Глава 2

Я старался идти, не привлекая к себе излишнего внимания. Если меня ведут агенты службы безопасности, то пусть думают, что я гуляю. Зашел в бар, принял рюмочку-другую, перекинулся парой слов со знакомыми и пошел дальше. Что еще делать молодому и здоровому парню, у которого впереди два выходных дня?

«Выходные дни». Смешно звучит. Как все изменилось за десять минут. Моя судьба, жизнь, даже само понятие «выходной день».

Чувство тревоги, пока я шел в шумной, суетливой толпе, постепенно притупилось. Страх не исчез, но, перестав туманить мозг, придал мыслям живость, а сознанию – остроту мышления.

«Сразу хватать и допрашивать не будут. Сначала они должны прощупать окружение подозреваемого, его связи. Понять, насколько он опасен как личность. А вдруг это все-таки стандартная проверка? Выборочная? Может, я просто перегибаю палку? Ведь в корпорации я не так давно. Хм. Да, я согласился бы с этим, если бы не мое прошлое… Надо исходить из худшего варианта».

Я оглянулся в поисках бара или кафе. Для начала все обдумать и взвесить, а потом решать. Без суеты.

Бар оказался в двадцати метрах. Заглянул в него, увидел почти пустой зал, зашел. Сделав заказ, сел за свободный столик, в самом дальнем углу зала. Быстро обежал глазами помещение. Одинокая женщина лет сорока со стаканом коктейля, парочка воркующих влюбленных и шумная, не совсем трезвая компания из трех человек. Последние громко, даже с каким-то болезненным надрывом спорили о недавних Королевских гонках. Такое претенциозное название имели ежегодные гонки космических яхт, представленных корпорациями и отдельными богачами. Дождавшись заказа, я вернулся к своим мыслям.

Было о чем подумать и что вспомнить. Ведь то, что случилось, не было основной причиной моего страха, а скорее всего очередным звеном в цепи непонятных, а иногда даже неправдоподобных событий, происшедших в моей жизни. Если говорить прямо, я был не тот человек, за кого себя выдавал и которого привыкли видеть окружающие меня люди: ровный в общении, готовый прийти на помощь, в меру веселый – нормальный парень, такой же, как тысячи других молодых людей на Фальстафе.


В нашем мире, где львиная доля реальной власти была в руках корпораций, люди, работавшие в государственных учреждениях, на фабриках и фермах, считались людьми второго сорта. Так уж сложилось, что на перспективных планетах-колониях у власти стояли марионеточные правительства, ставленники концернов. Естественно, что для придания видимости законности в состав таких правительств обязательно входили комиссары Центрального Правительства, имеющие группу консультантов на все случаи жизни, а для уважения – подразделение звездной пехоты. Формально власть принадлежала ЦП, а реально находилась в руках корпораций. Ничего странного или противоестественного в этом никто не видел, ведь планеты в своем большинстве колонизировались и осваивались на деньги корпораций. Подобное положение вещей можно характеризовать старой земной поговоркой: «У кого деньги – тот и заказывает музыку». К тому же Центральное Правительство такой подход в деле освоения планет также устраивал, а кого он не устраивал, так это колонистов, но их мнение никого и никогда не интересовало. Те, кому изначально повезло работать на ту или иную корпорацию, получали все блага, а те, кому не повезло, получали крохи.

Таким невезучим человеком оказался и я, родившись в семье государственных служащих. Я должен был пойти по стопам своих родителей, работавших на комбинате по переработке океанских водорослей. Проблема с продуктами питания в нашем мире всегда стояла остро, так как большинство местной флоры и фауны оказалось непригодной для человеческого желудка. Со временем к этой проблеме прибавилась еще одна: земным животным и злакам требовалось намного больше времени для адаптации в этом мире, к тому же фермерам приходилось вести самую настоящую войну с местным зверьем, которому очень даже понравились земные сельскохозяйственные культуры. Все это замедляло и затрудняло работу фермерских хозяйств, а доставка колониям продуктов и полуфабрикатов космическими кораблями всегда была дорогой. Центральное Правительство могло позволить себе подобную роскошь только в том случае, если освоенный мир являлся ценным приобретением, как это, к счастью, оказалось в нашем случае. Залежи минерала женича, найденные на Фальстафе и столь нужные Земле, давали надежду, что Центральные Миры не дадут колонистам умереть с голоду ни при каких обстоятельствах. Но и до бесконечности так продолжаться тоже не могло. Ученые искали выход из создавшегося положения где только могли, пока не наткнулись на океанские растительные массы, оказавшиеся сходными по своему составу с морскими водорослями Земли. Посредством специальных добавок и применения ряда микроэлементов из них научились получать полуфабрикат, который со временем стал основным продуктом питания колонистов. Ученые пошли дальше в своих изысканиях и разработали рецепты нескольких соусов, с помощью которых полуфабрикат превращался в блюда под названиями «жареная курица», «рагу из говядины» и тому подобное. Теперь их подают в самых дальних уголках нашего мира, где только есть дешевая сервис-столовая. После этих открытий перерабатывающие фабрики стали расти как на дрожжах, выдавая продукцию двадцать четыре часа в сутки, и спустя три года карточная система на продукты, продержавшаяся более полувека, была наконец отменена.

С детства привыкший к резкому запаху перерабатываемых водорослей, я не кривился, как приезжие, а просто тихо ненавидел его. Так раб ненавидит свое клеймо. Согласно статус-системе, введенной вместе с продовольственными карточками, каждый человек был заключен в жесткие социальные рамки, из которых мог вырваться только в исключительных обстоятельствах. По мере того как условия жизни становились лучше, рамки расширялись, но все же не настолько, чтобы простой человек сам вершил свою судьбу. Мне статус предписывал жить и работать в определенных местах и на предназначенных рабочих должностях. Только при выполнении этих навязанных обязательств я мог рассчитывать на бесплатную учебу, обучение рабочей специальности, получение работы и квартиры. Да, я был волен бросить здесь все и уехать в город. Но что меня там ждало? Такая же жесткая статус-система. Еще оставался фермерский труд, но о нем даже думать не хотелось, настолько он мне казался тяжелым и грязным.

«Дети окраин» – так называли нас в больших городах. Несмотря на предопределенность, мы продолжали мечтать о жизни в мегаполисах, о больших деньгах, о престижной работе в концерне. Да и кто не мечтал в детстве?! Повзрослев, пытались бунтовать против системы. Закачивались пивом, а потом шли на улицы, горланя дурацкие лозунги типа «Я свободный человек! Не желаю жить в дерьме!». Так прошла моя юность. Дискотеки, девочки, пиво. Стандартный набор подростка из небольшого городка. В общем, жил и учился как все, ничем не выделяясь, пока в нашем колледже, дававшем не только среднее, но и профессиональное образование, не появился новый преподаватель. Джерри Степлтон. Выпускник университета, молодой, энергичный, он пытался по молодости лет хоть что-то исправить в этом мире. Еще полный свежих университетских знаний, он предлагал всем желающим расширить свое образование, читая курсы лекций по одному-двум дополнительным предметам два раза в неделю. Над ним втихомолку смеялись коллеги-преподаватели и открыто – ученики. Я рассуждал так же, как и большинство: кому нужна космография или нанотехнология, если все равно будешь оператором машин по переработке водорослей? Но когда несколько парней и девчонок записались, я оказался в их числе. Сделал я это из духа противоречия, думал, что таким образом бросаю вызов стандартам социальной системы. Выглядело это по-детски, но понимание таких вещей обычно приходит с возрастом. Сначала ходил на лекции неохотно, через силу, но неожиданно для себя увлекся высокими технологиями, а в частности нанотехнологией. И если раньше моя комната была завалена инфокристаллами с записями музыкальных групп и кассовых фильмов, то теперь они уступили место кристаллам со специальными учебниками. Впрочем, и это не могло изменить предначертанного мне пути, если бы мои родители не совершили чудо.

Отец в свое время, окончив специальную школу администрации среднего звена, получил назначение на нашу фабрику, где стал начальником цеха. Мама, уроженка нашего городка, техник-технолог на этой же фабрике. Около года тому назад, никому ничего не говоря, они начали проводить эксперименты по повышению производительности линии насыщения микроэлементами, сумев в конце концов создать формулу смеси, ускорявшую процесс переработки почти на двадцать процентов. Но отцу и этого показалось мало. На свой страх и риск он переделал одну из линий, добавив парочку нововведений. Запустил. Проверил. Потом пригласил специальную комиссию. Вскоре после ее отбытия отца вызвали в Федеральный Совет округа. После окончательной проверки и утверждения его изобретения его статус административного работника был поднят сразу на два чина, а еще через неделю родители получили денежные премии в размере трехмесячных окладов. Я думал, что наша жизнь хоть на какое-то время изменится к лучшему, раз у нас появилась такая куча денег, но, к моему удивлению, все осталось по-старому. На свои вопросы я получал туманные ответы, смысл которых сводился к одному: пусть деньги пока полежат, мало ли что может случиться.

Время шло. Мое увлечение нанотехнологией постепенно превратилось в страсть. Мне нравилось испытывать сладкое чувство прикосновения к очередной тайне вселенной, раскрытой человеком. Все больше времени я проводил с Джерри Степлтоном, который для меня уже был не столько преподавателем, сколько старшим товарищем, направляя и корректируя мое самостоятельное плавание в мире науки.

После шумных рождественских праздников я вступил в новый год, значимый не только для меня, но и для всех моих одноклассников. Весной мы должны были сдать наш первый в жизни экзамен и получить диплом специалиста низшего ранга. Вместе с дипломом вручалась статус-карта, после чего мы становились полноправными гражданами нашего мира. Год действительно оказался значительным, став своеобразной отправной точкой в моей судьбе. Все началось со скоропостижной смерти управляющего перерабатывающей фабрикой. Согласно законам, на фабрику должны были прислать человека от Федерального Совета округа, а вместо этого неожиданно должность управляющего получил мой отец. Еще через полгода мама возглавила отдел в химико-биологическом центре фабрики. Этому назначению никто не удивился. Приближать своих – нормальная человеческая черта в мире, где социальные и человеческие отношения хорошо отражены в одном прочитанном мною выражении: «Не хочешь быть добычей – стань хищником». Теперь я мог рассчитывать на тепленькое местечко в здании администрации, а со временем претендовать на отдельный кабинет начальника отдела. Родители, однако, решили по-другому, считая, что получили шанс изменить судьбу сына к лучшему. Не поставив меня в известность, они переговорили со Степлтоном, а тот – со своим хорошим приятелем, работавшим на кафедре высоких технологий университета Каска. Как университет, так и сам город Джорджия, в пригороде которого он расположен, далеко не самые крупные в списке учебных заведений и мегаполисов на Фальстафе, но мне было наплевать на подобные тонкости, когда я узнал о своем зачислении на первый курс. Восторгу и радости не было предела, но сюрпризы на этом не закончились. Когда я немного успокоился, отец заявил мне, что они уже оплатили авансом два года учебы, а кроме того, меня ждет работа техника-лаборанта на кафедре сверхвысоких технологий. Мне, наверное, на всю жизнь запомнилась последующая бессонная ночь, наполненная радужными мечтами.


Учеба и работа, новые впечатления и новые знакомые – четыре года пролетели незаметно. Вместе с дипломом (шестнадцатое место в списке выпускников года) я получил предложение остаться работать на университетской кафедре высоких технологий, а когда через месяц мне вручили ключ от служебной квартиры в университетском городке, я посчитал, что моя жизнь состоялась на все сто. Прошло полгода тихой, вдумчивой работы на кафедре, слегка разбавленной чтением лекций студентам и легкими пирушками по субботним вечерам в облюбованном мною баре «Дубовый листок», пока судьба не решила, что «белая» полоса моей жизни несколько затянулась.

Наша кафедра, как и другие, получала государственное субсидирование в таком малом объеме, что денег хватало только на закупку простейшего оборудования для практических работ со студентами. О серьезной научно-исследовательской работе можно было бы забыть, если бы не заказы, получаемые нами со стороны. В основном заказчиками были частные фирмы, для которых мы исследовали, разрабатывали, которым давали практические рекомендации. Конечно, наши лаборатории и в подметки не годились научно-исследовательским центрам корпораций, но мелких заказчиков мы вполне устраивали как расценками, так и качеством работы. И вот в один из дней к нам поступило сразу три заказа. Работа закипела. Мы из кожи лезли вон, только бы выполнить их в срок и качественно. И тут я допустил ошибку. Отложил одну работу ради другой, решив, что дописать выводы и оформить ее я всегда успею, но, погрузившись с головой в новую тему, забыл обо всем на свете и, главное, забыл о трех золотых правилах моего непосредственного начальства: «заказчик – это деньги», «заказчик всегда прав» и «деньги лишними не бывают».

И вот наступил день, когда порог кабинета декана нашего факультета переступил разъяренный представитель заказчика. К несчастью, научно-производственная фирма «Пегас» была самой богатой из всех наших заказчиков, а я – самым молодым и неименитым из всех наших сотрудников, поэтому результат подобного противостояния был предопределен. На экстренном собрании сотрудников кафедры, куда меня пригласили для объяснений, я надеялся отделаться нагоняем от декана, но не тут-то было. Взявший слово представитель заказчика неожиданно предъявил жесткий ультиматум: или вы увольняете нерадивого работника, или лишаетесь постоянного клиента. Вопрос был тут же поставлен на голосование деканом. К моему глубокому ужасу, большинство коллег, не раздумывая, согласилось с этим наглым и непомерным требованием. Я чувствовал себя так, словно земля разверзлась под моими ногами и я лечу в бездонную пропасть. Отчаяние. Уныние. Страх. Все эти чувства переполняли меня, забивая истерическими импульсами мозг, не давая пробиться здравому смыслу, с помощью которого я мог бы попробовать отстоять себя. Уже в шоковом состоянии я выслушал следующее «пожелание» заказчика. Тот захотел, чтобы мое увольнение стало назиданием для остальных, и потребовал занесения меня как специалиста в «черный список». Легкие возражения типа, дескать, не стоит калечить жизнь молодому человеку, сочувственные взгляды – все это было своего рода извинениями моего бывшего коллектива за уже практически принятое решение. Только после собрания, когда народ уже разошелся, я понял, что весь этот кошмар был наяву. Кинулся к декану, но тот лишь развел руками. Выйдя из центрального корпуса, я сел на ближайшую скамейку, и тут до меня наконец дошло, что я оказался без работы и квартиры, с дипломом, где теперь сделана запись о том, что его обладатель «уволен по профессиональной непригодности». Эта запись ломала все, чего я добился, всю мою жизнь. Хаос в голове и в душе достиг предела. Смесь страха перед будущим, ненависти и обиды на весь мир требовала выхода. И я взорвался! Значит, весь мир против меня? Нет! Не так! Это я против всех! Пустота в груди требовала заполнения. И я не придумал ничего лучшего, как пуститься в загул. Меня не смутило даже то, что у меня на счету было только четыреста кредитов. Полумрак баров сменялся ярким светом ресторанов, тихие душевные излияния – громкими пьяными речами, но выплеснуть из души ядовитую горечь я так и не сумел. Хмель дарил мне лишь временное забытье.

Загрузка...