Стажировка богини. Дилогия (СИ)

Часть 4 Глава 4. Неправильная богиня

У Ваньлуна любящие родители, которые называют его «даром богини-драконицы», хотя, разумеется, никакой он не дар. Бьёт посуду, обдирает коленки и локти, набивает шишки. А ещё Ваньлун отличается от других дракончиков, которые с момента вылупления из яйца и до двенадцати лет пребывают в своём истинном обличии — зверином. Обычно у детей его возраста главная проблема — принять облик, подобный божественному, то есть встать на задние конечности, отбросив крылья, хвост и корону гребня. В следующий раз они примут истинное обличие в брачный период, чтобы найти свою пару.

Лишь малая часть драконов навсегда остаётся в зверином обличии, но те селятся высоко в горах или далеко на островах, потому что им нужно много места для жизни и охоты. Всё это папа-дракон рассказывает ему перед сном.

Ваньлун звериного, истинного облика лишён. Шепчутся, что он не совсем дракон. Его считают ущербным калекой. Он слабее других детей, поэтому его часто ранят во время игр: не специально, а потому что не понимают, как можно быть таким слабаком. Из-за этого мама не одобряет его стремления поиграть со сверстниками, и родители отдают его на обучение в монастырь.

— Это не навсегда, милый. Я хочу защитить тебя. Ты особенный, поэтому должен стараться больше других, чтобы стать сильнее, — убеждает его мама.

Родители оставляют его на горе с учителем, и он старается, плетясь безнадёжно в хвосте строя немногочисленных учеников. Сначала превозмогает ради того, чтобы родители вернулись за ним и забрали обратно домой. Думает, что им не нужен такой слабак, который навряд ли когда-нибудь сможет стать полноценным драконом. Родители приходят его проведать сперва часто, а потом всё реже.

Ваньлун сбегает от учителя на свой двадцатый день рождения. Он просто хочет увидеть маму и невольно подслушивает разговор, не предназначенный для его ушей.

— Я узнал у странствующего лекаря, нигде больше он не слышал о столь редком недуге, — вздохнул отец-дракон.

— Лишение истинного облика — страшное испытание для малыша. Богиня-драконица просила заботиться о Ваньлуне как о собственном ребёнке, но она ничего не рассказала о его… особенности, — мама всегда так деликатно обходит тему его несостоятельности в качестве дракона. Как будто если недуг не называть, то что-то изменится. Ваньлун думает, что она стыдится, оттого и не говорит о его неполноценности, что это запретная тема и поэтому его не хотят видеть дома.

Острая боль внезапна. Она накатывает изнутри сокрушающей волной и, схлынув обратно в сердце, гнездится там беспросветной тоской.

Больше всего Ваньлуна поражает новость, что он не родной ребёнок. Получается, ему всю жизнь врали? И поселили на горе с монахами даже не потому, что он слабак, а оттого, что не родной?

Его приёмные родители говорят что-то ещё о богине-драконице, её милосердии и мудрости, но Ваньлун больше не слышит их.

По возвращении на гору учитель сурово наказывает его. Но что может быть хуже предательства родных… или тех, кого ты таковыми считал? Теперь Ваньлун тренируется не ради родителей, а ради себя самого. Он, наконец, понимает, что в мире ни на кого, кроме себя, нельзя положиться. Есть только ты и твоя сила, которая важнее всего остального.

Учитель начинает его хвалить. Даже в качестве поощрения разрешает самому навещать тех, кого он раньше считал родителями. Но Ваньлун отказывается. Он больше не верит в то, что в когда-то родном доме его действительно ждут.

Приходит брачный период. Достаточно долгое время Ваньлун не осознаёт, что с ним вообще творится. Он становится раздражительным и злым, легко теряет контроль и концентрацию. Тренируется до упада и всё равно… тело предаёт.

— Так происходит со всеми. Пришла твоя пора, — наставляет учитель, когда Ваньлун, измаявшись, обращается к нему за какой-то более мощной медитацией для успокоения духа. — Сейчас ты должен решить. Спустишься ли ты в мир и обзаведёшься семьёй. Или же посвятишь себя служению и самосовершенствованию. Для начала ты должен знать, что мужчины и женщины устроены по-разному. Мужчина даёт, а женщина принимает. Если ты думаешь о том, чтобы вознестись и стать богом, то должен практиковать воздержание, иначе рискуешь растратить свою энергию. Женщинам в этом и сложнее, и проще одновременно. Энергии ян в них от природы обычно мало, но парное совершенствование помогает восполнить и выровнять соотношение инь и ян.

— Я смогу стать богом? — Ваньлун слышит для себя главное.

— Наша богиня-драконица создала мир таким, чтобы любой дракон… или не совсем дракон смог вознестись при должном усердии. Известно, что другим драконам очень трудно вознестись самостоятельно, для этого требуются тысячи лет, а то и сотни тысяч. Поэтому драконы находят спутника, того, кому дракон будет служить верой и правдой, а взамен получит помощь в самосовершенствовании. Такая пара заключает магический контракт. Дракон делится излишками своей необузданной дикой энергии, а спутник уравновешивает и структурирует энергетические потоки, помогая сформировать ядро, которое ещё называют жемчужиной дракона. В зверином обличии приходится тысячелетия ждать, пока ядро сформируется естественным образом, а без него не обрести божественное обличие и тем более не вознестись.

— Значит, все драконы этого мира формируют собственное ядро в двенадцать лет?

— Это один из даров нашей богини-драконицы.

Слова о служении кому-то неожиданно отзываются трепетом и восторгом. Ваньлун ощущает, что познал смысл существования и узрел цель, ради которой родился и рос.

— Драконы не могут быть одинокими. Мы выбираем пару раз и навсегда и проживаем большими группами-селениями. В каждом из нас есть потребность найти свою стаю. Такими создала нас богиня-драконица. Мы находим того, с кем идём по жизни, разделяя радости и горести.

— Находят даже те, в ком от дракона одно название?

— На Небесах мало драконов, там твой изъян будет не так важен, — заверяет его учитель.

Так у Ваньлуна появилась Цель, на фоне которой даже признание родителей, что он им не родной, едва касается сознания. Он давно пережил эту новость и утрату иллюзий.

— Богиня-драконица обещала, что если ты сможешь вознестись, то она наградит нас собственным ребёнком. Но мы любим тебя как родного. Подумай, может, останешься с нами? Мало ли непривередливых дракониц? — заглядывает в глаза, едва ли не умоляя, его приёмная мама.

— Нет. Я уже всё решил. И хочу вознестись. А у вас будет другой ребёнок, который станет самым настоящим драконом, вот его на драконице и жените, — в сердце Ваньлуна не остаётся сожалений, обид или сомнений.

Вознесение настигает Ваньлуна во время медитации на вершине горы. Он закрывает глаза в мире, где вырос, а когда открывает их, его уже приветствует привратник Небес.

Родные родители-драконы находят Ваньлуна в день появления на Небесах. Ему как вознёсшемуся богу выделяют собственный павильон, который сильно больше пещеры, в которой он жил в монастыре.

— Ну, здравствуй, родной. Я присматривала за тобой и ждала нашей встречи… Ах, как ты вырос и возмужал. Весь в отца! — накидывается на него с удушающими объятиями мать-богиня. — Это я отправила тебя в свой сотворённый мир, чтобы ты смог стать полноценным богом. Я так боялась и переживала… Все эти предчувствия и вещие сны… Они совсем измучили меня!

— Не стоит наседать на сына с порога. Зайдём в дом и обо всём спокойно поговорим, — обрывает стенания матушки отец.

Обстоятельного разговора, на который надеялся Ваньлун, не получается. Когда мама видит его «холостяцкую берлогу», то с энтузиазмом кидается наводить порядок и привносить уют. Ваньлун не возражает, ему требуется время, чтобы привыкнуть к изменениям в жизни. К тому же мама помогает быстро разобраться с тем, как устроен быт на Небесах, настраивает артефакты, организует доставку пищи из своих миров.

— Твой отец тоже не любит заниматься домашним хозяйством, как и его бог, которому он служит. Моя-то Чаосин отлично воспитана и с домашними делами справляется, и с учёбой. Одним словом, умница, красавица!.. — не перестаёт нахваливать свою богиню-покровительницу мать.

— И уже занята, — вставляет отец.

— Да-да, — отмахивается от него мама и берёт Ваньлуна за руку. — Очень жаль, мой дорогой, что ты потерял способность стать драконом. Во всём виноваты происки наших недоброжелателей. Из-за этого тебе не быть зверем-спутником, а наш вид — вознёсшихся драконов — нуждается в таких отношениях — в ведущем, в сильной, достойной личности, которой смело можно вручить свою верность. Мы интуитивно определяем своего спутника, того, с кем сможем создать крепкую связь до конца своих дней, того, кто духовно нам близок.

От её слов внутри ноет, словно дотронулись до зажившей, но всё ещё напоминающей о себе болью раны.

— Отчаиваться не стоит, — треплет его по плечу отец. — Другие расы тоже образуют похожие отношения. Пусть наугад, без подсказок интуиции и точного знания. Они называют это «дружбой». Этот путь тебе по-прежнему открыт. А теперь мы должны рассказать тебе, как же так получилось, что, являясь рождённым богом, ты так же слаб, как обычный смертный.

— Разве рождённые боги не самые сильные на Небесах?

— Всё так, милый, всё так, — прижимает ладонь к его щеке мама. — Мы с твоим отцом всего лишь вознёсшиеся боги. Нам помогли с этим наши боги-покровители, которые тоже вознеслись. И мы очень сильно ждали твоего рождения, долгое время готовились к этому событию, но… — она всхлипывает и, отстранившись, прячет лицо в платочке с вышитыми драконами.

— Тебя прокляли в утробе, — берёт на себя сложную часть разговора отец. — Проклятье выпило из тебя все божественные силы ещё до рождения. Цзялун сотворила мир, в котором любой может стать богом. Мы надеялись найти способ излечить тебя… Этим даже заинтересовалась семья Лянь, которые ищут способ увеличить число рождённых богов на Небесах. Но даже они не придумали, как тебе вернуть отнятое ещё до рождения.

Мама просит навещать их. Отец обещает научить всему, что умеет сам. Знания драконов Ваньлуну вряд ли пригодятся, впрочем, он не спешит отказываться от помощи.

Родители уходят, оставив его осознавать правду, которая оказалась слишком невероятной, чтобы сходу поверить в неё. Но и не верить не получается, теперь Ваньлун чувствует ложь.

Он не сожалеет об утраченной силе рождённого бога, всё же Ваньлун никогда им на самом деле не был. Так же просто расстаться с потребностью быть «не одному» он не может, поэтому по совету отца ищет в окружающих «родственную душу». Он больше не хочет быть изгоем, он жаждет признания.

Наибольшим уважением среди соучеников пользуется ученик Е. Его старания отмечает и наставник Ли, сделав его старшим учеником, словно подтверждая выводы самого Ваньлуня о наиболее достойном кандидате.

— Я хочу быть твоим другом, — Ваньлун сам предлагает ученику Е свою верность.

— Конечно, мне нужны такие друзья, — не колеблясь, соглашается ученик Е и улыбается ему.

С той поры Ваньлун следует за учеником Е, рассказывает ему истинное имя и свою историю.

Ученик Е отличается редкой осторожностью, только под конец обучения он называет своё истинное имя — Ежан. Пожалуй, все его тайны знает только ученица И, с которой они были из одного мира и вознеслись одновременно.

В целом преданность ученицы И импонирует Ваньлуну, но он недолюбливает всех женщин, и эта не становится исключением. Тем более что Сяои, как она просит её называть, прихорашивается, подчёркивая свою женственность, и всячески старается обратить на себя внимание мужчин. Дико раздражает своими попытками соблазнить каждого встречного-поперечного. Один её манящий запах чего стоит!

Совсем туго становится, когда Ежан предлагает вместе тренироваться в сотворённых мирах других богов. Друг договаривается о проходе с наставниками и старшими богами, и они втроём ходят по мирам. За это время они становятся хорошей командой, но Сяои продолжает трепать Ваньлуну нервы. И не выгнать наглую девицу! Ту отчего-то сильно ценит Ежан. Она это доверие оправдывает, но…

Особенно тяжело Ваньлуну приходится в примитивных мирах, где смертные носят минимум одежды. Почти голая богиня — зрелище, которое даже Ежана не оставляет равнодушным, что уж говорить о так и не познавшем женщину Ваньлуне. Его воздержание становится постоянным поводом для шуточек Сяои. Но хуже шуточек то, что она восприняла его отказ от её тела как вызов и всячески испытывает на прочность выдержку Ваньлуна. И тут даже просьбы и нравоучения Ежана не помогают. Вредная богиня просто домогается Ваньлуна в отсутствие Ежана. Бесстыдница раздевается при нём, не стесняясь. А его угрозы высмеивает, обзывая «евнухом».

Каких сил стоит Ваньлуну не сорваться, одним Небесам ведомо!

Но горше всего знать, что сама Сяои не практикует воздержание. Подобное поведение вызывает в нём агрессию и болью отдаётся в сердце. Ваньлун мечтает оказаться как можно дальше от этой богини, но судьба распорядилась иначе.

— Знаешь, если бы я была вольна над своим сердцем, то выбрала бы тебя, — напившись, после того как Ежан только увлёкся наставницей Жу, признаётся Сяои. — Ты ужасно скучный, но, по крайней мере, надёжный. Да и не такой уж скучный, когда дымишься от желания… Затащила бы тебя в свою постель, но с друзьями так не поступают.

— Так это дружба у тебя такая извращённая? — поражается странной логике Ваньлун.

— Пф! От нетрахающегося извращенца слышу! — обижается на него Сяои и не разговаривает до их следующего похода в новый мир, который оказался сотворён наставницей Жу.

Ваньлуна мало интересуют любовные похождения Ежана. Хотя ученицу А в качестве грелки для постели он не одобряет. Больно сильна и опасна в гневе эта богиня.

— Она может яйца тебе оторвать, если что-то пойдёт не по ней, — честно предупреждает он друга, когда узнаёт о его новом любовном интересе.

— Это точно. Зато сколько страсти! Знаешь, длительное воздержание, оказывается, классная штука. Она буквально набросилась на меня, срывая одежду. Боги очень чувствительны ко лжи… Я просто сражён такой честностью в постели!..

— Ты же знаешь, я не люблю такие подробности, — морщится Ваньлун.

— Вот-вот. Пожалей ушки нашей невинной фиалки, — зло вставляет Сяои, которая не любит период бурной влюблённости Ежана в новый объект страсти.

Ничто не предвещает того, что новая затея Ежана приведёт их в западню тёмного бога. Если бы у них с самого начала было больше информации…

Единственное, чему не перестаёт удивляться Ваньлун, — это тому, что ученица А не переходит на сторону противника и не пробует сама убить их всех. Впрочем, она верна Небесам и ради них готова спустить Ежану с рук попытку убийства. За свою долгую жизнь Ваньлун впервые сталкивается с подобной глупостью. С другой стороны, её с лихвой компенсирует злопамятность тёмного бога.

Их шанс на выживание как раз заключается в мягкотелости ученицы А, её нелогичном стремлении спасти тех, кто злоумышлял против неё. Проблема лишь в том, что та оказалась не способна не то что на убийство, а даже на один удар кинжалом. Какая-то совершенно неправильная и бесполезная богиня.

Рассуждения стажёра В здорово разозлили Альфэй. Ещё какая-то древняя недорептилия будет её судить! Она воспитывалась в нормальном обществе, где люди друг на друга с ножами не бросаются. Для выяснения межличностных отношений есть более законные и цивилизованные методы. Например, диалог. В совсем запущенных случаях можно воспользоваться помощью посредника: психолога или адвоката.

Оказывается, некоторые умудряются жить тысячи лет и оставаться при этом доисторическими ящерами.

Ради шантажа стажёру В ничего не стоило перерезать ей глотку. И он ещё этим гордится, считая себя настоящим воином. Альфэй решила, что жалеть этого недодракона точно не будет. Кому он вообще такой нужен?

Дорогие читатели, поддержите историю по мере сил и желания! Если книга понравилась, кнопочка «нравится» должна гореть красным цветом. Буду рада любому, даже очень скромному вниманию)))