Старый замок хочет поиграть

Глава 9

Этот новый голос звучал громко, даже визгливо и откровенно провоцирующе. Впрочем, вряд ли многие обратили внимание на него: все оно досталось прозвучавшему вопросу, который будто водой окатил присутствующих.

Ольв Вельгарда, куда чаще просто Вельгарда, ибо богов и чудовищ не называют по имени-фамилии. Если про Лунного Короля и Лунную Королеву лишь ходили легенды, что они порой спускаются на землю и, принимая облик обычных людей, общаются с ними, то Вельгарда действительно жил как человек. А вот кем умер – это уже вопрос. Как и то, умер ли вообще. Впрочем, по порядку, то бишь от сотворения мира. В самом буквальном смысле этого выражения.

Жрецы и философские трактаты повествуют о зарождении вселенной так: когда-то не было ничего. Вечное Ничто. Но в нем зародился тот, чьим единственным чувством была ярость. Всепоглощающая, невыносимая ярость, которая заставила его, Тханна, вырвать себя из этого ничто, раздирая его плоть. Но этого ему оказалось мало, и он принялся крушить изначальное тело мира. Осколки летели во все стороны и, отделенные от общего ничто, становились чем-то. Так Тханн отделил твердь от воздуха, живое от неживого, тьму от света. Однако ничто не могло унять его ярость. Он продолжил бы крушить все вокруг, пока не остались бы мельчайшие частицы, ставшие бы новым Ничто. Но все в мире стремится к гармонии. И в противовес Тханну Разрушителю появился Ийер Защитник, и они вступили в борьбу. Ийеру удалось спасти несколько миров и запереть Тханна в самом дальнем уголке вселенной.

Ийер хотел сберечь новорожденную вселенную, но понимал, что его сила слишком велика и погубит ее так же, как мощь Тханна. Тогда Ийер разделил себя на несколько частей, которые стали старшими богами и приняли на себя заботу о мирах, каждый о своем. Новые божества создали себе помощников, обзавелись детьми, в том числе и от людей. Так все и шло долгие тысячелетия, пока однажды в Летних землях не родился Ольв Вельгарда.

Происходил он из небогатой семьи, однако благодаря своему уму, изворотливости, невероятной магической силе и хитрости уже к тридцати годам стал главным военачальником Летнего князя. Солдаты обожали Вельгарду. Нашел он и верных соратников, в том числе и Эста Ньяля. Но власть пьянит, и однажды возжелал Вельгарда куда большего, чем может получить человек, даже искусный маг. Он захотел стать главным, причем не в Летних землях или в королевстве, а во всем мире – заменить собой старшего бога. Для этого он воззвал к Тханну, и тот откликнулся. Пообещал ему силу взамен на жертв, которые должны были освободить Разрушителя. Вельгарда согласился. Соратники его тоже не остались бы без награды. Но не все поддались на посулы. Эста Ньяль пытался отговорить зарвавшегося друга от этой затеи, а когда понял, что не преуспеет, поднял против него восстание и в результате долгого противостояния убил величайшего мага своего времени.

Эта война погубила множество людей, раздробила единую страну на множество мелких осколков, которые Ньялю с соратниками пришлось долго собирать. Однако это пережили бы, но оказалось, что часть силы Тханна Вельгарда уже получил. Она не помогла ему выжить, но помогла возродиться. С ужасом обнаружил уже немолодой Ньяль душу своего бывшего друга в теле юноши, искусного не по годам мага. Тогда Эста попытался спасти его, направить на правильный путь, не дать коварным идеям закрепиться в юном сознании.

Не вышло. Через какое-то время Вельгарда вспомнил себя прежнего и опять начал свою борьбу. Ньялю вновь пришлось его убить. Прошло какое-то время, и древний маг снова возродился в другом человеке. И все повторилось. И продолжает повторяться до сих пор. Конечно, Ньяль давно умер, но он создал орден защитников, которые могут бороться и, самое главное, находить Вельгарду до того, как он вступил в силу. Пусть и не всегда им это удается вовремя. История знала немало случаев, когда тому удавалось дожить до весьма приличных лет, но никогда он не оставался равнодушен к коварному шепоту Тханна, который за годы заточения накопил еще больше ярости. Леа даже слышала версию, что Эста Ньяль в свою очередь обратился к Лунному Королю и Лунной Королеве, чтобы те дали ему возможность возрождаться, дабы противостоять этой угрозе.

Для девушки эта история всегда казалась далеким от нее мифам, аллегорией вечного противостояния добра и зла, созидания и разрушения. И что же теперь получается… место, где она находится, прекрасный замок Сольгер, построил сам Вельгарда? Чудовище в человеческом обличии?

Поддавшись моменту, Леа завороженно замерла, но взор невольно скользнул по сотрапезникам. Она понимала, что все присутствующие так же вспоминают эту историю. И если на лицах Этьена, Матьяша, Клариссы отразились сходные чувства, то Шарли, Анталь и Сандор явно смотрели с иронией. Именно ирония в их взглядах подтолкнула к дальнейшему размышлению.

Да, в гимназии на уроках по религиозному воспитанию излагали именно так, однако Леанора отлично помнила, как на ее пересказ урока, поразившего юное создание до глубины души, отец только хмыкнул. Потом даже пояснил: «Мракобесие! Очень выгодное ньяльцам, – так называли Орден Защитников имени Эста Ньяля. – Много силы набрали!» Девочка не совсем поняла, о чем речь, и барон разразился весьма эмоциональной речью о различных злоупотреблениях этого Ордена. Леа почему-то больше всего запомнила его фразу: «Вот так всю жизнь работаешь в поте лица, наживаешь добро, связи, а вот о-па – а ты, оказывается, воплощение Вельгарды, подлежишь уничтожению, и все твое имущество конфискуется в пользу Ордена. А кто попытается вступиться или хотя бы уточнить на предмет доказательств, мигом становится пособником. С теми же последствиями. Никто не застрахован!»

Леа тогда долго думала, и, очевидно, не только в доме барона Орманди высказывали подобные мысли, поскольку вопрос про Вельгарду прозвучал на уроке истории. Преподавателя по ней в гимназии любили за тихий мягкий голос, спокойные рассуждения и понятный язык. Мужчина часто пояснял то, что на других уроках спрашивать боялись, в том числе и о религии.

Надо сказать, что этот интерес юных пытливых умов поставил учителя в щекотливое положение. Ему пришлось виртуозно лавировать между официальной версией и фактами.

Теплый дневной свет лился в окна, в классе застыла тишина. Преподаватель через стекло смотрел на красивый, ухоженный сад гимназии и думал, как противоречива жизнь: юные прелестные девушки в скромных платьях, аккуратные парты, солнечные лучи, вылизанный парк снаружи и вопрос, за которым скрывается полная грязи и боли история. А ведь все эти милые девочки – дочери дворян и аристократов. Кто гарантирует, что сказанное им не передадут не тому человеку? Да и что рассказать этим очаровательным созданиям? Кровавую правду о предательствах, подлости и обмане? О том, как не хватало земли, чтобы хоронить, и почерневших от боли душах? Но имел ли он право молчать? Именно потому, что эти девушки скоро прямо или подспудно будут влиять на историю, которую ему потом рассказывать уже их дочерям? Если, конечно, его длинный язык не погубит его раньше.

– Если сомневаетесь в трактовке событий, то всегда надо подумать, все ли однозначно в этой истории, – осторожно начал преподаватель. – Какова версия второй стороны и какие существуют доказательства у обеих?

Девочки переглянулись. Настолько хорошо историю они еще не знали. И мужчина начал рассказывать:

– Давайте разберем, что мы знаем точно. Первое – на призыв Вельгарды откликнулось множество молодых магов. Множество – это значит практически из каждой семьи, в которой текла колдовская кровь. И, – он обвел тяжелым взглядом притихший класс, – они все погибли при весьма странных обстоятельствах.

Учитель переждал ожидаемый шелест вздохов, охов и восклицаний, ведь среди присутствующих большинство обладали магией.

– Это неоспоримый факт. Однако есть и другой факт. Ритуал такого уровня, про который нам рассказывают, должен был оставить следы. После подвига женщин Натьяра у «Ромашковой луговины» осталось целых три орны выжженной земли. Три орны!!! А ведь тех женщин было куда меньше – всего семьдесят человек.

…Цветущий луг, запах разнотравья, едва ощутимый ветер с привкусом летнего зноя и старого леса, что за рекой. Позади – последнее несожженное поместье, из которого всем этим старикам, детям, больным уже некуда бежать, впереди – войско, которое пришло мстить за поражения семьям тех, кто резал их братьев и отцов. А между – семь десятков женщин, молодых, здоровых, сильных, у каждой минимум по два ребенка и еще несколько в мечтах. Плоть от плоти этой земли. Кровь от крови местных родов.

Миг тишины, разбавленной стрекотом сверчков. Чужие воины все ближе. Дальше их пустить нельзя.

– Пора, сестры.

Одна ладонь сцепляется с другой и так по всей шеренге.

О чем думают воины неспешно подходящей армии? Как эти женщины будут тщетно вымаливать жизни своих детей и матерей? Или кто-то из них догадался?

Нет, этого ритуала не описывали в книгах. Такие слова бумаге не доверяют.

Ветер становится сильнее, треплет волосы женщин, гнет травы, несет вперед древние фразы. От реки или, может, из леса начинает тянуть холодом. И почему-то перестает быть смешно и весело.

Первыми срываются в панику лошади. Поднимаются на дыбы, рвут удила. Потом понимает какой-то маг.

– Стоять! Стоять! Остановитесь! Назад!

Но армия не может испугаться семидесяти безоружных женщин.

Ветер все усиливается. И в полдень наступает тьма. Она полна криков, стонов, ржания, лязга оружия, взрывающихся заклинаний, проклятий. Но когда день возвращается, возвращается и тишина. И лишь где-то в поместье плачет младенец, которого никто не унимает.

Армии больше нет. И семидесяти женщин, вышедших ей навстречу и пожертвовавших душой, тоже нет. А земля выжжена на три орны вокруг.

На ней до сих пор ничего не растет…

– Погибших молодых магов, – продолжает преподаватель после паузы. Она всегда возникает при неожиданном упоминании тех событий. Ведь почти у каждой из этой девочек кто-то из родственников был в том поместье, куда бежали жители из окрестных имений, неожиданно оказавшиеся перед лицом вражеской армии, – тех, кого призвал Вельгарда, было более шестисот человек, только из известных. Ритуал, их поглотивший, должен был оставить преогромнейший след. Но его нет.

Девочки начали переглядываться, думать. Почти все имели те или иные познания в магии, и учитель заговорил за секунду раньше, чем они озвучили предположения.

– Разумеется, все решили, что сила ушла Тханну. Ни опровергнуть это, ни доказать невозможно. Это два. Есть и третий факт. После убийства Вельгарды Эста Ньяль, по сути, стал во главе Летних земель. Конечно, он спасал княжество от последствий страшной войны, но реальность такова: после победы над Вельгардой все ключевые посты заняли Ньяль и его соратники.

Летним князем Эста стать не мог. Древние артефакты его не приняли бы. И если символы власти – венец и булаву – можно подделать, а вот то, что Яблоневый Храм не пускает внутрь, не скроешь. Да, это всего лишь портик, просвечивающийся насквозь. Белый, почти прозрачный мрамор, полный воздуха и света, вокруг яблони особого – «княжеского» – сорта. Но войти может только князь крови. Даже пыль и листья не проникают сквозь защиту. Вошедшего в Храм князя видно всем, но никто не может к нему приблизиться.

Вот и Ньяль не смог войти в Яблоневый Храм.

– А потом Ньяль перебрался ближе к королю и стал заниматься укреплением Ланьбергского королевства, ибо во время войны и всех этих распрей в четырех княжествах – Летнем, Весеннем, Зимнем и Осеннем – опять заговорили о независимости от внешне весьма искусственного объединения. Но, как нам известно, Ланьберг стоит и процветает до сих пор, в том числе и благодаря усилиям Эсты Ньяля и его людей.

Класс приходил в себя, девочки перешептывались, а их спокойный и рассудительный учитель тихо и очень веско подытожил:

– Во все времена для молодых поколений характерно ставить под сомнение то, что являлось основой для предшественников. Это нормально, иначе человечество не двигалось бы вперед. Однако какие сомнения не обуревали бы ваши души, помните, что осуждать легче, чем делать, но именно дела имеют значение. Не идеи, не желания, не намерения – в итоге остается только результат. А результат – это всегда труд, дела, усилия, ежедневная работа или кровь, пролитая в бою. И это достойно уважения. Наше государство, свободный и прекрасный Ланьберг, выстоял, сохранил свои земли и независимость, тогда как его сверстники давно канули во тьму небытия. И в том, что Ланьберг живет и процветает, – заслуга многих и многих людей. И ньяльцев, и Вельгарды в том числе.