Сотвори свою смерть

I

Архангельский аэропорт встретил молодых людей погруженными в полумрак серыми зданиями и ярко высвеченной прожекторами взлетной полосой.

Спустившись по трапу на землю, Виктор едва не упал, но Оля поддержала его за локоть.

— Осторожнее, — сказала она и полушутя добавила: — Мне не хотелось бы терять время на поиски костылей. Тем более — время твоего отпуска.

Виктор виновато улыбнулся, стараясь скрыть, с каким трудом далась ему эта улыбка. Еще в самолете у него вдруг закружилась голова. Такое с ним было впервые. Обыкновенно он легко переносил перелеты и даже иронизировал, как это некоторые могут отказывать себе в таком удовольствии, ссылаясь на здоровье. Но на этот раз было иначе. Решив, что все скоро пройдет, Виктор, как мог, поддерживал непринужденную беседу с Олей и вскоре действительно почувствовал себя лучше. Однако, когда он ступил на землю, совершенно внезапно головокружение вновь дало о себе знать: здание аэропорта поплыло куда-то вправо, стоящие самолеты приобрели дугообразные формы, а земля начала медленно подниматься вверх.

«Хорошо, что рядом оказалась Оля…» — подумал он.

Спустя некоторое время Виктору удалось восстановить контроль над собой, и он, взяв Олю за руку, не спеша направился в здание аэропорта.

Оказавшись в тепле, он окончательно пришел в себя, но, опасаясь, что неожиданные симптомы могут повториться, предложил:

— Не переночевать ли нам в гостинице?

— Неплохая идея! — с энтузиазмом поддержала Оля. — Тем более ты, кажется, никогда не был в этом городе…

— Хотя кое-что о нем уже слышал… — Виктор вспомнил о не так давно прочитанной в газете заметке, но вдруг, спохватившись, решил не продолжать.

Однако сказанного было достаточно, чтобы заинтриговать невесту.

— И что же тебе известно? — полюбопытствовала она.

— Да так, разные журналистские бредни, верить в которые было бы просто смешно… — уклончиво ответил Виктор и, желая избежать дальнейших расспросов, направился к выходу. — Я думаю, ты представишь мне этот город с более приятной стороны…

Получив такой ответ и поняв, что продолжения не последует, Оля обиделась, но, не подав вида, сказала:

— Хорошо. Начнем с гостиницы. Небольшая, уютная, недорогая, в центре. Вас устраивает?

— Тебе она нравится?

— Да.

— Тогда никаких вопросов.

Оказавшись на площади, молодые люди сели в такси и после немногословного объяснения Оли с водителем отправились в гостиницу. По дороге она рассказывала о днях, проведенных здесь, и попутно знакомила с достопримечательностями. Однако Виктор, только иногда задавая малозначительные вопросы, продолжал размышлять о причинах такой резкой перемены здоровья. Наконец они подъехали к небольшому трехэтажному дому с неброской вывеской.

— Когда случается так, что я вынуждена задержаться в Архангельске, то всегда останавливаюсь здесь, — объявила Ольга, выходя из машины и жестом приглашая жениха проделать то же самое.

Оказавшись в холле, Виктор с удивлением обнаружил, что вопреки неказистому внешнему виду гостиницы здесь было уютно.

— Подожди меня, — предложил он Оле, указав на кресло. — Я все устрою. Дай мне свой паспорт.

Девушка достала из сумочки паспорт и, не без скепсиса посмотрев на спутника, протянула ему.

— Попробуй.

Виктор решительно направился к администратору.

— Мне, пожалуйста, один двухместный номер, — попросил он у занятой вязанием пожилой женщины в очках.

Та медленно отложила работу и, оценивающе посмотрев на гостя поверх очков, взяла паспорта.

— Та-а-ак, — протянула она, внимательно исследовав документы, и, возвращая их Виктору, деловито проговорила: — Одноместные у нас все заняты, а в двухместный я вас поселить не могу.

— Это почему же?

— Вы — не муж и жена, — изрекла администраторша и вновь взяла в руки спицы.

— Подождите, — запротестовал Виктор. — Мы жених и невеста… Впрочем, разве это так важно?

Женщина еще раз взглянула на гостя поверх очков и безразличным тоном отказала:

— У меня инструкция…

— Что? — не понял Виктор. — Это за какой же год она?

— За шестьдесят пятый, — администраторша вновь уткнулась в вязанье, показывая тем самым, что разговор окончен.

— А сейчас какой? — не унимался Виктор. — Ведь больше тридцати лет прошло!

Не получив ответа, Виктор впал в уныние.

— Но что же нам делать? — умоляюще спросил он у женщины, понимая, что дальнейшие события зависят только от нее.

Администраторша, почувствовав, что посетитель поставлен на колени и ее авторитет признан, как бы сжалившись, уже более мягко произнесла:

— Могу разместить вас на подселение…

— Это как? — Виктор отказывался что-либо понимать.

— Есть двухместные номера, где занято лишь одно место, — пояснила женщина.

Едва сдерживаясь, чтобы не выругаться, Виктор схватил документы и направился к Оле.

— Мы едем в другую гостиницу, — решительно заявил он, все еще не в силах успокоиться.

Оля лишь улыбнулась в ответ.

— Там будет то же самое.

— И что же теперь?

— Дай мне документы, — девушка встала и, взяв паспорта, направилась к администраторше.

Виктор устало опустился в кресло, с интересом наблюдая за невестой.

Ольга, мило улыбаясь, о чем-то непринужденно беседовала с женщиной. Буквально через минуту неприступная служительница порядка улыбнулась в ответ и начала о чем-то рассказывать гостье. Тем временем Оля открыла портмоне и, достав оттуда несколько купюр, протянула их администраторше. Та взяла деньги и еще раз улыбнулась. Оставив паспорта, Оля вернулась назад.

— Все улажено, — объявила она. — Мы расположимся на втором этаже в одном из самых лучших номеров. Как раз для молодоженов.

— Как тебе это удалось?

— Я думаю, ты заметил, что очень просто, — Оля улыбнулась краешками губ, но, увидев, что жених ничего не понял, пояснила: — Видишь ли, дело в том, что я живу в этом мире, а ты лишь иногда заходишь в гости.

Вновь почувствовав себя неважно, Виктор не стал спорить и молча последовал за невестой на второй этаж.

Номер действительно оказался роскошным и был оснащен всем необходимым.

— У тебя хороший вкус, — заметил Виктор и, оставив вещи в гостиной, прошел в спальню. — Мне это нравится… особенно кровать.

— Сейчас я распакую дорожную сумку и приду, — донеслось из соседней комнаты.

— Я жду, — Виктор присел на широкую двуспальную кровать и, стараясь не упустить из виду ни одной детали, пробежался взглядом по комнате.

Потом он прилег, намереваясь отдохнуть, пока Оля хлопочет в гостиной. Однако через мгновение вновь, как тогда в аэропорту, все поплыло у него перед глазами, и Виктор почувствовал, что проваливается в какую-то огромную черную дыру…

II

Объятый непроницаемой темнотой, Виктор в конце концов потерял ориентацию во времени, но неожиданно чернота обернулась лишь пришедшими из-за гор мрачными грозовыми тучами, из которых, как из ведра, полился дождь. Вскоре все небо и земля осветились неимоверно яркой вспышкой молнии, и раскаты грома разорвали немотную до этого тишину. Немного погодя гром повторился, но с еще более ужасающей силой. Казалось, гремело отовсюду. Виктор, стоя в дверях небольшого, построенного на немецкий манер домика, наблюдал эту картину с любопытством и восхищением. Внезапно он увидел, как из мощного старого дуба, росшего в каких-нибудь тридцати метрах от дома, вырвалось пламя, а когда исчез этот слепящий свет, исчез и дуб — на месте его остался лишь один обугленный пень. Виктор побежал к нему, но, когда оказался рядом, уже наступило утро. Осмотрев место происшествия, он заметил, что гроза разбила дерево необычайным образом. Оно не просто раскололось от удара, а все расщепилось на узкие полоски…

Его наблюдения прервала наступившая ночь. В небе появились первые звезды. Неожиданно из-за гор вновь выплыли тучи, и землю окутала кромешная темнота…

— Виктор, — вдруг позвал его знакомый голос.

Он оглянулся, но вокруг никого не было.

— Ну хотя бы открой глаза, прошу тебя, — подсказал все тот же мягкий и ласковый голос.

Виктор чуть приоткрыл глаза и увидел склонившееся над ним беспокойное и в то же время красивое лицо девушки. Через секунду он с удовольствием осознал, что это Ольга, его невеста.

— Который час? — спросил Виктор, вспоминая, что они собирались отправиться в путь.

— Ты уже сутки без сознания, — поспешила сообщить Оля.

Виктор задумался над сказанным и, к своему большому огорчению, неожиданно потерял невесту из вида. Он попытался отыскать ее, но взгляд уперся в висевшие на стене часы. Был час ночи. В оконное стекло уныло стучал дождь, а стоявшая на тумбочке свеча почти догорела.

«Надо бы зажечь новую», — подумал Виктор, потянувшись, и, к своему изумлению, обнаружил в руке скальпель.

Не отдавая себе отчета, возвратился на прежнее место к столу и, взяв иглу, принялся что-то зашивать. Закончив дело, аккуратно отрезал ножницами нитку и взглянул на свою работу…

Боже милостивый! Перед ним на столе лежало тело огромного, метра в два с половиной, человека. Желтые водянистые глаза почти сливались с желтым пергаментом кожи, обтягивающей лицо, только зубы сверкали неестественной белизной в прорези рта; волосы были черные и длинные.

Вдруг пламя догорающей свечи задрожало, и Виктор с изумлением заметил, как дрогнули веки, а через мгновение странное существо начало дышать и судорожно подергиваться.

Не в силах перенести ужасного вида урода, Виктор бросился в спальню и принялся нервно расхаживать из угла в угол. Вскоре волнение сменилось усталостью, и он в изнеможении упал на кровать. На этот раз окутывающая его темнота была желанной и приятной. Виктор наконец почувствовал себя в полной безопасности и понял, что засыпает. Однако его отдых длился недолго. На смену ему, на этот раз уже во сне, пришел еще более ужасный кошмар.

Виктор торопился домой. Быстро взбежав по лестнице, толкнул знакомую дверь. Она оказалась незапертой. Войдя в квартиру, он обрадовался: милая прекрасная Оля ждала его. В жадном порыве он обнял девушку, но едва успел запечатлеть поцелуй на ее губах, как они помертвели, черты изменились, и вот уже он держит в объятиях труп своей матери. Тело ее окутано саваном, а в его складках копошатся могильные черви…

В ужасе Виктор проснулся, на лбу у него выступил холодный пот, зубы стучали, а все тело свела судорога. Виктор открыл глаза и в мутном желтом свете луны, пробивающемся сквозь ставни, увидел гнусного урода. Тот приподнял кровать и уставился на него. Челюсти ужасного существа двигались, и он издавал непонятные звуки, растягивая рот в улыбку.

«На него невозможно смотреть без содрогания, — подумал Виктор. — Никакая мумия, возвращенная к жизни, не может быть ужаснее этого чудовища».

Существо пыталось что-то сказать, но Виктор ничего не слышал. Тогда урод протянул к нему руку, словно намереваясь удержать, Виктор вскочил с постели и побежал вниз по лестнице. Укрывшись во дворе, укутался в пальто и, борясь со страхом, в конце концов заснул.

— Виктор, тебе лучше? — кто-то легонько тормошил его за плечо.

Опасаясь новых злоключений, Виктор решил не подавать признаков жизни. Вскоре послышались удаляющиеся шаги. Дождавшись, когда будивший отойдет на достаточно безопасное расстояние, он приоткрыл глаза.

После ужасных событий, которые, казалось, породил полумрак, залитая солнечным светом комната ослепила его. Он лежал, укрытый одеялом. Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. Не понимая еще, в чем дело, и где он находится, Виктор тихо встал и, подойдя к двери, прислушался.

— Состояние критическое, — озабоченно говорил мужчина. — Я думаю, вы совершили непростительную ошибку, не поместив супруга в больницу.

— Но ведь ему легче… — нерешительно возражал женский голос.

— Это временное явление. Не исключен новый кризис. Причем настолько серьезный, что уже никакая реанимация не поможет, — с укором произнес все тот же мужчина.

Виктор осторожно выглянул из-за косяка. В соседней комнате находились двое мужчин в белых халатах и девушка, нервно заламывающая руки.

Только сейчас к Виктору начало возвращаться сознание. В девушке он узнал Олю и вспомнил, что находится в одной из архангельских гостиниц.

«Но при чем здесь эти двое в халатах?..»

Виктор ступил за порог и, постаравшись напустить на себя значительность, спросил:

— Оля, объясни мне, пожалуйста, что здесь делают эти люди?

В комнате воцарилось гробовое молчание. Все обернулись к Виктору и словно окаменели. Внезапно ему в голову пришла догадка, что присутствующие могли быть медиками. Он с беспокойством посмотрел на невесту.

— Оля, с тобой что-нибудь случилось?

После этих слов один из врачей, лысоватый старик, медленно опустился на диван, а другой, чуть моложе, принялся нервно протирать носовым платком стекла очков. Растерявшаяся на мгновение Оля радостно улыбнулась и повисла у любимого на шее.

— Виктор, ты не представляешь, как я счастлива! — воскликнула она, осыпая его поцелуями.

Объятия в присутствии незнакомых людей смутили Виктора и заставили его покраснеть. Стараясь не обидеть любимую девушку, он слегка отстранился и, взглянув ей в глаза, недоумевающе спросил:

— Что случилось?

Вместо нее подал голос сидящий на диване пожилой врач.

— Первый раз встречаю такой случай: еще пять минут назад пациент умирал, а теперь разгуливает по комнате как ни в чем не бывало… Поразительно!

Его коллега, продолжая протирать очки, лишь пожал плечами.

— Умирал?! — удивился Виктор. — Вчера я прилег отдохнуть и случайно заснул. Проснулся утром. Что тут поразительного?

— Это было не вчера, — поправила его Оля, — а три дня назад.

— Три дня… — протянул Виктор и задумался, силясь восстановить в памяти минувшие события.

— Да, три дня! — подхватил пожилой врач, вставая. — И все это время вы были в беспамятстве, в состоянии, близком к летаргии, чтобы не сказать — к смерти.

— Что же это было?

Врач пожал плечами.

— Нужны тщательные исследования… Причины заболевания, да и сама болезнь мне непонятны, но еще более удивительно то, что сейчас, после всего, вы стоите рядом с нами в полном здравии. Поверьте, у меня достаточный опыт работы и кандидатская…

— Я вам верю, — прервал оправдания доктора Виктор и категорично добавил: — Однако в больницу ложиться не собираюсь.

— Но… — попытался возразить бывалый медик.

— Никаких «но», — вновь оборвал его Виктор. — Кроме того, мне не хотелось бы, чтобы об этом кто-либо знал. Опасно это или нет, неважно, главное, и я в этом уверен, что самочувствие мое совершенно нормальное. А ваши сомнения могут не лучшим образом сказаться на моей работе.

— Если не секрет?.. — полюбопытствовал старик.

Сам того не желая, он попал в яблочко. Работа была секретной, и, естественно, Виктор не мог заявить об этом прямо, а потому попытался уйти от вопроса.

— Словом, у меня есть свой доктор в Москве, который в курсе всех моих болячек… По возвращении непременно загляну к нему. Кроме того, я и сам в какой-то степени врач…

— Как пожелаете, — медик недоверчиво посмотрел на упрямого молодого человека и, слегка замявшись, тихо продолжил: — Но могу ли я вас попросить об одном?

— Разумеется, — согласился Виктор, уловив умоляющий взгляд невесты.

— Мои совесть и профессиональная этика не позволяют мне уйти, не осмотрев вас еще раз и не убедившись, что все действительно нормально, — изложил свою просьбу врач.

Виктор с уважением взглянул на медика, в душе раскаиваясь, что был недостаточно вежлив с человеком, которому, возможно, многим обязан.

— Конечно, — согласился он. — Вы хотите сделать это прямо сейчас?

Доктор, не говоря ни слова, утвердительно кивнул головой.

— Тогда ближайшие полчаса я полностью в вашем распоряжении.

— Вот и чудесно! Алексей Петрович, подготовьте аппаратуру, — скомандовал доктор и, пройдя вслед за Виктором в соседнюю комнату, раскрыл свой поношенный саквояж, решив начать с самого простого…

— Увы, кроме хронического бронхита, я ничего не смог обнаружить, — вынес приговор старик, закончив обследование. — Сердце в норме, легкие тоже, давление — лучше и не бывает. Зрачки, горло, кровь вчера проверяли… Ничего не понимаю, несмотря на тридцать лет работы… Впрочем, мне бы лучше порадоваться за вас и за ваш организм, чем сокрушаться… Ведь вы пережили ужасный приступ и так легко вышли из него. Мои поздравления!

— Принимаются, — улыбнулся Виктор.

Подождав, пока помощник отнесет всю аппаратуру в стоящую под окном машину, доктор закрыл свой саквояж и встал.

— Всего хорошего и ста лет вам, — он медленно направился к выходу.

Оля, надев шубу, вызвалась проводить его до машины.

Оставшись один, Виктор попытался осмыслить происшедшее, но, так и не найдя ответа на мучившие его вопросы, подумал об Оле. Случайно взглянув на часы, он встревожился: показалось, что невесты нет уже достаточно долго. На всякий случай он подошел к окну и выглянул из-за шторы.

Оля стояла у машины «скорой помощи» и беседовала с доктором. Наконец она пожала старику руку и юркнула назад в гостиницу.

— Интересные люди, не правда ли? — поделилась она своим впечатлением, едва переступив порог.

— Интереснее, чем я? — шутливым тоном проговорил Виктор, опускаясь в кресло.

— Ты для меня самый дорогой, единственный и неповторимый, — Оля уселась к любимому на колени и, обняв его за шею, уже более серьезно добавила: — По крайней мере за минувшие три дня я в этом убедилась окончательно и бесповоротно. Ты даже не представляешь, как я испугалась…

— Не может быть! — несколько театрально воскликнул Виктор.

— Представь, я с тобой через стенку мирно беседую, потом ты почему-то перестаешь отвечать на мои вопросы. Я вхожу в комнату и нахожу тебя, как мне показалось, спящим. Решив не тревожить твой сон и заодно преподнести сюрприз, отправляюсь за продуктами и готовлю ужин. Это занимает больше часа. Затем я осторожно пытаюсь будить тебя, но, к своему ужасу, обнаруживаю, что голова твоя и тело абсолютно холодны, а пульс едва прощупывается…

— И ты, конечно же, вызываешь «скорую», — улыбнувшись, закончил Виктор.

— Да, — кивнула Оля и слегка задрожавшим голосом продолжила: — Они приезжают, но оказывается, что, кроме анальгина, у них ничего нет. Я уж не говорю о каком-либо толковом диагнозе. Кроме того, выясняется, что все больницы переполнены, если и найдется место, то где-нибудь в коридоре. Естественно, я отказываюсь и по своим каналам начинаю искать приличного медика…

— У тебя есть знакомые в этом городе, да еще такого профиля?! — искренне удивился Виктор.

— Об этом после, слушай дальше… Наконец мне удается выйти на профессора самой лучшей в городе клиники, но оказывается, что он в Швеции и приезжает лишь утром.

— Так это был профессор?! — не сдержался Виктор. — На «скорой помощи»?

Однако Оля, даже не обратив внимания на восклицание любимого, продолжала вспоминать:

— Час ночи. Я одна. Дура дурой, совершенно не представляю, как тебе помочь. Через каждые пять минут проверяю пульс и, представляешь, даже начинаю молиться за тебя… Наконец утром появляется профессор. Он сразу же вызывает машину и вводит какие-то препараты. Твое состояние улучшается. На время ты даже приходишь в сознание. Я радуюсь, как ребенок, думая, что все позади. Профессор предупреждает, что возможен еще один, но уже более слабый приступ, и уезжает. Однако часа через три я беру твою руку и не нахожу пульса…

Глаза девушки наполнились слезами.

— Ну-ну, перестань, — попытался успокоить ее Виктор, поглаживая по голове. — Все позади, я живой. Вот посмотри…

Молодой человек повертел руками.

— Да, тебе хорошо говорить, — сквозь слезы улыбнулась Оля. — Но тогда ты был другим: весь бледный, с закатившимися глазами… Хорошо, что вновь рядом оказался этот доктор. Почти двое суток под нашим окном стояла машина, а он не отходил от кровати…

— Он мне понравился, — заметил Виктор.

— Да, он хороший человек, — произнесла Оля, прижимаясь к нему и нежно целуя.

Затем немного отстранилась и, пристально посмотрев ему в глаза, спросила:

— Скажи, ты себя действительно хорошо чувствуешь?

— Ве-ли-ко-лепно! — отчеканил тот. — Хоть сейчас готов в дорогу.

— Ты не врешь? — недоверчиво переспросила Оля и искренне призналась: — Я так не хочу тебя потерять…

— Значит, не веришь? — нахмурившись спросил Виктор.

— Нет!

— Тогда я могу доказать! — он обнял Олю и, осыпая поцелуями, повалил на диван…

III

Как Виктор ни настаивал на том, чтобы отправиться в путь сразу же после своего внезапного выздоровления, Оле удалось уговорить его остаться еще на сутки.

Он вел себя, как обычно, лишь иногда на какое-то время впадал в задумчивое состояние. Это не вызывало у Оли особых тревог — главным было то, что кризис миновал, Виктор вновь на ногах.

Утро в день отъезда порадовало молодых людей безоблачным небом, ярким солнцем и выпавшим перед самым рассветом свежим снегом.

Оля поднялась первой и поспешила в соседнюю комнату, намереваясь сварить жениху кофе и приготовить что-нибудь легкое. Когда нехитрый завтрак был готов, она, поставив все на небольшой поднос, поспешила в спальню. Однако на самом пороге комнаты девушка едва не столкнулась с Виктором. Тот был уже одет.

— Ну вот, — с досадой протянула Оля, — захочешь сделать человеку приятное, а он все испортит. Нет чтобы еще чуток поспать.

Не говоря ни слова, Виктор поцеловал девушку в щеку и, взяв у нее из рук поднос, поставил на стол.

— Мы ведь сегодня едем, а я должен еще сбегать на вокзал и взять билет на автобус.

Оля виновато улыбнулась.

— Об этом я уже позаботилась, — тихо произнесла она. — Выезжаем в полдень.

На мгновение девушка замялась и нерешительно продолжила:

— Я немножко изменила наши планы… Надеюсь, ты не будешь злиться на меня?

Виктор испытующе посмотрел на невесту.

— Дело в том… — начала она сбивчиво, но тут же собралась и заговорила своим обычным тоном: — Просто мне показалось, что трястись несколько часов в автобусе, который останавливается через каждые пять-шесть километров, не самый подходящий для нас вариант.

— Мы полетим! — шутливо предположил Виктор.

— Нет, — спокойно ответила Оля. — Мы поедем на такси.

— На такси?! У тебя замашки Рокфеллера.

— Не волнуйся, я уже обо всем договорилась.

Виктор нахмурился.

— Ты ставишь меня в неловкое положение.

— Скоро у нас будут общие финансы, так что можешь считать, что я взяла у тебя взаймы, — попробовала отшутиться Оля. — Тебя устраивает?

— Нет, — резко возразил Виктор: его самолюбие было ущемлено.

Желая разрядить ситуацию, Оля подошла к жениху и, обняв его, мягко произнесла:

— Не станем же мы ссориться из-за ерунды…

Как ни был сердит Виктор, он не мог не признать, что невеста права. Мгновение поколебавшись, он решил уступить.

— Ладно, твоя взяла.

— Тогда собираем вещи? — улыбнулась Оля.

Виктор кивнул и, через силу расставаясь со своим недовольством, буркнул:

— Но пообещай, что впредь в подобных ситуациях будешь советоваться со мной.

— Обещаю! — без раздумий выпалила невеста и начала доставать вещи из стенного шкафа.

Когда все было упаковано, молодые люди выпили еще по чашечке кофе и, взглянув на часы, к своему удивлению, обнаружили, что уже без четверти двенадцать.

— Я сдам номер, а ты бери чемоданы и жди меня у выхода, — предложила девушка.

Виктор вновь надулся.

— Оля, мы же договорились, что глава семьи — я.

— Извини, — Оля потупила взгляд. — Я жду твоих указаний.

Виктор, не ожидавший такого поворота, задумался. Не найдя более удачного решения, он, веско выговаривая каждое слово, деловито заявил:

— Оля, я возьму вещи и буду ждать тебя у выхода, а ты тем временем сдай номер.

Не выдержав позы, он рассмеялся, впрочем, как и Оля…

Ровно в двенадцать они уже сидели в такси. Водитель, коротко подстриженный рыжеволосый парень лет двадцати, с самого начала пути поспешил установить контакт с пассажирами. Приветливо улыбаясь, он принялся сыпать всевозможными историями из жизни Архангельска.

Незаметно они миновали город и выехали на старое, разбитое непогодой и временем шоссе. Еще через полчаса, видимо, решив, что уже надоел своей болтовней, водитель включил радио.

— Сейчас идет неплохая музыкальная передача, — объявил он и, повертев по сторонам головой, добавил: — Насколько я помню, дальше дорога пойдет вдоль побережья…

— Да, — односложно подтвердила Ольга, до этого активно участвовавшая в разговоре.

— Красивые места… — протянул таксист и, услышав позывные передачи, замолчал.

«Неплохой передачкой» оказался набор последних попсовых хитов, разбавленный приличной дозой старых анекдотов. Слегка разочарованный Виктор, задумавшись, перевел взгляд на мелькающий мимо пейзаж. Если бы не мимолетная фраза, что дорога пойдет вдоль побережья, он вряд ли подумал бы, что в каких-то пятистах метрах от них начинается море. В это время оно, пожалуй, напоминало огромную, покрытую белыми дюнами равнину — совершенно безжизненную, но чарующую своим холодным величием…

Заметив, что хиты и анекдоты не вызвали у пассажиров особого восторга, водитель переключил приемник на другую волну. В салоне зазвучала лирическая оркестровая мелодия с солирующим саксофоном. «Пожалуй, так оно получше, — мысленно одобрил Виктор. — По крайней мере эта сентиментальная музыка хоть не мешает думать». Неожиданно вспомнились яркие и ужасные картины, представшие перед ним во сне. Музыка стала постепенно отдаляться и вскоре совсем смолкла. Ее сменил ровный голос диктора и сводка новостей, вслед за которой последовало выступление начальника местного отдела внутренних дел. По своему обыкновению, Виктор прислушивался, но образы, поселившиеся в нем несколько дней назад, не отпускали, на равных вступив в борьбу с текущими сообщениями о зверствах преступников…

Он поднял голову и посмотрел на дорогу. По обе стороны от нее тянулись высокие холмы. Когда машина обогнула один из них, ее слегка качнул резкий порыв ветра. Совершенно неожиданно далеко впереди появился вертящийся столб снега, хаотично передвигающийся по земле и верхним своим срезом теряющийся в облаках. Такси и смерч двигались навстречу друг другу. Когда между ними оставалось метров триста, смерч, словно демонстрируя свою силу, внезапно свернул вправо и закрутился вокруг многовекового дерева, росшего у дороги. Послышался оглушительный треск, и, когда смерч отступил в сторону, глазам Виктора предстало с корнями вывороченное из земли и лежащее посреди дороги поверженное дерево. Водитель резко затормозил. Но он мог не останавливаться: белому разрушителю не было до машины никакого дела — он легко перешагнул холм и вскоре совсем исчез из виду.

У Виктора отлегло от сердца. Он покинул машину и подошел к жертве разбушевавшейся стихии. Это был многовековой дуб — больше метра в обхвате, и Виктор понял, что вряд ли без посторонней помощи им удастся освободить дорогу.

Неожиданно он ощутил на себе чей-то взгляд. Поднял голову и увидел на холме, за которым исчез белый пришелец, человека гигантского роста. Что-то в нем показалось знакомым. Не разбирая дорога, Виктор бросился к нему. Ноги по колено вязли в снегу, но он упрямо продвигался к вершине. Заметив бегущего, незнакомец повернулся и опрометью бросился в противоположную сторону.

— Постой! — крикнул Виктор, оказавшись на холме, но вдруг обо что-то споткнулся и упал лицом в снег.

Когда протер глаза и огляделся, незнакомца не было. Сокрушенный неудачей, Виктор посмотрел вниз, взгляд уперся в неровно отесанный край каменной плиты, послуживший причиной его падения. Он нагнулся и рукой счистил снег с части камня. К своему удивлению, обнаружил, что это надгробная плита. «Виктор Франк…» — с ужасом прочитал он, но продолжения надписи разобрать не смог. Неожиданно его мысли переключились на незнакомца. И хотя Виктору не удалось вблизи рассмотреть гиганта, ему показалось, что где-то они уже встречались. Внезапно пришла догадка, что исполин не кто иной, как то уже виденное им чудовище с водянистыми глазами.

«Значит, он, действительно существует!» — Виктор испугался своей догадки.

Раньше ему хотелось верить, что урод был всего лишь плодом его фантазии и со временем, как всякая фантазия, уйдет в небытие. Теперь же в одно мгновение все его надежды рухнули: гигант оказался реальным.

Вдруг Виктор почувствовал, что кто-то положил руку ему на плечо и слегка потряс. Он похолодел от страшного предчувствия, задрожав, хотел было повернуться, но ощутил, что тело не повинуется ему.

— Виктор! — долетел неожиданно мягкий голос.

Он облегченно вздохнул и повернул голову: рядом с ним на заднем сиденье такси была Оля и слегка тормошила его.

— Виктор, мы уже подъезжаем, — произнесла девушка, заметив, что жених открыл глаза.

— Что? — не понял он, щурясь от яркого солнца.

— Скоро будем дома, — повторила невеста. — Хватит спать.

— Спать?

— Ну да… Мы даже радиоприемник выключили, чтобы не мешал тебе.

— Это просто здорово, что ты решила меня разбудить, — обрадовался Виктор и выглянул в окно.

Машина по-прежнему шла по дороге, петляющей между высокими холмами.

«С такими снами хоть совсем не спи», — подумал Виктор, любуясь искрящимся под солнцем снегом.

Впереди у дорога замаячил какой-то темный предмет. Виктор, заинтересовавшись, принялся строить догадки, что бы это могло быть. По мере приближения предмет начал расти и вскоре превратился в огромный лежащий на земле дуб.

— А это что такое? — удивился Виктор, кивнув на дерево с оголенными корнями.

— Да так, — безразлично ответила Оля. — Несколько лет назад по этим местам прошелся смерч. Заборы поломал, крыши посносил, а этот дуб даже вынес на дорогу.

Виктор задумался. Прочитав недоумение на лице жениха, Оля истолковала это по-своему и пояснила:

— Потом его убрали…

— Удивительно, как еще не распилили на дрова, — ненавязчиво подал голос водитель, как только они проехали мимо дуба.

Какое-то время Виктор был в шоке, но, быстро придя в себя и решив испытать судьбу, вдруг попросил:

— Остановите машину.

— Тебе плохо? — забеспокоилась Оля.

— Нет, просто я хочу вернуться к тому вывернутому с корнями дереву.

— Зачем?

— Мне нужно. Я тебе потом все объясню.

Таксист остановил автомобиль и, обернувшись, поинтересовался:

— Так мы едем дальше или возвращаемся?

— Делай, как он хочет, — уступила девушка, кивнув на Франка.

— О’кей! — водитель развернул машину.

У дуба он съехал с проезжей части и притормозил, а затем, выключив мотор, объявил:

— Тайм-аут.

Виктор вышел из машины и внимательно осмотрелся.

— Что тебя так заинтересовало? — озадаченно спросила Оля. — Вроде бы с биофизикой тут ничего не связано…

Виктор не ответил и, отыскав глазами знакомый холм, направился к нему. На этот раз ему не пришлось по колено вязнуть в снегу, потому что к вершине вела кем-то уже протоптанная дорожка. Поднявшись по ней, он принялся ногой разгребать снег в том месте, где ему привиделась могила. Плиты не было.

«Нельзя так доверяться снам», — пожурил он себя. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — поинтересовалась подошедшая Оля.

Виктор хотел было спросить о могиле, но, не решился.

— Нет-нет, все нормально… — успокоил он девушку и в свое оправдание добавил: — Мне просто приглянулся этот холм, и я решил на него взобраться, чтобы окинуть взором эти чудеснейшие места.

— Ладно, — согласилась Оля и, боясь показаться навязчивой, сменила тему: — А известно ли тебе, что сейчас ты стоишь не на каком-нибудь холме, а на Чертовом?

— Что? — не понял Виктор, продолжая осматривать окрестности.

— Так назвали эту гору местные жители…

Виктор не дослушал рассказа, потому что заметил небольшой снежный бугор. Подойдя к нему, слегка тронул снег ногой — она уперлась во что-то твердое. Присев, рукой отгреб снег и обнаружил под ним отесанный камень. Тут же стал быстро очищать всю плиту. Сделать это оказалось несложно, поскольку ее покрывал лишь тонкий слой снега. На камне была выбита надпись на английском языке, но прочитать ее оказалось не так-то просто. Многие буквы и даже слова были стерты. Отчетливо просматривалось лишь одно имя.

«Роберт Уолтон», — было выбито внизу плиты. Затаив дыхание, Виктор внимательно присмотрелся к надписи повыше.

«Виктор» — без труда разобрал он имя погребенного, но фамилия, начинавшаяся с «Франк…», явно имела продолжение.

— Виктор Франкенштейн, — подсказала Оля и иронично заметила: — Почти, как тебя.

— Умер в тысяча восемьсот… — вслух прочитал Виктор.

— Правильно, — одобрила девушка. — А далее по-староанглийски: «С вечной мольбой за твою душу» и подпись «Роберт Уолтон».

Виктор поднялся и, не отводя взгляда от мотальной плиты, с сожалением протянул:

— Больше разобрать ничего невозможно.

— Увы, — согласилась Оля и недоумевающе посмотрела на жениха. — Ты остановил машину ради этого?

— Да, — Виктор повернулся и торопливо зашагал вниз.

— Но откуда тебе обо всем этом известно?.. — поразилась Оля, едва поспевая за ним.

Внезапно Виктор остановился.

— Боюсь тебя разочаровать, — мрачно произнес он, — но мне ничего не известно…

Оставшуюся часть дороги они провели в молчании, предоставив вдосталь наговориться словоохотливому таксисту.

IV

Небольшие деревянные домики, отгороженные от улицы палисадниками и укрытые снегом, напомнили Виктору картинку из детской сказки про Снегурочку. Дым, валивший из труб, белыми полосками разделял голубое небо на почти ровные отрезки.

Отпустив такси на окраине, молодые люди пешком отправились вдоль заборов. Виктор с любопытством заглядывал во дворы, пытаясь найти там неуловимые признаки сельского очарования, которые так притягивали многих творческих людей, без сожаления менявших монотонную городскую жизнь на величавое деревенское спокойствие.

Мать невесты жила в конце улицы, в невысокой хатке с зеленой крышей.

Виктор, не видевший даже фотографии своей будущей тещи, попробовал представить ее себе. Почему-то казалось, что Оля должна быть очень похожа на мать…

Оля с трудом открыла занесенную снегом калитку и, ступив на узкую тропинку, оглянулась.

— Сто лет не была дома, — шепотом произнесла она и на удивление робкой походкой, совершенно не свойственной ей, направилась в дом.

Не успела она сделать и нескольких шагов, как навстречу вышла высокая дородная женщина в пуховом платке. Увидев незнакомого мужчину, она отступила назад и внимательно вгляделась в его лицо.

— Мама! — воскликнула Оля и бросилась к матери на шею.

По-деревенски громкие поцелуи и горячие объятия заставили Виктора отойти в сторону и дать женщинам возможность сполна проявить свои чувства.

Вдруг Оля вспомнила о женихе и позвала:

— Витя, иди сюда!

Хозяйка прищурилась и еще раз осмотрела спутника дочери с ног до головы.

— Он кто? — бесцеремонный вопрос Олиной мамы заставил Франка растеряться.

— Это мой почти что муж, — начала терпеливо объяснять дочь, рукой подзывая Виктора к себе.

— Муж?! — переспросила женщина, и неожиданно глаза ее потеплели. — А что это мы во дворе стоим? Идемте в дом.

Слегка покраснев, Виктор переступил порог, стянул с головы шапку и замер, не решаясь пройти дальше. Оля помогла ему снять пальто и нежно прошептала на ухо:

— Не пугайся, моя мама с кое-какими деревенскими предрассудками, а в целом она добрый и душевный человек.

— Ты даже на сказала, как ее зовут? — негромко напомнил Виктор, осматривая сени.

— Марья Степановна, — Оля потащила жениха в большую комнату и усадила на диван.

Оглядев комнату, Виктор почувствовал себя не в своей тарелке — настолько непривычным после городской квартиры было все вокруг. На какое-то время он даже позабыл о недавнем происшествии и тяжелых мыслях, мучивших его весь остаток дороги.

Оля переоделась в легкий халатик и тут же стала помогать матери накрывать на стол. Виктор с улыбкой наблюдал за ее уверенными движениями, удивляясь умению девушки управляться с деревенской утварью.

Она ухватом ловко вытащила чугунок из печки и, выложив на тарелку картошку, поставила на стол. Вкусные запахи заставили Виктора сглотнуть слюну. Он постарался занять себя мыслями об оставленной на время работе, однако и это не помогало — чувство голода не исчезло.

Когда Оля в очередной раз появилась в комнате, он спросил:

— Скоро будем обедать?

Та улыбнулась.

— Потерпи, дорогой, вот только поджарю яичницу, и тогда сядем за стол.

Вздохнув, он откинулся на спинку дивана и начал внимательно осматривать комнату. Его внимание привлекли большие фотографии в рамках, висевшие на стене. На них фотограф запечатлел деревенскую свадьбу: жених, бравый солдат, сидел на стуле, уставившись в объектив напряженным взглядом: невеста, пристроившись рядом, слегка улыбалась. Неожиданно Виктор сообразил, что девушка на фотографии очень напоминала ему Олю — те же тонкие черты лица, такой же округлый подбородок…

— Моя бабушка, — пояснила Оля, неслышно подошедшая сбоку.

Виктор повернулся и еще больше поразился их сходству. Казалось, стоящая рядом девушка каким-то образом сошла со старого выцветшего снимка.

— Мне все говорят, что я — вылитая бабка, — Оля словно прочла мысли Виктора.

— Да, очень похожа, — согласился он и поинтересовался: — А где она теперь? Я имею в виду твою бабушку.

— Умерла… еще до моего рождения, — коротко ответила Оля и, тронув жениха за рукав, предложила: — Пошли умоемся, я покажу рукомойник.

Виктор последовал за невестой в сени и там, заранее фыркая от удовольствия, подставил руки под струю холодной воды.

Вдруг входная дверь хлопнула, и на пороге появилась щуплая пожилая женщина с остреньким носиком. Увидев молодых людей, она испуганно вздрогнула и попятилась.

— Тетка Устинья, вы что, меня не узнали? — Оля весело рассмеялась и бросилась обнимать вошедшую.

Соседка икнула и неожиданно басовито воскликнула:

— Ого, какие гости!

Оля, кивнув на дверь в комнату, пригласила:

— Проходите, мы сейчас…

Тетка Устинья шмыгнула в дверь, и через минуту оттуда послышался ее голосок:

— Надолго приехали?

— Не знаю, как получится, — Оля подала Виктору полотенце, жестами поторапливая его.

— А это кто с тобой? — соседка, не выдержав одиночества, выглянула из-за косяка.

— Муж, — бросила девушка через плечо, не оборачиваясь.

Тетка Устинья цокнула языком и вновь скрылась за дверью. Когда молодые люди умылись и зашли в комнату, она чинно сидела на диване, разглаживая концы платка. Внимательно рассмотрев Виктора при свете, вздрогнула.

— Оля, — запричитала женщина, — так ведь это же не твой муж!..

Оля покраснела и беспомощно оглянулась на Виктора.

Тетка Устинья продолжала:

— Твой муж высокий, белявый… Да и какой красавец… Помню, видела — идете вы по улице рядышком, ну чисто из одного теста…

— Хватит! — довольно резко оборвала соседку Оля. — Вы все перепутали…

Растерянно поморгав, женщина замолчала.

Девушка усадила Франка за стол и почти приказала:

— Ешь!

— А где Марья Степановна? — негромко поинтересовался тот. — Может, ее подождем?

— Ешь, — уже более мягко повторила невеста и больше для соседки объяснила: — Мама побежала в магазин за водкой, вернется не скоро.

Однако гостья не двинулась с места. Она, раскрыв рот, наблюдала за Виктором, который накладывал картошку себе в тарелку.

— Нет, Олюшка, хоть режь меня, а это не твой муж. Меня не обманешь, — наконец выдала соседка. — Тот ел, как мы, деревенские, я помню, а этот как-то по-особому… Антелигент…

— Вам показалось. Все люди едят одинаково, — девушка нервно теребила конец скатерти.

Виктор от слов соседки едва не подавился. Конечно, он еще не успел привыкнуть к деревенской непосредственности, однако не обиделся.

Закончив есть, Виктор встал из-за стола и поблагодарил невесту. Та улыбнулась в ответ и начала убирать посуду.

Улучив минутку, когда Оля вышла за дверь, тетка Устинья приблизила к Виктору лицо и спросила:

— Ну как, много бандитов переловили?

— Что? — не понял он и переспросил: — Кого переловили?

— Бандитов, — шепотом повторила тетка Устинья.

— Каких? — с недоумением спросил Виктор.

— Всяких, — туманно пояснила соседка и с подозрением спросила: — А вы разве не в милиции работаете?

— Нет, я занимаюсь наукой.

Женщина недоверчиво посмотрела на него и тут же заторопилась.

— Ладно, пора домой…

Она шмыгнула за дверь, и Виктор вздохнул с облегчением.

— Странная какая-то, — сказал он, когда Оля вошла в комнату.

— Она живет напротив, — девушка кивнула на окно и, замявшись, добавила: — Тетка Устинья хороший человек, но в ее возрасте бывают провалы в памяти.

Виктор пожал плечами и промолчал.

Дверь распахнулась, и в комнату, вместе с клубами пара, ввалилась Марья Степановна с огромной сумкой. Оля бросилась ей помогать. Виктор с удивлением наблюдал, как на столе выстраивается целый ряд бутылок. Прочитав на этикетке название «Русская», присвистнул.

— Я, вообще-то, не пью, — робко признался он.

— Ты не пьешь, зато наши соседи ох как любят! — Марья Степановна бросила на будущего зятя оценивающий взгляд и продолжила: — Им и по две бутылки будет мало. Они у нас мужики крепкие, деревенские.

— А что за событие, если не секрет? — поинтересовался Виктор, стараясь завязать разговор с тещей.

— Как какое? Ваш приезд, — объяснила хозяйка и добавила: — Я уже всех пригласила.

Оля, молчавшая до этого, укоризненно заметила:

— Вот это зря… Лучше бы приберегла деньги для чего другого…

Мать в упор посмотрела на нее и твердо проговорила:

— Ты, давай-ка, не командуй! Я тут хозяйка!

Оля покорно вздохнула и, переглянувшись с Виктором, пожала плечами.

V

Целый день женщины возились у плиты, готовясь к вечернему застолью. Виктор же слонялся из угла в угол, поражаясь широте души деревенских жителей и одновременно скучая. Он уже и сам был не рад, что своим приездом доставил столько хлопот.

К вечеру стол ломился от угощений: соленые рыжики, пельмени, зажаренная курица…

Наконец хлопнула дверь, и Марья Степановна, вытерев руки о передник, вышла навстречу первым гостям.

Это была пожилая супружеская пара. Оба доброжелательно улыбались и с любопытством разглядывали молодого человека.

— Проходите, проходите, — пригласила Марья Степановна и указала на выстроенные в ряд стулья. — Садитесь.

Гости уселись за стол и молча сложили руки на коленях.

В хату начал стекаться народ. Все знакомились с Виктором, пожимая ему руку, и тот от множества новых лиц совсем растерялся. Ольга, заметив смущение жениха, поспешила на помощь.

— Садись рядом со мной и ни о чем не думай, — прошептала она. — После первой чарки твое присутствие и внимание будет совсем не обязательно.

Виктор примостился у краешка стола и первые полчаса лишь наблюдал за приглашенными. Слева от него устроился худощавый старик с жиденькой седой бородкой и бегающими глазками. Он, не умолкая, о чем-то спорил со своим лысым соседом, после каждой рюмки доставал из кармана табакерку и, нюхнув из нее, чихал на всю комнату. Неожиданно повернувшись к Виктору и увидев его удивленное лицо, старик добродушно рассмеялся и принялся торопливо объяснять:

— Я, милок, был заядлым курильщиком, лет сорок, не меньше… Однажды прихватило так, что пришлось ехать к доктору в город. Он послушал и сказал: «Хочешь жить — забудь про папиросы». С тех пор вот таким способом балуюсь.

Старик вновь потянулся за табакеркой, и через минуту на всю хату, заглушая голоса разгулявшихся гостей, послышалось громкое «апчхи». Виктор немного отодвинулся от болтливого соседа и переключил внимание на других участников застолья.

Сидевшие напротив Виктора мужики, то и дело обзывая друг друга, развернули дискуссию о политике, да так связно, что впору было удивляться их осведомленности. Вдруг неугомонный сосед вновь толкнул Виктора в бок и довольно громко спросил:

— Как думаешь, война с Азией будет?

— Что? — от неожиданного вопроса Виктор едва не поперхнулся.

Старик повторил.

— Пойдут на нас чурки или нет?

Виктор произнес было несколько стандартных фраз, но вдруг заметил, что стал центром всеобщего внимания. Даже женщины нетерпеливо смотрели ему в рот, словно ждали от столичного гостя какого-то необычного ответа.

— Я, как и любой из вас, — Виктор обвел глазами сидящих за столом, — негативно отношусь к войне. Ведь в таких случаях гибнет множество людей… Впрочем, это дело политиков, а я — ученый.

Кто-то разочарованно вздохнул, и с другого конца стола донеслось:

— Это мы в школе проходили…

— Да, это все знают, — подхватил старичок сосед и, вновь толкнув Виктора, попросил: — Ты скажи, что ты сам думаешь.

Виктор растерялся. Он на мгновение задумался и с удивлением понял, что своего мнения на этот счет у него нет. Несмотря на то, что работал под крышей Министерства обороны, при слове «война» у него возникали ассоциации лишь с учебником истории и только.

— Значит, ученый? — вновь крякнул старичок, не дождавшись ответа.

«Вот прилип», — с раздражением подумал Виктор и, понимая, что сосед просто так не отстанет, кивком подтвердил: да, мол, по научной части.

— Так вот, скажи мне, ученый… — начал было не на шутку разошедшийся собеседник.

— Я еще раз повторяю, — поспешил оборвать его Виктор. — Война — дело политиков и их совести…

Старичок хитро прищурился и скорее себе, чем молодому собеседнику, сказал:

— Да-а-а, начинают политики, воюют генералы, а выигрывают-то ученые…

Положение спасла Оля. Заметив, что жених попал в трудную ситуацию, она негромким, но мелодичным голосом вдруг запела. Видимо, эту песню знала вся деревня, потому что женская половина собравшихся сразу же подхватила мелодию. Олин расчет оправдался: болтливый старик наконец отстал от Виктора и добросовестно подвывал общему хору. А Виктор почувствовал непреодолимое желание выпить. Налив себе в рюмку водки, он лихо опрокинул ее в рот и сморщился, спеша побыстрее закусить огурцом. «Русская» сразу же разлилась по телу приятной теплотой, и все вокруг показалось Виктору не таким уж и скучным.

— Витька, кончай пить, а то с непривычки упадешь, — толкнула Оля жениха в бок.

— Не упаду, — обиженно возразил тот.

Однако замечание невесты немного отрезвило его, и до конца застолья Виктор больше не взял в рот ни капли. Так и просидел с краю, наблюдая за деревенскими и борясь со сном.

К тому времени, когда гости начали расходиться, он был уже на грани отчаяния — решил, что гульба затянется до утра. Машинально подавая каждому руку на прощание, поискал глазами невесту. Оля улыбнулась ему, выглянув из-за чьих-то широких плеч, и подмигнула.

Когда за последним из гостей закрылась дверь, молодые люди вздохнули с облегчением.

— Устал? — участливо спросила Оля.

— Не настолько, чтобы не помочь тебе убрать со стола.

Она со смехом замахала руками.

— Не вздумай! Еще тарелку уронишь…

— Ты хочешь сказать, что я пьян? — Виктор сурово нахмурил брови, изображая сердитого мужа.

— Ты трезв как стеклышко, — парировала Оля, кивнув на замерзшие окна, и принялась ловко складывать посуду.

Виктор все-таки попытался ей помочь, но тут появилась Марья Степановна и шумно запротестовала:

— Не мужское это дело возиться на кухне!

Виктору ничего не оставалось, как вновь сесть на диван и оттуда следить, как ловко и складно управляются мать и дочь.

Наконец все было убрано, и будущая теща с Олей уселись напротив него. Марья Степановна, естественно, заговорила о своей деревенской жизни. Вначале Виктор с интересом слушал, даже задавал какие-то вопросы. Но разговор постепенно перешел на личности. Никого из односельчан, о которых рассказывала теща, он не знал, поэтому ему трудно было ориентироваться в ситуации. Он быстро потерял нить разговора, закрыл глаза и постарался расслабиться.

И тут услышал слабый стон, доносящийся откуда-то со двора. Желая удостовериться, что это ему не померещилось, посмотрел на невесту и ее мать. Женщины как ни в чем не бывало продолжали интересный только им разговор.

Стон повторился.

«Не могли же они не слышать», — подумал Виктор, ничуть не сомневаясь, что уж на этот раз непременно прочтет на лицах женщин беспокойство.

Однако те, судя по их поведению, и думать не думали о чем-то ином, кроме своих проблем.

Он поднялся из-за стола и вышел на крыльцо. Было темно, и Виктор не сразу рассмотрел, что снег сошел и повсюду проросла молодая трава.

— Ой! — сдавленно донеслось откуда-то из темноты.

Это был голос ребенка. Виктор прислушался, чтобы определить, откуда исходит звук.

— Нет, нет, не надо… — повторил все тот же голос и захлебнулся в рыданиях.

Почувствовав, что во мраке происходит нечто ужасное, Виктор бросился на голос. Донеслось несколько глухих ударов, и рыдания прекратились. Он остановился. Молодая ярко-зеленая трава у него под ногами стала багровой. Постепенно кровавое пятно начало расползаться, и вскоре Виктор обнаружил, что стоит посреди поляны, где все сплошь такое же багровое, как и то пятно: трава, кустарники, деревья, небо. Вдруг среди этого торжества густого багрянца Виктор увидел белую фигурку мальчика. Его руки, лицо, глазки были точно под цвет белой, старательно накрахмаленной рубашки, и лишь бросались в глаза синие следы пальцев у него на шее…

Виктору стало жутко.

— Я помогу тебе! — неожиданно ворвался откуда-то голос невесты, и Виктор почувствовал прикосновение ее руки к своей.

— Да, — кивнул он и последовал за нею.

— Устал?

— Есть немного.

Вместе они вышли с багрового поля, и, приглядевшись, Виктор обнаружил, что невеста привела его в дом своей матери, усадила на кровать и выключила свет. Виктор машинально разделся и залез под пуховое одеяло.

«Я убежал, как последний трус», — терзаемый укорами совести, он никак не мог заснуть. Встал, осторожно вышел из дому и вновь оказался на багряной поляне. Посреди нее лежал ребенок. Увидев синие следы на шее малыша, Виктор понял, что тот был задушен. Едва сдерживая отчаяние, рванулся к нему, но не смог сделать и шага. Красные стебли какого-то змееподобного ползуна обвили его ноги и, продолжая расти, тянулись вверх. Когда они добрались до груди, Виктор схватил топор и отсек один из багровых стеблей. Обрубок с неприятным шумом упал на землю. Виктор посмотрел на растение и, к своему ужасу, вместо него увидел отрубленную голову женщины. Показалось, что она смотрит на него.

— Это не я его задушила, — прошептали губы, и глаза закрылись.

В это мгновение из-за деревьев донесся глухой демонический смех. Виктор, судорожно сжимая в руках топор, бросился туда, понимая, что это голос убийцы. Оказавшись среди деревьев, он понял, что еще раз ошибся. Это были не деревья, а люди. Они цепочкой проходили мимо и, тыча в него пальцами, презрительно шептали:

— Палач… палач… палач…

Виктор хотел возразить, но, взглянув на свое отражение в луже, обнаружил, что на нем действительно одеяние палача.

— Нет! — прокричал он. — Вы же знаете, я не хотел этого!..

Ужасную сцену оборвал сонный Олин голос.

— Спи, — пробормотала она и повернулась к нему спиной.

— Спи?.. — на мгновение Виктор опешил, не понимая, где находится сейчас.

Оглядевшись, он обнаружил, что лежит на широкой кровати рядом с Олей в большой комнате с дощатым потолком. Вышитые занавески на окнах и икона в углу повергли его в такое изумление, что он приподнялся на локте и ущипнул себя, думая, что это все еще продолжение сна. Однако комната осталась прежней, и посапывающая под боком Оля никуда не исчезла.

«Боже мой, да я же у тещи!» — наконец вспомнил Виктор и осторожно выбрался из-под одеяла.

На душе у него было неспокойно, но мозг работал четко и ясно.

«Нет, я так больше не могу, — решил Виктор и, увидев на стуле свою одежду, взял ее. — Нужно пойти проветриться. Иначе все это кончится дурдомом…»

VI

Выйдя на крыльцо, Виктор увидел, что начинает светать. Морозный ветер, ударивший в лицо, заставил его запахнуть поплотнее пальто и почти до самых глаз надвинуть шапку.

Хотя в деревне обычно вставали рано, в это время на улице не было ни души. Пройдя вдоль домов, он очутился на окраине. Не раздумывая, Виктор побрел дальше по едва различаемой, петляющей среди сугробов тропинке.

Первым делом он попытался преодолеть гнетущее состояние, охватившее его во время сна и не отступавшее даже сейчас, несмотря на то, что сознание было ясным.

«Однако эти видения становятся все более и более правдоподобными и угрожают стать основным предметом моих мыслей, — с тревогой думал Виктор. — Я должен им что-то противопоставить, но что? Ясно одно: сны — следствие непонятной болезни… Но где причины, вызвавшие ее? На этот вопрос не ответил даже профессор. В таком случае могу ли я поставить диагноз?.. И что означает история с могилой?.. Транс?.. Возможно… Но при чем здесь Оля, моя мать, какое-то дерево, сожженное молнией?..»

Внезапно Виктор почувствовал, что у него из-под ног резко исчезла земля, и он куда-то проваливается. Однако падение длилось не более секунды, и, ощутив вновь под ногами земную твердь, он понял, что угодил в небольшую, занесенную снегом яму.

«Лучше бы смотрел под ноги, — иронично посоветовал он сам себе. — Совсем потерял голову из-за каких-то идиотских снов… Тоже мне ученый!»

Выбравшись из сугроба, он обнаружил, что тропинки, по которой шел, нет. От него вдаль по ровному снежному покрывалу тянулась лишь едва различимая цепочка его собственных следов. А вокруг — никаких признаков цивилизации.

«Где же деревня? — спохватился Виктор, внимательно всматриваясь в окружающий его полумрак. — Неужели я заблудился? Какая нелепость…»

Однако, как ни силился, деревню он так и не увидел.

«Нужно подняться на какую-нибудь возвышенность, — решил он. — Может, оттуда будет виднее».

Не мешкая, побрел на холм. Оказавшись на самой вершине и заметив вдали огоньки деревни, облегченно вздохнул.

«Километров пять, не меньше», — прикинул Виктор на глазок.

Когда он перевел взгляд на ложбину у холма, то к своему неимоверному удивлению обнаружил, что находится почти у самого шоссе. А тут еще его внимание привлек какой-то странный силуэт у самой дороги. Подойдя поближе, Виктор узнал это место — упавшее дерево, раскинув голые ветки, почти полностью скрывало машину, в полумраке напоминавшую остов корабля, потерпевшего крушение.

«Кому взбрело в голову в такое время здесь останавливаться?» — подумал Виктор.

Темнота мешала разглядеть, есть ли кто-нибудь вблизи машины. Потом Виктор увидел спешащего к ней человека. Его фигура в утреннем полумраке показалась неестественно большой.

«Оптический обман…» — попробовал успокоить себя Виктор, но, чем больше наблюдал за неизвестным, тем больше терялся в догадках.

Движения человека показались ему какими-то резкими, механическими. Можно было подумать, что идет большая неуклюжая кукла.

«Выпил, наверное», — предположил Виктор.

Однако когда незнакомец сел за руль и автомобиль тронулся с места, Виктор удивленно крякнул.

«Что ж, или водитель столь самоуверен, что даже в таком состоянии не боится вести машину, или меня вновь подвело зрение».

Автомобиль скрылся за холмом. Виктор, несколько разочарованный тем, что очередное приключение не состоялось, опустил голову и лишь сейчас заметил, что стоит в нескольких шагах от могилы Франкенштейна. Подойдя поближе, он присел на корточки и вздохнул. Снежок, слегка припорошивший могильную плиту, почти не скрывал надписи на староанглийском…

«Третий раз за сутки попадаю сюда, — озадаченно подумал Виктор. — Хотя почему третий? Ведь впервые я побывал здесь во сне…»

При мысли о ночных кошмарах его передернуло.

«Что со мной происходит? Чем объяснить мое странное состояние?» — Виктор непроизвольно перевел взгляд на следы у самой плиты и, словно обращаясь к кому-то, удивленно протянул:

— Так ты, оказывается, не одинок, Франкенштейн…

Проникшись любопытством, Виктор привстал, пытаясь рассмотреть путь, по которому человек спускался с холма.

— Но почему тебя навещают ночью? — вслух продолжал рассуждать Виктор. — Может быть, ты преступник, в любви к которому зазорно признаться?.. А зачем тебе я?.. Ведь это ты…

Внезапно, осознав происходящее, Виктор схватился за голову.

«Я разговариваю с мертвецом и вовсе не во сне! Какой бред!» — подумал он и огляделся, испугавшись, что кто-то мог его услышать.

Но вокруг никого не было, и он облегченно вздохнул… Решив вернуться в деревню, бросил прощальный взгляд на могилу и вдруг его внимание привлекли две цепочки следов. Одна из них принадлежала ему, Виктору, а вторая — незнакомцу, исчезнувшему за холмом вместе с последними тенями ночи. Но самым поразительным было то, что след незнакомца был вдвое больше его собственного, хотя он носил сорок второй размер…

«Еще один персонаж из сна, и, судя по следу, он непременно должен быть гигантом… Все правильно, — рассудил Виктор и вдруг спохватился: — Но что же в таком случае уготовано мне на этот раз?»

Не найдя ответа, Виктор, продолжая размышлять, спустился к поваленному дубу.

«Не слишком ли много мистификаций? — остановил он поток суматошных мыслей. — Я ведь ученый, а это значит — прагматик. Нужно рассуждать трезво и попытаться отыскать закономерности в происходящем, а не вдаваться в панику. Главное — избежать эмоций, которые никогда ни к чему хорошему не приводили. Итак, реальное — это необычный след…»

— Огромный след, огромный след… — бормотал он, напрягая память. — Где я об этом слышал?

Однако так и не вспомнив, с досадой махнул рукой и направился в сторону деревни.

VII

Подойдя к знакомому дому, Виктор толкнул калитку и замер: в самом центре двора стояла огромная рыжая корова с поломанным рогом и жалобно мычала. Он опасливо попытался ее обойти. Однако рыжуха тяжело задышала и, опустив голову, двинулась на чужака. Виктор едва успел отскочить.

«Еще чуть-чуть, и я бы бесславно погиб в глухой архангельской деревне… — подумал он. — А все бы сказали, что дурак: не лезь на рога даже и домашнему животному».

Вторая попытка попасть в дом вновь оказалась неудачной. Виктор ощутил, что пальцы у него окоченели от мороза, а уши вот-вот отвалятся. Громко насвистывая мотив из оперы «Кармен», он начал прохаживаться по двору, надеясь, что его рулады кто-нибудь да услышит. Но среагировала лишь корова. Она глухо замычала и шагнула к Виктору. Взгляд рыжухи был таким угрожающим, что он посчитал за благо удалиться за калитку, где едва не столкнулся с тещей, спешащей домой.

— О… зятек! — удивленно воскликнула женщина, пропуская Виктора во двор.

Тот отрицательно замотал головой.

— Только после вас…

Марья Степановна смело потрусила по дорожке мимо коровы, даже не обратив на нее внимания. Виктор осторожно последовал за ней, стараясь держаться рядом. Однако рыжуха на этот раз спокойно жевала свою жвачку, не пытаясь посягнуть на чью-либо жизнь. На всякий случай, не совсем веря в добродетельные качества коровы, Виктор сжал кулаки. Видимо, скованные движения зятя, его побледневшее лицо заставили Марью Степановну призадуматься. Когда вошли в сени, хозяйка, отряхивая снег с валенок, со смехом спросила:

— Ты что, Милки испугался?

Виктору было стыдно признаться в своей слабости, и он отрицательно покачал головой.

— Нет, конечно… А чего ее бояться?

Марья Степановна с недоверием посмотрела на зятя и лукаво проговорила:

— Моя Милка лучше любого сторожа… Как-то раз забрались воры во двор, а рыжуха так размычалась в сарае, что все соседи посбегались.

— Что вы говорите? — деланно удивился Виктор, с содроганием вспоминая однорогого монстра.

Женщина вновь накинула полушубок и, заметив недоуменный взгляд гостя, пояснила:

— Пойду Милку подою.

Виктор подождал, пока за тещей закроется дверь, и вошел в комнату, где все еще спала Оля.

— Пора вставать, мое солнышко, — ласково позвал он.

Девушка что-то сонно пробормотала и перевернулась на другой бок. Первым желанием Виктора было забраться под одеяло и, обняв любимую, забыть про все кошмары и сомнения, однако она так сладко посапывала, что было жаль будить ее.

Побродив по дому, Виктор вышел во двор и, заметив тещу, стоящую у хлева, поспешил к ней.

— Может, помочь? — предложил он, кивнув на ведро, которое та держала в руках.

Марья Степановна вновь окинула взглядом зятя с ног до головы и поинтересовалась:

— А ты что-нибудь умеешь делать кроме своей науки?

Виктор покраснел и задумался.

— Могу дров наколоть, — неуверенно ответил он.

— Попробуй, только не наломай, — согласилась теща скорее из вежливости.

— А где топор?

— Где-то в сенях, — вздохнула женщина и, когда Виктор повернулся, чтобы идти к дому, остановила его. — Я сама принесу…

Пока теща искала топор, Виктор заглянул в хлев к своей новой знакомой.

Милка из угла стойла равнодушно смотрела на него. Чувствуя себя в безопасности, Виктор по-детски показал корове язык и произнес:

— Глупая ты, рыжуха, я ведь свой…

Видя, что Милка навострила уши, он повторил:

— Свой!

Корова угрожающе замычала и нацелилась на него своим единственным рогом. Виктор поспешил ретироваться на двор, подальше от своенравного животного.

Оглядевшись, он заметил, что от дома спешит Марья Степановна. Напряженное лицо тещи заставило молодого человека пойти ей навстречу:

— Что случилось?

Женщина устало опустилась на колоду и объяснила:

— Ой, Витенька, не знаю даже, как сказать.

— Успокойтесь, — Виктор присел на корточки и, взяв руки женщины в свои, растерянно проговорил: — Я не знаю, что произошло, но, поверьте, все обойдется.

Марья Степановна подняла на зятя печальные глаза и сдавленным голосом произнесла:

— Зашла я в сени за топором, ищу его и слышу — радио разрывается. Вначале мне захотелось его выключить, чтобы Оленьку не разбудило…

Она громко высморкалась в платок.

— Не тяните, — попросил Виктор.

— Прости, — Марья Степановна поплотнее укуталась в шаль и продолжала: — Так вот, по радио что-то рассказывают, я и не прислушивалась сначала, а потом, когда поняла…

Теща вновь замолчала.

— Что-то важное передавали? — предположил Виктор, подумав, что, наверное, умер кто-то из правительства.

Мать Оли только головой покачала.

— Ой, божечки, и куда это свет катится… Это ж до чего дошли, — в голосе женщины появились нотки негодования. — Уже деток убивать начали… И где — у нас в Архангельске!..

Виктор выжидательно посмотрел на Марью Степановну.

— Нашли маленького мальчика на пустыре… — пояснила она. — Изверг какой-то задушил…

— Да, время неспокойное, — согласился Виктор и предложил: — Пойдемте в дом, чего тут мерзнуть…

Повинуясь спокойному мужскому голосу, Марья Степановна поднялась и шаркающей походкой направилась в хату. Виктор, поддерживая тешу под руку, с удивлением подумал, как за считанные минуты горе — даже чужое — может изменить человека.

Переступив порог, мать Оли расстегнула полушубок и, войдя в комнату, грузно опустилась на диван.

«Слава Богу, что хоть не плачет», — подумал Виктор и, присев рядом, проговорил:

— Зря вы все принимаете так близко к сердцу. Ребенка не вернешь. Остается надеяться, что убийцу быстро отыщут.

— Какого убийцу?.. О чем это вы? — в дверном проеме появилась заспанная Оля и, увидев расстроенное лицо матери, спросила: — Что за траур?

Марья Степановна вновь принялась рассказывать об услышанном ею по радио.

Виктор устало потер виски, и вдруг перед его глазами вновь промелькнули багровая трава и синие отпечатки пальцев на шее. «Боже, неужели я под таким впечатлением от рассказа, что мое воображение рисует к нему иллюстрации?..» — пронеслось у него в голове.

— Его избили… — слова Виктора опередили мысль, и он очень удивился этому.

— Да, — подхватила теша. — Перед тем, как задушить, ударили несколько раз по голове.

«Стоп! — приказал себе Виктор. — По-моему, я это где-то видел…»

Оля широко раскрытыми глазами смотрела на мать, и это мешало Виктору сосредоточиться.

«Да это же мой сон», — наконец вспомнил он, собирая воедино фрагменты, которые непроизвольно всплывали в памяти.

В комнате какое-то время стояла мертвая тишина.

— Какой ужас! — первой нарушила молчание Оля.

«Ужас объял меня с ног до головы, когда я увидел задушенного ребенка…» — взгляд Виктора упал на стоящий у порога топор.

— Его убила женщина…

— О чем ты? — невеста осторожно подошла к Виктору и положила руку ему на плечо.

— Что? — тот не сразу сообразил, что обращаются именно к нему.

— Ты сказал: «Его убила женщина».

— Да?.. — смутился Виктор, но вдруг почувствовал, как обрывки кошмарных снов выстраиваются в логическую цепочку: задушенный ребенок, казненная женщина и издевательский смех настоящего убийцы.

Виктор обвел тещу и Ольгу затуманенным взглядом и медленно произнес:

— Не знаю, кто задушил мальчика, но мне кажется, обвинение падет на женщину.

На лице невесты промелькнул страх, и Виктор тут же пожалел о сказанном…

VIII

День шел на убыль. Гнетущая атмосфера, воцарившаяся в доме с утра, мешала молодым расслабиться. Оля возилась на кухне, а Виктор слонялся из угла в угол, забыв о своем обещании наколоть дров. Марья Степановна уже успела обсудить с соседками страшное происшествие и теперь хлопотала по хозяйству. Изредка из сеней доносились ее тяжелые вздохи, и Виктор каждый раз вздрагивал, слыша их.

«Как связать мои сны с реальностью? — думал он. — Если бы я был мистиком и верил во всякую чертовщину, я бы сумел все объяснить, а так приходится считать, что это лишь простые совпадения…»

В конце концов Виктору удалось убедить себя, что его недавние сны не имеют ничего общего с жестоким убийством в Архангельске. Он сразу повеселел и вечером за ужином старался шутками развеять унылое настроение женщин.

Однако, ложась спать, поймал себя на том, что со страхом ожидает предстоящей ночи. Долго ворочаясь с боку на бок, он прислушивался к каждому шороху, потом все-таки заснул…

Утром, едва открыв глаза, Виктор осознал, что на этот раз обошлось — не было никаких ночных кошмаров. Он ощутил бодрость во всем теле и, приподнявшись на локте, поцеловал Олю. Но та, что-то недовольно пробормотав, отвернулась.

— Олюшка! — Виктор вновь попытался обнять невесту.

— Я себя неважно чувствую, — раздраженно проговорила она и тут же вскочила с постели.

— Куда ты?

— Одеваться, я не хочу спать, — отрезала Оля и, натягивая брюки, бросила через плечо: — И ты особо не разлеживайся.

Виктор задумчиво проводил любимую взглядом и почесал затылок.

«Да-а-а, нервишки пошаливают… Сказывается напряжение последних дней…»

— Ты все еще в постели? — уже спокойнее спросила она, возвращаясь в комнату.

— Уже встаю, — Виктору не хотелось конфликтов, и он быстро вылез из-под одеяла.

Оля, с шумом расставляя приборы, накрыла на стол. Когда сели завтракать, Виктор примирительно спросил:

— Олюшка, а где мама?

— Пошла по делам, — коротко ответила та, отводя взгляд в сторону.

Видя, что разговор не клеится, Виктор молча проглотил остатки завтрака и помог Оле убрать со стола. Делать было нечего, и он уже пожалел о том, что решил провести отпуск именно здесь.

— Послушаю-ка я радио, — Виктор вдруг вспомнил, что несколько дней не интересовался событиями в мире.

Включив приемник погромче, сел к окну и начал с тоской наблюдать за курами, разгуливающими по двору. Комнату наполнял приятный голос диктора, рассказывающего о последних местных новостях. И вдруг…

— «…всю область потрясло преступление, совершенное недавно…»

Виктор с раздражением подумал, что журналисты слишком нагнетают ситуацию, не уставая упоминать в эфире о смерти ребенка.

— «…несчастный шестилетний Коля Ярошов, найденный на пустыре, был зверски избит и задушен неизвестными. Сын крупного архангельского предпринимателя, как выяснилось, был похищен. Лишь сейчас его родители признались в этом. Заплатив огромный выкуп и выполнив все условия, они надеялись увидеть сына живым. Однако вся эта история, как вам известно, закончилась трагически. По делу ведется следствие, и мы будем сообщать о его результатах по мере поступления новых фактов».

Виктор выключил рацию и пошел искать Олю, чтобы рассказать ей об услышанном. Та убирала в сенях и, когда жених обнял ее сзади, вздрогнула.

— Тьфу, тьфу… Ты так напугал меня, — воскликнула она и недовольно поинтересовалась: — Что еще произошло?

Виктор вкратце повторил сообщение радио и предложил:

— Пошли пройдемся.

— Не хочу, — отказалась Оля к удивлению Виктора.

Ее настроение передалось и Виктору, и он, накинув куртку, выскочил на улицу, хлопнув дверью. Побродив по деревне, почувствовал щемящую тоску в груди.

«Будь у меня возможность, с каким бы удовольствием я сейчас оказался в лаборатории…» — подумал он и тяжело вздохнул.

Хотя было еще довольно рано, на деревню уже наползали сумерки, и Виктор, прибавив шагу, пошел домой.

Не успел он открыть дверь, как вновь услышал знакомое сообщение по радио.

— Тебе это интересно? — недовольно поинтересовался он, косясь на невесту, сидевшую на диване.

— Тише, кажется, у них что-то новое, — Оля гневно посмотрела на жениха, словно он помешал какому-то важному делу.

— «…наконец дело об убийстве Коли Ярошова продвинулось — задержана гражданка Н., подозреваемая в похищении ребенка…»

Вначале Виктор не поверил своим ушам.

«Как, неужели мой сон был все-таки вещим?» — подумал он и посмотрел на Ольгу, словно пытаясь прочесть ответ в ее глазах.

Девушка, даже не удостоив жениха взглядом, подошла к радиоприемнику и выключила его.

— Постой, — попросил Виктор, — мы ведь не дослушали самого главного…

— Чего главного, что убийца — женщина? — скептически проговорила Оля и в сердцах добавила: — Завелись на пару с матерью, только и слышу — ах да ох, убили ребенка…

— Какая муха тебя укусила? — спросил Виктор и не без основания заметил: — Ты ведь сама хотела послушать.

— А чем мне еще заниматься? — в голосе Оли послышались угрожающие нотки. — Ты погружен в свои мысли, а я для тебя словно не существую.

— Разве?

— Да, вот и сейчас — думаешь о чем-то своем, а я, будто бесплатное приложение, должна при этом присутствовать и потакать тебе: «Витенька то, Витенька это!..»

Девушка выбежала из комнаты, едва сдерживая слезы.

В первое мгновение Виктор бросился вслед за невестой, но вдруг остановился и устало опустился на диван. Ему трудно было объяснить, почему он поступил именно так.

«Ведь я люблю Олю, но какая-то внутренняя дисгармония мешает мне жить, — он потер виски пальцами. — Пока я не докопаюсь до истины — нормальных отношений с Олей не будет…»

Чтобы разобраться в ситуации, Виктор достал листок бумага и карандашом принялся записывать события, так взволновавшие его:

1. Непонятная болезнь.

2. Странные сны (опережающие события).

3. Могила Франкенштейна.

Отложив в сторону листок, Виктор откинулся на спинку дивана и, закрыв глаза, начал вспоминать. Многие моменты, которым он раньше не придавал значения, сейчас выстраивались в стройную цепочку.

«Все упирается в мои ночные кошмары, — рассуждал Виктор. — Хотя при чем здесь Франкенштейн, умерший сто или двести лет назад?.. То, что я плохо сплю, можно объяснить усталостью, но слишком много во всем этом совпадений…»

Ему вспомнились холм, упавшее дерево и незнакомец, тайком наведывающийся на могилу.

«Стоп! Какой марки у него был автомобиль? — Виктор собрал все силы, чтобы сосредоточиться. — Кажется, „олдсмобиль“, и по-моему, с архангельским номером… Во всяком случае, машина уехала в сторону Архангельска».

Он потянулся за карандашом и дополнил третий пункт своих выкладок. Теперь он выглядел так:

3. Могила Франкенштейна + странный гость.

Виктор интуитивно почувствовал, что нащупал конец ниточки, за которую можно потянуть.

«Съезжу-ка я в Архангельск, авось до чего-нибудь докопаюсь», — он встал и начал искать свою сумку.

За этим занятием и застала зятя Марья Степановна, возвратившаяся домой.

— Ты что, куда-то уезжаешь? — осторожно поинтересовалась она.

— Надо смотаться в Архангельск, — коротко ответил Виктор, не вдаваясь в подробности.

Однако от тещи не так-то просто было отделаться.

— А Оля знает?

— Пока нет.

Виктор запихнул в сумку свитер и застегнул молнию.

— Вы поругались? — Марья Степановна сверлила его настороженным взглядом.

— Нет, все нормально, через пару дней я вернусь, — сказал Виктор и попросил: — Передайте Оле, чтобы не волновалась.

— Вот те раз! — хозяйка так и хлопнулась на стул. — Так ты с ней не попрощаешься?

— Срочное дело, — туманно пояснил Виктор, вспоминая о дурном настроении невесты.

В это мгновение он не думал об Ольге или о каких-либо последствиях своего отъезда. Его занимало лишь одно:

«Я должен найти этого человека…»

Еще не совсем представляя, как он это сделает, Виктор, вышел на улицу и быстро зашагал в сторону шоссе. Остановив попутную машину, уселся на заднее сиденье и всю дорогу думал о своем внезапном решении.

«И чего это я сорвался? Да и как в многотысячном городе можно отыскать одного-единственного нужного мне человека?..»

Однако в глубине души Виктор понимал, что если и существует какое-то объяснение происходящему с ним, то искать его следует в Архангельске.