Соседи. Попасть, выжить и (Не) влюбиться

6.3

– А-ах!

Мужчина, что повис на канате поймал его за руку в последний момент, когда ребенок уже выбился из сил и едва дергал руками в нужную сторону.

– Мил-лон! – пронесся по туннелю зов матери снова.

У меня своих детей никогда не было. Как-то звезды не сошлись, что ли. Вначале я училась, после – работала, с личной жизнью особо не складывалось, а рожать для себя… ну не мое, как мне казалось.

Однако, когда умерла мама, вдруг стало ясно, что пустоту внутри и во всем мире, которая осталась после нее, мог заполнить только лишь мой ребенок…

Наверное, поэтому истошный крик матери всколыхнул что-то внутри и на глаза напросились непрошенные слезы.

Парнишку уже вытащили из воды, он кашлял, плевался и задыхался. Но его потащили по канату двое мужчин – друг между другом.

Я боялась, что из-за паники кто-то сорвется, кто-то не сдюжит. Но люди, глядя на мой пример, вдохновлялись и тоже поднимались наверх.

Вскоре уже все до единого забрались в люк. Слава богу, обошлось без пропавших.

Я начала подниматься по воздуховоду.

Он был довольно широким и движения не особо стеснял. Но ползли мы, кажется, целую вечность. Туннель изгибался, шел прямо, снова начинал подниматься наверх.

Временами – так и вовсе – извивался, подобно змее. Воздуховоды строились в твердых породах, не размываемых водой реки. Именно за этими пластами он и следовал.

Я совершенно потеряла счет времени. Одно утешало – вода нас тут точно уже не достанет.

Движения стали какими-то машинальными. Рука, вторая рука, нога, вторая нога.

Люди молча ползли вслед за мной.

Внезапно впереди появился лучик слепящего света.

Солнце! Мы уже близко к цели.

Я ускорилась и очень быстро добралась до новой решетки воздуховода.

Отключила ее, как и прежнюю, и вытолкнула наверх, отодвинула. Вылезла, получив легкий разряд.

Только брови и волосы немного оплавились.

Пришла в себя и вдохнула.

Уфф…

Кислород наполнил легкие так, что голова сразу же закружилась. Хорошо, я еще сидела на земле.

– Не вставайте сразу, тут куда больше воздуха, чем у нас, – посоветовала остальным.

Меня послушались. Люди выползали и выпучивали глаза.

Многие видели поверхность впервые.

Я же даже не представляла, что настолько отвыкну от солнца, земли и воздуха, пространства вокруг.

Я ошарашенно вдыхала запахи трав, нектара цветов, шишек и хвои. Оглушали птицы и насекомые. Внезапно, прямо над ухом, с каким-то грохотом пронеслась стрекоза. Я аж дернулась и едва не опрокинулась навзничь.

Я уже и забыла это странное ощущение – ты внутри природы и природа в тебе…

Солнце щекотало кожу и пробиралось теплом под форменную одежду, которая всегда подстраивалась под температуру. Наверное, еще и поэтому я не чувствовала холода прибывающей в туннель воды так, как некоторые другие, гражданские. Да и мой комбинезон уже высох.

Эта одежда была самым высокотехнологичным из того, что я встречала в новой реальности.

Внезапно послышался странный шорох, словно не природный, какой-то чужой.

По телу прошлась электрическая волна дурного предчувствия – уколола, заставив резко очнуться.

– Вперед! Бежим! Надо бежать!

Я будто включилась. Кругом твари! И мы должны от них поскорей улепетывать!

Я рванула в нужную сторону – в голове опять возник четкий план местности и расположений воздуховодов.

Но враги уже начали атаковать.

Нас сбивали с ног, швыряли в разные стороны. Поднимали людей и словно в пинг-понге бросали их друг в друга. Особенно детей. Те визжали. Женщины кричали, мужчины ругались.

Бежать было еще довольно-таки прилично…

А мы все уже были избиты, получали камнями по телу, дети то и дело оказывались в невидимых руках и летели…

Я в ужасе ползла, катилась, поднималась на ноги и падала, когда меня опрокидывали враги.

Плакала, растирала по лицу слезы, кровь и что-то еще.

Впервые я отчетливо поняла, почему современные местные люди не желают выходить на поверхность. Почему предпочитают лесным городам, где солнце и воздух, где птицы поют и стрекочут кузнечики, жизнь подземных червей. Потому что… Потому что там выжить проще. Потому что там нет таких тварей.

Потому что там они под защитой. Какой-никакой, но все-таки...

И еще я поняла ужас, этот животный, всепоглощающий, что заставляет чувствовать себя зверем, загнанным охотниками к ружьям. Который скулит, воет, рвется и от страха дрожит.

Это чувство передать сложно. Его можно лишь испытать и пережить.

Ужас перед невидимым, неслышным врагом. Который, при всем при этом, тебя прекрасно видит и слышит. И пользуется этим на всю катушку.

Я стенала, плакала, ругалась, орала и хныкала.

Остальные тоже наполнили воздух звуками страха, паники и отчаяния.

Казалось – спасения нет.

Никакого. Ни разу. Я просчиталась.

До нужного места нам не добраться под этой атакой.

Выжить в ней будет просто уже сказкой.

Но сдаваться никто пока не планировал. Даже дети, усталые и избитые, травмированные вставали или просто ползли.

Беги к своей цели. Не можешь – иди. Не в состоянии – просто ползи.

Не способен и на это – ляг в направлении своей цели…

Кажется, только это одно нам теперь и оставалось.

Ноги не шли, заплетались, твари обрушивались снова и снова. Все тело болело, саднило, жгло. Словно я – один большой единый ожог и синяк. Где-то кололо, где-то – и резало.

Весь мир превратился в одну только боль. Немощь и слабость.

Тоску и уныние.

Я едва перебирала ногами, ползла, вставала, падала и ползла.

Но силы покидали. Остальные напоминали каких-то зомби: покалеченные, в крови, одно плечо ниже, другое выше, волосы встрепаны, всклокочены.

Мы будто живые мертвецы в этом апокалиптическом аду пытались добраться до спасительной цели.

Силы покинули меня окончательно задолго до входа в воздуховод.

Я распласталась на земле и ожидала новой атаки…

Закрыла руками голову, сжалась в позе зародыша и замерла. Даже рыдания прекратились – уже и на них сил не осталось.

Я думала – сейчас будут удары, или броски или еще что похуже…

Но… неожиданно ничего не последовало.

В воздухе сверкнули разряды. И прежде, чем я догадалась, какой-то мужчина крикнул:

– Подземники! Бежим! Скорее!

Я поднялась и на ватных ногах припустила. Мужчины подхватывали пострадавших детей с женщинами. Кто совсем не мог идти – им помогали воины, разбивая свои тройки. На их места тотчас вставали другие.

Мы бежали, бежали, бежали.

Я то и дело находила глазами Меру. Ее подталкивал какой-то мужчина. И подруга продолжала, как могла, быстро двигаться.

Слава богу! У меня уже сил тащить ее совсем не было.

На какое-то время я и вовсе о ней забыла. А точнее – не доставало концентрации и сил, чтобы элементарно о ней думать.

Себя бы донести до спасения.

Воздуха в груди не хватало, или, наоборот, было слишком уж много. Сердце колотилось, выскакивало, грозя вот-вот выбить ребра. Мир вокруг превратился в сплошной калейдоскоп красок и пятен.

Иногда перед глазами темнело.

Все вокруг плясало, кружило, мельтешило. Будто калейдоскоп закручивают быстрее, быстрее, быстрее…

Но я не сбавляла темпа, пока не очутилась возле решетки воздуховода. Отключила ее, прыгнула внутрь. Получила еще один ощутимый разряд. Поняла, что на щеке будет ожог.

Опять поползла вниз, по лестнице. В спасительный красный туннель. Где, по идее, должна ожидать помощь.

Надеюсь…

Тело было ватным. Болело все, буквально, без исключения.

Я превратилась только в движение. На мысли, переживания сил не осталось.

Наверное, это было даже и к лучшему. Возле решетки воздуховода над красным туннелем я оглянулась. Заметила Меру и остальных. Отключила решетку и выглянула наружу.

Не успела подумать, как нам спускаться, ведь веревка осталась в речном городе… и другая вряд ли уже отыщется… как меня приняли на руки солдаты.

Они уже пододвинули ковши строительной техники и принимали беженцев одного за другим. Я расслабилась и потеряла сознание.