ТРОЙ ДЕННИНГ
СТРАНИЦЫ БОЛИ
Черные волосы и темные глаза, раздвоенный волевой подбородок и бронзовая от загара кожа – он не является одним из моих жителей. Он идет по переполненным улицам Нижнего Округа, обеими руками обхватив огромную амфору. На нем – бронзовая броня Трассоса, но плаща для защиты от кислотной дымки, что окутывает эту часть города, он не носит. На поясе его висит кошель, толстый и беззащитный, привлекая внимание щипачей. Прохожие в серых одеяниях обходят его, зачастую не удостаивая даже мимолетным взглядом; в толпе встречаются демоны Бездны и небесные серафимы, поэтому странники с широко распахнутыми глазами, которые слишком наивны, чтобы спрятать свои деньги, едва ли стоят внимания моих горожан.
Хорошая маскировка, но я-то знаю, что этот трассонец – Охотник. Взгляд его темных глаз способен проникнуть сквозь самые толстые гранитные стены, а длинный орлиный нос – учуять запах капли крови на расстоянии в сотню шагов. Этим ушам, маленьким и уродливым человеческим ушам, формой напоминающим раковины, под силу уловить шипение боли, доносящееся из соседнего квартала. Его длинный заостренный язык ощущает вкус страха тех, кто взглянул мне в глаза. И, если трассонец прижмет ладони к камням мостовой, то сможет почувствовать холод моих шагов. Я знаю, что сможет.
В Сигиле Госпоже Боли ведомо все. Я слышу каждую ложь, что нашептывают в равнодушные уши в темных альковах богатых поместий. Вижу каждую руку, скользящую в незастегнутый карман на каждой переполненной улице, чувствую каждый кинжал, который вонзается в живот доверчивого дурака, последовавшего за привлекательной девушкой в темный переулок. Я больше не могу сказать, где кончается Сигил и начинаюсь я; не могу различить, что чувствую я, а что – город. Я есть Сигил.
(В мрачной комнате, где больные люди удовлетворяют сжигающие их тайные страсти, обнаженная и покрытая синяками девушка вылезает из ямы с зомби. Она широко разводит руки и идет по коридору, не вздрагивая, когда горячие ладони ласкают её бедра. Она живет так, как может; вершина благородства в Сигиле – это выживание.)
Я открываю глаза, и Госпожа Боли оказывается здесь – она не просто наблюдает, она следует за Охотником по переполненной улице; грохот кузнечных молотов звоном отдается у меня в ушах, а ноздри обжигает вонь разогретого шлака. Она высока и безмятежна, красива, словно статуя, облик её холоден и бесстрастен. Её голову окружает ореол из множества клинков разной формы; некоторые из них блестят, словно серебро, а другие иззубрены и ржавы, но все до единого невероятно остры и испещрены пятнами крови. Подол её парчовой мантии скользит по покрытым сажей камням мостовой, но грязь к нему не пристает.
Мои закутанные в серые плащи жители проходят мимо меня, пребывая в блаженном неведении, что она – нет, я – что я нахожусь среди них. Только если ноги мои оторвутся от земли, они смогут меня заметить, но я внимательно слежу за тем, чтобы мои ступни всегда касались мостовой. Лучше им видеть Госпожу Боли лишь тогда, когда они осмелятся нанести мне оскорбление, когда внутренности их скрутит страх, а в ушах зазвучит хор богов смерти.
Когда мои жители касаются меня, на их коже возникают небольшие белые отметины. Я вижу, как они вздуваются, превращаясь в овальные коконы, рост которых вскоре замедляется. Сквозь них прорастают дюжины извилистых шипов. Эти шипы цепляются за всех, кто попадается на пути, и тогда на их телах также появляются волдыри, которые начинают увеличиваться, заражая окружающих. Вскоре предо мной колышется целое море разбухших коконов.
Мои жители продолжают спешить по своим делам. Они не могут увидеть эти коконы или почувствовать на себе их вес, они неспособны учуять зловоние, что окутывает их тела. Лишь мне под силу узреть сии наросты, которые медленно разбухают и наливаются зеленым и золотым, алым и черным; лишь я вижу, как они истекают желтым ихором и начинают пульсировать в такт биению сердец.
Это – четыре Боли, что разносятся по мультивселенной – страдание, тоска, горе и отчаяние – разносятся, чтобы вызреть и взорваться, уравняв сильных и слабых. Откуда они взялись, я не помню. Возможно, я сама создала их. Возможно, они появились из некоего тайного места, что глубже и черней самого нижнего уровня Бездны, где в воздухе клубится дым, плотный, словно камень, а смерть является наисладчайшим из воспоминаний. Я знаю лишь одно – в моей груди, там, где некогда билось сердце, есть пустота, и из этой пустоты изливается все страдание в мультивселенной.
Поначалу Боли напоминают поцелуй, горячий, влажный и желанный. Прикосновение их длинных ласкающих пальцев заставляет мои кости ныть от восторга. По моему телу растекается тепло; хоть я и знаю, что последует дальше, но все равно жажду продолжения. По моей раскрасневшейся коже бегут мурашки, и, чем острей становится блаженство, тем неистовей пустота выплескивается наружу. Меня поглощает экстаз, который достигает апогея и превращается в сладостную агонию. Все мое тело охватывает горячий зуд, который ничто неспособно исцелить. И, чем сильнее возрастают мои муки, тем горячей становится боль, что струится из колодца внутри меня. Я киплю в болезненном отчаянии, не в силах с ним совладать. Оно вырывается наверх пенной струей, и мои кости выцветают от горя; за мною тянется груз тысячи зол, которые я не в силах вспомнить, и все равно пустота продолжает изливаться наружу. Словно пламя – кузнечный горн, она наполняет меня, грозя разорвать на части, если я не очищу себя на многолюдных улицах Сигила.
Эти Боли – дар.
(Держа в одной руке бутылку лучшего арборейкого вина, а в другой – нить оссианского жемчуга, подвыпивший торговец возвращается домой пораньше и, распахнув дверь, видит свою молодую жену на полу, холодную и посиневшую. Их ребенок с плачем льнет в её груди, не в силах понять, что произошло. Причины нет; есть лишь жизнь и страдания, а потом – ужасная и томительная пустота, и, несмотря на все мои усилия, за ней я ничего узреть не могу.)
Боль может заставить отца отказаться от дочери, а героя – предать свою страну. Она может смягчить сердце тирана и привести к покорности земли, населенные гордыми и жестокими воителями. Именно боль заставляет жен ненавидеть мужей, а бессмертных – молить о смерти, и лишь боль способна заставить целые планы склониться пред волей одного-единственного владыки.
Поэтому боги и шлют своих Охотников; они жаждут наполниться Болями, словно пламя – топливом. Злые вооружатся ими, чтобы нести в мир страдание, чтобы обрушить их на своих врагов и вселить страх в сердца союзников. Но добрые поступят ещё хуже. Они полностью уберут страдание из мультивселенной – уничтожат его, если смогут – и навек положат конец всем горестям и мукам.
Все они - обманщики и дураки. Словно ртуть, Боли выскользнут из руки, что попытается схватить их, и расступятся в стороны перед ударом, призванным их сокрушить. Без Болей существование мультивселенной невозможно, как невозможно существование ветра без воздуха. Только страдание способно перековать слабость в силу, лишь оно является источником любого начала и неизменным спутником всех живых существ с момента появления на свет и до самой смерти. Мертвые возносятся к забвению на черных крыльях тоски, а удовольствие и агония неотделимы друг от друга. Избегать боли – значит вечно прозябать в стагнации.
(Ребенок, мечтающий о том, чтобы ещё раз погрузиться в коричневые воды, лежит, скользкий от пота. Его кожу покрывают розовые пятна, его окостеневшие ноги усохли, превратившись в две бесполезные палки. Я прижала его к своей груди; Боли, невидимые и неощутимые, успели глубоко пустить корни и разрастись, и теперь они взорвались. Это не правильно и не неправильно; это жизнь.)
На перекрестках Охотник останавливается и поворачивает голову сначала направо, а затем налево. Взор его темных глаз пронзает стены в поисках того, что уже нашло его. Я обвиваю его руками и с силой прижимаю к себе. Под его броней взбухают сотни коконов, и все равно я продолжаю крепко удерживать трассонца в своих объятьях, словно любовника; я обнимаю его, чтобы они успели глубоко, глубоко пустить корни в его душе, и он уже никогда не смог от них избавиться.
Его тело напрягается.
Огромная амфора выскальзывает у него из рук и едва не разбивается о мостовую. Вскрикнув, он падает на колени и в последний момент успевает подхватить её. С уст его срывается длинный и громкий вздох - разбить этот кувшин для него страшней смерти.
Возможно, так и есть, ведь внутри него – золотая сеть, созданная богом для того, чтобы поймать меня.
Поставив амфору на мостовую, трассонец медленно поворачивается и обводит улицу прищуренными глазами. Его ладонь покоится на рукояти меча. Возможно, он почувствовал, как под его броней пробежал холодок, словно от прикосновения призрака. Столь внезапным и мимолетным было моё прикосновение, что он задается мыслью, уж не привиделось ли ему оно. Обходящие его прохожие обзывают его глупцом и безумцем, но не спускают взглядов с его лежащей на мече руки. Хотя я стою менее чем в одном шаге от него, он, разумеется, меня не замечает. Вскоре он решает, что у него, должно быть, просто зачесалась спина. Подняв амфору, он продолжает свой путь. Я вижу, как сквозь пластину его брони прорастают тысячи изогнутых шипов.
Не зовите это местью, ибо это не месть. Даже боги заслуживают свою боль, и трассонец принесет её им.
ЗАЛ МРАМОРА
Что, как вы полагаете, думает трассонец, когда после стольких часов, проведенных в блужданиях по многолюдным улицам Сигила, наконец видит перед собой возвышающиеся над толпой стены Голубого Зала? Я знаю. Госпожа Боли знает все, и она вам расскажет:
Зал Информации выглядел в точности так, как его и описывали двадцать или больше опрошенных им недовольных прохожих – внушительное здание из бледно-голубого мрамора с черной шиферной крышей. Входные пандусы оказались разделены тремя массивными колоннами, на основании каждой из которых было выбито по слову «Сотрудничество», «Согласие» и «Сдерживание» - довольно странный и зловещий девиз для общественной приемной. Колонна с надписью «Сотрудничество» была покрыта сетью трещин и, несмотря на поддерживающую её конструкцию из стальных подпорок, выглядела так, словно вот-вот развалится.
Стремясь добраться до пандуса между Согласием и Сдерживанием, трассонец обхватил амфору обеими руками и принялся проталкиваться сквозь заполнившую улицу Кристальной Росы толпу прохожих. С каждым шагом он все меньше и меньше мог согласиться с теми, кто называл это здание «величественным и грандиозным». Даже такому далекому от искусств человеку, как он, было заметно – здесь явно имела место попытка заменить вкус показной роскошью. Твердые линии ониксовых угловых плит совершенно не сочетались с украшающими фасад мягкими мраморными изгибами, а бирюзовые оконные рамы напоминали размалеванные глаза портовой шлюхи. Завершали же картину полной вульгарщины алые нагрудники с ржавыми шипами на плечах, которые носили стражи.
Воистину сокровище бесчисленных Планов! Пока что все, что трассонец видел в Сигиле, вызывало у него лишь горькое разочарование. Рыжеватый воздух был таким густым, что тянулся по лицу, словно паутина; когда он вдыхал эту ужасающую субстанцию, его горло как будто забивалось жгучим кислотным песком. По улицам некоторых районов текли помои глубиной по щиколотку, другие же переполняли толпы народа, сквозь которые едва можно было протиснуться. Мрачные фасады домов покрывали желтоватые потеки серы – следствие постоянно моросящего дождя. Каждый следующий порыв ветра приносил с собой ещё более мерзкий аромат, нежели предыдущий, и нигде нельзя было найти спасения от не замолкающего ни на секунду гвалта.
Трассонец слышал, что Сигил имеет форму внутренней части парящего колеса, и, если взглянуть наверх, то вместо неба там можно будет увидеть отдаленные крыши домов, находящихся на его противоположной стороне. Но пока что все, что открывалось его взору – лишь густая коричневая дымка. Говорили, что город этот является центром Мультивселенной, а в его пределах находятся порталы, ведущие во все миры бесконечных Планов. Но, как казалось трассонцу, это были скорей не порталы, а помойные стоки, и именно здесь оказывались стекающие по ним нечистоты. Он ничего не желал больше, нежели выполнить свое задание и как можно быстрей убраться из этого места.
Он взошел по пандусу и пересек галерею, бестрепетно встретив суровые взгляды стражников. Больше всего ему хотелось сорвать на ком-то накопившееся раздражение, так что небольшая стычка пришлась бы как нельзя кстати. Вдобавок ко всем связанным с доставкой амфоры сложностям здесь, кажется, никто даже не слышал о нем! Разумеется, он был не насколько наивен, чтобы ждать, что его будут узнавать с первого взгляда, но ведь его деяния должны воспеваться даже в самых последних притонах Сигила! И все же каждый раз, когда он называл себя, ему приходилось перечислять все свои подвиги – по крайней мере те, о которых он помнил – и, даже когда он говорил о победе над Ахерийским Великаном, большинство его собеседников просто равнодушно отворачивались. Интерес к нему проявляли лишь воры, провожавшие взглядом его объемистый кошель, да информаторы, которые, услышав имя той, кого ему требовалось найти, спешили убраться прочь, не называя цены.
Когда трассонец приблизился ко входу, стражники, не сходя с места, распахнули перед ним двери. Они никак не отреагировали на его появление, а на их лицах не отражалось никаких чувств. Они просто придержали створки ворот для человека, несущего тяжелую амфору.
От этой безликой вежливости внутренности трассонца завязались узлом. Но все же бремя славы налагало на героя свои обязательства, и ему следовало снисходительно относиться к подобным проявлениям неуважения. Поэтому он задержался, чтобы пробормотать пару благодарственных фраз.
- Забей, приятель, - ответил более высокий из стражников, парень с двухдневной щетиной и квадратным подбородком. – Обычное дело. Проходи, - он кивком указал на вход. – Мадам Мок терпеть не может сквозняки.
Трассонец вошел в полутемное, отделанное голубым мрамором фойе и обнаружил, что уткнулся в конец извивающейся очереди. Сделав около дюжины поворотов, она оканчивалась возле высокой стойки из черного мрамора. Массивный стол находился прямо под канделябром из светящихся зелено-голубых кристаллов берилла. По бокам его стояли две серебряные жаровни в форме рук, из которых поднимали струйки розового дыма, источающего сладкий яблочный аромат.
За стойкой восседал клерк в очках. Согнувшись над столешницей, он что-то писал в гроссбухе, периодически макая перо в чернильницу. Судя по закрученным рогам, растущим из покрытой мягким пухом головы, он являлся бариауром, одним из представителей расы, обитающей на множестве планов мультивселенной.
Трассонца удивило то, как много бариауров встретилось ему на многолюдных улицах Сигила. На его родном плане, Арборее, эти похожие на козлов кентавры являлись кочевым и беззаботным народом и скорей согласились бы нырнуть в выгребную яму, нежели войти в город. Сложно поверить, что кто-то из них мог избрать Сигил своим домом, не говоря уже о том, чтобы работать в полутемном здании вроде Зала Информации.
Окинув очередь взглядом, он решил, что ждать здесь было ниже его достоинства. Кроме людей, тут находились слаады, дварфы, трое стройных эльфов и даже похожий на ящерицу воин-кхааста, но никого, равного себе, он не заметил. Возможно, если бы он узрел мерцающие перья ангельских крыльев небесного даэва или дымящиеся рога великого лорда баатезу, то предпочел бы не нарушать установленный порядок. Но эти простолюдины уж точно не были ему ровней.
Трассонец двинулся вперед, твердым, но вежливым голосом приказывая посетителям разойтись в стороны. Те, разумеется, подчинялись, хотя его и удивило, сколько из них при этом кидало на него изумленные взгляды. Даже в Сигиле по его ноше и качеству доспехов все должны были сразу понять, что он является любимцем богов и прославленным героем, заслуживающим всякого уважения.
Когда трассонец оказался рядом с кхаастой, тот внезапно поднял хвост, преграждая ему дорогу, и, изогнув гибкую шею, оглянулся и посмотрел на него. Голова кхаасты напоминала морду рептилии - плоский клин, который перерезала широкая и глупая ухмылка, а в похожих на бусинки глазах с вертикальными зрачками нельзя было прочесть никаких эмоций.
- Ты ждешшшь, как и вссссссе мы, болван.
Трассонец оценивающе посмотрел на хвост. Он был толщиной с человеческую ногу, а под жесткой чешуей бугрились выпуклые мышцы. Кхааста являлись весьма примитивной расой, и, несомненно, меч трассонца из звездного металла, что висел у него на поясе, с легкостью перерубил бы конечность наглеца, но он не хотел подвергать беднягу столь жестокой каре. Подняв ногу, трассонец перекинул ее через хвост и надавил, заставляя рептилию опустить его, пока тот не оказался на уровне его колен.
- Лучше бы тебе уступить мне дорогу.
Голова кхаасты начала покачиваться, как у разъяренной ящерицы, а затем его чешуйчатая рука потянулась к широкому поясу из человеческой кожи.
Трассонец двинул бедрами, сжимая хвост между коленями, а затем резко скрестил ноги. С громким хрустом конечность рептилии сломалась и обмякла. Взревев, кхааста выхватил стилет из поясных ножен.
Сидящий за стойкой старый бариаур, нахмурившись, оторвал взгляд от гроссбуха.
- Эй, там! В чем дело? – поверх очков он уставился на рычащего кхаасту. – Тут люди работают. Если не можешь сохранять тишину, я буду вынужден попросить тебя удалиться.
Кхааста поспешно убрал стилет с глаз долой.
- Попросссишь удалитьсссся меня? – желтым когтем он ткнул в трассонца, который, отпустив хвост, продолжил свой путь. – Этот болван лезззет бессс очереди!
Бариаур оглядел встревоженных посетителей, а затем перевел взгляд на приближающегося трассонца.
- У нас здесь свои порядки. Тебе придется ждать, как и всем остальным.
- Разве вы не знаете меня, почтенный господин? – не замедляя шага, трассонец отодвинул нахмурившегося дварфа в сторону. – Разве вы не слышали об убийце Гидры Трассоса и укротителе Гебронского Крокодила, грозе Абудрийских Драконов и спасителе девственниц Мармары, - наконец он добрался до стойки. Перегнувшись через столешницу, бариаур устремил на продолжавшего перечислять свои подвиги трассонца хмурый взгляд. – Чемпионе королей Илирии и уничтожителе Халцедонового Льва…
- Нет, я о тебе не слышал, - прервал его бариаур. – И на твои, кхм, деяния мне плевать. Если не хочешь подчиняться правилам, я прикажу выставить тебя отсюда.
Клерк кинул многозначительный взгляд в сторону двери. Двое стражников теперь стояли внутри фойе, смотря на трассонца так, словно все это время ожидали от него неприятностей.
- Шшшшто насссчет моего хвоссста? – пожаловался кхааста. – Есссть ззззакон, запрещающщий ломать хвосссты, ессссть!
Стражники кивнули скорее друг другу, чем кхаасте, а затем вскинули копья и двинулись вперед. Толпа раздалась в стороны, пропуская их, а бариаур перевел взгляд обратно на трассонца.
- Это правда? Ты на него напал?
- Я не причинил ему никаких серьезных повреждений, - резко бросил трассонец. Разве не кхааста был виноват в произошедшем? – Он осмелился преградить мне путь. Даже тебе должно быть очевидно, что дело мое чрезвычайной важности.
Бариаур вскинул брови и поднял ладонь, приказывая стражникам остановиться.
- Ты провозглашаешь статус Экстренного Приоритета?
- Если это значит, что мне не придется ждать, то да!
Облизнув губы, служитель опустил руки на стол и подался вперед, опираясь на локти.
- Тебе следовало сказать это охранникам, которые убедились бы в наличии у тебя необходимого количества денежных средств и проводили в начало очереди, чтобы избежать беспорядка и досадных эпизодов вроде ломания хвостов, - скорчив угрюмую мину, бариаур посмотрел на кхаасту, а затем перевел взгляд на трассонца. – Но, учитывая, что ты и так здесь, пропустим этот этап и перейдем прямо к сбору. Теперь можешь внести плату.
- Плату?
- Десять золотых, - глаза бариаура под стеклами очков угрожающе расширились. – Иначе бы каждый, кто входит в эти двери, провозглашал бы статус Экстренного Приоритета, не так ли?
Видя, что трассонец не спешит тянуться за кошельком, охранники снова двинулись вперед.
- Именем Зала Ораторов, ложное объявление статуса Экстренного Приоритета является преступлением против закона Госпожи, - произнес высокий, который говорил с трассонцем раньше. – Преступления против закона Госпожи караются не менее чем…
- Есть у меня деньги!
Поставив амфору на пол, трассонец прислонил её к стойке и, придерживая ногой, открыл кошелек и отсчитал требуемую сумму. На десять золотых можно было купить немало вина, но в Трассосе его всегда угостят и бесплатно. Он передал деньги бариауру, который пересчитал их, сделал запись в гроссбухе и опустил монеты в щель на поверхности столешницы.
- Квитанция нужна?
- Нет. Мне нужно…
Бариаур поднял палец, приказывая трассонцу замолчать, а затем достал из-за скамьи большой железный колокол и шесть раз ударил в него. Негромкий звон, похожий на пение птиц, разнесся по всему просторному холлу. Когда угасли последние отголоски, помещение наполнилось негромким шумом разговоров. Выйдя из-за угла, трое молодых людей в бледно-голубой униформе с уродливыми красными наплечниками вытянулись во фрунт рядом со стойкой. С противоположной стороны показались ещё шестеро охранников в такой же алой броне, что и стоявшие у ворот воины. Они встали между толпой и стойкой, держа копья наизготовку. Откуда-то из глубин здания послышался неторопливый стук четырех копыт по мраморному полу.
Окунув перо в чернильницу, бариаур занес его над гроссбухом и посмотрел на трассонца.
- Имя?
Тот заколебался, не желая публично признаваться в своей единственной слабости. По холлу пронесся нетерпеливый ропот, и охранники принялись теснить толпу назад.
- Имя?
- А-э-ы, а зачем оно нужно?
Глаз бариаура дернулся.
- У нас здесь свои порядки, болван! Имя?
- Ты посмел назвать меня… - трассонец прикусил язык, напомнив себе о том, что без помощи этого бариаура ему не обойтись. – Я – эм – не могу назвать тебе свое имя.
Доносившийся из глубин здания мерный стук копыт стал громче, и двое охранников шагнули вперед, окружая гостя.
- Не хочешь или не можешь, болван?
- Не могу, - стражники не произвели никакого впечатления на трассонца, но он все равно заставил себя ответить вежливо. Его задача состояла не в том, чтоб проливать кровь, а истинные герои никогда не идут на поводу у эмоций. – Я не знаю своего имени. Я ничего не помню с тех пор, как очнулся на побережье возле Трассоса, чьи жители были столь добры, что заботились обо мне до тех пор, пока я не смог отплатить им за заботу, убив великую гидру. Вскоре я услышал о могучем крокодиле, что преследует рыбаков на реке Гебрус, поэтому я отправился…
- Да, да. Я это уже слышал, - фыркнул бариаур. – Но что мне записал в гроссбух? Тот, убил Гидру Трассоса, приручил Гебронского Крокодила и так далее, и тому подобное? У меня только одна строка.
Трассонец задумался, Пока он размышлял, доносящийся из глубин здания стук копыт становился все громче и громче. Наконец он поднял взгляд.
- Люди Трассоса зовут меня Потерявшим Память Героем. Это должно поместиться в строку.
Бариаур глубокомысленно кивнул.
- Потерявший Память Герой, значит, - сделав запись в гроссбухе, он снова опустил перо в чернильницу. – Следует ли мне в качество твоего дома указать Трассос, Уровень Первый, Арборея?
Потерявший Память Герой кивнул.
- Это единственный дом, что я знаю.
Бариаур записал и это, а затем перевел взгляд на трассонца.
- Конечно, не помнить своего имени – весьма серьезное дело, но само по себе оно едва ли заслуживает статуса Экстренного Приоритета, - он ещё раз смочил перо и произнес почти с симпатией: - И все же ты заплатил, и вернуть тебе деньги я не могу. Кого ты желаешь увидеть в первую очередь? Бюро Человеческих дел или Комиссию Внепланарных Рас? Согласно эдикту Экстренного Приоритета Зала Ораторов, для ответа на один единственный вопрос ты можешь затребовать не более десяти встреч.
Трассонец почувствовал, что его желудок перевернулся.
- Вы можете рассказать мне, кто я?
Бариаур причмокнул губами.
- Я не вправе разглашать подобную информацию, - его перо продолжало висеть над гроссбухом. – Мои обязанности состоят лишь в том, чтобы составлять списки аудиенций. Итак, кого ты желаешь увидеть?
Трассонец чуть было не потребовал Бюро Человеческих Дел, но в последний момент нашел в себе силы побороть искушение. Прославленные герои, к числу которых он, несомненно, принадлежал всегда, не могли ставить свои потребности выше данных ими обетов.
- Если ты не знаешь, к кому хочешь попасть, я вправе дать тебе список.
Доносящийся из глубин здания стук копыт стал ещё громче; трассонец в любую секунду ожидал, что из-за угла вот-вот появится огромный бариаур. Из толпы посыпались оскорбления и предложения. Стражники заорали в ответ, требуя от посетителей оставаться на своих местах и подчиняться правилам. Чтобы его смогли расслышать сквозь весь этот шум, Потерявшему Память Герою пришлось перейти на крик.
- Я здесь не ради своего имени. Я хочу видеть Госпожу Боли!
Старый бариаур сдернул с носа очки, и в холле внезапно воцарилась тишина, нарушаемая лишь приближающимся стуком копыт по камню. Клерк перегнулся над столом и, изогнув кустистые белые брови, уставился на Потерявшего Память Героя.
- Прошу прощения? Ты сказал – Госпожу Боли?
Потерявший Память Герой кивнул.
- Именно, - он указал на большую амфору, которую придерживал ногой. – У меня для неё дар.
По толпе пронесся нервный смешок, и несколько стражников угрожающе рявкнули в ответ. Раздававшийся позади стойки стук копыт внезапно стих. Лицо бариаура обрело глубокий малиновый оттенок.
- Сейчас не время для шуток, болван! Ты провозгласил статус Экстренного Приоритета!
- Я и не шучу, - возразил Потерявший Память Герой. – Я здесь, чтобы доставить Госпоже Боли дар. Итак, мой вопрос таков – где я могу найти её дворец?
Позади стойки послышался короткий стук, и за клерком появился второй бариаур. Превосходившая своего помощника ростом на целую голову, она была намного больше всех представителей этой расы, когда-либо виденных Потерявшим Память Героем – по крайней мере, насколько он помнил. Её передние ноги, скрытые шелковыми одеяниями, виднелись над краем конторки, а изможденное лицо оказалось удивительно плоским, за исключением длинного узкого носа, который возвышался надо ртом, словно сторожевая башня. Длинная и пышная грива волос, окрашенных в тот же бледно-голубой оттенок, что и мраморные стены зала, не могла полностью скрыть два золотых изогнутых рога, растущих из висков.
Потерявший Память Герой невольно распахнул рот и, тут же захлопнув его, отвел взгляд в сторону. Для женщин-бариауров наличие рогов считалось уродством; было бы невежливо продолжать на них пялиться.
Новоприбывшая обвела толпу сердитым взглядом, а затем посмотрела на клерка.
- Ты прозвонил в чрезвычайный колокол, Эарлик?
Хоть она и произнесла «Эарлик», трассонец заподозрил, что она нарочно исковеркала достаточно популярное имя «Эрлик», чтобы оскорбить своего служащего.
Не глядя ей в глаза, Эрлик кивнул.
- Да, мадам Мок, - прищурившись, клерк ткнул пальцем в соответствующую строку. – Человек, известный под именем Потерявшего Память Героя из Трассоса, что на Арборее, Первый Уровень, объявил статус Экстренного Приоритета и заплатил требуемую сумму.
Мадам Мок устремила взгляд на Потерявшего Память Героя. Её мрачное лицо приобрело ещё более хмурое выражение.
- У этого Потерявшего Память Героя, у него есть настоящее имя?
- Если и есть, я его не знаю, - трассонцу надоело, что о нем говорят так, словно его тут нет. – Я не помню ничего, что было перед тем, как я очнулся на берегу возле Трассоса, чьи добрые горожане заботились обо мне, пока я не набрался сил, чтобы отплатить им, прикончив гидру, которая…
- Молчать, болван! – рявкнула мадам Мок. – У нас в этом зале свои порядки!
От такой резкой отповеди Потерявшего Память Героя охватил гнев, но он вежливо склонил голову и позволил Эрлику говорить за него.
Сглотнув, тот облизнул губы.
- Потерявший Память Герой не может вспомнить своего имени.
- Ясно. А Убийцы Милосердия подтвердили его слова? Или это очередная попытка Зала Записей поставить нас в неловкое положение?
Кровь отхлынула от лица Эрлика.
- У-у м-меня н-нет п-полномочий об-бращаться..
- Конечно, нет, - повернувшись к Потерявшему Память Герою, мадам Мок указала на одного из стоявших позади него охранников. – Ты взглянешь в глаза Убийце Милосердия и повторишь свое имя.
Возмущение Потерявшего Память Героя с каждым мигом становилось все сильней, но он послушно повернулся к охраннику.
В Арборее Убийцы Милосердия встречались редко, но трассонцу доводилось слышать это название. Они являлись группой фанатиков, которые несли «правосудие» «виновным» - хотя никто в Арборее, судя по всему, понятия не имел, кто были эти виновные и в чем именно заключалось правосудие.
Потерявший Память Герой встретил взгляд Убийцы Милосердия. Зрачки стражника напоминали мерцающие и темные пещерные водоемы. Ощутив легкое покалывание внутри головы, он осознал, что тот смотрит на что-то, находящееся за пределами его глаз. Впрочем, Потерявшему Память Герою было все равно. Если охранник обнаружит, что его имя все-таки хранится в его памяти – будет только лучше.
- Я не могу вспомнить своего имени, - произнес трассонец. – Я не помню ничего, прежде чем очнулся на…
- Достаточно. Мне нет нужды выслушивать историю всей твоей жизни, - Убийца Милосердия повернулся к мадам Мок и кивнул. – Он говорит правду.
На её лице возникла весьма неприятная улыбка.
- Теперь, когда мы выяснили, кем ты являешься – или, точнее, не являешься – что тебе нужно в Зале Информации? Кажется, я слышала что-то насчет дара?
- Для Госпожи Боли, да, - Потерявший Память Герой положил руку на амфору. – Итак, вопрос мой таков: где я могу найти её дворец?
И снова из толпы послышался нервный смешок. Даже на лице мадам Мок возникла ехидная улыбка.
- А это дар – он от тебя?
Потерявший Память Герой нахмурился.
- Разве не я плачу за то, чтобы задавать вопросы?
- Ты заплатил за то, чтобы тебя приняли без промедления – что, собственно, и произошло, - рявкнула мадам Мок. – Но главная тут я. Если хочешь узнать ответ, тебе придется следовать правилам.
Трассонец стиснул зубы, но промолчал.
- Этот дар - от тебя? – повторила мадам Мок.
- Нет, я всего лишь посланник. Этот дар – от Посейдона, Владыки Морей и Уничтожителя Земель.
Лицо мадам Мок стало белым, словно алебастр. По холлу пронесся удивленный рокот, и многие из тех, кто потратил на ожидание в очереди целый день, поспешно устремились к выходу. Позабыв о толпе, стражники окружили Потерявшего Память Героя со всех сторон. Хоть такая реакция его и удивила, он был рад, что к нему наконец отнеслись с должным уважением.
- Посейдон? – спросила мадам Мок. – Бог Посейдон?
- Разумеется. Какой смертный осмелится послать дар самой властительнице Сигила?
Мадам Мок смерила Потерявшего Память Героя своим самым суровым взглядом. Трассонец горделиво ждал, пока она изучала его благородные черты, его богатую, окрашенную в алый цвет броню, серебряную рукоять его меча из звездного металла и отполированные ремни его кожаных сандалий. Когда её взор вновь устремился на его лицо, в нем читалась лишь подозрительность. Она отступила от стойки.
- Значит, ты – гонец.
- Едва ли. Гонец – это слуга. Я же – прославленный герой, любимец людей и избранник богов, как и подобает тому, кому Владыка Морей доверил нести свой дар.
Цвет начал возвращаться на лицо мадам Мок.
- Значит, силы Посейдона в тебе нет?
- Своих собственных мне более чем достаточно, - Потерявший Память Герой с презрением окинул взглядом кольцо копий, направленных ему в грудь. – Итак, если вы объясните мне, где находится дворец Госпожи, я отдам ей дар и наконец смогу убраться из этого переполненного народом города.
- А твой дар – что это? – перегнувшись через столешницу, мадам Мок взглянула на амфору. – Немного того прогорклого ананасового сока, что вы на Трассосе зовете вином?
- Подозреваю, что нет, - Посейдон поведал Потерявшему Память Герою лишь то, что в амфоре находится сокровище, которого Госпожа Боли лишилась перед тем, как основать Сигил. – Однако Уничтожитель Земель заставил меня поклясться, что я не буду пытаться вытащить пробку, и я понятия не имею, что там внутри. Впрочем, я в любом случае не стал бы проявлять излишнее любопытство. То, что происходит между Посейдоном и Госпожой Боли – не мое дело, да и не ваше тоже.
Мадам Мок нахмурилась, и её лицо побагровело.
- В этом зале я решаю, что является моим делом, а что – нет!
- Тогда сами и вытаскивайте эту пробку, - Потерявший Память Герой указал на амфору. – Если её содержимое и впрямь находится в компетенции Зала Информации, Госпожа, разумеется, не рассердится, если вы откроете предназначенный ей дар.
Он ожидал, что стражники, позабавленные его небольшой провокацией, фыркнут от смеха, но этого не произошло. Несколько мгновений мадам Мок, прищурившись, продолжала сверлить его взглядом, а затем по её губам промелькнула тень улыбки.
Она пожала плечами.
- Как пожелаешь. Мне нет дела до содержимого амфоры, трассонец. Я просто пытаюсь тебе помочь.
- Уверен, вы поведаете мне, как.
Мадам Мок кивнула, с удивительным смирением принимая его сарказм.
- Скажи, что именно тебе известно о Госпоже Боли?
- Я знаю лишь то, что мне рассказал Владыка Морей, - признал Потерявший Память Герой. – Она – прекрасная правительница Сигила, одинокая, отстраненная и очень печальная.
- Это все, конечно, правда, но вдобавок ко всему ее довольно легко вывести из себя. Если твой дар ей придется не по душе, она тебя убьет.
- Благодарю за предупреждение, мадам Мок. – Потерявший Память Герой действительно поверил её словам. Судя по тому, что представлял из себя этот город, владычица его и впрямь отличалась бездушием и жестокостью. Но он все равно собирался сделать все возможное для того, чтобы исполнить своё поручение, ведь после того, как Госпожа Боли получит этот дар, Посейдон обещал вернуть ему память. – Мы, прославленные герои, готовы к подобным рискам, поэтому я буду благодарен, если вы все же укажете мне путь ко дворцу повелительницы Сигила.
Мадам Мок одарила его ехидной улыбкой.
- Разумеется. Буду рада, когда ты наконец уберешься из моего зала. Надеюсь, в твоем кошельке найдется ещё пять золотых?
Хотя трассонец с удовольствием расстался бы со всеми своими деньгами, лишь бы узнать, где находится нужное ему место, Убийца Милосердия сделал шаг к стойке и направил копье в грудь мадам Мок.
- Эдикт Зала Ораторов гласит, что подкуп или требование подкупа наказываются…
Мадам Мок взмахом руки отвела копье в сторону.
- Заткни пасть! Я не взятку прошу, - она развернулась обратно к Потерявшему Память Герою. – Ну так есть или нет?
Открыв кошелек, трассонец достал оттуда пять желтых монет и потянулся к конторке. Отрицательно покачав головой, мадам Мок указала на Убийцу Милосердия с квадратным подбородком, упрекавшем её во взяточничестве.
- Отдай их Цвално.
Потерявший Память Герой передал деньги стражнику, который, скривившись, взял их, держа монеты на расстоянии вытянутой руки, словно горсть скорпионов.
- Что мне с ними делать?
- Ступай наружу и найми для Потерявшего Память Героя паланкин и восьмерых фонарщиков.
- Паланкин?
- Разумеется. Учитывая, что он собирается нанести визит самой Госпоже, ему потребуется соответствующий эскорт, - мадам Мок посмотрела на Потерявшего Память Героя, а затем перевела взгляд на его кошелек и усмехнулась. – Более того, уверена, что и для вас, Убийц Милосердия, у него по монете найдется. Почему бы вам всем не отправиться с ним и не убедиться в том, что он прибудет к Дому у Ворот с подобающим достоинством?
- Вы считаете, этого хватит? - Потерявший Память Герой опустил руку в кошель. – У меня осталось ещё немного золота. Возможно, вы тоже захотите пойти со мной?
Ухмыльнувшись, мадам Мок покачала головой.
- В этом нет нужды. Восьмерых Убийц Милосердия должно оказаться достаточно – даже для тебя, трассонец.
МРАЧНЫЙ ДОМ
Сколь убогое впечатление, должно быть, производит Улей на Потерявшего Память Героя, пока его элегантный паланкин, несомый над грязью и слякотью четырьмя клыкастыми белозубыми ограми, движется по Пути Шепота, в то время как справа от него шествуют четверо Убийц Милосердия, четверо – слева, четверо фонарщиков освещают им путь, а ещё четверо – замыкают процессию. Насколько омерзительными, должно быть, кажутся ему мрачные головорезы, которые, прикидывая, стоит ли содержимое его кошелька риска связываться с обнаженными клинками охранников, крадутся вдоль грязных кирпичных зданий, бросающих тень на его носилки. Какое отвращение, должно быть, вызывают у него гудящие черные мухи, что висят в воздухе, густом, словно во время ливня, питаясь вонью улиц, по колено заполненных нечистотами и падалью. Как, должно быть, жаль ему орды серокожих детей с голодными глазами, что охотятся на крыс, вооруженные лишь деревянными вилами.
Как же сильно трассонец проклинает злобу бездушного гнусного Сигила, пока его паланкин не оказывается в Мраморном районе с его высокими и черными от сажи кирпичными домами. И, когда наконец носильщики сворачивают на Путь Бедлама, который ведет ко дворцу Госпожи, как же широко он разевает рот, когда впервые видит размах его покрытого грязью великолепия.
Дом у Ворот не был похож ни на один из когда-либо виденных Потерявшим Память Героем дворцов. Судя по его величине, он мог бы служить жилищем даже самому Уничтожителю Земель, а форма его напоминала необъятный боевой венец, из каждого зубца которого тянулось по длинному блочному крылу. Стены его, серые, словно аргиллит, по высоте могли сравниться со скалами, а фасад здания украшали три ряда небольших квадратных окон. Наиболее сильное впечатление производила центральная надвратная башня, огромная и шлемоподобная. Её венчали шесть извилистых шипов, которые, изгибаясь, тянулись к центральному строению, вершина которого терялась в коричневом тумане Сигила. Сами ворота представляли собой невероятно огромную подъемную решетку. Прутья её толщиной не уступали арборейскоим кипарисам, а между ними вполне был способен пройти даже титан.
От входа во дворец до середины Пути Бедлама тянулась длинная серая полоса. Потерявший Память Герой был так подавлен размерами Дома у Ворот, что не сразу осознал, что она состоит из стоящих в огромной очереди людей с согбенными головами и опущенными плечами. Толпа практически полностью заполнила улицу, и местным жителям приходилось с трудом протискиваться вдоль стен зданий, чтобы перемещаться между своими домами. Осознав, что очередь состоит из тех, кто, как и он, хочет увидеть Госпожу Боли, трассонец застонал.
- Заткни пасть, болван! – прошипел шагавший рядом с паланкином Цвално. – В этой части города головорезы слетятся на твое хныканье быстрей, чем девчонки – на золото.
- Я не хныкал. Что касается твоих головорезов – пусть приходят. Я не против хорошей драки, - Потерявший Память Герой посмотрел на просителей, задумавшись о том, во сколько ему обойдется ещё одно провозглашение статуса Экстренного Приоритета. – У вас в Сигиле везде эти чудовищные очереди?
Прищурившись, Цвално взглянул на толпу.
- Забудь. Ждешь ты – жду я, а я уж точно не собираюсь торчать здесь ни на минуту дольше необходимого.
Это утверждение прозвучало слишком дерзко для простого охранника, но Потерявший Память Герой был рад и тому, что платить больше не придется. Его запасы золота подходили к концу, а он терпеть не мог полагаться на добрую волю окружающих, чтобы раздобыть выпивку.
Когда процессия трассонца приблизилась к очереди, четверо Убийц Милосердия вышли вперед, расталкивая просителей. Подчиняясь их грубыми тычкам, те неохотно расступались в стороны, чтобы пропустить паланкин. Большинство здесь собравшихся являлись людьми, но Потерявший Память Герой также заметил бариауров, эльфов, дварфов, огров, кхааста, гитцерай и представителей нескольких других рас, с которыми ему никогда не доводилось сталкиваться – по крайней мере, насколько он помнил. Голод и отчаяние оставили след на их изможденных лицах, а грязные обноски, висевшие на их костлявых плечах, едва ли походили на украшенные драгоценностями наряды королевских гостей.
Трассонец увидел заплаканную женщину, поддерживающую пускающих слюни стариков, водянистые глаза которых были устремлены на что-то, находящееся за пределами этого мира. Он увидел одиноких обнаженных сирот с вздувшимися животами, чья кожа свободно висела на искривленных костях. Он увидел крепко сложенных стражников, держащих на веревке человека с диким лицом и скованными руками, увидел кашляющую, дрожащую и трясущуюся старуху, щеки которой горели от лихорадочного румянца, но никто из тех, на кого падал его взгляд, не был одет, как выразилась мадам Мок, «с подобающим достоинством». Здесь не было ни одного паланкина, за исключением его собственного, не было ни фонарщиков, ни охранников. Здесь не было никого, чей плащ был достоин висеть хотя бы в хижине пастуха.
Цвално потянулся, чтобы задернуть полог, но трассонец придержал ткань.
- Что ты надеешься скрыть от меня, Цвално? Я уже успел заметить, что эти бедолаги едва ли похожи на обитателей дворца.
Явно чувствуя себя не в своей тарелке, Цвално издал мрачный смешок.
- Кем же ещё они могут быть? – он оттолкнул бормочущего безумца, чей поводырь отпустил веревку. – Ты же не думаешь, что человек в здравом рассудке... эм, извини. Должно быть, именно поэтому Посейдон тебя и послал.
Потерявший Память Герой посмотрел Убийце Милосердия прямо в глаза.
- Надеюсь, ты намекаешь не на то, что я тоже не в своем уме.
Цвално усмехнулся, торопливо закачав головой в знак полного отрицания.
- Ты? Конечно, нет! – в голосе его послышались насмешливые нотки. – Я о твоем состоянии. Посейдон не послал бы сюда того, чья память цела и невредима. Любой болван, который помнит хотя бы половину из того, что когда-либо слышал о Госпоже Боли, скорей прыгнул бы в Бездну, нежели осмелился оказаться с ней лицом к лицу.
Откинувшись, Потерявший Память Герой задумчиво кивнул. Несмотря на снисходительный тон Цвално, в его словах имелся резон. По своей натуре Владыка Морей являлся эгоистичным божеством. Он едва ли взялся бы за восстановление памяти обычного смертного в обмен на такое простое дело, как доставка дара. С того момента, как амфора оказалась в его руках, трассонец ожидал чего-то подобного. Теперь, когда неизвестность перестала его мучить, он ощутил чуть ли не облегчение.
- Если встреча с Госпожой столь ужасна, почему все эти люди хотят её видеть? - разглядывая угрюмых просителей, Потерявший Память Герой не мог не заметить, что у всех них есть кое-что общее. – Они не испытывают страха из-за тех даров, что ей несут?
Усмехнувшись, Цвално окинул очередь полным презрения взглядом.
- И что же может потребоваться Госпоже от этих бедняг?
- Их страдания, разумеется! Поэтому её и называют Госпожой Боли, разве не так?
Цвално ухмыльнулся, но не стал ни соглашаться с его словами, ни опровергать их.
- Скоро сам увидишь, трассонец, - Убийца Милосердия указал вперед. Трое его товарищей, идущих впереди паланкина, только что вышли на большую открытую площадь, где находилось около дюжины мужчин в ярких кричащих плащах. Они скакали по мостовой, делая сальто вперед и назад, и напевали мрачную гортанную погребальную песнь, в которой Потерявший Память Герой не смог разобрать ни слова.
На противоположной стороне возвышались распахнутые врата центральной башни Дома у Ворот. За исключением этих странных акробатов, здесь не наблюдалось ни одного стражника, но посетители все равно не пытались зайти внутрь. Они просто стояли и ждали, лишь изредка бросая безучастные взгляды на брызжущих неистовой энергией артистов.
При виде этой сцены Потерявшего Память Героя охватило чувство печальной неизбежности – чувство, которое оказалось ему смутно знакомо. Иногда, когда эмоции других находили отклик в его собственных забытых воспоминаниях, он ощущал нечто подобное. Но трассонец даже не попытался разобраться, что же именно затронуло струны его души; тысячи раз в подобные моменты он пробовал восстановить прошлое в памяти, но результатом неизменно становились лишь ярость и отчаянье.
Возглавлявшие процессию Убийцы Милосердия направились прямиком к воротам, даже не извинившись перед скачущими вокруг акробатами. Но те едва ли нуждались в извинениях – более того, они тут же включили их в свое представление, проходя колесом между одетыми в доспехи стражниками и кувыркаясь под паланкином. Один из артистов взмыл в воздух и, пролетев над передними носильщиками, приземлился прямиком на ручки паланкина. Сидя на корточках, он уставился на трассонца безумными, налитыми кровью глазами, и пропел высоким нервическим голосом:
О, шпиль, что не из камня возведен
Руками, что стремятся в ад из рая
О, роза топи, так прекрасна и свежа
О, дом, великой цели посвящен
И пламя, что горит и не сгорает
Все это – наша Боли Госпожа.
Потерявший Память Герой подался вперед, внимательно обдумывая слова акробата с безумными глазами. Опыт подсказывал ему, что на пути к любой более-менее значимой цели неизбежно приходится сталкиваться с головоломками, и, судя по всему, слова этого парня и являлись подобной загадкой. Он взвесил каждый элемент песни – башня, построенная руками, что тянутся от Нижних планов к Верхним, роза, растущая на болотах, неугасимое пламя…
- Разумеется! – отведя взгляд от акробата, трассонец уставился на Дом у Ворот. Его центральное здание один в один походило на голову в короне, боковые корпуса можно было принять за руки, а их угловые башни очень напоминали сжатые кулаки. - Дом у Ворот и есть Госпожа Боли!
Хихикнув, акробат качнул головой и запел:
Я прошел сквозь далекий портал
В ту часовню, где грех есть молитва
Где наградой за службу – лишь смерть
Коей кончится каждая битва
Допивая вино из бокала
Что с лихвой было в чашу налито.
Эта загадка оказалась еще проще предыдущей, и Потерявший Память Герой даже почувствовал легкое разочарование.
- Часто мне говорили отринуть надежду, когда путь приводил меня туда, где властвует тьма. Много раз меня уверяли, что там меня ожидает лишь боль и бесславная гибель. И все же каждый раз именно я был тем, кто возвращался к свету, держа в руках меч, обагренный черной дымящейся кровью, - отведя взгляд от акробата, трассонец увидел, что они практически добрались до поднятой решетки. – Тебе нужно что-то большее, чтобы напугать Потерявшего Память Героя.
На лице акробата возникла мрачная улыбка. Он открыл рот, намереваясь заговорить снова, но внезапно Цвално взмахнул рукой и, огрев его по голове древком копья, сбросил с носилок.
- Хватит болтать! – закатив глаза, он повернулся к Потерявшему Память Герою. – Не обращай на него внимания. Они заговаривают с каждым бедолагой, что мы приводим сюда. Его слова не имеют никакого значения.
Потерявшего Память Героя охватила ярость. Как он посмел помешать акробату произнести третью загадку?! Но, промолчав, он устремил взгляд на поднимавшегося на ноги артиста.
- Все имеет значение.
- Не здесь.
Посмотрев вперед, Потерявший Память Герой увидел, что они уже практически добрались до ворот огромной башни. Он ожидал, что Убийцы Милосердия остановятся у входа, предоставив ему отправиться в это мрачное место в одиночку, но они, не замедлившись, прошли внутрь. Их процессия оказалась в круглом внутреннем дворике, который окружали высокие угрюмые стены. На полу красовалась мозаика из серого базальта в виде некоего причудливого костяного узора, столь огромная, что трассонец так и не смог понять, что именно было на ней изображено. Вдоль стен стояли несколько отчаявшихся посетителей в сопровождении служителей в ярких плащах. В воздухе висел негромкий гул разговоров, всхлипываний и тихих слов утешения.
Двор, заднюю половину которого укрывал сводчатый навес, разделяла на две равные части ещё одна опускная решетка. Невероятно толстые прутья её покоились в огромных пазах в земле. Трассонец не мог даже представить себе существ, для удержания которых предназначалась эта решетка, но было совершенно очевидно, что нынешние обитатели этого места никогда ей не пользовались. Прутья покрывал слой ржавчины, и вокруг каждой ямы виднелось кольцо оранжевой шелухи.
Ворота были достаточно широки, чтобы эскорт, сопровождавший Потерявшего Память Героя, прошел через них, не нарушая строя. Задняя, укрытая навесом часть двора производила ещё более мрачное впечатление, чем передняя. Из глубин цитадели смотрели квадратные глаза дюжин окошек, и льющийся из них свет озарял множество потеков – следов от просачивающейся сквозь неисправную крышу воды. Воздух наполнял мерный гул официальных переговоров, который иногда прерывался громким воплем, доносящимся откуда-то из недр цитадели.
Когда глаза Потерявшего Память Героя привыкли к полумраку, он заметил, что здесь находилось куда больше народу, чем в передней части двора. Слева от него возле железной двери в длинной очереди стояли просители, терпеливо позволявшие кричаще одетым служителям посыпать их грязные головы пудрой. В самой глубине располагалась ещё одни железные ворота, перед которыми стоял на коленях дварф в цветастом плаще. Безумно завывая, он, несмотря на все попытки пытавшихся его удержать охранников, с силой колотил себя по голове. Неподалеку от него находились ещё двое мускулистых служащих, крепко держащих под руки стройную женщину в черной накидке. Она буравила яростным взглядом благожелательно выглядящего эльфа, который, стоя на безопасном расстоянии, что-то говорил ей успокаивающим голосом, разведя руки в стороны. За ним находилась ещё одна ведущая в глубины дворца железная дверь.
Возглавлявший процессию Потерявшего Память Героя Цвално прошел мимо этой группы и остановился. В пятнадцати шагах от него находился ещё один эльф, в чертах лица которого прослеживалось явное сходство с первым. Вместе с окружавшими его аляповато одетыми помощниками он разглядывал мужчину, который стоял с ошеломленным видом, высунув язык изо рта.
Цвално повернулся к Потерявшему Память Герою.
- Я договорюсь об аудиенции с Госпожой Боли. Ты жди здесь.
Когда Потерявший Память Герой кивнул в знак согласия, Убийца Милосердия направился к эльфу, и, протиснувшись сквозь ряды ярко одетых служителей, принялся что-то шептать ему на ухо. Проводив его взглядом, трассонец уставился на женщину в черной накидке, которая вместе с охранявшими её стражниками стояла возле его паланкина.
Разумеется, это обман. Наблюдая за женщиной, Потерявший Память Герой слышит каждое произнесенное Цвално слово. Убийце Милосердия это неведомо; лишь я знаю, что трассонец – Охотник, чьи уродливые маленькие уши, которыми его одарили боги, способны уловить даже вздох паука в углу.
- Это весьма необычный псих, Тивольд. Мадам Мок лично направила его к тебе, - Убийца Милосердия указывает на паланкин, но Потерявший Память Герой, хитроумный, как и всегда, делает вид, что не замечает этого. Он продолжает глядеть на женщину в черной накидке, словно она интересует его куда больше, чем обсуждение его судьбы. – Парень утверждает, что не помнит собственного имени.
Тивольд фыркает, даже не посмотрев в сторону Потерявшего Память Героя.
- Он отстоял в Очереди Спасения?
- А ты как думаешь? Я что, похож на того, кто готов проторчать тут дней двадцать?
Тивольд пожимает плечами.
- Выбирать тебе, - он отворачивается от Цвално. – Это, знаешь ли, не Тюрьма. Убийцам Милосердия следует ждать наравне с остальными.
- Да неужто? – вскидывается Цвално. – Как ты считаешь, фактол Лхар, случаем, не против показать мне разрешения на все эти благотворительные столовые, что вы наоткрывали по всему городу? Если там найдется хоть одна малейшая ошибка, можешь быть уверен – у нас ему в очереди стоять не придется!
Мягкие черты лица Тивольда искажает гнев. Он знает, что открытое проявление эмоций для высокопоставленного члена Мрачного Кабала – признак внутреннего несовершенства, говорящий о том, что тот и сам вскоре будет готов к Безысходному Отступлению, но ничего не может с собой поделать. Убийцы Милосердия с их слепой приверженностью к «правосудию» и «порядку» являются наихудшими из Заблуждающихся. Они не только считают, что в Мультивселенной имеется смысл – они убеждены, что их долг состоит в том, чтобы навязать этот смысл всем остальным.
Конечно, истина состоит в том, что смысла нет ни в чем, и в особенности – в Мультивселенной. Но попробуй скажи об этом Убийце Милосердия – и следующие десять лет проведешь на Стойке Просветления, оборудованной самовосстанавливающимися зарядами Осмеяния. И, когда ты наконец выйдешь наружу, то будешь столь же безумен, как Цвално и его братья. Поэтому лучше в спор не вступать. Спор подразумевает под собой наличие смысла, а будучи Фактором Крыла Искупления Психиатрической Лечебницы Дома у Ворот, Тивольд повидал достаточно безумцев, чтобы знать, чем грозит попытка допустить вероятность существования такой вещи, как смысл. Взмахом руки эльф вверяет находящегося перед ним безумца заботам двоих помощников и разворачивается к Убийце Милосердия.
- Хорошо, Цвално. Опиши состояние своего подопечного. Одна лишь потеря памяти едва ли привела бы его в камеру Лечебницы.
- Не волнуйся, он действительно псих. Начать с того, что он ищет Госпожу Боли. Утверждает, что у него для неё дар от Посейдона.
- Правда? – впервые фактол Искупления кидает взгляд на новоприбывшего. – Продолжай.
Несомненно, Потерявшему Память Герою чрезвычайно сложно скрывать свой гнев, пока Цвално, едва сдерживая смех, рассказывает о том, как мадам Мок обманом отправила трассонца в Дом у Ворот под предлогом встречи с Госпожой Боли. Даже когда Убийца Милосердия, забавляясь, описывает, как ей удалось убедить его нанять для этого путешествия паланкин и сопровождающих, он никак не реагирует. Он слишком умен, чтобы поддаться ярости, которая, несомненно, сжигает его изнутри. Он сохраняет полную невозмутимость. И, пока Цвално хихикает над предположением своего пленника, что ждущие снаружи бедолаги пришли сюда, чтобы предложить свои страдания Госпоже Боли, трассонец ничем не выдает, что его уродливые маленькие уши ловят каждое произнесенное им слово. Опираясь подбородком об руку, он продолжает рассматривать женщину в черной накидке. Он настолько хорошо владеет собой, что щеки его даже не окрашивает румянец гнева.
Хотя голова женщины и находилась в тени, трассонец заметил, что черты её лица были изящными и привлекательными, но не столь заостренными, как у эльфов. Её черные длинные волосы свободно струились по плечам, словно волнистый поток тьмы, текущий из самой Бездны. Её лицо с большими темными глазами, аккуратным носиком и маленькими пухлыми губками было весьма миловидным, однако миловидность эта скорей контрастировала с мрачным очарованием её облика, нежели подчеркивала его.
Когда женщина повернула голову и её взгляд устремился на Потерявшего Память Героя, тень, что скрывала её лицо, сдвинулась вместе с ней. Трассонец понял – что бы ни отбрасывало эту тень, оно находлось явно не в Сигиле. Скорее всего, эта женщина являлась тифлингом, плодом союза человека и… ну, кого-то другого; ещё в Арборее Потерявший Память Герой уяснил, что вопросов лучше не задавать. Хотя тифлинги сильно отличались друг от друга, всех их объединяла вспыльчивость и трепетное отношение к вопросам своего происхождения.
- На что уставился, красавчик? Хочешь поцеловать меня? – женщина послала ему воздушный поцелуй. – Последний шанс, пока они не заперли нас, да?
Сопровождавший её эльф сделал шаг вперед.
- Джейк, хватит. Разве не из-за этого ты сюда и попала?
Джейк безразлично пожала плечами, не отводя взгляда больших глаз от Потерявшего Память Героя.
- Что изменится, если мы поцелуемся, Тессали? Он ведь уже мертв, да?
- На твоем месте я бы не был так уверен.
Спрыгнув с носилок, Потерявший Память Герой легко, как перышко, приземлился на серый пол и направился к тифлингу. Сопровождавшие его Убийцы Милосердия попытались было преградить ему дорогу, но он прошел мимо них, не удостоив даже мимолетным взглядом. Во время свершения любого великого подвига герою всегда приходится сталкиваться с испытаниями силы воли или интеллекта, и что-то в поведении Джейк подсказывало ему, что она является одним из таких испытаний.
- Я одолел Гидру Трассоса и поборол Гебронского Крокодила, уничтожил Абудрийских Драконов и сражался с другими врагами, чье число слишком велико, чтобы их называть. И каждый раз именно я покидал поле боя живым.
- Или ты так думаешь, - Джейк одарила его кокетливой улыбкой. Взгляд её темных глаз скользнул по его закованному в доспехи телу. – Жаль, что человек вроде тебя считает, что он жив, - она повернулась к Тессали. – Печальное, печальное заблуждение, разве нет?
Потерявший Память Герой нахмурился, но не замедлил шаг. Арборея являлась местом, полным страсти и энергии, где жизнь представляла собой вечный праздник, а смерть – его неизбежный, но оттого не менее ненавистный финал. Он никогда не встречал того, кто бы считал этот процесс печальным заблуждением, и теперь не мог решить, принадлежит ли она к какой-то странной фракции смертопоклонников или же просто страдает от некого порожденного планами безумия.
Присматривавший за тифлингом эльф, Тессали, схватил трассонца за руку.
- Тебе нельзя подходить ближе. Она – одна из…
Потерявший Память Герой стряхнул с себя его ладонь.
- Если жизнь и является заблуждением, то уж точно не печальным, - он не отводил взгляда от Джейк. – И, если ты будешь настолько любезна, что поведаешь мне третью загадку Дома у Ворот, я надеюсь пребывать в этом заблуждении даже после того, когда встречусь с Госпожой Боли.
Откинув голову назад, Джек разразилась сухим, жестким смехом, от которого у трассонца по спине пробежал холодок. Однако он не дрогнул и не отступил.
- Третья загадка Дома у Ворот? – хихикнула Джейк. – Мертвецы входят внутрь и мертвецы выходят наружу, и все они такие же психи, как и ты! Теперь мы поцелуемся, да?
Потерявший Память Герой сразу же понял, что загадка тифлинга, которая, в отличие от первых двух, не была облечена в поэтическую форму, являлась вовсе не тем, что он искал. И все же он заколебался, пытаясь решить, как пройти это испытание. Следовало ли ему проявить мужество, приняв предложение Джейк, или же решимость и отказаться от поцелуя?
Воспользовавшись паузой, Тессали шагнул между Потерявшим Память Героем и тифлингом.
- Назад! Она – одна из Опасных Безумцев!
- Я? – Джейк усмехнулась. – Разве это я цепляюсь за свои заблуждения, словно за материнский сосок?
С этими словами она подалась вперед, и зрачки её темных глаз превратились в продолговатые бриллианты. Потерявшему Память Герою показалось, что он заметил пару иглообразных клыков, выглядывающих из-под её верхней губы, но в ту же секунду стражники с силой рванули её назад, и её рот резко захлопнулся. Отшатнувшись, Тессали развернулся, потирая шею, словно до сих пор ощущал на коже её горячее дыхание.
Джейк перевела взгляд на трассонца, её зрачки постепенно вновь приняли круглую форму. Одарив его провоцирующей улыбкой, она провела языком по темно-бордовым губам.
- Иди ко мне. Пройдет немало времени, прежде чем тебе представится возможность поцеловать женщину, нет?
- Нет, - теперь ему стало окончательно ясно, что испытанию подверглась его решимость. – В Трассосе достаточно женщин, и я выберу себе любую из них после встречи с Госпожой Боли.
И снова Джейк, откинув голову назад, издала сухой смешок.
- Ты не решил третью загадку, нет? Госпожу Боли, тут её ты не найдешь! Это Дом Психов, понимаешь? Ты и я, мы их пленники!
Потерявший Память Герой нахмурился.
- Похоже, именно ты пребываешь в заблуждении. Я решил Первую Загадку, и Вторую тоже, и я своими глазами видел подданных Госпожи, желающих принести ей в дар свою боль.
- Шатающиеся Мертвецы, да, надеются на соломенную подстилку и миску каши, пытаются отсрочить переход на следующую стадию, дурачье! - Джейк обмякла, повиснув на руках охранников. – Хорошо бы и мне сейчас быть там, среди них, да и тебе тоже – но мы здесь, пленники Мрачного Кабала, и нас не выпустят, пока мы не станем такими же психами, как они, да?
Потерявший Память Герой замотал головой.
- Нет! Это дворец Госпожи Боли!
- Ну разумеется, - проворчал Цвално. Убийца Милосердия уже шагал обратно к нему. Сбоку от него шел Тивольд, сопровождаемый дюжиной помощников, взирающих на трассонца расширенными глазами. – Разве я похож на того, кто способен нарушить приказ? Ты сам слышал, что мадам Мок велела отвести тебя прямиком к Госпоже Боли.
Ничего не ответив, Потерявший Память Герой окинул Убийцу Милосердия настороженным взглядом, и Цвално напрягся. И все же столь убедительна была игра трассонца, что даже Тивольд, который завлек за железные двери, ведущие в темные недра здания, многие тысячи безумцев, хитроумием не уступающих иным демонам, не понял, что их гость уже давно разгадал эту ложь. Эльф сделал шаг вперед, поднимая серую полотняную накидку, принесенную одним из его помощников из лечебницы.
- Это – Церемониальная Мантия Боли, - Тивольд встряхнул её, и взгляду открылось множество ремней, цепей и поясков, прикрепленных к её рукавам и талии. – Прежде чем увидеть Её Светлость, ты должен снять доспехи и облачиться в неё.
Цвално подал знак остальным Убийцам Милосердия, и они слегка придвинулись к Потерявшему Память Герою. Костяшки их сжимающих древки копий пальцев побелели. Широко распахнув глаза, трассонец перевел взгляд на тифлинга, которая, подмигнув, одарила его кривой улыбкой.
- Может, сейчас поцелуемся, да?
Рука Потерявшего Память Героя потянулась к рукояти меча.
Убийцы Милосердия опустили копья, но Тивольд, резким взмахом руки велев им остановиться, подался вперед.
- Что насчет Третьей Загадки? – спросил эльф. – Разве ты не хочешь её услышать?
Пальцы Потерявшего Память Героя замерли, так и не коснувшись меча.
- Да. Ты её знаешь?
- И тогда ты сменишь свой доспех на Церемониальную Мантию?
- Конечно, - Потерявший Память Герой кинул взгляд на Убийц Милосердия, которые, будучи абсолютно уверенными в своем превосходстве, едва удерживались от ухмылок. – Если это правильная загадка.
Лицо Тивольда приобрело задумчивое выражение, и, хотя Потерявший Память Герой давно знал о том, что третьей загадки у эльфа нет, он был слишком хитёр, чтобы себя выдать. Так и не дождавшись, пока эльф заговорит, он стиснул рукоять меча.
- Так ты знаешь загадку или нет?
- Конечно, - поспешно произнес Тивольд. – Утром я хожу на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех.
Столь простой была эта загадка, что Потерявший Память Герой даже не стал утруждать себя ответом. Он обнажил клинок и, прежде чем остальные Убийцы Милосердия успели его остановить, приставил его к шее Цвално.
- Я заплатил немалые деньги в Зале Информации и желаю увидеть Госпожу Боли! Немедленно отведите меня к ней!
Не проявляя никакого беспокойства о судьбе своего товарища, соратники Цвално шагнули вперед и атаковали. Наконечники их острых стальных копий ударились о бронзовую броню, но, разумеется, не нанесли никакого урона. Доспех Потерявшего Память Героя был выкован самим богом Гефестом, и, пока он его носил, ему не могло повредить ни одно оружие; направленные в шею острия сломались о наплечники, а другие разбились о нагрудную пластину.
Проскользнув между древками двух ближайших копий, Потерявший Память Герой бросился на держащих их воинов. Он рубанул мечом по защищенной броней груди одного из них и, резко сменив направление движения, достал второго обратным ударом. Его выкованный из звездного металла клинок прошел через их доспехи, словно сквозь ткань. Получив глубокие раны, оба Убийцы вскрикнули и упали на колени. Из пробоин в броне хлынула кровь.
К этому моменту Потерявший Память Герой уже стоял вне круга, прямо за спинами их товарищей. Опустив клинок, трассонец описал им дугу, глубоко рассекая бедра двух других Убийц Милосердия. И снова его рожденная звездами сталь разрезала их доспехи, не встречая сопротивления; они одновременно рухнули на землю, завопив больше от ужаса, нежели от боли.
Трассонцу едва хватило времени на то, чтобы поднять меч, когда на него стеной из бронированной плоти обрушились Цвално и трое других стражников. Потерявший Память Герой не стал отражать их атаку. Вместо этого он припал к земле и, бросившись вперед, взмахнул мечом параллельно мостовой. Его клинок глубоко рассек голени двоих нападающих. Сделав кувырок, Потерявший Память Герой вскочил на ноги за спинами оставшейся пары противников и огрел ближайшего из них по шлему рукоятью меча. Потеряв сознание, тот упал.
Цвално развернулся, стискивая копье.
Взмахом клинка трассонец отсек ему руку, а затем пинком отправил Убийцу Милосердия в полет. Ранение, нанесенное Потерявшим Память Героем Цвално, было весьма серьезным, однако он запретил себе переживать об этом. Этот тупица добровольно решил сделаться инструментом обмана. Возможно, в будущем Цвално дважды подумает, прежде чем помогать мадам Мок выставлять на посмешище тех, кто приходит к ней за помощью.
Потерявший Память Герой обвел Убийц Милосердия взглядом. Хотя ни одна из ран не являлась смертельной, все они, кажется, были слишком шокированы тем, с какой скоростью он с ними расправился, и более не представляли собой угрозы. Трассонец повернулся к Тивольду, который, разинув рот, разглядывал лежащих на земле бойцов.
- У меня тоже есть загадка для тебя, эльф.
Таят бриллиант в себе холодные зрачки
Жестокий взгляд смягчился лишь на миг
Опали руки белоснежные без сил
А в ядовитом алом рту блестит язык
- Ты не сказал, что он – один из Опасных! – воскликнул Тивольд, с гневом уставившись на стонущего Цвално. Эльф отступил назад, вцепившись в Церемониальную Мантию Боли, словно в щит, и посмотрел на Тессали. – Он в твоей юрисдикции, брат.
Тессали смерил брата сердитым взглядом, но быстро приказал:
- Очистить двор!
Эльфы и их служители принялись осторожно отступать к железным дверям, которые вели в глубины лечебницы. Охранники Джейк также двинулись назад, потащив за собой свою отбивающуюся подопечную.
- Подождите! – воскликнул Потерявший Память Герой. – Все, что мне надо – это ответ!
Проигнорировав его, Тессали добрался до железной двери и распахнул её.
- Приведите метателей сетей и насылателей сна! – его голос эхом разнесся по длинному и темному каменному коридору. – Быстро! У нас тут вооруженный Опасный, и он знает, как обращаться с оружием!
Из-за двери послышались отдаленные и полные тревоги возгласы. Потерявший Память Герой сердито выругался.
- Во имя молний Зевса, да что с вами, люди? Просто скажите мне, как найти Госпожу Боли, и я уйду!
- Я помогу тебе, да? – окликнула его Джейк. – Ты только не оставляй меня здесь!
- Тихо! – один из стражников отвесил ей пощечину, и они принялись затаскивать её в дверной проем.
Но не успели они перейти через порог, как Потерявший Память Герой заметил, что зрачки Джейк сузились. Один из охранников с криком отдернул руку, по которой струилась кровь. Его конечность начала стремительно опухать. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то, но внезапно глаза его закатились и он замертво рухнул на пол, устремив невидящий взгляд наверх.
Джейк развернулась ко второму стражнику и оскалилась. Из-под её верхней губы виднелись острые клыки. Охранник мудро отпустил её и упал. Рассмеявшись, тифлинг послала ему воздушный поцелуй и, не обращая внимания на Тессали, который, дрожа, выглядывал из-за железной двери, бросилась к Потерявшему Память Герою.
- Пошли, ты и я, мы покинем это место вместе, - её сузившиеся глаза все ещё напоминали бриллианты, а по подбородку тянулись две струйки темной крови. – Потом я покажу тебе, как найти Госпожу Боли, да?
Потерявший Память Герой ответил не сразу. Сперва он очистил и убрал в ножны свой меч и обвел взглядом раскинувшуюся перед ним картину кровавой бойни. Почему столько людей предпочли вступить с ним в битву, лишь бы не отвечать на простой вопрос о Госпоже Боли? Так и не придумав никакого разумного объяснения, он неохотно посмотрел на Джейк и кивнул.
- Хорошо, мы заключили сделку, - подняв амфору, которую его впавшим в панику носильщикам хватило ума оставить на земле, он повернулся к выходу. – Кажется, мне не помешает провожатый.
ПЫЛЬНЫЕ
Как Джейк получила этот кровоточащий порез, что пересекает её бедро, я не знаю. Не знаю я и то, почему они с трассонцем, тяжело дышащие, оказались в этом заросшем черной и спутанной бритвенной лозой тупике в окружении толпы до зубов вооруженных гитиянки. Все, что мне известно – в тот момент, когда они покинули Дом у Ворот, тело тифлинга вспыхнуло серебряной аурой облегчения, а я не в силах смотреть на то, как один из моих горожан испытывает радость. Их чувства – это вспышка за моими глазами, разгорающаяся сырым, искрящимся огнем – сияющая пытка, похожая на вонзающееся в мозг лезвие топора – а затем я не вижу ничего, кроме ярких мигающих звезд. Эта светящаяся слепота - моя слабость. Ложное пламя, великолепное пылающее видение, которое вспыхивает и пропадает, оставляя после себя лишь очертания силуэтов, что от его исчезновения кажутся ещё черней. Именно так я и упустила из виду Потерявшего Память Героя и его проводницу.
Когда мое зрение восстановилось, я обнаружила их в этом безвыходном положении, задыхающихся и обшаривающих взглядом твердые стены в поисках выхода. Каждую забаррикадированную дверь и забитое окно скрывало множество побегов бритвенной лозы, и даже Потерявший Память Герой прекрасно понимал, что не стоит даже думать о том, чтобы по ним вскарабкаться. За глянцевитыми черными листьями таились волнистые стволы, грани которых остротой не уступали клинкам, и заросли эти были столь густы, что протиснуться сквозь них не имелось никакой надежды. Из ловушки был только один выход. Положив амфору на землю, трассонец обнажил клинок и повернулся к своим противникам.
Гитиянки напоминали эльфов, ступивших на темную дорожку. Их изящные и худощавые лица отличались резкими, деформированными чертами, кожа имела песочно-желтый оттенок, а глаза сияли, словно отполированные угольки. Их серые губы искажали ухмылки, обнажающие клыки, а маленькие плоские носы практически терялись на лицах. Все семеро были одеты в темные вычурные нагрудники и высокие продолговатые шлемы, а в руках сжимали двуручные мечи с зазубренными лезвиями. Их кожу унизывали кольца и золотые цепочки – свидетельства того, что они являлись более жестокими и умелыми бойцами, чем все те, кто с радостью сорвал бы эти украшения с их мертвых тел.
- Нам с вами… нечего делить, - Потерявший Память Герой никак не мог отдышаться после долгой пробежки от Дома у Ворот. – Отступите, и я… не причиню вам вреда.
- Тессали сказал, что вы двое – из его психов, - усмехнулся самый высокий из гитиянки. – Предлагаю тебе пойти с нами по доброй воле. Живыми вы стоите больше, чем мертвыми.
От такой неприкрытой наглости Потерявший Память Герой скрипнул зубами, но сдержался, ища способ избавиться от этих семерых, не привлекая внимания. Звон сталкивающихся клинков наверняка будет услышан теми отрядами, что сейчас обшаривают Улей в их поисках, и тогда прольется ещё больше крови.
Трассонец тяжело вздохнул.
- Хорошо. Кажется, нас поймали, - перевернув меч, он взял его за лезвие и протянул его им рукоятью вперед, одновременно отступая на шаг. – У меня нет желания вступать с вами в бой.
Гитиянки поспешно отшатнулся назад.
- Не так близко, болван, - он указал на землю. – Бросай сюда свою зубочистку.
- Как пожелаешь, - остановившись, Потерявший Память Герой аккуратно положил меч в грязь. Хотя трассонцу претило так обращаться со своим оружием, он надеялся, что этот поступок развеет подозрения гитиянки. Если ему удастся взять их предводителя в заложники, то, возможно, эту ситуацию можно будет разрешить бесшумно и не проливая крови.
- Мы сдаемся.
- Сдаемся? – насмешливо воскликнула Джейк. Она стояла за спиной Потерявшего Память Героя, поэтому он не имел возможности видеть, что он делает. – Ну уж нет!
- Магия! – одновременно вскричали трое гитиянки и бросились к тифлингу.
Проклиная нетерпеливость Джейк, Потерявший Память Герой крутнулся на каблуках и пнул первого воина в бок. Броня защитила того от переломов, но удар оказался достаточно силен, чтобы он отлетел назад, врезавшись во второго гитиянки, которого, в свою очередь, отбросило глубоко в заросли бритвенной лозы. Обогнув их, третий боец взмахнул иззубренным клинком, целясь в тифлинга. Протянув руку, трассонец сгреб его за воротник и отшвырнул в сторону.
Шлем гитиянки ударился о землю с глубоким металлическим звоном. Стоявшая в двух шагах поодаль Джейк подкинула в воздух комок необработанной шерсти, бормоча зловеще звучащие строфы заклинания. Прежде чем Потерявший Память Герой успел обернуться к оставшимся противникам, в спину ему синхронно ударили четыре массивных меча. Врезавшись в выкованную богом броню, клинки разлетелись на части, но он все равно не смог устоять на ногах. Трассонец упал на живот, ощутив на губах вкус едкой грязи Сигила.
Внезапно шум боя зазвучал отдаленно и приглушенно. На краткий, очень краткий миг Потерявший Память Герой испугался, что магия Гефеста все же не смогла его защитить. Но трассонец моментально осознал, что дело было совсем не в этом. Вскочив на ноги, он оказался лицом к лицу с четырьмя изумленными гитиянки, сжимающими в ладонях рукояти сломанных мечей.
Судя по всему, они что-то кричали друг другу, но все звуки, что раздавались сейчас в аллее, казались не громче жужжания мухи. Очевидно, это и являлось результатом сотворённого Джейк заклинания.
Не поддавшись соблазну кинуть взгляд на меч, который все ещё лежал на земле за спинами его противников, Потерявший Память Герой бросился вперед. Предводитель гитиянки, отпихнув своих соратников в сторону, отступил. Оставшиеся трое воинов атаковали трассонца, но их покрытые выщербинами клинки отскакивали от его наручей и наплечников, не причиняя никакого вреда. Одного из них Потерявший Память Герой ударил локтем под подбородок, и тот упал; схватив другого за горло, он пережал ему сонную артерию, и он последовал за своим товарищем. Перехватив руку третьего во время замаха, он выдернул ему сустав из плеча. Последний из атакующих рухнул на землю, распахнув рот в крике, заглушенном магией Джейк.
Несмотря на скорость, с которой Потерявший Память Герой расправился с врагами, ему так и не удалось добраться до своего клинка – предводитель гитиянки уже успел поднять его с земли. Трассонец промедлил - даже созданные богом доспехи не смогут защитить его от удара меча из звездного металла. Посмотрев на Джейк, он увидел, что она с окровавленным кинжалом в руках склонилась над воином, которого он сбил с ног. На расстоянии трех шагов от неё другой гитиянки, запутавшийся в зарослях бритвенной лозы, изо всех сил извивался и дергался, с каждым движением увязая все сильней. Кровь сочилась из ран, которые покрывали практически все не защищенные броней участки его тела. Ещё один гитиянки, тот самый, чей шлем издал столь громкий гул, когда трассонец отшвырнул его в сторону, медленно поднимался на колени, тряся головой.
Потерявший Память Герой с силой ударил его по голове, и воин вновь рухнул на землю, лишившись сознания. Забрав из его обмякших рук меч, трассонец развернулся, рефлекторно вскидывая клинок, чтобы отбить удар — удар, которого не последовало.
Похоже, предводителя гитиянки своя собственная безопасность волновала куда больше, чем судьба соратников. Он не стал испытывать судьбу и атаковать. Стоя в трех шагах поодаль, он яростно пинал своих воинов по шлемам, чтобы заставить их встать на ноги. Подняв меч в защитную позицию, Потерявший Память Герой двинулся вперед. Гитиянки отступил на несколько шагов и, остановившись, перетек в боевую стойку. Хотя меч из звездного металла был легким, как перышко, он держал его обеими руками – верный признак того, что в бою он привык полагаться больше на силу, чем на мастерство.
Не доходя до него двух шагов, Потерявший Память Герой остановился, притворяясь, что не замечает разбросанных вокруг тел павших бойцов. С улыбкой он взмахнул тяжелым клинком, отдавая салют. Предводитель бросился вперед, чтобы застать своего противника врасплох. Дав ему время приблизиться, трассонец высоко вскинул меч, блокируя атаку. Ухмыльнувшись, увешанный золотом воин обрушил на него удар, вложив в него весь свой вес.
Потерявший Память Герой оставался на месте, пока их оружия не соприкоснулись, а затем плавно скользнул в сторону, позволив мечу из звездного металла перерубить клинок грубого оружия, которое он держал в руках. Не ожидавший этого предводитель гитиянки шатнулся вперед, и, споткнувшись о тело одного из своих соратников, рухнул на колени. Не теряя времени, Потерявший Память Герой обрушил рукоять сломанного меча на незащищенную шею воина. Обмякнув, тот упал.
Подобрав свой меч, Потерявший Память Герой краем глаза заметил Джейк. Развернувшись, он увидел, что она склонилась над лежащим гитиянки. Поставив ногу на его выбитое плечо, она приподняла его голову за пучок грубых волос. Прежде чем трассонец успел понять, что происходит, она потянулась к шее воина свободной рукой и хладнокровно полоснула по ней кинжалом.
- Джейк! – воскликнул Потерявший Память Герой. – Ты что творишь?
Разумеется, из его рта не вылетело ни звука – заклинание ещё не развеялось, и аллею окутывала тишина. Перейдя к следующему гитиянки, Джейк сгребла его за волосы и потянула вверх.
Бросившись к ней, Потерявший Память Герой схватил её за руку. Джейк развернулась к нему столь стремительно, что на миг он подумал, будто она собирается на него напасть, но она лишь склонила голову, одарив его невинной улыбкой. По его спине пробежал холодок. Указав на окровавленный клинок, он покачал головой, чтобы объяснить ей – в убийстве врагов не было никакой нужды. Тифлинг надула нижнюю губу, но все же убрала клинок за пояс, не озаботившись тем, чтобы вытереть с него кровь.
Трассонец отпустил её, а затем заметил, что четверо воинов уже лежали с перерезанными глотками. Пятый безжизненно висел в зарослях бритвенной лозы, между его глаз торчала рукоять причудливо украшенного метательного ножа.
При виде этой картины бессмысленного кровопролития на Потерявшего Память Героя нахлынула дурнота. Очистив клинок, он убрал его в ножны, затем взял амфору и повернулся, готовясь покинуть это место, но, увидев, чем была занята Джейк, застыл на месте.
Стоя неподалеку, тифлинг пилила шею предводителя сломанным мечом одного из гитиянки. Он был последним – от другого выжившего она уже успела избавиться.
Потерявший Память Герой замер, не в силах поверить собственным глазам. Её предыдущие действия вполне могли объясняться горячкой боя; имелся определенный резон в том, чтобы избавиться от выбывших из строя врагов, чтобы те не смогли вновь вступить в схватку, но это – это являлось чистой воды убийством. Отставив амфору в сторону, трассонец схватил Джейк за запястье и вырвал у неё из рук окровавленный меч.
- Ты помешанная!
С его губ сорвался лишь приглушенный шепот. Проделав окровавленными пальцами несколько стремительных пассов, Джейк подняла взгляд на Потерявшего Память Героя. Её черные округлившиеся глаза были широко распахнуты, а рот в изумлении принял форму маленькой буквы О. На её скрытом тенью лице это выражение выглядело как пародия на невинность, нежели сама невинность, и, судя по всему, ни угрызений совести, ни раскаяния она не испытывала.
Тифлинг указала на павших гитиянки.
- Думаешь, это я их убила, да?
- А кто же еще? - внутренности Потерявшего Память Героя скрутил спазм, и его охватило болезненное ощущение, что, выбрав Джейк своей провожатой, он совершил ужасную ошибку. – Тессали был прав. Тебе самое место в запертой камере.
Тень, укрывавшая лицо тифлинга, стала гуще.
- Мне? Это я, что ли, считаю, что Госпожа Боли живет в доме психов, а? – крутнувшись на каблуках, Джейк направилась в тупик, которым оканчивалась аллея, прихрамывая из-за раны на бедре, полученной во время первой схватки с гитиянки. – Ты ничего не знаешь!
Потерявший Память Герой обвел взглядом мертвых гитиянки.
- Я знаю, что от этих воинов не исходило угрозы, - резко произнес он. – Не было причин их убивать.
- Была причина – хорошая причина, - остановившись в конце переулка, Джейк одарила его улыбкой. – Кроме того, жизнь – лишь иллюзия.
- Иллюзия или не иллюзия, нет никакой славы в том, чтобы убить беспомощного врага, - Потерявший Память Герой смерил её суровым взглядом. – Лучше позволить им жить, чтобы они смогли разнести весть об этой битве и восславить наши имена.
- Ха! Слава – это заблуждение.
- Для тех, кому ее не достается – возможно, - подняв амфору, трассонец махнул рукой в сторону выхода. - Пошли. Ты обещала отвести меня к Госпоже Боли.
- Нет. Лучше спрятаться тут, - Джейк указала в конец переулка, где заросли бритвенной лозы были столь густы, что полностью скрывали стены зданий. – Если кто-то услышит шум драки и заявится сюда, ему и в голову не придет искать нас там.
Трассонец нахмурился.
- Нет смысла тянуть время. Если ты мне солгала…
Джейк подняла руку.
- Я не тяну время, - она указала на гитиянки. – Мы не должны попадаться на глаза. Охотники за головами, они уже ищут нас по всем улицам и переулкам Улья, да? Но они не ожидают обнаружить нас здесь. Лучше подождать, ты сам увидишь – но поспеши!
Решив, что тифлинг-убийца имеет куда больше опыта в такого рода делах, Потерявший Память Герой неохотно кивнул. Он принялся резать бритвенную лозу, а Джейк с помощью зазубренного меча одного из гитиянки отодвигала надрубленные побеги в сторону. У них ушло совсем немного времени на то, чтобы расчистить в зарослях небольшую нишу. Затем, затащив амфору внутрь, они залезли туда и придвинули ветви обратно. Здесь едва хватало места, чтобы усесться, плотно прижавшись друг к другу, чтобы не касаться стеблей окружающих растений. Неяркий свет пятнами струился сквозь переплетения ветвей.
Трассонец понимал, что их убежище не выдержит пристального осмотра, но он уже провел в Сигиле достаточно времени и знал, что его обитатели стараются держаться подальше от бритвенной лозы; если кто и захочет изучить поле боя, последнее место, где он станет искать победителей – это в зарослях покрытых черными листьями побегов.
С помощью меча Потерявший Память Герой проделал небольшое смотровое отверстие.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Джейк.
- С этим мне далеко не уйти, - тифлинг указала на свое раненое бедро. – А, если ты станешь мне помогать, люди заметят это и позовут метателей сетей Тессали, да?
Трассонец кивнул.
- Полагаю, это так.
Метатели сетей атаковали их в тот миг, когда они пробирались сквозь Очередь Спасения, стремясь убраться подальше от Дома у Ворот. Их сети из переплетенной стали оказались удивительно эффективными; когда они обвивались вокруг тела жертвы, метатель тянул за одну из нитей, и петля затягивалась, приматывая руки пленника к телу. И, несмотря на свою зачарованную броню, Потерявший Память Герой все же попался в эту ловушку. Его бы непременно притащили обратно к Тессали, если бы не помощь Джейк, которая создала облако вонючего магического газа, мгновенно вызвавшего дурноту у всех, кто оказался в области его действия. Стоявшие в Очереди Спасения горожане тут же заметались в поисках укрытия, и, воспользовавшись поднявшимся переполохом, двое беглецов покинули Мраморный район, а затем углубились в переулки, чтобы избежать поисковых партий Дома у Ворот. Если бы по пути они не наткнулись на отряд гитиянки-охотников за головами, то, вполне возможно, им бы и вправду удалось беспрепятственно выбраться из Улья.
Заметив, что Джейк даже не пытается остановить кровь, Потерявший Память Герой указал на её рану.
- Разве тебе не следует что-нибудь предпринять?
Взгляд темных глаз Джейк по-прежнему был устремлен на её ногу. Со странным возбуждением она наблюдала, как из пореза струится алая жидкость.
- Зачем?
Потерявший Память Герой закатил глаза.
- Чтобы ты не скончалась от кровопотери до того, как я увижу Госпожу Боли.
Вытащив кинжал, он принялся резать ткань её штанов. Пока он этим занимался, в переулке зазвучали негромкие голоса. Выглянув наружу, Потерявший Память Герой увидел, что из-за угла появилась толпа нечесаных детишек, тащивших телегу с разболтанными колесами. Судя по всему, ни одному из них не исполнилось больше восьми или девяти лет от роду, хотя из-за худобы и глубоко запавших глаз судить об этом было сложно.
Когда они увидели мертвых гитиянки, старший из них – по крайней мере, если судить по росту – поднял руку, останавливая отряд. Пробежавшись по окрестностям беглым взглядом, он отослал одного из своих товарищей ко входу в переулок. Остальные же вслед за ним двинулись к трупам.
Когда они приблизились, Потерявший Память Герой увидел, что на их лицах нет ни тени страха или отвращения. Самый молодой из них, беспризорник с вымазанным сажей лицом, рост которого едва ли превышал длину меча трассонца, с гордой улыбкой шагал рядом с предводителем.
- Вишь, Паук? – лишь по голосу Потерявший Память Герой понял, что это была девочка. – Я сказала те, что они побегли сюда. Я слышала звон!
- Ага, отличная работа, Салли, - Паук окинул настороженным взглядом тупик, которым оканчивался переулок, внимательно всматриваясь в каждое забитое досками окно и затянутый лозой дверной проем. – Но хотелось бы знать, что произошло с тифлингом и её дружком. Им может не понравиться то, что мы обираем их добычу.
При мысли о детях, занимающихся грабежом мертвых, Потерявшего Память Героя охватила дурнота, и он начал подниматься на ноги. Схватив его за руку, Джейк покачала головой. Трассонец неохотно сел и продолжил наблюдать. Когда Паук понял, что никто не собирается им мешать, то махнул рукой, указывая на трупы.
- Займемся ими! И зубы проверять не забывайте.
Используя меч гитиянки, он и ещё один мальчик высвободили тело застрявшего в зарослях бритвенной лозы воина, а затем все они дружно принялись раздевать мертвецов. Они забрали их броню и оружие, а затем ботинки, кошельки и даже нижнее белье. Они сорвали кольца с их пальцев, вырвали сережки из мочек ушей и штифты из носов, они выбили им зубы и раскололи их, они откромсали грубые волосы гитиянки, пригодные для плетения веревок; молодая Салли даже срезала татуировку со змеей с руки предводителя, объяснив своим взиравшим на это с отвращением товарищам, что получит за неё не меньше двух медяков. Наконец бродяги загрузили телегу, не забыв припрятать самые ценные вещички в своих обносках. Тела павших воинов остались лежать на мостовой, обнаженные и ещё более искалеченные, чем прежде.
Внутренности Потерявшего Память Героя завязались узлом от ужаса и жалости. Он провожал детей взглядом, пока их повозка не скрылась за углом.
- Что же это за место? – он повернулся к Джейк, пытаясь найти хоть тень эмоции на её скрытом мраком изящном лице. – Неужели я нечаянно прошел сквозь портал и оказался в Бездне?
- Не будь глупцом, - подхватив его под локоть, Джейк одарила его кокетливой полуулыбкой. – Ты бы сразу понял, окажись ты в Бездне. Это всё ещё Сигил.
- Этого-то я и боялся, - покачав головой, Потерявший Память Герой принялся раздвигать ветви бритвенной лозы, чтобы выбраться наружу. – Я больше не в силах здесь оставаться. Отведи меня к Госпоже Боли.
Джейк потянула его вниз, заставив опуститься обратно на колени.
- Терпение. Эти тела, они стоят семь медяков. Дети доложат о них, и наш экипаж скоро подъедет. Пока мы ждем, можешь рассказать о себе, да? Кто ты и зачем хочешь сразиться с Госпожой Боли?
- С чего ты взяла, что я собираюсь с ней сражаться?
Тифлинг пожала плечами.
- Не имеет значения. Ты все равно проиграешь.
- Я лишь пытаюсь доставить ей дар, - Потерявший Память Герой указал на амфору. – Почему это должно её оскорбить?
- А с чего ты взял, что все так и будет? – парировала Джейк. – А теперь расскажи мне о себе. Если я буду готова, в Морге мы управимся быстро.
- Морге?
- Ты разве не говорил мне, что хочешь увидеть Госпожу Боли?
- Разумеется, но…
- Тогда я должна узнать о тебе больше.
Потерявший Память Герой нахмурился.
- Так ты можешь отвести меня к Госпоже Боли или нет? Если ты, как и остальные жители Сигила, намереваешься обвести меня вокруг пальца…
- Я покажу тебе, как найти Госпожу! Но для начала мы подготовимся, да? Скажи мне, кто ты.
Потерявший Память Герой заколебался, но все же гордо вскинул подбородок.
- Я – сокрушитель Гидры Трассоса и укротитель Гебронского Крокодила, гибель Абудрийских Драконов и спаситель девственниц Мармары, чемпион королей Иллирии и убийца Халцедонового Льва…
Джейк сжала его предплечье.
- Твоим мастерством владения оружием я впечатлена. Только твое имя, да?
Трассонец опустил глаза.
- Я его не знаю.
На скрытом тенью лице Джейк возникло выражение замешательства.
- Как такое может быть? Твоя мать, она не могла говорить?
- Конечно же, могла! – щеки Потерявшего Память Героя вспыхнули, и он добавил. – По крайней мере, я так думаю. Я… не могу вспомнить.
Темные глаза Джейк расширились. Она уставилась на трассонца, не говоря ни слова.
- Я очнулся на берегу Трассоса, на первом уровне Арбореи. До этого я ничего не помню.
Казалось, Джейк была не в силах отвести от него взгляд своих темных глаз.
- Ты не имеешь никакой связи со своим прошлым?
Потерявший Память Герой устремил взгляд вдаль.
- Иногда я замечаю женщину, чье лицо мне знакомо. Мне кажется, некогда я её знал, но она всегда исчезает прежде, чем я успеваю с ней заговорить, - он не стал упоминать, что в это время обычно бывал пьян. – Но я уверен, что всегда являлся прославленным героем. Это очевидно по моим доспехам.
- И твоим навыкам владения оружием, да?
- Да, - трассонец улыбнулся тифлингу. – Должно быть, я потерял память, сражаясь с одним из морских чудовищ Посейдона. Это объясняет то, почему я оказался на берегу Арборейского моря, а он обещал восстановить мои воспоминания в обмен на доставку этого, - он постучал по амфоре.
Челюсть Джейк отвисла.
- Ты хочешь вернуть воспоминания? Но ведь ты уже на полпути к следующей стадии!
- Стадии?
- Смерти! Вспомнить – означает отступить назад! Ты - словно зомби, - она произнесла это слово как зоомби. – Тот, кто уже забыл свет, который остался у него за спиной, но ещё боится взглянуть в лицо темной истине, что ждет впереди.
- Джейк, для меня свет все ещё реален. Я не зомби.
- Но ведь так и есть, дорогой мой. Так я и буду называть тебя, да?
- Нет!
- Зоомби! Это звучит так мило, так… соблазнительно.
Джейк придвинулась к нему, её темные губы слегка приоткрылись. Разумеется, Потерявшему Память Герою доводилось целовать многих женщин Арбореи, и сейчас он ощутил, что нечто могущественное, глубокое и примитивное побуждает его податься ей навстречу. Прославленным героям не всегда следовало отказываться от удовольствий плоти, ведь порой великий подвиг невозможно совершить, если полностью игнорировать подобные соблазны, но трассонец не мог забыть, как зрачки тифлинга превращаются в черные бриллианты, а из-под верхней губы высовываются клыки.
- Позже, - он резко отдернулся. – Возможно, когда свет окажется не столь ярок.
Джейк склонила голову. Её взгляд был устремлен вниз, так что трассонец не видел, какую форму имеют её зрачки.
- Когда ты будешь готов, Зоомби, в любой момент, - она одарила его знающей улыбкой. – Я тоже буду готова.
Потерявший Память Герой – Зоомби – нервно сглотнул, а затем отвернулся.
- Джейк, ты очень красивая, но я не думаю, что нам когда-либо доведется… целоваться.
- Но почему, Зоомби? Потому что я – тифлинг?
- Дело совершенно не в этом, - трассонец перевел взгляд обратно на Джейк и увидел, что её губы изогнула кокетливая улыбка. От этой неприкрытой насмешки его охватила злость, и он почувствовал, что краснеет. – Потому что ты - убийца, а у меня и без того забот хватает. Помнишь про Госпожу Боли?
Джейк демонстративно нахмурилась.
- Скоро, Зоомби. Думаю, наш экипаж вот-вот подъедет.
Потерявший Память Герой выглянул наружу. Там не было ничего, кроме мертвых охотников за головами, но он заметил, что переулок заполнил омерзительный запах. Поначалу он подумал, что его источником являются тела гитиянки, но, осознав, что он становится с каждой секундой все сильней, отказался от этой идеи. Даже в Сигиле разложение не смогло бы охватить семь тел настолько быстро, чтобы от них стал исходить столь интенсивный аромат. Опустив ладонь в едкую грязь, трассонец закрыл рот и нос, чтобы приглушить чудовищную вонь.
Джейк отодвинула его руку в сторону.
- Лучше привыкнуть сейчас. Если тебя потом стошнит, это кто-нибудь услышит, да?
Послышался медленный, ритмичный скрип, эхом отдающийся от стен домов. Его сопровождало становящееся все более и более громким гудение насекомых. Потерявший Память Герой из всех сил пытался дышать ртом, а не носом, но все было без толку. Каждый раз, когда он вдыхал, ему приходилось бороться с рвотными позывами, а выдыхая, он снова и снова молил Аполлона о том, чтобы тот избавил его от необходимости делать следующий вдох. Но его молитвы остались без ответа, ведь здесь, в Сигиле, боги не имеют силы. Трассонец продолжал втягивать пропитанный зловонием воздух. Его охватил жар и слабость; с каждым разом, когда его легкие наполнялись воздухом, он чувствовал себя все хуже и хуже, и вскоре его охватила дрожь.
Из-за угла показалось облако черных мух, которые роились вокруг парящей в воздухе груды трупов. При виде этого зрелища Потерявший Память Герой сделал невольный вдох, но, подавившись вонью, тут же пожалел об этом. Затем он заметил пару высоких бортиков, которые не давали телам расползтись в стороны, и осознал, что те покоились на огромной телеге. Она была столь широка, что её бока задевали покрытые грязью кирпичные стены домов по обе стороны переулка, срывая с них длинные побеги бритвенной лозы.
На самом верху горы гниющей плоти стоял один-единственный человек в черной накидке, похожей на одеяние Джейк. Его силуэт скрывали роящиеся вокруг тучи мух. Обернувшись через плечо, он что-то сказал извозчику. В поле зрения появилось огромное поскрипывающее колесо, и повозка начала разворачиваться.
Её задний угол, проломив заросли бритвенной лозы, врезался в одно из зданий, и проводник отдал резкую команду. Телега остановилась.
- Это и есть наш экипаж? – Потерявший Память Герой сделал все возможное, чтобы в его голосе звучало не отвращение, а любопытство; это простое поручение начало превращаться в подвиг, а для свершения подвига истинным прославленным героям следовало с честью встречать все испытания на своем пути, какими бы омерзительными они ни были. – Я заметил, что накидка этого человека похожа на твою.
- Да, мы оба – Пыльные, - придвинувшись ближе, Джейк выглянула в смотровое отверстие. Проводник и извозчик спустились вниз, чтобы подобрать тела гитиянки. – Но нельзя позволить, чтобы они нас заметили, когда мы будем взбираться на борт.
Потерявший Память Герой нахмурился.
- И как это возможно? Разве они не увидят нас, когда мы будем сидеть на…
Трассонец позволил вопросу повиснуть в воздухе. Когда он осознал, где именно им предстоит ехать, его чуть не стошнило.
- Мы можем раздобыть здесь хоть какую-то маскировку, верно? Я предпочел бы ехать впереди.
- Это невозможно, дорогой Зоомби. Ты должен быть сильным и ехать со мной, да?
- Разумеется, тебе-то они позволят ехать на козлах! Ведь они - твои друзья!
- Дружба – это заблуждение! – прошипела Джейк, не отводя взгляда от двоих Пыльных, которые затаскивали в телегу вторую пару тел гитиянки. – Кроме того, нельзя забывать и об Убийцах Милосердия. Если извозчик не будет знать о нас, ему окажется легче солгать, да?
- Да, - Потерявший Память Герой вздохнул, вспомнив, как охранник Зала Информации проник в его сознание, чтобы подтвердить истинность его слов. – Полагаю, у меня будет возможность смыть с себя эту вонь перед аудиенцией у Госпожи Боли?
- Но зачем, Зоомби? Ей понравится запах смерти!
Они наблюдали за тем, как Пыльные закинули тело последнего гитиянки на телегу и принялись карабкаться по горе трупов, чтобы добраться до козел огромной повозки. Тогда Потерявший Память Герой своей амфорой отодвинул стебли бритвенной лозы в сторону, и они с Джейк выбрались из убежища. К тому времени по переулку уже разносилось щелканье хлыста извозчика. Потерявший Память Герой закинул амфору на плечо и, стараясь не думать о недостойности своих поступков, побежал к повозке.
РЕЧНЫЕ ВРАТА
Они въехали в район Морга, в этом Потерявший Память Герой был абсолютно уверен. Повозка смерти катилась ровно, больше не сворачивая на соседние улицы, чтобы собрать невостребованные трупы, а её оси скрипели под грузом потерянных жизней. Телега была перегружена, тела переваливались через борта; извозчик решил, что настало время отправиться домой. Всматриваясь сквозь переплетения рук, шей и мертвых выпученных глаз, трассонец видел, как мимо проплывает длинная череда мрачных монументов: стиснутые ржавыми железными когтями гранитные шары, высокие обелиски из белого мрамора, черные стены, покрытые тысячами плит - сотни бесполезных камней, воздвигнутых в честь тех, чью жизнь некто счел достойной памяти. Джейк лежала рядом с ним, её дыхание было быстрым, горячим и неглубоким; биение его собственного сердца звучало подобно ударам меча о щит. Скоро их повозка окажется в самом Морге, настоящем дворце Госпожи Боли, и тогда он наконец сможет преподнести ей амфору Посейдона.
Когда их телега проехала мимо очередной дюжины памятников, извозчик внезапно натянул поводья. Потерявший Память Герой подумал, что они сбрасывают скорость, чтобы пройти сквозь врата Морга, но его ожидания опроверг грубый голос, рявкнувший: «Стоять!».
Когда телега со скрипом остановилась, Джейк с тихим ругательством принялась рыться в карманах. Просунув руку сквозь переплетения склизких конечностей, Потерявший Память Герой схватил её за запястье, вынуждая остановиться. Если его непредсказуемая спутница не сделает что-то, что привлечет внимание стражников, им ничего не грозит. Гора трупов, что возвышалась над ними, была воистину огромна, и Пыльные, которые уже несколько раз взбирались на неё, не заметили ничего подозрительного.
Повозка покачнулась, и, когда тела сместились, Потерявший Память Герой увидел человека с волевым подбородком, который, запрыгнув на бортик телеги, внимательно рассматривал мертвых. Его шлем имел не малиновый, а оранжевый окрас, но во взгляде карих глаз читалась та же непреклонность, что у тех Убийц Милосердия, которые сопровождали трассонца к Дому у Ворот. Должно быть, Джейк также его увидела. Она попыталась высвободиться, но Потерявший Память Герой сильнее стиснул её руку. Они были слишком глубоко погребены под грудой тел, чтобы охранник смог их рассмотреть, и трассонец не хотел, чтобы она устроила здесь еще одно кровопролитие.
Откуда-то спереди послышался знакомый голос.
- У нас в Доме у Ворот сегодня был побег, - это говорил тот эльф, Тессали. – Полагаю, вы знаете Джейк Змейку?
- Конечно, - голос извозчика был унылым и равнодушным. – В Морге её все знают.
- Мы полагаем, что она может вернуться сюда за своей книгой заклинаний.
Желудок Потерявшего Память Героя перевернулся. Его передернуло от близости омерзительных трупов с холодной и склизкой кожей. Из-за громкого гудения мух его мысли путались, и он осознал, что всерьез рассматривает возможность того, что Джейк привела его сюда лишь затем, чтобы вернуть свою собственность.
- Её спутник - ещё один псих в бронзовой броне, - продолжил Тессали. Пока эльф говорил, стражник, который рассматривал телегу, принялся тыкать в груду трупов копьем со стальным наконечником. – Он - могучий и сильный мужчина, и он из опасных.
- Опасные... не имеет значения. Всё это заблуждение. - Эти слова произнес Пыльный-помощник; голос его звучал столь же безэмоционально, сколь и у извозчика. – Нет, мы их не видели.
- Неужели? – прорычал кто-то ещё. – Взгляни-ка мне в глаза и повтори.
- В этом нет необходимости, Рак, - произнес Тессали. – У него нет причин лгать.
- Причины есть у всех, - возразил Убийца Милосердия.
- Но не в данной ситуации. Секретарь Тревант сам отдал её нам.
Потерявший Память Герой почувствовал, как внутри него вздымается волна желчи, и осознал, что сжимает тонкую руку Джейк с такой силой, что вот-вот сломает её. Как он мог обманываться насчет ее мотивов? Учитывая её кровожадность, легко было догадаться, зачем именно она предложила ему свою помощь. Если бы не тот факт, что его, скорее всего, заберут в Дом у Ворот вместе с ней, он бы сам им её с радостью выдал.
Стражник в оранжевом шлеме пронзил копьем лежавший над ними труп гитиянки и, сбросив его вниз, ещё раз всадил наконечник в сплетение тел. Оружие, угодив в наплечник Потерявшего Память Героя, отскочило от его брони. Стражник крутнул копьем, наматывая на него несколько темных локонов Джейк.
- Нашел что-нибудь, Матей? – спросил Тессали.
Страж покачал головой.
- Черви и вонь, - он вытащил копье, вырвав прядь волос из головы тифлинга. Потерявший Память Герой почувствовал, что её рука напряглась, но она не издала ни звука. – Если твои психи здесь, то они так же мертвы, как и все остальные.
- Тогда эту пропускаем, - и, обратившись к Пыльным, Тессали произнес. – Приношу свои извинения за то, что отнял у вас время.
- Мертвым извинения ни к чему, - извозчик хлестнул кнутом, и колеса заскрипели. – А время – лишь иллюзия.
Матей спрыгнул с бортика телеги. На наконечнике его копья развевалась прядь темных волос Джейк. Потерявший Память Герой отпустил руку тифлинга и принялся как можно незаметней пробираться наверх сквозь груду трупов. Он понятия не имел, узнает ли Тессали волосы Джейк, но следовало быть готовым ко всему.
- Ты что творишь, Зоомби? – прошипела Джейк. – Они тебя услышат!
Игнорируя её, Потерявший Память Герой оттолкнул в сторону разлагающееся тело бариаура, вымазав бронзовую броню в коричневом ихоре, который некогда мог являться кожей, и высунул голову наружу. Над телегой кружило целое облако мух. Повернувшись к заднему борту повозки, сквозь мириады мельтешащих насекомых он разглядел худощавую фигуру Тессали, который стоял посреди улицы, сматывая темную прядь волос с копья Матея. Рядом с ним находились двое стражников в оранжевых шлемах, также одетых в багровые цвета Убийц Милосердия, и кабалитка в яркой мантии с корзиной песка в руках.
Опустив руку, трассонец помог Джейк выбраться наверх.
- Готовь свою магию – но никого не убивай, или же я самолично брошу тебя эльфу.
- Если ты сделаешь это, то как же найдешь…
- Я знаю, зачем ты притащила меня в Морг, тифлинг! - Потерявший Память Герой высвободил руки из груды тел. – Будешь дальше держать меня за дурака, и я вышвырну тебя отсюда сейчас же!
Джейк надула темные губки.
- Ты неверно судишь обо мне, Зоомби. Лишь потому, что я получаю то, что хочу…
Ее прервал голос Тессали.
- Подождите! Остановите телегу!
Окончательно выбравшись из-под груды трупов, Потерявший Память Герой повернулся к передней части повозки. Помощник-Пыльный, чей взгляд до сих пор был устремлен на эльфа, не мог его не заметить. Бесцветные глаза его вспыхнули от удивления, а затем он рухнул на колени и, скрывшись из виду, принялся бормотать что-то о тех, кто восстает из мертвых.
Потерявший Память Герой поднялся на ноги и принялся взбираться на груду тел, скользя по склизкой плоти. С каждым шагом в воздух вокруг него взлетали многочисленные полчища мух.
Их прикосновения к его коже напоминали скользящую по лицу ткань шифона, а взмахи маленьких крыльев щекотали ресницы. Пригнувшись, он стиснул зубы, чтобы нечаянно не проглотить одно из этих омерзительных существ. Внезапно его охватило смутное ощущение дежа-вю. Трассонец содрогнулся при мысли о том, где же нечто подобное могло происходить раньше; за исключением владений Аида, где бы ещё ему пришлось карабкаться по горе гниющих трупов?
Повозка остановилась. За спиной Потерявшего Память Героя послышался нарастающий шум, говорящий о приближении Тессали и его охранников. От Джейк помощи не было — он понятия не имел, чем она занимается. Трассонец услышал глухой стук. Судя по всему, она принялась пинать боковой бортик в задней части телеги.
Взобравшись на груду тел, Потерявший Память Герой увидел, что двое Пыльных ждут его рядом с козлами. Помощник держал в руках деревянную дубинку, а извозчик был вооружен длинным, свернутым в кольцо хлыстом.
- С-стоять, ты, псих! – извозчик поднял хлыст, указывая на трассонца. – Мы т-тебя не боимся!
Поняв, что Пыльный лжет, Потерявший Память Герой бросился к ним. Помощник тут же спрыгнул на землю, заранее отказавшись от сопротивления. Извозчик, однако, проявил чуть больше мужества. Отступив в сторону, он хлестнул кнутом, целясь в незащищенное броней лицо своего противника. Трассонец принял удар на наплечник, а затем, схватившись за рукоять хлыста, вырвал его из рук Пыльного и спихнул того с высоких козел.
Откуда-то сзади послышался громкий треск. Выругавшись, Джейк прошипела скверно звучащее заклинание. Послышались полные ужаса вопли и рявканье Тессали:
- Хватит выплясывать! Рубите им головы!
Не тратя время на то, чтобы обернуться и выяснить, что именно там происходит, Потерявший Память Герой щелкнул позаимствованным у извозчика хлыстом над головами четырех измученных лошадей. Они натянули поводья и подняли ноги, желая двинуться вперед, но телега не шелохнулась. Издав раздраженное фырканье, они аккуратно опустили копыта обратно на мостовую.
- Эй, Зоомби! Думаешь, пара змей надолго этих мерзавцев задержит? – в задней части телеги снова раздался приглушенный стук. – Если хочешь, чтобы я никого не убила, то поехали, да?
Окинув взглядом козлы, трассонец обнаружил, что поводья были примотаны к находившемуся у изножья высокому деревянному рычагу. Отвязав их, он повернул его. В районе колес что-то бряцнуло. Устало фыркнув, лошади без всякого понукания потянули повозку вперед.
Потерявший Память Герой пару раз щелкнул хлыстом над их головами. Испуганные животные разразились ржанием и перешли на небыстрый шаг.
- Бегите, бедолаги! – трассонец хлестнул одного, а затем и второго из передних коней по крестцу.- Бегите, словно вы на полях Элизиума!
Лошади перешли на неровную рысь. Потерявший Память Герой продолжил неистово нахлестывать кнутом, заставив их пуститься неуверенным галопом. Прекрасно понимая, что изможденные звери быстрее двигаться неспособны, он отбросил хлыст, ухватился за поводья и, криками веля прохожим разойтись в стороны, попытался сделать все возможное, чтобы удержать их грохочущую повозку на середине улицы.
Простирающийся перед ними проспект был широким и многолюдным. По обе стороны от него возвышались длинные ряды мрачных каменных монументов, за которыми прятались узкие переулки с множеством видавших виды ларьков, торгующих сушеными цветами, небольшими флаконами благовоний, вареными крысами и прочими подношениями для мертвых. Эти магазинчики прилегали к однообразным жилым домам с луковицеобразными крышами, более чем наполовину заросшими густыми побегами бритвенной лозы. Через сто шагов над проспектом возвышалась арка из выщербленного камня, ведущая в укрытый низким куполом мрачный дворик, который окружало несколько башен. Несмотря на отсутствие каких-либо опознавательных знаков, мрачная атмосфера этого места не оставляла никаких сомнений в том, что это и был Морг.
- Направо! – голос Джейк едва пробился сквозь грохот и скрип шатающейся телеги. – Сейчас же!
Потерявший Память Герой кинул взгляд вправо, ожидая увидеть просторную улицу, но там оказался лишь очередной неширокий проулок. Даже в самых благоприятных обстоятельствах было бы весьма непросто завести туда такую большую телегу. Учитывая, что ее скорость заметно превышала скорость бега обычного человека, а ослабевшие от голода лошади уже начали спотыкаться, они с гораздо большей вероятностью разобьются, нежели впишутся в поворот.
- Поворачивай немедленно, Зоомби! – крикнула Джейк. – Этот эльф слишком быстр!
Нахмурившись, Потерявший Память Герой принялся разворачивать телегу по направлению к стремительно приближающемуся переулку.
- Как же…
- Сделай это, или я помогу Тессали перейти на следующую стадию!
Потерявший Память Герой выругался. Одернув себя, он с силой натянул поводья. Лошади из второй пары повернули почти грациозно, но один из ведущих коней за ними не успел. Он споткнулся и непременно упал бы, если бы остальные животные не увлекли его за собой. Они устремились к единственному возможному просвету между зданиями – затененной улочке, в которую и хотел попасть трассонец.
Передние колеса повернули, а затем, повинуясь силе инерции, вся повозка завалилась набок. Потерявший Память Герой почувствовал, что вот-вот соскользнет с сиденья, и, отпустив поводья, схватился за бортик. Где-то позади послышался оглушительный грохот, сопровождаемый негромким стуком перекатывающихся тел и неистовым, полным веселья воплем Джейк. Чудом не свалившись с козел, трассонец сел прямо, молясь о том, чтобы каким-то образом его небольшой вес помешал бы повозке перевернуться. Тела, находившиеся выше бортиков телеги, посыпались на мостовую.
Повозка проехала мимо серого обелиска, задев его колесом. Раздался громкий треск, и она мотнулась в противоположную сторону. Потерявшему Память Герою показалось, что их транспорт вот-вот перевернется, но лошади, почувствовав приближение неминуемой гибели, издали громкое ржание и рванулись вперед. Пройдя поворот, телега въехала в узкий переулок. Два её колеса продолжали вращаться в воздухе.
Улочку сотряс оглушающий грохот. Трассонец почувствовал, что вот-вот свалится с сиденья. Упав с козел, он врезался в дышло. Лошади заходились испуганным ржанием, и эхо их голосов, отражаясь от стен, звучало, словно вопли множества баньши. Телега сотрясалась от их попыток сдвинуть её с места, но безуспешно – она застряла.
Выпутавшись из упряжи, Потерявший Память Герой вернулся на козлы. Лошади отчаянно скребли копытами грязь. Дышло покосилось, и порядок их строя был нарушен. Колеса задравшейся вверх части телеги упирались в стену; снизу же один из столбов бортика намертво застрял в узком дверном проеме, не давая повозке снова начать движение. Сама телега опустела почти на две трети; груды упавших с неё тел валялись возле входа в переулок. Он увидел Тессали, который уже начал пробираться сквозь них. Его люди спешили за ним.
- Хорошо же ты управляешь телегой, Зоомби! – Джейк, оставшаяся в задней части телеги, высунула голову между двумя трупами. – Я знаю скелетов, которые дали бы тебе фору!
- Вот расстанемся, и удачи с ними, - Потерявший Память Герой, покинув козлы, принялся расшвыривать тела в стороны. – Где моя амфора – или её ты тоже выкинула?
- Нет, конечно. Я знаю, что она нужна тебе, чтобы увидеть Госпожу Боли, да? – Джейк встала, демонстрируя ему горлышко амфоры. – Я держала её для тебя крепко-крепко!
- Хоть за это спасибо, - Потерявший Память Герой направился к ней, чтобы забрать свою ношу, но Джейк положила кувшин обратно в груду тел.
- Тебе не о ней сейчас надо беспокоиться, Зоомби, - она указала на застрявший в дверях столбик. – Нужно высвободить телегу. Я задержу наших преследователей.
Оторвав палец одному из разлагающихся трупов, Джейк повернулась и, не целясь, небрежно ткнула им в направлении Тессали, выпалив скверно звучащее заклинание. Эльф вскинул руки, готовый отразить удар, но с её ладони не сорвалось ни черных зарядов молний, ни ядовитого облака газа. Не произошло ничего, лишь пальцы одного из трупов коснулись его ступни.
Изогнув брови, Тессали поднял ногу, желая продолжить путь – и упал ничком, когда рука мертвеца сомкнулась вокруг его лодыжки. Несколько спутников эльфа бросились ему на помощь, но их всех постигла та же участь. Только женщине в яркой мантии хватило ума держаться подальше от этого хаоса.
- Ну же, Зоомби, высвободи телегу! – Джейк принялась пробираться к козлам, чтобы взять поводья. – Я думала, что ты хочешь увидеть Госпожу Боли!
Потерявший Память Герой не питал особых иллюзий относительно истинных мотивов Джейк – он даже начинал сомневаться в том, что она и правда знает, где найти Госпожу – но, по крайней мере, у неё имелся план, как избавиться от Тессали. Выхватив меч из ножен, он одним ударом снес столбик. Телега двинулась вперед, и он на всякий случай перерубил и остальные. Джейк направила лошадей вбок, и повозка потихоньку начала выравниваться.
Добравшись до козел, Потерявший Память Герой схватился за сиденье, но внезапно позади него зазвучал женский голос, эхом разносясь по переулку. Джейк хлестнула поводьями, понукая измученных лошадей перейти на галоп. Пригнувшись, Потерявший Память Герой развернулся. Он ожидал обнаружить летящий в их сторону огненный шар или заряд молнии, но увидел, что женщина в ярком одеянии, так и не зайдя в улочку, роется в своей корзине с песком. Тессали и его охранники по-прежнему продолжали разбираться с трупами.
- Нет причин для волнения, - доложил трассонец. – Тессали и его люди все еще заняты мертвецами, а женщина…
- Ты не должен смотреть, Зоомби! – воскликнула Джейк. – Она…
Предупреждение тифлинга прозвучало слишком поздно. Насылательница снов Тессали уже вытащила руку из корзины с песком и взмахнула ей в направлении Потерявшего Память Героя. Его глаза охватило жжение. Скрип телеги внезапно зазвучал откуда-то издалека, мир вокруг уменьшился, а в его глазах потемнело. Зевнув, он ощутил, что ноги его подкашиваются. Его голову заполнил темный туман, и, соскальзывая в небытие, он думал только об одном – о том, чтобы никто не принял его за труп и не украл его выкованную богом броню. Во сне трассонец видит лабиринты, множество разных лабиринтов.
Из тьмы выплывает процессия грязных, измазанных сажей детей, которые держатся за руки и низкими голосами поют мрачную погребальную песнь. Когда они проходят мимо него, то внезапно сбиваются с шага, и две ладони хватают его, втягивая в круг. Он обнаруживает, что оказался между Пауком и Салли, мародерами из переулка. Выражение их лиц, угрюмое и невыразительное, напоминает выражение лиц Пыльных; его пальцы ощущают под собой склизкую мертвую плоть.
Процессия, как он внезапно замечает, движется вдоль линии начертанного в пыли узора. Хотя эта линия периодически петляет, меняя курс, общее направление её остается неизменным – она следует за изгибом некой огромной окружности. Воздух становится плотным и горячим. Пение превращается в рев; он чувствует, как дрожит рука Салли, и понимает, что они приближаются к самому сердцу тьмы, воплощению потерь и отчаяния. Оставаясь героем в любых обстоятельствах, трассонец заносит ногу над прочерченной в пыли дорожкой и переступает через неё, увлекая детей за собой.
За его спиной звучат два отдаленных, полных страдания вопля, и тогда он осознает, что в руках у него остались лишь две маленькие оторванные кисти. Он в ужасе разворачивается и видит, что в одиночестве стоит на поверхности черного зеркала, в котором отражаются все звезды, что есть в небесах. Эти сияющие точки соединены мерцающими серебряными нитями, которые освещают путь к любому месту Мультивселенной. Он все ещё слышит крики детей, оплакивающих свои утерянные руки; чтобы добраться до них, он бросается бежать вдоль одной из линий. С каждым шагом их голоса становятся все более и более отдаленными. Повернувшись в их сторону, он переступает черту.
На этот раз он оказывается между двух живых изгородей из бритвенной лозы. Голоса исчезают окончательно. Трассонец окликает детей, но ответом ему является лишь долгая тишина. Через какое-то время по аллее, в которой он очутился, прокатывается низкое утробное рычание. Ему только предстоит встреча с монстром, которого ему окажется не под силу убить, поэтому, отбросив в сторону детские руки, он выхватывает меч и лишь после этого узнает в раскатистом грохоте свой собственный голос, выкрикивающий имена Паука и Салли.
Знаток загадок, специалист в распутывании головоломок и человек, не обделенный умом, трассонец сразу же понимает, кем он стал – мучителем сирот и вором рук. Истинным чудовищем. Издав крик ярости, он принимается неистово рубить бритвенную лозу выкованным из звездной стали клинком и голыми руками отбрасывает отрезанные побеги в сторону, не обращая внимания на хлещущую из порезов кровь. Когда он наконец проделывает в изгороди проход, то обнаруживает, что за ним находится темная пещера. Стоя в абсолютном одиночестве и слыша во тьме лишь звук своего дыхания, которое эхом разносится по уходящим во все стороны невидимым коридорам, он размышляет о том, как же его занесло в этот чернейший из лабиринтов.
Он вошел туда по своей воле, как и все мы. Составляем ли мы карту небес или же крадемся по тропам преисподней, охотимся ли на попавшегося в ловушку монстра или же сами превращаемся в этого монстра, ищем утраченное или же прячемся от того, что не должно быть найдено никогда, все мы по своей воле делаем шаг за первый поворот – и тогда мы пропали.
Вы тоже. Вы тоже должны решить, что есть правда, а что – ложь, и чем отличается моя истина от вашей. Все мы бродим по лабиринтам, все до единого, и нет у нас надежды отыскать выход, пока мы не научимся видеть разницу между своей реальностью и реальностями чужими. В этом заключается безумие, но и истина тоже.
Однако теперь сон окончен. Он закончился там, в пещере, когда Потерявший Память Герой тяжело рухнул на выложенную твердым булыжником мостовую и, придя в себя, обнаружил, что лежит рядом с убогой лачугой из необработанного камня. Его тело все ещё было заковано в бронзовую броню, и он чувствовал себя значительно посвежевшим, словно только что очнулся от долгого и глубокого сна. На миг его смутило необычное ощущение переполняющей его силы. Он подумал, что, возможно, все его нелепое путешествие в Сигил – более того, вся жизнь с того момента, как он очнулся на берегу Трассоса - были лишь неприятным видением.
Но ужасающий запах разложения, равно как и удаляющееся громыхание повозки, быстро привели его в чувство. Сев, трассонец увидел, что вокруг него высится множество обветшалых серых зданий, как две капли воды похожих на то, что находилось позади него. Несколько ссутулившихся фигур спешили по своим делам, скользя от тени к тени; в руках их блестели обнаженные клинки. За исключением этих малочисленных прохожих, улица была практически пуста. В нескольких шагах от него стояла Джейк Змейка, щелчками длинного хлыста понукая удаляющихся лошадей, которые, спотыкаясь, неслись вдаль вместе с телегой.
- Стой! – вскочив на ноги, Потерявший Память Герой устремился за повозкой. – Амфора!
Джейк схватила его за руку.
- Она у меня, Зоомби!
Она указала на убогую лачугу. Её дверной проем скрывала глубокая тень. Когда тифлинг развернулась, Потерявший Память Герой заметил в её волосах знакомый жемчужный блеск гребня в форме ракушки. Опустив руку на пояс, он обнаружил, что его кошель исчез.
- И мой кошель?
- И он тоже.
Если Джейк и испытала разочарование из-за того, что он заметил пропажу, то ничем этого не выдала. Порывшись под накидкой, она вытащила кошель, потяжелевший от пропитавшей его крови и ихора. Вырвав его у неё из рук, он открыл его и заглянул внутрь. Там все ещё оставалось немного денег, но три других предмета исчезли.
- Ну что ты за болван, Зоомби! Кошелек просто выпал из повозки. Не нужно мне твоего золота. Оно – лишь иллюзия.
Она повернулась ко входу, но Потерявший Память Герой схватил её за руку и указал на гребень в её волосах.
- Верни его.
Закатив глаза, тифлинг неохотно сняла с себя гребень и протянула ему.
- Нить и зеркало тоже, - добавил трассонец.
- Это же женские вещи, да? – несмотря на возражение, Джейк вновь принялась шарить в недрах накидки, достав оттуда небольшое серебряное зеркало и моток золотых нитей, которые раньше лежали в его кошельке. – Зачем человеку вроде тебя таскать их с собой?
- Я не знаю, - Потерявший Память Герой положил их обратно в кошель и закрыл его. – Это всё, что было при мне, когда я очнулся на берегу возле Трассоса.
Джейк пару мгновений раздумывала над его словами, а затем произнесла:
- Следовательно, они ничего для тебя не значат. Лучше бы ты мне их оставил.
С этими словами она направилась к дверному проему, полностью растворившись в тенях. Задержавшись, Потерявший Память Герой привязал кошель к поясу двойным узлом.
- Ты идешь, Зоомби? Или будешь ждать Тессали и его насылательницу снов? Отдых разума тебе пришелся по душе, да?
Прежде чем он успел ответить, дверь со скрипом распахнулась, и упавший сквозь нее луч темно-багрового света выхватил из тьмы очертания прислоненной к стене амфоры. Подхватив её, трассонец последовал за тифлингом. Свет горящих багровым пламенем свечей был не в силах рассеять сумрак, царивший в лишенном окон помещении, и поначалу Потерявший Память Герой не смог разглядеть ничего, кроме трех трепещущих огоньков. Он замер на пороге, слушая, как стихает шум пирушки. В комнате стоял аромат горелого мяса, серного дыма курительных трубок и ещё чего-то прогорклого, похожего на вонь заплесневелого медного котла.
- Что там у тебя, Джейк?
Судя по всему, говоривший находился где-то впереди и сбоку от двери. Голос его оказался столь глубоким и скрипучим, что создавалось впечатление, будто он доносится сразу отовсюду.
- Два серебряных – всё, что я могу дать, - проскрежетал говоривший. – Может, ещё один, если добавишь его шмотки.
- Думаешь, я вообще не в теме? – Джейк направилась вперед, растворившись в пурпурных тенях, словно призрак. – Даже без шмоток этот стоит как минимум два золотых!
Проклиная предательство тифлинга, Потерявший Память Герой потянулся к мечу, одновременно нагибаясь, чтобы поставить амфору на пол. Из тьмы послышался скрежет отодвигаемых стульев.
- Сидите, друзья мои, - голос Джейк был полон веселья. – От этого проблем больше, чем он стоит. Я оставлю его себе.
Потерявший Память Герой больше почувствовал, нежели услышал вздох, что пронесся по комнате. Раздался скрип стульев. Его глаза успели более-менее приспособиться к царящему здесь полумраку, и он заметил, как около дюжины темных сутулых существ с высокими и заостренными головами возвращаются на свои места. Некоторые из этих созданий держали в шишковатых руках большие костяные дубины. Хотя многие из них и уселись лицом друг к другу, никто не проронил ни слова.
Голос, который поприветствовал Джейк, весело хихикнул, а затем произнес:
- Найдется наличка?
- Ну разумеется, Брилл.
Из темноты послышалось звяканье ногтя о металл, а затем трассонец увидел улетающую во тьму золотую вспышку. Послышался резкий хлопок, и монета пропала без следа. Потерявший Память Герой увидел, как черное щупальце возвращается обратно к стене, где за завесой тьмы по грудь высотой, которая, скорее всего, являлась барной стойкой, возвышалась огромная круглоголовая фигура.
Вероятно, это и был тот самый Брилл. Он выплюнул монету, которая, несомненно, принадлежала трассонцу, в маленькую руку с длинными и тонкими пальцами, а затем убрал её куда-то за стойку.
- У твоего приятеля есть имя?
- Зоомби. И у нас неприятности.
- Конечно, - проворчал Брилл. – Зачем же иначе приходить сюда, если у тебя есть наличка?
С громким стоном он поднялся и двинулся к одной из пурпурных свечей. Порывшись за стойкой, он поднес к багровому пламени ещё одну свечку. Когда та занялась, помещение озарилось мерцающим желтым светом. Наконец-то Потерявший Память Герой смог разглядеть Брилла и прочих обитателей таверны, и амфора чуть не выпала у него из рук.
Брилл оказался слаадом, одним из огромных, похожих на лягушек существ, большинство из которых обычно занимаются мародерствами на полях сражений Нижних Планов. Потерявшему Память Герою никогда не доводилось видеть представителей этой расы вживую – по крайней мере, насколько он помнил – но он слышал немало рассказов об их кровожадности. Брилл принадлежал к числу зеленых слаадов. На его плоской морде располагались широко расставленные глаза, над которыми низко нависали фестончатые брови, а в огромном рту вполне мог поместиться целый поросенок.
Потерявший Память Герой так и не определил, к какой расе принадлежали клиенты Брилла, но они оказались ещё уродливей, чем сам владелец таверны.
Они не носили никакой одежды – вероятно, потому, что твердые щетинистые волоски, которыми были покрыты их тела, очень быстро разодрали бы любую ткань в клочья. По строению они слегка напоминали людей, но отличались крайней худобой и непропорциональностью. Кожа на впалой груди плотно обтягивала ребра, а узловатые конечности казались слишком длинными. Их бугристые пальцы с желтыми когтями, несомненно, отличались недюжинной силой. На столах перед ними стояли блюда с обугленными кусками мяса на бедренных и плечевых костях, и, судя по виду, многие из прежних владельцев этих костей являлись людьми.
Все посетители таверны одновременно устремили взгляды карих глаз на Потерявшего Память Героя и разразились отрывистым шипением, словно потешаясь над какой-то одним им известной шуткой.
- Что это за место? – выдохнул трассонец, снова задаваясь вопросом, не сбился ли он с пути, забредя ненароком в Бездну. Он повернулся к Джейк. – Куда ты меня привела?
Ответил ему Брилл.
- Я называю это место Речными Вратами, - слаад передал Джейк свечу, которую держал в руках, а затем произнес. - Ты знаешь, где можно спрятаться.
Кивнув, тифлинг перегнулась через стойку и потянулась к Бриллу. К удивлению трассонца, слаад позволил ей одарить себя долгим и страстным поцелуем. Через несколько секунд Джейк наконец подалась назад, и Потерявший Память Герой заметил, что зрачки её оставались круглыми, а из-под верхней губы не высовывались кончики клыков. Поневоле ему вспомнились все те моменты, когда он и сам чуть было не поддался искушению поцеловать её, и ему стало интересно, пощадила бы она его или все же предпочла укусить.
- Зоомби, не ревнуй, - упрекнула его Джейк. – Ты сам не захотел со мной целоваться.
Брилл поставил на стойку пыльный кувшин и две черные кружки.
- Угощайтесь, пока ваши неприятности ещё не вошли в дверь. Ты знаешь, что бывает, когда руттеркины начинают убивать.
Наполнив обе кружки, Джейк заткнула кувшин пробкой, сунула его под мышку и, оставив одну из чаш на стойке, направилась вглубь помещения, флиртуя и обмениваясь с руттеркинами шутками. Хотя Потерявший Память Герой так и не услышал, что они ей отвечали, она дважды дергала ушами с длинными мочками и, откинув голову, разражалась смехом. Трассонец последовал за ней, так и не притронувшись к оставленной для него чаше. Он любил вино не меньше, чем любой другой – возможно, даже несколько больше – но медный уксусный запах, который стоял в таверне, напрочь отбил ему аппетит.
Однако не успел Потерявший Память Герой пройти мимо первого стола, как что-то с силой ударило его в спину, заставив покачнуться на каблуках. Перехватив амфору одной рукой, он развернулся и увидел, как во рту Брилла исчезает длинный гибкий язык.
Слаад указал на стоящую на стойке кружку.
- Выпивку забыл.
Потерявший Память Герой приложил все усилия, чтобы на его лице не отразилось охватившее его отвращение.
- Я, эм… не хочу пить.
Брилл издал хрип, долженствовавший обозначать смешок.
- Мне бы и в голову не пришло тратить кровавый портвейн на простого человека. Думаю, тебе больше по вкусу арборейское красное. Бери его и пей, или же у тебя будут основания об этом пожалеть.
Решив проигнорировать угрозу Брилла – в конце концов, он ведь согласился предоставить им убежище – Потерявший Память Герой подхватил кружку и подошел к Джейк, стоящей в задней части комнаты возле перекошенной двери, сквозь щели в которой струились усики черного тумана. Допив вино, тифлинг распахнула её и шагнула внутрь. Трассонец направился за ней, продолжая держать кружку в руках.
- Пей, Зоомби! – окликнула его Джейк. – Или же окажешься прямиком в реке Стикс.
Потерявший Память Герой замер, занеся одну ногу над порогом.
- Это портал?
- Да. Если пойдешь сквозь него, не выпив, то - плюх! – пояснила она. – А это и есть ключ. Поэтому это хорошее место для укрытия, понимаешь?
Трассонец абсолютно ничего не понял, но гордость не позволила ему признаться в этом. Отхлебнув, он шагнул внутрь. Вино отличалось несколько более резким и фруктовым вкусом, чем его любимые арборейские сорта, но оказалось вполне приемлемым. Он осушил кружку одним большим глотком, а затем облизал губы.
- Я и понятия не имел, насколько хочу пить.
Он передал чашу Джейк, чтобы та наполнила её еще раз, а затем, отыскав безопасный угол, прислонил туда амфору. В кладовой стоял запах плесени и кислого, пахнущего медью вина, которое, очевидно, и являлось излюбленным напитком руттеркинов. Вдоль каждой стены до самого потолка высились ряды бочек и коробок, очертания большей части которых скрывала густая шелковая завеса паутины. В центре помещения находилось несколько стульев и бочонок, на котором лежал набор игральных костей.
Потерявший Память Герой закрыл дверь, придвинул к ней стул и, усевшись на него, прильнул глазом к одной из щелей. Без свечи Джейк комната вновь погрузилась в пурпурный полумрак. Брилл и руттеркины превратились в едва различимые силуэты, и лишь воображение подсказывало ему местонахождение тех посетителей таверны, которые находились вдали от багровых огоньков свечей. За исключением постоянного чавканья да случайного насмешливого шипения, в помещении стояла полная тишина.
Джейк вложила одну из чаш в его руку.
- Когда придет Тессали, скажи мне, чтобы я погасила огонь. Иначе он увидит свет через щели, да?
Потерявший Память Герой даже не стал спрашивать, с чего она взяла, что Тессали будет искать их в Речных Вратах. В Арборее он встречал достаточно эльфов и знал, что охотничий инстинкт у них в крови. Сделав длинный глоток из кружки, он причмокнул губами и отпил ещё раз.
- А что помешает Тессали отыскать нас здесь? Отсюда некуда деваться.
- Не беспокойся ты, - в голосе Джейк слышалось веселье. – Брилл и руттеркины питают определенную, как бы сказать… слабость к эльфам и людям. Тессали и его охранники здесь не задержатся.
- Только никаких убийств! Может, они и преследуют нас, но, по большей части, именно мы виноваты в недопонимании, которое к этому привело, - он не стал упоминать о том, что их стремление поймать Джейк было полностью оправданно. – Они не заслуживают того, чтобы оказаться на тарелке руттеркина.
- Почему ты все время беспокоишься об этих «убийствах»? – требовательно спросила Джейк. – Если ты и правда считаешь, что жизнь реальна, то почему так завидуешь тем, кто приближается к Единой Смерти?
- Я не завидую! – отвернувшись от щели, трассонец взглянул на свою собеседницу, которая сидела на стуле, рассеянно перекатывая игральные кости между пальцами. – Но убийство, и в особенности убийство бессмысленное, является врагом любой цивилизации. Даже ваши Пыльные это понимают, в ином случае сомневаюсь, что они отправили бы тебя в Дом у Ворот.
- Моя работа не имеет к этому никакого отношения! – Джейк швырнула кости в заросший паутиной угол. – Это все Комосал Тревант! Он завидует моим дарам!
- Дарам?
Прищурившись, Джейк устремила на него лукавый взгляд.
- Я знаю, что ты видел их, Зоомби. Поэтому ты и не хочешь со мной целоваться, да?
- Ты имеешь в виду свои клыки? - Подняв кружку, чтобы скрыть выражение своего лица, он принялся пить, не сводя с тифлинга настороженного взгляда. – И то, как твои зрачки превращаются в бриллианты?
- Разумеется, - подойдя к нему, Джейк отодвинула от его лица опустевшую кружку. – Это происходит лишь тогда, когда я испытываю сильные эмоции. Страх или злость, все в таком роде, но в особенности - влечение, Зоомби.
Рот трассонца пересох.
- И ты з-зовешь это даром?
- Ну разумеется! – забрав у него чашу, Джейк вернулась в центр комнаты. – Мое предназначение в том, чтобы помогать людям достигнуть Единой Смерти. Но Тревант этого не понимает. Он говорит, что я слишком страстная для того, чтобы быть Пыльной, - Джейк развернулась обратно к трассонцу, расплескав часть вина, которое наливала в его кружку. – Я спрашиваю тебя, как я могу быть слишком страстной? Ведь я помогаю другим, разве нет?
- Ну…
- Но Тревант – трус. Он утверждает, что другие фракции вышвырнут Пыльных из города, если я буду помогать слишком активно, - она передала вино трассонцу. – А я утверждаю, что он обманщик. Как он смеет утверждать, что познал Единую Смерть, если всего боится? Это невозможно!
- Значит, вот в чем состоит истинная причина того, зачем ты привела меня в Морг, - подытожил Потерявший Память Герой. – Ты хотела, чтобы я отомстил Треванту за предательство.
- Ты сделаешь это, Зоомби? – Джейк опустилась на пол рядом с ним и, положив руки ему на колени, заглянула в глаза. Её ресницы трепетали. – Ради меня?
- Возможно – эм, нет, - Потерявший Память Герой, которому всегда было непросто устоять перед женскими чарами, едва успел одернуть себя. – Разве ты не должна была отвести меня к Госпоже Боли?
Поднявшись, Джейк отступила назад, взгляд её темных, похожих на обсидиан глаз стал холоден и тверд.
- Я собираюсь сделать и то, и другое, Зоомби. Мы можем вызвать её в любой момент, - её губы изогнулись в хитрой улыбке, и она пожала плечами. – Так что плохого в том, если мы сделаем это в кабинете секретаря Треванта?
Потерявший Память Герой нахмурился.
- Не понимаю, каким образом это поможет тебе отомстить.
Джейк поднесла кружку к губам и сделала долгий глоток, не отводя от него взгляда.
- Уверен, что не только ты способна рассказать мне, как её призвать, - предупредил трассонец.
- Но станет ли кто-либо ещё это делать? Хочешь знать, отчего все сочли тебя психом, услышав, что ты желаешь её видеть? – поставив кружку на бочку, Джейк посмотрела ему прямо в глаза. – Госпожа весьма сурово обходится с теми, кто решается её призвать – или помогает в этом. Поэтому тебе нужна я. Только я покажу тебе, что надо сделать. В ответ я прошу – нет, требую – лишь одного: Комосал Тревант должен находиться поблизости, да?
- Мы уже заключили сделку в Доме у Ворот, - Потерявший Память Герой повернулся обратно к щели, чувствуя, что вино уже начинает путать его мысли. – Тогда ты ни слова не сказала про этого Треванта.
- Именно.
Трассонца охватило чувство, что Джейк отчего-то присудила победу в их споре себе. Он сделал ещё один глоток вина и про себя проклял царящую в Речных Вратах тьму. Заглядывая в окутанное мраком помещение, он испытывал неприятное чувство, будто подсматривает за владениями Аида и при этом рискует быть пойманным в любой момент.
В главной зале раздался резкий скрип, а затем пурпурный полумрак прорезал луч серого света. Привыкшим к темноте глазам Потерявшего Память Героя он показался столь ярким, что он был вынужден зажмуриться. В распахнутой настежь двери вырисовывался прямоугольный силуэт закованного в доспехи человека. Воин оглянулся через плечо.
- Нам понадобятся факелы, - голос принадлежал Матею.
Потерявший Память Герой кинул взгляд на Джейк и прошептал:
- Убери свечу. Они здесь.
Когда он вновь обернулся к щели, Матей вместе с остальными членами своего отряда уже вошел в Речные Врата. Прямо за ним следовал ещё один Убийца Милосердия с факелом в руках, затем Тессали, насылательница снов и остальные охранники.
Они зашли достаточно далеко, чтобы пламя факела осветило даже самые темные углы помещения. Уперев руки в бедра, Тессали, старательно избегавший смотреть на то, что лежит на тарелках руттеркинов, встал в самом центре светового пятна.
- Мы преследуем колдунью-тифлинга и воина в бронзовой броне.
Оторвав шмат мяса с бедренной кости, которая, судя по её толщине, некогда принадлежала эльфу, один из руттеркинов поднялся на ноги и уставился Тессали прямо в глаза. Никакого другого ответа не последовало.
- Если вы скажете нам, где они находятся, мы заберем их и уйдем, - произнес Тессали. – Они психи, оба, и весьма опасны.
Его заявление вызвало хор перешептываний. Обнажив меч, один из Убийц Милосердия встал перед Тессали и прижал клинок к шее стоящего руттеркина.
- Фактор задал тебе вопрос, болван.
Руттеркин спокойно поднял деформированную руку и положил незащищенную ладонь прямо на лезвие.
- Прш… да… тбой… попируем.
Речь руттеркина оказалась столь медленной и невнятной, что Потерявший Память Герой не сразу понял, что тот хотел сказать. Прежде чем Убийца Милосердия успел отреагировать, Тессали оттащил его назад и толкнул обратно к двери.
- Мы здесь только ради всеобщего блага, - произнес эльф. – Мы не ищем драки.
- Тогда уходите, - проскрежетал Брилл.
Матей развернулся к слааду.
- На первый взгляд кое-что из этого мяса кажется человеческим. Ты же не хочешь, чтобы я присмотрелся получше, не так ли?
Брилл расправил массивные плечи.
- Привозное. Самолично доставил его сюда прямиком с Кровавой Войны.
- И, полагаю, у тебя есть документы, это подтверждающие?
Брилл сглотнул столь громко, что звук этот можно было расслышать даже за запертой дверью. Взяв факел, Матей направился к кладовой.
Потерявший Память Герой прошипел тихое ругательство.
- Что там? – прошептала Джейк.
- Брилл нас предал, - так же шепотом ответил трассонец. – Готовься.
Он потянулся к мечу, но почувствовал, что Джейк положила руку на его предплечье.
- Брилл не кидала. Это часть игры.
Тифлинг потянула его назад в темный угол. Едва они успели укрыться за двумя стоящими там большими бочками, как покореженная дверь распахнулась, и Матей, за которым шел ещё один Убийца Милосердия, переступили через порог.
Их факел тут же с шипением угас. На мгновение Потерявший Память Герой услышал журчание воды, затем два всплеска, за которыми последовали пара захлебывающихся воплей. Кладовую наполнил мускусный речной запах, который тут же исчез.
- Что случилось? – это был Тессали. – Свет!
Насылательница снов пробормотала краткое заклинание, и лезвие её кинжала вспыхнуло ярчайшим белым светом, затопившим всю таверну. Сложно сказать, кто больше удивился, Тессали или Потерявший Память Герой, увидев, что толпа руттеркинов уже успела окружить отряд эльфа.
- Гонь… Вет… Така!
Один из руттеркинов вырвал светящийся кинжал из рук кабалитки и швырнул его в сторону кладовой. Дверной проем на миг наполнился кружащимися черными потоками, снова послышалось журчание, а в воздухе разлился мускусный речной запах.
- Тебе пора уходить, эльф, - проскрежетал Брилл.
Взглянув поверх бочки, Потерявший Память Герой увидел, как еле видимые во тьме руттеркины расходятся в стороны, чтобы дать Тессали пройти. В сопровождении своих людей эльф начал отступать к дверям, но затем решительно остановился. Его лицо было практически неразличимо в багровом свете свечей.
- Мне известно, что они вошли сюда – человек и тифлинг. И я не уйду, пока не узнаю, что с ними стало.
В тусклом свете было видно, как рука Брилла взметнулась, указывая на кладовую.
- Они прошли сквозь эту дверь, как и твои стражники, - он издал несколько хрипов, долженствовавших обозначать смех. – Иди же. Взгляни сам.
По залу прокатилась волна шипящих смешков.
- Твои шутки сейчас некстати, - несмотря на свои слова, эльф устремил задумчивый взгляд в сторону кладовой. – И можешь быть уверен – Гармониум вернется сюда, чтобы проверить твою лицензию.
- В этом нет нужды, - голос, принадлежащий человеческой женщине, пробудил в душе Потерявшего Память Героя смутное ощущение дежа-вю, что иногда посещало его. Из темного угла раздался скрип отодвигаемого стула, а затем женщина продолжила. - Я сижу здесь уже несколько часов и могу уверить вас – тех, кого вы ищете, тут нет.
Тессали повернулся в сторону говорившей, которая, судя по всему, направилась к стойке.
- И кто же вы, миледи?
- Одинокая женщина, попавшая в беду.
В пятно неяркого света вошла высокая и величественная красавица, одетая в простое белое платье. Её гладкая кожа имела оливковый оттенок, глаза были зелеными, словно изумруды, а лицо с высокими скулами выглядело царственно и завораживающе – и лицо это Потерявший Память Герой знал так же хорошо, как и свое собственное.
- Не будете ли вы добры проводить меня в более безопасную часть города? – незнакомка обвела комнату взглядом, словно удивляясь тому, как могла оказаться в подобном месте. – Кажется, я потерялась.
Резко встав, Потерявший Память Герой распахнул дверь и занес ногу над порогом. Он едва сдерживал рвущиеся с языка слова. Схватив его за руку, Джейк оттащила его назад, а затем осторожно прикрыла дверь кладовой.
- Зоомби, да что на тебя нашло? – прошипела она. – Мы почти в безопасности!
Трассонец снова устремил взгляд на щель.
- Это она! Женщина, которая появляется передо мной… - он чуть было не прошептал «когда я пью», но вовремя спохватился. – Та, которую я знаю из прошлого.
- Пф. Этого не может быть.
В это время в главной зале Тессали, потирая подбородок, продолжал задумчиво рассматривать незнакомку.
- Это неподходящее место для женщины… вроде вас. Как вы сюда попали?
С озадаченным выражением лица она покачала головой.
- Я не могу… я правда не знаю. Я была дома, а потом это.
- Да, возможно, вам и правда стоит пройти со мной, - обхватив её за плечи, Тессали посмотрел на Брилла. – Её счет оплачен?
Даже слаад не успел сориентироваться достаточно быстро, чтобы извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Он лишь покачал головой и проскрежетал:
- Не знал, что она здесь.
- Хорошо, - Тессали махнул своим оставшимся спутникам, приказывая им открыть дверь. – Мы уходим.
- Нет! – ахнул Потерявший Память Герой.
Он направился к выходу из кладовой, но Джейк преградила ему дорогу.
- Зоомби, не будь дураком!
- Я не могу позволить им забрать её! – прошептал трассонец. – Она знает, кто я такой!
- Что она здесь делает? Как тебя нашла? – продолжала допытываться Джейк. – Эта женщина, должно быть, лишь одна из иллюзий насылательницы снов!
- С дороги!
Трассонец оттолкнул Джейк в сторону, но, вспомнив о портале, вернулся назад и отыскал в темноте кружку с вином. Сделав глоток, он снова подошел к двери и распахнул её, но к этому времени в таверне уже не было ни Тессали, ни незнакомки. Потерявший Память Герой ещё раз отхлебнул из чаши и шагнул через порог, напрочь позабыв и об оставшейся позади амфоре, и о своей проводнице.
ДАБУСЫ
На город опустились сумерки. Было бы неправильно называть их закатом, ведь Сигилу неведома ласка лучей заходящего солнца, над его горизонтом никогда не парят низкие серебристые облака, а небеса его с приходом ночи не обретают все более и более глубокий синий оттенок. Здесь есть лишь сгущающийся серый полумрак, который, изливаясь из альковов и ниш сотен тысяч городских лачуг, растекается по грязным камням мостовой и стелется по земле, словно туман, заполняя улицы пепельной тьмой. В Сигиле закат не сменяется рассветом, конец не предвещает начало, за смертью не следует рождение; здесь есть лишь вечное мгновение цвета пепла, застывшее между прошлым и будущим - колеблющийся серый миг, что отделяет умирание от окончательной смерти.
Когда, торопливо пробравшись мимо столов руттеркинов и барной стойки Брилла, Потерявший Память Герой выбежал из дверей Речных Врат, его принял в свои объятья именно такой серый вечер. Улицы уже заполнились спешащими по своим делам ночными жителями, закутанными в темные плащи фигурами, которые стремительно появлялись из теней и столь же стремительно в них таяли. Толпа успела без следа поглотить Тессали и красавицу в белых одеяниях, унеся их в пепельный сумрак. Здравый смысл окончательно оставил трассонца; он был твердо намерен отправиться за женщиной и искать её в петляющих переулках, куда ранее не ступала его нога.
Не выпуская из рук кружку с вином, Потерявший Память Герой торопливо бросился вниз по улице, высматривая, не мелькнет ли где во тьме белое платье. Но прохожие, что попадались ему на пути, носили либо чернильно-черные плащи, либо шипастую броню; он развернулся и устремился в противоположном направлении. По улицам разносился стук когтей о камни мостовой, в воздухе витал едкий запах пота существ с Нижних Планов. Время от времени где-то в отдалении раздавались полные боли вопли и звон металла о металл, а гудение рычащих голосов сливалось в постоянный фоновый гул. На кровавый район опустились сумерки.
Осознав, что рискует не найти дорогу обратно к Речным Вратам, трассонец замедлил шаг.
- Тессали!
Если бы эльф и правда ему ответил, то, возможно, Потерявший Память Герой пришел бы в себя и задумался. Как ему следует поступить? Попытаться объяснить, что он не «псих», и затем потребовать отпустить женщину, чьего имени он так и не смог вспомнить? Но голос трассонца без следа растворился в уличном шуме. Он обнаружил, что в одиночестве стоит посередине улицы, и ни один из проходящих мимо громил не обращает на него ни малейшего внимания. Его разум все ещё туманила крепкая выпивка из Речных Врат, и он не вполне понимал, как же так вышло, что он снова потерял ту единственную женщину, которая могла сказать ему его имя.
Потерявший Память Герой окинул прохожих настороженным взглядом. Если бы хоть одно из этих отвратительных созданий попалось ему на улицах Трассоса, то он, не колеблясь ни секунды, тут же обнажил меч и вышвырнул его из города. Но здесь и сейчас, судя по всему, ему не обойтись без их помощи. Задаваясь вопросом, когда же он успел пасть настолько низко, он сделал ещё один глоток из кружки и, шагнув вперед, преградил дорогу тени с горящими глазами.
- Не будете ли вы столь любезны…
- С дороги, алкаш, - когда монстр заговорил, его губы осветились слабым отблеском пламени, исходящим из глотки. – Я тя поджарю!
Он прошел мимо трассонца, огрев его темным крылом, которое внезапно развернулось из-за его спины. Потерявший Память Герой стерпел это проявление неуважения с необычной для себя сдержанностью, ведь сейчас перед ним стояла куда более важная задача, нежели преподать этому типу урок хороших манер. Он схватил следующего прохожего, долговязого, одетого в чешуйчатую броню великана с покатыми плечами, вынуждая его остановиться.
- Займу всего одну…
Нечто длинное и гибкое вылетело из-за плеча громилы, отскочив от бронзовой брони Потерявшего Память Героя. Трассонец заметил исчезающий силуэт толстого чешуйчатого хвоста и ощутил острие кинжала, прижатого к его шее чуть ниже челюсти.
- П-шел-в-ст-р-н-у, - голос говорившего оказался скрежещущим, а дыхание – зловонным. – Мож я тя не грохну.
Спокойно отпустив громилу, Потерявший Память Герой резко перехватил его за ту руку, в которой он держал нож, и, отведя клинок от своей шеи, вывернул ее из сустава, заставив своего противника упасть на колени. Опустив взгляд, он обнаружил, что смотрит на худое чешуйчатое лицо с запавшими глазами, небольшим носом и выступающей вперед нижней челюстью, из-под которой виднелся ряд небольших клыков. Это оказался барбазу, не особо грозный представитель расы дьяволов, с которыми трассонцу уже доводилось сталкиваться, когда Аполлон послал его доставить сообщение Господину Зловонных Болот.
- Незачем поднимать тревогу, - Потерявший Память Герой продолжал выворачивать запястье барбазу, пока тот не выронил кинжал, со стуком упавший на мостовую. – И оружие тебе не понадобится.
Остальные прохожие обходили их по широкой дуге, продолжая спешить по своим делам. С человеком, который способен заставить барбазу опуститься на колени, связываться определенно не стоило, особенно в той части Сигила, где сила являлась единственным законом.
- Я лишь хочу спросить о Тессали, - произнес Потерявший Память Герой.
- О ком? – хвост демона снова появился над его плечом, но замер в воздухе, так и не нанеся нового удара; костяной шип на его конце был разбит. – Думаешь, я знаю каждого…
- Эльф. С ним человек, красивая женщина.
Взгляд барбазу устремился на кружку с вином, которую Потерявший Память Герой продолжал держать в свободной руке, а затем скользнул по его телу.
- Броня эльфа красная? – в голосе демона все ещё слышались скрежещущие нотки, но звучал он уже не так нетерпеливо.
- Боюсь, что нет, - трассонец ощутил разочарование. Ему сильно не повезло, что барбазу наткнулся не на того, кого нужно, ведь вряд ли в этом убогом районе представители эльфийской расы встречались на каждом шагу. – Он носит яркие и многоцветные одеяния. Женщина была в белом.
- О да, сладкая крошка, - барбазу оглянулся через плечо. – Видел их. Вовсю увивалась вокруг того эльфа, так вот.
- Где? – отведя взгляд от демона, трассонец уставился в сгущающиеся сумерки. – Давно?
- Пять золотых, - произнес барбазу. – Судя по её виду, она того стоит.
- Я задал простой вопрос, - Потерявший Память Герой ещё сильней вывихнул запястье своего пленника и повернулся, вынудив его улечься лицом на мостовую. – Ответишь на него, и я не сломаю тебе руку. Такой платы хватит?
Барбазу покачал головой.
- Два переулка вниз по улице и направо, - в его голосе прорезалось злорадство. – Искала место, чтоб его обслужить. Надеюсь, тем и занимается.
Отвернувшись от барбазу, Потерявший Память Герой ещё сильней вывернул его кисть. У того не осталось выбора, кроме как перекатиться на спину. Трассонец мог бы с легкостью сломать ему руку, но вместо этого он всего лишь разбил кружку о голову демона.
- Тебе стоит более благожелательно относиться к окружающим, - Потерявший Память Герой опустил ладонь на рукоять меча и отступил, задаваясь вопросом, не слишком ли он перегнул палку. – В следующий раз настоятельно рекомендую тебе придерживать язык.
- Свали, алкаш, - барбазу поднялся на ноги и не менее настороженно сделал шаг назад. – Ты получил, что заслуживаешь. Эта сладкая крошка никогда не вернется к вонючему гаду вроде тебя.
С этими словами демон исчез, растворившись в толпе. Потерявший Память Герой повернулся в сторону переулка. Он чувствовал абсолютную уверенность в том, что эта женщина играет важную роль в его жизни. Когда он найдет её и освободит из-под опеки Тессали, то наверняка узнает свое прошлое. К сожалению, долг чести все ещё обязывал его доставить амфору. То, что Посейдон умолчал о том, что дело это окажется сопряжено с таким количеством сложностей, не имело никакого значения – человек чести не мог нарушить свое слово, тем более, если слово это было дано самому Разрушителю Земель.
Когда трассонец добрался до входа в переулок, то остановился, пытаясь определить, где он находится. Хотя он примерно помнил, где остались Речные Врата, отыскать их еще раз окажется непросто. Все дома в этом районе, каменные лачуги с одним-единственным входом, глубоко утопленным во внешней стене, выглядели практически одинаково. Когда он спасет загадочную женщину, ему снова придется спрашивать дорогу, следовательно, нужно будет вывести Тессали и его людей из строя – по крайней мере, на время.
Надеясь, что на сей раз обойдется без кровопролития, Потерявший Память Герой обнажил меч и направился внутрь проулка. Эта улочка, как и многие другие на задворках Сигила, выглядела тихой и заброшенной. Большинство жителей инстинктивно старались избегать подобных мест, а те, кто все же забредал сюда, обычно предпочитали либо бежать, либо прятаться. Повсюду валялись камни, выпавшие из полуразрушенных стен, а в пропитанном влагой воздухе витал запах глины. В нескольких шагах поодаль в сумраке смутно поблескивала поверхность большой грязной лужи.
Решив, что по другую её сторону наверняка обнаружатся мокрые отпечатки следов, Потерявший Память Герой разбежался и прыгнул. Хотя его выкованная богом броня и весила не больше кожаной безрукавки, эта яма оказалась слишком широка. Когда он приземлился на другой берег, одна нога его с глубоким всплеском соскользнула в грязь. Прежде чем он успел выдернуть её оттуда, жижа сомкнулась вокруг его лодыжки, надежно удерживая на месте. Потеряв равновесие, он упал.
Проклиная свою неуклюжесть, трассонец попытался высвободиться, но обнаружил, что понемногу начинает соскальзывать вниз. Вонзив пальцы свободной руки глубоко в грязь, Потерявший Память Герой подтянулся, волоча за собой застрявшую ногу. Он ощущал, как теплая субстанция поднимается по его голени все выше и выше. В его ушах зазвучала незнакомая пульсация; неужели он и правда почувствовал страх? Обернувшись, он понял, что у него есть все основания для беспокойства. Гибкое грязевое щупальце уже обвилось вокруг его ноги и продолжало двигаться дальше, извиваясь, словно угорь.
Привстав, Потерявший Память Герой попытался ткнуть мечом в необычную лужу. К его ужасу, ему едва удалось до нее дотянуться. Его увязшая нога сильно растянулась, а там, где её не прикрывала бронзовая броня, плоть его приобрела глинисто-серый цвет. Он больше не мог различить, где кончается щупальце и начинается его колено; все, что находилось ниже него, полностью скрылось под вязкой жижей. Пальцы его ноги онемели, и их слегка покалывало.
Вытянув до предела руку, трассонец смог дотянуться до щупальца лишь самым кончиком меча. Он взмахнул клинком из звездного металла, оставив на нем глубокий порез, но, стоило ему убрать оружие, как тот моментально затянулся. Опрокинувшись на бок, Потерявший Память Герой приподнялся и одним взмахом отсек щупальце у самого основания. Оно исчезло, но его нога все равно осталась в ловушке, удерживаемая облепившими голень потоками грязи. Он принялся счищать её, но к тому моменту, как он закончил, щупальце возникло снова.
Потерявший Память Герой больше не чувствовал пальцев. Его бедро стало серым, словно перламутр, а колено превратилось в бесформенную глыбу грязи. Он не мог поверить, что простой луже удастся то, что некогда оказалось не под силу даже Гидре Трассоса и Ахерийскому Гиганту.
Трассонец устремил взгляд в темный переулок, высматривая тех, кого он преследовал.
- Помогите! Тессали!
Никакого ответа.
- Тессали, это Потерявший Память Герой! Я не причиню тебе вреда. Возможно, я даже сдамся!
Тьма по-прежнему оставалась безмолвна и недвижима. Трассонец чувствовал, что мало-помалу продолжает соскальзывать вниз, и внезапно его осенило, что перед ним в грязи нет никаких следов.
Отряд Тессали также сгинул в луже.
Чтобы замедлить свое скольжение, Потерявший Память Герой всадил меч между камнями стены ближайшего дома. Любое обычное оружие непременно переломилось бы под его весом, но для того, чтобы сломать или хотя бы согнуть его выкованный из звездного металла клинок, требовалось нечто гораздо большее.
Грязь добралась до его бедренных щитков. Трассонец окончательно перестал чувствовать ногу ниже лодыжки, которая, судя по всему, находилась в два раза дальше, чем обычно. Он мог бы спастись, если бы отрубил ступню выкованным из звездного металла клинком, но… нет. Ни за что. Разве кто-то когда-то слышал об одноногом прославленном герое? Лучше уж пасть позорной смертью здесь и сейчас.
Потерявший Память Герой повернул голову к земле.
- Чем же я оскорбил тебя, о великий и злобный Аид, за что ты так поступаешь со мной? Я заслуживаю более славной гибели!
- Но, Зоомби, я же говорила тебе – ты и так мертв!
- Джейк? – оглянувшись, Потерявший Память Герой увидел тифлинга, которая приближалась к нему с амфорой в руках. – Боги воистину присматривают за мной!
- Не говори глупостей, Зоомби, - засмеялась Джейк. – Я услышала, как ты звал Тессали.
Трассонец покраснел.
- Ты же понимаешь, что на самом деле я и не думал сдаваться, так?
- Ну конечно, - ухмыльнувшись, Джейк прислонила тяжелую амфору к ближайшей стене. – Кто же захочет сдаться, когда можно просто позволить порталу засосать себя на Параэлементальный План Слизи?
Один из камней, между которыми трассонец вонзил меч, чтобы удержаться на месте, внезапно вывалился из стены, и он снова начал медленно погружаться в лужу.
- Джейк, не будешь ли ты любезна вытащить меня из этой грязи?
- Я попробую, Зоомби, - тифлинг принялась рыться в накидке. – Это может оказаться весьма непросто. Возможно, моя магия сработает лучше, если ты поможешь мне с Тревантом, да?
Трассонец почувствовал, что пальцы его свободной ноги коснулись поверхности лужи. Он попытался отдернуть ее, но слишком поздно – вокруг нее успел обмотаться еще один длинный грязевой усик.
Потерявший Память Герой снова перевел взгляд на тифлинга.
- Если ты считаешь, что сможешь купить мою жизнь посредством жизни невиновного…
- Как ты можешь говорить, что Тревант невиновен! Он предал меня!
- Думай, как хочешь, но помогать тебе я не стану, - теперь, когда обе его ноги оказались в ловушке, скорость скольжения Потерявшего Память Героя заметно увеличилась. Он уставился на лужу. – Так ты спасешь меня или нет?
- Полагаю, придется, - в резком голосе Джейк звучало смирение. – Ты слишком красив для того, чтобы стать единым со Слизью.
Тифлинг бросила в лужу небольшой обломок стекла, произнося слова несложного заклинания. Грязь начала застывать, поверхность её приобрела стеклянный блеск, а движения щупалец замедлились. Ноги трассонца сковал сильный холод, и он замер на месте.
- Чего ты ждешь, Зоомби? Вылезай оттуда!
На этот раз ему оказалось гораздо сложней дотянуться до лужи. Но, когда Потерявший Память Герой вонзил клинок в заледеневшую субстанцию, разрез не затянулся, и вскоре ему удалось высвободить одну ступню. После этого он без труда высек из застывшей грязи большой блок с заключенной в него второй ногой, которая к этому моменту удлинилась более чем в два раза, и, волоча его за собой, отполз в сторону.
С помощью нескольких ударов он избавился от большей части замороженной грязи. В переулке царил полумрак, и ему оказалось довольно непросто определить, насколько быстро его плоть снова обретает естественный оттенок. Наконец его растянувшаяся конечность с мягким болезненным толчком снова приняла нормальный размер. Кожу начало пощипывать, словно после сильного обморожения. Он до сих пор не чувствовал ничего ниже лодыжки, а, посмотрев на ступню, увидел, что она продолжает слабо переливаться коричневым цветом, как и поверхность лужи.
Трассонец поднялся и, прихрамывая, принялся бродить по краю ямы, чтобы вернуть подвижность ногам и отыскать свидетельства того, что произошло с Тессали и женщиной в белых одеяниях.
- Зоомби, что ты там ищешь?
- Следы Тессали и женщины, которую мы видели в Речных Вратах. Они направились в этот переулок.
- И кто тебе это сказал?
Остановившись, Потерявший Память Герой поднял голову.
- Барбазу.
- И ты ему поверил? Я видела Тессали на улице, он искал ту красотку в белом, - Джейк грустно покачала головой. – Бедный Зоомби, ты даже демонам веришь.
Трассонец снова покраснел, чувствуя себя глупо из-за того, что позволил эмоциям взять верх над здравым смыслом.
- Он был в не лучшем положении, - все же он убрал меч в ножны, и, не видя никакого иного способа добраться до Джейк, подошел к луже. – Она подо мной не провалится?
- Пока не растает – нет.
Хромая, Потерявший Память Герой перешел через лужу и остановился рядом с Джейк.
- Я у тебя в долгу. Возможно, я верну твою книгу заклинаний, но не стану…
- Причинять Треванту вред, я знаю. Все нормально. Ты должен жить по законам своих заблуждений, - Джейк устремила взгляд на его сандалии. – А теперь пошли. Нужно отыскать целителя, пока твоя нога не успела оттаять.
Нахмурившись, трассонец посмотрел на поблескивающую ступню.
- А что тогда случится?
- Это, скорее всего, не имеет никакого значения, если ты до сих пор твердо намерен встретиться с Госпожой Боли, - Джейк повернулась к выходу из переулка. - Но ты пробыл в слизи слишком долго; она забрала твою ногу. Если целитель не восстановит её до того, как грязь растает, то портал завершит свою работу.
Потерявший Память Герой ещё раз с тревогой осмотрел ступню, а затем подхватил амфору и захромал за Джейк.
Через пару шагов тифлинг остановилась, глядя на четырех худощавых существ. Голову каждого из них окружало облако парящих в воздухе белых волос, носы практически отсутствовали, а над глубоко посаженными глазами низко нависали брови. На лбу у них росли две пары рогов – одни прямые, а вторые изогнутые. Все четверо спокойно строили у входа в переулок стену из камней – занятие более чем странное, учитывая, что одеты они были в развевающиеся и украшенные вышивкой мантии.
Прикрыв ладонью рот, Джейк попятилась к Потерявшему Память Герою. Не отводя взгляда от странных существ, она в полном молчании остановилась возле него.
- Что здесь происходит? – спросил трассонец. – Что тебя напугало?
- Дабусы!
Не услышав никаких дальнейших объяснений, Потерявший Память Герой сунул амфору ей в руки, а сам, положив ладонь на рукоять меча, сделал шаг вперед и указал на стену.
- Что вы здесь делаете?
Дабусы одновременно наклонились, словно хотели поднять что-то с земли. Хотя поблизости не валялось ни одного камня, когда они выпрямились, в руках каждый из них держал по плоскому булыжнику. Положив их на стену, они нагнулись снова.
- Отвечайте!
Подойдя ближе, трассонец ударил каблуком в стену, пробив в ней небольшую дыру. В обычных обстоятельствах он бы не стал действовать столь грубо, но реакция Джейк его встревожила. Дабусы же просто подобрали выпавшие камни и вернули их на место.
Потерявший Память Герой снова пнул стену.
- Отвечайте!
По-прежнему продолжая игнорировать трассонца, дабусы прекратили свою работу и повернулись друг к другу. Их губы зашевелились, но вместо звуков из них полились длинные строки парящих в воздухе знаков. Необычные сочетания картинок и символов повисли в воздухе возле их голов, словно стая колибри.
После краткой беседы двое дабусов наклонились. Когда они выпрямились, то в руках каждый из них держал по боевому топору, которые, как и камни, появились из ниоткуда. Когда они перешагнули через стену, Потерявший Память Герой заметил, что их ноги – если, конечно, таковые вообще имелись под длинными одеяниями – не касаются земли.
Отступив, трассонец обнажил клинок.
Джейк поспешно бросилась к нему.
- Нет, Зоомби! Ты не должен на них нападать! – она сунула амфору ему в руки, чтобы наверняка лишить его возможности вступить в бой. – У нас и так достаточно проблем!
- Проблем?
- Они строят лабиринт. Ты должен призвать Госпожу Боли сейчас, пока у тебя ещё есть такая возможность!
Потерявший Память Герой обвел взглядом переулок.
- Значит, она где-то близко?
- Госпожа Боли всегда близко, - ответила Джейк. – Все, что тебе нужно сделать – это помолиться ей.
- Помолиться?
- Да. Она всегда появляется перед теми, кто возносит ей молитвы.
- И что будет затем?
Лицо Джейк посерело.
- Затем она сдерет с нас кожу – живьем, да?
- Не с тебя, - Потерявший Память Герой не стал даже спрашивать, почему Госпожа захочет содрать с них кожу. Хотя он уже не раз объяснял, что прибыл сюда лишь для того, чтобы доставить ей дар, до него лишь недавно дошло, что жители Сигила совершенно не знают свою королеву. – Тебе совершенно незачем здесь оставаться. Я буду молиться в одиночестве. Эту броню выковал сам Гефест, и ее не под силу пробить даже стрелам Аполлона. Сомневаюсь, что гнев Госпожи Боли сможет мне повредить.
Тень вернулась на лицо Джейк, но она не двинулась с места.
- Лучше принять нашу боль здесь, чем навеки оказаться заточенными в лабиринтах.
- Пф! В Арборее мы проходим лабиринты для развлечения, - трассонец прислонил амфору к ближайшей стене. – Незачем тебе оставаться здесь. Это не твоя миссия.
Улыбнувшись, Джейк кинула быстрый взгляд туда, где переулок переходил в улицу. Возведенная дабусами стена уже доходила ей до пояса. Она покачала головой.
- Это не тебе решать.
- Возможно, но Госпожа стремится заточить в своем лабиринте именно меня. Что я потеряю, если заставлю их отпустить тебя?
Направившись к двум вооруженным дабусам, он указал мечом на Джейк.
- Она не имеет никакого отношения к тому, что здесь происходит. Если вы являетесь людьми – эм, существами – чести, я прошу вас отпустить её.
Держа топоры наготове, дабусы настороженно наблюдали за ним, но не двинулись с места. Взмахом руки Потерявший Память Герой подозвал Джейк к себе. Увидев, что выражение лиц слуг Госпожи не изменилось, он убрал клинок в ножны и повернулся к ним спиной.
- Жди меня снаружи, - достав из кошелька моток золотой нити, Потерявший Память Герой потянулся к тифлингу, чтобы заключить её в объятья. Сунув его ей в руку, он прошептал. - Когда услышишь, что я начал молиться, возьмись за конец нити, а клубок перекинь через стену. Я скоро вернусь, чтобы помочь тебе получить обратно книгу заклинаний.
- Зоомби!
Вытянувшись, Джейк откинула подбородок и слегка разомкнула губы. Несмотря на соблазн, Потерявший Память Герой не решился принять её предложение. Глаза тифлинга были зажмурены, а рот приоткрыт недостаточно широко, чтобы разглядеть клыки. Схватив её за талию, он развернул её лицом к стене и одним стремительным движением поднял в воздух. Не сбившись с ритма, один из дабусов-строителей подхватил её и поставил на землю по другую сторону стены.
Потерявший Память Герой облегченно выдохнул. Прежде чем решиться на столь опасное деяние, как призыв Госпожи Боли, истинным прославленным героям следовало убедиться, что их прекрасные девы находятся в безопасности. Взяв амфору, он вышел на середину переулка и опустился на колени, пытаясь сочинить достойную молитву для правительницы Сигила.
Так как ему было известно о ней очень мало, задача эта оказалась непростой. Взывать к её милосердию, разумеется, не стоило, равно как и воспевать хвалу боли; опыт подсказывал ему, что лукавить, обращаясь к кому-то с просьбой – не лучшая идея.
К тому времени, как он вспомнил странные загадки Дома у Ворот и осознал, что же ему следует сказать, стена дабусов уже достигла уровня его груди. Положив амфору перед собой, он убедился, что она лежит в точности параллельно стенам домов. Затем Потерявший Память Герой откинулся на пятки и скрестил руки на груди.
Во имя гордости, рождающей желанье
Что приведет туда, куда прохода нет
Где удовольствие сольется со страданьем
И тьма поглотит свет
Во имя ярости, что черною волною
Затопит сердце, иссушив его дотла
И целый мир завеса тьмы накроет
Лишив его тепла
Во имя страстных поцелуев, что сменяет
Укус клыков, который губы в кровь порвет
И наслажденья, что в агонии растает
И снова оживет
Взываю я к тебе, владычица Сигила
И опускаюсь на колени, чуть дыша
Прошу, приди ко мне, яви мне свою милость
О Боли Госпожа!
Я считаю, что эта молитва – самая прекрасная молитва из всех, что когда-либо звучали в Сигиле. Какими словами в ней говорится обо мне! Об опрометчивой страстной тоске, которая ведет к страданию, о тайных страстях, что сами по себе являются невыносимой пыткой. О том, что удовольствие и боль едины, надежда питает отчаянье, утрата взращивает любовь, радость порождает скорбь – о, этот трассонец понимает, кто я на самом деле, и видит меня такой, какая я есть. Его великолепные слова я простила бы, если бы могла.
Но это Сигил. Сюда закрыт вход любым богам – а если трассонец обращается ко мне в своих молитвах, разве это не означает, что я также вхожу в их число?
Нет, так не должно быть. Врата распахнутся и город будет разрушен; на его руинах я в одиночку встану против всех божеств Мультивселенной. С цепями из звездного света и пламенеющими топорами они явятся за мной, как добрые, так и злые, и развяжут войну, которая разрушит связь между всеми планами.
И что тогда? Когда боль окажется заточена в глубинах Бездны, подчиненная воле Демогоргона, Диинкаразана или любого другого злого божества – что тогда? Я расскажу вам: тирания и трусость, тьма, которая охватит все планы, где каждый вздох будет пропитан страхом. Вся Мультивселенная падет к ногам одного-единственного правителя - правителя, в свою очередь управляемого непредставимо ужасными страстями - и он сможет делать с ней все, что пожелает.
И ещё хуже, если победит добро: бесконечные миры, полные бесконечной неги, где нет ни страданий, укрепляющих силу, ни мук, порождающих отвагу, ни страха, оттачивающего хитроумие; Мультивселенная, полная блеклых эмоций и слабых страстей, где ничего нельзя достигнуть, потому что ничего нельзя потерять, где и злость, и любовь – лишь тени себя самих, а жизнь не стоит того, чтобы её прожить.
Поэтому выбора у меня нет. Ради блага Мультивселенной я должна наказать трассонца – но не думайте, что я забыла о тифлинге. Она рассказала ему о том, что нужно делать, и за это я буду отомщена.
Я открываю глаза, и перед ним возникает Госпожа Боли. Её ноги все ещё касаются земли, поэтому он не в силах её узреть. Он ждет, скрестив руки на груди, и амфора по-прежнему лежит перед ним. Он умен, этот Охотник. Если я прощу ему эту молитву – несомненно, самую прекрасную молитву из всех, что когда-либо звучали в Сигиле – его господин первым окажется у моих врат, готовый их штурмовать; но, если я решу обрушить на него свою кару, трассонец в тот же миг откроет сосуд и выпустит наружу находящуюся там зачарованную сеть.
Однако он забыл про моих детей. Мне стоит лишь захотеть, и дабусы повинуются. Те двое из них, что держат в руках топоры, подлетают ближе к трассонцу и останавливаются рядом с амфорой.
- Оставьте её! – глаза Потерявшего Память Героя становятся круглыми, словно монеты. – Посейдон послал её Госпоже Боли!
Мои дети удостаивают его ответом, но, даже если он и способен разгадать их ребусы, ему наплевать на то, что они исполняют мою волю. Вставая на ноги, он тянется к мечу. Один из дабусов поднимает амфору, а второй вскидывает топор, готовый к схватке. Я поднимаю одну ногу, затем вторую, и…
…внезапно там появилась сама Госпожа Боли. Разинув рот, Потерявший Память Герой совершенно позабыл о мече – как, впрочем, и о дабусах, амфоре и всем остальном. Госпожа была ошеломляюще прекрасна. Высокая и худощавая, она парила в воздухе, а кайму её длинного парчового платья отделяло от мостовой всего несколько дюймов. Её лицо, от которого исходило ощущение несокрушимой безмятежности, отличалось красотой античных статуй. Вместо волос её голову окружал ореол стальных клинков, губы были черней сурьмы, а от взгляда немигающих желтых глаз в груди трассонца зародился болезненный лихорадочный страх.
Так и не успев подняться с колен, Потерявший Память Герой положил руки на бедра и низко поклонился. Его ладони, касающиеся бронзовых поножей, были горячими и влажными.
- Приветствую, я – Потерявший Память Герой из Трассоса, несу дар от бога Посейдона, В-Владыки Морей и Р-разрушителя Земель, - он махнул рукой назад, указывая на дабусов с амфорой, которые вернулись обратно к стене. – С вашего п-позволения…
Госпожа подняла руку, и Потерявший Память Герой замолк. Она устремила на него взгляд зеленовато-желтых глаз и впервые, кажется, по-настоящему заметила его присутствие. Ожидая, что она вот-вот заговорит, трассонец продолжал держать голову склоненной. Несмотря на полнейшую неподвижность, пальцы его ступней были согнуты, чтобы он мог в любой момент вскочить на ноги. Если, как все и ожидали, она все же нападет на него, он имел твердое намерение защищаться.
Изогнув оканчивающиеся длинными черными когтями пальцы, Госпожа провела рукой в воздухе. Откуда-то позади послышался громкий скрежет металла, и что-то с силой толкнуло трассона в спину. Упав на руки, он оглянулся через плечо, однако там ничего не было, за исключением держащих амфору стражников-дабусов, которые стояли в нескольких шагах поодаль, неподвижные, словно статуи. Двое их собратьев почти закончили возводить стену, которая высотой практически достигла человеческого роста.
Ощутив, что в позвоночник ему давят изогнутые куски металла, Потерявший Память Герой осознал - его выкованная богом броня оказалась пробита. Он снова перевел взгляд на Госпожу Боли. Глядя на пару сломанных ногтей, она едва заметно приподняла одну бровь. Значит, ему только что удалось выдержать атаку грозной правительницы Сигила и остаться в живых. К его удивлению, он ощутил не страх, а замешательство. Как же ему следует поступить?..
Судя по всему, Госпожа не собиралась нападать ещё раз. Подняв руки, трассонец широко развел их в стороны в знак того, что не желает ей зла.
- Пожалуйста, миледи, не бойтесь меня…
По её губам промелькнула тень усмешки. Она подняла один-единственный палец.
- Я пришел с миром, - и снова трассонец указал на амфору. – Я лишь хочу доставить вам дар от Посейдона.
Госпож провела пальцем по воздуху, и по переулку снова прокатился скрежет гнущегося металла. Трассонец подался назад, чтобы ослабить ужасающее давление на грудь. Посмотрев вниз, он обнаружил, что по его нагрудной пластине тянется длинная борозда, похожая на след от могучего удара зачарованного оружия. Несмотря на то, что его миссия носила исключительно мирный характер, он ощутил, что в груди у него начинает разгораться болезненный гнев.
- До сих пор я старался вести себя прилично, - вскочив на ноги, трассонец опустил ладонь на рукоять клинка из звездного металла. – Но я предупреждаю – эта броня была выкована самим богом Гефестом, и я не потерплю, чтобы ей причиняли вред.
Слегка сузив глаза, Госпожа сжала руку в кулак. Уши трассонца наполнил скрежет рвущегося металла. Его грудь пронзила ужасающая боль, и, опустив взгляд, он увидел, что его латы начинают приобретать форму песочных часов. Лишь это смогло убедить его в реальности происходящего. Еще никогда и никому не удавалось пробить его выкованную богом броню, и он с трудом мог поверить, что Госпожа Боли оказалась в силах разрушить её, не нанеся ему ни одного удара.
Но тело трассонца верило. Его сжатые ребра негромко хрустнули, а легкие сдавило так, что он более не мог сделать ни единого вдоха. Боль была настолько велика, что он не имел возможности даже выплеснуть ее в крике. Потерявший Память Герой рухнул на колени, и, выхватив из ножен кинжал, поддел его кончиком один из ремней крепления доспеха и разрезал его. Его легкие наполнились воздухом, но сокрушительное давление в области живота стало гораздо сильней. Не беспокоясь о том, что лезвие может соскользнуть и вонзиться в тело, трассонец провел клинком по искривленной линии шва и рассек оставшиеся два ремня. Его броня с легким звяканьем упала в грязь.
Ещё до того, как боль начала отступать, Потерявший Память Герой вскочил на ноги, вытаскивая меч. Возможно, ему никогда не выиграть бой с тем, кто, подобно богам, способен творить магию, не прибегая к использованию заклинаний, но Аид услышал его молитвы о славной гибели, и трассонец не собирался упускать эту возможность. Более того, он всей душой с нетерпением жаждал этой битвы – битвы, которая на века обессмертит его имя и в песнях бардов разнесет легенду о нем по всей Мультивселенной.
Но этому не суждено было произойти. Его меч так и не успел покинуть ножны, когда из-за стены послышался громкий стук.
- Зоомби! – в переулок влетел клубок золотых нитей, разворачиваясь в воздухе, и построенная дабусами стена затряслась.
Госпожа Боли повернула обрамленную множеством клинков голову в сторону источника шума. Трассонец обнажил меч, но подавил порыв немедленно перейти в атаку. Едва ли его грозная противница о нем позабыла.
Подтянувшись, Джейк наполовину перевалилась через стену, но, увидев, кто перед ней, застыла в шоке.
- Во имя Единой Смерти!
Госпожа подняла руку, словно желая помочь ей
Лицо Джейк приобрело жемчужно-белый оттенок, а затем стена перестала трястись. Кинув взгляд назад, тифлинг нахмурилась, а затем принялась отпихивать кого-то ногой.
- Не нужно со мной сражаться! – голос принадлежал Тессали. – Это для твоего же собственного – ох!
Нанеся последний удар, Джейк взобралась на стену и побежала по ней, словно канатоходец. Длиннопалая рука эльфа схватила её за лодыжку, и, потеряв равновесие, она свалилась прямиком на дабусов-охранников, сбив их с ног. Со стуком упав на землю, амфора откатилась в сторону за секунду до того, как все трое рухнули на то место, где она только что лежала.
Потерявший Память Герой бросился к своей ноше, вознеся молчаливую молитву Аполлону за то, что она не разбилась – и лишь тогда заметил, что у горловины зияет маленькая трещина. Из этой небольшой щели появилась петля красивой золотой нити, с каждой секундой становящаяся все длинней и длинней. Опустившись на колени, трассонец свободной рукой закрыл прореху, но нить, просочившись сквозь щели между его пальцами, продолжала разматываться.
- Боюсь, ваш дар был поврежден, - не опуская меча, он повернулся к Госпоже Боли. – Какую бы судьбу вы мне ни уготовали, вам, возможно, стоит открыть его прямо сейчас?
Подол одеяния Госпожи колыхнулся, словно она собралась сделать шаг вперед. Затем её нога опустилась, и подол платья разгладился. И в тот же миг она исчезла из виду.
- Миледи?
Из-за стены послышался ещё один стук, и Тессали произнес:
- Мне нужна ещё одна сеть! Они оба здесь!
Повернувшись, Потерявший Память Герой увидел, что на него, разворачиваясь в воздухе, летит сеть для ловли психов. Протянув руку, он сгреб несколько нитей и, прежде чем эльф успел затянуть петлю, рванул её на себя, сбросив его со стены. Едва тот успел коснуться земли, как меч трассонца уже пришел в движение, разрезая сеть на куски.
Когда он повернулся обратно к амфоре, золотая нить уже успела полностью выбраться наружу и, поднявшись в воздух, принялась описывать в воздухе круги.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ