Спутанная щупальцами

Глава 6

Как только мистер Робертс закрывает кофейню и отпускает нас, я вытаскиваю Джессику через парадную дверь. Солнце уже село, и уличные фонари освещают оживлённую дорогу. В час пик по двум полосам медленно движется транспорт, наполняя воздух выхлопными газами.

— Куда мы идём? — спрашивает она.

— Нам с тобой нужно поговорить, — говорю я между стиснутыми зубами.

— Но я очень хочу домой… — её голос прерывается.

Мои губы сжимаются в тонкую линию. Я прекрасно понимаю, почему она спешит вернуться в свою квартиру. Чёрт, я бы сделала то же самое, если бы у меня был внимательный мужчина с щупальцами, способный довести меня до невообразимого удовольствия. Вопрос в том, скольких женщин монстр посетил ночью?

— Послушай, — я пригнулась к её уху, стараясь, чтобы никто из прохожих не мог нас подслушать, — аудиозапись медитации, которую ты мне прислала, вроде как сработала.

Джессика ухмыляется.

— Как ты его назвала?

Я нахмуриваю брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно, — она легонько подталкивает меня в рёбра. — На следующее утро после того, как я это сделала, я привлекла Нила. Он теперь писатель и только что подписал свой первый контракт с крупным издательством, но ждёт, когда появятся деньги.

— Подожди, что? — говорю я.

Она поднимает плечо.

— Это единственная причина, по которой я терплю все эти бредни мистера Робертса.

Одна нога спотыкается о другую, и мне приходится опереться о фонарный столб. Я знаю, что мне не хватает сна, но могу поклясться, что она упомянула о щупальцах. А существо из другого измерения не может получить издательский контракт. А они могут? Я так запуталась.

— Ты привлекла человека? — спрашиваю я, сохраняя низкий голос.

Джессика смотрит на меня, её брови сходятся вместе.

— Прости, что?

— Эм… — я качаю головой, пытаясь объяснить, что произошло накануне вечером, так, чтобы это имело смысл.

Райан, один из других барист, подбегает к нам, его щёки раскраснелись.

— Привет, ребята, что я пропустил?

Джессика переводит взгляд с Райана на меня, её лицо — маска нейтралитета. Я обхватываю себя руками и гримасничаю. Достаточно плохо рассказать одному человеку, что всю ночь меня ублажал щупальцевый монстр, который пировал на моей киске, как на банкете. Я ни за что не смогу разгласить эту информацию двоим.

— Я просто рассказывала Джесс о ярком сне, который мне приснился.

Райан вскидывает брови.

— Рассказывай.

— Поверишь ли ты, что я его забыла? — говорю я, хихикая.

Она кладёт руку мне на плечо.

— Ты в порядке?

— Да, — я провожу рукой по своим кудрям. — Просто не обращай на меня внимания, хорошо?

Не говоря больше ни слова, я перехожу на бег, оставляя Райана и Джессику на углу, которые, вероятно, смотрят мне в спину и думают, не сошла ли я с ума.

Мистер Робертс уже запер входную дверь, поэтому мне приходится бежать трусцой вокруг задней части здания и входить через дверь службы безопасности. Поднимаясь по лестнице, я прихожу к нескольким выводам.

Во — первых, мужчина, которого привлекла Джессика, возможно, не является щупальцевым монстром.

Во — вторых, не может быть, чтобы монстр, который всю ночь ухаживал за мной, также ублажал Джессику.

В — третьих, прежде чем продолжать отношения с монстром, мне нужно увидеть его лицо.

Когда я добираюсь до чердака, вся моя квартира погружена в темноту. Не то чтобы она была особенно просторной или достаточно удачно расположенной, чтобы получать достаточно света снаружи. Окно небольшое и не с двойным остеклением, и я сомневаюсь, что занимаемое мной помещение соответствует каким — либо нормам и правилам эксплуатации зданий. По крайней мере, не со стенами, которые не могут защитить от холода.

Я включаю свет и прохожу через студийную комнату, не забыв предупредить мистера Робертса о своём присутствии.

— Ебать его, — бормочу я себе под нос.

— Кого трахать? — спрашивает глубокий голос, который шепчет мне, словно мягкий ветерок.

Я оборачиваюсь, и мой взгляд падает на диван — кровать, который я оставила разложенным. Монстра там нет, поэтому я бросаю взгляд в сторону маленького обеденного стола на двоих. Не обнаружив его там, я захожу в ванную и отдёргиваю занавеску для душа.

— Где ты? — спрашиваю я.

— Рядом, — отвечает он. — Выключи свет.

Я уже собираюсь подойти к выключателю на стене, как вдруг его слова становятся тревожным сигналом.

— Почему ты не выходишь и не позволяешь мне увидеть тебя?

Монстр колеблется.

— Я — порождение тьмы.

— Как вампир? — спрашиваю я.

— Я не понимаю этого слова.

— Ты сгораешь на солнце? — я медленно поворачиваюсь, не зная, где он прячется, потому что его голос доносится из каждого угла. — Или, может быть, превращаешься в кучку пепла?

Он хихикает.

— Конечно, нет.

— Тогда почему ты не даёшь мне увидеть своё лицо?

Безмолвие затягивается на несколько секунд, а я стискиваю зубы так сильно, что челюсть напрягается. В этой ситуации нет ничего правильного. В то время, как Джессика слушала аудиозаписи для привлечения суженого, чтобы привлечь публикуемого автора, я получила существо загадочного происхождения, которое пытается затащить меня в измерение, похожее на ад.

Когда его попытка похитить меня провалилась на том основании, что я умру, я позволила ему целоваться со мной в темноте. Хуже того — я позволила ему полакомиться моей киской. Что за существо так поступает?

— Ты инкуб4, — говорю я ровным голосом.

— Нет, — отвечает он так быстро, что я удивляюсь, как он вообще знает это слово.

— Тогда кто же ты? — спрашиваю я. — Где ты сейчас находишься?

Ещё одна пауза.

— Под кроватью.

— Хорошо, — я лезу в карман, достаю мобильный и нажимаю на значок фонарика.

— Что ты делаешь? — спрашивает монстр, в его голосе звучит паника.

— Мне нужно тебя увидеть, — отвечаю я.

— Подожди!

— Нет, — я продвигаюсь к дивану.

— Не делай этого, — говорит он, в его голосе звучит предостережение.

— Объясни мне, почему нет, — я приседаю у изножья кровати, но направляю фонарик на потолок.

— Наш вид меняется под воздействием света.

— Как гремлины? — спрашиваю я.

— Я не понимаю, о ком идёт речь, — отвечает он. — Пожалуйста, сделай комнату тёмной хотя бы ещё на одну ночь. Тебе не понравится, как я выгляжу на свету.

Разочарование накаляет мои внутренности до предела. Почему я колеблюсь? Я должна просто посветить и разобраться с последствиями. Горло сжимается. Что, если я разозлю монстра? Он не причинил мне вреда… пока.

— Просто расскажи мне немного больше о себе, — говорю я.

— Всё, что угодно, — отвечает он. — Но, пожалуйста, выключи свет.

— Хорошо, — я кладу телефон на кровать экраном вниз, но оставляю фонарик включённым. Закопав его немного в плед, я подхожу к входной двери и щёлкаю выключателем.

Комната погружается в темноту, освещаясь лишь слабым лунным светом.

Я складываю руки на груди и прислоняюсь к стене.

— Хорошо, тогда покажись.

— Отойди от света.

Сдерживая желание закатить глаза, я возвращаюсь к кровати.

— Тогда выходи.

— Я прямо за тобой, — твёрдые пальцы разминают мои плечи, заставляя мышцы таять.

— Ты трогаешь меня руками? — спрашиваю я, мой голос полон удивления.

— А это разрешено? — спрашивает он в ответ с легким смешком.

— Это зависит от твоего ответа, — бормочу я.

Монстр проводит влажными кончиками пальцев по моей шее, вызывая мурашки по коже.

— Я думал о тебе весь день.

— Кто ты? — спрашиваю я.

— Человек, который, наконец-то, нашёл свою половинку, — он проводит пальцами по моим кудрям. — Могу я раздеть тебя?

— У мужчин нет щупалец, — говорю я.

— Кажется, вчера они тебе понравились, — отвечает он с глубокой усмешкой.

Этот монстр избегает моих вопросов, и я не собираюсь терпеть это ухищрение. Я поворачиваюсь, но его руки исчезают, и я обнаруживаю, что он стоит у дальней стены. Лунный свет освещает его очертания, и я не могу не задаться вопросом, почему он такой пугливый.

— Почему ты удрал? — спрашиваю я.

— Там, откуда я родом, принято, что самец сначала сближается со своей парой, прежде чем раскрыть свою истинную сущность.

Мои глаза сужаются. Это звучит как ещё одна отговорка, чтобы не показываться на глаза.

— Что тебе от меня нужно?

— Прости?

— Я не могу выжить в твоём измерении, так почему ты всё ещё здесь?

— Твоя сущность превращает меня из существа тьмы в существо, которое можно вынести на свет. Чем больше мы будем контактировать, тем лучше я буду соответствовать твоим потребностям, но мы должны познакомиться в темноте.

Это звучало как куча бреда, а его формулировка была необычной. Он — существо, переносящее свет, или существо, не переносящее свет?

Возможно, он скрывает полный рот щупалец или что-то столь же неприемлемое, и ему просто хочется, чтобы я настолько пристрастилась к его удовольствиям, чтобы не обращать внимания на его отвратительную внешность.

Монстр делает шаг вперёд.

Я поднимаю ладонь.

— Остановись здесь.

Он приостанавливается.

— Ты не доверяешь своей паре?

— Это ты продолжаешь утверждать, что между нами есть связь, — говорю я. — Если мы приятели, почему ты не спросил моё имя?

— Потому что я уже знаю, что тебя зовут Алексис, — говорит он.

— Ты, наверное, прочитал его, когда рыскал по квартире, пока я была на работе.

— Алексис, пожалуйста, будь терпелива, — он широко раскидывает руки, так, что они простираются через всю комнату, как прошлой ночью.

Только тогда я была в ужасе. Теперь я точно знаю, с кем имею дело: с существом из другого измерения, которому нравится питаться женской киской, и я, вероятно, единственная одинокая и отчаявшаяся настолько, чтобы отдать её ему.

Одно из его щупалец тянется ко мне. Движение неуверенное, как будто он не уверен, что я приму его ухаживания.

Я отступаю назад, пока не упираюсь бёдрами в матрас диван — кровати. Сев на край, я нащупываю телефон.

— Дело не в том, что я тебе не доверяю.

— Тогда что? — его щупальце скользит по моему запястью и игриво сжимает его.

Мышцы моего тела пульсируют в предвкушении. Я уже знаю, к чему это приведёт, и моё тело не сможет устоять перед обещанием ночи безудержного наслаждения.

— Я не хочу отношений с существом, которое не может выжить вне тени, — мои пальцы смыкаются вокруг телефона.

— Я могу, — говорит монстр. — Но тебе придётся набраться терпения.

Мои глаза сужаются.

— Что тебе нужно?

— Разреши мне войти в твоё тело.

— Куда? — спрашиваю я.

— В каждое отверстие, которое только можно себе представить, — говорит он голосом, похожим на дым. — Ты должна полностью принять меня, прежде чем я проявлю себя.

Щупальце обвивает мою руку. Я провожу рукой вдоль щупальца. Оно прохладное и влажное, совсем, как если бы я набралась смелости и потрогала кальмара. Когда щупальце скользит вокруг моей груди и разделяется на два усика, чтобы поработать над соском, в моей голове вспыхивает образ гигантского осьминога.

В этот момент он выделяет скользкую жидкость, от которой у меня мурашки по коже. Возможно, это средство контроля сознания, которое заставит меня влюбиться абсолютно во что угодно.

Да, перспектива впасть в зависимость от его прикосновений, ещё не увидев его лица, звучит чертовски подозрительно.

К чёрту. Я не буду заниматься безумным сексом с человеком — осьминогом, который отказывается показать свою истинную форму.

— М-м-м… — его глубокий голос гулко отдаётся в моей плоти. — Я уже чувствую запах твоего возбуждения.

Свободной рукой я поднимаю телефон и направляю его фонарик в сторону монстра.

От увиденного у меня отпадает челюсть.

Великолепный блондин с ярко — голубыми глазами и идеальным телом стоит голый в другом конце комнаты.

И ни одного щупальца в поле зрения.

Что это? Падший ангел? Это объясняет, почему он пришёл из места, похожего на ад.

Сердце колотится так сильно, что вибрируют барабанные перепонки. Это похоже на миф о Купидоне и Психее5, где Бог эротической любви женился на человеческой женщине, но предупредил её, чтобы она никогда не смотрела на его лицо. Охваченная любопытством, она посветила ему в лицо лампой и увидела мужчину потрясающей красоты.

— Лучше бы ты этого не делала, — говорит чудовище, и его красивые черты опускаются.

— Почему бы и нет? — я поднимаюсь на ноги и шагаю вперёд на дрожащих ногах, всё ещё светя фонариком на это видение совершенства.

— Я не преувеличивал, когда говорил, что наши личности меняются под воздействием яркого света.

Мой желудок опускается.

— Что? — я пячусь назад. — Ты ничего об этом не говорил.

Красивое лицо становится холодным, а его губы кривятся в ухмылке, столь же резкой, сколь и злой.

— Свет разрушает наше сострадание. Теперь у меня нет никаких сомнений в том, что я получу от своей пары то, что хочу.