Срединные силы. Черное пламя

Глава двадцатая

Роман преодолел снега и остановился недалеко от темной пасти тоннеля. Быстрая река несла лед и камни, бесконечно отдавая угощенье мрачным подземельям.

«– Я туда больше не пойду, – сказал Роман. – Тем более без лучин и еды».

Факелов подошел к пологому склону и начал взбираться на плоскогорье, которое словно гигантская крышка прятало под собой сеть бесчисленных тоннелей. Плато тянулось на пару километров, а под землей Роману пришлось пройти раз в пять больше; по темному лабиринту, населенному незнающими света монстрами.

«– Будешь вытаскивать Хедрика?» – спросил Чет.

«– Может, его там уже нет».

«– А если он ждет?»

«– По ситуации. Я неплохо справляюсь и без него».

«– А как же дружба?»

«– Хорошо, но не во вред себе, – Роман начинал злиться. – Я же сказал – по ситуации!»

«– Ты еще не брат Наставника, – напомнил Чет. – Можно и по-человечески поговорить».

«– Ты сбиваешь меня с мыслей».

Ворон замолчал, а Роман погрузился в размышления. Задания казались ему простыми и очень сложными одновременно. Украсть и потрахаться. Что может быть проще? Стащить что-нибудь на ярмарке и снять проститутку. Факелов помнил, что завершающее испытания зависит от качества выполнения всех предыдущих. По поводу «не прелюбодействуй» у него уже появились мысли, а вот насчет «не укради» – он пока не знал. Украсть у родных? – отпадает, здесь их нет, да и не было их вообще никогда. У друзей? У кого, у Хедрика? – это тоже слишком легко. Красть нужно что-то жизненно важное. Факелов усмехнулся своим размышлениям. Словно он какой-то изощренный клептоман, который ворует ради процесса кражи.

Плато покрывал тонкий настил буровато-зеленого мха. Ноги увязали в нем на миллиметры, но звуки шагов растение скрывало полностью. Вскоре Роман увидел, что посреди плоскогорья располагается небольшой кратер. Подходя к нему, он смутно догадывался, что там на дне.

В небе показались красно-белые точки. Факелов заглянул в кратер и скривил губы – яма была покрыта человеческими костями. Точки превратились в птиц. Роман отошел от кратера и замер. Стая из дюжины огромных, с длинными острыми клювами птиц села в десятке метров от него.

– Отгадывай загадку, иначе мы сбросим тебя в жертвенную яму, – сказал вышедший вперед вожак.

– У меня есть пропуск, – ответил Роман, доставая из рюкзака немного мятое перо.

Вся стая разочарованно вздохнула.

– Иди своей дорогой, странник, – буднично произнес вожак. – Только дальше для человека нет дороги – там непреодолимый спуск.

– Как-нибудь справлюсь, – пожал плечами Факелов и двинулся дальше к обрыву.

«– Когда с чем-то странным встречаешься второй раз, оно перестает быть необычным», – поделился размышлениями Роман.

«– Это ты такой. Некоторые могут одной ерунде всю жизнь удивляться».

Факелов пожал плечами. А через несколько секунд согласился:

«– Только если она непонятная».

Полчаса спустя Роман осторожно выглянул за обрыв и тут же отшатнулся назад. От зрелища далекой земли тело костенело. Будь Факелов при полном альпинистском снаряжении, он бы все равно не рискнул спускаться.

Романа терзали сомнения по поводу собственного плана, но отступать было некуда и он начал раздеваться.

«– Надеюсь, от такого удара кинжалу ничего не будет», – сказал Роман.

«– Заверни в одежду», – посоветовал ворон.

«– Конечно».

Факелов обернул оружие штанами и курткой и засунул сверток в рюкзак. Застегнув мешок, Роман с легкой раскачки кинул его за обрыв. Проследив, как рюкзак превращается в точку и падает у подножия скалы, Факелов начал превращаться в птицу.

Роман сделал несколько шагов, подпрыгнул и замахал крыльями. Отлетев метров на двадцать от склона, Факелов стал снижаться. Не заметив опасности, Роман опустился около рюкзака.

Вещи не пострадали, и Факелов, пристегивая ножны к поясу, произнес:

«– Больше суток опасного пути скосил за полчаса».

«– Не будь меня, пришлось бы снова по тоннелям идти», – таким же довольным голосом сказал Чет.

«– Умеешь радость отравить», – проворчал Роман.

Ворон хихикнул, но говорить больше ничего не стал.

После каждого спуска, горы сильнее наполнялись жизнью, воздух становился теплее и насыщенней. Роман поймал несколько пищух и впервые за долгое время ел свежее жареное мясо. Постиранное в речке белье сушилось на камнях возле костра.

Факелов победил горы и добрался до Наставника. От осознания этой мысли прибавлялись силы, а вера в себя крепла. Какие бы испытания его не ждали, Роман был уверен, что выполнит их.

Солнце касалось вершин гор на юго-западе. Факелов решил стоянку не менять. До места, где они приняли бой с чайками-переростками, оставалось несколько часов пути. Лучше туда прийти отдохнувшим. С этими мыслями Роман подбросил в костер дров и, положив рюкзак под голову, уснул.

Факелов проснулся, когда восток едва начал алеть. После тоннелей и снегов, трава с ледяными каплями росы казалась уютной постелью.

Прыжки через расщелины давались намного проще прежнего, и вскоре Роман двинулся по узкому карнизу над пропастью. Но страха не было, лишь обостренное чувство осторожности.

«– Смотрю, горы тебе уже не помеха», – с уважением произнес Чет.

«– Я же говорил – ко всему привыкаешь. Это в природе человека».

Факелов подошел к месту, где начинался кратер, в котором остался Хедрик. Чаек Роман не видел.

«– Наверное, у пташек в тот момент был брачный период. Или гнезда с яйцами рядом», – предположил Чет.

Роман не ответил. «Может, лучше вообще пройти мимо? – думал Факелов. – А потом, если когда-нибудь встретимся, сказать, что шел по другой дороге. А может он давно умер. Нет, надо проверить. Уйти я всегда успею».

Роман остановился и начал шарить по кратеру глазами. Хедрика он нашел лежащим недалеко от ручья на белом покрывале, огороженном с четырех сторон бревнами. Роман догадался, что это перья чаек.

«– Неплохо устроился, – с удивлением и уважением сказал ворон. – Постелька, вон рыбка сушится, и костыли себе отменные выстругал».

«– Робинзон, хренов», – с тоской сказал Роман. А затем закричал: – Хедрик!

Воин пошевелился, но не проснулся.

– Хедрик! – снова заорал Факелов.

Воин поднялся на локтях, посмотрел на карниз и потряс головой. Затем прокричал:

– Рома, дружище!

После каркающих разговоров Чета, после глухих речей Наставника, звонкий и сильный голос Хедрика казался странным. Воин дотянулся до костылей и неуклюже поднялся. Видимо, опираясь на ноги, он испытывал боль.

– Добрался до Наставника?! – уже чуть тише крикнул он. Несмотря на расстояние, Роман слышал хорошо.

– Да! Меня здесь чайки не сожрут?!

– Давно их не видел! А парочку, которая летала, уже сожрал я! – прокричал Хедрик и засмеялся. Он был счастлив видеть Романа.

– Как ты здесь?!

– Одиночество и беспомощность – страшные вещи! Первые дни было особенно тяжело, благо ты сделал для меня запас еды и дров! Похоже, перелом не такой сильный, или в таких условиях тело восстанавливается быстрее, не знаю! Но через неделю я стал слегка опираться на ноги! – рассказывал истосковавшийся по людям Хедрик. – Семь дней я ползал и лежал – настоящая пытка! Думаю, через пару недель начну отсюда выбираться! Так как ты добрался?!

Роман рассказал о тоннелях и снегах, лучинах и пищухах, дворце и Наставнике.

– Ну и как, мерзкое испытание?! – спросил Хедрик.

Факелов пожал плечами.

– Наверное, да! Но без этого не приблизишься к Срединным силам!

– Думаю, в аду появился десятый круг! И на нем мучаются неудавшиеся боги! Так что желаю удачи! – прокричал Хедрик. – Чет с тобой?!

– В башке! Достает потихоньку! – ответил Роман, хотя мысли были заняты предстоящим испытанием.

«– Кто кого еще», – обиженно процедил ворон.

Факелов думал о четвертом испытании. Не укради… А что если украсть оружие у Хедрика? Для него это будет ужасно, почти как приговор к смерти. Очень жестко. Беспомощного друга лишить последней надежды. Даже не надежды, а жизни. Нет, Хедрик отпадает. Он слишком беспомощен. С таким же успехом можно просто подойти и забрать оружие, без всякой кражи. А это совсем не то. Даже если Срединные силы и засчитают этот шаг, то он будет намного короче, чем может быть. Да и Хедрика все-таки жалко.

– Рома, проводи меня до дворца!

– Как?! – опешил Факелов.

– Поживи со мной пару недель, а потом отправимся в…

– Испытание нельзя откладывать! – резко и безоговорочно солгал Факелов.

– Да я и не рассчитывал! – сказал Хедрик, но по голосу чувствовалось, что он расстроился.

– Может помочь чем?! Если недолго!

Хедрик качнул головой.

– Я уже не пропаду! Теперь дело за временем!

– По-прежнему хочешь переделать свой мир?!

– Тем и живу сейчас! Мечтами! – прокричал Хедрик и уселся на камень.

Роман чувствовал себя неуютно. Он, здоровый и добравшийся до цели, стоит над беспомощным другом, который был в десять раз ловчее его. Хотелось поскорее уйти, но бросать Хедрика после пяти минут встречи было бы жестоко. При этом каждое слово давалось с трудом, словно Роман находился на плохо отрепетированном спектакле. Ситуацию разрешил чуткий Хедрик.

– Спасибо, что навестил! Тебе нужно идти, а мне завтракать! – сказал воин. – Может, когда-нибудь свидимся! Или ты станешь богом и вспомнишь о давнем попутчике!

– Выздоравливай, обязательно вспомню!

Хедрик покивал, с трудом поднялся и, переставляя костыли, побрел к ручью. Роман полминуты смотрел другу в спину и пошел дальше по карнизу.

«– А ведь тебе ничего не стоило побыть с ним!» – подал голос ворон.

«– Мне бы это стоило месяца. И тебе, кстати, тоже», – парировал Факелов.

Чет не нашел, что ответить, и Роман погрузился в размышления. Конечно, можно было помочь Хедрику, но пока Путь не пройден, ничего важнее нет и не может быть. А за помощь, которую оказывал воин, он расплатиться всегда успеет. Каким бы эгоистом Роман не был, но чувство благодарности в нем присутствовало.

Факелов дошел до конца карниза и начал спускаться. Путь вниз и по знакомой дороге занимал намного меньше времени. Роман отмахивал спуск за спуском, плато за плато. Карликовые деревья перешли в мощные хвойные леса, а около озер и рек все чаще встречались животные. Каждый ужин был из свежего мяса, а дров хватало на всю ночь.

Все мысли Романа занимали предстоящие испытания. Хоть они и были понятны, с чего начать Факелов представлял смутно. Когда перед тобой конкретная цель – добраться до дворца Наставника, все ясно, хоть и тяжело. А тут… украсть. У кого? Что? Сколько?

Неопределенность повергала в уныние. В голову сразу закрались ненужные мысли. Всю небольшую жизнь он один. Пытается что-то найти, достигнуть, перевернуть. Среди людей ему было несложно, но он всегда чувствовал, что совершенно одинок. Лет десять он был отшельником. Хоть и находился среди людей. Да и не нужен ему никто был. Вон, даже когда Хедрика вновь увидел… первые мысли: как с помощью него пройти испытание. Но хватит, период отшельничества кончился. Сейчас ему нужны люди, да и цель его – стать богом, в конечном счете, достигается из-за других.

Медальон раскалился и тут же снова стал холодным. Сердце Романа застучало ускоренно, рука нырнула под рубашку. Факелов взглянул на медальон Срединных сил и заулыбался. Нижняя слева ресничка горела багровым светом.

«– Поздравляю! Каким-то образом ты выполнил шестое испытание!» – воскликнул Чет.

«– Спасибо!» – ответил Роман. Неожиданный подарок воодушевил и придал сил.

«– О чем ты думал?»

«– О конечной цели, об отшельничестве».

«– О! Я буду рад, если нам не придется сидеть несколько лет в каком-нибудь лесу!» – в голосе ворона радости было чуть ли не больше, чем у Факелова.

Роман хмыкнул. Завтра он выберется в предгорье, а там надо будет решать, куда идти дальше.

«– Чет, ты давно в Скрытом мире?»

После нескольких секунд молчания ворон ответил:

«– Очень».

«– Где можно раздобыть карту? Чтобы на ней были все деревни и города, княжества и страны».

«– У Наставника», – засмеялся Чет.

«– Нам нужна карта», – сказал Факелов, сделав ударение на слове «нам».

«– Сейчас осень, – протянул задумчиво ворон. – Степняки к зиме кочуют на юг. Кому как не им лучше знать мир?»

«– Где их можно найти?»

«– В степи, – снова засмеялся Чет, потом продолжил серьезно: – Думаю, на юго-востоке от гор. Где будут речка и хорошие пастбища, там они и осядут».

«– Давно надо было обзавестись картой, – сокрушенно сказал Роман. – То Хедрик меня вел, то ты, то вообще наугад шел».

«– Ты главное думай побольше. Может так все задания и выполнишь, – не переставал веселиться ворон. – Ты нигде ничего не воровал? Или может совращал кого?»

Факелов улыбнулся.

«– Что-то не припомню. Чет, а где самая холодная зима?»

«– Примерно в полосе леса, где мы встретились. Так что на западе от города князя Вавила самые лютые морозы».

«– А где теплее, на севере или юге? У меня в мире просто все по-другому».

«– На юге, конечно. Просто Скрытый мир начинается от леса, а до этого что-то вроде прихожей – бесконечный покров изумрудной травы. Хотя говорят, что дальше начинается безжизненная пустыня».

«– И не врут. Я видел пески и камни, когда попал сюда. И у Оби в книге о пустыне написано. Там даже кто-то умудряется жить».

«– Значит, есть, – легко согласился Чет. – Но морозов там точно нет».

«– Раздобудем карту и отправимся зимовать», – усмехнулся Факелов.

У Романа вновь появилась конкретная цель, и на душе сразу стало легче.

Глава двадцать первая

Прямая дорога тянулась на юго-восток, лишь изредка огибая овраги и небольшие холмы. Подошвы ботинок стоптались, и каждый камешек врезался в ноги, словно Роман шел босиком. Солнце светило в лицо, вынуждая Факелова щурить глаза и смотреть в землю.

«– Скоро должна быть деревня», – неуверенно сказал Чет.

«– Главное, чтобы не как алыйская», – пробурчал Роман.

Далекий перестук копыт заставил Факелова оглядеться. Приставив ладонь козырьком, Роман увидел скачущего к нему с востока всадника. Вороного коня от копыт до гривы покрывал толстый слой пыли. Когда всадник подскакал ближе, Факелов разглядел на нем потертые кожаные штаны и мешковатую льняную рубашку. Вдоль ноги висели широкие ножны.

«– Будь осторожней», – забеспокоился Чет.

Роман вытащил правую руку из лямки, чтобы можно было скинуть рюкзак в любую секунду. Конник остановился в пяти шагах.

– Куда идешь, бродяга? – спросил он, черные глаза-пуговки буравили Факелова.

Роман махнул на юго-восток. Рука всадника лежала рядом с рукоятью меча, и Факелов неотрывно за ней следил. Конь стоял, понурив голову.

«– Хорошо бы завладеть лошадью».

«– Хорошо бы живыми уйти», – отозвался ворон.

Запульсировало кольцо, а медальон потеплел. Роман и всадник одновременно выхватили оружие, рюкзак упал на землю. Видимо, конник не собирался нападать, либо испугался прыти Факелова.

– Брось кинжал, выверни карманы и оставь мешок. Тогда я отпущу тебя живым, – выпалил грабитель.

– Вот зачем тебе это? Ты же в первом кабаке все пропьешь, – сокрушенно сказал Роман.

Разбойник заулыбался.

– Не болтай, а то ты даже снаружи кабак никогда не увидишь.

Факелов вздохнул, медленно переложил кинжал в левую руку. Затем выхватил метательный нож и швырнул в грабителя. Всадник в последний миг отшатнулся и подал коня вперед. Нож просвистел в нескольких сантиметрах от шеи.

– Ах ты мразь! – взревел он.

Роман отскочил и быстро пробежал вдоль коня с неудобной для разбойника стороны. Скакун был уставшим и команды выполнял медленно. Не успел всадник развернуть коня, как Факелов рубанул его по задним ногам. Конь с диким визгом-ржанием упал на круп, толстые сухожилия лопнули, словно перегруженные веревки.

Всадник кувыркнулся назад через голову и рухнул на колени. Застонав от пронзившей все тело боли, разбойник поднял голову. Конь завалился на другой бок и судорожно месил копытами воздух. Роман подскочил к грабителю и сильным ударом кинжала выбил из руки толстый меч. Губы разбойника побелели, а в маленьких глазах читалось бешенство и страх. Он выставил перед собой руки и медленно поднялся на ноги.

– Я не убийца, но если понадобится – прикончу тебя не задумываясь, – сказал Роман, грудь у него быстро вздымалась, словно после бега. Ободок кольца пульсировал не прекращая.

«– Лучше убить. Нечего за спиной врагов оставлять», – возбужденно посоветовал Чет.

Грабитель пошатнулся и, чтобы не упасть, выставил ногу вперед. Затем сделал быстрый шаг и прыгнул на Романа. Факелов успел только выставить перед собой кинжал. Разбойник напоролся грудью на лезвие, забулькало пробитое легкое. Роман повалился на спину, рукоять больно давила в живот. Разбойник дотянулся одной рукой до горла Факелова, другой пытался вытащить кинжал. Лезвие торчало из спины, и вокруг него на рубашке образовался кровавый ореол. Роман начал задыхаться. Одна рука была придавлена, второй он пытался разжать мертвеющие пальцы. Изо рта разбойника текла кровавая слюна, дыхание вырывалось со свистом паровой машины.

Факелов напрягся из последних сил и скинул с себя грабителя. Хватая воздух широко раскрытым ртом, Роман выдернул кинжал, вскочил на ноги и вновь воткнул его в противника. Глаза разбойника остекленели, но скрюченные пальцы, казалось, по-прежнему сжимают невидимую шею.

В стороне жалобно ржал конь. Роман нетвердой походкой подошел к животному и воткнул кинжал в шею. Конь еще несколько секунд конвульсивно подергал передними ногами и затих навсегда.

«– Зачем скотину резал?» – спросил Чет, голос у него был ошарашенный.

«– С верховым трудно драться, а у него не было стремян. Я знал, что он упадет, – отозвался Роман, чтобы хоть как-то прийти в себя. – А если б повезло, его б придавило конем».

«– Надо его было сразу кончать, а не меч выбивать», – с сожалением проговорил ворон.

«– Это точно», – согласился Факелов и уселся отдохнуть на труп коня.

Во рту стоял солоноватый вкус, рубашку покрывала потемневшая кровь неудачливого разбойника.

«– Надо найти ручей и выстирать одежду, а то я похож на мясника, – устало сказал Роман. – Кстати, вон твои сородичи».

Над ним кружил десяток воронов, дожидаясь, пока человек уйдет.

«– Превратись в ворона и попробуй глазки. Очень вкусно», – с мечтательными нотками произнес Чет.

Роман поморщился и отправился искать нож. Минут пять Факелов блуждал безрезультатно, пока лезвие не блеснуло на солнце. Нож лежал в полусотне шагов от трупов.

В карманах у мертвеца Роман нашел одну золотую и десяток серебряных монет.

«– И зачем он на меня нападал?»

«– Ты идеальная жертва – одинокий юный странник, – объяснил Чет. – Людям с нечистыми руками грех мимо такого пройти».

Роман невесело покивал и заглянул в седельную сумку. Там оказалась подсохшая краюха хлеба. До нее Факелов не стал даже дотрагиваться. Подхватив рюкзак, он взглянул на воронов и произнес:

– Пируйте.

«– Они бы и без тебя догадались, – проворчал Чет. – А все-таки зря ты глазки не попробовал».

«– Больше никогда не предлагай. Еще не хватало падаль жрать».

«– А люди что едят? Точно такое же мертвое мясо. Еще и огнем портят. Уж если кушать трупов, то свеженькими».

«– Гастрономические споры не для меня, – отрезал Роман. – Быстрее бы речку найти».

Рубашка противно липла к телу, но снимать ее Роман не хотел. Просаленные черные волосы лезли в глаза и рот. На шее расцвело два огромных лилово-синих кровоподтека.

Горная речушка, в метр шириной, показалась только через пару часов. Факелов ускорил шаг. Вокруг, насколько хватало взгляда, степь пустовала. Роман наломал сухих веток у растущих недалеко от речки кустов, и развел небольшой костер.

Факелов разделся и начал стирать одежду. Вода была холодной, но терпимой. Засохшая кровь въелась в ткань, словно краска. Факелов начал тереть ее песком. Только минут через пять кровь и пот нехотя покинули рубашку и штаны.

Роман залез в речку и, окунувшись, рванул к костру. Зубы стучали от холода, но огонь, солнце и поздний обед быстро вернули тепло.

«– Ты, наверное, даже у меня в голове все время дрыхнешь?» – поддел со скуки ворона Роман.

«– Тоскливо мне здесь иногда. Никакой свободы. Куда ты, туда и я. Хотя лучше так, чем дохлым».

«– Хорошо хоть кормить тебя отдельно не надо».

Ворон молчал, видимо, обдумывал, хорошо это или плохо. Роман натянул влажные вещи, перепрыгнул через речку и быстрым шагом двинулся дальше.

Не успел Роман обсохнуть, как из-за горизонта вынырнула деревня. Взглянув на чахлые избушки и заросшие сорняком поля, Факелов оставил поселение в километре сбоку.

«– В деревне можно спросить дорогу», – сказал Чет.

«– Вряд ли там что-то знают дальше своего двора».

Краешек солнца опустился за горы, и Роман стал выбирать место для ночлега. Найдя глазами одиноко стоящий посреди степи дуб, Факелов отправился к нему. Ствол почти в три обхватов покрывали глубокие морщины и широкие наплывы. До толстых нижних ветвей можно было дотянуться рукой. Дуб, нестесненный лесной теснотой, раскинул усыпанные желудями ветви так, что в их тени могли укрыться полсотни человек.

Под хруст лопающихся под ногами желудей, Роман добрался до ствола. Найдя удобную впадину, Факелов улегся между корнями. Вскоре солнце окончательно нырнуло за горы, и в густой тени дуба поселился абсолютный мрак.

Роман проснулся от чьего-то настойчивого взгляда. Сжав рукоять кинжала, Факелов резко встал. В глазах на миг потемнело, раздался странный хохот. В предрассветных сумерках Роман разглядел четырехногое животное с массивной челюстью и большими ушами. Неопрятный мех покрывали пятна. Факелов скривил губы и потянулся к рюкзаку.

«– И чего ты вскочил? – насмешливо спросил ворон. – Гиены испугался?»

«– Пятнистые, кстати, больше охотятся, чем падаль жрут», – сонно ответил Роман, кидая гиене небольшой кусок мяса. А вслух произнес: – Вали отсюда.

Факелов шагнул к животному, выставив вперед кинжал. Гиена вновь зарычала похожим на хохот голосом, подхватила мясо и бросилась прочь.

«– Что-то ты добрый», – заметил Чет.

«– Сон хороший был», – вставляя оружие в ножны, оправдался Роман.

«– Ты бог, а в услужении у тебя Творец, Сатана и Наставник?»

«– Чтобы не случилось, я всегда буду благодарен Наставнику. Предел мечтаний – это быть равным ему, – чеканя каждое слово, ответил Факелов. – И вообще…»

«– Хорошо, хорошо! – примирительно воскликнул ворон. – Я же пошутил».

Роман промолчал. Завтракая на ходу вчерашней кряквой, он вернулся от дуба на дорогу. Из-за разношенной обуви болели ноги, но Факелов старался не обращать на это внимания. Дорога, словно набирающая силу от притоков речка, начала втягивать в себя северные и южные ответвления. Появился тонкий настил щебенки, слева и справа начали чередоваться леса и вырубки.

Вскоре потянулись обширные поля, разделенные небольшими рвами. На некоторых колосилась пшеница, пригибаясь под тяжестью зерен, на других остался лишь низкий ковер покоса, а на третьих копошились люди – уборку только начинали. Около каждого огромного участка поля поднималось несколько бревенчатых изб.

Несколько раз Романа обгоняли обозы с битой птицей и деревянными бочками, от которых сильно разило вином. Но даже алкоголь не мог перебить запах тащивших повозки мулов. Когда показался обоз, запряженный четверкой лошадей, Роман спросил:

– Куда едешь?!

– В столицу, куда ж еще, – удивленно ответил возничий. – По этой дороге больше некуда.

– За серебряник подбросишь?

– Садись, паренек, а то смотрю сапоги у тебя ни к черту, – слегка подвинувшись, ответил торговец.

Когда повозка поравнялась с Романом, он на ходу запрыгнул на край обоза. Усевшись рядом с возничим, Факелов сказал:

– Спасибо. Зачем же столько всего везут?

– Ты, поди, с гор спустился, – ухмыльнулся в бороду торговец. – Княжна ж через две недели замуж выходит. С южными соседями роднимся. Вся столица пировать будет. Да что там столица – два княжества! Вот и тащим на продажу все, что съесть и выпить можно.

Роман многозначительно покивал.

– Как раз и урожай соберут, – сказал Факелов. – Такие праздники нужны, все смогут хорошенько отдохнуть.

– Кроме торговцев и поваров, – снова усмехнулся возничий.

– А они неплохо заработают и тоже не будут в обиде, – улыбнулся Роман. – Рад, что попаду на такой пир.

«– Что-то ты темнишь, дружище, – ехидно вставил Чет. – Про урожаи заговорил…»

– А ты чем занимаешься?

– Наемником зарабатывал, сейчас вот без дела шляюсь, – легко ответил Факелов. – Думаю, после праздников найду себе работку.

– Ты молодой. Можешь на службу к князю пойти.

– Там видно будет, – пожал плечами Роман.

– Главное, в торговлю не иди, – назидательно сказал возничий. – Дрянное это дело.

– А сам-то что? – вскинул брови Факелов.

Торговец скривил губы, вздохнул.

– Затянуло, – через пару секунд ответил он.

– Уговорил, не пойду, – хмыкнул Роман.

Ближе к городу потянулись виноградники и бахчи с полосатыми арбузами, ярко-желтыми дынями и прячущимися в широких листьях тыквами. Дома пошли опрятные и стояли не кучками, а длинными рядами. Хотя некоторым избам, казалось, пошел следующий век. Ну, в семье не без мудреца.

– А где кочевники на зиму оседают? – спросил Роман.

Возничий покосился на него и спросил:

– Ты откуда, парень, взялся?

– Из другого мира.

– А-а-а, – недоверчиво протянул торговец. – Кочевники восточнее княжества селятся. На нас не нападают – боятся. Разве что иногда окраинную деревеньку снесут, но это так, слухи. А зачем тебе они?

– Карту хочу, чтобы глупости не спрашивать. А кто, как не они, лучше знают мир?

Торговец поморщился и покачал головой.

– Зайди к старине Мэпу, лучше него картографа не сыскать. В городе спросишь – покажут.

– Спасибо! – горячо сказал Роман. Он был доволен, что сел к этому разговорчивому торговцу. Ведь пока сам все узнаешь – целый день пройдет, еще и кучу монет раздашь.

«– Вот и отлично», – произнес ворон.

– Только учти, штука не из дешевых.

Факелов кивнул, отвечая сразу и Чету и торговцу.

Шуршали по щебенке колеса, сопели и фыркали лошади, тихо поскрипывал на кочках обоз. Вскоре показался город, обнесенный высокой крепостной стеной. Столице давно стало тесно в каменной коробке, и она со всех сторон обросла домами.

– Как правитель не лютует, все равно строятся, – объяснил торговец. – Всем хочется поближе к центру быть.

Проехав по пригородной части, где каждый старался отхватить под огород побольше земли, они оказались около распахнутых ворот с двумя стражами по каждую сторону.

– Заплати пошлину.

– Сколько? – спросил Роман.

– Серебряник.

Факелов отдал стражу-сборщику монету и, когда обоз миновал створки ворот, спрыгнул.

– Спасибо, что подвез! Где тут обувная лавка?

– Бывай, – ответил торговец и махнул рукой на север.

Роман проводил взглядом повозку и двинулся искать обувную лавку. Все пространство занимала дорога и дома. Кое-где стояли деревца и колодцы. Жилище, видимо, каждый строил во что горазд. Особенно жалко смотрелись низенькие деревянные избушки рядом с трехэтажными каменными монстрами. Некоторые смотрелись аккуратно и могущественно, другие – словно их строил тупоголовый горный великан.

Поднявшись вверх по улице, Роман увидел вывеску с изображением сапога. Открыв дверь, он шагнул в небольшой домик.

В тесном помещении пахло кожей и ваксой. Возле окна, на трехногом табурете, сидел хмурый мужик и отточенными движениями пришивал подошву. На полках стояли сапоги: низкие и высокие, широкие и узкие, черные и красные, со шнуровкой и без.

Мужик дошил подошву и только тогда поднял голову.

– Хорошие, черные, со шнуровкой, – произнес Роман.

Сапожник глянул на ноги Факелова и поднялся. Почесав лоб, он ухватил невысокую пару сапог.

– Меряй.

Поморщившись от запаха портянок, Роман залез в новую обувь. Сапоги сели как влитые, словно шили на заказ.

– Сколько за них?

– Дюжина.

Роман протянул золотую монету. Сапожник мельком взглянул на нее и убрал в карман. Затем отдал восемь серебряников и спросил:

– Старые нужны?

Факелов покачал головой.

– Тогда брось туда, – сказал сапожник и указал на угол, где уже лежала куча разношенной и дырявой обуви.

Роман бросил ботинки и поинтересовался:

– Подскажи, где найти Мэпа?

– Вверх по улице, в самом конце.

– Спасибо, до свидания, – кивнул Факелов и вышел.

По улице он поднимался еще минут двадцать. К сапогам он привык сразу, и боль в ногах перестала беспокоить. Прохожие встречались редко, зато тех, кто глазел из окна или с лавочки, набралась бы целая толпа.

Дом картографа напоминал макет крепости. Небольшой каменный замок с высокой металлической дверью и окнами-бойницами окружал забор в человеческий рост из распиленных пополам бревен. Роман дернул за тугой шнурок и услышал едва уловимый перезвон колокольчика. Прошелестел засов и почти сразу раздался сильный голос:

– Кто там?

– Можно карты посмотреть?

– Просто посмотреть – вряд ли. Не до того сейчас.

– Выбрать и купить, – уточнил Роман.

Раздались шаги, и вскоре в высокой калитке открылось окошечко. На Факелова взглянул парень лет двадцати пяти.

– Сейчас, – проговорил он и завозился с очередным засовом.

Роман шагнул в распахнувшуюся калитку. Помимо дома-замка во дворе поместилась пара грядок и лавка, между которыми пролегла мощенная булыжниками тропинка. Парень истолковал взгляд Факелова по-своему, потому произнес:

– Князь милостив к нам, потому разрешил огородиться. Но и задание он дал нехилое, а времени осталось-то – две недели.

– Что ж за задание? – с неподдельным интересом спросил Факелов. – Это вы Мэп?

– Не, я Иван, помощник, – смутился парень, но увидев, что гость продолжает внимательно слушать, произнес: – к объединению княжеств нужно нарисовать дюжину элитных карт мира, где мы с соседями – кровная родня.

– Это тоже обозначается на картах? – вскинул брови Роман.

– Конечно! – горячо воскликнул Иван, – на то она и элитная, что взглянул на нее и знаешь, кто враг и кто друг, где король, а где князь, а может там сенат правит или вообще не страна, а бескрайний разбойничий лагерь. Даже пересохшие речки обозначаем, вдруг кто канал захочет сделать.

Роман сделал удивленно-уважительное лицо.

«– Может, ну их, Срединные силы? – спросил Чет и хмыкнул. – Лучше в театр подайся».

«– Пошел ты», – беззлобно отозвался Факелов.

Роман вошел вслед за подмастерьем. Внутри дом представлял собой единый зал, с тремя колонами, подпирающими середину потолка. Около окна стоял стол, над которым сгорбился мужик с легкой проседью. Рядом возвышались четыре масленых светильника на серебряных подставках.

– Здравствуйте, – сказал Роман.

– Ш-ш-ш, – приложил палец к губам Иван, – не отвлекай мастера.

Помощник картографа поманил за собой. В другом углу дома, на длинном узком столе, лежали четыре карты.

– Это на продажу, – пояснил Иван. И махнув по очереди на карты, произнес: – Две, шесть, десять и двадцать монет.

– Давай за двадцать, только научи ей пользоваться, – сказал Роман и протянул золотую монету.

Иван приподнял брови, скривил губы и вкрадчиво проговорил:

– Двадцать золотых.

«– Ну и темный же ты все-таки», – не удержался от комментария Чет.

Факелов открыл рот и тут же его захлопнул. Затем понимающе улыбнулся и начал внимательно разглядывать карты.

– Что ты хочешь от карты?

– Знать, где располагаются поселения, какая там погода, кто там живет: землепашцы, скотоводы или наемники.

– Это, дружище, на любой нормальной карте должно быть, – осклабился Иван. – Так что если с деньгами туго – бери за две.

Роман кивнул и достал последнюю золотую монету и один серебряник для Ивана. Подмастерье показал, что сзади карты приведены все условные обозначения и протянул ее Факелову. Взяв монеты, Иван вернул серебряник Роману и произнес:

– Не надо, это я рисовал.

– Понятно, в обиде не останешься.

Иван улыбнулся и добавил:

– Если в последний месяц никакое поселение не сожгли, не захватили и не основали, то все совпадет. Гарантия лучшего в мире картографа Мэпа.

– Спасибо, учту, – двинувшись к выходу, сказал Роман.

Факелов попрощался за руку с Иваном и вышел со двора. Прошелестел, легонько скрипнув, за спиной засов. Роман пересчитал монеты – четырнадцать серебряников – и двинулся вниз по улице.

«– Все купил?»

«– Да вроде. Да и денег осталось чуть – пару дней в трактире пожить».

«– А ты поищи, кто приютит. На постоялых дворах пятерную цену дерут», – посоветовал Чет.

«– Кого же?»

«– Старика какого-нибудь – по дому ему поможешь, аль вдовушку какую найдешь. Может, и задание заодно выполнишь, – сказал ворон и издал похабный смешок. – Город-то большой».

«– Не, у меня планы пограндиознее, чем вдова. А насчет жилья с харчами – идея».

«– Ну, не зазря ж я здесь живу», – чванливо произнес Чет.

«– А за то, что скормил мне сердечко», – хмыкнул Роман.

Идущий навстречу прохожий гордо отвернулся, когда занятый внутренним диалогом Факелов, хмыкнул ему в лицо. Роман слегка смутился и ускорил шаг.

«– До сих пор не верю, что ты смог это сделать».

«– Я и не такое могу», – мрачно отозвался Факелов.

«– Сейчас мы куда?»

«– Продуктовую лавку ищу. Продавец точно все знает про постоянных покупателей».

– Девушка, подскажите, пожалуйста, где ближайшая продуктовая лавка? – спросил Роман проходящую мимо женщину лет тридцати.

Та остановилась, смерила его взглядом и ответила:

– От ворот прямо иди. Через десяток домов будет лавка.

– Спасибо, – кивнул Факелов и зашагал дальше.

«– Решил за сегодня сапоги сносить?»

«– А что мне, летать что ли?»

Оба вопроса остались без ответа.

Продуктовая лавка стояла на улице, втиснувшись между домами. Около нее крутилась пара женщин, которых обслуживал добродушный с виду бородатый мужик. На прилавке, для ознакомления с ассортиментом, лежали овощи: картофель, морковь, капуста и кабачки, были насыпаны горстки крупы: пшено, гречка и перловка. Чуть в стороне лежала круглая буханка хлеба и засиженный мухами кусочек копченого сала.

Роман дождался, пока женщины запасутся продуктами, и только потом подошел.

– Что хотели? Все свежее.

– Здравствуйте. Возьму всего побольше, но для начала мне нужна ваша помощь, – сказал Факелов.

Торговец всплеснул руками и улыбнулся.

– Если это в моих силах, то конечно.

– Спасибо, что хоть сразу не отказали.

– Это я всегда успею.

– Я только что прибыл в город и хочу найти работу. Но где-то жить и что-то есть тоже надо.

Торговец слегка помрачнел. Но тут же снова заулыбался, когда Роман показ горсть серебряников.

– Деньги остались, – продолжал Факелов, – но если жить на постоялом дворе, то хватит на несколько дней. А мне хотя бы недельку надо.

– А я при чем? – искренне удивился бородатый.

– Среди ваших покупателей есть те, кто мог бы меня приютить за помощь или скромную плату?

Торговец смерил Романа прищуренными глазами и на несколько минут задумался.

– Есть один старик, – наконец протянул он. – Как раз сегодня вечером должен прийти за едой. Возьми то, что он обычно покупает, и, думаю, он тебя примет.

– Спасибо! Давайте в два раза больше, чем он берет.

– Скажи, что от меня, – доставая льняной мешочек, посоветовал торговец. – Только не заработай для меня дурную славу.

– Не переживайте. Главное, чтобы старик меня принял.

– Только от него пахнет, – предупредил торговец.

– Переживу. Где он живет? И сколько с меня?

– Пройди чуть дальше по улице и слева увидишь деревянный дом, который вклинился между каменными двухэтажками. За еду – серебряник, и еще один отдашь потом, если поселишься у старика.

Факелов расплатился, подхватил два нагруженных мешочка и двинулся по улице.

«– На крайний случай убьешь старика. Если он одиночка, то все равно за неделю никто не заметит», – беззаботно сказал Чет.

Роман остановился.

«– Ты из меня монстра не делай, – прошипел он. – Я если что-то и делаю мерзкое, то только ради выполнения испытаний. В городе еще тысяча домов! Зачем убивать?!»

«– Я пошутил», – очень грустно проговорил ворон.

«– Вот сам и смейся», – сказал Факелов и зашагал дальше.

Глава двадцать вторая

«Пахнет» – это было слабо сказано. От старика смердело, как от застарелого деревенского сортира.

«– Он, наверное, канализации прочищает», – предположил Чет.

«– Ага, – поморщился Роман. – Собой».

Перед Факеловым стоял худой старик, некогда высокий, и теперь из-за этого сильно сгорбленный. Он внимательно выслушал цель визита Романа, посмотрел на мешочки, и сказал:

– Заходи, сынок, раз так.

– Спасибо, – кивнул Факелов и зашел в сени.

В них воняло еще сильнее, и причину Роман увидел сразу – тут же накатила волна тошноты. В углу сеней стоял железный таз, служивший старику туалетом.

– Старость, – развел руками хозяин. – Иногда и досюда не успеваю добежать.

Факелов хотел сказать «я заметил», но вовремя спохватился и сочувственно проговорил:

– Конечно, я все понимаю.

Сдерживая приступ рвоты, Роман зашел в дом.

«– Ты уверен, что сможешь здесь жить?»

Внутри дома было уютно, а запах почти не чувствовался.

«– Я буду здесь спать и иногда забегать перекусить, – ответил Факелов. – Да и вряд ли что-то лучше можно найти. Везде будут недостатки».

Посреди комнаты стоял изрубленный ножом овальный стол. В одном углу возвышалась печка, в другом – кровать. С потолка свисали охапки резко пахнущей травы. Возле стены, около печки, примостились мешочки с овощами и крупами. Туда же Роман поставил и свои.

– Располагайся, спать можешь на печке или полу. Главное, не у меня под ногами. Колодец и нужник за домом.

– Понял.

Старик протянул Роману котелок и произнес:

– Пойди, набери воды. А я пока растоплю печь.

Факелов принял посудину и вышел из дома. Протиснувшись между деревянной и каменной стенами, он вышел во двор. Рядом с домом стоял колодец, а серый деревянный туалет – в противоположном углу. По огороду было раскидано три яблони и полдесятка просевших грядок, заросших сорняком. Один рядок алел помидорами. Роман скинул ведро в темное жерло колодца, дождался плеска и принялся крутить лебедку.

«– Давно старик тут живет – собственный двор есть. И кем-то знатным в молодости был, раз землю не отнимают», – проговорил Чет.

«– И рядом все ждут, когда помрет. Чтобы забрать без скандалов».

«– Да, люди это любят. Навариваться на чужом горе и смерти».

Роман хмыкнул.

«– Помню, бабка умерла. Ее еще закапать не успели, а домик и деньги уже поделили, – сказал он. Затем добавил: – А скорее всего при жизни все решили. Только и ждали, когда бабка дух испустит».

«– Люди падки на вещички, – брезгливо отозвался ворон. – Причем часто добывают их любой ценой. Оно им и не надо, а все равно стараются хапнуть при каждой возможности».

«– И всегда находят себе оправдание», – усмехнулся Роман.

«– Как будто не понимают, что пройдет немного времени и их же дети устроят грызню за добытое ими. А их, в лучшем случае, положат в землю в новом костюмчике».

«– Они тем и оправдываются, мол, для детишек стараемся».

Роман помыл котелок, вылил воду под яблоню. Затем снова наполнил и пошел обратно в дом. Проходя через сени, Факелов лишь поморщился.

«– Так и привыкнешь», – усмехнулся Чет.

«– Куда деваться».

Старик принял котелок, отлил половину в ведро и насыпал из мешочка гречку. Затем он открыл у печи заслонку – оттуда пыхнуло жаром. Старик подцепил ухватом котелок и поставил в печь. Задвинув заслонку, он уселся на стул и отсутствующим взглядом уставился в окно, хотя в нем, кроме серой каменной стены, ничего не было видно. Роман молча уселся напротив. Травы забивали все остальные запахи резким мятным духом, и в доме можно было легко находиться даже в обществе зловонного хозяина.

Через четверть часа старик вновь отодвинул заслонку и вытащил парящий котелок. Огонь в печи едва горел.

– Достань десяток картошин, – сказал дед и взялся за кочергу.

Поворошив ею угли, он произнес:

– Давай сюда.

Старик закинул в печку картошку, поправил ее кочергой и зарыл в углях. От жары дед раскраснелся и покрылся испариной. Роман поспешил ему на помощь и сам задвинул тяжелую чугунную заслонку.

Старик разложил кашу по деревянным мискам и снова уселся на табурет. Роман тщательно протер ложку пальцами и захватил немного гречки. Пару раз дунув, он положил ее в рот. Каша была пресной и сухой.

– Чистая? – спросил Факелов, подходя к ведру с водой.

Старик кивнул.

Роман зачерпнул две кружки и поставил одну перед дедом. С водой гречка пошла чуть легче. Старик вновь открыл печку и вместе с ворохом углей скинул картошку в освободившийся котелок. Факелов наколол парочку на нож и положил на отдельную миску.

– Спасибо, – произнес он и разрезал картошку на дольки.

– Кушай.

От запеченной картошки пахло намного аппетитней, чем от гречки, да и на вкус она была лучше.

Через час сытый Роман ставил вымытую посуду обратно на полки. Старик дремал на кровати.

«– Сейчас куда?» – спросил Чет.

Факелов ничего не ответил и развернул на столе карту. Просмотрев несколько раз все поселения, он ткнул пальцем в небольшой поселок намного выше города князя Вавила.

«– Землепашцы, ни к какому княжеству не относятся, зима холодная, снежная. Вот туда дальше и отправлюсь, когда здесь все сделаю».

«– Ты же только карту купить хотел, – недоуменно проговорил Чет. – Неужели правда денег решил заработать?»

«– Не в деньгах счастье», – отмахнулся Роман.

«– Вот почему ты все время от меня что-то скрываешь?! – обиженно воскликнул Чет. – Я даже проболтаться не могу!»

«– Чтобы не мешал», – спокойно парировал Роман.

«– А вдруг я что-то посоветую?»

«– Вот-вот. Потому и не рассказываю».

Роман прикрыл дверь и пошел к центру города, держась обочины дороги. Мимо, слегка покачиваясь, проезжали груженые повозки и дорогие кареты. Иногда Романа обгоняли прохожие, но чаще кого-то обходил он.

Белые башни Роман увидел издали, хотя сам дворец пока что укрывался за богатыми домами.

«– И зачем тебе туда?» – пережив наконец обиду, спросил Чет.

«– Посмотреть», – пожал плечами Факелов.

Улица немного повернула, дома расступились, и дворец предстал во всем своем громоздко-подавляющем виде. Пятнадцатиметровый гигант из белых блоков, с карнизом-крышей над аркообразным входом. Дворец венчали две башни в три человеческих роста с узкими зашторенными окнами. Карниз с резным парапетом держали две колонны в виде статуй атлантов, упирающихся головой и руками в широкие капители.

Дворец стоял открытый народу – без всяких заборов и стен. Правда, полсотни воинов в отменных доспехах, тренирующиеся возле обители правителя, напоминали, что вся эта открытость – только видимость.

Роман приближался к дворцу настолько уверенно, словно шел к себе домой. Прохожие здесь не ходили, а верховые тем более. От толпы стражников отделился воин с длинным узким мечом и быстрым шагом направился к Факелову.

– Дальше нельзя! – гаркнул он. – Проваливай!

Роман сделал еще пару шагов и остановился.

– Здравствуй, воин, – сказал Факелов. – А правда, что ваше княжество объединяется с соседями?

Стражник шумно набрал в грудь воздух, чтобы проорать что-нибудь более понятное тупому прохожему, но, видимо, скука переборола гордость, и он решил снизойти до разговора.

– С дуба рухнул? Оба княжества только о том и судачат! Конечно, правда! – взмахнув рукой, словно там и не было тяжеленного меча, ответил воин.

– А сами-то вы рады?

– Я? – удивился страж.

Роман слегка смутился и пояснил:

– Ну, вообще воины.

Стражник задумался, смешно вытянув губы трубочкой.

– Мирное время – это хорошо. Но воины нужны для войны, – философски изрек стражник. – А с кем воевать? С соседями. А с ними все хорошо уйму лет. Думаю, обживемся быстренько вместе, соберем армию с двух княжеств и пойдем в поход за добром.

«– Ну да, забрать чужое это все мастера», – проворчал Чет.

– Так что и воинам хорошо, – неуклюже заключил стражник.

– Хочу служить в дворцовой страже, – выпалил Факелов.

Воин хохотнул.

– Потяни лямку лет десять в казарме, соверши пару подвигов и ты здесь, – пренебрежительным тоном сказал он.

– А что же вы совершили?

– Я, парень, воевал на другом фронте, – заговорщицки ухмыльнулся стражник. – Но это не твое дело.

– Но все же! Вдруг и я смогу? – строя из себя простака, спросил Роман.

Воин смерил взглядом Факелова и покачал головой.

– Тебе это не грозит.

– Почему? – упавшим голосом спросил Роман.

– Подруге княжны ты вряд ли понравишься.

– А сама-то княжна красивая?

– Ну что за вопросы? – брезгливо поинтересовался стражник. – Даже если бы она была ведьмой, я сказал бы, что прекрасней нет. Но лгать не приходится – она красивая.

– Вот бы посмотреть на княжну хоть разок.

– Даже не мечтай, – отрезал воин.

– Хоть издали, через окошко.

– Вот отойди подальше и смотри, – сказал страж и указал глазами на ближайшую башню.

– А вы тут целый день?

Воин прищурил глаза и с подозрением вгляделся в Романа.

– Давай дуй отсюда подобру-поздорову, – сказал он и упер кончик меча в грудь Факелову.

Роман отступил на несколько шагов и спросил:

– Что я такого сказал? До свидания.

– Давай-давай, – поторопил воин и пошел обратно к стенам дворца.

Роман немного отошел и уселся на первую же скамью возле чьего-то дома.

«– И к чему этот разговор?» – прокаркал Чет.

«– Я узнал, что хотел, – уклончиво ответил Факелов. Потом подумал и решил добавить: – Узнал, где живет княжна».

«– Ты сумасшедший», – пораженно сказал ворон.

Роман пожал плечами. Минут через десять он зевнул и поднялся.

«– Перед разведкой надо выспаться», – сказал Факелов и зашагал к дому старика.

Глава двадцать третья

Ночью Роман летал впервые. Это не современный земной город, где все подсвечено фонарями и щитами неоновых реклам. Здесь дома спали во тьме, довольствуясь лишь светом звезд и луны.

Роман взмыл высоко над городом, чтобы не разбиться о торчащие дымоходы, и полетел к дворцу. Одежду он оставил на крыше дома старика, куда, после путешествия в горы, без труда залез. От проносившихся мимо летучих мышей каждый раз замирало сердце.

«– Да не пугайся ты так!» – возмутился Чет.

«– А если врежутся?»

«– Хана тебе», – хихикнул ворон.

«– И тебе», – мрачно добавил Факелов.

Дворец, даже при свете неполной луны, Роман увидел сразу. Белые стены светились, словно посеребренные. Подлетев поближе, Факелов заметил вышагивающих взад-вперед часовых. Возле каждой башни сидело еще по трое воинов.

Роман сделал вираж над дворцом и уселся на верхушку башни княжны. Один из стражей поднял голову на промелькнувшую тень и пробормотал:

– Летает всякая нечисть.

– Ее время, – так же вяло отозвался второй.

– Тише, – шикнул третий. – Княжну разбудите – век из солдатской казармы не вылезем.

На крыше дворца раскинулся уютный парк. Дорожки проходили меж клумб с цветами, призрачно блестящих маленьких прудов и заросших виноградом беседок. По всей крыше то тут, то там были расставлены широкие мягкие лавки.

«– Самый живой уголок в городе», – хмыкнул Чет.

«– С властью и деньгами много чего можно позволить, – сказал Роман. – Даже атлантов, держащих огород. Вопрос в другом: нужно ли это?»

Роман облетел башню и взмыл в небо. Окно княжна оставила открытым, но из-за плотных штор ничего нельзя было разглядеть.

«– Нужно все делать скорее, пока не стало холодно», – сообщил Факелов.

«– Окошко закроет», – догадался Чет.

Роман за пару минут долетел до дома старика и сел на крышу. Убедившись в полной безлюдности, он превратился в человека. На миг показалось, что его окунули в прорубь, но тут же стало жарко и ночной ветерок приятно охладил разгоряченное полетом тело.

Для человеческих глаз мир стал еще более тусклым. Едва не упав с покатой крыши, Роман натянул штаны, рубашку и сапоги. Доски под ногами прогибались, словно он шел по болотным кочкам. Свесившись вниз, Роман спрыгнул. Земля гулко ударила в подошвы.

Факелов потянул за ручку – дверь оказалась закрыта.

– Вот, блин, – расстроился Роман. «– Похоже, старик просыпался».

«– Кукуй теперь тут до утра, злодей».

«– Я еще ничего не сделал», – парировал Факелов и отправился на задний двор.

Попив колодезной воды, Роман уселся на землю, привалившись спиной к яблоне. Мысли о предстоящем тревожили. Игра получалась практически вслепую. Одна княжна или с горничной? Есть стражи за дверью или нет? Что делать потом? Завтра все решится. Сердце бешено заколотилось. А почему завтра? Что изменится?

Роман резко встал и подошел к дому. Подтянувшись на балке, он забрался на крышу. Быстро раздевшись, Факелов вытащил нож и положил поверх одежды.

«– Ты куда?»

«– Прелюбодействовать», – сухо ответил Роман и представил, как он превращается в ворона.

Трансформация произошла почти моментально. Роман сидел рядом со стопкой одежды. Под перьями приятно холодил грудь медальон Срединных сил, едва пульсировало на пальце охранное колечко. Факелов схватил двумя лапами рукоять ножа и, забив крыльями по ночному воздуху, поднялся над городом.

Чтобы не тревожить часовых, к дворцу он подлетел на большей высоте, чем в прошлый раз.

«– Бедняги, одними казармами вы не отделаетесь», – сказал Чет, когда Роман посмотрел на стражников.

«– Головы полетят, – согласился Роман. Голос сквозил сосредоточенностью. – Теперь говори только по делу».

«– Хорошо. Не хлопай крыльями, планируй».

«– Спасибо».

Роман по глубокой спирали нырнул вниз. Облетев башню, Роман юркнул в окно. Факелов боялся, что запутается в шторе, но она наоборот скрыла шум и его самого. Роман высунул голову. В комнате, треть которой занимала кровать, горел масляной ночник. Факелов тихонько выволок нож и обошел светлицу – из-за кровати, со спинкой в виде редкого резного частокола, ничего не было видно. Горничной не оказалось, а вот за дверью, кажется, дежурили часовые. На вешалке красовались с десяток фиолетовых и черных платьев с золотым и серебряным теснением.

Очень хотелось взлететь на спинку и посмотреть на княжну, но Роман доверился ее ровному глубокому дыханию. Превращение прошло практически бесшумно, лишь в последний миг Факелов потерял равновесие, но стена его дружелюбно поддержала.

Роман подхватил нож и выпрямился. Княжна спала обнаженной. Горячая волна хлынула вниз, а сердце застучало еще быстрее уже не только от волнения. Молодая княжна, ей едва было лет шестнадцать-семнадцать, лежала на спине, привольно раскинув руки и ноги. Пухлые губы были обиженно надуты.

Нагой Роман, с черными слипшимися волосами, горящими серыми глазами и ножом в руке смотрелся страшно. Факелов снял четыре платья и положил рядом с княжной на кровать. Она забормотала во сне, и Роман замер. Через несколько секунд он отрезал кусок ткани и смастерил плотный кляп.

«– Очень крепко спит», – сообщил Чет.

Роман слегка кивнул и взял платье. Сердце стучало так, словно он без разминки пробежал стометровку. Груди, размером с небольшие дыни, призывно покачивались в такт дыханию. Факелов дотронулся до княжны – кожа была нежнее цветочных лепестков. Проснулась она, только когда Роман затягивал на ее руках последний тугой узел.

Большие черные глаза глянули на Факелова с непониманием, словно на кошмарное сновидение, ожившее в реальности. Девушка открыла рот, но сказать ничего не успела, Роман грубо засунул кляп. Приставив к шее плашмя нож, он прошептал ей на ухо:

– Пикнешь – сразу прирежу.

Овальное, не растерявшее детские черты личико, побледнело от ужаса. Видимо, княжна проснулась полностью и осознала, что происходит. Для нее, родившейся в безмерной роскоши и окруженной заботой десятков людей, мир перевернулся и рухнул. Княжна схлопнула ноги и умоляюще посмотрела на Факелова. Грудь Романа сдавило странной болью, словно у него забрали что-то ценное, но он сцепил зубы и подтянул княжну за ноги к нижней спинке кровати.

Девушка шумно дышала. Вся она покрылась испариной и мелко дрожала. Глаза наполнились слезами, но шок, страх и кляп не давали вырваться даже слабому всхлипу.

«– Я сейчас с ума сойду», – тихо проговорил Чет.

Роман закинул одну ногу княжны на спинку и привязал свернутым платьем. От прикосновений к мягкой женской плоти возбуждение усилилось так, что Факелов едва себя контролировал. Широко раздвинув княжне ноги, он привязал и вторую.

Оба обнаженные, она – привязанная, он – с ножом и медальоном, они смотрелись, словно на съемках садо-мазахисткого порно фильма. Но зрителем был только Чет, и сейчас его черствая душа металась между отвращением и интересом.

За пеленой слез горели ненависть и отчаяние. Когда Роман грубо и неумело вошел в княжну, ее лицо скривилось, послышался сдавленный писк. Как Факелов не пытался держать себя в узде, природа сделала свое. Он задвигался чаще и мощнее, подпрыгивающий медальон слегка бил по груди. На простыню закапала кровь.

Княжна под ним корчилась и извивалась, но Роман вцепился в талию и входил в девушку раз за разом, совсем не заботясь о ее муках. Неожиданно подступила волна невероятного блаженства. Казалось, что его сейчас разорвет от наслаждения. Роман закусил губу, чтобы хоть как-то сдержать невольно вырывающийся стон.

Медальон на миг раскалился и снова стал холодным, а тело наполнилось вялостью. Княжна плакала, черные глаза отрешенно смотрели в потолок.

За водопадом возбуждения Факелов не до конца осознавал ситуацию. За дверью послышался лязг, один из часовых крикнул:

– Княжна! С вами все хорошо?! Княжна!

Не дождавшись ответа, стражи приоткрыли дверь. Роман в этот миг отдергивал в сторону штору. Стражи на миг остолбенели. Обнаженная девушка, распятая на собственной кровати; темное пятно крови на простыне и неизвестно откуда взявшийся голый парень шокируют кого угодно.

Воины бросились на Факелова. Роман пытался сосредоточиться на превращении, но мысли после пережитого скакали. Он метнул нож – первый страж захрипел и схватился за рукоять оружия, пронзившего горло. Второй запнулся о спутника и замер, когда Факелов наконец-то превратился в ворона.

– Бей ворона! – проорал страж.

Роман сделал прыжок, замолотил крыльями и выпорхнул в окно. Мимо, в паре сантиметров от крыла, просвистело короткое копье. Следующие три копья полетели вниз, так и не поднявшись на нужную высоту.

– Тревога!

Не прошло и полминуты, как город наполнил гул труб.

«– Ворота закрыли, – сказал Чет. – Плохо, что тебя заметили. Теперь будут искать по всему свету, а в каждом вороне будут подозревать тебя».

«– Значит, за одеждой можно не возвращаться, – пытаясь говорить спокойно, ответил Роман. – Заметили, не заметили… все равно княжна все рассказала бы».

«– Красивая девка, юная. Замуж скоро, – перечислил ворон. – Хорошо ты испытания выполняешь».

«– Сам бы я так никогда не сделал», – попытался оправдаться Роман.

«– Ты это уже сделал, – спокойно сказал Чет. – Хотя я рад».

«– Ага», – безразлично произнес Факелов.

Роман взлетел еще выше, чтобы в предрассветных сумерках никто не смог его заметить. Город забурлил бегающими воинами, стены оцепили плотным кольцом.

«– Дня три точно будут рыскать по всем домам», – сказал Чет.

«– Думаешь, не поверят про ворона?»

«– Поверят, но делать же что-то надо. Хотя никто не узнает, зачем и почему ищут черноволосого парня».

Через пару минут Роман пролетел над домом старика, а вскоре и над закрытыми воротами. Внизу потянулись уже знакомые поля, бахчи и виноградники.

«– Несладко старику придется», – сказал Роман.

«– Хуже, чем княжне, никому не будет. Может только ее стражникам».

«– Без тебя гадко», – устало ответил Факелов и задумался.

Шесть испытаний выполнено, осталось еще пять. Хотя одиннадцатое можно в расчет не брать. От каждого шага по Пути в душе гасло и ломалось что-то прежнее, но и загоралось новое, еще непонятное даже ему. Впервые он чувствовал себя виноватым, словно человек, совершивший преступление по неосторожности. Еще и убегать приходится без денег и оружия. Даже книгу Оби он так и не дочитал. Нельзя было поступать так с этой девушкой. Хотя почему? Чем она лучше других? Тем, что понравилась ему? Тем, что это первая девушка, которая зацепила внешностью? Тем мощнее сделанный шаг.

Роман вспомнил ее ненавидяще-беспомощный взгляд и его передернуло. Большие черные глаза выжигали. Некстати память подкинула ведение любяще-участливого взгляда матери, и Романа захлестнула апатия. Он перестал махать крыльями и закрыл глаза. Да, он не хотел обычной жизни с ее взлетами и падениями в заведомо бессмысленном для него мире. Тусклое восприятие мира и чувство собственной значимости заставили его поверить в Скрытый мир и Наставника. Поверить, что он создан для Пути. Роман был уверен, что не успокоится, пока не завершит начатое.

Сделанное не воротишь. Да и не хочет он ничего возвращать. Нужно размышлять о простирающихся впереди дорогах, а не топтаться на месте, или хуже того – оглядываться назад. Когда он станет богом, за все зло можно будет заплатить стократ. Пора думать о следующем испытании.

«– На лету спишь? – поинтересовался Чет. – А люди еще коням удивляются».

Роман открыл глаза – верхушки высоких деревьев были совсем близко. Выискивая теплые потоки, Факелов начал подниматься. Ощущение свободы и легкости понемногу вытеснили неприятные мысли. Роман нырнул в пике и по широкой дуге вновь начал набирать высоту.

«– А ты гад, Чет. Я уже полночи порхаю и не устал, а ты целыми днями с моего плеча не слазил».

«– Тоже мне сравнил. Молодого и горячего с пожилым и мудрым. Зачем летать, если можно сидеть?».

«– Вот и у меня в мире почти все люди так думают. Есть пожрать, есть над чем поржать – зачем куда-то рыпаться и лишний раз вставать с кровати?»

«– Мудрый мир», – уважительно сказал ворон.

«– Умирающий», – добавил Роман.

Солнце поднялось и светило в правый глаз. Город остался в километрах пятнадцати за хвостом. Маленький птичий желудок напомнил о своем существовании, и Роман снизился в поисках пищи.

«– Так ты голодным останешься, – высокомерно произнес Чет. – Если где-то не завалялся кусок застарелого мясца».

«– Что-нибудь придумаю», – буркнул Роман.

«– Кстати, – оживился ворон, – соитие с женщиной бесспорно очень приятное занятие, но попробуй при первой же возможности глазик. Ни с чем несравнимое удовольствие».

«– Иногда мне хочется тебя прирезать еще раз, – процедил Факелов. – Я тебя предупреждал».

«– Молчу», – недовольно сказал Чет.

Роман, едва не задевая кроны деревьев, полетел над рощей. Заметив полянку, укрытую красно-зеленым ковром, Факелов сделал над ней несколько кругов. Не заметив никого, он начал снижаться.

«– Ты серьезно собрался это жрать?» – возмущенно спросил Чет.

Роман опустился на землю и сдернул мощным клювом вульгарно-красную ягоду земляники.

«– По-моему, вкусно».

«– А толку? Живот набьешь, а сил не прибавится. Мясо надо жрать».

Роман склевывал ягоды целиком. Пустой желудок с радостью принимал природную сладость. Отчасти Чет был прав, но есть хотелось неимоверно, а другой пищи Факелов поблизости не видел.

Переваливаясь с лапы на лапу, словно пингвин, Роман отошел на свободное место и расправил крылья. Лететь не хотелось совсем. Будь Факелов в обличии человека, он бы уже замучился зевать.

«– Ты хоть на ветку взлети, – обеспокоенно попросил Чет. – А то какая-нибудь лиса или куница нападет».

«– Превращусь в человека и сам их съем».

«– С перегрызенной глоткой превращение будет длиться долго», – скептически сообщил Чет.

Роман подпрыгнул и тяжело оторвался от земли. Роща отдалялась медленно, словно родной дом в начале дальней дороги. Земля отпускала неохотно, но птичьи рефлексы помогли найти теплые потоки, и Роман вновь оказался в вышине.

Не прошло и четверти часа, как у Факелова прихватило живот. Не дожидаясь комментариев Чета, он сам спросил:

«– Прям на лету?»

Роман почувствовал на себе пристальный взгляд. Слегка повернув голову, у птиц с обзором намного лучше, чем у людей, он бешено замахал крыльями. Прямо на него, выставив вперед длинные когти, летел краснохвостый ястреб: коричнево-бежевый, с красным хвостом и большими совиными глазами.

«– Думаю, тебе это уже не понадобится, – грустно ответил Чет. – Или само собой получится».

Факелов полетел вниз, но промахнувшийся ястреб моментально оказался еще ниже, пресекая путь к отступлению. Роман взмыл вверх.

«– В воздухе тебе конец, – сказал Чет, – прорывайся к земле».

«– На фиг я ему понадобился?» – с ноткой паники спросил Факелов.

«– Не все земляничкой питаются», – сухо объяснил ворон.

Роман сделал глубокий вдох и успокоился. Нужно сделать что-то невозможное для обычной птицы, для чего нужен интеллект. Кольцо на пальце пульсировало, но надеяться на него после случая с волками-скелетами было неразумно.

Ястреб летел немного ниже Романа, не отставая ни на взмах крыла. Казалось, что он двигается вполсилы. Факелов начал подниматься по тонкой спирали. Ястреб закружил под ним, тоже увеличивая высоту. Так продолжалось пару минут. Когда Роман оказался на одной стороне круга, а краснохвостый охотник на другой, Факелов нырнул в глубокое пике.

На миг ястреб растерялся, но затем крутанулся через крыло вбок и полетел к Роману. Раздался высокий зловеще-протяжный крик, от которого у Романа на миг замерло сердце. Крик хищника, не привыкшего терпеть неудачу.

Даже в воздухе бывает тесно. Хотя Факелов чувствовал, что успевает проскочить перед ястребом. Тому, чтобы выставить вперед когти, нужно немного притормозить, но тогда у Романа будет выигрыш во времени. А если ястреб решит просто отрезать путь телом, то Факелов протаранит его сам – клювом ворон может разбить даже кость.

Ястреб летел не замедляясь. Роману очень хотелось расплыться в победной улыбке, но клюв для мимических радостей стал неодолимой помехой. Сейчас Роман был почти уверен в столкновении, но менять курс не собирался.

Когда их разделяло несколько метров, ястреб повернул хвост и чуть ли не спиралью изогнул правое крыло. Охотник моментально перевернулся на спину, и Роман на всей скорости летел на выставленные перед ним когти. Едва вырулив хвостом и крыльями, Факелов оказался в стороне. Ястреб тут же перешел в атаку, и Роман снова помчался в вышину, петляя как заяц.

«– Сейчас ты себя ведешь как обычный ворон, который первый и последний раз встречается с ястребом», – констатировал Чет.

Хищник вновь протяжно закричал.

– Пошла вон, тварь! – зло проорал Роман.

Ястреб, помнивший неприятную встречу с людьми, замешкался.

«– Я успею превратиться в человека и обратно в ворона за время падения?» – спросил Факелов.

«– Проверь», – хмыкнул Чет.

– Пошел прочь! – снова закричал Роман. – Стреляй!

Последнее слово особенно не понравилось ястребу, и он ушел в сторону. Роман, пользуясь страхом птицы, помчался к земле.

Через несколько минут он сидел на сухом песке и с ненавистью смотрел в небо. Ястреб продолжал кружить. Роман надеялся, что у хищника заиграет гордость и голод, и он вновь ринется в атаку. Тут Факелов ему и отомстит.

«– Какие же все-таки люди монстры, раз птица одного только голоса боится», – сказал Чет.

«– Куда нам до ворона – грозы мертвецов», – издевательски сказал Роман.

Рядом из песка выкопалась небольшая ящерица. Роман резким ударом клюва размозжил рептилии череп и глянул вверх. Ястреб покинул место охоты, превратившись в едва различимую точку.

Роман положил труп ящерицы на ближайший камень и начал ее готовить к еде, словно рыбу. Оторвал голову и хвост, снял шкурку. Распорол когтем белесое брюшко и вытащил кишки. Затем разорвал тело на три части и, не обращая внимания на вкус, съел рептилию за полминуты.

«– Это уже посерьезней ягод, – довольно сказал Чет. – Только зачем потрошил? Можно было и так съесть».

«– О вкусах не спорят», – ответил Роман, чтобы отвязаться от надоедливых гастрономических предложений.

Порывшись в песке, Факелов поймал еще двух коричнево-черных, словно мрамор, ящериц. Поступив с ними, как с первой, он захлопал крыльями. Роман долетел до ближайшего леса, нашел узкое брошенное дупло и с трудом туда протиснулся. Внутри пахло сыростью и трухой. Ползали древесные вредители. Искать другое место не было даже в мыслях – сытость и усталость давали о себе знать. Роман укрылся крылом и нырнул в спасительный омут птичьего сна.

Глава двадцать четвертая

Роман выглянул из дупла, но ничего не изменилось – вокруг царила кромешная тьма.

«– Ночной образ жизни?» – спросил Чет.

«– Скользящий», – поправил Роман и вернулся в дупло.

Через пару часов, когда стало видно дальше клюва, Роман разыскал невдалеке ручей. Напившись и искупавшись, он взлетел. Мокрые перья стали заметно тяжелее, потому Роман двигался грузно, словно орел с бараньей тушей в когтях.

От воды и утренней прохлады знобило, но, делая широкие взмахи, Роман понемногу согревался. Факелов прикидывал расстояние. К вечеру он будет между Старым городом и мороком алыйской деревни. По реке они плыли дней десять днем и ночью. Значит, если останавливаться только на сон и обед, то через неделю он будет в городе Вавила. А потом пару дней лететь на запад.

Роман, помня вчерашнее нападение, частенько оглядывался. Утреннее небо, в редких клочках розоватого тумана, оставалось пустым. Факелов снова вернулся мыслями к предстоящему пути. Можно сразу взять немного на запад и долететь до поселения по прямой, но так можно заблудиться. Карта помнилась смутно, лишь основные крупные элементы. Так что лучше держаться реки, а уж от города князя Вавила двинуться дальше.

Солнце от правого крыла постепенно переползало за хвост. Леса сменялись степью, иногда мелькали тонкие блестяще-голубые нити горных рек. Когда Роман уставал, он замирал с расправленными крыльями и парил по несколько минут, движимый течением воздушной реки.

Как Факелов и предполагал, когда солнце собиралось нырнуть за горы, далеко на востоке показался город. «С Хедриком все было бы по-другому, – подумал Роман. – Он за дочку трактирщика чуть голову не сложил, а за княжну сам, наверное, меня прикончил бы. Интересно, доберется он до Наставника? Когда стану богом, обязательно его разыщу». «И княжну разыщу», – тут же признался сам себе Роман.

Его мысли все чаще обращались к девушке, выискивая в случившемся с нею хорошие стороны. Точнее он пытался их придумать. Разум говорил, что для нее Роман представляется исчадием ада, которое получило ее как разменную монету за грехи предков или за грехи прошлых жизней. Образ ворона и легкость, с которой совершилось преступление, хорошо соответствовали подобной версии. А уж надеяться на то, что княжна романтично влюбилась в ночного гостя, было совсем глупо.

«– Где ночевать будем?» – спросил Чет.

«– На дереве, – любезно ответил Роман, – возле реки».

«– Ты едой озаботился бы, – сказал ворон. – А то спать голодным плохо».

«– Как же хочется обратиться в человека, сделать запас еды и спокойно идти. Нет же, надо каждый раз охотиться, что-то выискивать», – с раздражением проговорил Факелов.

«– Ну, человеком ты недалеко ушел бы. Висел бы сейчас башкой вниз на городских воротах».

Роман летел на юго-восток. Миновав приозерный город, он добрался до леса около реки. Солнце дарило миру последние лучи. Не погружаясь в дебри, Факелов полетел среди деревьев.

Послышался жалобный, но многоголосый и настойчивый писк. Роман закружил над деревом. Под ним, на толстом суку, было сооружено гнездо из мелких веток, скрепленных глиной. В нем продолжали пищать четыре серых от сумерек птенца. Факелов угадал детенышей дрозда.

«– Мне даже немного их жаль», – сказал Чет.

«– Природа вообще жестокая штука, – вздохнул Роман. – Про естественный отбор слышал?»

С этими словами Роман опустился в гнездо и четырьмя точными ударами клюва в макушку навсегда утихомирил пищащих птенцов.

«– Скорее всего, их мать погибла, – оправдываясь непонятно перед кем, сказал Факелов, – поздно, а ее нет».

Роман решил переночевать в гнезде. Через четверть часа от птенцов остались ворох перьев и горстка костей. Так и не дождавшись разъяренных родителей, Факелов почистил гнездо. Роман укрылся крылом и вскоре уснул. Всю ночь ему снилось, как сотня маленьких дроздов разрывает его на части.

Роман летел слева от тянувшейся вдоль реки полосы леса. Когда он видел над собой любую птицу крупнее голубя, то опускался ближе к земле. А когда к нему устремились два ястреба-тетеревятника, то пришлось превратиться в человека. Камнем он в них не попал, но от охоты на воронов отвадил, наверное, до конца жизни.

«– Человек сам по себе слабое существо, – проговорил Чет, когда нагой Факелов присел на пыльный валун. – Чтобы защититься или добыть еду нужны камни, палки, железки, чтобы не замерзнуть – одежда, чтобы жить – дом».

«– А животные лишены развития, – парировал Роман. – Что дал Творец, тем и живут: когтями, клювом и перьями. И будь ты хоть в сто раз умнее этих двух ястребов, ты их все равно никогда не победишь».

«– Твоя правда, – вздохнул Чет. – Но одного я никогда не понимал. Как можно так любить убивать и унижать себе подобных?»

«– Все просто. От этого чувствуешь себя сильнее и значимее».

«– А когда сто тысяч человек врубается в другую сотню и выживает от силы один из десяти?»

«– Да дураки люди, ты это хотел услышать? – усмехнулся Роман. – Всегда было проще решать разногласия мечом, нежели словом. А поскольку идиотов неизменно больше умных, то глупые войны возвели в ранг самых благородных мужских дел. Да и чужое золото словом не заберешь. А денег хочется, работать же – нет».

«– Но ты все изменишь», – иронично сказал Чет.

«– Да, – согласился Роман, игнорируя скепсис ворона, – времени у меня хватит».

«– А если не пройдешь одиннадцатое испытание? – спросил Чет. – Что будешь делать?»

«– Оно зависит от выполнения предыдущих десяти, а их я прохожу хорошо».

«– Ну а все-таки?»

«– Пройду десять испытаний заново».

«– Сумасшедший», – выдохнул Чет.

Роман кивнул и начал превращаться в ворона. Мир вновь преобразился. Каждый запах чувствовался отдельно, а не смесью, как у человека. Лишь слегка повернув голову, можно было разглядеть все, что творится за спиной. Ветер из монотонного гула превращался в своеобразную природную музыку, а по крику птицы становилось ясно, где она находится.

Стоило Роману оторваться от земли, как из леса выпорхнул другой ворон и начал грозно каркать. Факелов дружелюбно каркнул в ответ, и пернатый собрат вернулся к деревьям.

«– Территорию защищает?» – спросил Роман.

«– Наверное, – сказал Чет. – Я среди обычных воронов не жил».

«– А как же самочки?» – не удержался от вопроса Факелов.

«– Никак», – буркнул ворон и надолго замолчал.

Полноводная река тянулась с севера на юг. По течению и против него медленно шли товарные корабли. Попадались дрейфующие рыбацкие лодки. На другом берегу пару раз виднелись одинокие, сложенные из огромных камней башни. Хотелось взглянуть на колдунов, но Роман решил не рисковать из-за праздного любопытства. У него еще будет время все рассмотреть.

Питался Роман грызунами и ящерицами, мелкими птицами и их птенцами. Изредка, под неодобрительное бурчание Чета, клевал ягоды.

По-прежнему сторонясь крупных птиц, Факелов увидел город Вавила в середине восьмого дня пути. На другой стороне реки, где летел Роман, расположилась деревенька в пару десятков домов. Покосившиеся серые дома словно для того и стояли, чтобы каждый мог сравнить процветающий город князя и убогую жизнь вне владений Вавила.

Факелов хотел полететь на запад, но перед этим решил залететь в деревню.

«– Зачем тебе туда?»

«– Людей повидать», – усмехнулся Роман.

«– В человеческом обличии лучше не мелькай. Сюда гонцы еще не добрались, но когда твое описание или даже портрет украсит каждую новостную доску, то тебя точно кто-нибудь вспомнит. Голый черноволосый парень – довольно запоминающаяся штука».

«– Не переживай, – ответил Факелов, – я и сам не хочу рисковать».

Роман пролетел над деревней. На лавке, возле небольшого домика, сидели две немощные старушки. Остальной люд ушел на работу: одни ловить рыбу, другие собирать с полей урожай. Факелов высмотрел то, что искал. Между двумя домами была натянута бельевая веревка, увешенная одеждой. Роман примерился к большой черной тряпке, спикировал и, ухватив ее когтями, взмыл вверх. Еще не высохшая ткань тянула вниз, но Факелов лупил крыльями изо всех сил.

Что-то заверещали бабки, но Роман уже отлетел от деревни. Люди, работавшие в поле, вскидывали головы и грозили кулаком. Некоторые кричали про нечисть, кто-то бросал комьями земли.

«– И что это?» – спросил Чет.

«– Думаю, траурная скатерть».

«– Это я без тебя понял. Зачем?»

Наконец Факелов добрался до безлюдного места и опустился на ковер желтовато-зеленой травы.

«– Четвертое испытание? Не укради?» – не унимался ворон.

Превратившись в человека, Роман приложил скатерть к себе и ответил:

«– Одежда это моя».

Чет захихикал. Роман надорвал ткань и резко дернул. Большая часть скатерти оказалась на земле, а оторванный кусок Факелов повязал вокруг бедер. Влажная черная ткань прилипла к телу.

«– Пойдет, – сказал он. Затем снял повязку и скатал в трубочку. – Не голым же мне в поселение приходить?»

Вернувшись в птичью ипостась, Роман взял новоприобретенную одежду в когти и полетел на запад.

Чем сильнее Факелов отдалялся от города Вавила, тем холоднее становилось. Трава стояла пожухлая, а ночью накатывал легкий морозец. Растения цеплялись за жизнь, отогреваясь на полуденном солнце, но похоже это было на агонию умирающего.

Картограф Мэп не зря считался лучшим. Через два дня, едва отогревшись от морозной ночи, Роман подлетел к поселению в три десятка изб. Поля были давно убраны и перепаханы. С южной и северной стороны деревни текли узкие речки. Окружала поселение изгородь, которую не перелезет только ленивый. Возле каждого дома возвышалась целая гора дров, а по краям центральной площади стояли два пузатых амбара – самые большие здания в деревне.

«– Здесь уже зима», – заметил Чет.

«– Представляю, как тут уныло, – отозвался Роман. – Долгие месяцы только и делать, что дрова колоть, да булки печь».

«– Зимние дни обычно скрашивают горькой», – неуверенно сказал ворон.

«– Трехмесячный запой? – усмехнулся Факелов. – Через пять лет от деревни ничего не осталось бы».

«– Может потому они и нищие», – парировал Чет.

«– С виду нормальные дома, вон люди в оленьих шубах ходят. Просто условия такие, – сказал Роман, а через секунду пояснил: – Неблагоприятные».

Факелов снизился, выбирая место для посадки. Свою роль он придумал давно, теперь осталось в нее вжиться. Роман опустился почти в километре от деревни, чтобы даже случайный зевака-зритель ничего не мог заподозрить.

Факелов превратился в человека и обмотал бедра черной тряпкой. Ступни ожгло холодом, кожа покрылась крупными мурашками. Роман быстрым шагом направился к поселению.

«– Как думаешь, медальон не вызовет подозрений?»

«– Вызовет, и кольцо тоже, – ответил Чет. – Придумай что-нибудь. Но если кто-то знает, что это медальон Наставника, то твои слова не должны выглядеть враньем».

«– Понятно, двойная версия».

До деревни Роман дошел минут за десять. За крохотным забором его ожидали четыре крупных бородатых мужика. Факелов насторожился, но продолжил путь. Уже издали он закричал несчастным голосом:

– Здравствуйте, люди добрые!

Мужики забурчали что-то между собой, и один из них приглашающе махнул рукой.

– Давай сюда. Ты откуда такой?

Роман неуклюже, как сильно замерзший, перелез через изгородь. Один из поселенцев сразу накинул на него шкуру, сам оставшись в плотной сероватой рубахе.

– Разбойники, – махнув на юго-восток, сказал Факелов.

– Далеко? Много? – всполошились мужики. Глаза у всех загорелись тревогой и решимостью.

– Двое конных, – вздохнул Роман. – Обобрали, даже штанов не оставили.

Земледельцы сразу успокоились, к ним начали стекаться люди: полные женщины, крепкие старики, дети.

– А колечко оставили? – недоверчиво спросил невысокий бородач.

– Это символы моей веры, – прижав руку с кольцом к медальону, сказал Факелов. – Враги не могут их видеть.

«– Вот как!» – наигранно изумился Чет.

– Чего ж вы паренька морозите? – раздался женский голос. – Дайте согреться, а потом уж вопросы спрашивайте!

– Права баба, – буркнул один из мужиков, и бросил Роману: – Пойдем.

Факелов зашел вслед за двумя мужиками в самую старую избу деревни. Пройдя сени, Роман увидел двух сухощавых, но крепких старика. Деды сидели на массивных стульях за еще более внушительным столом.

– Здравствуйте, – сказал Роман и сделал полупоклон.

Поселенец, который дал Факелову телогрейку из шкуры, быстро пересказал старикам случившееся. Один из них поднял руку и произнес:

– Я старейшина Юрий, а это мой брат Владимир, а как звать тебя?

Снова делая неглубокий поклон, Факелов ответил:

– Роман.

– Без злого умысла ты пришел, а попавши в беду. Мы тебе поможем, хоть сами небогаты, – степенно проговорил Юрий. – Коль торопишься – дадим одежду и еду. А если не хочешь даром брать – поработай зиму нам в угоду, а по весне снарядим тебя воином.

«– Как там говорят? Змею на груди пригрели?» – усмехнулся Чет.

– Я буду рад отплатить за ваше добродушие, – улыбнулся Роман. – А спешить мне некуда, тем более без клинка.

– Арсений, – позвал Владимир. – Зайди на склад, да выбери годную одежду.

Бородач в шубе кивнул и вышел из дома.

– Садитесь, – наконец сказал Юрий.

Старейшина дождался пока Роман и поселенец, поделившийся телогрейкой, усядутся и продолжил:

– Чтобы никого не неволить, жить будешь с нами. На дворе много дерева – сделаешь себе скамью. А дела житейские: дров наколоть, печь растопить, кур накормить. Скучать не будешь.

Роман кивнул и произнес:

– Все понял, спасибо.

– Угощайся, – сказал Владимир.

На столе лежала половинка буханки хлеба и горстка сушеных яблок. Над этим всем возвышался темно-коричневый глиняный кувшин в окружении полдесятка хорошо вылепленных кружек.

Роман налил воды, оторвал кусок хлеба и принялся жевать. Хлеб оказался свежим и вкусным, а вода хрустально чистой. Факелов быстро съел кусок и вновь поблагодарил старейшин.

Вскоре вернулся Арсений с ворохом одежды и сбросил его на свободный стул. Вытащив оттуда залатанные в нескольких местах штаны, он протянул их Роману. Факелов натянул портки из грубой ткани и подпоясался тонким кожаным ремешком. Внутри штаны были покрыты свалявшимся шерстяным начесом. В портках стало намного уютней.

Роман намотал чистые портянки и обул растоптанные, но крепкие сапоги. Рубашку Арсений дал новую, с крупными деревянными пуговицами. А вот телогрейка оказалась настолько старой, что нельзя было понять, кто раньше носил эту шкуру: олень, медведь или пара козлов.

– Спасибо, – сказал Факелов вполне искренне. Одежда оказалась ему впору. – Еще намотать бы пару портянок, чтобы сапоги не болтались, и будет вообще отлично.

– Потом дам, – кивнул Арсений.

Роман вернул телогрейку бородачу и снова уселся на стул.

«– Вот что значит, добрые люди», – уважительно сказал ворон.

«– После меня они добра подрастеряют», – ответил Факелов.

«– Не-е, – протянул Чет. – Добрые, они на то и добрые, что если им даже делают гадости, то они потом все равно к людям относятся любя и с душой. На таких мир и держится».

«– Вот они и страдают за весь мир», – сказал Роман.

В его словах ворон различил оттенок печали.

«– Тебе их жаль?» – спросил он.

«– Пока еще нет», – сухо ответил Факелов и оторвал небольшой кусок хлеба.

«– Ну да, пока они просто избавились от хлама, – глумливо заявил Чет, – а ты за это будешь на них пахать и рассыпаться в любезностях».

«– Именно».

Чет замолк, и Роман спросил у старейшин:

– А где можно взять инструменты, чтобы сделать скамью?

– У плотника, – ответил Юрий.

– Он живет через три избы, – уточнил Владимир и махнул в сторону запада.

– Примусь за работу сразу же, – сказал Факелов и поднялся из-за стола.

Старейшины слегка кивнули, выражая удовлетворение. Роман отрывисто поклонился и вышел на улицу.

Глава двадцать пятая

В новой одежде холод не чувствовался. Лишь неприятно болтались сапоги, словно расшнурованные кроссовки на три размера больше.

«– Вот ты уже почти коренной житель, – проговорил ворон. – Доброта слишком доверчива».

«– Ну и отлично, – раздраженно сказал Роман. – Подозрительная добродетель не нужна. И вообще, меня сейчас больше занимает изготовление скамьи, а не праздное философствование».

На Факелова с любопытством смотрели с крылец и из окон. Женщины приветливо махали, мужчины кивали. Роман, чувствуя себя недавно заведенной домашней зверушкой, здоровался и улыбался.

«– Теперь месяц будут косточки тебе перемывать. Кто ты да откуда», – предупредил Чет.

«– Пускай, хоть немного скрашу им жизнь», – ответил Факелов и постучал в самую аккуратную во всей деревне дверь.

На пороге показался высокий мужик с гладко выбритым подбородком – это сильно отличало его от других мужчин деревни. Из сеней пахнуло свежей древесной стружкой.

– Чего? – спросил он.

– Скамью мне надо сделать, – произнес Роман. – Инструменты пришел попросить.

– Сейчас, – сказал плотник и скрылся в доме.

Он вышел и протянул Факелову пилу с крупными зубьями, тяжелый молоток и рубанок.

– Погоди, – проговорил плотник и снова исчез.

Пилу Роман зажал подмышкой, а молоток и рубанок ухватил правой рукой. Вернулся плотник и насыпал Факелову горсть гвоздей в палец длиной.

– У стариков куча хороших бревен. Как сделаешь, тащи инструменты назад.

– Спасибо, – сказал Роман. – Постараюсь побыстрее.

– Не торопись, – ответил плотник и закрыл дверь.

Роман пошел обратно. Зайдя на задний двор владений старейшин, он присвистнул. Бревен было столько, что хватило бы на постройку двух домов. Чуть поодаль стояли туалет и курятник, а между ними и будущими дровами возвышались четыре по-зимнему голых яблони.

Роман положил инструменты и гвозди на широкий пенек, из которого торчал топор для рубки дров. Оглядывая верхние бревна, Факелов выбирал подходящее. Наконец ему приглянулся ровно обрубленный трехметровый ствол в один обхват. Бревно лежало сверху, и Роман с трудом поволок его на себя. Свалив ствол на землю, Факелов откатил его подальше от запасов дров. Несколько минут Роман задумчиво осматривал бревно, затем взял в руки гвоздь.

«– Может проще спать на полу?» – поинтересовался Чет.

Факелов поморщился и принялся вышагивать вдоль ствола. Отмерив примерно два метра, он провел гвоздем линию. Оставшийся кусок бревна Роман разделил на четыре одинаковых части. Факелов взял пилу и поставил на вычерченную на коре полоску. Вначале зубья неохотно гладили ствол, но потом, почувствовав вкус древесины, вгрызлись со всей мощью.

Через три минуты Роману стало жарко, и он скинул телогрейку. Стараясь не косить, Факелов неумело пилил, двигаясь всем телом вместе с инструментом.

Через час Роман смахнул со лба пот и подул на свежие мозоли, защипавшие от соли. Перед ним стояли четыре чурбака, каждый высотой в четверть метра. Подровняв одно поленце рубанком, Факелов на него сел.

«– Это как бы ножки», – устало сказал он.

«– Совсем чуть-чуть осталось», – подбодрил Чет.

«– Да пошел ты», – равнодушно ответил Роман и неохотно встал.

От него пахло деревом и потом. Факелов зашел в избу – старейшины лежали на скамьях. Роман налил в кружку воды и залпом ее осушил. Тихо притворив дверь, он вернулся к работе.

Теперь предстояло пилить бревно вдоль, и Роман боялся начинать. Сначала нужно отпилить узкую закругленную часть ствола, а потом пройтись еще дважды, чтобы получить пару широких досок.

Факелов поставил два чурбака на расстоянии ладони друг от друга, а через метр от них точно также положил другие два поленца. Водрузив на импровизированную подставку бревно, Роман принялся вычерчивать длинную линию.

Солнце висело на западной стороне небосвода. Оно уже не грело, а лишь освещало мир, давая всем возможность зайти домой перед холодной ночью. Лиловое возле светила небо плавно переходило в темно-синюю громаду, накрывающую весь остальной мир безбрежным куполом.

Роман продолжал работать, не обращая внимания на холод и подступающие сумерки. Усталость и болезненные мозоли сильно замедляли дело. Не успел Факелов допилить бревно до середины, как накатила тьма.

«– И правда придется спать на полу», – сказал он.

Роман перекинул через плечо телогрейку, собрал инструменты и двинулся к избе. Не дождавшись ответа Чета, он добавил:

«– Но это все-таки лучше, чем сидя на ветке».

Внутри дома горела короткая лучина. Несмотря на непоздний вечер, старики уже спали. Факелов оставил инструменты и сапоги в сенях, а сам лег на полу недалеко от двери. Что-то жалобно проурчал желудок. Но Роман решил отложить выполнение его просьбы до утра. Свернув телогрейку на подобии подушки, Факелов подложил ее под голову. Не снимая штанов, рубашки и портянок, он почти мгновенно уснул.

День начался с приятного запаха свежеиспеченного хлеба. Роман сел на полу и оглядел заспанными глазами комнату. За столом сидел Владимир и размачивал поджаристую корку хлеба в кружке. А рядом с Романом стояла юная девушка. На вид ей Факелов дал лет шестнадцать.

– Доброе утро, я Настя, – сказала она мелодичным голосом и слегка зарумянилась.

– А я Рома, – потягиваясь, ответил Факелов. – Доброе утро.

После вчерашней работы мышцы ныли, но Роман поборол ломоту и встал.

– Вы хоть бы лежанку взяли! – воскликнула девушка.

– Где же я ее возьму? – удивился Факелов. – Тем более я работал до самой ночи.

– Я тебе принесу, – сразу перешла на ты Настя.

– Буду благодарен, – улыбнулся Роман, затем показал на хлеб и спросил: – Можно?

– Конечно, – ответила Настя, хотя Факелов спрашивал у Владимира. – Я пекла и для старейшин и для гостя.

– Спасибо, – отрывая четверть круглой буханки, сказал Роман.

– Кушайте, – едва не пропела Настя и вышла из дома.

– В сенях два ведра, – сказал Владимир. – С грязной водой вылей под дерево, а пустое набери из колодца. Когда поешь.

– Хорошо.

«– Будущий бог – служанка у старикашек», – ехидно проговорил Чет.

«– Ничего зазорного. Да и для дела нужно», – спокойно ответил Роман. Мысли его были заняты Настей.

Чем-то она его задела: знакомым, пугающим и… стыдным. В голове вспыхнула очевидная мысль, словно с нее сняли толстую непрозрачную упаковку. Черные глаза. Такие же, как у княжны. Прошло немало времени, а обиженные черные глаза изнасилованной девушки по-прежнему царапали душу. Роман вмиг погрустнел. Дожевав без аппетита корку, он вышел в сени.

Факелов обулся и подхватил ведра. Возле колодца толпились поселенцы и что-то живо обсуждали. Роман, как наказал Владимир, вылил воду под яблоню и отправился с чистым ведром к колодцу. Народ тотчас же замолк и все, как один, уставились на Факелова.

Роман поставил ведро и поклонился толпе из пары десятков человек. Те сразу оживились и приветливо замахали. Кто-то спросил:

– Ну как у нас?

– Отлично. Хлеб вкусный, дом теплый, люди хорошие.

– Ты, главное, не переживай, беда со всяким может случиться.

Роман покивал и встал в конец очереди.

Через четверть часа Факелов стоял на заднем дворе и с тоской смотрел на надпиленное бревно. Роман скинул телогрейку и вставил пилу в деревянную расщелину. Несмотря на боль в мышцах, он работал в быстром темпе.

Двигая ствол по чурбакам, чтобы не испортить подставки для скамьи, Факелов отпилил округлую доску. Подняв, он забросил ее на кучу дров.

– Не помешаю? – спросила вошедшая во двор Настя.

Роман покачал головой.

«– Похоже, ты ей понравился», – сказал ворон.

«– Или ей приказали побольше обо мне узнать».

«– Вот ты будешь подозрительным добром, – сказал Чет. – Если будешь».

«– Я почитаю Срединные силы. А недоверие как раз оттуда».

– Как идут дела? – спросила девушка.

– Потихоньку. Я ж не плотник. А ты чем занимаешься?

– Хлеб пеку. Хотя по весне и осени иногда в поле помогаю. Или в огороде копаюсь, если матушка занята.

– Очень вкусный хлеб, – неуклюже похвалил Роман.

Настя заулыбалась.

– Я тебе лежанку принесла.

– Спасибо, – сказал Факелов и внимательно оглядел ее.

– В доме уже, – засмеялась девушка.

Роман улыбнулся в ответ и дважды обошел вокруг бревна. Затем взял гвоздь и медленно стал прочерчивать линию.

– А ты как, весь день занята?

– Когда как, но вечером почти всегда свободна.

– Покажешь деревню? – спросил Роман первое, что пришло в голову.

Девушка серьезно кивнула, понимая интерес гостя. Ведь для Насти весь мир – это деревня и окружающие ее поля, речки и леса. А рассказы о больших городах для нее были сродни сказкам. Она махнула рукой и сказала:

– Тогда до вечера.

К середине дня две широкие толстые доски, выровненные рубанком, были готовы.

«– Не торопись ты так, а то новую работу придумают», – посоветовал Чет.

Роман скривил губы и произнес:

«– А ты неисправимый лентяй. Тебе-то что?»

«– Ну, отчасти это и мое тело».

«– Даже не претендуй. Ты здесь на роли друга-паразита».

«– У тебя появились такие возможности! – возмущенно воскликнул Чет. – Из-за меня!»

«– Это всего лишь небольшая оплата за то, что я спас тебе жизнь», – спокойно парировал Роман.

«– Неблагодарный», – буркнул ворон.

«– Есть у кого поучиться», – примирительно сказал Факелов.

Роман подошел к дровам и забрал оттуда доску, покрытую корой.

«– Скреплять же чем-то надо», – объяснил он и начал пилить ее поперек, отступив от края три локтя.

Через час Роман вбивал последний гвоздь в четвертую широкую ножку скамьи.

– Готова, – выдохнул он и отбросил молоток.

Затем Факелов уселся посреди новоиспеченной кровати. Подпрыгнув пару раз на заднице, он проверил скамью на прочность. Доски прогнулись совсем чуть-чуть, и Роман остался доволен.

Скамья весила килограмм тридцать. Факелов неестественно скрючился и понес ее в дом. Стоило Роману выйти с заднего двора, как к нему подошел Арсений.

– Давай помогу, – сказал он и, кивнув на скамью, добавил: – Добротно получилось.

Вдвоем они легко занесли скамью в дом и поставили там, где еще этой ночью Роман спал на полу.

– Спасибо, – сказал Факелов, расстилая тонкую лежанку, набитую перьями. – Так что там с портянками?

– О, я уже и забыл, – с расстройством сказал Арсений. – Пойдем.

Под склад приспособили небольшой сарайчик рядом с одним из амбаров. Роман остался ждать снаружи, и через минуту Арсений вынес ему длинные портянки.

– Носи, – сказал он и улыбнулся в бороду.

Факелов поблагодарил и побрел обратно в дом. Взяв у стариков корыто, Роман выстирал пропотевшую рубашку и портянки. Искупался сам, вымыв наконец голову.

«– К свиданке готовишься?» – поддел Чет.

«– Точно! Хорошо, что напомнил», – сделал обходной словесный выпад Роман.

Ворон каркнул – внутри головы это звучало странно – и замолчал.

Старейшины дремали, и Роман с наслаждением вытянулся на очень мягкой после деревянного пола лежанке. Через час, когда день по зимней манере быстро перетек в вечер, Факелов услышал в сенях легкие шаги. Он поднялся и надел телогрейку. В комнату заглянула Настя. Каждый раз, когда Роман смотрел на нее, в голове вспыхивал образ княжны. Ее привязанные к кровати ноги, грубо заткнутый тряпицей рот и влажные испуганные глаза. Он загнал это воспоминание вглубь, занимая мысли предстоящей прогулкой.

– Отличная лежанка, Настя, – сказал Факелов, выходя вслед за ней. И произнес в который раз за последние два дня: – Спасибо.

– На здоровье.

Роман пощупал висевшую рубашку – она была насквозь мокрая. Отойдя от нее, он застегнул верхнюю пуговицу телогрейки.

– Не замерзнешь?

– Нет, конечно, – сказал Роман. – На улице пока что тепло.

На самой Насте была шерстяная светло-коричневая юбка до колен, одетая поверх обтягивающих штанов, которые Роман про себя назвал колготками. На ногах – аккуратные невысокие сапожки. Все остальное скрывала пушистая шуба в тон юбке. Факелов оглядел девушку более внимательно и проговорил:

– Ты красивая.

Настя улыбнулась, черные глаза блеснули. Она дотронулась до локтя Романа и пошла в западную сторону.

– Погоди, – сказал Факелов. – Я инструменты забыл плотнику отдать. Занесем?

– Завтра занесешь, – отмахнулась Настя и неспешно пошла дальше.

Роман пристроился рядом.

– Рядом со старейшинами живет Арсений, в следующем доме – я и матушка, – начала экскурсию Настя. – О тех, кто неинтересный, я говорить не буду.

Она махнула рукой на красивую аккуратную дверь.

– Тут ты уже знаешь – плотник живет. Не люблю я его.

– А что так? – с любопытством спросил Роман.

– Недобрый он какой-то, молчаливый.

– А я не заметил.

– Да и глаз на меня положил – не дай бог свататься придет, – продолжала щебетать Настя.

– Не мудрено, – пробормотал Роман, стараясь расположить к себе девушку.

Настя засмеялась и снова дотронулась до его руки. Пройдя несколько домов, она продолжила:

– А здесь Анна с мужем живет – три коровы у них. Все молоко в деревне ихнее. Тебе интересно?

Роман кивнул и сказал:

– Но про тебя все-таки интереснее.

– Да что про меня? Я же все уже сказала… хлеб пеку, огород…

– А много печешь? Откуда зерно берешь? Всем ли нравится? – перебил ее ворохом вопросов Факелов.

– А вон с того амбара принесу полмешка зерна в дом и пеку на полдеревни двадцать буханок, – махнув рукой на пузатое здание в восточной части площади, сказала Настя. – А на другой стороне улицы еще один пекарь. А кому не нравится – пусть сам горбатится.

– Здорово, – как можно искреннее сказал Роман. Затем показал на другой амбар и спросил: – А этот что? Пустой?

– Не-е, – протянула Настя. – Его старейшины откроют в последний, самый лютый месяц зимы, когда опустеет тот амбар. А потеплеет – мужики на охоту смогут выходить. Ведь надо еще и на посев зерна оставить.

– А ты не только красивая, но и умная, – значительно произнес Роман. – Все знаешь.

Настя переливчато засмеялась.

– Да что ж тут знать? – спросила она. – Каждый год одно и то же.

– Я далек от всего этого, – сказал Факелов. – Я же странник. И много зерна уходит?

– Мешка два в день уходит на хлеб и каши. Столько же на корм курам, – чуть подумав, ответила Настя. – А где ты бывал?

«– Тебе бы лазутчиком на королевской службе быть», – не удержался от комментария Чет.

– В последнее время плавал на корабле, побывал в приозерном городе, взбирался на высокие горы, – перечислил Роман.

– А зачем? – заглянув ему в глаза, спросила Настя.

– Мир познаю, людей интересных встречаю, – многозначительно ответил Факелов. – Вот не будь я странником – не нашел бы тебя.

– Да-а, сюда редко забредают, – задумчиво произнесла Настя. – А осесть не хотел бы?

«– Соглашайся! – с азартом воскликнул ворон. – К черту все эти испытания! Такую деваху упустишь!»

«– Заткнись, отвлекаешь».

– Насовсем? – уточнил Факелов.

Настя залилась легким румянцем и быстро кивнула.

– Если у меня появится то, что сможет удержать меня на месте… хотел бы, – ответил Роман.

– Обычно это ремесло и женщина, – поделилась опытом Настя.

Факелов кивнул и спросил:

– А кто у вас занимается ремеслом, кроме плотника?

– Кузнец Гвоздь да гончар Кирпич. Одежду женщины делают. Но когда идет посев или сбор, в поле всем пахать приходится.

Настя пошла на другую сторону улицы. Мимо, от одной избы до другой, проходили люди. Никто не здоровался – с утра уже все виделись. Лишь некоторые с любопытством разглядывали Романа.

– Уже сегодня судачить начнут о нашей встрече, – пихнув Факелова локтем, сказала Настя.

– Пускай, – пожал плечами Роман.

За вторым амбаром стояла длинная лавка на одном конце которой сидело две старушки. Укутаны они были так, что походили на жирных медведей.

– Здравствуйте, – громко сказала Настя и уселась на другой край.

Эхом отозвался Роман и опустился рядом. Старушки подслеповато прищурились и тоже поздоровались.

– Как-то безлюдно у вас вечером.

– Зима, все по избам сидят, – шмыгнув носом, сказала Настя. – Весной гулянки начнутся.

– Замерзла?

– Немного.

Роман приобнял девушку. Она засмеялась и, вскочив на ноги, сказала:

– Так ты меня долго греть будешь. Я домой!

Роман усмехнулся.

– Спасибо за прогулку.

Факелов проводил Настю до калитки и в задумчивости побрел в дом старейшин.

Глава двадцать шестая

Вторую неделю Роман помогал всем, кому не лень было его позвать. Больше всего Факелов крутился возле Насти, которая в шутку называла его помощником пекаря. Мать девушки принимала его благосклонно и даже иногда бросала на Романа кокетливые взгляды, чем сильно его тревожила. Оказаться в деревенском любовном треугольнике из матери и дочки Факелову представлялось пугающей фантасмагорией.

С Романом с самого начала обращались по-доброму. А когда поняли, что от работы он не отлынивает, стали принимать за своего. Старейшины затеяли стройку избы для тех, кто первыми нынешней зимой или весной женится. В молодых ходили три девушки, включая Настю, и два парня. Но Роман был уверен, что новеньким домом и общей с мужиками работой старики хотят привязать к селу его. Лишний молодой парень – хорошее подспорье, да и никто из девок без жениха тогда не останется.

– А много у вас таких как я? Пришлых? – спросил однажды Роман и начал чистить второе вареное яйцо.

– Плотник, – наморщив лобик, сказала Настя, – да и все вроде.

– И как? Не считают его чужаком?

Настя махнула на Романа рукой.

– Тебя уже не считают, что уж о нем говорить? Зим пять, как пришел.

«– Быстро ты в их ряды затесался, – похвалил Чет. – Скоро, наверно, и породнишься».

– Добрый вы народ, – сказал Факелов и поднялся. – Пойду дальше помогать избу строить.

– До вечера, – улыбнулась Настя.

С каждым днем мороз крепчал. Хотя за работой в толстой телогрейке он отступал. На постройку приходили почти все мужики, ведь дома сидеть – скука смертная.

Избу строили в два бревна толщиной, чтобы зимой меньше приходилось топить. Сегодня поселенцы начали обкладывать коробку дома вторым кругом толстых стволов. Одни таскали бревна, другие подгоняли их по длине, третьи ошкуривали, четвертые вырезали впадины и клинья для соединения на углах, а пятые аккуратно укладывали и скрепляли.

Роман ошкуривал бревна специальным ножом-скребком вместе с парнем чуть постарше.

– Похоже, для тебя строим, – тихо сказал он и усмехнулся.

Факелов приподнял брови.

– Ты же с Настей водишься, – продолжал парень, – да и работаешь хорошо.

Роман улыбнулся и пожал плечами.

– Разве примете?

– А чего бы и нет? – удивился парень. – Погоди еще недельку да иди свататься к матери Насти.

– Там видно будет, – неопределенно ответил Роман, чтобы парень ненароком не пустил по деревне новую волну пересудов.

Строили, пока не накатили ранние зимние сумерки. Периметр избы стоял стройный, пахнущий свежей древесиной. Гончар с парой помощников тоже работал не покладая рук, обжигая кирпичи для будущей печки. Плотник пообещал сделать мебель, а кузнец – всю металлическую утварь.

Обычно после работы Роман мылся, собирался с силами и отправлялся на прогулку с Настей. Но пора было потихоньку переходить к делу, и Факелов сразу зашел к девушке.

– Уже? – удивилась она.

– Настя, я сегодня очень устал, – ссутулившись, произнес Роман. – Давай завтра прогуляемся.

– Бедный, – расстроилась девушка, – ты не захворал?

Роман покачал головой и сказал:

– Пойду спать, до завтра.

– Отдыхай, – вздохнула Настя.

Факелов наскоро умылся и лег. Хоть за окном и стояла темнота, час был ранний. Немного покрутившись, он уснул.

Роман проснулся, когда до рассвета оставалась уйма времени. Как казалось Факелову, только-только наступила полночь. Роман на носках, чтобы не разбудить стариков, вышел из дома.

Ярко светила почти полная луна. Вокруг нее, хаотичной россыпью, мерцали звезды. Темневшее кольцо домов словно охраняло возвышающиеся внутри него амбары. Деревня крепко спала. Лишь у плотника едва заметно светилось окно. Роман зашел на задний двор и взял топор.

«– Боюсь спрашивать, что ты замыслил», – проговорил Чет.

«– Ну и не спрашивай», – отозвался Факелов и пошел к низкой ограде.

Отойдя от поселения шагов триста, Роман стал обходить его по кругу. Земля, слегка припорошенная снегом, в лунном свете сияла голубизной, отчего ночь становилась еще яснее.

Вернувшись на прежнее место, Факелов отдалился от деревни еще на сотню шагов и снова побрел по кругу.

«– Что ты ищешь?»

«– Удобное место».

«– Для кражи? – предположил ворон. – Спрятать топор хочешь?»

«– Надо чтобы никто не смог увидеть, залезть. Крутой овраг подошел бы».

«– А река?»

«– Скоро замерзнет», – отрезал Роман.

«– Ты, видно, еще не проснулся», – с превосходством сказал Чет.

«– Почему?»

«– А что ты как дурак кружишь? Нельзя в птицу превратиться да посмотреть куда идти?»

Роман стиснул зубы и несколько раз глубоко вздохнул.

«– Спасибо», – сказал он и начал раздеваться.

Вокруг царила неестественная тишина. Роман, переминаясь с ноги на ногу от холода, придавил одежду топором. Через несколько секунд Факелов уменьшился в размерах и оброс перьями. Метаморфоза происходила почти незаметно для глаз, словно взрыв.

Роман поднялся метров на двадцать и закружил вокруг деревни. То, что искал, Факелов нашел в полукилометре на юго-западе от поселения. На дне обширной впадины чернела вязкая болотная вода, не стесненная холодом. Над ней поднимался теплый, с гнилостным запахом пар. Казалось, что дрянная вода греется от самой преисподней.

Овраг, словно язва на чистом теле земли, был окружен чертой непаханой земли. Роман подумал, что жители могут использовать впадину как свалку, но никаких следов дороги не нашел. Тут же пришла трезвая мысль. Какая может быть в деревне свалка? У них каждая щепка и тряпица впрок идет.

Вернувшись к вороху вещей, Роман превратился в человека. Нацепив одежду, он побрел к деревне.

«– И зачем ты это болото искал?» – недоуменно спросил ворон.

«– Для дела, – улыбнулся Роман. – А поскольку ты мне помог – ты теперь соучастник».

«– Не встреть я тебя, сейчас сидел и журил бы Арета в старой лесной берлоге, – со вздохом сказал Чет. – Или спал бы».

«– Скучаешь?»

«– Нет, но то, как ты проходишь испытания, меня часто пугает», – признался Чет.

«– Ты-то ни при чем, – пожал плечами Факелов. – А по завершении Пути все равно будешь в выигрыше».

«– Не расскажешь, что задумал?» – вернулся к предыдущей теме Чет.

«– Нет».

Роман озабоченно посмотрел на едва заметную цепочку следов и за полсотни шагов до деревни начал ее заметать. Когда Факелов вернулся к избе, луна заметно сдвинулась на небосводе – прошло не меньше пары часов. Роман отнес топор на место, разделся в сенях и бесшумно забрался в постель.

Когда ночь только начала светлеть, Факелов поднялся. Опорожнив одно ведро и набрав другое, Роман наскоро умылся. Пригладив сильно отросшие волосы, он отправился к Насте.

– Здравствуй, – сказала она. – Поможешь?

Роман кивнул и двинулся за девушкой к амбару. Настя отворила дверь, и Факелов вошел. Мешок весил килограмм под сорок. Роман с кряхтением взвалил его и тяжелой поступью вернулся к дому-пекарне.

Через несколько часов, когда девушка отнесла хлеб старейшинам, а остальные забрали свои буханки сами, Роман и Настя сели завтракать. Мать ушла к подруге, и Факелов почувствовал себя в дешевом деревенском сериале. Роман открыл и закрыл рот. Затем вздохнул и произнес:

– Настя, тебе не надоело в девушках ходить?

Настя прищурено посмотрела на Факелова. Затем улыбнулась, зарумянилась и ответила:

– Надоело.

– Давай поженимся, – неловко сказал Роман. – Как у вас тут со свадьбами?

«– С княжной ты так не церемонился», – ехидно заметил Чет.

«– Заткнись!»

– Матушке скажи, потом старейшинам. Они все объяснят, – не прекращая улыбаться, проговорила Настя. – Кушай.

Роман заглянул в черные глаза, покивал и принялся за свежий хлеб.

– Пойду работать, – позавтракав, сказал Факелов.

– Следи, чтоб хорошо строили, – подмигнув, сказала Настя.

Роман понимающе усмехнулся и вышел на улицу.

После рабочего дня и прогулки с Настей, Факелов долго не заходил домой. Лишь иногда стоял минут по десять в сенях, отогреваясь.

«– Что ждем?»

«– Узнаю, когда деревня ложится спать», – ответил Роман.

Чет издал звук, схожий одновременно с хмыканьем и карканьем, но больше не сказал ни слова.

За пару часов до полуночи деревня слилась с ночью. Лишь окно плотника желтело светом десятка лучин.

«– В поселении один чужак, и он единственная сова», – с досадой произнес Роман.

«– Как сова?» – не понял ворон.

«– Из тех, кто по ночам привык работать», – объяснил Факелов.

«– А кто рано?»

«– Жаворонки, – терпеливо поведал Роман. – А кто все время дрыхнет, тот жирный ворон».

«– Жирных не бывает, – оскорбился Чет. – Иначе их сразу сожрали бы ястребы».

«– Ты прав, – вздохнул Роман. – Это могут себе позволить только люди и их домашние животные».

Факелов подошел к запечатанному амбару, обошел его несколько раз кругом. Не найдя слабых мест, Роман стал осматривать замок, который можно было так назвать лишь с большой натяжкой. Селяне не боялись кражи – кто будет пилить сук на котором сидит? А замок висел, скорее всего, от детей или сонного пекаря. Факелов поковырял полминуты в скважине тонким гвоздиком, и замок с едва слышным щелчком открылся.

Роман заглянул внутрь. Амбар был забит мешками до уровня груди. Покачав головой, Факелов защелкнул замок обратно и побрел в дом. Юрий и Владимир спали. Роман разделся и, водя перед собой рукой, словно слепой, нащупал кувшин с водой. Попив, Факелов тут же завалился спать.

Ему снилось, что перед ним простирается дорога, в конце которой возвышается гора. Он знал, что если доберется до нее, то будет счастлив. Перед ним лежал Путь. Роман бежал изо всех сил, но гора оставалась нестерпимо далеко. Он терпеливо перебирал ногами, напрягал мышцы, но тщетно. Тут Роман заметил, что у него шесть ног и обомлел. Потом, словно камера в кино, картинка отдалилась, и Факелов увидел бегущего по дороге муравья. А когда пришло осознание, что это он сам, Роман проснулся.

Отдышавшись и вытерев пот, Факелов стал дожидаться предрассветного часа. Не отдохнувшее тело ломило, голову словно набили металлической соломой – тяжелой и ничего не соображающей.

Роман умылся ледяной водой и сделал легкую зарядку – после этого стало немного лучше. Одевшись, Факелов начал день по отработанной схеме – направился к Насте. Сегодня ему нужно договориться о встречах через день. А уставший вид и вялые фразы будут главными аргументами.

К концу дня Роман и вправду был еле жив. Постоянная работа, переохлаждение и недосып сделали свое дело. Но неистовое желание достигнуть цели придавало силы.

В середине ночи Роман двинулся к амбару. Окно плотника чернело, словно омут. Большинство жителей закрывали на ночь ставни, но он игнорировал это правило.

Факелов открыл гвоздиком замок и стащил с ближайшей стопки мешок. Поставив его около стены, Роман быстро закрыл амбар. Взвалив тяжелый мешок на плечо, Факелов двинулся на юго-запад. Если его заметят с мешком в деревне, у него было готово оправдание, мол, он проснулся рано и тащит зерно к Насте. А вот если заметят, что он копается в амбаре, с которого сеют и кормятся до следующего урожая, то тогда останется либо бежать, либо умирать.

Мешок вдавливал в ковер снега. Каждый шаг сопровождался легким похрустыванием. Роман с трудом переступил через изгородь, и лишь когда отошел от деревни на сотню метров позволил себе передышку.

Чет по-прежнему молчал.

Подхватив мешок, Факелов без остановок дошагал до оврага-болота. Смрадный пар чадил над вязкой водой. Роман из последних сил поднял мешок над головой и швырнул его в овраг. Болото с едва слышным чавканьем поглотило больше двух пудов пшеницы.

– Первый шаг сделан, – произнес Факелов и побрел обратно в поселение.

За следующие полчаса Роман отнес еще два мешка. Когда он тащил третий, ноги подкашивались от усталости. На обратном пути, за десяток шагов до деревни, Роман начал заметать следы. Вскоре Факелов вернулся в дом, чтобы часок вздремнуть. Ведь скоро ему предстояло снова превратиться в помощника пекаря и хорошего работящего парня…

Глава двадцать седьмая

Следующей ночью валил снег. Под покровом белой пелены Роман скормил болоту еще десять мешков отборной пшеницы. И словно в награду за щедрую жертву, местный черный божок помог ему в наступившем дне.

Дом был достроен, мать Насти ограничилась парой наставлений и дала добро на свадьбу, старики благосклонно покивали и назначили празднество на послезавтра.

Днем Роман помогал печь хлеб, колол на два дома дрова и менял воду. Остальное время он тратил на Настю и отдых, чтобы ночью продолжить выполнять испытание. Чет, чувствуя напряжение друга, по большей части молчал.

Настя лучилась счастьем, Факелов старался ей подыгрывать, а вся деревня пришла в нескромное для зимы оживление. Любое событие, способное скрасить тянущуюся снежную пору, подхватывалось жителями с диким энтузиазмом. Будь то обсуждение чужака, стройка дома или подготовка к свадьбе – неважно.

«– В ближайшие несколько дней будет не до испытания», – поделился размышлениями Роман.

«– А Настя не будет мешать?»

«– Надеюсь, она крепко спит».

В день свадьбы еще не успел прокричать петух, как вся деревня проснулась. Роман слонялся без дела. Стоило ему за что-то взяться, как его тут же прогоняли, мол, нечего в день свадьбы работать.

Посреди деревни сложили огромный костер, но зажигать его не торопились. Из-за мороза решили не вытаскивать столы на улицу. Пир готовили в новой просторной избе, где были заняты лишь два угла: печкой и широкой лежанкой. В дом принесли еще три стола для яств и десяток стульев для стариков.

Куры тревожились с самого утра, чувствуя оживленный настрой людей. Ведь когда у людей праздник, у скотины «топорная эпидемия».

Арсений выдал Роману новую черную рубашку, темно-коричневые штаны и не растоптанные сапоги со шнуровкой на голенище.

– Телогрейку подарят на свадьбу, – заговорщицки сказал он и подмигнул.

– Благодарю, – сказал Факелов и улыбнулся.

Арсений кивнул и пошел к новой избе, подле которой толпилось полдеревни. Роман проводил его взглядом и отправился переодеваться в дом старейшин.

Через несколько часов его позвали. Столы были заставлены куличами, пирогами, блинами, пирожками, печеньем, булочками; зажаренные целиком курицы лежали на глиняных блюдах, стояли тарелки с крылышками, ножками, отбивным и нарезанным кусочками филе. Мясную и печеную снедь разбавляли сушеные и моченые яблоки, орехи, салат из лука и моркови. Все это парило волнующими запахами, которые причудливо сливались с мощным духом человеческих тел. Роман, съевший за весь день кусок хлеба, поминутно сглатывал слюну.

В избу набилась вся деревня. Люди стояли около стен, бабки и деды сидели на стульях. Маленькие дети жались к ногам родителей или залезали под столы. Возле печки стояла Настя, ее мать и старейшины. Роман поклонился всем и подошел к невесте. Гул сменился тишиной.

Старейшины скрепили судьбы Романа и Насти в нерушимый союз, пожелали счастья, здоровых детей, долгой жизни и смерти в один день. От каждого высокопарного слова по спине Факелова пробегала дрожь. Он с ужасом осознал, что лишь для него все происходящее – скучный спектакль. А все эти несколько десятков людей, и стар и млад, искренне желают ему счастья. Глаза Насти были влажны, с губ не сходила робкая, истончающая радость улыбка. Мать невесты благословила молодоженов и, расплакавшись, отошла в сторону.

В знак того, что Романа принимают в большую дружную семью, Юрий преподнес ему новую телогрейку и кожаные, подбитые мехом перчатки, а Владимир широкий пояс с пристегнутыми к нему пустыми ножнами. Факелов ловко опоясался и ту же к нему подошел Гвоздь и протянул новенький клинок. Роман с довольной улыбкой принял палаш длиной чуть меньше метра. Заточенное с одной стороны лезвие переходило в широкую коробчатую гарду с ловушками для вражеских клинков. Палаш был тяжелее привычного кинжала, но в руке сидел превосходно.

Факелов искренне обрадовался подарку и не поскупился на благодарности. Юрий хлопнул в ладоши, и народ, словно только и ждал этого «стартового выстрела», принялся за еду. Волшебным образом на столе появились две литровые бутыли с травяной настойкой. Всем желающим наполнили кружки, а жениха никто и не спрашивал.

Роман взял стакан и поморщился. От настойки разило, как от дешевого портвейна, годного лишь для покраски забора. Факелов сделал глоток и отставил кружку подальше.

Вокруг теснились жующие люди. Кто-то трапезничал степенно, а кто-то жрал в три горла. Вторых явно было больше. Складывалось впечатление, что люди едят только на праздники, потому они с лихвой утоляли накопившийся голод и старались набить брюхо до следующего пира. С каждой минутой становилось шумнее. Те, кто наелся, переключался на разговоры. Через час, разгоряченный весельем, обильной едой и настойкой, народ высыпал на улицу.

Пламя понемногу разрасталось, подминая под себя ветви и вычерчивая свободный от снега круг. Женщины с визгом, мужики со смехом начали прыгать через костер. Подошла очередь Романа. Сзади хлопнули по плечу, Факелов разбежался, прыгнул, закрыл глаза… на мгновенье теплая волна окутала с ног до головы. И в ту же секунду мерзлая земля ударила в подошвы. Роман по инерции пробежал пару метров и стал еще одним звеном разрастающегося круга.

Когда весь люд очистил дух прыжками через костер, пришло время хоровода. Народ, от пятилетних детей до дряхлых стариков, закружил вокруг костра. Арсений затянул песню «О славной жизни земледельца», и все с восторгом подхватили. Роман слов не знал, потому просто улыбался, глядя на Настю, кружившую на другой стороне живого кольца.

Один из бородачей вошел внутрь круга и достал деревянную дудочку. Над деревней понеслась протяжная переливчатая мелодия. Люди замедлили шаг и хором затянули: «Зимою холодна-а-а, но вольн-а-а. Поля нас жду-у-ут, но не зову-у-ут».

Спев еще десяток печальных и веселых, медленных и быстрых песен, народ снова побрел в избу. Еда остыла, но после плясок на морозе, аппетит разыгрался еще сильнее. Когда последние крошки были сметены со стола, люди еще раз поздравили молодоженов и начали расходиться по домам.

Хозяева столов и стульев забрали мебель, а мать Насти с подругой быстро убрались в избе. А затем ушли и сами. Роман запер дверь на засов, прикрыл ставни. Изба погрузилась во мрак. Лишь тонкие полоски света, пробивающиеся между ставен, выхватывали отдельные предметы из тьмы.

Факелов подошел к девушке и обнял ее. Потом они встретились губами. После продолжительного поцелуя и пары ласковых слов, Роман начал раздевать Настю. Но перед глазами стоял образ княжны. Факелов попытался прогнать его, как наваждение, но тут же осознал, что хотел бы оказаться рядом с княжной в сотню раз сильнее.

Роман и Настя легли на пахнущую перьями и свежим деревом кровать. Девушка слегка дрожала, тем самым еще сильнее напоминая Факелову княжну. Роман залез на супругу, одной рукой он оперся на кровать, а другую положил на круглую, слегка придавленную под собственным весом грудь.

– Расслабься, Настена, – посоветовал Факелов.

Романом овладело сладострастное возбуждение. Когда Факелов был в горнице княжны, ощущения заглушались страхом, напряжением и безответностью. Сейчас Роман отдался страсти без оглядки.

Настя тихонько вскрикнула, попыталась оттолкнуть мужа, но тут же обмякла. Через пару минут она начала отвечать на ласки, неумело стараясь двигаться в такт.

Через четверть часа Факелов простонал и повалился на спину рядом с Настей. Грудь его часто вздымалась. Настя поцеловала его в щеку и положила голову на плечо. Уставшая и разбитая она почти сразу уснула.

«– После такого еще больше хочется стать человеком», – сказал Чет, когда Роман немного отдышался.

«– Плотские радости хороши, но мимолетны, – проговорил Факелов. – Потому лучше стать богом как можно скорее».

«– Не-е, я вряд ли решусь повторить твой путь. Покуролесить бы годков тридцать-сорок, да на покой».

«– А я уяснил, что будь у меня хоть праздная, хоть правильная однообразная жизнь, она мне все равно быстро надоест, – пожаловался Роман. – Понял еще до того, как попробовал».

«– Тяжело вам, – усмехнулся ворон, – не таким как все».

«– Точно. Это парадокс жизни. Умные завидуют беспечности и легким радостям дураков, но при этом презирают их».

«– И день ото дня отдаляются от них и простых человеческих радостей», – добавил Чет.

«– Потому что обратно дороги нет. Единственный счастливый путь для умных и неравнодушных – это постоянное совершенствование себя и окружающих».

«– И ты сразу занялся приобретением инструмента, – заметил Чет. – Для воздействия на других».

«– Ты сегодня догадлив, – с уважением сказал Факелов. – Долгое молчание идет тебе на пользу».

Ворон пропустил замечание мимо бестелесных ушей, и с подозрением сказал:

«– Из твоих слов получается, что я дурак? Раз я хочу покуролесить».

«– Да нет. Умные порой прожигают жизнь сильнее простых гуляк. Только настоящей радости это не приносит. На следующий же день в душе у них еще больше пустоты и одиночества».

«– Надеюсь, я буду исключением», – растеряв хорошее настроение, буднично произнес Чет.

Роман скривил губы, но ничего не ответил. Через полчаса он начал гладить и целовать Настю. Девушка что-то пробормотала во сне и заулыбалась. Через минуту Настя все-таки распахнула большие черные глаза и спросила:

– Уже утро?

– Ночь только началась, – прошептал Роман и прижал девушку к себе.

Три дня, в буквальном смысле, Факелов почти не слазил с Насти. Когда они оставались вдвоем в темноте, Роман, хотел он того или нет, представлял рядом с собой княжну. Настя светилась счастьем, да и Роман был доволен жизнью. Только чем больше он получал удовольствия, тем сильнее на него давил груз предстоящего испытания.

«Как же это страшно, – порой думал Роман. – Привязаться к людям, но в угоду собственным целям творить для них зло. Беспристрастию это испытание меня точно научит. А ведь беспристрастие тоже одна из Срединных сил. К добру или злу ее не отнесешь».

В четвертую ночь, стоило Насте уснуть, Роман вышел из дома. В деревне не горело ни единого огонька. Спал даже плотник. Землю освещала половинка луны и горстка самых ярких звезд.

Расшатанный замок амбара открылся мгновенно. Роман стащил верхний мешок и взвалил его на плечо. Прикрыв дверь, Факелов побрел к изгороди. После трех бурных ночей мешок казался в несколько раз тяжелее.

Стояла абсолютная тишина. Роман, оглядываясь через каждые три шага, наконец-то покинул деревню. Новая телогрейка оказалась настолько хороша, что с ношей на плече Факелов пропотел насквозь через сотню шагов. Зато сапоги больше не болтались, словно валенки на босу ногу. Палаш тоже тянул вниз, но выходить без оружия Роман не рисковал. Мало ли какая оголодавшая тварь может бродить ночью.

На полпути Факелов остановился и бросил мешок на снег. Усевшись сверху, Роман с минуту восстанавливал дыхание.

«– Тяжелая у тебя работа», – скептически сказал ворон.

«– Тяжелее всех», – поднимаясь, согласился Роман.

«– Будь Хедрик рядом – не творил бы ты таких ужасов».

«– У Хедрика свое задание. Еще неизвестно, кто из нас хуже делает», – зло ответил Факелов. Попреканье благородством друга его давно достало. Особенно от корыстного ворона.

До болота дошли в молчании. Несмотря на царивший вокруг мороз, над оврагом клубился пар. Роман сбросил мешок в черное чрево и быстрым шагом двинулся назад.

Следующие два часа Факелов таскал зерно почти без остановок. Еще полдесятка мешков оказалось в овраге. От Романа шел пар не хуже, чем от болотной воды. Рубашку и портянки можно было выжимать.

Отдохнув четверть часа, Факелов вернулся на маршрут: амбар – болото, болото – амбар. Украв еще пять мешков, Роман закрыл амбар и пошел спать.

Через две недели амбар опустел наполовину.

Роман проснулся около обеда и, набросив телогрейку, вышел на улицу за одеждой. Рубашка и штаны от мороза стали холодными и твердыми. Факелов, ежась от холода, натянул одежду.

Посреди стола лежала буханка хлеба, и возвышался кувшин яблочного компота. Насти дома не было. Печь хлеб она решила там, где привыкла – в избе у матери. Факелов радовался, что у него осталось подобное прикрытие. Если кто-то увидит его с мешком, то подумают, что Роман несет зерно в пекарню. А куда еще? Вокруг десятки километров безлюдной заснеженной равнины.

Поев, Роман взял ведра и направился к колодцу. В это время очереди не было. Факелов помахал рукой всем, кто лениво пялился из окна, и начал крутить лебедку. На улицу вышла Настя и, увидев мужа, произнесла:

– Проснулся, родной!

– Спасибо за завтрак, – улыбнулся Роман. Внутри все сжалось. Факелов привязался к девушке, а она души в нем не чаяла. Настя готовила ему завтрак, обед, ужин, делила постель, а он планомерно, день за днем лишал ее дальнейшей жизни.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Настя.

Факелов встрепенулся и снова заулыбался:

– Все хорошо, задумался.

Молодожены зашли в избу. Послушав пересказ утренней болтовни жены с матерью и подругой, Роман отправился на задний двор упражняться.

Факелов понимал, что для изысканного фехтования палаш мало приспособлен, но научиться рубить и колоть со всех ракурсов тоже нелегко. Чтобы хорошо владеть оружием, надо его чувствовать, словно оно продолжение руки. Да и волю нужно закалять, мало ли сколько придется рубиться. А палаш оружие не из легких.

Вкопанное в мерзлую землю бревно задрожало под ударами. Немного разогревшись, Роман сбросил телогрейку. Факелов прыгал во все стороны, нагибался и выгибался, рубил сверху и сбоку, колол снизу и прямо. Утоптав снег до льда, Роман вставил палаш в ножны и вернулся в избу.

Настя дремала, по-детски подложив ладошки под щеку. Роман беззастенчиво растолкал ее, рассудив, что она должна спать ночью.

– Сам до обеда спишь, а меня будишь, – жалобно проговорила Настя. – Я же с рассвета пашу.

– Мне плохо без тебя, – оправдался Роман, обнимая жену.

– Давай поспим вместе.

Факелов хмыкнул и покачал головой. Настя приподняла брови. Вместо ответа Роман начал ее раздевать.

Дождавшись полуночи, Факелов вновь вышел на улицу. За время странствий по Скрытому миру он оброс мышцами, потеряв подростковую угловатость. Нездоровая бледность давно сошла, а затуманенный взгляд стал цепким и дружелюбным – ведь никто не знает, что он лицемерит. Черные волосы, схваченные тряпичным ободом, почти доставали до плеч. Кожа на ладонях, от постоянной работы и упражнений, превратилась в одну сплошную мозоль. В движениях появилась уверенность, которую Роман сразу заметил у Хедрика.

С неба падали редкие хлопья. Под ногами однообразно хрустел снег. Роман таскал мешок за мешком, как во сне, стараясь не думать о последствиях столь масштабной кражи. Болото, пережравшее зерна, уже не справлялось с новыми порциями. Торчащие из воды мешки проседали медленно, оставаясь на поверхности по несколько часов. Факелов не видел, чтобы кто-то выходит за пределы деревни, потому не переживал по этому поводу. А через пару недель он уйдет отсюда навсегда.

Снегопад слегка усилился. Факелов нес третий мешок за ночь. Когда он отошел от деревни метров на двести, сзади послышался усиливающийся с каждой секундой хруст, словно кто-то бежал. Роман скинул мешок и выхватил палаш.

«– Заметили», – испуганно пролепетал Чет.

Из темноты и снежной пелены выскочил плотник с топором наперевес.

– И куда ты?! – яростно прошипел он.

Объяснять что-то было глупо, потому Роман без звука бросился на противника. Слегка опешивший плотник едва успел отпрыгнуть. Телогрейка, снег и темнота замедляли движения. Факелов ударил еще раз, лезвие вошло в обух. Плотник дернул оружие на себя, но Роман успел вытащить палаш из дерева. Металл задел металл – послышался скрежет. Плотник с большого размаха ударил сбоку. Факелов боялся, что в деревне могут услышать звон металла, потому даже не пытался парировать, а отпрыгивал назад.

Плотник не смог сразу же вернуть тяжелый топор в прямое положение и какую-то долю секунды двигался вслед за ним по инерции. Роман, отскочив на одну ногу, тут же с нее прыгнул вперед. Факелов успел, словно мушкетер шпагой, уколоть плотника в бедро. Финт рискованный, но действенный. Острие палаша легко прорвало штаны, и в образовавшую прореху стала видна побежавшая вниз струйка крови.

Плотник рыкнул от боли и выкрикнул:

– Куда ты падла тащишь?!

Внутри у Романа все замерло. Он представил, как на крик плотника сбегается вся деревня, разъяренные бородачи жаждут его крови, как он набегу раздевается и превращается в ворона, и начало испытания летит к чертям.

На среднем пальце, как ошалелое, пульсировало кольцо. То ли готовилось дать отпор, то ли напитывалось энергией боя. Роман сделал выпад и тут же отпрыгнул, надеясь поймать врага на противоходе.

Плотник, не искушенный в бою, рубанул сверху. Факелов отклонился в сторону и в этот раз достал острием левое плечо. Рука плотника дернулась от болезненной судороги, и он начал пятиться. Ярость в глазах сменилась страхом и беспокойством. На месте укола телогрейка быстро намокала – рана оказалась глубокой. Факелов рубанул с небольшого размаха, метясь в больную руку противника. Плотник отбил палаш в сторону и по примеру Романа тыкнул топором вперед. Факелов почувствовал ощутимый толчок в грудь, и отшатнулся назад. Приободренный плотник перешел в атаку. Размахивая из стороны в сторону топором, он маленькими шагами двинулся на Факелова.

«Вовремя мне подарили палаш, – промелькнуло в голове у Романа. – Будь у меня кинжал или топор для рубки дров, недолго бы я простоял».

Ручка топора была в два раза короче клинка. Факелов держал палаш вертикально и медленно отходил назад, изобразив на лице смятение. Плотник впервые за бой победно оскалился. Видимо, он решил, что выбрал правильную тактику и теперь вору несдобровать.

«– Таким маханием только собак отгонять», – вставил успокоившийся Чет.

Роман выпрямил палаш и опустил его на руки плотника. Тот выронил топор и, задыхаясь от боли, с ужасом посмотрел на отрубленный большой палец. Факелов шагнул к противнику и с силой уколол в грудь. Прорывая куртку и кожу, задевая ребра и артерии, лезвие вошло в сердце. Плотник умер мгновенно, а тело еще несколько секунд конвульсивно дергалось.

Факелов тяжело вздохнул и посмотрел в сторону деревни. Ночь вернула себе права на тишину.

«– Не сиделось ему дома, – пробормотал ворон. – А ты молодец, не струсил».

«– Теперь следы всю ночь заметать, – зло сказал Роман и добавил саркастически: – Пропажу плотника вряд ли не заметят!»

«– Еще осторожней будешь», – заключил Чет.

«– Ох, как бы не закончился мой Путь в этой дыре»

«– Может, стоит улететь прямо сейчас?» – забеспокоился Чет.

«– Переживаешь за свою астральную задницу?» – усмехнулся Роман и вытер лезвие о труп.

Улыбка вышла вымученная. На душе было мерзко, а в груди пусто. Адреналин уходил, снимая со случившегося защитную пелену возбуждения.

Вставив палаш в ножны, Факелов засунул топор под одежду плотника. Затем взял его за запястья и потащил прочь от поселения. Хотя на морозе раны быстро запеклись, снег был покрыт кровавыми брызгами. Плотник был в два раза тяжелее мешка, потому Роман даже не пытался его поднять. Оставляя за собой широкую борозду, словно пахарь с плугом, Факелов медленно брел к оврагу.

Не дойдя до болота десятка шагов, Роман оставил труп. Затем он обошел овраг кругом, выбирая место для захоронения плотника. Факелов хотел, чтобы тело утонуло сразу, но забросить труп в середину не было никакой возможности. А по всему периметру болото набито зерном, которое медленно-медленно сползало к центру.

Роман выбрал место, где как казалось, он меньше всего скидывал мешки. Факелов положил плотника на край оврага и сел позади тела. Уперев согнутые ноги в бок и бедро трупа, Роман с силой их распрямил. Плотник сделал оборот и упал лицом вверх. Факелов выругался. Плотник лежал на спине, словно пловец, решивший немного передохнуть. Ноги скрывала вода, а лицо и разрезанная грудь поднимались над поверхностью.

«– Не хочет он туда», – сказал Чет.

Роман махнул на труп рукой и пошел за мешком.

«– Правильно говорят, что герои это обычно дураки и простаки», – начал философствовать ворон.

«– Это ты к чему?» – подозрительно спросил Факелов.

«– Вот плотник, зачем полез? Мог созвать полдеревни и кранты тебе. Ан нет, героем-избавителем захотел стать».

Роман усмехнулся.

«– Так он же в мою Настю влюблен. Я у него надежду и радость забрал. А тут такой повод отомстить».

Вспомнив про Настю, про то, что ее скоро придется покинуть, Факелов вмиг погрустнел и потерял всякое желание разговаривать.

«– Я и говорю – дурак».

«– Теперь труп», – мрачно уточнил Роман.

Через четверть часа Факелов скинул мешок на тело, боясь, что оно не утонет даже с топором и в тяжелой одежде. Лицо плотника по-прежнему торчало из воды. Роман в бессилии плюнул в болото и пошел спиной вперед, заметая следы.

До места потасовки Роман добрался минут через сорок. Во время боя они вытоптали небольшую площадку, и Факелов с особой тщательностью приводил ее в первозданный вид. Вглядываясь до рези в глазах, он выискивал следы крови. Найдя пятно, он комкал его в снежок и закапывал под белый ледяной ковер.

Спустя час, промокнув и продрогнув, Роман вернулся домой. Положив одежду на печку, он скользнул под одеяло к мирно посапывающей Насте.

Роман не мог уснуть, боясь, что он плохо заметал следы. Что земледельцы дойдут до болота и увидят труп и зерно. Прошло несколько часов, а Факелов все ворочался с боку на бок. Тяжелые мысли одолевали. Если обнаружат пропажу зерна, то испытание пойдет прахом. Неизвестность и бессилие сводили с ума…

Перед рассветом повалил густой снег, занялась метель. Даже за закрытыми ставнями, Факелов услышал ее завывания. Роман мысленно поблагодарил Наставника и мгновенно уснул.

Глава двадцать восьмая

Переполох начался после обеда, когда Гвоздь зашел к плотнику за новой табуреткой. Кузнец подождал полчаса и начал выспрашивать люд о мастере. Через час уже вся деревня спросила друг у друга, не видел ли кто плотника. В ответ все только пожимали плечами и качали головой. Вскоре слух дошел и до старост, которые вынесли вердикт: плотник пропал.

По деревне пошел пугливый шепот, десятки предположений и версий, одна страшнее другой, посыпались на всех, кто готов был слушать.

Старосты снарядили четыре отряда по трое мужиков и наказали идти в разные стороны. Роман оказался в группе с Арсением и Гвоздем. Их отправили на север.

«– Как думаешь, мы найдем?» – скептически поинтересовался Роман.

«– Надо было не трогать труп».

«– Что?! – изумился Факелов. – Чтобы каждую ночь дежурило по пять дозорных?!»

«– А так?» – опешил Чет.

«– А так подумают, что он просто ушел. Он ведь тоже чужак, хоть и долго здесь».

«– Ты об этом думал?» – удивился ворон.

«– Умные люди – те, кто сразу принимает единственно правильное решение».

«– Это удачливые», – не согласился Чет.

«– Чужой успех всегда выглядит как удача, – произнес Роман, – особенно для тех, кто сам ничего не делает».

За ночь белый ковер увеличился сантиметров на пятнадцать. Переливающийся в лучах солнца тысячами цветов снег теперь достигал колена. Роман мысленно усмехнулся, вспомнив, как вчера закапывал окровавленные снежки.

– Прихожу я, значит, к нему, стучусь, – начал рассказывать Гвоздь, когда они вышли за околицу, – а он не открывает. Я сходил на двор посмотрел – нету. Еще раз постучал – тишина. Сел на крыльцо и жду. Когда уж совсем околел, стал прохожих расспрашивать о плотнике, да все в ответ лишь руками разводили.

– Я думаю, он насовсем ушел, – сказал Арсений, погладив бороду. – А старосты говорят, что он побродить вышел, да заблудился из-за метели.

– Тогда он, поди, замерз уже, – грустно заметил Гвоздь. – Интересно, табуретку-то он хоть сделал?

– Если он ушел, то скорее всего из-за меня, – вставил Роман.

– Из-за Насти, – поправил Арсений.

Факелов кивнул.

– Не понял, – соединив брови на переносице, сказал кузнец.

– На то ты и Гвоздь, – засмеялся Арсений. – Любил плотник Настю, а тут Ромка пришел и захомутал ее.

– А уходить-то зачем? – потряс головой кузнец и поднял брови чуть ли не до середины лба.

– Видимо, неприятно ему было на нас смотреть, – со вздохом объяснил Факелов.

Кузнец почесал заднюю часть меховой шапки и высказался:

– По-бабьи как-то.

Арсений усмехнулся и дальше пошел молча.

– Это значит он живой? – спустя минуту спросил Гвоздь.

– А что с ним станет? – пожал плечами Арсений. – Думаю, зря снег месим.

– Да все равно делать нечего, – махнул рукой кузнец, – а тут хоть прогуляемся.

Идти было тяжело. После каждого шага приходилось высоко поднимать ногу, чтобы вмять очередную порцию снега. Факелов вспомнил, что на физкультуре, в такой далекой и теперь нереальной школе, делали похожее упражнение: «бег с высоким подниманием бедра». Только там все происходило быстро и на паркете, а тут…

Отдалившись на километр от деревни, Арсений остановился.

– Полсотни шагов влево, – сказал он, – и обратно в деревню.

– Да-а, так мы ничего не найдем, – посетовал Гвоздь.

– Так и искать нечего, – произнес Арсений. – Плотник ушел, следы замело.

– Он тебе сам рассказал? И попросил не трепать? – словно получив озарение свыше, спросил кузнец и с прищуром посмотрел на Арсения.

Бородач безнадежно махнул рукой на Гвоздя. Потом все-таки пояснил:

– Сам догадался.

Они вернулись в деревню почти одновременно с остальными тремя группами. Мысли о том, что плотник ушел из-за Насти и Романа посетили не одного Арсения. Сойдясь на этой версии, народ немного успокоился. Из-за метели не удалось даже узнать, в какую сторону он ушел.

Кто-то недоверчиво пожимал плечами, кто-то махнул рукой, мол, ну и хрен с ним, а кто-то сетовал, что их покинул такой мастер.

После многих часов напряжения, Роман наконец расслабился. Вялость волной хлынула в истерзанные работой и холодом мышцы, голова потяжелела так, что Факелов сгорбился. Попрощавшись с Арсением и Гвоздем, Роман зашел в избу. Сняв лишь телогрейку, Факелов свалился на кровать. Через полминуты в дом влетела Настя и, обеспокоенно глядя на мужа, спросила:

– Что с тобой, родной?

– Устал. Да и разговоры мучают, что он из-за нас с тобой ушел. Будто я виноват.

Настя села на край кровати и взяла Романа за руку.

– Не обращай внимания. Плотник сам же и виноват. А люди посудачат да забудут. Так всегда бывает, – мудро поведала девушка.

– Мог бы и попрощаться, – зевая, сказал Факелов.

– Его начали бы уговаривать остаться, а это нужно тем, кто и не собирался уходить.

– Ты права, – вздохнул Роман. – Я, пожалуй, отдохну немного.

– Конечно, а я пойду послушаю, что народ еще говорит, – улыбнулась Настя. Чмокнула мужа в щеку и вышла из дома.

«– Повезло?» – спросил Чет.

Роман промолчал.

«– Сегодня будешь таскать?» – поинтересовался ворон.

«– Пару дней перерыв. Пусть болото хоть немного переварит кашу с мясом».

Чет каркающе засмеялся.

«– Я спать», – добавил Факелов и закрыл глаза.

«– Что-то ты часто дрыхнешь», – подначил Чет.

«– Ты себя, пернатый, вспомни. По двадцать пять часов в сутки под крылом сидел. Даже на дозоре спал».

«– Я слово, а ты мне пять», – обиженно сказал ворон.

«– Вот и не хрен вякать».

«– Клюнуть бы тебя в темечко», – ядовито и мечтательно одновременно выговорил Чет.

«– Да хоть в задницу», – сквозь сон ответил Роман.

Раздался непонятный грохот и Факелов проснулся.

– Извини, – сказала Настя, поднимая упавший котелок, – я тут стряпаю.

– Ничего, – зевнул Роман и сел на кровати.

Рубашка пропотела и противно прилипла к спине. Роман снял ее через голову и бросил на грядушку кровати.

– Постирать? – спросила Настя.

– Я сам, – покачал головой Факелов. Взял рубашку и побрел в сени, где стояло корыто и ведра с водой.

Мающийся днем от безделья Роман коротал время с палашом на заднем дворе и в постели с Настей. Сейчас, когда и ночью не нужно работать, он решил браться даже за пустяковые дела. Хоть полчаса да убьет.

Казалось, что холоднее уже не может быть, но мороз с каждым днем крепчал, а снег ложился все более толстым ковром. Едва не отморозив уши, Роман получил у Арсения толстую меховую шапку. Когда он надевал ее и поднимал воротник телогрейки, оставались видны только глаза и переносица. Единственное, что напрягало Факелова: слух в шапке сильно притуплялся.

На третью ночь Роман вышел с шапкой в руках. Прислушавшись к абсолютной тишине, он нахлобучил ее на голову и двинулся к амбару. Несмотря на то, что его недавно засекли, чувствовал он себя спокойнее. Ведь брезжащий чуть ли не до утра огонек в окне плотника больше не давил на нервы.

Факелов взвалил мешок и быстро пошел к изгороди.

«– Может пора по два мешка брать?» – спросил Чет.

«– Может пора заткнуться?» – в тон ему спросил Роман.

«– Я только клюв открыл!»

«– В самый неудачный момент».

Факелов шел, оставляя глубокие снежные впадины. «Такие следы вряд ли удастся замести, – подумал Роман. – Хорошо, что никому не надо за пределы деревни».

Легкий пар по-прежнему поднимался над оврагом. Только воды стало немного больше. Факелов сбросил мешок, и он с тихим всплеском скрылся в болотной пучине. Роман улыбнулся, отметив, как быстро исчезло зерно.

«– Прочистило кишки», – заметил ворон.

Факелов кивнул и легким бегом двинулся к поселению. Снег сильно мешал, а Роман хотел как можно скорее закончить с испытанием. Привязанность к Насте росла с каждым днем, и ее надо было заглушить усталостью и целеустремленностью.

За две ночи Факелов скормил болоту три десятка мешков, а сам похудел на пару килограмм. Следующим вечером запульсировало кольцо, холодный медальон потеплел. Обычно так бывало перед опасностью, и Роман решил переждать эту ночь. В душу закрались сомнения, вдруг кольцо и медальон предупреждают о том, что болото с зерном будет найдено? Или кто-то зайдет в амбар? Отбросив эти мысли, Факелов стал покорно ждать сна.

Тихо и глубоко дышала Настя, закинув руку Роману на грудь. «А ведь она готова к тому, что так будет всю жизнь. У меня мужские дела, у нее – женские. Потом появятся дети, она будет с ними возиться, и я должен буду их чему-то учить, – размышлял Факелов. – И она счастлива. Даже если за всю жизнь ничего не изменится – она будет довольна. Такие, как она, наоборот, только и хотят, чтобы ничего не тревожило, а текло «как всегда». А я с детства болен синдромом гения: хотел увидеть необычное, уйти от ограничивающей системы, изменить себя и людей. Хотя должен был, по сценарию родителей, получить высшее образование и найти «хорошую работу». В смысле высокооплачиваемую, а не действительно хорошую. Потом завести семью, воспитать детей и умереть. Смог бы я так? Конечно, смог бы. И был бы рад такой жизни. Если бы ни незримые, но невероятно жесткие рамки. Быть как все. Ходить так, говорить этак, хотеть того-то, и жить для этого. Потому что так принято. Нужно уметь выходить за рамки, быть сильнее безликой машины общественного пресса. Тогда будешь счастлив где угодно. И своим поведением и радостью сможешь менять людей в лучшую сторону…»

«– Сегодня не пойдешь?» – отвлек от мыслей Чет.

«– Нет. Кольцо и медальон неспокойны, не хочу рисковать».

«– И сейчас?»

«– Объясняю на пальцах, – раздраженно сказал Факелов. – Если тебе сказали куда-то не ходить, то это не значит, что туда нельзя идти только во время разговора!»

«– А через день можно?» – иронично спросил ворон.

«– А потом деваться некуда – надо».

Чет с сомнением хмыкнул, но спорить не стал.

Роман, словно грозовая туча на ясном небе, мрачно брел по сверкающему снегу. В пустом амбаре его ждал заранее собранный мешок. Под него он приспособил старую телогрейку, сшив ее края бечевкой. Лямки Факелов сделал из нарезанных на лоскуты рукавов.

«– Доволен?» – спросил Чет.

Роман не ответил. Все давно было продумано, и теперь он действовал по плану, стараясь как можно меньше размышлять. Ведь о чем бы он не подумал, все сводилось к страшным последствиям его кражи. Роман как наяву видел рыдающую Настю, жмущуюся к матери, кучку молчаливых бородачей и вмиг состарившихся еще на век Юрия и Владимира.

«– Страшно даже думать, что я сделал подобное», – признался Факелов в порыве слабости.

«– Зиму-то они проживут кое-как. Охота, скотинка какая-никакая есть. Правда, ты им даже на посев зерна не оставил…»

«– Куры без зерна тоже долго не протянут, – меланхолично, с бесконечной тоской сказал Роман. – Придется всех рубить».

«– Да-а, – протянул Чет, – ты будешь богом темной стороны Срединных сил».

Факелов встрепенулся, словно ему дали пощечину.

«– Ничего ты не понимаешь. Смерти и лишения отдельных людей – необходимы! И я не хочу им зла! – прошипел Роман. – Когда стану богом – все искуплю! Может расчет на то и есть! Будущий бог, будучи человеком, страшно и умышленно грешит, а потом, в течение бесконечной вечности, пытается загладить вину!»

«– Может ты и прав», – легко согласился Чет.

Факелов поник, сгорбился и, не говоря ни слова, зашел в амбар.

Мешок вышел тяжелым. Три курицы, пять буханок хлеба, кремневые камни и пара килограмм угля для растопки. Одну из украденных фляжек Роман заткнул за пояс, чтобы вода не замерзла. А вторую, пустую, оставил в импровизированном рюкзаке. В этот раз он догадался взять с собой котелок и веревку.

Ночь только-только перевалила за полночь. Едва заметный ветерок лениво подхватывал редкие крупные хлопья. Половинка возрастающей луны ярко отражалась в застелившем землю снеге.

Роман влез в лямки мешка и закрыл амбар. Деревня спала, даже не представляя, какую змею она пригрела.

Факелов перешагнул через почти полностью скрывшуюся под снегом изгородь. Затем бросил последний взгляд на избу, ставшую самым родным местом в жизни, и, не оглядываясь, двинулся на юг. Километров через двадцать, насколько он помнил из карты, тянулась обширная роща.

Снег однообразно хрустел под ногами. Роман старался идти как можно быстрее, но с тем расчетом, чтобы не останавливаться до самой рощи.

«– Все?» – спросил Чет.

Факелов пожал плечами, но вышло плохо – мешок и телогрейка тянули вниз.

«– Лучше уйти подальше. Опустевший амбар они обнаружат не сразу, а вот за Настю могут и башку снести. Из-за меня еще и плотник ушел, по их представлениям».

«– Ага, – хмыкнул ворон, – и не вернется».

Роман вспомнил перекошенное лицо плотника и уныло кивнул.

«– Хорошо пожили», – снова завел разговор Чет.

Факелов, отгоняющий мысли о поселении, едко произнес:

«– Можно было остаться. Но жить с вороной в голове – выше моих сил!»

Ворон громко щелкнул клювом – в астральном теле его замашки не поменялись. Роман поморщился, словно у него под ухом взорвали воздушный шарик.

Каждодневная ходьба с сорокакилограммовыми мешками и палашом по глубокому снегу сделали Факелова еще сильнее и выносливей. Нагрузи его так, когда он только попал в Скрытый мир – пришлось бы делать привалы каждые полчаса. А сейчас Роман бодро месил снег, и к земле его прижимал не тяжелый мешок, а груз совершенных деяний. «Интересно, беременна ли княжна?» – подумал Факелов. И тут же пришла другая мысль: «А вот Настя наверняка беременна».

Роман тяжело вздохнул. Насте он жизнь загубил, да и на ребенка будут смотреть как на дьявольское отродье. «Когда стану богом – всем все объясню. И помогу им», – в очередной раз успокоил себя этой мыслью Факелов.

Обглоданная луна застыла точно на юге, высвечивая для Романа серебристую дорожку. Снегопад закончился. На безжизненную землю опустился штиль.

«– Не погонятся они за тобой, – уверенно сказал Чет. – Настя же их и уговорит сидеть дома».

«– Да-а, она добрая, – согласился Роман. – Другая такой бы крик подняла… а потом бы сама и казнила».

«– Есть за что», – мстительно проговорил ворон.

Факелов развел руками, мол, я и не отрицаю.

Темное пятно рощи показалось за пару часов до рассвета. Роман с облегченьем вздохнул. Теперь можно будет пожарить мясо, погреться и немного вздремнуть. Да и бородачи вряд ли заберутся так далеко. Единственное, что беспокоило Факелова – это медальон. Хотя Роман сам решил, что испытание будет выполнено, только когда он безнаказанно покинет место кражи.

Факелов ускорил шаг и через четверть часа зашел под сень голых замерзших веток. Деревья стояли редко, и Роман углубился в рощу на полсотни метров. Сбросив мешок, он достал палаш и начал рубить ветки. Клинок хорошо справлялся с ролью топора. Нарубив дров для прокорма жаркого трехчасового огня, Факелов принялся складывать костер.

Роман расчистил площадку три на два шага и наломал мелких веток, делая подстилку для угля. Затем снял перчатки и полез в рюкзак. Высыпав на основу костра горсть угля, Роман начал складывать над ней шалашик. Вскоре в дело пошел кремень – посыпались искры. Казалось, что уголь впитывает их в себя, словно губка воду. Когда искры попадали на ветки, раздавалось едва слышное шипение, и вверх поднимались тонкие струйки пара.

Огонь занимался неохотно, многие язычки пламени гасли. Руки вмиг замерзли, Роман надел перчатки и продолжил стучать камень о камень.

Одновременно вспыхнул огонь и раскалился медальон. Роман отпрянул от пламени и поднял глаза. По другую сторону костра стоял Наставник. Медальон вновь стал холодным. «Испытание выполнено», – мелькнуло в голове.

– Даже я удивлен твоим замахом, – гулко произнес Наставник. – Боюсь представить, что ты чувствуешь.

Роман поклонился и взглянул в пару желтых глаз, каждый из которых разрезали два горизонтальных зрачка. На душе стало чуть легче. Среди снега и безжизненных серых деревьев, искрящийся изумрудный плащ Наставника смотрелся нелепо и завораживающе.

– Справляюсь кое-как, – ответил Роман.

– Ты талантлив, – похвалил Наставник, хотя гулкий голос не выражал эмоций. – Следующие три испытания: седьмая и шестая заповеди Сатаны, и десятая Бога.

Роман кивнул, не решаясь что-то сказать.

– До встречи, – сказал Наставник и исчез.

На месте, где он стоял, не осталось даже следов. Только ярко горящий костер и сотни ринувшихся в голову мыслей напоминали о госте. Вид бога Срединных сил воодушевил Романа. Он посмотрел на медальон – верхние пять ресниц горели красным, четыре из шести внизу оставались тусклыми.

«– Сложно?» – спросил Чет.

«– Погоди», – прервал Роман, выуживая из памяти текст заповедей.

Седьмое испытание – седьмая заповедь: «Сатана представляет человека всего лишь еще одним животным, иногда лучшим, чаще же худшим, чем те, кто ходит на четырех лапах; животным, которое вследствие своего «божественного, духовного и интеллектуального развития» стало самым опасным из животных!»

Восьмой шаг по Пути – шестая заповедь: «Сатана олицетворяет ответственность для ответственных, вместо участия к духовным вампирам».

И девятое испытание – десятая заповедь Бога, который зная, что люди любят искать лазейки во всех законах и правилах, перечислил все, чего нельзя хотеть: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его…». Но вскоре понял, что зависть людей безгранична и всего не перечислить. Потому в конце заповеди сделал обобщение: «…ничего, что у ближнего твоего».

«– Ну и задачка», – вздохнул Роман, подкидывая в костер ветку.

«– Ты курицу пожарить не забудь», – вернул Факелова с небес на землю Чет.

«– Тебе лишь бы пожрать и поспать», – бросил Роман.

«– Ты чего злишься? Ты же выполнил испытание. Тебя сам Наставник похвалил».

«– Одно выполнил, три появилось», – хмыкнул Факелов.

«– Ты же сразу знал, что их одиннадцать…» – с непониманием сказал ворон.

«– Какие-то непонятные испытания остались. Вот восьмое: олицетворение ответственности для ответственных, вместо участия к духовным вампирам. Это про нас. Ты и есть духовный вампир: корыстный, трусливый и безответственный. Только это слишком просто».

«– Я думал, мы помогаем друг другу, – обиженно сказал Чет. – Как друзья».

«– Конечно… это я так, с расстройства. Вообще не понимаю, что от меня нужно».

«– Времени много – придумаешь».

«– План, конечно, дело важное, но его еще и осуществить потом надо», – со вздохом сказал Факелов и вытащил из мешка трех подмороженных куриц.

Глава двадцать девятая

Роман проснулся от холода, умирающий огонь лениво грыз прогоревшую древесину. Факелов подбросил в костер пару веток и тихонько дунул на него. Столб серо-черного пепла малым вихрем взвился над пламенем. Роман кашлянул и поднялся на ноги.

С трудом вытащив примерзший палаш, Факелов начал крутить клинком. Через пять минут, размявшись и согревшись, он вставил его обратно в ножны. Дальше в ход пошли хлеб и курица. Подогрев их над костром, Роман начал быстро, но тщательно жевать завтрак.

Уже через десять минут Факелов быстро шагал на юг. Петлять почти не приходилось – деревья стояли редко. А из-за отсутствия листвы роща просматривалась почти насквозь.

«– Куда теперь?» – поинтересовался Чет.

«– В город. Больше испытания выполнить негде».

«– Ты уже что-то придумал?» – с любопытством спросил ворон.

«– Отчасти. Бывает, что во время сна решения приходят сами, – поделился Факелов. – По крайней мере, после ночи все встало на свои места».

«– Ну и что ты будешь делать?» – без особой надежды спросил Чет.

«– Идти в город», – без ужимок поведал Роман.

«– Далеко он?»

«– Дня за три надеюсь дойти. Спать, видимо, придется как тогда в горах».

«– Только сооруди ночлег так, чтобы мы потом не воняли», – усмехнулся Чет.

«– Лучше сто раз пропотеть, чем замерзнуть насмерть».

Роман старался смотреть на деревья. От недосыпа и царящей вокруг белизны болели глаза. От погони, если она была, Роман ушел точно. Останавливаться он собирался нескоро, а за спиной, кроме деревьев, ничто не нарушало белого однообразия степи.

Дышать в толстую телогрейку напрягало. Факелов опустил воротник и двинулся чуть быстрее. Свежий ледяной воздух ударил в ноздри. Чтобы не отморозить нос и щеки, Роман каждые пять минут прикладывал к ним руки.

Размышления о предстоящих трех испытаниях немного отвлекали от мыслей о деревне. Хотя усталость и апатия, казалось, стали хроническими. Мысли текли вяло, разум отказывался обдумывать новые зверства, даже во имя великой цели. Факелов списывал все на физическое изнеможение, хотя сердцем чуял, что нездорова именно душа.

Дойдя до конца рощи, Роман сбросил мешок на снег. Снова примерзший палаш нехотя полез из ножен. Факелов подошел к крайним деревьям и начал рубить толстые ветви. Клены и акации с трудом расставались со своей плотью. Когда набралась охапка, Роман на скорую руку обрубил сучья. Затем он обвязал ветки веревкой и приложил охапку к задней части мешка. Обмотав концами лямки, Роман надел мешок и завязал на груди узел.

«– В прошлой жизни ты был вьючным животным», – со смешком заметил Чет.

«– Это предусмотрительность», – равнодушно поведал Роман.

Теперь мешок, получивший продолжение в виде охапки дров, тянул еще и назад. Из-за глубокого снега штаны, от голенища сапог до колен, были мокрые. Роман поправил шапку, подтянул вперед лямки и двинулся дальше на юг.

Никаких намеков на дорогу не было и в помине. Ориентироваться приходилось по светящему в глаза солнцу. Иногда Факелов оглядывался назад – на цепочку тянувшихся следов. Если линия оказывалась неровной, Роман аккуратно выправлял путь.

Когда за спиной скрылась роща, идти стало совсем неуютно. Бескрайнее, равнодушно-холодное белое поле пугало однообразностью и бездеятельностью. Факелов сразу вспомнил себя, когда он только-только оказался в Скрытом мире, среди безграничных просторов зеленой сочной травы. Также себя чувствуют моряки на деревянном судне, когда в открытом океане царит штиль.

«– А птицей быстрее», – сказал Чет, чтобы хоть как-то скрасить монотонный скрип снега.

«– И приду я снова без штанов и оружия, – в тон ему произнес Роман, – а на улице зима. Да и в город меня просто-напросто не пустят – оставят замерзать. Ведь что с голого взять?»

«– А может на воротах добрые люди стоят, – возразил ворон, – помогут».

«– Может, – согласился Факелов, – но так дела не делаются».

«– Тогда сразу в город залети».

«– А там меня камнями закидают, как срамного нищего».

«– Ладно, – сдался Чет, – делай, как знаешь».

Солнце светило с запада. Напряжение в ногах, пояснице, плечах росло с каждым пройденным шагом. Дыхание начало сбиваться. В голове гудело, хотелось спать, а еще нужно соорудить ночлег.

Роман остановился, развязал узел и сбросил ношу на снег. Все тело тут же наполнилось сладостной вялостью, организм приготовился к отдыху.

Факелов привычно расчистил площадку и отделил от охапки треть дров. Роман хотел подсушиться, разогреть еду и растопить снег – вода во фляжке давно закончилась.

В этот раз угли занялись быстро, и костер заполыхал без помощи Наставника. Когда пламя уже затухало, Роман запил ужин горячей водой и наполнил обе фляжки. Затем Факелов вытащил из вязанки дров полдесятка веток и вставил их в охапку вертикально.

Раздевшись, Роман положил на дрова мешок, белье и штаны. Затем на фундамент с маленькими сваями надел наполовину расстегнутую телогрейку. Одна из распорок оказалась недалеко от воротника, и отверстию для головы суждено было сыграть роль входа в палатку. А заодно и вентиляции.

Придавив края сапогами и ножнами, Факелов превратился в ворона. Роман полминуты попрыгал вокруг палатки, привыкая к новому телу, и аккуратно залез в нее. Улегшись на штаны, он прислонился боком к мешку. Даже сквозь толстую кожу чувствовалось тепло остывающих фляжек.

Уютный теплый домик и бесконечная усталость мгновенно отправили Романа в объятия Морфея.

Роман еще спал, когда с востока на запад пролегла светящаяся дорожка. На когтистом пальце запульсировало кольцо. Факелов поднял веки, из щели пробивался тонкий нерешительный луч света. В этот же миг телогрейка поднялась. Слегка ослепленный Роман с трудом узнал осунувшегося, с покрасневшими глазами Арсения.

– Дьявол! – воскликнул бородач и отпрянул.

В следующую секунду он опомнился и бросился на Факелова. Роман прыгнул и взмахнул крыльями, но Арсений успел схватить его за лапы. Факелов клюнул бородача в руку, но тот стерпел притупленную перчаткой боль, и перехватил ворона за шею.

– Отпусти, иначе погибнет вся деревня, – прохрипел Роман, и словно в подтверждение его слов, кольцо плюнуло в Арсения маленькой шаровой молнией.

Бородач в ужасе разжал руки и, словно мешок набитый ватой, опустился на снег.

– Не тронь, – пробормотал он, – деревню.

«– Убьешь?» – спросил Чет.

«– Зачем?» – спросил Роман, а вслух произнес:

– Мой приход был испытаньем божьим. Возвращайся и скажи об этом старостам. Если все переживете, заживете лучше прежнего. Насте передай, пускай растит ребенка с любовью, я обязательно навещу и его, и ее. И пусть не держит на меня зла, позже я позабочусь о ней.

Арсений тупо смотрел на вещающего с мешка ворона и кивал почти после каждого слова. Для него за минуту весь мир перевернулся. Явно не так он представлял встречу с беглецом.

«– Из-за тебя теперь по всему свету столько баек насочиняют про человека-ворона», – хмыкнул Чет.

«– Пускай, – равнодушно сказал Роман, – надеюсь, недолго мне осталось им быть».

– Возвращайся в деревню, – повторил Факелов.

Арсений поднялся и нетвердой походкой побрел на север. Ссутулившись и опустив голову, бородач послушно уходил прочь, боясь противостоять неведомым силам. Одежда и небольшая сумка запорошились снегом, но шокированный Арсений этого не замечал.

«– Легче стало?» – поинтересовался Чет.

«– С чего бы? – с усталым удивлением спросил Роман. – Это ж все брехня».

«– А ведь догнал, – с уважением сказал Чет, – двужильный, небось».

Факелов замахал крыльями и по узкой спирали начал набирать высоту. Поднявшись на пару сотен метров, Роман стал планировать вниз.

«– Что-то виднеется, значит, правильно идем», – сказал он.

Приземлившись рядом с вещами, Факелов превратился в человека. Фигура Арсения давно скрылась из виду, и Роман был уверен, что напуганный бородач не вернется. За себя он вряд ли переживает, а вот угроза насчет деревни попала в самую точку.

Факелов быстро оделся, достал кусок мяса и хлеба и принялся вновь сооружать конструкцию из мешка и дров. Наконец завязав на груди узел, он подхватил со снега холодный завтрак. Привычно меся снег и жуя на ходу, Факелов двинулся навстречу городу.

Костер доедал последние дровишки и угли. Верхушки городских башен показались еще вечером, потому Роман не стал экономить горючее. Ковер снега с каждым километром худел, и Факелов добрался досюда быстрее, чем ожидал.

«– Будь готов к тому, что тебя порубят прямо на воротах, – обнадежил Чет. – Или сразу в темницу потащат».

«– Учту», – бросил Факелов, занятый сочинением версии о своем происхождении.

Слова ворона сбили с толку, Роман сразу вспомнил княжну и ее черные, похожие на Настины глаза. Да… за одну только княжну его должны казнить каким-нибудь извращенным способом.

Факелов выругался, прогоняя нахлынувшие образы, и попытался вернуться к мыслям о дальнейших действиях. Полное отсутствие денег усложняло ситуацию. Нужно сразу же искать работу с бесплатной кормежкой. А то пока заплатят – с голоду сдохнешь.

Северной частью территорий город не интересовался совсем. Здесь не было ни лесов, ни полей, ни дорог. А в трехметровой северной стене не потрудились сделать даже небольшие ворота. От одного взгляда на мощные фортификации становилось ясно, что город строился долго и основательно.

«– А здесь ты бывал?» – спросил Роман.

«– Не доводилось», – нехотя признался ворон.

«– Ну, хоть умничать не будешь», – злорадно сказал Факелов.

Чет возмущенно каркнул и гордо промолчал.

Походный мешок заметно полегчал. Уголь и дрова сгорели, а еды осталось на пару дней очень умеренного питания.

Роман помочился на костер и подхватил самодельный рюкзак. Направившись к городу, Факелов забрал немного влево, чтобы не упереться в глухую стену. Светло-синее небо было невероятно чистым для зимней поры. Ослепительный диск солнца завис точно над городом. Спасаясь от рези в глазах, Роман шел, приставив ко лбу руку козырьком. На яркий снег смотрел сощурившись.

С восточной стороны города виднелись постройки. Каждый дом окружало с десяток сараев. А хозяйства находились на большом друг от друга расстоянии. Видимо, здесь занимались скотоводством.

Наконец Роман вышел на утоптанную сапогами и копытами, колесами и полозьями снежную дорогу. Едва заметно извиваясь, она вела к восточным воротам. В дорогу, словно притоки в широкую речку, впадали узкие тропинки. Чем дальше на юг, тем больше становилось ферм. По одной из тропинок, наперерез Роману, тяжело ступали двое мужиков. Позади них медленно ползли нагруженные сани. Факелов поспешил навстречу к ним.

– Здорово, мужики! – громко сказал он, подойдя поближе.

– Ну, здорово, – с кряхтением ответил один из них. Второй лишь сухо кивнул.

– Давайте я вам помогу, – вызвался Роман.

– Просто так? – с усмешкой спросил более разговорчивый мужик.

– Зачем же просто так? – наигранно удивился Факелов. – Я не местный. Пока дойдем до ворот, вы мне про город расскажете.

– Ну, давай, впрягайся, коли так. Я тебе гуся одного дам.

– Птицу везете? – догадался Роман.

– Город большой, людей много, и каждый хочет жрать, – начал фермер. – Ты мотай на ус – это вступление.

Мужики остановились, и второй достал привязанную обоими концами к саням веревку. В середине к ней был пришит широкий кожаный ремень.

– Хочешь – на плечо закидывай, хочешь – на грудь.

Роман кивнул и влез в веревочное кольцо. Приладив ремень поперек груди, он произнес:

– Я готов.

– Насчет три трогаем. Раз, два, три…

Сани сантиметр за сантиметром начали двигаться. Первые секунд пятнадцать Роман не мог продохнуть. Когда сани набрали скорость, идти стало легче.

– А втроем сподручнее, – бодро произнес фермер. – А на пригорке вдвоем вообще жилы порвать можно.

– А поменьше нагрузить нельзя? – с натугой спросил Факелов.

– Сразу видно, что ты не торговец, – хмыкнул птицевод. – Пошлину-то за сани берут. Так что неважно, сотню гусей ты везешь или три перепелки.

– А с путниками как? Пускают?

– Бродяг в лохмотьях – нет, нормально одетых – да. Но тебе-то что переживать? Вместе с нами войдешь.

– А как с работой в городе?

– Как и везде, – пожал плечами фермер. – Смотря, что умеешь.

«– Палашом махать, мешки таскать», – охотно подсказал Чет.

– Ремеслом не владею, но помощником где угодно могу.

– Вот и зайди к кузнецам и плотникам, гончарам и поварам. Где-нибудь пристроишься, – посоветовал птицевод. – А лучше доски объявлений около трактиров глянь, если читать умеешь. Да и сами корчмари много чего знают. Правда, почти всегда за монетку.

– Спасибо, – сказал Роман. – Сегодня же начну искать.

В голове крутился вопрос: какая работа поможет в продвижении по Пути? Роман примерял оставшиеся испытания ко всем работам, приходящим на ум. Пока что из всех размышлений Факелов смог сделать одно заключение – все зависит от характера человека, а не от его ремесла. Один может быть духовным вампиром, а у другого может оказаться то, что он захочет «возжелать».

Стена тянулась с севера на юг на пару километров. Через каждые метров пятнадцать возвышалась бойница в человеческий рост. Зачем строилась такая мощная защита, Роман мог лишь предположить. Хотя сейчас на всей стене он заметил лишь четырех часовых.

Восточные ворота располагались ближе к югу, а дорога тянулась почти параллельно стене. Но фермеры и не думали срезать угол. Вскоре их дорога впала в еще более широкий, с земляными проплешинами тракт. Многолюдный для зимней поры, он вел прямиком к воротам.

В основном это были такие же фермеры-торговцы: либо везущие на продажу мясо, либо возвращающиеся домой с покупками. Хотя попадались и странники, закутанные в теплые плащи, с громоздящимися за плечами мешками.

На воротах стояло двое стражей, еще четверо виднелись через окно прилегавшей к стене коморки. За пределами поселения она смотрелась глупо и одиноко, но, видимо, для обители стражников не нашлось места в городе.

Неразговорчивый птицевод показал воину пять серебряников. Когда страж кивнул, он сбросил их в большой деревянный ящик. Роман и фермеры с трудом двинулись дальше. Здесь проплешин стало больше, чем снега, и полозья с пронзительным скрежетанием тормозились о камень.

– Помоги до площади дотянуть, а то мы тут и встанем, – попросил фермер прерывающимся голосом. – Двух гусей дам.

– Одного хватит, – с кряхтением ответил Роман. – Только дайте пару монеток. Вдруг и правда придется с каким-нибудь корчмарем разговаривать.

– А ты что, совсем пустой? – удивился птицевод. – С виду не скажешь.

– Да я из деревни, где деньги не в ходу, – объяснил Факелов. – Натуральное хозяйство называется.

– Заливаешь, – несмотря на напряжение, засмеялся фермер. – Не может быть в мире места, где есть люди, но деньги не в ходу.

– Сам удивляюсь, – скривив губы, сказал Роман.

– Ладно, дадим. Гусь все равно дороже стоит.

– Благодарю.

– Ты если в какую харчевню устроишься помощником, за птицей к нам приходи, – подмигнул он. – Поторгуемся.

Роман кивнул и напрягся до звона в ушах, когда сани угодили на очередное бесснежное место. Из открытого рта валил пар, а пропотевшая рубашка прилипла к спине. Через четверть часа они доволокли сани до свободного ярмарочного места и избавились от осточертевших упряжек.

– Спасибо, брат, удружил, – улыбнулся фермер и вытащил за лапу гусиную тушку. – С таким куском мяса тебя в любой дом на обед пустят.

– Благодарю, – в который раз сказал Роман и перехватил гуся за другую лапу.

Птицевод отсчитал два серебряника и протянул Факелову. Роман скинул монеты в карман, а затем засунул упитанного гуся в мешок.

– Удачи в поисках, еще свидимся, – сказал фермер. Затем махнул рукой на запад и добавил: – Вверх по улице отличный трактир.

Роман кивнул и с улыбкой произнес:

– Хорошей торговли.

Факелов пошел в указанном направлении, с интересом рассматривая город. Пока тащили сани, было не до этого. В этих краях, видимо, камня и глины добывали больше, чем дерева. Каждый дом, будь он из широких каменных блоков или из обожженного кирпича, смотрелся как маленькая крепость. Высокие заборы, мощные калитки. На многих виднелось название улицы и номер дома. «Этот город ближе всего к индустриализации, – подумал Роман. – С ее негласными девизами: каждый сам за себя; все против всех; чем больше людей, тем сильнее одиночество. И над всем этим незримая длань власти».

«– Я понял, почему у тебя все получается лучше, чем у Арета», – проговорил Чет.

Факелов молчал, ожидая продолжения.

«– Ты вызываешь у людей доверие. А когда они открываются тебе, ты начинаешь, как кукловод, дергать за ниточки их страстей. Арет так не умел. У него вообще ничего не было, кроме силы и гордости», – поведал ворон.

«– Интересное наблюдение, пернатый, – хмыкнул Роман. – Еще, главное, не льстить, а хвалить. Не ослепленный властью человек чувствует лесть. Если он построил избу, не надо говорить, что она лучше царского дворца. Можно сказать, что так умело сложенный дом сто лет простоит».

«– Это мне урок на будущее?» – издав короткий смешок, спросил Чет.

«– Вроде того».

Вход в трактир скрывался под широким навесом. Слева от двери висела большая доска, исписанная черными и синими буквами. Роман никак не мог привыкнуть к странному ощущению. Для глаз буквы были незнакомы, но разум легко воспринимал их смысл.

«Требуется работник по прочистке канализаций. Сколько сделаете – столько и заплатим» – гласило первое объявление.

«– За бочку дерьма – один медяк», – прокомментировал ворон.

Роман хмыкнул и начал читать дальше.

«Нужны работники для добычи камня. Жилье. Питание».

«– Проще сразу продаться в рабство», – подсказал Чет.

«Ищу помощника для строительства домов и сараев».

«– Это уже поинтересней», – сказал Факелов, поправляя сползшую на глаза шапку.

«Помощь в уходе за женщиной в возрасте. Условия работы после разговора. Спросить Артура».

«– Туманное объявление», – равнодушно произнес Роман и побежал глазами дальше по неровным строчкам.

В конце каждого объявления указывалась улица и номер дома. Об оплате – ни словечка.

«На будущую весну требуются работники для посева зерновых».

Следующие два объявления были написаны заметно раньше других. Дешевая краска начинала опадать.

«Требуется торговец в продовольственную лавку».

«Требуется продавец для торговли тканями».

Роман вздохнул. «Везде одно и то же, – подумал он. – Самая паршивая работа – в объявлениях. Помню, еще мама жаловалась». Воспоминание о матери растеклось по груди неприятным холодком. Поморщившись, он двинулся прочь от трактира.

«– Ничего не выбрал?» – поинтересовался ворон.

«– Не из чего», – буркнул Роман.

Для себя в голове он окрестил испытания так: седьмое – «человек-животное», восьмое – «духовный вампир», а девятое – «возжелать». Сейчас Роман примерял все прочитанные объявления к этим выражениям. «В канализации я сам стану духовным вампиром, возжелать там нечего. А гадят люди ничем не лучше и не хуже зверей. Может только более целеустремленно. Связывать Путь с дерьмом – желания никакого, – размышлял Факелов. – Каменоломня – почти тоже самое…»

Не пройдя и полсотни шагов, Роман остановился. С довольной улыбкой, словно кот к миске со сметаной, он пошел обратно к корчме.

«– Придумал?» – спросил Чет.

Роман слегка пожал плечами. Подойдя к вывеске, он бросил на нее беглый взгляд и вернулся на дорогу. Пропустив красномордого детину, Факелов направился к бодро идущему деду. Пожилой мужчина вздрогнул и ускорил шаг.

– Подскажите, пожалуйста, – начал Роман.

Дед облегченно вздохнул и остановился.

– Где улица Дворцовая?

– Иди дальше по дороге. Первая улица будет Хлебная, потом Торговая, а уж за ней – Дворцовая.

– Длинные улицы?

– Через весь город тянутся, – с ноткой гордости ответил прохожий.

– Благодарю, – кивнул Роман.

Улицы тянулись с юга на север, ярмарка находилась в центре города, с легким смещением к востоку. Трактиры стояли почти на каждом пересечении улицы с поперечной дорогой. Роман, привыкший к почти хаотичной расстановке домов и беспорядочному пролеганию улочек, удивлялся «правильности» города. Все улицы соединяли между собой три основных дороги: центральная, по которой он сейчас шел, северная и южная.

Центральная пролегала через площадь с ярмаркой. Южная начиналась от восточных ворот, а третья дорога проходила мимо дворца и впадала в западные ворота, сдвинутые ближе к северу.

«– А что там на Дворцовой?» – снова спросил Чет.

«– Дворец, наверное», – легко ответил Роман.

Факелов бросил взгляд на дом – «Хлебная, 83». Перейдя через широкую улицу, где легко разъедутся две королевские кареты, Роман посмотрел на торец дома напротив – «Хлебная, 84». Ему была нужна «Дворцовая, 36». На всех улицах, через каждые полсотни шагов, виднелись красиво срубленные, с широкой треугольной крышей колодцы.

День не так давно перевалил за середину, потому большинство прохожих были либо дети, либо старики, либо пьяницы.

На пересечении центральной дороги и Торговой улицы раскинулся постоялый двор. Хозяин явно не бедствовал. С обеих сторон трехэтажного дома возвышались сараи, в которых многие не побрезговали бы жить. Из одного из них раздалось конское ржание. Возле стоявшего посреди двора колодца возились двое мальчишек, а на крыльце курил трубку седобородый мужик. Роман решил, что ужинать и ночевать придет сюда.

Видимо, на Дворцовой дома и дворы были побольше. На торце терема значилось всего лишь число 51. Факелов свернул налево и, убедившись, что номера идут на уменьшение, снова ускорил шаг.

С первого взгляда становилось ясно, что хозяева кичатся богатством и положением. Каждый старался выделиться, показаться зажиточнее соседа. У одних Роман заметил колодец с ручкой из серебра.

«– Либо недавно поставили, либо хорошо охраняют, – заметил Чет. – Воры такого не прощают».

Роман хмыкнул.

«– Их же соседи и наймут воров, – сказал он. – Простой люд сюда вообще не суется, наверное».

«– Если только поработать».

Факелов прошел оставшиеся три дома и приблизился к резной, покрытой лаком калитке. Влево и вправо тянулся каменный, раскрашенный затейливым узором забор. Роман толкнул калитку, та бесшумно отворилась. Факелов зашел во двор и огляделся. Слева возвышалась запорошенная снегом беседка, а рядом с ней располагался обложенный камнем небольшой пруд. Сейчас его покрывала толстая корка льда. Справа стояла тройка деревьев, накрывающая голыми ветвями роскошную лавку. Чуть дальше за ними виднелся колодец. Двор пустовал, и Роман двинулся по расчищенной плиточной дорожке.

«– Неплохо живут», – равнодушно произнес ворон.

Факелов остановился у обитой кожей двери и дернул за веревочку, которой впору обвязывать волосы принцессе. Раздался едва различимый перезвон. Через полминуты, когда Факелов хотел позвонить вновь, дверь распахнулась.

Глава тридцатая

– Я к Артуру, – сказал Роман смуглому мужчине лет тридцати.

– По поводу работы? – усмехнулся тот.

Роман кивнул, хотя так и не понял причины веселья.

– Заходи, я Артур. Ты не первый, кто пришел, но, надеюсь, последний, – сказал мужик, протягивая руку.

– Роман, – представился Факелов. – Я тоже надеюсь.

– Сразу предупреждаю, работенка нервная и своеобразная.

– Привыкну потихоньку, – улыбнулся Роман.

Артур покачал головой.

– Я тут с пяти лет тружусь – и не привык. А раньше проще было, – значительно проговорил он. – А сейчас помощник понадобился. Вдвоем с женой не справляемся.

– А что так?

– Старуха сварливая. Да ты сильно не вникай, может она тебя не примет еще, – сказал Артур. Затем махнул на вешалку и добавил: – Шубу-то повесь. И мешок с оружием оставь.

Роман скинул рюкзак и снял телогрейку. Повозившись с поясом, он приставил ножны к стене. Артур критично осмотрел Факелова и произнес:

– Обращаться к ней только так: княжна Инесса. Госпожой она станет для тебя позже.

На слово «княжна» душа отозвалась болью.

– Лесть не любит, нахальство – тем более. Даже если обзовется или прогонит, то, пожалуйста, не зли ее. А то ад дня на три мне обеспечен.

Факелов пригладил волосы и произнес:

– Понял. Хорошо.

Покинув прохладные сени, Роман вошел вслед за Артуром в коридор. На полу лежал стоптанный красно-коричневый ковер. Стены покрывала светло-фиолетовая известка. Коридор заканчивался тремя арками с бархатными занавесками.

– Налево – кухня и подсобки, направо – комнаты рабов и прислуги.

– Тут есть рабы? – удивился Факелов.

Артур немного смутился и, кивнув, продолжил:

– А здесь живет княжна Инесса. Погоди минуту.

Вскоре Роман услышал громкий голос Артура:

– Княжна Инесса, позвольте представить молодого человека, который хочет помогать вам.

– Надеюсь, это не очередной оборванец? – раздался неприятный сиплый голос, пропитанный властностью и омерзением.

– Благородный молодой человек, госпожа.

«– Удачи, – сказал Чет. А потом добавил с сарказмом: – Благородный молодой человек».

– Пусть войдет, а ты проваливай.

Отодвинулась занавеска, и Артур произнес:

– Давай, я тебя здесь подожду.

Роман зашел в огромную комнату. Старуха полусидела-полулежала в глубоком кресле в дальнем конце апартаментов. Прямо за ее спиной располагалось широкое окно. Левую сторону комнаты украшали бессмысленные мозаики из разноцветных камней, а правую стену покрывали гобелены с изображением волков и медведей. Перед креслом стоял небольшой столик, а справа от окна возвышалась не заправленная кровать с горой подушек. Вся обстановка, вкупе с тяжелым старческим запахом, производила впечатление затхлости и умирания.

Факелов мельком посмотрел на хозяйку и внутренне содрогнулся. Лицо, с пигментными пятнами, напоминало заплесневевший в некоторых местах огромный сухофрукт. Кожа на руках отдавала болезненной желтизной. Одета ссохшаяся старуха была в просторный теплый халат и обитые изнутри мехом калоши. Роман дошел до середины комнаты, сделал полупоклон и проговорил:

– Добрый день, княжна Инесса.

– Совсем мальчишка, – просипела старуха. Беззубый рот скривился в чем-то вроде улыбки. Казалось, будто осклабилась огромная жаба. – Так похож на моего мужа.

Роман стоял и улыбался, не зная как реагировать. Старуха прищурилась на него и спросила:

– Что ты хочешь?

– Стол и кров, – на старинный лад ответил Факелов.

– А деньги?

– На ваше усмотрение, княжна Инесса.

Старуха вновь осклабилась.

«– В точку, – восхищенно заметил Чет. – Она скряга».

– Месяц отработаешь, – через полминуты просипела княжна, – а я решу, что тебе пожаловать.

– Хорошо, госпожа.

– Как звать?

– Роман.

– Позови Артура.

Факелов вышел из комнаты. За занавеской его ждал Артур.

– Зовет, – произнес Роман.

Артур скрылся в апартаментах хозяйки, вскоре Факелов услышал голос княжны:

– Посели его в первой комнате. И объясни все.

– Да, госпожа.

– Через час пусть придет. А теперь прочь.

– Бестия, – беззлобно сказал Артур, выходя от княжны. – Бери мешок, я твою комнату покажу.

«– Люди привыкли, что все всё делают за деньги, – начал рассуждать Чет. – Никому и в голову прийти не может, что кто-то действует ради идеи. Потому ты выглядишь бескорыстным малым. А бескорыстие подкупает сильнее денег».

«– Погоди ты, может она через час меня выгонит, – весело сказал Роман. – Мало ли что ей в башку взбредет».

«– Не выгонит. Добродушный работник за харчи – это только в сказках бывает».

Факелов вернулся из сеней с вещами и свернул в правую арку.

– Вот, собственно, твое жилье, – обводя руками небольшую комнату, сказал Артур.

Напротив входа, между кушеткой и высоким столом, располагалось узкое окно. На полу лежал побитый молью ковер. Вдобавок ко всему из комнаты влево и вправо уходило еще по одной двери.

– Проходной двор, – хмыкнул Факелов, кладя мешок у кушетки.

– Здесь живу я и Камилла, справа садовник и кухарка, – показывая на дверные проемы, поведал Артур.

– Камилла?

– Жена моя, – голос Артура потеплел. – Ей и живу. Она сейчас на кухне помогает. Я ей скажу, чтобы дала тебе подушку и одеяло.

– Спасибо, понял.

– Не забудь через час к старухе зайти, – напомнил Артур. – А я схожу на ярмарку, жратвой запасусь.

– Погоди, – сказал Роман и раскрыл мешок.

Достав оттуда гуся, он протянул его Артуру.

– Забирай, свежий. Только что заработал.

– Это как же? – хитро прищурившись, спросил Артур.

– Сани помог дотащить, – развеял неправильные догадки Факелов. – А есть где помыться?

Артур принял гуся и ответил:

– В арку напротив зайдешь и сразу налево. Там все есть: ведра, корыто, мочалка, мыло, бритва. Главное, не забудь потом воду набрать. Колодец и отхожее место за домом. Не перепутай только.

Издав короткий смешок, Артур махнул на прощанье и вышел.

«– Хороший мужик», – заметил Роман.

«– Тебе далеко до него», – в тон ему произнес ворон.

«– На себя посмотри», – огрызнулся Факелов.

«– Мечтаю об этом, – со вздохом сказал Чет. – А какое испытание ты здесь хочешь пройти?»

«– Ты тупой или просто не подумал?» – с иронией спросил Роман.

«– Так мне ж твоей головой приходится думать, – оправдался ворон, – вот и получается туго…»

«– Своей ты тоже не больно много надумал», – усмехнулся Факелов, вешая ножны обратно на пояс.

Оттаявшие мясо и хлеб были словно из холодильника. Роман вспомнил это чудо цивилизации с улыбкой. В старой жизни, на Земле, еда не бегала и не летала, не пряталась под землей или за колючими кустами, она мирно лежала на полках.

Доев оставшуюся куриную ножку, Роман сделал пару глотков из фляги. Задвинув табуретку обратно под стол, Факелов двинулся в ванну. Так он окрестил место, где собирался мыться.

Роман попробовал пальцем воду. После той, которой он мылся в деревне, эта казалась горячей. Сложив вещи на скамье, Факелов встал в середину большого плоскодонного корыта. Зачерпнув ковшиком из ведра, Роман тонкой струйкой начал лить воду на голову. Сальные пропотевшие волосы свисали неопрятными сосульками, на губах тут же появился солоноватый привкус.

Натирая тело грубой намыленной мочалкой, Факелов наслаждался этим простым житейским счастьем – купанием. Когда какая-либо мелочь входит в повседневность – ей прекращаешь дорожить, но стоит ее лишиться, как жизнь начинает казаться неполноценной.

Намылив лицо, Роман взял напоминающую сильно уменьшенное мачете бритву. С опаской поскоблившись, Факелов принялся одеваться.

Слив в ведра мутную, с грязными мыльными хлопьями воду, Роман отправился в сени. Закутавшись в телогрейку и убрав влажные волосы под шапку, Факелов вышел на улицу.

Зайдя за дом, он огляделся. Угол двора покрывала обширная ледяная площадка. Посредине стоял колодец, а другой угол занимало сооружение, которому на роду было написано занимать самое отдаленное место любого участка.

Через десять минут Роман занес в ванну ведра с чистой колодезной водой и вернулся к себе в комнату. Телогрейку он решил больше не оставлять в прихожей.

«– Ну что, прошел час?» – спросил Роман.

«– Соскучился по хозяйке?»

«– Польза уже есть – я помылся, – не обратив внимания на подколку, сказал Факелов. – Ладно, пойду».

Роман остановился посреди зала и произнес:

– Я пришел, госпожа.

Княжна подняла выцветевшие глаза и с негодованием спросила:

– Зачем тебе оружие?

– Защищать вас, госпожа, – мягко ответил Роман.

– В моем доме наконец-то появился страж, – после минуты раздумий удовлетворенно сказала старуха. – После смерти мужа я ни разу не чувствовала себя спокойно.

«– Она тебя еще жениться на себе заставит», – хихикнул Чет.

Роман стоял как истукан, с улыбкой глядя на старуху.

– Где Артур?

– Ушел за едой.

– А ты? Помылся?

– Да, княжна Инесса.

– Завтра будешь купать меня.

Чудовищным усилием воли Роман сохранил на лице улыбку. Чтобы закрыть кран фонтанирующей фантазии, Факелов медленно досчитал до пяти.

«– За что мне это!» – жалобным вскриком, подлил масла в огонь Чет.

– Хорошо, госпожа, – наконец ответил Факелов.

Княжна ощерила беззубый рот, наслаждаясь моментом.

– Иди, через полчаса вернешься, – просипела она.

– Сейчас вам ничего не нужно?

– Я сказала иди! – зашипела княжна.

Роман поспешно вышел.

«– Да-а, неудивительно, что ее муж отбросил копыта», – сочувствующе протянул ворон.

«– Мразь она, – хмыкнул Роман. – Последняя радость таких людей – унижать окружающих».

Факелов лег на скрипнувшую кушетку и с наслаждением вытянулся. Казалось, что последний раз он лежал в тепле вечность назад, хотя прошло всего несколько дней.

Черные воспоминания мучили Романа постоянно. Он надеялся, что время все сгладит, но боль только усиливалась. Темные образы начали преследовать и во снах. Часто в них появлялись мать и отец, княжна и Настя. Бывало, что они собирались вместе и с презрением наблюдали за Романом. Он пытался попросить у них прощения, но рот лишь искривлялся в беззвучной судороге. Ощущение бессилия было настолько мучительным, что Факелов несколько раз просыпался со слезами на глазах.

Усталость навалилась свинцовыми доспехами. Глаза слипались, но Роман продолжал бороться со сном, помня наказ старухи. Видимо, он все-таки задремал, потому что голос пробился к нему, словно из другого мира.

– Я принесла вам постель.

Факелов зевнул и приподнялся на локтях. Через секунду сон, как рукой смахнуло. Перед ним стояла невысокая девушка, едва ли старше него. Черные блестящие волосы ниспадали ниже плеч, на чуть смуглом личике застыла неловкая улыбка. Темно-карие глаза смотрели с наивной, лошадиной добротой.

Роман сел и произнес:

– Благодарю.

Девушка положила рядом с ним простынку, одеяло и подушку.

– Я попозже принесу вам кое-что из одежды, – сказала она. – Вам же нужно как-то стирать вещи.

– Спасибо, – улыбнулся Роман. – Как тебя зовут? И ненужно ко мне обращаться так почтительно.

– Камилла, – сказала девушка, улыбнувшись чуть уверенней.

– А я Роман.

– Знаю. Ходили к Инессе?

– Ходил, – Факелов сделал ударение на этом слове, – но скоро пойду еще раз.

– Да, возможно она захочет в туалет.

Роман сморщился, вызвав у Камиллы звонкий смешок.

«– Не прожги ее взглядом», – с издевкой сказал Чет.

Факелов спохватился и отвел глаза.

– Рад был знакомству, – сказал он.

– И я. Артуру ты тоже понравился, – сказала Камилла, наконец решившись перейти на «ты». – Желаю терпения.

Развернувшись, она легкими шагами покинула комнату, напоминая выпорхнувшую из гнезда пташку.

«– Не зря Артур доволен женой», – произнес Факелов.

«– Как будто твоя Настя хуже была», – ляпнул Чет, мгновенно прогоняя у Романа проблески хорошего настроения.

Факелов помрачнел и, не говоря ни слова, пошел к княжне. Стоило ему отодвинуть занавеску, как она просипела:

– Ведро принеси.

Роман хотел спросить «какое и зачем?», но вспомнил слова Камиллы и побрел в ванну. В дальнем углу комнаты стояло пустое ведро. Подойдя ближе, Роман понял, что не ошибся. Несмотря на то, что с виду ведро было чистым, зловоние оставалось. С омерзением взявшись за ручку, Факелов отправился обратно к старухе.

Поставив ведро у ног княжны, Роман сделал несколько шагов назад.

– Отвернись, – прошипела старуха.

Роман послушно развернулся и сделал еще несколько шагов к выходу. Послышался удар струи в жестяное дно. Журчание продолжалось не меньше полминуты.

«– Корова», – пробормотал Чет.

«– Не обижай коров, – устало ответил Роман, – такими сравнениями».

– Забирай, – сказала княжна.

Факелов взялся за ручку и чуть ли не бегом вышел из апартаментов. Дно ведра покрывала желтоватая жидкость, издающая резкий запах, от которого слезились глаза. Роман отворачивал голову и старался дышать через рукав рубашки, но помогало слабо. Как и у всех больных старых людей, моча воняла жутко.

«– Ну и работенку ты себе нашел», – запричитал ворон.

«– Так нужно, – грустно сказал Роман. – Интересно, она за жизнь хоть раз «спасибо» сказала?»

«– Оно тебе надо?»

Факелов покачал головой и вышел на улицу, даже не думая заходить за телогрейкой. Здесь дышать стало легче. Набрав полные легкие, Роман распахнул дверь нужника. Выплеснув мочу в яму, он пошел к колодцу.

Только сполоснув ведро не меньше пяти раз, Факелов вернулся в дом. Зайдя к старухе, он спросил:

– Что-нибудь нужно, княжна Инесса?

– Я разве говорила заходить?

– Извините, – отступая назад, сказал Роман.

«– Я уже от нее устал», – через полминуты пожаловался Чет.

«– Терпи, – ложась на кушетку, проговорил Факелов. – Бывает хуже. Вспомни лес или горы».

Тихо и протяжно каркнул Чет. Вороний крик оборвался в тот же миг, когда Роман уснул.

– Вставай, дружок, – услышал Факелов напористый шепот. – У нас днем не спят.

– Я перед этим еще неделю толком не спал, – спросонья сказал Роман и открыл глаза.

Над ним склонился Артур.

– Отменный гусь, – довольно произнес он. – Как тебе княжна?

– Терпимо, – поднимаясь, сказал Факелов.

– Сходи узнай, что ей нужно. А потом давай на кухню.

Роман протер глаза, пригладил волосы и уже привычно пошел к старухе.

– Почему так долго не заходил? – гневно спросила она.

– Вы же не говорили…

– Я что, каждый раз должна говорить?

– Что вам угодно, госпожа? – перевел тему Факелов.

– Где мой ужин?

– Сейчас принесу.

«– Чем ей угодить, проще убить», – заметил Чет.

«– Сама сдохнет».

Кухню Роман нашел по запаху. Пройдя по коридору дальше ванной, он свернул налево, откуда веяло аппетитными запахами. Кухня была в несколько раз больше его комнаты. Дальнюю часть занимал огромный обеденный стол, а ближняя была приспособлена под готовку: печь, шкафы с посудой, мешки с зерном, высоченные столы для нарезки.

Возле печки стояла невысокая пышнозадая женщина полвека от роду, за столом сидели угрюмый седовласый мужчина и Камилла. «Кухарка и садовник», – догадался Роман.

– Здравствуйте, – сказал он. – Там княжна ужин требует.

Садовник кивнул, Камилла улыбнулась, а кухарка проговорила:

– Здравствуй. Сейчас приготовлю.

Она достала большой поднос и положила его на высокий стол, за которым удобно работать стоя. Роман, переминаясь с ноги на ногу, украдкой поглядывал на Камиллу.

– Забирай, – вскоре сказала кухарка.

На подносе стояли два стакана со светло-коричневым компотом, блюдце с кусочками сыра и хлеба, и тарелка с нарубленным в крошку мясом.

– Она ж беззубая, – пояснила кухарка, увидев недоуменный взгляд Романа.

– А это… – начал Факелов, – ложку, вилку там.

– Точно! – всплеснув руками, воскликнула кухарка. – Сейчас бы тебе досталось! Хорошо, что вспомнил.

Она положила на поднос трезубую вилку и неглубокую ложку, оба прибора были сделаны из серебра.

– Удачи, – улыбнулась кухарка.

Роман скривил губы и взял поднос. В коридоре Факелов чуть не столкнулся с Артуром.

– Как сможешь, сразу возвращайся, – улыбнулся он. – Будем знакомиться.

– Надеюсь, скоро приду.

Роман поставил поднос на столик перед княжной и произнес:

– Приятного аппетита, госпожа.

«– Чтоб ты подавилась, старая карга», – в тон ему проговорил Чет.

– Что стоишь? – спросила княжна, подняв глаза.

Факелов развернулся и, считая про себя до десяти, медленно пошел на кухню.

Глава тридцать первая

Кухарку звали Ефросинья, а садовника – Игнат. Роман едва сдержал улыбку, когда они произносили имена. Артур был сама любезность, в отличие от понурого садовника. Женщины по большей части молчали.

Наевшись запеченного с сушеными яблоками гуся и запив все вкуснейшим компотом, Роман от души поблагодарил кухарку. С Факеловым обращались хорошо. Похоже, здесь готовы были принять любого, кто возьмет общение с княжной на себя.

– Послезавтра казни, – сказал Артур, – пойдешь?

– Казни? – удивленно переспросил Факелов, выдав себя с потрохами.

– Так ты вообще впервые в городе что ли? – подняв брови, спросил Артур.

– Да, я из глухой деревни, – вздохнул Роман. – Пришел попытать счастья в городе.

– Ну и местечко ты выбрал, – покачала головой Ефросинья.

Артур махнул на нее рукой и начал рассказывать:

– Каждую неделю на дворцовой площади казнят и калечат злодеев. Убийц – вешают, врагам короны – голову с плеч, ворам – отрубают руку, ну а насильникам… – Артур запнулся и глянул на Камиллу. – Насильникам рубят хвост.

– Справедливо, – с уважением проговорил Роман. – Послезавтра?

– С утра, – подтвердил Артур. – Бабку покормишь и пойдем.

– Вот не понимаю, зачем на это смотреть? – тяжело вздохнув, спросила Фрося. – Это ж жуть несусветная!

– Живется ему от этого легче, – пробубнил садовник. – Чужая смерть вдохновляет.

– Ужас какой, – снова покачала головой кухарка.

Видимо, подобный разговор заводился не впервые, потому что Артур даже не перестал улыбаться. А разморенная ужином Камилла поминутно зевала, сонно глядя в одну точку.

– Посидели, и хватит, мне еще посуду мыть, – сказала Фрося, поднимаясь.

– Да, а мне завтра княжну купать, – скривив губы, произнес Роман.

Все, как один, сочувственно протянули: «у-у-у».

– Неси посуду и иди отсыпайся, – посоветовал Артур.

Факелов кивнул и вышел.

Роман отодвинул занавеску и, увидев на столе поднос с пустыми тарелками, двинулся за ним.

– Принеси вначале ведро, – сказала княжна.

– Хорошо.

«– А ведь так будет изо дня в день! – с ужасом воскликнул Чет. – Неужели ты правда надеешься выполнить здесь испытание?!»

«– Когда придумаешь другой способ шагнуть по Пути, тогда и начинай вопить», – холодно ответил Факелов.

Роман поставил перед старухой ведро.

– Отнеси пока, – сказала княжна, указав крючковатым пальцем на стол.

Факелов подхватил поднос и не торопясь побрел на кухню. Вся эта суета с наглыми приказами, беганьем из комнаты в комнаты и наигранно-добродушными слугами надоела ему за один день. Но Роман утешал себя тем, что ему нужно выспаться и немного привыкнуть.

Вернувшись через минуту в апартаменты хозяйки, Факелов понял, что к запаху дерьма привыкнуть невозможно. Ядовитый дух разошелся по всему залу, впитываясь в гобелены и ковры.

– Где ты так долго?! – взвилась старуха. – Уноси скорее!

Роман схватился за ручку и, не заглядывая в ведро, бегом бросился на улицу.

«– Молчи», – опережая ворона, мысленно прошипел Факелов.

«– Я умер от вони», – прохрипел Чет.

Через четверть часа Роман вновь зашел к княжне и с порога поинтересовался:

– Что-нибудь нужно, княжна Инесса?

– Помоги перебраться на кровать.

Солнце давно перебралось на запад, и в глядящее на юг окно попадали лишь тусклые алые всполохи. В комнате царил полумрак. Среди черных теней и призрачно поблескивающих мозаичных камней, старуха смотрелась еще страшнее. Ковер скрадывал шаги, в комнатах затихли слуги. Слегка пульсировало колечко. У Романа забрезжило нехорошее предчувствие. «Что если она какая-нибудь ведьма?» Почему слуги так ее боятся и так счастливы, что кто-то взял обязанность за ней ухаживать? Ведь по сути дел-то у них и нет особо. Дома убираться, покупать и готовить еду. Сад так вообще сейчас завален снегом. С другой стороны, почему старуха прогоняла предыдущих работников? А кто сказал, что на самом деле прогоняла? Вечно улыбающийся Артур?

Почему-то вспомнилось детство. Его сверстники взрослели и для них колдуны и ведьмы становились персонажами сказок, а для него они были людьми, которые держат свои способности в тайне и действуют исподтишка. Да и кто в здравом уме будет трезвонить о своих способностях? Тем более на Земле. Ведь это опасное ребячество. Шарлатанов можно встретить везде. Их показывают по телевизору, их объявления печатают в газетах. Хотя в средние века жгли всех подряд – на всякий случай. А сейчас и того хуже – сгноят в секретных лабораториях. Дед его с самого детства предупреждал: чему-нибудь научишься – держи в тайне.

Роман слегка потряс головой, отгоняя неуместный трепет. Все эти мысли пронеслись, пока он медленно шел от арки до кресла. Факелов подставил руку, княжна ухватилась за нее с поразительной для старческого тела силой. Нестриженые ногти, казалось, сейчас прорвут рубашку и вопьются в кожу. Княжна сделала десяток коротких шагов и села на кровать.

– Обувь, – проворчала она. – Почему я обо всем должна говорить?

– Извините, госпожа, – приседая на корточки, сказал Факелов.

Когда княжна легла, Роман поправил подушки и натянул на нее одеяло.

«– Ты ее еще в лобик поцелуй», – с сарказмом проговорил Чет.

«– Надеюсь, не придется», – с мрачным весельем отозвался Факелов, а вслух произнес – Доброй ночи, госпожа.

– Погоди, сядь, – указав на угол кровати, сказала старуха.

Неприятное ощущение возникло снова. В комнате прочно поселился мрак, и Роман едва мог разглядеть лицо княжны. Факелов осторожно присел на самый краешек постели и замер.

– Расскажи мне что-нибудь.

Роман, как и всякий человек, в первую секунду растерялся. Про себя он рассказывать не хотел, да и не знал, что будет интересно старухе. Факелов вспомнил Оби и его рукопись. Про «Рудник жизни» Роман решил не рассказывать, боясь затронуть опасную тему. Сбивчиво поведав об авторе, Факелов начал пересказывать байку о разумных волках из-за гор.

Закончив, Роман прислушался к дыханию старухи, надеясь, что она уснула.

– Интересно, хоть и бред, – сонно отозвалась княжна. И тут же потребовала: – Расскажи еще.

Факелов немного подумал и начал рассказывать историю о князе Вавиле. Услышав через несколько минут, что старуху похрапывает, он поднялся. Пройдя на цыпочках до своей кушетки, Роман без сил повалился на постель. Даже не разувшись, он мгновенно уснул.

Факелову показалось, что прошло несколько минут – а его уже тормошили. Возле кровати стояли Артур и Камилла.

– Видать крепко она тебя вчера достала, – сочувственно сказал Артур. – Раз не раздеваясь уснул.

Роман широко зевнул и произнес похоронным тоном:

– Доброе утро.

– Умывайся и приходи завтракать, – сказала Камилла и украдкой улыбнулась из-за спины мужа.

– К старухе заходить?

– Сначала поешь, – сказал Артур. – А то будешь полдня голодный с ней возиться.

– Скоро приду, – кивнул Факелов.

Артур с женой вышли, а Роман, чтобы хоть как-то взбодриться, принялся за зарядку.

«– По-моему, в поле под шубой ты высыпался лучше», – заметил Чет.

«– Ага», – вяло согласился Факелов, делая очередной наклон.

Все тело хрустело и ломило, хотелось спать и ни о чем не думать. Полностью Роман проснулся только после того, как выплескал на лицо полведра ледяной воды. В ванной появилось еще два полных ведра. Они стояли в сторонке, а на поверхности одного из них плавал серебряный черпак.

«– Хоть за водой не идти», – пробормотал Факелов.

«– То мешки ночи напролет таскал и не жаловался, то радуешься, что два ведра набрали», – с иронией и удивлением проговорил ворон.

«– Устал я, – признался Роман и тут же встрепенулся. – Но это ничего не значит. Надо работать».

«– И все равно мне кажется, что идея со старухой – бред».

«– Отвянь», – сказал Факелов и вошел на кухню.

Обстановка в точности напоминала вечернюю, только Игната не было за столом. Роман поздоровался с кухаркой и уселся на табурет. Почти сразу перед ним оказалась тарелка гречки с остатками вчерашнего гуся, кусок хлеба и стакан компота.

Посидев пять минут после завтрака, Роман произнес:

– Ну, я пошел.

– Удачи, – в один голос проговорили кухарка и Артур.

Вновь наткнувшись на их сочувственные взгляды, Роман улыбнулся.

– Спасибо, – произнес он и взял поднос.

«– Чем такими страдальческими глазками смотреть, – сказал Чет, – лучше б помогли».

«– Это слишком сложно», – хмыкнул Факелов.

Стоило Роману зайти в комнату княжны, как он сразу же встретился со взглядом хозяйки. Старуха словно чувствовала, что Факелов скоро придет.

– Доброе утро, госпожа, – сказал он, ставя на стол поднос. – Приятного аппетита.

– И где ты так долго был? – прошепелявила княжна. – Я слышала, как ты прошел полчаса назад.

«Слух у нее отменный», – подумал Факелов, и произнес:

– Я ходил за завтраком, госпожа.

– В следующий раз ходи быстрее, – надменно проговорила старуха. – Через полчаса принеси ведро, а ближе к обеду будем купаться.

– Понял, госпожа, – сказал Роман и поспешил выйти.

«– Боюсь представить, что значит: «будем купаться», – хихикнул ворон. – А ты что думаешь?»

«– Что надо, то и значит, – садясь на кушетку, недовольно буркнул Факелов. – Что ты к каждой гадости привязываешься?»

«– Так я ж твой невольник! – воскликнул Чет. – И мне во всей этой пакости приходится копаться вместе с тобой!»

«– Надо было оставить тебя подыхать, – зло сказал Роман. – Или добить, чтоб не мучился».

«– А через пару месяцев сам бы сдох в той яме, – возразил Чет. – Ну или в снегах замерз бы».

«– Можно подумать, без тебя я вообще не жилец», – с иронией проговорил Факелов.

«– Но согласись, что от меня много пользы».

«– Польза есть, хоть и меньше, чем глупой болтовни, – вздохнул Роман. – Но еще раз повторяю: не будь тебя – придумал бы что-нибудь другое».

Ворон промолчал.

«– И вообще, можно было догадаться, что не в рай попадешь, – устало добавил Факелов. – Не тереби, и так трудно».

Через час Роман снова освободился. Валяться на кушетке не хотелось – минуты тянулись невыносимо медленно, а мысли приходи сплошь безрадостные.

Несколько раз Факелов доставал медальон и внимательно рассматривал семь багровых черточек. Сколько ж всего пришлось сделать, чтобы эти штрихи загорелись. Чтобы ресницы янтарного глаза налились кровью.

Говорить с Четом тоже не хотелось. Роман накинул телогрейку и пошел на улицу. Зайдя за дом, Факелов достал палаш. Ничто не отвлекает от мыслей так хорошо, как тяжелая работа.

Роман крутанул клинок и задвигался на месте, шагая во все стороны. То подходя ближе к колодцу, то отступая обратно к дому. Факелов рубил и колол, раз за разом штурмуя незримого врага. Невидимый противник фехтовал не хуже, потому что Роман после своего выпада часто парировал по две-три атаки подряд.

Через четверть часа Факелов начал обходить врага и заметил краем глаза фигуру. Сразу опустив палаш, он развернулся. Камилла стояла, прислонившись к углу дома. Глаза ее горели восхищением.

– Ни разу не видела ничего подобного, – поражено сказала она.

– Благодарю, – слегка запыхавшись сказал Роман. – Это я так… время коротаю.

Камилла улыбнулась.

– Ты же воин, – сказала она с благоговением. – Зачем тебе эта старуха? Можно же быть стражем или наемником.

– Наемники долго не живут, – вспомнил затасканную фразу Роман. – А пока мне нужна только еда да крыша над головой.

Камилла продолжала улыбаться. От мороза, даже сквозь смуглую кожу, пробился румянец, делая ее еще красивее. Камилла неуверенно покивала, видимо не совсем понимая Романа.

– А ты, такая красивая, что забыла в этом доме? – спросил он.

– Я должница Артура, – невесело сказала она. – Только мне кажется, что все давно оплачено.

– Ты же можешь уйти.

– Некуда мне идти, – совсем погрустнела она.

– Что-нибудь придумаем, – подмигнул Роман и снова вступил в бой с незримым врагом.

Глава тридцать вторая

Купать старуху было более чем неприятно. Трудно поверить, что это тело когда-то было красивым и нежным. Одной рукой Роман придерживал княжну за локоть, а в другой сжимал мочалку. С лица старухи не сходила жабья улыбка, она откровенно наслаждалась моментом. Факелов аккуратно водил намыленной мочалкой по сморщенному, изрытому глубокими морщинами телу. Жидкие волосы пришлось мылить рукой.

«– Меня уже вырвало», – пожаловался Чет.

«– Ну и сиди там, нюхай», – злорадно ответил Роман.

Отложив мочалку, Факелов начал орудовать черпаком. Почти сразу старуха начала дрожать.

– Быстрее, – прошипела она.

Роман наскоро обмыл ее и накинул толстый махровый халат. Затем огромным усилием воли меняя брезгливое выражение лица на нейтральное, Факелов надел на нее белье и обувь.

Минуты за три они доковыляли от ванны до спальни. Старуха, надсадно дыша, уселась в кресло. Роман застыл, ожидая нового приказа. Княжна немного отдышалась и проговорила:

– Пока свободен.

Факелов слегка поклонился и пошел в свою комнату за телогрейкой, шапкой и клинком. Заниматься больше не хотелось, и он решил прогуляться по городу.

Роман дошел до центральной дороги и начал спускаться вниз. Когда он проходил мимо постоялого двора на Торговой улице, Чет попросил:

– Посмотри объявления. Вдруг что-нибудь лучше есть.

– Вряд ли, – безразлично ответил Факелов.

– Ты же все равно просто шляешься! – настаивал ворон. – Посмотри.

Факелов пожал плечами и открыл калитку. От нее вели три расчищенные от снега дорожки: к двум сараям и ко входу в трактир. Здесь для объявлений висела доска побольше и поухоженней. Когда до нее оставалось десяток шагов, у Романа пробежали мурашки от затылка до пяток. На доске виднелось лицо, нарисованное толстым графитовым стержнем. В грубом портрете Факелов без проблем узнал себя.

«– Даже сюда добрались», – пораженно произнес Чет.

«– В шапке меня никто не узнает, – успокаивая себя, буркнул Роман. – Да и большинство людей объявлений не читают».

Роман бросил взгляд на текст рядом с рисунком. В ту же секунду Чет присвистнул:

«– За такую награду будут хватать всех черноволосых и сероглазых!»

На доске крупными буквами было написано: «Враг Промийского княжества. Награда за поимку: живой разбойник – ТЫСЯЧА ЗОЛОТЫХ, мертвый – пятьдесят. Молодой юноша с длинными черными волосами (мог остричь), серыми глазами и прямым носом. Нижняя челюсть слегка выступает. Среднего роста, стройный (ближе к худобе). Перекидыш – может обращаться в ворона. Доставлять во дворец Промийского княжества».

«– Слушай, а ты можешь гордиться, – хмыкнул Чет. – За самых страшных разбойников больше трех сотен не назначают».

«– Я счастлив», – с сарказмом отозвался Факелов.

«– Теперь тебя знают повсюду, – самозабвенно продолжал ворон, – твои портреты украшают все крупнейшие города мира…»

«– Заткнись, – перебил его Роман. – Тебя это не меньше касается».

«– Точно», – сразу погрустнел Чет.

«– Что-то мне резко расхотелось гулять, – скривив губы, признался Роман. – Пойду домой – волосы обрежу».

«– Ты лучше нос себе сломай, – посоветовал Чет. – Для маскировки».

Факелов тяжело вздохнул и знакомым путем отправился домой. Через десять минут, сидя на кушетке, Роман произнес:

«– Нужно найти книжную лавку. А то долбануться от скуки можно».

«– Книги – это дорогое удовольствие, – предупредил Чет. – Пять золотых, как минимум. Помню, как Арет чуть не зарубил торговца, когда тот запросил за хилую книжонку пятнадцать золотых».

«– Купил?»

«– Торговец долго объяснял, какой это титанический труд. Вначале надо сочинить или собрать материал, записать его, переплести страницы. А бумага и чернила тоже денег стоят. В общем, продал за дюжину».

«Хоть становись изобретателем печатного станка, – подумал Роман. – Столько людей прибывает со всех миров, а книги и карты до сих пор рукописные». Через миг пришла другая мысль: «А все потому, что те, кто прибывают, думают только о достижении конкретных целей. Не помышляя о развитии мира и людей в нем. И о славе и благодарности тоже никто не думает. А те, кто и не против что-то сделать, просто-напросто не представляют, как устроен даже примитивный печатный станок».

К старухе идти не хотелось и Роман, чтобы хоть как-то убить время, поплелся на кухню. Еще за несколько шагов до входа, Факелов услышал оживленный щебет Камиллы. Когда Роман вошел, она замолчала и тут же зарумянилась. Напротив нее, с лицом застигнутого врасплох человека, сидела Ефросинья.

«– Тебя обсуждали», – уверенно заявил Чет.

– Справился? – улыбнувшись, спросила кухарка.

Роман кивнул.

– Есть хочешь?

– Так, перекусил бы немного.

Фрося поднялась и направилась к шкафчикам.

– Камилла, поможешь мне потом? Подстричься хочу.

– Конечно, – пару раз мелко кивнув, ответила она. – Покушай и пойдем.

– А где Артур?

– Ему княжна какое-то поручение дала, – ответила кухарка, ставя перед Романом стакан молока и тарелки с хлебом и вареньем.

Когда Факелов доел, Камилла произнесла:

– Бери табурет, а я пока схожу за ножницами и простыней.

– И куда мне?

– В купальню, – улыбнулась Камилла и вышла.

Роман подхватил табурет и отправился в ванну. Усевшись, он стал обдумывать, как подстричься. Вскоре вошла Камилла с перекинутой через левую руку свернутой простыней. В правой она держала небольшие ножницы.

Укрыв Романа простыней, Камилла отошла от него на несколько шагов и спросила:

– Как стричь?

– Оставь только то, что выше ушей.

Камилла приподняла брови и сказала:

– Ты же совсем другим человеком станешь.

– Ну и хорошо, – усмехнулся Роман.

– Я не опытная, буду стричь долго, – призналась Камилла.

– Ничего. Главное уши не отрежь.

Камилла нагнулась сильнее, чем нужно и, прижавшись грудью к плечу Романа, коснулась его волос. Глубоко дыша над самым ухом, она состригла несколько прядей. Факелов почувствовал, как сердце ускоряет ход. Не прекращая тереться об него грудью, Камилла отрезала одну ленту волос за другой.

Через десять минут она стащила с Романа простыню и начала ее вытряхивать, повернувшись к Факелову спиной. Роман подошел к ней и обнял за талию. Затем поцеловал в щеку и произнес:

– Благодарю.

Камилла вновь очаровательно зарумянилась и сказала:

– Не за что. Ты иди, я здесь уберусь.

Факелов невзначай провел ладонью по ее бедру и направился к старухе.

«– От одной бабы сразу к другой?» – с насмешкой спросил Чет.

Роман поморщился, перед глазами предстали княжна и Настя. Последнее время, чтобы ни случилось, все приводило к неприятным думам и воспоминаниям. С каждым разом выставлять барьеры на пути мыслей становилось сложнее. Преграды рушились, словно плотины перед цунами.

В реальность его вернул пропитанный презрением голос старухи:

– А ты не подумал, что вначале нужно спросить разрешения у меня?

Роман опешил, но через миг совладал с собой.

– Не подумал, госпожа, – согласился он. – Больше не повторится.

– А повторится – выгоню, – пообещала княжна. – Видел бы мой муж, с кем приходится якшаться его жене.

«– По-моему, она большого о себе мнения», – сказал Чет.

«– Так всегда. Чем человек глупее, тем сильнее беспричинная гордость».

– Артур пришел?

– Еще нет, княжна Инесса.

– Раньше он был порасторопней. Если б не моя доброта, давно бы продала его на каменоломни.

Роман стоял не двигаясь.

– А мой муж хотел сделать его свободным. За какие такие заслуги? – продолжала старуха. – Хорошо, что я настояла на своем.

«– Муж, похоже, не был таким скупцом, – заметил ворон. – Но у жены явно был под каблуком».

«– Бедняга Артур», – с ноткой жалости, проговорил Факелов.

«– А ты еще с его женой заигрываешь», – невинно напомнил Чет.

«– Ты прав, надо с этим заканчивать, пока не поздно».

«– Я запишу этот день в праздничные, – с иронией сказал ворон. – Ты со мной согласился».

Роман улыбнулся, тут же спохватился, но было поздно.

– И что ты скалишься? – прошипела княжна.

– Рад, что так получилось.

Старуха прищурила оба глаза и с подозрением посмотрела на Романа. Факелов легко выдержал ее взгляд.

– Ладно, иди. Через полчаса чтоб был обед.

– Хорошо, госпожа.

Остаток дня прошел в болтовне и уходе за старухой. На следующее утро, когда заря только начала тлеть, Артур разбудил Романа.

– Княжна уже проснулась. Боится, что мы опоздаем на казни.

Факелов сел и широко зевнул.

– Принеси ей ведро, а потом приходи завтракать, – продолжал Артур.

– Доброе утро, – с подвыванием от очередного зевка, сказал Роман.

Артур улыбнулся еще шире.

– Для кого-то это утро не очень доброе. Два тяжких на этой неделе. Одного вздернут, другому башку отрубят.

– Страшно, – покачал головой Факелов.

– Хорошо, что колесования нет, – по-отечески усмехнулся Артур, – на это без дрожи вообще смотреть нельзя. А в первый раз даже плохо может стать.

– Заходить к ней? Или сразу с ведром?

– Сразу.

– Вот отчего плохо становится каждый раз, – скривив губы, произнес Роман.

Артур засмеялся, а потом подбодрил:

– Ничего, и к этому можно привыкнуть.

Факелов пожал плечами и отправился в ванну.

Не прошло и часа, как они шли на север, в сторону дворца. Впервые, за время пребывания в городе, Роман видел на улице такое оживление. Натянув поглубже шапку, он старался не сталкиваться с людьми взглядами.

– Казни еще нескоро, – предупредил Артур, в отличие от Романа крутящий головой во все стороны. – Сегодня выходной, а люди любят поспать.

– И зачем мы идем раньше?

– Старуха переживает, что нам будет плохо видно, – хохотнув, ответил Артур.

– Любит казни? – спросил Роман.

– По-моему, она ради того и живет, – сказал Артур. И через секунду уточнил: – Ради мучений других.

– Что ж она сама не пошла?

– Летом ходит, – поморщился Артур. – А сейчас холодно.

«– Хорошо, что сейчас зима», – пробурчал Чет.

Когда они проходили мимо центральной дороги, пронизывающей все улицы города, Роман спросил:

– А в доме есть книги?

– Не-е, – покачал головой Артур. – После смерти мужа княжна приказала продать все книги скупщику. А что тот не взял – отправилось в печь.

– Жаль, – вздохнул Роман. – А с чего это она их так невзлюбила?

Артур пожал плечами.

– В книгах же обычно либо умные мысли, либо трудные слова написаны, – подумав, сказал он. – Мнение она уважает только свое, а сложные слова ей кажутся чертовщиной.

Роман хмыкнул и покачал головой.

– Тяжелый случай, – произнес он. – Самой же веселее сидеть бы было.

А в голове вспыхнула мысль, на миг связавшая с далекой Землей: «Ей бы сюда книгу Стивена Кинга «Мизери», вот бы она была счастлива. Хотя вряд ли она что-нибудь поняла».

Чем ближе они подходили к дворцу, тем богаче и напыщеннее становились дома. Люди тонкой струйкой двигались к площади. Многие их приветствовали. У Романа каждый раз замирало сердце, когда кто-нибудь начинал его внимательно рассматривать.

– Артур, а как ты попал в дом княжны?

– Знаешь, Ром, я не очень люблю эту историю, – без привычной улыбки, сказал Артур.

– Извини, не хотел…

Артур поднял руку и торопливо заговорил:

– Нет-нет, не оправдывайся. Я расскажу, но потом давай не будем больше этого касаться.

– Конечно!

– Когда мне было лет пять, на наш караван напали разбойники. Отца и мать убили в бою, а я попал на невольничий рынок и обзавелся рабским клеймом. Ну, князь меня и купил, – с горькой усмешкой поведал Артур. – Обещал освободить, когда выросту. Время шло, князь все больше чах и забирался под юбку жены. Когда я уже мог жить отдельно, князь попытался выполнить обещание, но скупая бестия не дала денег на освободительную грамоту. – Артур тяжело вздохнул. – А потом князь помер, и шансов на свободу не осталось совсем.

Роман молчал, скорбно опустив голову.

– Тяжело тебе пришлось, – наконец вымолвил он.

Артур махнул рукой и произнес, как можно бодрее:

– Забыли. Все в прошлом. А сейчас, когда у нас появился помощник, жить стало намного легче.

Факелов улыбнулся и замедлил шаг. Они прошли последний дом, напоминающий малую копию дворца, и ступили на обширную площадь. То тут, то там кучковались люди. Стоял штиль, потому, несмотря на мороз, погода казалась теплой.

Во время строительства дворца упор делался явно не на красоту. Многочисленные окна были узки и зарешечены, а парапеты балконов напоминали щербатые пасти чудовищ. Дворец напоминал мрачный шведский замок из темного камня. Лишь на четвертом и пятом этажах виднелись широкие прозрачные окна с золотистыми шторами.

Вдоль стены расхаживали стражи в коротких телогрейках и толстых штанах. Воины следили за порядком и не подпускали никого к дворцу ближе десятка шагов.

Посреди площади стоял высокий помост. Роман и Артур подошли к нему почти вплотную. Недавно подметенные от снега доски потемнели от влаги. Справа на помосте стоял прямоугольник виселицы с мрачно свисающей удавкой, а слева возвышалась конструкция чудовищного вида.

– Гильотинка, – хмыкнул Артур, увидев замешательство Романа.

Орудие казни было высотой в два человеческих роста. Внизу металлической рамы пролегали две горизонтальные жерди, с вырезом в виде полукруга в каждой. Соединяясь вместе, они образовывали идеальный круг. Вверху рамы, закрепленный веревкой, завис огромный гильотинный нож с косым лезвием. Металлическая пластина, толстая у основания, немыслимо заострялась к другому краю. Лезвие ярко блестело, любовно наточенное шлифовальным камнем.

– Вот страшилище, – с уважением сказал Роман.

– Преступники ее почему-то не боятся, – с философским видом сказал Артур. – Пока не оказываются в тюрьме.

– Так они и не думают о ней, – пожал плечами Факелов. – Пока не попадутся.

«– А вот тебе уже пора подумать, – с раздражением сказал Чет. – За тебя тысячу золотых дают, а ты разгуливаешь как глупый зевака».

«– Кому я нужен? Все казни ждут».

Артур отошел чуть в сторону и произнес:

– Отсюда все увидим.

Факелов подошел к нему и еще раз взглянул на плаху. «До печатного станка не додумались, зато гильотину сделали отличную, – с легкой грустью подумал Роман. – Быстрее бы пройти Путь и поработать сначала над Скрытым миром, если разрешит Наставник, а уж потом заняться улучшением Земли».

Через четверть часа люди повалили со всех улиц плотным потоком. На Романа и Артура начали напирать сзади и с боков. Пробивающиеся во все стороны люди задевали их локтями и плечами.

– Проснулись, – усмехнулся Артур.

Казалось, что на завтрак смерти пришел весь город. Стариков поддерживали подростки, молодые женщины несли на руках детей, десятилетние юнцы просились к мужчинам на плечи. Круг людей разрывался только в одном месте. От лесенки, ведущей на помост, тянулась узкая дорога к боковому, самому невзрачному входу во дворец.

Возбужденная толпа гудела. Казалось, что разговаривают все одновременно, и каждый пытается перекричать другого.

«– Добрые здесь люди», – иронично сказал Роман.

«– На себя посмотри», – хмыкнул Чет.

Факелов пропустил замечание мимо ушей и добавил серьезно:

«– А вот власти умные. Горожане, объеденные праведным гневом и жаждой крови преступников, никогда не поднимут восстание. Им всегда есть о чем поговорить. Три дня обсуждают предыдущую казнь, а потом три дня гадают, какая будет следующая».

На четвертом этаже открылись два окна, и оттуда загудели трубы. Толпа мгновенно смолкла. Вскоре этажом выше распахнулось еще одно окно, и в проеме появился человек среднего возраста с волевыми чертами лица.

– Великий князь, – благоговейно шепнул Артур.

– Приветствую вас, друзья! – зычно крикнул князь. – Сегодня мы по традиции караем тех, кто оскверняет нашу землю! Тех, кто позорит нас своим присутствием! Нельзя щадить отродье! Никогда!

Толпа с удовольствием, перетекающим в общее безумство, закричала, засвистела, заулюлюкала. Князь, со сдержанной улыбкой на устах, благосклонно кивнул.

Роман с удивлением заметил, что обычно добродушный Артур тоже сейчас что-то орал, бешено вращая глазами. Народ с таким усердием поддерживал слова князя, будто эти преступники обидели каждого человека в отдельности.

«– Вот оно, влияние правителя и толпы. Человек сам не свой стал», – кивая на Артура, сказал Факелов.

Трижды грянули трубы – тут же открылись боковые ворота дворца. Люди перевели взгляд с правителя на дверь. Первым вышел стражник, за ним ковылял заросший человек в ветхой накидке. Каждый шаг давался ему с трудом. Роман даже услышал, как гремит цепь, соединяющая ножные кандалы. Следом шел стражник с копьем, а за ним еще один преступник и воин.

Приговоренный шагал с поднятой головой, хотя было заметно, что дается ему это с трудом. Надменно обведя толпу прищуренными глазами, он двигался так, словно его вели короновать. Оскорбленная толпа вновь подняла дикий шум, покрывая преступников сотнями проклятий.

Вскоре из дверей вышел громила в сером кожаном костюме и черной маске с прорезями для глаз и рта. Слегка завернутые губы палача были искривлены в жутковатой ухмылке. Казалось, что он сейчас пустит слюну от предвкушения.

«– Ненормальный», – заметил Роман.

«– А ты кого ждал? – удивился ворон. – Фею?»

Факелов пожал плечами и зевнул. Подошвы сапог промерзли, и Роман, чтобы хоть немного согреться, начал переминаться с ноги на ногу.

Дунул легкий ветерок, принесший едва заметные хлопья снега. Солнце, почти переползшее за спину, ярко освещало плаху.

Забывший обо всем на свете Артур впился глазами в поднявшихся на помост людей. Один из стражников выдвинулся вперед и, махнув рукой на понурого преступника, прокричал:

– За убийство двух граждан приговаривается к смертной казни через повешение!

Народ одобрительно заорал. Палач накинул на преступника петлю, стражники заставили забраться его на высокий табурет. Затем палач подтянул веревку и закрепил ее. Несчастный, со скованными ногами и связанными за спиной руками впервые поднял голову и истошно провизжал:

– Чтоб вы все сдохли!

Через миг палач выбил у него из-под ног табурет. Преступник, хрипя и брызгая слюной, задергался. Тело искривлялось от болевых судорог. Через минуту он затих. Присмиревшая толпа вновь начала оживать.

«– Вот на что тут смотреть?» – не унимался Факелов.

«– Он мучается и умирает. А ты живой, – вкрадчиво объяснил Чет. – Это очень приятно, когда ты живой, а кто-то мертвый. Тем более по справедливости».

«– А мне неприятно», – пассивно возразил Роман.

«– Ты ж у нас будущий бог. Простых смертных тебе не понять, – с издевкой проговорил ворон. – А если будешь потом сам всех карать, то люди начнут убивать невиновных. Потому что люди не могут жить без козла отпущения».

«– На все у тебя вороний ответ, падальщик», – с тоской заметил Факелов.

Чет в ответ лишь несколько раз каркнул.

Стражник, увидев что люди пришли в себя, набрал полную грудь воздуха.

– За нападение на знатную персону приговаривается к смертной казни через отсечение головы! – показав на преступника, прогорланил он.

Приговоренный улыбнулся, выказывая призрение к смерти и ко всем собравшимся. Преступник что-то сказал стражам и спокойно направился к гильотине. Толпа зароптала. Бесстрашие казнимого вызывало в ней гнев.

Преступник опустился на колени и положил голову в выемку. Палач тут же опустил верхнюю планку. «Гореть он будет в пекле!» – услышал Роман чей-то злой голос. «Там-то с него спесь собьют!» – подхватил кто-то другой. Когда палач уже хотел перерезать веревку, раздался короткий звук трубы. Все подняли головы. Великий князь сделал стражникам знак. Воины перевернули копья и, словно обычными палками, начали лупить преступника по спине. Тот от неожиданности вскрикнул, вызвав у людей дикий восторг. Кто-то кричал: «Слава князю!», кто-то просто хлопал в ладоши.

«– Зверинец», – разворачиваясь, сказал Роман и затормошил Артура.

Тот посмотрел на него туманными глазами.

– Я прогуляюсь по городу, – сказал Факелов. – Скоро вернусь.

– А что мне старухе сказать? – забеспокоился Артур.

– Скажи, что узнаю, что делали с преступниками до казни.

– Она будет счастлива, – мрачно сказал Артур. – Ты давай… возвращайся быстрее.

Роман кивнул Артуру и начал пробиваться сквозь толпу к западной дороге.

Глава тридцать третья

Когда Роман услышал за спиной взрывоподобный вой толпы, он понял, что случилось. Голова преступника наконец-то слетела с плеч.

Между дворцом и вновь начавшимися домами, вплоть до западных ворот, тянулась дорога. Роман спустился по ней на Торговую улицу и двинулся на север.

«– И зачем тебе туда?» – недовольно спросил Чет.

«– Хочу посмотреть, много ли про меня объявлений, – ответил Факелов. – Заодно и книжную лавку поищу».

«– У тебя ж ни монетки».

«– Приценюсь», – пожал плечами Роман.

«– А ты себя сдай, – посоветовал ворон, – за полцены».

«– Смешно», – скривил губы Факелов.

Дома на Торговой стояли не такие кичливые, как на Дворцовой, но все каменные, крепко сложенные. На многих домах висели вывески с выгравированными рисунками: посуды, молота и наковальни, хлеба, одежды. Роман шел медленно, всматриваясь в каждую из них.

В десятке шагов от Романа из дома вышел человек и замер. Через миг он достал из ножен ятаган. Вогнутый клинок серел плохой сталью. Факелов, взявшись за ручку палаша, быстро оглянулся. Улица была пустынна – народ не торопился возвращаться в эту закрытую, словно аппендикс, часть города.

– Я верил, что мы встретимся, – голос человека дрожал от возбуждения.

Роман с ужасом узнал корабельного рулевого Ревеса. Сейчас в нем не было и тени того податливого, наивного парня. В глазах бывшего пирата горел огонек злобного безумия.

– Когда встречу твоего дружка – зарежу как больную собаку, – оскалившись, продолжал Ревес, – а на тебе я хорошенько заработаю.

– За что же ты нас так ненавидишь? – достав клинок, спросил Роман. – Мы не виноваты в том, что нам встретились пираты.

– За что?! – взвизгнув на последней ноте, прокричал рулевой. – Я знал того стража, он успел мне все рассказать, пока ему не оторвали ноги и руки. – Ревес сделал несколько шагов вперед. – Ты обесчестил княжну Акулину и вместе с ней весь народ!

«– Теперь ты знаешь, как ее зовут», – вставил Чет.

– Это был не я! – возмущенно воскликнул Роман.

Ревес оскалился еще сильнее.

– Больше ты меня не обманешь, тварь, – проговорил он. – И где твое пернатое чучело? Отдал обратно дьяволу?

«– Он меня помнит», – с гордостью поделился Чет.

– Да, – спокойно ответил Факелов, – скоро я отдам ему и тебя.

Ревес заметно вздрогнул и, подбадривая себя проклятьями, двинулся на Романа. Кольцо запульсировало, медальон остался безучастным.

«– Может, лучше убежать?» – с беспокойством спросил Чет.

«– Все равно найдет, – возразил Факелов. – А мне испытания еще выполнять».

Роман сдвинул шапку немного назад, чтобы в пылу боя она не закрыла глаза, и шагнул навстречу врагу. Улица по-прежнему была пустынна, лишь в нескольких окнах Факелов заметил людские силуэты.

Ревес сделал ложный выпад и ударил с другой стороны. Роман без труда парировал атаку. Пронзительный звук удара пронесся над улицей. Факелов успел заметить на ятагане свежую глубокую зазубрину. Роман не торопился нападать, надеясь поймать противника на ошибке. Но и тянуть было нельзя – на улице могли появиться стражники.

Ревес наносил удар за ударом: бесхитростные, легко предсказуемые. Либо он пытался усыпить внимание Факелова, либо решил вымотать его за счет разницы в весе оружия.

Ревес рубил с боков, страшась нанести смертельную рану. Устать Роман не боялся, понимая, что враг больше усыпляет собственное внимание. Хоть ятаган и маневренней, зато палаш длиннее и мощнее. Что-то произнес ворон, но сосредоточенный на бое Факелов, его не услышал.

При очередной атаке ятаган соскользнул с палаша и опустился Роману на предплечье. Факелов почувствовал боль, словно его стукнули ребром ладони. Толстая телогрейка даже не прорвалась. Лишь белая полоска осталась в месте удара, словно кожу много раз гнули.

Роман воспользовался мгновеньем, пока противник пытался рассмотреть плоды атаки, и сделал колющий выпад. Ревес со вскриком отпрыгнул. Боль начисто смыла с его сознания ярость, на лице читалось беспокойство. На куртке пирата зияла широкая прореха с левой стороны живота. Ревес, прижав ладонь к ране, сделал несколько шагов назад.

Роман двинулся за ним. Несмотря на мороз, на лбу выступила испарина, а рубашка промокла насквозь. Факелов смахнул пот и взглянул на оружие врага. Покрытый выбоинами ятаган напоминал гигантский земной нож для резки хлеба.

Роман сделал два быстрых шага и, с силой замахнувшись, рубанул слева направо. Ревес парировал удар на почти вытянутой руке. Коротко звякнул металл, лезвие палаша застряло в одной из зазубрин. Рука Ревеса отклонилась, увлекая за собой оба клинка. В последний миг, когда оружие должно было остановиться, Роман дернул палаш вправо изо всех сил. Ятаган отлетел в сторону, и Ревес бросился в дом, откуда вышел.

Не успел бывший пират закрыть дверь, как Факелов с разбега пропечатал ее ногой. Ревес проскочил сени и забежал за стол в середине обширной комнаты. Роман притворил дверь, но не запер – оставил путь к отступлению.

Стоило Факелову шагнуть в комнату, как в него полетела табуретка. Увернувшись и выставив палаш рукоятью вниз, Роман двинулся к противнику. Ревес стоял с поднятым за края ножек табуретом. Роман понимал, что как оружие крепкая табуретка не хуже паршивого ятагана. Страх и потеря крови сказались на Ревесе – лицо побледнело, а руки мелко тряслись. Табуретка опускалась сантиметр за сантиметром, пират терял силы на глазах.

– Не убивай, – прошептал он.

Факелов приподнял брови и подался чуть вперед, словно не услышал.

– Не убивай, – повторил Ревес, выронив табурет.

– Как ты смеешь просить?! – взвился Роман. – Ты пять минут назад обещал убить моего друга, а меня продать!

– Не уби…

Договорить Ревес не успел. Факелов широко замахнулся и рубанул врага по шее. С мгновенным хрустом и чавканьем голова слетела с плеч. Падающее на пол тело конвульсивно задергалось, заливая все вокруг кровью, словно дьявольский фонтан.

Роман как завороженный смотрел на жуткое зрелище, также кролик не может оторвать взора, глядя на удава. Обезглавленный Ревес последний раз дернулся и, наконец, затих.

«– А на казни ты, бедняга, смотреть не можешь», – иронично заметил Чет.

Факелов, не говоря ни слова, трижды вытер клинок настольной скатертью. Засунув палаш в ножны, он подошел к трупу. Пошарив по карманам, Роман нашел четыре золотых монеты, десяток серебряных и мелкий шлифовальный камень. Имущество пирата перекочевало к Факелову. Поднявшись с корточек, Роман быстро обошел все комнаты. Проходя мимо одного из окон, Факелов мельком заглянул в стоящий на нем горшок. Остановившись, он достал из него маленький мешочек, где оказалось еще полдесятка золотых монет.

«– Богатеем», – невесело хмыкнул Роман.

Не обнаружив больше ничего интересного, Факелов осторожно выглянул на улицу. Когда двое прохожих пропали из виду, Роман выскользнул из дома. Снова поглубже натянув шапку, он направился в особняк княжны.

Стоило Роману зайти в дом, как из покоев старухи показался Артур и громко произнес:

– Давай быстрее! Госпожа хочет подробностей!

Роман зашел в свою комнату и, бросив от входа на кушетку телогрейку и шапку, отправился к старухе.

– Простите, княжна Инесса, – с порога сказал Факелов, – что заставил вас ждать. – Роман сделал полупоклон. – Говорят, что их до казни замучили так, что они ждали ее как праздника.

– Садись, – просипела старуха, указав на кровать. – Рассказывай все с самого начала.

Через четверть часа Роман рассказывал о высокомерном преступнике. Используя полученный с Ревесом опыт, Факелов легко поведал о второй казни, хоть и не видел ее.

Плечи княжны слегка распрямились, она внимательно смотрела на Романа и ни разу его не перебила. Видеть радость в выцветевших, обычно холодных глазах было странно.

Когда Факелов закончил, старуха проговорила:

– Расскажи еще раз.

Роман удивлено приподнял брови, потом улыбнулся и покорно начал повествование заново. В этот раз княжна задавала много вопросов. От некоторых становилось жутковато даже Факелову.

Через час он начал рассказывать о казни снова. Каждый раз Роман «вспоминал» все больше подробностей, приводя старуху в восторг.

Когда княжна его наконец отпустила, Факелов зашел к себе в комнату и без сил опустился на кушетку. От пары часов разговоров с ядовитой каргой, Роман чувствовал усталость большую, чем после ночи таскания мешков. Телогрейка полетела на пол, ножны и сапоги опустились рядом. Взбив подушку, Факелов лег на живот и задремал.

Проснулся Роман оттого, что кто-то, словно кота, гладил его по голове и спине. Рядом сидела Камилла и застенчиво улыбалась. Факелов давно понял, что смущения в девушке столько же, сколько в старухе доброты.

– А если Артур увидит? – перевернувшись на спину, спросил Роман, хотя заранее знал ответ.

– Не увидит, – покачала головой Камилла и встала. – Зайди к княжне, а потом приходи обедать.

– Хорошо, – улыбнулся Роман и погладил ее по бедру.

Камилла стрельнула в него глазами и быстро вышла из комнаты.

День прошел в обычных делах – в подобострастном служении княжне. Ночью Роман снова спал беспокойно и много раз пробуждался.

В очередном сне он бродил по темным горным туннелям, лучина мигала, как севший фонарик. Со всех сторон раздавался шелест, словно к нему ползли сотни гигантских змей. В пещере будто включили свет, и Роман увидел круглый зал, до колена заваленный костями. Это место словно служило для апофеоза смерти. Посреди пещеры стоял человек. Учащенно бьющееся сердце Романа заколотилось как безумное. Человек сделал несколько шагов, и Факелов разглядел его еще лучше. К телу плотника была приставлена рваными окровавленными краями голова Ревеса. Рука Романа метнулась к палашу, но ножны оказались пусты. Факелов попробовал развернуться, но тело наполнилось непреодолимой усталостью, и он не смог сдвинуться с места. Плотник-Ревес продолжал медленно шагать к нему, под его ногами похрустывали кости и черепа. Глаза чудовища оставались закрытыми, но двигалось оно уверенно. Остановившись в паре шагов, плотник-Ревес поднял ятаган, у которого вместо эфеса было древко топора, и рубанул по Роману сверху вниз. Факелов почувствовал боль в темени и проснулся.

Роман сел и снял мокрую насквозь рубашку. Колотившееся сердце понемногу успокаивалось, прохлада приводила в чувство.

«– Выспаться мне, похоже, больше не суждено, – ворчливо сказал Чет. – Нервный из тебя божок получится».

«– Потом все изменится», – произнес Роман.

«– А если нет?»

Этот вопрос больно кольнул Факелова, но он твердо повторил:

«– Все изменится».

«– Вообще не понимаю, зачем Наставнику делить с тобой власть?»

«– Это человеческие категории, – высокомерно отозвался Роман. – И я уверен – ему одиноко».

«– Одиночество тоже люди придумали, – возразил ворон. – Надеюсь, ты мне потом все расскажешь».

«– Может быть», – ложась, сказал Факелов.

Уснуть ему так и не удалось. Через полчаса из комнаты вышел Артур и, взглянув на Романа, радостно произнес:

– Ты уже проснулся!

– Доброе утро.

– Пойду узнаю, чего сегодня хочет княжна, – улыбнулся Артур и вышел.

Роман встал и надел высохшую рубашку. Сделав пару крадущихся шагов, он слегка отодвинул гардину, скрывающую комнату Артура. Прямо напротив арки стояло зеркало, перед которым крутилась нагая Камилла. Факелов с удовольствием отметил ее округлые, чуть вздернутые ягодицы, а потом перевел взгляд на зеркало, где отражалось стройное, чуть смуглое тело с небольшой красивой грудью. В этот же миг его увидела Камилла. Глаза ее распахнулись, ротик приоткрылся. Роман усмехнулся и задвинул штору.

«– Красивая, черт», – заметил Чет.

«– В человека превращаешься? – иронично спросил Факелов. – Женщин оцениваешь… или просто подрос?»

Чет злобно каркнул. Но все-таки не выдержал и спросил:

«– В моем теле ты кем себя чувствуешь?»

«– Значит, подрос», – весело заключил Роман.

«– Да пошел ты. Они и раньше мне нравились», – оправдался ворон.

Через полминуты вид старухи затмил образ пышущей плотской красотой Камиллы.

«– По-моему, она с каждым днем становится хуже», – сказал Факелов, ставя перед княжной ведро.

«– Ты на нее дурно влияешь», – мстительно проговорил Чет.

«– Главное, чтоб не сдохла, пока я не пройду испытания».

Через десять минут, расправившись с «утренним туалетом», Факелов вновь зашел к старухе.

– Что-нибудь еще, госпожа?

– Артур скажет, – просипела она. – Почему ты еще здесь? Где мой завтрак?

Роман поклонился и вышел.

– Всем здрасте, – сказал он, зайдя на кухню. – Завтрак хочет.

Затем Факелов взглянул на Артура.

– За зерном пойдем, – ответил раб княжны на немой вопрос. – Ей мешок пшеницы понадобился. Голода боится.

– А что, может быть? – сдвинув брови, спросил Роман.

Артур засмеялся и ответил:

– Если неделями дома сидеть, и не такое в башку взбредет.

– Понятно, – скривил губы Факелов.

– Позавтракаем и пойдем, – сообщил Артур.

Роман кивнул.

– Мешок пшеницы не помешает, – протягивая Роману поднос, сказала Ефросинья.

– Тоже верно, – равнодушно согласился Факелов и вышел.

Глава тридцать четвертая

«– Главное, снова ни на кого не наткнуться», – заметил Роман.

«– Ну, вчера ты совершил то, что нужно было сделать еще на корабле, – сказал Чет. – До сих пор удивляюсь, как он вас тогда не прирезал».

«– Он был как овца с двумя волками, – хмыкнул Факелов. – Мы ж всю команду порешили. Да и тебя он боялся».

«– А вчера?» – поддел ворон.

«– А потом овца заболела бешенством», – легко объяснил Роман.

Роман и Артур свернули на центральную дорогу. Здесь, в отличие от улицы, снег был расчищен. Ветер обжигал холодом, а подхватываемые им мелкие градины больно били в лицо.

– Не самая удачная погода для заготовки, – прикрывая глаза ладонью, сказал Артур.

Роман угукнул, хотя сам был рад – в такую погоду никто не пялится друг на друга.

– Ты не знаешь, где книжная лавка?

– Раньше на Торговой была, в южной части, – подумав, ответил Артур. – А на ярмарке таким вряд ли торгуют.

– Тем более в метель, – усмехнулся Факелов.

Увидев знакомых торговцев птицей, Роман решил и у них спросить о книгах. Один из мужиков тоже его заметил и широко улыбнулся.

– Здрасте, ребята! – издали сказал Факелов. – Может, хоть вы знаете, где книжки продают?

– На хрен тебе книги?! Лучше гуся купи! Поторгуемся! – добродушно воскликнул птицевод.

«– Вечно все знают, что мне «лучше», – устало поделился Роман. – То родители, то учителя, то друзья, а вот теперь и торгаш знает, что мне «лучше»».

«– Навязчивая доброта – тоже зло», – философски изрек ворон.

– Я того гуся еще не доел, – вслух произнес Факелов.

Птицевод вытянул губы и широко распахнул глаза.

– Не понял, – сказал он.

– Да шучу я, – махнул рукой Роман. – Так вы не знаете, где книжная лавка?

– Да где-то на Торговой была, – пожал плечами птицевод и, увидев подошедшего покупателя, тут же забыл о Романе.

Факелов нашел глазами Артура и двинулся к нему. Раб разговаривал с тощим мужиком, который непреклонно качал головой. Артур всплеснул руками и обратился к Факелову:

– Рома, у тебя есть два серебряника? Уперся жук, ни в какую не уступает.

Торговец осклабился, но встревать не стал. Факелов порылся в кармане и достал две монеты.

– Постараюсь отдать сегодня.

– Неважно, – махнул рукой Роман.

«– Награбленного не жалко», – вставил Чет.

Продавец принял монеты и, стянув с саней ворох одеял, указал на туго набитый мешок.

– Проверять надо? – спросил Артур.

– Ты ж знаешь, что лучше пшеницы – не найти, – пробасил мужик. Затем добавил: – Потому и не уступаю.

Артур взялся за углы и с кряхтением вытащил льняной мешок.

«– Снова зерно таскать, – заметил Чет. – Не надоело?»

Роман поморщился, он старался не вспоминать о предыдущих испытаниях, хотя неприятные мысли часто приходили и без помощи ворона.

Артур и Факелов взяли мешок, как носилки. Роман впереди, Артур – сзади. Они вышли с ярмарочной площади, и Артур с натугой попросил:

– Давай отдохнем.

– Неужели в доме нет саней или тележки? – остановившись, спросил Факелов.

– Зачем, когда есть раб? – грустно проговорил Артур.

Роман сочувственно покачал головой.

– Пойдем, – махнув рукой, сказал Артур. – Пустое это.

Свернув на улицу, они еще раз отдохнули, а потом шли без остановок до самого дома. Чет не преминул с удивлением заметить, что колодец с серебряной лебедкой до сих пор на месте.

Зайдя в дом, Роман сразу опустил мешок.

– Нужно княжне показать, – извиняющимся тоном сказал Артур.

– Понесли.

– Все как вы говорили, госпожа, – произнес Артур, махая на мешок.

– Хорошая?

– Лучшая!

– Пока свободны, – неразборчиво буркнула старуха, свесив голову на грудь.

Артур открыл рот, чтобы переспросить, но Роман дернул его за локоть и кивнул на арку.

– Пойду прогуляюсь, – сказал Факелов, выйдя из кладовой с провизией.

– Не задерживайся, мало ли что она захочет, – попросил Артур.

Роман хмыкнул и направился к выходу.

«– Ты куда, снова книжки искать?» – с негодованием спросил Чет.

«– Да скучно просто сидеть, а так вычитаю что-нибудь полезное. Да и от своих мыслей отвлекусь».

«– А ты не сиди! Все равно толку никакого! Сколько времени прошло, а медальон безучастен».

«– Мало прошло, – бесстрастно ответил Факелов. – Ты бы определился. А то выходить нельзя, сидеть – тоже нельзя. Что ж делать?»

«– Проваливать с города».

«– А испытания?»

Ворон молчал.

«– Вот и помалкивай».

Роман на ходу плюнул в сторону заснеженного пруда и вытер губы. Прикрыв высокую калитку, Факелов зашагал на юг. Через несколько домов он увидел молодого стражника. Слуга порядка остановился и внимательно вгляделся в Романа. Факелов почувствовал, что в мозгах юноши идет сложная работа по нахождению соответствий.

– Как зовут начальника стражи?! – рявкнул Роман.

– Вердан, – машинально ответил стражник, затем встрепенулся и произнес неуверенно: – Ты похож на одного разбойника…

– Молодец, – расплывшись в доброжелательной улыбке, сказал Факелов. – Ты какой район патрулируешь?

– Юго-западный, – ответил сбитый с толку юноша.

– С такими бойцами район в безопасности, – с гордостью сказал Роман. – Я скажу начальнику, что ты хорошо работаешь.

Стражник стоял с приоткрытым ртом и с недоверием смотрел на Факелова.

– Не смотри ты на меня, как на девку голую, – со смехом попросил Роман. – Я проверяю стражников-оболтусов. Среагируют ли они. А ты молодец. Некоторые вообще не патрулируют – по кабакам сидят. – Улыбка сошла с лица Факелова и он, словно опомнившись, добавил: – Только ты никому не говори, особенно из новеньких. Мне еще многих проверить нужно. Понял?

– Ладно, – ответил стражник. – Только вы меня обманываете.

Роман усмехнулся. Стражник, наверное, и сам не заметил, как перешел на «вы».

– Хорошо, можешь отвести меня к начальнику.

– Неужели правда проверка?

Роман развел руками, мол, а что делать.

– Меня Валием звать. Не забудьте начальнику сказать.

– Да он сам спросит, – успокоил Факелов.

– Ну, мне надо идти, – по-прежнему неуверенно сказал слуга порядка.

– Удачи! Всегда смотри в оба! Еще увидимся! – подняв кулак, воскликнул Роман.

Стражник кивнул и двинулся дальше по Дворцовой улице.

«– Я бы тебе не поверил», – заявил Чет, хотя в голосе чувствовалось уважение.

«– Он доверчивостью жизнь себе спас».

– Погодите! – послышался окрик Валия.

«– Вот черт», – оборачиваясь, сказал Роман.

Стражник шел к нему, чуть ли не срываясь на бег.

– Что такое?! – приподняв брови, поинтересовался Факелов.

– Я одного не понял. Настоящий преступник-то есть?

Роман снова засмеялся.

– Парень, ты когда-нибудь видел такие вознаграждения?

Стражник заулыбался, но тут же с беспокойством сказал:

– Там же написано… за мертвого – пятьдесят. Вас могут убить.

– А вот это точно невозможно. Ты во всем городе не найдешь человека, который захочет взять пятьдесят вместо тысячи.

– Ловко, – усмехнулся стражник. Затем еще раз попрощался и зашагал к центральной дороге.

«– Кстати, зачем тебе имя начальника?»

Роман пожал плечами.

«– Первое, что пришло в голову. Как он сказал? Вердан?»

«– Да», – переходя на карканье, ответил Чет.

Факелов вышел на восточную дорогу и присоединился к довольно плотному потоку прохожих. Люди, как и положено во всех крупных городах, смотрели друг на друга мельком. Или вообще не смотрели. Роман споткнулся, куски утоптанного снега полетели вперед и в стороны. Идущие рядом прохожие со злостью зашикали. Кто-то посоветовал жрать меньше браги и глядеть под ноги.

Факелов молча продолжил путь, чувствуя, как по спине ползают сухие взгляды. Когда он свернул на Торговую, ощущение исчезло. Но уже через несколько секунд оно вернулось. Факелов резко оглянулся. На него пристально смотрели два коренастых мужика в удобной охотничьей одежде. Встретившись взглядом с Романом, они ускорили шаг.

«– Убегай», – взмолился ворон.

«– Нельзя, – со злобой сказал Роман. – Кто-нибудь увидит – тоже побежит. А силы у меня не бесконечные».

«– И что же делать?»

«– Тебе – заткнуться, мне – попробовать договориться».

Факелов остановился, понимая, что преследователи уже не потеряют его из виду. Он поправил шапку, подтянул перчатки и вытащил палаш. «Давно надо было купить метательные ножи», – с раздражением подумал Роман.

Выражение лиц обоих преследователей полностью рассказывало о том, как они относятся к жизни. Мужики привыкли брать от нее все: без спросу и не стесняясь. В общем, обычные головорезы, строящие из себя добрячков.

Когда до преследователей оставалось шагов пятнадцать, Факелов с негодованием прокричал:

– Что, опять?! Как вы все меня достали!

Мужики переглянулись. Один достал небольшой боевой молот на длинной рукояти, а второй равнодушно спросил:

– Ты чего верещишь?

– Если я похож на какого-то урода, что мне теперь, не жить?! – продолжать гнуть свое Роман.

– Извини, брат. На всякий случай придется попутешествовать. С нас жратва, бить не будем, – спокойно проговорил мужик, медленно подходя к Роману.

Головорез с молотом начал заходить сбоку. Второй достал короткую абордажную саблю и сказал:

– Брось клинок, и пойдем по-хорошему.

Романа лихорадило от злости и страха. То, что судьба не давала ему шага ступить без проблемы – бесило. Факелов видел, что головорезы мастера подобных дел и могут с ним справиться. Размышления о возможной неудаче сильно отбавляли силы. Роман надеялся на колечко, ведь тогда с ящером оно помогло ему. Хотя уверенности это не прибавило. «В крайнем случае сдамся, потом превращусь в ворона и улечу. Кажется, у Ревеса в доме были сменные штаны и рубашка. Тем более они хотят взять меня живьем, а в бою это огромное преимущество». Приободрившись этими мыслями, Роман оценил обстановку по-новому.

Противник с саблей мелкими шажками подбирался к Факелову. Роман начал двигаться по окружности, отдаляя момент, когда второй сможет зайти со спины. Но долго так продолжаться не могло. Если один из них будет преграждать дорогу, а другой продолжит заходить в тыл, то Роман в любом случае окажется в проигрышном положении: либо спиной к врагу, либо прижатым к дому. Факелов отвел палаш далеко назад и сделал шаг навстречу.

– Парень, ты пойми. Пятьдесят монет тоже большие деньги, – нагловато усмехаясь, сказал первый. – Если мы тебя случайно уб-б-б…

Речь перешла в бульканье – Роман проткнул врагу горло. Кровь хлынула на снег, превращая его в оплавленный багровый ковер. Сабля выпала из рук, а через миг мертвец упал на нее лицом.

Второй головорез открывал и закрывал рот, словно рыба, попавшая в пустыню. Как и всякий нагловатый и удачливый проныра, он обомлел при виде смерти. Роман же, опьянев от легкой победы, бросился на второго врага с остервенением голодного тигра.

Противник опомнился и подставил под удар рукоять. Через миг Роман атаковал снова. В этот раз головорезу не повезло – четыре отрубленных пальца с левой руки полетели на землю. Мужик взвыл от боли, выронил молот и бросился бежать к южной стене. Роман вытер палаш о труп и снег, и быстрым шагом направился в противоположную сторону.

Из домов, к мертвецу, тут же набежали люди. Кто-то из окна орал: «Стража! Стража! Стража!», не понимая, что по традиции слуги порядка прибудут лишь для того, чтобы полюбоваться трупом.

Один из прохожих попробовал преградить Роману дорогу, но стоило Факелову выхватить клинок, как побледневший герой ретировался.

«– Безумие», – благоговейно сказал ворон.

«– Ага, переживал больше, – со смешком сказал Факелов. – Но за книгами я больше не пойду».

«– Дошло, наконец».

Свернув с восточной дороги на Дворцовую улицу, Роман замедлил шаг. Одинокий прохожий взглянул на его сапоги и, изменившись в лице, обошел Факелова по широкой дуге. Роман посмотрел на обувь и чертыхнулся.

Смяв в руке снег в тугой комок, Факелов начал тереть забрызганные кровью сапоги. Каждые десять секунд Роман оглядывался назад, высматривая прохожих. Замерзшая кровь счищалась с сапог так же, как сухая корка с зажившей раны.

Перед калиткой Факелов внимательно оглядел штаны и телогрейку. Не найдя ничего подозрительного, он зашел во двор. На участке работал Игнат. Толкая перед собой широкую лопату, он сгребал снег к восточной стенке забора; когда потеплеет, вода потечет на улицу, а не будет превращать двор в озеро.

– Здрасте.

– Здорово, – буркнул садовник.

– Как жизнь?

Игнат выпрямился и с прищуром посмотрел на Романа. Не найдя подвоха, садовник ответил:

– Снежно.

Факелов хмыкнул и зашел в сени, оставив Игната наедине с лопатой.

Глава тридцать пятая

Несмотря на данное себе обещание, Роман сближался с Камиллой все сильнее. Уже через две недели не проходило и дня, чтобы они не обменялись хотя бы парой поцелуев. Воздержание, скука и запретность отношений только усиливали влечение.

На улицу Роман выходил только на казни. Остальные же дни слились в однообразную серую полосу. Это напомнило Землю, когда он ходил в ненужную школу, учил ненужные уроки и вел с родителями ненужные разговоры.

От бегающих по замкнутому кругу мыслей Факелова могло отвлечь либо фехтование, либо флирт с Камиллой. Конечно, во время разговоров со старухой Роман тоже не думал о прошлых испытаниях, но там и без этого было тяжко.

К концу четвертой недели Факелов готов был лезть на стену, стоило ему просто взглянуть на Камиллу.

«– Тяжело тебе будет в личине бога, – с сарказмом заметил Чет. – Если там действительно чувства возрастают».

Роман некстати вспомнил мифы о греческих богах, которые в основном занимались половыми утехами. Причем с фантазией психопатов-деградантов.

«– Разум тоже возрастает, – парировал Факелов. – Так что и воздерживаться проще».

«– Тогда нужно торопиться», – со знанием дела проговорил ворон.

На следующий день Роман проснулся до рассвета.

«– Доброе утро, – уныло сказал Чет. – Почему ты так мало спишь?»

Факелов не стал отвечать.

Когда мимо проходил Артур, он притворился спящим. Роман слышал, как старуха давала ему распоряжения, а через минуту Артур вышел на улицу. Факелов вскочил с кушетки и забежал в комнату Камиллы.

Ночная сорочка едва прикрывала бедра, оставляя открытыми стройные смуглые ноги. Камилла только что встала и сонно смотрела на Романа.

– А если… – начала она.

– Тише, он ушел, – перебил Факелов и поцеловал ее.

Роман зашел сзади и обнял ее одной рукой за живот, а другой начал давить на спину, заставляя нагнуться. Камилла поддалась и застыла, упершись ладонями в край кровати.

За секунду до того, как Роман вошел в нее, медальон раскалился и вновь стал прохладным.

Не прошло и десяти минут, как Факелов покинул комнату под горячий шепот Камиллы: «Я люблю тебя». Роман ответил ей той же фразой и вернулся на кушетку. Сердце колотилось так, что казалось, будто оно сейчас проломит ребра.

«– Это испытание получилось одно из самых искренних», – ехидно проговорил ворон.

«– Тебя я кокнул тоже чисто по-дружески, – напомнил Роман. – Почти бескорыстно».

В комнату вошел Артур и жизнерадостно спросил:

– Как спалось? Госпожа уже ждет.

– Как обычно, – поднимаясь, ответил Факелов. – Уже иду.

– Давай, – похлопав по плечу, сказал Артур. – Потом приходи на кухню. Фрося такой пирог смастерила!

– Хорошо, – отрешенно произнес Роман. В душе творилось что-то странное. Факелов смотрел на улыбающегося Артура, но казалось ему, будто на него глядит голодный ребенок, у которого он забрал последний кусок.

«Жена – моя единственная отрада», – вспомнил слова Артура Факелов. И он эту радость забрал.

С каждым новым шагом по Пути апатия усиливалась, былой подъем и энтузиазм давно испарились. Появилось новое, доселе неведомое чувство – отвращение к себе. Рос страх за последнее испытание, трепет перед неподвластной Роману неизвестностью. Словно он был на самом важном в жизни экзамене, где все зависит лишь от самодурства преподавателя.

– Ты чего? – обеспокоенно спросил Артур, выводя Романа из прострации.

– Задумался, – тряхнув головой, пробормотал Факелов.

– Ты как будто умер, – с детской непосредственностью заявил Артур.

– О пироге замечтался, – выдавив из себя усмешку, сказал Роман и направился к старухе.

Остановившись в коридоре между арками, Факелов взглянул на медальон. Внизу, четвертая слева «ресница» загорелась багровым светом. Теперь серыми оставались лишь три полоски.

Если восьмое испытание было в процессе выполнения, то над седьмым Роман ломал голову постоянно. «Сатана представляет человека всего лишь еще одним животным, иногда лучшим, чаще же худшим, чем те, кто ходит на четырех лапах; животным, которое вследствие своего «божественного, духовного и интеллектуального развития» стало самым опасным из животных!» Что здесь можно придумать? Факелов раз за разом перебирал сложившуюся обстановку и свои возможности, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку.

Показать, что человек не так опасен как животное? В голову сразу приходили мысли использовать кухарку или Артура. Но как – Роман пока не знал. Или совершить что-нибудь совершенно противоестественное для животной сущности человека? Таким способом тоже можно пойти наперекор заповеди.

Факелов решил думать в этих двух направлениях.

«– Что-то ты несильно рад», – осторожно заметил Чет.

Роман сделал несколько глубоких вдохов. Затем шагнул в апартаменты княжны и, все-таки решив ответить, сказал:

«– Рано еще радоваться». – Доброе утро, госпожа.

– Где ведро?

– Простите, сейчас принесу.

Через пять минут, морщась больше по привычке, Роман вышел на улицу. Помыв ведро, и хорошо умывшись, Факелов вернулся к старухе.

– Что-нибудь еще, княжна Инесса?

– Как-то ты странно на меня смотришь, – наклонив голову чуть набок, сказала старуха.

Роман развел руками.

– Что вы, госпожа. Нет.

– Сколько ты у меня работаешь?

– Месяц, княжна Инесса.

– Хорошо работаешь?

– Это вам судить, госпожа.

Старуха пожевала губами.

– Ты несколько раз отлучался без моего разрешения.

Факелов стоял, опустив голову.

– И как тебе работа?

– Ухаживать за вами – большая честь, – посмотрев в бесцветные глаза, сказал Роман.

– Я не вполне довольна.

– Я исправлюсь, госпожа.

– Попробуем еще месяц, – благосклонно сказала стархуа. Об оплате я подумаю позже.

– Как скажете, госпожа.

Роман глубоко поклонился, и в этот же миг медальон раскалился и вновь стал холодным.

– Я жду завтрака.

Факелов еще раз поклонился и вышел.

«– То по три месяца испытание выполняешь, то в один день – два шага по Пути», – игриво произнес Чет.

«– В смысле «один день»? – поднял брови Факелов. – Я целый месяц за ней дерьмо выносил».

«– Я имел ввиду…»

«– Вот думай в следующий раз, прежде чем болтать», – сурово заявил Роман.

Пирог действительно оказался вкусным. Сегодня, впервые за много дней, Факелов ел с аппетитом. Камилла, приписав эти изменения к своим заслугам, кушала с блаженной улыбкой. Артур же, видя счастье жены, сиял пуще обычного.

Роман поблагодарил Фросю и вернулся в комнату. Уже через час тень хорошего настроения слилась с царившей в душе Факелова ночью. Он вновь задумался о седьмом испытании.

– Последний шажок, – пробормотал Роман. «– Но куда шагать – непонятно. Даже кобра в своей безграничной ненависти проста и понятна. Я не согласен с Сатаной! Человек – не животное! Человек намного ужаснее животного!».

«– За примером далеко ходить не надо», – усмехнулся Чет.

«– Совершить что-нибудь… – Роман на миг прервался. – Я и так столько страшного сделал».

«– Может нужно совершить что-нибудь именно для этого испытания? Ведь когда ты насиловал княжну, тебе девятое испытание не зачлось. Хотя она была чьей-то невестой».

«– Наверно», – протянул Роман.

«– Эх, не прогадал я, когда с тобой пошел. Арет хоть и сильнее, да совестливый больно».

«– Я сразу решил, что цель оправдывает средства, – поделился Факелов. – И еще. – Роман надолго замолчал. Чет терпеливо ждал. – После второго испытания я понял, что останавливаться нельзя. Иначе ничто и никогда не сможет меня оправдать».

«– Понятно. А Хедрику бы ты смог рассказать обо всех испытаниях?»

«– Чтоб он меня прирезал? – хмыкнул Факелов. – А когда стану богом, я вряд ли захочу вспоминать о Пути. Тем более намеренно».

«– Оби жалко, – неожиданно вспомнил ворон. – Он такую книжку написал бы!»

«– Сам напишешь», – скривил губы Роман.

«– Тогда торопись, пока я все не забыл», – со смешком сказал Чет.

«– Я только и думаю об этом! Как пройти седьмое испытание!»

Роман резко встал и заходил по комнате.

«– Есть у меня одна идейка по поводу Фроси», – уже спокойнее продолжил Факелов.

«– И ее тоже?!» – пораженно воскликнул ворон.

«– Что?»

«– Ну, – замялся ворон, – как Камиллу».

«– Придурок?» – со смехом спросил Роман.

«– От тебя что угодно можно ждать, – оправдался Чет. – Я ж не знал…»

«– Научись слушать, – посоветовал Факелов. – Кухарка очень добрая. Что если создать ситуацию, когда она сделает что-то страшное? Словно кролик загрыз медведя».

«– Ты впервые делишься планами».

«– Я впервые в большом ступоре. Так что скажешь?»

«– Интересно. Но как осуществить – ума не приложу».

«– Туманные наметки есть, – неуверенно сказал Роман. – Но все равно, если что придумаешь – говори».

«– Хорошо».

«– А я уже не могу об этом думать. Пойду, развеюсь».

«– Снова в город?!»

Факелов покачал головой.

«– Без надобности – я туда ни ногой».

В коридоре Роман столкнулся с Камиллой.

– Куда ты? – спросила она. Карие глаза сияли, словно первые звездочки, загоревшиеся темной ночью.

– Поупражняться, – хлопнув по ножнам, ответил Факелов.

– Я приду посмотреть.

Роман кивнул и, молча, двинулся дальше.

Мороз за последнюю неделю сильно ослабел. Несмотря на голые деревья и покрытые снегом дороги, дворы и крыши, незримый дух весны витал в воздухе. Низкое пасмурное небо все чаще сменялось ясным и бесконечным, от чего воробьи и синички заливались радостным чириканьем.

Факелов зашел за дом и, на ходу выхватив палаш, принялся парировать атаки невидимого врага. Понятное дело, что перед тренировкой лучше разогреться, но если на тебя напали – тут уж не до разминки. Роман сконцентрировался на движениях и дыхании. Делая каждый последующий выпад резче и сильнее, он старался не запыхаться. Факелов хмыкнул, увидев, что Камилла пришла вместе с мужем.

Роман поупражнялся еще полчаса и направился в дом.

– Потрясающе, – с уважением сказал Артур.

– Спасибо, – притворившись уставшим, ответил Факелов. – Пойду, искупаюсь.

Через четверть часа, наскоро обмывшись, Роман зашел к княжне. Старуха дремала прямо в кресле, и он на цыпочках покинул апартаменты.

Факелов с ненавистью осмотрел комнату и лег на кушетку. Утро еще не закончилось, и спать не хотелось совершенно. Но думать о чем-то – тем более. Последовав примеру хозяйки, Роман задремал.

Вновь потянулась серая полоса унылых дней, в ожидании непонятно чего. Если раньше, словно тлеющий уголек, грела мысль о выполнении восьмого испытания, то сейчас погасла и эта головешка. Теперь бессмысленность идущих дней Роман ощутил воочию. Каждый час безделья причинял все большую боль. Хотелось действовать. И не просто наобум, а по четкому плану. А осознание того, что он бездействует только по своей вине – убивало еще сильнее. Словно Роман пытался найти корни нерешаемого уравнения, и до него никак не могло дойти, что нужно всего лишь на всего решать иным способом. Или взяться за другой пример.

Роман помог старухе перебраться на кровать и, забрав поднос, отправился ужинать сам. Затолкав в себя пару картофелин, Факелов оперся локтями на стол и сонно уставился на Камиллу. Спал Роман по десять-двенадцать часов в сутки, отчего ходил вялый и меланхоличный.

– Ты не болеешь? – с беспокойством прошептала Камилла.

– Хандра, – признался Факелов. – Ничего, скоро пройдет.

– Я постараюсь помочь.

Роман вымученно улыбнулся и ответил:

– Ты и так помогаешь. – Затем он поднялся и добавил: – Пойду спать.

– Доброй ночи.

Возившаяся с посудой кухарка с подозрением уставилась на Факелова.

– Спокойной ночи, Ефросинья, – сказал он, словно не замечая ее взгляда. – Благодарю за ужин.

– Съел-то, – махнула рукой кухарка. – Княжна наша больше кушает.

– Хандра, – повторил Роман и вышел из кухни.

Проснулся Роман от едва слышного глухого стука, за которым тут же последовал сиплый вопль старухи. Выдернув палаш из стоящих рядом с кушеткой ножен, Факелов бросился в апартаменты хозяйки. Старуха лежала на полу лицом вниз и подвывала. Роман положил клинок на ковер и, взяв княжну подмышки, усадил на кровать.

Факелов скользнул взглядом по поблескивающему палашу и посмотрел на старуху. Из разбитой правой брови сочилась тонкая струйка крови, заливающая глаз и щеку. Тут же пришло воспоминание о впервые увиденной казни. Точнее, о произнесенном на ней приговоре. Мысль, словно вспышка молнии, озарила разум. Роман улыбнулся с мрачным удовлетворением и произнес:

– Сейчас я вам помогу.

В эту секунду в комнату вбежали Фрося, Артур и Камилла со свечками в руках.

– Госпожа упала с кровати. Дайте чистую тряпку – нужно перевязать голову, – сказал Факелов.

– Да скорее же, – всхлипнула старуха.

Через полминуты Камилла вернулась с длинным узким лоскутом ткани, сделанным специально для перевязок. Фрося принесла мокрое полотенце и отдала Роману. Слуги сгрудились вокруг и застыли. Никто и не подумал прикасаться к старухе. Факелов скривил губы и вытер хозяйке глаз, щеку, а затем промокнул и бровь. Княжна зашипела, судорожно вдыхая воздух через сжатые зубы.

– Потерпите немножко, – сказал Роман. – Сейчас перевяжу, и вам станет легче.

Факелов обмотал лоскут вокруг головы княжны. Сделанная с небольшим наклоном повязка закрывала лоб, раненую бровь и краешек правого глаза.

– Все?

– Да, княжна Инесса. Лягте поближе к стенке. Спите на спине.

– Кто здесь приказы раздает? – взбеленилась старуха.

– Я стараюсь для вашего блага, госпожа.

– Ладно, – сменила гнев на милость княжна, – все свободны.

Роман с улыбкой поднял палаш, внимательно посмотрел на Артура и вышел из покоев. Вернув клинок в ножны, Факелов продолжал улыбаться, сжав челюсти до боли в зубах.

«– Задумал что-то?» – то ли спросил, то ли констатировал Чет.

«– Увидишь», – вытягиваясь на кушетке, ответил Роман.

«– Снова ты за свое, – обиженно сказал ворон. – Увидишь-увидишь».

«– Всегда, чтобы развить мысль, нужно ухватить ее за хвост. А дальше все получается само собой, – попытался объяснить Роман. – В этот раз «хвостом» были блеснувший клинок и струйка княжеской крови».

Ворон недоверчиво хмыкнул.

«– Я же говорю – увидишь, – отечески произнес Факелов. – Что толку болтать о деле, которое еще не сделал?»

«– Ну, обсудить…»

Но Роман уже не слышал его; впервые за много дней он уснул с улыбкой.

Глава тридцать шестая

Роман толкнул створку приотворенного окна и уселся на подоконник.

Факелов понимал, что суется в осиное гнездо, но другого плана у него не было. Хотелось скорее закончить Путь и немного расслабиться. В каждом действии чувствовалась вселенская усталость, подпитываемая загадочностью последнего испытания. Даже смертельная опасность не могла отрезвить Романа.

– Вердан, – позвал он с легким вороньим акцентом.

Коренастый начальник стражи вздрогнул и вскочил со стула. Взяв со стола кинжал, он начал оглядываться в поисках говорившего.

Вердан стоял к Роману боком. Факелов отметил, что ему уже под пятьдесят. Короткие, угольно-черные волосы были тронуты сединой лишь на висках.

Начальник стражи усмехнулся своей нервозности и уселся обратно на стул. Глянув на дверь, спросил:

– Кто там?

– Я здесь, – сказал Роман.

Вердан развернулся и с изумлением уставился на окно. Удивляться было чему: кабинет находился на третьем этаже, а двор кишел стражами. Вердан увидел ворона и сразу понял кто он такой, в голосе появилась боязливая учтивость:

– Добрый вечер.

– Здравствуй, мне нужна твоя помощь, – проговорил Роман и перелетел на спинку стула, стоящего напротив начальника стражи.

«– Аккуратней, – забеспокоился Чет. – Как прыгнет!»

– А отказать я могу?

– Конечно! Но ты же человек семейный, на хорошем посту, а про меня ты слышал. Тем более я не прошу ничего страшного. Ты это делаешь постоянно.

Вердан поднял брови и впился взглядом в черный вороний глаз.

– Сегодня ночью было совершено покушение на знатную особу – княжну Инессу. Нападавший – раб Артур. Есть свидетель – его жена. Княжна после удара ничего не помнит. Твердит, что упала с кровати. Предателя следует казнить. Завтра же.

«– Изверг…» – выдохнул Чет.

Вердан уставился в столешницу и в задумчивости сжал губы.

– Зачем тебе? Жену его хочешь? – спросил он.

Роман приподнял клювом уменьшившийся вместе с ним медальон.

– Знаешь, что это?

– Я так и думал. Наверное, если я не соглашусь, будет только хуже.

– Конечно.

Начальник стражи не стал долго колебаться. Рассудив, что должность и семья важнее, и что ворон все равно найдет способ осуществить план, он махнул рукой и произнес:

– Черт с тобой, я согласен.

– Тебе воздастся, – пообещал Роман. – Совсем скоро я тебе помогу.

«– О! Уже милости раздаешь?!» – то ли спросил, то ли отметил Чет.

«– Немилости, кстати, тоже», – угрожающе ответил Роман.

«– Молчу», – покорно сказал ворон.

– Моя дочка не может ходить, – сказал Вердан.

– Я поставлю ее на ноги. Это будет плата за помощь.

В глазах начальника стражи блеснула радость. Кажется, он уже видел дочку здоровой.

– Когда будете брать? – спросил Роман. – Дворцовая тридцать шесть.

– Нужно подготовить пару бумажек. А через час лично приду с четверкой бойцов.

– С одним бойцом. Раб сопротивляться не будет, а я не хочу лишний раз нервничать.

– Понял, – хмыкнул Вердан. – Ты даже это продумал.

– В любом плане нужно вначале рассматривать опасные и провальные варианты. Тогда успеха добиться легче, – поделился Роман. – Я полетел. Жду через час.

Начальник стражи хмуро кивнул. Роман еще раз внимательно посмотрел на Вердана и спрыгнул со стула. Сделав несколько взмахов, Факелов растворился в черном проеме окна.

Несмотря на то, что воронье зренье ощутимо лучше человеческого, Роман едва не пролетел мимо дома. Толкнув клювом незакрытое окно, Факелов прислушался – тишина. Лишь из соседней спальни слышалось легкое похрапывание Игната.

Перебравшись на пол, Роман превратился в человека. Затем прикрыл окно и быстро оделся, дрожа от холода и возбуждения.

«– Иногда кажется, что купить можно кого угодно», – сказал Чет, когда Роман уселся на кушетку.

Факелов покачал головой.

«– Меня нельзя. Точнее всех идейных людей».

«– А если другой, более мощной идеей?»

«– Ну-у, если рассуждать так, то да. Купить можно кого угодно. Главное знать, какую монету предложить. Собаке – кусок мяса, болвану – пригоршню серебряников, властолюбцу – высокий пост, а богослужителю – древнюю мантру, – сказал Роман. Помолчав немного, заключил: – В общем, каждого можно купить за счастье в его понимании».

Чет молчал, не зная, что добавить или возразить. Роман тяжело вздохнул и положил оголенный палаш рядом с собой. Сердце непрерывно кололо, в груди появлялась удушливая слабость. Факелов не находил себе места – вскакивал с кушетки, ходил по комнате, садился обратно.

Когда раздался властный стук, Роман все равно вздрогнул, хоть и ждал этого весь час. Он специально оставил калитку незапертой, чтобы стражники не утруждали себя звоном в колокольчик. Из комнаты вышел Артур, зевая и застегивая на ходу штаны.

– Пойду, спрошу, кто там, – сообщил он, увидев что Роман не спит.

– Давай, я сейчас тоже приду.

Факелов распахнул окно, готовя путь для возможно отступления, подхватил палаш и двинулся к двери.

– Кто там? – спросил Артур.

– Начальник стражи, – послышался голос Вердана. – Открывайте, иначе выломаем.

– Сейчас-сейчас, – суетливо сказал раб, отпирая дверь. – Не надо ничего ломать.

В прихожую вошли Вердан и высокий боец с пустым преданным лицом.

– Мы пришли арестовать преступника Артура, совершившего покушение на княжну Инессу. Где он?

Артур привалился к стене и, как рыба на суше, начал хвать воздух ртом.

– Вы что… – забормотал он, – я никогда… я с детства ей служу… ошибка…

Стражник шагнул к нему. В глазах Артура появились слезы, теперь он даже не бормотал – спазм от вопиющей несправедливости сжал горло.

– Р-рома, с-скажи им, – заикаясь, прохрипел он.

– Это он, – через силу выдавил Факелов.

В глазах Артура сверкнуло такое отчаяние, что Роман почувствовал эмоциональный удар, будто его огрели невидимой плетью.

– За что? – совсем тихо проговорил Артур, когда стражник связывал ему руки.

Роман не знал, что ответить. Лишь стоял, выставив вперед палаш и тупо глядя на очередную невинную жертву Пути.

– Что ж такое делается?! – прокричал Игнат, выскочив из комнаты. – Так и знал, что змею пригрели! Отпустите Артура! Вы посмотрите на него! Ну, на кого он может напасть?

– Он совершил покушение, – бесстрастно сказал Вердан.

– Откуда вы знаете?! От этой гниды?! – заорал садовник, ткнув пальцем в Романа.

Факелов приставил к груди Игната палаш и прошипел:

– Заткнись.

– Ну давай, коли! Убей еще меня, тварь! Пускай три бабы как хотят живут! Или убей и их, что тебе стоит?

Роман сделал глубокий вдох. Перевернув палаш, он ударил садовника по голове плашмя. Игнат закатил глаза и мешком свалился на пол.

– Скоро очнется, – мрачно сообщил Факелов.

Бледный Артур стоял и с улыбкой смотрел на происходящее. В глазах появилась отрешенность, какая бывает у безумцев.

«– Кажется, он тронулся», – грустно заметил Чет.

«– Черт, как все надоело…»

– Княжне надо что-нибудь говорить? – спросил Вердан.

Роман покачал головой.

– Идите.

Первым вышел начальник стражи, за ним усмехающийся Артур, а следом – не проронивший ни звука боец. Застонал садовник, но Роман, едва справляющийся с эмоциями, не обратил на него внимания. Медальон оставался прохладным, никак не отреагировав на произошедшее. Факелов решил, что испытание выполнится, когда Артура казнят.

«– Держись», – неуклюже подбодрил Чет.

– Что теперь будет? – спросила Камилла.

Роман встрепенулся, отвлекаясь от дум.

– Хорошо все будет, – равнодушно ответил он. – Надо только пару дел завершить.

– Роман! Ко мне быстро! – послышался сиплый крик старухи.

– Пошла к черту, – беззлобно ответил Роман и зашел в свою комнату.

Ветер намел снега, отчего пол стал мокрый. Мороз же успел неплохо полакомиться – слизал со всех поверхностей тепло. Ущербная луна пробилась сквозь снежные тучи, чтобы прищурено глянуть на спящий город.

Роман захлопнул окно и плюхнулся на осточертевшую кушетку. Из хаотичных раздумий выделилась одна четкая мысль. Вот он на пороге завершения предпоследнего испытания, а идей об одиннадцатом шаге как не было, так и нет. Неужели он плохо их выполнял? Или мысль придет, когда загорятся десять «ресничек»?

От отвращения к себе и собственного бессилия Факелов застонал в голос. «Нужно собраться, – твердил он. – Остались последние шажки. Нужно дождаться утра».

Голова гудела, но спать Роман боялся. Факелов немного сомневался в сговорчивости Вердана; на всякий случай ожидая от него удара в спину. Еще одной проблемой стал Игнат, но убивать садовника Роман не хотел. Да и образ Артура, то с отчаянными, то с безумными глазами никак не хотел покидать внутреннего взора. С такими думами смог бы уснуть только мертвый.

Последняя мысль показалась Роману интересной и отчасти заманчивой. Но он прогнал ее, продолжая твердить: «Нужно дождаться утра».

Роман стоял почти у самого помоста. Люди только-только начали собираться. Предрассветные сумерки понемногу рассеивались. Еще не выглянувшее солнце зажигало редкие облачка оранжево-фиолетовым мерцанием.

Со стороны Роман казался застывшим истуканом. Из тех, кто дожидался казни, все переминались с ноги на ногу и периодически прикладывали руку к носу. Факелов же стоял, не обращая внимания на мороз и усталость.

На плахе возвышались сердечные друзья смерти: гильотина с тяжелым косым ножом и П-образная виселица. Снег был заботливо счищен. Чем сильнее разгоралось солнце, тем больше людей стекалось на площадь. Через час гул толпы так возрос, что стало ясно – назначенный час настал.

На четвертом этаже, по традиции, открылись два окна, загудели трубы. Вскоре показался и великий князь. Возбудив толпу праведной речью, он сделал знак. Снова прозвучали трубы, и стражники распахнули боковую дверь дворца. За первым конвоиром вышел улыбающийся Артур, в кандалы у него были закованы только руки. Раб повернул голову и каким-то неведомым образом сразу встретился взглядом с Романом. Внутри Факелова все похолодело. Артур улыбнулся еще шире и уставился в спину воину. Вслед за ним шло еще два стражника, между которыми прихрамывал согбенный старик, с туго связанными за спиной руками. Толпа привычно осыпала преступников проклятьями.

«– Оплот невежества», – равнодушно сказал Роман.

Чет в ответ лишь вздохнул.

Немного запоздавший палач добрался до помоста бегом. Когда толпа притихла, стражник показал на Артура и проорал заученную фразу:

– За нападение на знатную персону приговаривается к смертной казни через отсечение головы!

Артура подвели к гильотине и заставили опуститься на колени. Раб положил шею в выемку, палач тут же опустил верхнюю планку. Князь сделал знак, толпа затаила дыхание. Палач перерубил веревку, нож со свистом понесся вниз. Лезвие разрезало плоть с едва слышным хрустом и чавканьем, словно острым топором срубили гнилой саженец.

Палач поднял за волосы улыбающуюся голову с остекленевшими глазами. Народ пораженно протянул: «у-у-у». Роману стало дурно. Он с трудом пробился из толпы, перешел по западной дороге на Торговую улицу и двинулся прочь от площади. Факелов достал медальон – две реснички по-прежнему оставались тусклыми.

Мысль о том, что он зря убил Артура, хлестнула по разуму огненным бичом. Сердце сдавило спазмом, что Роман едва не задохнулся. Повалившись в снег, он пролежал так минут пять.

«– Ты чего? – испуганно спросил Чет и начал сбивчиво: – Вставай. Пройдешь ты испытание. Придумаешь. Я помогу. Вставай».

Роман поднялся и побрел дальше, опустив голову на грудь.

Перед ним пронесся калейдоскоп мучительных образов. Хмурый, вечно недовольный им отец, участливая мать, искалеченный Хедрик, плачущая княжна, убитый плотник, объятая горем и неверием деревня, обезглавленный Артур… и снова по кругу: отец, мать, друг, Настя…

«– Ты куда?!» – в десятый раз спросил ворон.

Роман поднял голову. Пройдя еще сотню шагов, Факелов зашел в дом Ревеса. На полу лежал обглоданный скелет пирата в растерзанной одежде. Роман, ступая прямо по крысиному помету и кровавым пятнам, зашел во вторую комнату. Факелов сел на край грубого стула и закрыл лицо ладонями.

Роман попытался сосредоточиться, отгоняя прочь крутившиеся, словно заевшая пластинка образы. Напрягая последние капли душевных сил, Факелов погрузился в размышления.

Седьмая заповедь Сатаны… это можно понять по-разному и выполнить испытание множеством способов. Нужно придумать что-то новое. А вдруг еще раз ошибусь? Даже придумывать что-то страшно. В этот раз я показал лицемерие… и не только ни опроверг, а подтвердил заповедь. Что ж мне, надо побыть святым? Но это такое же лицемерие. «Самым опасным из животных». Найти животное опаснее? Бред. Даже волк опаснее человека физически. Как можно доказать, что мы не просто животные, наделенные интеллектом? Что мы для чего-то нужны? Тех людей, которые верят, стремятся к чему-то нематериальному нельзя назвать животными с развитыми мозгами. Ведь они руководствуются тем, что не относится к материальному. А всё животное в человеке, хоть более страшное, хоть менее – относится к материи. А кто я? Страшнее человека или животного действительно не найти.

Волна отвращения захлестнула Романа.

Медальон на миг раскалился и вновь стал прохладным, но Факелов этого даже не заметил. Он был настолько поглощен мыслями, что совсем выпал из реальности.

Боль с каждой минутой становилась невыносимее. Она горела внутри черным пламенем, испепеляя все светлое, превращая душу в унылую, чуждую счастью пустыню.

Романом овладел ужас. Если он станет богом, а боль не исчезнет? Что с ним будет? А ведь чувства богов обширнее и глубже людских. Доводы, которые он приводил Хедрику, ворону и себе, теперь казались глупостью. Он не хотел ничего искупать, делать, каяться. Роман лишь мечтал, чтобы кончилась эта безграничная тоска, сжигающая душу. Мечтал о том, чтобы погасло черное пламя.

Мысли забегали по кругу. О чем бы Роман ни подумал, все сводилось к единственному вопросу: как прекратить страдания? И только один, самый страшный ответ сейчас казался верным…

За спиной послышался едва уловимый шорох, но Роман не оглянулся.

– Осталось последнее испытание, – раздался гулкий голос.

– Цель умерла, – медленно проговорил Роман. – Моя душа давно принадлежит не мне.

– Ты отдал ее Срединным силам.

Факелов закрыл глаза. Благоговение перед Наставником куда-то испарилось, а все окружающее казалось мелочным и ненужным. Только боль, словно лесной пожар, испепеляла разум.

Роман прошептал, в голосе слышалась радость, будто к нему снизошло озарение:

– Я покончу с собой.

Медальон раскалился. Картинка мира дернулась, стала странной, словно Роман смотрел сотней глаз одновременно.

– Взгляни на меня, – приказал Наставник.

Роман медленно повернулся. Хищно-дружеская улыбка озарила лицо Наставника.

– Приветствую, брат. Ты закончил Путь.