Спор с дьяволом

15

Я проспал не более часа, но полностью восстановил силы.

Зато Беллингер и не думал подниматься.

Выпив кофе, я отправился в обход стены. Розовые утренние облака башнями стояли в небе, тянул ветерок – природа тонула в пышной умиротворенности. Я внимательно присматривался к каждому кусту, исследовал все подозрительные участки. Но никаких следов не нашел.

Зато, обескураженный, я услышал знакомый свист.

Ну да, Иктос, конечно. Что надо от меня бывшему греку?

Поднявшись по лесенке, я недовольно глянул за гребень стены.

– Сколько бутылок побили, – укорил меня Иктос. Он имел в виду осколки, торчавшие из бетона. Хитрые глазки Иктоса бегали. – Ужасное количество. Твой хозяин не дурак выпить, а?

– Он вообще к выпивке не притрагивается.

– А откуда столько бутылок? – резонно возразил Иктос. – Никогда не встречал людей, не притрагивающихся к выпивке.

– Тебе просто не везло.

– Не злись. – Иктос похлопал по оттопыренному карману. – Спускайся сюда на травку, – он, видимо, запомнил мою угрозу и не собирался вторгаться на территорию виллы. – Утро только началось, а ты уже злишься. Дерьмовый у тебя характер, скажу я тебе.

Наверное, он мог говорить долго, но его прервали.

Из-за поворота, мягко урча, мягко приминая жесткую травку, выкатился открытый форд. За рулем сидел удивительный человек: белый костюм, белые перчатки, белая шляпа, такое же белое, да нет, конечно, просто бледное лицо; зато усики, единственное его украшение, казались черными до неприличия.

– Кажется, я заблудился, – человек в белом с любопытством взглянул на Иктоса, потом на меня. – Там дальше есть дорога?

– Только для вездехода, – у Иктоса от удивления отвалилась челюсть. Этим он сразу снял мои сомнения, вряд ли они виделись раньше.

Человек в белом сунул руку в перчатке куда-то под приборный щиток и извлек на свет божий пластиковую пластинку.

– Вилла «Куб». Некто Раннер. Это здесь?

Он глядел на меня. Я недовольно кивнул в сторону Иктоса:

– Спросите у него. Он знает.

Нет, нет, они никогда не встречались. Это я понял и меня это успокоило.

– Вилла «Куб»? – Бывший грек никак не мог совладать с собой. – Это рядом. Вы проскочили мимо.

– Отлично! – Человек в белом непонятно чему обрадовался. – Похоже, места тут не густо заселены. Я не ошибся?

– Да уж…

– А дальше? Там совсем, наверное, пусто?

– Я же говорю, – Иктос сгорал от любопытства. – Там дальше и вездеход не пройдет. Лес. Болото. Потом болот и снова лес. Такие места.

– Сами выбирали, – человек в белом ухмыльнулся. – Хочешь заработать бумажку?

Он смотрел на меня. Я хмуро откликнулся:

– Смотря как.

– Разумеется, честно.

Иктос завистливо кашлянул, показывая, что он тоже не прочь заработать бумажку, но человек в белом и бровью не повел:

– По запаху слышно: у тебя там неплохой цветник. Розы? – Он смотрел на меня. Он был такой чистенький, такой белый, что лучше бы ему не закатывать глаза – вылитый покойник.

– Что есть, то есть, – проворчал я.

– Ну как, сговоримся? Нарежешь бутонов? Хочу удивить Раннера.

– Разве он приехал? – спросил я.

– Разве он уезжал? – удивился человек в белом.

– Разве он собирался приехать? – подвел итог Иктос. Ему явно не хотелось, чтобы на неожиданном госте заработал я. – Мистер Раннер всегда сообщает о приезде заранее, но я ничего такого не получал… И о гостях… – Он подозрительно почесал голову. – И о гостях я ничего не слышал…

– Вот как? Ты с виллы «Куб»? – человек в белом цепко осмотрел Иктоса. – Судьба справедлива. Выходит, я не зря проскочил мимо.

– Почему это?

– Ты же говоришь, хозяина нет. Я бы потерял время и деньги.

– Не знаю, – пожал плечами Иктос. Он, наконец, пришел в себя. – Бутонов я сам могу вам нарезать. Это будет справедливо. Вы же к мистеру Раннеру ехали.

– Прыгай в машину, – приказал человек в белом. И добавил: – Сосед у тебя не слишком общительный, да?

Не знаю, что ответил Иктос. С веранды до меня донесся голос Беллингера:

– Айрон!

– Иду, – откликнулся я.

Появление человека в белом мне не понравилось. Я был полон сомнений.

– Айрон!

Я уложил лесенку под стеной и, не торопясь, поднялся на веранду.

– Не больно ты тороплив, – старик остро, не по-стариковски, взглянул на меня. – Что это за имя – Айрон? – Он вдруг процитировал; – «Зовите меня Израил»… Кто тебя окрестил Айроном?

– Родители.

Старик удрученно уставился в кофейную чашку.

Что он видел на ее дне, в мутных, расплывшихся разводах? Тень человека? Гадалки говорят: это означает свидание… Или очертания неизвестных домов? – обещание богатства… Или башни? – обещание покоя и отдыха…

Не знаю.

Я никак не мог выбросить из головы его рукопись. Что, действительно, заставило Мата Шерфига изменить путь? Что ожидало его на тайной метеостанции? Разве не враги, убившие его друзей?

Кажется, я невольно улыбнулся: я подпал под влияние старика! И он заметил мою улыбку.

– Айрон, – сказал он, подозрительно меня осматривая. – Сегодня нам понадобится обед. Не надо никаких ухищрений, но что-нибудь не совсем примитивное… Ты ведь справишься?

Я кивнул.

– Далее я с этим справлялся, – ухмыльнулся старик.

– Во сколько ждать мистера Ламби? – Я помнил, что свидание назначено на субботу.

Беллингер опять насторожился:

– Зачем тебе это знать?

– Чтобы все приготовить вовремя.

– Займись обедом прямо сейчас, и ты успеешь.

– Но мистеру Ламби надо будет открыть ворота.

– Он просигналит, и ты услышишь. – Старик, несомненно, темнил, а я не мог понять – почему.

Я промолчал. Это удовлетворило Беллингера.

– Запомни, – заметил он не без некоторой торжественности. – Я не люблю, когда нарушают гармонию. Твои вопросы не по делу. – И, несколько противореча себе, закончил: – Если понадобится, задай вопрос. Если он по делу, я отвечу.

Я кивнул.

Одиночество, похоже, не прошло для старика бесследно. Он легко срывался. Правда, так же легко он и отходил.

– Айрон Пайпс, – выпрямился он в кресле. – Когда-то я писал книги. Тебе это, наверное, непонятно, но написание книги – это всегда тайна. Неважно, чему посвящена твоя книга, но если это настоящая книга, она всегда говорит о будущем. Если даже ты пишешь о короле Артуре. Когда я начинал очередную книгу, Айрон, я думал черт знает о чем, но всегда получалось так, что я думаю о будущем. Это мне и Сароян говорил, а ему я верил. Когда я писал свои книги, Айрон, я каким-то образом предвидел все, что случится потом, даже этот сад, даже эти беседы…

– И меня?

Моя тупость его удивила:

– Ты считаешь себя некоторой величиной?

Я пожал плечами:

– Почему бы и нет?

Он задумчиво оглядел меня, но не стал развивать эту тему:

– Когда я писал «Генерала», я не знал ничего о том, что может произойти в следующей главе. Мне будто кто-то нашептывал слова, а я их записывал. Приятное было занятие. Я сильно и не задумывался. Просто ставил перед собой машинку и отстукивал столько страниц в день, сколько мне было прошептано… Хочешь спросить – кем?.. Да я и сам не знаю. Но никогда не случалось такого, если я вдруг садился за компьютер. Я никогда поэтому не работал с компьютером. На компьютере всегда работал Артур… Что-нибудь тебе говорит это имя – Кларк?.. Молчи, молчи, – махнул он рукой. – Ты, наверное, знал Кларков, но этот не из них. Этот всегда писал о будущем, но он писал с помощью компьютера, поэтому его будущее всегда не для людей. А вот я, – заявил он вдруг хвастливым, далее лихим тоном, – я всегда подслушивал вечность. – И закончил, чуть ли не с тоской: – Интересно, ты ее слышал?

Я пожал плечами. Я никогда еще не видел его столь говорливым. Может, так на него действует ожидание встречи с мистером Ламби?

И вздрогнул.

За глухими металлическими воротами виллы «Герб города Сол» раздался чей-то уверенный голос.

– Я не слышал машину, – сказал я, глядя на Беллингера. – Это мистер Ламби?

– Наверняка он, – старик прищурился. – Он не приезжает сюда на машине. Он приезжает поездом, а сюда добирается пешком. Редкий случай подышать чистым воздухом.

Литературный агент, разъезжающий на поездах, – это меня удивило.

Еще больше удивил сам агент.

Мистер Ламби оказался относительно молодым человеком, но его голову покрывала седая шевелюра. Зеленоватые глаза, уверенная улыбка, плечи спортсмена. Такие люди внушают доверие, хотя я бы предпочел, чтобы литературный агент Беллингера приезжал на автомобиле, а не появлялся столь неожиданно.

При мистере Ламби не было ни портфеля, ни сумки.

– Спасибо, Айрон, – произнес он, когда я открыл ворота.

– Вы знаете мое имя?

– Плохим бы я был агентом, не знай таких пустяков. – Он доверительно улыбнулся. Он явно изучал меня. – Знать все о жизни мистера Беллингера – моя обязанность. Между нами говоря, старик заслуживает внимания. Я прав?

После сегодняшней ночи я вполне разделял это мнение.

Я кивнул.

– Айрон, – сухо сказал Беллингер, когда мы поднялись на веранду. – Займись обедом.

Это означало: убирайся к чертям. Я и убрался – на кухню. Мне незачем было присутствовать при их беседе, где бы я ни находился, я слышал каждое их слово. Об этом позаботились люди Берримена, нашпиговавшие датчиками всю виллу.

«Эта книга будет как взрыв, – голос мистера Ламби действительно был полон уверенности. – Мы ждали достаточно долго. Надеюсь, вы тоже понимаете – теперь пора».

Наверное, они говорили о романе.

«Мне кажется, можно было бы еще подождать…»

«Чего?»

Беллингер не ответил. Может, просто пожал плечами.

«Вы слишком строги к себе. Это строгость мастера, я понимаю, но время пришло. Надеюсь, ваш комментарий тоже готов?»

Беллингер игнорировал последний вопрос. Он сам спросил:

«А переезд?»

«Ну, с этим все в порядке, – уверенно заявил мистер Ламби. – Вам понравится выбранное нами местечко. Уютное, тихое. Есть горы и есть озеро. Все, как вам хотелось. – Мистер Ламби вдруг понизил голос: – Кто этот человек?»

Он спрашивал обо мне. Беллингер ответил:

«Мой садовник».

«Это я знаю. Кто его рекомендовал?»

«Доктор Хэссоп».

«Это надежно, – сказал, помолчав, мистер Ламби. – И все же вы нарушили договор. Садовника должен был найти я».

«Теперь, когда я решился, это не имеет значения».

«Да, – согласился литературный агент. – На новом месте вас будут окружать новые люди. Я на них полагаюсь, как на себя».

Они помолчали.

Я хлопотал над плитой, готовя немудреный обед, к которому мы привыкли.

«Ламби, – услышал я голос Беллингера. – Поднимись наверх. Наверное, ты прав, хотя я подождал бы еще. Поднимись наверх и забери рукопись. Комментарий я предоставлю чуть позлее».

Комментарий!

Я не знал, что к роману Беллингера существует еще и комментарий. И в сейфе ничего такого не видел… Этот Ламби заберет рукопись?

Это меня не устраивало. Унеси он рукопись, я не смогу ее переснять… Но мистер Ламби действительно поднимался в кабинет, шифр сейфа, наверное, ему известен…

– Айрон!

Сполоснув руки, я вышел на веранду.

– Айрон, у нас есть лед?

Я кивнул.

– Наколи. Лед нам понадобится.

Но я не успел наколоть льда – наверху, в кабинете, глухо и страшно ухнуло. Взрыв не был громким, но даже меня пробрало по-настоящему. На какое-то время я забыл о том, что я лишь придурковатый, не очень ловкий садовник, и бросился вверх по лестнице.

Через несколько секунд я стоял в кабинете.

Расщепленная дверь валялась на полу, в воздухе плавал сладковатый запах пластиковой взрывчатки, пахло дымом. Везде валялись книги и ворохи бумаг; под окном лежала массивная, сорванная взрывом, дверца сейфа.

Там же, ничком, лежал мистер Ламби. Не человек, кровавое месиво.

Мой прокол. Это был мой прокол, ничей больше.

Взрывчатку в сейф могли заложить только под утро, только в то время, когда я рыскал по саду. Меня провели. Я искал неизвестных где-то вне дома, а они были в самом доме, может, они даже воспользовались распахнутым мною окном. Вошли, вскрыли сейф, забрали рукопись и начинили сейф взрывчаткой.

Порывшись в бумагах, застилавших пол кабинета, я убедился: страниц из знакомой мне рукописи тут не было.

Я перерыл все бумаги, разбросанные по кабинету – к рукописи они не имели отношения. Черновики к «Генералу» (Беллингер, несомненно, преувеличивал, утверждая, что текст был нашептан ему свыше), документы, старые письма. Нашлись клочки сгоревших купюр, но никаких следов толстой папки я не нашел, хотя, например, отыскался «вальтер». К моему удивлению, он нисколько не пострадал. Я машинально сунул пистолет в карман.

Меня провели.

Это не было полным провалом, но меня провели. Пока я прикидывал, означает ли что-нибудь появление человека в белом, пока я изучал Беллингера и его быт, пока я мотался по ночному саду, за мной, похоже, внимательно следили…

Если бы рукопись сгорела, я нашел бы ее клочки, какие-то хлопья пепла. Хлопья, собственно, находились, но принадлежали они не рукописи.

Меня обыграли.

Чисто и тонко.

Смерть мистера Ламби надо будет объяснять – вокруг Беллингера могла возникнуть шумиха.

– Джек, – сказал я негромко (каждое мое слово фиксировалось потайными постами), – мне нужна помощь. Ламби убит, сейф взорван, рукопись исчезла. Не стоит вовлекать в это дело полицию.

Я знал, минут через десять появятся люди Берримена, он на то и профессионал, и, еще раз пройдясь по кабинету, медленно, стараясь прихрамывать и волочить левую ногу, спустился вниз, на веранду.

Невероятно, но старик даже не встал с кресла. Казалось, взрыв не имеет к нему никакого отношения. Но взглянул он на меня с любопытством:

– Ну? Что это было?

– Взрыв.

– Взрыв… – повторил он с таким видом, будто ожидал чего-то подобного. – А Ламби?

– Боюсь, мистер Ламби мертв.

– Вот как? – Он действительно смотрел на меня с любопытством. – Мертв?

– Мертвее не бывают, – заверил я. – Вы подниметесь в кабинет?

– Зачем?

– Ну, – пожал я плечами. – Может, пропало что-нибудь… Сейф ведь не был пуст… А полицию я уже вызвал…

– Полицию? Какого черта! – взорвался было старик, но я негромко напомнил:

– А мистер Ламби?

– Ах, Ламби… – Он сгорбился за столом, но я мог поклясться, что он не так уж расстроен.