Союзники

Билл Фосетт. СТРАТЕГИЧЕСКАЯ КРАСКА

Он был лучшим, но это сейчас не имело никакого значения. Абрахам Мейер знал, что он, бесспорно, лучший интендант Флота. Офицер Флота в десятом поколении, он как никто знал и понимал военные нужды. К его услугам был опыт множества операций по космической обороне в пределах Альянса, с его сотнями миров. Абрахам, со своего командного пункта в Порту контролировавший перемещение грузов для множества баз и кораблей, сделал больше других в смысле повышения эффективности своей службы.

К сожалению, в данный момент Абрахам скрючился над приемопередатчиком Маннерхейна. Интендант помнил даже серийный номер прибора — С — 12467318, — хотя эта информация была ему сейчас совершенно ни к чему. Она никак не могла ему помочь скрыться от трех хорошо вооруженных хорьков, разыскивавших его по всему складу.

Уже третий раз в нескончаемо длинное железобетонном здании раздавались выстрелы. Пол задрожал, когда сверху обрушился контейнер с коммуникаторами (C — 4624523U4). Лазер халиан пережег пластиковые подпорки стеллажа, и контейнер рухнул с характерным лязгом. Даже за сто ярдов интендант узнал этот звук. Этого оборудования в последнее время не хватало. Мейер с трудом заставил себя оторваться от мыслей об убытках, причиненных противником. Сейчас следовало сосредоточиться на собственном спасении.

Примерно за час до этого Абрахам Мейер, только что назначенный полевым инспектором Интендантского Корпуса Флота, высадился на Арколе, доставленный туда корветом «Джонни Грин».

Согласно компьютерной информации, атмосфера этой планеты была едва пригодна для дыхания из-за смога и огромного количества кислотной пыли. Когда корвет пошел на посадку, капитан увидел внизу несколько действующих вулканов. Местность, где находилась база, была почти необитаема. После небольшого отдыха на Вифезде, с ее зелеными ландшафтами и чистым воздухом, Аркол выглядел особенно непривлекательно.

К тому же Мейер еще не совсем оправился от напряжения после всего, что произошло в районе Бычьего Глаза. Примерно за неделю он успел осмотреть около десятка военных складов. Возможно, его дед считал эту поездку своего рода отпуском, полагающимся после напряженной работы во время операции у Бычьего Глаза.

Нельзя сказать, чтобы эта инспекция была ненужной или его путешествие и в самом деле походило на отпуск. Напротив, принимая во внимание две дюжины остановок, оно обещало быть крайне изнурительным. Но сейчас едва ли Абрахам думал об усталости. Он испытывал страх, даже, может быть, ужас, — что угодно, но только не усталость.

Минут пятнадцать назад капитан Агберей вместе с Абрахамом закончили проверку первой половины базы. Молодой начальник базы Спелмен бормотал извинение за какой-то недосмотра, которого Абрахам и не заметил, когда появился корабль с халианами. Не долго думая, хорьки обстреляли склад. После поражения около Бычьего Глаза сотни халианских кораблей шныряли повсюду в поисках провианта и боеприпасов. Хорьки-пираты, видимо, сочли эту базу легкой добычей и решили, что здесь можно неплохо разжиться.

«Джонни» взмыл вверх, успев выпустить три торпеды связи. Маленький корабль получил по крайней мере один удар прежде, чем успел подняться. Халиане приземлились, и Абрахам понял, что «Джонни Грин» либо бежал в гиперпространство, либо погиб.

Это произошло всего минут десять назад. Халианский корабль приземлился на крышу бункера с боеприпасами, в нескольких сотнях метров от того места, где стояли люди. Выбравшись из корабля, пираты сразу начали сверлить отверстия в крыше бункера. Спелмен и Агберей бросились организовывать оборону, собрав рядовых, которые выбежали из складского помещения. Удары плазменной пушки не позволяли использовать радиосвязь, и Абрахам помчался внутрь склада, чтобы по стационарной связи предупредить командный пост, находившийся на другой стороне бункера.

Но то ли в результате какого-то несчастного случая, то ли из-за самоубийственной храбрости какого-то бравого вояки значительная часть того, что хранилось в бункере, взорвалась прямо под пиратским кораблем как раз в тот момент, когда Абрахам пытался наладить связь. От ударной волны Мейер упал на пол. Взрывы, последовавшие за первым, заставили Абрахама задержаться в кабинете. Когда же грохот прекратился, Абрахам заметил, что отключилась энергия. Лишь красная аварийная лампочка продолжала тускло мерцать у двери. Абрахам бросился к выходу.

Воздух был насыщен пылью и гарью. На месте бункера, на который опустился корабль, теперь был кратер. Тут и там что-то чернело на сером песке. Люди, находившиеся у бункера, очевидно, погибли во время первого взрыва. Абрахам заметался в поисках погибших товарищей. Метрах в десяти он обнаружил недвижного героя Бычьего Глаза. Лицо у Агберея было окровавлено, одна рука оторвана. Вероятно, лазерный пистолет разорвался во время выстрела. Абрахам постарался взять себя в руки и сосредоточиться. Когда-то они не раз ругались, но теперь Абрахаму казалось, что он потерял лучшего друга. Он осмотрел еще несколько тел. Остальные, судя по всему, погибли в результате взрыва емкостей с горючим. Абрахам вернулся к входу. Он никак не мог справиться с собой. В горле застрял комок. Внезапно он заметил три темных силуэта, осторожно пробиравшихся между руинами. Абрахам стоял и тупо смотрел, как приближаются враги. Он пришел в себя лишь тогда, когда понял, что и халиане заметили его. С диким воем хорьки кинулись к одинокому человеку. Абрахам развернулся и бросился в темное чрево базы.

Прежде чем Абрахам успел перевести дыхание, раздался выстрел. Сверху посыпалась бетонная крошка. Неужели его снова заметили? Сердце, казалось, готово вот-вот вырваться из груди. Из-за стука сердца Мейеру было трудно сосредоточиться, чтобы расслышать звук крадущихся шагов.

Наконец он решился выглянуть из своего укрытия. И тут же услышал вопли врагов. Но Абрахам быстро сообразил, что хорьки находятся за несколько проходов от него.

Абрахам слегка расслабился. Склад в длину был почти два километра и в ширину — один. Если сложить проходы между полками, то получится больше ста километров, а самих полок — несколько тысяч. Каким же образом хорьки смогут найти его здесь? Надо ждать. Ничего другого не остается. Его спасут парни из Флота и отомстят за Агберея и других. Абрахам заставил себя успокоиться, попытался устроиться поудобнее и снова взглянул туда, откуда донеслись до него вопли халиан.

И в следующий момент он увидел хорька, который целенаправленно пробирался между стеллажами, двигаясь прямо к тому месту, где прятался Абрахам.

Метрах в пятидесяти враг вдруг остановился и повернулся спиной. Это был первый халианин, которого Мейер имел возможность разглядеть. Со смешанным чувством страха и любопытства смотрел Абрахам на одного из убийц своего друга. Тело хорька было покрыто густой жесткой шерстью темно-коричневого цвета. Именно за эту шерсть и еще за острые морды получили халиане свое прозвище — хорьки.

Халианин вертел головой во все стороны. На нем не было никакой одежды, лишь на бедре болтались лазерный пистолет устаревшей конструкции, острый нож и куски кожи, имевшие зловещее сходство с отрезанными человеческими ушами. На несколько секунд хорек застыл на месте, принюхиваясь и громко сопя. Затем он зарычал; от этого зловещего звука Абрахам похолодел. Затем халианин вскинул свой пистолет и направился прямо туда, где прятался Абрахам. Мейер автоматически отметил, что глаза у хорька маленькие и почти черные.

Бежать Абрахам боялся. Он осторожно достал свой лазерный пистолет. Оружие было в порядке, вот только зарядов маловато, не больше, чем на два-три выстрела. Мейер и не предполагал, что пистолет может ему понадобиться. После Бычьего Глаза у него возникло ощущение, что халиане больше не представляют серьезной угрозы, по крайней мере в космосе, контролируемом Альянсом. Поэтому он и не утруждал себя подзарядкой пистолета. За двадцать лет службы Абрахам никогда не видел халиан вблизи. Более того, он никогда даже не предполагал, что может когда-нибудь оказаться в настоящем бою. Чистить оружие — пожалуйста, но вот применять…

Хорек метрах в десяти — пятнадцати вдруг остановился и завыл. Абрахам снова напрягся. Он прицелился, но стрелять не спешил. Раздался ответный вой. Где-то здесь находились приятели этой твари, и хорек подал им сигнал.

Сделав еще несколько шагов, халианин снова остановился; на этот раз он молчал. Ноздри его раздувались. Похоже, он испытывал какое-то беспокойство. Трудно судить о мимике и жестах незнакомых существ, но, судя по всему, враг чувствовал себя не очень уверенно. Вой остальных хорьков приближался. Пират присел на корточки в дальнем конце прохода. Видимо, хорек все же не знал точно, где находится враг. А может быть, знал и просто решил подождать остальных.

Снова подняв пистолет, Абрахам вдруг сообразил, что понятия не имеет, где у халиан находятся жизненно важные органы. Он решил, что надо целиться в шею. Впрочем, это было не очень важно, поскольку руки дрожали так, что попасть он вряд ли сумеет. Можно, конечно, попытаться закрепить пистолет, но Абрахаму не хотелось шумом привлекать к себе излишнее внимание.

Несколько секунд, показавшиеся Абрахаму целой вечностью, он пребывал в нерешительности. Халианин находился все на том же месте, изредка издавая вопли, чтобы напомнить о себе приближавшимся товарищам. И тут Абрахам вспомнил окровавленное тело Агберея. Как раз в этот момент хорек поднялся на ноги и медленно двинулся вдоль стеллажей. И Абрахам решился.

Лазерное оружие хорошо тем, что оно почти бесшумно. У Абрахама имелся шанс разделаться с этим убийцей так, чтобы остальные не поняли, что произошло. Мейер выстрелил, как только халианин повернулся к нему лицом. Это чуть не испортило все дело: он едва не промахнулся. Только сейчас Мейер узнал, что хорьки, будучи ранены в ухо, становятся весьма шумны. Сначала халианин издал пронзительный вопль, а потом, придя в себя, злобно зарычал и вслепую выстрелил по стеллажу, за которым прятался Абрахам.

Не думая о последствиях, Абрахам сделал еще пару выстрелов по разъяренному врагу. Запахло паленым мясом. Снова взвыли хорьки, на этот раз значительно громче.

Абрахам осторожно выполз из своего укрытия. На груди пирата зияло отверстие величиной с кулак. Абрахам отстранение отметил, что мертвый враг не так уж и похож на грызуна.

К своему удивлению, Мейер не чувствовал ни тревоги, ни даже волнения. Не испытывал он и удовлетворения, ни тем более раскаяния. Он не чувствовал ничего. Эта пустота ему не понравилась.

Внезапно Абрахам понял, что на складе стало как-то неестественно тихо. Невозможно было понять, где сейчас находятся два товарища только что убитого хорька. Они могли быть где угодно. Они могли расстрелять его из укрытия, как он сам только что поступил с их соплеменником. Может, они только и ждут удобного момента. Абрахам снова поднял пистолет, хотя прекрасно знал, что зарядов больше не осталось. Теперь пистолет годился только для того, чтобы колоть орехи. Взглянув на клыки и когти убитого хорька, Абрахам вздрогнул и отступил назад.

Отбросив бесполезное уже оружие, Абрахам почувствовал, как его снова охватывает страх. Ему вдруг ужасно захотелось забиться в какой-нибудь укромный уголок. С трудом удалось восстановить дыхание. Он сосредоточился и постарался оценить ситуацию. Абрахам смог найти только один благоприятный для себя момент. Он находился в знакомом месте и очень хорошо ориентировался в подобных помещениях. Это была его территория. В этом лабиринте он сможет спрятаться, сбить хорьков с толку и дождаться подмоги.

Корабль халиан вместе со складом боеприпасов разрушен. Кроме немногих военных, обитателей на планете не было. Оба пирата знали: если хотя бы одна из торпед связи достигла цели, меньше чем через три дня здесь появятся десантники с Вифезды. Абрахам понимал, что следует сделать, чтобы избежать встречи с хорьками.

Это должно получиться. Он изо всех сил убеждал себя, что это получится. По установленному порядку, на общем складе не может храниться оружие. Один раз ему повезло, но сейчас он безоружен и ничего не сможет противопоставить врагам с их зубами и когтями, даже если бы сумел приблизиться к ним прежде, чем его пристрелят.

Получается, что ему остается только одно — прятаться и следить за хорьками. Возможно, это не так уж трудно. Помнится, в Интендантском Корпусе существовал неприятный обычай — посылать кандидатов в офицеры осматривать стеллажи большого склада, не дав им схемы. Некоторые, бывало, сбивались с пути и часами блуждали, прежде чем их «спасали».

Немного придя в себя, Абрахам Мейер начал осторожно продвигаться по широкому главному проходу, стараясь держаться поближе к полкам. После некоторых раздумий он повернул направо и углубился в лабиринт с более короткими и узкими проходами, которые вели, как он определил, в секцию «П». Открыв одну из коробок, Мейер извлек трехдневный полевой рацион (F — 432642876J8, именуемый «казенным мясом»). Если предстоит выдержать долгую «осаду», голод даст о себе знать.

Пробираясь через секцию «Сн» (одеяла, форма, личные вещи), капитан Мейер услышал горестный вой. Вой длился около минуты и был таким пронзительным, что Абрахам заткнул уши. Потом вопль сменился угрожающим рычанием. Звуковой эффект в огромном помещении был очень неприятным.

Абрахам понял, что халиане нашли труп своего товарища. Капитан впервые почувствовал сожаление, что убил другое разумное существо. И он был рад этому чувству. Впрочем, к сожалению примешивалось облегчение: по крайней мере теперь он знает где находятся хорьки.

Потом раздались новые вопли. Десятки рядов стеллажей разделяли Абрахама и его преследователей. Он попытался определить, куда направляются халиане. В столь огромном и гулком помещении ориентироваться по звуку было крайне трудно. Потребовалось время, чтобы Абрахам понял: халиане движутся следом.

Но почему?

Неужели у них есть электронное устройство, позволяющее определять местонахождение живого объекта? Нечто вроде тех штук, с помощью которых следопыты выслеживают преступников в пустынях? Но тогда почему хорьки передвигаются так быстро? Подобные мультисенсорные приборы очень громоздки. Должно быть, халиане действуют более примитивным методом. Ясно, что он оставлял за собой какие-то следы, какие-то приметы, очевидные для врагов. Но какие? Для таких опытных следопытов, как хорьки, достаточно и мелочей. Мейер попробовал передвигаться прыжками или перелезать через стеллажи, но быстро оставил эту идею: слишком уж шумно и медленно.

Он побежал, кидаясь наобум то в один, то в другой проход. В глазах рябило от одинаковых серых контейнеров и красных литер. Время от времени, подражая героям из фильмов, он начинал метаться и петлять, стараясь «запутать преследователей». После второй серии маневров он решил перевести дыхание. Даже внутри склада чувствовалось, что воздух планеты Аркол не отличается особой свежестью.

Прислонившись к баку с горючим (L — 8463445R6), Абрахам по радостному рыку хорьков понял, что они разгадали первую петлю. Он слишком устал, чтобы двигаться дальше. Опустившись на пол, Мейер постарался расслабиться. Хорьки приближались. К несчастью, его хитрости оказались шиты белыми нитками. Даже если бы у него оставались силы, он не смог бы оторваться от быстрых хорьков.

Мейер тяжело поднялся и побежал. Он потерял счет времени. Возможно, уже прошло несколько часов, но теперь это не имело значения. Абрахаму оставалось только бежать по нескончаемому лабиринту, руководствуясь лишь инстинктом самосохранения. Он превратился в дичь, преследуемую охотниками, в загнанного зверя, который из последних сил старается обмануть преследователей.

Он споткнулся о кабель питания (Т — 649387D4 — Абрахам еще помнил это) и упал на бетонный пол. Животный страх охватил его. И, как это часто бывает, отчаянный страх сменился такой же отчаянной решимостью. Надо устроить засаду. Забраться на стеллаж и наброситься сверху. Он выше и тяжелее. Но Абрахам понимал абсурдность этой затеи. У хорьков имелось оружие, пусть устаревшее, но вполне эффективное. Да и что он может противопоставить клыкам и когтям? Происходящее все больше напоминало ночной кошмар. Внезапно Мейеру стало смешно. Все выглядело так забавно.

Да, забавно, черт побери!

Однако требовалось что-то предпринять, и как можно быстрее. Он интендант, а не строевой офицер. Он никогда не участвовал в учениях, не говоря уж о настоящем бое. Ни разу не оказывался с врагом лицом к лицу. Нет, если он хочет выжить, надо все как следует обдумать, а не бросаться в атаку очертя голову.

Поднявшись, он попытался поставить себя на место халиан и проанализировать ситуацию. Подобно ему, хорьки отрезаны от своих. Они в изоляции, как и он сам. Однако в отличие от него у хорьков нет никаких надежд на спасение. Должно быть, халиане хорошо понимают всю безнадежность своего положения. Это плюс. Но есть и минус. Главная цель хорьков — месть. Они жаждут растерзать единственного уцелевшего человека, то есть его, Абрахама Мейера. Сдаваться они не собираются, а потому переговоры исключены. Оружия у него нет. Похоже, остается одно — прятаться. Но это у него получается не слишком-то здорово. Должно быть, он сильно напоминает зайца. Нюх у собак хороший. Нюх!

Ну конечно… как он раньше не догадался! Вот почему они не отстают от него, несмотря на полное незнание расположения секций склада. У них нет никаких приборов, кроме собственных носов! Хорьков интересует только он, и им нет дела до того, что здесь хранится.

Но если так, то почему он застал врасплох первого халианина? Ведь тот стоял всего в нескольких метрах. Почему он не обнаружил, где прячется Абрахам? Мейер вспомнил про хранившиеся на том стеллаже химические препараты. Значит, надо прятаться не столько от глаз хорьков, сколько от их носов. Нужно попытаться обратить их силу в слабость. Но как?

Ближайший стеллаж был обозначен литерой «О»— обшивка. Здесь едва ли можно найти что-то полезное. Подгоняемый страхом, Абрахам лихорадочно размышлял. В таких складах обычно хранится до полутора десятков тысяч наименований… Секция «К»— «корабельная краска»— вот что ему нужно! (Q — 97492847845). Когда-то краска сделала его героем, теперь, как он надеялся, она поможет ему спастись. За столетие существования Флота сложились определенные традиции. Одной из таких традиций являлась традиция изображать на кораблях эмблемы адмиралов. Обычные краски в космосе не годились. При очень низких температурах, да еще в вакууме, их нельзя было использовать. Там требовались красящие вещества крайне едкие, способные вытравить символы на металлической обшивке. Применявшаяся в таких случаях особая жидкая краска представляла собой смесь нескольких ингредиентов, у которых было только одно общее свойство: все они воняли. В космосе это обстоятельство не имело особого значения. Но те, кому случалось открыть банку с такой краской в атмосфере, никогда уже не могли забыть этот запах.

Полевые офицеры говорили, что этот аромат напоминает амбре разложившегося трупа. Даже унция такой краски могла испортить воздух на всем корабле. Однажды Абрахаму, еще в его бытность студентом, шутки ради дали понюхать очень небольшое количество этой дряни, и он до сих пор помнил свои ощущения.

Осторожно продвигаясь по складу, Мейер нашел секцию «К». Здесь имелись не только банки с краской, но еще и четыре огромных бака с белилами.

Хотя банки были закрыты наглухо, слабый запах краски все же чувствовался. Абрахам попытался прикинуть, сколько нужно краски, чтобы провонял весь склад. Он не любил тратить Добро зря. Но вопли приближавшихся хорьков вернули его к реальности. Интендант неохотно вскрыл все четыре бака и стремительно помчался прочь.

Обычно считается, что кричат от боли, но, когда Абрахам услышал вопли своих преследователей, он понял, что можно кричать и от нестерпимой вони. Наверное, на человека аналогичный эффект произвела бы мощнейшая бомба со слезоточивым газом.

В следующие несколько часов Абрахам открыл еще шесть емкостей с разными вонючими химическими реактивами, старательно запоминая тип и количество каждого вещества (VS — 632874523, CF — 834753294, FY — 4857958453H — 2), чтобы потом внести все это в Лист экстренного использования (TR564). Затем он предпринял попытку поджечь (с помощью осветительных патронов) еще две примыкающие друг к другу емкости с серой и поташом. К этому времени он находился уже в таком состоянии, что не смог запомнить их номера. Склад наполнился дымом и серными испарениями (при том, что воздух на планете и без того был сильно загрязнен). Мейер решил пробраться к передней стене склада, где воздух оставался относительно чистым.

Около часа ушло на то, чтобы добраться до кабинета, где он уже побывал сегодня. Не найдя там ни масок, ни фильтров, Абрахам подумал было, что надо отдать Спелмена под трибунал, но вспомнил, что Спелмен погиб. Мейер решил продолжить свои пиротехнические развлечения. Вскоре к ароматам, переполнявшим склад, добавился еще один: запах горящих удобрений. Абрахам соорудил себе маску из спецткани (L — 34244387657), злорадно спрашивая себя, каково сейчас хорькам.

У входа в здание воздух был немного получше. Некоторое время Абрахам прятался в канцелярии, но потом вспомнил, что вход только один и, если здесь появятся халиане, ему будет некуда отступать. В темноте он чуть не споткнулся о коммуникационный модуль величиной с кулак. Он пригляделся и обнаружил, что они тут валяются в избытке. Мейер припомнил, что несколько часов назад в этом районе рухнул контейнер. Он осмотрел приборы. Они были повышенной прочности, поскольку предназначались для боевых условий. Некоторые оказались в полном порядке. Усмехнувшись, Абрахам прихватил несколько штук и стал осторожно пробираться внутрь зловонного помещения.

Понять, где находятся хорьки, не составляло особого труда. Они уже перестали вопить и теперь предавались неудержимой рвоте. Абрахам понял, что халиане уже давно забыли о нем. Время от времени кто-нибудь из хорьков палил из лазерного пистолета, но в его действиях не было и следа расчета. Халиане выглядели полностью дезориентированными. Мейер там и сям расставил коммуникаторы, предварительно выставив максимальную громкость.

Для оживления ситуации Абрахам решил запустить несколько автопогрузчиков. Он действовал очень осторожно, стараясь поточнее составить программу. И вот несколько роботов, невзирая на царивший вокруг хаос, начали перемещать коробки и банки. Один из роботов наткнулся на хорька, и халианин разрядил в беднягу свой пистолет.

Через три часа Мейер снова был у входа. Улыбаясь, он включил коммуникатор и с выражением принялся декламировать стихи. По всему складу зазвучал голос человека. Ответом ему стали несколько выстрелов, а потом один из хорьков завыл.

Глаза у Мейера слезились, его душили приступы кашля. Рот словно был набит песком. Один раз он попробовал перекусить, но вкус у еды был ужасный. И все же Абрахам Мейер, интендант Флота и бывшая жертва халиан, чувствовал себя отлично. Он даже стал напевать, все также держа в руках коммуникатор. В ответ раздался новый вопль.

Еще через несколько часов Абрахам, затаившись за коммуникационным терминалом (А — 436438746Т3), наблюдал, как измазанный краской полуослепший хорек, едва передвигая ноги, тащит своего товарища, который издает жалобные стоны.

Мейер с трудом сдержал смех. Он чувствовал и облегчение, и комизм ситуации (контраст между этими хорьками и прежними грозными пиратами был просто разителен), и смешанное с грустью удовлетворение. Он отомстил за друга. Хорек, заслышав, как фыркнул Абрахам, остановился, оглянулся на склад и потер глаза. Возможно, он раздумывал, не вернуться ли назад. Абрахам, приставив к губам коммуникатор, рассмеялся, и из глубины склада откликнулось многоголосое эхо.

Хорек растерянно оглянулся. Мейер снова рассмеялся, когда халианин бросил оружие и пошел прочь, уводя своего товарища. Мейер поспешил подобрать брошенное оружие. Винтовка была полностью разряжена. Он отбросил ее в сторону и посмотрел вслед врагам. Они больше не оглядывались.

Мейер вытащил со склада рабочий стол и папки. Он решил привести в порядок бумаги, пока не прибудет спасательный корабль.