Кал-Эл Богданов Боевые КСМ

У Билла Бускетта по прозвищу Бледнолицый чесалась шея. Приступы зуда случались периодически еще со времен предыдущей войны, когда Билл только-только поступил на службу. Он вырос на планете Чосс, которая фактически представляла собой огромный бесполезный камень, а климат ее был настолько сухим и жарким, что в путеводителях эту планету в шутку называли «Нью-Лунексико». Всю свою молодость Бускетт проработал на этой жаре, участвуя в строительстве престижных горных городков, куда люди, гораздо более богатые, чем он сам, привозили своих жен и любовниц, чтобы жить в роскоши, наслаждаясь солнцем и сухим воздухом, приезжали подлечиться, позагорать или просто провести время так, как надлежит настоящим миллионерам.

Из-за постоянной работы на открытой местности кожа на шее Билла загрубела и стала темной и сухой. Даже когда он часами напролет работал в ветреную погоду, из-под его одежды струились реки пота. На этой службе половину времени приходилось проводить в большой консервной банке, которую частенько загружали в консервную банку побольше, а затем куда-то отправляли, подальше от света и воздуха. И когда Бускетт сидел в своем Т-280, его шея вечно потела под ремнем артикулятора. А если вокруг ни солнечного света, ни свежего воздуха — это значит, к концу рабочего дня шея будет зудеть и чесаться. Биллу казалось, что, когда он раздражен, зуд усиливается, и сейчас, когда Бледнолицый наблюдал за своими людьми, которые собрались возле экрана и отчаянно ругались, шея чесалась просто невыносимо.

— К черту материалы! Сотню протоссов мне в ухо, как мы вообще сможем построить эту хрень, скажите мне? Мостоукладчик длиной в четверть километра, который может выдержать вес двух осадных танков, но при этом достаточно легкий, чтобы его можно было запихнуть в десантный корабль, напичканный боеприпасами. Какого хрена?!

Говорившего звали Виго Чарк по прозвищу Тунец. На гражданке Чарк управлял подъемным краном на рыбацком флоте, бороздящем просторы Тураксиса-II, и в открытом космосе он не упускал случая воспользоваться наработанными навыками. Чарку ответил Чуитл Усоро, или просто Чузи — подрывник с планеты Олд Фейтфул, которого Бускетт переманил в свою команду прямо из-под носа Шахтерского консорциума Конфедерации. Чузи покачал головой и хмыкнул.

— Дружище, на твоем месте я бы больше беспокоился о том, какого хрена Рейнору вообще понадобились люди, способные переправлять на четверть километра кучу больших игрушек, идущих в две шеренги.

Билл позволил своим людям побрюзжать еще немного. Он слушал, что они говорят, и тщательно обдумывал проблему. Среди членов его команды не было молодежи. Черт побери, даже у самого младшего из присутствующих уже виднелась первая седина. Рейнор пытался подыскать для Билла молодых людей, когда тот только начинал формировать свой сумасшедший отряд. Он прислал лучших выпускников Центрального умоджанского университета (по крайней мере, это были лучшие из тех, кто не оказался в армии Доминиона, умоджанцев или Синдиката после призыва). Все они были прекрасно подготовлены в плане теории, но в жизни не строили ничего серьезнее макетов.

Кроме того, большинство выпускников были настолько неопытны, что в панике бросали свои сварочные аппараты, стоило только начаться стрельбе. Но подобное поведение было неприемлемо для отряда Бускетта. Рейдеры Рейнора были повстанцами, сражающимися с проклятым Доминионом, чьи людские ресурсы были практически безграничны. В распоряжении рейдеров всегда было меньше людей, меньше оружия и меньше времени. Но даже при этом Рейнор как-то умудрился выиграть больше сражений, чем проиграть.

Тем не менее, на стороне противника было огромное преимущество, и Рейнору были нужны операторы КСМ, которые могли бы сосредоточиться на головокружительных инженерных головоломках даже под прицельным огнем. Люди, которые смогли бы постоять за себя (и за свою работу) в случае необходимости. И Рейнор нашел Билла — человека, который на глазах Джима умудрился залатать дыру в «Геллионе» прямо под вражеским огнем. Пули стучали по задней обшивке КСМ Т-280, а Бледнолицый и бровью не повел. Рейнору пришелся по вкусу этот безумец, и он взял его в свою команду. А когда Бускетт сообщил Рейнору, что ни один из новобранцев не годится для выполнения задания, Джим терпеливо наблюдал за тем, как Билл, уволивший всех выпускников умоджанского университета, собирал новую команду.

И он ее собрал. Биллу нужны были опытные мастера инженерного дела, по твердости и несгибаемости не уступавшие стандартному десертному печенью № 10 из армейского рациона предыдущей войны. Ему нужны были те, кто знал свое дело вдоль и поперек. Ему нужны были тридцать копий самого себя, и Билл приступил к поискам: он сутками просиживал в портах и на строительных площадках по всему сектору (а также во множестве баров, конечно). Билл присматривался как к дипломированным инженерам (каким был он сам), так и к талантливым самоучкам, способным реки поворачивать вспять.

Все, кого нашел Билл, были значительно старше среднестатистического морпеха. Две трети из них даже побывали в доброй половине горячих точек — от Фо-Река до Айура. Это даже породило популярную среди морпехов шутку: «Будь вежлив с КСМщиком, он может оказаться твоим отцом!». Но всем воякам стало не до смеха, когда все рейдеры, спрятавшись от шквального огня двух «Банши», наблюдали за тем, как КСМ строили командный центр и шесть бункеров. Мысли о том, что операторы КСМ — надменные никчемные идиоты или многострадальные старички, сразу отошли на второй план. Правда заключалась в том, что они могли построить что угодно, хоть снежную крепость в аду августовским вечером, и даже сам Сатана, расстреливающий их в упор, не смог бы их остановить.

Может быть, именно поэтому шея Бускетта так чесалась, пока инженеры лаялись, как торговки на рыбном базаре. Билл знал: если эти парни недовольны, значит, на то есть веские причины.

А недовольны они были еще со вторника, когда первый сварщик Штайглиц получил утром письмо. У Штайглица, как и у большинства других операторов КСМ, дома осталась семья — три сына и очень терпеливая жена. В письме же говорилось о смерти его старшего сына. На планету напали зерги, и парень из чувства долга присоединился к ополчению, но погиб, попав под так называемый «дружественный огонь» — во время стычки с мерзкими тварями в верхних слоях атмосферы его случайно подорвали свои же.

Днем того же вторника Штайглиц должен был закончить сборку нового «Ворона», но вместо этого превратил машину в кучу очень дорогих обломков. И когда Чузи и кабельщик по имени Пэйтел оттащили его от сварочного аппарата из сталепластика, было уже слишком поздно.

Бледнолицый не раз слышал, как молодежь жаловалась на всякую ерунду типа безвкусной еды или слишком жестких коек, но для операторов КСМ это никогда не было проблемой: в столовой они просили добавки, а спать предпочитали вообще без подушек. Но когда Штайглиц получил письмо, дела пошли из рук вон плохо.

Бускетт сразу вспомнил о своей семье — дома остались жена с сыновьями. Его дети уже были взрослыми: один управлял отелем «Каньон-Плаза» на родной планете, а второй разрабатывал современные реактивные двигатели на Умодже. Они были так же уязвимы, как и сын Штайглица, и каждый раз, когда Билл вспоминал жену и детей, ему виделось, как они одиноко стоят посреди поля в окружении врагов. Чувство страха за родных усиливалось тем, что расстояние до дома было немалое, а сам Билл давно не виделся с семьей. И с тех пор как пришло злополучное письмо, тревожные мысли о жене и сыновьях не давали ему покоя.

Подавив тревогу, Билл решил вступить в разговор.

— Ладно, слушайте. Если бы я хотел услышать ответ «не могу», я бы обратился к доминионскому политику. Так что мы попробуем еще раз. В 16:00. К этому времени все три тактических группы должны предоставить список материалов с техническим обоснованием. Если у вас будет свободное время, проведите его в свое удовольствие. Можете помолиться или порубиться в карты, мне все равно.

Бускетт обвел взглядом собравшихся людей: потрепанные и морщинистые мужики были похожи на помятые письма, которые кто-то слишком часто перечитывал.

— Думаю, некоторым из вас не помешает спортзал, — среди операторов КСМ проскочил смешок, и Билл хлопнул себя по пузу. — Уж мне-то точно не помешает.

После этих слов операторы оживились еще больше.

— Вольно, — скомандовал Билл.

Наблюдая за тем, как его люди расходились, Билл почесал шею стилусом от своей портативной консоли. Он был главным, и его работа заключалась в том, чтобы решить поставленную перед ним задачу. Вот черт.


* * *

Рори Свонн с гулким стуком поставил кружку обратно на стол. Он вообще старался все делать с недюжинным размахом. Рори отличался большой искренностью и широтой души, что Бускетту в нем и нравилось, ведь сам он был весьма сдержанным и никогда не нарушал молчание первым.

Рори был старшим корабельным инженером. Несколькими годами ранее КСМщиков наняли в помощь инженерной команде, чтобы залатать «Гиперион» после особенно тяжелого боя. Тогда-то Бледнолицый, стоя по колено в машинном масле и запчастях, познакомился с теми, кого впоследствии стал считать своими лучшими друзьями, и Рори был в их числе.

Хотя эти двое были абсолютными противоположностями по характеру, они прекрасно ладили. Билл отчасти объяснял это тем, что и он, и Рори занимали в команде корабля примерно равное положение, оба были настоящими профессионалами, и их обязанности, как правило, не пересекались. Можно как угодно друг с другом препираться, и все равно никто не обидится. Обычно все сводилось к тому, что Рори в очередной раз называл Джима Рейнора треклятым пижоном и минут двадцать распространялся по поводу того, почему они с командиром снова ломали копья.

«Сегодня все, возможно, будет по-другому», — подумал Билл, пока Рори в тысячный раз принялся разглагольствовать о преимуществах «Аспидов». Но как бы громко они ни лаялись, Рейнор и Свонн были друзьями не разлей вода. А раз уж Бускетт задумал уговорить Рейнора на авантюру, которая тому вряд ли понравится, он решил спросить совета у Рори.

Свонн как раз заканчивал очередную байку.

— Черт побери, скорее всего, меня теперь и близко не подпустят к тому спутнику.

Бускетт усмехнулся (хотя сам он слышал эту историю уже раз шесть) и мысленно попытался сформулировать свой вопрос.

— Слушай, Свонн…

— О чем хочешь поговорить, приятель?

Бледнолицый хлебнул пива и продолжил.

— Ты когда-нибудь был женат?

— И не раз, — Свонн ухмыльнулся. — А что? Какой-нибудь красотке понадобился однорукий муженек?

Бускетт набрал пригоршню соленых крендельков и подробно рассказал о Штайглице. Он заметил, как нахмурился Свонн, когда он описывал разрушение «Ворона». Так или иначе, он наконец перешел к сути.

— Понимаешь, они никогда не работают спустя рукава, никогда не отлынивают. Но они устали, готовы вспылить из-за пустяка, начали хуже работать. Это как лишняя фоновая программа — на первый взгляд ее не видно, но если присмотреться, станет ясно, что процессор перегружен. Им надо бы повидать свои семьи, Рори. Хватит и нескольких часов. Они у меня совсем… выдохлись.

Рори пошевелил захватом своего протеза.

— Ну да. А как же иначе? Черт, да для большинства ребят на борту эта война — первая. Молодые готовы сражаться за принципы или ради мести. А кому-то это даже нравится. Но мы с тобой — совсем другое дело.

Бускетт фыркнул.

— Старый плут. Тебе-то это до сих пор нравится.

— Ага, — ухмыльнулся Свонн, — может, ты и прав. Но твои ребята — другой разговор. Они сражаются ради тех, кто остался дома. Поговори с Рейнором.

— И что мне ему сказать?

— То же, что сказал мне. Черт, да вы же с ним оба деревенские парни с глухой окраины, из которых слова клещами не вытащишь. Тебе ли не знать, что с ковбоем лучше всего говорить прямо. Скажи ему, что тебе нужно.

— Ненавижу просить.

— А ты не проси, а требуй. Рейнор — умный мужик. Он поймет, что ты дело говоришь. Пойми, что у всех рейдеров, вкалывающих на этой треклятой посудине, есть кое-что общее. Просто, когда я смотрю на тебя, на Рейнора — да на кого угодно из наших! — я вижу обыкновенного парня, которому осточертело отдавать последнее кучке фашистов, которые и пальцем не шевельнут, чтобы кого-то спасти. Начни с малого, а затем набирай обороты.

— А ты у нас оптимист, — сказал Бледнолицый со вздохом.

Рори захохотал.

— Ты тоже тот еще фрукт. Не моргнув глазом, с голыми кулаками полезешь в драку с зилотом, но стоит лишь попытаться выдавить из тебя одно связное предложение, как ты сразу становишься тише воды.

Свонн потянулся через стойку бара и наполнил кружку.

— Если не спрашивать, то ответ всегда будет «нет». Для начала нужно заговорить. Давай еще по одной, и пойдешь покажешь Джиму, почем фунт лиха.


* * *

— Не выйдет, — в голосе Рейнора звучала его обычная уверенность, от которой молодые бойцы сразу вставали по стойке «смирно». Бускетт машинально почесал шею.

— Наше положение сейчас слишком шатко. Чтобы держать корабль на плаву, нужны определенные ресурсы, которые наши ребята резво расходуют. За год работы твои парни приводят в порядок в десять раз больше техники, чем теряют в боях бойцы из прочих отрядов.

— Мы делаем в семь раз больше, чем спецы из инженерного корпуса Доминиона, и у нас при этом еще бюджет в три раза меньше, — уточнил Бускетт. — Я знаком с цифрами, Джим.

— Вот ты сам и ответил на свой вопрос, — Рейнор достал из чехла охотничий нож и отрезал здоровый ломоть яблока с Шайло, покоившегося на блюде на краю стола. — Мы не можем без вас обойтись.

Он протянул кусок яблока Биллу на кончике ножа, но тот отказался вежливым жестом и вздохнул. Рейнор продолжал говорить.

— Мы сейчас — на гребне волны народного гнева, восстание идет полным ходом. А единственный способ оплатить наши расходы — вкалывать на «мебиусов».

Рейнор откусил кусок яблока, тщательно прожевал, проглотил.

— Руководить нашим предприятием — дело очень тонкое, и бюджет порой бывает не менее важен, чем смелость и оптимизм. Мог бы ты пару лет назад вообразить, что окажешься на борту «Гипериона»?

Бледнолицый немало думал об этом.

— Раньше я считал, что буду строить загородные дома для богатеев, вести хозяйство в свободное время. Думал, что раздобрею и что внуки будут сидеть у меня на коленках.

— Чудная штука наша вселенная, да?

Рейнор покачал головой.

— Извини, Бускетт, но сейчас для нас настал ключевой момент. Мы не можем позволить себе расслабляться. Только не сейчас.

На Билла в свое время напали три симбионта, когда он проводил полевой ремонт осадного танка, и ему удалось расправиться с ними, имея при себе лишь сварочный аппарат и тяжелый разводной ключ. Так почему этот простой разговор дается ему с таким трудом?

— Хорошо, что ты зашел, — нарушил молчание Рейнор, — ведь я так или иначе собирался позвать тебя сегодня на инструктаж.

— Мне казалось, что у нас уже есть один проект.

— Это поважнее будет, — сказал Рейнор с хитрой ухмылкой. Он вставил чип с данными в тактическую консоль, и над ней высветилась голографическая модель небольшого спутника. — Да не волнуйся ты. Тут все проще простого.


* * *

— Высадимся, по-быстрому захапаем добро и смоемся, — пояснил Бускетт своим пилотам, а те внимательно разглядывали экран со списком вводных.

— Морпехи нас прикроют? — спросил Чарк.

— Командир об этом не говорил, и я не стал спрашивать. У нас тут революция, а не дискотека в воскресной школе. Нам людей и так не хватает, так что незачем снимать с передовой опытных бойцов, чтобы те прохлаждались, попивали кофе и наблюдали за бурением. Кроме того, операцию проводим молниеносно: прилетели, забрали груз, улетели.

— А что за груз-то? — спросил Чузи, скрестив руки на груди и вопросительно приподняв брови.

— Тестовые зонды, которые капрал Гриффуд запустил шесть недель назад, бесперебойно подавали нам сигналы. На этом спутнике были обнаружены богатые залежи минералов, о чем сегодня в пять часов был оповещен командир. Мы пролетим через свалку космического мусора и к завтрашнему утру подготовимся к высадке.

— А насколько ценное добро там нашли? — спросил Чарк.

Бледнолицый нажал кнопку на тактической консоли, и на экране сразу же отобразились данные о залежах. Лица у команды просветлели.

— Мать честная! — промолвил Чузи.

— Ну это только если игрушки Гриффуда собрали точные данные, — заметил Чарк.

Операторы выстроились кругом. Гриффуд, профессор геологоразведки, снятый с должности преподавателя в Центральном умоджанском университете, стоял как раз напротив Усоро. Он откинул со лба прядь рыжеватых волос и сложил домиком тонкие длинные пальцы.

— Данные точны, — сказал он, выдавив скупую улыбку.

— И как же так вышло, что такой лакомый кусочек еще никто не проглотил? — спросил Чузи.

— Эта каменюка зовется Гурдлак. Атмосфера пригодна для дыхания, но все же не очень благоприятна. А на поверхности там так жарко, что даже выходец из Нью-Лунехико вроде меня дважды подумает, прежде чем идти на посадку. Согласно разведданным, Доминион отметил эту планету для терраформирования и развертывания лагеря беженцев, но замысел этот они так и не воплотили. В реестре частной собственности спутник не числится, там никто не ведет ни геологическую разведку, ни наблюдение. Это просто огромный горячий камень, до которого кроме нас никому нет дела.

— Что ж, тогда надо спуститься на поверхность и приниматься за работу, — сказал Бледнолицый, пожав плечами. — Единственная загвоздка состоит в том, что рейдеры в это время должны надавать по шее кое-кому в другом участке сектора. Нас высадят на спутник. А потом заберут с него, но пока задание не будет завершено, мы должны действовать самостоятельно.

— Разве нам это впервой? — сострил Чарк, вызвав всеобщий смех. — Ладно, сержант, я прикажу тактической группе «А» настроить МУЛов.

— А я составлю список необходимых припасов и оборудования и пошлю запрос снабженцам, — подхватил Чузи.

— И вот еще что… — Билл замялся. — Я понимаю, что мы с вами много раз работали по две смены и сидим на этом корабле вдвое дольше, чем планировали, без возможности его покинуть. Но вы все равно работаете вдвое усердней любых других мастеров плазменного резака. Я просто хочу сказать вам, что… я попытаюсь все устроить. Свободны.

Операторы начали потихоньку расходиться, шаркая своими потрепанными рабочими ботинками и почесывая обросшие щетиной лица. Выходя, Чузи задержался рядом с Бледнолицым.

— Не переживай, шеф, — сказал он. — Если это вообще возможно, то ты все сделаешь как надо.

Затем Чузи потрепал его по плечу и поспешил вслед за товарищами. Когда они отошли достаточно далеко и уже не могли услышать, Билл глубоко вздохнул.

«Хотелось бы и мне так думать…»


* * *

Во время посадки на челноке желудок Билла подступил к самому горлу, как, впрочем, всегда с ним случалось при десантировании. С каким же облегчением он вновь оказался на твердой земле, даже если его собственные ноги отделяли от нее полтора метра обшивки и механизмов его T-280.

Бускетт размялся, привыкая к знакомому ощущению от артикулятора — системы воспроизведения движений. Стандартная система включала в себя набор ремней, закрепленных на теле оператора. С их помощью машина могла с большой точностью воспроизводить движения человека, управляющего КСМ. Обратный тактильный валидатор (ОТВ, или «Отвали!» — такой вариант куда больше подходит для ситуаций, когда надо стряхнуть со спины особенно упрямого зерглинга) обеспечивал соответствующую нагрузке отдачу, что позволяло весьма натурально симулировать ощущения. Возникало чувство, что гигантские конечности громоздкой машины были частью тела самого оператора.

Полжизни назад Бледнолицый за сущие гроши выполнял один контракт на пару с одним своенравным оператором-самоучкой из какой-то далекой унылой колонии. Звали его напарника Ределом Квинтоном. Они успели подружиться, пока работали над устранением недочетов конструкции самых паршивых модулей обратной связи во всем секторе. Со временем они начали подолгу засиживаться вечерами, обсуждая, какие супернавороченные модификации они бы запатентовали, будь у них деньги. Как раз во время одной из таких дискуссий, будучи весьма навеселе от самогона Реда (самого ядреного, который он когда-либо пробовал), Билл впервые составил общую схему устройства эвристического биометрического артикулятора.

Много лет спустя, имея в своем распоряжении силы лучших операторов в секторе, он решительно вознамерился создать пробную серию новых артикуляторов и установить их на все машины своего отряда. Устройство хранило данные об индивидуальной моторике пилотов и адаптировало параметры системы, повышая тем самым производительность. И теперь чем больше часов операторы проводили в своих машинах, тем лучше КСМ откликались на команды. В результате каждый из операторов привязался к какой-то одной конкретной машине. Бускетт, будучи в душе настоящим ковбоем, всегда вспоминал лошадей на угодьях Чосса, которых местные фермеры запрягали, если в очередной раз случался дефицит топлива. Он думал о том, как всадник учится лучше управляться с любимым скакуном.

И Биллу эта привязанность была отнюдь не чужда. Он защитил свою машину дополнительными листами из неостали, увеличил тягу двигателей и всячески холил и лелеял этот огромный агрегат.

Теперь, вновь оказавшись на твердой земле (или, поправил он себя, на твердом Гурдлаке), Билл сделал несколько размеренных тяжелых шагов, размял колени и проверил показатели тяги двигателей. Он убедился, что машина работает в штатном режиме, и повернул голову к тактическому экрану с левой стороны кабины. Красные огоньки показателей жизнедеятельности членов его команды уверенно мерцали, образовав ровный строй.

Бускетт огляделся по сторонам, чтобы оценить внешний вид Гурдлака. Вокруг них раскинулась большая равнина, поросшая кустарником, а на востоке тут и там блестели ручьи. На западе возвышалось крупное плато с почти отвесными стенами, тянувшееся с севера на юг и испещренное ущельями и каньонами. Этот спутник отличался той своеобразной красотой, с которой Бледнолицый был хорошо знаком и которую можно было увидеть только в пустыне. Да и погода была неплохая.

Но от этого становилось только труднее.

— Не открывайте кабины, ребята. Я понимаю, что все мы соскучились по свежему воздуху, но здесь жара такая, что вы мигом пропотеете, а воды у нас не так много. Так что врубите комфортеры на полную.

«Гиблое дело. Эти штуковины не намного лучше обычных домашних кондиционеров. Как вернемся, попрошу тактическую группу улучшить их», — в сотый раз подумал он.

Они очень быстро возвели командный центр.

«Рекорд мы не побили, — Билл хранил лучшие результаты возведения объектов и каждый раз надеялся, что им удастся поднять планку, — но все равно справились гораздо быстрее, чем бригада доминионских прохиндеев».

На размещение припасов ушло еще меньше времени, и к обеду операторы уже были готовы приступить к составлению плана добычи и разметке первоначального места разработки.


* * *

В 16:00 с небольшим они с громким треском попались в ловушку зергов. Звук был такой, будто у кабана на ноге с размаху захлопнулся капкан. Бускетту доводилось видеть это в глуши неподалеку от Кихадаса, где он охотился в детстве.

Где-то в 14:30 сломалась нога у одного из МУЛов, и Билл помогал Чарку и группе «А» с ремонтом.

Мобильные универсальные лунные экскаваторы работали на всех раскопках, поднимая породу наверх. Они могли везти на себе столько груза, сколько не удалось бы утащить КСМ. Но у них не было мозгов, не было инстинкта, так что Билл обучил своих людей работать совместно с МУЛами, корректируя их маршрут и направляя мощные экскаваторы туда, где они были востребованы больше всего.

К тому же эти здоровенные махины пожирали энергию так, будто работали последний день. Когда они вставали, то для того, чтобы их запустить, нужно было выделить пару хороших КСМ.

Бускетт прилаживал к механизму новую деталь, когда у него зачесалась шея от какого-то странного предчувствия. Билл заворчал и поднял голову, чтобы осмотреться.

На другой стороне площадки старшина Вулф погружал терморезак в скальную породу. Затем вдруг раздался оглушительный треск. Крак! И Вулф внезапно исчез, а под ногами у отряда начала расползаться земля. Расщелина быстро зазмеилась вокруг площадки, разрастаясь, будто дыра в потертой ткани.

Слева от Билла мигнул и погас красный огонек. Вулф был мертв. Бускетт принялся лихорадочно думать. «Тектонический разлом? Нет. Слишком ровно. Идеальная окружность вокруг лагеря. Это явно подстроено. Это все рассчитано!»

Затем из трещины выпрыгнул первый зерглинг и вонзил свои шипы в кабину Кортеса (металлурга с морийских заводов по производству автомобилей класса «люкс»). Билл пригляделся и понял, что трещина… полным-полна копошащихся зергов.

«Твою мать! Надо быстро собираться, бежать в командный центр и…»

Но трещина все росла, опоясывая лагерь целиком. «Если мы побежим в командный центр за снаряжением, нас окружат». Бускетт быстро осмотрел окрестности. Ближе всех к сужающемуся проходу между ними и каньонами находился Чузи. Надо было быстро что-то решать.

— КСМщики! Сгруппироваться вокруг лейтенанта Усоро! Пробивайте путь, направляйтесь к каньонам! Режьте все, что движется!

Билл с размаху врубил артикулятор. Зерглинги уже атаковали инженеров с краю группы. Операторы КСМ, как от них и ожидалось, разбивались по парам и расчетливо, без паники, но со всей возможной быстротой направлялись к сужающемуся проходу, по пути рубя и кроша зерглингов. Будь у Билла на это хоть одна свободная секунда, он почувствовал бы гордость за своих.

Но времени не было. Как не было, казалось, и конца орде зерглингов, выползающих из этой проклятой трещины. Промедлить хоть немного — и всех сметут. Бледнолицый видел, как зерглинг запрыгнул на кабину Дина Мозиана (эксперта по баллистике, который вкалывал в каторжных условиях на Цирионе) и начал поддевать края смотрового люка. Артикулятор сработал, и Бускетт обрушил механическую руку на зерглинга, захватив его голову зажимом. Он изо всех сил сжал кулак и почувствовал, как лопнул череп этой твари.

Билл вздрогнул — это зерглинг приземлился уже на спину его машины — и обернулся к Чарку. Чарк, пробираясь между зерглингами, раздавил грудь одного из них ногой и поднял сварочную установку. Затем он установил ее мощность на максимум и с воющим свистом сдул зерга со спины Билла раскаленной белой струей.

Погасли еще четыре огонька, как незадолго до того огонек Вулфа. Бускетт отмечал имена погибших, думая в такт громыханию шагов своего робота.

Бух! «Аддамс, сантехник из Грейт-Бенда».

БУХ! «Кобаяси, физик из передвижного научного лагеря».

Отряд приближался к трещине. Два МУЛа отстали, чтобы принять на себя как можно больше атак врагов.

БУХ! «Лефлер, дизайнер интерфейсов, его переманили из «Гиперкэйд».

БУХ! «Нгуен, строитель комплексов, работал на «ЧариКорпс» и использовал военные технологии по изготовлению брони при строительстве дешевого жилья».

Большинство инженеров уже миновали трещину. Билл оглянулся. Чарк и другие отставшие поливали плазмой коричневую массу зергов.

«И что теперь? Они нас даже не в западне нас моментально сожрут!» Билл схватился зажимом за машину Блэйка (специалиста по сетям, двадцать лет отработавшего в UNN и уже вышедшего на пенсию) и перебросил сломанный агрегат через трещину. Зерги шли за ними по пятам!

«Нужно задержать их, иначе нам конец! Поставить клином сварщиков, они удержат край, выиграют нам вре…»

Бускетт увидел, как Вэндерс (подрывник с Альциона) рухнул под напором зергов. Погас еще один огонек.

Он увидел Чарка, обернувшегося назад. Чарк явно подумал о том же, о чем и Билл. «Нет, не о том же, он ведь…»

Чарк включил терморезак и направил его на огромный груз взрывчатки, закрепленный на машине Вэндерса. Бускетт встретился с Чарком взглядом и даже успел произнести тихое, бесполезное…

— Нет…

Затем всю площадку объял огонь. От взрыва машина Бускетта рухнула на две других КСМ. Секунду или две он так и лежал, тряся головой, чтобы отделаться от звона в ушах.

Затем Билл встал на ноги. Чарк выиграл им немного времени — но все равно в лучшем случае минуту. Надо было идти дальше…

— На северо-запад, потом на запад, в самый узкий каньон, в какой влезем! Координаты у вас на дисплеях! Пошли!


* * *

Когда Бускетт решил, что наконец-то может приказать отряду остановиться, уже наступила ночь.

Они выбрались за трещину раньше, чем зерги успели оправиться от взрыва, и когда КСМ ушли из их поля зрения, погоню эти твари продолжать уже не стали. Билл знал, что безветренная погода не дает запаху смазки от машин разнестись по округе, и это, возможно, усложняет зергам поиски. В любом случае, неплохо бы передохнуть.

Среди расселин и проходов на плато они нашли огромный каньон с отвесными стенами. Выходов из него было только два, оба узкие. «Можно и сюда пойти, почему нет», — подумал Билл и отдал приказ.

Отряд остановился. Бускетт вышел на связь с Гриффудом.

— Лиам, мне нужна подробная трехмерная карта этих каньонов, и как можно скорее.

— Понял, шеф, — за ответом Гриффуда последовало несколько приглушенных гудков — он принялся за работу. Билл кивнул и повернулся к другим инженерам.

— Так, построиться.

Они построились — устало, но без жалоб.

— Мы сегодня потеряли друзей, и марш-бросок нас здорово утомил. Но прежде, чем мы сможем отдохнуть, мне нужно будет от вас еще кое-что.

— Черт возьми, Бледнолицый, что это было-то? — заговорил Эдди Раймс, капитан транспортника с Тирадора.

— Это была ловушка, — произнес Чузи, выплевывая одно слово за другим. — Ловушки я сразу узнаю. Мы же для доминионских псов их столько поставили, правда? В западню нас работать послали, чего уж там.

Раймс продолжал:

— Но откуда они знали? Откуда они знали, что мы высадимся тут?!

— Они и не знали.

Это произнес Дэйв Уорнер, три года трудившийся над разработкой антибиологической стратегии в ОСИ.

— Ловушку ставили не для нас. Не для кого-то конкретно. Видимо, лучше сказать так — ее ставили для всех, кто не ползает в панцире. Нам в отдел особых исследований о таких докладывали, называли их растяжками. Суть такая: зерги находят богатые залежи и вместо того, чтобы их раскапывать, они туда зарываются, заполняют полости слизью и уходят в недолгую спячку. Как лягушки в пруду.

— Брехня! Лягушки же из-под земли не лезут и людей на части не рвут!

С Билла было довольно. Он запрыгнул на ближайший камень и скомандовал:

— Ну все, хватит!

Команда была выполнена.

Бускетт вздохнул.

— Обнадеживать зря не буду. Дела наши плохи. Начать с того, что мы работали налегке. Еда и вода теперь остались в ловушке. «Гиперион» далеко, на связь не выйти, и вернется он через две недели, не раньше. С тем, что у нас тут есть…

Он замолчал, и Гриффуд закончил мысль за него.

— Шансов ноль.

— Так что… мне нужны идеи.

Люди молчали. Впервые на памяти Бускетта они не засыпали его предложениями в первые же минуты после просьбы что-нибудь придумать. Сейчас одного лишь планирования было мало. И одного лишь лидерства. Им нужно было вдохновение. Билл подумал о том, что говорил Свонн.

«Вдохновение — от того, кому десять слов подряд сказать в тягость. Черт. Вот черт».

Затем Билл подумал о Лин-Энн и сыновьях. Подумал как следует.

«Шаг первый — открыть рот».

— Так, — начал он, сам толком не зная, что скажет дальше. — Так, слушайте…

Инженеры прислушались.

— Короче, я так вижу, это… инженерная задача, как и все другие. Транспортировка опасных грузов. Управление ресурсами. Ну, как…

— Трубы прокладывать, — закончил за него Чузи.

— Точно! — ответил Бускетт. — Та еще работка. Вот подумайте. Там, где нам не нужно, скопилось дерьмо, и мы хотим его слить в другое место. Ну и? Что у нас есть, чтобы это сделать?

— Ну, для начала — у нас у всех тут огромные строительные машины, — вступил в разговор Гриффуд. — Это чего-то да стоит.

— И что мы с ними делаем? Ну?

— Обычно строим всякое, но сейчас стройматериалов нет, — ответил Раймс.

Билл почесал шею и огляделся. Затем щелкнул пальцами.

— Да ладно, почему сразу нет? Ты явно на Чоссе не был, а то бы видел мои шедевры.

Раймс ненадолго умолк, а потом рассмеялся:

— Утесы! Вы же, затейники хреновы, там в утесах все подряд вырезали….

— Целые курорты, вертикальные города, считай, — закончил мысль Билл. — Так, раздолбаи, слушайте.

Он вышел в центр каньона.

— Мы тут, считай, прямо в центре склада стройматериалов. Эти чертовы зерги думают, что у них ловушки хорошие? Да черта с два они могут против лучших технарей в секторе!

Бускетт повернулся и зашагал среди инженеров.

— Вы устали. Я устал. Я вообще никакой — пятьдесят лет пашу, мою планету доили и Конфедерация, и Доминион, еще войны эти бесконечные! Я устал и зол, как черт — и вы, небось, тоже злы. Мы уже который раз делаем в семь раз больше, чем любой другой отряд в секторе! Но знаете что? Я рад! Я рад, ведь, когда я вернусь… вернусь домой, к сыновьям, к жене… когда я вернусь домой, у меня на это будет такое полное право, какого никому, кто в этой долине сегодня не был, не заслужить ни в жизнь

Вы устали — отлично! Вы злы? Еще лучше. Уставший, злой, немытый, голодный КСМщик стоит десяти солдат, у которых рабочий день восемь часов и три раза в день кормежка. Нам дают ложку — мы роем им бункер. Нам дают веточку — мы строим ей крепость! Дам дают вот эту вот дыру в земле — мы сделаем ловушку, которая раздавит этих тварей в такую лепешку, что вам даже жаль будет, что все так быстро закончилось. И я вам обещаю вот что…

Все парни в столовой на корабле, все, кто спит сейчас в кроватях, будут на дерьмо исходить, ныть и завидовать, что им не пришлось быть здесь в тот день, когда шестнадцать усталых работяг замочили целую армию хреновых зергов!

— Да, черт возьми! — закричал Дрю Родер (десять лет занимался разведывательным бурением на морозной планете Зенн). Некоторые инженеры засмеялись и зааплодировали.

В динамиках Билла тихо прозвучал голос Гриффуда:

— Готова трехмерная модель всего массива.

Бускетт сразу же вывел модель на экран и нашел там каньон. Он осмотрел мигающее изображение изгибающихся ущелий, затем выделил на нем несколько точек и передал картинку всему отряду.

— Видите? Все будет даже проще, чем мы думали.

Послышалось еще несколько одобрительных возгласов и как минимум одно «это точно!».

— Чузи, у нас же есть взрывчатка — ты можешь расширить вход с ее помощью?

— Да я еще и не то могу. Но у меня один вопрос, шеф. Как мы заманим сюда этих тварей?

Билл вздохнул, снова подумал о своей семье.

— У меня только один вариант…


* * *

Они работали всю ночь — не торопясь, делая все на совесть. Второй попытки у них не будет. Но КСМщикам было не привыкать. Они строили взлетные катапульты, где ошибешься на сантиметр — и погибнет пилот. Они определяли минимум необходимого оснащения в условиях, когда килограммом брони больше — и корабль врезается в гору, а килограммом меньше — и его превращает в груду обломков гидралиск.

«Пожалуй, это даже лучше, что мы сейчас пытаемся спастись сами, а не отвечаем за жизни каких-нибудь детишек».

Эта мысль пришла Бускетту в голову, когда на рассвете тот осматривал атакованный зергами лагерь. Когда он сказал, что пойдет к зергам, другие КСМщики принялись возражать, но Билл настоял на своем. Гриффуд, с его одновременно полезным и неуместным научным подходом ко всему, вспомнил, что Бускетт три раза подряд выигрывал ежегодные состязания по преодолению полосы препятствий в T-280. Да даже и не будь тех побед — Билл чувствовал, что и так уже слишком много хороших людей погибло на этом задании.

«Вроде все тихо».

Если не принимать во внимание огромную трещину и безошибочно узнаваемую слизь, лагерь выглядел почти так же, как и в день его постройки. Мирным. Заброшенным.

«Ага. Прямо хоть иди и достраивай, — хмыкнул Бускетт. — Ну а что. Строить мы все мастера».

Услышав смешок Билла, Чузи озабоченно спросил его по связи:

— Сэр?

«Нервы ни к черту. Надо быть внимательней». Бускетт взял себя в руки и тихо ответил:

— Все нормально, Чузи. Как там у нас дела?

— Ставлю солнечные батареи. До удара одна минута, шеф.

«Тот еще может быть денек, — подумал Билл. — Черт, я столько уже от пуль бегаю… пора с этим завязывать. Две войны, планет до хрена. Если смогу спасти других…»

— Так держать, — сказал он вслух.

— Тридцать секунд, шеф.

«Но если все…» — Билл протянул руку и нажал на кнопку. Люк открылся, с шипением пропустив внутрь воздух.

— Шеф?

— Все нормально, Чузи.

Сухой ветер Гурдлака проник в кабину; потоки воздуха мягко коснулись Билла, словно руки возлюбленной. Бускетт снял ремни и почувствовал, как ветер нежно гладит кожу. Он чувствовал свежесть воздуха, тепло солнца. Вспомнил своих сыновей. «Хорошие пацаны. Даже мужчины уже. Толковые ребята».

— Пятнадцать секунд, шеф.

Он вспомнил Лин-Энн, ее длинные светлые волосы, стройную, загорелую фигурку. Девушка из приграничья Чосса. В колледже он был с городской модницей, а на каникулах после седьмого семестра расстался с ней ради Лин-Энн, которую до тех пор не видел с начальных классов. Лин-Энн, сорванец с разбитыми коленками, выросла и стала ангелом пустыни. Лин-Энн, которая пахла агавой, шалфеем и чем-то неуловимым, но еще более чарующим.

«Лучший мой выбор за всю жизнь», — подумал Бускетт.

— Пять…

Он глубоко вдохнул, наполняя легкие воздухом.

— Четыре…

Он в последний раз обдумал свой план…

— Три…

Попытался найти там недочеты…

— Два…

Еще раз вспомнил свои расчеты…

— Один!

Схватил артикулятор.

— КСМ заряжены и готовы!

Через тактильные датчики Билл почувствовал, как раскручивается сверло.

— Можно, шеф!

Он прикоснулся к шее, высохшей на ветру…

— Шеф?

Бускетт нажал кнопку. Люк резко захлопнулся…

И Билл вогнал дрель глубоко в землю!

Реакция последовала незамедлительно. Зерглинги хлынули из ущелья настоящей живой волной. Их шипение достигло ушей Билла за долю секунды до того, как он полностью осознал, что происходит.

— Черт.

Он развернулся, включил тягу и рванул так, будто за ним гнался сам дьявол.

Билл пролетел вход в каньон, который они прошли вчера, и направился к относительно широкой расселине в полукилометре дальше вдоль стены. Инженеры осмотрели составленную Гриффудом карту и заметили, что другой выход из каньона через несколько метров заметно расширяется. Изменить очертания узкого участка было для тактической группы «Б» парой пустяков.

«Отличный будет проходик, — подумал Билл. — Я надеюсь».

Первому зерглингу хватило примерно трех минут отчаянного бега («как в зад ужаленный», сказала бы Лин-Энн), чтобы догнать Бускетта. Тот был уже готов. Быстрый взмах терморезаками — и зерглинг распался на две части, которые сразу же растоптала в кашу несущаяся за ним орда.

Но Билл потерял полшага форы, а неслись мелкие гады ох как быстро…

Он схватил другого зерглинга зажимом и швырнул вперед, чтобы тот упал у него на пути и его можно было растоптать.

Но третий зерглинг успел ухватиться зубами за привод на левой руке, прежде чем Бускетт поджарил его плазмой, а четвертый запрыгнул ему на спину.

Билл почувствовал, как замедлился ход машины из-за возросшего веса. «Плохо дело. Надо его стряхнуть».

Он рывком открыл панель справа и быстро произвел манипуляции. Поверхность T-280 накалилась добела от прошедшего по ней тока, зерглинг запищал и соскользнул.

Билл проверил приборы. Энергии хватает в обрез — если тягу не трогать. «Второй раз так уже не получится. Надо как-то расчистить все вокруг себя».

Лагерь они оставили почти налегке, но несколько взрывных наборов и трубы в запасе нашлись. Большая часть их ушла на строительство, но из того, что осталось, Дин и Чузи собрали три маленьких подарка. Теперь Билл нес эти подарки с собой. Он потянулся к первому продолговатому устройству и включил его, нажав на кнопку.

Дело было непростое. Перестараешься с отпугиванием — и зерги прекратят погоню. Поосторожничаешь больше нужного, и тебя сразу сожрут. «Так всегда и бывает», — подумал Бускетт. «Суть инженерного подхода — в мелочах», — вспомнил он слова своего профессора. Билл подозревал, что профессор не имел в виду уничтожение толпы кровожадных инопланетных тварей. Он, наверное, говорил о составлении заявок на гранты или, может, о подготовке технического руководства.

«Черт, уж лучше б этим я и занимался».

Билл обернулся, чтобы взглянуть на своих преследователей. «Зря это я. Вот черт. Их там тонны и километры, вашу ж мать». Он скрестил пальцы на удачу и плюнул, как сотни раз делал его отец, а затем швырнул игрушку Чузи в гущу зергов.

Бабах! Граната подняла в воздух небольшой гриб из пыли и кувыркающихся зерглингов. Он услышал, как зашипели и кровожадно завизжали остальные.

«Пси-клинок мне в печенку, сработало ведь!» Он получил крошечную фору, но зерглинги точно не собирались отступать. «По крайней мере, я их разозлил. Отлично. Всегда лучше сражаться с тем, кому глаза застит злоба».

Он уже добрался до каньона и еще чуть-чуть оторвался от зергов, пока те смыкали ряды, чтобы вместиться в узкий проход.

Бускетт убил двух зергов терморезаками и насадил третьего на удачно подвернувшийся каменный шип. Но остальные зерги снова нагоняли Билла, а он больше не мог рисковать и позволять им замедлить себя. Он приготовил вторую гранату.

БУМ! Ум! Ум! Ум-ум-ум. Эхо взрыва гуляло туда-сюда, причудливо отражаясь от стен каньона.

Билл оглянулся. «Плохо». На этот раз взрыв не так сильно задержал зергов; некоторые попросту обогнули завал сбоку по стенам и продолжили погоню на полном ходу. И все-таки немного пространства он себе отвоевал.

Билл сверился с телеметрическими данными. Черт. Еще так далеко, а он уже израсходовал второй подарок. «Если выживу сегодня, любая полоса препятствий будет как пикник на лужайке».

Он отключил комфортер, чтобы сэкономить энергию после недавнего рывка, и теперь внутри было так же жарко, как и снаружи, но гораздо менее сухо. «Нет, даже так. Если выживу, посажу целую тактическую группу разрабатывать новое впитывающее пот волокно».

Еще один зерглинг сократил разрыв, и Биллу удалось вогнать в него сверло, но лишь после того, как тот успел вырвать с мясом электронные платы управления всей правой рукой.

Бускетту оставалось уже немного. Преодолев изгиб и завернув за угол, он увидел ее — финишную прямую, идущую под уклон. Он прорвется!

Именно тогда его о его спину ударился первый зерглинг. Бледнолицый выругался и резко подался вбок, втирая мерзавца прямо в стену каньона. Но это его замедлило. К тому же, он забыл о зерглингах, бегущих по почти вертикальным стенам. Едва Билл успел проделать еще три шага, как на него прыгнул еще один зерг.

И еще один.

И еще.

Он отряхнулся, схватил одного из зергов еще действующей рукой и оторвал мелкую тварь от себя, но на ее место сразу же запрыгнула новая. Зерги молотили когтями по сталепластику смотрового люка. Сервоприводы стонали и ревели, машина катастрофически теряла скорость. Билл видел, что цель уже в нескольких шагах, но добежать до нее было невозможно. Слишком далеко.

Остальная орда в мгновение ока поглотила под собой Билла. Пустить ток по обшивке снова он не мог — тогда робот уже не поднимется. И для тяги энергии мало.

По смотровому люку начали расползаться трещины.

«Всего один шанс. Безумие». Но ему надо было провести их за узкое место…

Дзынь! Коготь зерга пробился сквозь сталепластик и вонзился в плечо Билла. От обжигающей боли тот вскрикнул и стиснул зубы.

«Сейчас или никогда!»

Здоровой рукой он нажал кнопку…

И все вокруг него побелело. Последняя граната, до сих пор прикрепленная к его роботу, взорвалась с громким «бум!».


* * *


Боль.

Боль в плече.

Он жив.

Билл открыл глаза. Взрыв отбросил его машину практически к дальнему концу каньона. Боль в плече была от когтя зерглинга, до сих пор торчавшего там. Хозяин когтя был отделен от него взрывом.

Билл вгляделся вдаль сквозь потрескавшийся смотровой люк.

Вся стая зергов буквально лилась сквозь узкий проход и устремлялась…

Прямо на меня.

Билл снова выругался и с размаху ударил по кнопкам. Робот держался на честном слове. На одной ноге были взорваны все приводы. Неважно. У него еще работала другая нога и одна рука, и Бускетт смог поднять машину. Внезапно он услышал, что Чузи и все прочие наперебой кричат ему по связи «Черт возьми, шевелись, тащи сюда свою задницу!». Так он и поступил.

Билл шатался, полз, выписывал кренделя, словно пьяный и как-то, — непонятно, как у него это вышло, — дошел, дотащил свою задницу до стены, с которой свисала буксирная цепь Чузи, крепко схватил ее захватом и почувствовал резкий рывок через тактильный валидатор. Это Гриффуд и Чузи втаскивали его наверх!

Затем Бускетт услышал звук — словно состав, груженый пчелами, врезался в опору моста. В каньон под ним хлынули сотни зерглингов.

Они старались — так старались! — взобраться на стену, которая как раз было достаточно отвесной. «Зерглинг может забраться на почти вертикальную стену, — говорил Уорнер. — Почти вертикальную».

Они шипели — так шипели! Чузи, щелкнув переключателем, подорвал точно расставленные в стенах утеса заряды, и проход с грохотом исчез; в воздух взметнулось облако пыли.

— Проще простого, — заметил Чузи.

И зерглинги начали умирать.

Они умирали, когда тщательно подточенные камни исчезали у них из-под ног, и они летели вниз, в ямы с тщательнейшим образом заточенными обрезками труб.

Они умирали, когда ровно скругленные каменные колонны с грохотом катились вниз по точно установленным рампам и давили зергов, превращая их в липкую жижу.

Они умирали в ямах и западнях, под оползнями и в петлях, а когда от них осталась последняя горстка, головы оставшихся раздавили погрузочные захваты прочного строя из пятнадцати роботов, в которых сидели уставшие, голодные и злобные старики. Билл был совсем не против. Они заслужили эту награду.


* * *

Лейтенант Хэтэуэй нервничал, пока челнок, содрогаясь, опускался сквозь тонкие слои сухой атмосферы Гурдлака. Нервничал он не из-за высадки. За свою короткую карьеру Хэтэуэй высаживался и на куда менее гостеприимные планеты. Ему довелось взглянуть в глаза разъяренному губителю, прежде чем выстрелить из винтовки Гаусса и спасти дюжину солдат. Так он и заработал свое звание.

Но почему-то каждый раз, когда ему приходилось иметь дело с КСМщиками, он чувствовал себя, как мальчишка, взявший без спросу инструменты отца. Он хотел бы, чтобы ему досталось другое задание, но так уж повелось — если Джим Рейнор тебя о чем-то просит, ты выполняешь.

Корабль спокойно опустился, и Хэтэуэй вышел, чтобы осмотреть раскопки. Он моргнул. Там повсюду были КСМщики. Они сидели на ящиках, играли в карты, дремали в открытых кабинах роботов, надвинув шляпы на глаза.

Но лейтенанта поразило не это. Весь лагерь был окружен палками с черепами зерглингов. Раздавленные, треснувшие, кое-где наскоро склеенные. Хэтэуэй смотрел на них, на отметины когтей на недавно возведенных зданиях, на отремонтированных тем, что подвернулось под руку, роботов, на… что это там вместо корпуса, неужели пивная банка?

— Что-то ты не торопился, приятель.

Хэтэуэй знал говорящего по инструктажу — это был Усоро по прозвищу Чузи. Однако Хэтэуэй ничего ему не ответил, а продолжал глазеть. Чузи подождал немного, затем огляделся вокруг и хмыкнул.

— А, ну да. Это у нас тут стычка вышла с зергами.

Хэтэуэй запнулся. Он открыл было рот, чтобы ответить. Закрыл. Открыл снова и снова закрыл. И так еще два раза. Затем все-таки справился с собой.

— Как? Это… повезло вам… Я, то есть… Вы… вы смогли раздобыть хотя бы примерно четыре сотни тех штук, за которыми вас сюда отправили?

Чузи засмеялся:

— Да нет, конечно, ты чего, парень.

Хэтэуэй тихо застонал. Рейнору это…

— Мы добыли восемь сотен.

Рядом ухмыльнулся Бледнолицый.


* * *

Джим Рейнор откликнулся на стук в дверь:

— Войдите.

Билл вошел и увидел, что Рейнор уныло разглядывает тактические данные. Рейнор закрыл экран и протер глаза.

— Привет, Бледнолицый. Как рука?

Бускетт поставил ящик с инструментами у двери и прошел в комнату.

— Рука как новая. Рори разочарован, — пошутил он. — Мне кажется, он хотел, чтобы мы с ним совместно написали книгу по инженерным работам в условиях однорукости.

Рейнор ухмыльнулся:

— Да, жаль. Знатный вышел бы труд.

— Да я и так уж много над чем в жизни потрудился, командир.

— Верно, как и я. В чем дело, Билл?

Бускетт глубоко вздохнул и приготовился произнести десять слов. А если потребуется, то и больше.

— Производительность труда Особого инженерного корпуса КСМ в семь раз выше показателей аналогичного подразделения Доминиона.

— В восемь, — поправил его Рейнор. — Я… недавно заново проверил.

Билл печально улыбнулся.

— Ясно. Наверное, мы теперь особенно сдружились с принцем Валерианом, пока мои парни на той планете куковали.

Рейнор шумно вздохнул.

— Да. Без разговоров не обошлось. Но наша борьба теперь идет по-новому! Так что если ты хочешь…

— Нет. Мне нужен реалистичный план, который позволит заключить мир. В нем есть очевидные преимущества. И это говорит тебе инженер. Мы тебе верим.

— Что ж, спасибо…

Бускетт продолжил:

— И все-таки… сам факт. В восемь раз больше Доминиона. Это все мы. Мы строим тебе что угодно, где угодно — дорогу, мост, здание. А все потому, Джим, что этот отряд состоит из взрослых людей. А не из зеленых да больно прытких пацанов, которые друг друга по всему сектору взрывают. Из семейных людей.

— Билл, никто…

— Я не закончил. Мы так работаем не несмотря на то, что беспокоимся о наших семьях, а именно потому, что мы о них беспокоимся. Это лучшая мотивация, лучше любого стимулятора. Но и даром она не обходится.

Бускетт выдержал паузу и достал портативную консоль.

— Здесь график техобслуживания моих машин. Там подробный список. И в нем же указаны имена всех людей под моим командованием. Им тоже нужен уход. По скользящему графику. Сам график привязан к плану навигации, который ты отправил на мостик. Единовременно у нас никогда не будет отсутствовать более четырех человек. Можешь подписать…

Он протянул консоль Рейнору.

— …Или можешь искать корпусу другого начальника.

Джим Рейнор устало посмотрел на Билла. Воцарилась тишина. Где-то в корабле над ними что-то со звоном упало на палубу.

После долгой паузы Рейнор взял консоль:

— Хорошо.

Бускетт встретился с ним взглядом:

— Хорошо.

Он повернулся, чтобы уйти, но Рейнор добавил:

— Еще кое-что…

— Что такое, Джим?

— Помнишь, ты по моей просьбе над мостоукладчиком работал? Я подумал — пора, наверное, его в строй вводить.

Билл кивнул.

— Что скажешь о строительстве небольшого лагеря, скрытого от лишних глаз… на Чаре?

Не оборачиваясь, Бледнолицый улыбнулся и потянулся за инструментами.

Загрузка...