СССР: вернуться в детство 4

05. ДЕНЬГИ ПРИХОДЯТ И УХОДЯТ

Постояв вволю, я забралась на велик и переключила мысли на насущное.

— Слушай, а что, по телику «Трёх мушкетёров» показывают? — спросила я у Вовкиной спины.

— Ага! Вчера вторая серия уже была.

— То-то мне никто работать не мешал!

С притоком родни вечерами фильмы начали собирать в бабушкиной комнате форменные аншлаги, и мы вынужденно вытащили телевизор в большую общую комнату. Каждый вечер собиралась толпа, рассаживались кто как мог, дети — в основном на вязанных крючком тряпочных круглых ковриках, прямо на полу, смотрели, естественно, громко, и я, зная это, уходила куда-нибудь в козью подсобку, тихонько поработать, но всё равно меня обычно кто-нибудь находил и чем-нибудь старался загрузить. А вчера, на удивление, всех — и взрослых, и детей — натурально, как корова языком слизнула.

Между прочим, надо сказать, что с некоторых пор в стратегии комплектования телепрограмм наметились определённые сдвиги. К примеру, каждый будний вечер, часов где-то с семи до девяти, показывали какое-нибудь кино. А после новостной программы «Время» (а в выходные и днём) — фильмы-концерты или музыкальные передачи (которые я бы назвала сборником клипов и саундтреков, если бы слова «клип» и «саундтрек» были в ходу), и в них стали изредка мелькать иностранные хиты (пардон, популярные мелодии).

Иногда я тайком думала, что (может быть) в этом есть и доля моего участия — всё-таки то письмо против сухого закона с комментариями было отправлено, даже по двум каналам, и пусть оно, скорее всего, не дошло до самого Андропова, кто-то же его читал — или читали? — глядишь, где-то идеи были восприняты, что-то в эгрегор партийной верхушки и просочилось.

Шпага произвела фурор в рядах сестёр наших меньших и вознесла Вову в глазах Наташки с Иркой на невообразимую высоту. Девки незамедлительно захотели тоже шпаги и обязательно чтобы ими махать. И тут Вова поразил меня казуистическим вывертом, весьма ловко доказав им, что девочкам для занятий нужны специальные безопасные шпаги, чтоб глаза друг другу не выколоть, а пока он займётся их изготовлением, обязательно нужно получить определённую физическую подготовку, а поэтому с завтрашнего дня объявляются тренировки по подготовке молодых бойцов и самому настоящему армейскому рукопашному бою. Для верности Вова добавил, что это только «для пограничников», чтоб шпионов задерживать, но он нас тоже научит. Я внезапно обнаружила, что тоже включена в круг тренирующихся, и не могу сказать, что была особо счастлива от этой новости, но Вова сурово сказал, что полноценная физподготовка нужна обязательно — и посмотрел на меня так многозначительно, аж спорить перехотелось.

В качестве душеподъёмного бонуса Вова обещал, что вечерами, когда хорошая погода, мы будем теперь всё время костёр жечь, хлеб жарить и вообще приятно проводить время. Потому что площадку для костра сделали и лавки-сидушки из круглых брёвен — чего им зря простаивать?

Наташка с Иркой не поняли, радоваться им или огорчаться, и чуть было не надулись, но со следующего дня внезапно начался показ многосерийного фильма «Государственная граница», и там было всякое остросюжетное, про задержание шпионов в том числе. Я ещё удивилась, думаю: надо же, как Вова догадался? А оказывается он просто программку у бабушки с дедом на следующую неделю видел, вот жук!

Так или иначе, юннаты начали тренироваться, а как только первая серия про пограничников прошла — тренироваться с величайшим азартом[10], включая даже Рашидку, потому что Вова сказал, что на девочках приёмы показывать неудобно и вообще, заниматься — так всем.

Родня, глядя на наши эволюции, добродушно посмеивалась. Дескать, играют дети — вот и ладно, главное, заняты. И вообще, военно-спортивные игры поощрялись, и как-то никто не паниковал, что деточки могут ушибиться.

Девятнадцатого июня (наконец-то!) у нас состоялась затея с костром. До этого никак было невозможно, поскольку гроза в день приезда Вовки со шпагой таки разразилась, и, вопреки обычаям всех гроз, не закончилась, пролившись ливнем, а трансформировалась в довольно сильный дождь на двое суток, что, впрочем, не помешало Вовке сдвинуть в угол столы в большой комнате и провести пару тренировок под крышей.

И вот, ура-ура, настало время жечь костры!!! Я ещё подумала, что неплохо было бы песни петь, например, под гитару. И у нас даже гитара была. И товарищ, играющий на ней — Вова. Правда, репертуар у него не сильно широкий, но с чего-то надо начинать? Ещё был вариант петь под магнитофон, но пока эта идея была весьма умозрительна, ибо требовала либо большого удлинителя, либо целой батареи батареек (масло масляное, ага), которые, к тому же, по словам Вовы, будут с космической скоростью разряжаться.

Двадцать первого июня произошло несколько событий сразу.

Первым по порядку, но не по важности стал процесс закладки цесарочьих яиц в инкубатор. Согласно сопроводительной бумаге, где-то в это время как раз вероятность оплодотворённости повышалась, да и нестись эти дикошарые крикуши стали поактивнее — а дольше чем неделю яйцо на инкубацию держать нельзя. Так вот, набрали мы практически на полный инкубатор яиц, снова перечитали всю инструкцию и запустили этот дивный агрегат.

Вторым и, безусловно, самым ожидаемым событием стал мамин приезд. Первым делом мама бросилась к Феденьке. Федька страшно обрадовался и даже «вспомнил всё», прилёг у мамы на руках и решил, что его сейчас кормить будут. Но бабушка его разочаровала:

— Федя, ты что? Титя — всё, кака. Горькая.

— Гока? — спросил Федька и сложил бровки домиком. Все, конечно, сразу закивали и загомонили, подтверждая, что гока и кака. Федька тоскливо вздохнул прижался к маме, типа: хоть пообнимаюсь.

Третье — матушка страшно досадовала, что явление вьетнамцев произошло без неё. Ну, обидно же, в самом деле. В кои-то веки приехали, можно сказать, прямо домой — а она на учёбе!

А четвёртое событие закономерно вытекало из второго.

Полагаю, что Женя, встретив супругу, сперва её домой повёз. Далее, пользуясь методом дедукции, могу себе представить, что выходя из подъезда, они автоматически заглянули в почтовый ящик — и увидели там некоторое количество газет, письмо для бабушки и две замечательных бумажки с извещениями. Две, потому что одна — как автору, а вторая — как иллюстратору. За Мастерилкиных.

И конечно, они заехали на почту — потому что ну, а как же! А потом — рысью на дачу.

И вот, пообнимавшись с Федькой, мама улучила момент и заперлась со мной в комнате:

— Оля, там деньги пришли.

— Большая куча?

— Сильно.

— Чувствую, у тебя возникли на них планы, но вынуждена тебя разочаровать.

Мама посопела.

— Ну, может…

— Может. Но не дракона. И не в этот раз.

— Что? — не поняла она.

Да и я бы тоже на её месте не поняла, фильм-то, по-моему, ещё не сняли[11].

— Дело в том, мам, что практически все деньги, которые были у меня в заначке, ушли на дом. А на корма в этом году почти двадцать тысяч нужно, иначе скотинка с голоду передохнет.

Мама грустно вздохнула. Я произвела в голове кой-какие вычисления:

— А сколь там денег-то?

— Почти девятнадцать.

Могу понять горестные вздохи. Так.

— Две тысячи могу вам выделить. Остальное к августу молоком добьём, немножко сена подкосим… Только не трать на всякую фигню, типа сто тыщ хрустальных ваз, — мама возмущённо вытаращила глаза. — Да-да, я тебе серьёзно говорю. Купи́те что-нибудь дельное. Хоть прицеп для жигуля, иногда так надо. А лучше с Женей посоветуйся. Ты, кстати, главное правило роста денег в кошельке помнишь?

— Месяцу показывать?

О, если вы не в курсе, это дивная штука. Нарождающемуся молодому месяцу надо показывать свои денежки. Желательно крупные. Штука из разряда бытовой магии, чрезвычайно популярная в восьмидесятых среди детей и женщин. Копейки и бумажки показывали с большим энтузиазмом. Очень забавно, но хуже никому не стало, и даже, кажется, наоборот… так, отвлеклась.

— Мама! Дать денежкам переночевать в кошельке, я ж тебе говорила! И тогда они не рассосутся так быстро и так бестолково, как могли бы. А при случае может даже и расплодятся.

Мама хмыкнула и полезла в сумку за деньгами.

Дом сдали на следующий день. С утра чего-то немножко повозились и пришли объявлять, что — всё. И дом готов, и площадка.

Дом внутри был ещё немножко страшненький. Стены из хоть и струганного, но ничем более не «изукрашенного» бруса — ждать же надо год-полтора, пока как следует осядет. По той же причине над окнами просматривались довольно приличные зазоры, затыканные паклей и стекловатой. Меня радовало уже то, что окна не просто зияли дырами проёмов, а имели вполне пригодный для проживания вид: двойные рамы, хорошие стёкла.

Почему-то, рассказывая такие подробности, я всё время вспоминаю советский анекдот про Вовочку, где его на отработке в школе отправили окна красить на третий этаж, а через некоторое время он кричит сверху: «А рамы тоже красить?» Ужасно смешно в детстве было. А отработка, если кто не знает — это сорок (ну, у нас так было) трудовых часов, которые ты должен в родной школе отработать летом на каникулах. Потому что трудовое воспитание.

Ну вот, над окнами, по технологии, были щели сантиметров по семь, наверное. Это выглядело страшненько, я всё боялась, что пыль стекловатная будет выдуваться в дом, и что мы будем ей дышать и кашлять, а ещё чесаться (ну, и прочие ужасы). Что с этим делать при отсутствии привычных материалов, было вообще непонятно, и это меня нервировало ещё сильнее. В конце концов мужики закрыли щели изнутри, тупо прихватив полоски картона мелкими штапиковыми гвоздиками. Ну и ладно, душенька моя успокоилась.

Зато потолок был красиво зашит светлой лакированной вагонкой, а пол — толстой половой доской, по общепринятому обычаю выкрашенной в коричневый цвет специальной половой краской. Были навешаны все двери, подведён свет и розетки, подключена сантехника, водонагреватель и отопительный дровяной котёл.

Этот дом сильно напоминал наш первый (мамин с Женей), только веранда у него была заметно больше. Даже не веранда, а пристрой, тёплый (тоже из бруса, только не двадцатки, а десятки), с нормальными двойными, а не одинарными рамами, с летним вариантом входа (сразу с веранды в дом) и зимним (через в дополнительный тамбур, чтоб холод отсекать и дом не выстужать в морозы).

В этот пристрой мы вынесли прихожую и котельную, и большая общая комната сразу стала ещё просторнее, расширившись на два метра. Ну, а вдруг расширится наше юннатское общество до невероятных размеров человек в тридцать? И что ж тогда — снова столовую строить? Пусть уж так.

В дальней от входа стене располагалась одна единственная дверь — в «санитарный тамбур», оснащённый раковиной, на случай, если вам только руки помыть. Там, внутри, из этого тамбура выходило ещё две двери. Налево — в ванную, направо — в туалет (сразу со своей встроенной маленькой раковиной, это уж мои тараканы).

Из большой комнаты-столовой направо и налево расходились жилые зоны. Налево — две больших, мальчишечья и девчоночья — гостевых или, можно так сказать, для временного проживания. Направо — три маленьких, для круглогодичного (моя, Вовкина и бабушкина). На самом деле между моей и Вовиной комнатой вместо стены был запланирован большой встроенный шкаф, которого пока не было. Но топчанчики стояли, чуть пошире полуторки.

Да и вообще, из всей мебели, если вообще это можно мебелью назвать, пока имелись только топчаны, гораздо более обширные, чем в первом доме. Пожалуй, за размер их даже можно было зазвать нарами. Выполнили их строители по моим эскизам самым примитивнейшим образом: ножки и поперечины из бруса, сверху дощатое основание, на которое полагалось укладывать матрасы или спальники. Доски-палки, понятное дело, тщательно оструганные и полакированные. Дети ж спать будут.

Плиты́ только вот не было. И ещё я подумала, что сюда я бы тоже купила себе стиралку-автомат, а то «Сибирь» с её перекладываниями и шлангами меня уже примучила, а возить постоянно туда-сюда кули — тоже не вариант. И вообще, мне, как оптовому покупателю, уже скидка на «Вятку» полагается!

И, конечно, для житья срочняк нужны были хотя бы столы, лавки, полочки — самое основное. Попросить бы Наиля, так он на постройке своего дома пашет без передыху…

Зато на площадке для отдыха было приятственно. Скамейки-брёвна, навесики для тени и от дождя, несколько разных качелей, круглое забетонированное пятнышко очага, обложенное крупным диким камнем. В перспективе мы хотели с Вовой всё цивильно устроить — и кольцо металлическое для костра заказать, и мангал, и подставки-держалки под котелки и казаны. Вова даже переговорил с тем кузнецом, который ему эфес делал. И просит мужик за свою работу по-божески, так что, скорее всего, с ним и договариваться будем. Даже не так — Вова будет. Смысл мне везде с ним паровозом ходить, правильно?

Ещё вокруг площадки были устроены простецкие такие штуки спортивные и околоспортивные: два разновысоких бревна (пресс удобно качать и равновесие тренировать), змейка из вертикально вкопанных разновысоких брёвнышек, чтоб ходить (очень фендибоберная для детских площадок штука), три турника под разный рост, рукоход, «переправа» из бревна с верёвкой. Целая полоса препятствий, если так прикинуть.

Качеством работы мы с Вовкой остались чрезвычайно довольны.

— Премию мужикам выпиши, — предложил он, — по полтинничку.

Понятное дело, что речь шла не о пятидесяти копейках, а о рублях. Так что расплатились мы, как договаривались, и четыреста рублей сверху положили. За добросовестный труд, тысызыть.

И хотя из стен в новом доме проглядывала пакля, и картонки вокруг окон смотрелись не особенно эстетично, молодёжь воспылала желанием немедленно в него переехать. Прежде всего, конечно, потому, что у взрослых настала пора отпусков, и народу в нашем старом доме стало ночевать сразу много. И началось: тут не кричите, сюда не бегайте, в туалет всё время очередь — ладно, в погожий день проще до волшебного домика на улице сбегать, а если дождь?

Принципиальных возражений против переселения народов мы не имели, и в тот же вечер перетащились со своими матрасами-одеялами на новые площадя́. Однако варку обедов я как-то не очень хотела на себя брать, поэтому в первый дом мы бегали, как в столовую. А ещё всё-таки хотелось бы обустроиться. Почесали мы с Вовой репки и поехали в столярный цех, который открылся нынче прямо рядом со строительным рынком. Работали там кустарщики, делали в основном недорогую мебель для дач: столы, табуретки, этажерки. Но могли выполнить и что посложнее: буфет или, скажем, плательный шкаф. Несомненным преимуществом этой столярки была работа без выходных. Очень клиентоориентированно!