Глава третья Расшифровка

1

Официантка проводила Мияшту и Андо к столику у окна. В ресторане на медицинском факультете посетителей обслуживали по первому разряду. Под окнами шумели кроны широко раскинувшегося лесопарка, в глубине которого скрывался храм Мэйдзи-Дзингу. Для преподавателей и сотрудников университета в ресторане была скидка. Поэтому девушка, узнавшая Мияшту и Андо, выдала им меню «для своих». Оба, не долго думая, заказали бизнес-ланч и кофе.

– Я прочитал, – подождав, пока официантка отойдет, со значением сказал Мияшта. Андо ждал этой фразы с того самого момента, как толстяк предложил ему вместе пообедать. Значит, Мияшта дочитал отчет Асакавы и готов его обсудить.

– Ну, что скажешь? – нетерпеливо спросил Андо.

– Честно говоря, я просто в шоке.

– То есть ты веришь в эту историю?

– Причем здесь «верю – не верю»?! Там же все сходится! Имена погибших, время смерти – он очень подробно все описывает... И потом, мы же с тобой сами видели образцы поврежденных тканей и распечатки с результатами вскрытия... Да-да. С этим не поспоришь. У них на руках были копии всех полицейских протоколов и исчерпывающая медицинская документация касательно четверых ребят, погибших в «Пасифик Лэнд». И все эти данные полностью совпадали с тем, что было написано в отчете Асакавы. Никаких противоречий. Только вот Андо никак не мог понять, почему настоящий ученый, специалист высокого класса, каким бесспорно являлся Мияшта, нисколько не сомневается в существовании потусторонних сил.

– Короче, ты эту версию принимаешь.

– Ну... разумеется, не безоговорочно. Некоторые моменты показались мне довольно странными. Но если вдуматься, то наука до сегодняшнего дня так и не смогла ответить на самые основные вопросы. Как появилась жизнь на Земле? Как произошла и происходит эволюция видов: просто ли это серия случайных событий или все-таки логический и целенаправленный процесс? Существует множество теорий, но ни одна из них не доказана. Их просто невозможно доказать. Строение атома вовсе не копия устройства солнечной системы. Человеческому разуму трудно осознать существование этого крошечного сгустка потенциально разрушительной энергии. Чего уж тут говорить о субатомном уровне, на котором в игру незаметно вступает сознание стороннего наблюдателя.

Сознание, дружище! Та самая штука, которую сторонники механистического мировоззрения еще со времен Декарта считали лишь придатком, полностью зависящим от человеческого тела-машины. А теперь вдруг выясняется, что наше сознание может влиять и ежесекундно влияет на результаты наших наблюдений. Так что я пас. Теперь меня ничем не удивишь. Я готов к тому, что в этом мире может происходить все что угодно. Кажется, я начинаю завидовать тем людям, которые до сих пор безоглядно верят во всесильность науки...

Разумеется, у Андо, как и у Мияшты, были некоторые сомнения во всемогуществе науки, но все-таки он не настолько разочаровался в научной мысли, чтобы верить во что угодно. Разве можно оставаться частью научного сообщества, если ты настолько заражен скептицизмом по отношению к человеческому разуму?

– Ну, это уже чересчур.

– Ты даже не догадываешься, с кем имеешь дело. Я же самый настоящий философ-идеалист.

– Прям-таки идеалист?

– Ага. Знаешь такую буддийскую мудрость: все есть пустота, а пустота – это все, что есть.

Андо не совсем понял, причем здесь это. Насколько он мог судить, между философским идеализмом и буддийским постулатом о том, что все есть пустота, оставалось много чего недосказанного. Но сейчас у него не было никакой охоты вникать в тонкости жизненной философии Мияшты.

– Ладно, скажи лучше, что тебе показалось странным. – Андо надеялся услышать о том, что и сам обдумывал все это время.

– Несколько вещей, – сказал Мияшта, насыпая сахар в принесенный официанткой кофе. Аккуратно помешав в чашке ложечкой, он налил туда сливок из посеребренного чайника. – Во-первых: почему из тех, кто посмотрел кассету, выжил только Асакава?

Толстяк пригубил кофе.

– Наверное, он выполнил то, что от него требовалось. То, что было записано в «магической формуле».

– Какой еще формуле?

– Асакава с Рюдзи называли «магической формулой» недостающую часть записи.

– Там, где описывалось, что нужно сделать, чтобы не умереть?

– Ага. Так вот. Асакава, сам того не осознавая, выполнил это требование...

– Какое требование?

– Ну, там же было написано черным по белому. Ты что, читать не умеешь? «Основная характеристика вируса: самовоспроизводство. „Магическая формула“: сделай копию видеокассеты».

И Андо рассказал Мияште то, о чем Асакава не написал в своем отчете. Он рассказал ему про видеомагнитофон, находившийся в машине, на которой Асакава попал в аварию, и о копии видеокассеты, которая нашлась в квартире у Маи Такано.

Лицо Мияшты просветлело.

– Все ясно, – удовлетворенно сказал он. – Значит, Асакава подумал, что от человека, посмотревшего кассету, требуется сделать копию и показать ее кому-нибудь, кто ее еще не видел.

– Ну да. Именно так он и подумал.

– Хорошо. Тогда куда же он поехал тем утром? Да еще и с видеомагнитофоном.

– Если предположить, что он собирался спасать жену и дочку, то, наверное, туда, где он мог показать кассету следующим двум жертвам.

– И где же это? Что-то мне мало верится в то, что за такое короткое время он мог найти сразу двух людей и показать им эту кассету. Представляешь, к тебе подходит незнакомый тип и говорит: «Пойдем-ка быстренько кассету посмотрим»...

– Я почти уверен, что он поехал к родителям своей жены. Потому что его собственные родители живы-здоровы – я разговаривал с его отцом по телефону пару дней назад.

– То есть ты считаешь, что тесть и теща Асакавы согласились рискнуть жизнью, чтобы спасти своих дочь и внучку?

– Я считаю, что нам нужно как можно скорее выяснить, где они живут, и связаться с местным полицейским участком.

Если кассета с приложением недостающей ранее инструкции теперь вовсю переписывается и распространяется, то вполне возможно, что в том районе, где проживают родители Сидзуки, уже появились новые жертвы. Однако их еще не настолько много, чтобы привлечь внимание газет и телевидения, а это значит, что разрушительное действие кассеты пока что остается незамеченным.

Мияшта, по-видимому, тоже пришел к выводу, что смертоносная видеокассета распространяется, как вирус. Он невесело усмехнулся, глядя на Андо:

– Похоже, в ближайшее время у тебя будет много работы. Смотри, чтобы скальпель не затупился. – Услышав это, Андо похолодел от ужаса Судя по всему, Маи тоже посмотрела эту проклятую видеокассету. С тех пор как девушка пропала, прошло около двух недель. Не исключено, что ему придется делать вскрытие... вскрытие Маи Такано...

Андо представил ее прекрасное тело на операционном столе, и эта фантазия ужаснула его.

– Но Асакава до сих пор жив. – Он произнес эту фразу как заклинание.

– Значит, нам предстоит понять, почему его жена и дочь умерли, хотя он вроде бы успел сделать для них две копии.

– А может быть, нам лучше сперва разобраться с самим Асакавой? Может быть, дело в нем? Почему он не умер?

– Я не знаю. Видишь ли, кроме всего прочего, тут замешан вирус оспы. Короче, версия с копированием кассеты и использованием ее как «переносчика заразы» звучит довольно убедительно.

– Ну хорошо. Мы вернулись к тому, с чего начали. Эта версия объясняет смерть Рюдзи, но оставляет открытым вопрос относительно жены и дочери Асакавы.

– То есть ты хочешь сказать, что «магическая формула» предполагала не копирование кассеты, а что-то другое?

– Не знаю, – сказал Андо. А что еще он мог сказать? Слишком все было запутано. Не исключено, что «магическая формула» предполагала что-то другое, а может быть, что-то произошло в процессе перезаписи, и формула не сработала. Или просто – человек, посмотревший эту кассету, умирал в любом случае, независимо от того, выполнил он требование Садако или нет. Хотя навряд ли. Асакава-то не умер...

Им принесли обед, и, переключив внимание на еду, оба ненадолго замолчали.

– У меня возникла дилемма, – поднеся вилку ко рту, вдруг сказал Мияшта.

– Какая дилемма?

– С одной стороны, если эта кассета действительно существует, мне бы очень хотелось ее посмотреть. Но, с другой стороны, если я ее посмотрю, то никто не может гарантировать, что я не умру. Вот и получается дилемма. Все-таки неделя – это очень мало...

– Что значит очень мало?

– Это значит, что мне вряд ли хватит недели, чтобы найти решение. Но вообще-то, с научной точки зрения это совершенно невероятная вещь. Понимаешь, мы имеем дело с видеокассетой, которая исполняет роль медиума. Через зрение и слух она воздействует на мозг человека и при этом каким-то непостижимым образом заражает организм вирусом, похожим на вирус оспы.

– С чего ты взял, что вирус передается через кассету? Я вот тут подумал – вполне может быть, что видеоряд и звук на молекулярном уровне воздействуют на ДНК, и она сама по себе преобразуется в вирус.

– В этом что-то есть... Вот, например, вирус СПИДа – никто не знает, откуда он взялся. Но существует теория, что под воздействием неизвестного фактора произошла эволюция некоторых уже существующих человеческих и обезьяньих вирусов, и в результате появился СПИД. По крайней мере, научно доказано, что СПИД – это новый вирус. На основании анализа аминокислот, входящих в его состав, ученые сделали вывод, что деление на две спирали произошло около ста пятидесяти лет назад. Просто что-то случилось, как и сейчас, и в результате...

– И ты, как я понимаю, хочешь выяснить, что же именно случилось на этот раз, – перебил его Андо.

– Если ты меня спросишь, – Мияшта наклонился к Андо так близко, что чуть было не уткнулся носом ему в лицо, – то я тебе скажу, что вся эта история имеет отношение к «силе мысли».

Сила мысли. Стресс и напряжение, которые проедают стенки желудка... Впрочем, это крайность, а так – уже давно никто не сомневался в том, что такая абстрактная и нематериальная субстанция, как «мысль», оказывает самое непосредственное влияние на тело, на человеческие плоть и кровь. Андо и Мияшта думали в одном и том же направлении. Сначала кассета воздействовала на психику зрителя таким образом, что его ДНК начинала преобразовываться в вирус, похожий на вирус оспы. Потом этот вирус вызывал развитие раковых клеток в коронарной артерии, и в результате образовывалась опухоль. За неделю опухоль достигала таких размеров, что перекрывала ток крови. В результате сердце останавливалось. То есть неизвестный вирус действовал как раковый – он постепенно проникал в ДНК и вызывал мутацию на клеточном уровне в тканях коронарной артерии, но при этом не был заразным. По крайней мере, по результату анализов выходило, что он не заразный...

– Нет, я серьезно тебя спрашиваю, неужели тебе не хочется посмотреть эту кассету самому? – раззадорился Мияшта.

– Как бы тебе сказать...

– Если бы только нам удалось ее заполучить!

– Знаешь что, не лез бы ты на рожон. Тебе что, не терпится оказаться на месте Такаямы?

– Кстати о Такаяме, ты код расшифровал?

– Нет еще. А потом, даже если это и код, то сорок две основы – слишком мало. Там от силы может быть зашифрована пара-тройка слов.

Это была отговорка. На самом-то деле Андо уже несколько раз пытался разгадать шифр, но все его попытки ни к чему не привели.

– Сдается мне, я знаю, как ты проведешь ближайшие выходные, – с улыбкой сказал Мияшта.

И только в этот момент Андо вспомнил, что завтра – День трудящихся. Государственный праздник и, значит, выходной. А послезавтра уже суббота. То есть впереди – целых три нерабочих дня. С тех пор как Андо потерял сына и расстался с женой, выходные его не радовали. Провести даже один день в полном одиночестве в своей квартирке было для него тяжело, а при мысли о трех днях, которые надо будет чем-то заполнить, Андо едва не впал в депрессию.

– Угу, – буркнул он, – попробую с этим разобраться.

Прямо скажем, не особо радужная перспектива – просидеть три дня над расшифровкой сообщения, посланного мертвецом. Но зато, если он в конечном итоге сможет это сообщение расшифровать, может быть, ему наконец-то удастся почувствовать удовлетворение. Ну и кроме того, должен же он как-то отвлечься от мучительных воспоминаний о прошлом?

– В понедельник узнаешь, чего хотел Рюдзи, – пообещал Андо, хмуро глядя на Мияшту.

Толстяк потянулся через стол, и похлопав приятеля по плечу, сказал:

– Постарайся. Очень тебя прошу.

2

Пообедав с Мияштой, Андо вернулся в лабораторию и позвонил в отделение судебной медицины в университет Д*** в городе Уцуномия префектуры Тотиги.

Он уже знал, что родители Сидзуки Асакава жили в городе Асикага префектуры Тотиги. В тех редких случаях, когда требовалось вскрытие, всех покойников из этого района автоматически отправляли в больницу при университете Д***.

К телефону подошел один из доцентов. Андо, представившись, спросил у него, не было ли у них в больнице за последний месяц случаев, когда причиной смерти явилась закупорка коронарной артерии. Собеседник не очень любезно ответил вопросом на вопрос:

– Простите, а почему вас это интересует?

Андо объяснил, что в последнее время в Токио было зарегистрировано семь похожих смертей, и существует немало факторов, указывающих на то, что количество жертв с идентичными симптомами будет расти. О том, что в дело замешаны потусторонние силы и паранормальные явления, он, разумеется, упоминать не стал.

Но объяснение Андо, похоже, не вполне удовлетворило дотошного доцента:

– Значит, вы теперь обзваниваете все региональные больницы?

– Нет. Не все.

– А почему же вы позвонили именно нам?

– Потому что ваш район находится в зоне риска. – Андо постарался, чтобы это прозвучало внушительно. Но доцент не унимался:

– То есть вы утверждаете, что в ближайшее время в Уцуномии могут быть обнаружены тела с похожими симптомами?

– Не с похожими, а с идентичными. И не в Уцуномии, а в Асикаге, – уточнил Андо.

– В Асикаге? – Доцент на том конце провода явно пришел в замешательство. Андо прямо физически ощутил его растерянность. Он помолчал, потом тихо сказал:

– Послушайте, я просто поражен. Не понимаю, как вы об этом узнали, но двадцать восьмого октября к нам поступили тела двух пожилых супругов из Асикага. Мы провели вскрытие на следующий день, двадцать девятого числа...

– Вы не могли бы сказать мне их имена? – Андо задал этот вопрос скорее для очистки совести. Имена родителей Сидзуки он знал: Тору и Сэцуко Ода.

– Фамилия: Ода, – сказал доцент. – Жену звали Сэцуко, а имя мужа я сейчас не могу вспомнить.

...Это они...

Теперь у них с Мияштой было доказательство. Значит, утром двадцать первого октября Асакава погрузил свой видеомагнитофон во взятую напрокат машину и помчался в Асикагу, к старикам Ода.

У них дома он сделал две копии видеокассеты и показал хозяевам. Наверное, он рассказал им, что если они сделают копии и в течение недели покажут их кому-нибудь, то с ними ничего не случится. Даже если Тору и Сэцуко не до конца поверили своему зятю, скорее всего, Асакаве не пришлось долго их уговаривать. Если существовал один шанс из миллиона, что их дочке и внучке действительно грозит смертельная опасность, оба были готовы сделать все, чтобы эту опасность предотвратить.

Итак, Асакава сделал две копии в твердой уверенности, что этим он спасет свою семью. Но по дороге домой Сидзука и Йоко скончались. И, как теперь выясняется, родители Сидзуки тоже умерли в заданный срок – ровно через неделю после просмотра записи.

– Готов поспорить, что вы были сильно удивлены результатами вскрытия. – Андо не смог удержаться от этого чисто эмоционального высказывания. Он очень живо представил себе замешательство патологоанатома, обнаружившего у обоих покойников одну и ту же редкую патологию.

– Знаете, с самого начала все были совершенно уверены, что это двойное самоубийство: во-первых, старики умерли одновременно, во-вторых – оставили записку. Но когда вместо ожидаемого отравления вскрытие показало необъяснимую закупорку коронарной артерии у обоих... Удивлены – это просто не то слово!

– Секундочку.

– Да?

– Вы сказали, что они оставили записку.

– Ну да. Короткую такую записку. Она лежала у них на кровати рядом с подушкой. Наверное, они написали ее перед самой смертью.

Вот это да! Ничего подобного Андо не ожидал. Какая еще записка? Почему? Что они могли написать?

– Извините, а вы случайно не помните содержания этой записки?

– Не кладите трубку, – сказал доцент и отошел.

Буквально через несколько секунд он вернулся к телефону.

– Вы знаете, там, где я думал, ее не оказалось. Сейчас я ее поищу и, когда найду, пришлю вам по факсу.

– Огромное вам спасибо!

Андо продиктовал номер своего рабочего факса и повесил трубку.

Теперь нужно было ждать. Факс стоял на полке через два стола от него. Андо повернулся на сорок пять градусов на своем крутящемся стуле и уставился на аппарат. Он не мог не то что расслабиться – даже откинуться на спинку стула было для него непосильной задачей. Он так и сидел, подавшись вперед и не отрывая взгляда от факса. Все, что ему оставалось, – это в который раз мысленно прокручивать одну и ту же цепочку странных событий. На это у него пока хватало сил. Но он изнывал от нетерпения.

...Сейчас, сейчас аппарат заработает, и на смену думанным-передуманным придут новые мысли...

И действительно, факс наконец-то затрещал, из щели на его передней панели стала выползать бумага. Андо подождал, пока аппарат затихнет, потом встал и, подойдя к полке, оторвал от бумажной ленты свернувшийся в рулон лист, на котором было напечатано всего несколько строчек. Вернувшись к своему столу, расправил лист и прочел.

Медицинский факультет, университет К***

Для д-ра Андо

Высылаю Вам записку, найденную у изголовья супругов Ода. Пожалуйста, держите меня в курсе развития событий.

Д-р Йокота

Медицинский факультет, университет Д * * *

За этим написанным витиеватым почерком посланием доцента следовало еще одно, с другим начертанием иероглифов. Под ним стояли имена супругов Ода. Йокота не стал переписывать записку, он отксерокопировал ее и прислал Андо копию.

28 октября, утро.

Мы позаботились о кассетах. Можете не волноваться. Мы так устали. Ёсими, Кадзуко, позаботьтесь обо всем остальном.

Тору Ода, Сэцуко Ода

Записка действительно была очень короткой, но она не оставляла сомнений: Тору и Сэцуко знали, что скоро умрут. По-видимому, Ёсими и Кадзуко – это две старшие сестры Сидзуки. Но кому были адресованы первые фразы?

И что значит: «Мы позаботились о кассетах»?

Значит ли это, что старики уничтожили свои копии? Или нет? По крайней мере, не похоже, чтобы они эти кассеты переписали....

Андо попытался представить себе состояние стариков и ход их мыслей.

В воскресенье 21 октября зять стариков Ода появился на пороге их дома и объявил, что Сидзука и Йоко в опасности. Они могут умереть из-за того, что посмотрели какую-то кассету, на которой лежит проклятие. Тору и Сэцуко соглашаются посмотреть сделанные для них Асакавой копии кассеты. Но, несмотря на это, в тот же самый день Сидзука и Йоко умирают, как им и предрекала видеозапись.

Даже если с самого начала старики Ода не вполне поверили Асакаве, то после смерти дочери и внучки у них были все основания считать, что в видеокассете, вернее, в видеокассетах, действительно заключена смертельная опасность. Потом были похороны, и через пару дней старикам сообщили результаты вскрытия: причина смерти Сидзуки и Йоко – внезапный сердечный приступ.

Должно быть, именно тогда Тору и Сэцуко окончательно потеряли надежду на собственное спасение. Их дочь и внучка выполнили то, что предписывалось в кассете, но и это не помогло. Наверное, старики пришли к выводу, что от них теперь ничего не зависит и печальной участи им не избежать. Раздавленные свалившимся на них горем и уставшие от жизни, они решили покорно ждать своего часа.

Если Андо правильно понял смысл записки, то Сэцуко и Тору не стали переписывать кассеты, которые явились причиной всего этого кошмара, а вместо этого «позаботились» о своих копиях каким-то неведомым образом.

...Но каким?..

Ответить на этот вопрос не представлялось возможным. Они могли стереть запись и выкинуть кассеты на помойку. Они могли закопать их у себя на участке. Они могли сделать все что угодно. Андо решил подумать о другом: он начал составлять в блокноте схему перемещений и размножений злокозненной кассеты.

Отправной точкой стал коттедж Б-4. Именно там видеокассета – это исчадие ада и источник всех бед – явилась на свет в тот самый момент, когда видеомагнитофон, поставленный на режим записи, уловил непонятное излучение и записал его на пленку.

Асакава забрал кассету из «Пасифик Лэнд» и увез в Токио – к себе на квартиру. Там он сделал копию для Рюдзи: теперь кассет стало две.

Скорее всего, копия Такаямы попала к Маи Такано и была стерта почти полностью – кроме первых кадров. А оригинал выбросил на помойку вместе с искореженным видеомагнитофоном старший брат Асакавы – Дзюнъитиро. Но перед этим Асакава успел снять со своего оригинала еще две копии для родителей жены. Хотя, судя по всему, после того как Ода о них «позаботились», эти копии уже не существуют... Таким образом, получалось, что порождение Садако исчезло с лица земли. Ни самой кассеты, ни ее копий не осталось.

Андо несколько раз проверил получившуюся у него схему, смахивающую с виду на генеалогическое древо, чтобы убедиться, что все правильно. Кажется, ошибки не было – кассета, если можно так выразиться, самоуничтожилась. Всего лишь через два месяца после своего появления, унеся с собой девять жертв, чудовище само собой издохло. «Но постойте! – подумал Андо. – Ведь если кассета в любом случае убивала каждого, кто ее посмотрел, то она с самого начала была обречена».

Этот странный вирус мог многократно воспроизводить себя в виде кассеты только в том случае, если предписанные действия на самом деле избавляли его жертву от угрозы смерти. Люди должны были верить, что копирование кассеты сохранит им жизнь – тогда у вируса были все шансы адаптироваться к окружающей среде и продолжать функционировать. Если же обещание сохранить жизнь оказывалось враньем, кассета очень быстро должна была исчезнуть с лица земли.

Ну хорошо, предположим, видеокассета, а вместе с ней и вирус, прекратила свое существование. Значит, таких смертей больше быть не должно. Если никто не смотрит кассету, то – соответственно – никто не умирает от закупорки коронарной артерии. Но оставалось одно «но», которое портило всю картину.

...Почему Асакава до сих пор жив?..

Сразу же вслед за этим вопросом пришел второй:

...Куда подевалась Маи?..

Если рассуждать логически – выходило, что кассета больше не существует. Но интуиция подсказывала Андо, что это неверно. Вирусы так легко не сдаются. И вообще, в этой ситуации с кассетами было что-то подозрительное. Что-то, что не укладывалось в рамки логических рассуждений.

3

На входе в библиотеку Андо взял ключ от шкафчика у дежурного. По дороге к шкафчикам он снял пиджак и перекинул его через руку. Вот-вот должна была начаться зима, и на Андо в его тонкой рубашке было холодно смотреть. Но так уж он был устроен – в любом помещении почти сразу покрывался испариной, а в библиотеке с кондиционером начинал изнемогать от жары с первой же минуты. Из портфеля Андо достал ручку и блокнот, потом завернул портфель в пиджак и засунул сверток в один из шкафчиков.

В блокнот была вложена распечатка с результатами сканирования ДНК вируса Рюдзи Такаямы. Андо хотел покончить с расшифровкой уже сегодня – именно поэтому он с утра пораньше отправился в библиотеку. Однако стоило ему взглянуть на выделенный маркером бессмысленный набор из сорока двух латинских букв, как он со всей очевидностью понял, что эта задача ему не по зубам. Впрочем, надо же хоть как-то убить время... Мысль о трех мучительно тянущихся, бесконечных выходных была еще невыносимей, чем мысль о необходимости расшифровывать код. Из двух зол Андо выбрал меньшее.

С блокнотом под мышкой он отправился в читальный зал на третьем этаже и устроился там возле окна. В свое время, когда он был студентом и увлекался всякими кодами и шифрами, у него дома было несколько десятков книг по криптографии. Но с тех пор произошло много событий – сперва свадьба, потом развод, и Андо трижды переезжал. Кроме того, он абсолютно потерял интерес к шифрам. Так что все эти книги теперь были неизвестно где – часть он раздарил, часть выкинул. Он и предположить не мог, что они снова ему понадобятся.

Андо прекрасно понимал, что существует огромное количество кодов, которые он не сможет расшифровать «голыми руками». Ему были необходимы таблицы замены символов, графики частотности букв и прочие специальные пособия. Ну не покупать же все эти книги снова! Вот и пришлось тащиться с самого утра в библиотеку.

Вообще-то, одно время он неплохо разбирался в шифрах и кодировках, но с тех пор прошло уже десять лет. Поэтому для начала он просмотрел учебник под названием «Введение в криптографию». Прежде всего нужно было определить, к какому виду относится код, обнаруженный в распечатке ДНК.

Коды делятся на три большие группы: 1) шифр замены, когда буквы заменяются другими буквами, цифрами или символами, 2) шифр перестановки, в котором процедура шифрования заключается в перестановках элементов исходного текста, 3) инсерционные шифры, когда между словами текста вставляют посторонние, не имеющие отношения к делу слова. Номера, которые Андо нашел на клочке газеты, торчавшем из живота Рюдзи, были классическим примером шифра замены.

Всего через полчаса Андо окончательно убедился, что имеет дело с шифром замены, возможно, немного более замысловатым, чем предыдущий. На этот раз его элементами были не цифры, а буквы. Четыре литеры A, T, G и С, с которыми ему предстояло работать, служили для обозначения нуклеотидов, и, скорее всего, шифр был составлен таким образом, что каждому конкретному буквосочетанию соответствовала какая-нибудь одна буква алфавита.

«Действительно, похоже на код...» – подумал Андо и насторожился. Основная функция кода – это передача информации от одного участника к другому таким образом, чтобы третий участник не смог понять передаваемое сообщение. Для студентов коды и шифры могут быть всего лишь игрушками, гимнастикой ума. Однако во время войны, когда очевидность самого факта шифровки может привести к еще большему обострению ситуации, использовать «код, похожий на код» слишком опасно.

Другими словами, для того чтобы зашифрованная информация не была расшифрована неприятелем, прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы шифр не выглядел шифром. Вернее, чтобы он выглядел «не шифром». Предположим, вы поймали вражеского шпиона и изъяли у него блокнот, весь исписанный подозрительными рядами цифр. Почти наверняка окажется, что эти цифры содержат важную, а потому и зашифрованную информацию. Впрочем, не исключено, что это ложная наводка, но все-таки в большинстве случаев, если шифр идентифицирован как шифр, то шансы его разгадать сильно возрастают.

Андо пытался рассуждать логически. Если основная цель кода – скрыть информацию от посторонних глаз, то грамотно составленный код будет казаться кодом только тому, кому предназначена зашифрованная в нем информация. Вглядываясь в цепочку из 42 букв, описывающих последовательность нуклеотидов в вирусе квазиоспы, Андо с каждой секундой убеждался в том, что он имеет дело с самым натуральным кодом. Да он и раньше думал, что это код. Стоило ему в первый раз увидеть эту распечатку, и он сразу же подумал, что это какое-то зашифрованное сообщение...

Но почему? Почему он так подумал?

С этим надо было разобраться. Почему эти буквы воспринимались им как код? Он ведь и раньше сталкивался с очень необычными последовательностями аминокислот в ДНК. Но отчего-то только на этот раз ему показалось, что «странная последовательность» несет в себе какой-то скрытый смысл. Она появлялась везде. Цепочка букв как будто специально лезла на глаза, прерывая обычную нуклеотидную последовательность ДНК вируса оспы то в одном, то в другом месте, словно говоря: «Посмотрите же на меня, наконец! Я шифр!»

Ну и к тому же, цифры, которые он извлек из живота Такаямы, тоже наводили Андо на мысль, что и на этот раз он столкнулся с шифром. И слово «RING», которое получилось у него в прошлый раз, исходя из нынешнего положения вещей, могло иметь сразу два смысла. Во-первых, оно отсылало Андо к «RING-файлам» (так он называл про себя отчет Асакавы), во-вторых, оно могло служить предупреждением. Как если бы Рюдзи давал понять, что теперь он все время будет использовать коды, и надо быть начеку, чтобы не пропустить чего-либо важного.

Эту странную последовательность аминокислотных основ в вирусе выявили только у Рюдзи, из чего можно было сделать вывод, что код послал именно он, и никто другой. Разумеется, факт оставался фактом – Такаяма мертв, его кремировали и предали земле. Но часть его все еще существовала в этом мире в виде образцов ткани, хранящихся в лаборатории. В клетках этих тканей было бесчисленное множество молекул ДНК – крохотных проектов того человеческого существа, которым раньше был Рюдзи Такаяма. А что, если эти молекулы несут в себе волю Такаямы, пытаются сказать что-то, чего он сам не успел сказать перед смертью?

Это было безумное предположение, недостойное профессионального патологоанатома, каковым являлся Андо. Но если ему удастся решить эту задачу и посредством замены превратить бессмысленную буквенную цепочку в значимые слова, то тогда все остальные предположения сами собой отпадут. Теоретически существовала возможность, используя хранящиеся в лаборатории образцы ДНК, взятые из крови Рюдзи, создать человека своими характеристиками полностью повторяющего Рюдзи Такаяму. Создать клон. Скопление молекул ДНК, обладавшее единой волей, воздействовало на вирус в крови Такаямы. В результате в ДНК вируса появилось зашифрованное сообщение – повторяющаяся цепочка нуклеотидных основ.

Андо вдруг со всей силой ощутил, как красиво и точно работал ум Такаямы. Почему зашифрованное сообщение было найдено именно в клетках, пораженных вирусом? Потому что Такаяма, закончивший медицинский факультет, прекрасно знал, что именно эти клетки будут в первую очередь пропущены через секвенсор. Предвидя, что специалисты сосредоточат свое внимание на неизвестном вирусе, Рюдзи направил всю свою волю в мутировавшие молекулы ДНК. Такаяма хотел, чтобы его послание дошло наверняка.

Все эти размышления привели Андо к одному-единственному заключению: из-за того что этот код выглядел кодом и сразу же наводил на мысль о зашифрованном сообщении, он, по сути дела, переставал функционировать как таковой. Значит, он не был шифром в полном смысле этого слова – просто Рюдзи не мог контактировать с человеческим миром никаким другим способом. Вот и все. Двойная спираль ДНК состоит из нуклеотидов, которые обозначаются латинскими буквами А, Т, G и С. То есть единственный способ передать некое сообщение посредством ДНК – это составление различных комбинаций из этих четырех букв. По крайней мере, Андо не видел, что еще можно сделать в условиях кодирования на молекулярном уровне. Рюдзи приспособился к этим условиям и сделал единственно возможное.

И вот тут чувство безысходности, одолевавшее Андо в течение последних дней, вдруг отступило, уступив место непоколебимой уверенности в том, что он сможет решить этот ребус. Это в его силах.

Андо чуть было не закричал. Ведь если предположить, что Рюдзи сознательно попытался посредством ДНК передать ему какое-то сообщение, то, значит, зашифрованные слова должны легко поддаваться дешифровке. Зачем было Рюдзи усложнять задачу? На этой мысли Андо притормозил и шаг за шагом проверил цепочку своих умозаключений на предмет логических прорех. Ошибиться в самом начале значило заведомо обречь себя на провал. Ему не хотелось зря потратить уйму времени из-за неверного выбора отправной точки.

У него больше не было ощущения, что он просто убивает время и старается заглушить воспоминания. Теперь, когда он понял, что сможет расшифровать послание Рюдзи, ему не терпелось поскорее взяться за расшифровку.

Цепочка нуклеотидов выглядела следующим образом:

ATGGAAGAAGAATATCGTTATATTCCTCCTCCTCAACAACAA

Прежде всего нужно было решить, на какие именно комбинации поделить этот ряд символов. Андо решил для начала разбить их на двойки, а потом на тройки. До обеда он успел опробовать оба варианта.

Поделив ряд на двойки, он получил 21 пару:

AT GG AA GA AG AA

ТА ТС GT ТА ТА ТТ

СС ТС СТ СС ТС АА

СА АС АА

Если взять буквенную пару за основную единицу, то – по числу возможных комбинаций из имеющихся четырех букв – максимальное количество таких единиц равнялось шестнадцати. Андо предположил, что каждая пара должна соответствовать какой-то букве.

Ну хорошо. А о каких буквах идет речь? На каком языке написано исходное сообщение?

Это почти наверняка не мог быть японский с его слоговой азбукой, в которой содержится около пятидесяти графем: в этом случае шестнадцати возможных комбинаций было явно недостаточно. Английский и французский алфавиты оба состоят из двадцати шести букв, а итальянский, например, всего из двадцати. Правда, можно было допустить, что сообщение написано на японском, но с использованием латинских букв. Узнать, на каком языке написано исходное сообщение, значит проделать полпути к разгадке.

Но для Андо этой проблемы, можно считать, не было. Ведь ему уже удалось один раз расшифровать послание Такаямы – шесть цифр на клочке газеты, которые сложились в английское слово «ring». Скорее всего, это был намек. Поэтому Андо исходил из того, что, разгадав ребус, он и на этот раз получит текст на английском. В этом он не сомневался.

Итак, у него получилась 21 пара. Некоторые пары повторялись: АА – четыре раза, ТА и ТС – три раза, и СС – два раза. Таким образом, вместо шестнадцати возможных было представлено только тринадцать уникальных комбинаций. Андо записал все эти комбинации к себе в блокнот и полез в пособие по криптографии. На одной из страниц он нашел то, что искал, – таблицу повторяемости разных букв английского алфавита.

Понятно, что, хотя алфавит насчитывает двадцать шесть букв, все эти буквы встречаются в тексте с разной частотой. Например, А, Т и Е – очень употребительные, в то время как Q или Z попадаются на странице текста в среднем всего лишь два-три раза. Таблицы, подобные той, в которую сейчас всматривался Андо, чаще всего вместе с прочими приложениями находятся в конце учебников и пособий. С помощью этих приложений специалисты могут довольно быстро определить, на каком языке написано исходное сообщение.

Если верить таблице, то выходило, что в отрезке текста, состоящем из 21 буквы и написанном на английском, в среднем содержится 12 разных букв. Андо буквально подпрыгнул от радости. У него получалось тринадцать букв. Практически та же самая частотность. Это косвенным образом доказывало, что он на правильном пути. Данные статистики подтверждали, что было вполне правомерно поделить исходный буквенный ряд на пары и попытаться соотнести с каждой парой какую-то букву.

Впрочем, стоило проверить и второй вариант. Андо поделил ряд на тройки:

ATG GAA GAA GAA TAT CGT ТАТ АТТ ССТ ССТ ССТ САА САА САА

Из четырнадцати троек четыре повторялись больше одного раза. Уникальных сочетаний было семь: ATG, GAA, TAT, CGT, АТТ, ССТ и САА. Всезнающая таблица утверждала, что в английской фразе из четырнадцати символов в среднем содержится девять разных букв. Больше, чем семь, но ненамного...

Количество повторов бросалось в глаза с первого же взгляда: GAA, ССТ и САА встречались три раза, а сочетание ТАТ повторялось дважды. Однако проблема была не в самих повторах, а в их конфигурации – три одинаковых тройки одна за другой. Если предположить, что каждая тройка – это определенная буква, то получалось, что в этом коротком отрывке было три случая повторения одной и той же буквы три раза подряд. В английском хватает слов с удвоенными буквами, но вот насчет слов с утроенными буквами Андо не был уверен. Единственное, что пришло ему в голову, это довольно редкие случаи, когда одно слово заканчивается на удвоенную букву, а следующее за ним слово начинается с этой же самой буквы: «too old»[14] или, например, «will link»[15].

Пришлось взять с полки первую попавшуюся книгу на английском и просмотреть наугад несколько страниц, чтобы понять, насколько часто встречаются в тексте утроенные буквы. Первый случай трехкратного повтора он нашел только на шестой странице. И следовательно, наличие такого же повтора (да еще и трех разных букв) в случайной фразе из четырнадцати символов было очень маловероятным, и даже практически невозможным. Между прочим, когда он поделил ряд аминокислотных основ на пары, у него получилась всего одна повторяющаяся буква, да и то – не утроенная, а удвоенная. В результате Андо пришел к выводу, что, исходя из данных статистики, работать в первом направлении гораздо разумней. Он сузил область поиска и сосредоточился на двойках. Теперь придется продвигаться методом проб и ошибок.

AT GG AA GA AG АА

ТА ТС GT ТА TA ТТ

СС ТС СТ СС ТС АА СА АС АА

Сочетание АА встречалось четыре раза и по идее должно было соответствовать одной из наиболее употребительных букв. Заглянув в приложение, Андо убедился, что в английском языке самой распространенной является буква Е. Поэтому он предположил, что АА заменяет в зашифрованном тексте Е. Сочетания ТА и ТС повторялись в тексте по три раза каждое. Кроме того, АА один раз стояло перед ТА и один раз после ТС. Этот факт вполне заслуживал внимания, потому что для повторяемости сочетаний букв тоже существуют специальные статистические таблицы. Не переставая поминутно сверяться с учебником, Андо принялся подбирать возможные варианты для ТА и ТС.

А – очень распространенная буква, которая в английском часто стоит после Е, поэтому Андо решил, что ТА заменяет в тексте А. Следуя этой логике и дальше, он решил, что ТС соответствует букве Т. Потом, проанализировав расположение одних букв относительно других, он предположил, что СС – это на самом деле N.

Пока что статистика его не подвела. По крайней мере все шло гладко, без каких-то очевидных проблем.

Андо посмотрел на то, что у него получилось:

– – Е – – EAT – AA – NT – NTE – Е

Ряд, который до этого выглядел беспорядочным набором букв, вдруг начал оформляться в нечто осмысленное, в некое подобие фразы на английском. Теперь, опираясь на собственные знания о сочетаниях гласных и согласных, надо было попытаться заполнить пробелы между уже разгаданными буквами. Впрочем, Андо хоть и был в себе вполне уверен, все же не забывал заглядывать и в таблицы.

SHERDEATYAALNTINTECME

Первые три буквы складывались в слово «she»[16], но дальше шли абсолютно бессмысленные сочетания, которые не желали складываться в слова как он их ни делил. Полагаясь на свою интуицию, он поменял местами Е, А, Т и N, заодно переставив и все остальные буквы. В какой-то момент он понял, что записывать каждый новый вариант – это пустая трата времени и бумаги. Поэтому он вырвал из блокнота пару листков, разорвал их на несколько мелких частей и сделал двадцать шесть карточек – по числу букв английского алфавита. Теперь это стало похоже на какую-то игру.

THEYWERBORRLNBINBECME

На первый взгляд эта комбинация показалась ему осмысленной. Он сразу же выделил спрятавшееся в ней «THEY WERE BORN...»[17]. Хоть и была в этом некоторая натяжка, но Андо разглядел в ряду букв некий скрытый смысл. Впрочем, уже через несколько секунд он пришел к выводу, что это не то. Должна быть другая расшифровка. Более точная. Андо продолжил игру.

Еще через десять минут он понял, к чему все сводится, и бросил свое занятие. «Если бы у меня с собой был ноутбук, – подумал он, – мне было бы гораздо легче». Третья, шестая, восемнадцатая и двадцать первая буквы были одинаковыми. Седьмая, десятая и одиннадцатая тоже были одинаковыми. На восьмом, четырнадцатом и семнадцатом месте стояла одна и та же буква. Тринадцатая и шестнадцатая – опять одинаковые. Если бы Андо загрузил все эти данные в специальную программу, то при условии, что расчет частотности букв был сделан правильно, он получил бы ответ почти сразу же. Проблема только в том, что компьютер в конечном итоге выдал бы ему больше одного ответа. Потому что в английском наверняка есть немало более или менее осмысленных фраз, удовлетворяющих условиям задачи. А если ответов больше одного, то тут же встает проблема выбора – как он узнает, какой из ответов является сообщением Рюдзи? Только если в одном из вариантов будет что-то совершенно особенное, чтобы он сразу понял, что это от Рюдзи... Что-нибудь вроде подписи в конце письма... Но если все варианты будут равнозначными, то тогда все. Тогда он в тупике.

Осознав, что зашел в тупик, Андо загрустил. Он клял себя за глупость, за то что, в самом начале работы не догадался, что идет по неверному пути. В те далекие времена, когда он был студентом и обладал острым чутьем и хорошей интуицией, ему бы хватило двух минут, чтобы понять свою ошибку. Итак, надо было менять стратегию. Требовались новые гипотезы.

Андо настолько сосредоточился на дешифровке таинственного сообщения, что совершенно забыл о времени. И теперь, когда он взглянул на часы, оказалось что уже начало второго. Андо почувствовал голод. Он решил пойти перекусить в кафетерии на четвертом этаже. Надо сменить обстановку – это пойдет ему на пользу. Самое главное – вдохновение и терпение. Генерирование новых гипотез требует первого, метод проб и ошибок – второго. Иначе он просто ничего не сможет решить. Так вот, вдохновение обычно посещало Андо после еды.

«Ответ должен быть очевидным», – пробормотал он про себя как заклинание и начал подниматься по лестнице на четвертый этаж.

4

Доев свой комплексный обед, Андо уставился в окно. За стеклом ветер шевелил ветви деревьев. Под деревьями играли дети. Оки качались на качелях, бегали друг за другом по площадке. Время близилось к двум. Когда Андо пришел в кафетерий, там было еще много народу, но сейчас зал опустел. Распечатка, с которой он провозился все утро, лежала на столе рядом с подносом, но Андо ни разу на нее не взглянул.

Одна стена кафетерия была полностью стеклянной – такие огромные окна от пола до потолка. Ничто не мешало ему разглядывать играющих в парке детей. Он будто смотрел немой фильм. Каждый раз, когда в поле зрения появлялся какой-нибудь мальчик лет пяти, Андо невольно сосредоточивался на нем. И ему всегда стоило немалых усилий отвести от ребенка свой чересчур пристальный взгляд.

Однажды он был в этой библиотеке вдвоем с сыном. Это было два года назад, в воскресенье, после обеда. Тогда они жили всей семьей в Аояме. Был выходной, но Андо обнаружил, что ему не хватает каких-то статей, чтобы дописать доклад для научной конференции. Он решил пойти в библиотеку пешком и заодно прогуляться вместе с сыном, поэтому взял Таканори с собой. Но оказалось, что на входе в библиотеку висит табличка: «Мы обслуживаем лиц старше восемнадцати лет». Он не захотел оставлять сына на улице одного и вместо библиотеки они отправились в парк. Таканори качался на качелях, а он стоял у сына за спиной и подталкивал сзади. Андо запомнил ритм своих движений, согласованный с ритмом качелей. И теперь эти качели в тени дерева гинкго раскачивались совсем как тогда. Мальчик, сидевший на качелях, инстинктивно поджимал ноги каждый раз, когда оказывался близко к земле, лица его Андо разглядеть не мог, услышать голос – тем более. Вместо этого в голове у Андо звучал голос сына.

Вот так всегда. Стоило ему расслабиться, посмотреть по сторонам, и он сразу же впадал в уныние, и в голову лезли запрещенные мысли. Андо взял себя в руки и посмотрел на распечатку.

Самое время вернуться к работе. Единственный путь – это придумать как можно больше гипотез и проверять их одну за другой. Если какая-то гипотеза оказывается неверной, нужно без всяких сожалений отбрасывать ее и переходить к следующей. Имея дело с таким коротким текстом, он не может полагаться исключительно на таблицы частотности и правила сочетания букв. Должно быть что-то еще. Хотя вряд ли, речь идет о шифре с ключом. Такие шифры бывают довольно запутанными, а Рюдзи не мог себе этого позволить – ведь он хотел, чтобы его послание прочли и поняли. То есть шифровка должна быть очень простой. Так что не остается ничего, кроме как придумывать гипотезы и проверять их методом проб и ошибок. И если гипотеза окажется несостоятельной, надо ее безжалостно отметать.

Впрочем, была одна идея, которую он отмел слишком поспешно. Вполне возможно, что сообщение было зашифровано в виде анаграммы.

Андо вернулся в читальный зал. Раскрыл блокнот на нужной странице и вгляделся в четырнадцать троек:

ATG GAA GAA GAA TAT CGT ТАТ АТТ ССТ ССТ ССТ С АА САА САА

В прошлый раз он пришел к выводу, что утроенные буквы – слишком уж большая редкость в английском, и решил не прорабатывать это направление. Но что, если полученные буквы, нужно просто переставить местами? Он вспомнил один ребус, который когда-то где-то видел. В этом ребусе фраза «Bob opened the door»[18] была представлена следующим образом:

OOOOEEEBBDDTPNHR.

В таком виде эта последовательность содержала слишком много повторяющихся символов, но стоило согласно определенным правилам поменять некоторые буквы местами, и получалось самое что ни на есть типичное английское предложение.

«Может быть, сработает» – подумал Андо, но тут же понял, что нет, не сработает. Было ясно, куда его это заведет – в те же самые дебри. Сначала надо будет подставить буквы, потом решить анаграмму... Слишком громоздко. Он, несомненно, потратит на это кучу времени. Но дело даже не во времени. Ему либо нужен ключ, либо в конце концов он окажется в той же самой ловушке: множество ответов и никакой возможности узнать, который из них правильный. Он снова подумал о шести цифрах и зашифрованном в них слове «ring». Может быть, это и есть ключ? Ключ, указывающий на тот порядок, в котором нужно расположить буквы, чтобы получить осмысленный текст... Но для этого сперва нужно получить буквы. Снова тупик.

«Тебе нужен свежий взгляд», – сказал Андо сам себе. Надо попытаться посмотреть на все это под каким-то другим углом. Может быть, проблема в алгоритме? Он пытался продвигаться вперед с помощью метода проб и ошибок, но так и не сдвинулся с места, повторяя, по сути говоря, одно и то же действие. Его зациклило на идее соответствия двоек и троек из аминокислотных основ буквам английского алфавита.

...Ответ должен быть однозначным. Он наверняка лежит на поверхности. Для того чтобы его найти, вовсе не нужно тратить столько сил и времени...

Ничего не помогало. Андо не мог сосредоточиться, все время отвлекался. Смотрел не в блокнот, а куда-то... И тут он понял, куда он смотрел вот уже несколько минут, – на волосы молодой женщины, сидящей на другом конце длинного стола. Женщина сидела, слегка наклонив голову, и в этой позе была очень похожа на Маи Такано. Особенно формой лба.

...Интересно, где Маи сейчас?..

Он тревожился за нее. За девушку, которая любила Рюдзи Такаяму.

...Может быть, Рюдзи пытается сказать мне, где она?..

Андо поразмышлял какое-то время над этим предположением, но потом отверг его как нечто комичное, вернее, достойное персонажа из плохого фарса. Он даже рассмеялся вполголоса, хотя веселья в его смехе не было. Какое ребячество – воображать себя отважным детективом, спасающим героиню от смертельной опасности. И вообще, какой все это бред! С чего он взял, что эти чертовы сорок две буквы – зашифрованное сообщение? Наверняка должно быть какое-то научное объяснение тому, что в ДНК вируса время от времени повторяется одна и та же последовательность аминокислот.

Как только Андо подумал о возможности научного решения проблемы, все его вдохновение разом улетучилось. Какой шифр? Он просто убивает время. Зачем лезть из кожи вон?

Садившееся за окном солнце позолотило волоски у него на руках. Его утренняя отвага исчезла без следа. Он захотел пересесть, чтобы солнце не слепило глаза, и встал со стула. Оглянувшись в поисках свободного места, он отметил, что вокруг сидят в основном старшеклассники и студенты. Обложились горами книг – готовятся к экзаменам. Андо понял, что, даже если пересядет, все равно сосредоточиться уже не удастся. Библиотечная атмосфера действовала на него усыпляюще. Постояв немного, он снова опустился на стул.

...Надо мыслить логически. Должен быть какой-то простой алгоритм. Какая-то очевидная формула...

Он выпрямился. Сопоставить с определенными комбинациями символов буквы английского алфавита не удалось. Алгоритм перестановки символов найти не удалось. Соответствие символов чему-то понятному должно быть однозначным. Или, возможно, нескольким разным символам должно соответствовать что-то одно. Тогда, может быть, и всплывет единственно правильный ответ. «Один к одному», «несколько к одному»... должна быть какая-то формула.

Андо снова встал. Он интуитивно почувствовал, что его мысли приняли верное направление, и это чувство собственной правоты вывело его из состояния рассеянности. Ему захотелось действовать.

Он быстро подошел, почти подбежал к полкам с книгами по естествознанию, нашел монографию, посвященную ДНК, и принялся лихорадочно перелистывать страницы. От возбуждения у него вспотели ладони. Андо искал таблицу аминокислот. Нужно было проверить, что именно входит в состав этой странной цепочки.

Наконец он нашел то, что нужно. Облегченно вздохнув, вернулся с книгой к столу и положил ее прямо перед собой, рядом с распечаткой результатов сканирования вируса.

Практически каждому кодону – тройке нуклеотидов – соответствует некая аминокислота. Это соответствие и было представлено в таблице, которую Андо нашел в монографии. Всего существует двадцать разновидностей аминокислот, хотя из четырех основ можно составить шестьдесят четыре разные тройки. Получается, что разные кодоны обозначают тем не менее одинаковые аминокислоты. То есть нескольким значениям аргумента соответствует одно значение функции.

Сверяясь с таблицей, Андо под каждым кодоном написал сокращенное название соответствующей аминокислоты:

ATG GAA GAA GAA

(Met) (Glu) (Glu) (Glu)

TAT CGT TAT ATT

(Tyr) (Arg) (Tyr) (Ile)

CCT CCT CCT CAA

(Pro) (Pro) (Pro) (Gin)

CAA CAA

(Gin) (Gin)

После этого он записал в строчку начальные буквы всех аминокислот:

MGGGTATIPPPGGG

Абсолютная бессмыслица. И опять с утроенными буквами. Никак от них не отделаться... Не иначе этот троекратный повтор имеет какой-то глубокий смысл. А может быть, он снова сделал что-то не так? Может быть, есть какой-то другой способ? Например, последние две буквы в тройке одинаковых символов могут означать пробел между словами.

Он попробовал переписать строчку согласно новым правилам:

MG TATIP G

Да-а... Не очень-то похоже на английский.

И все-таки Андо знал, что ответ где-то здесь. Совсем рядом. Надо только найти правильный алгоритм. Он чувствовал, что в любую секунду может наткнуться на разгадку. Расшифровать послание Рюдзи.

Аминокислоты Glu, Pro и Gin повторялись каждая по три раза. Он попытался записать их в столбик в порядке появления:

Met

Glu(x3)

Tyr

Arg

Tyr

Ilе

РгоPro(хЗ)

Gln(x3)

Андо внимательно вгляделся в этот список и через минуту увидел английское слово, которое он прекрасно знал. Ему почти сразу же пришло в голову, что трехкратное повторение может означать не «три», а «третий». То есть третья, а не первая буква в названии аминокислоты...

Met

Glu(x3)

Tyr

Arg

Tyr

Ilе

РгоPro(хЗ)

Gln(x3)

А разгадка выглядела так: «Mutation», то есть «мутация».

Забыв, что он в библиотеке, Андо издал торжествующий вопль. Получилось! С помощью логики, нужного алгоритма и метода проб и ошибок ему удалось найти ответ. Ответ из одного-единственного понятного слова, который просто не мог быть неправильным.

Впрочем, радость очень быстро сменилась растерянностью. Андо знал значение слова «мутация», но он понятия не имел, что оно может означать в связи со смертоносной видеокассетой.

...Рюдзи, мать твою, что ты хочешь этим сказать?!.

Андо не стал произносить этого вслух, но внутренний голос, который он слышал у себя в голове, звенел от возбуждения. Он гордился тем, что ему удалось расшифровать послание Рюдзи.

5

Он вышел в вестибюль, отыскал телефон-автомат и набрал номер Мияшты. Правда, особой уверенности, что приятеля удастся застать, у него не было. Все-таки был субботний вечер, самый разгар длинного уик-энда. Однако, как ни странно, Мияшта оказался дома, отдыхал в кругу семьи. Так что Андо мог поделиться с ним своей радостью и своими сомнениями по поводу расшифрованного послания.

Судя по характерным звукам, доносившимся из трубки, Мияшта сидел за столом в гостиной. Андо живо представил себе все семейство, собравшееся вокруг стола в предвкушении ужина. Мияшта, похоже, сложил ладонь ковшиком вокруг рта, чтобы шум не мешал их разговору, но это не особенно помогло: голоса детей, звяканье посуды – эти звуки мирной семейной жизни долетали, несмотря на заслон.

– Браво! Браво! Ну... и что же у тебя получилось? – Мияшта всегда говорил довольно громко, но сейчас его голос звучал просто оглушительно – ладонь у рта сработала как рупор.

– Там на самом деле зашифровано только одно слово...

– Замечательно. А какое?

– Мутация.

– Мутация? – Мияшта несколько раз повторил это слово на разные лады, словно примеряя его.

– Как ты думаешь, что бы это значило?

– Понятия не имею. А ты?

– Я тоже...

– Слушай, может, заедешь в наши края?

Мияшта жил в новом фешенебельном доме в Северном Тэрано, в Йокогамском районе Цуруми. Ехать туда нужно было с пересадкой в Синагаве, но по времени выходило не так уж и долго – чуть меньше часа.

– Хорошо, заеду.

– Как доберешься до станции, позвони мне – я знаю одно приятное местечко неподалеку, где можно выпить и поговорить.

Младшая дочь Мияшты – девочка детсадовского возраста – наверное, прислушивалась к разговору и, догадавшись, что папа собрался уходить, подбежала к нему и захныкала: «Папа, не уходи, папа, не уходи». Чтобы не раздражать приятеля, Мияшта плотно прикрыл микрофон ладонью и принялся отчитывать дочку. Потом в трубке послышался звук шагов – видимо, он ходил по квартире с места на место, чтобы отделаться от приставучей девчушки.

Андо почувствовал себя виноватым, хотя предложение пойти выпить исходило не от него. К чувству вины примешивалось невыразимое чувство утраты и зависть.

– Может, в другой раз сходим? – сказал Андо, но Мияшта и слышать ничего не захотел.

– Да ты что?! Какой еще другой раз? Я хочу, чтобы ты все подробно мне рассказал, понял? Так что позвони со станции, и я сразу же подойду.

Мияшта даже не стал ждать ответа. Просто повесил трубку, и все. Андо тяжело вздохнул, вышел из библиотеки и направился в сторону метро. Исчезнувший из его жизни шум семейного ужина эхом отдавался у него в душе.

Последний раз Андо ехал в этом направлении восемь дней назад, когда направлялся в квартиру Маи Такано. На перегоне Синагава – Кавасаки поезд шел по эстакаде. Андо глядел в окно на пролетающие внизу дома и неоновые рекламы. Было всего лишь около шести вечера, но на улице уже стемнело – как-никак конец ноября. Он посмотрел в сторону порта и увидел высотный жилой комплекс Ясио. Узор, составленный из горящих и темных окон, напоминал гигантскую шахматную доску. Если учесть, что сегодня выходной, темных окон было на удивление много. Андо поймал себя на том, что старается прочитать в чередовании темных и светлых квадратов какие-то слова. Нельзя столько работать с шифрами... На одном из домов светлые окна сложились в букву «ко»[19]. «Ребенок?» – помимо своей воли подумал Андо, и тут же одернул себя, упрекнув за пустые фантазии.

...Мутация, мутация...

Глядя в окно на ночной город, он неустанно повторял это слово про себя, в надежде, что скрытый в нем смысл в какой-то момент станет ему понятен.

Издалека послышался гудок. Их поезд подъехал к станции и остановился. Машинист объявил, что стоянка продлится несколько минут, так как нужно пропустить экспресс. Андо сидел в последнем вагоне. Он вышел в тамбур и выглянул из дверей на платформу, чтобы прочесть название станции. Кто бы сомневался? – именно возле нее и жила Маи Такано. Из окна вагона виднелась ближайшая к станции торговая улица с множеством магазинчиков. Андо попытался отыскать глазами тот дом, в котором побывал восемь дней назад. Оттуда, из Маиной комнаты, он видел эту платформу: она была как раз на уровне глаз, и он смотрел, как по ней ходят люди в ожидании поезда. Значит, теоретически он с платформы может увидеть окно Маиной комнаты.

Но из вагона почти ничего не было видно. Поэтому он вышел из поезда, пересек платформу и прижался лбом к проволочному заграждению. Торговая улица тянулась на восток под прямым углом к рельсам. Ему не понадобилось много времени, чтобы отыскать глазами знакомое семиэтажное здание, расположенное всего лишь в какой-то сотне метров от того места, где он сейчас стоял.

В это время раздался характерный шум – со стороны Синагавы на большой скорости подходил экспресс. Значит, электричка, на которой ехал Андо, через минуту закроет двери и двинется дальше, в сторону Кавасаки. Он торопливо искал глазами нужное окно. Маи жила в номере 303... Номер 303... третье окно справа...

Экспресс с грохотом пронесся мимо. Объявили отправление электрички, прозвенел звонок. Андо взглянул на часы – начало седьмого. Наверное, ужин в семействе Мияшты сейчас в самом разгаре. Ему не хотелось приехать слишком рано и тем нарушить семейную идиллию. Андо прикинул, что на этой электричке он приедет на полчаса раньше, чем рассчитывал, и решил поехать на следующей. Так что поезд медленно тронулся и уехал в Кавасаки без него.

* * *

Окна третьего этажа находились на одном уровне с платформой. Андо внимательно разглядывал их одно за другим. Ни в одном из них не было света.

...Значит, ее там нет...

Появившаяся на мгновение слабая надежда быстро исчезла. Разочарованный, он отвел взгляд от семиэтажки, но краем глаза вдруг уловил странное голубое свечение. Он снова посмотрел на окна третьего этажа. Третье окно справа мерцало голубым светом. Он на секунду зажмурился – а вдруг показалось? – и опять открыл глаза. Сомнений не было, в окне Маи Такано горел слабый мерцающий свет. Такой слабый, что временами казалось, что его и нет вовсе, что он потух. Казалось, он колышется на ветру, словно голубой флаг. Если бы Андо не вглядывался так напряженно и пристально в ее окно, он, скорее всего, и не заметил бы этого свечения.

Он подался всем телом вперед, прижался к ограждению, пытаясь разглядеть, что происходит в комнате, но нет – дом стоял слишком далеко. Надо было срочно пойти к ее дому и попытаться узнать, в чем дело. Он может обернуться за двадцать минут и успеть на следующую электричку... Не медля больше ни секунды, Андо прошел через турникет и вышел на торговую улицу.

Только когда он оказался прямо под ее окном, ему удалось понять причину этого странного свечения. Окно было открыто, и белая кружевная занавеска колыхалась на ветру, отражая голубой свет неоновой вывески агентства по прокату автомобилей, которое находилось на противоположной стороне улицы. В неоновом свете занавеска, казалось, флуоресцировала. Этот странный эффект и сбил Андо с толку, когда он, стоя на платформе, рассматривал окна в доме Маи Такано.

Вопрос с голубым свечением разрешился сам собой. Хотя при взгляде на это окно у Андо сразу возникло несколько других вопросов, на которые он не знал ответа. Восемь дней назад, когда он первый раз зашел в квартиру Маи, окно было открыто, а занавеска наполовину задернута. Но Андо прекрасно помнил, что перед уходом он закрыл окно и полностью задернул занавеску.

Но самым удивительным было другое – этот ноябрьский вечер выдался абсолютно безветренным, однако занавеска, не переставая, колыхалась, и казалось, что она вот-вот сорвется с карниза и улетит в небо. Что это могло быть? Откуда взялся этот необъяснимый воздушный поток? Андо не ощущал никакого ветра. Листья деревьев, посаженых вдоль улицы, застыли в неподвижности. И над этими, словно заснувшими деревьями танцевала свой неистовый танец кружевная занавеска. Такого зрелища можно было испугаться. Ко прохожие, как всегда, смотрели себе под ноги и никто из них не обратил внимания на эту неестественную картину.

Единственное, что пришло Андо в голову, – это механистическое объяснение. Если, скажем, напротив открытого окна поставить работающий вентилятор, то можно достигнуть примерно такого же эффекта. Но откуда в пустующей больше недели квартире включенный вентилятор? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было как минимум снова попасть в квартиру 303.

Андо прошел через вестибюль. Похоже, что у вахтера сегодня выходной – окно в его будку было задернуто занавеской. В здании царила тишина, будто в нем не было ни души. Он поднялся на лифте на третий этаж.

Выйдя из лифта, Андо двинулся к нужной двери, но чем ближе он подходил к квартире Маи Такано, тем более замедлял шаг. Инстинктивно он чувствовал, что надо уносить ноги пока не поздно, но любопытство пересиливало – должен же он, в конце концов, узнать, что происходит.

Через приоткрытую дверь коммунального балкона Андо разглядел винтовую пожарную лестницу. «В случае чего – спущусь по лестнице. Лифтом лучше не пользоваться», – подумал он, еще не зная, что его ждет, но уже готовясь к бегству.

Наконец он подошел к номеру 303. Встал перед дверью. Под звонком была наклеена полоска красной бумаги с надписью «Такано». Вроде бы с прошлого раза ничего не изменилось. Андо уже хотел нажать на кнопку звонка, но передумал. Осмотревшись по сторонам и удостоверившись, что, кроме него, никого на этаже нет, он прижался к двери ухом. Тишина. Ни звука. По крайней мере, никакой вентилятор в квартире совершенно точно не работал – ну не могут вентиляторы работать бесшумно! Хотя вполне возможно, что его просто выключили.

Андо пожалел, что не может одновременно находиться и у двери в квартиру, и под окном, чтобы видеть, что происходит с занавеской. Вряд ли она до сих пор трепыхалась в окне.

– Уважаемая Маи Такано! – вместо того чтобы позвонить, он негромко произнес имя хозяйки и постучал в дверь.

Ответа не последовало.

Нет, он не сомневался, что Маи посмотрела кассету, но ведь кто-то же стер запись и записал поверх нее утренний телевизионный эфир. И все это произошло на пятый день после ее исчезновения, то есть за два дня до того как Андо появился у Маи в комнате. Кто это мог быть? И зачем он это сделал?

Неожиданно он вновь всеми пятью чувствами ощутил странную атмосферу этой квартиры – словно находишься внутри какого-то живого существа. Он вспомнил воду на дне ванной, медленно стекавшую в водосток, и шершавое прикосновение – чего? кого? – к своей щиколотке.

Нахлынувшие воспоминания напугали его. Он отшатнулся от двери. Ну его к черту! Все равно все три копии и оригинал этой злосчастной кассеты уничтожены – их больше не существует. Опасность отступила. В какой-то момент кто-нибудь обязательно обнаружит тело девушки... тело Маи Такано. Так что приходить сюда раз за разом – абсолютно бессмысленное занятие. «Мало того что я ничего не понял, я только еще больше запутался», – подумал он, отступая к лифту. Нужно было убираться отсюда поскорей. Черт с ним, с этим вентилятором...

Сам не зная почему, Андо снова испытывал те же самые неприятные ощущения, что и в прошлый раз. Он нажал на кнопку и вызвал лифт. «Мутация, мутация...» – бормотал он про себя, пока лифт поднимался на третий этаж. Надо было отвлечься от воспоминаний, подумать о чем-то другом. Лифт шел целую вечность.

Неожиданно он услышал у себя за спиной щелчок повернувшегося в замке ключа. Звук шел откуда-то справа Андо оцепенел. Вместо того чтобы обернуться на звук и посмотреть, что происходит, он едва заметно повернул голову и скосил глаза. Уголком глаза он увидел, как дверь квартиры номер 303 приоткрылась. «Может, ошибка» – пронеслось в голове, но никакой ошибки быть не могло, он отчетливо видел красную полоску под звонком.

Андо принялся в исступлении давить на кнопку лифта, но тот словно застрял между этажами и не двигался с места. В отчаянии Андо обернулся и, увидев, кто вышел из квартиры Маи, наконец-то сумел взять себя в руки.

Это была женщина. Обычная женщина в легком зеленом платье. Она достала из сумочки ключ и заперла за собой дверь. Андо увидел ее тонкий профиль. Внимательно вгляделся и, несмотря на темные очки, скрывавшие глаза, сразу же понял, что это не Маи. Это была какая-то другая женщина. «Тебе нечего бояться», – уговаривал он себя, но на данном этапе чувства не очень-то внимали голосу разума.

Лифт наконец открыл перед ним двери, и Андо шагнул внутрь. Он хотел побыстрей нажать на кнопку «закрыть двери» и убраться отсюда, но по ошибке нажал на «открыть двери» и потерял несколько секунд. Когда двери все же начали закрываться и Андо уже с облегчением вздохнул, в узкой щели между не успевшими сдвинуться створками показалась тонкая белая рука. Двери на мгновение замерли и тут же разошлись. Перед Андо стояла женщина.

Он не видел ее глаз за темными стеклами очков, но на вид ей было лет двадцать пять. У нее была отличная фигура – это сразу бросалось в глаза. Придерживая двери лифта рукой, она не спеша зашла внутрь, сперва нажала на кнопку «закрыть двери», а потом на единицу – первый этаж. Андо попятился и тут же уперся спиной и локтями в стену. Отступать было некуда. Он тяжелым взглядом смотрел на таинственную незнакомку, которая только что вышла из квартиры 303 и теперь ехала с ним в лифте. В голове у него была всего лишь одна мысль: «Кто она такая?»

От женщины исходил странный запах, не похожий на аромат духов или косметики. Андо поморщился и задержал дыхание. Чем это может пахнуть? С примесью железа – запах крови.

У незнакомки были длинные прямые волосы, доходившие до лопаток. Она стояла, опершись рукой о стену, и эта рука на фоне стены выглядела такой белой, что казалась абсолютно прозрачной. Андо отметил про себя, что у женщины сломан ноготь на указательном пальце. Легкое платье без рукавов явно не соответствовало сезону – на женщину было холодно смотреть. На ногах у нее были туфли-лодочки, надетые на подследники. И никаких колготок. Икры незнакомки были в мелких лиловых кровоподтеках. Заметив это, Андо пришел в смятение. Его охватила нервная дрожь, которую, как он ни старался, ему не удавалось унять.

Запертый в тесной коробке лифта, один на один с этой странной женщиной, Андо физически ощущал течение времени. Хотя течением это было трудно назвать. Время не текло, а ползло – еле-еле. Наконец они спустились на первый этаж. От напряжения Андо не мог дышать. Двери медленно открылись, незнакомка вышла из лифта, пересекла вестибюль и словно растворилась в темноте улицы.

Пока она шла к дверям, Андо не отрывал глаз от этой молодой женщины «среднего роста, с хорошей фигурой». Плавная, мягкая походка. Обтягивающее летнее платье, на два-три сантиметра не доходившее до колен, подчеркивало безупречную форму ягодиц. На не прикрытых колготками белых икрах лиловели кровоподтеки. Вечер выдался холодный – люди на улице были одеты в плащи и куртки, но эта странная женщина отправилась куда-то в одном тоненьком летнем платьице.

Андо перевел дух, вышел из лифта и постоял немного в вестибюле, вглядываясь в темноту, поглотившую незнакомку.

6

Они договорились встретиться возле банка. И теперь Андо стоял у входа и ждал Мияшту. Вечером выходного дня банк, разумеется, был закрыт. Железные жалюзи спускались до самой земли. Темнота была скорее уютной, но Андо все равно было не по себе. Ему не удавалось выкинуть из головы странную женщину, с которой он ехал в лифте.

Все то время, пока он шел, как в полусне, от Манного дома до станции, ехал в поезде, ждал у банка Мияшту, он думал лишь о ней – о женщине из квартиры 303.

...Кто она такая?..

Может быть, это сестра Маи? Может быть, она волновалась за свою сестричку и пришла проверить, что случилось? Ведь он же сам позвонил в Тоёду и рассказал родителям Маи, что девушка пропала. Если предположить, что их вторая дочь тоже живет в Токио, то вполне естественно, что она забеспокоилась и решила съездить к сестре в гости.

Эта версия могла бы быть убедительной, но было в таинственной незнакомке что-то такое, что опровергало само собой напрашивающееся объяснение. Несколько минут, которые Андо провел с ней в лифте, потрясли его до глубины души и, откровенно говоря, чуть не вывернули его наизнанку. Было в ней что-то нечеловеческое, хотя, с другой стороны, привидением ее тоже не назовешь – ведь она действительно была там, в лифте, вместе с ним...

Андо подумал, что психологически ему было бы гораздо легче, если бы эта женщина оказалась привидением.

* * *

Внезапно за спиной Андо послышался шум, он обернулся на звук и увидел приближающееся пятно света.

– Эй, приятель!

Андо, стоя в луче света, прищурился и разглядел Мияшту, который несся по направлению к нему на небольшом дамском велосипеде, погромыхивая прикрепленной спереди к рулю корзиной для покупок. Наверное, одолжил велик у жены.

Душераздирающе взвизгнули тормоза – Мияшта остановился прямо перед Андо, едва не задев его передним колесом. Первые несколько секунд он не мог говорить. Просто стоял, положив локти на руль велосипеда, и пытался отдышаться. Андо не думал, что когда-нибудь в жизни ему придется лицезреть Мияшту на велосипеде – тот даже по лестнице ходил с трудом, и малейшее физическое напряжение вызывало у него отдышку.

– А ты, оказывается, лихой ездок, – сказал Андо, с удивлением глядя на друга. Он-то думал, что ему еще ждать и ждать – на его памяти Мияшта ни разу не приходил вовремя.

Вместо ответа Мияшта улыбнулся, припарковал велосипед на краю тротуара и, приобняв Андо за спину, повел его на небольшую ресторанную улочку. На этой улочке у каждого дома висел, зазывая клиентов, красный фонарь. Мияшта уже отдышался и теперь мог говорить.

– Кажется, я знаю, почему там было зашифровано слово «мутация»!

Теперь ясно, почему толстяк примчался на велосипеде, – ему не терпелось поскорее рассказать Андо о своей гипотезе.

– Ну и почему же?

– Э, нет. Сначала мы с тобой сядем, закажем по кружке пива, а потом уже поговорим.

Нырнув под короткую занавеску, какие обычно висят в японских заведениях на входе, они оказались в ресторанчике. Андо успел прочесть на занавеске надпись «Говяжий язык». Мияшта даже не спросил, чего он хочет, – стоило им переступить через порог, и толстяк громогласно заказал две кружки пива и язык в соленом соусе. Похоже, он был знаком со здешним хозяином. Обменявшись понимающими взглядами, Андо и Мияшта направились к самому дальнему концу стойки и заняли два крайних, самых тихих в заведении места.

Прежде всего Мияшта поинтересовался, каким именно способом Андо расшифровал сообщение Такаямы. Андо достал распечатку из портфеля и вкратце рассказал о ходе своих размышлений. Его доводы звучали вполне убедительно, и Мияшта согласно кивал в такт его словам. Похоже, объяснение его удовлетворило.

– Ну хорошо. Раз ты выбрал такой метод, который исключает множественность ответов, значит, «мутация» – это единственно возможный ответ. – Мияшта одобрительно похлопал Андо по плечу. – Кстати, тебе это ничего не напоминает?

– В каком смысле?

Мияшта достал из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги и развернул его. Андо увидел рисунок. Или, вернее, не рисунок, а схему, наскоро начерченную только для того, чтобы проиллюстрировать какую-то идею, внезапно пришедшую в светлую голову ученого.

– Посмотри-ка на это, – сказал Мияшта, протягивая ему схему. Андо взял лист бумаги и аккуратно расправил его на стойке бара.

Все ясно. Схема изображала модель размножения двойной спирали ДНК. Нити, составляющие двойную спираль, взаимно дополняют друг друга: когда структура одной из них определена, то структура второй определяется автоматически. В процессе деления клетки нити ДНК отделяются одна от другой, и каждая из них в точности воспроизводит оригинал, создавая следующее поколение молекул. Недаром в основе наследственности лежит механизм воспроизведения гена и передачи его от родителя к ребенку.

Андо ничего революционного в этой схеме не обнаружил:

– Ну, – сказал он, – и что дальше?

Задумайся на секунду об основном механизме эволюции видов.

Эволюция. В наши дни существует множество так или иначе связанных с теорией эволюции вопросов, на которые наука до сих пор не знает ответа. Например, основные положения эволюционной теории Киндзи Яманиси заметно отличаются от неодарвинизма, но сказать с определенностью, кто здесь прав, а кто ошибается, невозможно. Но помимо этих двух теорий существует целый пласт «околоэволюционных», если так можно выразиться, гипотез. Биологи, философы – каждый, кто имеет более или менее сложившееся мнение по этому вопросу, выдвигает свои собственные теории. И хотя однозначных доказательств в пользу той или иной гипотезы у ученых так и не появилось, Андо знал, что эта развивающаяся наука – молекулярная биология – все ближе подходит к пониманию того, что двигателем эволюционного процесса являются именно мутации. Поэтому, выдержав паузу, он с важностью сказал:

– Существует теория, что эволюционный процесс начинается с генных мутаций.

Кажется, он знает, куда клонит Мияшта.

– Очень хорошо! Значит, мутации провоцируют эволюцию видов, – радостно сказал толстяк. – Теперь важно понять, как они происходят. – Он сделал здоровенный глоток пива и достал из нагрудного кармана рубашки авторучку.

Как происходят мутации? Прежде чем Андо успел хоть что-нибудь сказать, Мияшта принялся быстро писать на измятом листке, то и дело заслоняя от Андо схему своей пухлой рукой.

– Сначала в генетическом коде происходит сбой вследствие какого-то случайного повреждения или перестановки генов. Затем это отклонение в точности копируется и передается дальше. Понимаешь? Это и есть мутация. Или, вернее, современное понимание процесса мутирования. – Для пущей убедительности Мияшта ткнул шариковой ручкой в свою схему, но Андо и так не требовались никакие дополнительные объяснения.

В лабораторных условиях возможно намеренное нанесение повреждений на генном уровне: с помощью рентгеновских лучей или радиации. Но мутация чаще всего происходит случайно. Цепочка ДНК, которая передается последующим поколениям и теоретически должна в точности повторять оригинал, иногда мутирует, так сказать, из-за ошибки при копировании. И чем больше таких «ошибок» происходит, тем больше мутаций накапливается в ДНК, и постепенно начинают появляться новые виды.

– Вот я и спрашиваю – тебе это ничего не напоминает? – промурлыкал Мияшта, и Андо наконец-то понял, о чем он спрашивает.

Что-то одно похоже на что-то другое. Теперь когда Андо догадался, о чем идет речь, он действительно заметил сходство.

– Копирование кассеты, что ли?

– А что, ты так не думаешь? – вопросом на вопрос ответил Мияшта и, засунув в рот два ломтика говяжьего языка, залил их глотком пива.

Андо перевернул измятый лист бумаги, расправил его на стойке бара и, одолжив у Мияшты ручку, начал рисовать свою схему. Он уже понял, в чем дело, но хотел немного упорядочить свои мысли, а для этого было необходимо записать все на бумагу.

Значит так, кассета появилась на свет 26 августа в коттедже номер Б-4. Через три дня – 29 августа – четверо ребят, остановившиеся в коттедже, стерли часть кассеты. Тот самый отрывок, в котором говорилось: «Каждый, кто видел эти кадры, умрет ровно через неделю после просмотра. Минута в минуту. Если ты хочешь остаться в живых, то сделай так, как я тебе скажу. Ты должен переписать эту кассету и кому-нибудь ее показать». Вместо этого студенты записали на кассету рекламные ролики. Для видеокассеты – если рассматривать ее как биологическую сущность – это было непредвиденным событием, тем самым повреждением, которое нарушило цепочку образов или, говоря иначе, генетическую последовательность. Итак, произошло отклонение, и в итоге Асакава скопировал кассету с генетической ошибкой. Разумеется, он скопировал и саму ошибку.

Пока что весь этот процесс действительно напоминал механизм воспроизведения ДНК. Более того, стертая часть видеоряда была именно тем фрагментом, от которого зависело дальнейшее размножение кассеты. В генетике это называется ген-регулятор. А мутация в большинстве случаев происходит как раз в результате повреждения гена-регулятора.

Теперь вопрос: могло ли нарушение видеоряда привести к мутированию кассеты?

Андо отложил авторучку в сторону:

– Секунду. Но ведь... Кассета – она же неживая!

Мияшту это замечание нисколько не смутило.

Было похоже, что он подготовил ответ заранее:

– Неживая? – хитро спросил он. – А что такое, по-твоему, жизнь?

– По-моему, – ответил Андо, – жизнь – это, во-первых, обладание некой физической формой и, во-вторых, способность к самовоспроизводству.

Вот, например, клетка – за процесс ее размножения отвечает ДНК, а протеины обеспечивают ее физическую оболочку. С видеокассетой все не так просто. Разумеется, она обладает физической формой, с этим не поспоришь, но нельзя сказать, чтобы кассета могла самовоспроизводиться.

– У видеокассеты нет способности к самовоспроизводству, – хмуро сказал Андо.

– Хорошо. И?! – в голосе Мияшты послышалось нетерпение.

– И ты, не переставая, талдычишь мне о том, что она, как вирус...

И тут у Андо на секунду перехватило дыхание, а потом он еле сдержался, чтобы не закричать во весь голос.

Вирусы! Пожалуй, самая странная жизненная форма. Вирусы не умеют самовоспроизводиться. Они находятся на грани между живым и неживым. Единственное, что может сделать вирус для того, чтобы размножиться, – это позаимствовать клетки какого-нибудь живого организма и использовать их в целях самовоспроизводства. Совсем как эта чертова видеокассета, которая угрозой смерти буквально порабощает тех, кто ее посмотрел, заставляя их делать копии, чтобы спастись. Она использует людей, как вирус использует живые клетки.

– Но... – Андо чувствовал, что должен возразить. Как-нибудь опровергнуть эту гипотезу. У него было ощущение, что, если он этого не сделает, произойдет непоправимое. – Но все копии кассеты уже уничтожены!

Иными словами – опасность позади, теперь нечего бояться. Даже если кассета действительно была живой в том смысле, в котором можно назвать живым вирус, то теперь она уничтожена. Все четыре представителя этого странного вида, появившегося на свет пару месяцев назад, исчезли с лица Земли.

– Ну да. Все копии кассеты уничтожены. Никто и не спорит. Но это всего лишь старый вид.

Чем больше пива пил Мияшта, тем крупнее становились капли пота на его лбу.

– Что значит «старый вид»?

– Кассета мутировала. Понимаешь? В процессе перезаписи она видоизменилась и развилась в новый вид. И вот этот-то новый вид, который наверняка принял совсем другую физическую форму, никуда не делся! Он здесь, среди нас... По крайней мере, мне так кажется.

Андо слушал Мияшту, разинув рот. Его кружка уже была пуста, но он не спешил заказывать вторую – здесь нужен был напиток покрепче пива. Он попытался заказать себе порцию японской водки со льдом, но голос не повиновался ему, и бармен не услышал заказа. Тогда Мияшта, как обычно, пришел на помощь. Он поднял вверх два растопыренных пальца и громко крикнул: "Сётю[20] со льдом".

Как только бармен поставил перед ними два запотевших стакана, Андо набросился на сётю и одним глотком выпил почти половину своей порции. Мияшта, прищурившись, посмотрел на приятеля, потом сказал:

– Если все было так, как я думаю, то тогда появившемуся в результате мутации новому виду абсолютно начхать на гибель старого. Подумай сам. Рюдзи приложил невероятные усилия, чтобы запрограммировать свою ДНК и послать нам привет из мира мертвых. Как тебе кажется, почему он выбрал именно слово «мутация»? У тебя есть какие-нибудь идеи?

Никаких идей у Андо не было. Откуда им взяться? Он все время прикладывался к стакану, но опьянение не приходило. Он был трезвым до отвращения.

...Может быть, Мияшта и прав...

Андо понемногу начинал склоняться к точке зрения приятеля. Рюдзи наверняка послал им слово «мутация» в качестве предупреждения. Усмехающееся лицо Такаямы снова встало у Андо перед глазами. Эта усмешка словно говорила: «Ты-то думал, что опасность позади, что вирус уничтожен. Но от него не так просто избавиться. Он мутировал и теперь набирает силу в своем новом обличье».

Андо опять вспомнил про вирус СПИДа. Он ведь тоже мутант. Какой-то из вирусов мутировал пару сотен лет назад, и в результате появился СПИД. Исходный вирус не действовал на людей, он был абсолютно безвредным. Но произошла мутация, и безвредный вирус превратился в грозного врага, разрушающего иммунную систему человека. А что, если с видеокассетой произошло нечто подобное?

Андо очень хотелось надеяться, что это не так. Что это просто игра их с Мияштой больного воображения. Но с фактами было очень трудно спорить. Кассета, которая с самого начала не была безвредной, в результате мутации превратилась в монстра, убивающего любого, кто ее посмотрел, независимо от того, сделал он копию или нет. И если воспринимать это как симптом, то дело грозило обернуться чем-то еще более страшным.

За эту неделю Андо так и не придумал, где искать Маи. Да и вообще было неясно, жива она или нет. Значит, единственным «исключением из правил», единственным, кто посмотрел кассету и не умер, был Асакава.

– Почему Асакава не умер? – Андо задал Мияште тот же самый вопрос, что и вчера.

– Вот это нам и предстоит узнать. Он – наша единственная надежда. Зацепка, которая, вероятно, поможет нам понять, во что мутировала видеокассета...

– Ну... не совсем единственная... Есть еще один человек...

И Андо рассказал Мияште о Маи Такано: о том, как к девушке попала копия кассеты, предназначенная для Рюдзи, о том, что девушка эту кассету просмотрела и о том, что после просмотра кассеты Маи пропала.

– Это произошло три недели назад.

– Значит, у нас есть два человека, которые посмотрели кассету и остались в живых.

– В живых только один – Асакава, и тот без сознания. А насчет Маи я не уверен...

– Мне почему-то кажется, что она жива и здорова.

– Почему?

– А почему нет? С двумя зацепками наши шансы в два раза увеличиваются.

Ну что ж, с этим было трудно спорить. Если Маи жива, то, возможно, им удастся выяснить, что общего между ней и Асакавой. Может быть, они найдут ответы на свои вопросы. Но, честно говоря, как раз это волновало Андо меньше всего. Он просто совершенно искренне надеялся, что девушка жива, только потому, что по-настоящему переживал за нее и хотел, чтобы с Маи Такано не случилось ничего плохого.

Загрузка...