Стекло

СТЕКЛО

Я люблю свою мать. Честно.

Мы просто слишком разные.

Я – спокойная, хладнокровная, обстоятельная. «Тормознутая», как порой бросала в сердцах мать, когда я была маленькой – пока я натяну один носок, она уже полностью оделась и нетерпеливо приплясывает у двери. «Боже, Лидия, сколько можно решать этот несчастный пример?! У меня уже соус выкипает!», «Ты что – на соседнюю ферму с лопатой за этой картошкой ходила?», «Как, ты до сих пор не перебрала один-единственный ящик?!» Ей всегда было проще сделать работу за двоих, чем дожидаться меня.

В двадцать лет у нее уже была я.

В сорок лет у меня… есть только она. Быть успешной самодостаточной женщиной не так-то просто, не хватает времени и сил даже на пресловутых сорок котов. Как и желания заводить их, если честно.

Я люблю порядок, тишину и правила.

Мама оперирует хаосом, как рыба водными потоками. В этом она всегда была для меня кумиром, но почти никогда – примером.

Поэтому теперь я – глава крупной юридической фирмы, а она так и осталась хозяйкой маленького ресторанчика авторской кухни. Нет, маму это абсолютно устраивает, она счастлива сама и искренне гордится мной… Но совершенно меня не понимает. Как и я ее. Это наш злой рок, и, пожалуй, с возрастом он сплотил нас крепче общих интересов. Детей и матерей, увы, не выбирают – что получил, с тем и живи, мечтая побыстрее вырасти/дорастить и разбежаться. Нам еще повезло – мы уважаем друг друга и не лезем в чужую жизнь… втихомолку страдая, что она не общая.

Так что сейчас я листаю каталог и даже не пытаюсь угадать, что ей понравится. Только хуже будет, пальцем в небо и то удачнее выйдет.

– Давайте вы просто порекомендуете мне самую популярную и надежную модель, м?

Менеджер мысленно потирает руки, услышав это как «самую дорогую и бессмысленно навороченную».

– Mary, DEX, Irien?

– DEX.

Персонала у мамы хватает, поклонников тоже, а в ресторан, увы, часто заходят неадекваты, с которым охранник-человек может не справиться или не распознать угрозу вовремя. Да и погулять вечером по парку мама тоже любит, меня всегда беспокоила ее беспечность. Раньше у нее хотя бы пес был, но умер от старости, и заводить нового мама не хочет.

– Мужского пола, женского?

– Мужского.

Это единственное, в чем я уверена. Мама не выносит других женщин в своей вотчине, ее напрягает даже приходящая дважды в неделю домработница, без которой при мамином рабочем графике не обойтись. Стоит Люси ступить на порог – как мама уходит, благо есть куда, ресторан находится через дорогу от дома. Кажется, ее даже папины любовницы так не раздражали – они были где-то там, далеко, а не гремели ее драгоценными кастрюлями и не запускали грязные пальцы в баночки со специями. И в ресторане почти весь персонал – мужчины или официантки-пацанки, по которым так сразу и не поймешь, какого они пола.

– Вот, пожалуйста, самое свежее поступление, только вчера дегибернировали и выставили на витрину. «Шестерка», специализация – телохранитель.

Я равнодушно смотрю на киборга на круглом постаменте, красиво подсвеченном сверху и снизу. Модель мне не нравится – слишком высокий, слишком носатый, да и вообще слишком претенциозной, броской внешности – у людей не бывает ни волос такого цвета, ни глаз.

Так что шанс угадать с подарком есть.

– Сколько?

Цена меня устраивает, как-никак у мамы юбилей, шестьдесят лет, а я щедрая богатая дочь, подарок должен быть подобающе роскошным. Впрочем, мама все равно не полезет на сайт DEX-компани выяснять его стоимость, она удивительно равнодушна к брендам – радостно напялит на себя фиолетовый шоаррский рюкзак стоимостью в десять единиц, еще и волосы в тон ему выкрасит, а дизайнерская сумка от BiornArt так и будет пылиться в кладовке. «Извини, доча, но скучная она какая-то, и ремешок неудобный».

– Бонусом можем установить ему адаптированный пакет программ от Irien'a, – продолжает воодушевленно щебетать менеджер.

Я пожимаю плечами. Почему бы и нет? Мама придерживается свободных взглядов на секс и не стесняется их излагать, что не раз заставляло меня краснеть. «Не путай климакс с фригидностью, милый!» – наверняка ляпнула бы она сейчас.

Пусть лучше развлекается с киборгом, это безопаснее. Симпатичная вдова с успешным бизнесом – лакомый кусок для лысеющих дон Жуанов, они возле мамы так и вьются.

– Предпродажное тестирование займет около получаса, – предупреждает менеджер. – Могу я пока предложить вам чашечку кофе? Чая? Шампанского?

– Нет, извините, я очень спешу. – И не люблю навязчивый сервис. Пока я буду пить этот кофе – если он вообще окажется пригоден для питья, – мне попытаются впарить сто абсолютно ненужных приблуд, то бишь «сопутствующих товаров». – Давайте я сразу рассчитаюсь и скажу, кого прописать владельцем, а завтра в семь часов вечера вы доставите киборга в ресторан «Яблочко с корицей», вместе вот с этим, – я даю менеджеру плотную бархатную открытку с поздравлением.

Мама их не любит, ворчит, что и выкинуть жалко, и хранить нет смысла, но я предпочитаю слова, которые не исчезнут сразу после произнесения. За сорок лет я так и не отвыкла писать открытки, а мама так и не привыкла. Но мы привыкли друг к другу.

– О-о-о! – восхищенно тянет менеджер. Я устало ожидаю высокопарных поздравлений – как в адрес именинницы, так и с «абсолютно верным» выбором подарка, но парень внезапно оживляется по-настоящему: – Шикарное местечко! Я там когда-то с девушкой… – Менеджер ловит мой взгляд, смущенно поперхивается и по-прежнему бодрым, но неуловимо изменившимся, выхолощенным голосом продолжает: – Вы сделали замечательный выбор, киборг – лучший подарок на все случаи жизни!

Я благосклонно киваю.

Я тоже неплохая актриса.

***

Мамин день рождения проходит отлично. Ну, по крайней мере, для мамы, и это ее праздник, так что я стараюсь посматривать на видеофон как можно реже и незаметнее.

Мой подарок производит ожидаемый фурор. Мама немного журит меня – мол, что я с ним буду делать, хватило бы и цветочка в горшке! – но видно, что она довольна.

Что делать с киборгом, она действительно не знает – приглашает его за стол и ставит перед ним тарелку, как перед одним из гостей. Остальные дружно смеются, но воспринимают это как милое чудачество именинницы, и подыгрывают ей.

Киборг за столом меня слегка раздражает, но я не подаю виду. У меня тоже никогда не было киборгов, я предпочитаю живую прислугу и в такие моменты отчетливо понимаю, почему. «Эффект зловещей долины», некоторые люди до сих пор, несмотря на обилие киборгов вокруг, от него страдают.

Мама, разумеется, нет. Когда мы жили вместе, она часто заводила речь о покупке киборга – а то, мол, от вас с отцом ни помощи, ни сочувствия не допросишься! Но я злилась и психовала, отец тоже был против «другого мужика» в доме, и в итоге мы сошлись на домработнице и собаке.

Отец давно умер, я съехала, но киборг в доме так и не появился. Такое ощущение, что маме просто нравилось пугать нас этой штукой, а на самом деле она и сама их втайне побаивается.

Ну, вот ей, наконец, киборг. Одновременно и роскошный подарок, и исполнение давней мечты, и ее испытание реальностью.

***

Честно говоря, я была уверена, что мама недельку поиграется и вернет киборга в салон, а на полученные деньги сделает реконструкцию террасы, как давно мечтала. Брать от меня деньги просто так она категорически отказывается, а дарить их на день рождения уже не в моих правилах – безликие виртуальные единицы ничем не лучше бестелесных слов, – поэтому мы предпочли такой вот компромисс.

Но когда я заезжаю в ресторан в следующий раз, через месяц, мой подарочек все еще прилежно таскается за мамой. Вместо стильной формы охранника, в которой его доставили (и я даже доплатила за вышитое серебром имя хозяйки!) на нем свободный поварский костюм, белый фартук и прозрачная одноразовая шапочка на резинке. Выглядит забавно, клиенты улыбаются, я чувствую себя немного неловко.

– Мам, что это?!

Мама немного смущенно улыбается.

– Я же постоянно на кухне торчу, а Джеку там скучно, вот я и начала потихоньку обучать его тому-сему…

Я вздыхаю. Скучно. Джеку. Вот уж точно – старый как малый.

– Ну и как?

– Он старается, – деликатно отвечает мама.

Интересно, насколько хватит ее терпения. Со мной она даже уроки больше пяти минут кряду делать не могла, взвывала от отчаяния и начинала кругами бегать по комнате.

Я улыбаюсь и киваю, раздумав сообщать ей, что раздел памяти боевых киборгов, отведенный под бытовые навыки, сильно ограничен. Пусть это будет моя маленькая месть.

Господи, никогда не назвала бы своего киборга Джеком. Все равно что огромного породистого алабая – Тузиком.

***

Позавчера в «Яблочке с корицей» проводили огромный банкет для конгресса космолетчиков, и это был просто кошмар, потому что в ресторан заявилось на треть больше народу, чем было заявлено, а половина персонала, как назло, именно в этот день слегла с гриппом. Но Джек такой молодец, такая умница, так здорово помогал маме и на кухне, и в зале, что гости ничего не заметили и остались очень довольны! Поэтому вчера мама с Джеком пошли по магазинам, и она купила себе на скидках новые туфли, а Джеку – крутые ботинки, немного дороговато, но они так ему идут, и целых пять лет гарантии! Весь персонал обзавидовался, Томас даже спросил, нельзя ли ему перевестись на должность киборга, хотя бы на полставки. Сегодня они с Джеком только что поужинали и собираются пойти прогуляться перед сном…

– Мама, давай поговорим о чем-нибудь другом? – не выдерживаю я. – Я звоню узнать о тебе, а не о твоем кибере!

– Так ведь это одно и то же, – удивляется мама. – Теперь он часть моей жизни, Лидия, как и Макс. Неужели разговоры о Максе тебя тоже раздражали?

– Макс был частью и моей жизни, мам. – Я до сих пор скучаю по нашему шкодливому черному лабрадору – он всегда безумно радовался моему приходу, а потом лежал рядом на диване, положив морду мне на колено и блаженно вздыхая. – А про киборга мне слушать совершенно не интересно, ты же знаешь, как я к ним отношусь!

– Тогда расскажи что-нибудь сама, а я послушаю, – сухо предлагает мама. – Если, конечно, это будет мне интересно.

Практически невыполнимая задача. Моя работа для нее темный скучный лес, а личная жизнь – поле для стычек. Нет, это не я ханжа, это мама слишком… неконсервативна. Может, будь она построже в этом вопросе, папа от нее и не гулял бы.

Я огрызаюсь, мама обижается еще больше, и прощаемся мы очень холодно.

Я завариваю себе зеленый чай с ягодами годжи и вуайской вишней, выпиваю, успокаиваюсь и начинаю чувствовать себя немного виноватой. Ну что мне стоило просто слушать ее старческую болтовню и вовремя поддакивать? Какая разница, чему! Главное, что мама довольна, и киборга ей подарила я, поэтому все комплименты в его адрес, считай, мои. Гордиться надо, что прошло уже больше года, а мама по-прежнему на него не нарадуется.

Но я все равно чувствую себя родителем, сдуру купившему трехлетнему ребенку вувузелу. Он-то в восторге, да, а вот все остальные… И персонал, наверное, втихомолку смеется над малость тронувшейся на киборге шефиней, вот позорище-то…

***

Свое день рождения я отмечаю с бизнес-партнерами, в самом фешенебельном ресторане столицы. Нейтральная, ни к чему не обязывающая компания, легкие изысканные закуски. От горячего я отказываюсь, от десерта – тоже.

Партнеры не настаивают, делают комплименты моей фигуре.

Я берегу не фигуру, а аппетит. Вечером я лечу к маме на традиционный ужин в нашу честь – ведь, по ее словам, она тоже немало потрудилась ради этого праздника. Меня это немного коробит – ее день рождения принадлежит только ей, а мой, получается, «общий». Слава богу, у меня достаточно денег на in vitro-репликацию, и если я решусь завести ребенка, этот праздник будет безраздельно принадлежать ему.

Когда я сдуру проговорилась об этом маме, она усмехнулась и коварно заметила: «Но ведь тогда ты никогда недополучишь свою половинку праздника, Лидия». – «Ну и что? Она мне не нужна!» – «Если бы это было так, тебя бы не беспокоило, нужна ли она твоему ребенку. И что, если ему окажется нужнее нечто другое?».

С ней совершенно невозможно спорить, у нее просто иная логика.

Когда я приезжаю в ресторан, он уже закрыт, и персонал распущен по домам. В мой день рождения мама всегда готовит сама, и хотя меня раздражает ее постоянная беготня на кухню, «вкус детства» все искупает. Я никогда не заказываю индостарское крлоо в других ресторанах, их блюда кажутся издевкой над маминым фирменным рецептом.

Сегодня на кухню бегает киборг, а мама сидит напротив и наблюдает за мной со странным выражением лица, словно чего-то ожидая.

– Добавки? – вкрадчиво спрашивает она.

– Да, спасибо! – Я скребу вилкой по почти пустой тарелке, отправляю в рот последние крохи и от всей души говорю: – Так готовить крлоо как ты, мамочка, никто не умеет!

– Это не я готовила, – теперь мама улыбается, открыто и триумфально. – А Джек.

– Что?!

– Да, у мальчика талант.

Мама замолкает и переводит сияющий взгляд на киборга, а мне отчетливо слышится недосказанное: «не то, что у тебя». В детстве я часто помогала маме на кухне, особенно когда ресторан только становился на ноги и мы не могли позволить себе нанять помощника, но это воспринималось как невыносимо скучный однообразный труд. Въевшиеся в одежду и волосы запахи еды, короткие не накрашенные ногти, иначе все равно обломаются и облупятся… одноклассницы вечно надо мной смеялись. Я поклялась, что когда вырасту и разбогатею, то больше никогда не буду готовить, и держу слово уже пятнадцать лет.

Меня прорывает.

– Мама! – Я так раздраженно швыряю вилку на тарелку, что она отскакивает и прыгает по столу. – Это не мальчик! Это киборг, машина! Ты просто записала в него рецепт, а он его воспроизвел!

– Лидия, – голос матери серьезнеет, – за тридцать лет работы моего ресторана никто не смог воспроизвести этот рецепт. Ни мои подмастерья, ни конкуренты, которые приходили сюда с киборгами в надежде его выведать.

– Ну так они просто приходили, а ты же при нем еще и готовила! Время готовки, температура, качество продуктов, что там еще…

Мама упрямо мотает головой.

– Нет, Лидия. Я же говорю – посетители чувствуют разницу, даже когда у плиты стоит Томас, наш лучший повар. Джек скопировал не рецепт, а дух блюда, да так, что даже ты не смогла отличить.

– Спасибо, я, кажется, уже наелась. – Я не сдерживаюсь и едко добавляю: – И, кстати, я отличила, просто не хотела тебя расстраивать! Обычно оно намного вкуснее.

Мама только улыбается, печально и укоризненно.

Обмануть ее так же невозможно, как понять.

***

Сегодня я замечаю кое-что новенькое.

На шее у маминого киборга посверкивает серебряная цепочка, а на ней – увесистый кулон-логотип маминого ресторана, с тремя мелкими сапфирами в роли Мишленовских звезд.

Такие есть у всех наших шеф-поваров, у мамы и у меня. Мама носит свой, не снимая, мой лежит в недрах сейфа как фамильная, но чересчур пафосно и глупо выглядящая драгоценность.

На киборге он выглядит еще глупее.

– Ой, мама, неужели ты наконец начала использовать дополнительные программы? – язвительно шучу я. Мол, чем еще киборг мог заслужить такую награду, фактически означающую принадлежность к нашей семье или заслуги перед ней? Ведь кухонную технику мама побрякушками не обвешивает!

– Лидия, ему же всего три года! – неожиданно серьезно возмущается мать. – Как ты вообще могла такое подумать?!

Я закатываю глаза. Ну все, приехали! Теперь она считает эту ходячую кофеварку не только человеком, но и ребенком!

– Ему уже три года, давно пора обменять его на новую модель. Хочешь, пришлю тебе свежий каталог?

– Еще чего! – Мама забавно (хотя мне совсем не смешно), как курица цыпленка, заслоняет киборга от меня. – Не обращай внимания, Джек, я ни за что тебя ни на кого не обменяю!

Киборг «выполняет приказ» – как смотрел сквозь меня тупым стеклянным взглядом, так и смотрит.

– Меня же ты на него обменяла! – вырывается у меня.

Мама потрясенно всплескивает руками.

– Господи, Лидия, что за чушь ты несешь? Да даже если бы у тебя появился настоящий брат, неужели из-за этого я стала бы любить тебя меньше?!

– Мама, в том-то и дело, что он не на-сто-я-щий! – Я пытаюсь говорить медленно и спокойно, чтобы мама поняла: меня беспокоит не киборг, а ее одержимость им. – Послушай, может, тебе действительно стоит завести еще одного ребенка, почувствовать разницу? Ты еще в прекрасной физической форме, а современные технологии репликации…

– А может, это тебе давно пора порадовать меня внуками? – возмущенно перебивает меня мама. – Хотя бы ради того, чтобы понять, чем родительская любовь отличается от эгоистичной.

Здравствуй, очередной скандал! Я ухожу, демонстративно аккуратно прикрывая за собой дверь, и в этот короткий миг мне кажется, что на кукольном лице киборга наконец появилось выражение.

Злорадство.

***

Я случайно встретила их в городе. Точнее, издалека услышала мамин голос, громкий и высокий, который она не имеет обыкновения приглушать, даже когда речь идет о чем-то интимном. Подростком я очень ее стыдилась – ругалась, отставала на несколько шагов или вообще переходила на противоположную сторону улицы, чтобы никто не догадался, что мы вместе.

Сейчас я тоже стыжусь, но, напротив, стараюсь держаться поближе и регулярно прошу ее говорить потише. На несколько минут помогает, потом она снова привычно повышает голос.

Киборгу плевать на репутацию хозяйки, он идет рядом и так «увлеченно» смотрит маме в рот, что она рада стараться. И она опять надела эту дурацкую пеструю шапочку с помпоном и ярко-розовые варежки с оленями, от которых даже первоклашки уже отбрыкиваются! Но мама искренне верит, что прохожих ее вид радует, а не смешит.

Киборг, напротив, выглядит очень элегантно – теплая кожаная куртка, черные брюки, те самые крутые ботинки и модная стрижка, эффектно припорошенная снежинками. Видимо, он работает в режиме имитации личности: пока не приглядишься – не поймешь, что это не человек.

Вместе они производят совершено убийственное впечатление – престарелая сумасбродка с красавчиком-жиголо! Какое счастье, что я рассталась со своим спутником несколько минут назад, и он не успел увидеть это!

– Лидия! – бурно радуется мама, «первой» заметив меня (нет, я не собиралась проходить мимо, просто никак не могла решить, как мне на это реагировать).

– Здравствуй, мама, – говорю я, выразительно глядя на помпон, но мама не замечает – или не желает замечать – моей страдальческой гримасы.

– Что, тоже решила прогуляться по городу? В этом году рождественские инсталляции просто великолепны, особенно на площади Семи Ветвей!

От мамы отчетливо пахнет глинтвейном. Как, ну как человек ее уровня и вкуса может пить невесть из чего сваренную бурду в одноразовых стаканчиках?! Я даже в молодости ею брезговала, а праздничную толпу с ее примитивными развлечениями возненавидела уже лет с десяти.

Но спорить с мамой – все равно что босиком топтать разбитое стекло. Оно только крошится и режет еще глубже и больнее.

– Нет, у меня была деловая встреча в этом районе, мой флайер стоит вон на том паркинге. Подвезти тебя домой?

– Что ты, мы с Джеком только начали веселиться! Хочешь с нами?

На какой-то миг мне действительно хочется все бросить, хотя бы на час отключить в себе перфекциониста и, как в детстве, бродить по выбеленным снегом улочкам за руку с мамой, жадно вдыхая морозный воздух, пахнущий хвоей, корицей и мандаринами.

Я внезапно понимаю, что глинтвейном пахнет не только от мамы.

– Нет, мам, у меня на сегодня запланировано еще две встречи. Извини.

– Жаль, – вздыхает мама, но ее взгляд, против обыкновения, не гаснет от разочарования, а обращается в другую сторону. – Ладно, пошли, Джек! Пока, дорогая.

– До встречи, мам.

Снег продолжает идти, и я поглубже натягиваю капюшон, прячась от болезненных уколов в лицо.

По крайней меня, я перестала чувствовать себя плохой дочерь…