Спящая красавица

6. И все, все, все…

В зале наступила тишина. За глубокими треугольными окнами слышно было, как скрипят колеса повозки, щелкает бич погонщика и взревывает от ударов табрилан.

Гар сын Вада потянулся к столу, взял кубок из зеленого камня с золотистыми прожилками, полированного, с рельефным узором, очень красивого, сделал глоток, поставил кубок на место и откинулся в массивном, с резьбой, деревянном кресле. Два его собеседника молча сидели напротив. Кресла их были попроще, а кубки, тоже полированные, вырезаны из серого камня. На круглом столе перед ними в деревянном блюде лежали фрукты. За то время, что длился рассказ Гара, собеседники даже не притронулись к угощениям. И хотя это считалось оскорблением крова, под защитой которого находятся гости, Гар делал вид, что все в порядке, – гости, скорее всего, не знали местных обычаев.

– И что же было дальше? – вежливым тоном поинтересовался один из собеседников – по имени Лес – жилистый, узколицый, с легкой проседью в черной, густой, коротко стриженой шевелюре, с жидкими усами и двухнедельной, растущей пятнами, щетиной на лице. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и временами поправлял на шее массивную золотую цепь с большим зеленым камнем в узорчатой оправе, – должно быть, цепь давила ему на шею.

– Дальше ничего примечательного не произошло, – сказал Гар, медленно поглаживая окладистую бороду. – И не происходило еще двенадцать лет. То есть мои планы исполнилось. Вход в пещеру заложили камнями, а я остался в Лаене, женился на Тиаме, хотя у нее и был, как выяснилось, роман с одним юным охотником. Правда, охотнику вскоре не повезло, – во время охоты он оступился и упал с высокой скалы. Видел это несчастье только Гатар, но он не успел помочь. – Гар притворно вздохнул. – Ничего не поделаешь, опасная у охотников жизнь… Да и Тиама быстро успокоилась… – После короткого задумчивого молчания Гар продолжал: – Я нашел ученика и сделал из него превосходного рассказчика. Несколько лет я был советником вождя Римади, пока он не заболел и не умер. Жители Лаена выбрали меня новым вождем, и с тех пор я стараюсь быть полезным этому и другим поселкам. И живу в святилище вместо Римади. А создателя этой постройки, чужеземца Сарго, я так и не встречал, да, собственно, и не страдаю от этого. Вот и вся история.

– Очень интересно и познавательно, – подал голос второй собеседник, тоже обросший щетиной – густой, темно-русой, больше похожей на бороду, чем у его товарища, крупный, грузноватый, давно не стриженый и заметно седой. На одутловатом лице набрякшие веки нависают над глазами, а на шее такая же, как у жилистого, цепь с камнем, только красным. Этот гость назвался Станом. – И, похоже, – продолжал он, – ты, вождь Гар, действительно успел много сделать для местных жителей.

Гар коротко кивнул.

– Много или немного, но это потребовало усилий, порой значительных, как, впрочем, и все новое.

– Только вот непонятно мне кое-что, – вкрадчиво проговорил Стан. – Не могу понять, каким образом ты так удачно оказался в нужное время и в нужном тебе месте?

– То есть?

– Ты очень вовремя появился в Лаене. И мне кажется – не случайно.

Гар ненадолго задумался, потом заговорил, словно рассуждая вслух:

– Мне в самом деле несказанно повезло в одном. В том, что я оказался поблизости от Лаена, в поселке рыболовов. И еще раз повезло, что рыболов из этого поселка, не боясь недобитых разбойников, как раз перед моим приходом отвез по реке в Лаен свой улов, где обменял рыбу и водяных ящериц на нужные в хозяйстве предметы. Он-то и услышал о несчастье, случившемся с дочерью вождя. А я услышал об этом, хоть и в двух словах, от него раньше, чем от Багри, хозяина Дома для скитальцев. Тогда я, как и положено рассказчику, поспешил в Лаен, чтобы разузнать подробности. И, по возможности, помочь… Окажись я в нескольких неделях или даже в нескольких днях пути от Лаена, и мне, возможно, нечего было бы рассказывать сейчас. Да и не сидел бы я здесь.

– Хочешь сказать, что все это – случайность и везение? – произнес Стан недоверчиво.

– Ну почему же? – вдруг вступился за Гара Лес. – Не помнишь разве, как сказал кто-то из наших филосо… – Лес кинул косой взгляд на вождя, – кто-то из умных людей сказал, что случайностей на самом деле не существует, каждая случайность – лишь следствие скрытой закономерности.

Стан хмыкнул.

– Ну да… Рука Создателя Вселенной.

Гар слегка прищурясь, слушал гостей, а тем трудно было решить, чего больше в его прищуре – любопытства или насмешки.

– И еще… – мягко сказал Стан. – Если позволит вождь…

Гар благосклонно кивнул.

– Вождь позволит.

– Как тебе удалось войти… вернее, выйти из пещеры, если другие там… скажем… оставались?

– Много лет назад надо мной как следует поколдовали, – произнес Гар проникновенным голосом. – После чего я и стал способен делать некоторые вещи, недоступные обычным людям.

– Поколдовали? – переспросил Стан.

– Да. И очень основательно, – подтвердил Гар, а затем с тонкой улыбкой вопросил: – Может, настало время гостям рассказать о себе? Издалека вы? Чем занимаетесь?

– Мы?.. – Жилистый, по имени Лес, немного замешкался. Рассказывать о себе ему явно не хотелось. – Мы… торговцы… Издалека.

– Должно быть, оч-чень издалека, – отметил Гар язвительно. – У нас такие украшения, как у вас на шее, делать пока не умеют. Мы такого материала не знаем.

– Да, – согласился Лес, – мы в самом деле о-очень издалека.

– Там, откуда вы пришли, я вижу, научились начисто избавляться от бороды.

Гости переглянулись. Лес усмехнулся, а грузный Стан любезно сказал:

– Вы весьма проницательный человек.

– А еще у торговцев должен быть товар. И носильщики, чтобы его нести, или же повозки, хотя их все еще слишком мало.

Торговцы смутились. Потом Лес, теребя украшение на цепи, ответил:

– Мы вообще-то, не торговать к вам прибыли. Мы ищем одного человека. Нашего… – Он замолк, подыскивая верное слово.

– Соплеменника, – подсказал Стан.

– Вот именно! – подхватил Лес. – Человека из нашего племени. Он оставил нам весточку. Она спрятана поблизости от вашего поселка. Но мы пока до нее не добрались, хотя знаем, где она лежит. И надеемся, что кто-то из местных жителей встречал нашего соплеменника. Может, и вы встречали.

– Вы забыли, я не местный житель, – возразил Гар насмешливо и полюбопытствовал: – А как ваше племя называет себя?

И опять гости промедлили с ответом. И Стан, чтобы потянуть время, неспешно заговорил:

– У нас сложные имена, и племя наше называется длинно и сложно. Мы просто сократили свои имена, чтобы вы смогли произносить их…

– И все-таки… – настаивал Гар.

– Наше племя, – вдруг с едкой улыбочкой вмешался Лес, – называется Конфедерация.

Гар задумчиво покивал.

– И в самом деле сложное слово. Конфедерация… И как у Конфедерации дела? Соседние племена не пытаются воевать с вами?

– У нас есть давний враг. И частенько нам приходится сражаться с ним. И пока победа не досталась никому.

– И вам лично тоже приходилось вступать в сражения?

– Приходилось, – осторожно сказал Стан.

– Торговцам?

Лес покачал головой, проворчал в сторону фразу на чужом языке и, сдерживая раздражение, пояснил:

– Мы не просто торговцы. Мы торговцы-воины. В мирное время торгуем, а в военное – воюем. Такое вот у нас племя.

Гар саркастически усмехнулся и, неожиданно для гостей, перешел на язык Межзвездной Конфедерации:

– Я давно понял, что вы не из-за синих лесов, а с синих небес.

Оба гостя дернулись как от удара током.

– Ты… – промолвил на местном языке пораженный Лес. – Ты знаешь наш язык? Откуда? Кто научил?

– У меня были хорошие учителя, – охотно сообщил Гар на языке Конфедерации. – И тогда меня звали не Гар сын Вада, а Григорий Вадимович Орлов. И было это на планете Земля. Где надо мной и поколдовали спецы из Академии косморазведки – основательно напичкали всякими знаниями, а заодно и всякими нанотехнологиями.

Стан подался вперед.

– Так это ваш аварийный маяк мы засекли! – Он тоже заговорил на языке Конфедерации.

Гар-Григорий кивнул.

– Я прожил здесь четырнадцать лет. И думал уже, что для родных и близких так и останусь погибшим разведчиком Космодесанта Конфедерации… И кстати, как вас зовут по-настоящему?

– Лесли Аллен, – представился Лес.

– Станислав Гориславский, – сказал Стан.

– Хм… Если вы нас так легко раскусили, зачем нужен был весь этот длинный разговор? – спросил с недоумением Лесли Аллен.

– Я просто соблюдал осторожность. За четырнадцать лет моего заточения много чего могло произойти… там, – он уставил указательный палец вверх, – наверху. И наверняка произошло. Мало ли кто и откуда вы? И кто знает, какое задание выполняете? Есть одна местная мудрость: "Небеса бывают не только добрыми, но и злыми. Главное – вовремя распознать их истинный цвет". В разговоре ведь самое ценное не то, о чем говорит собеседник, а то, о чем он проговаривается. Сначала надо было выведать хоть что-нибудь… какие-нибудь намеки, которые позволили бы мне определить, на чьей вы стороне. И только после этого раскрываться. Или – не раскрываться. – Орлов улыбнулся в неровно обкромсанные усы. – Я говорил – вы слушали. А когда вы говорили – я слушал. И что меня интересовало, узнавал помаленьку. Да и разглядел вас как следует. И много чего увидел… – Орлов покачал головой. – Подготовили вас из рук вон плохо. Столько накладок и ляпов… Еще неделю-две назад вы брились, а здесь этого не умеют. Здесь слишком длинную бороду берут в кулак у подбородка и поджигают конец. Как догорит до кулака, гасят. Вот и все бритье. И, разумеется, никто тут не делает подобных украшений. На этой планете не знают металлов. Так что камеры слежения – угадал? угадал! – надо было прятать как-нибудь иначе. А уж когда Лесли на чистейшем английском обозвал меня настырным сукиным сыном, я понял, что маскарад можно заканчивать.

– Ну, без ляпов было не обойтись, – сообщил Станислав Гориславский. – О цивилизации на планете существуют лишь самые поверхностные данные. Да и готовились мы второпях. Мариеки в этой части Галактики недавно активизировались, а у нашего корабля – это всего лишь сторожевик с ограниченным вооружением – нет никакого боевого сопровождения, так что мы решили быстренько спуститься, подхватить своих и уйти незаметно.

– А если бы не получилось – быстренько.

– Так и так – не получилось. Мы тут рыскаем уже одиннадцать дней. Только на сканирование и расшифровку местного языка и племенных диалектов ушли почти сутки. Пещеру мы нашли быстро, но – вход завален. Мы не рискнули лезть внутрь. Мало ли? Может, вы завалили пещеру, а внутри поставили небольшой вакуумный заряд для мариеков? Сначала надо было найти хоть кого-нибудь из вас…

– Меня вы нашли, – сказал Орлов. – Теперь надо разведать, что сталось с моими товарищами.

– А они не с вами? – ужаснулся Гориславский.

Орлов коротко рассказал об аварии и посадке на планету.

– Выходит, о них – вообще никаких известий? – осведомился Аллен.

Орлов покачал головой.

– Никаких намеков. Или они впрямь погибли, или же попали на остров, а то и на другой континент. А плавать по морям здесь только учатся – в кожаных лодках, смазанных жиром местных тюленей…

– Ну, я думаю, всем всё уже понятно, – сказал Гориславский, – все точки над "i" поставлены… Вы как офицер поступаете под мою команду. Можете собирать вещи. "Птица" стоит в лесу, звездолет – на острове неподалеку. Там и разработаем план эффективного поиска ваших товарищей.

– Нет, – возразил Орлов. – Искать будем вместе, но улетите вы без меня. Я так решил.

Гориславский поднял брови – набрякшие веки тоже уползли вверх.

– Не понял…

– Я остаюсь на этой планете.

– Григорий, – мягко проговорил Аллен. – Вы, кажется, запамятовали, что вы офицер воюющей армии. Ваши слова можно расценить как попытку дезертирства. А это – арест… трибунал… разжалование… тюрьма или десант в самых убийственных точках. И – удар по престижу Земли в Конфедерации. Там сейчас всякие трения на высшем уровне… Сложная, в общем, ситуация… Ну, не силу же нам применять!

Орлов хлопнул в ладоши, и в дверном проеме позади гостей возникла и застыла громадная фигура Гатара с гигантской палицей. Гости оглянулись, обратили внимание на чудовищный кусок гранита, вставленный в палицу, и с застывшими лицами снова повернулись к Орлову.

– Четырнадцать лет я отробинзонил на этой планете, – заговорил Орлов убежденно и твердо. – В гораздо худшем положении, нежели на десантном транспорте и даже в тюрьме, так что ни тем, ни другим вы меня не испугаете. Четырнадцать лет сплошной разведки, полного внедрения или… как там это называют, забывать начал… полного погружения в чужую среду. Безо всяких возвращений на Базу, без психологов, инструкторов, отпусков и развлечений, без самых совершенных орудий убийства. На единственных условиях – или я или меня… И я тут, в конце концов, приспособился, обжился, привык. Я перестал ждать и верить, что кто-то услышит наш маяк, а потому основательно распланировал свое ближайшее будущее. И планов у меня – громадье… И вообще, думаю, для Конфедерации я сделал больше, чем сама Конфедерация рассчитывала.

– И что именно? – вставил Аллен задиристым тоном.

– Я изучил, скажем так, правила игры на этой планете. И теперь Старшего Брата можно сделать союзником Конфедерации.

– Дикари – союзники? – вопросил Аллен с ехидцей. – Ощутимая помощь…

– Вмешиваясь в историческое развитие цивилизации? – с иронией осведомился Гориславский в свою очередь.

Орлов покачал головой. Он даже не заметил, когда радость от общения со "своими" из полузабытого мира прошлого, мира, который, спустя полтора десятка лет, казался едва ли не идеальным и вспоминался им с умилением, и снился, правда все реже, вызывая этими снами тоску по утрам, – не заметил он, как радость от встречи с землянами, переросла в неприязнь. Он уже почти жалел, что они нашли его.

– Не думаю, что наше вмешательство что-то изменит к худшему, – медленно начал Орлов. – Мы останемся только в их легендах об удивительных и могущественных богах с неба – добрых и злых. За четырнадцать лет, проведенных на этой планете, я часто размышлял, вспоминая историю земных народов (увы, в пределах школьной программы) и пришел к выводу, что цивилизация – это жернова, которые смалывают в прах все, что не требуется для поступательного развития. Она принимает то, что ей не вредит, и отбрасывает остальное. История Земли – тому подтверждение. Любые извивы, какими бы они не оказывались кошмарными, кровавыми, безумными и жестокими, всегда выводили планету, в глобальном масштабе, на прежний поступательный путь. Все правители, которые мнили себя равными богам или сверхчеловекам и считали, что изменяют весь мир своими радикальными преобразованиями, на деле оказывались лишь песчинками, в лучшем случае только слегка ускорившими или затормозившими движение исторического колеса. Главное ведь не в технических новинках и не в провозглашаемых идеологиях, а в реальных отношениях между людьми, сообществами людей. А они меняются очень медленно. Так что вмешательство… А что, собственно, вмешательство?.. Да вы сами не хуже меня знаете, сколько раз члены Конфедерации, когда это было в их интересах, без зазрения совести вмешивались в ход истории на менее цивилизованных планетах. И вмешивались в несравнимо более глобальных масштабах, чем я. Так что не надо меня укорять!..

Распаляясь, Орлов говорил все громче и решительнее. Гатар, поглядывая на вождя Гара и его собеседников, которые, похоже, вызвали у вождя недовольство, поудобнее взялся за палицу, прикинул на глаз расстояние до чужаков и подумал, что наверняка сможет с одного удара расшибить головы обоих. Если Гар подаст знак.

А Орлов, между тем, продолжал:

– Рано или поздно кто-то придумывает колесо и – как плавить металл, кто-то создает календарь, одомашнивает животных и учится пахать и сеять нужные злаки, выращивать овощи и фрукты. И будет ли вред от того, что алфавит здесь изобретут на несколько столетий раньше? Так пусть дети Старшего Брата научатся всему этому побыстрее. Потому что войне с мариеками, похоже, еще долго не будет конца. – Он перевел дух, махнул рукой Гатару: мол, все в порядке, стой, где стоишь. – А мне хватит и того, что мои близкие на Земле, кто меня еще помнит, – а таких наверняка осталось немного, – будут знать, что я жив и выполняю задание Конфедерации на далекой планете. А от вас требуется только не…

– Срочный вызов с корабля, – сказал вдруг Аллен Гориславскому.

Тот встрепенулся.

– Что-то случилось?

Аллен, сосредоточенно нахмурившись и прикрыв глаза, принимал сообщение. Потом с озабоченным выражением лица выпрямился в кресле.

– Что там? – сказал Гориславский с беспокойством.

– К планете приближается крейсер мариеков. Либо они тоже приняли сигнал аварийного маяка, либо уловили присутствие на планете нашего корабля. Либо по другим причинам. Хорошо бы – по другим причинам… Если они нас не засекли и не засекут, обойдется, вероятно, без кровопролития. А если все-таки приметили нас, придется повоевать. Все сейчас зависит от их действий.

– То есть? – сказал Гориславский.

– Ну, хотя бы… где они выберут место для посадки. Насколько далеко от нашего корабля. Попытаются атаковать нас еще с орбиты или вообще не станут сажать свою громадину, а отправят корабли-разведчики либо высадят десант… Ну и так далее.

Гориславский и Аллен переглянулись и выжидательно уставились на Орлова.

Орлов тяжело вздохнул, сокрушенно помотал головой, помолчал, раздумывая. Он понимал, что не все вопросы еще заданы, не все ответы получены и не все решения приняты и даже намечены. Но там, где появлялись мариеки, отсидеться не удавалось никому. Было только два выхода: или сражаться и, возможно, победить, или не сопротивляться и погибнуть наверняка. Объединить усилия – означало увеличить шансы на победу. Или, точнее, на отражение атаки. Заодно можно будет проверить свою армию в деле. Вряд ли его солдаты испугаются мариеков. Он рассказал им, стараясь объяснить так, чтобы они поняли и поняли правильно, что в их мир могут вторгнуться могущественные чужаки и что не стоит их бояться, потому что они уязвимы, как и всё живое. Надо только знать их слабые места. И если его армия преодолеет страх, который все равно появится при виде пришельцев, да еще и даст им отпор… Тогда этой армии покорятся любые народы Старшего Брата.

"Придется творить легенды", – подумал он и сказал:

– Я – с вами. Но лишь до тех пор, пока будем бороться с мариеками здесь, на Старшем Брате. Моя маленькая армия знает и умеет все, чему научил их я, косморазведчик, и знает и умеет многое, чему я сам научился у них. На своей территории эти ребята с каменными топорами и примитивной смекалкой могут дать фору лучшим десантникам Конфедерации вместе с их современными технологиями. – Он встал с кресла, подошел к окну и посмотрел на синее небо с затянутым облаками диском Младшего Брата над горизонтом, на лес и горы в отдалении, – все это за четырнадцать лет проросло в него, стало своим, близким и родным. Затем он повернулся к Аллену и Гориславскому и сказал: – Ну что? Если понадобится, попробуем стать занозой в заднице мариеков?

Гориславский криво усмехнулся.

– Другого выхода у нас нет. Хотя перевес, я думаю, будет на их стороне.

У дверей Гатар смотрел на Гара, своего названного брата и великого вождя, поигрывал палицей и ждал приказаний.

30 августа – 8 декабря 2005 г.

Симферополь