Стая

Глава X

У каждого однажды наступает момент, когда хочется сбежать, но не у каждого находится возможность это сделать. Иногда уйти не позволяет совесть, иногда — обязанности, а иногда — высокий сетчатый забор ярко-зеленого цвета. Где-то за ним расположился другой мир, живой и настоящий, и в этом мире обитают люди, совершенно не похожие на тех, которые ограничены этим забором. По ту сторону зеленой сетки мечты сбывались, в то время как здесь они тускнели, крошились и в конце концов рассыпались в пыль.

Катя Белова усвоила это, как никто другой. Если бы не автокатастрофа, девушка никогда бы не узнала, что мир вообще может быть разделен забором. Но все случилось так, как случилось.

Кате было восемь, когда ее привезли в детский дом и сказали, что с этого дня она будет жить здесь: сестра ее погибшего отца отказалась приютить у себя маленькую племянницу. Да, первое время тетя Агнесса навещала ее, приносила игрушки и конфеты, даже обещала забрать к себе. Однако спустя несколько месяцев визиты внезапно прекратились, и Катя поняла, что теперь ей придется учиться жить в новой семье.

Правда, семья эта была странной: она состояла из одних детей…

На часах было около девяти вечера, но Михаил Юрьевич все еще сидел за столом, склонившись над очередным кроссвордом. Катя сомневалась, что сторож забыл, что она до сих пор находится на улице. Скорее всего, он сам захотел позволить ей побыть наедине со своими мыслями. Вот только все мысли были заняты произошедшим сегодня днем. Катя с содроганием прокручивала в памяти тот момент, когда ее лучшие подруги перевернули на нее ведро с грязной водой. Девушка даже не представляла, что может быть что-то еще более унизительное, чем оскорбительное слово на лбу и «картинная галерея», которую ей организовала Милана. Но «королева» недаром славилась своей изобретательностью. Она умела уничтожать своих врагов медленно, смакуя каждый момент. Иногда Милана нарочно временно забывала о своей жертве и даже теплела к ней, чтобы немного обнадежить, а потом устраивала нечто особенно изощренное.

Тем временем Дима и Олег находились в коридоре второго этажа. Пока Рома, Иван и Игорь сидели в компьютерном классе, беспечно играя в какую-то стратегию, Койот и Сенатор прикидывали, как начать общаться с Катей, чтобы та сама захотела остаться в их компании. Зная характер этой девчонки, оба были уверены, что она откажется проводить с ними время. И тогда столь полезный уговор с Михаилом Юрьевичем полетит псу под хвост.

— Тебе с Джокондой надо сейчас говорить, а то потом поздно будет, и Цербер тупо не выпустит, — лениво произнес Койот, обратившись к своему другу. По лицу Димы было ясно, что он и сам это прекрасно понимает.

— Я думаю, что сказать ей. Не могу же я просто так подвалить.

— Да какая разница, что ты ей скажешь. Смотри по ее настроению. Мне что, тебе текст написать? — с этими словами парень снисходительно усмехнулся. Самому ему было гораздо проще сходить к Джоконде — они ведь уже общались. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, пришлось поручить это занятие своему менее опытному другу.

— Ну а ты бы с чего начал? — на лице Димы отразилась досада: приперло же Церберу придумывать всю эту фигню. И, главное, почему он не обратился непосредственно к самому Олегу или тому же Ивану, почему именно к нему?

— А что там начинать? Скажи ей, что она красивая или еще что-то в этом роде. Телки на это ведутся.

— Может, тогда сразу в ЗАГС пригласить? — Дима еще больше помрачнел, злясь на идиотский совет друга. — Я не знаю, о чем с ней поговорить! Может, спросить, что за фигня у нее с Миланкой творится?

— Как вариант, — согласился Олег. — Только она не скажет. В прошлый раз она пришла к нам только потому, что хотела помириться с Миланкой. Я бы на твоем месте…

В ту же секунду Койот прервался, заметив в коридоре Иру. Девушка в который раз разыскивала Пулю, чтобы поговорить с ним. Она выглядела заметно расстроенной после очередной насмешки Миланы, мол, после позора с Иваном с тобой ни один нормальный парень даже говорить не будет. Поэтому девушка откровенно растерялась, когда Дима внезапно окликнул ее.

— Ты Катю не видела? — спросил он, и этот вопрос удивил Иру еще больше. Во-первых, ее поразило то, что, спрашивая о Кате, Дима назвал Белову по имени, а не Джокондой. И, в главных, с каких это пор Сенатору небезразлично, где она находится?

Мысль об Иване сразу отошла на второй план, так как Ира почувствовала, что сейчас доставит Милане крайне интересную сплетню. И, быть может, даже ненадолго станет ее любимицей.

— Не видела, — с улыбкой отозвалась Ира. — А зачем она тебе?

Она с любопытством смотрела на Диму, словно желала прочесть в его глазах ответ. Но парень проигнорировал ее слова.

— Можешь позвать ее, если она в спальне?

— Да нет ее в спальне, — хихикнула девушка. — Я только что оттуда. Ее даже в женском коридоре и библиотеке не видели. Небось опять сидит одна на улице, как лохушка. А что случилось? Может, мне передать ей что-то, если увижу?

Но Дима вновь не ответил. Он открыл окно и, выглянув во двор, какое-то время всматривался, сидит ли кто-то на скамейке под кронами деревьев. Да, кажется, кто-то был. Скорее всего, действительно Катя, так как Цербер просто так никого не выпустит.

— Тогда я к ней, — произнес Дима, обратившись уже к Олегу, на что Койот преспокойно кивнул. Ира с недоумением посмотрела Лескову вслед, после чего развернулась и поспешила обратно в спальню для девочек, где сейчас находились Милана и Алина. Она не знала, как девушки отреагируют на такую новость, но уже предчувствовала, что королева рассердится. Милана обожала хвастаться своими поклонниками, и, насколько Ире не изменяла память, Сенатор уверенно числился среди них. Вот только после случая с «выставкой», он вдруг проявил характер и начал заступаться за Катю. И сейчас интересовался ею явно неспроста. Быть может, невинная серая мышь больше не такая невинная?

Спустившись на первый этаж, Дима вышел в вестибюль и быстрым шагом направился к столу Цербера. Мужчина оторвался от разгадывания кроссворда и молча вопросительно посмотрел на парня.

— Можно выйти во двор на пару минут? — спросил Дима и, глянув в окно, уже четко различил фигуру Кати. Девушка поднялась со скамьи и теперь стояла к ним спиной, глядя куда-то сквозь сетку забора. Проследив за его взглядом, Михаил Юрьевич усмехнулся и добродушно произнес:

— Ну выйди.

Стоя у забора, Катя задумчиво смотрела вслед женщине, которая направлялась к подъезду, держа за руку свою дочь. Во второй руке у нее была коробка с тортом, тщательно перевязанная бечевкой. Звонкий голос девочки звучал радостно и нетерпеливо, и Катя легко поняла, кто именинница. Она попыталась вспомнить, каково это — праздновать день рождения вместе с родителями, но воспоминание не принесло должной радости. В груди внезапно потяжелело, и Кате показалось, что ей достаточно протянуть ладонь, чтобы коснуться собственного одиночества.

— Че делаешь?

Джоконда вздрогнула от неожиданности, услышав у себя за спиной голос Димы. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как он приблизился, и почему-то ее охватило смущение. Лицо предательски вспыхнуло, сердце забилось чаще.

— Ничего, — пробормотала она, быстро взглянув на парня. — А что такое?

— Ничего, — тем же тоном ответил Лесков. — Просто спросил.

В этот миг им обоим сделалось неловко. Катя задавалась вопросами, зачем Дима пришел к ней, и, главное, почему Цербер выпустил его на улицу, в свою очередь Лесков пытался правильно сформулировать свои мысли, чтобы разговор все-таки продолжился.

— Так… это… — наконец снова заговорил он. — Что там у тебя случилось во время нашей идиотской уборки?

Катя чуть нахмурилась. Меньше всего ей сейчас хотелось вспоминать о своем позоре. Мысль о том, что лучшие подруги вылили ей на голову грязную воду, до сих пор вызывала волну стыда, обиды и даже страха перед тем, что еще могут выкинуть эти девчонки.

Молчание начало затягиваться.

— Я тебе вопрос задал, — напомнил Дима. Почему-то говорить с девчонками наедине всегда было сложнее, чем в компании. Среди парней можно было позубоскалить, и они сразу же подхватывали шутку, да и девчонки в компании вели себя как-то по-другому. А сейчас все мысли разбегались, словно тараканы, на которых направили луч света.

— Ты можешь сказать. Проблем не будет, — добавил он, заметив замешательство собеседницы. Наверное, она боится, что об ее словах уже на утро будет знать весь интернат.

— Нет никаких проблем, — ответила Катя. — Просто кто-то из девчонок случайно не удержал ведро. Оно же тяжелое, когда с водой.

— Случайно и прямо на тебя? — Лесков недоверчиво посмотрел на девушку, явно давая понять, что ее слова звучат совершенно неубедительно.

Джоконда отвела взгляд. Она не была готова говорить на эту тему и уж тем более с Димой. Меньше всего девушке хотелось показаться жалкой в его глазах. Хватит одного раза, когда она вбежала в мужскую спальню, едва не плача.

Это молчание звучало красноречивее любых слов, поэтому Дима сам ответил за нее:

— Короче, с Миланкой вы так и не помирились.

— Вроде бы помирились…

— Что-то незаметно.

— Я честно не знаю, что происходит, — наконец в голосе девушки зазвучали настоящие эмоции. — Мы поговорили с ней и, мне казалось, что между нами все разрешилось. Но почему-то девчонки по-прежнему не горят желанием общаться со мной. Может, Милана все еще думает, что между мной и Олегом что-то есть? Но ведь ничего не было. Я вообще к белобрысым равнодушна! Мне нравятся темненькие!

В тот же миг Катя осеклась. Перед ней как раз стоял один из представителей «темненьких», и при мысли о том, что Дима мог о ней подумать, девушка начала стремительно заливаться краской. Благо, Сенатор этого промаха не уловил. Он отвлекся уже на половине сказанного, заметив, как Цербер приблизился к окну. Несколько секунд мужчина наблюдал за ними, после чего вновь вернулся к разгадыванию кроссворда.

«Отлично, он заметил!» — подумал парень, чувствуя, что возможность выйти сегодня на прогулку уже не выглядит такой призрачной. Затем он вновь обернулся к Кате и уже чуть мягче спросил:

— Ну и что ты будешь делать?

— А что я могу сделать? — Катя пожала плечами. — Просто буду жить дальше. В конце концов, я спокойно могу обойтись и без друзей.

— Здесь? Сомневаюсь. В общем, что я тебе хочу сказать, Джоконда: если тебя кто-то из пацанов будет доставать, скажи мне. Ну а с девчонками тебе уж придется как-то самой разбираться.

В глазах Кати снова промелькнуло удивление. В голове никак не укладывалось, что Сенатор предлагает свою помощь, и она не могла найти этому ни одного рационального объяснения. Вряд ли Дима это делает просто от скуки: ради развлечения он мог выбрать кого угодно, например, того же Артема. Но он пришел к ней. И в тот раз, когда Катя пыталась докричаться до Олега, именно Дима сказал, что верит ей.

Она молча кивнула, и Лесков, бросив на прощание «еще увидимся», направился обратно в здание. Несколько минут девушка смотрела ему вслед. Почему-то после этого разговора, пускай краткого и неуклюжего, настроение начало улучшаться. Все-таки она осталась не совсем одна. И ладно, если бы подошел кто-то из «отстоев», но нет, подошел Сенатор, лучший друг Койота.

И почему она так по-дурацки разговаривала с ним? Почему слова постоянно застревали в горле, словно кусок сухаря? Он помог ей в прошлый раз, поэтому нужно было разговаривать с ним мягко и приветливо, а она лишь что-то бормотала себе под нос, да еще и ляпнула, что ей не нравятся блондины.

Когда Катя вернулась в спальную комнату и улеглась в постель, то долгое время не могла заснуть. Раз за разом она прокручивала в голове разговор с Димой, думая о том, как лучше было отвечать. Она пыталась вспомнить все до мельчайших подробностей. Интонацию его голоса, выражение лица. Даже то, во что он был одет, словно это тоже имело значение. Наконец, в сотый раз пересмотрев в памяти их встречу, девушка уснула. А Дима и его друзья в это время выбрались на недолгую, но все-таки заслуженную прогулку.

Следующее утро привычно началось с завтрака, на котором по своему обыкновению все клевали носом. Затем начались занятия. Оставалось всего несколько дней до начала летних каникул, поэтому последние уроки проходили едва ли не из-под палки. Подростки никак не желали настраиваться на учебу, поэтому воспитателям приходилось прикладывать все усилия, чтобы хоть немного угомонить их.

Первым уроком была алгебра. Ученики сидели за партами и со скучающим видом наблюдали за тем, как Алла Георгиевна записывает на доске какие-то формулы. Удивительно, что именно на ее уроках подростки вели себя с завидным спокойствием. Если они осмеливались разговаривать между собой, то делали это так, чтобы не привлекать к себе внимания. Алла Георгиевна, несмотря на свой маленький рост и хрупкую фигурку, представляла собой тот тип учителей, при появлении которых в классе все разом замолкают.

Пока преподаватель рассказывала, что нужно повторить к заключительной контрольной, Олег шепотом обратился к сидящему с ним за партой Диме:

— А что ты Джоконду за наш стол не позвал во время завтрака?

— Да я забыл, — честно ответил Лесков.

— Зато Цербер помнит, — Олег ехидно ухмыльнулся. — Он же сегодня опять дежурит. Вместо Таксы. Днем выйдет Бульдог, а вечером он. Так что к восьми часам мы уже должны быть с Джокондой корешами не разлей вода.

— А как он проверит?

— Найдет, как… Вон, спросит кого-нибудь из отстойника, проблема что ли? Короче, не отмажешься: по-любому, придется выполнять условия этого престарелого сутенера.

Дима не сдержал смешка, оценив шутку друга, а затем посмотрел на Катю. Она сидела за третьей партой одна, стараясь сконцентрироваться на уроке. До начала занятия Милана демонстративно отсела от нее к Алине, поэтому место рядом с девушкой пустовало.

— Тогда прямо сейчас и начну, — произнес Лесков. Улыбнувшись удивленному другу, он сгреб со стола свои вещи и решительно направился к Кате.

Девушка вздрогнула от неожиданности, когда Дима уселся рядом с ней, и вопросительно посмотрела на него. Не менее удивленные лица были и у других учеников. Рома оторвался от созерцания формулы на доске и толкнул в бок Ивана, который уже спал, положив голову на парту. Игорь в беспокойстве закрутился на месте, пытаясь понять, как реагировать на выходку друга. Милана и Алина начали взволнованно перешептываться. В свою очередь Олег заржал в голос, и Дима рассмеялся в ответ.

Разумеется, такое поведение не укрылось от преподавательницы.

— Что это за выходки, Лесков? — строго спросила она, глядя на прежде не очень проблемного ученика.

— Этот придурок мне учиться мешает, — ответил Дима, с трудом сдерживая смех, и обернулся на Олега.

— Пошел нахер! Сам придурок! — весело отозвался Койот и снова расхохотался. — Это он мне мешает, Алла Георгиевна. Из-за него у меня плохие оценки.

— А ну живо умолкли! — приказала женщина. В классе раздавались приглушенные хихиканья, что еще больше разозлило преподавательницу. — Еще одно слово, и все лето будете ходить на дополнительные занятия! Не только отстающие!

Эти слова подействовали. Алла Георгиевна никогда не бросалась угрозами просто так и всегда держала свое обещание. К тому же она обожала жаловаться на самых беспокойных Прапорщику, и тот мигом находил способ их угомонить.

Дождавшись тишины, учительница вновь повернулась к доске и продолжила урок.

Тем временем Катя не сводила удивленного взгляда с Димы.

— Почему ты пересел? — наконец не выдержав, прошептала она. В официальное объяснение Лескова она явно не поверила.

— Просто так, — Сенатор улыбнулся и вновь обернулся на Олега. Койот скривил ему рожу. — Твоя парта — единственная свободная, — добавил Дима, запоздало спохватившись, что Катя может подумать, что над ней снова решили посмеяться.

— Да. Не считая два последних ряда, — усмехнулась Катя.

— А может, я плохо вижу? Не жадничай, Джоконда. Этот стол слишком большой для тебя одной.

— Да мне безразлично, — губы девушки тронула улыбка. — Я уже привыкла терпеть тебя на истории.

Кате невольно вспомнилось, как преподаватель отсадил Диму от Ивана за то, что те слишком бурно что-то обсуждали и тем самым срывали урок. С тех пор Милана на истории соседствовала с Пулей, а Дима с ней. Вот только прежде они почти не разговаривали между собой.

Тем временем Алла Георгиевна назвала номера упражнений в задачнике, которые нужно было решить до конца урока и затем сдать на проверку.

— Это на оценку! — строгим голосом добавила она, не желая, чтобы ученики ленились.

Послышался недовольный ропот, но вскоре все приступили к выполнению задания. Кто-то крутился, пытаясь хоть что-то списать у отличников, кто-то рисовал на полях тетради, не сильно беспокоясь о будущей оценке, кто-то пытался решать сам, уже заранее смирившись с печальным результатом. В свою очередь Олег мысленно досадовал, что Димка так неудачно отсел от него именно сегодня: он привык, что Лесков сначала решал свой вариант, а потом старался успеть решить что-то для него.

Катя тоже не относилась к великим математикам — для нее алгебра всегда была самым страшным школьным предметом. Проклятые формулы представлялись ей какой-то китайской грамотой, и сейчас она в отчаянии мучила уравнение, которое никак не получалось решить. Дима заметил, как девушка то и дело отчаянно заглядывает в его работу, надеясь найти хоть одно похожее, чтобы списать.

Тогда, чуть помедлив, Лесков взял карандаш и начал на своем листке быстро решать Катино уравнение. Он подумал, что при разговоре с Цербером можно невзначай упомянуть о таком проявлении «дружбы», и сторож наконец угомонится.

Встрепенувшись, девушка принялась списывать. К концу урока Дима не успел закончить свое задание, но рассчитывал получить хотя бы тройку. В свою очередь вариант Кати был решен полностью.

— Извини, — еле слышно прошептала Джоконда, чувствуя себя несколько виноватой. Лесков усмехнулся: у него и так выходила пятерка, поэтому одна плохая оценка погоды не делала.