Страж разума

115/159

оборудованная деревянными выдвижными ящичками, на нескольких колесах. - Пока не узнаешь, как выстроить конвейерную ленту и как заставить ее двигаться с помощью магии, даже и не думай замахиваться на что-то более сложное.

- Я знаю, как это сделать. Она сделана точно так же, как и старая цепная помпа, что я обнаружил за сараем. Единственное отличие состоит в том, что вместо ковшей, у меня полки. Заклинание для бесконечного вращения волчка заставит его двигаться. Мне просто нужно выяснить, как отключать заклинание.- Перестань говорить как маггл. Волшебник не отключает заклинание. Я скрестил руки на груди.

- Ну, вы же поняли, что я имел в виду.

- Это не имеет значения. Я уже говорил тебе, что саквояж волшебника развивается вместе с ним. Весьма вероятно, что ты несколько раз будешь все разбирать и переделывать заново. Он не должен быть идеальным или совершенным с самого начала. Я очень рад, что тебе нужно достаточно большое пространство именно для хранения библиотеки, но сейчас это не твоя первостепенная задача. Сосредоточься на решении своих насущных проблем, а все остальное подождет еще два или три года. Как только закончишь с этим, можешь заняться своими бредовыми проектами. И ни днем раньше! – рявкнул Томас.

Невилл вздрогнул от его крика. Нервно сглотнув, он переводил взгляд с него на меня, как будто боялся, что Томас меня побьет. Я нахмурился, увидев знакомую реакцию. Невилл напомнил мне меня самого, когда я жил с Верноном.- Гарри, ты бы не отправился в Лютный, на самом деле, не так ли? - спросила Гермиона. Я не знал, почему она задала этот вопрос: из любопытства или чтобы разрядить обстановку и «спасти» Невилла.- Ну, да, а почему бы и нет? - ответил я.

- Но там живут Темные маги. Ты слышал Хагрида и мистера Уизли. Почему бы тебе ... - Она осеклась и бросила взгляд на Томаса, как бы обвиняя его в моей готовности закупаться в магазинах Лютного.- Скажите мне, мисс Грейнджер, - заговорил Томас, откинувшись на спинку стула, - вы когда-нибудь посещали Лютный Переулок?- Конечно нет!

- Тогда откуда вы можете знать что-нибудь о нем? Вы же не ребенок. Прекратите повторять за другими как попугай и составьте, наконец, свое собственное мнение. Для справки, если Косой Переулок является элитной улицей волшебной Британии, Лютный можно назвать ее трущобой. В волшебном обществе назвать Лютный Переулок «темным» проще, чем признать, что высокий уровень бедности и такие же показатели предумышленных убийств обычно идут рука об руку. Назвав его «темным», Министерство не решило настоящие проблемы Лютного. Обратите внимание, одна и та же искаженная логика заставила их снизить уровень СОВ и ТРИТОН-ов, вместо того, чтобы внедрить практику обязательного начального образования. Конечно, это только мое мнение, но, по крайней мере, я жил и работал в Лютном Переулке, в отличие от Хагрида и Уизли.

Вздрогнув, Гермиона отвернулась от него. Она поджала губы и стала раскачиваться в своем кресле, напомнив мне о том, как она прикусывала язык на уроке зелий. Я сказал ей, что Томас - не Снейп. И пока она задает «правильные» вопросы, Томас будет ей отвечать. Однако я не давал никаких гарантий, что его ответы всегда будут ей по нраву. Да и невозможно постоянно угождать кому-либо. Потом я заметил, что Томас скрипит зубами и понял, что он в ярости. Сегодня он в первый и последний раз посетил Косой переулок с далеких семидесятых годов. А, может быть и не последний, но, надеюсь, в следующий раз все пройдет в более приятной обстановке.

116/159

** Римская коллекция рецептов составлена в конце 4-го или в начале 5-го века нашей эры. Также это может быть Марк Габий Апиций, римский гурман, живущий в первом веке нашей эры.

*** В зависимости от того, где вы живете, рано или поздно услышите термин «жиро». В Великобритании, «жиро» или «жирочек» не является непременным аналогом кредита. Жиросчет Гринготтса, упомянутый в этой истории, это не чековый счет. Это настоящая система жиро как в Египте в эпоху Птолемея. Я не собираюсь писать расширенную лекцию об истории банковского дела. Банки, как система, древние подобно Хаммурапи. Просто если ваша экономика основана на золотом стандарте, это еще не значит, что люди ходят с золотыми монетами в кармане (или зернами, в Египте). Гарри купил сундуки на карманные деньги.

**** На самом деле, семь банков в Великобритании имеют законное право печатать свои собственные банкноты в дополнение к Банку Англии. Я подняла их число до восьми, потому что Гринготтс либо не известен в мире магглов либо известен под другим именем.

117/159

Глава 8в.

Напряжение отпустило Невилла лишь после того, как Томас откинувшись на спинке стула начал обсуждать поправку к закону о совиной почте, предложенную Эльфиасом Дожем в ходе последней встречи Визенгамота. Мой однокурсник коснулся кобуры своей новой палочки на предплечье, словно искал поддержку у оружия, сделал глубокий вдох и взял записную книжку, который оставил Томас на столе перед Гермионой.- Что такое ленточный конвейер? – спросил он.- Честно говоря, Невилл, - сказала Гермиона, фыркнув, - ты нуждаешься в изучении маггловедения почти так же сильно, как и Рональд. Конвейер представляет собой непрерывно вращающуюся цепь или резиновую ленту, растянутую между двумя колесами, которые и заставляют ее двигаться, - добавила она, видя его замешательство. - Колеса вращаются и тянут за собой конвейерную ленту, - сказала она, закатив глаза, вырвала мои записи из его рук и указала на мой эскиз. – Считай, что это что-то вроде лестницы мистера Филча. Каждая ступенька лестницы, как полочка шкафа. Ты можешь видеть одновременно только две такие полочки. Чтобы увидеть несколько, тебе придется повернуть колеса в багажнике. Понял?- Да. Не стоит так снисходительно разговаривать со мной, будто с маленьким.- Ничего подобного! – воскликнула она.

- А вот и да! - возразил Невилл, после чего обратился ко мне. – Гарри, я вспомнил, что несколько дней назад, в письме, ты спрашивал меня, почему миссис Петрова, учитель Окклюменции Гермионы, приглашает нас, студентов Хогвартса, на ранний осенний праздник равноденствия в посольстве. – Потом он снова обернулся к нашей подруге. – Гермиона, я вырос в волшебном мире, поэтому хорошо разбираюсь в законах и традициях этого мира. Но, по той же самой причине, мне нужно, чтобы ты иногда объясняла мне значение некоторых маггловских терминов. Но ты ведешь себя так, будто задавать мне вопросы о волшебном мире для тебя естественно и правильно, а для меня задавать аналогичные вопросы о твоем мире – нет. Томас и тетя Каллидора перестали разговаривать, и стали с интересом наблюдать за намечающимся противостоянием между моими друзьями. Конечно, бабуля Невилла разрешила ему встретиться со мной в Косом переулке и даже пригласить меня к себе домой на чай. Но, на данный момент, я искал достойную причину для отказа, намекая Невиллу взглядом, что я не могу принять его приглашение. Надеюсь, его бабуля больше не пригласит меня к себе, иначе она может испортить отношения Невилла с его родственником из Блэков, Сириусом.

Каллидора Лонгботтом была настоящей Блэк. А во время последней войны, Сириус был единственным Блэком, который встал на сторону Дамблдора и Министерства. Остальные члены этой семьи выбрали либо сторону Томаса, либо придерживались нейтралитета. Каллидора и Харфранг Лонгботтом решили сохранять нейтралитет, что по сути означало неодобрение политики Дамблдора. Но им не хватало влияния, чтобы противостоять самому «Светлейшему» на политической арене. Я был искренне поражен поступком леди Августы, ведь она разрешила Невиллу остаться с этими двумя на целых шесть недель, пока сама консультировалась с целителем из Японии. Невилл сказал, что новый лекарь не сможет сделать больше, чем предыдущие тридцать целителей, но его бабуля настояла на своем. Она слишком сильно хотела, чтобы сын вернулся к полноценной жизни. Я по секрету спросил у Невилла, не станет ли она лепить из него подобие своего сына, если окажется, что вернуть разум его отцу невозможно. Он ответил, что бабушка никогда не стала бы так поступать. Мы с

118/159

Невиллом никогда не будем нашими отцами, как бы ни старались остальные сделать из нас их подобие.

- Нет твоего и моего мира, Невилл. Мы живем в одноми том же... – попыталась возразить Гермиона, но ее перебили.

- До тех пор, пока ты думаешь, что ведьма должна работать на полную рабочую ставку, это не так. – Расстроенный, Невилл нервно провел пальцами по волосам, поправляя непокорные кудри. - Гермиона, ты хоть представляешь, насколько обидела меня, когда спросила, почему я не праздную Рождество, как все остальные?

- Я не хотела тебя обижать. Я просто думала, что...- Если бы я был склонен к маггловским религиям, - а я не склонен, - я бы выбрал ту, которая требует меньше кровавых обрядов или жертвоприношений. Йольские обряды, в которых, как я понимаю, ты никогда не принимала участие, ибо в Хогвартсе они не проводятся, можно устраивать только в канун зимнего солнцестояния. В прошлом году его провели 22 декабря, а не 25 декабря. Разве похоже на то, что я нехотя участвовал в праздновании вашего Рождества, потому что в Хогвартсе Йольских подарков не раздают до 25 декабря. Шокированная его отповедью, Гермиона отшатнулась назад в кресле. Она украдкой бросала взгляды на остальных, нервно покусывая губы. Сочувственно посмотрев на Гермиону, тетя Каллидора вяло улыбнулась. Она потянулась через стол и погладила ей руку.

- Не волнуйся, дорогая, Рим не построили за один день, ты тоже со временем приспособишься, - сказала она. Лицо Тома было подозрительно безэмоциональным. Интересно, как он относится к большим праздникам. В Хогвартсе за Йолем, за весенним равноденствием и Белтаном следил Барти, но проводили мы их всегда в медитации и размышлениях, - никаких праздников. Он никогда не совершал обрядов и никогда не рассказывал мне больше, чем я смог бы узнать сам из детских книжек, потому что Аластор Моуди-настоящий не отмечал эти праздники с тех пор, как окончил Хогвартс.- Прости, Невилл, я не должна была считать тебя априори христианином. Я думала, что большинство волшебников и ведьм такие же, как и профессор Дамблдор, - она опустила взгляд. - Пожалуйста, не сердись, Гарри, но я слышала, что он рассказывал тебе в больничном крыле о загробной жизни, в конце третьего года. Это звучит очень похоже на ... ты сам понимаешь. С трясущимися руками Невилл взялся за подлокотники кресла, резко встал и поклонился.

- С вашего позволения, дамы, я выйду. Мне нужен свежий воздух. Он повернулся на каблуках и вышел из ресторана, не оборачиваясь назад. Тетя Каллидора деликатно фыркнула.

- Моя бабушка всегда говорила, что штаны из всех Дамблдоров носила только Кендра. Персиваль раньше дурачился, что женился на грязнокровной золотодобытчице. Посмотрите, куда она отправила своего мужа - прямо в Азкабан. Оставил ее одну тратить те немногие средства, которыми распологала его семья.

- Кто? – не понял я.

- Кендра и Персиваль Дамблдор, родители Альбуса. Говорить о таких вещах не очень вежливо, но вы должны знать, что в шкафу директора хранится несколько скелетов размером с Азкабан.

Я посмотрел в окно и увидел Невилла. Он сидел на скамейке, положив голову на руки. Вздохнув, я отложил салфетку в сторону. - Можно мне тоже выйти? – спросил я.

Тетя Каллидора склонила голову в знак согласия. Я посмотрел на Томаса.- Можешь идти, - сказал он, махнув своим средним и безымянным пальцем на левой руке. Что это было, сигнал? Слишком обеспокоенный поведением

119/159

Невилла, чтобы расшифровывать жесты Томаса, я выскользнул из ресторана. Легкий ветерок пронесся через аллею, унося августовскую жару. Люди толпились у магазинов, сравнивая свои покупки с товарами, выставленными на витрине. Маленький мальчик прошел мимо меня, топая рядом с матерью, тянув ее за мантию. Я улыбнулся, когда до меня дошло, что на самом деле он пытается освободить свою руку от чар прилипания. Какое творческое использование чар прилипания. Должно быть, малыш раньше часто терялся. Я шагнул к скамье, на которой сидел Невилл, как вдруг почувствовал, что наступил на чью-то ногу.

- Кто здесь! – крикнул я.

Я удивился, когда из воздуха появился Барти. - Барти? - воскликнул я. - Я думал, ты в Салеме.- Помнишь о пятичасовой разнице во времени? Время медицинского осмотра я проспал, так что решил сразу после ланча аппарировать сюда. - А почему не присоединился к нам?

- Потому что тебе нужно было провести время с друзьями, без меня. - Он сделал паузу, пытаясь бороться с отцовским стремлением опекать „ребенка“. Присутствие невидимого телохранителя, который постоянно стоит за спиной, поверьте - не самое приятное ощущение. Но как донести это до некоторых сумасшедших опекунов, которые ничего о перемещениях портключем или сердечных зельях никогда не слышали. Они вечно повторяют, что лучше перебдеть, чем недобдеть. - Ты сердишься, что мы не предупредили тебя о нем? Я почувствовал спиной сверлящий взгляд Невилла, когда прятал глаза, делая вид, что сильно задумался. Как бы мне не хотелось признавать, но посещение Диагон-Аллеи и в правду было немного рискованной идеей. Ну, ладно - очень рискованной идеей. Принимая во внимание все мои проблемы со здоровьем, я был искренне удивлен, что Томас вообще допустил это. Не удивлюсь, если вокруг прячутся и другие невидимые охранники. - Нет, я все понимаю, - ответил я. - Мне это не нравится, но здесь нет твоей вины. Спасибо, что отказался от своего отпуска ради меня.- Нет проблем. - Он протянул руку Невиллу. - Бартоломью Кроуфорд, я учитель и названный брат Гарри. Друзья зовут меня Барти. Невилл нервно облизнул губы, прежде чем пожать ему руку. - Не возражаете, если я буду обращаться к вам: «мистер Кроуфорд или Бартоломью»?, Барти ... – Невилл запнулся, не сумев до конца выразить свои мысль, но и так все было понятно. Он не решался называть моего наставника Барти по тем же причинам, по которым и сам Барти называл Томаса «мой лорд» вместо простого «отец». Один из предложенных вариантов имени вызывал у Невилла плохие воспоминания, а другой - нет.- Можно и Бартоломью, - согласился Барти. - Я оставлю вас наедине, чтобы вы спокойно поговорили, но, на всякий случай, наложу чары конфиденциальности, - добавил он, вытаскивая палочку. Сделав несколько взмахов и пробормотав заклинания под носом, он окружил нас с Невиллом туманным, звуконепроницаемым куполом. Невилл сгорбился и уставился на брусчатку. - Мне жаль, что я так поступил. Это было грубо с моей стороны, но понимаешь, я просто не мог больше терпеть ее наставления. – Ага, понятно, он заговорил о нашей мисс Всезнайке. - Я знаю, Гермиона хорошая и очень умная. Если бы вы с ней не помогали мне, я бы не понял сути и половины всех занятий в прошлом году. Она надежный друг, но...

- Но немного приставучая. Поверь мне, я знаю это. Тем не менее, я немного обеспокоен тем, что оставил ее наедине с ними. Не знаю, что взбредет ей в голову.

- Что бы это ни было, надеюсь, что она сделает это достаточно тактично, - выпалил он, затем покраснел. - Извини, но иногда она такая ... - Он замялся и

120/159

закусил губу.

- Что ты собирался сказать?

- То, из-за чего ты мог бы наброситься на меня с кулаками.- Случайно не «грязнокровка» ли? – спросил я. Невилл кивнул, а я присел на скамейку рядом с ним и ушел в себя на несколько минут. – Знаешь, Моуди называл меня так несколько раз, - признался я. Он резко взглянул на меня, - наверно удивился, что кто-то может назвать самого Гарри Поттера грязнокровкой. – Он называл меня так обычно, когда я делал что-то глупое, например, когда забывал, что у меня есть волшебная палочка. Самые обычные для меня вещи почему-то расстраивали его. – Помолчав немного, я добавил. – Или вот например, как я обуваюсь утром. Какая польза от шнурков, которые никогда утром не развязаны. Утром они всегда крепко завязаны просто потому, что каждую ночь я забываю развязать их. Но Моуди был абсолютно уверен, что однажды я научусь быть волшебником и осознаю, что мое истинное место в волшебном, а не в маггловском мире.

- Ты думал о возвращении в маггловский мир, да? - спросил Невилл, угадав мои скрытые помыслы, о которых Рональд даже не догадывался или беспечно игнорировал. - Не могу сказать, что обвиняю тебя. Я сам думал об этом пару раз. Могу ли я из любопытства спросить, насколько вы с профессором Моуди были близки?

- Достаточно близки, чтобы распросить его о маггловских учебниках. - Вспоминая первую студенческую лекцию Барти по Истории, я усмехнулся. – Когда у меня получалось не так хорошо, как ему бы хотелось, он увеличил нагрузку, затем прочитал длинную лекцию о том, что маггловские предметы на самом деле и не маггловские вовсе.

- Что ты имешь в виду?

- Кто такой Птолемей?

- Имеешь в виду того, кто был на карточке шоколадной лягушки? - Да.

- Первопроходец.

- Клавдий Птолемей был не просто первопроходцем, он был математиком, астрономом, астрологом и географом. Магглы по-прежнему считают его одним из самых гениальных астрономов и географов своего времени. А как насчет Исаака Ньютона?

- Алхимик *****. Я верю, что он учился у Николаса Фламеля.- Понимаешь, биология преподавалась когда-то наряду с Гербологией. Математика с Арифмантикой. Языки с Рунами. Все было связано.- Понимаю, - сказал Невилл, прерывая мою напыщенную речь. – Хотя, мне бы хотелось сказать все это Гермионе, когда она пыталась доказать, что тебе будет полезнее изучать маггловские науки вместо того, чтобы вникать в премудрости магии.

- Не обращай внимания. Кстати, Моуди не изучал маггловские науки и математику до того, как уволился из Аврората. - Правда. Когда мадам Боунс прислала мне, как единственному наследнику Аластора Моуди, все вещи из его дома, Барти обнаружил там стопки магловских книг. Однажды ночью, читая заметки Mоуди, что он оставил карандашом на полях учебника по физике, Барти сказал, что у него с его крестным, наконец, нашлось что-то общее. Аластор Моуди не хотел, чтобы волшебники прознали о его слабости к магловским наукам. Я имею в виду то, что даже мадам Боунс, которая была одним из его близких друзей, никогда не видела его с магловской книгой в руках. То же самое сказал на погребении и его последний стажер в аврорате. Он заставил меня пообещать, что я никому не расскажу об этом.- Все это казалось тебе слишком сложно, да? – спросил Невилл.- Иногда.

121/159

- И он действительно называл тебя грязнокровкой?- Да. Он обвинял меня в том, что в волшебном мире я ориентируюсь как турист. Говорил, что я поступаю как настоящая грязнокровка - даже не пытаюсь разобраться в культуре магмира.

- Оу.

- Правда, правда! - закивал я.

Невилл кивнул.

- Я никогда не думал об этом в таком ключе. Всегда считал, что ты такой же, как и Уизли - нетрадиционалист.

Когда представителям семьи Уизли указывают на их незнание традиций волшебного мира, в котором они выросли, те принимают такую критику в штыки, и тут же обвиняют всех в принадлежности к темным магам. А в сочетании с их „маленькими“ финансовыми проблемами, это дает повод таким чистокровным семьям, как Лонгботтомы, подвергать семью Уизли остракизму. И все-таки, ярлык «грязнокровка», по-прежнему оставался больной темой для меня. Всякий раз, когда Малфой так обзывал Гермиону, я замечал мимолетное выражение стыда и досады на ее лице и задавался вопросом, было ли такое же выражение на лице моей матери, когда ее так обзывали. Однако я не мог отрицать и того, что в этой гадкой кличке скрывалась некая доля правды. Все магглорожденные дети приходят в волшебный мир как туристы, как верно заметил Моуди. Они приходят, смотрят на достопримечательности, а затем на каникулах вновь возвращаются в маггловский мир, к родным. А там волшебство под запретом. Вернувшись на следующий год в Хогвартс, они начинают заблуждаться в том, что магическая культура не так уж сильно отличается от маггловской. Ведь в Хогвартсе отмечают те же праздники, что и у магглов: Хэллоуин, Рождество, Пасху. Они думают, что маги одеваются нелепо и предпочитают писать перьями просто потому, что немного отсталые. Мало кто из магглорожденных понимает и принимает истинную причину такого выбора волшебников, не приписывая им сумасшествие. В моем случае, я искренне так считал и очень долго.

Слово грязнокровка означает больше, чем носитель грязной крови. Так называют еще и тех, кто не хочет или не может понять и принять культуру магмира, в который они попадают. Вместо этого, такие, как мисс Грейнджер, ожидают, что волшебный мир приспособится к их маггловским законам и культурным нормам.

Поэтому в том, что нас так называют, есть и наша вина. Нам нужно серьезнее относиться к культуре и обычаям магмира, попытаться лучше понять их, а не просто играть в квиддич и плюй-камни. Тогда, после окончания учебы, даже самый консервативный представитель так называемых чистокровных не найдет, к чему придраться.

Кампания Гермионы по освобождению всех домашних эльфов „из рабства” оскорбляла волшебников и угрожала жизни самих эльфов. Многие волшебники даже насмехались над ее невежеством. Более „толерантные“ терпеливо объясняли ей, что освободить домашнего эльфа – значит, прогнать его, лишив подпитки магией, но она не желала ничего слушать, считая, что те просто эксплуатируют своих эльфов и наживаются на „рабском“ труде. А это совершенно неприемлемо в нашем просвещенном веке. Но признание истины, лежащей в основе этой клички, не оправдывало ее. Поэтому я тоже не оправдал ожидания своей подруги - не поддержал ее безумную затею с освобождением домашних эльфов, но, вместе с тем, я не смог переубедить ее. Один Томас смог доказать ей, что она ошибается. - Гарри, насчет заговоренных пергаментов, которые ты сделал для нас, - сказал Невилл, меняя тему. Как я и изначально предполагал, эти три пергамента были способом мгновенной коммуникации и работали достаточно эффективно,

122/159

учитывая ограничения, присущие Протеевым чарам. - Думаешь, ты сможешь сделать еще два экземпляра? Я бы хотел писать тебе, не беспокоясь о том, что мои письма подвергнутся цензуре со стороны Гермионы или нечаянно расстроят ее.

Почувствовав, что от обычных приятелей по переписке и случайных партнеров по обучению, мы стали на шаг ближе к тому, чтобы стать настоящими друзьями, я широко улыбнулся ему.

- Конечно.

________________________________________

***** Исаак Ньютон изучал и экспериментировал с алхимией, включая исследования философского камня. Серьезно, я это не выдумала. Он также воображал себя пророком, который получает откровения от самого Бога. (Переводчик согласна с этим замечанием.)

123/159

Глава 9а.

На следующий день после нашей поездки в Косой переулок, я проснулся с лихорадкой, и Алексу, который не хотел назначать мне дополнительные зелья, пришлось назначить вместо них постельный режим, а еще он велел употреблять побольше жидкости. Первые несколько дней я провел в постели за чтением и «переговариваясь» с друзьями через зачарованные пергаменты, а когда утомлялся – просто спал. Пергаменты на удивление хорошо себя показали. Невилл сказал, что я должен запатентовать свою идею и изготовить несколько экземпляров на продажу. Гермиона возразила, что Министерство арестует меня, если я начну продавать нелицензированное средство связи и предложила воспользоваться «процветающим в магической Британии черным рынком» – это ее слова, не мои. Общаться с друзьями было весело, пока Гермиона не спросила, когда я, наконец, просмотрю воспоминания Петтигрю. Должен отметить, что этот вопрос мы обсуждали между собой несколько раз. Она до сих пор никогда не спрашивала меня, что было в тех воспоминаниях, а это, на мой взгляд, достаточно взрослое поведение для нее. Она сдерживалась до тех пор, пока Невилл не попрощался с нами, сообщив, что ему пора спать.

Однако я сам уже думал об этом и решил: с глаз долой - из сердца вон. Вот почему я держу всю коллекцию с его воспоминаниями на верхней полке в шкафу. Когда я многозначительно ответил «угу», она уронила свой пергамент. К сожалению, привыкшие к частным письмам, мы с ней оба забыли стереть текст на своих пергаментах. Невилл прочитал весь наш с Гермионой разговор, но я не знал, когда именно он это сделал. Быть может, он сделал это в то же самое время, когда мы с Гермионой переписывались; а может и позже, когда, проснувшись посреди ночи, решил продолжить переписку на случай, если я тоже не сплю. Как бы то ни было, он прочитал все, что мы тогда написали. Никогда бы не подумал, что Невилл станет так сильно, – больше всех остальных моих знакомых, - переживать о той проблеме, пока я, проснувшись рано утром, не нашел толстый конверт на своей тумбочке. В отличие от большинства волшебников маг-Британии, Невилл не разменял свои мозги на палочку. В пояснениях к запискам, которые я дал ему в поезде, фигурировало имя Сириуса. Хотя в них и не упоминался конкретно Питер Петтигрю, Невилл был достаточно умен, чтобы сделать кое-какие выводы: 1. Петтигрю подделал свою смерть;

2. У Петтигрю были веские причины, притворяться погибшим. 3. В качестве предполагаемого члена победившей стороны у Петтигрю не было никаких оснований фальсифицировать свою смерть. В первом абзаце своего шестистраничного письма Невилл высказал мнение, что Петтигрю предал мою семью. Затем он прямо изложил все причины, по которым, как он думал, я все равно должен следить за ним. По словам Невилла, его родители сузили список возможных опекунов своего сына до минимума. В случае их безвременной кончины, временной или постоянной недееспособности, все их имущество, вплоть до опеки над единственным сыном, переходило к бабушке Невилла – леди Августе. Все, что они оставили сынышке в память о себе, было несколько фотографий, сделанных на Йоль и в день его рождения.

Бабушка Невилла рассказывала, что ее невестка была молодой и глупой - считала себя бессмертной, как и все ее сверстники. Вопреки военному времени и частым смертям товарищей, Алиса Лонгботтом была свято уверена в том, что уж с ее то семьей ничего плохого не случится и «Свет» восторжествует. По крайней мере, так рассказывали самому Невиллу. Забавно, что его бабушка никогда не

124/159

упоминала, разделял ли отец Невилла убеждения своей жены. Невилл предполагал, что да. А вот Лили Поттер сделала то, чего Невилл ожидал бы скорее от своего собственного отца.

В заключение, мой друг написал, что даже если эти воспоминания предоставила Беллатрикс Лестрейндж, он все равно хочет их просмотреть. Т.е., его не волнует, чьи эти воспоминания.

Я перечитывал его письмо раз пять, обращая каждый раз внимание на новые нюансы. Постепенно я изменил свое мнение насчет того, почему мама доверила опеку надо мной своему убийце, хотя в начале я был категорически с ней не согласен. Конечно, по причине, которой я тогда не до конца понимал, она сделала лучший выбор, чем мой отец.

Сейчас то я уже понимаю, что уж лучше жить под опекой ее убийцы, чем Дамблдора. Томас выигрывал по сравнению с Дамблдором по всем пунктам. Воспоминания Петтигрю давали мне шанс встретиться хотя бы с одним из моих родителей. Независимо от того, что я увижу там, такой шанс нельзя упускать.

***

После того как я закончил завтракать, Лолли принесла мне небольшой омут памяти, в его недрах уже крутился серебряный туман воспоминаний. Как пользоваться омутом памяти меня научил Томас во время первого урока Легиллименции. Это было частью его лекции «десять причин, почему я должен научиться контролировать свою Легиллименцию, прежде чем она начнет контролировать меня». К каждой причине прилагался пример. Некоторые из этих примеров были ужасны, как та девочка, которая умерла от аневризмы головного мозга, потому что никто не догадался, что она все время пользовалась пассивной Легиллименцией, пока не стало слишком поздно. На его уроках я всегда имел хотя бы примерное представление о содержании воспоминания, прежде чем просматривать его. Но на этот раз все будет по другому. Склянки с воспоминаниями Петтигрю были пронумерованы, начиная с цифры один, но не датированы. Единственный способ выяснить, о чем будет воспоминание, это просмотреть его.

Дрожа от нетерпения, я наклонился над омутом с закрытыми глазами и глубоко вдохнул. Затем погрузил лицо в омут. Перед глазами завертелся вихрь тумана, и я очутился в незнакомой комнате, в зоне боевых действий.

Штукатурка сыпалась с потолка в гостиной. Стены украшали свежие подпалины. Перья из разорванных диванных подушек валялись на полу. Зеркало рядом с вешалкой для мантий было покрыто паутиной трещин. Даже кушетка была переломана, как если бы ею пользовались в качестве импровизированной баррикады. Быстрый топот ног вывел меня из раздумий и я обернулся. Петтигрю, моложе и не такой пухлый, неверующе смотрел на этот бедлам. Меня заинтриговало выражение удивления на его лице. Что здесь случилось? - Задавался я вопросом, пока на цыпочках кружил по комнате, разглядывая останки того, что когда-то было уютной гостиной. Окно у камина внезапно разбилось. Я отпрыгнул в сторону и замер, услышав громкие голоса из другой комнаты, а затем - заклинание огня.

Черноволосый малыш, – в нем я узнал самого себя, - прошел через открытую дверь без посторонней помощи. Петтигрю прыгнул через комнату и поймал маленького «меня», прежде чем тот упал. Малыш одарил его торжествующим взглядом, но ни чуточки не испугался. Мертвой хваткой пухлых ручонок он схватил его за воротник. Потом сунул пальцы правой руки себе в рот, положил голову ему на плечо и всхлипнул.

Петтигрю похлопал маленького Гарри по спине.

125/159

- Это хорошо, малыш, - прошептал он. - Мама и папа просто защищают свои маленькие аргументы.

Из соседней комнаты раздался громкий треск сломавшейся мебели. - Ну, хорошо, большие аргументы, - поправился он, отойдя подальше от проема двери.

Мои глаза расширились. Сириус упоминал про некий „громкий“ скандал между родителями сразу после моего первого дня рождения. Его описание не совсем соответствовало воспоминаниям Питера, но было достаточно близко. Сириус, должно быть, был тогда в той комнате, пытаясь помирить своих друзей. Интересно, был ли он тем, кто левитировал меня из комнаты. Я расправил плечи и подошел к двери. Моя мать подала на развод из-за этого «скандала». Я был уверен в этом, но Сириус не подтвердил мое предположение. Мне нужно было узнать больше. Я повернул ручку двери, но дверь оказалась заперта. Я хотел увидеть их, хотя и отсюда прекрасно слышал, о чем они там спорят. Даже глухой услышал бы их яростные крики.- Ты спала с...

- ... тобой, Джеймс. Он твой сын, твоя кровь. Ты знаешь это так же, как и я.- Мой сын не может быть гребаным змееустом.- Но твоя жена может. Serpensortia , - прошипела моя мать. - Свяжи его, милая, - а затем продолжила на английском. - Этого достаточно для доказательства, Джеймс? Наш сын, наш милый, красивый маленький мальчик змееуст, потому что я такая же, как и моя бабушка.

Бормотание у меня за спиной отвлекло мое внимание от ссоры между родителями. Я повернулся и заметил Петтигрю, умело поддерживающего маленького меня одной рукой, а свободной воздвигая Щитовые чары перед нами. Я тупо пялился на него, раскрыв рот. И об этом человеке Сириус говорил, что он в магии профан?! Я только сейчас вспомнил, что Питер освоил анимагию в одно и то же время с моим отцом и Сириусом. Конечно, Петтигрю был немного трусоват. А, исходя из разговора между Барти и Томасом, что я подслушал, можно также утверждать, что ему не хватало грубой физической силы. Тем не менее, бесполезным его не назовешь.

Еле отдышавшись, он наложил на малыша защитные чары. Потом щелкнул его по носу. Моя младшая версия в своей наивности попыталась поймать его палец и хихикнула.

Он вздохнул.

- Чем же нам поужинать? – вздохнул он. - Как вы считаете, маленький господин, китайская еда или пицца?

Я хлопнул ручонками. Петтигрю рассмеялся. - Пицца однозначно. - Он прислушался и прижал палец к губам малыша, чтобы тот его не отвлекал.

В соседней комнате ссора продолжалась в том же духе. - Но твоя бабушка была обычной магглой!- Она была сквибкой, владеющей парсельтангом. Ты знал, когда мы поженились, что есть шанс унаследовать змеиный язык, Джеймс. Я не скрывала ничего от тебя.

- Лгунья! Ты сказала, что шансы ничтожны. Ты знала, что я никогда бы не стал пачкать кровь своего рода связью с темной ведьмой.- Это Дамблдор так сказал, а меня ты никогда не спрашивал. Никто меня об этом не спрашивал. Змеиный язык делает нас темными не больше, чем умение говорить по-немецки. Это ты сейчас похож на темного мага.- Я и не должен был спрашивать. Тебя, мою жену, черт побери! Ты не должна была хранить это в тайне от меня.

126/159

Она усмехнулась.

- Как и ты от меня. Да здравствуют Дары Смерти, правда Джеймс?- В этом нет ничего...

- ...это то же самое. Ты врал мне в лицо о плаще-невидимке, но я никогда не лгала о том, что я змееуст. Все, что тебе нужно было сделать, это спросить меня, но - нет. Вместо этого, ты предпочел спросить у человека, который даже не слышал обо мне до школы. Я признаю, что не афишировала свои способности, но я бы сказала тебе, если бы ты спросил. Убирайся, - устало сказала она, - пока наш сын не потерял обоих родителей. - Последовала пауза затем послышались шаги. Скрипнула дверь. - И Джеймс, - прозвучал снова голос мамы, - если ты еще раз в гневе наставишь палочку на моего сына, клянусь, Волдеморт в сравнении со мной покажется тебе невинным школьником. А теперь прочь с глаз моих, я отправлю твои вещи совой.

Дверь захлопнулась.

Через несколько минут появилась моя мама, с несколькими кровоточащими порезами и пятнами сажи на лице, в разорванной одежде. Она обошла взглядом свою разрушенную гостиную и нежно улыбнулась, увидев меня на руках у Петтигрю.

- Спасибо, что позаботился о нем, Питер. Сириус, - она вздохнула и заправила выбившуюся прядь волос себе за ухо, - ты же знаешь Сириуса...- Не совсем соответствует званию «Крестный отец года», - язвительно сказал Петтигрю.

- Мягко сказано. Он говорит складно, но бессмысленно. Иногда я думаю, что в блеянии козлов Аберфорта больше смысла, чем в словах Сириуса. Не возражаешь посидеть еще с Гарри, пока я здесь убираюсь? - Не торопись.

- Мне очень жаль, что ужин испортился. Мы не часто собираемся вместе, а теперь еще и ужин испортился, а соус капает с потолка.- Все в порядке, Лили. Честное слово, твоя готовка превосходна, но ты знаешь, что я прихожу сюда за общением с друзьями. Я закажу нам пиццу и посмотрю, что еще можно сделать.

Мама отправилась наверх. Петтигрю остался ждать, пока она включила душ и, взломав дверь на кухню, зашел внутрь.

Я вздрогнул. Ужин не просто прилип к потолку. Вся комната была заляпана кусочками мяса, подливки, и тем, что вероятно, когда-то было овощами. Повсюду лежала разбитая посуда и осколки стекла. Палочка Петтигрю выписывала в воздухе замысловатые узоры, пока он словесно накладывал Репаро, очищающие чары и Эванеско. Блюда, тарелки и стеклянная посуда собрались вместе и уложились в раковину. Разбросанные ошметки пищи исчезли. Наложив еще несколько заклинаний, предназначенных для обнаружения битого стекла и других острых предметов, он запер дверь заклинанием и поставил меня на пол. Затем вытащил телефон с диском из шкафа и набрал номер ближайшего ресторана.

Я никогда не думал, что у моих родителей был телефон. Я знал, что Томас держит один такой в маленьком сарае за пределами защитного купола своего дома, потому что его заклинания портили все, что работало на электричестве. Наличие рабочего телефона в доме говорило о том, что защита на нем не очень сильная.

Я подкрался поближе. Глупо на самом деле. Никто не мог меня сейчас видеть, но я чувствовал себя виноватым – как будто подслушиваю чужой разговор. Тем не менее, я внимал каждой детали, разглядывал все мелочи, которые хотел запомнить... Лучше не думать об этом прямо сейчас. Петтигрю трансфигурировал несколько игрушек из подушек, разбросанных вокруг, и поиграл со мной, пока пиццу не доставили. Затем он накрыл на стол.

127/159

Когда мама вернулась, Петтигрю уже посадил меня на мой высокий стул, играя в игру «поймай снитч», и тогда я вспомнил, что у меня было дежавю во время моей первой игры в квиддич. Теперь я вспомнил, когда играл впервые в эту игру.

- Ты такой добрый с ним, - сказала мама, улыбаясь. Поцеловав меня в лоб, она села рядом со мной, поглаживая меня по голове, а Петтигрю кормил меня кусочками пиццы.

- Ты хочешь поговорить со мной о ссоре между вами? – спросил он.- Нет, но ... это просто талант, Питер. Невинный маленький талант моей семьи. Почему Джеймс не видит этого?

- Ты о парсельтанге?

- Да, но разве Джеймс раньше никогда не слышал, как я говорю на нем. Я пользуюсь парсельтангом почти каждую ночь, когда укладываю Гарри в кроватку.

Петтигрю вздохнул.

- Лили, ты же знаешь Джеймса. Когда он находит то, что противоречит его мировозрению, он притворяется, что этого не существует. Я уверен, что он слышал тебя, но, вероятно, убедил себя, что ты просто шепчешь Гарри или напеваешь ему. И полагаю, убедился в обратном, когда услышал, как Гарри шипит тебе в ответ.

- Гарри не сделал ничего плохого.

Малыш взял кусочек пиццы, вылизал соус, а затем протянул Петтигрю. Петтигрю выдавил улыбку на губах, взял кусок, и быстро проглотил его.- Спасибо, Гарри.

Моя мать подавила смешок.

- Конечно, Гарри не сделал ничего плохого, Лили. Я не сомневаюсь в этом, - сказал Петтигрю, взяв еще один кусочек пиццы. Он накормил им малыша. – На самом деле я сам догадался об этом.

Она резко посмотрела на него.

- Что ты имеешь в виду?

- Когда я держал его на прошлой неделе, он пролил сок на своего плюшевого дракончика, тогда я забрал его, чтобы почистить. Гарри продолжал указывать на игрушку и шипеть, пока я не отдал ее обратно. Я узнаю парсельтанг, когда слышу его, Лили.

Она замерла. Ужас промелькнул на ее лице.- Питер, засучи рукав мантии, сейчас же!

- Пожалуйста, не заставляй меня.

Мгновением позже она указала палочкой на него и сказала: - Imperio. Засучи свой рукав.

Петтигрю не стал бороться с проклятием или спрашивать, какой рукав. Он просто выдал ей грустную улыбку и закатал левый рукав, обнажив темную метку. Она откинулась на спинку стула и отменила проклятие взмахом палочки.- Пожалуйста, позволь мне все объяснить, - сказал он.- Не надо.

- Лили, я никогда не предавал тебя или Гарри. Я бы никогда. - Знакомые слова, - подумал я с горечью. - Позволь мне объяснить...- Твоя семья присягала на верность к старшей ветви его рода; он призвал - вы ответили. У тебя просто не было выбора. Твои предки давно сделали это за тебя...

- Как давно ты подозревала об этом? - голос Петтигрю перешел в хриплый шепот.

- Чуть больше года назад. Дамблдор попросил меня исследовать родословную Графа Уичвуда и их потомков, во время моей беременности. Что она имела в виду под родословной Графа? Было ли это каким-то образом

128/159

связано с Томасом, т.е., с чем-то, чего я до сих пор не знаю? Если да, то Дамблдор узнал об этом в конце сороковых годов. Почему он ждал тридцать лет, чтобы посмотреть на него?

- И что теперь?

Она задумчиво смотрела на пятно на стене, гладя маленького меня по головке. Малыш прижался к ее теплой руке. Я грустно улыбнулся, мечтая вновь почувствовать прикосновение ее руки.

- Ты знаешь, почему Джеймс присоединился к Ордену? - Она горько рассмеялась. - Он сказал, что они (УПС-ы) всего лишь кучка слизистых скользких змей. Что мы не можем позволить им победить. Этот бардак просто продолжение его школьных шалостей, и Сириус ничуть не лучше Джеймса. Это вендетта такая у них ... Ты знаешь, это обеспокоило меня, когда мы были еще в школе. Я отказалась встречаться с Джеймсом, пока он не остановится.- Но он этого не сделал. - Голос Петтигрю звучал глухо. - Ты знаешь, что ты мой лучший друг, не так ли?

Вздрогнув, она бросила на него хмурый взгляд и отвернулась обратно.- А я-то думала, что это Джеймс...

- Я подружился с ними из необходимости. Я видел, что случилось со Снейпом в Хогвартс-Экспрессе. Когда меня рассортировали на Гриффиндор, я понял, что нужно либо присоединяться к ним, либо провести следующие семь лет как в аду. Я знаю, тебе неприятно слышать такое, но это правда. Темный Лорд и Дамблдор не были заинтересованы в Мародерах, они были заинтересованы в нас самих, потому что мы хорошие кадры. Дамблдор завербовал Джеймса за те же черты, что и привели Темного Лорда к вашей двери. Они завербовали и тебя, потому что из-за тебя мы и все остальные смотримся, как будто мы на своем месте. У тебя аналитический склад ума, тебе нравится проводить исследования и разрабатывать стратегии.

- Питер, ты меня пугаешь.

- Мне очень жаль, но ты должна понимать, Лили. Это единственный способ, которым я могу тебе все это объяснить. Инцидент со Снейпом на шестом курсе не был несчастным случаем. Это было покушение на убийство. Снейп всегда искал компромат на мародеров, чтобы нас исключили. Сириус и Джеймс решили использовать его любопытство против него самого. Я струсил и остался в гостиной, но Джеймс с Сириусом отправились к Дракучей иве, уверенные в том, что ночью вне башни их никто не застукает. И потому что они хотели убедиться, что дело сделано. Джеймс изменил свое мнение в последнюю минуту. Думаю, он боялся, что ты возненавидишь его. Они любят на словах кричать, что ненавидят темную магию, но магия не добрая и не злая...- ...она просто такая, как вы ее используете. Только это имеет значение. Это мои слова, ты помнишь?

- Моя точка зрения такова, Лили, что некоторые из наших так называемых шалостей, были далеко за гранью допустимости. Как минимум, нас должны были отчислить раз сто. Если бы мы не находились под протекцией Дамблдора, скорее всего оказались бы в Азкабане еще до своего семнадцатилетия. Мы никогда не прекращали свои шалости. Мы просто перешли к политически более приемлемым целям.

- Мой сын не является приемлемой целью!- Я знаю, - сказал он, предварительно протянув руку через стол. Когда моя мама не отстранилась от него, он похлопал ее по руке. - Я знаю. Лучше расскажи, из-за чего вообще весь сыр-бор.

Она с трудом сглотнула.

- Джеймс пришел домой рано с собрания Ордена. Я знаю, что мы должны скрываться, и все такое, но он ненавидит сидеть в четырех стенах. Кроме того, мы не совсем удачно спрятаны. Между Батильдой и Орденом, да полстраны

129/159

знает, где мы живем. Как-то не похоже на то, что мы находимся под Фиделиусом.

- Фиделиус не помог Маккиннонам, - тихо сказал Питер. Он повернул голову, невольно показывая мне преждевременные морщинки в уголках глаз. Питер казался таким печальным, сломаным и разбитым. Интересно, что же такого случилось с Маккиннонами, что так опечалило его. Мама закрыла глаза и сжала кулаки, слегка запрокинув глову назад. После того, как она немного успокоилась, открыла глаза. - Во всяком случае, он, наконец, поговорил с Дамблдором, и тот позволил ему вернуться обратно на поле боя, воевать с УПС-ами. Я сидела с Гарри в гостиной и пересказывала ему одну из сказок бабушки, когда Джеймс ворвался внутрь. Гарри посмотрел прямо на него и улыбнулся. Затем он сказал «папа», он произнес это так ясно. О, как я гордилась им, но у Джеймса был такой забавный и смешной вид. Потом Гарри повторил слово «папа» еще раз. Когда Джеймс ничего не ответил, он начал плакать. Именно тогда я осознала, что Гарри говорил на парсельтанге и Джеймс ... Я думала, что он знал. Честно, Питер. Я думала, что он знал, и даже не предполагала, что он так отреагирует. - Ее слезы превратились в истерический смех. – Представляешь, он обвинил меня в том, что я спала с Сам-Знаешь-Кем. Ты можешь в это поверить? Гарри выглядит как точная копия Джеймса. Как он мог подумать ... Знаешь, мне даже противно об этом говорить, но именно это он и сказал. Обвинил меня в измене без всяких доказательств. Затем он направил палочку на Гарри, и, - она прикусила нижнюю губу, чем напомнила мне смущенную Гермиону. - Думаю, это я распотрошила гостиную в ярости на него.

- Думаешь?

- Ну, он по-прежнему привязан к своему дому, - оправдывалась она. Они долго смотрели друг на друга, а потом расхохотались одновременно. Она потянулась через стол и дала пять.

- Хоть какая-то отдушина.

- Если не против промокнуть, когда пойдет дождь. Сиськи Цирцеи, Лили, ты пробила дыру в крыше.

Она скрестила руки на груди.

- Я дыру в крыше не делала! Я пробила отверстие на второй этаж. Любое повреждение крыши случайно и вызвано исключительно низкими строительными навыками Джеймса.

- За исключением того, что Дамблдор заменил крышу, прежде чем вы сюда переехали, в качестве свадебного подарка. Она покраснела.

- К сожалению.

- Ураган Лили снова наносит удар?! По крайней мере, дом все еще стоит. - Он посерьезнел. - И что теперь?

- Я позволю Джеймсу дуться несколько дней, а потом мы поговорим, но его нога не переступит порог этого дома до двадцать девятого числа месяца. Петтигрю резко выдохнул.

- Новолуние? Лили, не делай того, что ты собиралась сделать, пожалуйста, нет! Есть и другие способы. Более безопасные способы, которые не требуют силы новой луны. Я помогу тебе. Мы убежим, если нужно. Прошу! Прошу тебя, не делай этого.

- Я сделаю все, что нужно, Питер, как сделаешь и ты, когда придет время. – Холодок прошелся по моей спине. Она практически дала ему разрешение предать нас.

И тут они застыли на месте, а потом картина размылась и превратилась обратно в серебряный туман, чтобы собраться вновь.

130/159

Это было другое воспоминание.

Моя мать умоляла Волдеморта взять ее жизнь вместо меня. Подняла ли она палочку на Томаса? Я не мог вспомнить точно. Затем вернулось прежнее воспоминание.

- Но сейчас я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня, - сказала она. – Держу пари, что мы с Джеймсом не переживем эту войну, но у Гарри есть шанс. Я хочу, чтобы ты сохранил на время воспоминания о нас. Я не хочу, чтобы история моей семьи умерла вместе со мной.

- Я сделаю это.

- Не торопись так с ответом, Питер. Об этом не следует говорить с кем-то посторонним, никогда. Даже Петуния не знает. Моя бабушка относилась к ней, как к родной внучке, но она не родная нам по крови. Мы должны дать обет, чтобы защитить историю моей семьи, и ты будешь ее хранителем.- Согласен.

- Питер, когда я уйду, попроси Гарри не думать слишком плохо обо мне. Я люблю его больше, чем кого-либо еще в этом мире, включая саму себя, - помедлив, добавила она. - Не давай ему эти воспоминания, если будет велика вероятность того, что они попадут в чужие руки. Они предназначены только для членов моей семьи. Только для магически кровной семьи. Он облизнул губы.

- Я понимаю.

Затем картина вновь размылась и завертелась в серебряном вихре.

131/159

Глава 9б.

Потрясенный, я вынырнул из думосбора. Я хотел получить ответы на свои вопросы, но воспоминание Петтигрю вызвало еще больше вопросов. Или, возможно, ответы, которые я получил, не понравились мне. Я тут же одернул себя. Нет! У меня просто разыгралось воображение. Я не должен так думать. Она не должна была... Она не могла. Сделав глубокий вдох, я постарался усмирить свои эмоции, чтобы они не мешали мне думать объективно. Пока память об увиденном в омуте еще свежа, я должен проанализировать все, а для этого нужно отринуть эмоции и лишние мысли на время. Мои родители погибли в одном и том же доме. Очевидно, что мама почему-то разрешила отцу вернуться домой. Петтигрю сказал, что двадцать девятого было Новолуние. Циклы Луны влияют на некоторые ритуалы и зелья. Я не знаю ни одного из них, настолько опасного, но в таких вопросах я новичок, так что это не показатель. Вот Томас, наверное, хорошо разбирается в этом. Но вернемся к моей матери. Итак, она сделала что-то необычное двадцать девятого числа и после этого почувствовала себя настолько защищенной и уверенной в себе, что позволила отцу вернуться домой. Быть может именно то, что она сделала, и позволило мне пережить смертельное проклятие. Все возможно, но если это так, почему тогда этот метод не получил распространение? Моя прабабушка Майя, тетка Томаса, жила достаточно долго, чтобы передать свою семейную историю моей матери. Mайя была змееустом, что подтверждает верность теории д-ра Лийдса про то, что некоторые сквибы генетически не являются сквибами. Инбридинг, в общем-то, уменьшает магическую мощь их древней крови, ведь магия всегда защищает своего хозяина, насколько это возможно, конечно. Таким образом волшебнику может не хватать магической энергии, чтобы колдовать. Я сглотнул. Пора переходить к одному из тех пунктов, что я хотел бы рассматривать в последнюю очередь. Моя мать знала, что Петтигрю присоединился к Пожирателям за месяц до того, как мы скрылись под Фиделиусом. Она знала это, но все равно назначила его хранителем тайны Фиделиуса. Индуцированные дементором воспоминания не всегда были точны. Между прочим, учитывая, в каком возрасте я был в то время, не могу сказать, так ли это наверняка. Тем не менее, я не видел, чтобы мама ссорилась с Волдемортом, и не слышал ничего об этом. Я слышал лишь, как она просила его пощадить меня, но никакой потасовки не было. Она просто стояла там и ждала своей участи. Я тяжело задышал, пытаясь соединить кусочки головоломки, но они складывались в совершенно неприемлемую картину. Нет. Ни в коем случае. Я не стал бы даже в шутку делать подобные выводы. Моя мама не сделала бы этого. Но она знала о Петтигрю, - прошептал ехидный внутренний голос. Она практически дала ему свое благословение на предательство своей семьи. Затем вместо того, чтобы сражаться насмерть со своим несговорчивым кузеном (Томасом), она начала умолять его пощадить жизнь своего ребенка и не попыталась заблокировать или уклониться от смертельного проклятия. Собравшись с духом, я нырнул обратно в омут памяти. Я хотел просмотреть это воспоминание снова и снова, если это будет необходимо. Я хотел доказать себе, что я не прав. Тысячу раз не прав и вообще это все игра моего воображения, ничего более. Я хотел удостовериться, что моя мать не совершила самоубийство руками Волдеморта.

***

Никто не предупреждал меня, что собираясь доказывать ложность той или иной теории, лучше быть готовым к тому, что она вдруг окажется верной. Может

132/159

быть, это было очевидно для кого-то с самого начала, но я до последнего надеялся, ведь надежда умирает последней. Видимо зря надеялся. После повторного просмотра первого воспоминания Петтигрю, я повторял первые несколько минут несколько раз, в поисках противоречивой информации. Я знал, когда минуло двадцать девятое число месяца, потому что Петтигрю, вовсю проклиная Новолуние, просил мою изможденную и бледную маму позволить ему отвезти ее в Мунго или, по крайней мере, вызвать мадам Помфри домой. Но мама отказывалась от любой помощи, бормотала что-то себе под нос, да при том настолько тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы услышать хоть что-нибудь. Помимо этого я услышал несколько интересных историй о людях, которых никогда не знал. Все остальное не заслуживало внимания – так, семейные истории и разные забавные случаи из жизни родителей. Затем я вызвал ручку и бумагу и начал изучать первое воспоминание Петтигрю, которое, по моему мнению, было единственным, заслуживающим пристального изучения. Чтобы лучше разобраться в событиях прошлого, я разделил воспоминание на временные промежутки по пять минут. Через каждые пять минут я выходил из омута, делал некоторые заметки и входил обратно.

Вот моя мать заходит в кухню, ее волосы еще мокрые после душа, на ее правой щеке я вижу синяк, которого раньше не замечал. Если приглядеться, наши глаза не так уж похожи цветом. Даже в младенчестве мои были на несколько оттенков темнее. Интересно, почему я раньше не видел разницы? Было ли освещение тому причиной?

- Вот бы у омута памяти была опция быстрой перемотки и паузы, как у маггловского видеомагнитофона, - думал я, шагая по кухне за ней и внимательно рассматривая ее.

Мама склонила голову на бок. Я подошел ближе, чтобы получше рассмотреть синяк на ее лице. Не похож на отпечаток руки, - подумал я, и сузив глаза, стал рассматривать его необычную форму. Чем-то он был похож на головастика. Интересно, что могло оставить синяк такой формы?

Внезапно чьи-то тонкие пальцы схватили меня за запястье и потянули на себя. Контуры воспоминания размылись и исчезли, я вынырнул из омута и увидел Лолли. Она стояла на моей кровати, крепко ухватив меня за запястье, и неодобрительно хмурилась.

- Когда вы в последний раз что-нибудь пили? – Cтрого спросила она.- Я ... – я запнулся, когда она указала на полупустой кувшин сока. Я знал, что должен был вылить его в унитаз, но зачем переводить такой вкусный сок. Это было бы просто преступлением. – Но если выпью столько, сколько хочет Алекс, я просто лопну.

Она склонила голову на бок и хмуро посмотрела на меня, напоминая мне МакГонагалл, когда та смотрела на Фреда и Джорджа поверх своих очков.- Мистер Поттер, - сказала Лолли, снова напомнив мне МакГонагалл, - в следующий раз, когда целитель прикажет вам пить, вы будете пить. Единственная причина, по которой вы сейчас не в Мунго, состоит в том, что там закрыли половину детского отделения. - Щелчком пальцев она наполнила высокий стакан соком и наколдовала соломинку. Затем протянула стакан мне и принялась буравить взглядом, пока я не сдался и не принял его. Она не успокоилась, пока я не выпил его до дна. – Уже лучше. Клянусь, иногда вы хуже, чем мастер Томас.

- А что сделал Томас?

Фыркнув, она снова наполнила стакан.

- Лучше спросите, что он не сделал. Я не родилась в этой семье, вы знали? Я отрицательно покачал головой, поскольку никогда об этом не слышал. Честно

133/159

говоря, я считал, что Томас унаследовал ее от какого-то дальнего родственника. Вернув воспоминание Петтигрю обратно в склянку, а Омут памяти – в предназначенную для него нишу, она разгладила простыню и постелила одеяло, затем уселась в кресло, скрестив ноги.

- Моя первая хозяйка, Эмили Гамп, была при жизни известным журналистом-коментатором. Ее наследницей стала родная племянница, сквиб, уже переехавшей жить в маггловский мир.

- Она освободила тебя, - полувопросительно сказал я. Лолли покачала головой.

- Все не совсем так, как вы себе представляете. Мы, эльфы, получаем значительную часть нашей магии от семейства, с которым связаны. Для нас быть освобожденным – все равно, что для волшебника сломать его палочку и изгнать из Волшебного мира. Ваш друг Добби - особый случай.- Как так? – Cпросил я.

- Позвольте мне задать вам встречный вопрос, - сказала она, – кто стирает белье в Хогвартсе?

Я удивленно посмотрел на нее.

- Домовые эльфы, конечно.

- Точно. Прикосновение к одежде хозяина не освобождает домового эльфа, если только волшебник, с которым он связан, не делает это намеренно. Судя по тому, что я слышала, Добби обманом заставил Люциуса Малфоя освободить его, - сказала она, сморщив нос от отвращения. - Этот человек попался на уловку дурака-эльфа, а воображает себя хитрым интриганом. У него могут быть огромные счета в банке, как и у его отца, но мозги-то за деньги не купишь, увы. Добби не был освобожден, получив носок, потому что Малфой не собирался освобождать его. Он просто притворился освобожденным, а Малфой принял его заявление за чистую монету.

- Я знал, что Добби блестящий домовой.

Лолли заржала.

- Если полировать его несколько часов подряд, может быть. Я не похожа на вашего друга Добби. Меня не освободили с позором. Нет, мы с племянницей мисс Эмили обсуждали этот вопрос и решили, что я должна поискать себе новую семью через агентство размещения домовых. После того, как я найду новую семью, мы могли бы перенаправить мою связь через ритуал… - Она вздрогнула. - Поиски новой семьи оказались гораздо сложнее, чем я ожидала, потому что большинство эльфов воспитывали иначе, чем меня. Некоторых обучают как служанок для светских дам или как мужскую прислугу. Я считаю, что ваш друг Добби был обучен как слуга. Других эльфов, как моего Нэта, могут научить паре диагностических заклинаний и варке медицинских зелий, но обычно они ограничиваются просто готовкой пищи, уборкой и садоводством.- Но не ты, - сказал я, думая об обязанностях, что возложены на Лолли в этом доме.

- Не я, - согласилась она. - На седьмом курсе обучения в Хогвартсе мисс Эмили упала вниз по лестнице. Никто никогда не узнал точно, как это случилось, но лестницы в то время часто менялись. Пока она падала, пересчитала двигающиеся лестницы четыре раза, отскакивая каждый раз от одной к другой. Она выжила, но сломала спину. Магия - великая и могущественная сила, но не всемогущая, к сожалению. Со временем она научилась ходить, но больше никогда не стала прежней. Я была обучена с самого детства быть ее глазами, ушами и ... прочими частями тела. Я научилась читать, писать, говорить правильно и даже пользоваться нелегальной палочкой. Когда моя хозяйка вошла в возраст, она потеряла подвижность. Поскольку она боялась того, как люди отреагируют, увидев ее немощность, она поручила Мастеру зелий сварить для нее новый вариант Оборотного зелья для межвидовых преобразований. И

134/159

вот, таким образом я заняла свое место в обществе. - Она хихикнула. - Это было действительно настоящей мистикой.

- Могу себе представить, - сказал я, вспомнив, как Барти использовал Оборотку, чтобы выдавать себя за Моуди, и нахмурился. - Я думал, что Оборотное переносит даже старые травмы реципиента.- Вы рассуждаете так, потому что не учитываете, что я не человек. Наши тела похожи, но есть достаточно различий, так что ее травмы не перенеслись на меня.

- Выходит, что Томас выбрал тебя, потому что ты можешь выдавать себя за человека? - Спросил я, выпив последний глоток сока. Покачав головой, она наложила Чистящие чары на мой пустой стакан и вернула его в лоток.

- Можно было бы и так подумать, но он не пользовался моими «талантами», - невозмутимо сказала Лолли. – У мастера Томаса имеется один явный бзик. Когда он начинает работать над каким-нибудь интересным, с его точки зрения, проектом, он ни о чем больше не в состоянии думать. Я не знаю точно, в каком состоянии мистер Мариус нашел его, но предполагаю, что все было очень плохо.- Кто?

- Мариус Эйвери, редактор мастера Томаса. Они со школьных лет были близкими друзьями. После того, как мы купили этот дом, я потратила много времени, чтобы обустроить его со всем возможным комфортом. Иногда, когда я перемещалась обратно, находила его в своей комнате, не евшим весь день или не спавшим по несколько суток, с того момента, как его озарило «новой, блестящей идеей...» - Ее тон подразумевал, что она, мягко говоря, не разделяет энтузиазма Томаса. - Мариус послал в мое агентство список с требованиями. Я была шестым эльфом на интервью.

Я нахмурился, подумав, что с такими талантами она должна была быть выше в списке претендентов.

135/159

Глава 9в.

Она заговорщически мне подмигнула.

- Есть веская причина того, что мне не дозволено появляться на кухне. В прошлом я обожглась кипятком. Верите или нет, но мастер Томас стал сам готовить еду для нас обоих, пока я не обручилась с Нэтом. Мариус купил мой контракт с условием, что меня вернут в агентство, если мы с мастером Томасом не поладим. Потом меня “сдали в аренду” мастеру Томасу сроком в три месяца. В первое время мы бодались с ним по пустякам, но в конечном итоге мастер Томас понял, что я хотела для него, как лучше. - Зная ее, у Томаса наверняка не было особого выбора. - Г-н Мариус подарил Мастеру Томасу мой контракт на день его рождения. А уже на следующем Йоль я была связана с его семьей. - Она похлопала меня по руке. - Теперь, почему бы вам не рассказать мне, что вас беспокоит, пока я прибираюсь в вашей комнате.- Я в порядке, - машинально ответил я.

- Знаете сколько упрямых мальчиков уже пробовало эту отмазку на мне? Если бы вы были в порядке, то не просматривали бы одно и то же воспоминание целых шесть часов подряд.

Я пожал плечами, но ничего не ответил. Мне не хотелось делиться с ней горькими мыслями о маме.

Хлопоча вокруг меня, она схватила одну из моих подушек. - Привстаньте, - приказала она, и я послушно выполнил ее требование. Она взбила все подушки и набросила на них Чары охлаждения, затем жестом показала, что я могу лечь обратно. Прохладная ткань приятно холодила мою кожу.

- Спасибо, - пробормотал я.

- Наслаждайтесь. Г-н Барти был против того, чтобы вы просматривали эти воспоминания в одиночку, но мастер Томас сказал, что это память о вашей матери. Он считает, что не имеет права просматривать их без вашего разрешения, а г-н Барти вообще не имеет к вашей семье никакого отношения. – Подергивая ушами, она сделала паузу и скрестила руки. - Я знаю, что вы с мастером Томасом оба твердолобые и решительно не хотите говорить о прошлом, но это явно причиняет вам боль. В горле у меня внезапно пересохло, я сжал пальцы в кулак. - Моя мама покончила с собой. Неужели я оказался настолько тяжким бременем для нее? Она даже не сражалась с ним, Лолли, она просто стояла там опустив руки и позволила ему убить себя. И Хвост ... она узнала, что он предатель за несколько месяцев до того, как они с папой спрятались под Фиделиусом. Тонкие ручонки обвились вокруг моей шеи. Когда я напрягся, собираясь вырваться, она немного усилила хватку и прижалась ко мне щекой. - Я не знаю как, но уверена, что ваша мать защищала вас, как могла. Вы и мастер Томас должны сесть и поговорить об этом не позже, чем до конца недели. Мне все равно, если придется обездвижить вас обоих и залить зельями по самую макушку. Это зашло уже слишком далеко. Лучше обсудите свои разногласия сейчас, чем медленно сходить с ума, делая вид, что все в порядке. - Обхватив мое лицо руками, она внимательно посмотрела мне в глаза. - И вы привыкнете к тому, что если кто-то касается вас, он не причинит вам боли. Если понадобится, я буду обнимать вас каждый час. У меня вырвался невеселый смешок.

- Прав был Барти. Ты действительно злой маленький диктатор. Услышав мои слова, Лолли ослепительно улыбнулась и потрепала меня по волосам.

136/159

- Все мои мальчики говорят мне это рано или поздно. Это означает, что я хорошо выполняю свою работу.

Потом она поцеловала меня в лоб и выскочила из комнаты прежде, чем я успел ей возразить.

________________________________________

Примечание автора: В этой главе я попыталась выговориться. Другими словами, я задвинула свои планы подальше и просто писала, что придет в голову. Этот метод творит чудеса для некоторых людей, но я не из таких. В качестве готового продукта „выговориться”оказалось эпическим провалом. Тем не менее, в тексте из 9000 слов я обнаружила несколько самородков, которые действительно стоили того, чтобы пересмотреть свои планы. Это также заставило меня вернуться и пересмотреть некоторые другие проекты, над которыми я работаю. Для меня это было причиной номер один того, что я пишу этот фанфик. Однако есть еще одна причина, почему эта глава заняла так много времени. Некоторые из основных тем посвящены дому и семье. Война меняет людей. Когда видишь собственными глазами смерть людей, это меняет тебя самого. Потеря друзей и любимых меняет людей еще больше. Когда заканчивается война и муж-солдат возвращается домой, тебе иногда кажется, что он стал совсем другим человеком. Некоторые пары выходят из этого испытания, становясь только сильнее. Но другие - распадаются, чувствуя, что их мысли и чувства больше не гармонируют друг с другом, и прошлые отношения уже не вернуть. Это правда, какой ее вижу я. Если рассматривать последние дни Лили и Джеймса, проведенные вместе, я не вижу счастливую семью не осознающую грядущей беды, не смотря на то, что они фактически были в бегах. Если Роулинг изображает их именно такими, это ее право. Но я слишком цинична, чтобы поверить в образ счастливой беззаботной семьи. Таким образом, линзы на моих очках жестче и не такие розовые.

Джеймс и Лили были заперты в небольшом доме с ребенком на руках в то время, как их друзья снаружи сражались и умирали. Несмотря на то, что Снейп далеко не надежный источник информации, мы достаточно подробно узнаем от него о Джеймсе на всем протяжении книги, чтобы твердо сказать, что „войну“ со Снейпом начал именно Джеймс, и утверждение Снейпа, что Джеймс был высокомерным ханжой и хулиганом было правдой. (Это не делает Снейпа ангелом во плоти или непонятым героем. Это просто означает, что шалости мародеров были предназначены для того, чтобы унизить своих жертв.) Он также был бойцом.

Мы знаем о Лили гораздо меньше, чем о Джеймсе. Но возьмите любого бойца и прикажите ему целый год жить в бегах, скрываясь вместе с женой и ребенком, и вы гарантированно получите катастрофу. Если вы задумаетесь над этим, поймете, что Джеймс поступает так же, как Сириус в Отделе Тайн. В разгар войны Дамблдор просит их обоих (Дж. и Л.) сидеть с ребенком на руках в то время, как их друзья сражаются и умирают на поле боя. И молодые Поттеры сидели под угрозой пророчества, что нависло над ними, ничего не делая. Они жили как в кипящем котелке с закрытой крышкой. И вот, наконец, котел взорвался.

Действие пишется от первого лица, и я не могу читать мысли Джеймса или Лили. В то же время я не думаю, что Джеймс мог намерено причинить вред своему сыну Гарри. Джеймс был солдатом на войне, где во главе оппозиции стоял единственный в Великобритании известный змееуст. Когда он услышал змеиную речь в своем доме, среагировал на инстинктах. На мгновение Джеймс подумал: «что, если Гарри не мой сын, а Волдеморта». Лили, в свою очередь, отреагировала на угрозу со стороны Джеймса, и вот уже разгорелась “Третья

137/159

мировая”.

Я действительно считаю действия Лили в ту ночь, когда она погибла, самоубийством. Она не подняла палочку для своей защиты, не заблокировала дверь мебелью, не вылезла из окна; она даже не спряталась за дверью с метлой Джеймса в руках, чтобы ударить Волдеморта по голове, и вообще ... ничего не предприняла. На самом деле она даже не пыталась спасти свою жизнь, лишь умоляла. Она была матерью, которая защищала своего ребенка, но не сражалась с врагом. Почему? У меня есть теория, которую я буду развивать в следующих главах.

В каноне, если один волшебник дает другому Нерушимую клятву, ее обязательно должен скрепить третий волшебник своей палочкой. Тогда, как Гарри оказался спасен естественно возникшей Нерушимой клятвой?! Это объяснение противоречит канону. Оно всегда казалось мне жалкой попыткой сделать Снейпа скрытым положительным героем. Я не признаю это, потому что для меня действия Лили имеют смысл лишь в том случае, если она знала, что ее смерть спасет жизнь ее сына.

Ну, теперь вы знаете о моих безумных мыслях больше, чем вы когда-либо хотели знать.

Леди Кали

138/159

Глава 10а.

Однажды утром, через пять дней после того, как я понял, что моя мама покончила жизнь самоубийством, я сидел накрытый через голову одеялом, в обнимку с подушкой и с зеркалом Сириуса в руках. Это положение странным образом напомнило мне о том, как я ухитрялся готовить уроки в доме Дурслей, но их дом с домом Томаса отличались как небо и земля. Дурслей не волновало насколько хорошо я выспался ночью. Они предпочитали держать меня голодным и измученным. Кроме того, они не хотели, чтобы я читал всякие умные книги, особенно волшебные. Правила там существовали лишь для их собственного удобства и чтобы помучить меня. Здесь же, под крышей кузена Томаса, правила существовали только для моего блага.

Одно из правил было лечь в постель к 9:30, потому что в десять часов свет выключали. Для пятнадцатилетнего парня ложиться спать так рано было чересчур, но после приема вечерних зелий я отключался уже к девяти часам. Все верно, эти зелья действовали на меня как снотворное. Я закрыл глаза и, глубоко вздохнув, сосчитал до десяти, чтобы успокоить сердцебиение без нужных зелий. Но отказываться от зелий - все равно, что играть в русскую рулетку, особенно когда у меня на запястье этот «браслет крови» для медицинского контроля. Если Томас узнает ... я содрогнулся. Мне придется потом выпить все зелья на тумбочке, лечь спать и надеяться, что утром никто ничего не заметит.- Сириус Блэк, - сказал я, глядя на свое отражение в зеркале. Целая минута прошла, прежде чем по зеркалу прошла рябь и появилось его улыбающееся лицо.

- Слава Мерлину! Я как раз собирался позвонить тебе. Послушай, мне нужно твое мнение, - сказал он, а я, глядя на него, пытался понять, что с ним не так. Лицо Сириуса было чистым, гладко выбритым и в целом он выглядел более здоровым, чем прежде. Но не это заставило меня пристально разглядывать его. В его внешности было что-то новое, но я все никак не мог понять, что именно. И вдруг меня озарило.

- Что с твоими глазами?

- Цветные контактные линзы, - сказал он, затем повернулся так, чтобы я мог видеть его в профиль. - Как ты думаешь, мне идет? Я не был уверен в выборе карих линз, но Гермиона говорит, что с ними я похож на ее мать. Мои волосы немного светлее, но я хочу выглядеть не как брат ее матери, а как ее двоюродный брат. Думаешь, это сработает?- Двоюродный брат? - Спросил я с любопытством. Гермиона давно говорила, что Сириусу нужна новая личность, но тогда я не расспросил ее подробно, так как даже с Лолли, которая постоянно проверяет наши письма, это могло быть опасно.

- Малькольм Блейк, - «представился» он, слегка поклонившись, - двоюродный кузен-маггл Гермионы. - Он повернул зеркало, чтобы я мог рассмотреть всю комнату за его спиной. Затем Сириус показал мне крупным планом маггловскую фотографию человека с блестящей улыбкой на лице, которым, как я сразу понял, был сам Сириус в молодости. Он был одет в темносерые джинсы и темно-бордовую рубашку в стиле семидесятых, которая выглядела бы уместно даже в гардеробе Дамблдора. На руках у Сириуса-Малькольма сидел румяный младенец. Сначала я подумал, что этот ребеночек и есть я, но присмотревшись, заметил, что на заднем плане палата в маггловской больнице. Он снова повернул зеркало, чтобы показать мне семейную фотографию с тем же мужчиной, но на этот раз рядом стояла семейная пара постарше него. На коленях у женщины сидел кудрявый малыш. Тогда я понял: это были семейные фотографии Гермионы, и каким-то образом на всех них оказался и молодой

139/159

Сириус.

- Как?

- Небольшая склянка «особого» зелья и некий, знающий все о фотографиях дед Гермионы. Человек этот, если спросишь у меня, – самая настоящая темная лошадка, но в фотографии он настоящий гений. Эта затея заняла немного больше времени, чем мы изначально планировали, потому что ей пришлось доставать негативы из семейного архива. Гермиона удостоверилась, что у нас есть все негативы и копии фотографий, после чего пришлось обливиейтить ее деда. Это не по-джентльменски, я знаю, но нам надо думать о тех, кто придет искать меня. Надеюсь, Обливиейта будет достаточно, чтобы обмануть любого сыщика. Я не могу долго колдовать, - сказал он, пожав плечами, - но это небольшая цена за то, чтобы гулять на свободе. Понятно. Я когда-то был готов полностью отказаться от магии, лишь бы сбежать от Дурслей и Дамблдора.

- Ты сказал, что тебе нужно мое мнение, - напомнил я ему, прежде чем мы снова отвлеклись на посторонние темы.

Задумавшись, он отвернулся от зеркала. Зашуршали бумаги, затем он откинулся назад с журналом в руках. Он открыл его на какой-то странице с изображением собаки в правом верхнем углу и поднес его поближе к зеркалу, указывая мне на фотку кровати. Я моргнул, пытаясь понять, зачем он мне это показывает. Собачья кроватка? Снова посмотрев на указанную фотографию, я попытался проанализировать увиденное: кроватка совсем простая – высокое изголовье, довольно низкая доска в ногах; посередине всего две доски, - достаточно, чтобы удержать матрас и простыню на месте. Все сделано из темной древесины. - Для Гермионы, - сказал он ошарашив меня. Я думал, что он выбирал кровать под себя. – Я арендовал место на пляже ... Ладно, я планирую сказать ей, что это для моей гостевой комнаты, но это действительно для нее. Ей будет нужно куда-то отправиться следующим летом отдыхать. - Он пожал плечами. - Я знаю, что это странно, ведь мы с ней никак не связаны. Я имею в виду, что мы могли бы быть, учитывая то, как моя семья обошлась со мной, но я, вероятней всего, ничего не буду предпринимать. – Он состроил задумчивое выражение на лице. – Пятнадцатилетней девушке не придется снимать себе квартиру. Я не говорю, что она не сможет. Она справилась бы с этим и одна, но это как-то неправильно. И я подумал, почему бы не купить для нее простую кровать и поставить в гостевой комнате, добавить пару книжных полок, может быть, еще письменный стол. Я прочитал закон о домашних животных, прежде чем арендовать то место. Косолапсус ( в ориг. – Крукшанкс) не будет проблемой. У Гермионы будет своя ванная комната. Есть даже частный пляж. Она говорила, что хотела бы следующим летом быть ближе к Кембриджу. - Я старался скрыть свой шок, делая безразличную мину. Гермиона никогда не упоминала, что хочет быть рядом со мной следующим летом. Она говорила Сириусу что-то о том, что планирует следующим летом жить вместе со своей семьей. - Это немного далеко, но есть регулярное железнодорожное сообщение. Лично я не вижу разницы между здешними библиотеками и теми, что в Кембридже, но если она не прочь потратить целый день на поездку, это не так уж далеко.- Звучит здорово, Сириус. – У меня заболело в груди, как будто Хагрид сжал меня в своих объятиях. Я закрыл глаза, пытаясь размеренно дышать и продержаться еще немного без зелья.

- Гарри!

Я открыл глаза из-за тревожного голоса Сириуса.- Я в порядке.

- Нет, ты не в порядке. По правде говоря, ты должен был провести весь последний месяц в Сент-Мунго. Твоего лечения там было недостаточно, чтобы так поспешно покидать больницу. Но и оставаться там было бы большим риском

140/159

для твоего здоровья, чем альтернатива отправиться к ... твоему кузену. Я слышал также, что ты все еще борешься с лихорадкой.- Это просто побочный эффект от зелий, - сказал я. Сириус поджал губы.

- Может быть.

- Кто тебе рассказал о лихорадке? Гермиона?- Твой опекун. Кажется, мы с ним, наконец-то, пришли к обоюдному согласию: ты должен выздороветь и остаться здоровым навсегда. Кстати об этом, разве ты не должен уже спать?

- Не могу, - пробормотал я, хотя хотел сказать „не хочу”. Не для того я звонил ему.

- Не можешь или не хочешь?

Раскусил.

- И то и другое. - Маска, которую я всегда носил, когда разговаривал с Сириусом, соскользнула с моего лица, раскрыв ему мою внутреннюю суматоху. - Почему ты не сказал мне, что мой отец пытался убить меня? – Смог лишь прошептать я.

141/159

Глава 10б.

Сириус отшатнулся от неожиданности и чуть не упал со стула.- Хвост? - Спросил он, смирившись с неизбежным фактом. Я кивнул.

- Я все еще не могу поверить, что ты швырнул ребенка через дверь. Ты мог убить меня тогда, Сириус!

- Вряд ли. К тому времени ты левитировал все, что тебе попадало в поле зрения, в том числе и самого себя. Впервые ты отлевитировал себя, поплыв вверх ногами и посасывая пальчики ножек. Ты натыкался на все вокруг, а бедная Лили в панике разбрасывала мягкие подушечки на полу. Нахмурившись, я обдумал эту новую информацию. - А я думал, что детская стихийная магия не проявляется до пяти или шести лет.- Это в среднем, - сказал он мягко. – У некоторых она проявляется позже, у других - раньше. А ты сделал это в первый раз, когда тебе было около шести недель. Лили так волновалась. Целители рассказали ей всю эту чушь о недоношенных младенцах и сквибах. Когда ты родился, был таким маленьким, что ей пришлось подогнать под тебя детскую одежду чарами. Я помню все это так хорошо, как будто все случилось вчера. Лили сняла погремушку с ножки твоего единорога, чтобы искупать тебя. Она оставила погремушку на кухонном столе. Но к нашему удивлению, погремушка прилетела к тебе прямо в раковину, - сказал он с тоской. - Лили и Джеймс так гордились тобой, мы все гордились. Он сделал паузу.

- Я думал, что был доношенным ребенком, – пробормотал я. Он покачал головой.

- Ты должен был родиться шестого сентября. Я помню, как Лили поглаживала свой живот и шептала, что тебе нужно родиться пораньше, иначе будешь самым старшим среди своих однокурсников.

Может быть, я внимал слишком хорошо.

- Мы все отправились в Сент-Мунго к Алисе Лонгботтом, чтобы увидеть ее сына, что родился накануне. Алиса окинула Лили загадочным взглядом и тут же позвала целителя. Ты родился незадолго до полуночи. - Его голос дрогнул. - Джеймс не находил себе места от волнения, говорил, что должен быть рядом с вами и попытался войти в операционную. Неожиданно вечно стеснительный Ремус проявил инициативу и позвал Альбуса, чтобы вразумить его. Оглядываясь назад, я понимаю, что он должен был позвать Минерву, а не директора. Джеймс не слишком хорошо воспринял присутствие Альбуса. Они чуть не подрались прямо в холле. Тут как нельзя кстати пришел целитель и объявил, что вы с матерью в порядке. Не настолько, как все надеялись, и тебе нужны были некоторые зелья, но в целом ничего страшного. Сириус сделал паузу, а я в это время переваривал его рассказ. Часть меня задавалась вопросом, почему мать родила меня преждевременно. Это произошло по естественным причинам или было кем-то инициировано? Учитывая, что гласит пророчество, кто-то мог подстроить все это, потому что 30-е нельзя было точно интерпретировать как «на исходе седьмого месяца». Если они поверили в бред, что изрекла Трелони и убедились, что она в своем «пророчестве» использовала Грегорианский календарь, то это вполне возможно. Однако раз мою маму в Сен-Мунго не проверяли на наличии посторонных заклинаниий и зелий, мы об этот никогда не узнаем. Тем не менее, я удивлен. Очень удобно, что мы с Невиллом родились 30-ого и 31-ого, соответственно. Слишком удобно.

- Невилл тоже родился преждевременно? Рассеянно почесав подбородок, Сириус наклонил голову и закрыл глаза.

142/159

- Не думай так плохо обо мне, - сказал он несколько минут спустя. - Моя память, конечно, немного дырявая, но я помню, как Фрэнк стонал, что ребенок не торопится родиться.

- Ты все еще не ответил на мой вопрос, - тихо сказал я. - Мой отец пытался убить меня?

- Я знаю, что Лили так думала, но мы не знаем, с чего началась ссора, только ее результат.

Он сделал паузу.

- И ты не можешь мне больше ничего рассказать из-за этой идиотской клятвы, - сказал я, прежде чем он снова начал оправдываться.- Не приписывай на мой счет того, что я не говорил, - сказал он мягко. - Есть много фактов, которых я просто не знаю. Потому что я был слишком труслив, чтобы спросить. Ты когда-нибудь спрашивал своего кузена Томаса, - он поморщился, как будто мысль о моем опекуне причиняет ему боль, - почему он рассказал мне, как избавиться от портрета моей матери? - Он сказал, что это компенсация, - ответил я, с содроганием вспоминая, каким тоном это было сказано.

Сириус наморщил лоб и кивнул.

- В детстве, когда вся семья Блэк собиралась на каникулы, мои дядюшки рассказывали нам перед сном истории о Хогвартсе. - На его губах появилась задумчивая улыбка. - Оглядываясь назад, я думаю, что это был единственный раз, когда мы могли быть семьей. Дядя Шарлюс, твой дедушка, выпросил у моего дедушки через камин наши спальные мешки. Я помню, что мы все забегали, стараясь занять мешок, который ближе к камину. Для младших это было невозможно, потому что место рядом с камином всегда было занято старшими. Младшим приходилось спать рядом с дверью, а остальным – между ними. Что-то было связано с ванной, - он вздрогнул, - не могу вспомнить. Там или нет? - Пробормотал он, вызвав у меня тревогу за состояние его здоровья. Интересно, кто в этом виноват? Дементоры или то, что Барти называл «безумием Блэков»?

- Не дави на себя.

- Воспоминания всплывают и блекнут, - сказал он, пожав плечами. – На чем я остановился?

- Почему Томас ненавидел твою маму, - подсказал я.- Все ненавидели мою маму. Даже ее родственники. Дядя Сиг рассказывал нам истории о Хогвартсе. Голос отца звучал как-то по-другому, когда он говорил о школе. Счастливее, веселее. – Его взгляд стал мечтательным. - Живее, - прошептал он. - Я помню, как однажды мы с Регом играли в гоблинов. Я не уверен сколько нам было тогда, но это было до Хогвартса. Я был все еще маленьким, но говорил всем, что уже большой мальчик, потому что был выше Кричера ростом, или это было раньше? Не помню. Во всяком случае, мы сидели там и внезапно мой отец закричал. Похоже, он умирал. Кричер появился в комнате, схватил Рега и исчез. Затем объявился дядя Сиг. С ним было несколько человек. Кто, я не помню точно. Они отослали меня в спешке к дяде Сигу домой. Следующие несколько месяцев мы с Регом провели, «кочуя» между семьями - грязный маленький секрет Блэков. И я навсегда возненавидел Кричера за то, что он оставил меня, забрав только моего брата. Я прикусил язык. Домовик не мог сделать этого, хотел сказать я. Однажды я спросил у Добби, могут ли они аппарировать с „пассажиром“. Вопрос озадачил его на несколько минут, он ответил, что это возможно, но большинство эльфов не могут забрать с собой больше одного человека. Добби никогда не отвечал мне, когда я спрашивал его, сколько человек может перенести он. Вместо этого я сменил тему.

- Почему кто-то из Поттеров встречался с семьей Блэк? - Спросил я с искренним

143/159

любопытством.

- Потому что к тому времени дядя Шарлюс и Джеймс были последними Поттерами.

Ой. Вернемся к началу.

- Что, неужели ты не спрашивал у моих родителей? Если не хочешь, можешь не говорить, - поспешно добавил я. Я знаю, это личное. Он вздохнул.

- Гарри, тебе не надо никого просить рассказать о твоих родителях. Мне жаль, если я заставил тебя почувствовать себя неловко. Я знаю, что и я, и Ремус поступили не так, как следовало друзьям твоих родителей. Мне трудно выразить словами свои чувства. Я был ближе к Джеймсу, чем к собственному брату, но ты имеешь право знать правду. Клятва, которую я давал, была лишь для того, чтобы скрыть ... - он пытался договорить несколько раз, прежде чем нашел лазейку в условиях обета, - твои проблемы с неким языком.- Только мои, не моей матери?

- У Лили тоже были эти проблемы?

Поджав губы, я подумал, а стоит ли мне рассказывать ему о воспоминаниях Хвоста. Он уже знает, что Петтигрю был моим единственным источником информации о родителях, но, вероятно, думал, что я получил от него письмо или Хвост как-то рассказал мне о них лично. После дементоров Сириуса нельзя было назвать полностью разумным человеком. Сможет ли он справиться, узнав о том, что она была змееустом кроме всего прочего? Нет, - решил я. - Змея Снейпа рассказала мне о ней.

Моргнув, он откинул голову назад и захохотал.- Это так несправедливо.

- Его зовут Франклин, его первый владелец бросил его в парке. Мама нашла его и отдала Снейпу.

- Так похоже на Лили. Ты действительно хочешь узнать, Гарри? Когда я утвердительно кивнул, он встал. Изображение на зеркале задрожало, когда он пресек маленькую квартиру и отправился на кухню. Интересно, где он проживает сейчас? Гермиона говорила, что где-то рядом с морем. С ограниченной магией он казался мне счастливее. Гермиона сказала, что зачислила его на курсы кулинарии. Когда он включил газовую плиту и наполнил чайник водой из крана, я понял, что все это помогло ему арендовать прекрасную квартиру рядом с пляжем. И, что поблизости есть много ресторанов, поэтому он не голодает.

Капли воды упали на зеркало. Он положил его на прилавок и отвернулся. Чайник вздрогнул, когда он поставил его на плиту. Затем взял зеркало и нахмурился, увидев на нем капли воды.

- Извини, - пробормотал он и вытер его об штанину. Затем Сириус приподнял зеркало и сел за небольшим двухместным столом. - Ты когда-нибудь был влюблен, Гарри? – Спросил он. Должно быть, ответ был написан на моем лице, потому что он улыбнулся. - В кого?- В Чо и в Парвати.

Представил себе Гермиону в белом сарафане у меня на коленях, и мои уши загорелись.

Сириус поднял бровью.

- Кто-нибудь еще?

Я строго посмотрел на него.

- Не смей говорить ей.

- Гермиона!

Он выглядел так, словно Рождество и его день рождения наступили одновременно.

- Не надо, - я сделал паузу, пытаясь найти правдоподобную угрозу. К

144/159

сожалению, ничего не приходило в голову. - Конечно, я думаю, что она хорошенькая, но это Гермиона, она друг, и я на самом деле не думаю о ней как о девушке. Она выглядит очень красиво и все такое, но я знаю ее настоящую. Он рассмеялся.

- Я все время пытаюсь сказать ей, что она не такая же привлекательная, когда ее нос вымазан чернилами. - Он протрезвел. - Я понимаю, о чем ты говоришь. Есть разница между „заценить девушку” и „начать встречаться с ней”. И так, два раза влюблен и один раз заценил своего друга. Технически я был три раза влюблен, но не стал поправлять его. Чайник засвистел. Оставив зеркало на столе, Сириус встал и пересек комнату. Он вытащил из шкафа кружку с крючком, насыпал в сетчатый фильтр чайные листья. Затем снял чайник с огня и вылил кипяток на них. Выключив плиту, он вернулся к столу с кружкой в руках.

- Прости, - сказал он, зевая. - Чо и Парвати. Они нравились тебе одновременно?- Не совсем. Чо мне нравилась с ноября, а затем я начал замечать Парвати прямо перед Балом.

- Они были скоротечными незначительными увлечениями: всего на несколько месяцев, и все было кончено. Это нормально. Когда Джеймс запал на Лили, это было навсегда. В те времена, все в нашем общежитии меняли подружек чаще, чем носки, но не Джеймс. Он немного флиртовал с девочками, но как только в поле зрения попадалась Лили, не отрывал от нее взгляда, а она открыто презирала его в течение шести лет. Лили была его одержимостью.- Выходит, что отец был навязчивым ухажером мамы?- Не совсем. - Его кружка опустиласьна стол. - Мои воспоминания отрывочны в лучшем случае, я не всегда могу отличить свои реальные воспоминания от кошмаров. Многие из них едва держатся в моей памяти несколько дней. У Гермионы были книги по психологии. Думаю, она верит, что если у меня будет достаточно информации, я смогу все исправить. – Он вздохнул. - Иногда я думаю, что Джеймс был одержим. А иногда считаю, что его влюбленность естественным образом превратилась с течением времени в настоящую любовь. Я хотел бы сказать тебе точно, как все было на самом деле, но не могу, потому что, честно говоря, я сам не знаю. Оглядываясь назад, я понимаю, что их отношения я воспринимал как символ всего того, за что мы боролись. Магглорожденная и чистокровный любят друг друга и счастливо живут в любви, как говорят магглы. Я никогда не спрашивал, почему Джеймс отменил свадьбу или почему он передумал. Я видел их счастливыми и влюбленными и это было все, что мне хотелось знать.

Когда я заметил страдальческое выражение на лице Сириуса, то понял, как дорого обошлось ему рассказать мне правду. Ему нужна была ложь так же, как Гигантскому Кальмару вода. Ложь держала его мир в равновесии, а его разум стабильным. Я, тем временем, хотел правду. После четырнадцати лет лжи о моей семье, я чувствовал, что заслужил правду, но не такой ценой. Вместо того чтобы надавить на Сириуса, я решил сменить тему и улыбнулся ему. - Спасибо, что рассказал. Кстати, как тебе жить на пляже? Я никогда не бывал сам, но слышал, что там очень весело.

Улыбка промелькнула на его губах.

- Здесь замечательно. Тепло и солнечно, - ну, по сравнению с Британией. И девочки... - он замолчал с мечтательным выражением лица. В течение следующих десяти минут Сириус думал о маггловских девушках в бикини, о теплой погоде и о кафешках на пляже. Затем он взглянул на настенные часы. - Прими свои зелья и ложись спать.

- Ты говоришь как Томас, - проворчал я, уже нашарив рукой первую склянку.- Не могу поверить, что я это говорю, но это хорошо, - сказал он, когда я вынул пробку. Откинув голову назад, я выпил зелье, поморщился и потянулся ко

145/159

второй склянке. Голубые глаза Сириуса проследили, как я проглотил его, и он улыбнулся. - Спокойной ночи, Гарри, - сказал крестный, подходя к зеркалу. Его большой палец прижался к стеклу. - И Гарри, я могу закрыть глаза на этот раз, но если ты еще раз перестанешь принимать вовремя свои зелья, чтобы поговорить со мной, я все расскажу Томасу. Даже если мне придется похитить Малфоя и использовать его в качестве совы, я это сделаю. Понял?- Да, сэр, - пробормотал я, когда почувствовал, как тяжелеют мои веки. Зеркало выскользнуло из моих пальцев и меня затянуло в царство Морфея.

146/159

Глава 11а.

За день до того, как Хогвартс-Экспресс покинул Кингс-Кросс без меня и через семь дней после того, как я узнал, что моя мама знала о том, что Петтигрю - УПС, я сидел у себя в гостиной, с блокнотом и шариковой ручкой в руке. После долгой недели, проведенной за исследованием фамилий Трех Графов Магии и пересмотра своей старой теории, я выяснил, что титул Томаса не мог быть новосозданным и, что Дамблдор сознательно лгал об этом Визенгамоту. Впрочем, он не в первый раз лгал, и я сомневался, что это отпугнет Фаджа. Перебрав гору информации, я получил больше вопросов, чем ответов. Тем не менее, я кое-что понял: если мой кузен не вникнет в образ мышления Дамблдора, очень маловероятно, что он сможет грамотно предостеречься от новых ловушек, учитывая, во сколько из них Томас угодил во время последней войны.

Как бы заманчиво ни было, я не стал тратить все свое время на изучение прошлого. Вместо этого я взял несколько книг о деревообрабатывающей и мебельной промышленности, которые Барти оставил на моей тумбочке. Потом переоценил свой проект IOWL и заполнил нужные для декабрьских сессий Wenlock-документы, которые Томас и Барти должны были подписать. Также я поговорил с Дайфи о воспоминаниях, причем надоел ей настолько, что она просто отползла от меня. Попробовал поговорить о них с Хедвигой, но она игнорировала каждое мое слово, ухаживая за моими волосами, напоминая мне назойливую миссис Уизли. Потом я допрашивал Сириуса и записывал все магические упражнения, которым меня обучали Томас с Барти, и даже упражнения по обработке бобов, которых я презирал с такой же страстью, как и Драко Малфоя с Дамблдором. Кстати, мне бы очень хотелось увидеть выражение лица дяди Невилла - Алджи, если бы он «случайно» сжег его хохолок. Этот „мужественный“ человек думает, что имеет полное право бросать своего племянника в окно. Хотя я отвлекся от темы, но между тем нашел даже возможное решение для моего аляповатого вывода. С логической точки зрения я понял причину, по которой Томас принципиально не экспериментировал дома: все дело в Барти. Но я-то не Барти. После диагноза, что поставил Алекс, мне нужно было как-то отвлечься, чтобы не думать о травмах, которые сократили мою жизнь почти вдвое. Тренировка с превращением коробок из-под обуви в восковую дощечку для письма с острой палочкой была забавной: она не позволяла мне слишком много думать о диагнозе, кроме того это было лучше, чем просто сидеть и набивать свою и так трещащую от избытка информации голову, особенно, если мне не разрешали использовать ее. Мне сейчас как никогда были нужны мои проекты, ибо они – единственное, что удерживало меня в здравом уме.

Я также знал, что Алекс не планировал назначать мне постельный режим для следующего этапа моего лечения, который он перенес со второго сентября на шестнадцатое. Но это не имело особого значения. Он сказал, что категорически запрещает мне подниматься по лестнице в течении как минимум недели после каждой сессии лечения, что уже было проблемой, поскольку я работал над своими проектами не только в школьной комнате, но и в лаборатории зелий, а также в сарае с садом. К счастью, я нашел выход из ситуации. Первой мыслю было подсыпать Томасу в чай не обнаружимое зелье, которое заставит его забыть, что его драгоценная библиотека находится выше моей спальни, и быстро выложить свой план действий. Но я быстро отмел этот безумный вариант и решил, что лучше давить на жалость к бедному сиротке, чем вынашивать идею обмануть крайне параноидального человека, который сперва проклинает,

147/159

а затем уже спрашивает.

Я нервно взглянул на часы над мантией: без пяти два. Лолли дала мне их через два часа после того, как я позволил ей просмотреть воспоминания Петтигрю и передал ей короткую записку для Томаса. Может быть, я должен был попросить что-то другое, кроме «часов», но я не знал, что еще можно попросить. Воспоминания сказали более чем достаточно. Глубоко вздохнув, я сосредоточился. Это обещало быть самым трудным разговором в моей жизни, но и самым необходимым. Лолли была права: нам нужно было поговорить, но это не значит, что мне нужно начать разговор с самой сложной темы. Может быть, если бы я предварительно готовился к этому разговору, все было бы не так уж плохо. Я собрал свое мужество и сделал шаг вперед. Расправив плечи я постучал пальцами в дверь.- Войди, - сказал Томас, прежде чем дверь распахнулась. - Подожди перед камином, - приказал он, когда я пересек порог. Страх, накопившийся у меня в желудке, ледянымы пальцами подкрался к моим рукам. Чувствовалось это в десять раз сильней присутствия дементора, заставляя меня задаться вопросом, неужели я себя настолько сильно накручиваю или мои ощущения вполне реальные. Закрыв глаза, я погрузился в медитацию, вызвав в сознании образ теплого очага и поднял свои окклюментивные щиты. Стремление убежать исчезло, и мои худшие воспоминания остались прочно запертыми за щитами. Когда я удостоверился, что могу держать щиты, не распыляя внимание, открыл глаза. Я осмотрел комнату в поисках дементора, но его здесь не было. Вместо этого я обнаружил Томаса, что сидел, сгорбившись за маленьким столиком в дальнем конце комнаты, у двери, ведущей в застекленную консерваторию. Он поднял палец в знак предупреждения и слегка повернулся, перестав загораживать собой висящий над столом маленький обсидиановый обелиск высотой с мою руку. Взмахом своей палочки он активировал руны вокруг его основания. Еще один взмах - и в воздухе над обелиском появились новые руны, а затем они переставились местами.

Очевидно довольный результатом, Томас кивнул. - Лолли, когда закончишь запись данных, верни это в хранилище и запри там. Используй свою кровь, - сказал он, бросая на меня предостерегающий взгляд.- Конечно. - Она нацарапала что-то на длинном рулоне пергамента, затем телепортировала обелиск щелчком пальцев. Чувство присутствия дементора тут же исчезло. Она проницательно посмотрела на Томаса. - Я пошлю Нэта с едой, попробуйте что-нибудь съесть. - Когда Томас начал протестовать, она подняла руку. - Я знаю, хозяин. Проведя последние четыре часа с этой штукой, мне тоже не хочется есть, но мы оба использовали много волшебства. Если мы не будем питаться, завтра будем не дееспособны. - Она взглянула на меня. - И вы тоже должны поесть, прежде чем принимать свои дневные зелья, а не после, как вы сделали вчера.

Я покраснел.

- Извини, я забыл.

- Понимаешь, это не должно повториться, - сказала она с приторной улыбкой, которая обещала мне большие проблемы, если я не последую ее указаниям.- Да, мэм.

- Позовите меня, если понадобится, - сказала она и исчезла.- Что это было? - выпалил я. - Эти чувства, которые я ощутил рядом с тем обелиском, напомнили мне ту ночь у озера, когда я спасал Сириуса. - Что может вызвать их, кроме дементора?

Томас пересек комнату и опустился в кресло. Он откинул свою голову назад и закрыл глаза.

148/159

- Полагаю, - сказал он после короткой медитации, которая длилась несколько минут, - он смертелен для дементоров.

Он шевельнул пальцами. Рулон пергамента, что принесла Лолли, молнией перелетел через комнату и приземлился у него на коленях. Томас развернул его и поманил меня ближе. - Эти руны здесь, - сказал он, указывая на последовательность, которую Лолли скопировала с объекта, - говорят, что это их дело, но ты никогда не должен доверять чему-либо, написанному на волшебном объекте. - Мы волшебники – большие параноики, причем все до единого. Чаще всего надпись представляет собою ловушку, побуждающую тебя использовать объект именно таким образом, который, вероятно, приведет к твоей кончине.

Запомнив эту информацию на будущее, я спросил: - Вы у Борджина и Беркса учились или делали это во время подготовки для мастерской степени?

Он прочел заклинание Патронуса, и когда серебристый волк свернулся за стулом, успокоился. Большинство людей полагали, что единственным средством лечения от влияния дементора был шоколад, но правильно скастованный Патронус действовал точно так же, если не лучше. По крайней мере, так говорилось в записке, которую я нашел на краю одной из настоящих книг Аластора Муди. Наблюдая за тем, как напряжение уходит из Томаса, пока он протирает ногой волка-патронуса, как будто он был настоящим, я задался вопросом, что лучше: патронус или шоколад. Первый, в конце концов, работал безусловно быстрее.

- Сядь, - сказал Томас, указывая на стул напротив себя. После того, как я сел с записной книжкой у себя на коленях, патронус сместился, и его хвост свернулся вокруг моей лодыжки. Теплота охватила меня. В некотором смысле это ощущение напомнило мне, каково быть защищенным впервые в жизни. - Прошу прощения, - сказал Томас. - Я должен был предупредить тебя, прежде чем подвергать тебя такому испытанию.

Мои глаза сузились, когда я понял скрытый смысл в егословах.- Зачем ты сделал это?

Он пристально посмотрел на меня.

- Мне нужно было увидеть твою реакцию.- Вам было любопытно, - обвиняюще сказал я.- И это тоже. - Мне нужно было знать, думал ли ты над тем, когда нужно использовать Окклюменцию, до или после того, как призвал Патронус.- Зачем?

- Прежде всего, это означало бы, что ты научился думать, перед тем, как действовать. Это также означает, что ты уверено пользуешься Окклюменцией.- Но я не так уверен.

Однако Томас покачал головой, печально улыбаясь. - Твои инстинкты говорят иначе. Ты даже не подумал скастовать Патронус, не так ли?

Я стиснул зубы, разозлившись на всех в тот момент: на себя - за то, что не среагировал так, как было нужно; на Барти – за то, что он приучил меня „сначала изучить заклинание как следует, а потом уже колдовать”; и на Томаса - за этот идиотский тест, который вывел меня из себя. - Я все еще не понимаю, почему вам нужно знать, как бы я отреагировал, - сказал я.

- Северус Снейп покинул Орден через несколько дней после того, как тебя госпитализировали. - У него бессрочный контракт с Хогвартсом, поэтому он все еще числится профессором Зелеварения, но я потерял своего информатора в стане Дамблдора. Держать Северуса в Хогвартсе важнее, чем в Ордене, Гарри. Мы все еще находимся в состоянии «холодной войны», но это в конечном итоге

149/159

изменится. Когда это произойдет, любой, кто связан с моими известными последователями, не исключая и тебя, может попасть под удар. Мои глаза расширились от ужаса. В глубине души я знал, что такая вероятность существует, когда пошел на сделку с Томасом, но искренне считал, что члены ордена Феникса не зайдут так далеко. Они защищали таких людей, как Гермиона. Они не причинят ей вреда, особенно, если я останусь нейтральным. - Но я же в нейтралитете.

-Ты также мой наследник. Ненависть не меняет твою кровь, Гарри. Выбирая между нами двумя, ты более уязвимая цель, слабое место, которое я все равно не могу себе не позволить. Если этот конфликт обострится, они могут нацелиться на тебя, чтобы добраться до меня. Ты в безопасности под моей Защитой, но твои друзья - нет. Хотя у меня есть серьезные сомнения в твоей дружбе с Невиллом, - я пристально смотрел на него, - я боюсь, что если что-нибудь случится с Гермионой, ты будешь действовать по своему плану.- И чья это вина? Вы поклялись, что поможете мне, но все, что вы делаете, это заставляете читать книги и слушать лекции. Мне нужно ...- Исцеление твоего разума может занять годы, ты знал это прежде, чем связываться со мной. Нет легкого пути. Нет таких целительных ритуалов или зелий, которые могли бы обратить вспять все твои травмы. Твои исследования в области Окклюменции прогрессируют с удивительной скоростью для того, кто не учится у мастера-легилимента.

Закатив глаза, я сухо сказал:

- Я живу с мастером-легилиментом. Я должен прогрессировать быстрее. Томас устало посмотрел на меня, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. - Магия разума может быть чрезвычайно напряженной для организма. С первого дня ты был магически и умственно готов к более интенсивным занятиям, но мы также должны учитывать твое слабое физическое здоровье. Например, один сердечный приступ может заставить твой прогресс в лечении откатиться назад на месяцы, если не годы. А если будешь загонять себя, это может кончиться летально для тебя. Я хотел дать тебе как можно больше времени, чтобы исцелиться, насколько это возможно. Я также почувствовал, что научить тебя более глубокой ментальной магии было бы легче, если бы мы оба жили комфортно в одном доме. Это одна из причин, которая вынудила меня остаться с тобой в Сент-Мунго, даже после того, как Барти использовал novam vitum. Однако у нас нет так много времени. Я соединил твой разум воедино, но это временное решение, поэтому мы должны повторять процедуру каждые шесть месяцев до тех пор, пока ты полностью не исцелишься. В случае эскалации войны, в чем я твердо уверен, есть шанс, что, если временное соединение осколков твоей личности обратится вспять, я не смогу быть рядом вовремя. Я чуть не прокусил свой язык. Конечно, противостояние обострится. Дамблдор и Томас давно отказались от мирного разрешения конфликта, и произошло это за несколько лет до моего рождения. Я хотел показать пальцем на зачинщика конфликта и громко прокричать его имя, но не стал. Если бы я потерял контроль над своими эмоциями, Томас никогда не ответил бы на мои вопросы.- Я показал тебе этот обелиск по двум причинам: во-первых, это позволило мне смоделировать атаку Легилименцией, контролируя твои жизненные показатели. Сердечный ритм и кровяное давление остались в пределах нормы, а это значит, что ты готов к более интенсивным занятиям. В худшем случае здесь могут появиться дементоры, охраняющие периметр. Использование дементоров в качестве персональных охранников - это крайняя мера, которую я не считаю нужным предпринимать, но я предпочел бы быть готовым даже к такой ситуации, чем быть пойманным, не зная последствий.- Как насчет Барти? - спросил я, внимательно посмотрев на него. Томаса сжал губы в тонкую линию и отвел взгляд. Я округлил глаза от ужаса, когда понял его

150/159

молчаливый ответ. Если Томасу понадобятся дементоры для охраны своего дома, значит, Томас, скорее всего, серьезно ранен, а Барти уже мертв. Сжав кулаки, я мрачно кивнул. - Я понимаю, вы никогда не отвечали на мои вопросы, - начал говорить я, чтобы отвлечься от горьких мыслей, - но кто сообщил вам, что руны могут лгать?

- Дамблдор, на самом деле. - Когда я приехал в Хогвартс, я стал грязнокровкой Слизерина. Некоторые из моих соседей поверили в обратное, после нескольких демонстраций парсельтанга, но другие ... Они дошли до того, что стали уважать мою силу. Сейчас они даже принимают меня в свой социальный круг, хотя я не скрываю от них свое смешанное происхождение. - Но в начале они меня ненавидели .

- Как Малфой ненавидит Гермиону? - спросил я с любопытством.- Может быть. - Скажи мне, Гарри, молодой Малфой цепляется к каждому магглорожденному в Хогвартсе или только к ней? Я хотел выпалить: „конечно, к каждому магглорожденному“, но быстро понял, что это не так. Дин никогда не знал своего отца, но он называет себя магглорожденным.

- Я не видел его с кем-нибудь из других магглорожденных в одиночку, - сказал я, давая себе некоторое пространство для маневра. Это же Малфой! Конечно, он должен цепляться ко всем магглорожденным. Но он этого не делал. - По правде говоря, молодой Малфой слишком ревнив. Еще первогодкой, магглорожденная Гермиона, абсолютный новичок в волшебном мире, била его по успеваемости в каждом предмете. В мизинце у этой девушки больше таланта, чем у Драко Малфоя во всем теле. Она также является могущественной ведьмой. Через несколько десятилетий она будет в состоянии соответствовать мне по мощи заклятий, если я не воспользуюсь парсельтангом. То же самое касается вас. Вы с ней оба особенные, а молодой Малфой - просто посредственность. Его отец, в ошибочной попытке мотивировать мальчика, убедил его, что он выше других по праву крови. И как будто всего этого мало, Гермиона также довольно привлекательна, в то время как большинство девушек из более старых семей, к которым его родители поощряют свататься, мягко говоря, дурнушки.- Значит, выходит, что Малфой ненавидит Гермиону, потому что она красивая? Это же глупо.

- Я говорю, что он бы ненавидел ее меньше, если бы она была похожа на Паркинсон. Даже если бы она не была магглорожденной, он все равно ненавидел бы ее. Однако магглорожденная лучше него, при этом она даже не полукровка. А что еще хуже, в его глазах, так это то, что она еще и девушка. - Теперь представь себе, что твоя Гермиона делит комнату в общежитии с четырьмя Малфоями, и у тебя будет схожая с моим первым курсом ситуация. Сначала они презирали меня, но при этом они также оставались слизеринцами. На кануне моего первого Рождества в Хогвартсе один из моих соседей по спальне подарил мне якобы защитный амулет. Мой декан сразу конфисковал его и отдал Дамблдору для анализа. Несколько недель спустя, Дамблдор попросил меня остаться после урока и объяснил, что на самом деле делает амулет. Он защищал всех от меня.

- Значит, тот обелиск фактически не тюрьма для дементоров? Он облизнул губы.

- Нет, в данном случае, я считаю, что он работает именно так, и в конечном итоге убивает дементоров. Мне нужно сделать хотя бы один такой же и удостовериться, что он работает исправно. Если мне это удастся, я смогу решить несколько проблем.

- Какие именно проблемы?

- Я не должен говорить тебе об этом, Гарри, но полагаю, что знать побольше никому не навредит. Дементоры были созданы для битвы. Они - оружие, которое

151/159

в настоящее время контролируется министерством. Они могут быть полезными, но не перестают быть от этого чрезвычайно опасными. Если конфликт снова обострится, дементоров буду использовать либо я, либо министерство. Однако независимо от того, чьи приказы они будут выполнять, в конечном итоге дементоры будут освобождены от несения стражи Азкабана и, возможно, их количество увеличится. Но наступит время, когда они должны будут снова вернуться в клетку. Министерство может довольствоваться тем, что ограничивает их Азкабаном, но я не настолько доверяю им. Нэт появился с подносом, поставил его на стол и исчез. Не вставая с места, Томас вызвал небольшую тарелку с тушеной фасолью на тосте и высокий стакан малинового лимонада. Он отхлебнул напиток и мурлыкнул от удовольствия. - Как мне недоставало это, - сказал он с улыбкой. – Подумать только, я почти отказал Нэту, когда он попросил разрешения посадить малину. Ешь, пока Лолли не обезглавила нас обоих, чтобы не расстроить своего муженька. После того, как я забрал себе закуску, сел напротив Томаса и положил тетрадь на пол. Я надкусил тост и отметил, что хлеб свежий, а тушеная фасоль домашняя.

- Итак, что привело тебя сюда, Гарри? Я не против перерыва, но ты обычно не ищешь мою компанию.

Обдумывая, с чего начать разговор, я потягивал малиновый лимонад.- Я не знал, что лимоны уже созрели, – пробормотал я. Это было глупо. Лимонные деревья при должном уходе дают пригодные в пищу плоды круглый год.

- Это не так, посаженные Нэтом деревья не имеют себе равных и отлично подходят для хранения урожая, но ты вряд ли пришел сюда, чтобы обсуждать со мной лимоны.

Вспомнив, что мне нужна безопасная тема для начала разговора, я призвал свою записную книжку без палочки. На губах Томаса промелькнула улыбка. - Ты практиковался, - сказал он.

- Чтение о ежедневных бедствиях Невилла на уроках дает мне много стимулов, тренироваться, - сказал я, удаляя сложенные формы IOWL, которые я набивал между страницами своего ноутбука, прежде чем спустился вниз. Их я передал Томасу. - Я уже все обсуждал с Барти, но он сказал, что последнее слово за вами.

Бумага изогнулась, когда он развернул формы. Пока он доедал свой последний кусок тоста и перелистывал бланки, его брови поднималисьвсе выше и выше. - Четыре экзамены-плюс?* Это амбициозно. - Я проглотил свой протест, когда он поднял руку. - Я видел твой рабочий график, Гарри, как и твои результаты теста. Я считаю, что ты способен сдать эти экзамены и преуспеть. Я просто хочу убедиться, что ты понимаешь, каковы будут последствия. Плюс-экзамены в зельях, чарах и гербологии такие же, как экзамены по химии, физике и биологии, соответственно. Таким образом, они рассматриваются как научные дисциплины. И ты уже знаешь требования к экзаменам-плюс. Я готовился. Шесть предметов минимум, десять - максимум, в том числе и один экзамен по гуманитарным предметам, точным наукам и языку, а также два экзамена по магическим предметам. Это была очень странная система, в которой экзамен по чарам-плюс считался научным, потому что в него включали физику, но простой экзамен по чарам считался волшебством. Они также переименовали некоторые курсы и изменили другие, пока те не стали почти неузнаваемыми. Например, вместо того, чтобы предлагать экзамен по «Уходу за магическими существами», у них были просто «Магические существа». Экзамен теоретически охватывал все волшебные существа и предполагал необязательный „Уход“ для тех студентов, которые хотели взять IAWL для одного конкретного существа или для больше существ. Они даже не

152/159

предложили DADA, мой любимый предмет. Вместо этого каждая школа требовала от первого до третьего года базовой магической защиты, которая охватывала оглушители, щиты, чары разоружения, и волшебные существа, такие как боггарт и гриндилоу. Неофициальные дуэльные клубы обеспечивали более продвинутые знания и умения, но для участия в них от учеников, а также от их родителей требовалось подписать магический контракт, в котором любой ученик, по какой-либо причине применивший против другого ученика магию, изученную во время занятий в дуэльном клубе, - неважно, был он пойман или нет, - автоматически исключается. Барти сказал, что Геллерт Гриндельвальд был самым известным волшебником, изгнанным по этому контракту.- Да, сэр, - ответил я.

- Ты ведь совсем недавно, а точнее, в прошлом месяце, начал изучать физику. Так что сдашь дополнительный экзамен в следующем году.- Я знаю. - Я сделал паузу и прикусил губу. - Я видел свой учет успеваемости в Хогвартсе, Томас. - Слух о том, что все профессора моей школы думают, что я провалю экзамены, не так уж далек от истины, поскольку Барти ушел из школы. Но Дамблдор выразил надежду, что я потерплю неудачу, как только Моуди перестанет смотреть через мое плечо на мой учет успеваемости. Я знаю, что другие школы действительно не заботит его мнение, или даже большинство моих оценок. Учитывая разницу между разными системами образования и тем, что наше собственное министерство говорит о наших оценках по Зельям и Истории магии, шансы на то, что они сразу отправят меня на экзамены, на практику и собеседование, даже не открывая мой учет успеваемости в Хогвартсе, очень велик. Я могу это сделать, я справлюсь.- Я знаю, что ты можешь. - Я спрашиваю, рассчитывал ли ты возможные последствия своих действий полностью. - Мадам Амбридж попросила опубликовать в Пророке твои IOWL результаты и, возможно, даже интервью о твоих экзаменах. - Парсельруны и Темные искусства с дополнительной практикой парсельтанга удивят многих.