и содержательно. С утра написал десять страниц, вечером уже не было сил.

С Иваном Михайловичем вели разговор о его романе «Красиво жить не запретишь», о литературе вообще.

22-42. Роман пишется, но, к сожалению, не так быстро, как бы мне хотелось. Закончил эпизод с перебросом меня в Яремчу, где сейчас кейфует Збигнев Бжезинский, вызвал меня вновь появившийся Сталин.

Беседа в четверг. Сталин, Гитлер, писатель Гагарин и директор Института стратегических исследований в Вашингтоне.

Завтра утром еду во Львов. Там проведу ряд деловых и пропагандистских встреч, переночую и поеду в село Свитазiв Сокальского района, где живут Мария и Евгений, сестра и брат Степана Ивановича Короля, директора типографии в городе Электростали.

Как знать, может быть, именно у Короля будет опубликован роман «Страшный Суд»… Скорее всего, именно так.

8 июня, вторник.

00-20. Полным ходом описываю переход Черноморского флота под командование адмирала Нахимова. Но дюже вже устав. Пора спать. В 09–15 приедет за мной машина из Львова. А роман пошел оченно бойко… Ура!

9 июня, среда.

06-20. Ночевал в доме 63, квартира двадцать восемь, по улице Стрыйской, у Юрия Кириллова, который сопровождал меня вчера во время визитов в Союз писателей, где встретился с Левко Ризныком, головой местных письменников, был в издательстве «Каменяр» — директор Дмитро Иванович Сапига, который так и не решился купить у меня право на Кагановича, в штабе Прикарпатского военного округа, где встретил меня непотопляемый Вася Торчинец, ныне здравствующий в ипостаси руководителя военного пресс-центра.

И, конечно, были в конторе у Ивана Мотринца, откуда я звонил Геннадию Ивановичу, а поскольку тот постоянно был занят — Татьяне Павловой, которая доложила: на Шипке все спокойно.

Обедом и ужином кормила нас гостеприимная и обаятельная Лариса, жена генерала, вкусно кормила, дай ей Бог здоровья и личного счастья…

Утром встреча у областного военкома, затем едем в Сокальский район, где обеспечивает дальнейший мой визит начальник горотдела милиции Поменчук, имя-отчество уточню на месте.

В селе Свитазiв, что в переводе с украинского означает Звездный Свет, живут брат Евгений и сестра Мария нашего Степана Ивановича Короля, директора типографии в Электростали. Об этом я, кажется, упоминал выше.

Передам привет им из Москвы, побачу як воны здравствують, возьму, если будет, передачу яку для Степана. Берем с собою фотокорреспондента из «Милицейского курьера», пусть запечатлит Гагарина в кругу Королей, и карточки тоже привезу нашему электростальскому другу.

Такая вот программа.

А сейчас попробую написать пару-тройку страниц романа. Как говорится, ни дня без строчки!

Прибросочно знакомились с городом. Львов мне понравился. Дух в нем спокойный, умиротворяющий, дышится легко…

10 июня, четверг.

10-00. И снова в Трускавце. Вчерашний день был весьма удачным. Побывал я-таки в селе Свитазiв Сокальского района, виделся с сестрой Короля — Марией, ее мужем Богданом, сыном Богданом, дочерьми Оксаной и Лесей, детьми Леси — Степаном, четырехлетним дюже гарным хлопчиком, названным в честь внучатого деда Степана Ивановича Короля, и дочкой Оксаной.

Пришел и старший брат Короля — Евген.

Со мною был фотокорреспондент «Милицейского вестника» Алексей Львович Иутин. Он сделал групповые снимки королевской семьи. Мария накормила нас вкусным обедом, и мы подались во Львов, где в 16–00 ждала нас редакция «Курьера». Я рассказывал о себе и собственном творчестве, отвечал на вопросы. Потом ужинали у Ивана и Ларисы Мотринцов.

В 22–00 выехал в Трускавец и ровно через час был в сто шестом номере санатория «Трускавец».

…Вчера «Комсомолка» разразилась статьей Ольги Кучкиной по моему адресу. Акцию эту организовал Дима Королев. Все, как говорится, путем, иначе выступить Кучкина просто не могла, некоторые ее фразы в начале материала, где она описывает разговор с неким безымянным моим представителем, меня насторожили. Если Дима на самом деле говорил в таком плане, то ему надо надрать жопу.

В любом случае, там промелькнули моменты, о которых Кучкина могла узнать только от Королева, а этого Дима не должен был ей говорить.

Вера, естественно, расстроилась, но я ее успокоил, объяснив, что такая статья, пусть и скабрезная, пусть и пошлая, изобилующая подтасовками и подставками, сыграет в общем и целом на ту линию, которую мы проводим. Ломехузная репутация Кучкиной говорит сама за себя, честных критиков в заблуждение статья не введет. Впрочем, надо просто раскрыть мои книги и прочитать их.

Но даже Кучкина не сумела напрямую меня уделать, выдать личную оценку моего творчества.

Ну? Да не по зубам я кучкиным, Юдашкиным, фуевникам, якобы Ивановым и прочим змеям горынычам.

Позавчера Таня сказала мне по телефону, что звонил Виктор Анпилов, хочет встретиться, оставил координаты.

Видимо, прочел роман «Вторжение».

А Зюганов пока молчит. Чикин — тоже.

«Страшный Суд» идет хорошо. Сейчас я в Яремче Ивано-Франковской области. Готовится встреча Сталина, Гитлера, вашего покорного слуги и Збигнева Бжезинского. Предстоит разговор геополитического толка.

11 июня, пятница.

04-00. Еще пару часов — и ровно неделя с того момента, как я ступил на землю Верховины.

Сегодня проснулся дьявольски рано, решил поработать над «Страшным Судом». Вчера звонил Геннадию Ивановичу и Юсовым. Как будто бы все в порядке. Завтра жду — если уедет из Львова Кучма, премьер Украины, который как будто еще и не приезжал — Ивана Мотринца, поедем в Закарпатье.

Во вчерашней «Комсомолке» была сия заметка, которую привожу полностью:

Шахтеры, оставив забои, оккупировали площадь перед зданием Донецкой областной администрации. К ним подключились работники других отраслей. Уже остановились 56 шахт Донбасса, и с каждым часом их число увеличивается. Переговоры с представителями украинского правительства ни к чему не привели. Требования забастовщиков уже носят политический характер: провести референдум о доверии президенту Украины и Верховному Совету республики не позднее 1 сентября. Если референдум состоится на самом деле, шансы остаться у власти у Кравчука, да и у Верховного Совета тоже, практически отсутствуют.

Но ведь об этом я написал в романе «Страшный Суд» еще три недели назад, когда Кириллов был у нас в Одинцове! Тогда еще Юрий Владимирович сказал, что реально именно такое развитие событий, ибо именно в Донбассе сосредоточились силы социалистической ориентации.

Я об этом не знал, выбрал Донецк интуитивно и, как говорится, накаркал… Не дай Бог, чтобы свершились и остальные мои пророчества! Жутковатое у меня предвидение.

13 июня, воскресенье.

04-30. Пишу эти строки в Карпатах, в Воловецкой долине, где расположено село Гукливое, в нем родился и вырос генерал Мотринец. Вчера утром он и Лариса, его жена, приехали на черном волво в Трускавец, забрали нас и через горный перевал помчались в Мукачево, потом в Ужгород, посмотрели вскользь Закарпатскую Украину, а затем по той же дороге, но в обратном направлении, вернулись к повороту на Воловец.

Остановились у сестры генерала — Марии. У них с мужем Федором есть дети — пятнадцатилетний Ярослав и девятнадцатилетняя Вика, студентка из Дрогобыча, учит там немецкий и английский языки.

Впечатлений — уйма! Карпатские горы — прелесть… Обидно только, что эта красота плохо служит людям. Туристов нет, инфраструктура для этого абсолютно не развита, да и жизнь ныне мало приспособлена для путешествий.

Описывать то, что видел, пока не буду, хочу поработать над «Страшным Судом». За мною разговор в Яремче со Сталиным, Гитлером и Бжезинским. Наверно, карпатские впечатления каким-то боком войдут в роман.

Эти слова Тараса Шевченко написаны на стенде в центре Трускавца. Постоянно читаю их во Львове и в нынешней поездке встречным и поперечным — никто не знает, кому они принадлежат.

Вот вам и хрен с редькой, Панове украинские националисты! Тарас Григорьевич, оказывается, к чему призывал… А вы молитесь ему, как апостолу щирой незалежности и русофобии!

Неправда ваша!

Прочитал письмо Кириллова, которое передал мне Иван Мотринец. Оказывается, Юрий Владимирович звонил Диме Королеву, вернее, Дима звонил Кириллову и объяснил, что с ним за два дня до публикации в «Комсомолке» ее материала «Писатель с приветом от Сталина» разговаривала Ольга Кучкина и спросила: «Гагарин не обидится, если я его покритикую? Иначе материал не пройдет…»

Действительно, стиль и тон публикации типичен для нынешней газеты, которая про все и про всех пишет нынче с подковыркой.

Кириллов пишет также, что сие вызвано еще и желанием притушить пафос интервью со мной в «Советской России» 8 мая. Но два миллиона читателей СНГ правильно прочтут материал и сделают наши выводы. Молодец, Кириллов!

Проснется Вера — покажу письмо ей. Она, как всегда, расстроилась из-за опуса Кучкиной.

Уже шестой час, все спят, я один бодрствую, но «Страшный Суд» не двигается, увы…

Сижу на закрытой веранде, в открытую дверь заглядывает Карпатская гора, заросшая густым лесом.

07-25. Еще пять страниц «Страшного Суда»… Молодец, Станислав Гагарин! Завтрак ты, стало быть, заработал.

Утром, в половине шестого, когда с Иваном поднимались в горы, я увидел волка, утром они спускаются пониже, к жилью.

Потом обнаружили черно-оранжевого тритона, нарвали чабреца.

14 июня, понедельник, Трускавец.

18-10. Вчера вернулись с Карпат в восьмом часу вечера. От Петра Зворецкого записка: «К зубному врачу поедем завтра в 11–00». Молодец, Петро Степанович!

Впечатления от Карпат настолько потрясающи, что попросту нет слов. Когда меня подняли по кресельной канатной дороге на гору, с которой начинается скоростной лыжный спуск, я сказал поднявшемуся следом Ивану Мотринцу: «Увидеть — и умереть!»

Замечательный обед в горном домике в Славском.

Словом, много чего хорошего, запишу, так сказать, в процессе, сейчас хочется написать хоть пару фраз для «Страшного Суда». Кстати, вчера утром я поднялся в четыре двадцать — ночевал у сестры Ивана — и написал аж целых шесть страниц.

Потом поднялся с Иваном в гору над селом, где я увидел волка, а потом черно-оранжевого тритона. Впрочем, сие я уже отметил во вчерашней записи.

Вера приболела. Как всегда — горло. Водил ее к источнику, попила Нафтусю, прополоскались, пошли на процедуры.

В 08–21 пришел Петро Зворецкий.

15-00. Пишу главу о захвате танкера «Блэк голд», вышедшего из Одессы с ворованными нефтепродуктами.

— Русский народ, — сказал Сталин, — народ коллектива… Народ великий по численности, территории, народ, с которым только и можно делать историю.

— Замечательные слова, Иосиф, — вздохнул Адольф Алоисович. — Подписываюсь под ними обеими руками!

В Трускавце наступили прохладные дни. До обеда ремонтировал зубы. Обустраивал их местный маэстро-стоматолог Евгений Николаевич Шайдюк. Организовал сие вездесущий и проворный Петро Зворецкий, дай ему Бог здоровья.

Доктор Василий Степанович Цан с утра пользует Веру, и ей стало получше.

На моем столе — фотография Збигнева Бжезинского и жены его Эмилии. Смотрю на них и вдохновляюсь на дальнейшее строительство романа «Страшный Суд». Надо хорошо продвинуться вперед, нечего терять время! За работу, Папа Стив!

15 июня, вторник.

06-55. Сегодня потеплело, солнышко грозится присутствовать. И Вера поправляется, температура уже только тридцать шесть градусов.

Вчера во время прогулки по Трускавцу вспомнил про увиденного в Карпатах волка и тут же накатал сюжет, следующий После черноморской главы. Вернулся в номер, отставил написанное и стал писать то, что возникло в сознании. Получилось неожиданное. Волк — оберштурмбанфюрер Эрвин Вольф — прибыл для передачи мне срочной информации от Гитлера. Очень даже своеобразно… Сейчас продолжаю описывать предыдущие события.

11-48. Жду Петра Зворецкого и листаю томик Лермонтова. В неоконченном романе «Вадим» я нашел такие слова:

«Люди, когда страдают, обыкновенно покорны; но если раз им удалось сбросить ношу свою, то ягненок превращается в тигра: притесненный делается притеснителем и платит сторицею — и тогда горе побежденным!..»

А далее следуют слова, наполненные таким содержанием, с которым я согласен далеко не полностью, но которые считаю нужным привести здесь.

«Русский народ, этот сторукий исполин, скорее перенесет жестокость и надменность своего — плеоназм, увы, Михаил Юрьевич! — повелителя, чем слабость его; он желает быть наказываем, но справедливо, он согласен служить, но хочет гордиться своим — опять плеоназм! — рабством, хочет поднимать голову, чтобы смотреть на своего — с плеоназмами явный перебор! — господина, и простит в нем скорее излишество пороков, чем недостаток добродетелей».

Интересно, как отнесся бы к этим словам классика товарищ Сталин? Надо будет спросить его об этом. В словах Лермонтова есть нечто.

16-00. Есть время заняться романом. Завтра приезжает спикер израильского парламента. Генерал распорядился свозить меня в Бориславль, это рядом, где глава Верховного Совета Израиля будет разыскивать тех, кто прятал от немцев его, восьмилетнего мальчишку. Использовать сие в романе?

17 июня, четверг.

13-00. Сегодня по дороге к бювету минеральных вод увидел на лотке книгу Адольфа Алоисовича «Моя борьба». Сколько я уже читал об этом сочинении фюрера! Сколько раз сам цитировал эту работу, пользуясь фрагментами из нее в других опусах! А вот сам и в руках «Майн кампф» не держал…

Пятнадцать тысяч купонов запросил за нее лоточник Павел, с его шефом мы уже договорились через Петра Зворецкого встретиться в Москве. Разумеется, это приличные деньги, двухмесячная зарплата в Малороссии, низшая, правда… Но как писать роман о Гитлере, не проштудировав труд моего героя?!

Сам факт покупки этой книги в Трускавце я обыграю, разумеется, в романе «Страшный Суд».

Кстати, Павел сказал, что у него было два экземпляра. Первый он продал старому националисту-оуновцу.

Тираж книги всего пять тысяч экземпляров.

О вчерашнем визите Шевахи Вайса, спикера кнессета, в Бориславль, свидетелем которого я был, напишу позднее. Сейчас не терпится раскрыть сочинение Адольфа Алоисовича.

Петро Зворецкий сказал мне, что ночью по тревоге он поднял отдел милиции и перебросил в Явор, на польскую границу. Там горное производство, на котором много бывших зэков. Рабочие Явора примкнули к бастующим донецким шахтерам.

Вот тебе и противоречия между захидняками — западными и схидняками — восточными украинцами!

Классовая солидарность — это вам, господа дерьмократы, не хрен собачий! А собчий…

17-10. Пытаюсь двигать роман. Надо до отъезда закончить главу о действиях Черноморского флота. Захват либерийского танкера «Блэк голд».

Столкновение с кораблями 7-го флота Соединенных Штатов, вошедших в Черное море.

Заметка сия была опубликована в «Милицейском курьере» 16 июня 1993 года. Газету привез в тот же день в Трускавец главный редактор Валерий Алексеевич Панов.

В гостях редакции газеты «МIлIцейский курьер» побывал известный писатель и издатель Станислав Гагарин. Автор многих фантастических и приключенческих романов, он познакомил коллектив редакции со своими — плеоназм! — творческими планами, с работой возглавляемого им издательства, ответил на вопросы журналистов.

Станислав Семенович — личность неординарная. В 15 лет поступил в мореходку. Плавал по морям и океанам, водил корабли, побывал в разных странах. Потом расстался с морем и поступил в Свердловский юридический институт. — Чепуха! Я учился во Всесоюзном юридическом заочном институте, знаменитом ВЮЗИ. — По окончании его сдал экзамены в аспирантуру, защитил диссертацию, стал доцентом кафедры государства и права. И вдруг почувствовал новое увлечение. Его будто магнитом потянуло к писательскому труду. Попробовал — получилось. — Словом, как в сказке… Что за легковесный стиль? (Станислав Гагарин) — А потом он создал издательство «Товарищество «Отечество», которое со временем стало печатной фирмой «Товарищество Станислава Гагарина».

Журналистов интересовала творческая кухня писателя, побудительные силы его вдохновения.

Станислав Семенович живо и увлекательно ответил на все — плеоназм! — вопросы.

О Станиславе Гагарине ходят разноречивые слухи. Даже будто бы он мультимиллионер. Это не так. Личное бескорыстие писателя хорошо известно. Например, 4 млн. гонорара, полученные им за последнюю книгу, он отдал в пользу своего издательства. Зато бедствующим ныне литераторам он, как говорится, платит по-царски. Его заботит, чтобы в столь трудное время не гибла литература и культура в целом. С готовностью принимает издатель талантливые романы, повести литераторов — плеоназм! — всех стран Содружества. Находят здесь поддержку и украинские писатели.

(Станислав Гагарин: Один Иван Мортинец чего стоит!)

Родство душ со Станиславом Гагариным ощутил львовский поэт Василь Мартынов, который также — плеоназм! — пришел с ним в редакцию. Мартынов перевел на украинский язык стихи Гагарина. Оказывается, Станислав Семенович пробует свои — плеоназм! — силы в поэзии. Журналисты «Милицейского курьера» прослушали некоторые его стихи.

Многое в суждениях Гагарина было необычным, непривычным, не укладывающимся в рамки общепринятого. Что ж, чем разнообразнее наша литература, чем интереснее личности, представляющие ее, тем она богаче.

Пребывая во Львовской области, Станислав Семенович Гагарин имел встречи в пресс-центре ПрикВо, во львовской организации Союза писателей Украины, в Сокальском районе.

Спасибо, малороссийские браты! За хлеб и за соль, за сало… Восемнадцатого июня отбываю в Московию, до дому, до родной хаты.

27 июня, воскресенье.

13-10. Неделю назад вернулся из Львова. Впрочем, во Львове я почти не был, обретались мы с Верой в основном в Трускавце.

Впечатления самые добрые. Иван Мотринец и его жена Лариса — чудесные люди! Надеюсь, будем дружить…

Глава, написанная в Западной Украине, уже отпечатана. Насочинял я там аж 56 страниц. Все мною вычитано, надо писать «Страшный Суд» дальше.

4 июля, воскресенье.

08-10. Второе утро просыпаюсь с некими идеями, они появляются на грани сна и яви, и трудно определить — спал я в тот момент или бодрствовал.

Вчера возникло ощущение, будто влюбился в кого или вот-вот обязательно влюблюсь… Интересное было, светлое такое ощущение. Наверно, и вправду бы влюбился в кого-нибудь, если бы располагал свободным временем.

Но весь день писал текст беседы с самим собой, которую озаглавил «Гитлер в нашем доме», назначу его для «Правды», это текст на смену «Сталину в Смутном Времени».

А в семнадцать часов встретился со Станиславом Пивоваровым и два часа гулял по окрестному лесу, обсуждая перспективы молодежного движения «Россы».

Сегодня мне привиделись праздники моих книг. День «Мясного Бора», День «Вечного Жида», День романа «Пожнешь бурю» и так далее… Сегодня же поделюсь этим соображением с Димой Королевым, Геннадием Ивановичем, Кожевниковым.

Ира Джахуа перепечатывает по второму разу карпатские главы «Страшного Суда». Сегодня двину памирскую главу, затем поставлю беседу, которая прошла в «Русском пульсе», она наиболее удачная, и сделаю главу, в которой молодой Стас Гагарин отбивает на Курилах попытку японцев высадить десант.

Вообще-то, роман идет… Надо покруче ладить сюжет, хотя меня и страшит иногда попадание прогнозов моих в десятку. Написал я о забастовке в Донбассе — через три недели она началась. Сообщил о летчиках, за доллары летящих бомбить Севастополь — двух наемников поймали в Карабахе. Совпали и события на Черноморском флоте…

№ 19, 14 мая 1993 г. Книжное обозрение. Вот такое кретинское письмо опубликовал главред Аверин. Хотя и явное вредство с его стороны, но вовсе недурная реклама! Наклеил утром 23.05.93 года.

Уважаемые господа!

Я ваш давний читатель и подписчик. Я был весьма заинтересован сообщением о творчестве С. Гагарина и об издании его произведений. Достать и прочитать смог лишь «Возвращение в Итаку». Понравилось. Немедленно послал заказы на «Мясной Бор» и «Кагановича…» Последнюю получил, прочитал и был потрясен до столбняка вступлением, написанным С. Гагариным — «Евангелие от Лазаря». Я не мог себе представить, что в наше время человек с такой интересной биографией, которого жизнь так часто била, мог оказаться таким воинствующим сталинистом.

Чего стоят такие утверждения:

— «…Сталин оставил нам великое государство…» — (в чем величие? в ГУЛАГе? В крепостном праве в деревне?..);

— «…невежественный иуда Хрущев…» — (вся беда которого состояла в том, что он был слишком верным ленинцем);

— «…именно при Хрущеве принялись мы закупать хлеб за океаном»— (разве Хрущев в этом виноват?);

— «…Эпоха Сталина — великая эпоха…» — (расхлебаем ли мы когда-нибудь это величие?);

— «…причислить Иосифа Виссарионовича к лику святых» — (разве в аду могут быть святые?);

— «…уже грядет время, когда товарищ Сталин будет объявлен национальным Героем Большой России…» — (уже объявлен со знаком минус!).

Абсолютно не аргументированной является попытка измазать в дерьме сталинизма «…бывшего президента Горбачева» и «…рои Медведевых, нуйкиных, афанасьевых, Яковлевых и др.» (с больной головы на здоровую!).

При чтении «Евангелия…» меня все время не покидала мысль, что это какая-то мистификация и в конце автор посмеется над доверчивым читателем. Отнюдь!

Полагаю, что вы имеете право предоставлять страницы практически любому автору, но в данном случае вы были обязаны хотя в двух словах сообщить

[От редакции]. Приносим свои извинения за то, что вовремя не представили на страницах «КО» Станислава Гагарина, ограничившись сведениями, сообщенными в рекламе. Справка: Гагарин Станислав Семенович, прозаик, член Союза писателей РФ (ранее СССР), глава книгопечатной фирмы «Товарищество Станислава Гагарина». Ну, а о политических взглядах С. С. Гагарина… — смотрите его книги…

Разумеется, никакой я не пророк, и мистики в моих предсказаниях нету. Владение информацией и способность анализировать ситуацию, элементы логического мышления — вот и весь секрет…

Итак, я прихожу в себя и ощущаю, что вокруг горы, но горы иные, нежели Карпаты, вздыбленные, дикие и молодые…

«Где я?» — с тоской подумал Станислав Гагарин.

10 июля, суббота.

08-40. Свершилось то, о чем я предполагал всегда, осознанно или интуитивно — неважно… Шел я к этому в течение всей жизни, оно накапливалось количественно, вырастал уровень информации, закладываемой в меня отовсюду, и четверть часа назад прорвалось качественно, пробило кокон и появилось на Свет Божий.

Вылупилась и тут же зримо оформилась идея Философии Порядка — вот что!

Я сидел в это время и листал брошюру Луи Повеля и Жака Бертье «Утро магов», где они повествуют о мистической основе нацизма, в частности о воздействии на Гитлера и его товарищей идей Горбитера. Там же было несколько цитат из Плотина, древнего грека-идеалиста, который жил в Риме в Третьем веке после рождения брата Иисуса.

Собственно говоря, сам по себе Плотин, основатель неоплатонизма, тут не при чем, хотя рациональное зерно в его учении для моей философии порядка можно обнаружить.

Озарение пришло после того, как я прочитал несколько фраз из его сочинений. Вот они:

«Вселенная есть единое животное, вмещающее в себя новых живущих. Не сопротивляясь физически, все взаимодействует на расстоянии. Так как Вселенная есть единое животное, то по самой необходимости в нем все взаимосвязано, и каждая вещь взаимодействует в целом. Нет случайного, но все гармонично, все — единый порядок… Происходящее внизу связано с небесным».

Вот что было там у Плотина. И только… Естественно, Плотин явился лишь спусковым крючком, который потянуло нечто или некто, чтобы произвести выстрел, и я не знаю, по какому закону ассоциации сие сработало, но со словосочетанием философия порядка я стоял уже под душем и думал, что только такая философия может внести мир в вечную борьбу, ее ведут с незапамятных времен материалисты и идеалисты.

Отныне идеальное и материальное — суть две стороны жизни Вселенной, существующей в условиях общего миропорядка. И в этом основополагающем утверждении заключено диалектическое начало новой философии.

Эта заметка напечатана в апреле 1993 года в «Приокской правде». Мелочь, а приятно. 26.06.93 года.

Недавно взял полистать новый сборник «Современный русский детектив».

В книге опубликованы произведения трех авторов: «Три лица Януса» — Станислава Гагарина, «Рэкет по-московски» — Василия Веденеева, «Шпион умирает дважды» — Виктора Пшеничникова. В предисловии к роману «Три лица Януса» Станислав Гагарин пишет:

«Дело было в семидесятых годах, когда я уже профессионально занимался литературой, находился, как у нас говорят, на вольных хлебах, и жил с семьей в деревне Полково, неподалеку от знаменитой Солотчи. Не потому, что меня так уже прельщало и манило деревенское бытие, хотя до сих пор мечтаю о домике в сельской местности. Нет, я попросту был бездомным, и с радостью ухватился за предложение перебраться в Полково, где с помощью Эрнста Сафонова — за что ему вечная благодарность, тогдашнего руководителя Рязанской писательской организации, получила работу в сельской конторе моя Вера, а к ней — более или менее сносный кров для себя, мужа и двух наших ребятишек. Жилось архитрудно.

Бился как рыба об лед, но ухитрялся писать, многое сделал за эти три рязанских года, в частности, роман «Возвращение в Итаку» написал, «Память крови» — хронику тринадцатого века, рассказы, первую книгу эпопеи «Путешествие к центру земли». Славное было время».

В настоящее время Станислав Гагарин живет и работает в подмосковном городе Одинцове. Он не только писатель увлекательных произведений, но и является издателем серии книг «Современный русский детектив» в библиотеке «Отечество».

Нам, рязанцам, приятно, что мещерский край вдохновляет многих русских писателей.

Думаю, что сегодняшнее открытие Станислава Гагарина — неплохая теоретическая база для Русской державной партии. Кстати, отсутствие новой философской основы для партии меня серьезно смущало. Классический марксизм не годился, ибо увяз в переоценке экономического начала в жизни общества, необходимо было создать более диалектическое учение.

И вот сегодня оно родилось…

Разумеется, необходимы серьезные теоретические разработки, наверно, ими займутся профессиональные ученые, кое-что и автор идеи намерен подбросить, но главное сделано…

Сейчас внесу дополнения в «Слово и Дело» партии, напишу некие тезисы, сообщу в Екатеринбург Анатолию, хотя и не жду от него безоговорочного признания… Впрочем, как знать…

И вовсе не случайно была мне по душе пресловутая бритва Уильяма Оккама. Ведь в его предложении не умножать сущности сверх нужды тоже философия порядка.

Помнится, Лиза Эберлин в «Советской Чукотке» называла меня рацио-человеком. И тогда, и сегодня ничего не имею против такой оценки. Именно рационально организованный интеллект и мог додуматься до означенной выше идеи. Разумеется, моя философия не есть теория рационализма, это вовсе другое.

И если рационализм выводит всеобщность и необходимость только из ума либо понятий, врожденных уму — смотри у Декарта теорию врожденных идей — то философия порядка объединяет и ум, и опыт, не давая предпочтения одному из них.

Рационализмом грешили Кант и Спиноза, Гегель и Лейбниц, Маркс и Шеллинг, но сим достойным мужам и в голову не приходило пустяковое на первый взгляд предположение о том, что практика, опыт имеют общее происхождение с разумом, взаимно развивают друг друга, обогащают на информационном уровне.

Разум определяет, как развиваться практике, а в процессе возникновения и закрепления опыта последний обогащает и тем самым развивает разум…

Ну вот, я уже и теоретизировать принялся… А что?! Видимо, и этим придется заниматься.

По поводу места, в котором родилась философия порядка. Не вижу ничего зазорного в том, что в эти исторические минуты я сидел в сральне. Кому-то довелось в озаренческие мгновения сидеть в ванне, кто-то получил удар в лоб яблоком… Каждому, как говорится, свое. И если очередная Ольга Кучкина пожелает привести в собственной статье цитату из дневника Станислава Гагарина, который я обязательно напишу в конце романа «Страшный Суд», то исполать ей, исполать! Пусть помещает… Никогда не делал из собственного творчества излишества, всегда делился и делюсь секретами ремесла, мне не жалко.

Итак, да здравствует философия порядка! Может быть, воодушевившись новым учением, человечество прозреет и перестанет толкать самое себя к Страшному Суду… Конечно, блажен, кто верует, но Станислава Гагарина никогда не оставляла надежда. Ведь именно она осталась на дне ящика Пандоры.

11 июля, воскресенье.

08-30. Статью «Жидкий Дьявол» в «Литературной России» за 20 февраля я нашел только что, разбирая бумаги. Надо как-то использовать ее в романе «Страшный Суд».

Роман, кстати, движется туго. В основном идут подготовительные работы. Вчера идеи философии порядка включил в программу Русской державной партии.

День пасмурный, хмурый… А работать-таки надо.

18 июля, воскресенье.

09-25. Пасмурный, мрачный, холодный день. В такую погоду сидеть дома и писать роман, что я и пытаюсь делать в ожидании Веры, которую жду сегодня из Екатеринбурга.

Она находилась там с печальной миссией: хоронила Женю Русских, мужа сестры Тамары. Мужик он был еще не старый, шестьдесят два года, но давно уже маялся с сердцем, сорвал его в горячем литейном цехе.

Неделя прошла сумбурно, хотя окончательно убедился в истинности концепции параллельного времени, которое ввожу в «Страшный Суд». Сомнения, которые у меня еще оставались по поводу полностью выдуманных событий, теперь исчезли. Вообще, любые сомненья исчезли… И с этим романом я справлюсь, вот времени только для сочинительства недостает, издательские дела захлестывают. Сейчас вот ищем бумагу для первого тома Собрания сочинений.

Теперь в «Страшном Суде» будет два потока времени: один — реалистический, хотя и с фантасмагорическими закидонами. Второй: полностью выдуманный. Это касается Гражданской войны в России и следующего за ней Конца Света.

И конечно же, «Страшный Суд» должен быть написан в духе философии порядка. Кстати, я написал записку о родившейся во мне теории Анатолию. Вера передала ему ее, а третьего дня он позвонил мне и сказал, что все придуманное мною весьма любопытно, он сообщит мне собственные соображения в письме, которое передаст с мамой.

Честно говоря, я ждал от сына некоей пренебрежительности — снисходительной оценки. Рад очень тому, что ошибся.

Сейчас попытаюсь изложить суть философии порядка на трех страничках и сделать нечто вроде статьи под скромным заголовком «Наши задачи». Первые три странички: Слово и Дело Русской державной партии, то бишь, программа ее, а вторые пойдут с подзаголовком «Философия порядка».

И попытаться опубликовать этот материал как можно в большем количестве печатных органов. Рассылать всюду, ведь там еще будет дописка о том, как подписаться на сериалы Товарищества Станислава Гагарина.

А роман не движется, увы… Сейчас попытаюсь сдвинуть его с места.

09-00. После обеда, в 15–45, отбываю в Саратов, в деревню, в глушь, так сказать, как говаривал классик…

Тщательно подбираю материалы для работы над романом «Страшный Суд».

24 июля, суббота.

06-50. Ночью вагон трясло и мотало безбожно, но проснулся относительно свежим и бодрым, готовым рьяно взяться по приезде за «Страшный Суд».

Вчера всю, как говорится, дорогу молчал, читал, читал Ортегу-и-Гассета о любви и способе, которым женщина нас возвышает и совершенствует, затем переключился на роман Алана Уильямса «Дневники Берии».

Много размышлял, изучил толковую статью в «Правде» про положение в Таджикистане и на афганской границе. Признаться, я как раз остановился в романе на этой теме.

Думал об отношениях моей романной Веры с моим же двойником, о ее роли в будущей жизни героя, о его приключениях на Курильских островах. Это те главы, которые обязательно напишу в Саратове.

И еще о страхе перед смертью, которого я не испытываю, если речь идет о моей смерти. Другое дело, я страшусь потерять Веру, и потому придумал вчера сон, в котором я обманываю ее смерть тем, что ухожу прежде.

Этот сон надо тоже поместить в романе. Причудливую конструкцию, где все вроде бы сон, но и явь, и сон я конструирую, сочиняю сознательно в надежде на его материальное воплощение в реальном бытии.

Весьма кстати я захватил книгу Фромма — как чувствовал! — где Эрих размышляет о сновидениях и их природе.

Утро солнечное, многообещающее.

19-45. Это многообещающее утро едва ли не стало первым и последним в моем пребывании на волжской земле.

Меня никто не встретил…

Разъяренный донельзя на Юсова — я считал, будто он во всем виноват — плохо известил о приезде тестя, — ринулся по домашнему адресу, пилил туда с вещами на троллейбусе, но дома никого не обнаружил…

Находясь в плену той же версии — о моем приезде неизвестно — я решил, что родители зятя вместе с гостящим здесь моим внуком Левой уехали на дачу, оставил ведра — мать бы их, вишневую, ети! — у соседей и подался на вокзал, чтобы взять билет и тут же уехать. Минут сорок ждал у кассы, когда дадут информацию о московском поезде № 5, отходящем в тринадцать часов с минутами, и тут вижу: идет ко мне Лидия Кондратьевна с Левой…

Оказывается, они меня встречали в первый раз, но как мы разминулись — ума не приложу.

Словом, все обошлось, мы благополучно вернулись в дом 89«а» по улице 50 лет Октября — не переименовали саратовские отцы-демократы, в тридцать третью квартиру, где позавтракали и поехали на дачу.

Впрочем, дачей назвать сей сарайчик можно весьма и весьма условно.

Тут есть где спать, на чем писать роман века, только нет ни света — а свечи на что?! — ни питьевой воды.

Но сад — прелесть! И я весь день пасся по кустам и веткам, собирая, будто птичка, то, что Бог — или Природа, какая разница! — послал…

Ел малину, крыжовник, яблоки, черную смородину, не совсем зрелые абрикосы… И конечно же, вишню! Ее просто огромное количество уродилось в нынешнем году, ветки обламываются под тяжестью плодов…

Ведро отборной ягоды 300–400 рублей, что по нынешним временам — даром. Разумеется, привезу пару ведер домой, пусть Вера излаживает варенье, а лучше сделает вишню живьем.

Днем было офуенно жарко. Я постоянно обливался из объемистого кувшина, благо у Александра Васильевича бочки с водой расставлены по всему саду-огороду.

Обливал и Леву, которому сия процедура пришлась очень по душе.

С полчаса назад хозяева мои уехали, оставив мне инструкции и объяснив, где что произрастает. Необходимо настраиваться на режим, но пока я пишу вот дневник, сидя под яблоней за столиком, который врыт в землю и служит для трапезы на вольном воздухе.

К сожалению, близко дорога, и шум проезжающих машин доносится-таки сюда, но терпимо.

Неизвестная мне птица попискивает над головой… Но едва я написал последнюю фразу, как она замолчала и подалась, видимо, к ночлегу.

Довольно часто пролетают самолеты, цивилизация напоминает о себе, увы, но я настроен оптимистически, надеюсь хорошо поработать над романом «Страшный Суд».

20-25. Темнеет… Скоро в саду даже читать будет невозможно, а писать — тем более… Спать еще рано. Попробуем при свечах.

25 июля, воскресенье.

08-10. Одну ночь я в саду отоспал… Где-то около часу проснулся и с полчаса бодрствовал, чтобы окончательно проснуться в начале седьмого.

Ночью шел дождь, но я ничего не слышал. Зато как приятно рвать с ветки облитую водой, покрытую крупными каплями вишню!

Читал «Дневники Берии», затем доклад Нины Андреевой «Антисталинизм — троянский конь в коммунистическом движении второй половины XX века». Она прислала мне три собственные работы, а я их взял с собой в Саратов.

Кое-что можно использовать в романе «Страшный Суд».

08-30. Доклад Н. А. Андреевой прочитал. Тут есть над чем подумать, а уж в «Суде» кое-какие идеи использую, это точно… Но пора писать и собственно роман!

19-50. Сегодня немного поработал, пока на 245-й странице. Описываю положение на афгано-таджикской границе. Появился полковник Чингиз Темучинов, он и есть Чингиз-хан, но я этого не знаю пока…

Глава эта кажется мне скучноватой, но внести некую раскладку сил необходимо. Сейчас разговор наш прервется сообщением: прорвана граница, и толпы душманов устремились в Таджикистан резать шурави.

26 июля, понедельник.

05-20. Вторая ночь миновала… Она была осложнена тем, что в девятом уже часу вечера я хлопнул кружку молока с хлебом, потому и проснулся в первом часу ночи.

А читать «Дневники Берии» прекратил в 21–20. Вполне естественно, что ровно в пять утра я окончательно проснулся, готовый к работе над романом.

Можно было бы сказать, что ложусь спать и встаю с петухами, но петухов здесь не слышно, хотя птицы уже поют. Солнца, правда, пока не видно, но мое оконце как раз выходит в ту сторону, и света вполне достаточно, чтобы видеть вот эти, написанные мною для разгона страницы.

07-00. Закончил таджикскую главу, введя Чингиз-хана и его внука Батыя, потом потяпал сорняки, размялся, поклевал вишню и пожевал почти готовые уже к употреблению абрикосы.

Вот размышляю: рвануть мне новую, курильскую главу или позавтракать… Во всяком случае, первые фразы сочинить стоит, задать подсознанию работу, пусть возникают эпизоды, происходящие на другом краю света.

12-12. Валяюсь под солнцем на песке, целая куча его разместилась посередине двора. Как хорошо никого не видеть и молчать с пяти утра! И ни в какие редакции ехать не хочется, отсидеть бы в заточении до субботы, сесть в поезд и — домой.

Но как можно больше продвинуться в романе… А сейчас я читал записи, сделанные во время полета в Буэнос-Айрес и Монтевидео, во время пребывания там. Забыл включить их во «Вторжение», ведь роман я писал в той южноамериканской жизни.

Вновь и вновь всматривался я в странную Веру и различал в ней всех женщин, которых знал и любил на собственном веку. В ней возникала вдруг рыженькая скромница Мила Титова, которую я преследовал подростковой любовью пятиклассника в тихом Моздоке, и угадывалась вдруг темноволосая красавица из Южно-Сахалинска Раиса Даунова, в нее я влюбился будучи курсантом мореходного училища.

В загадочной Вере было и нечто от Людмилы Гомберг и безотказной питерской Нонны, которую я ласково звал «цыпленком», она так напоминала пушистой желтой головкой это невинное создание.

И разве не испытываю чувство благодарности к славной Таисье Петровой, к удивительно доброй девушке из псковского села, которая жила в заводском общежитии напротив Ленинградской мореходки? Или к зрелой уже Ирине из бухты Провидения, в которую лавинообразно, тайфунно влюбился салага-штурманец с гидрографического судна «Темп»?

Бывали, не без того, романы у меня с крутыми женщинами, но только теплые чувства, светлые воспоминания о слабом поле сохранил автор сих строк, о тех, конечно, кого он приблизил, или его приблизили, какая, в сущности, разница!

Надо ли утверждать в этой исповеди перед самим собой, до остального мне нет дела, что вершиной чувства к Женщине вообще была тезка загадочной Веры.

Абы с кем попало, как говорится, не просоюзничаешь более трети века. Хотя… Бывает, живут в нелюбви и дольше, только это не для меня. Я и сам достаточно крутой парняга, не стал бы терпеть и притворяться, если бы что не по мне.

Не раз и не два я размышлял: почему мне боги подарили Веру? Ту, разумеется, что пришла под занавес и готовилась уйти к Стасу Гагарину… Тьфу ты! Черт… Она же ко мне и уходит, волосан ты хренов!

Да, но у тебя ее не будет, — возразил я себе. — Она уходит к другому Гагарину…

— Ну и что, эгоист ты несчастный?! У Стаса нет никого, а у тебя остается настоящая Вера, в которой ты всю жизнь души не чаял и любишь как и тридцать лет назад.

Настоящая?! Это слово потрясло и успокоило меня. Настоящая… Вырвалось будто случайно, а вовсе к месту, и тут же расставило акценты.

Я вспомнил, как то ли в шутку, то ли всерьез мечтал о нескольких женах сразу, под одной, так сказать, крышей, а еще раньше, мальчишкой, воображал о том, чтобы родилось у меня пятьсот сыновей. Да-да, пятьсот, я не оговорился…

А мои стихи с лозунгом-призывом: «Я хочу, чтоб земля от меня забеременела!»?

Родиться христианином мне не довелось, я жил, пусть и в безбожной, но христианской стране, и общество не оценило бы моих устремлений. Впрочем, и Вера настоящая не приняла бы подобный расклад. Никогда не оскорбляла меня незаслуженной ревностью, великая ей благодарность за это, но вряд ли ужилась бы у одной плиты со второй, третьей и так далее молодой женой. Байбише — старшей жены — из Веры не сотворишь… Н-да.

28 июля, среда.

08-00. До хрена уже написал романного, и потому пороху вчера на записи в дневник уже недостало.

Погожу пока. Четвертая ночь в саду прошла спокойно. В 05–00 был на огороде и тяпал сорняки, дабы малость размяться.

Во вторник ездили с Александром Васильевичем в «Саратовские вести». Познакомился с ответственным секретарем, местным поэтом, Владимиром Федоровичем Бойко.

10-17. С девяти часов валяюсь на песке и читаю булгаковского «Мастера». Пойду еще раз окачусь водой из бочки и полежу с полчаса, теперь уже вверх пузом.

13-30. Сейчас подумал, что вымышленные сочинители «Дневников Берии» сущие козлы. Зачем изготавливать фальшивку, рискуя стать объектом внимания и КГБ, и ЦРУ? Проще использовать мой метод и вызвать Берию с Того Света…

Куда интереснее, проще, а главное — безопаснее!

21-20. Если зажечь две свечи и поставить их слева и справа от блокнота или стопки бумаги, то вполне можно писать роман и записывать что угодно в дневник, что я с успехом и делаю сейчас.

Хозяева мои уехали поздно, уже около восьми. Юсов поливал огурцы и протчее из шланга, сегодня воду дали.

Потом я подменил его, хотя батяня Колин ворчал, мол, не справишься, не сумеешь…

Вообще, сват мой — зануда первостепенная. Признаюсь, я бываю порою занудлив, но не до такой же степени.

Все ему не так, все ему не по духу…

Сегодня окончательно раскусил его.

Даже то, что я остаюсь здесь ночевать, ему не по сердцу, его раздражает сама гагаринская физиономия, которую он лицезреет, когда приезжает на дачу.

Сегодня Лида предлагала поехать на пляж, но я решительно отказался, ибо предвидел, какую бы бодягу он развел бы…

И бензин дорог, и за рулем устает, и время драгоценное на пустяки не стоит тратить…

Сегодня он на полном серьезе заявил: Гагарин такой-сякой жару из Москвы привез. Успокоили Юсова-старшего только мои заверения в том, что в Москве за все лето не было никакой жары вообще.

Смотрю на это с улыбкой и радостью: каким же выдержанным и спокойным я стал. В другие времена Станислав Гагарин с ходу бы завелся, психанул, собрал бы вещи и умотал в Москву.

Я же отношусь к зудению Александра Васильевича философски, а когда уж очень надоедает, говорю, чтоб заткнулся, и тогда он, бубня себе под нос, уходит в дальний конец сада, в огороде всегда найдется работа.

Лида попросту святая женщина, сумевшая прожить с ним сорок лет!

К тому же Юсов — ярый ельцинист. Пытался я поговорить с ним и на эти темы… Тщетно. «На хрена нам чечен сдался!» — вот и все его аргументы против Хасбулатова.

Писательскую работу мою он считает придурью, сочинительство свата и издательское дело его абсолютно не интересует, хотя надо отдать ему должное, он осуждает сомнительный бизнес сына.

А чего тут не сообразить? Спекулянт, он и в Африке спекулянт… И только в Ельцинской России спекулянт — опора оккупационного режима.

Ну да ладно… Еще две ночи — и домой. Главное в том, что здесь пишется. Я хорошо продвинул «Страшный Суд», много толкового узнал, читая в саду под яблоней. Да вот и сейчас почитаю Пруссакова о Гитлере, Фромма о Марксе, Булгакова о Воланде и Понтии Пилате.

Правда, последняя вещь никакой искры, я уже где-то писал об этом, в моем воображении не высекает. Why?

С интересом читаю «Бхагавадгиту», историю подвигов Кришны и его изречения.

Целый мир, к которому я только-только прикоснулся… А сколько еще таких миров!

30 июля, пятница.

05-30. Еще до полуночи начался дождь, с перерывами он идет до сих пор.

Проснулся за двадцать минут до пяти, еще плохо видно строчки, тем более, пасмурно, но писать можно.

Характерная деталь!

На даче Юсова-старшего нет сральни.

— Как обходитесь? — спросил я Александра Васильевича в первый же день.

— Была у меня сральная будка, — отвечает хозяин, — да только воняло от нее…

Он прав. От садовых сортиров несет-таки да, как говорят в Одессе.

Юсов-старший завел меня за сарай у забора показал доску, на которую надо сесть, и лопату — ее полагается устанавливать под задницей.

— А дальше что?

— А дальше — известное дело. Лопатой через забор.

Я пожал плечами. Вначале я думал, что за забором соседний участок и подумал о реакции товарища по садоводству, который находит на огороде соответствующие знаки внимания от соседа.

Потом сообразил — заборы у Юсова высокие — там ведь проезжая дорога!

Мне представилось, как летит эдакий говенный привет от рабочего класса на голову зазевавшегося, ни сном, ни духом не подозревающего прохожего, но вслух ничего не сказал. Уже тогда понял, что никаких аргументов, кроме собственных, Юсов не воспринимает.

Кстати, и умывальника у них нет!

Двадцать лет без умывальника!

Какой-нибудь слабонервный европеец в штаны бы навалил, бегаючи по участку, кишечник бы у него лопнул, грязью бы зарос, одичал напрочь… А этим трын-трава, живут как ни в чем не бывало.

И сад у них, кстати, в отличном состоянии… А что до комфорта, то перебьемся…

Вот так и живут. А вы — менталитет, менталитет… Юсовы хрен на ваши общечеловеческие ценности положили, у них собственных ценностей хватает.

И никакой их цивилизацией не совратишь, они быстро к слову «европу» приделают… рифму, у них собственная цивилизация, хотя да, я согласен: кидать какашки на головы прохожих некоторым образом неэтично.

А поскольку я тоже русский человек, то меня смутило отсутствие умывальника и сральни.

Каждый день я был выбрит, вымыт, находился, что называется, в рабочем состоянии, с удовольствием писал роман «Страшный Суд», читал серьезные книги, посильно работал в саду — и никаких проблем с кишечником.

Как я решал эти проблемы? Секрет фирмы…

05-55. Двадцать пять минут понадобилось мне, чтоб записать эту хохму, из которой следует очевидное, что в поучальщиках русский народ ни коим образом не нуждается, даже если есть в чужих поучениях рациональное зерно.

А если и берем что с Запада, вроде марксизма, то так его исказим и переделаем, что форменная получается чепуха, а то и что похуже.

Казалось бы — все, довольно, давайте собственным умом жить. Нет, опять полезли в цивилизованное, так сказать, общество, опять чужая экономика, рынок, превратившийся у нас в убогий толчок, брифинги и консенсусы, мэры и саммиты, новое мышление и педерасты с плюралистами.

Лучше жить без сральни, но собственным умом, нежели иметь автоматический унитаз в цивилизованном бараке для восточных рабочих.

А про теорию отчуждения вам известно, судари и товарищи?!

18-45. Дождь принимался поливать юсовский сад-огород и днем тоже, абрикосы я собирал вообще под проливным дождем. Но что может быть приятнее сбора урожая, хотя и не ты, как в моем случае, его вырастил…

Приехали хозяева и внучонок мой Лева раньше обычного, потому я почти ничего нового не написал. Начал, правда, главу таджикистанскую, начал с рассуждения о том, что пейзаж на войне вовсе иная штучка, нежели то, что мы в это понятие вкладываем в нормальной жизни.

Эту главу я буду перебивать поездкой в Москву, буду раздваиваться: то я в поезде, то на Памире. Здесь же налет на поезд, схватка с бандитом, прыжок под откос, и последняя фраза главы: «Вишню жалко».

Сейчас я в квартире Юсовых на улице 50 лет Октября. Лева построил из кубиков дом, очень своеобразной конструкции. Приходит ко мне в кухню и говорит: «Была война, и дом разрушили, разбили…»

— А я как раз, Лева, про войну роман пишу, — сказал я внуку.

— Про мою войну? — спросил Лев Николаевич.

Поезд отходил в 20–30. Завтра днем я буду в Москве.

Настроение бодрое, неплохо поработал, от пуза поел фруктов, помолчал в одиночестве, читал умные книги, наблюдал за любопытным человеком, моим сватом.

Весьма доволен, что был сдержанным, не дал себя завести. Значит, характер мой некоим образом переменился. Не результат ли это врастания в собственную философию порядка?

31 июля, суббота.

10-41. Поезд Саратов-Москва замер на некоем полустанке. Через два с половиной часа должны быть на месте.

План, дальнейшего повествования план нужен!

Главу эту добиваю и перехожу к любви Стаса и Веры. Попутно дела в Товариществе. Анализ реальных событий и расстановку сил в мире параллельном. На все это осталось у меня менее двухсот моих страниц.

Ближе к пятисотой я добью первую книгу и оставлю на «Конец Света» не более трехсот страниц.

Странное ощущение. С одной стороны, мне хочется написать побыстрее этот роман, с другой — он меня тяготит. А все уже написанное кажется скучным. Перечитать перепечатанные страницы разом?

Итак, любовь моих молодых героев. Попытка переворота, именно попытка — в Москве.

Перенести центр восстания в Рязань, в училище десантных войска. Генерал Сокол.

Бои во Владивостоке. Приморская мафия стакнулась с японцами и янки.

Образование фронтов Гражданской войны.

Приволжское правительство в Нижнем Новгороде.

Горская республика в Моздоке.

Епона мать! Рука сопротивляется таким планам, душа кровью обливается даже над сочинительскими придумками.

Не хочу писать о подобном безобразии — вот и все! А тут еще и сбываются почти все мои предсказания едва ли не тютелька в тютельку… А что делать?

III. ОСКОЛКИ СОЧИНИТЕЛЬСКОЙ РАДУГИ

Алоис — отец, Клара — мать Гитлера.

Попистолить! Нормальное мужское желание…

Аполлон Кузьмин считает, как правило, этносы древности сохранялись до тех пор, пока их цементировала религия.

А что мы имеем сейчас?

Природный коллективизм русских людей — как высший нравственный критерий бытия. Политеизм древних славян вовсе не случаен, между прочим…

Мы просто обязаны противопоставить его индивидуализму, точнее, злостному эгоизму западных бездуховных рабов Капитала.

Эврика! В романе «Страшный Суд» роль проводника, гида, учителя будет выполнять Адольф Гитлер, как аналог Хулио Хуренито.

Именно Адольф — ключевая фигура, особенно в первой части — «Гитлер в нашем доме».

А Сталин? Надо подумать…

Можно быть пророком без религиозной системы, обойтись без постулированных канонов.

— Провокатор — это великая повитуха истории, — сказал Хулио Хуренито. Там же.

Новый тезис, с которым есть смысл поработать, кинуть его как наживку: нет ни добра, ни зла.

Николай Юсов:

— Смысл жизни — в самой жизни.

Николай Юсов — генеральный секретарь партии похуистов.

Поскольку постигаемая, реальная истина всегда относительна, ее попросту не существует.

Сегодня говорил с помощником Зюганова о беседе с главным редактором «Советской России» Чикиным. Рассказал о том, что Чикин так и не удосужился позвонить мне по поводу переиздания «Кагановича», использования «Советской Россией» нашего фотонабора.

Горе-коммерсанты! А ведь и газете и партии так нужны деньги…

Нужен подробный и обстоятельный план «Страшного Суда».

Идея — дать! Диктатор скрывался в заповедном лесу.

Никому не признался бы он, что попросту струсил, когда получил от эмбэшников информацию о возможной акции, направленной против него и могущей место быть.

Тайная беседа с Люцифером. Евангелие от Сатаны.

Кто выдумал Дьявола? Тот, кто первым задумался о диалектике мироздания и бытия.

Зачем прибыл Гитлер?!

Кого, куда и как переселять? Думать!

Нет, других, которые какашки, надо просто выселить с планеты.

Еврейский вопрос в «Страшном Суде»? Не существует вообще никакого еврейского вопроса!

Снова и снова повторять в «Страшном Суде»: изменение менталитета, образа мышления, национального характера русского народа есть замена личности у каждого из нас. А замена личности — подлинное убийство.

Уничтожение целого народа!

Вот задача тех, кто сегодня против России! И был против вчера, неделю и годы назад… Всегда!

Для ломехузов — особая планета?

Вселенский развод наций. Зодчие Мира всех разместили по разным космическим квартирам.

Может ли некая личность быть выше закона?

Пушкин: «Должен быть один человек, стоящий выше всего, выше даже закона».

Но где взять достойного человека?

Диктатура совести!

Василий Розанов:

— Только то знание ценно, которое острой иголкой прочерчено в душе. Вялые знания — бессильны.

Как сделаться фаталистом? Или вступить в юсовскую партию похуистов… Что в принципе одно и то же.

Географическая обездоленность России.

История России есть история преодоления географии России. Наша история есть история того, как дух покоряет материю, а история Штатов есть история того, как материя покоряет дух.

Мудро рассуждает Иван Солоневич, но к этому выводу я пришел до того, как познакомился с мыслями русского философа-изгнанника.

Роль православия в русской истории.

Гений в политике — хуже чумы. Ибо гений — тот, кто выдумывает нечто принципиально новое.

Это говорит мне Гитлер…

Солоневич, страница 91-я.

— Русский царь заведывал всем и был обязан знать все, — говорит Иван Солоневич.

А я вспомнил повесть севастопольских авторов, где показан Николай Первый — великий заботник флота российского.

Идея славянского единства была всегда чисто русской идеей, идеей вселенского масштаба, который свидетельствовал о планетарном, общечеловеческом мышлении.

И такому народу навязывают жалкую бредятину про общечеловеческие ценности?! Выдают то, чем владели мы столетиями, за благодеяние цивилизованного Запада убогим якобы российским аборигенам!

Одно это должно отвратить нас от европейских и заокеанских доброхотов, давно уже сгнивших духовно…

В последний час дня референдума я думаю о том, какую судьбу выбрала Россия. От ее решения будет зависеть и мое писательское право определить приговор Страшного Суда. Sic!

Убийство русского народа. Через замену национальной доминанты. Нужна лихая первая фраза!

Не разговорная глава и не описательная. Третье состояние?

Ага! Появление двойника в Москве. Весна 1967 года. Уже был Калининград… Нет, лучше весна 1968-го. После рейса на Лабрадор. Да, так лучше… Вышел из ресторана «София» с друзьями в театр «Современник», к Олегу Ефремову, с написанным в океане «Сельдяным Королем».

Апрель 1968-го переходит мгновенно в апрель 1993 года, скачок на четверть века!

Ни хрена себе скачок!

Молодой Гагарин бредет по Москве, не понимая — но только поначалу! — что с ним произошло.

Тут и возникает соображение о том, что происходит убийство народа. Он видит дикие цены, его деньги, заработанные адским трудом в ледовой преисподней Лабрадора, превратились в труху. Гагарин читает новые газеты, думает о референдуме и… прозревает.

Встреча с Гагариным-старшим. Сегодня, то есть 26 декабря 1992 года, в ЦДЛ, когда я приеду туда с Димой Королевым.

Механизм убийства народа. Библиотека Ленина.

Еще Платон утверждал — и не без оснований, что демократия есть лучшая почва для посева и прорастания чертополоха диктатуры. Куда подевались нынче подобные мудрецы?

Преимущества сословного представительства.

Соборность власти.

Соборная монархия — по Солоневичу.

Как бы роман «Страшный Суд» не превратился в трактат по государственному праву… Резонное опасение!

Профессор Виппер и его пророчество о том, что события типа Первой Мировой войны не повторятся. Русский народ всегда искал Правду Божью.

Почему? Таким уж он, сей народ, уродился…

Прекрасные и высокие мысли пропадают втуне, если не могут найти тех, кто достойно внимает и внемлет им…

Увы и ах, Станислав Семенович!

Находятся в работе: Эрих Фромм «Душа человека», 1992.

Зигмунд Фрейд. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Том 1 и 2. 1991.

Культура в диалоге. Выпуск первый. Издание Уральского университета. Ответственный редактор А. С. Гагарин. 1992.

Доверие к себе, вера в себя! Вот чего нам так необходимо сегодня…

Мы победили в 45-м потому, что не сомневались в победе в сорок первом!

И мы сбросим чары заокеанского наваждения лишь тогда, когда поверим в собственные силы, отвергнем жалкие унизительные подачки, которые оборачиваются экономическим закабалением России, сметем и обратим в прах тех, кто вливает в наши души гадючий яд комплекса неполноценности.

Карл Густав Юнг. Архетип и символ. 1991.

Иван Ефремов. Час быка. 1991.

Ф. М. Достоевский. Бесы. Том седьмой. 1990.

Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней…

К сожалению, тонуть нынешние бесы не собираются ни в чьем обличье.

Достоевский называет тогдашних демократов торопившимися людьми. Нынешние не только торопятся и суетятся, они еще и всеохватно воруют…

Киники?! Проблема нынешних диогенов. В бочках жить они не хочут…

Помимо различных точек зрения на Россию и русский народ существуют и Россия, и русский народ как таковой.

И их судьба, их будущая роль на планете Земля вовсе не зависит от дерьмократических профессоров, витийствующих горе-либералов и лукавых консультантов из Международного валютного фонда.

Национальное сознание соотечественников пробуждается. Именно в нем, будущее возрождение единой и неделимой России…

Нет ли в моих романах о вождях и пророках, а также обо мне самом, избытка личного?

Не заслоняет ли это личное то по-настоящему общечеловеческое, которое мне так хочется в этих сочинениях выделить? И подчеркнуть!

Сомнения, которые одолели меня в четвертом часу ночи 4 мая 1993 года.

Солоневич — смотри 122-ю страницу.

Рассказ Гитлера — 129-я страница у Солоневича.

В статье Анатолия Гагарина о романе «Мясной Бор» говорится о сущности совместного бытия Добра и Зла. Гитлер толкует об этом со мной, опираясь на приведенные моим сыном аргументы.

Двойник — Стас Гагарин — присутствует при разговоре.

Вообще, этот Стас — неосуществленная мечта автора, если хотите. Тоска по сыну-другу, увы…

— Разве я не был прав, когда утверждал, что только в борьбе закаляется дух? — спросил Гитлер. — Ваша жизнь, весь опыт гагаринской судьбы свидетельствует об этом… Разве не в постоянной борьбе с миром, пусть и с литературным, до сих пор не желающим вас признавать, закаляли вы собственный характер и обретали несокрушимую энергию, которые позволяли писателю Станиславу Гагарину выжить? Разве не так?

Мне чертовски не хотелось, чтобы именно Гитлер говорил об этом, но я вынужден был кивнуть утвердительно и со вздохом ответить:

— Вы правы…

Осенило в 01–12 8 мая 1993 года, когда читал «Московский литератор»:

Весь «Страшный Суд» — альтернативный ход истории. Но читатель — и автор! — узнают об этом только в конце романа.

Война — сквозняк. И вселенский насморк.

Надо привыкнуть к временности собственного бытия в этом мире. Прерывность существования. Вот!

Описать в деталях избиение первомайской демонстрации.

Главу четвертую перепечатать ретро-куском.

Встречи со Стасом моими глазами. Дима Королев, Володя Успенский и Вадим Кожинов в ЦДЛ.

— До чего же вы похожи! — воскликнул наивный Дима Королев.

— Не забывайте о том, что я немец, виноват, австриец, что, впрочем, одно и то же, — сказал Гитлер. — Во всяком случае, никто не сомневается в том, что фюрер принадлежит к германской культуре.

Агасфер — (соб. др. — евр.) — имя легендарного «Вечного Жида», который был осужден скитаться на земле до конца мира. Словарь иностранных слов.

Во! До конца мира… Когда мой Вечный Жид снова появляется в «Страшном Суде», он говорит мне с усмешкой:

— Не будем искажать легенду… Я обязан оставаться на Земле до конца мира!

Аквилон — северный ветер, бог северного ветра.

Право богов на прямое вмешательство в земные дела.

По душе ли нам такая возможность? Ведь Беркли утверждает, что нам приятно мыслить его — Бога! — на далеком расстоянии…

Бог в нас, среди нас и для нас! Как быть с подобной концепцией?

Knowledge Георгия Беркли.

Адольф Алоисович — alter ego Иосифа Виссарионовича.

Моя мечта о том, чтобы наделать нескольких Гагариных. Вот она и осуществилась в двойнике! Не в жизни, увы…

Экстравертное и одновременно интровертное, интуитивное мышление Станислава Гагарина. Можно ли не зависеть от коллективного бессознательного?

От редакции. Вчера известный русский писатель Станислав Гагарин посетил нашу газету и внес в фонд поддержки крупную сумму из собственных сочинительских гонораров.

— С радостью оказываю материальную поддержку тем, кто самоотверженно трудится для торжества Истины и Справедливости, — сказал Станислав Семенович. — Благодарю славный коллектив за помощь в пропаганде идей нашего Товарищества. Будем дружить!

Мы в свою очередь призываем друзей газеты последовать примеру бескорыстного подвижника отечественной литературы.

На четвертое сентября внес энную мзду в фонды поддержки «Книжного обозрения», «Правды», «Советской России» — дважды, «Юридической газеты», «Литературной России» — дважды. «Кто есть кто», «Сына Отечества», «Красной звезды».

Конфликт сознания.

Душа всякого человека содержит в себе множество личностей, каждая из которых обладает собственным «Я».

Легионы бесов в темных закоулках души, двойники, внутренние голоса, пропасть бессознательного.

Может быть, и Страшный Суд наблюдает некая затесавшаяся в мое сознание посторонняя личность?

Психологический кризис Карла Юнга образца 1912 года, видения мира, залитого кровью.

Не есть ли и мой замысел написать о Страшном Суде доказательство существования коллективного бессознательного? Может быть, мое сознание всего лишь медиум того глубинного, что таится сегодня в психике соотечественников и других жителей планеты?

Вот ведь какая беда: слова «приключенец» — в значении человек приключений, любитель острых ситуаций — в русском языке нет. А понятие «авантюрист» носит в представлении соотечественников явно ругательский оттенок.

Чем заполнить этот понятийный пробел в великом и могучем? И на солнце есть пятна…

Как найти людям костер, у которого бы собрались обогреться апостолы?

Надо ли серьезить в «Страшном Суде»?

Не подать ли эту историю как скверный анекдот? С точки зрения туристов из Созвездия Гончих Псов…

Гений и заурядность есть две стороны медали.

Видимо, необходим некий Трибунал, который определит меру вины не только отдельному человеку, но и каждому народу. Финансы и политика. Рычаги и проблемы.

Кто затеял войну? Вот в чем вопрос…

Протопоп Аввакум в роли комиссара Гражданской войны.

Какие песни поет нынче автор «Комиссаров в пыльных шлемах»? Какую веру он исповедует сегодня, сукин сын?!

Последнее будет первым. Из Писания.

Как приговорить себя к бессмертию?

Понятие «если бы — будущее». Грегори Бенфору.

«Гитлер Победитель» — сборник американских фантастических рассказов.

«Быть беде, — думал я. — Большой беде».

Предчувствие войны. Додумать будущее!

Вот основная моя задача в «Страшном Суде».

Эврика! Дать фейерверк сцен Конца Света в различных частях планеты.

Приперчить экзотикой!!! Нагнать страха…

Может быть, и мой «Страшный Суд» всего лишь альтернативный мир? Россия непременно вернется к собственной линии. Сие однозначно!

Умение уживаться — истинно русское качество.

«Все кончено!» — судорожно и залпом подумал я.

Отношение Гитлера к свободе.

История становления России — геологический процесс.

Сталин проводил ту же русскую национальную политику, что и киевские князья в Девятом и Десятом веках.

Как только на Руси затевалась некая перестройка на европейский лад — приходили печенеги, хазары, татары, поляки, шведы и немцы… А сейчас вот — американцы! Заокеанские безмозглые засранцы… Дебильные янки!

— Единство во имя общего блага! — вот пароль к возрождению России, — сказал Гитлер. — На моих знаменах тоже было написано: общее благо — перед частным, но у меня не получилось из этого ничего.

— Но почему же? — спросил я.

— Немцы представляют общее благо как огромный пирог, — печально покачал головой фюрер, — и разом накидываются на пирог, стараясь не зазеваться… В результате никому не достается ни крошки.

И только русские умеют отказаться от доли каждого во имя общего.

Частная собственность вовсе не есть общее благо, она как раз и враждебна ему. Мне не удалось изменить образ мышления немцев, как никому еще не удавалось и не удастся изменить образ мышления русских.

Русская интеллигенция, которая изначально была настроена против собственного народа, она является антирусским элементом в российском обществе еще со времен масона Новикова и либерала Радищева.

Солоневич: Империя есть сообщество народов, уживающихся вместе. См. стр. 236.

Самоубийство планеты. Именно об этом роман «Страшный Суд». Таким образом, этим я и замкну круг, начатый во «Вторжении».

Титанические усилия Зодчих Мира тщетны. Тогда они и решаются на Страшный Суд.

Вот и прорезалась основная линия, концепция романа. Произошло сие в 22–00, воскресным вечером 16 мая 1993 года.

Нужна ли некая фирма для претворения в жизнь планов Зодчих Мира?

С вечера 16 мая 1993 года я убежден в возможности любых перепетий альтернативного хода истории. Как придумаю, так и будет…

Пора написать план Гражданской войны.

Карабах, Приднестровье, Крым, Прибалтика! Старые огневые точки. И новые — Семиречье, Терек, Моздок, Волга, Курилы.

Интервенция!

Роман закончить такой фразой:

«Проводив их глазами — то есть Веру и Стаса! — я облегченно вздохнул и подумал, что вовсе не без смысла существовал — нет, лучше прожил на Земле русский сочинитель Станислав Гагарин.

Напишите эти слова на его могиле, потомки…»

На его могиле напишите такие слова, потомки.

Тут есть нечто, но пока нравится мне сие не до конца.

Надо думать! Пусть напишут это на моей могиле.

Скоро Час Быка начнется, а я еще не сплю…

Бай-бай, Папа Стив!

Напишите об этом на его могиле!

Карл Юнг считает, что душа народа есть лишь несколько более сложная структура, нежели душа личности.

«Лесная душа» Станислава Гагарина. В каком животном или предмете она существует?

Мизонеизм — глубокий и суеверный страх перед новым и неизвестным.

Эпитафия на моей могиле: Думайте, люди…

Не есть ли сама идея общения с великими людьми — Сталин, пророки, Гитлер, полководцы — бессознательной попыткой подавить в самом себе комплекс неполноценности?

Карл Юнг вывел сие через сны пациента, который видел Александра Македонского, беседовал с ним… Но со мною это происходит наяву! Или вымышленные образы тоже необходимо числить по разряду снов?

Людмила Чёрная книгу «Коричневые диктаторы» — психологические портреты Гитлера, Геринга, Гиммлера, Геббельса, Бормана и Риббентропа — начинает фразой: «Адольф Гитлер не был сумасшедшим…»

И далее: «Гитлер обладал способностью выбирать наилучшие для себя, даже логически верные решения в рамках… системы, которую он создал. Он был самым здравомыслящим и нормальным среди его окружения».

— Большое видится на расстоянии, — сказал поэт.

На расстоянии миновавших лет и десятилетий. Sic!

Общинный, коммунальный образ мышления русского народа. Не путать с коммунальной кухней!

У западного обывателя — менталитет, у моих соотечественников — образ мышления. Вроде бы одно и то же. Но с другой стороны — принципиальная разница. В этом-то и суть!

Роль половых извращенцев в мировой политике и истории.

Гитлер о гомосеках в собственном окружении.

— Я знал, что Эрнст Рэм является активным педерастом… Но до поры до времени приходилось терпеть грязного извращенца, — вздохнул фюрер. — Высокая политика, мать бы ее туда, сюда и налево!

Начало Гражданской войны. Дорога во Львов.

Двойник в Севастополе. Поднять корабли на протест. Смещают комфлота. Командование принимает Стас. Не жирно ли?

Мафиозный бунт во Владивостоке. Приморские республики.

Петроградская коммуна. Аннексия Восточной Эстонии. Нарвская республика. Старая Русь.

Переворот в Белоруссии. Требование отдать Вильно. Американские ракетные корабли на Балтике. Готовность номер один в НАТО.

Конституционный бум в Москве. Забастовка в метро. Отставка мэра — вынужденная мера. Каламбур!

Ослепла останкинская башня. «Рабочая Москва» вырубила электроэнергию.

В поезде Москва — Львов.

«Газовый», — с надеждой подумал он, едва в лицо ему пахнуло пламенем выстрела.

Осознать ошибку, времени попросту не осталось.

Любовный треугольник. Загадочная Вера из «Вечного Жида», Стас Гагарин и я. Позиция Веры. Одиночество Стаса, который лишился всего на свете.

Трагедия Таджикистана. Кто туда отправится? Я или Стас? Видимо, надо действовать в тех условиях мне самому. Его Зодчие Мира пошлют на Дальний Восток, пусть защищает Курилы и Сахалин от японцев.

Как схватили Стаса в Севастополе. Вера. Адмирал Нахимов в джинсовом костюме, со стечкиным на бедре.

Захват танкера у Одессы и танкера из Новороссийска. Ворованное топливо. Бункеровка флота. Налет на Севастополь авиации Кравчука.

Крымская республика и ее Черноморский флот. Требование отставки президентов. Экономическая блокада Юга России.

Седьмой флот США входит в Дарданеллы. Бой у Босфора.

Приключения Стаса в Севастополе и не Черном море. Отношения с Верой.

Вера в Карпатах. Наша с ней встреча. Рассказывает о Стасе.

Большие и лучезарные, блистающие глаза доброй и мягкой, смиренной Клары Пёльцас — матери Адольфа Гитлера.

Тайна рождения его отца Алоиса. Вероятный дед Адольфа Алоисовича — еврей Франкенберг. Не клюква ли это, выдумка презренных ломехузов?

Алоис и Клара были родственниками, и потому элементы целибата здесь бесспорно существовали.

Гитлер почти на десять лет моложе Сталина.

Как и Сталин, Адольф мечтал стать священником.

Отцы того и другого были сапожниками. Сталин писал стихи, а Гитлер неплохо рисовал, собирался стать архитектором, мечтал строить…

Гитлер с детства любил военные игры и командовал в них товарищами. Пангерманистом Адольф стал уже в двенадцать лет. Он всегда стремился понять смысл истории.

Музыка Рихарда Вагнера и мистицизм Гитлера.

Дать исповедь Гитлера, в которой он анализирует собственный характер и оценивает личность фюрера.

Неукротимая воля Адольфа.

Гитлер — обитатель венского дна. Жизнь полунищего.

Чтение множества серьезных книг — вот университеты самоучки Гитлера! Историк Алан Буллак: «Гитлер не вылезал из публичных библиотек…»

Это объемное и глубокое чтение и позволило создать фюреру теоретическую базу, на которой он воздвиг научное строение национал-социализма.

Увлечение восточными религиями, которые порой не видят разницы между Добром и Злом. Не здесь ли тайна феномена Гитлера?

Фюрер всегда обращался к книгам за ответом на любой вопрос. Венский журнал «Остари» Либенфелькса.

— Я был слишком горд, чтобы стать чьим-либо последователем, — сказал Гитлер.

Фюрер был великим оратором.

Почему Гитлер вступил в Германскую рабочую партию? Наитие и гениальная прозорливость?

Общество Туле и Гитлера. Дитрих Эккарт — наставник фюрера.

Учение Рудольфа Штейнера о внутреннем развитии личности. Штейнер и Гитлер.

Альфред Розенберг привез из Красной России в Мюнхен «Протоколы сионских мудрецов». Так об этом документе узнал Гитлер.

— Вы читали «Протоколы сионских мудрецов? — спросил меня Адольф Алоисович. — Хотя, о чем я говорю… Знакомство с романом «Вторжение» однозначно отвечает на этот вопрос.

— Мне известно гораздо больше, нежели то, о чем говорится в Протоколах, — ответил я фюреру.

— Да, да, — торопливо проговорил Адольф Алоисович. — Вы общались с Агасфером и моим другом Иосифом, а также с величайшими пророками планеты. Вам безгранично доверяют Зодчие Мира…

— Стоп травить, партайгеноссе фюрер! — вскричал я, прервав вождя германского народа, которого явно занесло на поворотах. Впрочем, я не был убежден в том, что Гитлер не иронизирует на мой счет.

В 23–55 3-го июня 1993 года, записывая эти строки, я подумал вдруг: образ Гитлера в романе «Страшный Суд» возникнет под моим пером естественным путем после прочтения как можно большего количества разнообразной литературы о нем.

Конечно, пятьдесят тысяч серьезных работ о фюрере, мне не осилить, но стремиться к этому надо.

И тогда количество перерастет в качество.

Религия крови.

Надо ли русским быть христианами? Не вернуться ли нам к здоровому, естественному культу Перуна и Ярилы, Даждьбога и славянского широкобожия вообще?

Спросить у Гитлера: в чем столь необычная привязанность к нему многих людей, личная преданность их? Так фанатично не поклонялось вождю близкое окружение Сталина… Why?

Феномен Рудольфа Гесса.

Каким должен быть Сталин в «Страшном Суде»? Найти для вождя новые краски, оживить палитру!

Геринг — человек Ренессанса.

Гесс и Юлиус Штрейхер на Нюрнбергском процессе. Порядочные люди?

Уже половина нового дня — 4 июня 1993 года.

В шесть утра московского времени наш поезд прибудет во Львов. Ложусь спать.

Трускавец. Поездка в Карпаты. Пейзаж, который напоминал Гитлеру виллу Оберзальцберг, близ Бертесгадена в Баварских Альпах.

Любовь Адольфа. Его отношение к моей и Стаса Вере. Фюреру она напомнила Гели Раубаль, дочь его единокровной сестры Анжелы.

Гели Раубаль и Надежда Алиллуева. Какое сходство их судеб! И почти зеркальное подобие судеб Сталина и Гитлера… Вот уж поистине: близнецы-братья.

Адольф Гитлер:

«Общественное должно преобладать над частным».

И далее: «Государству необходимо сохранять контроль! Каждый собственник должен чувствовать себя слугой государства. Его обязанность не использовать имущество во вред государству или против интересов соотечественников».

Ну что можно возразить против этого? Под таким утверждением подпишутся почти все русские люди. Разве означает сие, что они национал-социалисты? Нет, нет и нет!

Они подпишутся потому, что слова Гитлера суть олицетворение здравого смысла.

— Нет, — сказал Адольф Алоисович, — не в той стране угораздило меня появиться на Свет Божий… Почему не родился я в России?

Гомосексуалист Маринус ван дер Люббе.

Рабочий фронт Роберта Лея.

Объединяющая нацию идея и экстаз самоотречения.

Почему, придя к власти, Гитлер запретил оккультизм, предсказания будущего, объявил масонство вне закона?

Теософы, «Новые храмовники», антропософы и другие эзотеристы запрещались…

Адольф Гитлер:

«Какое счастье для правителей, что люди не думают!»

Как эти слова замечательно увязываются с нашим референдумом 25 апреля 1993 года!

Адольф Гитлер: «…Попавшая в лапы еврейского большевизма Россия созрела для крушения».

Иван Ермаков — председатель Севастопольского горсовета, ныне глава администрации. Мои встречи с ним в 1991 году.

Прогноз Гитлера на будущее. Его завещание.

Гитлер не погиб в бункере рейхсканцелярии 30 апреля 1945 года. Фюрер оставил двойника, оберштурмбанфюрера Ганса Дитриха, который всегда носил парик и полумаску, они скрывали его абсолютное сходство с Гитлером.

У Ганса Дитриха был лишь один недостаток: отсутствие яичка — последствие футбольной травмы юности.

Двойник Гитлера. Их проблемы!

Лидеры национал-социализма принадлежали к иной цивилизации.

Бессознательное способно исследовать ситуацию и делать собственные выводы ничем не хуже, нежели сознание. Оно может и большее: использовать определенные факты и предсказать по ним возможные последствия именно потому, что мы их не осознаем…

Фауст: В начале было Дело.

Гитлер о злой тени истинного лица западного человека, которое ухмыляется ему с Востока.

— В завещании сорок пятого года я предсказал развитие событий на ближайшие полвека, — грустно произнес вождь германского народа. — И оказался прав…

Талмуд говорит, что сам он и есть его собственное толкование. Кто навевает человечеству золотые или кошмарные сны?

Лингам — фаллос, который обозначает бога Шиву. Божественный лингам? Шива, Брама и Вишну заспорили: у кого лингам больше… Выиграл Шива.

Всечеловеческая психика.

Растет научное понимание — становится все более бесчеловечным мир, в котором мы живем.

Рисунки Адольфа Гитлера.

Выполнил по сохранившимся у автора романа наброскам художник Николай Кокуев. А может быть, Владимир Рыжов?

Гитлер:

— У каждого пророка есть собственная, отличная от других миссия, присущий только ему образ. И все они вместе олицетворяют тождество учения о добре, с которым приходили в мир по воле Великого Зодчего.

В соседнем купе — Сталин с двойником. А Гитлер?

Где я встречусь и с тем, и с другим?

Подлые души завидуют всему, даже обидам, которые показывают некоторое внимание со стороны их начальника, — говорит М. Ю. Лермонтов. Фраза из незаконченного романа «Вадим», записанная в Трускавце.

Сделать эпизод — военный и бытовой одновременно. В седьмой главе девять, нет! — двенадцать главок. Эпизоды и развертывание войны. Мои разговоры с Гитлером. Александр Филиппович. Он и есть Македонский. Чингиз Темучинов, вернувшийся Чингиз-хан.

А. В. Суворов, который генералиссимус.

Цезарь или Бонапарт? Кого выбрать?

Олег Игоревич Русов создатель Империи.

Глаз циклопа.

Не подпустить ли мне мистики в роман? Сие оправдано в связи с тем, что об оккультизме говорят всегда, едва речь заходит о Гитлере.

Что случилось с Гитлером в сорок втором году?

Эль-Аламейн, Кавказ и Сталинград.

Перемена в отношении Гитлера к Сталину и русским.

Зловещая роль доктора Мореля.

Гитлер никогда не желал физического уничтожения евреев.

Холокоста!

Гитлер о «Хрустальной ночи», как все было на самом деле.

— Только в Ином Мире я и узнал о том, что мои приказы не истреблять евреев игнорировали, — заметил фюрер.

На следующий день.

Гитлер в завещании подчеркнул:

— Неправда, что я или кто другой в Германии хотел войны 1939 года. Война была спровоцирована исключительно теми государственными деятелями, кто либо сами были евреями, либо действовали в еврейских интересах.

Гитлер указывает на полную ответственность евреев в развязывании войны.

— Кстати, — сказал фюрер, — вы не задумывались над тем, что единственно кто выиграл в войне — это евреи… Не так ли, дружище?

Возразить было нечего.

Глава «Карпаты».

Волк по имени Эрвин Вольф — посланник Гитлера.

Поездка в Закарпатье после разговора в Яремче. Мукачево. Ужгород. Воловец. Родное село генерала Мотринца.

Оранжево-черный тритон. Дом сестры Марии. Водитель Василий Андреевич. Монстр от товарища Сталина.

Славское. Бой на канатной дороге. Монстр-шофер нарочно промахнулся в кресло, чтоб напугать наших женщин, заставить их остаться в долине.

Гранатометом по вертолету.

Никто не видел, как упал вертолет, его по приказу Гитлера изъяли из этого мира.

Обед в горной долине. Вадим Мартынчик и его жена Таня.

Грибы. Уютный коттеджик.

Наши сны суть послания из бессознательности. Научиться читать сны, верно их интерпретировать.

Сны могут предостерегать, предвещать могущие произойти в реальной жизни события.

Цена, которую мы заплатили и продолжаем платить за цивилизацию.

Пример из Юнга на стр. 59–60. Сопоставить с моими играми в общении с великими людьми. Но ведь они мне вовсе не снятся!

Поразмышлять об этом в «Суде»!

«В последнюю ночь перед дорогой я читал на сон грядущий Карла Юнга…» А саму книгу взял с собой во Львов. Помимо книг о Гитлере.

«Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут». Воистину!

Лермонтов: «Нынче по утру зашел ко мне доктор; его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немцем».

И я знаю одного Иванова, но этот Иванов — еврей.

Два местных мужика рассуждают у газетного киоска о делах и делишках украинских и российских правителей. Один из них говорит другому:

— Почекай трошки, Петро… Прийде время — и усих посодют!

Народная мудрость… Фули тут скажешь?

Председатель израильского кнессета Шевах Вайс, то есть Руслан Хазбулатов тель-авивский или малороссийский Иван Плющ, приехал в Борислав, где три военных года его, тогдашнего местечкового еврейчонка, и еще семерых родичей прятали и кормили с риском для собственных жизней простые украинские жители, их соседи.

И таких людей пытаются насильно приобщить к пресловутым общечеловеческим ценностям, бесцеремонно тащат нас в западню, так называемую цивилизацию, давно превратившуюся в зловонное потребительское болото.

Ведь случаев, подобных бориславскому, по Украине, в Белорусси и России многие тысячи.

С интересом вглядывался в усато-бородатое лицо моего ровесника Вайса, довольно резво рассказывающего о пережитом на идиш, польском и иногда на украинском языках, и думал о том, что подобных историй в сионистских прессе и литературе вы не найдете.

Реальность далеко не всегда соответствует ожиданиям.

Какое место занимал и занимает секс в жизни Станислава Гагарина? По-моему, писатель относился и относится к нему поныне как к необходимости утоления жажды или голода, не более того. Хотя и то, что принято называть любовью, ему не было чуждо.

Загадочное второе завещание Ленина. Что в нем? Спросить у Иосифа Виссарионовича.

Нужен ли интим, вообще что-либо чувствительное в романе о всемирной катастрофе? Пока не знаю…

Пугающая проницательность Сталина, острый, пронизывающий взгляд вождя.

Стихи Сталина и рисунки Гитлера, которые он и мне подарил…

— Как вы относитесь к слухам о насильственной смерти Ленина? — спросил я Отца народов.

— Это версия Троцкого, понимаешь, — быстро, не задумываясь, ответил Сталин. И тон, которым он произнес эти слова, исключал дальнейшие расспросы.

Что думает Сталин о книге «Московский клуб» Иосифа Финдера? Будут ли янки скрывать, что именно они развалили Советский Союз, а лидеры великой державы были пошлыми марионетками в их руках, а то и платными агентами ЦРУ? Возможно, их подведет ребячливое желание похвастать этим на весь мир…

Рассуждения Гитлера о правильном чтении.

Их можно поместить в памятку «Как читать книги». Вообще, вся его «Майн Кампф» афористична и рациональна. Рекомендовал бы ее изучать если и не в средней, то в высшей школе. По крайней мере, студентам филфаков и историкам.

Интересы нации — вот фактор, определяющий личность, партию, профсоюзы, предпринимателей, государственных деятелей.

Во время чтения «Моей борьбы» Адольфа Гитлера в вагоне поезда, идущего из Львова в Москву, а было это в половине первого 19 июня 1993 года, возникла вдруг шальная мысль: а не присудить ли фюреру Нобелевскую премию за эту книгу, разумеется, посмертно?

Ведь «Майн Кампф» имеет не меньшую значимость, каковой была «Исповедь» Руссо, если не больше…

Литературные же достоинства книги достаточно высоки.

Размышления Гитлера о том, что некие высшие силы предопределили победу на Земле избранному малому народу.

— Но если бы еврейству, — сказал Гитлер, — удалось бы одержать победу над всем миром, его корона стала бы венцом на могиле всего человечества. Тогда наша планета, как было с ней миллионы лет назад, носилась бы в эфире, опять безлюдная и пустая…

— Если безжалостные силы Конструкторов Зла не разорвут планету на части в буквальном и наипошлейшем смысле слова, — заметил Станислав Гагарин.

— Сами по себе евреи вполне приличные люди, — вздохнул Адольф Алоисович, — не хуже и не лучше тех же немцев или каких-нибудь поляков… Опасна идеология еврейства! Смертельно опасны для планеты бредовые идеи сионизма по поводу мирового господства.

Станислав Гагарин — потомок викингов-берсерков. Отсюда у него умение усилием воли снимать инстинкт самосохранения и приводить себя в состояние ратного бешенства.

Душа леса. Как сочетается она с философией порядка?

Книга Сергея Плеханова «Охота за словом», выпущенная «Советской Россией» в 1987 году — о фольклористе С. В. Максимове.

Надпись на обороте экслибриса: Станиславу Семеновичу с благодарностью за «Мясной Бор» от С. Демина. Г. Дегтярск, Екатеринбургской области: «Пусть и виртуозно, но я останусь существовать…»

Осенило в 01–12 8 мая 1993 года, когда читал «Московский литератор»: весь «Страшный Суд» — альтернативный ход истории, но читатель — и автор! — узнают об этом только в конце романа.

Сцены боев в метро. Я вспоминаю наши приключения из «Вечного Жида». Пророки с калашниками в руках.

Побольше взрывов, эпидемий, стихийных и иных бедствий.

Изобрести новые!

Вирус равнодушия. Партия похуистов.

Дать сцены пещерной жизни тех, кто оставлен на Земле. Пробурить скважины и вводить в тело планеты термоядерные заряды. Самоубийство человечества?

Выступая по ТВ, Сергей Владимирович Михалков сказал 25 июня 1993 года:

— Сталин — сложнейшая и многогранная личность и написать о Сталине под силу лишь литератору масштаба Шекспира…

А я бы говорил о гомеровском уровне тоже…

Гитлер о значении коллективного бессознательного в судьбе народа. Можно ли управлять коллективным бессознательным?

Иисус Христос и символ дерева.

Збигнев Бжезинский находится сейчас в Ворохте Ивано-Франковской области. Уточняю — в Яремче.

Забастовка горняков в Яворе, близ Трускавца. Классовая солидарность — куда ее денешь?!

Петро Зворецкий из Трускавца. Ввести его в оборот Гражданской войны.

Как создать полотна на темы Смутного Времени, достойные гомеровских «Илиады» и «Одиссеи»?

В романах «Вторжение», «Вечный Жид» и «Страшный Суд» действуют не только герои, но и боги.

Эрго — формально мои опусы приблизились к творениям Гомера.

— Икариец, — фыркнул презрительно Сталин, — миролюбец несчастный, Этьенна Кабе начитался… Не спорю — Адольфу удалось победить у себя дома без крови… Но что потом случилось с Европой и Россией?

Интерсекс — особь с чертами интерсексуальности. У этих особей имеются особые половые признаки, промежуточные между мужскими и женскими.

А что такое интерсекс в политике?

Что есть дьявол??? «Красные протоколы» — стр. 7

Гитлер и стерилизация дефективных! — стр. 8–9.

Закон равновесия — 13. Суккуб и инкуб.

Бога нет. Есть закон равновесия. Бог — созидает, дьявол — разрушает.

Монументальный успех. Alcogolidays.

Плохо обсеренные спички — знамение времени.

Зигмунд Фрейд в работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» вовсе не остроумен.

На нескольких страницах старый хрен из Вены объясняет смысл гейневской хохмы со словом «фамиллионьярно» об отношениях Гирш-Гиацинта и Ротшильда.

А разгадка на поверхности. Корень в слове «фамилия», то есть семья.

И Гирш говорит о том, что Ротшильд относился к нему семейно. Ларчик открывался просто, уважаемый товарищ Фрейд.

Что случилось с человечеством? Куда исчезли сильные личности? Поистине — Эпоха пошляков и посредственностей… Клинтон и Бурбулис, Моэйджер и Шахрай, французский хрен — даже фамилию не упомню! — и Шумейко, крестник летчика Руцкого.

И ведь такие повсеместно командуют по белу свету!

О, Боги! Не противно вам, Зодчие Мира, общаться с подобными пигмеями? Где настоящие, эпического пошиба герои?

Скучно живете, господа хорошие!

Идеи рационализма у Декарта и Лейбница. Разум первее опыта?

Спиноза вообще сводит волю к Разуму. Тупоголовое картезианство!

Космогонические идеи гербигерианства. Параллель с учением Гробаниуса.

Падение Луны на Землю. Станислав Гагарин наблюдает сие явление из космического корабля Зодчих Мира.

— Я хотел получить ракеты, — сказал Гитлер, — но боялся оскорбить небо, беспорядочно продырявливая ФАУ-2 стратосферу!

Законы небесной механики.

Плотин о связи человека со Вселенной. «Вселенная, — говорит он, — есть единое животное, вмещающее в себя новых животных… Все — единый порядок!»

Философия порядка — вот альфа и омега существования человечества, залог его выживания.

— Живым необходимо сторониться потусторонних сил, — сказал Гитлер, — увлечение иррационализмом до добра не доводит…

Параллельное время. Оно позволит мне вести повествование в двух плоскостях — реальном мире, в котором я живу нынче, и в том, что выдуман мною.

Тогда мне будет легче справляться с парадоксами времени, сама условность сюжета позволит сработать зазеркальному эффекту.

Придумал в ночь перед отъездом Веры в Екатеринбург. Записал утром 13 июля 1993 года.

Концепция «Удара в спину» применительно к России.

Туле Гезельшафт.

Дитрих Эккарт: Германия нуждается в диктатуре.

В РИЛ — таинственная энергия.

В Смутное Время люди ждут мессию, тоскуют по грядущему Спасителю, надеются на чудо.

Внешность Гитлера.

Как он преображается, когда излагает собственные доводы.

Гитлер был трезвым и расчетливым реалистом.

Оккультисты считают: нарушением нравственных табу, совершением актов, вызывающих отвращение у нормальных людей, можно овладеть силами, которые не подвластны человеку, находящемуся в обычном состоянии.

Сие бред сивой кобылы, призванный оправдать пороки и извращения! Голубые поползновения…

Ведь указанные действия есть попросту насилие над психикой. Ущербная же психика искажает восприятие мира, что никоим образом не стыкуется с философией порядка.

Шире использовать метод иитроспекции! Постоянно наблюдать и фиксировать в романе «Страшный Суд» состояние собственной психики, явления собственного сознания, особенности отношения Станислава и Стаса Гагариных к бытию и тому, что происходит в сюжетном ключе.

Слияние романного образа и реального автора, луковица, состоящая из различных восприятий, снова обыграть феномен матрешки сознания, капустный кочан из разных Гагариных.

Когда в Вологде появились «голубые каски», имевшие целью уничтожить Вологодскую республику, писатель Василий Белов встал во главе партизанского отряда.

Универсум — Вселенная. Должна ли философия порядка носить универсальный, то есть всеобщий характер? Естественно, ибо Вселенная устроена в соответствии с постулатами философии порядка.

Греко-католическая церковь — униаты — возникла в Бресте еще в 1596 году как переход части православных Украины и Белоруссии, находившихся во владычестве польских феодалов, под власть папы римского.

Польских феодалов и след простыл, а униатская церковь, враждующая с истинно и православно верующими, существует, а в последнее время и агрессивно наступает с благословения Ватикана. Абсурд!

Общечеловеков — интерсеков, радетелей за пресловутые общечеловеческие ценности, товарищ Сталин и партайгеноссе Гитлер называет интергомиками или универпедами.

Упанишады — тайное учение.

Вселенная в песчинке — Уильям Блейк — сочетание микрокосмоса с макрокосмосом, змея, кусающая собственный хвост, атомное ядро с вращающимися вокруг электронами суть модель Солнечной системы…

Дорогой сын! Спешу сообщить тебе этой запиской, которую передаю с мамой, что утром 10 июля 1993 года пришла ко мне мысль о создании принципиально нового философского учения. В основе его — необходимость примирить, точнее поглотить в одном учении материализм и идеализм. Диалектика в том, чтобы признать существование — и равноправное, заметь! — идеального и материального. Борьбу противоречий я сохраняю исключительно для целей приведения всего сущего в надлежащий порядок. Не скрою: подтолкнули меня к сему открытию некоторые высказывания Плотина. Но оглядываясь на собственную жизнь, я вспоминаю, что всегда с симпатией относился к тем учениям, кои вносили некую упорядоченность в систему отношений Человека и Мира, сокращали наши усилия в достижении поставленных целей, в частности бритву Оккама, которую я давно уже взял на житейское вооружение.

Словом, я назвал эту философию философией порядка и прошу тебя высказаться на сей счет.

Прочитал ли ты роман «Вторжение»? Видимо, еще нет, ибо к этому моему сочинению нельзя остаться равнодушным.

Передай с мамой, если найдешь время, собственные соображения.

Привет Марине.

Жму руку.

Философия порядка только укрепляет земную цивилизацию, позволяя сосуществовать вместе, и с нею в том числе, иным идеям.

Содействовать равновесию космических сил — вот главная задача человека!

Борьба материалистов и идеалистов бесплодна, находится вне философии порядка.

Более того, диалектика заключается именно в том, чтобы покончить с проблемой первичного и вторичного, дать им статус полноправных сторон бытия.

В старой книге записей телефонных разговоров нашел сейчас, вечером 9 июля, два почему-то здесь зафиксированных сюжета двух детективов — «Труп на эскалаторе» и «Убийство в клетке».

Почему бы не использовать эти ситуации в «Гитлере»? Цепь загадочных убийств, которые потрясли Москву… Тут и марковская АРМАДА… Может быть, именно Саша создает отряд народных мстителей. Движение «Младороссы».

Завтра же обыграю сегодняшнюю находку.

Извечная драма идеала.

Его возникновение, расцвет и увядание. Не являемся ли мы свидетелями подобного процесса?

— Идеал — это жизненная функция, — говорит Хосе Ортега-и-Гассет, — один из многочисленных инструментов жизни.

Мужчина велик тем, что свершает, сила женщины в том, что она существует.

Загадочная Вера накладывает мой образ, сформировавшийся в ее сознании, на встреченного ею молодого двойника, видит, что мерка совпадает, и сие усиливает ее чувство к Стасу Гагарину, но уводит Веру от образца, то есть отдаляет от меня… Вот такой парадокс!

Но где взять женственных женщин?

Алан Уильямс. «Дневники Берии». Киев. «Молодь». 1992. Читать сей опус принялся 23 июля вечером, в поезде Москва — Саратов.

Вечером того же дня я подумал о пределе человеческих желаний. Как индивидууму самостоятельно и разумно, в соответствии с философией порядка, определять границу и без внутренней борьбы останавливаться перед ней?!

Такой порядок в человеческом поведении сделал бы людей по-настоящему счастливыми.

Сон о том, как я перехитрил смерть Веры. Это я опишу, что видел сон. На самом деле я придумал сюжет для романа в 21–25.

Использование кортизона вызывает желание покончить с собой.

Роман Алана Уильямса «Дневники Берии» я взял почитать в кабинете Мотринца, когда был во Львове. И только сегодня, 26 июля 1993 года, закончил чтение, пребывая на Юсова-старшего даче. Что же полезного почерпнул в книге?

«…У него очень маленькие руки и ноги, он семенил на ходу, как педераст».

И мне это до сей поры не было известно.

Как Берия едва не погорел, скрыв в октябре 1941 года донесение от летчика-наблюдателя, что тот видел на Варшавском шоссе колонну танков в пятнадцать миль — или километров? — идущую к Москве.

История с Катынским расстрелом. Сталин сказал по-грузински: надо рассредоточить, рассеять, мол, такое количество пленных угрожает безопасности и с этим надо покончить. А Берия понял сие, как указание уничтожить людей.

Боялся ли Сталин Берию?

События в Берлине в июне 1953 года. Вальтер Ульбрихт и Лаврентий Берия.

Абакумова звали Виктор Семенович.

Странные врачи, окружавшие Сталина в последние часы. Ставили пиявки на шею, как некие дуремары — дурью маялись?! — и кололи всевозможные препараты до тех пор, пока вождь не задохнулся.

Надо спросить об этом, набравшись духу, у Иосифа Виссарионовича.

Теория кристаллизации любви по Стендалю.

— Любовь есть жажда красоты, — говаривал Лоренцо Медичи. — Appetito di bellozza!

Режим внимания определяет состояние нашего духа.

— Не трудно понять, — наставительно поднял вождь правую руку с зажатой в ней давно погасшей трубкой, — даже вовсе не трудно понять, что антисталинизм есть подлинный троянский конь, понимаешь, в коммунистическом движении. Тот, кто много делает, всегда более удобная, понимаешь, мишень, чем тот, кто ничего не делает…

Вывод Сталина в отношении обострения классовой борьбы удивительным образом подтвердился в наше время.

Сталин предвидел также, что Ялтинское и Потсдамское соглашения продержатся не более полувека.

— После моей смерти, утверждал я, и, увы, оказался прав, понимаешь, наше поколение коммунистов будут обвинять во многом таком, в чем мы не были виноваты, — сказал вождь.

Однако ветер истории неизбежно сметет с наших могил засохшие листья клеветы и обнажит святую истину.

Диалектика — есть необыкновенно сложная вещь, исчерпать ее пусть и гениальными законами, сформулированными Гегелем, невозможно. Великий философ наметил лишь четыре закона — вехи, всего четыре! — на пути, по которому пойдет человечество…

Если протрезвеет.

«Великолепие Абсолюта» — десятая глава книги «Бхагавадгита». Кришна, якобы автор сей книги, участвовал во всех событиях, описываемых в ней, находясь в обличье одного из принцев, был даже возничим на колеснице Арджуна, сына Панду, великолепного лучника.

Этот вариант стоит рассмотреть в «Страшном Суде». Быть может, один из Зодчих Мира участвует в событиях Гражданской войны в России, приняв на себя обличье… Кого? Ну хотя бы… Писателя Станислава Гагарина!

А фули!? В роли Зодчего Мира, в роли Бога я еще не был…

Идея! Потому и к философии порядка я пришел, что во мне был тогда один из Зодчих Мира. Через меня и провозгласил это учение. Ну как?

Было это уже, Папа Стив, было… И через Магомета, и через Христа, и через Будду высказывались боги перед нами, грешными. Но как повод еще раз продемонстрировать миру писательскую раскованность Станислава Гагарина — неплохо… На четыре с плюсом!

Гьянам — чистое сознание.

Душпурена — никогда не быть удовлетворенным.

Манах — ум, а буддхих — разум.

На санскрите гьянам переводится и как знание. Сознание есть знание?

Частная собственность была, есть, и будет абсолютным самоотчуждением человека.

Это ведь так очевидно!

Написать статью — «Грубый коммунизм, или как русские марксисты отреклись от бородатого пророка».

Начать такими словами:

Намерение написать эту статью пришло ко мне уже после того, как в программу Русской Державной партии я внес положение о том, что марксизм оказался чужд русскому национальному духу.

Сегодня я отнюдь не убежден в бесспорности этого, излишне безапелляционного тезиса.

И далее о повсеместных искажениях марксизма, особенно марксизма советского…

Проблема идолов, толкуется расширительно, вселенски.

Для того сей ум необуздан, самореализация тяжкий труд. Но обязательно добьется успеха тот, кто властвует над своим умом и кто идет к цели верным путем, таково мое мнение.

Телеология красоты.

Многие годы грузины старались укрыться под подолом Матушки России, спасаясь от персов. А теперь то и дело пытаются нагло и бессовестно задрать этот подол, не понимая, что надо сидеть тихо и смиренно, не раздражая приютившую их Россию.

Свобода, говаривал Владимир Ильич, весьма дорогая штука и потому обязана быть упорядочена, выдаваться гомеопатическими порциями.

Много свободы — и лекарство превратится в отравляющее вещество.

Избыток свободы противоречит философии порядка.

Что читал я во время работы над «Страшным Судом» на саратовской даче?

«Бхагавадгита». Как она есть. Полное издание с подлинными санскритскими текстами, русской транслитерацией, дословным и литературным переводами и подробными комментариями.

Это руководство по сознанию Кришны, отпечатанное в России и являющееся целью распространения влияния кришнаитов, которые уже серьезно укрепились повсюду.

А начальство, иерархи Русской Православной Церкви не бьют, увы, тревогу… Хотя и ослу ясно: эти штуки вовсе не безобидная акция, это еще одна попытка, с другой уже стороны, навредить России, исказить менталитет русского народа.

Дались же эти затеи против нас всему миру! Никак не хотят оставить русский народ в покое…

Переиздали сию книжицу в 832 страницы и тиражом в 250 тыщ при участии СП «Интербук», Ленинградский «Печатный двор» тираж маханул еще в 1990 году.

Кроме того, я читаю сборник Уральского университета «Осмысление духовной сущности», 1992 года. Отметил статьи С. И. Орехова «Необходимость Антихриста» и Л. Н. Когана «Иисус Христос и Понтий Пилат», они меня заинтересовали. Здесь и работа Анатолия Гагарина «Феноменология страха».

«Лезвие бритвы» Ивана Антоновича Ефремова, изданное «Правдой» в 1986 году.

Сборник Андрея Платонова, «Правда», 1989.

Тут меня заинтересовали автобиографические заметки и его записные книжки.

«Городок в табакерке». Сказки русских писателей.

Сергей Михайлович Соловьев «Чтение и рассказы по русской истории». Та же «Правда» и тоже 1989 год.

Тогда еще выпускали достойную литературу, увы…

Ответственный секретарь «Саратовских вестей» поэт Бойко подарил мне местный сборник «Красота спасет мир», тираж всего одна тысяча экземпляров. Здесь собрано последнее, что сочинили писатели Поволжья.

Сборник идет под рубрикой «Русская провинция: дела и люди». В нем семьдесят пять! — авторов…

Как сказал Бойко, выходит сборник благодаря саратовскому энтузиасту Александру Гнутову. Спасибо тебе, дружище Гнутов!

Эрих Фромм. Душа человека. Теперь это одна из самых моих настольных книг.

Михаил Булгаков. Белая гвардия. Мастер и Маргарита. «Мастацкая литература». Минск. 1988.

Любопытно, но искры не высекает. Читаю «Мастера» в третий или четвертый раз и гадаю, в чем секрет его успеха.

Между прочим, это издание имеет тираж два миллиона девятьсот тысяч экземпляров. Однако!

А я с пятьюдесятью тысячами «Вторжения» мечтаю хотя бы о всероссийской известности. Наивняк!

Томик сочинений Александра Яковлевича Аросева, выпущенный «Современником» в 1989 году.

Внук народовольца, большевик и толковый писатель.

А скольких русских сочинителей, сгинувших в двадцатые и тридцатые годы, мы еще не знаем…

«Грубый коммунизм, или как мы отчуждаем себя от марксизма».

Капиталистический способ производства в принципе не может быть носителем общечеловеческих ценностей.

Положение Гераклита из Эфеса о том, что «в одну и ту же реку мы входим и не входим, существуем и не существуем» применительно развитию в романе «Страшный Суд» параллельного мира.

Посмотрел записи к роману и увидел, что в составленном мною плане развертывания Гражданской войны в России среди новых горячих точек значится — Волга. Запись от 16 мая. А ведь я не собирался тогда на Волгу… Опять интуиция?

Последние слова романа.

Насчет того, что Станислав Гагарин не зря жил на белом свете. Хотя сие и пустая риторика.

Ничего не случается в этом мире зря. Все имеет цену и взаимосвязано, любому овощу отведено собственное время.

А ведь роман Виктора Гюго о Гражданской войне во Франции так и назывался — «Девяносто третий».

Черная книга предателей России. Нарисовать жуткую картину материализации приговора на бумаге в реальное приведение приговора в жизнь.

Расстрел телевизионных экранов. Выстрел в электронное изображение — и тут же загадочная смерть того, кто был на экране, смерть его на самом деле, так сказать…

А вообще-то, видимо, необходимо кому-то составлять списки тех, кто предает и продает Отечество.

Объяснения вовсе не фантастические. В студии, в одной из камер вмонтирован автомат калашник, а оператор — специально подготовленный палач ВЗОРа.

Высшая

Защита

Обиженной, нет, лучше оскорбленной

России. Аббревиатура — ВЗОР.

Расстрел экранов — на сборище продавшейся творческой интеллигенции, скажем, в ЦДЛ или Доме кино.

В Греческом, так сказать, зале…

Мы совершаем величайший грех против воли великого творца нашего, когда мы спокойно смотрим на то, как сотни и сотни тысяч одаренных людей гибнут, подвергаясь всем ужасам пролетаризации, и в то же время дрессируем зулусов и кафров, чтобы дать им возможность занять места в более высоких профессиях.

Стыковка идей Гитлера: партия суть орден, иерархический орден секулярного священничества — и Сталин: партия есть орден меченосцев.

Фраджа — готское имя Иисуса Христа.

Роль женщин в жизни Станислава Гагарина. Дать там, где речь пойдет об отношениях Веры и моего двойника.

Чингиз-хан появляется во время столкновения на афганской границе. Он командует войсками таджикского правительства. Его зовут Чингиз Темучинов.

Теория полой земли. «Мы одни во Вселенной и находимся внутри бесконечно далекой скалы». Капитан американской пехоты Саймонс. Создатель корешизма Сайрус Тид и летчик Бендер.

Как и все биологические дисциплины, история имеет специальный раздел для монстров — тератологию.

Любопытно! Разобраться с этой наукой… Создать собственную монстрологию.

— Более чем полвека назад я утверждал, что городские массы опустошены, — сказал Гитлер. — Может быть, в прошлом веке все было иначе, и тогда оказывался прав Маркс, но в Двадцатом столетии рабочий класс перестал быть прогрессивным классом, его трудно поднять на великие дела. Высшие ценности сохранились только у крестьянства, и спасение России, а с нею и всего мира, придет из деревни…

Заявление Рудольфа Гесса после ареста его англичанами в 1941 году.

Философия порядка и отношение к ней Зодчих Мира. Мнение Сталина и Гитлера, Наполеона и Александра Македонского.

Засилие оккультизма в гитлеровской Германии парализовало немецкую науку. Сегодня мы наблюдаем аналогичное явление в России.

Говорят, что на германские оккультные исследования мистических теорий ушло больше средств, нежели на создание американской атомной бомбы.

Нисколько в этом не сомневаюсь и подозреваю, что вся эта бредятина была навязана нацистам ломехузами, дабы разрядить их силы, уменьшить энергию духа, заставить арийцев заниматься никчемной фуевиной.

Чингиз-хан о судьбе Хазарского каганата.

«Тот институт, у которого нет решимости всеми средствами защитить собственное существование, практически теряет и право на существование.

Всякая половинчатость является только внешним проявлением внутреннего упадка, раньше или позже за проявленным внутренним упадком последует и окончательная катастрофа».

Ну прямо о Горбачеве и «пробках перестройки» написал партайгеноссе фюрер!

Универсализм Владимира Соловьева — есть норма для истинно мыслящего существа. Было бы странным, если бы любой русский сочинитель, идущий с собственным словом к соотечественникам, не был бы всесторонне и разнообразно образован и не отличался бы широким спектром интересов.

Однако мы как раз и имеем куцых, зауженных и примитивно-пошлых псевдомыслителей.

Именно они и задают тон и в литературе, и в искусстве, и, что особенно опасно, в российской политике.

Ориген — стоический платоник, представитель доникейской патристики. Оскопил себя, мудила… Зачем?

Охлофоб — тот, кто ненавидит толпу. Это про меня… Я всегда инстинктивно сторонился, избегал, боялся большого скопления людей, не ходил на митинги. Why?

Человек-масса, добровольно отказавшийся от самостоятельного мышления и собственного достоинства личности, таким мне представляется нынешний мой народ.

Разумом далеко не исчерпывается многообразие бытия.

Человек суть чистая возможность, и только…

«Как свет обнаруживает и самого себя и окружающую тьму, так и истина есть мерило и самой себя и лжи».

Идея эманации — самоизлучения Бога — Зодчих Мира? — в космосе.

Натуралистический пантеизм — приближение Бога к природе и растворение в ней — близок моему духу на генетическом уровне. И сдается мне, что подобные подсознательные факторы присущи славянскому духу вообще…

Славянский взгляд на природу и отношение к ней.

— Возможное и случайное, — говорит Спиноза, — лишь недостаток нашего разума.

Как можно мир бесконечный мыслить как целостный и единый? Ответ на этот и другие вопросы дают постулаты философии порядка.

Мадам Кускова в письме к Вольскому сообщает, что в масонской ложе состояло два виднейших большевика.

После октября они принадлежность к масонству ничем не выдали.

Еще бы! Но кто они?

Срочно перечитать «Жизнь Клима Самгина» Горького! Надеюсь, там есть кое-какие ответы на вопросы Смутного Времени…

Если философ Владимир Соловьев был поэтом, то почему прозаику Станиславу Гагарину не стать философом?

Спиноза — главный представитель рационализма.

Если философия является наукой наук, а науки не могут разделяться на идеалистические и материалистические, то одна лишь философия порядка способна стать матерью семейства разного рода уже открытых человечеством истин.

Декарт полагал, что разум ошибаться не может… Может… Еще как может!!!

Арон Яковлевич Аврех «Масоны в революции». Издательство политической литературы. 1990.

Автор предисловия, член-корреспондент АН СССР П. В. Володуев пишет, что суть концепции книги — в обосновании наличия в предреволюционной России разветвленной сети масонских лож и крупной, если не решающей роли их членов в событиях Февральской революции.

Так был ли мальчик, то бишь масонский заговор?

Сталин говорит обо мне теплые слова.

Не скрою: мне были по душе похвалы, которыми наделил меня Иосиф Виссарионович…

Теория отчуждения и классовая борьба.

Вертолет системы Камова ласково называют камушек.

Вера подымает камушек в воздух. Я лечу с нею осматривать горную долину, в которой уничтожены бандиты, прорвавшиеся из-за Пянджа.

— Умеешь водить вертолет?

— Я умею делать все, что в состоянии освоить человек, — ответила странная женщина. — И даже более того…

Мысль. Уж не является ли она одним из Зодчих Мира? Тогда, выходит, я близко общался с богиней?

Вертолет резко пошел вверх, в кабине потемнело, и я очутился в лифте… Цветной бульвар…

Следующая после «Любови второй свежести» глава будет девятая: «На фронтах Гражданской войны». Главок двадцать — боевые эпизоды, события политической жизни, действия, происходящие исключительно в параллельном мире.

Главу десятую назову — «Издательские тревоги». Она будет посвящена событиям реальной жизни, хотя и не без фантастики, бесед с пришельцами из прошлого, четким изложением того, что происходит вокруг меня.

Начну эту главу так: «Из страшного параллельного мира Гражданской войны я вернулся в тот день, когда Геннадий Иванович Дурандин привез из Электростали сигнальный экземпляр первого тома Библиотеки «Русские приключения» — так мы зашифровали Собрание моих сочинений».

И дать историю того, как готовилось оно, как я скромничал, стеснялся поставить собственное имя на переплете…

— Лучше поздно, чем никогда, — усмехнулся Адольф Алоисович. — Ломехузам без разницы.

Картезианская логика Западного мира. Что можем противопоставить ей мы, русские, обитатели иного духовного бытия, обладатели другой логики?

Вечный поиск Божественной Правды.

На том стоим!

Часы и волшебные мгновения нашей с той Верой близости… Но можно ли различать чувство по степени свежести?

Прыжок из вагона. Тамбовская земля.

Не пришла на свидание в «Кто есть кто» Надежда Гарифуллина, но возникла там галактическая Вера.

Подготовка к государственному перевороту. Штурм Белого Дома связать со штурмом Бастилии. И там, и здесь провокация ломехузов.

Роль факта в истории, факта в философском, а не в житейском смысле слова.

Философию порядка можно в определенном смысле полагать философией практики.

Декабристы постоянно подчеркивали, что в их политических новациях цель никогда не освящала средство.

Это, увы, истинно русский подход. Цель, — всегда утверждаем мы, — не оправдывает средства… И отправляемся в Матросскую Тишину. Или в Лефортово.

Да, скажу я, цель не оправдывает средств, но их и не определяет… И это понятно. Ведь цель пока еще в будущем, а средства уже под рукой, они в настоящем. Вопрос в их выборе, для выбора нужна воля, а разве проявляется в каждом из нас она достаточно отчетливо и мощно? Великая вещь — выбор!

Ллойд Л. Чайнреб. Отказ в правосудии. Уголовный процесс в США. 1985.

Порочная практика разрешения дел в уголовном процессе посредством заявления о признании обвиняемым вины.

По сути это сговор между обвинителем и защитником при попустительстве судьи.

Принципы подобных сделок неприемлемы для нашего права.

Смотри об Антихристе на стр. 258 екатеринбургского сборника. Цитаты Марка и Матфея.

Ныне Россия проходит испытания Антихристом. Пророчества Ефрема Сирина, средневекового предтечи.

Тема пророчества в романе «Страшный Суд». Да и во «Вторжении» с «Вечным Жидом» тоже…

Разгул мракобесия и шарлатанства! А ля Джуна, Чумак, Кашпировский и иное шарлатанство в годы Смутного Времени.

…Гоните действий ход живей, за эпизодом эпизод. Гете.

Пейзаж на войне подчинен жестокому делу войны и потому перестает быть фактором, умиротворяющим человека.

«Духовной жаждою томим, в пустыне мрачной я томился, и шестикрылый серафим на перепутьи мне явился…»

Честь, это объективно — мнение других о нашем достоинстве, а субъективно — наш страх перед этим мнением.

Индивидуальность стоит далеко выше национальности.

Всякая нация смеется над другой, и все они правы.

Страх смерти не зависит ни от какого знания: ведь животное испытывает этот страх, хотя оно и не знает о смерти.

Как быть с Памиром?

Десант на Курилах. Японцы не смиряются. Морская пехота США в Петропавловске и в Анадыре. Камчатка и Чукотка выходят из Дальневосточной республики.

Сталин, Гитлер и я на Волге.

Гитлер и его истинное отношение к России.

— Я ведь не один управлял рейхом…

Влияние среды.

Сталин: — Полностью согласен с Адольфом.

Идея! В моих разговорах с Гитлером вставлять фюреру целые фразы и абзацы из его рассуждений в «Майн Кампф». Должен в этом случае возникнуть эффект прямой речи настоящего Гитлера, сохранятся его пафос и лексика.

Рассуждения фюрера об искусственном ограничении рождаемости. Человек не может заниматься этим, как делает это природа. Он создан из другого материала. Он «человечен».

Но как быть с его собственной практикой, когда Гитлер пришел к власти?

— Природа не признает политических границ, — сказал Адольф Алоисович. — И еще: человечество стало великим в великой борьбе — человечество погибнет при существовании вечного мира.

Ломехузы подталкивают нас к политике внутренней колонизации, которая ведет к гибели русской нации.

В каждом человеке заложена сильная энергия, которая может взаимодействовать с энергией вне нас, но человечеству эти энергии попросту пока неизвестны.

Никакой народ не может процветать, если не есть справедлив.

Как сконцентрировать и извлечь глубоко запрятанную в меня энергию? Нужна, говорят, безграничная вера в собственные возможности, и эта Вера у меня уже есть… Что же еще? Самовнушение и развитие внутренней уверенности в наличии этой Веры.

Теперь, когда существует философия порядка, я обладаю куда большей психической силой, нежели в ту пору, когда был заурядным материалистом.

Личность — как вариатор истории. Развить сие положение и подкрепить примером.

Проблемы гусарства на Руси.

— Нужно быть доблестным ради себя самого, — говорит Монтень.

Гусарство — как явление нравственного экстремизма.

Что есть аналог гусарства в наше время? Десантники, спецназ, пограничники, афганцы? Нет, увы, это вовсе иное…

Любого рода экстремизм есть гусарство, перенесенное в политику.

Этическая подоплека дуэли.

Мой двойник, оскорбленный за Станислава Гагарина, вызывает оскорбителя на дуэль. Кого? Найти нетрудно, оскорбителей и обидчиков у Папы Стива предостаточно…

Дуэль — как модель террористического акта. Ситуация и психология предела! Вот что… Гусары убивали ради чести, террористы делают это ради идеи, но особый кодекс чести есть и у них…

Мотив убийства у террористов даже более значителен, если не глобален: они ведь защищают терактом поруганную честь всех униженных и оскорбленных на белом свете!

Еще раз о нравственном экстремизме.

Если все религии основаны на покорности, на добровольном рабстве, как могут радетели Новой России утверждать, что только православие спасет Отечество?!

Религия, особенно государственная, вреднее любого политического устройства.

Древние стоики полагают, что «для мудрого нет закона». Речь здесь идет, по-видимому, о том, что по-настоящему умный и образованный человек формирует собственную этику по принципам философии порядка, философии здравого смысла.

— Я стремлюсь не иметь ни в ком настоятельной необходимости, — говорит Монтень.

Как он прав!

Идея! Станислав Гагарин — посредник между Зодчими Мира и человечеством.

Филон Александрийский и его мысли о посредничестве.

Предтеча Иисуса — Иоанн Креститель. Его роль в формировании личности Христа.

Предтеча Антихриста — некий маг Симон, о котором говорится в Деяниях апостолов.

Появление новой мифологии, основанной научными фактами и открытыми законами, сочетается с принципами философии порядка.

Образ Антихриста по Ефрему Сирину.

Написать статью: «Россию спасут русские!»

Показать в ней, что дело не в способе хозяйствования, не в экономических реформах, а в национальном объединении русских, в консолидации соотечественников на борьбу за выживание вида.

План девятой главы.

Зачин — какова идея романа. Труп в клетке.

Заговор. Вовик сунулся и попался… Его приняли за агента ВЗОРа — Высшей защиты оскорбленной России. Просачивается взрывная информация.

Новые республики — Великорусская, в составе Липецк, Орел, Брянск, Воронеж, Тула, Смоленск, Владимир, Тверь и Ярославль, со столицей в Орле.

Старая Русь — Новгород, Псков и Ленинградская область. На правах автономии присоединилась Нарвская республика.

Визит дружбы кораблей НАТО в Ленинград.

Морская пехота США под видом войск ООН. Уличные бои в городе между ОМОНом и янки.

Совещание руководителей темных сил.

Десант миротворческих контингентов в Москве, Одессе, Мурманске, Нижнем Новгороде и Екатеринбурге.

Александр Лебедев «Честь». О духовной судьбе и жизненной участи Ивана Дмитриевича Якушкина. Политиздат, 1989.

…История сдирает с меня кожу. Это выражение Салтыкова-Щедрина весьма кстати для нашего Смутного Времени.

Якушкин — единственный из декабристов, который не дал никаких показаний.

«…Подлость русских писателей мне непонятна».

Мне — тоже…

P. S. И самое удивительное в том, что подличают они и тогда, когда корыстная необходимость в сем отсутствует, подличают исключительно из любви, так сказать, к искусству.

Куры и индюшки Екатерины Второй в ее письме к Вольтеру.

Энергия отталкивания Якушкина. А затем и у Пушкина, Чаадаева, Грибоедова, Лермонтова. Есть ли подобная энергия у Станислава Гагарина?

Народу России надоело состояние постоянной тревоги, потому оно с облегчением восприняло известие о начале Гражданской войны.

Иван Солоневич о князе Олеге. Основатель Российской Державы.

Дать характеристики тех, кто послан Зодчими Мира помогать России. Наполеон Бонапарт, Суворов, Чингиз-хан Батый, Александр Македонский, адмирал Нахимов.

Несмотря на мощную фигуру, Александр двигался проворно и ловко. Македонский высоко держал голову, взгляд у него был гордый и проницательный. Когда Александр всматривался в собеседника, он прищуривал нижние веки.

Какая сила двигала Александром в его постоянном стремлении на Восток?

Русские землепроходцы Семнадцатого века… Нет ли у них некоего сходства с Македонским?

В Александре Филипповиче чувствовалась сила, которой не найдешь у обыкновенных смертных.

Герой так и пёр из него, так и пёр…

Ростом Македонский был четыре локтя и палесту — ладонь.

Бессознательное состояние разума скорее подвиг. Нет у человека иного выхода на сверхъестественные действия, нежели осознанный подход к проблеме чудесного.

Папа Стив — всего лишь большой шутник, разыгрывающий соотечественников… Вот и все!

Надо ли мне побывать в тех временах, в которых действовали великие полководцы, явившиеся на помощь России?

Кажется, что есть в этом смысл. Во-первых, мне, например, интересно узнать, как Наполеон разгонял Директорию и какими чувствами при этом руководствовался Великий Корсиканец. А во-вторых, об этом полезно узнать и моим читателям тоже.

У Бога добра Ормузда в одежде три цвета — белый, красный и синий. Жаль, что я не знал этого, когда писал роман «Вечный Жид».

Николай Бердяев. Кризис искусства. Издание Г. А. Лемана и С. И. Сахарова. Москва. 1918 год.

Слишком свободен стал человек, слишком опустошен своей пустой свободой, слишком обессилен длительной критикой эпохи.

В один из дней моего одиночества в Старом Мерчике я просмотрел книги, стоявшие на полке в горнице, и обнаружил там челябинский альманах «Каменный Пояс» за 1976 год, где оказалась моя повесть «Разрешение на проезд в спальном вагоне».

Тут же была моя подпись, которой я дарил книгу Людмиле в феврале 1978 года.

Судя по девственной сохранности альманаха, никто мою повесть не читал, увы… Но я отнесся к этому спокойно, теперь уже окончательно убедившись в том, что родственники мои книг Станислава Гагарина не читают.

На этой же полке меня заинтересовали: рассказы Брет-Гарта на английском языке, «Повести Белкина» и «Дубровский» с «Капитанской дочкой», монография Г. Ю. Стернина «Художественная жизнь России 1900—1910-х годов», изданная «Искусством» в восемьдесят восьмом году. Отобрал я для знакомства брошюру И. М. Кутасовой «Антифилософия «новой философии», сборник «Эстетика Уильяма Морриса и современность», роман Джона Чивера «Буллет-Парк», и книжонку А. Т. Глухова «Книги, пронизывающие века» — панегирик «Началам» Эвклида, «Канону» Ибн Сины, «Диалогу» Галилея, «Происхождению видов» Чарльза Дарвина и некоторым другим трудам, оставившим заметный след в истории человечества.

Книжицу сию, выпущенную «Радяньской школой» в Киеве в 1974 году, я особо отметил, проштудирую ее с интересом. Есть и другие, но о них потом.

Но мне кажется, что в Старом Мерчике я больше читаю, нежели пишу. Надо разумно сочетать и то, и другое…

Roma, locuta, causa finita — Рим сказал, дело закрыто.

Проблема создания новых членов менделеевской семьи в книге Флерова и Ильинова «На пути к сверхэлементам». Педагогика, 1977.

Ионная архитектура и «рак» атомных реакторов.

После полетов к Луне по микроотверстиям в шлемах скафандров астронавтов было обнаружено, что их головы несколько раз «навылет простреливали» тяжелые ионы.

За два года полета на Марс космические ионы разрушили бы одну десятую процента клеток мозга путешественников.

Тяжелые ионы обнаружены в составе космических лучей.

И. А. Бунин. Стихотворения. Серия «Классики и современники». Москва. «Художественная литература». 1985.

Abshaffen, abshaffung — упразднить, ликвидация, выведение из употребления, замена.

Veknichtung — превращение в ничто, уничтожение.

Aufhebung — снятие, отрицание.

Экзистенциалисты полагают, что «существование предшествует сущности». Это означает, что человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом определяется в нечто, именуемое личность.

Что же, в этом утверждении есть смысл.

Не верю, что Александр Македонский отказался от использования досок, утыканных гвоздями, ежей, так сказать, античности, для борьбы с вражеской конницей, а изобретателя приказал немедленно умертвить, как пишет об этом Ефремов в «Тайс Афинской».

Конечно, крутой сей паренек таки благородный герой и мог сказать: «Есть вещи, которые не позволено преступать ни смертным, ни даже богам. Истинная судьба решается в честном бою лучших с лучшими…»

А как же военная хитрость?

Надо спросить об этом случае Сашу… Скорее всего, красивую байку выдумал Иван Антонович, человек тоже весьма благородный, но с точки зрения Двадцатого века.

Предатель собственной страны заслуживает смерти у всех народов.

Поэтому кудреватые митрейки и митреватые кудрейки напрасно уповают на «Боинги», заправленные керосином… Их судьбу давно определили неумолимые мойры.

Сражение Македонского на реке Гидиспе в Индии. Встреча с боевыми слонами. Дожди, затопленные берега, усталые от немыслимого перехода македонцы, бактрийские и согдийские конные лучники.

Но Александр, выиграв и эту тяжкую битву, с прежним упорством стремился на Восток. Почему? Что так обреченно толкало его на край Ойкумены? Что отличало порыв царя Александра от сходного стремления князя Олега расширить Державу — и тоже за счет движения к восходу солнца?

— Слабость твоя не в женщинах, в примитивном, варварском смысле, — сказала великому царю Таис, — а в том, что ты стремишься ко всему недостижимо далекому. А женственное начало суть самое неуловимое явление в мире. Гоняться за этим — безнадежное дело, и решаются стать на этот путь лишь художники и поэты.

Женское начало в высшем, божественном смысле недостижимо, как линия горизонта, достигнуть которого лишь может безумный.

Мудрость малоприятна для ее носителя. Мудрых людей очень мало. Мудрость накапливается незаметно у тех, кто не поддается восхвалению и отбрасывает ложь.

Проходят годы, и вдруг ты открываешь в себе отсутствие прежних желаний и понимание собственного места в жизни. Приходит самоограничение, осторожность в действиях, предвидение последствий, и ты — мудр.

Македонский в отличие от потомков князя Олега не достиг Великого океана.

На краю Ойкумены, на берегу индийского Гифасиса царь поставил двенадцать каменных колонн, которые обозначили восточный рубеж его империи, и повернул назад.

— Необходимо убивать всех, кто причиняет людям страдания, и тех, кто лживым словом ведет людей в бездну жестокости, учит убивать и разрушать якобы для человеческого блага.

Я верю, будет время, когда станет много таких, как я, и каждый убьет по десятку негодяев.

Но мне нужен учитель, который знает, как отличить мертвую душу от живой, знает, кто недостоин лишнего часа ходить по земле!

Чтобы человек мог взять на себя темную обязанность кары, он должен обладать божественной точностью прицела.

Так говорит Эрис, подруга Таис Афинской. И далее:

— Если нельзя спасти хороших, то, по крайней мере, можно истребить человеческую пакость, не дав ей жить дольше и лучше.

Ну что же… Собственно говоря, роман «Страшный Суд» и пишется в духе этой позиции. К сожалению, у меня нет возможности в реальной жизни поступать согласно принципам Эрис, но я готов десятками, и сотнями, тысячами уничтожать негодяев и предателей, очищать от нечисти хрустальную реку человечества хотя бы мысленно, на бумаге.

Как знать, может быть, неким образом мои идеи материализуются, и тогда многочисленные, увы, подонки будут казнены в действительном мире.

— В сущности, все мы коллективные существа, что бы мы о себе не воображали, — сказал Гете.

Цитата выше документа. Любой документ можно подделать, цитату — никогда.

История — открытый процесс с «двухсторонним движением» мысли; прошлое и будущее в ней взаимодействуют, и настоящее обнаруживается в точке их пересечения.

— Почти все попытки истребить то или иное учение при помощи голого насилия без определенной идейной основы, которая стояла бы за насилием, кончались неудачей и нередко приводили к прямо противоположному результату, — утверждает Адольф Гитлер.

Остерегайтесь вообще считать широкую массу глупее, нежели она есть в действительности! В политических вопросах правильный инстинкт нередко означает больше, нежели разум.

Проблема двойников Президента. Южно-Уральская республика добивается выдачи президента, но тот оказывается всего лишь двойником.

Идея вселенского потопа, ожидаемого горбигерианцами после Сталинграда, и концепция Конца Света в «Страшном Суде».

— Нацизм не укладывается в рамки политического движения, — утверждает Валентин Пруссаков.

«Форд и Гитлер» — поучительная статья Пруссакова, которую следовало бы опубликовать во всех патриотических изданиях.

В автобиографии Форд утверждал, что каждому должно быть позволено взять от общества эквивалент собственного вклада. «Если человек ничего не вносит, то не имеет права ничего брать».

В американской среде Форд видел «зловещую прослойку», состоящую из еврейских посредников, единственная цель которых — накопление капитала.

В фордовской газете «Дирборн индепендент» упорно повторялось, что евреи «сами ничего не производят, но манипулируют вещами, созданными другими, оценивая их исключительно с точки зрения денежной стоимости».

— Репринтные переиздания этой газеты назывались «Международное еврейство», германские выпуски носили заголовок «Вечный Жид», — рассказывает Валентин Пруссаков.

Использовать в романе, да и вообще в творческой деятельности, вымышленные цитаты.

Старый писатель с ружьем против голубых касок.

Седьмая главка — террорист в Вологде.

Восьмая — ракетная дивизия в Хмельницком, бывшем уездном городке Подольской губернии.

Девятая — нападение на Нарву.

Десятая — Старый Мерчик. Что пришло мне вдруг в голову… Прибывает князь Олег. Что и как он говорит на Пушечной. Посмотреть у Солоневича.

Как Олег гонял под будущим Харьковом неразумных, допустивших у себя создание антисистемы, хазар.

Чингиз-хан в Пекинском университете защитил диссертацию об исторической судьбе Хазарского каганата.

Опасения Станислава Гагарина — не стал ли Папа Стив незаметно для себя ломехузой?

Майкл Хуан Диего Маккормик Сааведра — философ из Парагвая.

Личность определяет историю как элемент случайного… Или вариаторская возможность личности есть необходимый — в философском смысле — фактор?

Фильмы-репортажи из Вологды, Иркутска, Архангельска, Одессы, Харькова, Кустаная, Ростова-на-Дону, Иванова. Как развертывается междуусобная война.

Ракетные дела. Ядерный шантаж на Украине. «Взорву боеголовку!» Массовая надломленность психики.

Севастополь. У Нахимова полный порядок.

Война обрела ползучий, медленно гниющий характер. Но крови и бедствий от подобных темпов ведения боевых действий было не меньше.

Партизанский характер войны, диверсии в тылу врага, на транспорте, взрывы устрашения, террористические акты.

Забастовки на метрополитене.

Игналинская АЭС. Ее роковая роль.

Русский офицер, семью которого уничтожили латышские айзсарги, решает взорвать атомную электростанцию.

Он захватывает ракетную установку и разрушает ядерный блок. Прибалтика, Польша и север Белоруссии накрыты радиоактивным покрывалом.

Поголовное бегство на юг. Но часть жителей захватывает любые средства и устремляется на север, в скандинавские страны.

Скандинавам не нужны облученные люди, которые несут в себе радиоактивную заразу, да и корабли представляют собой источники заражения, плавучую смерть.

Скандинавы организуют жесткую охрану побережья. Их авиация и военный флот безжалостно отгоняют от собственных берегов рвущихся к ним прибалтов и поляков, расстреливают приближающихся к морской границе, топят корабли беженцев, а тех, кто прорывает кордоны и выползает на берег, ликвидируют полицейские патрули и вооруженные отряды добровольцев из местного населения.

Но поднимается южный ветер, и ядерное покрывало перемещается с Прибалтики на Швецию и Норвегию…

— Демосфен — болтун! — резко произнес Александр Великий.

Легенда о встрече Александра с Диогеном.

Дать ее в пересказе молодого царя.

Он привлекал к управлению завоеванными странами туземцев, с уважением относился к местным верованиям и обычаям, сохранял чужие традиции.

Заговоры против Александра.

— Вы не исключение, Станислав Семенович, — усмехнулся Александр Великий. — Осенью 330 года я раскрыл против себя заговор в Дангиане и Профазии, в котором участвовал друг детства Филат. Мне пришлось его казнить, а заодно с Филатом умертвили и его отца Парменона. Таковы были нравы античности, Папа Стив…

«В Двадцатом веке нравы мягче не стали», — мысленно усмехнулся я, но, увидев, как Саша вдруг потемнел лицом, не стал развивать эту тему.

«Наверное, вспомнил о гибели Клита, — подумал об Александре Папа Стив, — о парне, который спас ему жизнь в битве при Гранике…»

Клита молодой царь заколол, что называется, по пьянке. Раздухарился в крепкой поддаче и в гневном припадке вонзил спасителю нож в сердце.

— Я клял себя за это всю жизнь, — опустив голову, глухо проговорил Македонский. — Но фули толку… Верного Клита мне уже не дано было вернуть.

Особенность политики Александра — стремление слить эллинское начало с азиатским, создание единой системы хозяйствования и всемирной армии.

Одним словом, евразиец Саша Македонский, типичный евразиец! Идейный кореш тезке, Саше Проханову…

Почему умер Александр?

Портреты Македонского царя работы Лизиппа.

Удивительно, что об Александре, о его подвигах и героической личности с восторгом писали поэты покоренных им на Востоке стран — Фирдоуси, Низами и другие.

Его не воспринимали как завоевателя, тирана, захватчика… Почему? Что было такого необычного в юноше-царе, что отличало Александра от других предводителей?

— В чем ваш секрет, Александр Филиппович? — спросил молодого полководца Станислав Гагарин.

— По отцовским линиям у нас сходное происхождение, Папа Стив, — утвердительным тоном сказал Александр Великий.

Я немного смутился. Конечно, мне было известно, что Филипп, его отец, вел через Карана род от знаменитого Геракла, и моему самолюбию, конечно, польстило, что молодой Македонский царь уравнял рюриковичей с потомками античного героя.

Мне кажется, что в «Страшном Суде» маловато фантастики, таинственности, проявления неких, не отмеченных еще наукой сил.

Необходимо наделить этими силами не только посланцев из Иного Мира, но и обыкновенных смертных, в первую очередь Одинокого Моряка и двойника его, Стаса Гагарина.

В 21–20 сообразил: надо научиться замещать ломехузное сознание у определенных индивидов!

А что? В этом есть нечто…

Вечером 3 сентября 1993 года Дима Королев позвонил мне и рассказал, что видел сегодня Валентина Чикина. Главред «Советской России» снова хвалил мою статью о философии порядка, рассказал, что постоянно носит ее с собой, перечитывает и готовится вот-вот ее напечатать.

Пусть бы сделал это побыстрее…

Роль Королева в создании общего названия будущих двух дюжин томов Собрания сочинений Папы Стива.

Отринул идею о светящихся ушах ломехузов. Чтоб не сказали, мол, Гагарин — расист. Принял идею Николая Юсова — пусть у всех нас светятся уши, а у ломехузов, увы, нет.

Лично я не против святящихся у меня ушей. Лишь бы выявить ломехузов, ввергнуть их в психологический вакуум остракизма и тем самым заставить переселиться на выделенную им Зодчими Мира отдельную, предназначенную для мирового господства на ней планету.

И хрен им всем по деревне!

Посоветоваться с киниками. Что, интересно, скажет о нашем хапужном времени Диоген Синопский…

Завтра же утром вместе с Сашей Македонским отправлюсь к нему в Афины!

Когда же вновь появится Вечный Жид? Признаться, Одинокий Моряк соскучился по Агасферу… Мы так хорошо ладили с ним. И мне вовсе не мешало, что Агасфер один из Зодчих Мира.

Ермак — помощник и порученец Иосифа Сталина. Мои разговоры с Ермаком Тимофеевичем.

Образ генерала Лебедя. Его статья в «Правде» за 24 августа 1993 года. Александр Иванович на фронтах Гражданской войны.

Выработать военную доктрину России! Вместе с полководцами прошлого… Вот и Лебедя сюда пригласить, кого-то еще из толковых генералов, Василия Руденко, например.

В прошлом веке император Александр III сказал наследному: Помни, у России друзей нет. — Через сотню лет его слова подтвердились со всей очевидностью. Друзей не оказалось даже в дружной семье народов Великого Союза. А зловещие враги Отечества — европейские страны и Соединенные Штаты. Это до предела однозначно…

Это, разумеется, уже бесспорно…

Убийство Виктора Поляничко спровоцировано статьями Гутионова в «Московском сексомольце», Емельянченко в «Масонских новостях», Черниченко, Нуйкина и Оскоцкого в «Литературных гадостях».

Слово «ура» в переводе с татарского означает — бей!

Партия в шахматы Сталина с наркомом внутренних дел Николаем Ивановичем Ежовым… Что-что? Да, именно с тем самым.

Будут ли привлекать к ответственности Федотову и гоп-компанию во время Страшного Суда? Какой приговор вынесут им Зодчие Мира?

Диалектический социализм.

Я говорю о нем в романе «Вечный Жид» в разговоре с Агасфером. Надо развивать сие положение при разработке социологического направления философии порядка.

Обязательно встретиться с Эмпедоклом! Каким образом философ потерял сандалию на краю кратера Этны…

Чингиз-хан осознавал себя атаманом, но от природы был незаурядным организатором, интуитивно придавал большое значение государственному строительству.

Образования у него не было никакого, и полководец хорошо понимал: недостаток систематического знания мешает ему в державных делах.

Отсюда и докторская диссертация в последующей карме, изучение истории в Пекинском университете.

Диалектический социализм.

«Мировой вопрос есть попеременная экспансия то одного, то другого, — записал я утром 15 сентября 1993 года цитату из собственного романа «Вечный Жид». — То побеждает верх с его онтологическим знаком жизни и добра, и тогда направление космического процесса осуществляется как восхождение, рост, или «путь вверх». То, напротив, одолевает низ, с его онтологическим знаком зла и смерти…»

— Ба! — воскликнул я, искренне изумленный, — надо же, в собственном сочинении, находящимся, правда, в состоянии верстки, обнаружил новое нечто. Да ведь это же аргумент в пользу философии порядка!

«Чингиз-хан — замечательный завоеватель».

Так сказано об одном из героев гагаринского романа «Страшный Суд» в словаре Брокгауза и Эфрона.

Осиротев в тринадцать лет, он в полной мере испытал и нужду, и голод, и унижения.

Как знать, не явилось ли все это стимулом для честолюбивых замыслов великого полководца?

Отчужденный быто-человек Сергея Солдатова, способный приумножить общественный хаос и нередко даже способствовать хозяйственному упадку.

Солдатов предлагает превратить нас в особый, славянский тип упорядоченного трудо-человека, похожего на немецкий образ. А затем мы сможем стать сплоченным отечествочеловеком. Во как!

Эти идеи он прислал нам из Франкфурта-на-Майне.

Наум — один из двенадцати малых пророков, родом из Елкоша, города в Северной Палестине.

Герцен, более чем кто-либо знакомый с западным образом жизни, пришел к выводу, что есть некая особенная русская народная психология, полная неотразимого обаяния и высокооригинальная.

Новый план.

После заварушки в Хмельницком — нападение на Нарву. Потом — десятая глава. Олег в Старом Мерчике. Отсюда — ретроспектива совещания на Пушечной, о чем говорит там Олег. А со мною в Мерчике — о трагедии Хазарского каганата.

— Поговорите об этом с Чингиз-ханом, — сказал Олег. — Он защитил по теме каганата докторскую диссертацию в Пекинском университете.

Итак: восьмая, девятая и десятая главки намечены. К понедельнику их надо написать!

«Тайна больничных туфель» Элери Куина. Труп человека средних лет, страдающего диабетом, окоченеет спустя десять минут после смерти.

«Повод к убийству» Рекса Стаута. Байка о генерале, который забыл, на чьей стороне воюет.

Рекс Стаут. «Бокал шампанского». Выражение Respondent Superior — отвечает старший. Юридическая аксиома.

Львовские сепаратисты улицу Маршала Рыбалко назвали улицей Симона Петлюры, а улицу Мира проспектом Степана Бандеры, Батальную — улицей Джорджа Вашингтона…

Комментарии, как говорится, излишни!

Но какое отношение к новоиспеченным петлюровцам и бандеровцам имеет американский президент Абрам Линкольн, именем которого назвали улицу Димитрова?

Поистине — у тех, кого хочет наказать, Бог отнимает разум.

Александр Великий родился в тот день, когда был сожжен Геростратом храм Артемиды Эфесской… Не был ли царь томим злыми лаврами Герострата, когда разрушал знаменитый Персеполис? Или сие была дикая выходка пьяного хулигана?

Сталин и его сын Яков.

— А как бы вы поступили на моем месте, сочинитель?

Да, он рук не поднял, его захватили потерявшим, понимаешь, сознание. Ну и что?

Какие чувства испытывает Одинокий Моряк при общении с вождем? Познакомить Сталина с Левой:

— Дедушка Сталин? А там стоит дедушка Ленин… Только он каменный, а ты живой…

Как взорвали Игналинскую АЭС.

Непредвиденная, но роковая роль Стаса Гагарина.

В ночь с 20 на 21 сентября 1993 года. Проснулся в 01–45. Видел во сне президента во время поддачи. Два пистолета: один в легкой кобуре на поясе, скрытый под пиджаком, второй — в заднем кармане брюк. Я видел контуры его сквозь ткань, когда «всенародно любимый» нагнулся.

И подумал — Ни хрена себе! Президент сидит в собственных владениях до зубов, точнее до задницы вооруженным… Зачем ему это? Кого он боится?

И ситуация показалась мне такой глупой и смешной, что я проснулся…

Замечание, сделанное при вычитке этих записей с машинки утром 29 сентября 1993 года:

— Теперь мой сон не кажется мне смешным…

В 22–30 23 сентября 1993 года подумал, едва завалившись в постель, что в романе «Страшный Суд» неплохо бы исследовать категорию власти, идею власти, стремление к власти…

Александр стал царем в 20 лет, а перестал быть царем в возрасте Иисуса Христа.

Олег сказал северянам, платившим дань хазарам: «Я враг хазарам, а не вам…» Примерно такой же разговор был у него с радимичами.

А теперь потомки этих племен решили вдруг, будто враги им мы, рюриковичи. Абсурд и историческое невежество!

Кто он, Одинокий Моряк — добавить отзывы из «Русского пульса».

Дом-Идея! Смотри стр. 126 «Вечного Жида».

Как я заметил, что товарищ Сталин перестал курить, это он и в самом деле сумел сделать незадолго до смерти, о чем рассказал мне в личном письме читатель «Вторжения».

Русская Тимоклея.

Фиванская трагедия, в которой раскаивался македонский царь всю оставшуюся жизнь. Убийство Клита и предательство в Индии — месть Александру бога Диониса.

Ответ Диогена.

Александр разбирает судьбу и положение Одинокого Моряка в этом мире.

Благородство Александра, описанное Плутархом.

К проблеме власти.

Философ Псамлон говорил в Египте Александру о том, что людьми управляет Бог, ибо руководящее начало в каждом человеке — божественного происхождения.

Каков уровень божественного в Горбачеве, Ельцине, Гайдаре, Шахрае и Шумейко?

Вечером 24 сентября 1993 года решил приступить к чтению сборника из серии «Неизвестный детектив», который выпустил мой сын Анатолий вкупе с тестем.

Здесь и опус Элери Куина о Джеке Потрошителе, сексуальном, по версии автора, маньяке.

Меня, честно признаться, смутил выбор сына. Нормального человека не привлекают сочинения, смакующие патологию.

Лучше бы меня издал, стервец… Я б и от гонорара в его пользу бы отказался!

Ниндзюцу — искусство незаметного проникновения в логово врага, искусство быть невидимым и крайне опасным для противника.

Возникло во времена феодальных войн в Японии. В Двадцатом веке модернизировано с учетом опыта западных специальных служб и советской разведки.

Диалектика суть слово греческое, и означает оно просто-напросто «развитие». И в этом смысле философия порядка немыслима без диалектики.

Ну какое же развитие может быть беспорядочным?

Школа матадоров — обучение приемам убивать людей.

Катакесино-дзюцу. Термин «икс» от глагола «extinguish».

«Моя борьба» Адольфа Гитлера.

Опыт конспектирования.

Увидел я эту черного переплета объемистую книгу, вытесненные золотой фольгой буквы «Mein Kampf» на книжном лотке в Трускавце. Случилось сие 17 июня 1993 года. Без колебаний выпросил у Веры пятнадцать тысяч купонов и тут же приобрел труд германского фюрера, на который бессчетно ссылался в собственных сочинениях, обильно цитировал в том же «Мясном Боре».

А в руках сочинение не держал! Сейчас же целый роман пишу, в котором действует Адольф Алоисович и как же мне от корки до корки не прочитать «Мою борьбу»?!

Гитлер нигде не говорит, что он против евреев. «Ныне я уверен, резюмирует он вторую главу книги, что действую вполне в духе творца всемогущего: борясь за уничтожение еврейства, я борюсь за дело божие».

В книге «Оккультный мессия и его рейх» Валентин Пруссаков отводит идеологии еврейства целую главу, которую он назвал «Дети Дьявола».

Чем больше руководитель сам потерял веру в то, что он говорил, тем более пустой и плоской становится его аргументация и тем более неразборчив он в выборе средств.

Весьма показательны в этом отношении прорабы перестройки. Яковлев, Горбачев и другие — олицетворение не только предательства, но и политической пошлости.

«Прессе удавалось, — пишет Гитлер, — в течение каких-нибудь недель вытащить на свет Божий никому неизвестные детали, имена, каким-то волшебством заставить широкие массы связать с этими именами невероятные надежды, создать этим именам такую популярность, которая никогда и не снилась людям действительно крупным.

Имена, которые всего какой-нибудь месяц назад еще никто и не знал или знал только понаслышке, получали громадную известность. В то же время старые испытанные деятели разных областей государственной и общественной жизни как бы совершенно умирали для общественного мнения или их засыпали таким количеством гнуснейших клевет, что имена их в кратчайший срок становились символом неслыханной низости и мошенничества».

Встретив в тексте слово «мошенничество», я в который раз вспомнил, что в переводе на украинский язык это слово звучит как «шахрайство», а «шахрай» — переводится на русский язык как мошенник. Неужели об этом не знают оппозиционные газеты? А что думают хохлы, когда имеют дело с госдеятелем, обладающим фамилией Мошенник? А кто призывал его на подобного рода деятельность, они знали?

Впрочем, в расейском театре абсурда возможно любое шахрайство.

Наши журналисты слишком воспитаны и благородны, чтобы использовать, мягко говоря, подозрительное значение фамилии, которую носит весьма подозрительный в собственных действиях вице-премьер.

Далее Адольф Алоисович с негодованием пишет:

«Надо видеть эту низкую еврейскую манеру: сразу же, как по мановению волшебной палочки начинают поливать честного человека грязью из сотен и тысяч ведер; нет той самой низкой клеветы, которая не обрушилась бы на голову ни в чем неповинной жертвы; надо ближе ознакомиться с таким методом покушения на политическую честь противника, чтобы убедиться в том, насколько опасны эти негодяи прессы.

Для этих разбойников печати нет ничего такого, чтобы не годилось бы как средство к его грязной цели».

Германский фюрер пишет так о журналистах Вены накануне Первой мировой войны. Что бы он написал о наших плюралистах из «Московских новостей», «Собеседника», «Курантов», «Литгаза», «Московского, с позволения сказать, комсомольца» и совсем уже бульварных «Скандалов», «Еще» и «Частной жизни»?

Я хотел ограничиться приведенной выше цитатой, но Адольф Алоисович так современен в собственном негодовании по поводу панельных представителей второй древнейшей профессии, что я не удержался и выписал еще один кусок, тем более, сочинение фюрера есть далеко не у всех соотечественников моих…

«Они постараются проникнуть в самые интимные семейные обстоятельства и не успокоятся до тех пор, пока в собственных гнусных поисках не найдут какой-нибудь мелочи, которую они раздуют в тысячу крат и используют для того, чтобы нанести удар несчастной жертве.

А если, несмотря на все изыскания, не найдут ни в общественной, ни в частной жизни противника ничего такого, что можно было бы использовать, тогда эти негодяи прибегнут к простой выдумке.

И они при этом твердо убеждены, что, если даже последуют тысячи опровержений, все равно кое-что останется. От простого повторения что-нибудь да прилипнет к жертве.

При этом такие мерзавцы никогда не действуют так, чтобы их мотивы было легко понять и разоблачить.

Боже упаси! Они всегда напустят на себя серьезность и «объективность». Они будут болтать о журналистской «чести», в особенности если получат возможность выступать на заседаниях съездов и конгрессов, т. е. будут иметь возможность воспользоваться теми поводами, вокруг которых эти насекомые — эти мандавошки: уточнил Станислав Гагарин — собираются в особенно большом числе.

Именно эти негодяи более чем на две трети формируют так называемое «общественное мнение». Из этой именно грязной пены потом выходит парламентская Афродита».

Так писал Адольф Гитлер в 1925 году. Я прочитал его оценку свободной прессы Геннадию и Людмиле, и родичи мои сокрушенно качали головами, приговаривая: «Один к одному про нас написано…»

Конспектировать «Майн Кампф» дело неблагодарное… Целые абзацы так и просятся, чтобы их переписали… Что делать? Я и так уже стараюсь обратить внимание моих читателей только на самое-самое.

Одни рассуждения Гитлера о вопиющей безответственности правительства в парламентской демократии чего стоят!

«Все знают, что бюллетени подаются избирательной массой, которую можно подозревать в чем угодно, только не в избытке ума».

— Вообще, — говорит Гитлер, — трудно найти достаточно резкого слова, чтобы заклеймить ту нелепость, будто гении рождаются из всеобщих выборов… Скорее верблюд пройдет в игольное ушко, чем великий человек будет открыт путем выборов.

В разговоре со мной Гитлер постоянно ссылается на политику искоренения немецкого начала в империи Габсбургов, которая привела к гибели Австро-Венгрии.

— История повторяется, — вздохнул Адольф Алоисович. — Теперь на территории Великого Союза, наследника Российской империи, пытаются искоренить русское начало. Но условия сейчас другие. На пятьдесят миллионов подданных Габсбургов было десять миллионов немцев, всего лишь пятая часть. В Российской Федерации русские составляют шесть седьмых, подавляющее большинство…

Очнитесь, русские люди! Прикиньте, какая вы силища!

«Лишь та государственная власть имеет право на уважение и на поддержку, которая выражает стремление и чувства народа или по крайней мере не приносит ему вреда».

И еще:

«Когда правительственная власть все те средства, которыми она располагает, употребляет на то, чтобы вести целый народ к гибели, тогда не только правом, но и обязанностью каждого сына народа является бунт».

Хорошо сказано, партайгеноссе фюрер!

«Искусство истинно великого народного вождя вообще во все времена заключается прежде всего в том, чтобы не дробить внимание народа, а концентрировать его против одного единственного противника».

На сотой странице Гитлер говорит об этом подробно и убедительно.

Государство является совокупностью физически и духовно равных человеческих существ, совокупностью, ставящей своей задачей как можно лучше продолжать собственный род и достигнуть целей, предназначенных ему провидением.

Цель и смысл существования государства — только в этом, а не в чем либо другом.

…Насилие, которое не проистекает из твердого идейного убеждения, непременно будет неуверенно в себе и будет испытывать колебание. Такому насилию никогда не хватит постоянства, стабильности.

Вычитывая эту фразу с машинки утром 30 сентября, спустя месяц после пребывания на Харьковщине, Станислав Гагарин воскликнул:

— Какие пророческие слова!

Только то мировоззрение, в которое люди фанатически верят, дает такое постоянство. Такая настойчивость зависит, конечно, от энергии и брутальной решимости того лица, которое руководит операцией.

Исход дела поэтому в известной мере зависит от личного качества вождя.

— Народы, не желающие отстаивать свою честь, раньше или позже потеряют свою свободу и независимость, — говорит Адольф Гитлер.

Русский народ унижен сейчас сверх меры, хотя он как будто бы не проиграл военного сражения. Но почему народ безмолвствует? Точь-в-точь, как в пушкинской драме о Борисе Годунове… Но почему?

А ведь Гитлер вряд ли читал трагедию Александра Сергеевича… Надо будет спросить его об этом…

Если народ вынужден вступить в прямую борьбу за само существование на этом свете, такие понятия, как гуманность или эстетика, сразу получают только подчиненное значение.

Раз понятия эти идут вразрез с инстинктом самосохранения народа, которому приходится теперь вести такую правовую борьбу, они, эти понятия, не должны более играть сколько-нибудь решающей роли в определении форм борьбы.

Так говорил Гитлер.

Полагаю, что если мы, русские люди, хотим выжить в условиях той всеобщей войны, которую нам объявили ломехузы всех без исключения стран мира, нам крайне необходимо взять пророческие слова Адольфа Алоисовича на вооружение, вне того бесспорного исторического факта по поводу огромного ущерба, причиненного человечеству вождем германского народа.

Впрочем, и Вторая мировая война была спровоцирована ломехузами. Ведь основную прибыль от шестилетней бойни получили именно они, агенты Конструкторов Зла.

Гитлер приводит на 148-й странице слова Мольтке:

— Во время войны наиболее гуманным является — как можно быстрее расправиться с врагом. Чем беспощаднее мы воюем, тем скорее кончится война.

Чем быстрее мы расправляемся с противником, тем меньше ему мучения.

Такова единственная форма гуманности, доступная во время войны! — воскликнул фюрер.

Людоедская логика, не спорю…

Но… А ля гер ком а ля гер!

И вот еще весьма важное замечание Гитлера:

— Пропаганда вечно должна обращаться только к массе.

Потому и выигрывают радикал-демократы, захватившие телевидение, самый эффективный аппарат для одурачивания тотальной массы.

Нашим горе-идеологам из ВКП(б) и КПСС надо было учить коммунистов не только по «Краткому курсу», но и по «Майн Кампф» Адольфа Гитлера, мать иху, идиотов, за ногу и еще что-нибудь!

Иметь двадцать миллионов членов партии и так бездарно потерять власть…

Пропаганда обязана заниматься лишь доказательством нашей собственной правоты. И ничем другим!

— Перефразируя Ницше, скажу вам, молодой человек, что ваша единственная привилегия — тяжесть задачи, которую возлагает на ваши плечи судьба, — глядя мне прямо в глаза, сказал Гитлер.

— Судьба или Зодчие Мира? — нахально спросил я.

— Это одно и то же, — ответил фюрер.

Флоренский: «Быть от мира — это не значит быть в мире, не быть здесь, но значит иметь внутреннее собственное существо свободным от мирского, над мирским…»

Подняться над тварным существованием человека, возвысить собственную сущность — вот что!

Субстанция, сущность духа есть, согласно Гегелю, свобода.

— Субъективный дух свободен лишь в отношении к себе, — полагает философ. — В отношении же к некоему другому он еще не свободен.

По Гегелю, это означает, что субъективный дух свободен в себе, но не для себя.

Когда же дух свободен не только в себе, но и для себя — это объективный дух, тут свобода приобретает впервые форму объективной реальности, форму наличного бытия.

Дух выходит из формы собственной субъективности, познает и приобретает внешнюю реальность собственной свободы: «объективность духа входит в свои права».

Ультиматум сепаратистов — передать Украине Краснодарский край и Ростовскую область.

Азовское, мол, море — украинское море!

Гегель. Философия права. «Мысль». 1990.

Философия способна лишь понять, но не омолодить некую устаревшую форму жизни, уходящую в прошлое современность.

Задача философии — постичь то, что есть, ибо то, что есть, есть разум.

Что же касается отдельных людей, то уж, конечно, каждый из них сын своего времени; и философия есть также время, постигнутое в мысли.

И никакая философия не может выйти за пределы современного ей мира!

Что тут можно возразить старику Гегелю?

Плутарх говорит, что Александр сам не верил в собственное божественное происхождение и не чванился им, но лишь пользовался этим вымыслом для того, чтобы порабощать других.

Александр: «Царям не в диковинку слушать хулу в ответ на их благодеяния».

Независимая позиция Каллисфена. Александр полагал оратора недостаточно умным человеком, не умеющим озаботиться собственной пользой.

— Теперь я понимаю, что был слишком молод, чтобы оценить по достоинству мудрость Каллисфена, — удрученно сказал мне великий полководец.

1 октября сделать в Электростали:

I. Назар — уходит в отпуск. Кто вместо?

II. Пленки «Русского сыщика» — номер два.

III. Портрет Станислава Гагарина — 2000 штук.

IV. Вручить спецвыпуск «Русский сыщик — Станислав Гагарин»!

V. Операция «Банан-2». Новый вариант.

VI. Узнать о судьбе шестого тома «Русского детектива».

Статья Сергея Брезкуна в «Правде» за 15 сентября 1993 года — «О трагедии социального идиотизма».

Общество раскололось на НЕодураченных, их всего-то процентов двадцать, кучку политических шизофреников и подавляющую массу социальных идиотов, одураченных, увы, вышеупомянутыми лицами с расщепленным сознанием.

Агасфер возвращается…

Разговор Хасбулатова и Проханова в № 36 «Дня».

Судьба поэта Владимира Григорьевича Бенедиктова.

Яков Полонский пишет о нем: «Бенедиктов был в своем роде литературный феномен, редко повторяющийся… Читая его стихи, местами изумляешься красоте стиха, местами хочется смеяться или сожалеть».

Необходимо привлечь моего двойника и к издательским делам Товарищества Станислава Гагарина.

Ракетой сбивают спутник, который передает телезаклинания на Сибирь и Дальний Восток. Освобожденные от облучения русские люди прозревают, поднимаются на борьбу с московским режимом.

Фронт Гражданской войны пролегает через Урал.

А. С. Пушкин «Полтава». В четвертом томе Полного собрания сочинений. Издательство Академии наук СССР. Москва. 1957.

Про какого нынешнего шахрая написаны эти строки?

Виды нового оружия! Поведенческое общество? Электронные СМИ и методы психотропного воздействия на рядового представителя современного охлоса.

Психотронная артиллерия. Обещанная в августе паханом пресловутая артподготовка. Как выйти из-под воздействия «телеящика»?

Вот еще дьявольское наваждение нашего времени!

Hössanna — греческое, nosa’na! — древнееврейское… Означает — спаси!

Хвалебный возглас в христианском и иудейском богослужениях.

— Осанна, Господи! Спаси нас, грешных и чрезмерно возгордившихся, погрязших в мерзости лжи и негодяйской жажде накопления…

Осанна от самих себя, искушаемых ломехузами!

Фронт пролегает по Уралу.

Прозревший Восток идет освобождать русский Запад, оболваненный специальными лучами через телевизор.

На Юге, в Средней Азии собирает армаду Чингиз-хан. Он помогает русским братьям свалить оккупационный режим.

Диверсии в Москве. Остановка метро.

Сейсмическое оружие. Столица опускается в подземное море. Гибель половины москвичей. Но падает останкинская башня, и исчезают лучи наваждения.

Увы, уже поздно… Россия уничтожена дотла.

Война перебросилась в Европу. Черное большинство ЮАР уничтожает белое население, которое гибнет, взорвав арсеналы атомных бомб.

В знак солидарности с черным населением Африки поднялись негры Соединенных Штатов.

Волна идет с юга. Белые американцы в страхе бегут на север.

Под шумок японцы захватывают Гавайские острова, Фиджи, Таити и высаживаются в Мельбурне и Веллингтоне.

Великое желтое наступление.

Американцы наносят ядерный удар по Токио и собственным Гаваям. Эпизоды Конца Света в различных уголках планеты.

Ужасы Страшного Суда.

Таков план на 7 октября 1993 года.

Индийские философы и Александр.

— Я их повесил, — будничным голосом сообщил молодой царь.

— Мне хотелось бы стать моряком, — говорил Папе Стиву Александр Великий.

В ночь на 6 октября товарищ Сталин учуял в главаре монстра. Невидимками мы проникли в тщательно охраняемую резиденцию.

— Чтобы стрелять молниями, нужно снять на сей момент покров невидимок, — сказал вождь.

Силовой кокон. Рикошет молнии. Сталинская огненная стрела поражает нового министра обороны, даму с погонами генерал-полковника.

Оказалась монстром, сотворенным ломехузами, увы… Наш Хозяин, как его именует сообщник, сокращенно — «ЭНХЭ», тоже на нейтринной основе, пуля его не берет.

Народ расшифровывает буквы «ЭНХЭ» просто: «Пошел на …й!»

Некоторые положения книги Адольфа Гитлера «Моя борьба».

Опыт выборочного конспекта — продолжение.

На странице 152-й Гитлер говорит, что пропаганда во время Первой мировой войны должна была утверждать: Германия не виновата в развязывании войны. Даже если бы это было не так…

— Народ не состоит из людей, всегда способных здраво рассуждать, — говорит фюрер. — Народная масса состоит из детей природы, легко склонных впадать в сомнение, переходить от одной крайности к другой и т. п. Как только мы допустим хоть тень сомнения в собственной правоте, то этим самым создадим уже целый очаг сомнений и колебаний.

Масса… не в состоянии решить, где же кончается неправота противника и где начинается наша собственная неправота. Масса наша становится недоверчивой… Наш собственный народ начинает верить враждебной пропаганде больше, чем нашей собственной…

И далее:

— Душа народа отличается во многих отношениях женственными чертами. Доводы трезвого рассудка на нее действуют меньше, нежели доводы рассудка.

Примечание. Папа Стив: Как это точно! Именно на чувстве сострадания, жалости к опальному вельможе родилось и окрепло в народе доверие к уральскому партократу…

— Народные чувства не сложны, они очень просты, и однообразны, — утверждает Гитлер. — Тут нет места для особенно тонкой дифференциации. Народ говорит «да» или «нет»; он любит или ненавидит. Правда или ложь! Прав или не прав! Народ рассуждает прямолинейно. У него нет половинчатости.

Для того, чтобы память масс усвоила хотя бы совершенно простое понятие, нужно повторить его перед массой тысячи и тысячи раз.

Пропагандировать наш лозунг мы можем и должны с самых различных сторон. Освещать его правильность тоже можно по-разному. Но итог всегда должен быть один и тот же, и лозунг неизменно должен повторяться в конце каждой речи, каждой статьи…

Успех всякой рекламы — и это одинаково относится к коммерческой и к политической рекламе — заложен только в настойчивом, равномерном и длительном ее применении.

— Моя личная позиция, — говорит фюрер, — была ясна с самого начала: я ненавидел от всей души всю эту банду жалких обманщиков народа, всю шайку партийной сволочи. Мне давно уже было ясно, что для всех этих негодяев важно не благо народа, а благо собственного кармана… В моих глазах они заслуживали только веревку на шею.

Английские газы «желтый крест», под которые в ночь с 13 на 14 октября 1918 года попал Гитлер на южном участке Ипрского фронта.

По иронии судьбы я записываю это обстоятельство утром 14 октября 1993 года, ровно в семь часов, когда будущий фюрер семьдесят пять лет назад вдруг почувствовал, что ослеп… Совпадение?

Продолжаю конспектировать «Mein Kampf» 16 октября 1993 года.

Категорический вывод автора по поводу невозможности примирения с ломехузами. Никаких компромиссов!

Когда рано утром 27 апреля 1919 года трое молодцов пришли арестовывать Гитлера, он встретил их с карабином в руках… Эту деталь из жизни фюрера никто из его биографов не упоминает.

— Задача вождя, творящего программу нового великого движения, — говорит Адольф Алоисович, — заключается в том, чтобы ярко обрисовать его цель. Задача же воплощения этой цели в жизнь является задачей политика.

Если о политиках говорят, что их искусством является искусство достигать возможного, то о творцах новых программ можно сказать, что боги покровительствуют им как раз в тех случаях, когда они требуют именно невозможного.

Станислав Гагарин: Великие вожди, которых я описал в предыдущих романах, обладали обоими качествами.

Магомет и Бонапарт, Александр Македонский и Сталин, Конфуций и Петр Великий… Список может быть значительно расширен.

Далее Гитлер подтверждает мое замечание.

— Один раз в течение большой исторической эпохи может случиться и так, — говорит он, — что качество творца новой программы и качество крупного политика сочетаются в одном лице.

Каждая, даже самая лучшая идея может стать опасной, если она возомнит себя самоцелью, в то время как она является только средством к цели.

…На очереди дня стоит уже не борьба против враждебных государств, а борьба против интернационального капитала.

— И международного валютного фонда, — заметил Одинокий Моряк.

…Для нас существует только одна доктрина — народ и отечество.

Мы ведем борьбу за то, чтобы народ наш действительно мог выполнить ту историческую миссию, которая возложена на него творцом вселенной.

Каждая наша мысль и каждая наша идея, вся наша наука и все наше знание — все должно служить только этой цели.

Встреча в мюнхенской пивной «Штернэкке». Доклад Готфрида Федера.

Глава «Подлинные причины германской катастрофы» весьма поучительна и актуальна для нынешнего положения России. Конспектировать тут нечего, ибо вся она — откровенность… С одной лишь разницей: Россия не проиграла, а победила во Второй мировой войне.

Она проиграла войну холодную, психологическую. И проиграла исключительно по воле внутренних врагов, из-за созданной ломехузами пятой колонны, путем успешного вторжения антироссийского мышления в сознание высшего руководства. Но…

Рядовые люди скорее верят большой лжи, нежели маленькой, — резонно утверждает Гитлер. — Это соответствует их примитивной душе. Они знают, что в малом они и сами способны солгать, ну а уж очень сильно солгать они, пожалуй, постесняются. Большая ложь даже просто не придет им в голову. Вот почему масса не может себе представить, чтобы и другие были способны на слишком уж чудовищную ложь, на слишком уж бессовестное извращение фактов.

И даже когда им разъяснят, что дело идет о лжи чудовищных размеров, они все еще будут продолжать сомневаться и склонны будут считать, что вероятно все-таки здесь есть доля истины.

Вот почему виртуозы лжи и целые партии, построенные исключительно на лжи, прибегают к этому методу.

Лжецы эти прекрасно знают это свойство массы.

Солги только посильней — что-нибудь от твоей лжи да останется!

Станислав Гагарин: От себя добавлю, что русский народ еще более доверчив, нежели практичные немцы, о которых говорит выше Гитлер.

Наши лжецы, хорошо натасканные кукловодами из-за океана, научились лгать попросту виртуозно. Сомневаетесь? Включите любой канал телевидения, разверните любую газету «дерьмократического» толка…

Далее в «Mein Kampf» выделена курсивом такая символическая фраза:

Постепенно исчезновение прав личной собственности и систематический переход всего хозяйства в собственность акционерных обществ представляли собой грозный симптом экономического упадка.

Адольф Гитлер пишет:

— Этим самым всякий труд целиком становился объектом спекуляции со стороны бессовестных ростовщиков. Отделение собственности от труда принимало самые острые формы.

Теперь праздник был на улице бирж. Биржевики торжествовали победу и медленно, но неуклонно забирали в собственные руки всю жизнь страны, все дело контроля над судьбами нации.

— А далее, — добавим мы, — один шаг до контроля над экономикой России, ее народом, над самостью государства со стороны интернационального, как пишет Гитлер о Германии, капитала.

…Человек, действительно способный бороться за собственное дело, никогда не будет льстецом и пресмыкающимся.

Для людей честных история остается историей, а правда правдой…

На странице 202-й Гитлер делит читателей прессы на три группы: тех, кто верит всему, что читает — или, в нашем случае, тому, что видит на экране ящика лжи; тех, кто не верит тому, что читает; тех людей с головами, которые умеют отнестись критически к прочитанному — и увиденному! — и сделать соответственно этому собственные выводы.

Последняя группа в российском обществе вовсе нерешительная, увы…

Станислав Гагарин: Далее следует 203-я страница, которая настолько поражает совпадением с российской действительностью, что я привожу ее здесь целиком.

Третья группа в цифровом отношении самая небольшая. Она состоит из действительно духовно развитых личностей, которым и врожденные качества, и воспитание облегчили возможность самостоятельного мышления.

Эти люди пытаются составить свое собственное мнение, все прочитанное они подвергают собственной проверке и лишь затем делают практические выводы. Такие люди прочитывают всякую газету критически. Тут автору статей иногда приходится нелегко. Господа журналисты относятся к таким читателям весьма прохладно.

Для людей этой третьей группы уже не так опасно и вообще имеет не такое большое значение все то, что попадается в наших лживых газетах.

Этот круг читателей уже давно привык в каждом журналисте принципиально видеть человека ненадежного, который только в виде исключения иногда скажет правду. К сожалению, великое значение этих прекрасных людей не в их количестве, а только в их интеллигентности.

К несчастью, таких людей совсем мало и это очень плохо, в особенности в нашу эпоху, когда ум — ничто, а большинство — все. В наш век, когда избирательный бюллетень решает все, наибольшее значение получает именно первая, самая многочисленная группа читателей газет, т. е. группа совсем неискушенных людей, легко верящих всему.

Глубочайшие интересы народа и государства требуют недопущения того, чтобы народные массы попадали в руки плохих, невежественных и просто бесчестных «воспитателей». Обязанностью государства было бы взять на себя контроль за этим воспитанием и систематически бороться против злоупотреблений печати.

Государство должно следить особенно внимательно за газетами, ибо влияние газет на людей является самым сильным и глубоким, хотя бы уже потому, что газеты говорят с читателем изо дня в день. Именно равномерность пропаганды и постоянное повторение одного и того же оказывают исключительное влияние на читателя. Вот почему в этой области более чем в какой-либо другой государство имело бы право применить абсолютно все средства, ведущие к цели.

Никакие крики относительно так называемой свободы печати не должны были бы останавливать государство, которое просто обязано обеспечить нации столь необходимую ей здоровую умственную пищу. Здоровое государство во что бы то ни стало должно взять в свои руки это орудие народного воспитания и по-настоящему поставить печать на службу своей нации.

Ну, а что же происходит в действительности? Какую умственную пищу давала германская пресса нашему населению до войны? Разве это не был самый худший яд, который только можно себе представить? Разве не внушали нашему народу пацифизм самой худшей марки в такое время, когда противник систематически и неуклонно готовился уже схватить за горло Германию?

Разве наша пресса уже в мирное время не внушала народу сомнения в правоте его собственного государства и не подсказывала ему этим, что в предстоящей борьбе нам надо ограничиться только обороной? Разве не наша пресса расписывала германскому народу прелести «западной демократии» настолько соблазнительно, что в конце концов благодаря этим восторженным тирадам народ наш всерьез поверил, что он может доверить свое будущее какому-то мифическому «союзу народов».

Разве не наша пресса всеми силами помогала воспитывать народ в чувствах ужасающей безнравственности? Разве не высмеивала она систематически всякую мораль и нравственность как нечто отсталое, допотопное, пока в конце концов и наш народ усвоил себе «современную» мораль.

Разве не подтачивала она систематически и неуклонно все основы государственного авторитета, до тех пор пока не стало достаточно одного толчка, чтобы рухнуло все здание. Всеми способами эта пресса боролась против того, чтобы народ воздавал государству то, что государству принадлежит. Какую угодно критику готова она была пустить в ход, чтобы унизить армию. Она систематически саботировала всеобщую воинскую повинность. Она направо и налево призывала к отказу в военных кредитах и т. д. и т. п. В конце концов результаты всего этого должны же были когда-нибудь сказаться.

Деятельность так называемой либеральной прессы была деятельностью могильщиков немецкого народа и германского государства. Что уж и говорить о «работе» лживых газет марксистского лагеря. Ведь для них лгать является такой же необходимостью, как для кошки ловить мышей. Ведь их главной задачей и является вытравить всякое национальное, подлинно народное чувство из души народной и тем подготовить диктатуру интернационального капитала, диктатуру евреев над немецкой нацией.

Что же предприняло государство против этого массового отравления нации? Ничего, ровным счетом ничего. Один-два смешных указа, один-два закона о штрафах, когда дело шло уже о случаях слишком выдающейся низости. И это — все. Государство старалось только о том, чтобы так или иначе склонить на свою сторону эту зачумленную прессу. Для этого прибегали к лести, для этого болтали направо и налево о великом «значении» прессы, об ее «ценности», об ее «просветительской миссии» и т. п. А хитрые евреи выслушивали всю эту лесть, посмеиваясь в бороду, и лукаво отвечали галантной благодарностью.

Причина этого позорного банкротства государства лежала не столько в том, что этой опасности не понимали, сколько в том, что всюду и везде господствовала вопиющая трусость, а из трусости этой неизбежно рождалась поразительная половинчатость всех решений и мероприятий.

Ни у кого не хватало решимости предложить и провести серьезную систему радикальных мер. В этой, как и во всех других областях, люди носились с какими-то совершенно пустяковыми половинчатыми рецептами. Вместо того чтобы нанести гадюке удар прямо в сердце, ее только щекотали и поддразнивали, и в результате все оставалось по-прежнему. Более того, влияние всех этих вредных факторов только возрастало из года в год.

Та оборонительная борьба, которую немецкие правительства вели против систематически отравляющей народ прессы, главным образом еврейского происхождения, не имела никакой системы и не отличалась даже намеком на какую-либо решительность. Но прежде всего этой борьбе не хватало определенной целеустремленности. Государственный «разум» господ тайных советников совершенно не в состоянии был сколько-нибудь правильно оценить значение серьезной борьбы против еврейской прессы, надлежащим образом выбрать средства этой борьбы и наметить какой-нибудь ясный план кампании. Борьба эта велась без руля и без ветрил. Когда какая-нибудь газетная гадюка укусит слишком уж больно, то иногда эту газету прикрывали на несколько недель или даже несколько месяцев, но змеиное гнездо как таковое оставляли в полной неприкосновенности.

С одной стороны, тут сказывалась бесконечно хитрая тактика евреев, с другой же стороны — неопытность и глупость, поистине достойная только наших господ тайных советников. Евреи были слишком умны, чтобы всем своим газетам придавать одинаково наступательный характер. Нет, задача одной части еврейской прессы заключалась в том, чтобы составлять прикрытие для другой ее части.

На марксистские газеты возлагалась задача систематически и откровенно оплевывать все то, что свято для человека, лгать на государство и правительство самым бесстыдным образом, натравливать одну часть нации на другую и т. д.

В это же время другая часть еврейских газет, органы буржуазно-демократической «мысли», надевали на себя личину пресловутой объективности, старательно избегали всяких грубостей, превосходно отдавая себе отчет в том, что пустоголовые люди судят только по внешности и никогда неспособны схватить подлинную суть дела. Используя эту черту человеческой слабости, буржуазно-демократические газеты умели завоевать себе даже некоторое уважение.

Для тех людей, которые судят только по внешней форме, газета «Франкфуртер цейтунг» является образцом приличия. Ведь газета эта никогда не употребляет грубых выражений, всегда отвергает физическую жестокость, неизменно апеллирует к борьбе только «идейными» средствами. А ведь хорошо известно, что этакая «идейная» борьба больше всего и нравится самым безыдейным людям. Это только результат недостаточного образования.

Человек отучается как следует воспринимать природу; он нахватал кое-каких знаний, но совершенно неспособен как следует ими воспользоваться, так как одной доброй воли и прилежания тут мало; прирожденных же способностей у него нет. Обладая только некоторыми зачатками полуобразования, такой человек по-настоящему законов природы не понимает; не понимает и того, что само существование человека подчинено определенным вечным законам.

Такой человек не понимает, что в мире, где планеты и солнца вертятся, а луны обращаются вокруг планет и т. д., где всегда и неизменно сила господствует над слабостью и превращает последнюю в свою послушную служанку, — нет и не может быть никаких особых законов для самого человека. Вечные принципы этой мудрой системы определяют существование и самого человека. Человек может попытаться понять эту закономерность, но изменить ее он не сможет никогда.

Всего этого не понимают наши полузнайки. И вот для этого «полуобразованного» мира евреи как раз и издают свои так называемые «интеллигентные» газеты. Для этого круга читателей и издаются такие газеты, как «Франкфуртер цейтунг» и «Берлинер тагеблат». На этот круг читателей рассчитан их тон. И надо признать, что газеты эти достигают своей цели. Они избегают произносить хотя бы одно грубое слово, но в то же время они систематически вливают яд в сердца — только из другой посуды.

Убаюкивая читателя сладкой формой изложения, внушая ему уверенность, что газета преследует исключительно интересы науки или даже морали, такие газеты замечательно ловко, почти гениально усыпляют бдительность читателя и делают с ним все, что хотят. Овладев доверием читателя, эти «приличные» газеты ловко внушают ему ту мысль, что остальная часть еврейской прессы правда иногда «зарывается» в форме изложения, но что по существу дела она тоже преследует интересы народа и ничего более.

Усыпленный читатель начинает этому верить. Он тоже не одобряет резкостей этой второй части газет, но, разумеется, он решительно протестует против какого бы то ни было посягательства на святость «свободы печати» — под этим псевдонимом фигурируют, как известно, та систематическая ложь и тот предательский яд, которыми питают наш народ. Так и получается, что против бандитов печати никто не решается выступать открыто. Попробуй только выступить и сразу получишь против себя всю так называемую «приличную» прессу. Скажи только хоть одно слово против самых позорных органов прессы, и сейчас же все остальные газеты вступятся за них.

И вот таким образом яд этот невозбранно проникал в кровь нашего народа, а государство не обнаружило никакой силы в борьбе с этой болезнью. В половинчатости тех средств, которые государство применяло, в смехотворности этих средств проявлялись грозные симптомы упадка государства.

Ибо тот институт, у которого нет решимости всеми средствами защищать свое существование, практически теряет и право на существование. Всякая половинчатость является только внешним проявлением внутреннего упадка. Раньше или позже за проявлениями внутреннего упадка последует и окончательная катастрофа.

Я не сомневаюсь ни минуты, что нынешнее наше поколение, если мы будем руководить им правильно, легче справится с этой опасностью. Нынешнее поколение пережило многое такое, что укрепило нервы этих людей, поскольку они вообще сохранили какое-либо нервное равновесие.

Само собою разумеется, что и в будущие времена, как только мы попытаемся прикоснуться к любимому гнезду евреев и положить конец их злоупотреблениям печатью, как только мы попытаемся это орудие воспитания масс взять из рук врагов народа и передать в руки государства, иудеи, конечно, подымут страшный крик.

Но я надеюсь, что современное наше поколение отнесется к этому спокойнее, нежели отнеслись наши отцы. В конце концов шипение гадюки все же менее страшно, нежели разрывы гранат из 30-сантиметровых орудий.

Станислав Гагарин: Вот уж не думал, что анализ ситуации, сложившейся в России, я найду в «Моей борьбе» Адольфа Гитлера. Надо будет рассказать об этом фюреру.

Вы были на краю пропасти огня, и Он спас вас оттуда.

Если вы творите добро, то вы творите для самих себя, а если творите зло, то для себя же.

Странно: все религии мира призывают человечество перестать творить зло, убеждают, и вполне резонно, что зло обязательно обратится против тебя же, а вот тщетно… Люди не хотят, увы, воспринять бесспорную истину. Как быть?

Даниил Андреев. Роза Мира. «Иной мир». 1992.

Конечно, книгу эту необходимо было исследовать в то время, когда я работал над «Вечным Жидом» и пытался показать в романе природу и существо зла.

Но и сегодня тема эта мною далеко не исчерпана.

Более того, я пишу в эти дни роман о вселенской катастрофе, пытаюсь предупредить человечество, которое в массе своей вряд ли прочтет «Страшный Суд».

Может быть, и страхи Даниила Андреева внесут некую лепту в общую картину Конца Света, как знать…

После разговора с Наполеоном дать историю образования Уральского фронта.

Потом встреча Стаса с офицером-мстителем, разговор с Гитлером о власти. Ракетный удар по Игналинской АЭС. Радиоактивное облако над Прибалтикой.

На Красной площади поджаривают на костре бывшего министра труда и экономики, которого поймала толпа одичавших после землетрясения москвичей.

Как прервать его мучения?

Угроза всечеловеческой тирании в масштабе планеты.

Об этой опасности знают Зодчие Мира. Потому они и решают устроить нам вселенский развод народов.

— Над деятельностью государства необходим этический, нравственный контроль! Вот что, — сказал Станислав Гагарин.

Мистический ужас перед грядущим объединением мира.

Единое общечеловеческое государство суть западня для планеты. От него один шаг к абсолютному единовластию…

Тогда все эти разговоры об интеграции, идея объединенной Европы чреваты?

Наставления Зодчих Мира переселенцам на другие планеты.

Гитлер об опыте, практике нацистской Германии, которая с необыкновенной энергией, планомерно и целенаправленно, строго продуманной системой воспитания и образования воздействовала на психику нации.

— Оставим пока в стороне нравственность прежних моих идеалов, — сказал фюрер. — Речь идет о методике, прежде всего… Полагаю, что будущей Великой России есть чему у нас поучиться! Разговор, понятное дело, о технологии идет…

Творения Платона. Том IV. Парменид. Филеб. Academia. Ленинград. 1929.

Каждая идея, оставаясь единою и тождественною, может в то же время пребывать во всем.

Разговор Парменида с Аристотелем о сущности единого.

И. М. Нахов. Киническая наука. «Наука». Москва. 1981.

Знаменитые римляне. По Плутарху. Учпедгиз. Москва. 1964.

Лев Диокон. История. «Наука». Москва. 1988.

И враги человеку — домашние его.

Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей навредит? Или какой выкуп даст за душу свою?

Ибо кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для свершения ее.

Дабы, когда положит основание и не возможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним.

Говоря: Этот человек начал строить и не смог закончить?

Интересно бы узнать, читал ли Eltcin Евангелие от Луки?

Ф. Г. Шилов. Записки старого книжника. П. И. Мартынов. Полвека в мире книг. «Книга». 1990.

А. Э. Голосовкер. Сказание о титанах. Москва. «Нива России». 1993.

М. Горький. Несовременные мысли. Замътки о революцiи культуръ. Репринт. «Советский писатель». 1990.

Фридрих Энгельс. Анти-Дюринг. Политиздат. 1988.

Коран. Под ред. академика Н. Ю. Крачковского. Дом Бируни. 1990.

Цицерон. Сборник статей. Издательство Академии наук СССР. Москва. 1958.

Николас Блейк. Смертельный розыгрыш. Конец главы. «Слово». 1992.

Odietama. «Ненавижу и люблю». Стихотворения римского пиита Катулла.

«Для демократии, — говорит Герман Раушнинг, — существует вполне законный прием в случае крайней необходимости обеспечить себя высокой дееспособностью путем установления временной диктатуры».

Интересно, читал ли Eltcin книгу знаменитого гитлеровского собеседника «Зверь из бездны»?

Pro bono publico — ради общего блага.

Учение стоиков, философия стоицизма получила название по имени новой научной школы, которую создал Зенон из Китиона на Кипре, в «узорчатом портике» — стоа пойкиле. Отсюда и стоики, имя которых в русском языке неверно ассоциируется со словом стойкий.

Среди стоиков были Антипатр, Диоген Вавилонский и знаменитый ученый античности Эратосфен Киренский, живший в III веке до P. X.

Главная задача стоической философии состояла в том, чтобы найти прочное разумное основание для нравственной жизни.

Философия для стоиков — упражнения в добродетели, и тут они сходились с киниками.

Но видеть в стоицизме исключительно этическое учение неправомерно.

«Созидающее отрицание» Гегеля — диалектическое оправдание зла.

— По призванию я — строитель, — грустно сказал Гитлер. — Когда-то меня не приняли в архитектурный институт, но окольным, извилистым путем я пришел к тому, чтобы получить возможность строить…

Австрийский историк Ф. Шахермайр в книге «Alexander der Grosse», вышедшей в Вене в 1972 году, в главе «Апофеоз» излагает причины, по которым Александр Македонский потребовал воздания ему божеских почестей.

Автор, хотя и называет требование сие странным, но полагает, будто оно легко объяснимо, ибо рассматривает его как продолжение тяжелейшей и многотрудной борьбы, которую Александр вел в течение всей пусть и короткой жизни — борьбы за признание абсолютного авторитета, соответствующего его титанической натуре.

Как не вспомнить при этом других великих автократов, пытавшихся при жизни причислиться к сонму небожителей… Какое пустое тщеславие!

Саша Македонский стыдится ныне проявленной им слабости.

Выстрелы из телеэкранов.

Что думают о философии порядка мои герои в романе «Страшный Суд»?

Штурм Дома Советов и подготовленная ломехузами атака Бастилии.

— Тюрьма — единственное место на Земле, где человек чувствует себя свободным от общества, — говорит аргентинский философ Фернандо де ля Фер.

Майкл Хуан Диего Маккормик Сааведра полагает, что если вы не в состоянии вызвать землетрясение, надо хорошо потрястись самому…

Платон. Избранные диалоги. Протагор. Пирр. Федр. Ион. Апология Сократа. Критон. Федон. «Художественная литература». Москва. 1965.

Михаил Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. МП «Октябрь» и «Советская Россия». 1991.

Этой книге предшествует абсолютно тенденциозное предисловие Милована Джиласа.

Кстати говоря, теория Джиласа о перерождении тех, кто одержал победу в борьбе за власть, может быть приложена и к так называемым демократам, назначившим себе такие привилегии, кои и не снились бывшим секретарям обкомов.

И ничего положительного, что Джилас все-таки признает за коммунистической номенклатурой — индустриализация, распространение культуры, «демократы» приписать себе не могут.

Кроме предательства национальных и государственных интересов России, тотального грабежа народа в их «активе» нет ничего.

Требования Ленина по поводу создания слоя революционеров-профессионалов.

— История знает превращения всяких сортов, — сказал он на XI съезде партии, в 1922 году. — Полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьезная.

Ну чем не партайгеноссе Макиавелли?!

Отто Бисмарк. Мысли и воспоминания. В трех томах. Соцэкгиз. 1941.

— Тщеславие само по себе, — говорит Бисмарк, — это ипотека, которую надо вычесть из способностей обремененного ею человека, чтобы установить чистый доход, который остается в качестве полезного продукта его дарований.

К сведению рвущихся к рыночной экономике России: ипотека есть ссуда, выдаваемая под залог недвижимости.

Гегель. Лекции по эстетике. Книга первая. Соцэкгиз. 1938.

— …Хотя оригинальность в искусстве поглощает всякую случайную особенность, она, однако, — говорит Гегель, — поглощает последнюю лишь для того, чтобы художник мог всецело следовать импульсу и полету собственного гения… вместо воплощения каприза и пустого произвола мог воплотить собственную истинную самость в предмете, созданном им согласно истине.

Не иметь никакой манеры, — продолжает философ, — вот в чем состояла во все времена единственно великая манера, и лишь в этом смысле мы должны называть оригинальными Гомера, Софокла, Рафаэля, Шекспира.

Д. Мельников. Л. Черная. Преступник номер 1. Нацистский режим и его фюрер. «Новости». 1981.

Эту в высшей степени компилятивную, но объемистую книжицу я проштудировал дважды, когда писал «Ящик Пандоры» и «Мясной Бор».

Теперь собираюсь взять с собою в Переделкино, где буду заканчивать «Страшный Суд».

— Народ, который не помнит собственного прошлого, — заметил американский философ Сантна, — обречен вновь его пережить.

Помнит ли Америка войну Севера против Юга?

Гегель. Наука логики. Том II. Субъективная логика, или Учение о понятии. Соцэкгиз. 1939.

Пример силлогизма на стр. 133 — его заключение, которое, по словам Гегеля, не послужило хорошей рекомендацией в глазах Мендельсона.

Логическое счисление Плукэ.

Понятия всякости и правильности. Тотальность конкретного.

Немецкое слово Schluss и его не совсем точный аналог в русском языке «умозаключение». Гегель рассматривает «den Schluss» не как нечто такое, что имеет место в «уме», а как объективное соотношение моментов самого предмета или самого понятия, ибо для Гегеля сие одно и тоже.

Далее мы публикуем выдержки писательского дневника, которые сам Станислав Гагарин не успел подготовить для публикации. В них записаны размышления писателя о романе, ставшие последними свидетелями, посланцами из творческой галактики Станислава Семеновича Гагарина, не успевшего поставить точку в уникальной трилогии — летописи нашего Смутного Времени.

…Да, кстати, вспомнил, что вчера звонил Сергей Владимирович Михалков, звонил дважды, но в первый раз я спал, и Вера не решилась меня разбудить.

Легендарный Дядя Степа и автор Гимна Великого Союза с юношеским жаром расхваливал роман «Мясной Бор» и удивлялся, как это я сумел написать такую правдивую и жестокую книгу о вожде.

— Ваш Сталин именно таков, каким я его знал, — сказал Сергей Владимирович. И мне, не скрою, были приятны его слова.

Но Михалков не читал еще «Вторжение»! Договорились, что Дима Королев отвезет ему роман о наших приключениях и еще передаст кое-какие наши книги, чтобы классик имел представление о Товариществе Станислава Гагарина.

Итак, я в Переделкине. Надо побыстрее осваиваться и писать роман.

07-07. Что-то я никак не могу размахнуться как следует… Вчера утром до завтрака закончил главу с майором-безумцем, а за весь день не сделал ни хрена…

Сейчас закончил главу с Белоярской АЭС. Во время штурма я обнаруживаю Первое Лицо в потайном помещении. Пытаюсь его расстрелять, но бывший среднеуральский гауляйтер оказывается… монстром.

Идея тиражирования президентов. Впрочем, их и безо всяких фантастических литературных приемов натиражировали будь здоров…

…Днем дошел до 600-й страницы романа. Отсюда и начну отсчет написанного в Переделкине. Надо сделать еще не менее 300 страниц от руки, а лучше три с половиной сотни. Значит, если я останусь еще на полсрока, то по десять страниц в день.

Скромная, между прочим, норма, я могу писать и больше.

Сейчас пишу главу, где ракеты «земля-земля» улетели взрывать Игналинскую АЭС, а Стас встречается с Македонским, спасшим его от смерти, и разговаривает с ним о природе власти.

10.50. После завтрака сел поработать, и вот уже 606-я страница. Закончил дела с Белояркой, сейчас разговор о власти с Македонским.

— Власть — это осторожность!

18-40. Нет, никакой путаницы в датах нет. Просто я полагал почему-то, что после 30 октября наступило 1 ноября, и потому два дня жил под этой датой, вовсе как гоголевский бедняга Поприщин.

Но решил ничего не менять, ибо и путаница в датах — часть моего нынешнего существования, пусть все так и останется…

Несколько минут назад завершил 9-ю главку 10-й главы, которая о природе власти. Что писать в следующей — ума не приложу. Подвести некоторые итоги войны? Не рано ли? Впереди московские жуткие сцены, но после них надо первый роман завершить, переходить к «Концу Света», а мне кажется, что я не все еще сказал, и образ Гитлера далеко не полон.

Адольф Алоисович и товарищ Сталин должны еще побывать у меня в Переделкине… Предстоит с ними разговор о власти.

23.15. Заканчиваются сутки, но я решаюсь хотя бы начать записывать события последних дней, а событий было много.

Во-первых, вышел в свет первый том Собрания сочинений Станислава Гагарина, и теперь Геннадий Иванович и Дима Королев вовсю возят тираж из Электростали.

Во-вторых, 5 ноября в МВД России министр вручал мне медаль лауреата премии МВД, диплом и конверт с премией. Договорились с Ериным в отношении прямых с ним контактов по поводу подписки на «Русский сыщик» и Библиотеку «Русские приключения» в милицейских подразделениях.

В-третьих, в тот же вечер сию встречу показали по ТВ в «Вестях» и «Новостях», а «Комсомольская правда» сообщила о том, что я стал лауреатом, посему посыпались поздравления.

А позавчера, 10 ноября, были с Верой и Дурандиным в концертном зале «Россия» на праздничном концерте. Был там и Eltcin.

Я сидел с ним в одном зале и думал, слушая прекрасный концерт, какие чувства пробуждаются в нем, когда Димарин поет песню «Заграница», прямо упрекающую «всенародно любимого» в том, что именно он оставил за границей десятки миллионов родственников и друзей, или когда Маша Распутина гневно утверждает: живет великая Россия, и не верьте тем, кто говорит, нет…

Роман «Страшный Суд» пошел… Вчера весь день примерялся, а потом, уже к вечеру, вдруг записался.

Завтра жду в гости товарища Сталина. Неожиданно для меня он приведет с собой партайгеноссе Гитлера.

00-15. Писал перед обедом, потом вечером, только что закончил эпизод, придуманный мною в деталях утром, когда гулял после завтрака.

Эффектно появляется в Переделкине Гитлер. Сейчас пойдет с ним и Сталиным разговор о природе власти. Но это уже на утро.

07-40. Сейчас пойдет беседа с вождями. Сталин и Гитлер сидят в моей переделкинской комнате, я угощаю их чаем.

13-56. Только что закончил одиннадцатую главку. Двенадцатую назвал «Конец Третьего Рима», начинаю описывать гибель Москвы. Она будет состоять из 13 главок-эпизодов. И на этом первую часть кончаю. Приступаю к «Концу Света».

17-45. Сижу перед листом белой бумаги, на котором написано: «Конец Третьего Рима». Это последняя глава первого романа в дилогии «Страшный Суд». Она будет состоять из тринадцати главок-эпизодов трагической гибели Москвы.

00-30. Адольф Алоисович Гитлер оказался прав, сказав мне во время гостевания у меня с товарищем Сталиным 13 ноября: уже пятнадцатого числа вы обнаружите первые симптомы разочарования вашими коллегами-борзописцами.

Фюрер будто в воду глядел! Были, были симптомы пятнадцатого ноября… А вчера, семнадцатого, поступило, полное, те сезать, смущение.

Который раз говорю себе: с писателями нельзя иметь дела! Общение с ними должно ограничиваться необязательным трепом о литературе, ну и политике немножко! Серьезно с ними и о политике нельзя болтать: не замедлят настучать в Инстанцию.

Вернувшись утром в Переделкино, вычитывал написанное накануне и перепечатал на машинке.

Сейчас сижу перед чистым листом бумаги, на котором выведено «Глава двенадцатая. Гибель Третьего Рима». Это последняя глава первой книги романа.

Утром, моясь на Власихе под душем, придумал снабдить все 13 главок «Гибели» цитатами из «Моей борьбы» Адольфа Гитлера. Галина, которой я звонил еще из дома, в восторге от этой идеи.

18-00. Изучаю проект Eltcin’ской конституции… Тоже историческое событие…

23-05. Читаю климовского «Князя мира сего» и с удивлением вижу, что я, ничего не знавший об этой книге, ни, тем более, о Гарвардском проекте, никогда не читавший пособий по демонологии и сатанизму вдруг постиг эти идеи абсолютно самостоятельно во «Вторжении», а затем продолжил в «Вечном Жиде» и «Страшном Суде».

«Князя» мне передал Саша Шелехов — Ржешевский через маму Лизу. Спасибо ему! Славный он парень…

13-13. С новосельем тебя, Станислав Семенович.

Перебрался в новую — уже четвертую! — комнату, 126-ю. Она куда уютнее и комфортабельнее предыдущей. Уже разобрал вещи, разложил бумаги и книги, сижу за столом и поглядываю в окно на освещенную ярким солнцем березу.

После обеда жду заместителя министра внутренних дел России. Будем беседовать о возможности создания при моем Товариществе киностудии «Русский сыщик». Авось, и исполнится моя мечта снять детективный сериал на базе конкретного отделения милиции.

На данном этапе существуют реальные возможности для осуществления подобной затеи.

Сейчас осенила идея: в фильмах показывать, как мы снимаем этот же фильм.

Вообще — киношный «Русский сыщик» суть прекрасное дополнение к «Сыщику» книжному. И — наоборот.

Делаю последнюю главу «Гитлера в нашем доме» — первого романа «Страшного Суда». Глава идет со скрипом; уж очень жуткие вещи приходится сочинять, но так или иначе, а я уже на 4-й главке. Сделаю ее сегодня — останется девять.

Весьма удачно ложатся цитаты из «Моей борьбы» Адольфа Алоисовича. Надо будет сказать ему про цитаты. Думаю, что фюрер будет доволен.

От редакции

Станиславу Гагарину оставалось жить несколько часов. Несколько часов разговоров с гостями о планах творческих и издательских, о новом сериале и, конечно, о трилогии, с которой связаны несколько лет жизни, надежд и тревог.

Несколько часов радующих замыслов и предвкушения новых дел.

Несколько часов бесед и путешествие домой, из Переделкино на Власиху.

И несколько минут пребывания в родных стенах, за которые он успел обмолвиться парой фраз с Верой Васильевной.

И несколько секунд, остановившихся, когда телефонная трубка выпала из его вмиг ослабевшей руки…

Все случилось вмиг…

Один миг — и все…

Осталась только наша боль. И память. И горечь.

И его книги…