Совершенство

1

Кровь… Скользкие земляные укрепления Сорокового Терциус…

Роак пошатнулся и упал. Кровь была его, но осознание этого пришло не сразу, так неожиданна и яростна была атака.

Роак был ветераном Вардаска, военная служба была его жизнью. Он нес оборону в Драконьей Кузнице во время восстания, восемь лет нес знамя грандмаршала, еще пятнадцать лет носил на груди медали. А сейчас он даже не мог унести в себе собственные внутренности.

Веревки рубиново-красных кишок, скрутившиеся кольцами на уровне его колен, свисали из серповидного разреза на животе. Поток крови из раны обрушился под ноги, но быстро иссяк.

Двадцать три года Роак был лейтенантом Вардасского пятого. Он умер меньше чем за три секунды.

Убивший его был мечником несравненной грациозности, и он уничтожал солдат, казалось, без каких-либо усилий. Этот чемпион Темных богов, воплощение тайной противоестественности и нечестивой гармонии, был чистым злом.

Сержант Кэмерон был очарован его убийственным мастерством. Даже через линзы магнокуляров это было гипнотизирующим зрелищем. Его ноздри наполнил приторный мускусный запах, голова закружилась; он покачнулся и лишь в последний момент успел ухватиться за стену, чудом не опрокинувшись вниз, в гущу развернувшейся схватки.

Помотав головой, Кэмерон попытался сосредоточиться, но мечник был словно ангел — само совершенство, и каждый чарующий взмах меча, каждый фонтан артериальной крови, исторгавшийся из его жертв, служили ему способом художественного самовыражения.

Он не мог отвести взгляда.

Чувствуя, что разум покидает его, сержант Кэмерон активировал комм-бусину в ухе.

— Капитан Онор, один из Безупречных… Он здесь, ведет наступление на Сороковой Терциус! — Кэмерон пораженно замотал головой. — Он… убивает…

Он отчаянно пытался отыскать правильные слова — слова, за которые его не сожгут как еретика.

— Он… как будто танцует, мэм… Словно ангел…

Разорвав ткань реального мира, остроносые корабли, покрытые гелиотропово-сиреневым и бледно-серебряным, привезли на Вардаск Багровое Воинство.

Обратившись через ветшающие черепа, оставшиеся от предыдущих завоеваний, этот плод союза ритуальной магии и извращенной науки, Безупречные заявили о своем праве на мир.

Уроженцы Вардаска собрали все свои войска и выступили к месту их приземления, чтобы дать захватчикам отпор.

Тридцать три тысячи человек погибли в той схватке. После этого оставшиеся вардасские солдаты отступили за стены крепости и окопались. Но это уже ни на что не могло повлиять. Остававшиеся у Вардаска часы свободы были сочтены.

На вокс-линии зашумела статика, и вардасский офицер ответила.

— Соберитесь, сержант! Это порождение скверны. Ненавидьте его, и отыщите Императора в чистоте этой ненависти. Еще один штурмует эту сторону стены…

Слова капитана прозвучали так, словно она уже смирилась со смертью.

— Их двое, мэм? Но я слышал, что майор Фатарис отправил подмогу…

Капитан Онор прервала его полные страха слова.

— Да, но только это мясник. Трон… Они захватили юго-восточную стену!

Эту базу удерживал Ионский шестнадцатый. Они были ветеранами, самыми закаленными из всех, кого Кэмерон когда-либо встречал. Он переместил окуляры. Орды воинов-культистов в странном, причудливом боевом облачении хлынули через разрушенные стены и укрепления.

Ранее в нее угодила череда выстрелов из какой-то находящейся вдалеке батареи ракетниц или гранатометов, и теперь силы Хаоса мчались в пролом. Стена была взята.

«Бойня» была слишком мягким определением происходящего. Кэмерон опустил окуляры и заплакал.

На огневой позиции на Сороковом Секундус, всего в нескольких сотнях метрах от оборонительной стены, которую теперь удерживал враг, капитан Онор с мрачным страхом наблюдала за творящимся вокруг. Обороняющиеся, солдаты, шестнадцать дней продержавшиеся против зеленокожих на Ора-6, заслужившие лавры победителя в битве за холмы Килос, капитулировали меньше чем за час.

Один час.

Остатки Ионского шестнадцатого разрывал на части мясник с лицом злобного демона. Этот воин, покрытый шрамами и рубцами, едва видимый за клубами дыма, исходящего от вардасских военных механизмов, был чудовищем — определенно не ангелом, как тот чемпион, которого описал сержант Кэмерон. Обезглавив последних вардасских обороняющихся на третьей стене, мясник спрыгнул на поле боя между двумя баррикадами. Онор подняла руку, благодарная себе за то, что та не дрожит, и сжала кулак.

Безупречные были худшими из этого полчища, его чемпионами и предводителями. Отважные мужчины и женщины Вардаска могли бы победить культистов, даже их лучше вооруженные предательские отряды, но не Безупречных. Слухи — или скорее даже пугающие истории — рассказывали об их мастерстве и беспощадной ярости. Никому еще не удалось выжить после встречи с ними.

Онор только сейчас увидела одного из них, в первый раз с начала битвы. Это существо не должно было добраться до их позиций. Если это случится, им придет конец.

— Застрелите его! Все к оружию!

Канонада разорвала ночь над Сороковым Секундус. Ряды лазганов открыли по ордам огонь; стрелы света протыкали одетых в робы культистов, заряды тяжелых болтеров обстреливали хаоситских солдат в бронежилетах. Цепь минометных взрывов разверзла землю на поле боя и отправила трех несущих бомбы фанатиков обратно в ад. Пламя от взрыва сдетонировавших бомб охватило другую группу культистов, и фанатиков настигла смерть.

Онор победно сжала кулак, с удивлением почувствовав облегчение. Оно длилось недолго.

Мясник пронесся через пламя, не обращая внимания на сверкающие удары лазганов, рыча, когда они обжигали и ранили, но не замедляясь. Лезвие топора вгрызлось в мотки колючей проволоки цепью зубов, и мясник прорвался через них, словно это был пергамент. Куски плоти разлетались в стороны от рычащего топора, брызгала кровь, и часть ее, долетев до самой орудийной установки, попала на униформу Онор.

Он теперь был слишком близко для пушек на ее позиции, они стояли не под тем углом. Ее ждал ближний бой, уродливый, жестокий и кровавый. Он шел к стене, и там она его встретит. Подавив тошноту, Онор достала силовой меч, прошептала молитву Императору и активировала энергетическое поле оружия.

Ни одно существо не могло совершить такой прыжок. Ни одно существо не могло быть способно совершить такой прыжок, но мечник оказался на краю зубчатой башни с оружием в руках. Лезвие меча сияло бледно-серебристым цветом, отражаясь в зеркальном доспехе, гелиотропный сиреневый покрывал узорчатый нагрудник; облик его напоминал об адских кораблях, которые пересекли море душ, чтобы явиться сюда и убить их всех.

Он мгновение стоял на месте, и время замерло, словно в янтаре, а он просто наслаждался.

Свет играл на его золотых прядях, водопадом льющихся на плечи, прелестная, андрогинная улыбка озаряла лицо. Кэмерону была видна только его половина — мечник стоял к нему боком. Он неуклюже поднял меч, но все никак не мог найти кнопку… Но все никак не мог найти решимость…

Ветераны, закаленные в битвах воины, со шрамами и медалями, подтверждавшими это, гибли как младенцы. Первым пал Барабарас: его шею пронзила мономолекулярная сталь. А Клейдера разрезали от паха до грудины. Ансер превратился в безголовый труп; из его горла гейзером вырвалась красная жидкость, когда он упал. Нога в сапоге раздавила дергающиеся останки, и его бывшие товарищи обратились в бегство. Это уничтожило боевой порядок. Насильно завербованные новобранцы пали на колени и взмолились о пощаде. Пощада была им дарована… на лезвии меча.

Каждое убийство было совершенной нотой, этюдом на тему боевого стиля и мастерства.

Потом мечник повернулся.

Конечности летели, как листья, подхваченные жестоким ветром, и, оставляя за собой капли крови, исчезали в темноте. Изо всех сил мчась к началу стены, Онор увидела, как топор мясника лишил капрала половины черепа. Та упала, как отколотый кусок камня, и глазам предстало анатомическое сечение мозга и мускулатуры.

Ее адъютанта, Лонсмана, разрубили поперек талии, его внутренности вывалились на землю. Один гвардеец подскользнулся и упал уже мертвым. Вопли несчастных еще звучали в ушах, когда Онор подобралась достаточно близко для атаки. Она была готова встретиться с чудовищем. Однако перед ней оказалось не чудовище, но и не ангел.

А они оба.

— Назад! Я стреляю! — отчаянно прокричал остаткам своих людей Кэмерон, вскидывая к бедру дробовик.

С башни ему улыбалось и скалилось гнусное, безумное существо. Оно было разделено на две части — смесь ярости и безмятежности, убийственный сплав мечника и мясника.

Борясь с нерешимостью, Кэмерон надавил на спусковой крючок.

Залп оглушил даже на фоне грохочущей битвы. Дробь изрешетила стены, но не достигла цели, только разорвав в клочья пару культистов, явившихся вслед за своим чемпионом.

Он увидел капитана Онор, ее каменное, ожесточенное войной лицо, губы, беззвучно произносящие молитву. Со времен начальной подготовки ее ни разу не побеждали в фехтовальном зале. Ни одному вардасскому офицеру не удалось даже поцарапать ее на тренировке или в официальных состязаниях.

Она атаковала Безупречного — смертельный выпад, гарантированный завершающий удар.

Кэмэрон тоже начал молиться.

Бои развернулись по всему Сороковому Терциус. Потерянная третья стена и ее гарнизон окровавленных трупов теперь стали лишь далеким воспоминанием, которое слабо тревожили вопли тех, кто сейчас медленно умирал внизу. Их предсмертные крики утихли до фонового шума, когда меч вонзился в плоть.

Сначала ее охватило торжество. Потом сковал холод — когда капитан Онор осознала, что промахнулась.

Длинный меч поразительной красоты вошел в ее нагрудную пластину по самую рукоять. Ее омыл наркотический аромат дыхания, в котором была лаванда и запекшаяся кровь. Один ангельский глаз ласково смотрел на нее, раскрывая сущность удовольствия от убийства. Другой, с черными прожилками, злобно дергался.

Онор закрыла глаза.

Кэмерону хотелось убежать и спрятаться. Капитан Онор распалась на две части, разрубленная мясником, и были видны ее ребра и внутренние органы, от которых в холодный ночной воздух исходил кровавый пар. Во рту появился резкий привкус металла; его едва не стошнило. У него не было с собой дробовика — он оставил его, когда бежал. Люди отшвыривали друг друга с пути, порядок был уничтожен, воцарился хаос.

Кэмерон почувствал резкую боль — укол в спине, словно от раскаленной булавки. Он прекратил бежать. Бежать было некуда. Сила инерции ушла из него, ноги оторвало от земли и они теперь болтались над ней, словно у марионетки.

Из его груди выступал меч; его лезвие, похожее на белый огонь, с хирургической точностью резало плоть и кость. Оно достигло шеи, подбородка, носа, и резало, резало, так искусно, так совершенно, что Кэмерон не осознавал, что мертв, пока меч не вышел через макушку черепа и он не упал, распотрошенный, словно рыба.