Глава 24. Кассия

Наблюдать за пробуждением Кая гораздо приятнее, чем за восходом солнца. Вот он спокоен и расслаблен, а в следующий момент я вижу, как он освобождается из темноты сна, возвращаясь к действительности. Его лицо меняется, губы шевелятся и глаза открываются. А затем появляется солнечная улыбка. В тот же миг он склоняется надо мной, и я тянусь навстречу, охваченная теплом, когда наши губы встречаются.

Мы обсуждаем стихотворение Теннисона, как мы оба запоминали его, и как Кай видел меня, читающей его в лесах провинции Ориа. Он слышал, будто этот стих раньше был паролем; слышал давно, когда был маленьким, и, совсем недавно, - от Вика.

Вик. Мягким голосом Кай рассказывает о своем друге, который помогал ему хоронить ребят, и о девушке по имени Лэни, в которую Вик был влюблен. Затем, жестким и холодным тоном Кай затрагивает историю своего побега и то, как он бросил остальных поселенцев. Он безжалостно обличает себя и свои поступки. Но я вижу не тех, кого он оставил, а того, кого взял с собой. Элая. Кай сделал то, что было в его силах.

Я пересказываю ему версию Инди о Лоцмане, и кое-что о том парнишке, который исчез в другом ущелье Каньона. - Он что-то искал, - говорю я и спрашиваю себя, знал ли он, что именно было за стеной Общества в том ущелье. - И погиб.

В заключение, я рассказываю Каю о помеченных голубыми линиями Аномалиях на вершине Каньона, и о моих предположениях, что они были членами Восстания.

Потом мы замолкаем. Потому что понятия не имеем, о чем говорить еще.

- Итак, в этих ущельях присутствует Общество, - произносит Кай.

Глаза Элая распахиваются. - Оно присутствует даже в нашей одежде.

- Что ты имеешь в виду? - спрашиваю я, и тогда Кай с Элаем рассказывают нам о проводках, которые дают нам тепло и записывают данные о нас.

- Я свои отсоединил, - говорит Кай, и я начинаю понимать, откуда эти прорехи на ткани его пальто.

Я бросаю взгляд на Элая, который сложил руки на груди, как будто защищаясь. - Я оставил свои, как есть, - поясняет он.

- Ничего страшного, - успокаивает Кай. - У тебя есть право выбора. - Он смотрит на меня, словно спрашивая, как поступлю я сама.

Улыбаясь ему, я стаскиваю свое пальто и протягиваю ему. Кай забирает его, не отрывая глаз от меня, стоящей перед ним, будто никак не может поверить в то, что видит. И я тоже не отвожу взгляда. Его губы изгибаются в улыбке, а затем он расстилает пальто на земле и делает надрезы на ткани быстрыми, уверенными движениями.

Закончив работу, Кай подает мне пучок голубых проводков и небольшой серебряный диск.

- А что вы сделали со своими дисками? - спрашиваю я.

- Сожгли, - отвечает он.

Я киваю головой и тут же начинаю копать в грязи, чтобы спрятать свой диск. Закончив, я поднимаюсь. Кай поддерживает мое пальто, и я снова закутываюсь в него. – Тебе, по-прежнему, должно быть тепло, - говорит он. - Я не тронул ни одного красного проводка.

- А как насчет тебя? - спрашивает Элай Инди.

Она трясет головой. - Я все оставлю на месте, как и ты, - Элай слегка улыбается, когда она произносит эти слова.

Кай кивает. Он даже не выглядит удивленным.

- Что теперь будем делать? - интересуется Инди. - Я не уверена, что мы должны пытаться перейти равнину после того, что случилось с вашим другом.

Элай вздрагивает от ее грубоватой прямоты, а голос Кая, когда он начинает говорить, звучит сдержанно. - Да, это так. Они вполне могут вернуться, а если и нет, то вода здесь все равно теперь отравлена.

- Хотя мы и вытащили некоторую долю отравы, - добавляет Элай.

- Зачем? - не понимает Инди.

- Затем, чтобы попытаться спасти реку, - отвечает Кай. - Но это было глупо.

- Нет, не глупо, - возражает Элай.

- Мы вытащили не достаточно этих сфер для того, чтобы ощутить хоть какую-то разницу.

- Нет, достаточно, - упрямится Элай.

Кай тянется в свой рюкзак и разворачивает карту, прекрасную вещь, разукрашенную и испещренную пометками. - Мы сейчас здесь, - говорит он, показывая на точку на самом краю Каньона.

Я не могу сдержать улыбку. Мы здесь, и мы вместе. Мы все же сумели встретиться вновь, в этом большом, сумасшедшем мире. Я вытягиваю руку и веду пальцем по дороге, по которой шла, чтобы догнать его, пока не сталкиваюсь с его рукой на карте.

- Я пытался отыскать путь к тебе, - поясняет Кай. - Хотел перейти равнину и каким-нибудь образом вернуться назад в Общество. Мы прихватили с собой некоторые вещи из местечка фермеров, чтобы было чем торговаться.

- Это то старое заброшенное поселение? - спрашивает Инди. - Мы тоже проходили через него.

- Оно не заброшено, - говорит Элай. - Кай видел, как там горел свет. Кто-то остался.

Я задрожала, вспоминая то ощущение преследования, которое сопровождало меня в дороге. - А что ты взял оттуда? - задаю вопрос Каю.

- Эту карту, - отвечает он. - И это. - Он снова тянется в рюкзак и передает мне что-то еще - книги.

- Ох, - произношу я, вдыхая их запах, пробегая пальцами по корешкам. - А у них осталось еще что-нибудь?

- У них есть все, - отвечает Кай. - Рассказы, истории, все, что только можно себе представить. Они хранили их на протяжении многих лет в пещере, в стене ущелья.

- В таком случае, давайте вернемся, - решительно предлагает Инди. - Теперь оставаться на равнине небезопасно. И нам с Кассией тоже нужно иметь что-то для торговли.

- Мы так же смогли бы пополнить запасы еды, - добавляет Элай. Потом он хмурится. - Но тот свет...

- Мы будем осторожны, - настаивает Инди. - Это будет правильнее, чем прямо сейчас пытаться пересечь равнину.

- Что ты думаешь? - спрашивает меня Кай.

Мне на память приходит тот день в Ории, когда я пришла в библиотеку реставрации: тогда работники потрошили книги, и страницы разлетались по сторонам. И сейчас я представляю, как листы взмывают в воздух, проносятся мимо, пролетают целые мили, пока не оседают где-то в безопасности, скрытые от глаз. Другая мысль возникает в голове: среди сохраненных вещей фермеров могут быть даже сведения о Восстании. - Я хочу увидеть все их слова, - прошу я Кая, и он согласно кивает.


Уже ночью, Кай с Элаем показывают нам место привала, которое мы с Инди даже не заметили, когда искали выход из Каньона. Это пещера, оказавшаяся внутри широкой и просторной; когда Кай освещает помещение своим фонариком, у меня перехватывает дыхание. Оно все разрисовано.

Я никогда не видела подобных картин – они, действительно, настоящие, в отличие от тех, что мы смотрели через порт, или напечатанных на листах бумаги. Как много живых красок. Какая богатая гамма цвета – рисунки украшают стены, ими покрыт весь потолок. Я поворачиваюсь к Каю. - Но, как? - спрашиваю у него.

- Должно быть, это дело рук фермеров, - отвечает он. - Они знали, как сделать краски из растений и минералов.

- А еще есть? - спрашиваю я.

- Там, в местечке, многие дома разукрашены рисунками, - подтверждает Кай.

- А это что такое? - интересуется Инди. Она указывает на другое произведение искусства на дальней стене пещеры – вырезанные изображения диких, примитивных фигур, застывших в движении.

- Они более древние, - говорит Кай. - Но тематика у них та же.

Он прав. Работы фермеров менее грубые и более утонченные: целая стена изображает девочек в красивых платьях и юношей в ярких рубашках и с голыми ступнями. Но движения людей повторяют те, что на более ранних гравюрах.

- Ох, - шепчу я. - Как думаешь, они нарисовали банкет Обручения? - как только я произношу эти слова, тут же осознаю, что это глупость. Здесь у них не проводились банкеты Обручения.

Но Инди не смеется надо мной. В ее глаза отражается все: тоска, злость, надежда, когда она проводит пальцами по стенам, рисункам.

- Что они делают? - спрашиваю я Кая. – На обеих группах фигуры... движутся. - У одной из девушек руки подняты высоко над головой. Я поднимаю свои руки вслед за ней, стараясь повторить ее движения.

Кай глядит на меня таким взглядом – печальным и, в то же время, полным любви, – какой бывает у него, когда он знает что-то, чего я не знаю, как будто что-то украл у меня.

- Они танцуют, - говорит он.

- Что? - не понимаю я.

- Как-нибудь я покажу тебе, - обещает он, и его голос, нежный и глубокий, пробирает меня до дрожи.

Загрузка...