Глава 3

Охотники шли молча. Силы были давно на исходе, но никто не предлагал сделать привал. Лес был уже далеко, но ощущение его тяжелого взгляда продолжало гнать людей дальше и дальше. Из пятнадцати опытных охотников в живых осталось только пятеро. Да и назвать живым человека, лежащего на носилках, сейчас никто бы не решился.

Сит нес носилки сзади, стараясь не сбиваться с ритма широких шагов Рона. От усталости гудели все мышцы, а кисти рук просто задеревенели. Раненый был крупным мужчиной. Но спина впереди идущего Рона выражала такое презрение, если не ненависть, что Сит только еще крепче сжимал шершавые жерди.

«Я все сделал правильно – в который раз возвращаясь к последним событиям, подумал он. – Все, как учил меня Шептун».

Хотя чувство необъяснимой тревоги не оставляло его ни на минуту, с того самого дня, когда в их деревне появился нарочный Хранителей. Вроде и нечего было волноваться, а совсем наоборот, полагалось радоваться, что Хранители обратились с просьбой именно к их деревне. Случалось такое не часто.

Последний раз это было почти год назад. Хранителям, по одной им ведомой причине, понадобилась самка бородавочника. Охотники тогда почти две недели выслеживали ее. Живой довезти не успели, но так это-то и понятно, вне Леса твари долго не живут. Но, как Рон рассказывал, Хранители все равно остались довольны. Оказалось, что самка вот-вот должна была изойтись.

В тот раз каждый из охотников получил в подарок по металлическому ножу в локоть длиной, а Рону как старшему вдобавок дали саженец пьяного дерева. К всеобщей радости мужского населения деревни, брага из него получалась отменной. Правда, не прошло и месяца, как деревце зачахло. То ли от каждодневного использования, то ли, как шептались мужики, от рук новой подружки Рона, которой быстро надоели частые вечерние посиделки.

Сит больше всего любил рассказы охотников, побывавших в Городе. Это была его мечта. Не жить, конечно, в нем, нет. Об этом он даже и не думал. А просто хотя бы одним глазком взглянуть. Поэтому, когда староста сообщил им с Шептуном о новой просьбе Хранителей, Сит испытал противоречивые чувства. В этот раз требовалось найти и принести грибницу. А чтобы она не истлела по дороге, прилагалась какая-то коробка, выстланная внутри живым мхом. Шептун еще называл ее странным словом «контейнер». Староста добавил, что Хранители очень заинтересованы в получении грибницы и будут в этот раз особенно благодарны. Они также дали понять, что с этой просьбой обратились еще к нескольким деревням, находящимся на южной стороне Леса. Так что мешкать было нельзя.

Шептун тогда попросил Сита выйти, и они со старостой долго спорили по этому поводу. По доносившимся до него фразам он понял, что Шептун против этого похода. До Сита долетали отдельные его слова: «Око Доминии становится все больше, споры грибов очень активны сейчас… Уже скоро Исход… И без этой грибницы все и так понятно… Идти придется глубоко в Лес… Пусть южане этим и занимаются… Жадность до добра не доведет…»

В ответ слышался басовитый голос Старосты: – «Нам сейчас как никогда нужна благосклонность Хранителей… Я дам лучших охотников… Не преувеличивай… Сколько ты его еще оберегать собираешься?»

Когда, наконец, раскрасневшийся от жаркого спора староста вышел со двора, Шептун молча поманил Сита к себе.

– Сит, мальчик, садись-ка поближе, – впервые за время обучения он услышал ласковые нотки в голосе учителя. – Вижу, ты слышал наш разговор.

Врать Шептуну было невозможно, Ситу иногда даже казалось, что старик читает его мысли.

– Сразу скажу, что я не одобряю затею нашего старосты. Но грядет Исход, и нам сейчас необходима благосклонность Хранителей. Здесь с ним не поспоришь. Я бы сам отправился с охотниками в Лес, но добыть грибницу надо до конца декады. А я уже не так быстр, как раньше.

– Я могу пойти, я знаю дорогу к Зеркальному озеру, – начал Сит.

– Не перебивай, – все так же мягко продолжил Шептун. – Да, ты прав, назревшую грибницу в эту пору ближе всего можно раздобыть там. Но все не так просто. Поверь мне, не зря же Хранители обратились за помощью не только к нам, но и к южанам. А они, как ты знаешь, искусные охотники, не хуже нас. – Старик на минуту замолчал, как бы задумавшись. – Да дело даже не в них, – чуть позже продолжил он. – Что ты знаешь о грибницах?

– Грибницы они и есть грибницы, – не задумываясь, ответил мальчик. – Ну, на них еще растут дымовики. – Сит улыбнулся, вспомнив с каким удовольствием при случае топтал эти желтые шары. Они с мелодичным звуком лопались под ногами и при этом окутывались желтоватым дымком. Дымовики не представляли никакой опасности, но и пользы от них было как от ленивцев мяса.

– Понятно, – вздохнул Шептун. – Нет времени тебе сейчас растолковывать, да и не поймешь… – Он предостерегающе выставил руку, жестом останавливая уже готовые сорваться с губ Сита заверения в обратном.

– Хочешь пойти? Так стремишься попасть в Город? – При этих словах Сит покраснел. Он и не подозревал, что старик догадывается о его давней мечте.

– Молодость, молодость… – проворчал тот, ожесточенно теребя бороду. Верный признак, что старик нервничает. Это-то Сит уже хорошо усвоил за годы своего ученичества. – Ну хорошо, так тому и быть. Тогда слушай меня и хорошенько все запоминай. И да пусть будет к тебе благосклонна Доминия!

Сейчас, обливаясь потом и с трудом переставляя гудящие от напряжения ноги, Сит пытался вспомнить тот момент, когда он вдруг почувствовал, что что-то пошло не так.

До Зеркального озера они добрались, как и планировали, на четвертый день. Никаких сколько-нибудь серьезных происшествий в дороге не было. Если не считать Валу, который сел на подгнивший пень, чтобы перевязать разбухшие от влаги сандалии, и не заметил, что тот изъеден ядовитым мхом. Под сальные шуточки и веселые взгляды охотников Ситу пришлось обработать мазью его пятую точку. Валу стоически терпел, хотя, как Сит по себе знал, боль от ожога ядовитого мха была сильной.

По дороге охотникам время от времени попадались небольшие стайки вечно голодных пожирателей. Когда их мало, эти твари особой опасности не представляют. Треснешь хорошенько копьем одной по башке, они и в рассыпную. Хотя странно конечно, до Исхода еще далеко, а они уже тут как тут в стаи кучкуются.

Несколько раз охотники замечали иглоплюев, всегда пасущихся парочками. Их длинные иглы, красивым веером торчащие из хвостов, пользовались большой популярностью у женщин деревни. Но у охотников была сейчас другая цель. То, что не представляло непосредственной опасности для них, они не трогали. Убивать даже смертельно опасных тварей ради развлечения или сиюминутной прихоти было не в почете. Да и гневить Лес лишний раз было незачем.

На третью ночь недалеко от их временной стоянки послышался рев и топот дерущихся стинхов. Рон, старший отряда, даже подумывал, не убраться ли им подальше от этих гигантов. Но шум борьбы вскоре удалился, и решено было остаться.

Ситу выпало дежурить во вторую очередь и он, сидя у огня, внимательно вслушивался в Лес. А тот жил своей обычной буйной ночной жизнью и никак не реагировал на непрошеное вторжение людей. Ну и хвала за это Небесной Доминии! Мальчик все же еще раз прошептал положенные Слова не сводя взгляда с неподвижно висящего в ночном небе полумесяца. Доминия все так же безучастно светилась своим холодным, чуть зеленоватым светом. Как тут поймешь, благосклонна она к ним сегодня или наоборот?

Старики поговаривали, что в стародавние времена люди умели с ней разговаривать. Ну, не все конечно. А только те, кто знал Истинное Слово. Ну, это-то и понятно. А сейчас нет. Даже Шептун не может. А Шептун-то ого-го! Всем шептунам шептун! Даже Лес его за своего принимает. Как он говорил? «Если хочешь что-то получить от Леса, представь это себе хорошенько в голове, а потом и проси. Да не так, как все люди просят, а самим сердцем своим проси». – Сит вздохнул. – Легко сказать, да трудно сделать. Может так и у Доминии надо спрашивать? Дурь, конечно, но что не попробовать? – Он задрал голову вверх, пристально вглядываясь в зеленый полумесяц и чуть слышно прошептал: «Всевидящее Око, ответь, что день грядущий нам готовит? Что ждать нам, радость иль беду?»

Вдалеке протяжно заревел стинх. Тут же заухали шатуны. Где-то неподалеку зарыдал бородавочник. Затем раздался нарастающий стрекот, треск, шум борьбы. Совсем рядом что-то громко чавкнуло, и все смолкло. Как отрезало.

Сит покрутил головой, прислушиваясь. Явной опасности не было. Рон выбрал хорошую поляну для стоянки. До ближайшего дерева не меньше тридцати шагов. Крупной твари незаметно не подобраться. Трава молодая, не кусачая. Земля, правда, кое-где вспучилась бугорками. Видать, рыхлитель где-то залег неподалеку. Так-то не страшно, медлительный он больно. Пока прокопается, их уже здесь и не будет.

Однако треск какой-то совсем нехороший был. Так только желтобрюхи трещат. Хотя, какие сейчас тут желтобрюхи? Нечего им тут совсем делать. Вот когда Доминия свое Всевидящее Око откроет, тогда да. Тогда держи ухо востро! Тело мальчика пробила предательская дрожь. Словно в ответ на лике Доминии появилось темное пятно, живо напомнившее человеческий зрачок. Хотя нет. Всевидящее Око сейчас скорее походило на прищуренный глаз лесной твари, изготовившейся к смертельному броску. Сходство было настолько велико, что Сит непроизвольно вскочил на ноги, что есть сил сжимая в руке короткое копье. Спавшие рядом охотники сонно зашевелились. Риго даже привстал, опершись на локоть, но убедившись, что им ничего не угрожает, улегся обратно, укоризненно окинув мальчика взглядом.

«Что-то я совсем плохой стал! – Сит сел на корточки, безуспешно пытаясь унять бьющую все тело дрожь. – Надо же такому привидеться. Обычное облако. Скоро начну от своей тени шарахаться. Хорошо, что только Риго меня таким увидал. Он не расскажет. А вот если бы зловредный Гоби, то да, до самого возвращения шуточек бы мне с головой хватило. Хотя, и впрямь, вид у меня тот еще был! – Сит непроизвольно улыбнулся, представив себя со стороны: взлохмаченный, с бешеными глазами и с судорожно отведенным для броска копьем. – А что бы сказал Шептун?» – Сит вздохнул. С учителем бы сейчас было намного спокойней.

Старики, бывало, вполголоса рассказывали, что по молодости Шептун запросто уходил в Лес и чуть ли не жил там месяцами. А когда все уже его считали погибшим, как ни в чем не бывало возвращался с одними ему ведомыми кореньями и травами. Многие его не то что не любили, а побаивались. Но когда кто-нибудь в Долине заболевал или получал травмы на охоте, первым делом бежали к нему за помощью. Надо отдать ему должное, в ней старик никому не отказывал.

Шептун жил обособленно, с самого края деревни. Почему он выбрал своим учеником Сита, никто не знал. Может, потому что Сит был подкидышем, без роду и племени. Его грудным ребенком нашли у ворот деревни. Может быть, потому что Сит, не отличаясь особой силой и выносливостью, рос сообразительным мальчиком, имел хорошую память и был очень любознательным. А может быть, просто потому, что годы уже брали свое, и пора было задуматься, кому передать свои знания.

Давно, лет двадцать, если не больше, тому назад, был у него ученик. Как говорили старики, очень Шептун его любил, как собственного сына любил.

Учил всему, что сам знал. Гордился сильно им. Подолгу брал с собой в Лес. Но как-то раз вернулся один, чернее тучи. Ни с кем больше года не разговаривал. Да и сейчас разговорчивым его не назовешь. Никто так тогда и не решился спросить, что произошло. Решили, что Лес забрал. С тех пор Шептун уже далеко и подолгу в Лес не ходил.

Три года назад на их деревню выпал жребий Приношения Даров. Шептун, будто нехотя, сообщил Ситу, что первый этап его обучения закончен, и приказал собрать все необходимое в дорогу. Как подозревал Сит, их путь лежал к Каменным Вратам, туда, где из года в год приносятся дары Лесу и где, как он очень надеялся, и произойдет его посвящение.

Целый день Шептун отбирал лучшие плоды, которые со всех окрестных деревень свезли к ним собиратели. Сит ходил за учителем по пятам, стараясь ничего не пропустить и все хорошенько запомнить. Тот не спеша бродил между рядами. Что-то шептал себе под нос, смотрел плоды на свет, нюхал и чуть ли не пробовал на вкус. Иногда он откладывал особо понравившийся в сторону, чтоб через какое-то время снова к нему вернуться.

Плоды были один лучше другого. Это-то как раз и понятно. Каждая деревня собирателей стремилась к тому, чтобы именно ее плоды были принесены в Дар. Поэтому привозились самые отборные. Под конец дня Шептун наконец отобрал двенадцать лучших. Сит, набравшись мужества, все-таки задал учителю мучавший его весь день вопрос: чем привлекли его именно эти? На что Шептун в своей немногословной манере ответил, что надо прислушиваться к своему сердцу. Сит весь остаток вечера старательно прислушивался, но так ничего и не услышал. Наверное, это умение придет к нему после посвящения, решил больше не мучить себя мальчик.

Конечно, он знал много Слов и мог заговорить любого случайно встреченного перевертыша или даже пару иглоплюев. Мог правильно попросить и взять у Леса побег, корешок или саженец. Но это умел делать почти каждый опытный охотник его деревни. А вот попросить Лес, как это делал Шептун, расступиться и показать самую короткую потаенную тропинку или заставить свернуть с пути бегущую во всю прыть голодную стаю ложеножек, на это Сита не хватало.

Уже начало смеркаться, когда наконец Шептун огласил свой выбор. Столпившийся народ, уже порядком подуставший от томительного ожидания, с радостью приветствовал победителей. Из почти тридцати поселений собирателей, принявших в этом году участие в Праздновании, только восемь оказались победителями. А четыре из них даже дважды. У них Шептун отличил аж по два лучших плода.

Те, кого на этот раз благословление Доминии миновало, не очень долго печалились. По старой традиции победители должны были всю ночь напролет поить проигравших доброй брагой и угощать всевозможной снедью, привезенной с собой. А так как наперед никто не знал, чьи плоды будут выбраны, то каждая деревня собирателей везла с собой лучшие угощения. Обычно праздник затягивался на три дня.

Люд нестройной толпой потянулся к центру деревни, где женщины предусмотрительно накрыли столы. Шептун же вместе с Ситом отправились к себе заканчивать последние приготовления. К каждому дальнему походу в Лес Шептун всегда готовился основательно. Всю ночь они нараспев читали Слова и обкуривали себя благовониями из кореньев ветвистой мандры. Только на рассвете, когда Доминия закрыла свое всевидящее изумрудное Око, а ласковые лучи Орфиуса чуть тронули землю, они отправились в путь. Дорога была дальняя. Тогда-то Шептун и поведал ему Истинное Предание.

Сит в детстве наслушался много разных историй и небылиц, которые рассказывали старики, коротавшие вечера у центрального костра. Ему, как и всем его сверстникам, нравилось слушать нескончаемые предания о событиях большой давности. Он почти все их знал наизусть, но то, что поведал ему учитель, выслушал, затаив дыхание. На этот раз обычно немногословный Шептун превзошел сам себя.

«Когда-то, давным-давно, – глядя куда-то вдаль, затянул Шептун своим монотонным с хрипотцой голосом, – люди пришли в этот Мир, спасаясь от демонов. Они искали убежище, и Лес дал им его. Он пропустил бегущих людей, а перед демонами закрыл своими могучими ветвями дорогу.

В то время многие из людей знали Истинное Слово. Лес внимал им и охотно делился своими плодами, ничего не требуя взамен. Все, что было надобно для жизни, люди брали у Леса. Пищу, одежду, кров – все это они находили в его ветвях. Сейчас те слова, которыми пользуемся мы, – всего лишь отблеск лучины, зажженной от костра Истинного Слова.

Но с каждым поколением людей рождалось все больше и больше. И в какой-то день им стало тесно в Лесу. Многие ушли и построили Город. Часто в преданиях, которые ты, наверняка, слышал от наших стариков, его называют Старым, или Затерянным Городом. Люди стали возделывать поля и растить саженцы плодоносных деревьев. Так появились собиратели. Когда им требовались еще саженцы, люди шли и брали их у Леса. Так появились охотники. Это было счастливое время, эпоха всеобщего благоденствия. И если бы не человеческая жадность, то жили бы мы в мире и согласии до сих пор.

Но людям нужно было все больше и больше. Они стали брать у Леса все, что им хотелось, не спрашивая на то его разрешения. Тогда-то и появились первые твари. С той поры только помнящие Истинное Слово могли беспрепятственно входить в их владения. Но таких оставалось уже очень мало. Чтобы сберечь Слово, они передавали его своим избранным ученикам. Слово переходило из уст в уста. Так и появились шептуны. Жаль, что изначальные, верные слова забылись от многократного пересказа, – в голосе учителя Сит услышал столь редкие для того нотки сожаления, – а может, мы их просто разучились правильно произносить? Этого уже никто не узнает.

Но и тогда люди не остановились, не стали менее алчными. Они решили наказать Лес. Хорошо вооружившись, а в то время оружие было не чета нынешнему, воины вошли в него и принялись уничтожать тварей. Одну за другой. Шли не спеша, шаг за шагом проверяя каждый кустик, заглядывали под каждый корешок. Когда находили их гнезда, убивали всех. Кого убить не могли мечом, выжигали огнем. Долго продолжалась эта бойня. Не один раз всходил Орфиус на небосклон… А когда темнело, людям светила своим зеленым светом всевидящая Доминия. Так, уничтожая все на своем пути, воины дошли до Лесного озера, прародителя Леса. И вот тогда, когда победа, казалось, была окончательной, и случился Первый Исход.

Мириады тварей живой волной прокатились по людям и хлынули дальше в сторону Города. Больше половины воинов погибло сразу. Те, кому посчастливилось выжить, повернули назад, ужаснувшись участи, ожидавшей их семьи, оставленные без защиты. Старый Город не имел таких неприступных стен, какими окружен сейчас Великий Город. Однако небольшой гарнизон, оставленный на страже, бился до последнего. Сражаясь и умирая с оружием в руках, он ценой своей жизни выпросил у Ушедших Богов немного времени. Благодаря этому старики, женщины и дети успели укрыться в подвалах своих жилищ и переждать нашествие. И вот с тех самых пор раз в десять лет свершается Исход. А чтобы он не был таким сокрушительным, как тот, Первый, люди накануне его начала и приносят дары Лесу».

– Все, привал! – вывел его из задумчивости голос Рона.

Орфиус, завершая свое привычное шествие по небосклону, медленно опускался за Костяной хребет.

«Скоро стемнеет, надо успеть подготовить стоянку», – подумал Сит, с трудом разжимая занемевшие кисти рук. Немного размяв пальцы, он заставил себя осмотреть раненого.

Риго был еще жив, но тело на ощупь казалось деревянным и холодным. Рана на бедре уже не кровоточила. Укус желтобрюха вызывал свертывание крови, она становилась густой, как смола, и человек неизбежно погибал. Сит беспомощно смотрел на умирающего. Он ничего не мог поделать. Если бы желтобрюх ужалил того в руку или ногу, тогда можно было сделать перетяжку выше укуса. Яд распространялся бы по телу значительно медленнее, и тогда была бы еще надежда успеть донести Риго в деревню живым. И если бы Сит не потерял мешочек с противоядиями, который собрал ему в дорогу Шептун!

Тут Сит украдкой бросил взгляд на Рона. Охотник обходил по кругу поляну, где они решили сделать привал. Он то и дело тыкал копьем в подозрительные выросты на деревьях. «Ищет ложных меховиков», – устало подумал Сит. В этом весь Рон. Как бы ни был утомителен переход, безопасностью он никогда не пренебрегал и от других требовал того же. Жесткий человек был Рон, но охотники его уважали и слушались беспрекословно. Все знали, что для Рона жизнь соплеменника, что своя собственная.

Что сейчас творилось у старшего на душе, об этом Сит даже и думать боялся. «И когда же я мешочек-то упустил? – Сит еще раз покрутил в пальцах обрубок ремешка. – Видать, желтобрюх его клешней-то своей и срезал. Просто чудом, как меня не зацепил. А то лежал бы себе сейчас у Зеркального озера, и ничего бы меня уже не тревожило. Эх, был бы Шептун сейчас здесь, он бы помог», – в который раз Сит вспомнил учителя.

Став на колени, он кончиками пальцев коснулся висков Риго и закрыл глаза. Единственное, что Сит еще мог для него сделать, это уменьшить боль, погрузив раненного в глубокий сон. Если Риго и умрет, то пусть это будет во сне… Когда легкое покалывание в пальцах исчезло, Сит тяжело поднялся.

Валу и Гоби сидели, привалившись к большому дереву, даже не сняв наплечные мешки. Рон, напротив, стоял, широко расставив ноги, и буравил колючим взглядом Сита.

– Я все сделал правильно, – ответил Сит на его немой вопрос. – Лес согласился отдать нам грибницу. Это я почувствовал точно.

– Тогда почему он на нас напал? – на скулах Рона ходили желваки, он едва сдерживал свою ярость.

– Я не знаю, – Сит робко развел руками. – Это был кто-то другой. Я не могу объяснить. Как будто кто-то их позвал.

Рон длинно сплюнул под ноги и отвернулся. Несмотря на душившее его бешенство из-за неожиданной гибели десяти его людей, он сумел взять себя в руки. Рон был опытным охотником и всегда отличался хладнокровием в самых гибельных ситуациях. Недаром его всегда выбирали старшим отряда. То, что они еще живы, была в первую очередь его заслуга.

Когда вокруг начал твориться кромешный ад, он вместо того чтобы искать спасение в плотных зарослях мандры, бросил отряд вдоль кромки Зеркального озера. Это было почти безумием. Перепрыгивая с кочки на кочку, остатки отряда проскочили опасную топь и выскочили на спасительную каменистую почву. Буквально через мгновение серебряная гладь озера вспучилась и, словно гигантским языком, слизнула стаю желтобрюхов, преследующих охотников по пятам.

Загрузка...