Старое заклятие

Глава 26

Временные интервалы. Россия, СССР, Российская империя.

Старый кладовик Безсон пробирался сквозь толщи времени. Его ушлый оппонент, похитивший золото, находился сейчас в 1863 году, определил демон, включив резервные потусторонние возможности. Приходилось перемещаться более чем на полторы сотни лет назад. Это требовало очень много энергии и внутренней силы.

Процесс перемещения происходил примерно следующим образом. Безсон проходил через временной промежуток, ограниченный земным годом. Перед его глазами мелькали люди, важнейшие исторические события. Он шёл сквозь них, наблюдая все перипетии земной жизни. В конце каждого промежутка стояла стена, так называемая граница между временными слоями, представляющая собой препятствие, словно сделанное из толстой, мягкой полиэтиленовой плёнки, которую нужно было сначала растянуть, чтобы зацепиться пальцами, затем прорвать и в образовавшуюся дыру пролезть. Либо продавить плёнку своей массой и, опять же, через неё пробраться на другой, более ранний интервал. Что давалось с большим трудом.

Плюс, все эти люди и события заполняли информационный уровень демона, который имел ограниченную ёмкость, типа современной карты памяти, и было нужно периодически производить внутреннюю чистку, чтобы не захламлять голову, что тоже требовало времени и энергии. И так один временной промежуток за другим. Это очень выматывало в энергетической сфере даже боевого демона третьего уровня. Он ежечасно чертыхался и поминал Павла всякими нехорошими словами за то, что он удрал так далеко.

Первый дополнительный отдых понадобился уже в 1943 году, когда Безсону пришлось проходить по дороге, идущей через деревню Прохоровка, где 12 июля разыгралось крупнейшее за всю историю мира танковое сражение.[1] Кладовик шёл по полю прямо среди танков и наблюдал внушительное по своей масштабности и печальное по своей сути, незабываемое зрелище. Громады танков неслись с обеих сторон большого поля навстречу друг другу. От выстрелов, грохота и порохового дыма было ничего не видно и не слышно. Танки маневрировали, прицельно стреляя, шли на таран друг друга, ежеминутно взрываясь и заливаясь огнём. То тут, то там среди них сновали люди в военных комбинезонах с автоматами и пистолетами в руках. Грязные от мазута и гари, они отстреливались от себе подобных, прячась среди подбитых машин. Иногда падали, сражённые пулями или осколками, но некоторым удавалось выжить и отойти в сторону леса, подальше от прямых попаданий танковых снарядов. Но и там они не успокаивались и продолжали стрелять друг в друга до тех пор, пока их пули не достигали цели и не сражали противника.

Безсону приходилось идти сквозь всю эту смертельную кутерьму. Хоть человеческое оружие для убийств из прошлого не причиняло ему урона, но всё равно он инстинктивно пытался уклониться от выстрелов и разрывов снарядов, в некотором оцепенении качая головой и удивляясь, что творят люди. Не нужно было никаких происков бесов и демонов, они сами пачками уничтожали друг друга. «Хотя, скорее всего, кто-то из старших демонических существ всё же отличился и натравил одну кучу народа на другую», — тихонько думал про себя Безсон, огибая очередной горевший танк и попадая под выстрел прямой наводкой немецкого "Тигра«.[2]

Бронебойный снаряд с такой силой влетел ему в грудь, что ослабленные руки выпустили посох, а самого демона отбросило метров на пятьдесят. Выстрел был так неожидан, что застал Безсона врасплох.

— Ах, вы сукины дети! Порождение гиены и ишака! Совсем стыд потеряли, — жутко закричал он, пытаясь подняться.

Немецкие танкисты, наблюдающие за выстрелом из своей машины, были в шоке. Бронебойный снаряд, предназначенный для советского танка, попал прямиком в русского пожилого деда в просторной рубахе и с бородой. Но не сумел причинить ему и малейшего вреда, не то чтобы разорвать на куски. Мужика только отбросило на полсотни метров, и он тяжело поднялся, вскинул вверх руку и с остервенением погрозил врагу.

— О, майн гот![3] — в ужасе выкрикнул командир танка. — Этих проклятых русских не берут даже танковые снаряды. Этого просто не может быть! Они ничего не боятся. С кем мы сражаемся? Зачем фюрер послал нас сюда?!

— Сейчас я вам устрою, сволочи! — продолжал изрыгать проклятия Безсон, оглядываясь вокруг себя в поисках посоха.

Заметив его в паре десятков метров от себя, он увидел, как на него наехал другой немецкий танк и закружился на месте, маневрируя.

— Да вы что, сговорились что ли? Или думаете, что бессмертные? — обезумел он от человеческой наглости.

Его магический посох грозилась превратить в щепки огромная чёрная машина для разрушения, управляемая горсткой лицемерных людишек. Гневу демона не было предела. Он зарычал и, растопырив руки, бросился на танк.

— Господи, что он делает? — в ужасе прошептал водитель первого «Тигра». — Мало ему, что его не убило снарядом, так он безоружный, с голыми руками, бросается на танк. И ведь ему уже далеко за семьдесят. А что мы тогда ждём от молодых здоровых русских солдат, когда их дед показывает чудеса героизма. Нет, они не люди, они сверхсущества, которых невозможно победить! Обер-лейтенант, вы видите это? — в шоке обратился водитель к командиру экипажа. — Они не люди, они будто дикие звери. Нам никогда их не одолеть.

Безсон тем временем добежал до «Тигра», который подмял под себя его посох. Хотел было нырнуть под гусеницы сзади и вытащить свой магический артефакт. Но танк вновь закружился на месте, меняя позицию. Демону показалось, что он услышал треск ломаемого посоха.

— Ироды! — вскипел он. — Гореть вам вечно в геенне огненной, дети жалкой ехидны!

И навалившись на танк плечом, тратя последние силы, с огромным трудом оторвал отчаянно крутящиеся гусеницы от земли. С животным рыком напрягся ещё сильнее и завалил фашистского «Тигра» на бок.

— О, майн гот! — теперь разом во всю глотку заорали уже все члены экипажа первого танка.

— Эти русские, они дьяволы! Ганс, разворачивай быстрее машину, уходим отсюда! Пусть другие пробуют сражаться с этими дикими варварами! Быстрее, Ганс, быстрее! — отдавал приказания командир.

Однако Безсон не для того вытащил свой посох из-под гусениц танка, чтобы оставить дело просто так. Он затаил жуткую обиду на тех, кто выстрелил в него тяжёлым снарядом. И, проверив свой артефакт на предмет сохранности, направил его в сторону своих обидчиков.

Те, искусно маневрируя между другими машинами, как целыми, так и горевшими, отчаянно пытались удрать. Ганс был хороший, опытный водитель, и ему почти удалось выйти из сектора обзора обезумевшего демона. Ещё бы несколько секунд и он сумел бы увести свой танк, и экипаж остался жив и рассказывал впоследствии своим сослуживцам невероятную историю про страшного русского бородатого старика, выжившего после прямого попадания 88-миллиметровым бронебойным снарядом и в одиночку перевернувшим голыми руками 57-тонную махину на бок.

Но Безсон не оставил им шанса и периферийным зрением в последний момент засёк их, выпуская из посоха небольшой сгусток потусторонней плазмы, который мгновенно прошёл сквозь фашистскую машину, убивая экипаж и плавя высокопрочную сталь.

— То-то же мне, умники! — удовлетворённо крякнул демон и, потирая ушибленную грудь, побрёл дальше, внимательно следя за траекториями других пуль и снарядов, своевременно уклоняясь от них. Жуткое месиво из железа и человеческих тел окончательно подорвало его ослабленную энергетику, и он был вынужден сделать остановку в 1943 году, чтобы вновь набраться сил и заново штурмовать временные преграды. Затратив на восстановление сил около суток, опять двинулся вперёд.

Следующей значимой отметкой, которая вновь повлекла за собой кратковременный отдых, стала дата 15 мая 1915 года. Безсон оказался в южной Польше и был вынужден проходить сквозь оборонительные линии русских солдат в районе Горлице.[4] Эти четыре вечерних часа также оставили в его памяти неизгладимые впечатления. С немецких позиций начался артиллерийский и миномётный обстрел. Снаряды летели стеной. Всё небо заволокло дымом и гарью. Демон упрямо пробирался через всполохи огня. Сырая земля после обеденного дождика липла к ногам. На старую крестьянскую обувь навертывались по щиколотки комья жирной майской грязи. Очередной, рядом упавший снаряд от крупного артиллерийского орудия отбросил его взрывной волной метров на пятнадцать назад, высоко поднимая в воздух. Яростно болтая руками и ногами, Безсон со всего маха угодил в большую старую воронку от предыдущего попадания. На дне ямы скопилось порядочно воды, в которою и плюхнулся демон. Грязная земляная жижа в один миг облепила всё тело, пачкая старую длинную рубаху, руки, ноги и попадая в открытый рот тёмного существа.

— Змеюки подколодные, — выругался демон, выплёвывая комочки земли и пытаясь встать на четвереньки.

В ушах зазвенело, будто где-то рядом бил небольшой колокол.

— Смотри, Василий, — пихнул Матвей Щеглов своего боевого товарища. — Какой-то местный дед выбрался прямо на линию огня. Откуда его принесло?

— Где? — встрепенулся Василий Лавочкин.

— Да вон, взрывом в дальнюю воронку кинуло. Высоко летел, аки птица.

— Поди уж Богу душу отдал, — предположил Лавочкин, поправляя головной убор.

— Да поди. За смертью, видать, пришёл. Ни сиделось ему за хутором, — согласился Щеглов. — Немец, сука, гляди, как долбит, а его принесла нелёгкая. Хотя нет, живой, — чуть вылез из траншеи и пригляделся солдат. — Видишь, карабкается.

И, правда, Безсон смахнул ладонью грязь с лица и, подняв посох, попробовал вылезти из большой ямы. Информационный и энергетический уровни почти выработали свой ресурс и требовали очистки и отдыха, силы почти иссякли.

— Дойти бы до того леса, там передохну, — поставил он себе цель и полез вверх.

Седая голова поднялась над воронкой. Но не тут-то было. Рядом с его ямой одновременно шарахнули ещё два снаряда, швыряя демона взрывной волной снова вниз и засыпая его огромным слоем земли.

— Да когда ж это закончится-то? — разъярился Безсон. — Вот вылезу, поотрываю вам никчёмные головёнки.

Однако сырая масса земли, накрывшая тёмное существо, была огромна, а силы его подкосились. Немного побарахтавшись внутри воронки, он понял, что ничего не получится. Голова гудела, как пчелиный рой. Руки, плечи, ноги сковало, как в тисках.

— Эдак и останусь здесь куковать на веки вечные, в грязи-то. Вот изверги, заживо замуровали. Ну ничего, ужо доберусь я до вас.

Дело запахло «керосином». Без отдыха и подзарядки в здешнем месте силы надежда на восстановление организма накрывалась «медным тазом». Помереть-то он, конечно, не помрёт, но вот задержаться здесь на неопределённое время ему светит точно. А значит, выполнение его ответственного дела тоже временно отменяется. Изо рта демона снова посыпались проклятия в адрес подлых бомбометателей.

— Завалило его, Василий, — снова комментировал Матвей невесёлые события с участием непонятно откуда взявшегося старика.

— Хорошо присыпало, — согласился Лавочкин. — Не вылезет сам, задохнётся, как пить дать.

— Не вылезет, — подтвердил Щеглов. — Поди ещё и контузило. Чё думаешь-то?

Василий колебался, немцы бомбили так, что носа не высунешь из траншеи. Но старика было жалко, у него дома под Саранском остался его родной дед семидесяти трёх лет, который, воспитал его вместо отца, погибшего в последнюю Русско-Турецкую войну.

— Надо выручать. Бери лопатки, поползли откапывать.

— Погоди тогда, — согласился Матвей, — унтера предупрежу, а то за самовольное оставление позиций сам знаешь, что будет.

Через три минуты Щеглов вернулся и первым осторожно перелез через бруствер. Следом за ним, держа в руках сапёрную лопатку, полез и товарищ.

— Господи, спаси и сохрани, — всю дорогу до воронки шептали про себя оба солдата, вздрагивая от близких попаданий вражеских снарядов, но упорно лезли вперёд.

Боевой демон третьего уровня Безсон в бессильной ярости скрежетал редкими зубами и пытался слабыми движениями рук и ног разгрести над собой землю. Уши, нос, рот, глаза запечатало влажной душной землёй. «Ничего не выйдет», — понял он и затих в отчаянии.

Тем временем русские пехотинцы, привычно лежа на животах, начали откапывать незадачливого старика. В ногу больно ударил штык лопаты, демон охнул.

— Это ещё кто тут. Раздавлю, как клопов, — начал, было, он заново ругаться, но осёкся. «Нет, это кто-то ему помогает, хочет откопать», — дошло до него. Он собрал последние силы и заворочался.

— Живой, Васька, живой. Аккуратнее копай, а то зашибёшь, — радостный зашептал Матвей.

Через пару минут Безсона откопали и он открыл глаза.

— Цел? — спросил незнакомый солдат.

— Цел, — прохрипел демон.

«Нет, остались всё-таки добрые люди на земле, не всех войны испортили», — блаженно подумал он, вдыхая полной грудью свежий воздух с привкусом гари и пороха. Не успел он опомниться, как мужики его куда-то поволокли. Кладовик не сопротивлялся, сил уже не было. Солдаты перевалили его в траншею и посадили, уперев спиной в бруствер. Один, который кудрявый похлопал, его по щекам, что-то спросил. Демон не отреагировал.

— Плохо дело, Вася, похоже, сильная контузия. Дай-ка ему твою самокрутку, пусть мозги прочистит. А там что-нибудь придумаем.

Лавочкин степенно прикурил свёрнутую из остатков газеты "козью ножку«[5] и сунул в приоткрытый рот старика. Такого подвоха демон не ожидал. Вдыхая ртом очередную порцию кислорода, он вместе с ним глубоко вдохнул и дым русского самосада. Горло перехватило в момент. Едкий аромат сразу же проник до самих лёгких, собрал их в кучу и попытался вернуться назад вместе с ними, словно щипцами таща их наружу. Глаза заслезились и полезли на лоб от неожиданного охренения. Сильный кашель забил лёгочные трахеи. Офигевшему Безсону показалось, что он сейчас выкашляет на белый свет все свои внутренности. Моментально зверея, он выхватил дымящуюся цигарку из губ и кинул её на землю, согнувшись пополам.

— Шибко его проняло. Видать, не курящий, — заметил Матвей.

Василий кивнул, соглашаясь и поднимая брошенную самокрутку. «Разорву на части злодеев», — решил, было, демон, немного отходя от кашля и выпрямляясь.

— Ну что, отец, полегчало? — участливо спросил светловолосый.

Безсон, уже хотевший привести свою угрозу в исполнение, с удивлением понял, что солдаты не издеваются над ним, а продолжают помогать. Голова тёмного существа прояснилась, он почти пришёл в чувства.

— Спасибо, — медленно прошептал он.

— Оклемался, — довольный констатировал Щеглов. — Мож, ему самогона чутка плеснуть? Пободрее будет.

Лавочкин молча полез за своей фляжкой. Отстегнул от пояса, свинтил крышку.

— На-ка, хлебни, — предложил он демону деревенский самогон двойного перегона градусов под семьдесят.

— Что это? — недоверчиво прохрипел Безсон.

— Пей, — почти насильно приказал солдат, тыкая горлышком фляжки ему в губы.

Безсон менжевался, вроде бы, мужики хотят ему хорошего, но хрен его знает что предлагают. Если по типу дымящейся газетной трубочки, то пошли бы они на хер.

Но светловолосый решил проблему радикально. Запрокинул демону голову и силком влил прилично жидкости ему в глотку. Самогон огнём опалил гортань.

— Суки, — негромко прохрипел демон, понимая, что опять попал впросак.

Голодный желудок тоже мгновенно среагировал, сворачиваясь в колючего ежа. Кровь прилила к голове, окрашивая лицо в пунцовый цвет.

— Изверги, — замотал башкой кладовик.

Но алкоголь уже проник в мозг, наполняя его адреналином и бодростью. Руки, ноги наполнились былой силой. Плечи незаметно распрямились. Лицо исказила пьяная улыбка. Проверяя подвижность членов, демон начал вставать.

— Куда ты, блаженный? — почти лёг ему на плечи Щеглов. — Иль не слышишь, как долбят?

— Посох там, в яме, засыпанным остался, — промычал Безсон. — Надо забрать.

— Вот непутёвый, осколками же посечёт. Оставь его там. Вон, лес какой, видишь? Новую палку себе потом смастеришь, — удивился Лавочкин.

— Нет, — рявкнул демон и отстранился от солдат, пытаясь вылезти из траншеи.

Шестым чувством почуял, что прямо сюда летит немецкий снаряд. Моментально увидел последующую картинку с его убитыми спасителями, валяющимися на сырой земле. Долю секунды сомневался, стоит ли им помогать. Посмотрел в их яркие синие-синие глаза. Переступил через себя и огромным прыжком, хватая их под руки, переместился на пару метров вглубь траншеи. Улёгся сразу на обоих, закрывая их от осколков. Сзади громко ухнуло. Куча земли слегка присыпала всех троих. Безсон поднялся. Оба мужика лежали не шевелясь. Он присмотрелся. «Живые», — понял демон. «Контузило малость. Ничего, оклемаются». Посмотрел на голубое небо, пропитанное дымом от постоянных взрывов и, кряхтя, перелез через бруствер в направлении ямы с посохом. Его шатало, но он упрямо шёл вперёд к своей цели.

Чуткое периферийное зрение сумело насчитать около семисот тысяч выстрелов из крупнокалиберной артиллерии за этот вечер. Это было очень много даже для демонов. Еле-еле, ближе к середине ночи он сумел, наконец, добраться к заветной черте, отделяющий один отрезок от другого. С трудом отдышавшись, старый бородач снова начал восстанавливать свою энергию.

____________________________________________________________

[1]Битва под Прохоровкой — сражение между бронетанковыми частями советской и немецкой армий в ходе Курской битвы. В сражении принимало участие от 1200 до 1500 танков с обеих сторон.

[2]Немецкий тяжёлый танк времён Второй мировой войны.

[3]Немецкий — О, Боже мой!

[4]Сражение при Горлице — один из самых насыщенных дней по применению артиллерийских и миномётных систем во время немецко-австрийского прорыва летом 1915 года в ходе Первой мировой войны.

[5]Самодельная папироса, загнутая буквой Г.