Стать Капитаном Крюком

«Мне бы не помешало поучиться чистоплотности», — уныло подумал Джеймс. Он довольно часто плавал — обычно для того, чтобы попытаться соскрести ракушки с днища корабля, — и это было самое близкое к досугу занятие за последнее время. Но это была плохая замена настоящей ванне с мылом, о чем постоянно напоминала ему Динь.

Джеймс порылся в стопках заметок о неудачных попытках спасти мальчиков и пикси в прошлом, пытаясь найти хоть какую-то закономерность или подсказку о том, что Питер мог сделать, чтобы разозлить русалочий народ. Впервые что-то поразило его.

— Может быть, мы сможем спасти мальчиков и пикси одновременно, — тихо пробормотал он. — И захватить Пэна раз и навсегда.

— Что?

— Взгляни-ка на это. — Придерживая бумагу крюком, он подчеркнул погодные условия на нескольких листах пергамента, а затем подтолкнул их к Динь-Динь.

Пикси просмотрела страницы.

— И что?

— Мы атакуем только при ясном небе. Неважно, днем или ночью. Только при ясном небе.

— И что?

— Пыльца пикси бесполезна под дождем. — Джеймс постучал по пергаменту тыльной стороной крюка, чтобы подчеркнуть свою мысль.

Динь-Динь нахмурилась.

— Вот именно. Я бы не смогла летать.

— И Питер тоже.

В глазах Динь промелькнуло понимание, затем они расширились, когда до нее дошел смысл плана. Питер обычно выходил победителем в большинстве сражений, так как на его стороне была пыльца пикси. Но, противопоставляя грубую силу грубой силе, взрослые и вооруженные пираты, объединившиеся против разношерстной банды мальчишек, не выдержали бы конкуренции. Динь с радостным криком взмыла в воздух, взмахивая крыльями так быстро, что по комнате закружились пергаментные листы, превратившись в маленький смерч.

— Мы могли бы захватить всех мальчиков сразу и освободить пикси!

— Точно!

— Почему мы так долго этого не замечали?

Джеймс ухмыльнулся и покачал головой.

— Наверное, я слишком заботился о твоем комфорте, когда брал тебя с собой на битву в прошлый раз.

— Но больше нет? Ты льстишь мне своей галантностью, злобный пират.

Джеймс, обрадованный осознанием преимущества, которое он так долго упускал из виду, обхватил Динь за талию и несколько раз крутанул ее. Она взвизгнула, вцепилась в его плечи и обхватила ногами его торс, когда сила вращения взметнула ее светлые волосы в дикий клубок. Волшебная пыльца окружала их ослепительным золотым кольцом, когда крылья Динь мерцали и развевались. Немного блестящей пыльцы осело на Джеймсе, и, хотя этого было недостаточно, чтобы полностью оторвать его от земли, он почувствовал себя легче, чем за последние месяцы, а может, и годы.

Когда Джеймс перестал кружиться, он обнаружил, что Динь находится на уровне его глаз, всего в нескольких дюймах от него, и она смотрела на него так, как никто никогда раньше не смотрел. Его кадык дернулся, горло сжалось, и он напомнил себе, что бы он ни делал, он не должен смотреть на нижнюю часть лица Динь. Он не мог позволить ей составить неправильное представление о его намерениях. Но, тем не менее, сердце предало его, забившись сильнее, когда жар охватил шею и уши, а пульс участился. Смотреть в ее ярко-синие глаза оказалось так же опасно, как и позволять своему взгляду изучать все остальное на ее лице.

Динь-Динь крепче обхватила его, и Джеймс инстинктивно ответил на ее давление, удерживая ее в нужном положении, обхватив рукой запястье, на котором была надета манжета его крюка, и отведя изогнутый металл от нежных крыльев Динь-Динь. Она подняла руку и провела пальцами по растрепанным волосам Джеймса.

— Ты красивый, Джеймс. — Динь переместила руку с его волос на подбородок, и он почувствовал, как ее большой палец ласкает его щеку, покрытую трехдневной щетиной. Джеймс внимательно следил за своим дыханием, стараясь не допускать ни малейшей заминки при вдохе и выдохе, и мысленно отметил, как необычно жарко вдруг стало в его комнате. Он был уверен, что Динь-Динь дразнит его, ожидая, когда он поддастся на ее заигрывания, чтобы потом безжалостно поиздеваться над ним. Но даже если это и так, она назвала его красивым…

Он почувствовал, как каждый мускул на его шее напрягся от ее прикосновения, и позволил себе на долю секунды поддаться искушению, опустив взгляд на ее розовые губы, которые были так близко, что он чувствовал, как ее дыхание смешивается с его собственным. Динь крепче сжала локтем его шею, притягивая ближе. Она, должно быть, знает, насколько она красива. Она, должно быть, знает, как мучительно ему было сдерживать свои чувства к ней.

Дразнила она его или нет, Джеймс не мог подавить крошечный огонек надежды, который загорелся в нем. Он делал все возможное, чтобы немедленно погасить его. Как он говорил себе бесчисленное количество раз, влюбленность человека и пикси друг в друга была нелепой. Влюбленность в Динь… Джеймс не мог оторвать взгляда от ее губ, и ощущение того, как она крепко обнимает его за грудь и талию, вызывало у него страстное желание никогда не двигаться с места. Нет, он взял свои слова обратно. Он хотел отодвинуться, но только для того, чтобы наклонить к ней голову и сократить это дразнящее расстояние между их губами, чтобы узнать, каково это — целовать Динь-Динь.…

— Капитан, крокодил! — Без стука Ролланд ворвался в дверь. Он мгновенно покраснел, увидев обнимавшую Джеймса Динь-Динь, и попятился, бормоча: — О, простите, простите! Прошу прощения.

В спешке Джеймс вспомнил все логические доводы, по которым у него не было никаких романтических отношений с его величайшим источником знаний о передвижениях Питера Пэна, и отпустил Динь, которая грациозно опустилась на землю.

— Это не то, на что было похоже! — Он что-то крикнул вслед удаляющемуся члену экипажа. Если Ролланд и услышал, то не обратил на это внимания и, не теряя времени, прокричал о том, что увидел, остальным. Через несколько секунд с другой стороны двери раздалось несколько возгласов и свиста.

— Прошло столько лет, а они все еще дети, — сердито пробормотал Джеймс. В комнате уже не было так тепло, как несколько мгновений назад, и ему было трудно встретиться взглядом с Динь-Динь. Это не имело большого значения, потому что она, казалось, тоже избегала смотреть на него.

— Я… мне нужно пойти присмотреть за крокодилом, пока это не зашло слишком далеко, — неловко сказал он.

— Да, — быстро согласилась Динь. — Я останусь здесь и… и составлю план. Касательно следующего нападения! Планирую это, и ничего больше.

— Верно. — Джеймс опустил руки по швам, пытаясь придумать, что бы такое умное сказать, но ничего не приходило на ум, поэтому он просто повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Прежде чем дверь за ним закрылась, он услышал, как Динь взволнованно вздохнула.

К тому времени, как Джеймс покинул свою каюту и остановил команду, возмущавшуюся скандальным поведением капитана, крокодил снова исчез. Обрадованный поводом немного покричать на пиратскую ораву, Джеймс отругал их за то, что они увлеклись воображаемыми романами и уклоняются от своих обязанностей. Хотя он не был уверен, насколько это помогло. Большинство пиратов нисколько не смущались, что потеряли след крокодила, и обменивались радостными выражениями лиц всякий раз, когда думали, что их капитан не видит.

Свежих сплетен всегда не хватало, и слухи о Динь-Динь и Джеймсе разлетались по команде со скоростью лесного пожара. Пираты не уставали обсуждать это, к большому удовольствию Динь-Динь и неудовольствию Джеймса. Независимо от того, сколько раз Джеймс говорил им, что если у него и будут отношения, которых у него не было, то он сохранит их в тайне, его команда хихикала, будто это была невероятная шутка.

— Вы пытались сохранить это в тайне, но у вас ничего не получилось, — лукаво заметил Чибу.

Динь-Динь издала высокий, тонкий смешок, и команда расхохоталась. Динь, казалось, совсем не беспокоили шутки в ее адрес, что только укрепило Джеймса в мысли, что ее действия были всего лишь попыткой подразнить его. Как бы ему ни хотелось разозлиться на нее за то, что теперь он стал объектом всех шуток на борту, это было невозможно. Втайне Джеймс был очень рад, что команда поддразнивала его по этому поводу, потому что каждый раз, когда они это делали, он мог заново пережить те моменты, когда крепко прижимал Динь к себе и вдыхал ее невероятно пьянящий аромат сирени.

Глава 17

Джеймс никогда раньше не желал плохую погоде, но теперь, когда захотел, казалось, что вокруг нет ничего, кроме солнечных дней и ясного неба. Прошло больше недели, прежде чем горизонт снова заволокли темные тучи, на этот раз наплывающие с севера и приносящие с собой завывающий, пронизывающий ветер. Появились первые признаки наступления зимы. В Нетландии все времена года были мягкими, и из-за этого дни, когда было очень холодно, казались еще хуже.

Воспоминания о своих семьях были тем фактором, который побудил Сми и Джеймса уйти из группы в юности, и Динь-Динь по-прежнему была убеждена, что это лучший способ побудить новых Потерянных Мальчиков покинуть Пэна — точно так же, как это сделал Крюк много лет назад. Она несколько раз подчеркнула, что, независимо от победы или поражения, каждое общение Джеймса с Потерянными Мальчиками, посеявшее в их умах семена сомнения в отношении их лидера, имело решающее значение.

— Если они потеряют веру в Питера Пэна, они обратятся к тебе, — повторяла Динь столько раз, что Джеймс сам почти поверил в это. Кроме того, как только им удастся освободить пикси и, следовательно, лишить Пэна возможности добывать пыльцу, Потерянные Мальчики поймут, что употребление молока с добавками мешает им взрослеть… по крайней мере, Джеймс надеялся, что они это поймут.

Джеймс удивился, что он с таким нетерпением ждал шторма, тем более что обычно после него требовался как минимум целый день на ремонт. Но на этот раз все было по-другому. Он пришвартовал свой корабль возле Скалы Черепа и отправился со своими людьми в поход по заросшим джунглям, а Динь, которая теперь снова была размером с пикси, сидела у него на плече.

Преимущество борьбы с ураганом заключалось в том, что, будучи пиратами, они привыкли к морским брызгам, летящим им в лицо. Хотя было пронизывающе холодно, погода была не хуже той, которую они обычно терпели на «Надежде Лондона». И пираты, воодушевленные перспективой того, что их план может сработать, не жаловались.

За все эти годы они привыкли к рутине и, следуя по стопам своего капитана, направились к последнему укрытию Пэна. Когда они прибыли, не было ни суеты, ни негромких разговоров. Из трубы не поднимался дым, и ни один часовой не выкрикнул предупреждение. Все указывало на то, что это было еще одно заброшенное убежище.

Когда они осторожно приблизились и по-прежнему не обнаружили никаких признаков жизни, Джеймс забеспокоился. Что случилось? Он обменялся быстрым взглядом с Динь-Динь, которая была той, кто сообщил информацию о местонахождении Потерянных Мальчиков. Она так долго была точна, что Джеймс привык считать ее информацию безошибочной.

Его плечи разочарованно опустились. Динь потребуется по меньшей мере два дня, чтобы найти новое убежище Питера и проникнуть внутрь. Еще больше времени будет потеряно для мальчиков, чьи семьи, возможно, потеряли надежду когда-либо найти своих сыновей. Джеймс взглянул на свою руку, которая начала дрожать… не от холода, а от постоянного стресса и недосыпания.

Он знал, что должен позаботиться о себе и дать отдых, которого так отчаянно жаждало его тело, но он никак не мог придумать оправдания. Как он мог расслабиться, когда где-то в Лондоне матери рыдали, отчаянно пытаясь найти своих бесследно исчезнувших сыновей? Пожертвовать сном — даже если время от времени подергивались веки или тряслись конечности — стоило того, чтобы воссоединить семьи.

— Мы все еще можем проверить, — сказал Оззи, вечный оптимист команды. — Возможно, они оставили какие-то подсказки.

— Итак, детектив Оззи, вы с Арни отправляетесь туда и проводите расследование.

Землянка была вырыта рядом с болотом, поросшим густым испанским мхом. Джеймс лениво наблюдал, как двое пиратов скользнули в нору, гадая, поняли ли Потерянные Мальчики, что один сильный ливень может затопить убежище, и покинули его до того, как это произошло.

Из туннеля донеслись крики ужаса, и Оззи с Арни выскочили наружу, цепляясь и за землю и колючки ежевики. Прямо за ними по пятам гнался огромный крокодил, который щелкнул челюстями с такой силой, что мог оторвать ногу. Все пираты бросились вперед, чтобы защитить своих друзей. Чибу сумел нанести чудовищу сильный удар тяжелой дубиной по морде, а Огги острием меча загнал его обратно в нору.

Джеймс почувствовал, как Динь слетела с его плеча. Убедившись, что она по-прежнему в безопасности, Джеймс снова обратил свое внимание на крокодила.

— Эта тварь никогда не умрет? — крикнул он, когда крокодил скользнул обратно в подземную пещеру.

Сколько вообще живут крокодилы? Зверь был рядом с ним с тех пор, как он себя помнил, что эквивалентно сотням человеческих лет. Затем его осенило. Потребление такого количества пикси, как это было, должно было привести к продлению жизни, точно так же, как это произошло, когда Потерянные Мальчики выпивали молоко с пыльцой пикси.

Потерянные Мальчики… Страх сковал грудь Джеймса, сжимаясь, как питон, готовый сожрать свою жертву. Крокодил исчез не навсегда. Он слышал шипение чудовища из глубины убежища, в котором оно пряталось. Мог ли крокодил сожрать кого-нибудь из мальчиков? Или они успели убежать вовремя?

Словно в ответ на его мысли, гиканье стало громче, когда Питер Пэн запрыгал по деревьям, перепрыгивая с лианы на лиану плавно, как обезьяна. Он сидел высоко на ветке дерева, и, казалось, его совершенно не беспокоил проливной дождь, который превратил землю в густую, вязкую грязь. Вскоре за ним последовали другие Потерянные Мальчики.

Искушение закричать от отчаяния едва не лишило Джеймса самообладания. В дождь или в ясную погоду, днем или ночью, Питер, казалось, всегда одерживал верх.

Джеймс пересчитал мальчиков, когда они появились в поле зрения, и вздохнул с облегчением, когда досчитал до пятнадцати — именно столько, по словам Динь, было всего мальчиков. В конце концов, надежда еще оставалась. Они собрались на деревьях, как стервятники, и с нетерпением наблюдали за пиратами, а сердитое шипение из логова крокодила становилось все громче. Джеймс чувствовал, как по мере того, как они собирались, его кровяное давление неуклонно повышалось. Как мог Питер украсть годы и будущее у этих мальчиков и при этом не захотеть свернуться калачиком от отвращения к самому себе?

— Интересно, проголодалась ли миссис Крокодил до остатка своей любимой трески, — задумчиво обратился Питер к Потерянным Мальчикам.

— Для тебя все это игра? — проревел Джеймс, капли дождя стекали по его ресницам и щетине на подбородке. — Как ты можешь жить в ладу с самим собой, зная, что семьи этих мальчиков годами гадают, что случилось с их сыновьями, и ничего не знают?

Несколько новых Потерянных Мальчиков обменялись тревожными взглядами.

— Он лжет, — небрежно сказал им Питер. — Он пытается обмануть вас, чтобы заставить делать то, что он хочет. Это так типично для взрослых.

Джеймс обратился к мальчикам, с чьих лиц стекала дождевая вода.

— Вы помните своих матерей? Помните ли вы, что у вас была семья? Пели или читали вместе? Играли со своими братьями и сестрами? Или боролись со своим отцом?

Его слова встретили еще более озадаченные взгляды, но Питер насмешливо фыркнул с такой силой, что Джеймс не удивился бы, обнаружив рядом с собой брызги соплей.

— Со всеми этими слащавыми речами, капитан, вы скоро доведете нас до слез. — Он притворился, что вытирает глаза.

Джеймс проигнорировал его и обратился к мальчикам:

— Питер, наверное, заставляет вас каждое утро принимать пыльцу пикси, не так ли? Вы никогда не задумывались, почему вы не стареете, а мы стареем? Все это время, пока вы остаетесь молодыми, ваши семьи в Лондоне стареют и все еще хотят увидеть вас снова.

— Ложь. Все ложь! — воскликнул Питер.

— Все мы, — Джеймс указал на пиратов, — когда-то были такими, как вы, мальчики. Мы с Питером тоже были друзьями, но мы ушли, как только все наши семьи умерли, ожидая нашего возвращения. Вы все просто замена нашей утраченной дружбе.

— Хватит! — закричал Питер. — Веснушка, сейчас!

Веснушка был светловолосым мальчиком, на вид ему было около двенадцати лет, и, в соответствии со своим именем, лицо его было так покрыто веснушками, что казалось загорелым. Он вытащил пневматический пистолет, сделал глубокий вдох, а затем со свистом выпустил его.

Золотой дротик со свистом отлетел в сторону, но пираты увернулись. Либо Веснушка был ужасным стрелком, либо он вообще не целился в пиратов. Дротик попал рядом со входом в нору крокодила и взорвался, подняв облако волшебной пыльцы. Пыльца вскоре осела обратно на землю, подхваченная падающими каплями дождя.

— Промахнулся! — насмешливо крикнул Оззи.

— Да неужели? — лукаво спросил Питер. Белый шрам на его лице выделялся при вспышке молнии, напоминая Джеймсу об их ссоре незадолго до того, как он и первые Потерянные Мальчики подняли мятеж.

Привлеченный своим отвратительным пристрастием к пикси, крокодил неуклюже выбрался из укрытия и принялся обнюхивать то место, куда попал дротик с пыльцой пикси. Пиратская команда нервно попятилась. Теперь, когда никто из членов их команды не подвергался опасности, все, казалось, с большим опасением относились к нападению на острозубое животное. Когда крокодил понял, что пикси поблизости нет, он глухо зарычал, поворачивая свою длинную голову и свирепо глядя на каждого пирата.

— Я надеюсь, никто из вас в последнее время не прикасался к пикси, иначе он учует их запах и нападет на вас. — Глаза Питера опасно сверкнули, будто он знал, как часто Джеймс общается с одной конкретной пикси.

Подозрения мальчика подтвердились, когда пираты стали с тревогой поглядывать на Джеймса, к которому медленно приближался крокодил. Джеймсу пришла в голову только одна утешительная мысль: по крайней мере, Динь-Динь нигде не было видно. Пока он оберегал ее, он мог справиться со всем, что попадалось ему на пути.

Пираты окружили Джеймса, бряцая мечами и крича. Арни и Огги стучали деревянными дубинками по грязной земле джунглей, подначивая крокодила подойти ближе. Рептилия широко раскрыла пасть, обнажая острые зубы, и Потерянные Мальчики с интересом наблюдали за происходящим. Джеймс вспомнил, как в детстве его самого завораживали сражения и запекшаяся кровь. Тогда в его голове все казалось грандиозной игрой, которую можно было легко перезапустить, если что-то пойдет не так.

Но с возрастом приходит мудрость, и Джеймс был уверен, что если кто-то из пиратов умрет или будет серьезно ранен, это травмирует мальчиков сильнее, чем они могли себе представить. В конце концов, именно поэтому несколько его товарищей по команде в юности разочаровались в Питере Пэне — как только стало очевидно, что смерть и страдания — это не шутка, они были вынуждены признать реальность зверств Пэна.

Напуганный большими, орущими пиратами, крокодил медленно забрался обратно в свою нору, откуда никто не осмеливался выманить его обратно. Потерянные Мальчики на окружающих деревьях разочарованно застонали, а Джеймс посмотрел вверх. Его команда была искусна в том, чтобы привязывать сети к мачте и ходить по реям. Могли ли они забраться на деревья и забрать мальчиков, не причинив слишком большого вреда ни одной из сторон?

Во время всей этой суматохи Питер исчез, но вскоре вернулся со своим собственным подкреплением. Дикобразы, переваливаясь, выходили из-за деревьев, а темнокожие пикси на поводках издавали стрекочущие звуки, чтобы общаться с животными, сидя верхом на существах с острыми иглами в миниатюрных седлах. Питер сжимал в руке конец каждой крошечной привязи для пикси.

«Ну, ты только посмотри на это», — уныло подумал Джеймс. В конце концов, Питер дрессировал дикобразов, как и обещал. Его бесило, что у рыжеволосого мальчика, казалось, никогда ни в чем не было неудач. Он знал, что Питер на самом деле не дрессировал дикобразов. Он просто воспользовался талантом лесных пикси общаться с животными и заставил их делать это по своей воле, что было еще хуже, чем если бы он дрессировал животных выполнять его приказы.

Потерянные Мальчики начали глумиться, когда дикобразы двинулись на пиратов, которые все смотрели на Крюка, ожидая указаний. Джеймс в ярости заскрежетал зубами. Как бы ему ни не хотелось причинять вред животным или пикси, чтобы спасти мальчиков, придется пойти на некоторые жертвы. В этом была их миссия, не так ли? Но если их цель заставляет их пойти тем же путем, что и Питера Пэна, то оно того не стоило.

— Обойдите их с фланга, — приказал Джеймс. В конце концов, люди были быстрее дикобразов или промокших пикси. Его команда разделилась и окружила дикобразов, но несколько щелчков пикси заставили дикобразов развернуться и вразвалочку двинуться вперед, чтобы обеспечить безопасность Питера Пэна в центре.

— К деревьям, за мальчиками, — пробормотал Джеймс уголком рта.

Не успел он договорить, как его правый бок пронзила внезапная боль. Когда он схватился за бедро, его пальцы наткнулись на острые иглы дикобраза. Он дико огляделся. С каких это пор дикобразы могут стрелять своими иглами на большое расстояние?

И тут он увидел это. Все мальчики на арене из деревьев были вооружены дротиками и горстями игл дикобраза. Стоило кому-нибудь из пиратов пошевелиться, как Потерянные Мальчики нападали как один, забрасывая провинившегося члена команды дюжиной метких стрел.

Если бы Джеймс Крюк считал, что кровь стоит дешево, он, вероятно, приказал бы своим людям атаковать прямо здесь и сейчас. Несколько игл были бы небольшой платой за возвращение мальчиков в их семьи, но Джеймс не мог заставить себя отдать приказ.

Учитывая перспективу встретиться лицом к лицу с вооруженными Потерянными Мальчиками, у которых на хвостах висят дикобразы, а поблизости все еще шныряет крокодил, было бы чересчур просить его людей карабкаться по скользким деревьям под проливным дождем, в то время как на них нападают со всех сторон — и мальчики, несомненно, получили бы множество увечий, если бы оказали сопротивление и упали с деревьев. Как бы ему ни была ненавистна мысль о том, чтобы записать на свой счет очередную неудачу, еще больше он ненавидел мысль о том, что кто-то может погибнуть или получить ненужные травмы.

— Отступаем, — резко приказал он, хотя дождь лил ему на лицо.

Питер Пэн издевательски рассмеялся.

— Что случилось, капитан? Слишком напуган тем, что не в силах контролировать? Слишком напуган, чтобы принести жертву?

Джеймс сжал кулаки и пошел назад, отказываясь поворачиваться к Питеру Пэну спиной. Питер двинулся вперед, все еще сжимая в руке поводки для пикси.

— В этом твоя проблема, не так ли, Джимми, малыш? Ты так боишься сделать первый шаг. Ты перестраховываешься во всем, что делаешь, и именно поэтому всегда проигрываешь.

Крики его бывшего лучшего друга звучали в ушах Джеймса, когда его команда отступала, и Джеймсу оставалось только гадать… всегда ли он будет проигрывать? Суждено ли ему вечно сражаться с Питером Пэном, не добиваясь особых успехов?

— Что думаешь, Динь? — мрачно спросил он, затем огляделся и почувствовал, как его сердце упало. Динь-Динь исчезла.

Глава 18

Динь-Динь наблюдала, как преимущество в битве начало переходить от пиратов к Потерянным Мальчикам. Джеймса и пиратов сдерживало нежелание наносить смертельный удар, никто из них не хотел ранить детей. У сторонников Питера не было таких сомнений, и они обрушили на пиратов град стрел со всей силой, на которую были способны. Как бы ни было неприятно это признавать, Джеймс проигрывал. Отступление было неизбежно.

Что ж, если людям Джеймса суждено было потерпеть неудачу, Динь-Динь решила, что эта битва каким-то образом принесет пользу. Пока все были отвлечены сражением под проливным дождем, Динь-Динь ускользнула. Она не могла летать, когда вокруг нее падали крупные капли дождя размером с ее голову, но у нее все равно было преимущество, которого не было у пиратов. Ее крошечная фигурка осталась незамеченной, когда она скользнула в кусты. Единственным преимуществом дождя было то, что мальчикам придется возвращаться в свое убежище пешком. Это была слишком хорошая возможность, чтобы ее упустить.

Это был только вопрос времени, когда Потерянные Мальчики вернутся в свое новое убежище, и если она последует за ними, это избавит ее от необходимости летать по округе и искать их. Сквозь листву она видела, как Джеймс кричит на мальчиков, умоляя их вспомнить о своих семьях, точно так же, как она обращалась к нему много лет назад. Та же неуверенность отражалась на лицах последователей Питера Пэна, когда они хмурились, пытаясь вспомнить свое прошлое. При виде этого в крошечной груди Динь вспыхнула надежда. Они вспомнили!

Гнев вскипел в ее душе, когда она увидела дикобразов и пикси, появившихся из леса. Это были лесные пикси из другого племени, отличного от ее собственного, умеющие общаться с животными; и все же они были здесь, так же как и она, обращенные в рабство Питером Пэном. Неужели у Питера совсем не было морали? Было ли бесконечное веселье его единственной мотивацией? Или его отвратительные поступки были вызваны садистским удовольствием мучить других?

Динь обмазала свое тело густой грязью, которая грозила утопить любого, кто ступит в нее, и постаралась как можно эффективнее замаскировать свое золотистое сияние. Она ждала в подлеске, пока пираты полностью не отступят. В глубине души она была раздосадована. Неужели Джеймс не понял, что она осталась в стороне?

После того, как пираты скрылись из виду, Питер приказал обыскать близлежащую листву, чтобы убедиться, что пираты там не задержались. Это был не случайный поиск. Питер, будь он проклят, был дотошен и проницателен в отношении каждой возможности, которая могла привести к тому, что пират обнаружит их новое убежище. Динь с неохотой осознала, что Питер, пожалуй, был чуть лучше Джеймса как тактик. Пока мальчики осматривали окрестности в поисках заблудившихся пиратов и никого не находили, Динь медленно двинулся к дикобразам. Самому младшему из Потерянных Мальчиков было поручено держать пикси на поводках, но он был не очень внимателен к их действиям и все время вытирал капли дождя и спрашивал, когда же настанет время уходить.

Лесной пикси, сидевший на ближайшем дикобразе, заметил приближение Динь-Динь и уставился на покрытую грязью представителя племени Глен. Динь поднесла палец, с которого капала грязь, к своим таким же грязным губам.

Сначала лесной пикси жестом велел Динь-Динь отступить, но после нескольких тихих слов объяснения лесной пикси кивнул и что-то быстро сказал дикобразу, который в ответ заворчал.

— Запрыгивай, — наконец сказал лесной пикси. — Спрячься между его иглами. — Динь подозрительно посмотрела на существо. Иглы были вытянуты прямо, за исключением того места, где сидел пикси, которое каким-то образом было лишено их. Динь не хотела представлять, какую ужасную процедуру Питер проделал с животными, чтобы добиться этого, но потом вспомнила о пригоршнях игл, которые были у каждого из Пропавших Мальчиков, и содрогнулась. Она уставилась на иглы, многие из которых были выше ее самой, и почувствовала дрожь дурного предчувствия. Было ли это безопасно? Даже если бы тускло-коричневые иглы соответствовали ее облику, покрытому грязью, одно неверное движение могло бы легко пробить дыру в одном из ее крыльев или чего похуже.

— Давайте выдвигаться! — позвал Питер, и Потерянные Мальчики, наконец, отправились в обратный путь, младший из них все еще крепко сжимал поводки в кулаке.

Пришло время принять решение. Динь сморщила носик и осторожно взялась за иглы дикобраза, затем спряталась между ними.

Поездка, хоть и не была комфортной, оказалась не такой уж плохой, как она ожидала. Только концы этих игл были с зазубринами. Стержни игл, в которых она была спрятана, были гладкими, как толстые стебли соломы. Динь пришлось ухватиться за две иглы, пока их хозяин ковылял по лесу. Спина существа неловко покачивалась, и Динь стиснула зубы, когда ее тело, все еще скрытое длинными иглами, закачалось из стороны в сторону. Это был не самый веселый способ путешествовать. Летать было намного приятнее.

В общем, Динь была благодарна за любое укрытие, которое можно было предоставить. Дождь утих, но мелкая морось, все еще падавшая с неба, начала смывать грязь, и Динь забеспокоилась, что ее заметят. Мальчики вели себя гораздо тише, чем обычно на таких прогулках. Питер часто шутил или задавал вопросы, но редко получал ответы.

Как только она начала гадать, когда же они остановятся, услышала, что несколько мальчиков ускорили шаг, и поняла, что они, должно быть, уже близко. Дикобразы, ковылявшие строем, были в хвосте компании. Если и было время уйти до того, как животные и пикси снова окажутся в загоне, то сейчас самый подходящий момент.

После поспешного предупреждения лесного пикси Динь-Динь спрыгнула со спины дикобраза. Приземляясь, она подвернула лодыжку и на долю секунды пожалела, что у нее нет крыльев. Если бы она была человеком, то могла бы сворачиваться калачиком, не опасаясь повредить свои нежные крылышки.

Конечно, рассуждала она, если бы она на самом деле была человеком, попытка спрятаться на дикобразе привела бы к катастрофе. Держась за лодыжку и наблюдая, как группа людей впереди приближается к большому почерневшему стволу дерева, она позволила своему разуму забыть о боли в ноге и вызвала в воображении образ Джеймса, сидящего верхом на дикобразе. Она тихонько хихикнула, глядя, как воображаемый Джеймс прыгает вокруг нее, держась за штаны.

Ее побег, казалось, остался незамеченным. Динь, прихрамывая, поднялась на ноги, стараясь не обращать внимания на стреляющую боль, пульсирующую в лодыжке, и проклиная дождь, из-за которого летать было невозможно. Она забрала назад свою предыдущую мысль… она никогда не хотела быть проклятым человеком. Джеймс будет перед ней в большом долгу за это. Пикси, которых Динь считала высшим видом, не должны были выполнять такую тяжелую работу.

Ковылять за группой, состоящей из людей, у которых ноги были в несколько раз длиннее, чем у нее, было нелегко. Динь старалась держаться как можно лучше, но отставала все больше и больше. Как раз в тот момент, когда она почувствовала, что готова сдаться, она услышала тихий гул голосов снизу. Наконец-то! Динь-Динь подошла поближе и обнаружила полый ствол дерева, в котором находился вход в убежище.

Это было одно из самых просторных убежищ, которые Питер использовал много лет назад. Насекомые и черви, должно быть, убрали весь беспорядок, который устроили Потерянные Мальчики, потому что чувствительный нос Динь не ощущал зловония. В воздухе витали только запахи свежего дождя и влажной земли. Чувствуя себя большой мухой, Динь проползла по дуплу дерева, где из потайной комнаты исходило мягкое золотисто-зеленое свечение. Динь выглянула наружу и обнаружила источник света. По всему потолку в клетках были подвешены пикси. Под каждой проволочной клеткой висели маленькие противни, чтобы собирать пыльцу пикси, которая падала с крыльев ее собратьев, и они были немного похожи на воздушные шары, которые она однажды видела во время поездки с Джеймсом в Лондон.

Динь пробиралась по крошечному выступу под потолком, скрытая корнями деревьев, которые прикрывали маленькую нору, в которой Динь спряталась. Ее тело было покрыто таким количеством грязи, что сияние померкло, но Динь не стала рисковать. Она легла на живот и, как змея, заскользила между корнями деревьев.

Динь наблюдала за этими мальчиками в течение почти трех месяцев, проведенных в Нетландии, и знала их всех в лицо. Питер, без сомнения, опасаясь, что данные им имена будут напоминать им об их родных местах, по прибытии дал каждому мальчику прозвище. Динь находила все их имена нелепыми — что-то вроде Вонючки, Важнючка и Чуточка. Очевидно, Питер использовал все свои мозги, чтобы перехитрить Джеймса, и не подумал о том, чтобы придумать хорошие имена для своих «друзей».

Потерянные Мальчики уже собрались в землянке и угрюмо сидели на кучах меха или на земляном полу, опустив плечи и обхватив головы руками. Динь прильнула одним глазом к просвету в корнях, наблюдая, как Болтун, Кудряш и Важнючка сидят рядом и, опустив лица, переговариваются шепотом. Пара идентичных близнецов вели себя так же скромно, теребя свою потрепанную одежду, из-за чего рассыпалось еще больше ниток.

— Почему у всех такие вытянутые лица? — Питер Пэн, все еще мокрый после ливня, вошел в комнату, вероятно, после того, как запер своих дикобразов. — Мы победили! И скатертью дорога этой старой треске, я прав, ребята? Видели, как убежал этот трус?

Несколько мальчиков издали одобрительные возгласы, но последовавшие за этим аплодисменты были далеко не такими громкими, как обычно. Кудряш, в частности, выглядел несчастным. Динь с интересом наблюдала, как Пэн уткнулся носом прямо в лицо мальчика.

— Выкладывай, парень! В чем твоя проблема?

Губы Кудряша задрожали, затем он широко раскрыл рот и начал причитать.

— Я не помню свою маму!

— Я тоже не помню! — добавил Важнючка, и из толпы послышались новые крики: «Я не помню!» и «Я тоже!». Даже мальчишки, которые радовались поражению Крюка, нахмурились.

— Прекратите! — приказал Пан. — Прекратите сейчас же, вы все! — Он упер кулаки в бока и развернулся по кругу, свирепо глядя на каждого Потерянного Мальчика по очереди. — Честное слово, что вы все за дети! Я привез вас в Нетландию и целый день играл с вами в игры, а теперь вы ноете, что вам не хватает мамочек? Вы скучаешь по тому, что кто-то командует вами и говорит идти спать? Или по работе по дому?

Малыш, самый высокий из всех Потерянных Мальчиков, вытер нос о свою рубашку. По его рукаву до самого локтя тянулась длинная блестящая струйка соплей. Близнецы заплакали и, обняв друг друга, уткнулись друг другу в плечо. Даже Джордж, грязный маленький лжец, опустил глаза.

Еще больше криков протеста донеслось до укрытия Динь под потолком. Она улыбнулась, довольная возникшим разногласием. Джеймсу ловко удалось проникнуть в душу Потерянных Мальчиков, даже не присутствуя при этом физически. Возможно, Питер все-таки был не лучшим тактиком. Она не удивилась, увидев, как напряглись плечи Пэна, и как он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, когда его контроль над мальчиками ослаб.

— Не унывайте, ребята! Не позволяйте капитану Крюку расстраивать вас! Он просто взрослый, помните? — Питер ждал, что за этим последует обычное освистывание, но его не последовало. Все мальчики глотали слезы и изо всех сил старались не показать, как они на самом деле скучают по дому.

Динь заметила панику в глазах Питера, который изо всех сил старался подавить ее. На ее лице промелькнула довольная ухмылка. После всех страданий, которые он причинил ей и ее народу, пусть он мучается и переживает из-за того, что его бросили другие друзья.

— Знаете… матери никогда бы не позволили того, что я собираюсь позволить вам сделать. — В голосе Питера послышались нотки отчаяния, и он откашлялся. — Хотите, я открою вам секрет?

Мальчики начали успокаиваться, и Питер, понизив голос, подозвал их поближе.

— Конечно, мать может вымыть твою поцарапанную коленку или приготовить тебе еду, но у меня есть кое-что получше.

Важнючка и Болтун придвинулись поближе к Питеру, их слезы быстро высохли, когда они погрузились в волшебство рассказа Питера. Динь почувствовала, как ее уши навострились. Любой план Питера обернется страданиями.

— У нас тут и там есть несколько пикси, верно? — Питер указал на подвешенные к потолку клетки, так что светящиеся пикси внутри выглядели как какая-то изогнутая версия лампы. Потерянные Мальчики кивнули.

— Представьте, что у нас будет так много пикси, что нам больше не придется нормировать запасы. Волшебной пыльцы будет неограниченное количество, и мы все сможем летать, когда захотим. Есть какие-нибудь предположения, где мы возьмем столько пикси?

Близнецы покачали головами и предположили:

— С деревьев? Там где они обычно прячутся.

Страх сжал грудь Динь, заставив ее сердце сжаться, так что все ее тело задрожало от страха. Она точно знала, о чем говорил Питер. Злорадная ухмылка озарила лицо Пэна, когда он прошептал:

— Есть место, где сотни пикси живут вместе… на вершине горы Эрозия, в небольшой лощине — Глене.

Динь-Динь попыталась успокоить свое учащенное дыхание. Ее семья, ее друзья… все в Пикси-Глене были в опасности. Почему-то она надеялась, что Питер с годами забудет о своем воспитании.

— Но прежде чем мы сможем их взять, нам нужно добавить еще немного… ингредиентов, если можно так выразиться. Хотя это может быть опасно. Мать никогда бы этого не допустила. Может быть, вы все еще слишком малы, чтобы помочь…

— Нет, нет, я помогу! — мальчики хором закричали, казалось, забыв о своем желании иметь мать. — Мы сможем это сделать!

— Уверены? — подстрекал Питер. — Я не хочу, чтобы кто-то такой трусливый, как этот капитан, был посвящен в мой план. Вы видели, как он убежал при первых признаках драки?

— Но… — нерешительно заговорил один из близнецов, но тут же осекся под ядовитым взглядом, который бросил на него Питер.

Связанный необъяснимой связью между близнецами, его брат закончил фразу:

— Но как насчет того, что он старше?

Снова поднялся шум.

— Да, Питер, ты говорил, что в Нетландии никто не стареет!

— Что, если мы начнем стареть, как он?

— Он был прав?

— Это из-за пыльцы пикси?

— Мы умрем от старости?

Взволнованный взгляд Пэна стал еще более безумным, к большому удовольствию Динь. Она наблюдала, как он лихорадочно придумывает историю, чтобы успокоить толпу мальчишек.

— Вы не должны слушать ничего из того, что говорит старая треска. Он… он с другого острова в Нетландии, где они стареют. Я видел это. Как только у нас будет столько пикси, сколько мы захотим, я могу отвести вас всех туда. Хотите послушать историю?

Мальчики сбились в кучку, ожидая обещанного рассказа. Питер начал:

— За морем есть земля, где воют сирены, которые призывают моряков погибнуть в воде.

— Что такое сирена? — спросил один из мальчиков помладше.

На лице Питера мелькнула злая усмешка, и на него снова напала тень его прежнего веселого нрава.

— Сирены похожи на местных русалок в том, что они наполовину гуманоиды, наполовину рыбы. Но сирены намного, намного хуже. Сирены — красивые взрослые женщины…

На этот раз его использование слова «взрослые» вызвало несколько одобрительных возгласов, и он выглядел воодушевленным, когда продолжил:

— Взрослые женщины, которые поют песни, от которых мужчины теряют рассудок и бросаются в океан, где их топят. Когда тебя начинает звать сирена, ты больше не можешь себя контролировать. Ты обнаруживаешь, что падаешь, падаешь, а потом… они схватили тебя! — Он набросился на Важнючку, который визжал и смеялся.

Динь нахмурилась. Она подумала, что Питер придумал эту историю, чтобы успокоить мальчиков, но в ней было что-то знакомое. Когда она была маленькой, другие пикси тоже рассказывали о таком месте и предупреждали, что если они попытаются полететь туда, то упадут от усталости. Но если у Питера будет вся пыльца пикси, которую он может собрать… если Динь и Джеймс не остановят его в ближайшее время, Питер может отправиться в другую страну, где он сможет нанести еще больший ущерб.

— Видите? Еще одна причина не доверять взрослым, — предупредил Питер, выпуская Важнючку. — Нам повезло, что наши русалки так не поступают. Они просто уродливые.

— Не такие уродливые, как капитан Крюк! — пошутил Чуточка.

Несколько мальчиков рассмеялись, а у Динь скрутило живот. Ей захотелось пнуть Чуточку под зад за критику Джеймса. Они не видели, какой он красивый.

Питер закончил свой рассказ о другой стране, где люди жили и старели точно так же, как в Лондоне, но Динь слишком усердно старалась скрыть красное сияние, охватившее ее тело, чтобы заметить это. В конце концов разговор перешел в невнятную болтовню, когда мальчики разошлись по своим кроватям. Они проговорили всю ночь так долго, что уже почти рассвело. Динь тоже подавила зевок, но знала, какие последствия могут последовать, если она поддастся усталости и закроет глаза. Ей нужно было вернуться на корабль, чтобы сообщить о новом местонахождении Питера, прежде чем ее обнаружат.

Питер поплелся из общей комнаты в свои личные покои, и Динь последовала за ним, ползая по крошечному туннелю между корнями, как большой жук, стараясь, чтобы с ее крыльев не упала ни одна снежинка пыльцы пикси.

— Будь проклят этот Джимми, — проворчал Питер себе под нос, как только остался один, и опустил медвежью шкуру, которую использовал вместо двери, на место. — Будь проклят Джимми в самом глубоком шкафчике Дэйви Джонса.

Динь втиснулась в щель в стене под самым потолком, скрываясь от взгляда Питера.

— Я отомщу, Джимми, — фыркнул Питер, — даже если это будет последнее, что я сделаю.

Тревожные звоночки зазвенели в голове Динь, когда всплыли мучительные воспоминания. Она знала, на что способен Питер, даже больше, чем Джеймс. Все это время она скрывала от Джеймса часть правды, но если у Питера на уме были более зловещие планы…

Динь-Динь знала, что Питер Пэн не бросается пустыми угрозами. Она должна была предупредить Джеймса, должна была обезопасить его и всех, кто жил в Долине Пикси. Если кому-то еще придется пройти через то, через что пришлось первым пикси и русалкам… она просто не могла этого допустить.

Хотя она прождала еще час, Питер больше не произнес ни слова. Он заснул, растянувшись на своей койке, а Динь оставалась неподвижной и молчаливой. Как только дыхание мальчика выровнялось, Динь решила, что можно выходить. Она бросила жадный взгляд на сундук в углу, в котором, как она знала, хранился запас украденной ею пыльцы пикси, и бесшумно вздохнула.

Она ни за что не смогла бы вытащить сундук, не разбудив Питера Пэна. Даже если бы он был посыпан ее собственной пыльцой пикси, чтобы сделать его легким, как перышко, не было достаточно большого отверстия, чтобы просунуть его наружу, за исключением туннеля в общей комнате, и она знала, что сбежать с ним незамеченной будет невозможно.

Динь также пришла в голову мысль о том, чтобы облить сундук водой, чтобы пыльца стала бесполезной. Лучше, чтобы она пропала зря, чем попала в руки кого-то вроде Пэна. Но у этого плана тоже были свои недостатки. Где бы ей взять достаточно воды, чтобы промочить запертый крепкий сундук, не разбудив Питера, и при этом у нее еще было время сбежать?

Динь раздраженно сморщила нос. Похоже, что на данный момент ей придется скрыться, имея при себе только ту информацию, которую она собрала, а не реальные доказательства того, что она расстроила какие-либо планы своего заклятого врага. Но затем ее взгляд скользнул туда, где зелено-золотое сияние мягко освещало холл за дверью из медвежьей шкуры — напоминание о порабощенных пикси, все еще запертых в клетках.

Динь медленно направилась обратно в главную комнату, изо всех сил прислушиваясь к медленному, ровному дыханию Питера Пэна, чей редкий храп прорезал неподвижный ночной воздух. Пикси внутри были теми самыми темнокожими пикси, которых Питер держал на поводках во время нападения пиратов на Потерянных мальчиков, и все они свернулись клубочками, чтобы согреться, их светло-зеленые крылышки уныло поникли, а изумрудное сияние потускнело. Она не могла оставить их, не сейчас, когда они были так близко.

Кроме того, рассуждала она, если ей удастся освободить их, это не только освободит пикси, но и остановит сбор Питером пыльцы и, следовательно, ограничит его способность похищать больше мальчиков, а также заставит их всех снова стареть.

Она оглядела разбросанных по полу Потерянных Мальчиков. Джеймс не хотел бы, чтобы она рисковала раскрыть свое прикрытие, и не хотел бы, чтобы она подвергалась опасности — по крайней мере, она так думала. Ее брови поползли вверх, когда она подумала о высоком, долговязом пирате, который ей так понравился. Она сделала множество намеков, так почему же он не обратил внимания ни на один из них? Или он не отвечал на ее чувства взаимностью, поэтому держался на расстоянии, чтобы избежать обсуждения этого вопроса? Если он не заботился о ней так, как она заботилась о нем, то на самом деле ничего не терял, рискуя ее безопасностью.

Динь вышла из своего укрытия, жалея, что ее кожа не так ярко светится в темноте. Она была слишком заметна. Осторожно, чтобы не звенеть и не хлопать крыльями, которые осыпали бы пыльцой пикси спящих внизу мальчиков, Динь проползла вдоль стены и по потолку. Наконец, она соскользнула вниз по тонкой веревке, удерживавшей крошечную тюрьму, ближайшую к тому месту, где она пряталась.

Ее золотистое сияние пробудило пикси внутри — того самого лесного пикси, который был на дикобразе ранее. Он бросил испуганный взгляд на Потерянных Мальчиков, и Динь снова приложила палец к губам. Лесному пикси хватило здравого смысла вести себя тихо, и Динь крепко держалась за выкрашенные в зеленый цвет перекладины, пока возилась с выдвижным замком, который из-за цельной деревянной панели, служившей дверью, было легко открыть снаружи, но невозможно изнутри.

Динь потянула за скользящий замок, стараясь не допустить скрипа, который мог бы разбудить Потерянных Мальчиков. Как только она выпустила первого пикси, он вскарабкался по веревке, удерживавшей его клетку в воздухе, и двинулся помогать освобождать своих собратьев. Тигровая Лилия, подруга Динь-Динь, была среди них. После того, как последняя из тридцати восьми пикси была выпущена на свободу, Динь-Динь в качестве эксперимента расправила крылышки. По крайней мере, теперь они были сухими. Она обвела взглядом всех остальных, которые смотрели на нее широко раскрытыми, полными нетерпения глазами, и подняла три пальца. Она опустила один, потом другой, и, хлопая крыльями и звеня, пикси взлетели, вылетев через импровизированный дымоход в открытое небо, навстречу «Надежде Лондона».

Несколько испуганных возгласов протеста, вырвавшихся у мальчиков, остались далеко позади, когда пикси убежали. Они радостно закричали, когда их группа, подобно сияющей комете, пронеслась по небу, и Динь затерялась среди них. Когда они остановились на короткий привал, убедившись, что Питера у них на хвосте нет, Тигровая Лили выступила вперед своих товарищей, чтобы обратиться к Динь-Динь.

— Мы благодарим тебя за своевременную помощь, — Тигровая Лилия говорила гораздо более официально, чем Динь привыкла.

— Не за что. В конце концов, мы — друзья.

— Можем ли мы чем-нибудь отблагодарить тебя?

Наконец-то, предложение о помощи!

— Вообще-то, да. Ты же знаешь Питера Пэна…

Из группы пикси донеслись шипение и сдавленные звуки.

— Мы не произносим имени несчастного человека, проклинающего нашу землю, — прорычала Тигровая Лилия.

— Ну, — продолжал Динь, — я знаю капитана Крюка, и он хочет остановить Пите… я имею в виду человека, который захватил вас в плен. Ты слышала его сегодня вечером; он планирует что-то грандиозное. Если мы поможем Джеймсу…

Лесные пикси уже покачали головами.

— Мы не вмешиваемся в сражения между людьми.

— Но это касается и вас тоже! Вас всех держали в плену неделями или месяцами! Если вы будете сопротивляться… — Динь-Динь захотелось дать пощечину всем пикси, но они продолжали упрямо качать головами.

— Мы не будем рисковать своими жизнями и жизнями наших детей ради шанса на свободу. Это также связано с возможностью умереть. Мы искренне ценим твою помощь, но ты просишь о том, чего мы не можем сделать. — Тигровая Лилия скрестила руки на груди.

Лицо Динь-Динь побагровело. Почему они были такими апатичными? Неужели их не волновало, что их семьи, весь их мир в опасности? Она предлагала им выход! Джеймс уже пожертвовал всем своим будущим, сражаясь против Питера Пэна. Был ли он единственным, кроме нее, кому было не все равно, кто мог что-то предпринять? Она знала, что Тигровая Лили плохо относилась к людям, но наотрез отказаться защищать свой народ, потому что это означало объединиться с Джеймсом против общего врага…

Пикси, большинство из которых выглядели слишком смущенными, чтобы выдержать свирепый взгляд Динь, разбрелись по двое и по трое, возвращаясь к своим давно потерянным семьям. Все еще злясь на своих собратьев-пикси, Динь-Динь взмыла в воздух и понеслась по звездному небу к пиратскому кораблю, который теперь, как никогда, казался ей родным домом.

Глава 19

Джеймс в бешенстве мерил шагами свою комнату, каждые несколько секунд выглядывая в окно. Как он мог быть настолько глуп, чтобы потерять из виду Динь-Динь, когда знал, что из-за дождя она не может летать? Что, если на нее наступил один из Потерянных Мальчиков или, не дай бог, его собственная неуклюжая нога? Неужели Питер нашел ее и взял в заложники? Что, если ее съел крокодил? В голове у него стучало, а нарастающий стресс отдавался в мозгу пульсирующей болью. С каждым ударом его сердца мысль о том, что он виноват, и все это именно его вина, пульсировала в его сознании.

Когда Динь-Динь, снова достигнув человеческих размеров, влетела в эркерное окно, Джеймс бросился к ней и сжал в объятиях, от которых у нее перехватило дыхание.

— Я так волновался, — повторял Джеймс снова и снова.

— Теперь я здесь, и со мной все в порядке. Отпусти меня.

Джеймс не отпускал ее. Он продолжал крепко сжимать Динь, пока она не выдохнула:

— Перестань сжимать меня. Я должна тебе сказать…

Джеймс, наконец, отпустил ее. Он не мог выразить тот ужас, который испытал, думая, что ее схватили. Если его ошибка будет стоить жизни Динь-Динь, он никогда себе этого не простит. Ничто не стоило того, чтобы приносить Динь-Динь в жертву.

— Что ты мне скажешь?

— Ты хочешь, чтобы сначала были хорошие новости или плохие?

— Всегда сообщай мне сначала хорошие новости; по крайней мере, тогда у меня будет что-то, что поднимет мне настроение.

— Я освободила всех пикси, которых Питер держал в заточении.

Джеймс ошеломленно посмотрел на нее, а затем издал победный вопль восторга. На мгновение он почувствовал себя тем подростком, которым был так долго. После того, как он ударил воздух крюком, Джеймс вспомнил, что в послании Динь была и вторая часть.

— А как насчет плохой части?

— Ну… — Динь задумалась. — На самом деле, есть две плохие вещи.

— Скажи мне.

— Я пыталась убедить пикси, которых освободила, помочь нам, но они отказались. Они сказали, что это битва людей.

Джеймс равнодушно пожал плечами.

— Неудивительно. Пикси из Глена тоже отказывались раньше, но их колебания понятны. На них охотились и сажали в тюрьму в течение многих лет, и по прошествии всего этого времени они все слишком робки и напуганы, чтобы дать отпор. — Затем он добавил с усмешкой: — Хотя передо мной исключение. Итак, что еще было?

— Он сказал, что хочет отомстить… и что он хочет поймать еще больше пикси. И он говорил о сиренах в какой-то далекой стране. Как думаешь, он попытается захватить другой остров?

— Он хотел отомстить с тех пор, как я ушел и забрал первую группу Потерянных Мальчиков. — Джеймса это не беспокоило, когда он зажигал фитили в фонарях, которые висели вокруг его хижины. Закрыв крошечные стеклянные дверцы, чтобы защитить пламя, он вздохнул с облегчением, опустился в свой гамак и устало прикрыл лицо рукой. — Может, нам просто оставить его в покое? Будет лучше, если он покинет Нетландию, верно?

— Что?!

— Подумай об этом, Динь. Ты лишила его запаса пыльцы пикси…

— На данный момент. Он всегда находит еще, и у него все еще полон сундук.

— Те парни, которые были с ним, явно не хотят уходить. Я пытался целую вечность. Может быть, пришло время сдаться и жить своей жизнью.

Горячие, злые слезы наполнили глаза Динь-Динь. Если Джеймс сдастся, как сдались другие пикси… Она не сможет сражаться в одиночку. Упрямая решимость Джеймса и его нежелание сдаваться были единственной константой в жизни Динь, на которую она полагалась.

— Ты не можешь просто так сдаться!

Джеймс задрал ноги, в ботинках и всем остальном, чтобы отдохнуть в мягко раскачивающемся гамаке.

— Я не смогу вечно мириться с выходками Питера, — его признание прозвучало как поражение. — Я знаю Питера. Он слишком эгоистичен, чтобы отказаться от пыльцы, которую использует для полетов. Какое-то время он больше никого не будет похищать, так что нам нужно отдохнуть. Тебе это тоже пойдет на пользу, Динь. Ты могла получить травму. Это становится слишком опасно.

— Нет!

— Почему? — в голосе Джеймса звучало смирение.

— Ты не понимаешь! — По ее лицу текли слезы. — Он должен покинуть Нетландию навсегда. Он не просто похищал человеческих мальчиков.

— Я знаю, пикси тоже. Тебе не обязательно напоминать мне. Я участвовал в этом, помнишь?

Динь бросила на него сердитый взгляд.

— Живо. Но я не это имела в виду. Я имела в виду… ты когда-нибудь задумывался о том, каким была Нетландия до Питера Пэна?

Джеймс сделал паузу. Он никогда не слышал, чтобы Динь-Динь рассказывала о своей жизни до того, как он встретил ее. Всякий раз, когда речь заходила об этом, она внезапно притворялась глухой, пока тема не замолкала.

— За много лет до того, как вы прибыли сюда… даже до того, как здесь появился Питер, — начала Динь, уставившись на мерцающую свечу внутри одного из фонарей, — Нетландия был прекрасным местом. Там было изобилие еды, которую получали племена пикси. Долгое время… все было идеально.

Джеймс молча слушал. Он никогда особо не задумывался о Нетландии до того, как там поселились Потерянные Мальчики. Они казались ему неотъемлемой, вечной частью истории Нетландии, но, конечно, эта страна существовала задолго до их появления. Динь глубоко вздохнула и продолжила:

— Но однажды мое племя нашло ребенка. На самом деле, совсем малыша.

— Где…

— Лодку выбросило на берег. В ней был только один человек.

— Питер, — выдохнул Джеймс.

Динь с несчастным видом кивнула и села рядом с Джеймсом в гамак.

— Моя тетя сказала, что, когда они нашли лодку, маленький мальчик внутри был обгоревшим на солнце, обезвоженным и голодным, а вокруг него валялись пустые коробки из-под пайков и бурдюки для воды. У него были порезы на руках, когда он пытался достать еду из ящиков. Они понятия не имели, как долго он дрейфовал, а он не мог им сказать. Они сочувствовали ему и взяли его к себе. Мы слышали истории о далекой стране и послали пикси разузнать, откуда он взялся. Мы уже знали о Лондоне, но все пикси, которые отправлялись на разведку за море, так и не вернулись. Тетя Мериол решила воспитывать Питера как своего собственного сына. Сначала он рос как любой нормальный ребенок. Я часто навещала его. Я немного младше Питера, и моя мама сказала, что я была очарована «гигантским бескрылым пикси». Но через некоторое время Питер начал спрашивать, почему он не такой, как все… он не мог летать, создавать волшебную пыльцу или менять размер, как все мы. В конце концов, он сильно приревновал и убежал.

Динь мрачно махнула рукой в сторону острова.

— Здесь не так уж много мест, где можно побегать. Мериол подумала, что будет лучше оставить его ненадолго в покое. Она не знала, как выглядит нормальное развитие человека, и подумала, что, возможно, бунтарство было типичной частью взросления для его вида, или что ему нужно было построить гнездо, или что-то в этом роде.

Динь задумчиво улыбнулась.

— Моя тетя так сильно хотела узнать о его родителях, чтобы рассказать ему. В конце концов, вполне естественно удивляться, откуда ты взялся. Но вскоре пикси начали исчезать, когда покидали нашу долину. Они улетали и никогда не возвращались, точно так же, как те, кто пытался пересечь океан. Другие пикси испугались и перестали покидать безопасную долину. Еды стало не хватать, и нам грозила голодная смерть.

Джеймс слушал в полной ужаса тишине. Как же так получилось, что он никогда не спрашивал Питера, каким было его детство? Он наивно полагал, что Питер Пэн каким-то образом бессмертен, у него нет ни начала, ни конца, и он такая же часть Нетландии, как океан и острова.

— Мериол начала подозревать, что Питер имеет к этому какое-то отношение, и отправилась на его поиски. Я пошла с ней, и… и… мы нашли пропавших пикси… вернее, то, что от них осталось. Питер все это время проводил над ними эксперименты. — Глаза Динь наполнились слезами, и она сильно вздрогнула. — Я никогда не забуду этого зрелища.

Джеймс положил свою ладонь поверх дрожащих рук Динь, сжатых на ее коленях.

— Ты не обязана говорить об этом, если не хочешь.

Динь упрямо покачала головой.

— Нет, ты должен знать. — Она сделала еще один глубокий вдох и повторила: — Он проводил над ними эксперименты. Он пытался выяснить, для чего можно использовать разные части тела пикси. Некоторых он привязывал ремнями и собирал их кровь во флаконы. Он разрывал крылья, использовал пыльцу для всевозможных тестов…

Она начала всхлипывать. Джеймс обнял ее, стараясь не задеть крюком ее нежную кожу или крылья. Конечно, Питер проверил бы свои теории о пикси, чтобы узнать все известные ему волшебные средства, но Джеймс никогда раньше об этом не задумывался. Сбор излишков пыльцы не был таким уж ужасным преступлением, если не считать того, что пикси были заперты. Джеймсу вспомнились слова Питера: «Кровь пикси исцелит это…» Как еще он мог узнать об этом средстве, если не проводил эксперименты, чтобы выяснить, как можно использовать кровь пикси?

Мысль о том, что Питер годами мучил пикси в Нетландии… желчь подкатила к горлу Джеймса. Динь замерла с закрытыми глазами, и Джеймс нежно погладил ее по спине, заметив, что крылья Динь поникли от отчаяния.

— Но… — начал он, затем заколебался. Он ни в коем случае не хотел показаться бесчувственным, когда Динь рассказывала о травме из своего прошлого, но история не складывалась. — Конечно, если пикси могли менять размер, вы могли бы объединиться, чтобы дать отпор?

Застывшее выражение на лице Динь, когда она повернулась к Джеймсу, будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

— Ты недооцениваешь степень знаний Питера о Нетландии. Мы были не единственными существами, над которыми он проводил эксперименты. Уверена, он нашел что-то, что удерживает нас в наших маленьких размерах. Он использовал это, чтобы покрасить наши клетки. Думаю, именно поэтому мы не могли там измениться.

В памяти Джеймса всплыли яркие воспоминания о клетках для пикси, выкрашенных в ярко-зеленый цвет. Он всегда думал, что они были выкрашены таким образом для украшения, но теперь все встало на свои места. Ужас того, в чем он участвовал в течение многих лет, нанес ему еще один сокрушительный удар. Джеймсу показалось, что у него на груди повисла тяжелая тяжесть. Он молча слушал, не перебивая, пока Динь продолжала свой рассказ.

— Когда Мериол добралась туда и увидела, что он натворил, она потеряла контроль. Она попыталась освободить пикси, но он… он…

Новая волна рыданий захлестнула Динь-Динь, прежде чем она выдавила:

— Он убил ее, затем посмотрел на остальных из нас и сказал, что мы для него просто насекомые, и что мы можем сражаться и быть убитыми, как она, или мы можем тихо уйти. Многие из нас уже умерли, и мы были напуганы. Никто из нас не верил, что милый, пухленький малыш, прибывший в Нетландию, способен на такое предательство.

У нее перехватило дыхание, голос стал еще более прерывистым, когда она прошептала:

— Жаль, что я тогда не была храброй. Жаль, что я не помогла Мериол. Я желаю… Я бы хотела…

— Ты осталась жива. В том, чтобы жить, нет ничего постыдного, — тихо сказал ей Джеймс.

— Стыдно жить с чувством вины. Я не хочу, чтобы моими действиями снова руководил страх. Мне нужно быть храбрее. Моя тетя умерла, потому что я была трусихой. — Она снова заплакала, и Джеймс прижал Динь к груди, а ее хрупкие плечи сотрясались от горя.

— Нет, она умерла из-за Питера Пэна. Ты была всего лишь ребенком, пытавшимся выжить. Никто никогда не принял бы тебя за трусиху. — Джеймс смотрел поверх головы Динь в открытое окно, из которого открывался вид на далекий берег. Пальмы изящно склонялись на соленом ветру, а полумесяц луны отбрасывал серебристый отблеск на затененные очертания Скалы Черепа. Столько красоты скрывало мрачное прошлое Нетландии.

Холодная ярость скрутила Джеймса изнутри, когда он представил себе ужас, охвативший Русалок и пикси за последние десятилетия. Естественно, они должны были ненавидеть людей. Как посмел Питер запятнать Нетландию своим присутствием? Как смеет этот эгоцентричный, склонный к садизму мальчишка изображать из себя Бога и относиться к местным обитателям как к простым игрушкам, предметам, которые можно отбросить в сторону по его желанию? В Джеймсе горело желание наказать Питера Пэна за причинение вреда кому-либо из обитателей Нетландии, но больше всего его переполняла ярость от осознания того, что Пэн причинил боль Динь-Динь.

Как только рыдания Динь утихли, она с трудом выдавила:

— Как только он поймал или убил всех пикси, которых смог найти, он начал собирать нашу пыльцу и сохранять ее. Когда ему надоело, он полетел обратно в Лондон и вернулся с… с тобой. Ты знаешь, что было дальше. Питер переключил свое внимание на общение с себе подобными и оставлял нас в сарае с другими животными, часто забывая покормить или позаботиться о больных и травмированных. Он был слишком занят, развлекаясь со всеми вами, Потерянными Мальчиками. По сравнению с тем, что было раньше, мы были благодарны. Но необходимость выбирать между пытками и пренебрежением была не из приятных. Многие пикси погибли.

Джеймс поежился. Он был одним из тех, кто не слишком заботился о пикси. Он никогда не уделял им особого внимания. Точно так же, как Питер всегда относился к ним как к животным, и он относился к ним.

— Мне очень жаль, Динь.

Рубашка Джеймса спереди промокла от слез пикси, но это его не беспокоило. Напротив, он чувствовал себя так, словно в его груди вновь вспыхнул огонь, разгорающийся сильнее, чем когда-либо прежде, по мере того, как он с новой силой ненавидел Питера Пэна. Никто никогда не должен был увидеть или испытать то, что пережила Динь-Динь, и с этого момента Джеймс Крюк знал, что будет бороться до последнего вздоха, чтобы свергнуть Питера Пэна. О перерыве не могло быть и речи… чего бы это ни стоило ему лично, даже если Джеймсу придется стать величайшим злодеем за всю историю Нетландии.

Питера Пэна нужно было остановить.

Глава 20

В воздухе витал сильный запах морских водорослей, когда Джеймс присел на корточки перед одной из сырых пещер у подножия Скалы Черепа, и ночной воздух хлестал его волосами по лицу. После того, как Динь преуспела в спасении всех пикси, Питер переселил Потерянных Мальчиков в полую пещеру в Скале Черепа, заявив, что если капитан Крюк доверяет ей настолько, чтобы защитить свою пыльцу пикси, то и для них там будет достаточно безопасно. Это была просто возможность, которой Джеймс ждал. Он знал о роковом недостатке Скалы Черепа — там не было пути к отступлению. Это было не убежище, а смертельная ловушка.

История Динь разожгла в Джеймсе огонь, который невозможно было погасить. Питер Пэн слишком долго избегал наказания за свои преступления, а он, капитан Крюк, не смог применить силу, необходимую, чтобы остановить его.

Больше нет.

Чего бы это ни стоило, на какие бы жертвы ни пришлось пойти, оно того стоило, если это положит конец злодеяниям Пэна. Намеки на более масштабный план, о котором рассказала ему Динь-Динь, только подтвердили, что если он не остановит Пэна сейчас, это окажется невозможным в будущем. Похищения людей, пытки невинных существ, накачивание детей пыльцой и кража их жизней… все это должно закончиться сегодня ночью, чего бы это ни стоило.

Он подал знак Динь, которая кивнула и взмыла в небо, оставляя за собой струйку пыльцы, когда она улетала. При свете луны Джеймс разглядел очертания мальчика, который патрулировал у подножия Скалы Черепа, ловко поворачиваясь на пятках в конце каждого прохода и снова возвращаясь на исходную позицию. Лучик света, исходящий от Динь, стал почти неотличим от россыпи звезд в ночном небе. Джеймсу пришлось прищуриться, чтобы отличить сияние Динь от сияния небесных тел.

Это стало проще; вскоре тень охранника прыгнула в попытке поймать пикси. Джеймс мог только представить, насколько Питер уделял первостепенное внимание поимке пикси теперь, когда их собственные запасы истощились. Динь начала метаться туда-сюда, ловко уворачиваясь от рук парня и одновременно уводя его с поста.

— Сейчас, — прошептал Джеймс Чибу, который кивнул и жестом приказал двум мужчинам подниматься по тропинке. Как только дозорный из патруля подошел поближе, все еще безуспешно пытаясь поймать Динь-Динь, Огги и Арни выскочили из кустов, зажали парню рот ладонями и крепко связали его веревкой, а затем перекинули через массивное плечо Чибу.

Когда они положили свой груз к ногам капитана, он улыбнулся, в его глазах все еще плясал безумный блеск.

— Один попался, осталось четырнадцать, — сказал он с удовлетворением. — Проверьте, нет ли у него ножа, и заткните ему рот как следует. Мы не можем позволить ему предупредить остальных.

Они захватили еще двух мальчиков, которые патрулировали лес и пляж вокруг Скалы Черепа аналогичным образом. Динь-Динь, которая стояла на стреме у входа в убежище, сообщила, что изнутри доносился только храп.

Джеймс оставил троих из своей команды присматривать за теми, кто уже был схвачен, и подкрался ко входу в пещеру, так как подниматься было намного легче, если никто не цеплялся за его спину. Он улыбнулся команде — некоторые столпились на узком выступе, некоторые парили поблизости, благодаря подаренной Динь-Динь пыльце. У многих в руках были веревки, у других — факелы, а двое держали наполненные до краев ведра с водой, которые слегка плескались, когда они пытались удержаться на выступе и в то же время удержать ведра ровно.

Все мужчины горели нетерпением. Никогда прежде они не были так близки к победе. Джеймс ухмыльнулся с мрачным удовлетворением. Питер сказал, что был слишком робок, чтобы сделать первый ход… Что ж, теперь он был готов играть так же агрессивно. Кивнув в последний раз, Джеймс швырнул глиняный горшок с лампадным маслом прямо в гору у входа. Он услышал, как горшок разбился о дно, и повернулся к своим людям.

— Приготовьтесь, джентльмены, — сказал он и швырнул вслед за ним факел.

Взрыва не последовало, но в самом конце туннеля появилось тусклое свечение, за которым последовали панические крики:

— Пожар! Пожар!

В тот же миг Питер Пэн вылетел из туннеля, летя так быстро, что был больше похож на падающую звезду, чем на мальчика. Не колеблясь, Чибу запустил ведром с водой в лидера Потерянных Мальчиков. Он промахнулся.

Джеймс проревел:

— Нет! — и прыгнул вслед за Питером прямо с вершины Скалы Черепа. Его крюк оцарапал ногу Пэна, и рука Джеймса потянулась, чтобы схватить мальчика за лодыжку, чтобы замедлить его движение, напомнив ему о том дне, когда он потерял руку из-за крокодила. Общий вес был слишком велик для того небольшого количества пыльцы пикси, которое использовал Питер, и они начали опускаться медленнее, чем если бы падали.

— На этот раз я его достану, капитан! — Джеймс услышал, как кто-то из его команды крикнул сверху. На него обрушился поток воды. Преимущество этого было в том, что вода попала в цель и окатила и пирата, и Потерянного Мальчика. Недостатком было то, что Джеймс все еще цеплялся за ноги Пэна, и когда пыльца пикси была смыта, оба все еще находились в двадцати футах от земли.

Они падали с ужасающей скоростью, пробиваясь сквозь множество слоев пальмовых листьев, пока не приземлились с оглушительным грохотом на песок внизу. Из них выбило дух, Джеймс и Питер хватали ртом воздух, беззвучно хлопая ртами, как рыбы, вытащенные из воды.

Питер, на стороне которого была вечная молодость, пришел в себя первым и откатился в сторону от пирата.

— Ты… дурак! — выдохнул он, все еще держась за бок, из глаз его текли слезы от боли. — Что… ты… наделал? Мальчики…

Все еще хватая ртом воздух, Джеймс и Питер Пэн перевели взгляды на вершину Скалы Черепа, где они были всего несколько мгновений назад. Розоватый отблеск пламени осветил небо, обрисовывая силуэты пиратов, которые хватали каждого мальчика, пытавшегося спастись от огня. На какой-то момент у Джеймса замерло сердце, и он испугался, что огонь убьет нескольких мальчиков, а не напугает их, как предполагалось.

Пока они наблюдали, другой мальчик выскочил из туннеля, но был схвачен и привязан к своим сверстникам.

— Нет! — Питер попытался взлететь в воздух, но вода, которая поглотила его и Джеймса, смыла все остатки волшебной пыльцы. Он был прикован к земле. Он бросил на Джеймса один полный отвращения взгляд и повернулся, чтобы убежать.

Крюк Джеймса зацепился за лодыжку Питера.

— Не так быстро, — прошипел Джеймс и вывернул левую руку назад, в результате чего нога Питера оказалась под ним. Питер рухнул обратно на землю, а глаза Джеймса вспыхнули. Мальчик не привык обходиться без волшебной пыльцы, и это все упростило. Пират набросился на безоружного мальчика и прижал его коленями к земле.

Наконец-то, наконец-то у Джеймса было преимущество. Питер Пэн был в его власти. Джеймс приставил саблю к горлу мальчика. Теперь можно было отомстить за всю Нетландию. Теперь мальчик заплатит за свои преступления, заплатит за все жизни, которые он украл, своей собственной жизнью.

— Все кончено, Пэн, — сказал Джеймс. — Ты проиграл.

Глаза Питера, всего несколько мгновений назад такие полные злобы и ненависти, потухли и сменились детским страхом. Когда Джеймс смотрел в лицо, которое он так хорошо знал, в его голове проносились образы из того времени, которое они провели вместе: ловля трески, шутки с Ролландом, тот день, когда они пытались сделать силок, и Питер в итоге повис на дереве за одну ногу, покатываясь со смеху. Хотя на расстоянии было легко предположить, что мальчик был бесчувственным убийцей, на самом деле он был всего лишь мальчиком. Неужели Питер, его бывший лучший друг, чей разум был так же молод, как и у любого из Потерянных Мальчиков, действительно заслуживал такой смерти?

Он стиснул зубы, сжимая саблю. Мог ли Джеймс сознательно и преднамеренно лишить кого-либо жизни, шанса на будущее, когда это было то самое преступление, за которое он ненавидел Питера? «Просто сделай это!» — кричал внутренний голос. — «Он заслужил это. Только подумай обо всех пикси, которых он убил, и о семьях, которые он разрушил. Он уже не ребенок. Сделай это сейчас, пока у тебя есть шанс!»

Всего час назад он был так уверен, что принять это решение будет легко, что он остановит Питера любой ценой. Но теперь, когда этот момент настал, он заколебался. Сможет ли он убивать так же легко, как Питер Пэн? Голос Питера эхом отдавался в памяти. «Как мы похожи…» Был ли он таким же закоренелым убийцей, как мальчик, которого он держал?

Шрам, который Джеймс оставил Питеру много лет назад, ярко выделялся в лунном свете на том месте, где крюк Джеймса оставил уродливую борозду на лице Питера в тот день, когда их пути разошлись навсегда. В душе Джеймса закипела капля сожаления. Он сделал это и теперь держал мальчика на острие меча. Во что он превратился? Кончик его сабли опустился на долю дюйма.

Нерешительность Джеймса привела к его падению. Питер медленно протянул руку к кучке песка возле своей головы и бросил пригоршню песка Джеймсу в глаза. Джеймс взревел от боли и поднял правую руку, чтобы энергично протереть их.

Голос Питера донесся до его уха.

— Ты пожалеешь об этом, пират, — последнее слово он произнес с ненавистью в голосе. Джеймс вслепую бросился на голос Питера и схватился за какую-то ткань, но мальчик вырвался, разорвал ткань и бросился бежать. Его шаги удалялись, а Джеймс продолжал пытаться смахнуть с глаз все оставшиеся песчинки.

— Трус! — крикнул Джеймс вслед Питеру Пэну.

К тому времени, как Джеймс пришел в себя, его команда спустилась со Скалы Черепа, ведя за собой всех захваченных мальчиков, и он удовлетворенно улыбнулся. У них все получилось. Его команде удалось вытащить всех мальчиков, которые были связаны друг с другом и с кляпами во рту, свирепо глядя на пиратов. Это была их самая крупная поимка за все время.

Динь-Динь, выглядевшая такой же самодовольной, как и все остальные члены команды, сидела на одном из мешков с пыльцой пикси, положив ноги на другой. Она прилетела обратно на Скалу Черепа, чтобы убедиться, что все вышли, будь то люди или пикси, и забрала мешки с пыльцой, которые Джордж украл у Джеймса. Пожар был потушен, и Огги выпустил двух запертых в клетках пикси, которых Питеру удалось поймать после спасения Динь. Они зазвенели в знак благодарности и взмыли в небеса.

— Все вышли?

Чибу кивнул в знак подтверждения.

— Хорошо. Разбейте все клетки. В ближайшее время Пэн не будет ловить пикси.

— Где он?

Джеймс покачал головой, все еще не понимая, что он думает о последнем побеге мальчика.

— Снова сбежал. Но подумайте, ребята! — громко сказал он. — У нас есть все мальчики и волшебная пыльца. Не нужно больше терять время. Давайте вытащим этих Потерянных Мальчиков из Нетландии сегодня вечером!

Его команда одобрительно взревела. Динь-Динь взлетела в воздух и закружилась вокруг Джеймса. Ее пыльца полетела вниз и осела на его одежде. Когда Джеймс начал подниматься в воздух, он крикнул:

— Никогда не забывайте этот день, ребята! Потому что сегодня тот день, когда мы помешали Питеру Пэну!

Он собрал мешки с пыльцой и посыпал каждого члена экипажа по очереди, а за ними последовала группа Потерянных Мальчиков. Все они последовали за золотым сиянием Динь-Динь на «Надежду Лондона», где Джеймс, проявив редкое легкомыслие, высыпал целый мешок пыли на сам корабль. Команда издала радостный вопль, когда корабль поднялся из воды с жутким чавкающим звуком и плеском. Даже Потерянные Мальчики, все из которых были прикованы цепями к мачте корабля, выглядели очарованными.

Джеймсу доставило огромное удовольствие увидеть Джорджа в компании, зажатого между двумя особенно крупными мальчиками и совсем не выглядевшего счастливым от возвращения на корабль. Джеймс не смог удержаться от легкого злорадства. Он подошел к группе мальчиков, одарил Джорджа зловещей улыбкой и осторожно вынул кляп изо рта своего пленника.

— Так, так, так… рад снова видеть тебя здесь, юный Джордж.

Джордж решительно уставился на начищенные до блеска ботинки Джеймса и ничего не сказал.

— Я должен поблагодарить тебя, — продолжил Джеймс. — Без тебя я бы никогда не смог придумать план, как вернуть вас всех домой в целости и сохранности. Прими мою бесконечную благодарность. — Он отвесил широкий поклон, сорвав шляпу с головы. Темные волосы Джеймса упали ему на глаза, и когда он выпрямился, то откинул их назад и надел шляпу. Он заметил, что Динь-Динь наблюдает за ним, которая озорно улыбнулась и поманила его, кивнув в сторону каюты капитана.

— А теперь я должен откланяться, — сказал Джеймс. — Эй, Ролланд, присмотри за нашими уважаемыми гостями.

Ролланд подскочил к нему. Пыльца, покрывавшая его, заставляла шагать намного выше, чем обычно. Он выглядел сияющим от счастья, когда прыгал вперед по огромной дуге.

— Рад, капитан! — Хитрая улыбка озарила его лицо. — Вы собираешься провести время наедине с мисс Динь?

В команде раздались смешки, и Джеймс нахмурился.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Ролланд многозначительно постучал пальцем по носу.

— Притворяешься скромником? Хороший план. Женщинам это нравится.

Джеймс нахмурился еще сильнее.

— Как будто кто-то из вас что-то знает о женщинах.

Динь-Динь ждала его в каюте. Она выросла до человеческих размеров, но ее крылья все еще трепетали от волнения. Она прыгала по каюте, словно в танце, распевая радостные возгласы своим звенящим голосом. Увидев Джеймса, она остановилась и бросилась к нему, чтобы схватить за плечи и крепко обнять.

— Ты сделал это, Джеймс!

Джеймс обнял ее в ответ, затем вспомнил, что дверь в его каюту все еще открыта, когда услышал позади себя крики. Он отстранился от пикси и захлопнул деревянную дверь.

— Пещерные люди, — прорычал он.

— Что все это значит? — спросила Динь.

Джеймс закатил глаза.

— Кажется, они все думают, что между нами происходит что-то романтическое.

Динь приподняла брови, но ничего не сказала.

По какой-то причине Джеймс почувствовал, как жар поднимается по его шее и согревает лицо.

— Ну разве это не смешно? — пробормотал он. — Кто-то подумал, что мы будем… что мы могли бы… ты знаешь?

Динь сохраняла спокойствие и скромно пожала плечами.

— Я могу придумать и более безумные вещи.

Румянец на лице Джеймса разгорался все сильнее, и он был уверен, что вот-вот вспыхнет. Он пожалел, что сказал это вслух. Будущее с Динь-Динь было невозможным, снова напомнил себе Джеймс. Ни один злодейский пиратский капитан, который только что выгнал мальчишек из их дома, не имел ничего общего с такой красивой, юной пикси, как Динь-Динь.

И все же… крошечный огонек надежды все еще горел в его груди, который так же невозможно было погасить. Динь никогда не отвергала его в открытую, иногда даже флиртовала, но, конечно, в шутку. Его взгляд метнулся к ней, и он подавил заманчивые идеи, которые возникали у него в голове. Последнее, что ему было нужно, — это напасть на Динь-Динь, а потом к ним снова ворвется кто-нибудь из команды. Черт побери, он забыл запереть свою дверь.

Он обвел взглядом комнату, чтобы сменить тему. В ясном ночном небе, плавно проплывающем мимо окна, была видна Нетландия с высоты птичьего полета, а корабль поднимался все выше, направляясь ко второй звезде. Казалось нереальным парить над островом на своем корабле.

— Хорошо, что ночь не облачная. В противном случае было бы намного сложнее ориентироваться в условиях повышенной влажности.

От абсурдности разговора о погоде с Динь у Джеймса скрутило живот. Он мог бы выбрать любую тему — абсолютно любую — и это было бы лучше, чем эта. Он глубоко вздохнул и не обратил внимания на то, как Динь смотрела на него.

— Я должен воспользоваться этой возможностью, чтобы убрать ракушки со дна корабля. Это необходимо.

— Не смей, Джеймс Крюк. Это момент, который нужно отпраздновать, и мы собираемся отпраздновать! Не все должно быть работой, ты же знаешь.

Джеймс молчал. Все это было делом многих лет. За время своего пребывания в роли Потерянного Мальчика он сыграл столько, что хватило бы на десять жизней, и теперь пришло время вернуть долг. Динь, казалось, поняла ход его мыслей.

— Если мы останемся здесь одни, твоя команда подумает, что мы что-то замышляем. — Она многозначительно приподняла брови. — Давай присоединимся к ним и отпразднуем нашу победу. Кроме того, разве ты не хочешь увидеть лицо Джорджа, когда мы отвезем его домой?

Привлекательность этого предложения вернула Джеймса к жизни. Он ухмыльнулся, подошел к двери, ведущей на палубу, и низко поклонился.

— Мисс Динь, после вас.

Проходя мимо, она легко провела рукой по его груди, и сердце Джеймса бешено заколотилось внутри грудной клетки. Она, должно быть, знала, что это произойдет. Почему эта женщина так пагубно повлияла на его способность сосредотачиваться? Они поднялись по нескольким ступенькам на палубу, и остальная команда радостно засвистела, когда они появились. Матросы были заняты метанием ножей в деревянную мишень, нарисованную на стене напротив, и частый стук попадающих в цель ножей доказывал, как часто пираты устраивали игрища.

Несколько захваченных в плен Пропавших Мальчиков с опаской наблюдали за происходящим, словно опасаясь, что их могут сделать следующей мишенью. Джеймс хотел поговорить с мальчиками, чтобы убедить их в своих добрых намерениях, но передумал. Кто бы поверил, что их похититель руководствовался их интересами? Нет, лучше пусть они поносят его вечно. В конце концов, когда они вернутся к своим семьям, не будет иметь значения, что они о нем думают.

Он ностальгически улыбнулся, вспомнив юного Сми, который поклялся распространить по всему миру историю о вечном стремлении капитана Крюка помешать Питеру Пэну. Пусть легенда растет вместе с историями, которые рассказывают эти мальчики. Он мог только представить, какие истории они расскажут. Злой капитан Крюк выжег их из безопасного убежища, связал и приковал цепями к мачте, увозя из их безопасного убежища в Нетландии.

— Капитан! — Чибу буквально перепрыгнул через всю палубу. — Присоединишься к нам?

Динь ободряюще подтолкнула его в спину, и Джеймс занял исходную позицию для метания ножа. Он подождал, пока все пираты замолчат, затем вытащил кинжал из-за голенища сапога. Толпа засвистела и затопала ногами, а Джеймс поднял свой крюк.

— Это прекрасная игра, — начал он. — Однако… — Он сделал драматическую паузу. — С ромом было бы веселее!

Он быстро развернулся и метнул свой кинжал. Острие не вонзилось в бочонок с ромом, как предполагалось, вместо этого рукоятка ножа ударилась о дерево и со стуком упала на пол. Но это не имело значения, так как команда разразилась громкими аплодисментами. Они бросились к бочонку и наливали кружку за кружкой.

— Знаете, это одно из преимуществ взросления, — сказал Чибу прикованным к мачте Потерянными Мальчикам и сделал огромный глоток.

— За вас, капитан и мисс! — Роб протянул две кружки Джеймсу и Динь-Динь.

— Пикси не пьют эту гадость. — Динь сморщила нос и покачала головой. — Это свинячье пойло предназначено для людей.

Джеймс последовал ее примеру и отказался.

— Нет, спасибо, Роб. Я ценю твое предложение.

— Мне еще! — Роб ликовал и осушал одну кружку за другой.

Как раз в тот момент, когда корабль должен был подойти ко Второй звезде, Динь незаметно подошла к Джеймсу.

— Не думай, что тебе нельзя выпить. Я знаю, что ты человек.

— Питер годами накачивал меня пыльцой пикси. Я больше не буду вводить в свой организм ничего, что могло бы изменить мое душевное состояние, но команде это нравится.

Прохладный ночной ветер развевал длинные волосы Джеймса, откидывая их назад, пока он наблюдал, как звезда становится все больше, опершись руками о перила «Надежды Лондона». Динь взяла его под руку и уставилась на яркое пятно.

В мгновение ока корабль пролетел сквозь него и взмыл в ночное небо Лондона. С этой стороны было одинаково ясно, но внизу сверкали тысячи огней, как уличных, так и мерцающих свечей, которые мягко освещали внутренности домов.

— Ты ведь знаешь, что значит вернуть этих мальчиков, не так ли? — голос Динь дрожал от восторга.

Джеймс тяжело вздохнул. Каждый раз, когда они возвращали мальчика, Динь заставляла его тщательно мыться и подстригать волосы. Она указала на то, что любой взрослый мужчина, одетый как пират, обвешанный оружием и пахнущий так, как он это часто делал, скорее всего, будет арестован, чем поблагодарен за возвращение потерянных детей. Не то чтобы он никогда не мылся, но… в конце концов, он был пиратом.

— Я мог бы высадить их на улице, вместо того чтобы сопровождать в полицейский участок, — уныло предложил он. — Они сами найдут дорогу домой.

Динь приподняла бровь, на ее лице отразилось недоверие.

— Ты бы вот так просто их бросил?

— Нет, я бы не стал, — неохотно согласился Джеймс. — Питер Пэн не единственный похититель детей в мире.

— А вот и мой благородный, ответственный пират.

— Я все еще не думаю, что ты понимаешь, что такое пират, Динь.

Она весело рассмеялась.

— Мне это и не нужно! Все, что мне нужно знать, это то, что ты сегодня принимаешь ванну!

— Ты должна пойти со мной, — предложил Джеймс, затем его уши вспыхнули алым, и он начал запинаться на словах. — В Лондон, я имею в виду! Не для того, чтобы принять ванну… Ты должна привести мальчиков со мной, потому что… потому что в этот раз мальчиков больше, чем обычно. — Он старался говорить как можно более нейтрально и избегал смотреть на нее. Вот тебе и вся обходительность. Пока Динь согласна с его планом, не было ничего плохого в том, чтобы они провели немного больше времени вместе, и если они будут одни… Сердце Джеймса подпрыгнуло при этой мысли.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

Джеймс покраснел еще сильнее. Неужели он был таким откровенным?

— Скорее, это рабочая встреча, — поспешно ответил он, желая скрыть, как сильно ему хотелось побыть наедине с Динь-Динь.

— Это свидание, — Динь улыбнулась и исчезла в туалете, чтобы привести себя в порядок.

— Рабочая встреча! — крикнул Джеймс ей вслед.

Глава 21

Джеймс провел рукой по лицу, как ему показалось, в сотый раз, проведя ладонью по колючей щетине на подбородке. Теперь, когда волосы почти полностью были убраны и коротко подстрижены, он чувствовал себя легче. Все вокруг звучало громче, так как спутанные пряди больше не закрывали его уши.

Ванна смыла всю грязь, которая, казалось, всегда покрывала его кожу. Даже после купания на ней всегда оставались остатки соли. Джеймс думал, что настойчивое требование Динь, чтобы он искупался в корабельной питьевой воде, встретит сопротивление со стороны команды, но все они нашли ситуацию удивительно веселой и, казалось, были в восторге от того, что не их попросили остричь волосы и усы. Джеймс снова надел крюк на левую руку и затянул ремешок на запястье и предплечье.

Ощущение абсолютной чистоты было удивительно освежающим. Его ботинки были начищены до блеска, так что в них отражался лунный свет, и даже ногти на руках были безукоризненны. Он подстриг их и выгреб из-под них всю грязь, зная, как это обрадует Динь. Он все еще не мог сформулировать, почему чувствовал непреодолимую потребность произвести впечатление на Динь-Динь, и это желание с каждым днем становилось все сильнее. Сегодня, когда он спас нескольких мальчиков и старался выглядеть как можно лучше, она была уверена, что он произведет впечатление.

Он стоял перед своим гардеробом, пытаясь решить, какой из его немногочисленных нарядов больше всего подойдет, когда они с Динь поведут мальчиков. В конце концов, он не жил в Лондоне сотни лет, и кто знает, какая сейчас мода? Его единственная догадка основывалась на том, во что были одеты Потерянные Мальчики, и он надеялся, что различия между тем, что носили мальчики и мужчины, не были слишком большими.

Он выбрал самые скучные черные брюки и тунику с простым черным поясом, чтобы завершить ансамбль. Когда посмотрел в зеркало, то с трудом узнал себя. Пират исчез, а на его месте появился мужчина, достаточно красивый, чтобы сойти за английского джентльмена. Возможно, он был очень бедным английским джентльменом, но, тем не менее, респектабельным гражданином. Несмотря на крюк, поблескивающий на том месте, где должна была находиться его левая рука, никто бы никогда не догадался, что он был лидером команды матерых пиратов. Джеймс распахнул дверь.

Несколько членов команды присвистнули.

— Капитан, выглядишь просто прелестно!

— Мне нужно сделать реверанс, Ваше Величество?

— Не дразните его, он слишком хорош, чтобы общаться с такими, как вы!

Джеймс добродушно улыбнулся.

— А где же очаровательная мисс Динь в этом приключении?

Когда он увидел, как она выходит из каюты в дальнем конце палубы, весь мир, казалось, замер. Растрепанные светлые волосы Динь-Динь были расчесаны и уложены в мерцающие локоны, которые каскадом ниспадали до середины спины. Струящееся зеленое платье, которое она обычно носила в классической манере пикси, исчезло, сменившись красным платьем, которое завязывалось спереди и подчеркивало ее тонкую талию. Никогда прежде Джеймс не был так искренне благодарен за то, что прежние владельцы корабля, кем бы они ни были, оставили несколько платьев среди матросской одежды в сундуках. Ее огромные голубые глаза гармонировали с тяжелым плащом, скрывавшим крылья. Она была прекрасна — по-настоящему, лучезарно прекрасна — просто так.

Несколько долгих мгновений Джеймс не мог вымолвить ни слова. Казалось, никто из мужчин тоже не мог. Все они, разинув рты, пристально смотрели на пикси, маскирующуюся под человека. Оззи издал тоненький писк, который был намного выше, чем его обычный голос.

— Не делайте мне комплименты все сразу, — лукаво сказала Динь-Динь, с удовольствием глядя на их ошарашенные лица.

После этого все начали что-то бормотать.

— Вы прекрасно выглядите, мисс Белл!

— Да, великолепна!

— Жалею, что не вызвался пойти добровольцем!

— Мне нужно купить что-нибудь новенькое, чтобы заполучить такую девушку!

— Ты болван! Нет девушки лучше Динь-Динь!

Динь-динь рассмеялась от восторга, взволнованная таким вниманием. Она скользнула по палубе и взяла за руку Джеймса, который был единственным членом команды, который ничего не сказал.

— Ну что, пойдем? — Динь-Динь подбросила в воздух пригоршню пыльцы, которая осела на Джеймса и еще больше осыпала мальчиков, все еще связанных вместе. Они как один поднялись в воздух и исчезли за бортом корабля.

Полет по улицам Лондона со стайкой Потерянных Мальчиков на буксире и пикси рядом с ним казался Джеймсу чем-то из области фантастики. Конечно, в прошлые годы он успешно возвращал мальчиков домой, но никогда так много сразу. Он действительно делал это… спасал всех Потерянных Мальчиков одним махом, а не по одному или по двое за раз. Его взгляд постоянно был прикован к Динь-Динь, летевшей рядом с ним, как бы он ни старался сопротивляться. Внезапно он понял, почему его команда делала замечания по поводу того, что он так часто оставался с ней наедине. Любой бы этого захотел; она была потрясающей.

На то, чтобы найти полицейский участок, ушло больше времени, чем он ожидал. Казалось, что с момента его последнего посещения прошло много лет по земному времени, и Джеймс чувствовал, что все изменилось. Небольшое количество пыльцы пикси стерлось, а ноги болели от долгой ходьбы. Его чувства разделяли мальчики, которые были склонны хныкать и идти как можно медленнее, спрятав связанные руки под плащами, накинутыми на плечи. Джеймс чувствовал себя неуклюжим дураком, так как все вокруг казалось ему странным и новым. Стремительный рост Лондона, казалось, никогда не замедлялся, и ничто уже не выглядело по-прежнему. Стайка мальчишек, сопровождавших его, ничем не могла помочь. Они часто выражали недовольство и обвиняли его в том, что он их похитил… что, по мнению Джеймса, было правдой.

Полицейский участок, который они нашли, был маленьким и грязным, с заспанным ночным охранником за стойкой регистрации. Динь вошла первой, а Джеймс остался снаружи с мальчиками, наблюдая за происходящим из-за стекла. Она подошла к стойке регистрации и обаятельно улыбнулась охраннику, который внезапно стал выглядеть гораздо бодрее. Слава богу, взрослые могли понять ее звонкую речь. Полицейский, казалось, был загипнотизирован Динь, которая подошла к доске объявлений, полной фотографий пропавших людей. Она сняла плакат и указала на изображение, затем указала на дверь.

Джеймс поспешно провел мальчиков внутрь, хотя они и не захотели идти. Некоторые сели и отказались двигаться, другие переминались с ноги на ногу или пытались пнуть Джеймса в голени, и Джеймс буквально затащил их всех внутрь.

— Что у нас тут? — охранник обратился к мальчикам. — Этот милый парень и его жена пришли за вами, и это такая благодарность, которую вы им оказываете?

— Они были теми, кто первый похитил нас! — выплюнул Джордж. Похоже, его избрали представителем их группы, и он свирепо уставился на Джеймса.

Ночной охранник перевел взгляд на Джеймса и Динь-Динь.

— Вы спрашиваете о денежном вознаграждении, не так ли?

— Нет, сэр, мы просто хотим, чтобы эти мальчики вернулись домой к своим семьям.

— Мне нужны заявления и документы, удостоверяющие личность, — сказал охранник, наклоняясь, чтобы собрать бумаги со стола.

Джеймс поймал взгляд Динь, и она кивнула. В мгновение ока они вышли через стеклянную дверь. Динь сбросила плащ, схватила Джеймса за руку и взмыла в ночное небо. Пыль осыпала Джеймса, который чувствовал, как с каждой секундой его тело становится все легче.

Они сделали это! Мальчики были в руках полиции, которая должна была вернуть их домой. Теперь не имело значения, какие истории они расскажут… не было ни малейшего шанса, что им поверят. Джеймс и Динь взлетели на пиратский корабль и обнаружили, что большинство членов экипажа заснули, так как уже почти рассвело.

Джеймс поднялся на палубу и попытался развернуть корабль, чтобы взять курс на вторую звезду, пока она не исчезла в утреннем свете. Через несколько минут они исчезли за входом в Нетландию, и на душе у них стало легче, чем когда-либо за последние годы.

Глава 22

Динь растянулась на подоконнике и смотрела в открытое окно, как приближается одинокий остров Нетландия. Прохладный ветерок задувал в каюту капитана, где они уединились, и развевал ее растрепанные, длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам, словно во сне.

Джеймс сел напротив Динь, но поймал себя на том, что смотрит скорее на пикси, чем на приближающуюся землю. Он не мог отвести глаз и едва ли понимал, что она говорит. Они уже раз десять обсудили события прошедшего дня, и хотя он был в восторге от их успеха, он не мог оторвать взгляда от Динь-Динь, будто видел ее впервые в жизни. Она снова надела свое изумрудно-зеленое платье пикси, расшитое спереди перьями, к которым Джеймсу так хотелось прикоснуться.

Динь повернула лицо к Джеймсу.

— У тебя доброе сердце, Джеймс Крюк.

От одного упоминания о нем сердце снова забилось быстрее. Джеймс попытался придумать, что бы сказать умного или смешного, но в голове у него стоял бессмысленный гул. Не в силах вымолвить ни слова, он молча кивнул. Динь то ли не заметила, то ли не обратила внимания на то, что Джеймс отвлекся. Во всяком случае, она, казалось, была довольна этим. Она намотала прядь волос на палец и отпустила, чтобы та упала на плечо. Джеймс чувствовал себя загипнотизированным этим зрелищем, и его взгляд был прикован к ее лицу, быстро скользя по его чертам, чтобы он мог запомнить их все до единой.

— Я рада, что от тебя больше не воняет, Джеймс. — Она придвинулась к нему поближе, так что их ноги соприкоснулись.

Ее прикосновение заставило Джеймса заговорить. Стараясь вести себя так, словно он не был зациклен на ее внешности, пират ухмыльнулся.

— Кажется, в прошлом ты говорила мне, что от меня пахнет так, будто я не мылся целый год. Было бы жаль подвергать твой нежный нос пикси такому ужасному воздействию.

— И я ценю твое внимание.

Джеймс еще острее осознал, каково это — сидеть рядом с красивой женщиной, и это ощущение одновременно завораживало и пугало его, но в его сознание закралось зерно сомнения. Если он признается в своих чувствах, а она отвергнет его… Он не был уверен, что сможет когда-нибудь снова посмотреть ей в глаза. Что, если она уйдет? Независимо от того, что он говорил себе об обратном, он знал, что потеря Динь опустошит его больше, чем потеря руки.

— Ты потрясающий, Джеймс, — сказала Динь, положив голову ему на плечо. — Теперь эти мальчики вернулись домой, и все благодаря тебе.

— Нет, все благодаря тебе, — ответил Джеймс, а затем неохотно признался: — И это были не все мальчики, Питер снова сбежал.

— Но теперь у него нет ни пыльцы, ни друзей, ничего.

— У него все еще есть его жизнь. — Джеймс стиснул зубы, стыдливо опустив глаза. — Я мог бы покончить с этим сегодня вечером. У меня была возможность.

Он услышал, как Динь-Динь перестала дышать. Он зажмурился и заставил себя продолжить:

— Я собирался убить его. Я… я хотел. Я хотел, чтобы он страдал так же, как он заставил страдать тебя, но… когда пришло время, я не смог этого сделать. Он сбежал.

Мягкая рука Динь-Динь обхватила его подбородок.

— Он сбежал, потому что ты, капитан Джеймс Крюк, благородный человек. У тебя есть мораль, которая не поддается контролю. Это отличает тебя от него, и я люблю… это в тебе.

Динь любила в нем что-то такое. Барабанная дробь в его груди была слышна по всей Нетландии. Его взгляд скользнул вверх по ее руке и остановился на лице. Джеймс изо всех сил старался не думать о том, как выглядела Динь-Динь, какой она на самом деле была. Они были друзьями много лет. Друзьями, твердо напомнил он себе. Было вполне естественно чувствовать ее близость, вполне естественно хотеть проводить с ней время, вполне естественно представлять, как обнимаешь и целуешь ее…

Нет! Нет, ему нужно было сдержать этот порыв, по крайней мере, до тех пор, пока он не будет уверен, без тени сомнения, что Динь отвечает ему взаимностью. Он все еще не закрыл замок в двери каюты и мысленно проклинал свою недальновидность. Как раз в тот момент, когда ему не помешало бы немного уединения… Даже если большая часть команды уснула, ему просто повезет, что единственный оставшийся в живых член экипажа заметил его и Динь, сидящих так близко друг к другу, и воспользовался возможностью, чтобы распространить еще больше слухов.

Динь молчала несколько долгих мгновений, прежде чем убрала ногу от Джеймса и сказала с необычной официальностью:

— В прошлом я явно проявляла к тебе нежелательные чувства, и чувствую, что должна извиниться.

— Это никогда не было нежелательным. — Джеймс ни секунды не колебался в своем ответе. Крошечный огонек надежды, который он так долго подавлял, внезапно превратился в настоящий пожар, который он не надеялся контролировать. Если Динь-Динь действительно предлагала ему то, чего он так долго хотел, а он был уверен в этом, то он был бы самым большим дураком в истории Нетландии, если бы упустил такую возможность. — Никогда.

— Но…

— Динь… Это что-то новенькое для меня, и я боюсь, что меня тебе будет недостаточно. Я не тот герой, которого ты заслуживаешь. Я человек-пират, а не пикси…

— Ты идеален.

У Джеймса пересохло во рту. Радость от того, что сбываются его самые сокровенные желания, была больше, чем он когда-либо надеялся. Пираты не заслуживали внимания и привязанности красивых женщин, но если быть честным с Динь, то… Бросив быстрый взгляд на незапертую дверь, он прокомментировал:

— Я наконец-то заменил эти расшатанные доски в вороньем гнезде, хочешь посмотреть?

Взгляд, который бросила на него Динь, заставил Джеймса подумать, что она точно знает, каковы его намерения. Внутри у него все сжалось, пока Динь просто не ответила:

— Да, хочу.

И в этот момент его желудок начал подпрыгивать. Мысль о том, во что может перерасти его дружба с Динь-Динь, снова обрела очертания в его сознании, но с чуть большей надеждой, чем раньше.

Воронье гнездо было маленьким, едва ли больше огромной бочки, но ни Динь-Динь, ни Джеймс не обратили внимания на тесноту, когда добрались до верха. Пол раскачивался из стороны в сторону сильнее, чем в любой другой точке корабля, и Джеймс по привычке ухватился одной рукой за шест в центре вороньего гнезда, чтобы удержаться на ногах.

— Я положил эти доски на место, — сказал он, небрежно помахивая крюком за спиной.

— Очень хорошо. — Глаза Динь, сияющие обожанием, не отрывались от лица Джеймса. Никто никогда раньше так на него не смотрел. Динь-Динь смотрела на Джеймса не так, как человек смотрит на друга, и не так, как пикси с любопытством разглядывают человека. Нет, ее глаза горели тем пристальным, неотразимым взглядом, которым только женщина может одарить мужчину.

Одно только выражение ее лица заставило сердце Джеймса бешено забиться в груди. По телу пробежал холодок и обжег шею. Джеймс твердо приказал своим непослушным глазам и руке держаться подальше от Динь, но они не подчинились. Стоило кораблю накрениться на океанскую зыбь, как Динь-Динь упала на Джеймса, который был искренне благодарен судьбе за то, что вовремя поймал волну. Его рука скользнула по изящной талии пикси, притягивая ее ближе к себе, и он был ободрен тем, что Динь не отстранилась.

Его пристальный взгляд переместился с глаз Динь на ее губы, такие соблазнительно близкие. Казалось, что его крюк действовал сам по себе, когда его изгиб приподнялся, приподнимая подбородок Динь. Он, несомненно, пытался преодолеть ту зыбкую грань между сдержанностью и дикой необузданностью. Джеймс погладил Динь по боку и провел большим пальцем по ткани, скрывавшей шрам, который он оставил ей в день их знакомства, — казалось, это было целую вечность назад. Он лихорадочно пытался придумать любой способ удержать себя от таких безрассудных поступков, как запретные мысли, которые приходили ему в голову.

Динь никак не могла его остановить. Ее тонкие пальцы пробежали по его рукам и обхватили плечи. Она притянула его ближе, приглашая Джеймса сделать именно то, о чем он думал. Это было опасное сочетание — оставаться наедине и испытывать такие сильные чувства.

Джеймс больше не мог сопротивляться. Он наклонился вперед и прижался губами к губам Динь.

Восторг от их недавнего успеха не шел ни в какое сравнение с этим. Почему он так долго боролся с этим желанием? Динь чувствовалась такой хрупкой в объятиях Джеймса, и ему хотелось насладиться каждой секундой, проведенной вместе. Она была нежнее, чем Джеймс мог себе представить, и прикоснуться к ней было все равно что найти оазис в бесплодной пустыне, в которой он жил. Чем дольше они оставались наедине, тем крепче Джеймс прижимался к Динь, и тем страстнее она отвечала на его ласки.

Он не мог удержаться, чтобы не поцеловать ее в отчаянном исступлении, страстно желая насладиться каждой секундой ее присутствия. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Его тело кричало ему, чтобы он держался за Динь, кричало, чтобы он подавлял свои сомнения и игнорировал самодисциплину, а слабые протесты его мозга становились все слабее с каждой секундой.

Пират провел рукой по спине Динь, стараясь не касаться ее хрупких крылышек, и почувствовал, как его сердце подпрыгнуло, когда Динь обвила руками его шею, прижимаясь к нему и отвечая на его ласки с такой же страстью. Это, безусловно, было преимуществом взросления, о котором он никогда не задумывался в юности. Как он был рад, что предпочел старение вечной молодости.

Джеймс долго целовал Динь, испытывая восторг не только от ощущения физической близости, но и от осознания того, что Динь хочет его. По какой-то неизвестной причине ее тянуло к нему, и этого знания было достаточно, чтобы Джеймс почувствовал, что он способен на все.

Часть III: ГЕРОЙ НЕТЛАНДИИ

— 1 год спустя~

Глава 23

— Повтори еще раз, — Джеймс попытался унять дрожь в руках, вцепившись в стол. Он, должно быть, неправильно расслышал. Его уши, должно быть, в последнее время ведут себя так же, как и глаза — еще один ужасный побочный эффект недосыпания.

— По последним подсчетам, у него двадцать два Потерянных Мальчика и более шестидесяти пикси, — повторила Динь. Она сидела в гамаке Джеймса, медленно раскачиваясь и глядя на него с тем же озабоченным выражением, которое появлялось у нее всегда, когда она чувствовала, что Джеймс начинает скатываться по спирали.

В течение нескольких месяцев, сразу после того, как они с Динь-Динь, наконец, признались друг другу в своих чувствах, Джеймс стал беспечным, настолько погрузившись в радость быть с Динь-Динь, что закрывал глаза на Питера, обманывая себя мыслью, что одинокий мальчик, лишенный пикси и друзей, вряд ли представляет угрозу.

Он был дураком. Любовь сделала его дураком.

Джеймс лучше, чем кто-либо другой, понимал, как опасно оставлять Питера разгуливать на свободе по Нетландии. К тому времени, когда Джеймс понял, как долго Питер оставался без присмотра, он уже собрал больше дюжины мальчишек и расставил ловушки, которые с ужасающей скоростью доставляли ему пикси. Новая информация привела к ухудшению состояния здоровья Джеймса, из-за чего он перестал спать, отчаянно пытаясь исправить свою многомесячную слабость и одновременно пытаясь скрыть от Динь-Динь появляющиеся побочные эффекты.

Теперь они с Динь-Динь проводили вместе меньше времени, чем когда-либо прежде, поскольку Динь проводила все больше времени, шпионя за Потерянными Мальчиками, пытаясь определить их планы на будущее.

Питер стал мудрее и, должно быть, знал, что пикси проникла в их укрытия и передала информацию Джеймсу. Теперь Потерянные Мальчики затыкали даже самые маленькие дыры в своих убежищах, и Динь-Динь часто подвергалась воздействию стихии, поскольку упрямо наблюдала за происходящим снаружи. В результате объем и качество ее внутренней информации значительно сократились.

Джеймс выругался и изо всех сил пнул кресло с подлокотниками, заработав пульсирующую боль в пальце ноги и неодобрительный взгляд Динь-Динь. Как бы сильно он ни сопротивлялся, Питер, казалось, всегда был на шаг впереди.

— Как ему это удается? — закричал Джеймс, ударив крюком по столу. Металлический наконечник вонзился в поверхность красного дерева, и Джеймс вырвал его. Осколки разлетелись, когда кусок стола зацепился за крюк Джеймса. — Как ему удается так легко уводить этих детей из их домов?

— Это еще не все.

Было что-то еще? Брови Джеймса почти сошлись на переносице, он нахмурился, и все его тело задрожало от нарастающего напряжения.

— Что еще?

— Он… у него… Я могу сказать, он что-то задумал, но просто не знаю, что именно.

Будь проклят Питер и его дьявольская способность достигать всех своих извращенных целей, а также его способность избегать поимки. Как бы Джеймс ни старался, последний год был сплошным провалом, а это означало, что мальчики, которых Питер захватил за последний год в Нетландии, могли легко потерять от десяти до двадцати лет своей жизни.

Еще несколько ругательств сорвалось с губ Джеймса, когда он начал рвать на себе волосы.

— Я должен был убить его, когда у меня был шанс.

Динь-Динь нахмурилась еще сильнее.

— Не говори так. Ты не такой убийца, как он.

Как страстно Джеймс хотел, чтобы это было правдой. Но чем дольше продолжалась эта битва, тем больше Джеймс сожалел о том, что не решился убить Питера, когда представилась такая возможность. Тогда Нетландия была бы свободна от Питера Пэна, даже если бы ему пришлось нести бремя убийства ребенка всю оставшуюся жизнь. В какой момент убийство было оправдано… когда оно спасло пятьдесят жизней? Триста? Одну? Как он вообще мог количественно оценить ценность души?

Его задержка с ответом разозлила Динь.

— Ты не убийца, Джеймс Крюк, — ее крылья захлопали в воздухе, когда она поднялась из гамака и зависла перед Джеймсом.

— Ты же знаешь, что я такой, — слова были произнесены так тихо, что Джеймс не был уверен, что Динь их расслышала. — Я такой же, как Питер Пэн.

В голосе Динь послышалась мольба.

— Но ты изменился, Джеймс.

Джеймс медленно покачал головой. Динь верила в него гораздо больше, чем он заслуживал, и, конечно, больше, чем он сам в себя верил. Он медленно попытался наполнить кислородом свое уставшее тело. Сколько бы он ни делал вдохов, они, казалось, никогда не наполняли его легкие в достаточной мере и не достигали мозга. Решив скрыть эту информацию от Динь-Динь, которая снова начала бы беспокоиться о его здоровье, он спросил:

— У тебя есть какие-нибудь идеи, над каким планом он мог бы работать?

— Нет. Он собрал много бутылок, это все, что я знаю. Он приносил их обратно каждый раз, когда возвращался с новым мальчиком.

Бутылки… зачем Питеру понадобились бутылки?

— А какие они бывают? Он же не стал бы сажать пикси в бутылки, правда? Они бы задохнулись.

Динь-Динь наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

— В любом случае, обычно это недостаточно большие бутылки для пикси. Когда я его видела, иногда бутылки были пустыми, а иногда наполненными зеленой жидкостью. Возможно, «бутылка» — неподходящее слово. Они больше похожи на маленькие пузырьки, которые он использовал, когда… — Лицо Динь-Динь стало пепельным.

Джеймс и Динь уставились друг на друга, когда до них дошел смысл ее замечания. Если Питер использовал зеленую жидкость, чтобы красить клетки, в которых содержались пикси, и собрал огромную коллекцию, возможно, достаточно большую, чтобы посадить в тюрьму сотни пикси одновременно…

— Ты не можешь вернуться туда снова, Динь. — Ужас от того, что Динь-Динь рассказала ему, все еще преследовал его во снах. Никакая секретная информация, которую они могут потерять, не стоила того, чтобы подвергать опасности безопасность Динь-Динь.

— Если я не вернусь, мы никак не узнаем, что планирует Питер.

— Меня это не волнует. Я забочусь только о тебе!

Лицо Динь покраснело.

— Знаю, Джеймс, ты бы не отказался от всех, кого Питер держит в заложниках!

— Если бы это стоило твоей безопасности, да, я бы отказался. Если ты вернешься туда, ты можешь никогда не вернуться. — Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, Джеймс закрыл эркерное окно, которое Динь-Динь использовала в качестве двери.

Ее румянец стал еще более насыщенным. Несмотря на то, что она была намного меньше Джеймса, казалось, что своим гневом она заполняет всю каюту.

— Ты не можешь меня запереть! Ты пытаешься быть похожим на Питера? — крикнула Динь-Динь.

Ее слова вонзились Джеймсу в сердце, как нож. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. Румянец Динь-Динь угас, она побледнела и поднесла руки ко рту.

— Я… мне жаль, Джеймс. Я не это имела в виду.

— Нет, ты имела в виду именно это. И ты права. — Джеймс рухнул в кресло и попытался скрыть от Динь-Динь трясущуюся руку. Как долго Динь-Динь оставалась бы рядом, если бы чувствовала, что он превращается в монстра, с которым они сражаются? Сколько пройдет времени, прежде чем его здоровье пошатнется под бременем парней, которые не хотели, чтобы их спасали, команды, жаждущей успеха, и женщины, которую он любил, которая может решить, что не отвечает на его чувства?

Джеймс потер переносицу и попытался сосредоточиться на медленном вдохе. В тщетной попытке скрыть от Динь свою дрожащую руку и прерывистое дыхание, он постучал крюком по столу перед собой, отбивая немелодичный ритм, который соответствовал покачиванию палубы корабля под его ботинками.