Стимуляторы потребности

— Сегодня наша очередь демонстрировать свою продукцию. И сегодня мы обсудим напитки.

Каролин Соренсон сидела у края прямоугольного стола. Урла на’Тиденг сидела у противоположного края. Боковые столики прогибались под разноцветьем бутылок и банок всевозможных размеров. К каждой из них был прикреплен глянцевый ярлык с химическими спецификациями и величинами торговых скидок. Непосредственно перед Каролин стол был заставлен разнокалиберными бокалами, рюмками, стопками, фужерами и пивными кружками.

— Я не буду обсуждать устройство нашего звездного двигателя, — решительно заявила Урла. — Это не на продажу. Данный момент я хотела бы прояснить сразу.

Инопланетянку покрывал мягкий светлый мех, редкий и тонкий на лице и плечах, более густой и длинный по нижней части туловища и коротким ногам. Руки — длинные и мускулистые, кисти — ловкие и изящные, с двумя большими пальцами, противостоящими остальным пяти. Ступни на ногах удлинённые, широкие и плоские.

Ее предки были всеядны — за тонкими губами широкого рта наличествовали как коренные зубы, так и выступающие клыки. Нос — укороченный вариант слоновьего хобота, а там, где человек ожидал увидеть глаза, размещались чёрные сенсорные подушечки овальной формы. Волосы на лице были коротко подстрижены, а грива более длинных волос тянулась от макушки округлой головы до кончика хвоста.

На ней был пояс и жилетка с множеством карманов — каждый застегнут крючком и кнопкой. На шее висело золотое ожерелье с бриллиантами.

Вообразите кенгуру шести футов ростом с лишней парой рук и вздорным характером.

— Конечно, я понимаю, что звёздный двигатель не является предметом переговоров, — мягко произнесла Соренсон. Чёрт тебя дери! — Я обещаю уважать вашу позицию.

— Тогда можно обсудить ваши напитки, — смягчилась Урла. — Возможно, какие-то из них окажутся выгодным товаром для торговли.

— Обсуждать их довольно затруднительно, — сказала Соренсон. Она протянула руку и взяла с бокового столика темно-зеленую бутылку и листок спецификаций и придвинула к себе пустой стакан. — Они уникальны. Каждый из них — продукт векового совершенствования особого способа брожения и перегонки. Это не просто фруктовые выжимки с добавкой алкоголя. Это искусство. Века и века искусства. Их невозможно исследовать спектроскопом и определить ценность. Единственный способ оценить искусство — это познать его. Единственный способ оценить эти напитки — попробовать их.

— Что, все?.. — с сомнением в голосе спросила Урла.

— Все, — твёрдо ответила Соренсон. — Вот это — один из наших оригинальных напитков из местности, называемой Чешская Республика, — продолжала она. — Напитки этого класса называются пивом. Продукт ферментации, как вы можете понять из информационного ярлыка.

Она открыла бутылку и наполнила стакан великолепным Pilsner Urquell. Шапка пены набухла и остановилась у самой кромки, едва не перевалившись через край. Каролин подвинула стакан вместе с бутылкой собеседнице. Урла взяла прикрепленный к бутылке листок и пробежала его глазами.

— Анализы показывают, что я могу его пить без опаски, — сказала она. Потом на мгновение замолчала и нахмурилась. — Содержание алкоголя довольно велико.

— Это важная составляющая вкусовой гаммы, — сказала Соренсон. — А группа Сравнительной философии сообщала, что вы употребляете алкоголь.

— Да, как часть некоторых религиозных ритуалов, — неуверенно произнесла Урла. — Не знаю… никогда не видела, чтобы его пили просто ради удовольствия.

— Тогда, возможно, вы откроете для себя целую торговую отрасль, — ответила Соренсон. И, может быть, алкоголь развяжет тебе язык. Биохимическая группа сообщала, что алкоголь на вас действует так же, как и на нас.

— Возможно, — Урла все еще сомневалась. Она взяла стакан, но остановилась, не донеся его до рта.

— Это всё так… официально, — с притворным простодушием заметила она. — Мы употребляем алкоголь только во время групповых религиозных церемоний. Я никогда не пила его одна. Может, вы тоже выпьете, со мной за компанию?

Соренсон помедлила, потом перевернула еще один стакан и наполнила его.

— Конечно, — сказала она. — Кому нравится пить в одиночку?

— Не трогай меня! Дай помереть спокойно!

— Ты ей говорила, что никогда не пила? — спросила Детинла на’Тиденг. — Ты говорила, что у нас никто не пьет для удовольствия?

— Ты ещё вспомнишь об этом, когда я умру. Вспомнишь, как ты меня мучила, и, может, тогда пожалеешь меня.

— Пожалею тебя? — фыркнула Детинла. — Меня запирают с командой людей, воняющих, как неделю не мытый ребенок, и я веду с ними религиозные беседы, пока не охрипну, а ты в это время дегустируешь экзотические сорта земного пива. И это я должна тебя жалеть?

— Не только пиво, — сказала Урла. — Она облизнула губы и высунула язык. Во рту словно в сапогах ходили, а язык словно бы покрылся белым налетом. — Крепкие напитки. Водка. Бурбон. И нечто под названием «скотч».

— Прими таблетку и поднимайся. Выпей водички, умойся, я скоро вернусь.

Детинла вышла из каюты, дверь за ней захлопнулась. Урла закрыла глаза, но от этого в голове застучало еще сильнее. Она открыла глаза, снова поворочала языком во рту и скривилась. Наконец, она тяжело поднялась с кровати и поковыляла к умывальнику.

— Средство от похмелья, — приказала она. Потом оглядела себя в зеркале и содрогнулась от увиденного. — Двойную дозу.

Из аптечки выскользнули две белые таблетки. Она проглотила их, не запивая, подавилась, запрокинула голову и с трудом протолкнула таблетки сквозь горло. После этого села на край кровати и занялась дыхательной гимнастикой.

К тому времени, как Детинла вернулась, Урла уже готова была признать, что, хотя и чувствует себя премерзко, но уже не так плохо, чтобы настаивать на немедленном ритуальном самоубийстве. Может быть, она проживет достаточно долго, чтобы попробовать это еще раз — исключительно в интересах дела. Может быть, тот же скотч.

— Будешь жить, — констатировала Детинла, окинув Урлу критическим взглядом. — Вот, — она кинула Урле свежий комплект одежды. Та озадаченно посмотрела на нее.

— Новости сверху, — сказала Детинла, мотнув головой. — Нужно действовать быстро. Следующая твоя встреча запланирована на сегодня на вторую половину дня.

— С этим нельзя торопиться, — недовольно возразила Урла. От головной боли теперь осталось только смутное воспоминание, зато пришел жуткий голод. Она выскользнула из своей старой грязной одежды, покрытой подозрительными пятнами, и облачилась в новую хрустящую униформу. — Они знают это не хуже нас. Пройти такой путь и потерпеть крах из-за чьей-то поспешности — это хуже, чем грех, это расточительство, черт возьми!

— А у нас не так много ресурсов, чтобы швыряться ими направо и налево, — сказала Детинла. — Да, конечно. Но на самом деле нас никто не торопит. Просто компаративисты уже закончили свои дела с людьми.

Урла оделась и встала. Детинла открыла дверь, и они вышли из каюты Урлы к центральной транспортной шахте их маленького разведывательного корабля, по которой мягко опустились на нижний уровень.

— Так что вы узнали? — нетерпеливо спросила Урла. — Можно их подключить к нашей задаче?

— Нет.

Детинла покачала головой. Она выглядела угнетенной и расстроенной. Философы-компаративисты добивались успеха чаще, чем все остальные специалисты, а Детинла была среди них признанным экспертом. И признать поражение ей было очень нелегко.

— У них есть все, что мне было нужно, — сказала она. — Все эти древние предания и верования, ангелы, святые и рай небесный где-то меж звезд. Великолепные культурные традиции и способность ставить перед собой далеко идущие цели и идти к ним, из поколения в поколение. Помнишь фотографии кафедральных соборов?

— Это те здоровенные церкви в Европе?

Детинла кивнула.

— Их строили столетиями, еще до появления паровых двигателей и механизации труда. Задумавшие их архитекторы оказывались в могиле задолго до того, как постройка приобретала хоть какие-то очертания. И все же они продолжали строить, пока не добивались своего.

— Впечатляюще, — сказала Урла.

Детинла покачала головой.

— У них есть все, что нам нужно, — повторила она. — История религиозного фанатизма, самого яростного из всего, о чем я когда-либо слышала. История жестких иерархий, которые знали, как концентрировать ресурсы и планировать глобальные операции. И безжалостность в выработке и насаждении законов, способствующих достижению поставленной задачи.

— И почему же мы не можем воспользоваться религией?

— Потому что у них до чёрта этих религий! — взорвалась Детинла. — Обычно мне невероятно тяжело найти хотя бы одну с подходящими характеристиками, а здесь их сотни, плюс тысячи маргинальных сектантских групп. Религия в газетах. Религия в видеосети. Дьявол, даже религиозные проповедники в парках.

— И?

— И ни один из них не стоит ломаного гроша, — с отвращением в голосе произнесла она. — Мы опоздали. Старые централизованные религии, построившие соборы, пагоды и пирамиды, давно исчезли; религии, способные сфокусировать в себе все общественные силы, рухнули. Современные религии занимаются лишь спасением заблудших душ, благотворительностью и сварами друг с другом. Они для нас бесполезны.

— А проповедники в средствах массовой информации?

— Деньги. Деньги — это все, что им нужно, — ответила Детинла. — Нет, сейчас от меня никакого толку. Конечно, для видимости я продолжу переговоры, чтобы не нарушать нашу легенду, но на этот раз успеха должна добиться ты или другие команды — если он вообще здесь возможен.

— Думаешь, здесь нам ничего не светит? — спросила Урла. Она почувствовала, как накатывает знакомое уныние и непереносимая ностальгия.

— Не знаю, — пожала плечами Детинла. — Мы уже терпели неудачи. Но мы не должны сдаваться.

— Я никогда раньше не находила решения, — сказала Урла.

— А мы еще никогда не встречали таких чудных существ.

— Сегодня наша очередь демонстрировать свою продукцию, — сказала Урла.

Соренсон сидела напротив нее за уже знакомым столом, остальные члены делегации людей устроились в креслах, расставленных вдоль стены у нее за спиной. Урла была не слишком уверена в своем умении разбираться в выражении человеческих лиц, но ей показалось, что Соренсон сегодня бледнее обычного, а кожа вокруг глаз потемнела. Сами глаза были воспалены и покраснели.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросила Урла.

— Да. Вполне. Все в порядке, — ответила Соренсон. Ее улыбка получилась вымученной и неестественной. Я-то в порядке, не беспокойся, — подумала она. — Я готова убить за пузырек аспирина и восемь часов сна, но это чепуха, — она взглянула на сидящую напротив Урлу. — Чёрт бы побрал этих ублюдков-биохимиков. После всего, что было выпито вчера, у нее должно быть жуткое похмелье. Но она выглядит вполне прилично, а я чувствую себя как последняя сволочь.

Урла посмотрела на Соренсон и позволила себе загадочно улыбнуться. Включи средство от похмелья в список товаров для обмена, — посоветовала она про себя. — Надеюсь, ты чувствуешь себя настолько же плохо, насколько плохо выглядишь. На твоем месте должна была оказаться я, не так ли? Что же, не рой другому яму! — подумала она язвительно.

— Наша молодежь иногда жестоко страдает после религиозных церемоний, — вкрадчиво произнесла Урла. — По достижении зрелости это проходит, и мы безболезненно поглощаем любое количество алкоголя. Я рада, что вы себя хорошо чувствуете.

— Да, — твердо ответила Соренсон. — Итак, что мы обсудим сегодня?

— Нечто такое, чем вы, я думаю, заинтересуетесь, — сказала Урла. По ее знаку обслуживающий робот поставил на стол блестящий металлический цилиндр и, скользнув назад, бесшумно скрылся с глаз.

— И это…?

— Идея была подсказана спецификациями, которые вы предоставили нашей биологической группе, — сказала Урла. Она тронула стенку контейнера, и тот стал прозрачным.

Цилиндр был почти до краев наполнен прозрачной жидкостью. В центре него, поддерживаемый сетью полупрозрачных нитей, висел темно-красный объект, размерами и формой напоминающий сцепленные в замок руки. Объект пульсировал — причем сначала сжималась одна его часть, потом другая.

— Это работает в жидкой среде? В полной изоляции? — спросила Соренсон.

— Прибор работает в жидкой среде, — ответила Урла, скрестив верхнюю пару рук на груди. Потом она толкнула пластиковый листок с цифрами спецификаций через стол. Соренсон взяла его, просмотрела и передала назад одному из инженеров. — Если его выставить на воздух, он быстро высохнет и выйдет из строя.

— Он не слишком мощный, — заметил один из инженеров. Урла сердито посмотрела на него.

— Большой мощности от него и не требовалось, — резко отозвалась она. — Мы руководствовались полученными от вас данными. Главное требование — долговечность и надежность, а не мощность. Насос не имеет движущихся частей и способен непрерывно функционировать в течение ста лет без каких бы то ни было неполадок.

— Даёте гарантию? — спросила Соренсон.

— Даём гарантию, - ответила Урла.

— Как он работает? — спросила Соренсон, внимательно разглядывая насос сквозь прозрачную жидкость.

— Это электрочувствительный гель, — объяснила Урла. — Когда через него течет ток, гель сжимается. Когда ток пропадает, гель расширяется.

— Сразу весь?

— Нет, частями. В ваших спецификациях речь шла о четырех нагнетательных камерах, каждая из которых сжимается и расширяется независимо, но в определенной последовательности. Образец сконструирован в полном соответствии с этими требованиями.

— Гель химически нейтрален? — спросила Соренсон.

— Абсолютно нейтрален.

— Это нужно проверить.

Урла встала и, оперевшись на хвост, выпрямилась.

— Конечно, — сказала она. — Если анализ вас удовлетворит, мы продадим вам всю производственную документацию и лабораторные образцы.

С этими словами она повернулась и вышла из комнаты. Соренсон продолжала изучать насос в демонстрационном цилиндре.

— Но зачем это нам нужно? — спросил инженер и помахал в воздухе листком со спецификациями. — У нас есть насосы гораздо лучше и мощнее, которые работают почти так же долго. Не понимаю, как это можно использовать в промышленном производстве?

Соренсон продолжала смотреть на насос, заворожённая его медленным ровным ритмом.

— Вы хороший инженер, Гарри, однако мыслите слишком конкретно — либо белое, либо черное.

— Я мыслю как инженер.

— Вот именно. Как раз поэтому меня, а не вас, поставили во главе делегации. Забудьте о насосе. Это лучше. Это искусственное человеческое сердце, полностью пригодное для пересадки…

Доклад о торговых переговорах ООН — Тиденг, доктор Каролин Соренсон, глава делегации, синий ящик, только для глаз Генерального Секретаря, выдержки:

Оказавшись, наконец, на борту корабля, Урла совсем по-человечески вздохнула. Над нею висела Земля, пестрый сине-бело-коричневый шар. Рядом с «Крилой» парила космическая станция под названием «Орбитальный дозор-1». Радарный детектор на пульте «Крилы» пульсировал желто-оранжевым огоньком: каждый отраженный радарный импульс обозначался вспышкой индикатора.

— Ну? — спросила Детинла.

Урла на мгновение прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Знакомые запахи дома, густые затхлые ароматы, которых ей так не хватало на Земле, словно прокатывались волнами через ноздри, доходя до самого мозга и омывая всё тело. На Земле наиболее близкие ощущения она испытала во время посещения фермы, когда, на минуту оказавшись в одиночестве, она забрела в здание, где содержались свиньи. До тех пор она даже не осознавала, насколько тоскует по дому.

И теперь было то же самое.

Она открыла глаза и улыбнулась.

— Если мы правильно проведем последнюю операцию, то добьемся успеха, — сказала она. — Они почти готовы начать строить храм. Нужно лишь чуть-чуть подкрепить их решимость.

— Хорошо, — сказала Детинла и отвернулась к пульту управления, пока Урла пристегивалась к креслу перед консолью связи.

Урла сверилась с часами и проверила последние сообщения с четырех других кораблей. Потом послала им синхронизирующий сигнал, замаскированный под помехи, вызываемые солнечным излучением, и, нервничая, дожидалась, пока сигнал со скоростью света ползёт туда и обратно.

— Я получила от людей разрешение на отлет, — сказала Детинла. Она тронула клавиатуру, и «Крила» начала медленно отходить от «Орбитального дозора-1».

— Синхронизация закончена, — сказала Урла, когда пришло последнее подтверждение от далеких кораблей, и тронула свою клавиатуру. — Сигнал запуска ушел. Обратной дороги нет.

Детинла занялась своим пультом. «Крила» с ускорением уходила от космической станции. Синхронизация — это все. «Крила» должна была оказаться в такой точке, чтобы ее видел только «Орбитальный дозор‑1», а потом пропасть из виду ровно на восемь секунд.

— Мы наконец получили сигнал от зонда, посланного к звезде, которую люди называют Тау Кита, — сказала Детинла. Она старалась говорить спокойно и уверенно, но они обе понимали, что в следующие несколько минут решится судьба всей их миссии. Детинла усилием воли заставила руки лежать спокойно и не тянуться к клавиатуре — операция теперь контролировалась корабельным компьютером — однако глаза ее безостановочно перебегали с одного индикатора на другой.

— Что он нашел? — спросила Урла. Она была занята, незаметно и осторожно подключаясь к земной компьютерной сети.

— Нашу следующую цель. Новый вид.

— Разумный?

— Очень.

— На что похожий?

— Больше нас размерами. Дышат жабрами. Скользкие и словоохотливые, с большими носами. Представь себе земных дельфинов с руками и умеющих пользоваться огнем.

— Огнем? Водная жизнь и огонь? — удивилась Урла.

— Уникумы, — согласилась Детинла, и Урла ощутила знакомый всплеск надежды в ее голосе.

— Новое видение мира, — задумчиво произнесла она. — Может быть, это будут именно они.

…Отправиться домой быстрее света. Не тихо ползти на субсвете замороженным в анабиозе, а стать свободной, свободно лететь, куда захочешь, отправиться домой домой домой…

— Так что там с людьми? — с надеждой спросила Детинла. — Могут они стать изобретателями сверхсветовых кораблей?

— Возможно, — задумчиво ответила Урла. — Я не знаю другой расы, которая была бы настолько помешана на прибыли. Если они поверят, что что-то в принципе возможно сделать, и это принесёт большие деньги, они попытаются это сделать. А ты ведь знаешь, какие они упорные.

— Ты убедила их в потенциальной выгоде?

— О да! — ответила Урла. Она вспомнила выражение их лиц во время заключения сделок. — Уж в чём, в чём, а в этом они не сомневаются.

— Хорошо. Значит, теперь моя задача — убедить их в том, что мы умеем летать быстрее света, — сказала Детинла.

— Приготовиться.

— Запуск!

Урла сверилась с каналом, через который подключилась к земной системе наблюдения. Их радар показывал «Крилу» на орбите в нескольких тысячах километров от «Орбитального дозора‑1». Радарный индикатор ровно мигал оранжево-желтым огоньком в ответ на каждый импульс локатора.

А потом на экране земного радара появилась другая «Крила». Но только эта «Крила» была в восьми световых секундах от Земли.

Она исчезла.

Появилась.

Теперь «Крила» была в шести световых секундах, сообщил землянам локатор. Исчезла. Появилась. Четыре световые секунды. Исчезла.

Появилась. Две световые секунды.

Исчезла.

— Начали! — сказала Детинла и развернула корабль так, что на какую-то долю секунды он стал виднен на земных радарах еще более четко.

Маскировочные щиты щелкнули, закрываясь. «Крила» исчезла с глаз людей и с экранов их радаров. Для землян это значило, что «Крила» ушла. Ушла совсем.

В памяти Урлы сами собой всплыли слова подготовительной лекции.

«Сверхсветовой сигнал будет опережать систему обнаружения, основанную на сигналах, распространяющихся со световой скоростью. Из этого следует, что сверхсветовой корабль такому детектору покажется удаляющимся, когда на самом деле он приближается; и наоборот, такой корабль будет казаться приближающимся к детектору, когда на самом деле он удаляется от него…»

— Они видели наш отлет? — спросила Детинла. — Маскировка сработала как надо?

Урла пробежалась по пульту. На земных радарах не было и следа «Крилы» и четырех ее близнецов. Для Земли все выглядело так, будто «Крила», единственный тиденгский корабль, который они видели и о котором им было известно, только что покинул Землю, воспользовавшись сверхсветовым приводом.

— Они видели, как мы улетели быстрее света, — сказала Урла. — Больше они нас не наблюдают.

Детинла приняла официальный вид и активировала автопилот, оставив маскировочные щиты работать на полную мощность. Урла передала еще один скрытый сигнал и терпеливо дождалась, пока приползут обратно подтверждения приема. Она ощутила приятную тяжесть, когда Детинла включила ускорители, направив корабль в точку встречи с четырьмя другими кораблями и кораблем-маткой где-то за орбитой Сатурна.

— Свежий взгляд на проблему, — сказала Урла. — Это всё, что нам нужно.

— Ты и вправду так думаешь? — спросила Детинла. Все напряжение этой миссии вдруг проявилось на ее лице. — Мы тысячу лет пытались построить сверхсветовой двигатель. И нам это не удалось.

— Мы зашли в тупик, — сказала Урла. — Мы попытались построить собственный храм, но не можем даже завершить проект. Но кто-нибудь где-нибудь решит эту проблему. Если стимул её решить будет достаточно силён

— И это — наша работа, — сказала Детинла.

— Да, — отозвалась Урла. — Мы — стимуляторы потребности.

Она отстегнулась от кресла и побрела к грузовому отсеку. Открыв его, она долго разглядывала устрашающую груду земных товаров, которые приобрела у людей. Она вспоминала о часах, проведенных в яростных спорах о ценах и размерах скидок, единственной целью которых было убедить людей, что земные товары дорогого стоят. Что у них есть рынок, на котором можно делать деньги.

— Что ты собираешься делать с этим барахлом? — спросила Детинла. — Не тащить же его на Тау Кита?

— Выбросим за облаком Оорта, — решительно ответила Урла. — Вот разве что скотч… Я, пожалуй, оставлю скотч…