Сонная ученица

Часть 3

- Да не справится она со Сферой, Давхи! Недоучилась девка. Все ты виноват, рано Сьятора уничтожил!

- Она справится, господин. Мы оба знаем ее силы. На этот раз Номар отыскал достойную, равную себе по силе. Не то, что те неудачники. Я понаблюдал за ней и уверился - она восстановит Сферу. Будет Императору игрушка. А когда девица докажет свою состоятельность, почувствует вкус к творчеству, создаст для нас Глаз Ночи.

- Прежде всего, для меня. Но ума не приложу, как заставить Сновидицу работать на нас!

- Ответьте для начала, чего вы хотите больше - получить Глаз Ночи или уничтожить вашего противника?

- Все вместе. Сразу.

- Предоставьте это мне, господин. У меня имеются рычаги давления.

- Брось, твои методы…

- Мои методы меня еще ни разу не подвели. Тем более если подключить ее друга. Кстати, зря вы не захотели рассказать народу, чей он сын.

- Это ничего бы не изменило…

(Из никем не подслушанного разговора)

… Мой первый день во дворце выдался весьма примечательным. Казавшийся небольшим с земли, при встрече дворец раскрылся передо мной необъятным простором. От постройки до постройки пролегали тысячи шагов. Многочисленные мостики изгибали спины над выдолбленными в породе руслами искусственных ручейков, вдоль которых росли покалеченные садовниками деревья. Переплетающиеся стволы и ветви извивались под разными углами, образуя то гигантскую вешалку для одежды, то стол и стулья для великана, а то и вовсе мифических зверей, пришедших из сказочной страны к водопою.

Возле каждого из таких созданий стояли или висели зеркала: целые, в массивных оправах, либо собранные из кусочков с разноцветными примесями к амальгаме, чтобы древесные чудовища имели возможность любоваться своим противоестественным совершенством.

Многоярусные здания под широкими крышами-шалашами презрительно изгибали резные наличники окон, скалились многоголовыми химерами балконных решеток, хлопали на ветру флюгерами. Возле одной из построек люди в длинных вышитых одеждах и разукрашенных масках репетировали некое представление.

Вел меня в императорские лаборатории не Миаро, и не Волк, а сам Людоед. Он вызвался представить меня казначею (у Императора нашлись срочные дела, и встречу с ним перенесли) и проследить за составлением договора. Вырядился, кстати, он сегодня на удивление просто и без фантазии - в одуванчиково-желтую форму и приталенный плащ из добротно выделанной кожи. Единственным знаком отличия, показывающим, что передо мной не рядовой воин, а как минимум сотник, была повязка на голове с алой надписью: "Сердце - Калессе, жизнь - Императору". Ты окончательно стал чужим, Миль. И мне даже не больно от этого. Ты прав, жизнь продолжается с Номаром или без него. Я понимаю это головой, но не сердцем. Пока не понимаю. Четыре месяца с небольшим - слишком малый срок.

Я заставила себя улыбнуться. Вот и лаборатория. Тоннель из множества сужающихся и уменьшающихся в размере арок из коричнево-красного кирпича. За ними вздыбилась полусфера с пристроенной сбоку усеченной пирамидой, которую венчала уже привычная крыша-зонтик. Забавно, я словно вхожу в морскую раковину. Под ногами подогнанные друг к другу треугольные плиты: красная-зеленая, красная-зеленая. Каменные, но под металлическими набойками сапог рождается звук - точно иду по деревянному настилу. В солнечные дни, должно быть, тут даже красиво, камни заиграют золотистыми искорками…

Арки закончились, запахло кислым, под ногами по колено заклубился дым или туман, уплотняясь к дверям, прячущимся в низких стенных нишах. Многие из них дополнительно закрывались решетками из плотно подогнанных друг к другу металлических прутьев. Разве что палец просунуть между ними, и то застрянет.

- Людоед, - шепотом окликнула я спутника, - здесь работал Номар?

- Угу, - кивнул он, не оборачиваясь. - Я был тут всего пару разочков - такого насмотрелся! Сейчас тихо, войны нет. Все сколько-нибудь сильные чароплеты отмежевались, свой кусок грызут, на чужой зубки точат. Совместно работать их заставишь только по особому указу. Добровольно - пинками не загонишь

Тихо, говоришь? Из-за поворота донеслись крики, звон бьющегося стекла, грохот железа.

- Держи тварюгу!

- Сам держи! Она меня уже укусила!

- Вот бешенная!

- Ааааа!

- Убью, гадина!

- Лови! Лови!

Миль схватил меня за шкирку, без извинений и расшаркиваний отшвырнул в сторону, выхватил из-за пояса длинный зазубренный меч, и, сжав рукоять обеими руками, встал в опасном проходе, широко расставив ноги и всматриваясь в сумрак.

Я - нет, чтобы уползти подальше, затаиться, не дай боги пискнуть… Нет, я, любопытная кошка, вжалась спиной в решетку и, распахнув глаза, следила, как из клубов тумана на Миля трусцой надвигается нечто напоминающее человека - волосатое, сгорбленное, с повисшими вдоль мощного тела непропорционально длинными лапищами. На сморщенной морде мерцали узкие алые глазки - злобные и жаждущие расправы с любым, вставшим на пути.

Я не выдержала, завизжала. Но не от вида существа, а от происходящей с Милем метаморфозы. Меч полетел в сторону. Пальцы рук вытянулись, потекли вниз щупальцами с лиловыми присосками. Голова расширилась, сплющилась, увеличилась, и жуткая пасть в четыре ряда зубов вытянулась вперед. На лбу кожа вспухла и тоже вытянулась щупальцем, увенчанным на конце когтем. Нет, скорее жалом - ядовитым и смертоносным.

- Гррр! - заставил вздрогнуть стены предупреждающий рык.

Щупальца пальцев взметнулись и плотно обвили заскулившую зверюгу.

- Людоед! Стой, Людоед! - не подумал пугаться вбежавший к нам человечек… извините, гном, почти невидимый в дыму. - Отпусти мою гориллу, она смирная. Иногда.

Щупальца втянулись, пасть схлопнулась, жало растворилось в полумраке коридора. Улыбчивый молодой человек в форме императорского воина галантно поклонился гному.

- Предупреждать надо, а не орать на весь лабораторный корпус, - пожурил он гнома, уже тянувшего пребывавшую в глубоком шоке гориллу обратно в дым/туман.

(Позорище, я не разу не видела обезьян, кроме мартышек, вот и испугалась. Людоед, наверняка, тоже не видел. А может, не думал, что встречающиеся здесь человекоподобные твари могут быть безопасны).

Я перевела дух. Предупреждать, действительно, надо. Окочуришься с вами, уважаемые чародеи. Теперь понятно, отчего тебя Пучок с Элидаром до дрожи в коленях боялись поначалу. Я бы тоже боялась, знай правду.

- А на вид - наидобрейший из людей, - хрипло выдавила я в ответ на его виноватый взгляд. - Даже пироги для всяких приблудных девиц печешь - с тарелкой слопать можно.

- Я не причем, - уже беззаботно отмахнулся кошмарнейший и подлунных обитателей. - Я первое чудовище твоего Сокола. И самое успешное. Больше он подобных не повторял ни за какие посулы.

- Это больно? - уже сочувствующе поинтересовалась я, продолжая путь по бесконечным коридорам.

- Нисколько. Щекотно, весело. К тому же это самый приятный из моих обликов…

Ого, у тебя их несколько? Сейчас у меня самой коленки затрясутся! Не успели, ибо Людоед объявил:

- Пришли.

Он остановился перед одной их сотни безликих ниш, тронул не запертую решетку. Та бесшумно отворилась. Зато дверь не поленилась пожаловаться на жизнь гаденьким писклявым голоском.

- Дальше порога пока не ходи, - предупредил Миль.

Голые стены, местами закопченные, со следами давнего пожара. Напротив двери - комната с полуразрушенным проходом в следующее помещение. Далее - пролом в монолите стены. Из дыры в глаза бил зеленый неприятный свет.

- Сфера Наблюдения, - Миль пояснил мне то, что я уже поняла сама. Великое творение Сновидцев, изуродованное взрывом.

- Сколько у меня времени до встречи с казначеем? - обернулась я к Милю.

- Он перенес беседу на двенадцать. То есть два часа, - отозвался Людоед, уже понимая - я отсюда так просто не уйду. Сколько же силы тут разлито! Хоть складывай в мешки и вывози обозами! Однозначно, работать нужно только здесь.

- Миль, дай мне полтора часа, и я предоставлю тебе полный список необходимых ингредиентов.

Людоед неохотно кивнул и предупредил.

- Я буду ждать снаружи. Не нравятся мне ваши чародейские казематы.

Я улыбнулась, дождалась, пока он прикроет за собой скрипучую дверь, медленно направилась к Сфере. Вслушиваясь в свои ощущения после каждого шага, я замирала. Прикрывая ладонью глаза от резкого обжигающего света, я приблизилась к пролому и поняла - дальше опасно. Свет словно стал осязаемым - резиновым, пружинящим. Пришлось устроиться подле пролома, потом растянуться прямо на пыльном полу и погрузиться в Сновидение. Пора разведать обстановку и прибраться по возможности.

Я не перенеслась в прошлое, куда очень жаждала попасть в первую очередь. Взрыв уничтожил все следы былой деятельности Номара и Лица. Я очутилась в том же самом облезлом помещении. Сфера осталась на месте, зато теперь я могла разглядеть ее без вреда для глаз. Она мерцала, пузырилась, точно блин на сковородке, чвякала, шипела, кипела…

Нет, не блин - раскаленная луна, ибо она еще и вращалась вокруг собственной оси - медленно и лениво. Вот пузырьки образовали некое подобие ухмыляющейся рожи. Нехорошая такая ухмылка вышла - дикого тигра, отощавшего от бескормицы, напоминала. Тигра, набредшего вдруг на группку упитанных беззаботных путников. "Вот свезло, так свезло!" - читалось на ее желтой роже.

- Цыц! - отчего-то сказала я Сфере-луне и обнаружила, что стою на потолке.

Луна тоже это обнаружила, кувырнулась, возвращаясь к нормальному положению, и глядя на меня снизу вверх неожиданно показала язык. Длинный, дрожащий, он потянулся сквозь пролом, но неожиданно просыпался горсткой кристалликов на пол - на темные, подогнанные друг к другу плиты над моей головой. Кристаллы растаяли, вызвав новый выброс силы, пробравшей меня до дрожи. Боги, как я буду этого монстра ремонтировать?

Я выругалась, подпрыгнула, но притяжение потолка не преодолела, поэтому быстро плюнула на напрасные усилия. Эх, гулять, так гулять! В смысле - пора убраться в этом стойле. Я показала язык кровожадной луне и принялась чистить стены. В Сновидении достаточно закрыть глаза и представить закопченные кирпичи чистыми, блестяще отполированными, желательно с резьбой. К демонам резьбу, тут холодно и неуютно.

Бурые камни получили сходство с родонитом, покрылись бело-черные прожилки на нежно розовом фоне. Полученные самоцветы пришлось подсветить изнутри. А то мертвенно-зеленая Сфера в качестве местного светила не приносит душевного спокойствия. Так, наверно, видят луну утопленники сквозь толщу воды…

Я повесила пушистые янтарно-желтые ковры с орнаментами моей родины (верх ногами, то есть кверху креплениями).

Темно. Нужно окно. А лучше несколько. Я покосилась на Сферу - не пропустит пока, гадина. Приручать нужно. Ну, да ладно. Где рубить окно - моя воля, мое Сновидение. Как раз между коврами сгодится.

Я зачерпнула еще плещущейся в округе силы и принялась за дело. В первой комнате оно вышло закругленным, с видом на площадь и реку жемчужно-серого города моих с Соколом снов. Второе, в рабочем кабинете, оказалось стрельчатым, точно в старинных башнях, витражным. Разноцветные стеклышки изображали морской простор, флотилию парусных судов, и отчего-то корабль Тары, пришвартовавшийся к мачте флагмана. Вдохновение, м-дя, цвети оно буйным цветом.

Чего еще не хватает в девичьей светлице? Зеркала, платяного шкафа, столика под окошком, полок для всяких там материалов и ингредиентов. И кровати - главного рабочего инструмента Сновидца. Широкой, под балдахином, с жестким пружинящим матрасом, но мягкими подушками и стеганным теплым одеялом.

В приемной (будут же у меня во время работы гости?) я установила диван, подушки, ковры на полу и потолке (кто может утверждать, что проснувшись, я не обнаружу себя вниз головой?). Нужно нечто зловещее, для поддержания образа.

Я почесала затылок, вспоминая, что для меня означает "зловещее". На ум пришли детские страхи. В детстве я боялась мешков. Больших таких, хозяйственных, из темной плотной ткани, в пятнах, напоминающих засохшую кровь. Из этих мешков непременно должно было что-то выпирать - остробокое, непропорциональное, даже шевелящееся. Казалось, развяжи тесьму на горловине, и из нее выпрыгнет… Кто - я никак не могла придумать. Пусть это будет загадкой и теперь.

Итак, мешки. Я наворожила их в углу так, чтобы хорошо просматривались с порога, притягивая взгляд своим контрастом с окружающим уютом. Все? Снова нет. Двери между комнатами. Обязательно закрыть ухмыляющуюся кошмарную луну. И укрепить входную дверь. Мне не нужны нежданные гости во время работы.

Пролистав закачанные в меня знания, я наворожила список необходимых материалов и, закрепив результаты проделанной работы заклинаниями, шагнула в явь.

Я лежала на уютной кровати, освещаемая против всех законов природы теплым солнышком, рвущимся сквозь перевернутый витраж перевернутого окна. За дубовой дверью обиженно сияла Сфера, сердито потрескивая на мое невнимание. Погоди, до тебя еще доберусь.

Даже непривычно, вместо упадка сил после чудовищной для меня одной материализации, я ощущала легкость во всем теле. Пробежалась, полюбовалась полученным результатом. В приемной окно вышло нормальным. Вот только ни открыть, ни разбить его невозможно. Зачарованный город недостижим, и от этого еще более замечателен. По реке скользили катера, люди распахивали цветные зонтики, испугавшись мимолетной непогоды…

Я улыбнулась висящим на потолке мешкам и со списком в руке поспешила к Людоеду. Пора вытрясти из казначея необходимые средства.

Казначей долго шевелил седыми бровями, озадаченно оттопыривал нижнюю губу, надувал лоснящиеся щеки на по-детски маленьком круглом лице, без конца вытирал потеющие ладони о простенькую мантию, но итог моим наглым запросам подвел. Мы сидели не на ковре, а скорее на огромном матрасе, укрывавшим весь пол комнаты в деревянном маленьком домике посреди искусственного пруда. Фанерные перегородки стен были оклеены тонкой белой бумагой с зеленым мелким рисунком деревьев и мудрыми изречениями, начертанными эльфийской вязью. На круглом низком столике в пиалах дымился чай, на подносе обваленные в сахарной пудре дожидались нашего внимания засахаренные фрукты, начиненные дроблеными орехами.

- Раз Император сказал ни в чем вам не чинить отказа… - пробормотал придворный проходимец траурным тоном и нацарапал крошечную, словно стесняющуюся скупости своего хозяина, подпись внизу листа с моими требованиями и примерным подсчетом затрат на них.

Я улыбнулась одними губами. Людоед заерзал на подушке, торопясь поскорее убраться прочь. И в этот момент фанерная перегородка отъехала в сторону. Нагнувшись, в комнату втиснулся Хайто. Внутри меня что-то екнуло, толи от удивления, толи от обиды за "сидение на арке". Рыжие волосы, рыжий наряд, меховой воротник… хищник, лис-переросток. Он бесцеремонно схватил со стола бумагу, пробежал глазами и, смерив испытывающим взглядом забывшего выдохнуть казначея, кивнул.

- Аванс выплатить сейчас, - приказал он, и, обращаясь уже ко мне, произнес. - Сфера и Сад, как я понимаю?

- Сад? - удивилась я. - Мне ничего не говорили…

- И не должны были. Я сам расскажу и покажу позже. Вначале Сфера.

- Контракт заключен только на Сферу! - запротестовала я.

- И Сад. Даю свое слово, что больше ничего от тебя не потребуют, наградят и отпустят восвояси.

- Запредельное позовем в свидетели?

Я блефовала. Судью в яви мне пока не вызвать. И в Сновидении, наверняка, тоже. Я ни разу не практиковалась в вызове Высших. Только за Номаром следила. Но Хайто поверил, поэтому ответил.

- Не стоит. Я сдержу слово. Ты знаешь сама, почему.

Я знала. Спасибо, длинноносый, сочтемся, может быть.

- Материалы доставят к завтрашнему полудню, - гораздо более покладистым тоном обрадовал меня казначей. Я величественно кивнула и поспешила убраться подальше из дворца. Завтра я здесь поселюсь, а сегодня - грех не воспользоваться свободой.

На обратной дороге я наткнулась на "кролика". Миаро склочничал с обделенным даром богато разодетым мужчиной, загораживая собой единственный свободный сейчас выход из дворца - узкую калитку возле запертых массивных ворот, выкрашенных в темно-зеленый цвет. Оттеснив в сторону скучающих стражников, "кролик" одной рукой подпирал проем, другую завел за спину и потирал поясницу, точно был вредной, разбитой ревматизмом старой перечницей, ноющей о бездарно потраченной молодости. Он наседал на своего противника, обвиняя в неких кознях, не позволяя ему сделать шаг в сторону. И мне, чтобы пройти, потребовалось подвинуть обоих.

- Эй, любезный, - я позволила себе некую наглость в голосе. - Обеденное время не позволительно на ссоры тратить. Если не желаете отдохнуть от забот и позаботиться о себе, как велят того боги, пропустите хотя бы страждущих.

Эту фразу я почерпнула в обществе Ревинга, и теперь щеголяла эрудицией.

"Кролик" вздрогнул, осекся, обернулся с твердым намерением втоптать нахалку в мелкий гравий дорожки, но наткнулся на хмурый взгляд Людоеда и нехотя убрался с прохода.

Только когда мы миновали ворота, Миль пожурил меня:

- Зря ты так. Он мстительная тварь.

- Я еще хуже, - сообщила я Людоеду свою главную тайну. - Я ему мешочек с медяками подкину и пожеланием безбедной старости, если задираться будет.

Людоед не понял юмора, промолчал всю дорогу.

За два квартала до дома Нанды я покинула своего защитника. Пора прикупить кое-что не упомянутое в списке. Переполненные силой комнаты - подарок для меня, начинающей чародейки. Служба Императору - дело, безусловно, благое, но плох тот чародей, который на государственной службе не поимеет своей пользы. Не подумайте, что я бесчестная, беспринципная особа, но о собственном будущем задуматься стоит. Всю жизнь не проплачешь.

Поход по лавкам занял время почти до заката - надо же со знанием дела промотать аванс. Сыпал мелкий снег, горожане распахивали зонтики, точно от дождя, брезгливо поглядывали в серое небо, искали прибежище в домах и трактирах. Мне же было спокойно и хорошо. Снег помогал настроиться на грядущую работу, успокаивал и расслаблял. Улицы разворачивались цветными дорожками, уводили прочь от дома Нанды. На одной из таких улочек на выходе из "Ювелирного дома" - легкого, почти воздушного строения, абсолютно не вписывающегося в местную архитектуру, с винтообразно закручивающейся башней, напоминающей мне мачту, - из сумерек вынырнул старый знакомец - Боф Малон, номер первый в списке длинноносого. Уже возвратился из Ири, а я никак туда не соберусь…

- Милая девушка! - весело окликнул он меня. - Все монетки раздала? Для меня больше ничего не приберегла?

- Не-а, опоздал к раздаче.

Я разглядывала его не застегнутую меховую шубу, доходящую до середины бедра, эльфийского кроя костюм, покрытый мелкой вышивкой. В курчавых волосах торчало зеленое перо неизвестной ирийской птички. Кого ощипал, живодер, признавайся?

- Зато у меня к тебе есть послание! - обрадовал он меня.

Неужто покаянное письмо самого Анверо? - попыталась помечтать я. Но вслух только поинтересовалась, удивленно заломив брови:

- Сообщение о баснословном наследстве, свалившемся мне от незнакомого дядюшки? Или хотя бы любовное? А то что-то в девках засиделась.

Грубить я не хотела, само вышло.

- Всегда готов спасти от одиночества, - отвесил мне поклон Малон, расплываясь в улыбке. - Сам давно в парнях засиделся.

- И что, разочаровался,- копируя его слащавый тон, не удержалась я, - в парнях-то? Вышло до обидного двусмысленно. Но воин-чародей и здесь не повелся на провокацию.

- Не думаю. Но послание точно любовное, милая девушка.

Малон говорил подчеркнуто вежливо. Не понять - действительно ли искренен или изощренно издевается.

- Господин, вручивший его мне, настаивал отыскать вас именно сегодня.

- Вот как?

Сказать, что я была заинтересована - ничего не сказать. Эх, Пучка на тебя нет, вначале напоил бы до полусмерти, потом разговорил…

- Отчего же он не пожелал передать его лично? - внутри напряглась невидимая пружина. Не тяни, интересно же!

- Не ведаю. На станции перед Мизалной в Пулю вошел, заглянул в мою каюту и дал конверт.

Длинные пальцы чародея выудили из кармана шубы бумажный треугольничек и протянули мне. Бумага гладкая, прохладная на ощупь. В одном из уголков надпись: "Ираве Сьятор лично в руки". А я знаю этот почерк! Список длинноносого читала не один раз.

- Кто он? - я все равно потребовала ответа у чародея.

- Понятия не имею! - соврал он. По глазам вижу - соврал. - Толстяк какой-то лет сорока, волосы выцветшие, светлые, глаза неприятные, трубку курит.

Длинноносый!

- Что, милая девушка, не мил тебе такой поклонник? - участливо поинтересовался Малон, заглядывая мне в лицо.

Эх, повезло тебе, что я сегодня добрая, иначе бы ответила по всем правилам дуэли, если не пинком под зад, так хотя бы снежком за шиворот. Снега нападало мало, но так и быть, для тебя постаралась бы наскрести. Определившись с методом расправы, я успокоилась и продолжила беседу.

- Не мил, зато так богат, - мечтательно прикрыла я глаза, - и знатен, что многие искатели дармовой удачи перед ним меркнут, - мстительно выдала я, проходя мимо.

- А поблагодарить? - запротестовал Боф. - Монетку из кошеля, колечко с пальчика? Поцелуй, в конце концов?

Я не обернулась, довольно улыбнулась, зашагала под загорающимися фонарями. Они свисали с лишенных листвы лиан. Лианы протянулись дома к дому и цепко держались за железные крюки, закрепленные на уровне второго этажа, немного провисая. Фонари легонько покачивались, заставляя тени предметов и прохожих шарахаться из стороны в сторону.

Светились резные фигурки на крышах домов. Сказочные звери казались вполне реальными. Желтые, нежно-зеленые, небесно-голубые, они склонялись к прохожим, служа своеобразными ориентирами. Я только недавно поняла, что они заменяют неподсвеченные в темноте таблички с названиями улиц.

Пройдите по улице Губных Гармошек, увидите желтых мартышек, тянущих к скалящимся пастям эти простенькие инструменты. Свернете в переулок Дубильщиков, получите счастье лицезреть коров на самом краю крыш. На улице Горной с высоты разглядывают похожих винторогие козлы, у улице Трубной - кошки. На Певческой, кстати, тоже. Но там, наверное, коты - с земли не разберешь. Забавно и просто.

Я отважилась развернуть послание длинноносого только в своей комнате.

"Бойся Цепного Волка. Если этот тот человек, о котором я думаю, - он опаснейшая из тварей подлунного мира. Не принимай его помощи, не вступай в беседы и ссоры. Против него подпишется даже Хайто, предоставь тому шанс".

Все. Точка. А я-то уже размечталась получить более подробные откровения. Губы тронула усмешка. Меня местные войны великих забавляли, но не более. Мир интриг и предательств был интересен издалека. Но вляпаться в него не тянуло.

- Лапуля, - в дверь осторожно поскребся Элидар. - Лапуля, разговор есть.

- Входи, не заперто, - я спрятала письмо под подушку.

Мой черноволосый друг пробрался внутрь, уселся в кресло перед кроватью и, сверкая глазищами, предложил:

- Давай я с тобой во дворец отправлюсь, назовусь помощником или телохранителем. Знаешь, всегда мечтал на императорский гарем хоть глазком взглянуть. Говорят, там такие красавицы. И артефактами в лабораториях разжиться можно…

Я прыснула. Подлизывается, прохвост, примазывается. Вот только знать тебе о моих планах не стоит.

- Нет, Ветер, не выйдет, - замотала я головой. - В контракте фигурирую я одна. Заходить в гости ко мне может только Людоед. Через него будем держать связь. Не думаю, что дело займет больше месяца. Очень надеюсь, что не займет, - как можно уверенней произнесла я. - А затем я поеду в Ирь. И если вы оба составите мне компанию…

Я не договорила. Он кивнул.

- Пучок нашел работу. Я тоже скоро найду. Мы решили не бросать начатое, раз уж ввязались в твою историю.

Я была готова его обнять. Хоть кто-то в мире остался мне опорой. До этого был Сокол. Учителю я доверяла больше, чем себе, не опасаясь получить плевок в душу. Теперь два прохвоста изо всех сил стараются его заменить.

- Спасибо.

От нахлынувших чувств я поклонилась Элидару, по местному обычаю сложив ладони домиком. Он ухмыльнулся, повторил мой жест и пропев: "Спокойных снов, Лапуля!", вышел вон. Не вставая с кровати, я закрыла крючок на двери и улеглась спать.

Похожие на затейливый лабиринт покои наложниц пропитались ароматами диких роз. Меж занавесей из тончайшего шелка струился нагретый светильниками воздух, отчего казалось, будто за самими занавесями скрывается некто неведомый, невидимый, но вполне реальный. Покрывала и балдахин огромной кровати, занимавшей добрую треть просторной комнаты, были окрашены в цвет красного вина. Красное вино ждало и в украшенных рубинами серебряных кубках на круглом кривоногом столике.

Вся одежда на мне сводилась к полупрозрачной тунике, застегивающейся на плечах двумя пуговицами. Странный наряд, и мне в нем очень жарко. Шорохи, тени от колышущихся занавесок, далекие голоса и смех императорских женщин, до старости обреченных коротать свой век в извивах лабиринта коридоров и залов, где витает еле уловимый аромат притираний и ядов, раздаются шепотки чужих интриг, планируются женские козни и предательства.

Такая жизнь не для меня, но я все равно здесь, не способная вырваться из собранной кем-то мозаики снов, такая же пленница, как и сотни безвозвратно теряющих юность и красоту наложниц. Я здесь, с замиранием сердца и с недостойной меня надеждой жду своего тюремщика и врага.

И мой враг приходит, резким жестом отдергивает занавеску, замирает, оценивающе разглядывая новую пленницу совиными круглыми глазами. Кажется, он сам - продолжение чужих интриг, ставших вдруг осязаемыми. Я знаю его имя, он знает мое. Но ни один из нас не произнесет его на протяжении долгой, невыносимо долгой, опасно сладкой ночи.

Я буду смыкать кольцо рук на шее врага вовсе не для того, чтобы задушить его, а чтобы ловить настойчивые прикосновения и растворяться в его страсти. Ненавистный и желанный враг берет от меня все, что хочет и уходит, просачиваясь сквозь колышущиеся алые занавески.

И я просыпаюсь. В груди, точно пузырьки в игристом вине, танцует радость, что все наконец закончилось, и тихо прячется до следующей ночи грусть разлуки.

Номар, я не желаю попадать под местные чары. Я хочу поскорее разобраться с твоими долгами и отправиться в Ирь, убить Лица Анверо, твоего убийцу. Прости меня, Номар, я имею власть над Сновидениями, но не снами…

… Прежде чем бросаться восстанавливать поврежденную Сферу Наблюдения, я решила собственноручно разобраться - что она из себя представляет. Меня никто не беспокоил, не навещал, кроме Людоеда. Да и тот застал меня бодрствующей всего дважды. Еду в назначенное время подкатывали к двери на тележке. Санузел в мое безраздельное пользование выделили рядом - через дверь. И я спокойно приступила к сборке своего экземпляра Сферы, попутно отвлекаясь на другие творения Сновидцев - пока не перекрыт источник силы, бьющий прямиком из Запредельного. Я творила, даже не тратя время на испытания - скорее, скорее. Чувствовала - время, отведенное мне, не вечно. Чем больше успею - тем лучше.

Через неделю был готов каркас Сферы - вместилище силы. Через две - закляты в Сновидении и яви все крепления. Через три я сумела через Сновидение вживить в каркас духов и протянуть прямой канал к Запредельному. И уже в яви сумела полюбоваться за происходящим во дворце и проследить за моими компаньонами в городе. Пучок зарабатывал на пропитание стандартно - давая уроки боя. Элидар удивил. Он устроился в орчье казино профессиональным игроком, разводил богатых клиентов на деньги.

Я попыталась вычислить длинноносого, но каждый раз Сфера слепла, не желая раскрывать тайн чародея. Слепла она и на Бофе Малоне, передавшем от него послание. Что за выкрутасы?

Зато никто не мешал мне подглядывать за Хайто. Даже совесть. Ведьмак с первых суток моего пребывания здесь весьма недвусмысленным образом поселился в снах, и до пробуждения безраздельно владел моим телом, но не душой. Я подозревала - виновато некое особо изощренное заклинание, до которого я не была способна добраться ни в яви, ни в Сновидении. Я стала бояться встречи с императорским братцем, ибо не могла предсказать - как себя поведу, столкнись с Хайто нос к носу. Срочно заканчивать дела и бежать из дворца!

К исходу третьей недели я надежно упаковала свою Сферу Наблюдения, привязала поводок быстрого вызова к узкому серебряному кольцу с цитрином и отважилась открыть дверь творению Номара. Зеленое зловещее свечение никуда не делось, даже стало еще насыщенней. В Сновидении приблизиться к ней я не могла, как не пыталась. Придется продираться в яви.

Я осторожно наступила на непреобразованный чарами кирпич и медленно перетащила тело через импровизированный порог.

Глаза закрыты. Свет бьет даже сквозь веки, обжигая зрачки. Кожа на лице мгновенно высыхает, точно обогретая жарким солнцем. Защитный кокон, который я плела вокруг себя две последних ночи, грозится растаять. Но я подхожу к Сфере почти вплотную и, выпустив из области солнечного сплетения два щупа силы, исследую пространство вокруг. Меня начинает бить дрожь. Сама я горю, точно в лихорадке, голова гудит, подташнивает. Но я концентрирую внимание на подушечках пальцев и отыскиваю-таки ту самую пуповину, через которую поток энергии выливается в явь из Запредельного.

Зачерпнуть плещущейся вокруг силы, скрутить в жгут, перетянуть канал… Если бы я не собрала собственный экземпляр, ни за что бы не поняла, не прочувствовала - что следует делать. Память Номара - одно, собственный опыт - совсем иное.

В тело словно впился рой разозленных ос, волосы на голове зашевелились сами по себе, нижняя губа треснула, по подбородку потекла струйка крови. Я водила в воздухе руками, стягивая жгут и приговаривая запирающие слова. Узлы завязаны, поток энергии остановлен. Уф, теперь подожду!

Свет затухал медленно. Я слизнула с губы кровь и внимательно следила за затуханием силы. Халява закончилась. Хорошо, что благодаря "дырявой" Сфере я многое сумела сделать. В дорожной сумке целая шкатулка с украшениями, скрывающими быстрые заклинания. В каждом - либо изобретение Номара, либо полезные в дороге чары.

В какой- то момент даже возникло искушение -попробовать создать нечто свое, прельстившись славой учителя, но время не ждет. Я ощущала себя виноватой перед Соколом за то, что убийцы до сих пор не наказаны, что во снах теряю голову от близости Хайто, что уже задумываюсь - чем заняться после мести. Это все неправильно. НЕПРАВИЛЬНО! Я слишком заигралась, отвлеклась от главного. А самый родной и близкий для меня человек погиб под пулями асассинов, скоро полгода как…

Сфера померкла и остыла, ощетинилась прозрачными трубками, еще недавно прогонявшими пузырящиеся кислотные растворы. Вращающиеся чешуйки тысяч зеркал (я их крепила на свой экземпляр трое суток даже с помощью духов Запредельного!) остановились, застыли в разных положениях. Внутри перестал пульсировать чародейский фонарь, соединенный с компасом и миниатюрной картой Калессы.

Там, в мире Сновидений замерли в колбах пленные демоны, радуясь нежданной передышке. Остановился маятник, ловящий энергию земли и передающий ее по серебряной нити в саму Сферу. Именно эти энергетические токи позволяли отыскивать конкретного человека и показывать любопытным соглядатым.

Я перевела дух и получила возможность осмотреться по сторонам. А что я, собственно, желала увидеть? Обгоревшие стены придется вычищать самостоятельно, не используя остаточную силу. Ее потрачу на ремонт соколова творения.

За сферой на одной петле болталась дверь в следующую комнату, тоже выгоревшую. М-да, от старой лаборатории Лица и Номара ничего не осталось. Даже входная металлическая дверь оплавилась, намертво запечатав вход. Под ногами валяются обгорелые деревяшки, хрустит битое стекло. Как же вы так колданули, чародеи уважаемые, что и помещение разнесли, и себе жизни покалечили?

Я брезгливо фыркнула, повернулась спиной к разрухе, намереваясь вплотную заняться Сферой, как некто поинтересовался:

- Ты кто?

Я мотнула головой. Галлюцинации - не твой стиль, Ирава. Даже после пережитого напряжения. Неужели перестаралась? Тогда срочно сделать травяного чая и выспаться, невзирая на то, что снова окажусь не одна.

- Кто ты? - истерично взвизгнули под потолком. Я задрала голову вверх.

Посреди комнаты висело облако… нет, не так. Посреди комнаты дрожал воздух. Контуры ряби то расплывались, то собирались в некое подобие человека, стоящего вниз головой.

- Кто ты?! - надрывался невидимка.

Я решила снизойти до общения с ним.

- Ирава.

- Вижу, что не ольха. Главное, чтоб не дубина, - передразнил он мое имя.

А если я обижусь?

- Что ты здесь делаешь? Это ты погасила демонов фонарь? А где Арфист и Сокол? - засыпал меня вопросами прозрачный нахал.

- Арфист - большая шишка в Ири. Сокол… - я погрустнела. - Нет больше Сокола. Убили.

- Небось, Арфист и прирезал. С него станется. Не Арфист Сокола, так Сокол бы Арфиста. Все они одинаковые! - выдало привидение под потолком.

Вот как, оказывается. Выходит, я права. Заканчивать здесь дела, и в Ирь!

- Так ты просидел здесь с момента взрыва? - спросила я вслух.

Ого, точно привидение! Не услышав немедленного ответа, последующим вопросом я испортила всю беседу.

- А ты кто?

- Безумие - мое имя. Вечность - мое проклятие! Раз-два-три. Раз-два-три. Вышла Алишка топиться - не в того дал бог влюбиться. Ах, пошла она топиться - стать прекрасной водяницей. Но ей судьба попасть на виселицу, ай, на виселицу, - запел он жалостливо.

Все с тобой ясно. Даже привидение от стольких лет одиночества в замкнутом пространстве сбрендит.

Я оставила его висеть под потолком, закрыла тяжелую дверь, закрепив оторванную петлю заклинанием, и пошла спать, чтобы снова угодить в крепкие объятия Хайто. Позор, я сама хочу этих снов, жажду их, возвращаюсь к ним в мыслях днем, и вообще "нормально" спать стала раза в три дольше обычного. Погоди, ведьмак, отыщу я способ избавиться от наваждения.

Два дня я отлаживала Сферу и, когда была на сто процентов уверена - заработает, сняла жгут. Сила потекла внутрь, и Сфера Наблюдения засияла ровным светом, как и нужно - бледно желтым. Только тогда я вспомнила о привидении. Сдавать работу можно, но существо, помнящее Номара, знающее о подлом характере Лица Анверо мне пригодится. Поэтому я поспешила в запертую комнату.

- Эй, призрак? Привидение или как там тебя? Не окочурился от безделья? - окликнула я невидимку. Меня проигнорировали.

Заклинание материализации местное прозрачное чудо не возьмет. Остается поймать призрак в кольцо или колбу, запечатать и разобраться позже, когда придет время.

- А ты знаешь, что я ученица Сокола? И сейчас работаю на Императора? И на Хайто?

Ноль реакции. Обиделся что ли?

- Эй, глупое привидение, пойдем со мной по дворцовому парку гулять. Там деревья забавные.

Молчит, паразит. Ага, вон воздух в углу задрожал. Куда, мерзость прозрачная?! Он юркнул за спину, обогнул безопасную теперь Сферу и устремился в обустроенные комнаты. Ах, ты так! Я поспешила следом, захлопывая за собой все пути к отступлению. Где ты, мерзкая воздушная медуза?

Я безуспешно шарила по комнате, пока не догадалась обратить внимание на мешки. М-да, Ирава, в Сновидении ты, безусловно, немного другая, и мыслишь иначе. Но большей глупости, чем памятник детским страхам ты придумать не смогла. Сейчас придется знакомиться с глупой фантазией. Так, что я там напихала в бурые вместилища мусора? Я предусмотрительно отошла в сторону и потянула за тесемки. Эй, ужасы беззаботного детства, где вы?

Первыми выпали сачок и банка с засохшими бабочками, затем безголовая кукла. Шелестя страницами, пролетела книжка с раскрашенными мною картинками. На нее шмякнулись деревянные кинжалы, повозки, солдатики, доставшиеся в наследство от старших братьев. Ой, даже дневник сохранился с моими страхами, жалобами на родичей и детскими чаяниями. Воспоминания сыпались вниз, вызывая только раздражение. Я выросла, повзрослела, загрубела душой после гибели любимого.

Сейчас в моей руке зажата колба для призрака. Где ты, чудище невидимое? Кого Номар выпустил в многострадальный мир?

Последними на кучу барахла плюхнулись ненавистные в детстве лютня и нотная тетрадь. Только тогда показался расплывчатый силуэт. Я не стала дожидаться его новых выкрутасов и запечатала в колбу. Прости, дружок, тебе не впервой коротать время в обществе самого понимающего и чуткого существа на свете - себя любимого.

Я спрятала личное привидение в кармашек дорожной сумки, прикрыла высыпавшийся хлам покрывалом и отправилась сдаваться Хайто. Не буду же я в его присутствии безнадежно краснеть. Обойдется рыжий. Я Сокола люблю по-прежнему. И всегда буду любить, уверена. Если и свяжу свою жизнь с мужчиной, то уже не по любви, а хорошо, если по душевной схожести или сильному влечению. Но с Хайто мне ловить нечего и по характеру, и по происхождению, так что, Ирава, улыбайся, любезничай с ведьмаком, но не подавай виду, что он тебе снится.

Треугольные плитки под ногами сменились посыпанной красной каменной крошкой дорожкой. Утро, солнечно. В лаборатории я потеряла счет времени. В искусственные окна постоянно заглядывает вечернее солнце, независимо от времени суток.

Я миновала горбатый мостик, рощу переплетенных деревьев, изображавших воинов на конях, смело обогнула пруд, в центре которого красовался деревянный домик казначея, и направилась к вечно зеленому дворцовому парку, где по сведениям Сферы Наблюдения сейчас прохлаждался императорский братец.

Благодаря безупречно-белому наряду Хайто был заметен издалека. Точно квалифицированная нянька, он самозабвенно возился с детьми - рыжими, как и он сам. Три мальчика и две девочки качались на качелях, смотрели фокусы, которые грозный ведьмак показывал племянникам или все-таки своим детям? Я про себя отметился, что на фоне старшего брата сам Император (которого я тоже рассмотрела в Сферу) безнадежно не добирал очков - мягкие черты лица, безвольный подбородок, тихий голос.

Хм, я даже не краснею. Ноги не дрожат, сердце спокойно. Я испытала одновременно облегчение и разочарование. Я так хочу начать новую жизнь! Видят боги, не в ущерб моей любви к Номару, но ради себя самой. Мне всего лишь двадцать три года.

Завидев меня, Хайто снял с колен девочку, распрямился, тут же превращая недавно светящееся радостью лицо в привычную маску уставшего от жизни циника. Он сам направился ко мне на встречу.

- Не думаю, что ты без новостей, - холодно произнес он издалека.

- И вам ясного дня, уважаемый, - сейчас мне было противно общаться с ним.

Спокойно, Ирава, он тебе только снился, ничего больше. Возможно, он сам не знает об этом. Но Творец, как же жаждет его прикосновений тело, наполняется жаром желания и дрожит в предвкушении возможной близости. Вдох-выдох, это наваждение, морок, злые чары. Да подойди уже скорее, прикоснись. Нет, прикосновений не нужно, не сдержусь.

Я остановилась под кленом, привалилась спиной к шершавому стволу и скрестила на груди руки, точно отгораживаясь от ведьмака. Он остановился в двух шагах, потер переносицу, пригладил собранные в хвостик рыжие жесткие волосы. На лицо падали тени от листьев, искажая восприятие. На задворках души снова подленько зашевелились воспоминания о приснившихся совместных ночах. Брысь, проклятые!

- Готова? - спросил он, изучая меня совиными глазами.

- Вы сомневались? - в моем голосе было столько вызова, что он искривил уголки тонких губ.

- Не каждый ученик достигает уровня учителя, тем более такого, как Сьятор. Тебе это удалось. Возможно, однажды превзойдешь его, если сама пожелаешь, - холодно отметил он. - Веди, показывай работу.

Я кивнула и повела его в лабораторию.

По дороге к нам попытались примкнуть невесть откуда возникшие Волк и Миаро, но Хайто шикнул на них, и парочка сгинула. Странно, я ни разу не видела во дворце храмовника Давхи. Где этот подлиза ошивается? Выгнал Волк, или сюда ему путь заказан? Я непроизвольно пожала плечами. Какое мне дело до их разбирательств. Они всегда будут грызться.

Я отперла дверь лаборатории и пропустила вперед ведьмака. Он прошествовал в комнату, задержался на миг у окна с видом на серокаменный город, чуть дольше разглядывал перевернутые витражи в окне моего кабинета и надолго замер перед Сферой Наблюдения. Кого он искал в глубине ее сияния - так и осталось для меня тайной. Нашел ли? Судя по сентиментальной улыбке - нашел.

Мне стало неуютно находиться с ним наедине. Еще чуть-чуть, и я сдамся, начну глупо строить глазки, а то и вовсе повисну у него на шее. Ага, не дождешься! Я вышла в приемную комнату и присела на диван. Он верно истолковал мое смущение и расхохотался.

- Не думал, что ты попадешь под чары! - признался он, встав в дверном проходе. - Арфист в свое время неудачно подшутил над наложницами гарема. Пожалел их, видите ли, что девиц под тысячу, а Император один. Вот и сотворил эльфийские чары, заставив бедных наложниц грезить о нем, Лице Анверо. Едва Арфист покинул дворец, заклинание выбрало своим героем меня. И снять его никак не выходит. Пока ты в этих стенах - терпи. Но если хочешь… - он сделал многозначительную паузу, придирчиво осматривая мою фигуру.

Я почувствовала, что все-таки заливаюсь краской. Хайто откровенно потешался, мне же было очень неловко. И не сбежишь ведь, здесь мой временный, но дом. Свой дом не оставляют врагам.

- Не хочу, - выдавила я. Голос прозвучал глухо, и я добавила Анверо еще один пункт обвинения к смертному приговору. - А если предложите еще раз, получите кинжал в спину. Или проклятье до конца своих дней. Я тоже способна на злые шутки.

Он не расстроился и, как ни в чем не бывало, заговорил о дальнейших делах.

- Следующим твоим делом будет Висячий сад. Туда планируется водить иностранных послов, местных вельмож и прочую именитую дрянь. Сад должен совмещать в себе место для безопасных прогулок и те уголки, где можно было бы читать мысли гостей, обходя все охранные заклинания.

Я сжала кулаки. Читать мысли обычному смертному, не Сновидцу, возможно было только с помощью Глаза Ночи.

- Я не владею этой техникой, - возразила я ведьмаку. - Я не доучилась. В дневниках Сокола нет даже намека на машину Сновидений. Я не способна выполнить ваш заказ.

Он задумался. То, что я нахально вру, он не почувствует. После ремонта Сферы на мне был цел защитный кокон. Таял он медленно, а самостоятельно избавляться от него я не спешила. Вот и пригодился.

- Ты меня разочаровала, - честно признался он. - Я ожидал большего. Но раз так… - он отлип от дверного косяка и направился к выходу:

- Я прикажу казначею дать тебе расчет. Можешь возвращаться в город и катиться куда пожелаешь.

Я дождалась, пока его шаги стихнут и облегченно вздохнула. Я выдержала это испытание, я справилась. Теперь никто не помешает мне отправиться в Ирь.

Мне давно хотелось послать подальше всех, собравшихся во дворце, начиная с императорской семейки. Наконец-то я смогу это сделать! Я покидала вещи в сумку, проверила наличие украшений и брелков с быстрыми заклинаниями. Гляди-ка, я начинаю обрастать собственной коллекцией. Как бы не опуститься до уровня Элидара, сохнущего над своими цацками, точно скупой гном.

Я оделась, зашнуровала ботинки, бросила прощальный взгляд на жемчужно-серый город, на неторопливую реку, по которой сейчас сновали юркие катера и бились на ветру флаги больших металлических кораблей, и захлопнула за собой дверь.

Под каблуками в последний раз откликнулись глухим звуком красно-зеленые плитки, захрустел гравий. Я легко пробежала по деревянному мостику, постучалась к казначею, проигнорировала вежливо расшаркивающихся служанок и бесцеремонно стребовала со старика гонорар.

Уже за воротами дворца меня нагнал Главный императорский чародей. "Кролик" отдышался, вытер пот с высокого лба и вопрошал:

- Позвольте, куда же вы? Имперратор, наверрняка, пожель`ает отбль`агодаррить вас ль`ично. Завтрра будет баль…

Творец, не дай мне высказать этому коротышке все, что я о нем думаю. Я обязана хотя бы казаться вежливой.

- Я искренне благодарю Императора за оказанную честь, и вас, за то, что сообщили мне об этом, - я сложила ладони домиком и поклонилась. - Но, - я сделала многозначительную паузу, - жизненные пути зовут меня дальше к новым свершениям. Я вынуждена отклонить дарованную милость.

Не дождавшись, пока он придумает ответ, я наградила его очередным поклоном и поспешила вниз по дороге. Эх, мне бы сейчас пристяжные крылья длинноносого! Пролететь бы над городом, лежащим внизу лоскутной мозаикой. Широкие крыши, высокие башни, пятнышки парков - зеленых, не смотря на излет зимы, и облетевших, окоченевших, застывших в ожидании тепла и поры цветения. Над городом идет снег - крупный и пушистый, как я люблю.

Я постояла на границе защитного купола, полюбовалась танцем сияющих на солнце снежинок, и нырнула за кружевные занавеси снегопада. Белое-белое-белое, как моя жизнь, которую я готова начать с чистого листа. Жизнь, как и у всех людей и нелюдей сводящаяся к одному - поиску личного счастья.

Брать экипаж не хотелось, я пошла пешком, то и дело задирая голову вверх, ловя пересохшими губами снежинки, довольно жмурясь, когда белые хлопья падали на лицо, таяли, стекая капельками. В груди зародилась мелодия: вначале тихая, постепенно набирающая силу и требующая для исполнения целый оркестр.

Танцующей походкой, я двигалась, растворенная в снегопаде, скользя среди сразу смягчившихся силуэтов домов, не обращая внимания на редких прохожих, вздумавших спрятаться от изумительной непогоды под чахлыми зонтиками.

Я танцевала и не сразу заметила, как изменился рисунок снегопада, как тревожно заметались снежинки. А потом мне стало некогда любоваться прихотями погоды, ибо меня встретил Пучок.

Он выскочил на дорогу, как казалось, из воздуха, материализовался как будто по мановению чьих-то чар. Кожаные сапожки бесшумно сминали еще нехоженый снег на тротуаре. Растрепавшийся парик съехал набекрень. Щеки раскраснелись. Куртка на груди распорота. На обнаженном клинке предостерегающе алели кровавые разводы.

- Ирава, домой нельзя, - выпалил он, хватая меня за руку и пытаясь утянуть в неосвещенный переулок. - Там тебя с утра какие-то типы дожидаются.

- Кто, Пучок, объясни, - я не желала убегать, не разобравшись, поэтому выдернула пальцы из его горячей ладони и потребовала объяснений. - Отчего они меня ждут? Я сама утром не знала, что вернусь.

- Не ведаю. Вообще-то для меня утро - это когда я проснусь. Сегодня я встал около полудня, - спешно поправился он. - А типы… Одеты как обычные горожане, но мне они напомнили асассинов. Взгляды у них - бррр! Я на разминку вышел мечом помахать, вот их и разглядел. Думал - ко мне, я тут недавно подрался с ненавистными сородичами. Но нет, прохаживались по дорожкам, точно на прогулке. Только гулять в полном вооружении не выходят. Тогда я подумал о тебе.

Я перевела дух. Эльф явно взволнован, но не напуган. То, что он может противостоять трем, а то и пяти противникам я не сомневалась, видела его искусство на арене. Но отчего он сбежал? И вдруг поджидающие под дверью нандиного дома "гости" вовсе не ко мне, а, скажем, к Элидару? Или к милой хозяйке? Вдруг не в курсе, что ее муж вернулся? Всякое с людьми бывает.

- Друг мой, - теперь уже я взяла эльфа за руку, - я бежать не собираюсь. Очень хочу поздороваться с посетителями лично, разузнать, не гостили ли они по осени в Канейбазе?

- Что ты? - Пучок испугался, попытался перегородить мне дорогу, но я отодвинула его в сторону и зашагала вперед.

Моя бравада была глупой, но я перла напролом, уверенная, - справлюсь. Виной тому заговоренные украшения с быстрыми заклинаниями или мое желание все исправить в собственной жизни как можно скорее - не знаю.

- Как ты меня нашел? - допытывалась я у плетущегося позади мастера боя.

- Эта единственная дорога, по которой к дому Нанды может подъехать экипаж. Все остальные - пешеходные, - раскрыл страшную тайну Пучок.

Ну да, повезло. Меня, оказывается, так просто просчитать! Предсказуемость - это пошло. Ирава, нечего ходить простыми путями!

Я свернула в закоулок. Еще два квартала, и дорога упрется в вишневый садик людоедовой жены. Нас почуяли уже через квартал. Из-за белого здания вышли четверо плечистых вооруженных людей.

- Эй, девка, отдавай кошелек, серьги снимай и все, что блестит и звякает тоже! - скомандовали они, неумело кося под грабителей.

Я послушно остановилась, шикнула на Пучка, мол, не двигайся, и кивнула: "Сейчас-сейчас". А сама полезла за пазуху, и, нащупав в рукаве оберег, повернула на браслете верхнее кольцо. За спиной прицокнул языком пораженный эльф.

- Эй, воры, а мои украшалки вам больше не надобны? - усмехнулась я, наблюдая за экзекуцией.

Призрачные ведьма и воин-чародей хладнокровно расправились с нападавшими менее чем за полминуты: скрутили, измочалили и напугали моих врагов так, что те, вопя от ужаса, рванули прочь, точно за ними гналась целая орчья армия.

Я уже собиралась покинуть негостеприимный переулок, как моя пра-пра-пра-, и еще неведомо, сколько раз пра- бабка Дармиана нырнула за угол и появилась оттуда уже с упирающимся храмовником Давхи. Запоздало мстить собрался, подлец!

Ведьма подволокла пленного и швырнула к моим ногам, воин-чародей прижал клинок к его горлу. Допросить предлагаете? Это нечто новое. На сколько же делений я повернула кольцо?

- Что тебе нужно, Давхи? - потребовала я ответа, хотя меня бы больше устроило, чтобы Дармиана и Маниоль как следует отметелили храмовника и отбили бы всякую охоту подсылать бандитов к бедной девице.

- Ты! Ты якшаешься с Ревингом! - словно плюнул, произнес божий слуга. - Что ты сказала Хайто, что он выгнал меня из моего же храма? Что за человек тебя прикрывает?

- Из твоего? - удивилась я.

- Моего! Я его настоятель! Был, - в голосе зазвучало отчаянье.

Ах, вот оно что! Верно, императорский братец надзирает за всеми храмами страны. Я просто застала его в наиболее любимой резиденции.

- Кто вступился за тебя? Кто он?

Дорогуша, ты явно не о Пучке сейчас. Эльф стоит за спиной - не дышит. Я даже чувствую, как съежился мастер боя, боится что ли старого знакомого? А, уважаемый храмовник, ты про длинноносого? - осенило меня.

- Понятие не имею, - ответила я честно. - Скорее всего, такой же разбойник, как и ты.

Я отвернулась, дав возможность призракам разобраться с храмовником по собственному усмотрению. Когда Давхи завопил, хлопнуло несколько ставень на окнах. Перепуганные горожане предпочли ничего не видеть и не слышать.

- Пойдем, Пучок, нам есть, о чем побеседовать, - потянула я за собой эльфа. Тот послушно поплелся следом, то и дело оглядываясь назад.

Дом Нанды встретил меня молчанием. Не тревожным, не обреченным, хвала Творцу. Ну да, у хозяев свои дела, у гостей - работа. Я нисколько не расстроилась отсутствию шумной встречающей делегации, приложила ладонь к замку, послушала щелканье затворов и удовлетворенно потянула на себя дверь. Разложить вещи, принять ванну, собраться с мыслями, поспать по-человечески, в конце концов, без объятий рыжего ведьмака, без обдумывания во сне предстоящих чародейств. Но вначале растормошить неразговорчивого сейчас приятеля, задать ему парочку важных вопросов.

- Пучок, - я привела эльфа на кухню, усадила за стол и, прикрыв дверь, устроилась рядом, - откуда ты знаешь храмовника Давхи?

Он не ожидал этого вопроса, мигом растерял здоровый румянец на щеках, потупился. Принялся ковырять носком сапога песочного цвета ковер на полу.

- Пучок, я тебя спрашиваю, откуда? Я видела, как ты, выбравшись из дилижанса, с ним шушукался.

- Старая история, - нехотя процедил эльф, по-прежнему не поднимая на меня глаз.

- Я вся в нетерпении. Колись, орчий прихвостень. Обожаю старые истории.

- Дано было, говорю, - Пучок вертелся, как мог.

- Память подводит? Не похож ты на беззубого старика, не помнящего своего имени. Быстро говори, или я Элидара с Людоедом позову. Те тебя быстро расколют.

- Не надо, - сдался остроухий, стягивая парик и вытирая рукавом вспотевший лоб. - В столицу, в Мизалну, я приехал года четыре назад в гости к Ветру. До этого мы не раз пересекались во время скитаний по стране. Приехал я и обратился к знающим людям - очень хотел выяснить подробности своего происхождения. А где самые знающие люди?

Я пожала плечами. Мало ли где прознатчики обитают?

- При храме, - просветил меня Пучок. - Особенно, если этот храм облюбовал для себя императорский братец. У него шпионская сеть развита - даже в Ири обзавидуются. Но обратился я не к Хайто, а к настоятелю, тому самому Давхи, который сегодня к тебе претензии предъявлять примчался. Что это за история про отлучение от храма?

- Не увиливай, дружок, после расскажу.

Пучок нехотя продолжил.

- Давхи расстарался, указал на дедулю, того самого, который меня в Ирь продал. Предок, кстати, не из последних, чиновник, помощник посла в южных человеческих землях. Давхи помог разговорить его, вытянуть всю интересующую информацию о моем происхождении. Помог он и следы замести.

- Убил дедулю? - поинтересовалась я.

- Зачем? - удивил меня орчий воспитанник. Вот только улыбка у эльфа вышла злая. - Знала б ты, как я его тогда ненавидел! И сейчас на шею не брошусь. Знаешь, нисколько не сожалею о содеянном. Я поступил по орчьему обычаю - скальп с него снял. Орки все с побежденными эльфами так поступают, - оправдательно добавил он. - А ведьмак не дал ему окочуриться от потери крови, память о встрече стер, и отправил восвояси. Деду теперь на родине похуже, чем мне на чужбине будет. В Варандэ все высокородные пекутся, не приведите боги, красоту и молодость потерять. А тут я его разукрасил. На дедулю теперь все пальцем будут показывать - из дома не выйдет. Чары бессильны - ведьмак талантливый попался. Узнают, кто такое сотворил - мне не жить.

- И ведьмак тебя после такого не шантажирует? - поинтересовалась я, уже предполагая утвердительный ответ.

- Пытался, - нехотя признался эльф. - Но ты не подумай. Я не знал, что он тебя тут караулит. Я видел только бойцов.

- Верю, - кивнула я ему. И я действительно верила. У Пучка не раз была возможность мне сделать подлость, не сделал, наоборот, всегда поддерживал, помогал.

- Деда ты отыскал, - вдруг взыграло мое любопытство. - А родителей?

- У матери меня забрали, едва я издал первый крик, - пожаловался эльф. - Дед поторопился. После два года продержал на границе королевства среди ссыльных, и уже потом отвез в Ирь. А отец, - лицо Пучка посерьезнело. - Отца я видел. Приехал в его дом, наврал, что хочу обучаться чарам, даже целый год терпел общество сородичей. А потом не выдержал, сбежал. Он так и ничего не понял.

- И не отомстил? - с сомнением в голосе спросила я.

- Эльфы живут долго, еще успею, - уклончиво отозвался Пучок. - Слушай, давай пообедаем, я со вчерашнего дня ничего не ел, - увильнул он от неприятной темы. Я не стала больше ковыряться в его душевных ранах, пожелала приятного аппетита, а сама отправилась отдыхать. Вот высплюсь, тогда можно будет подкрепиться.

- Да, - задержалась я на пороге, - Элидару про мой оберег ни слова. Сами отбились, без чародейства. Понял? А то я тебя шантажировать начну.

- А то! - подмигнул мне эльф. - Понял я уже, что ты личины накладывать мастерица. Да такие, что даже выпускник Академии не разглядел. Иди спи, глаза слипаются.

И то правда. Я захлопнула дверь и отправилась в свою комнату.

Сквозь дрему я почувствовала возвращение хозяев и шумных гостей, ощутила, как вокруг дома рыщет, не решаясь приблизиться изрядно потрепанный моими предками храмовник. Чего ему неймется? Перейти что ли в Сновидение, порыться в его беспокойной голове? Лень!

Сон, помимо моей воли, уносил меня за город, где в деревенском домике терпеливо ждал длинноносый. А ему что нужно? Я видела его сосредоточенное неприятное лицо, осунувшееся от бессонницы, настенную лампу над столом, книгу, которую он читал… Сальные светлые патлы норовили упасть на лоб. На пальцах поубавилось колец с быстрыми заклинаниями. Он то и дело поднимал голову, ерзал на стуле, покусывал губы, полуприкрыв глаза.

Я присматривалась к нему, забывая, что не в Сновидении, попыталась прочесть мысли. Отчего ты ждешь меня? Отчего нападавшие в переулке хотели меня обокрасть? Неужели глазастый Хайто усмотрел, что выписанные материалы использованы полностью, а Сфера всего одна? Не должен. Он не пойдет на подобную низость. Кролик? Я видела его два раза. Вот храмовник, Волк и длинноносый связаны между собой, я это чувствовала.

Вдоволь налюбовавшись задумчивостью своего преследователя, я проснулась, краешком сознания отметив, что меня кто-то пытался вызвать, но не смог докричаться. Только слабое эхо долетело за момент до пробуждения. Вызвать во сне - невиданное дело! Очередной Сновидец коллег разыскивает? Может быть. Ладно, с этим потом разберусь.

Утро нового дня заглянуло ко мне напару с эльфом. Пучок сидел на краю кровати и грыз семечки, по-хамски сплевывая шелуху на пол. Но, не долетая, та сгорала в воздухе. Вот нахал! Хотя, что взять с "почти орка"?

- А я, между прочим, вчера не дал тебя разбудить, - сообщим он мне, не оборачиваясь. - И даже на станцию сбегал, билеты заказал по знакомству. Послезавтра Пуля до Белы.

- Ура! Мы едем к эльфам! - гремя подносом, вкатился в комнату Элидар. - Недоразумение ушастое, ты рад?

- В восторге, - честно ответил эльф. - Наконец-то увижу места, где меня едва не сделали сырьем для экспериментов.

Я фыркнула и выгнала обоих, чтобы переодеться, выпить приготовленный Элидаром чай. Только сейчас вспомнила про браслет. Скинув хлопковую рубашку, я придирчиво осмотрела его. Третье деление из пяти. Я повернула верхнее кольцо в исходное положение и поспешила одеться. Если послезавтра мне предстоит покинуть Мизалну, хотелось бы попрощаться с Людоедом и гостеприимной Нандой…

"Господин, мне стало известно, что она уезжает. Я ничего не смог сделать. Она заговоренная. Духов вызвала, с их помощью расшвыряла моих воинов. Нужно срочно что-то делать. Я больше чем уверен - ученица Сьятора обманула Хайто. Не знаю, как ей удалось, но рыжий ее отпустил, едва вы уехали. Пуля в Ирь отходит завтра в 11.15. у меня билеты на нас двоих. Умоляю, господин, не спугните ее. Она стала слишком подозрительной и искусной в чародействе.

PS. За мальчишкой я прослежу тоже. Он не посмеет нарушить клятвы".

(Из сообщения Давхи своему господину)

В желфуре пахло свежей краской и кожей. В коридорах между дверьми развесили акварельные пейзажи в дешевых деревянных рамах, под ноги постелили однотонные зеленые дорожки. Уютно, просторно. Вполне можно провести день и ночь в дороге. Куда быстрее и надежней дилижанса…

На этот раз у нас были места на втором ярусе. Вместо привычных четырех кресел оказалось шесть. Два из них уже занимали орки, встретившие Пучка приветливым ревом.

- Друг, это ты нам подсобил с билетами, выходит? Ты воспитанник Обуха? - рычал старый бритый воин с вытатуированным на затылке кукишем. - Дыбу помнишь? А Щербатого?

- Помню, - весело отвечал эльф, прислушиваясь к многообещающему звону под столом. - Братец мой, Тыква, как поживает? А Ухогрыз как?

- Нормалек, - отозвались "сородичи" остроухого.

Я разглядывала их кожаные куртки, отороченные мехом, вышитые на рубашках черепа, длинные кривые сабли, разложенные тут же на столе. И никак не могла связать высокого эльфа с его коренастой, крепкой в плечах приемной родней. Да, повадки у них общие, но все-таки…

Ветер смотрел на вещи проще. Он выудил из сумки книгу, забрался в кресло с ногами, даже не потрудившись разуться, и зашелестел страницами.

Я приготовилась честно проспать всю дорогу, как дверь отворилась и, слегка сутулясь под тяжестью заплечной сумки, в каюту вошел шестой пассажир - Цепной Волк собственной персоной.

Я разинула рот, захлопала глазами, точно деревенская дурочка. Я меньше удивилась бы явлению Судьи, чем ему. Волк тоже был потрясен, но не мной, а вынужденному соседству с орками и эльфом-отщепенцем. Только как следует рассмотрев их, он неприязненно поморщился, поджал губы. Усевшись в кресло, он заметил меня, узнал и нехотя поклонился без должной вежливости. Я кивнула в ответ.

Желфур дрогнул, Пуля тронулась. Кошки взметнули алые гривы, набирая скорость, помчали нас по Трубе на северо-восток, в Ирь.

Спать расхотелось. Я стребовала у скучающего Элидара пару книжек, но поняла, что столь много букв за раз не осилю, и вышла в коридор.

- Куда, Лапуля? - высунулся за мной Ветер.

- Ноги размять, не скучай, - откликнулась я и захлопнула дверь.

- Не умеешь ты мужиками вертеть, - пристыдила меня грузная тетка, деловито разглядывавшая картины. - Мужикам огонь подавай, а не вялое мямленье. Вот мой третий муж в меня влюбился в лавке, когда я тако-о-ой скандал закатила, за то, что ворюга-торгаш меня на три звонких обсчитать попытался. Едва я из лавки вышла, догнал меня и сердце свое предложил. Говорит - всю жизнь мечтал о такой горячей женщине. А ты, мямля, учись! Экий красавец на тебя глаз положил, не упускай.

Я выслушала эту речь, пообещала, что непременно прислушаюсь к ее словам и поспешила убраться от говорливой особы на безопасное расстояние.

В дальнем конце желфура на перилах лестницы перешучивались трое эльфов. Как они друг друга различают? По мне, так все на одно лицо - узкоглазые, светловолосые, в похожих коричнево-зеленых нарядах, надменные.

- Эй, человечка, че пялишься? - окликнул меня один из них с блестящей бляхой на вороте и изумрудной серьгой в ухе.

- А че, нельзя? Краса твоя убудет, эльфенок? - не осталась я в долгу. - За неимением другой картины и ты сгодишься.

Приятели прыснули. Эльф с серьгой на удивление тоже не оскорбился, гоготнул:

- А ты смелая. Где нахваталась наглости?

- У твоего же остроухого сородича. Кто еще в Империи такой "воспитанный"?

- Ты не калесска, - подметил его приятель. - Из Кавиры? Лирадры?

- Из Дальсии, - я не стала таиться.

- Что так? Хвороста к костру мало принесли, обиделась? - понимающе поддел меня эльф с серьгой.

- Да вот, не определилась, на кол или в костер. В раздумьях маяться не умею, поэтому здесь. На родине опротивели пафосные фразы о вреде чародейства.

- В Академию поступать едешь? - продолжили интересоваться эльфы.

- Ага, - соврала я.

- Эй, Модник, - обратились к обладателю изумрудной серьги приятели, - Ты с ректором на рыбалки хаживаешь. Помоги девочке. Кстати, как тебя звать?

- Ирава, - представилась я.

- Малыш и Туфелька, - указал на спутников Модник. - Поговорить могу. Может, и согласится посмотреть твои таланты.

Ого, а у меня, оказываются, перспективы открываются. Жаль, что только до того момента, как я прирежу вашего главу Светлого Совета. Или наоборот, посмотрев на остывающий труп фактического правителя страны, похвалят и орден дадут? Власть - штука дефицитная, вдруг кто обрадуется освободившемуся месту.

- Заманчиво, - проворковала я, усаживаясь на перила рядом с эльфами.

- Что умеешь? - продолжал допытываться Модник.

- По мелочам, - отмахнулась я. - Меня два месяца обучал выпускник Академии Мизалны.

- Не считается, - категорически заявил Малыш (хорош малыш, всего на полголовы выше меня). - Особенно, если у человека учиться. У эльфов педагогические таланты более развиты.

Я даже обижаться не стала. Слышал бы тебя Элидар… Тьфу, накаркала. Чернявая голова высунулась из-за двери, разглядела меня в веселой компании и спряталась снова, хвала Творцу.

- А люди, выходит, сплошь бездарности? - я продолжала допытываться.

- Спорный вопрос, - задумался самый высокий из них с не вяжущимся с долговязой фигурой прозвищем Туфелька. - Величайшая ведьма подлунного мира была эльфой. Ее выкрутасов с Запредельным никто не может повторить уже три века. Я бы назвал из тех, кого знаю лично, двоих членов Светлого Совета - людей. Говорят, некто Ревинг в Мизалне творит чудеса, но я с ним не знаком.

Выражение моего лица сказало компании все, что я думаю о проповеднике.

- Ясно, - закивал Туфелька, - Ревинг не лучший пример, - эльф задумался. - Не знаю я ваших чародеев и ведьмаков. С удовольствием устроил бы поединок с человеком, померился бы силами, явись достойный соперник. Кстати, твой учитель сильный чародей?

- Учитель? - я нахмурилась. Ах да, ты про Элидара… - Говорит, что да. Но драться не полезет. Во всяком случае, бесплатно, - заложила я им Ветра.

- Уважаю, - тряхнул светлыми волосами Модник.

Так мы и сидели, болтали ногами в такт мерным покачиваниям желфура. Мне было весело с кистеухими. И никакие они не заносчивые, если сыты и в хорошем настроении.

Звякнул колокол внизу - первая остановка после столицы. Вместе со своими новыми приятелями я вышла на станцию, купила жареных орешков у дородной тетки. Эльфы запаслись выпечкой и засахаренными фруктами. Ехать почти сутки, никак отощают…

В толпе разминала ноги знакомая плотная фигура. А я, было, обрадовалась, что ты прозевал меня, длинноносый. Нет, натасканной собакой по следу бежишь. Спасибо, что хоть не в мой желфур торопишься.

Я осторожно толкнула Модника в бок локтем и доверительно сообщила:

- Вон тот тип подходит для поединка.

- Какой? - не разглядел Модник.

Длинноносый уже скрылся в глубинах Пули. Я уже открыла рот сказать: "Забудь", как отыскала новых кандидатов для мести. Как я могла предположить, что Волк путешествует в одиночку?! Сопровождающий его храмовник, опираясь на трость, тяжело забирался по лесенке.

- Вон тот субъект и его бритый приятель. Может, они не самые сильные, но я была бы не против, если бы их кто-нибудь поколотил, - созналась я и прыснула в кулак.

Позор, Ирава, ты уже промышляешь мелким пакостничеством, натравливая незнакомых эльфов на ничего не подозревающих врагов. До чего дошла! И самое примечательное, не стыдно ни капельки.

- Не воюю с инвалидами, - поморщился Модник. - Тем более, с ведьмаками.

- А я знаю лысого, - и без того узкие глазки Малыша сузились. - Он был следопытом на последней войне с орками. Дважды мой отряд выводил из топей. Как его там? Барвио… Нет, Балзио. Балзио Латас.

Я замерла. Быть такого не может! Балзио Латас мертв, мне Ревинг сказал. Но Сокол с Арфистом в последние годы открыто игнорировали проповедника. Не мог ли Волк поступить так же, инсценировать безумие и смерть, избавиться от приставучего друга, которого в глаза звали Сплетником? Мог, я была больше, чем уверена в этом.

- Эй, Ирава, ты тут жить собралась? - потянул меня за руку Туфелька.

Я запрыгнула в Пулю, все еще оставаясь под впечатлением от новости.

- А ты не обознался? - вцепилась я в эльфа, уже сама понимая - нет, не обознался. Недаром лицо Волка казалось мне смутно знакомым. Воспоминания Ревинга не помогли мне вовремя опознать одного из бывших друзей учителя. - С войны столько лет прошло!

- Да ты что, короткоживущая, для меня она как вчера была. Это ты, поди, в колыбели качалась, - обиделся великан. - И вообще я Волка неделю назад видел в оружейной лавке, час потом беседовали. Он меня про Совет расспрашивал. Говорил, очень ему интересно, как у нас в Ири власть устроена. Все в гости собирался. Друг у него в Беле.

Ясно, что за друг. Значит, мне придется и с тобой разбираться, Балзио Латас. За шиворот словно высыпали пригоршню мурашек. Что-то я в последнее время обросла врагами, как пенек поганками.

Я просидела на перилах до полуночи. В свою каюту эльфы идти не желали. Компанию им составляла мамаша с тремя орущими без умолку чадами. И три здоровых мужика не выдержали более двадцати минут в их обществе - дезертировали.

- У меня дома самого двое таких, - пожаловался мне Туфелька. - Я, конечно, люблю их. Но пусть они побыстрее растут и успокаиваются. Спать же невозможно.

Вот и все отцовское внимание…

К полуночи меня сморила усталость. В довершение заявился истосковавшийся Элидар, вдоволь напробовавшийся орчьего пойла, и теперь особенно общительный и агрессивный:

- Лапуля-я-я, я так па-а-анимаю, тебе блондины нравятся. Но друзей бросать н-некрасиво, - погрозил он пальцем. - Тем более, ради смазливых кистеухих.

Эльфы недоуменно уставились на черноглазое чудо в черном.

- Ирава, хочешь, я его перевоспитаю даже без применения чар? - поинтересовался воинственный Модник.

- Запретить его колотить я тебе не могу, но кто тогда будет меня чарам обучать? - вздохнула я, спрыгивая с перил и беря Ветра под руку. - Пошли, недоразумение, а то действительно перевоспитают. Не будешь тогда меняя обзывать Лапулей.

- Эти? Меня? - обиделся чародей, нетрезво покачиваясь. - Да я их одной левой уделаю, даже не вспотев! С-с-со мной сам Пучок Вс… Выс… Вспорибрюхо! И орки в довесок! - расхвастался он. - Эй, вы, через пять минут ир-рийские топи получат троих све-е-еженьких утопленников. Вас-с-с.

Я попыталась затолкать Элидара в каюту, но Ветра несло.

- Эй, ты, орчий п-подарочек, наших бьют! - кликнул он друга, оттолкнул меня и ринулся на растерявшихся эльфов с криком "Бей ушастых!"

Я снова попыталась их остановить. Куда там. Меня бесцеремонно отшвырнули к стене и позабыли. Орки оказались умней. Не ввязались в драку, наблюдали из каюты, посмеиваясь над засидевшимися идиотами и делая ставки. Волк даже не встал с кресла, всем своим видом показывая, что не опустится до потасовки.

По коридору носились молнии, сшибалась друг с другом сталь, завывали мини-ураганы… Я вжалась в стенку, с ужасом понимая - сейчас будет туго. По лестнице уже топотала охрана желфура. Ведьма-эльфа и человеческий чародей утихомирили дуралеев за полминуты, спеленав заклинанием. Я прикрыла глаза и молилась творцу: только не арестовывайте бездельников! Штрафуйте, ругайте, только не арестовывайте.

- Вас высадят на ближайшей станции, - хмуро заявила ведьма. - Радуйтесь, что не успели пробить обшивку или не зашибли пассажиров. До конца жизни не расплатились бы.

Доигрались! Я возвратилась в каюту упаковать вещи. Волк, как ни в чем не бывало, развернул газету, подвесил над страницей светляка и углубился в чтение. Волк… Балзио Латас… Сказать ему, чья я ученица? И так знает. Позже буду выяснять степень виновности чародея в убийстве Номара. Хотя, если он покинет Пулю вслед за нами, значит, признает вину или подтвердит, что ему от меня нужен Глаз Ночи. Всем им нужен Глаз Ночи! И никому я сама. И Номар никому без его изобретений нужен не был.

Люди сходятся вместе только из корыстных побуждений: из-за надрывающегося в глубине души одиночества или удобства совместного достижения чего бы то ни было. Я сама такая. Мой нынешний девиз - только не быть одной. Оказывается, принять ответственность за свою жизнь гораздо сложнее, чем за чужие, даже, если ведешь их в бой.

Я выволокла в коридор сумки и присела на корточки рядом с драчунами. Никто меня не окликнул, не упрекнул. Чего меня понесло общаться с кистеухими? Если бы не моя дурость - все было бы спокойно, драки бы не случилось.

Через полчаса на остановке нас встретила ночь, озаренная голубоватым свечением фонарей. Пустынная площадь неизвестного города полукругом распахнулась перед Трубой, до краев наполненная мелкой водяной взвесью в воздухе и заливистым лаем одинокой псины, изливающей свои чувства незамысловато, но метко. Зыбкий, дрожащий в дожде свет вырисовывал белые силуэты домов - простеньких кирпичных построек без изысков.

Под навесом станции дежурил возница, дожидаясь безумцев, которым невесть с какой горячки взбредет в голову покинуть теплое нутро желфуров. Дождался.

Наша компания - нападавшие и их жертвы (единственные, кто сошел здесь с Пули) - нестройным хором потребовала ознакомиться с местной гостиницей. Протрезвевший Элидар виновато прятал глаза. Пучок хмуро косился на сородичей, но молчал. Я же следила, как далеко впереди алым сияющим пятном в Трубе шевелятся удивительные пламенные кошки.

Возница охотно просветил, что мы уже в Ири, город именуется Валь-Фад, что на эльфите означает "Белая дорога". Я втиснулась в четырехместный экипаж, уселась на колени к Пучку и героически терпела всю дорогу неудобство низкого потолка, о который на каждом ухабе билась затылком.

Гостиница соответствовала городу: холодное двухэтажное здание, пропахшее кислой капустой. Заспанная хозяйка открыла на стук, поправила чепец, посмотрела на нас, как на законченных идиотов и нехотя потащилась к стойке оформлять, бурча про высшую невежливость - шляться ночами.

- Ужина нет и не будет, - "обрадовала" она. - Кто хотел поесть, прибыли до шести вечера. Тащиться на кухню разогревать суп для вас никто не собирается.

М- да, оказывается, город столь популярен среди путников, что других альтернатив для ночлега просто нет.

Заполучив ключи от долгожданного номера, я бросилась спать. В конце концов, чего мне расстраиваться? Мы вместе, мы живы, мы при имуществе. Никто нам не мешает продолжить путь в Белу. Прости меня, Номар, прости, миленький, я снова задерживаю оплату по счетам, зато я непременно всажу меч в твоего убийцу по самую рукоять.

В этот раз во сне я не была человеком. Эльфа - древняя-древняя, ровесница мира, а, может, старше его, этакая мать-основательница, с серыми блестящими глазами с желто-зелеными искорками по краю радужки. Седые волосы бились по плечам. Платье цвета осенних туч трепетало под порывами ураганного ветра. На ссохшихся сморщенных руках сияли драгоценные камни, каждый - вместилище быстрого заклинания. Вот, кто звал меня прошлой ночью!

Я была эльфой. Миллионы раз отраженная в окружающих меня зеркалах моя нынешняя оболочка не внушала жалости или сочувствия. Передо мной гранитным монолитом высился камень. Такой обычно в сказках любят помещать на распутье дорог: налево пойдешь - к оркам попадешь, без скальпа останешься, направо забредешь - эльфийское чародейство на своей шкуре испытаешь, прямо потащишься - сам дурак, назад повернешь - напьешься с горя, что трус беспросветный.

Я коснулась его холодной отполированной поверхности старушечьими пальцами, и та пошла рябью. А когда рябь улеглась, в ставшей тоже зеркальной глади монолита я разглядела волну… огромную, наваливающуюся на белый город волну. Разглядела старуху в окружении воинов и темноволосую девушку, привязанную к накренившемуся над обрывом дереву. Волна упала на город, проскребла по нему грудью, отступила и навалилась снова, утащив за собой старую эльфу. Я непроизвольно прошептала имена чародейки из прошлого, вызвавшей такое бедствие - Дармианы - моей пра-пра-, и сгинувшей в пучине ведьмы Тары, чей облик приняла во сне.

- Твоя прародительница убила меня, - прошептала она из глубин зеркала. - Она отправила меня в Запредельное. Помоги теперь вернуться в мир живых, о, приехавшая в Ирь за местью. И я помогу тебе.

Чего ты хочешь, Первая ведьма Кавиры, легендарная Вечная?

- Что я должна сделать? - произнесли мои губы.

- Войди в Сновидение, отыщи зеркала, которые сейчас видишь, и разбей. Они помнят меня, не отпускают. Они связанны с Запредельным. Все зеркала, в которые я смотрелась при жизни, должны быть разрушены. Особенно эти, из зеркального лабиринта в сердце Кавиры. Рассыплются прахом они - я обрету свободу. Я помню добро, потомок ведьмы, чей браслет ты носишь на предплечье. И дам тебе право на одно желание, касающееся тебя самой. Не других, только тебя. Вспомнить, забыть, простить - на выбор.

Я кивнула - честная сделка. Я помогу тебе, Тара. И даже знаю, что пожелаю. Потом, позже.

Уже полностью осознавая, что сплю, я прямо в лабиринте уселась на пол, закрыла глаза и пустилась в обратный отсчет. Десять, девять…

Ничего не изменилось? Я по-прежнему была в лабиринте. Только стало холодно. Невыносимо холодно. Камень вызова покрылся инеем. Ноги мои затекли, заныли на зеркальном полу. Это реальность? Нет, мое Сновидение. Я перенеслась за пределы лабиринта и оказалась в засыпанном снегом дворе. Белая башня Тары одиноким перстом тыкала в звездное морозное небо. Я возвратилась в лабиринт, приказала себе увидеть сдерживающие его чары, отыскала всех пленных демонов, впаянных в зеркала и… просто их освободила.

Звон, вначале тихий, потом нарастающий, вибрирующий в каждой мышце моего тела, заполнил все окружающее пространство. Трещины бежали по стеклу, извивались, змеились. И вот все окружающее пространство взорвалось, вспыхнуло алым огнем, закипело пеной. Сквозь меня, бесплотную, неслись осколки, летели брызги расплавленного стекла. Камень вызова оседал, стекал, точно ледышка, положенная на разогретую сковородку.

Я ничего не чувствовала. Я была бесплотным духом, исполняющим волю Вечной. Едва огненный шторм улегся, я осознала - я помогла ей уйти навсегда, очистить мир от своего внимания, переродиться, быть может. Я довершила дело своей пра-пра-.

Явь возвращалась ко мне медленно, вспыхивая звездочками резных ставень на окне, хлопаньем дверей, мяуканьем кошек на подоконнике. Кошек? Пушистые разбойницы ночевали со мной? Белая с серыми пятнами по бокам, пышная, грациозно соскользнула на пол, прошествовала к двери и громко потребовала, чтобы ее выпустили. Вторая, короткошерстная, голубоглазая красавица кофейного цвета потянулась, зевнула и флегматично заняла все пространство подоконника, мол, мне и тут неплохо.

Я выпустила пушистую мурлыку, привела себя в порядок и тоже спустилась вниз. Рано. Половина седьмого, а я отдохнула, полна сил, голодна и готова к свершениям. Я заказала завтрак у подобревшей хозяйки, взяла со стойки пачку газет сомнительной свежести и углубилась в изучение местной обстановки.

К восьми подтянулись все драчуны - понурые, виноватые, зато спокойные. Тем лучше. Вместе в Белу поедем.

- Ирава, скажи что-нибудь, - попытался заглянуть мне в глаза Пучок.

- Лапуля, я сволочь. Я не отрицаю это, - каялся мучимый похмельем Элидар. - Мы завалили твое дело.

- К демонам нытье, - отмахнулась я от их покаяния. - Случилось, так случилось. Как говорил учитель, что ни делается - все к лучшему.

- Будем считать, он был прав, - покачал бритой головой приемный сын орчьего хана, вполне миролюбиво поглядев на троих сородичей, внимательно прислушивающихся к нашей беседе.

Я положила руки на стол, принялась разглядывать кольца и перстни, украшающие пальцы.

- Как далеко мы от границы? - обратился Ветер к эльфам.

- Не очень далеко, - сообщил Малыш. - Если повезет с дилижансом, до Белы неделя. Говорят, после полудня можно попытать счастья, сходить на станцию. Я не чародей, но если кто-то, - последовал многозначительный взгляд на Модника, - применит свои таланты, есть шанс отыскать шесть мест до ближайшего крупного города.

- Согласен, - кивнул обладатель изумрудной серьги, - только кто в этакой глуши послушается королевского племянника?

Уф, жить все интересней! Приемный орчий принц в коллекции уже имеется. Умею я находить нужных лю… эльфов.

- Племянника? Поподробнее отсюда, пожалуйста, - вцепилась я в свою жертву.

- Не бери в голову, - осклабился Модник. - Шутка у нас такая. Королю я никто.

- Зато племянник жены Главы Светлого Совета. Всего-то, - выдал мировую тайну Туфелька.

Я прикрыла глаза. Под веками щипало. Тот, кто заплетал нити моей судьбы, был либо изрядный шутник, либо беспросветный дурак. А скорее, и то и другое вместе.

- Почему ты не сказал об этом в Пуле? - тихо поинтересовалась я. - Мы бы сейчас были в Беле. Все.

- Не додумался, - растерялся Модник. - Просто забыл.

Творец, если я не поколочу это наглое самодовольное кистеухое отродье, позволь присоединить охватившую меня сейчас ярость к ярости против врагов Номара.

- Я верю в твой талант убеждения, - выдавила я, переведя дух. - Иди договаривайся насчет дилижанса.

Талант сработал. Мы выехали. Даже в нужном направлении. Подозрительно хорошо вышло, я начала опасаться очередной подлянки от судьбы. Я не спала, прислушивалась к болтовне спутников - мало ли до чего они договорятся. Деревянные скамьи оказались неудобными. Сидя спиной по направлению движения, я постоянно съезжала. Благо, додумалась устроиться рядом с Пучоком, а не с "Лапулей", на которого демонстративно не обращала внимания. Пусть помучается подольше, пьяница несчастный.

- Не дуйся ты, Ирава, - вступился за него Пучок. - Его и так мутит. Полечила бы лучше.

- Обойдется, - мстительно процедила я. - Не обучена с похмельем справляться. Нет у меня целительских талантов Ревинга.

- Значит, пусть мучается. Мир все равно несправедлив. Одной пакостью в нем больше, одной меньше - нет большой разницы, - философски покачал бритой головой мастер боя, скрещивая руки на груди и поудобнее устраиваясь на скользкой скамье.

Он колданул, отдернув занавески на окне, и принялся любоваться однообразным пейзажем. Серая выцветшая равнина, дальний лесок, небогатые, но аккуратные домики, мокнущие под дождем… Одним словом, смотреть было не на что.

- Я погляжу, вы тут все веселые - обхохочешься, - подметил жизнерадостный Малыш.

- Попробуй развесели, - предложила я. - Можешь спеть и сплясать.

- Могу. Но лучше сыграю, - эльф порылся в карманах зеленой куртки, вытащил губную гармошку и принялся наигрывать нечто, на его вкус веселое.

- Друг мой, - вполоборота повернулся к нему Элидар, - по художественной части ты составишь конкуренцию любой похоронной команде.

Эльф еще немного подудел и нехотя убрал инструмент.

- Так что вы в Беле делать собрались? Не похоже, чтобы радовались визиту в славную столицу ужасной Ири, - принялся допытываться Туфелька.

- Едем в компании с этим искателем приключений, - кивнула я на Элидара, сообщая дежурную легенду. - Ему надо. А мы так - в довесок. Я у этого балбеса заклинаниям учусь. Пучок… - я не помнила, что нужно Пучку, хоть застрелите. - Пучок, а тебе зачем в Ирь?

- Как зачем? - соблаговолил ответить сородичам мастер боя. - Я же почти орк. Вот и изучаю повадки извечных врагов ханства, - на полном серьезе изрек он.

- Из тебя орк, как из меня гномиха, - засмеялся Модник.

Под колесами разворачивалась вполне сносная мощеная дорога. На стыках плит дилижанс подпрыгивал, но в целом передвигаться было гораздо приятней, чем по дорогам Калесской империи.

И это тоже Ирь - страна грез, несбыточная мечта всего остального мира, земля, щедрая на дожди и долгие зеленоватые туманы, светящиеся в темноте. Туманы, в которых без вызова блуждают демоны и даже Высшие духи. Говорят, та же Судья обожает скакать со своей мертвой армией по степям и лесным тропам, охотиться на зазевавшихся путников.

Почти весь восток страны занимают высокотравные степи. Они перетекают в горы к северо-западу от Калессы, тянутся на запад, чтобы превратиться в заболоченные леса, населенные эльфами.

Центральная Ирь - лесная страна. Смешанные эльфо-людские поселения занимают обширные просеки, а то и вовсе располагаются на многовековых деревьях. Впрочем, ни чистокровных людей, ни чистокровных эльфов в центре страны почти не осталось. Кистеухих созданий, населяющих местные дебри, смело можно называть новой расой подлунного мира. Они гибки, по большей части стройны и стремительны в движениях, умны, изворотливы и безжалостны. И, что самое обидное для соседних государств - почти поголовно наделены даром. Треть ирийцев числится полноценными чародеями. Остальные - приколдовывают в быту по мелочам, считая свои способности вполне обыденными, как умение пришить оторвавшуюся пуговицу.

Чародейство в Ири разное. Сотни школ, тысячи наставников набирают способных учеников, проводят опыты и совершенствуют искусство. Неприступные каменные крепости мастеров-одиночек на холмах, Академии чародейства, самая крупная из которых находится возле Белы на границе с Алым лесом, привлекают талантливых созданий со всего мира. А еще чародеи Ири славны своим главным произведением - чудовищами, которые безнаказанно расползаются по свету, пугая обывателей и иноземных чароплетов.

- А чудища тут водятся? - перебрав в памяти все, что я знаю об Ири, не выдержала я.

- Ага, слушай больше, - разочаровал меня Модник. - Они больше в болотах и на границах. Здесь их отстреливают. Тут не Калесса, где нормальный пистолет или двустволку не купишь. Каждый дом держит оборону получше пограничной крепости. И о талантах населения не забывай. Колдануть почти каждый может.

- Предположим, не каждый, - проворчал Малыш. - Я, например, даже светляка не создам.

- Нашел, чем хвастаться, - хмыкнул Туфелька. - Но в целом - дар есть почти у всех.

- И с его помощью вы плодите чудовищ, - неприязненно резюмировал Пучок. - Причем, из разумных существ.

- И что? - удивился Модник. - Мы хищники: люди, эльфы, орки. Мы большие опасные хищники. Мы едим мясо умерщвленных животных, уничтожаем друг друга в беспрерывных войнах. Мы пакостим ближним и дальним, чаще всего без провода, просто так. И не всегда можем объяснить причины наших поступков. Так отчего ты удивляешься, что мы создаем чудовищ из разумных существ? Мы сами чудовища.

- Но дети… - зацепился за больную тему орчий приемыш.

- Превращаются в чудовищ только дети, рожденные уродами, либо смертельно больные, которые не доживут до разумного возраста. Так гораздо гуманней, поверь мне.

- Ты такой же, как и он, твой дядька! - сжал кулаки Пучок. - Он создавал тварей на войне… - он кашлянул. Было видно, что у него пересохло горло. - Он воевал против наших. Все вы ирийцы одинаковые!

У, как все плохо! Да ты что, патриот Ханства, мастер боя? Поэтому ли ты охотно следуешь за мной? Поэтому ты никогда не питал любви к Соколу? Особенно, когда узнал его настоящее имя. Но явной враждебности в тебе я тоже не чувствовала. Сокол человек, что с него взять. А вот эльфа, ирийца, одного из тех, кто обрек тебя на страшную гибель, ты должен презирать всей душой.

Выслушав обвинения и подумав с полминуты Модник не смог оставить последнее слово за противником. Поэтому произнес:

- Если враг будет угрожать моему дому, я возьмусь за оружие. Если нужно будет ради спасения десяти моих друзей пожертвовать одним, я это сделаю. Если потребуется отдать жизнь за родину, я пойду и отдам. Я для себя это решил давно, когда воевал против твоих серомордых побратимов и против завистливых людей из чужих государств. Ты, похоже, тоже дал себе ответы. Только они у нас с тобой разные. Поэтому, мы друг друга не поймем. Людские и орчьи страны Ирь всегда не любили и боялись. Ири не на что больше уповать, кроме как на смекалку и наглость собственного народа. Вот и выживаем потихоньку, в том числе за счет чудовищ.

Пучок насупился, но промолчал. А я подумала: неужели жестокость - действительно необходимое качество разумного существа? Моя негостеприимная к чародеям родина, уничтожающая "лишних" мальчиков родина Пучка, вечно обиженная соседями Ирь - не они ли тому подтверждение? Тогда где же искать доброту?

Презрение и снисходительная жалость к слабым, настороженность с равными и обходительная бдительность, переходящая в заискивание перед сильными - не основная ли черта нас, разумных?

Сокол учил меня спокойствию, отрешенности от суеты большого мира, прививал стремление к саморазвитию и желание улучшить свой крошечный уголок Вселенной, сделать его чистым и уютным. Номар смотрел на большой мир исключительно как на источник знаний, и был уверен - в одиночку усовершенствовать его невозможно ни при помощи могущественной машины Сновидений - Глаза Ночи, ни посредством иной чародейской хреновины. Только - каждый свой уголок. Мне же хотелось изменить всех и сразу. И сейчас хочется. Может, поэтому я такая неудачница?

- Модник, расскажи мне, какой он, твой родич, Лиц Анверо по прозвищу Арфист?

- Зануда ученый, - вместо приятеля коротко охарактеризовал его Туфелька. - Именно ему я обязан прозвищем, недостойным настоящего стража границ.

Малыш и Модник дружно прыснули.

- Расскажи, - невинно захлопала я глазами.

- Еще до отъезда в Калессу, где он клепал чудовищ напару со своим учеником-человеком, Лиц принимал вступительные экзамены в Академию чародейства, - неторопливо начал Туфелька.

Тот день был ясным и теплым. Весна вошла в зенит, от аромата цветущих трав и деревьев кружилась голова, в воздухе носились первые облетающие лепестки яблонь. На окраине Белы у протянувшегося через холмы тракта в Алый Лес высилось здание Академии. Белокаменное, с бордовыми крышами на многочисленных башнях, висящих на приличном расстоянии над землей, оно в простонародье звалось "Опенкин пень", ибо архитектурной композицией действительно напоминало поросший грибами пенек.

Мало того, что попасть внутрь столь примечательного сооружения могло лишь существо, наделенное сильным даром. Так соискателям великих знаний, а, впоследствии, диплома нужно было еще и продемонстрировать свое желание верно служить на благо Ири.

Лиц Анверо, уже тогда прославленный чародей из очень знатного рода, согласно выпавшему жребию третий год принимал вступительные экзамены. Роль вершителя судеб ему льстила, и знаменитому Арфисту хотелось покрасоваться, запомниться будущим студентам. Явился он на экзамен прямо через окно, влетев верхом на буром древесном драконе, спрыгнул на паркет, снисходительно поклонился опешившим от этакой наглости преподавателям, и, отпустив зверя пастись в раскинувшемся внизу саду, по-хозяйски развалился в кресле во главе стола.

Первые полчаса приглашенная знаменитость просто откровенно зевала, выслушивая замаскированный под мудрость бред соискателей, потом призадумалась, позволив ректорату вписать в число зачисленных пару-тройку своих протеже, а уже после… После Анверо созвал в приемный зал всех оставшихся претендентов (а таких было раз в десять больше уже прослушанных), и, поигрывая фамильным кинжалом с крупными изумрудами редкого оттенка молодой листвы, объявил:

- Смотреть домашние заготовки не очень весело, и в принципе, не правильно. Я желаю поглядеть на вас в деле. А посему, объявляю сегодня вечером бал. Как раз в этом зале. Но не простой. Вы придете босыми, и по моей команде создадите себе обувь, в которой протанцуете весь вечер и всю ночь до рассвета, не подновляя чары. Те, у кого обувь будет в наилучшем состоянии к концу бала, могут считать себя зачисленными в число студентов. Остальные - пусть поищут себе другой род занятий.

Хитроумный Анверо приказал "украсить" зал "глушилками", гасящими колдовство, и активизировал их, едва соискатели наворожили себе обувь. До конца продержался один молоденький эльф, тот, которого впоследствии нарекли Туфелькой.

Я мысленно присвистнула. Материализация - один из сложнейших видов чар. Создать туфли из ничего и продержать заклятья без обновления столь продолжительный срок - не просто. Находясь в императорском дворце, в лаборатории Сновидцев, я материализовала обстановку и кое-какие материалы. Но поврежденная Сфера Наблюдения снабжала меня неограниченной силой прямиком из Запредельного. Результат такой материализации будет цел и через сто, и через двести, и через тысячу лет, если исходные вещества выбраны верно, и заклинания сплетены грамотно. Но чтобы так, за счет собственных умений, причем, в отключенном от природных потоков силы месте…

- Ирава, прикинь, он свои туфельки потом еще целый месяц снять не мог - так постарался. Даже мылся в обуви, по девочкам не ходил, - с удовольствием сдали друга приятели.

О, выходит, Туфелька - настоящий талант, самородок!

В дилижансе неожиданно потемнело, точно на него, словно на птичью клетку, накинули покрывало. Я вздрогнула от неожиданности и зябко поежилась. Что такое? Оказывается, мы въехали в тоннель под Трубой, углубились вниз под речушку, и вынырнули минут через десять в такой же непримечательной местности.

Четыре часа пути пролетели неожиданно быстро, и нас встретил город Таур - замечательное место, если вы обожаете затяжные эльфийские баллады и вполне сносно понимаете эльфит, чтобы оценить красоту поэзии. Эльфит я понимала, спасибо настырным учителям, а вот в поэзии длинноухих была тупа, как заржавленный клинок. Звучавшие на каждом перекрестке песни я терпела с трудом, и тихо зверея, слушала лекцию Малыша об особенностях местной школы рифмоплетства - неповторимой и уникальной, как все в его ненаглядной Ири.

- Понимаешь, правильность расстановки ударений в словах здесь может игнорироваться. Важна музыкальность слога и смысл текста…

Я периодически кивала, приобщенная к местной литературной традиции, а сама смотрела по сторонам на красно-коричневые одноэтажные длинные строения, из центра которых вздымались пятигранные башенки - жилые дома. Оказывается, жить на первом этаже в этой местности - очень дурной тон - "аки грызун в корнях древесных". Поэтому "земельные этажи" занимали кладовки, а спали и вели хозяйство именно в башнях. Чем богаче семья - тем выше и просторней семейное гнездышко.

Неторопливым шагом мы добрались до городской справочной, и Малыш с Элидаром отправились выяснять, каким маршрутом лучше добраться до Белы. Когда я перепробовала все пирожные в ближайшей закусочной, а эльфы оказались убийственно сыты жареной рыбой, возвратились наши разведчики - подозрительно довольные - по физиономиям вижу.

- Лапулечка, - ласково проворковал Ветер, - щуря чернючие глазищи из-под отросшей челки. - Тут рядышком Труба местная протянулась. А у меня, а-абсолютно случайно, билетики на всех припасены. Но потратился я на них изрядно. С орчьим прихвостнем сочтемся, не впервой. А тебе выкупать свой придется. Один поцелуй стоит.

Заррраза! Погоди у меня, гад чернявый! Сейчас браслет в дело пущу, ты у меня быстро перевоспитаешься!

- А ты не подумал, Сквознячечек, - ручной кошечкой в тон ему замурлыкала я, - что я тоже чародейка. Пусть у меня процесс наведения чар замедленный, зато действенный. И вообще на радикальную расправу я скора, - голос смерзся, выпустил иглы инея, пальцы нетерпеливо забарабанили по полированной столешнице. - Не заставляй меня применять силу, будет больно и неприятно. Так что, за билет, кстати, уже второй на пути в Ирь, заплачу деньгами. Сколько?

Себя со стороны я не видела и не слышала, но изменившийся в лице Элидар достал билет и молча положил его передо мной на стол. То-то же! Я пробежала глазами зеленоватую карточку. Отправление около полуночи завтра. Прибытие в Белу утром послезавтра. Красота!

- А разве не из Таура выезжаем? - заинтересовался Пучок, разглядывая свой билет.

- Нет, для удобства эльфов и удовлетворения любопытства иноземцев возле станций высаживают сады, - пояснил Туфелька. - Каждый имеет свое название. Этот зовется - Антанавэ - "гитарный перезвон" по-вашему. Предлагаю поселиться там. Особенно, если до этого никогда не жили в гнездах.

В гнезде, как истинная ирийка? Хочу-хочу-хочу!

- Хочу! - заявила я уже вслух, чувствуя, как загорелись мои глаза, вспыхнули щеки. - Как настоящая эльфа.

- Лапуля, может, лучше в гостинице? - передразнил друга Пучок. - Лапулечка? Лапулюська?

Я соорудила из воды, оставшейся на дне кувшина, кулак, заставила его взлететь и демонстративно постучать по лбу провокатора, после чего вернула воду обратно в прозрачную стеклянную посудину.

- Для двух месяцев учебы вполне неплохо, - с сомнением и интересом в голосе отметил Модник.

Знаю, что неплохо. Едва Элидар разъяснил мне, как работать с потоками силы в яви, я сумела адаптировать часть сновидческих заклинаний под свои нужды. А после воссоздания Номаровых изобретений и прочих опытов в лаборатории меня словно подменили. Я чувствовала себя если не полноценной чародейкой, то хотя бы неплохо натренированной особой.

Когда солнце утомилось от забот первого дня Творения и покинуло небосвод, погрузив во мрак пышные леса, курчавящиеся над влажной мягкой почвой… Когда на длинные сочные стебли трав опустился первый туман, оседая крупными каплями, искрящимися множеством пузырьков… Когда в тепле первой ночи вызрели семена юных звезд и выпустили лучи от небосвода до земли… Именно в тот миг ступили на землю боги этого мира, чтобы отпраздновать союз дракона Дора и женщины Элидики, союз вечности и перемен.

И богиня-оборотень Фра, тогда еще трехглазая кошка, возмутилась - отчего влюбленным так темно бродить по земле? Разве должны они встречаться друг с другом только в бледном свете звезд? "Так пусть насладятся красотой мира и красотой друг друга", - молвила она и склонила над гладкой поверхностью озера мордочку, но не разглядела своего отражения. Лишь желтый отблеск трех круглых глаз отразили озерные глубины.

- Отчего у меня три глаза, а у ночи ни одного? - вопрошала Фра. И вынула она третий глаз, и подбросила его высоко-высоко, и засиял он на небосводе, озаряя мир и благословляя влюбленных.

И в ту первую ночь души деревьев и воздушные духи, оживленные глазом ночи - Луной, начали совместный танец на посеребренных полянах, сочетаясь друг с другом. И плодом этого сочетания стали первые эльфы. Оттого зовутся они Перворожденными, а еще ночными детьми.

(Из легенды Сотворения, перевод с эльфита)

… Сад перед станцией показался мне лесом. Приличным таким лесом, примыкающим к городу. Тяжеловесные дубы и изящные клены шелестели неподвластной зиме листвой, предлагая шагнуть на цветочные поляны.

Живые деревья вокруг перетекали в резные… нет, выросшие на ветвях узоры. Фигурно изогнувшиеся ветви слагались во фразы из священных книг на эльфите. С трудом, но я все же разобрала вязь. Легенда Творения - специфическое произведение. Его изучение обязательно для всех, постигающих язык долгоживущих. Только сейчас до меня дошло - название Глаз Ночи из него. Не зря Анверо сравнил машину Сновидения с третьим глазом богини-кошки - всезнающей, всевидящей, повелевающей ночными чарами…

- Чиаталка, пошли дальше, там еще интересней, - позвал меня Туфелька. Оказывается, я выпала из реальности и отстала от остальных.

- Веди, - согласилась я.

Сапожки бесшумно ступали по густым травам, тут же распрямляющимся за нашими спинами. Ослепительно синим горели звезды цикория, крошечными солнышками сияли пушистые пятнышки одуванчиков… Что там впереди? Арки переплетенных ветвей уносились все выше к облакам. Да и облаков уже не видно. Своды зеленых и желтых с алыми прожилками листьев срыли небо. На прочных тросах лиан сверху недозрелыми плодами покачивались домики-гнезда - круглые, продолговатые, кубические, пирамидальные. Они висели высоко над землей, обросшие листвой, окутанные цветущими вьюнами, шевелящиеся длинными кисточками серо-голубого мха… Крупные алые птицы сидели на крышах, звонко хохотали и распускали веерами длинные хвосты…

Местные обитатели, совершенно не такие, какими я их привыкла видеть вдали от дома, в просторных светлых одеждах, простоволосые, разгуливали по плетеным мостикам - невесомым и воздушным. Танцующей походкой эльфы преодолевали самые тонкие веточки, абсолютно неподвластные закону притяжения. Они щебетали звонкими высокими голосами, точно птицы, и пели, пели, пели… О, Творец, нельзя же так пытать неподготовленных людей! Кистеухие - на удивление музыкальные твари, но в таком количестве волшебное творчество превратилось в какофонию!

- Это не настоящая Ирь, лишь обманка для чужеземцев, - успокоил меня Туфелька, нагоняя остальных. - Красивая картинка, воспоминание-сувенир, не более того. Мы столько не гуляем, и тем более не пьем, - наклонился он к самому моему уху.

Знаю я ваши таланты. Особенно талант Пучка. Но он самородок, не поспоришь даже.

Идущий впереди Модник, непостижимым образом ориентируясь среди деревьев, вывел нас на просторную поляну, по бокам которой висели сразу двенадцать продолговатых домов-гнезд. Племянник моего врага легко вступил на болтающуюся в двух ладонях от травяного ковра лестницу-лиану, и буквально взлетел наверх. С гораздо меньшей грациозностью я поспешила следом, снедаемая любопытством. Подвесной мостик из тонких дощечек, связанных длинными ивовыми прутьями показался мне очень ненадежным. И я заторопилась к распахнутой настежь двери "домика-яйца".

На дверной ручке, кокетливо, раскрыв живописные узорчатые крылышки с ладонь каждое, восседала бабочка. Меня она проигнорировала. Я ответила ей взаимностью, лишь войдя в прохладный зал, услышала сзади голос Элидара: "Гляди, какая гусеница крылатая!" Вот лоботряс!

- Человечка? - удивилась мне хозяйка подвесной гостиницы - чернокосая полуэльфа с низким лбом и раздвоенным массивным подбородком. - Здесь с непривычки может укачивать. Стерпишь?

- Стерплю, - отозвалась я.

Мне выделили комнату. Ничего так, приличненько по сельской местности. Если не присматриваться. Ибо на подоконнике рос древесный гриб - серый, старый, многослойный. Между стекол пробивалась молодая трава и стрелы тюльпанов.

В самой комнате пахло ранней весной и вскопанной землей. Вдоль плинтусов между досок тянулись лопухи мать-и-мачехи, у изголовья кровати цвел куст лимонной мяты. Признаться честно, о длинноухих я была лучшего мнения.

- Как тебе местная экзотика? - заглянул в гости Пучок. - Не желаешь в человеческую гостиницу?

- Потреплю как-нибудь, - сквозь зубы процедила я, бросая сумку на стол-пенек. - Главное, чтобы насекомых не было.

- Это еще что, - обнадежил меня приемный сын орчьего хана, - у меня сверчок поет и лягушка под кроватью квакает! Вот это - настоящий натурализм.

Обалдеть! Может, действительно назад, к людям?

- А ты сам на природе не сдвинутый? Родной муравейник поцеловать не тянет? - подвинул его от двери Ветер, заглядывая ко мне.

- Не-а, не тянет, - Пучок любовно погладил татуированный затылок и шепотом сообщил. - Тут каждый вечер танцы, песни и прочая дребедень. Так что советую выспаться заблаговременно, - он зевнул. - Учите, я планирую погулять как следует, - он еще раз зевнул во весь рот и удалился к себе.

Элидар наградил меня долгим взглядом и, ничего не говоря, убрался прочь. Прости, друг, ты хороший. Ты замечательный, но не могу я дать тебе надежды. Тем более, пока не завершу основное дело. Потом, может быть, я попрошу у Тары…

Я улеглась на кровать, прикрыла глаза, но уснуть не смогла. В голове роились мысли о будущем. Я могу то, что не может никто из известных мне чародеев. Я не собираюсь губить свою жизнь, проливая слезы по навеки потерянному любимому. И за Элидара с Пучком всю жизнь прятаться не буду. У них своя судьба, у меня своя. Найдется ли в ней место одному из них - еще вопрос. Неожиданно вспомнился Хайто. Сама не ожидала, что сны о нем научат меня одному: на Номаре жизнь не заканчивается. Сейчас я была благодарна императорскому братцу за его невольное участие в моей судьбе.

Получить бы диплом по явному чародейству и… Я мечтательно зажмурилась. Сама того не ведая, врагиня моей пра-пра- подкинула идейку. Я могу, как и она когда-то, отправится в Кавиру и начать там карьеру. Дополнительный плюс в пользу Кавиры - это королевство не выдает преступников Ири. Тем более не выдаст убийцу Главы Светлого Совета. Поэтому там я буду в безопасности.

Я не претендовала на лавры великой Тары, просто хотела применения знаниям Номара и своим способностям. Хотела интересной работы и надежных друзей. Хотя, об Элидаре забывать не стоит. Он любит меня. Он будет верен, заботлив, внимателен. Это нечестно - пользоваться чужой любовью, ничего не испытывая в ответ. Но со мной Ветер будет гораздо счастливее, чем без меня. Я уверена. Вдруг и я однажды сумею его полюбить, пусть и с помощью Вечной Тары? Номар, солнышко мое, ты хотел, чтобы я была счастлива, и я буду, обязательно.

Вечер, музыка, уводящая за пределы яви похлеще Сновидений. Преобразившийся сад, озаренный мириадами огней, легонько раскачивающиеся от порывов гуляющего в кронах ветра плетеные жилища, тоже сияющие. Наверху зимняя буря, может, даже снегопад. Здесь же тепло и спокойно, уютно. Гнездо легонько покачивалось, но чувствовалась качка, только если встать на ноги.

В дверь постучались. Ну да, куда же вы без меня, друзья-приятели.

- Входите, - крикнула я. Не поднимаясь с кровати, повернула в замке ключ.

Пучок и повеселевший Ветер ввалились в комнату, сразу заняв все свободное пространство.

- Разговор есть, Лапуля, - выпалил Элидар, бесцеремонно скидывая сумку на пол и усаживаясь на пенек. Эльф занял крошечный деревянный стульчик, больше подходящий для ребенка, но не воина, задевающего макушкой потолок.

- Что за разговор? - насторожилась я. Неспроста вы такие серьезные.

- Учитывая скорость Пули, мы в ночи пути от Белы, - взял слово Пучок. - Я, как мастер боя, не могу лезть в осятник, не имея готовой стратегии поведения, не зная, прикроют ли мне спину в случае неприятностей.

Я уселась на кровати, натянула сапоги и выжидающе уставилась на парочку. К чему вы клоните? Я пока не понимаю логики.

- Лапуля, запас моих цацек невелик. Вернее, велик, но боевых или целебных артефактов там, как честности у главы воровского клана. А вот ты - сплошная загадка, особенно после времяпровождения в императорском дворце.

Приплыли. Вы серьезно за меня взялись. Мне страшно, ребята.

- Может, я тебе понравиться решила, вот и украсилась, - огрызнулась я.

- Лапулечка, ты мне и без цацек мила, ты в курсе. Поэтому не ври друзьям.

- Ирава, соваться к одному из сильнейших чародеев Ири без серьезной защиты - невиданная дурость, - продолжал увещевания приемный сын орчьего хана. - Не заставляй нас сомневаться в твоих умственных способностях. Скажи хотя бы, есть на что надеяться? Есть шанс выбраться из заварушки живыми, и мы пойдем с тобой до конца.

Я задумалась. Пучок с Ветром правы. Они по доброй воле отправились следом. Они прикроют и помогут в случае чего, и уже не раз доказывали свою незаменимость. Я должна быть с ними честна.

- Есть у меня кое-что из разработок учителя, - я взмахнула рукой с перстнями. - И я знаю людей и нелюдей, готовых служить Запредельному до скончания времен за возможность на несколько минут воспользоваться этими разработками. Если все получится, мы разберемся с убийцей моего Номара и уберемся целыми и невредимыми.

- Это хорошо, - серьезно заметил эльф. - Пожить хочется.

Ветер прыснул, толкнул друга в плечо. Тот покачнулся на стульчике, но усидел.

- Пойдем танцевать. Я так давно не гулял на широкую ногу, не дрался как следует, - промурлыкал эльф.

- Идите, я вас догоню, - я принялась выпроваживать друзей из комнаты. Мне нужно собраться, помедитировать перед прибытием в Белу. Куда там, музыка сбивала настой, тянула плясать, дергала за мочку уха, пробегала энергетическими разрядами по телу, не позволяя расслабиться.

- К демонам приготовления! - фыркнула я, подскакивая с кровати и вытаскивая и сумки самое нарядное платье.

Не выдержала, спустилась вниз, и тут же получила в руки распустившийся розовый пион и деревянный кубок вина. Цветок я приколола к волосам, вино выпила, тут же захмелев. И была подхвачена мелодией, незнакомым мне партнером-эльфом. Мы кружились по траве, по мостикам, по прутикам ветвей, не ощущая притяжения. Стоп, я же была с эльфом? Меня ведет в танце человек… Снова эльф. Человек… Ба, это же Элидар! Черноглазое создание хитро улыбается, склоняется ко мне за поцелуем, но я уворачиваюсь, ловлю нового партнера, и улетаю прочь, подхваченная мелодией. Кто сейчас обнимает меня за талию? Плоское лицо, длинный нос, светлые, зачесанные назад волосы… Здравствуй, старый приятель! Я чуть не соскучилась, думала - позабыл о даме сердца! А ты рядом, не запылился.

Против собственной воли я почувствовала, как губы растянулись в улыбке. И чего я так радуюсь? Самой противно. Длинноносый оскалься невозмутим, уводя все дальше от общего веселья. И только когда сухой шелест листвы начал заглушать далекие звуки музыки, я очнулась от наваждения, отстранилась, напряженно оглядываясь по сторонам. Он тоже замер, одернул полы плотного синего пиджака с серебряным шитьем и шумно выдохнул.

- Уходить тебе отсюда нужно, - ошарашил он. - Сейчас. Через час будет поздно. А иначе…

Он замолчал, многозначительно поглядел мне в глаза.

- Что "иначе"? - с вызовом в голосе вопрошала я.

- Неприятности больш и е за тобой следуют. Поспеши и никому не говори о нашем разговоре, собирай вещи и беги. Одна. Друзей своих спасешь и сама уцелеешь. Если надо, я прикрою.

- С чего такая забота и благотворительность? - окрысилась я, подозревая очередную подлянку.

- Долгая история, - отвернулся он. Было видно, ему неприятно говорить об этом. Размечтался избавиться от блохи мухобойкой! Я, знаете ли, обожаю копаться в чужих ранах.

- Поподробней, пожалуйста, я внимательно слушаю, - уперев кулаки в бока, потребовала я.

Он посмотрел на нахалку и невесело улыбнулся.

- Хорошо, я скажу. Некогда я обидел самую близкую мне женщину, которую любил много лет. Ты чем-то напоминаешь ее. Я был несправедлив и жесток, и трусливо сбежал, не отыскав нужных слов для объяснения своих поступков. И когда она узнает весь масштаб моей подлости…

Он вздохнул, позволяя мне самостоятельно представить глубину ее презрения.

- Помогая тебе, я очищаю свою совесть. Глупо, да?

- Нерационально, - осторожно поправила я его. - Если сам язык со страха проглотил, хотя бы письмо написал. В любом случае, будешь знать, что сделал все возможное для примирения.

- Это будет еще большей трусостью и подлостью. Либо лично, либо вообще на глаза не показываться. Я говорил, она похожа на тебя, такая же боевая, сильная.

Я- то? Длинноносый, эльфийское вино -крепкое пойло. Я с одной чаши захмелела. А ты сколько вылакал, если меня смелой обзываешь? Я так и обидеться могу. Я же трусиха и форменная неудачница.

- Так объяснись, - заявила я. - Всю жизнь мучиться вредно. Голова болеть будет, перхоть появится, - процитировала я недавний перл Пучка.

Он кивнул, а глаза хитрющие стали. Что тебе от меня нужно, длинноносый? Точно местной бормотухи напробовался. Кто на трезвую голову путешествует за чужой девчонкой, вытаскивая ее из задн… из очень неприятных ситуаций, и при этом, якобы, бескорыстно?

- Так, говоришь, и опасность мне грозит? - изогнула я брови, возвращая разговор в боле интересное русло.

Он достал трубочку, повертел в пальцах и, раздумав курить, запихнул обратно в карман.

- Почему ты не слушаешь меня? - нервничал он, видя мое бездействие. - Знаешь же, я тебя однажды уже спас.

- С огромным удовольствием напакостив Хайто? - гаденьким голоском вымолвила я. - Нет тебе веры, интриган!

Я развернулась на каблуках и поспешила на звуки музыки. Он не окликнул. Что он себе возомнил? Я не прошу меня спасать! Я сама себя спасу, без всяких там проныр и пакостников в адрес бывших коллег!

Одолев половину пути, я остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду. Чем я сейчас отличаюсь от Номара? Его упрямое заявление: "Я сам!" на любую попытку помощи, неуместная гордость. К чему она привела? Я развернулась и побежала к длинноносому. Но он давно растворился в зеленых зарослях. И правильно сделал - нечего связываться с истеричными девицами.

Я уселась на траву, обняла руками колени, уткнулась в них лбом и погрузилась в Сновидение, пытаясь отыскать причину столь трогательной заботы к моей персоне. Его я, естественно, не нащупала - невидимку для Сновидицы. Зато решила исследовать сад и прилегающую к нему территорию. Так, здесь танцуют, значит, заговоры плести не будут. Здесь… хм, здесь гуляют. Очень серьезно гуляют, лучше не отвлекать. Почуять могут. Пьяные чародеи обладают повышенной чувствительностью. Оттого некоторые из них в погоне за острыми ощущениями спиваются, быстро растрачивают дар, раньше времени покидают мир.

Мое сознание заскользило дальше, пока не наткнулось на Пучка. Плюс еще две знакомых фигуры в довесок. У меня сегодня вечер встреч. Волк и храмовник! Я затаилась и расслабилась, приготовившись слушать. И через миг чуть не потеряла сознание от накатившей дурноты и гадливости к "другу".

- Если ты убьешь Ветра, я сам тебе шею сверну! - рычал эльф, пытаясь схватить Давхи за ворот. Тот отмахивался от "почти орка", точно от назойливого комара, поглядывал одним взглядом на Балзио Латаса по прозвищу Волк.

- Не убьем, если мешаться не будет, - Латас говорил неторопливо, важно, словно богатый купец среди менее удачливых коллег. - Ты девочку без задержек в столицу приведи, помоги расправиться с Анверо. И все будут живы и довольны. Ты же хочешь отомстить Арфисту?

- Больше всего на свете, - горячо признался эльф.

- Девчонка собрала Глаз Ночи? - продолжал допытываться Балзио.

- Вроде бы да, - пожал плечами Пучок.

- Вроде бы или точно? - повысил голос Волк.

- Она не уточнила! - признался эльф.

- Тупица, - прошипел храмовник, прячась за спину Волка.

- Но у нее есть записи Сьятора, - принялся оправдываться бритоголовый предатель.

- Иметь записи и уметь ими воспользоваться - разные вещи, - уже спокойней вздохнул Балзио Латас.

- Увидишь, господин я прав, - верноподданно заверил его Давхи. - Девчонка с секретами. Как она призраков из амулета своего вызывала - видел бы ты! И глаз Ночи у нее давно припасен, уверен. А ты кричал, мол, рано Сьятора убил, рано убил… Вовремя. Он бы все испортил…

Я еле сдержала стон, рвущийся из груди. Это они моего Номара! Они! Я потянулась к убийцам, чтобы выудить из их памяти подробности, но наткнулась на звенящую пустоту. Такую же, как у асассинов, такую же, как у Хайто. Они защищены от атаки Сновидцев! А чего я ожидала?

Пучок, тварь, навел на Сокола! Давхи убил. Латас выступал организатором и идейным вдохновителем! А я, дура, мчалась по их указке на другой край света, спешила к ничего не подозревающему Анверо, вынашивала планы его убийства. А злейшие враги все время были рядом.

Я вынырнула из Сновидения и со всех ног кинулась к гнезду-гостинице. Вытащила из комнаты вещи, пристегнула к поясу мечи. Пора разбираться с настоящими убийцами!

В коридоре я увидела приемного сына орчьего хана. Он дружески улыбнулся и скрылся в своей комнатушке. Мне бы затаиться, притвориться, что ничего не знаю, напасть исподтишка. Куда там. Мой силовой таран разбил в щепу ни в чем неповинную дверь. Пучок даже не успел вовремя отреагировать. Я повалила его на кровать, приставила оба меча - один к горлу, другой к животу остроухого, придавила прессом силы, и чуть не плача выкрикнула:

- Я верила тебе, предатель! Даже больше, чем Элидару. По твоей наводке убили Сокола!

Он поднял на меня лучистые глаза и тут же отвел в сторону.

- Я не желал его смерти, поверь мне. Я не знал о Сьяторе до того письма, - торопливо заговорил он, понимая, что от истеричной девицы пощады не будет. - Латас прислал меня следить за тобой, оценить чародейский уровень. Какого же было мое удивление, когда Людоед сам притащил тебя ко мне. Все должно было решиться на турнире, и решилось. Я не представлял, чем все закончится для твоего Сокола, прости.

- А потом? - я усилила пресс. Пучок начал задыхаться.

- Я следил за тобой, докладывал об успехах в чародействе, помогал тебе прийти к нужным выводам о виновности Анверо. Тут у меня с заказчиками общий интерес. Поверь, у меня не было причин вредить тебе или твоему учителю. На мне нет его крови. Так вышло. Ирава, я не прошу прощения, я готов лечь под твой клинок, только помоги посчитаться с Арфистом. Одолжи Глаз Ночи, преврати Главу Светлого Совета в чудовище, самое поганое в подлунном мире, и я твой.

Я смотрела на его пересохшие губы, на беспомощное под прессом и клинками тело и не обольщалась. Ну же, Ирава, он предатель, убийца, шпион! Чего ты медлишь? Мои мечи шевелились в такт его дыханию, или это руки дрожали? Я поплотнее сжала рукояти вспотевшими ладонями. Я не могу его убить. Не могу-у-у…

- Будь ты проклят, Пучок! - выкрикнула я, плюнула и побежала прочь, оставив эльфа лежать под уменьшающимся давлением пресса.

Прав был охранник Анверо, длинноносый, - надо бежать. Во что я впуталась, Творец?

Я скатилась вниз с лестницы, принялась проталкиваться сквозь толпу. Да не танцую я, прилипалы, не танцую. Элидар, не хватай меня за руки, не гогочи.

- Опасность, Ветер! Враги! - потянула я его прочь.

Он сопротивлялся, пьяно смеялся. Опять упился дармовой эльфийской наливки. Этакая бормотуха орка с ног свалит, не то, что человека.

- Ветер, миленький, пожалуйста-а-а-а! - умоляла я его.

Боги, Пучок идет к нам! За ним Волк и Давхи. Творец, не дай пропасть! Я изо всех сил влепила Ветру пощечину, и пока тот соображал, что с ним, дернула чародея за руку и потащила мимо танцующих пар.

Нас окружали. Люди высокие, мускулистые, как один вооруженные.

- Помогите! - заорала я. - Убивают! Помогите!

Крик потонул в музыке и смехе. Я выскочила из толпы, выхватила из ножен мечи. Сражаться двумя руками не особо получалось, но куда теперь деваться? Элидар - не помощник. Направив поток силы на предплечье, я повернула кольцо оберега до предела, вызывая предков. Спасайте!

Где же вы, Дармиана и Маниоль? Ничего не происходило. Абсолютно. Зато толпа замерла, застыла фарфоровыми раскрашенными фигурками неизвестного мастера. Музыка летела мимо них, не задевая сознания и сердец, затухая лампочками на деревьях, растворяясь в сгущающейся тишине. Элидар тоже замер рядом, разинув рот. Что же это? Мир остановился, давая возможность сделать ноги. Но куда я одна, без Ветра? Его же теперь убьют!

- Бе-ги к тру-бе, - из-за спины тягуче и медленно, точно жук из смолы, выбрался длинноносый, с трудом концентрируя на мне взгляд. - Бе-ги к Тру-бе! Я при-кро-ю!

Голос звучал тягуче, гнусаво и необычно низко. Слишком медленно для меня. Я с трудом различала смысл в его гудении.

- Я при-кро-ю, и е-го на-прав-лю к те-бе, - он указал на Ветра. - Долж-ны ус-петь. Ско-ре-е, твой а-му-лет не веч-но смо-жет за-дер-жи-вать вре-мя!

Я кивнула и дернула прочь, разбивая грудью хрустальный воздух, взрывая пространство. Сердце колотилось о ребра взбесившейся барабанной палочкой. Кровь разгонялась по жилам, грозясь нагреться до состояния кипятка. Только когда вдали показалось серое полупрозрачное стекло Трубы и деревянная крыша станции, я замедлилась. Сдуру сунулась к тоннелю на другую сторону - ко второй Трубе. Нет, не туда. В Белу - отправляться прямиком из рощи.

Протолкнулась сквозь окаменелую толпу, вернула кольцо браслета на прежнее место. Пространство вокруг дрогнуло и потекло, поначалу медленно, затем все быстрее. Фигуры людей ожили, гомон ожидающей толпы едва не оглушил меня.

Кто пустит в желфур девицу с билетом на вечернюю Пулю? Чары накладывать поздно. Попру в наглую. Не выйдет, придется вновь прибегнуть к оберегу.

Я стояла, ощущая нарастающую дрожь Трубы. По стеклянной темнице мчались неутомимые кошки, чьи гибкие сияющие тела, сотканные из тонких язычков огня, переливались всеми оттенками алого. Получившие материальное воплощение пламенные духи с трудом замедлились, протащив четыре массивных желфура слишком далеко от заслонки. Пришлось им, подчиняясь командам невидимого мне чародея, возвращаться назад.

Вместе с толпой я потекла к воротам станции. Глазастый смотритель пощупал мой билет, покачал головой и, подбирая простейшие слова на эльфите, принялся объяснять:

- Ты приходить вечер. Сейчас рано, - он потыкал длинным пальцем наверх, где над дверями красовались часы. - Вечер. Поняла?

- Поняла, - пробормотала я, смущенная, что меня приняли за неграмотную чужестранку.

Отодвинувшись от него, я потянулась к браслету, как услышала стрельбу и крики. Ничего не понимающие люди и эльфы качнулись к дверям, сметая с дороги бдительного смотрителя, врываясь в чрево желфура, подальше от чужих разборок.

Я ринулась против общего течения, ибо видела, кто стрелял. Длинноносый! Взвалив на плечо Элидара, он мчался к спасительно поднятой заслонке, умудряясь при этом отстреливаться от пары десятков преследователей и вышвыривать в них нечто искрящееся, отдаленно напоминающее рыболовную сеть. Попадая на человека, та окутывала его с ног до головы. Черные шарики в местах переплетения нитей раскрывались, выпуская длинные иглы, которые тут же впивались в тела несчастных. Жестоко, но действенно.

Я поняла, что помочь не в состоянии. Более того, меня уже уносит в недра желфура. Зазвенел колокол, возвещая об отправлении. Скорее, длинноносый! Пожалуйста, скорее!

В последний момент тяжелая туша толстяка приземлилась на подножку. Двери хлопнули за его спиной. С глухим хлопком закрылся внешний заслон, желфур дрогнул, подчиняясь стремлению кошек - бежать и бежать, посвятив свою жизнь скорости. Вот и все, продажный Пучок и убийцы Номара остались ждать вечера, чтобы сесть на следующую Пулю.

Я прижалась к шершавой обшивке стен. Толстяк опустил Элидара на пол, смело выдернул клинок из спины, подержал руку над окровавленной рубашкой боком, и кивнул мне, мол, все в порядке. Хвала Творцу!

- Лапуля, я жив? - поднял голову и сверкнул черными глазищами мой приятель. - Правы были птицы при библиотеке, - тут же вспомнил он о предсказании.

- Жив, как это не прискорбно! - я помогла ему встать. Кто тебе так щеку расцарапал. Ой, это же я, когда пыталась тебя в чувство привести!

- Ты кто? - он подозрительно уставился на нашего спасителя. - И где орчий прихвостень?

- Пучок - не только орчий, Ветер, - вздохнула я, проигнорировав первый вопрос. - Помнишь, в прошлой Пуле с нами в одной каюте сидел бритоголовый тип, который с орками пить отказался?

- Ну? - наморщил лоб Элидар. Мысль с трудом пробивалась в его затуманенной голове. - Вроде, помню. А что?

- Этот… - у меня слов не было, чтобы его охарактеризовать. - По приказу этого отморозка убили учителя. А убил храмовник. Тот самый, который с нами в дилижансе ехал, когда мы вместе из Канейбаза выбрались. И Пучок, оказывается, бегал у них на посылках! Вот так бывает, Элидар.

Я чувствовала себя паршивей некуда. От того, что эльф предал. От того, что не сумела его убить. От того, что в жизни все так пакостно.

- С чего ты взяла…

- Знаю, - отрезала я. - Увидела в Сновидении, потом приперла паршивца к стенке. Он во всем сознался. Теперь горит желанием отомстить Анверо. Вот и развел интригу.

Длинноносый не мешал нам обмениваться новостями, стоял в сторонке, скрестив на груди руки, отрешенно уставившись на кружащуюся возле лампы муху. Наверно, надо поблагодарить чародея за спасение.

- Уважаемый…

Позор, я даже не знаю его имени!

- Уважаемый, - окликнула я его. - Как мне отблагодарить вас?

Он очнулся от раздумий, широко распахнул глаза. Ты где витаешь, когда тут целый комитет по торжественному "спасибо" жаждет общения?

- Живой остаться и добраться до Анверо, - ответил он. - Его еще предупредить надо о грозящей опасности. Следующей Пулей в Белу примчатся все "дружелюбные" преследователи.

Обрадовал, спасибо.

- С чего мне твоего любезного Анверо предупреждать? - вскипел Элидар. Он нам больше не интересен, правда, Лапуля?

- Он единственный, кто сейчас укроет вас от преследователей и поможет их победить. В одиночку против них и ты, я, и он бессильны, так получилось, - развел руками длинноносый. - Кстати, во-о-он в той каюте, - он потянул нас по коридору, - никого нет.

Он распахнул дверь, пропуская нас внутрь.

- Предусмотрительные преследователи заблаговременно выкупили билеты на несколько ближайших Пуль.

- И откуда ты такой осведомленный? - заинтересовался Элидар, подозрительно оглядывая нашего благодетеля.

- Слишком хорошо знаком с ведьмаком Давхи. Во время войны с орками он был начальником карателей, наказывал пособников врагов, пока не попался на кознакрадстве, - просветил нас всезнающий чародей. - Анверо его поймал, лишив тем самым Давхи надежд стать военным министром. Шансы были, Император к нему благоволил.

Я помимо воли зло улыбнулась. Вот и к очередной дверце ключик подобрали. Балзио с Номаром и Лицем были друзьями. А дружба с предательством рука об руку ходят: неосторожное слово, зависть к более успешным и талантливым соратникам слишком часто оборачиваются взаимной ненавистью. Давхи не может смириться с потерей должности. А Пучку чего не хватало?

- Пучок Вспорибрюхо как отметился у главы Светлого Совета? - озвучил мой немой вопрос Ветер и потянулся к кувшину сока на столе, едва не опрокинув букетик желтеньких луговых цветов, слишком ранних для конца зимы.

- Он был его учеником, - просто ответил Длинноносый. - До Сьятора. Парень отправился в Ирь искать правды о своем происхождении, а отыскал учителя, тогда еще мало чем прославившегося чародея. Полтора года Пучок обучался, потом не выдержал, сбежал, докопавшись до долгожданной истины.

- Какой? - ляпнула я, любопытная.

- Пучок - сын дочери советника посла из Варандэ, того самого государства, в котором дети уродливы. И Лица Анверо.

Я ахнула. Элидар присвистнул и продемонстрировал богатые познания в орчьей ненормативной лексике.

- Но почему тогда… - вырвалось у меня.

- Анверо отдал сына в чужие руки? - закончил длинноносый. - Он не знал, что мальчик может похорошеть. Самая страшна тайна королевства Варандэ - тайна уродства. В соседней эльфийской Ири мало кто осведомлен о ней. Жители Варандэ не представляют опасности для ирийцев, поэтому интереса тоже не вызывают. Погулявший с хорошенькой чужестранкой Лиц не задумывался о последствиях. И когда посол лично вручил ему нежеланного на родине сына, Анверо был в ужасе. Он произвел на свет монстра! И не знал, куда деть свое орущее, гадящее и при этом страшное проклятье. Убить жалко - родная кровь. Оставить у себя нельзя - пойдет молва, что потомок знатного рода способен производить на свет исключительно уродцев. Заехавший в гости орк Дыба - чародей и известный политический деятель ханства спас положение, заинтересовавшись ползающим по дворцу маленьким чудовищем, якобы, "рабочим материалом". Так началась история приемыша орчьего правящего клана.

Длинноносый помолчал, собираясь с мыслями, а потом неспешно продолжал.

- Пучок, живя во дворце Анверо, искал хоть какие-то бумаги о своем происхождении. И отыскал. Объясниться с отцом не додумался, счел мясником, готовым ставить опыты на родном сыне, сбежал, начал строить планы мести. Анверо не знал, кем ему приходится беглый ученик. Не знает он и сейчас. Я сам лишь недавно разведал, так что теперь моя задача - помочь им понять друг друга.

- Ой, сомневаюсь я в этом, - покачала я головой.

- Кто знает? - задумчиво отозвался длинноносый, тяжело поднимаясь с кресла. - Это сейчас я понимаю, что все объяснения нужно делать по мере необходимости в них, а не задним числом.

Он покинул каюту, на ходу извлекая из кармана любимую трубочку и кисет с табаком. Элидар недоуменно повернулся ко мне. Я ответила ему таким же вопросительном взглядом.

- Лапуля, - шепотом сообщил Ветер, - не знаю, что ему за резон помогать нам, но я скажу тебе одну вещь - он не человек.

Ха, удивил! Толстяк заявлял это еще в ночь побега из лап Хайто.

- Лапуля, я не верил, что подобное возможно, - продолжал Элидар. - Есть теория, будто призванный в мир демон Запредельного, получивший материальное тело, способен стать непобедимым чародеем. Боюсь, перед нами как раз такой экземпляр. Я, кончено, надеюсь, что мои слова - всего лишь глупое суеверие, но…

Но ты не знаешь моего пра-пра- и еще безумно много "пра-" дедушку Маниоля. Так длинноносый, оказывается, почти мой родственник? То-то мне так легко с ним общаться! И его невидимость в Сновидениях, и его нелюбовь к носителям ведьмовского дара, и его сила, превосходящая Людоедову, и фразы про долгую жизнь - все они находят теперь объяснение!

- Почему ты улыбаешься? - обиделся Элидар. - Я с тобой крамольной научно гипотезой поделился, а ты…

- Прости, Академий не заканчивала, - пожала я плечами и вышла в коридор.

Толстяк курил у лестницы, пуская синеватые колечки дыма.

- С женихом не сидится? - раздраженно поинтересовался он, жалея о нарушенном уединении. - Напрасно что ли его спасал?

- Вот и вышла, чтобы спасение напрасным не показалось, - пробормотала я.

Он усмехнулся и вдруг спросил. Нет не так, вдруг произнес утвердительно:

- Но любишь его, раз не гонишь.

- Скорее бессовестно пользуюсь помощью, пока решаю свои вопросы.

- Пока мстишь? - подкорректировал он мой ответ.

- Да, пока не отомщу.

- И Пучку? - прищурился провокатор.

- Да. Даже если мне придется пойти против тебя и Анверо. Что, убьешь меня, защищая эльфенка? Хотя ты и так убил бы меня, ведь я ехала сюда за головой твоего обожаемого Арфиста. Хладнокровно пристрелишь, да? - огрызнулась я, готовая уйти назад в каюту.

Он укоризненно покачал головой, поймал за руку и произнес:

- Ни тебя, ни мальчишек твоих обожаемых не трону, - он щелчком пальцев погасил трубку, убрал пепел, шумно выдохнул дым и вразвалочку заспешил к каюте.

А я целых полчаса просидела на перилах без единой мысли в голове. Там, как и в сердце, было пусто и холодно. Оказывается, я слишком сильно привязалась к растреклятому эльфу. А теперь меня снова макнули в собственное одиночество, точно нашкодившего котенка.

Человек приходит в мир одиноким, проживает жизнь, путаясь в иллюзиях привязанности и любви, но в последний миг, когда очертания материальных предметов расплываются и тают перед угасающим взглядом, одиночество шепчет:

- А я никуда не уходило. Ты всю жизнь прожил не с друзьями и любимыми, а со мной. Я самый верный твой друг, самый искренний и страстный любовник. Я твой дар и проклятье. И избавиться от меня тебе не дано.

И сейчас мое одиночество успокаивающе обняло меня за плечи и, словно баюкая, принялось раскачивать в такт желфуру. Что же, я принимаю тебя. Тем более, ничего иного мне не остается. Такой я родилась, такой и уйду за пределы материального мира, может, в Запредельное, может, еще дальше. Как повезет. Главное, что у меня есть Я, способное справиться со всеми поставленными труд… задачами. Я смогу.

День тянулся долго, мучительно угасая за лишенными окон стенками желфура и полупрозрачной преградой Трубы. Я проспала почти все путешествие, но так и не сумела пробиться в сознание кого-нибудь из преследователей, поэтому возвратилась в явь злой и весьма голодной. Возвратилась, чтобы наткнуться на колючий сосредоточенный взгляд толстяка, явно измученного нытьем Элидара.

- … Я их три года собирал! - вздыхал Ветер об оставленном в гостинице-гнезде мешке с артефактами. - Как теперь помогу Лапуле победить?

- Ты сам захотел от них избавиться, только не знал, как. Они тяготили тебя, вот и покинули при первой представившейся возможности, - успокаивал его длинноносый, потихоньку зверея. - Воспринимай любую потерю, как взнос в небесную канцелярию в залог будущего счастья, тогда так оно и будет.

- Ты видел это счастье? - гнул свое вредный Элидар. - Ты знаешь, сколько оно стоит? Каким трудом достался каждый амулет?

Я не выдержала, рассмеялась. Ветер занят любимым делом - проверкой на прочность нервов очередной жертвы. Когда-то он упражнялся на Людоеде, теперь "прощупывает" толстяка. Не поверю я, что грозный воин-чародей будет всерьез хныкать из-за полутора десятков разряженных побрякушек.

Я прикрыла глаза и улыбнулась. Они друг друга стоят. Пуска забавляются.

Снова сбежать в Сновидение мне не дали.

- Ирава, - окликнул длинноносый, - чай будешь? Через полчаса прибудем в Белу. Потом где-то час потратим на дорогу до дворца Лица.

- Одного чая мало, - категорично раззявила я, разлепляя веки и потягиваясь в кресле. - И вообще я рассчитываю на приличную кормежку в трактире, а не на пирожки из Дружка в Пуле. Я со вчерашнего полудня ничего не ела. Вылезем наружу, и в трактир. Я угощаю.

- Лады, Лапуля, - обрадовался Ветер.

Длинноносый понимающе кивнул и отстал от нас. А я опять прикрыла глаза. Нужно сосредоточиться, привести мысли в порядок. Теперь, когда точно знаю, кому следует мстить, я должна быть во всеоружии.

Меньше, чем через час мы сидели в плавучем домике посреди идеально круглого озера и дегустировали шедевры местной кухни. Силуэты дворцов и нарядных зданий, подсвеченные с набережной, красуясь и соперничая друг с другом, гордо вытягивали фасады вверх, расправляли крылья широких крыш. На черной поверхности воды покачивались крошечные лодочки с фонариками. Такие же фонарики парили на привязи над своими плавучими собратьями. Отчего казалось, будто на поверхность всплыли светящиеся рыбы.

На террасе трактира играл оркестрик. Звуки скрипок переплетались с гитарными перезвонами и нежными переливами флейт, временно стирая воспоминания о прежних тревогах. Сидя на террасе у самых перил, я ерзала на подушках, прислушиваясь к тихому плеску воды, всматриваясь в ничего не выражающее сейчас лицо толстяка и в который раз путалась в сомнениях - а верно ли я поступаю, доверившись ему?

Странно, сердце молчало. Было спокойно и светло на душе, точно я вернулась домой после долгих скитаний. Все верно, в Беле все разрешится. К лучшему или нет - зависит от меня. Мечи в ножнах заточены и отполированы. Изобретения Номара при мне.

- Все поели? - осведомился толстяк, утирая тонкие губы салфеткой. - Тогда прошу поспешить. После полуночи найти приличный экипаж - проблема.

Я согласно встала, Элидар запасливо запихал в карманы черного костюма пару пирожков с повидлом и тоже соблаговолил подняться с подушек. Улыбчивый лодочник, напевая веселый и весьма приставучий мотивчик, за одну звонкую отвез нас на твердую землю.

Несмотря на то, что мы оказались намного северней Калессы, здесь уже во всю властвовала весна. Украшавшая берега сирень набирала силу, вывешивая на всеобщее обозрение сырые после недавнего дождя охапки цветов. Вдоль дорожек белыми и желтыми караульными следили за пешеходами нарциссы.

Я ожидала привычного экипажа, запряженного трудягой-лошадкой, но наткнулась на металлическое чудо, называемое в простонародье вонючкой, за шумный и весьма ароматный движитель. Продолговатый корпус разделяли два стеклянных колпака. Первый - для возницы. Второй, для пассажиров. Усадив меня с Ветром на кожаные сидения, длинноносый принялся долго и обстоятельно припираться с возницей. О, договорился-таки, не прошло и часа. Он довольно хмыкнул и присел рядом со мной. Тут же по бокам корпуса вытянулись короткие крылышки, под нами взревел пленный дух, вращая движитель, и железный монстр сорвался с места со скоростью, достойной Пули. Впечатляет.

Толстяк раздраженно поморщился и поплотнее потянул вниз ручку колпака, захлопывая тот поплотнее. Стало тихо и спокойно. Лишь глухое гудение напоминало о том, что мы едем без лошадей, на одной силе чар. Но удивляться местным чудесам техники времени не было. Поэтому я обратилась к толстяку:

- Скажите, отчего Лиц не может просто выслать к Волку асассинов? Отчего вы сказали, будто поодиночке его победить невозможно? И отчего Ревинг утверждал, что похоронил Волка, а тот до сих пор жив. Ведьмак не лгал, я бы почувствовала.

- Слишком много вопросов, - растерянно пробормотал длинноносый. - Хорошо, я расскажу тебе все. Все, что знаю, со слов Анверо, - поправился он тут же. - Когда закончилась война с орками, Балзио Латас был счастлив два года. Потом он долго и мучительно погибал. Причем, погибал от собственной глупости. Слишком сильно переживал разрыв с женой (надо сказать, редкой стервой). Слишком доверял ей. И после расставания остался без крыши над головой, весь в ее долгах, с новостью, что не он отец обеих дочерей. Мы… Мы, его знакомые и друзья, чем могли, помогали. Но помочь можно лишь тому, кто просит о помощи, или хотя бы хочет ее. Балзио не хотел.

Толстяк заправил выбившееся вперед блеклые пряди за уши, помолчал, и, не услышав от нас никаких вопросов, продолжил.

- Он пустился во все тяжкие. Его пытались образумить. Но большую пробоину в лодке пальцем не заткнешь. Он скитался по подвалам в бедняцких кварталах, потом перебрался к сердобольному Ревингу, ненадолго решив, что отыскал потерянный смысл жизни. Но ведьмак не заинтересовал его ни своими идеями, ни предложением разделить власть.

Балзио продолжал собирать на свою дурную голову всевозможные неприятности. Его то грабили, то били, то травили собаками. Потом предложили настой орчьих ягод. И один из сильнейших чародеев Империи окончательно пропал. Он уверился, что стал прямым проводником воли богов, нес всякую чушь, обвинял того же Ревинга в шарлатанстве. Спасти Латаса могло только чудо. Но чуда не происходило. Отчаявшийся Ревинг отвез друга в Дом безумных. Там закончилась история Балзио Латаса по прозвищу Волк. И началась история всесильного Волка, Волка Цепного.

Буквально через месяц Балзио забрали к себе Сновидцы. Обоим было неприятно, что боевой товарищ, герой войны, прозябает среди психов. Руководство Дома безумных тоже не радовалось такому пациенту. Власти в лице наградного комитета постоянно требовали отчет о его здоровье. И когда Лиц с Номаром приехали за очередными подопытными для экспериментов, лекари без лишних вопросов отдали им неудобного пациента, в официальных бумагах отметив его как умершего. Так Латас поселился в дворцовой лаборатории.

Балзио выпала честь в числе первых испытать на себе действие Глаза Ночи. Сьятор не сомневался в успехе. Он верил в свое детище так, что сам был готов превратиться в материал для опытов. Но мудрый эльф осаживал пылкого ученика, и тот экспериментировал на собаках. Потом с успехом вернул разум восьми безумцам, сделав их полноценными людьми. Латас должен был стать девятым.

Но самонадеянные Сновидцы не учли одного - Латас оставался чародеем, одним из сильнейших. Орчьи ягоды разрушили его разум, но не убили дар. И когда, погруженные в Сновидение, оба экспериментатора шаг за шагом восстанавливали поврежденное сознание, дар Волка вырвался наружу.

Что пошло не так, впоследствии ни один из Сновидцев вспомнить не мог. Скорее всего Латас пришел в себя и с перепуга вызвал Запредельное. Это стало роковым для всех троих. Глаз Ночи взорвался, уничтожив лабораторию, необратимо покалечив обоих экспериментаторов. Волк впал в забытье, из которого вывести его не сумели ни сами Сновидцы, ни приглашенные лекари. И Балзио Латас снова отправился в Дом безумных, на этот раз в качестве неизвестного пациента, где заботиться о нем, кроме персонала, было некому. Ревинг уже уверился в смерти друга. Едва выжившим чародеям было не до него, ибо рухнула вся их прежняя жизнь.

Недаром горят - не водись с неудачниками. Они заразны. Латас оказался классическим неудачником. Что, в конце концов, сталось со Сьятором - вы знаете. Но ему еще повезло. Основной удар принял на себя Анверо. Утрата дара убегать за грань яви - не самая страшная из потерь. Гораздо страшнее для эльфа - осознать, он обречен прожить обычный людской век. Лет через тридцать - пятьдесят могущественный Лиц Анверо превратится в немощную развалину.

- Отчего ты нам рассказываешь подобные вещи? - изумился Элидар. - Глава Светлого Совета Ири обязан хранить эту тайну надежней шифрового ключа к секретным донесениям.

- Это не тайна. В Ири многим она известна, ибо Арфист долго и безуспешно пытался вылечиться у местных светил врачевания. Поэтому на Лица почти не совершалось покушений. Эльфийский век долог, что стоит подождать каких-то полсотни лет?

- И какого рожна нужно вашему Волку, если его вытащили из бездны такими жертвами? - продолжал выспрашивать Элидар. Я была ему благодарна. Он освободил меня от необходимости задавать вопросы самостоятельно.

- Сновидцы не только желали вернуть ему разум, но и переделать личность "под себя", навязать свои взгляды на жизнь. Латас не выдержал такого вмешательства, его мышление нарушилось. Он стал беспощаден, зол, мстителен, лишившись части души. Той самой, которая всю жизнь любила свою неверную женушку, а на пике безумия, якобы, слышала голоса богов. Зато приобрел необычный дар - делиться силой с ведьмаками. Он полноценный чародей только под защитой куполов Сьятора… Ты видела купола над дворцом и храмом Давхи.

Толстяк обернулся ко мне. Я сдержанно кивнула.

- Согласись, это серьезный повод для мести. Не менее серьезный, чем у тебя или у Пучка. Балзио умеет подчинять себе людей, - продолжал откровенничать он. - И еще, он ненавидит тех, кто сделал его таким. Он не желал себе такой судьбы. Он был счастлив в своем несчастии. Вот так, Ирава, никогда не пытайся облагодетельствовать насильно. Можешь заполучить такой "подарочек".

Я сгладилась с ним. Если бы не та ошибка Номара… Но тогда бы мы никогда не повстречались. И я бы сейчас скрывала свой дар от других, была бы замужем за главой городской стражи. Или пряталась бы от храмовников. Или… Да что гадать. Я здесь, я иду по пути мести. А раз я здесь - то это единственно правильный для меня путь. Так учил мой Номар.

- И еще, - помолчав, продолжал длинноносый, - Волк умеет создавать ментальную сеть в яви. Тех, кого вплел в узор, он чувствует, при желании с некоторыми личностями способен общаться на расстоянии. Но только с теми, кто хочет этого добровольно, как Давхи. В сеть попался твой Сокол, - сообщил он мне. - Куда бы он ни пошел, где бы ни спрятался - это стало бы известно ловцу. Не прояви Давхи инициативу раньше, Соколу жить до тех пор, пока ты не воссоздала бы Глаз Ночи. Тебе, кстати, тоже. Твоя жизнь оборвется в тот момент, как Балзио получит в свое распоряжение Глаз.

- А Пучок? - разволновался Ветер. - Пучок тоже стал пленником?

- Да. Бывший ученик Анверо привлек к себе внимание расспросами о знаменитом чародее. Он…

- Откуда ты знаешь? - я нетерпеливо перебила толстяка. Он пожал плечами и ответил:

- Я очень наблюдательный. У меня много помощников. Не ты одна выполняла мои поручения в Мизалне. А еще я знаю - ты тоже в его сети. С конца прошлого лета. Во время твоего визита в Канейбаз Давхи показал тебя Латасу. С того момента тот ловит твои эмоции. Но повлиять не способен. Ты сильнее его. Тем более, ты Сновидица. И пока нужна ему. При помощи Глаза Ночи он планировал вернуть себе полноценные возможности вызова Запредельного. А еще он жаждет власти. Он сумел внушить своим верным, будто Глаз Ночи - волшебная машина по исполнению желаний, хотя знает - это не так. Сьятор, готовя друга хм… сажем так, к лечению, додумался сообщить подробную инструкцию к Глазу, точно рассчитывая на понимание. Досообщался, калека недалекий!

- Не смейте так о Номаре! - не выдержала я. - Вы не знали его! А если знали, не ведали - каков он на самом деле!

- И каков же? - неприязненно поморщился длинноносый.

Раздавила бы слизняка! Как может он так о Соколе?!

- Он загубил все дело, - не собираясь слушать моих дифирамбов учителю, продолжал толстяк. - Он предложил взяться за Латаса, не проведя должных испытаний машины. На нем, как на изобретателе и конструкторе лежит максимальная ответственность за случившееся. А он пренебрег ею!

Мне нечего было возразить. Я не знала того Номара. Мой Номар был иным. Именно его я люблю сильнее всех на свете. Поэтому я промолчала, а длинноносый отвернулся и принялся смотреть на проносившийся за колпаком экипажа пейзаж.

Экипаж пролетел по широкому подвесному мосту над полноводной рекой, скользнул на украшенную с обеих сторон фонтанами улицу, взметнулся над широкими крышами многоярусных зданий по очередному ажурному мостику, по-кошачьи выгибающему спину. Фонари и озаренные светом окна вытягивались в единую сияющую цепочку.

В небе вспыхивали один за другим разноцветные орнаменты и узоры, указывая дорогу к важнейшим городским местам - гостиницам, музеям, концертным залам. Медленно и величественно, ослепительно сияя прожектором на корме, плыл по небу корабль Тары, волоча за собой мигающую огнями платформу.

Очередной мост взмыл в небеса, проскользнул через стоящий на высоченных сваях висячий лес и ухнул вниз, заставив меня зажмуриться. Это тебе не Мизална. Кто придумал, будто скромная столица Калессы соперничает с гордой Белой? Кто возомнил, будто ставший явью хрупкий сон можно сравнивать с грубым творением человеческих рук?

- Приехали, - внезапно прервал мое созерцание толстяк.

И действительно, экипаж остановился перед весьма впечатляющим строением. Если это дворец, то я ведьма. Больше всего жилище Анверо напоминало слоеный торт. Между взгромоздившихся друг на друга каменных слоев песочно-коричневого цвета небесно-голубым светом сияли кривобокие кляксы окон. На плоской крыше шелестел листвой сад. Еще один сад огибал дворец подковой, оставляя парадный въезд свободным. И никаких стражей или воинов. Лишь промелькнули невнятные силуэты в окнах первого этажа.

Экипаж беспрепятственно остановился у самого крыльца такого же бесформенного и несуразного, как и сам дворец, созданного в форме пещерки в скале (или выгрызенной дырке в пирожном, кому как нравится).

- Может, он съехал? - пробормотал Элидар, удивленный, что мы так запросто заявились под окна первого чародея страны.

- Нет, он ждет нас. Уже месяц как, - успокоил толстяк, выбираясь из-под колпака и расплачиваясь с возницей. - Мой посыльный предупредил его.

Месяц назад… Боф Малон? Подходит. Вот зачем ты направлял его в Ирь.

- О, нас встречают, - принялся теребить меня за рукав Ветер.

По неровной лестнице крыльца легко сбежал светловолосый красавец в белом костюме и замер, переводя вопросительный взгляд с Элидара на длинноносого. Запутался в личинах, дружок? Сочувствую. Но толстяк не дал ему времени на раздумья, первым подошел к эльфу и что-то тихо зашептал на ухо, после чего Анверо (а это был именно он) радостно повис на шее длинноносого.

- Та самая девушка? - подошел ко мне Арфист через пару мгновений.

Теперь я видела, что значит настоящий ириец: грациозный, прекрасный, статный - глаз не отвести. Пучок не унаследовал его обманчивой мягкости движений, певучих интонаций речи, высокого звенящего голоса. Не бабьего, а именно звенящего, точно ручей. Даже кисточек на ушах "почти орку" не досталось. Уши Лица венчали светлые пушистые кисти, украшенные у основания крошечными заколками с изумрудами. На груди эльфа болталась тяжелая золотая бляха с желтым камнем, сверкавшим в свете огней отъезжающего экипажа.

- Очень рад принимать в своем доме ученицу Номара и ее спутника, - поклонился нам эльф, жестом приглашая войти в дом.

Не стоит отказывать "радушному" хозяину. Мне не верилось ни в его искренность, и в его добрые намерения. Шкуру ты свою побитую молью спасаешь, невооруженным взглядом видно. Решив держаться поближе к Элидару, я взошла по ступеням и скоро очутилась в весьма экзотическом месте.

В просторном зале, наполненном приятным ароматом благовоний, не было мебели как таковой. Вместительные короба вдоль стен, висящие короба, закрепленные на разном расстоянии от пола на тонких шестах, служили светильниками, расплескивая теплый медвяный свет. В других коробах, лишенных одной из стенок, стояли вазы цветов, статуэтки. Самый вместительный короб был баром. Диваны и кресла здесь заменяли прозрачные матрасы, внутри которых плавали разноцветные рыбы, медузы и осьминоги. Гладкий пол приятно пружинил под ногами. В дальнем правом углу я рассмотрела уходившую наверх лестницу - широкую, с резными деревянными перилами, абсолютно не вписывающимися в общий декор помещения.

- Ты всегда любил выделяться, - донесся до меня тихий голос толстяка.

Ответный смех эльфа хрустальным звоном полетел по помещению, пробуждая его. Светильники вспыхнули ярче. Заиграла ненавязчивая расслабляющая музыка.

- Зато как удивляются гости, - довольно отвечал Анверо. - Когда все закончится, я тебя по остальным комнатам экскурсию устрою. Нелегко было объяснить архитекторам, чего я от них хочу. Они же никогда не видели того, что я подсмотрел в Сновидениях.

В его голосе было столько превосходства и пренебрежения к остальным, что я поежилась. Эльф показался мне на редкость неприятным типом. Если ранее, в бытность учителем Номара, он производил впечатление вполне приличного и адекватного существа, то сейчас перед нами стоял очень жесткий, непоколебимый владыка, перечить которому даже в мыслях опасно для жизни. Власть ему не шла, как бы банально это не звучало.

Мне стало неуютно здесь. Левой рукой я вцепилась в локоть Элидара, пальцы правой сомкнулись на рукояти меча.

- Не страшись, дитя, - нагнал меня эльф, всячески старавшийся казаться вежливым. - Как я понял - все случится не раньше утра, поэтому я подготовил вам комнаты. А мне нужно побеседовать с другом.

Я кивнула и позволила себя отвести в вполне привычное для меня помещение, где стояла широкая кровать с покрывалом, пестрящим вышитыми ирисами, горел обычный светильник, и было тихо и уютно. Как же, размечталась - тихо… Неугомонный Элидар пробрался ко мне, едва я умылась с дороги.

- Лапуля, не нравятся они мне, - поделился опасениями Ветер. - Какой толстобрюхий ему друг? Десять минут назад он его первый раз в глаза увидел.

- Личина? - предположила я.

- Я тебя учил чародейскому зрению. Ты смотрела на толстобрюхого с его помощью?

Я нехотя призналась - смотрела. Ничего не меняется. Это настоящий облик моего спасителя. Хотя, ты, дорогой Лапуля, тоже меня не разглядел в мужском обличии.

- Элидар, прикроешь меня, если что. Я помогу им, но ручной собачонкой становиться не собираюсь.

Ветер с готовностью кивнул. Но не ушел. Что-то ему нужно. Что-то важное.

- Лапуля, хотя я твоему толстому приятелю не доверяю, - не стал долго тянуть мой спутник, - и папаше нашего эльфа тоже. Но оба они твердят, мол, зачаровали орчьего прихвостня. А под чарами чужими такого можно натворить… И учителя твоего он не трогал, сама знаешь…

Ах, вот ты о ком печешься! Я недовольно отвернулась от чародея. Нечего меня на жалость брать. Однажды уже пожалела.

- Не трогай его. Дай мне с ним поговорить. Увидишь, он не отвечал за свои поступки, - продолжал наседать Ветер.

Я мысленно взвыла. Не желаю состоять в этом благотворительном обществе. Как бы вы не вспомнили, уважаемые господа, что Латас и Давхи вам тоже родны и близкие!

- Хорошо, сразу я его не трону, если не нападет на меня сам. За других не ручаюсь.

- Спасибо, Лапулечка!

Он сгреб меня в охапку и поцеловал в щеку.

- Тьфу на тебя, слизняк. Убирайся вон к своему бритоголовому предателю.

И он убрался донельзя довольный.

Я с облегчением вздохнула и собралась вздремнуть часик-другой с пользой для дела. Но для начала вытряхнула на покрывало кровати содержимое сумки, желая проверить все свои амулеты. Куда там. Дверь за моей спиной скрипнула. Я подозреваю, специально скрипнула, ибо стучаться мой новый визитер был не приучен.

- Я бы тоже не доверял такому проходимцу, как я сам, - признался длинноносый, бесцеремонно плюхаясь на край кровати и принявшись разглядывать мои сокровища. Руки бы не подал на твоем месте.

- И не подам, - пробурчала я, принявшись запихивать амулеты обратно, откладывая в сторону те, которые могли пригодиться. - Как бы ты не отпирался, я все рано не поверю, что ты не приходил к Номару в день его убийства. Я не поверю, что ты помогаешь мне бескорыстно. И Анверо тебя до сегодняшнего дня в глаза не видел. Кто ты?

- Где твоя фантазия и чувство юмора, женщина? - искренне удивился он. - Ты даже не попыталась присмотреться ко мне. А сейчас поздно, работать пора.

Он ухмыльнулся, выхватил у меня из пальцев колбу с заточенным в ней говорливым привидением из лаборатории Сновидцев и посмотрел на свет. Я напрочь позабыла о призраке.

- А ты везучая, я даже не ожидал как! - обрадовался он призраку, как родному. - Одолжи!

- Еще чего, - потянулась я за своей собственностью. Что за хамство хватать чужие вещи без спроса.

- Ты знаешь, кто здесь? - отдернул он руку.

Я отрицательно мотнула головой. Мало ли кого призвали из глубин Запредельного императорские чародеи.

- Призрак, свихнувшийся от одиночества в лаборатории? - на всякий случай предположила я. Заинтриговал ты меня.

- Верно, да не совсем. Это безумие Латаса. Концентрированное, высшей пробы! - торжественно объявил он, пряча колбу в карман пиджака. - Я знаю, как с ним поступить.

- Забирай, - нехотя согласилась я. Все равно уже запрятал к себе. - Хоть философские беседы с ним веди. Но самого Латаса не тронь. Он мой.

- Твой-твой, - подозрительно быстро согласился он. - Только с этим, - он похлопал по карману, - я справлюсь с Балзио самостоятельно. Сама того не зная, ты преподнесла мне ключ от его силы и непобедимости.

- И Сновидица тебе больше не нужна? - ужаснулась я, не зная, как реагировать на его слова. В собственных ощущениях разбираться и вовсе смысла нет. Потом, когда все закончиться, тогда можно попытаться.

- Тихо, Ирава. Не все ли равно, кто убьет твоего врага. Тем более, у меня к этому существу счеты не менее серьезные.

- Волк мой, - упрямо возразила я.

Солнышко мой любимое, Сокол, я сама отплачу за тебя.

- Мой, - эхом отозвался длинноносый, - а Давхи тем более. Одолжи мне машину Сновидений, и я все улажу.

- Давхи мой! - поразилась я его наглости. - Именно он…

- Тихо, Ирава, - снова осадил меня длинноносый. - Ты здесь в гостях, не командуй без надобности. Ты и так сделала слишком много для хрупкой девушки. Не рискуй напрасно. Мы с Арфистом завершим начатое. У нас к вышеперечисленным личностям гораздо более серьезные счеты. Особенно у меня к ведьмаку, - неожиданно хищно усмехнулся ведьмоненавистник, поднимаясь с кровати. - И еще, - он хитро прищурился, - ты уверена, что способна убить человека?

Я схватила подушку и запустила ему в спину. Естественно, попала. Он усмехнулся, подобрал ее с пола, отряхнул и положил на кровать. Вот гад! И отчего я терплю его проделки?

Наконец- то я получила возможность закрыть на ключ дверь и вытянуться на кровати. Убежав с Сновидение, я попыталась подсмотреть за хозяином. Куда там! Толи хитрый длинноносый укрыл Анверо своей пугающей силой, толи здесь вокруг все настолько пропиталось чарами, что я не смогла как следует разобраться. Зато обнаружила, что дворец-торт накрыт куполом Сьятора. С одной стороны это хорошо -внешнее проникновение не останется незамеченным. С другой - сила Латаса, окажись он здесь, возрастет в разы.

Я прошлась по комнатам, осмотрела парк, не любуясь красотами (хотя, полюбоваться было на что), а проверила безопасность. Хреновая безопасность. Но что есть, то есть.

Проверив готовность к распаковке быстрых заклинаний, я возвратилась в явь. М-да, кто-то говорил о личной комнате. А я еще понадеялась на замк и . Все трое чародеев сидели рядом и напряженно ждали моего пробуждения. Долго я спала. За окном посветлело.

- Лапуля, говорят, враги на пороге. Пуля полчаса как прибыла, - первым обрадовал меня Элидар.

- Просыпайся и спускайся вниз, - кивнул эльф, уводя постоянно оглядывающегося длинноносого. Ветер тоже убрался, дав мне возможность привести себя в порядок.

К моему приходу все декоративные короба отодвинули к стенам, туда же перекочевали матрасы с медузами. Я потрогала перстни на пальцах, первым разряжая наговоренный цитрин, потянув за ниточку силы. В воздухе довольной луной засияла Сфера Наблюдения, разом затмив собой все остальные источники света.

За ней сверкая и вращая закрепленном на острие иглы "коромыслом" с магнитами возник Глаз Ночи. Как выглядел вожделенный такой уймой народа агрегат? Круглая подставка с выдвигаемыми вперед четырьмя лежанками. Из подставки вырастал полый шар с четырьмя отверстиями для голов Сновидящих и их подопытных. Из шара тянулась намагниченная игла, к которой крепилось металлическое коромысло. Ох, и долго же я его крепила, учитывая местоположение звезд и расположение основных магнитных полей земли! Стоит выдвинуть лежанку, улечься, запихнув голову в отверстие, и ты в Сновидении, и способен творить такое - аж страх берет!

- Точно такая! Надо же! - зазвенел голос потрясенного Анверо. Он подошел к Глазу и погладил коромысло кончиками пальцев. - Я до конца не верил, что ты способна его создать.

- Лапуля, из-за этой дряни вся мышиная возня? - высунулся у меня из-за плеча Ветер. - Отдала бы ты ее Пучку - и пусть сами разбираются. Они из-за нее друг друга бы поубивали - нам работу облегчили.

Держись у меня, бездельник черноглазый, я тебя перевоспитаю, дай только время. Ты у меня энциклопедию хороших манер наизусть вызубришь! Он верно понял мое настроение и больше не шумел.

- Ирава, посмотри, где они находятся, - подтолкнул меня к Сфере длинноносый.

- Глупо нападать сейчас, когда эффект внезапности пропал, - возразила я.

- Но уезжать ни с чем еще глупее, - возразил Арфист. - Балзио не такой. Он не отступит. Сочтет ниже своего достоинства брать обратный билет.

- Твоему эльфу неймется, он тоже торопит их, - добавил толстяк. - Арфист, тебе разбираться с сыном.

- Знаю, - буркнул он.

Эльф не выглядел ни мрачным, ни радостным. Скорее усталым. Отпрыску своему он не особо обрадовался. Сын и сын, с кем не случается - выражало его лицо.

Мне было наплевать на его чувства. Я вытянула лежанку и растянулась на ней. Предпочитаю участвовать в событиях непосредственно, а не наблюдать через всякие там сферы.

Уже в Сновидении я увидела Лица подле Сферы Наблюдения. Хорошо, что встроила внутрь помимо карты Калессы еще и карты близлежащих государств, теперь могу отследить убийц Сокола в Ири. Стоит порадоваться собственной сообразительности.

О, прогресс, однако! Я впервые сумела разглядеть длинноносого! В моем Сновидении он напоминал оплывший огарок свечи - бесформенный силуэт в клубах мрака. Толстяк стоял подле меня и заглядывал через плечо эльфа, всматриваясь в Сферу.

Я оставила их за этим скучным занятием и помчалась вперед, не сдерживаемая стенами и материальными формами. Я вновь была невесомым сгустком энергии - силой, скоростью, свободой! Впервые представилась возможность испытать собственную конструкцию в полную мощь и тут же отправляюсь мстить. Я права, потому что права. И никак иначе!

Утренняя Бела оказалась еще прекраснее, чем ночная. Солнечные лучи отражались от зеленоватого дорожного покрытия, блестящего, точно леденец. Казалось, подо мной не твердый камень, а полноводные реки текут, не подчиняясь законам притяжения, взмывая вверх по изящным мостам, ныряя в тоннели под длинными кварталами и пышными садами.

Высокие многоярусные дома усеченными пирамидами тянулись вверх, увенчанные широкими зонтиками крыш. Были и обычные здания с вполне привычной мне архитектурой - точно кружевные, плетеные, изобилующие элементами декора. В Беле я не обнаружила памятников. Зато фонтаны на любой вкус украшали почти каждый квартал. А уж висячие сады… В прямом смысле висячие.

Над домами на сваях взмывали высокие платформы. И не в одиночку, а по несколько - одна над другой. На платформах произрастали деревья. Система зеркал доставляла солнечные лучи в каждый уголок городского леса, поднимающегося на три-пять ярусов высоко-высоко в небеса. Между ярусами двигались просторные подъемники, развозя спешащих в гости эльфов и иных существ, избравших жизнь ближе к природе, но не желавших при этом покидать город.

Оторваться от созерцания красот было не просто, но другая часть моего сознания напряглась, обнаружив внизу врагов. Вон они, пересекли реку. Жаль, не чувствую, в какой четырехколесной железяке спрятались главные злыдни.

Меня захлестнуло злое веселье. Я поднырнула под замыкающий экипаж, сорвала заклятье, сдерживающее демона в движителе. Тот по инерции еще немного проехал, пока не понял - прежние оковы исчезли. Демон оказался не дружелюбным. Он перевернул экипаж, швырнул его на высокий каменный забор, и только тогда с чувством выполненного долга сбежал в Запредельное. Так, четырьмя нападающими меньше.

- Ирава, остановись! - окликнули меня. Кто? Лиц Анверо подключился к Глазу Ночи, решил вспомнить молодость. - Ирава, на асассинов мы с… - он осекся. - С моим другом наставили ловушек вокруг дворца. Они не проедут, посему не трать силы.

Это радует. Но меня переполняла энергия. Сейчас я чувствовала себя всесильной. Что мне чужие советы. Вот сейчас догоню Волка и…

Что "и" я не успела додумать, Арфист буквально вытолкал меня из Сновидения.

- Ты не испытывала Глаз Ночи ранее? - выкрикнул он, вытаскивая мою голову из ложа в шаре. - Сразу опьянела. Нельзя тебе больше туда без подготовки. У твоего учителя тоже ум за разум зашел по первости.

- И не только по первости, - пробурчал длинноносый.

Погодите у меня, я вам это припомню!

- Не трать силы, присядь в сторонке, последи лучше в Сферу. А мы как-нибудь сами. Ко мне личная гвардия час назад прибыла, в парке в боевой готовности. Не забывай, кто я, девочка.

Спасибо, что напомнил, глава Светлого Совета! Без твоих слов от склероза бы погибла! В груди вибрировала ненависть к убийцам Номара. Любимый мой, родной, неужели я так и буду отсиживаться в сторонке, пока другие будут противостоять твоим убийцам?

- Ты поможешь нам заклясть Аканальги - самого непредсказуемого из Высших духов. Не сейчас, позже, - обрадовал меня длинноносый. - Тут без твоей помощи точно не обойдемся.

Элидар присвистнул. Длинноносый мрачно покачал головой и добавил:

- Если ты сама того захочешь. Я настаивать не буду.

- Да хоть всю Великую Семерку, если это поможет мне отомстить! - пылко отозвалась я.

Длинноносый улыбнулся, растягивая рот до ушей. Еще чуть-чуть, и "Ква" скажет - натуральная лягушка. Самое поганое - его присутствие меня сбивает с рабочего настроя. Приближение Пучка-предателя и убийц Номара уже не кажется событием вселенского масштаба. Длинноносый, ты точно демон, родич, чтоб ты действительно заквакал.

Я подскочила с кушетки, демонстративно отвернулась от толстяка и поспешила к Элидару. Тоже не подарок. Но бросать его беззащитным нельзя.

- Ветер, держи, - я стянула с пальцев пару колец и отцепила с пояса брелок. - Это упакованный генератор молний, - указала я на тоненькое серебряное колечко. Скажешь "Ад`арват кхат нас" и сожмешь ободок посильней. Не бойся, не сломаешь. Зато получишь трубку, что-то вроде ружья. Чтобы выстрелить надави на красное пятно у основания. Дошло?

- Дошло, Лапуля, - благодарно затряс головой чародей.

- Это, - я встряхнула брелком, - отрубает координацию движений на сутки. Бросишь под ноги и скомандуешь "танцуйте" на эльфите. Враги будут трепыхаться, точно куклы на ниточках в руках доморощенного кукловода в приступе старческой трясучки вкупе с лихорадкой. Противоядие, - остановила я новую порцию благодарностей, - в этом колечке, - нацепила я на него мизинец второе кольцо, отличающееся от первого только гравировкой. - Действует как обычный лекарский амулет. Коснешься, скажешь "Вернись к жизни", то есть "Танф хан анарто", и все. Враги бьются в конвульсиях, ты - герой победитель. Можешь заказывать себе заранее благодарственную грамоту от собственного имени.

- Лапуля, что бы я без тебя делал? - обрадовался Ветер. - Все-таки я тебе не безразличен.

- Конечно, ты мне глубоко противен, - одарила я его дежурным оскалом.

Я возвратилась к Сфере. Длинноносый указал на подкатившие к дворцу экипажи. Восемь… Нет, одиннадцать. Они что, по дороге размножились почкованием?

Едва асассины вылезли погреться на утреннее солнышко, мирно расчехлить оружие, из зеленого влажного полумрака сада выстрелили сети. Те, которые длинноносый применял, прорываясь к Пуле - с отравленными иглами. За сетями взвился огненный смерч. Какое-то время ничего видно не было, кроме кудрявых клубов пламени. Творец, там же предатель недоделанный - Пучок изжарится, точно курица на вертеле. Думала ли я, что буду за него переживать!

- Лиц! - окликнул толстяк эльфа, - Лиц, попридержи своих бойцов.

- И не подумаю, - отозвался глаза Светлого Совета. - Он обучен отражать подобные атаки. Тем более он с Волком. Что ему сделается?

Вот оно что. Все-таки беспокоится, хотя вида не подает. Осталось в тебе кое-что живое, как бы ты не пытался упрятать свои подлинные чувства, глава великой Ири. Пусть Пучок спасется. Тогда я сама ему глаза выцарапаю, или хотя бы поколочу. Творец, дался мне длинноухий мерзавец!

Толстяк неожиданно обнял меня за плечи и "обрадовал":

- А теперь не мешай. Прикроешь в случае чего. И чернявого своего друга попридержи, чтобы не навернулся под заклинание. Волк идет сюда.

Наконец- то! Я взглянула в Сферу. Кто бы сомневался, целые и невредимые, они даже не помяли идеально сидящие костюмы. Как смотрятся на фоне общей разрухи, догорающих экипажей и гвардейцев, теснивших остатки выживших после пламенной атаки асассинов! Латас, Давхи и замыкающий шествие Пучок взбежали на крыльцо резиденции Анверо.

Длинноносй взмахом руки накинул полог невидимости на Глаз и Сферу, вышел вперед, оттеснив от входа Арфиста. В поднятой руке толстяка блеснула выпрошенная у меня колба.

Я почувствовала, как внутри все закипает. Сейчас я могу гораздо больше, чем раньше. У меня даже есть вожделенный всеми Глаз Ночи. Так отчего меня берегут? Я сунулась к невидимой машине Сновидений, но эльф грубо оттолкнул добровольную помощницу к лестнице.

- Не суйся, - шикнул он. - Не твой ход.

Поговорили, называется.

И тут закрытая дверь рухнула вперед, деревянным настилом улегшись под ноги Латаса. Длинноносый словно того и ждал. Он швырнул в Волка колбу с призраком и проорал заклинание. Волк заголосил, пытаясь отцепить от себя нечто полупрозрачное, расплывчатыми контурами отдаленно напоминающее человека. Ополовиненная сущность Латаса настойчиво желала воссоединиться с основой, но, не способная пролезть внутрь, рвала когтями его лицо, раздирала рубашку на груди, тут же окрасившуюся кровью.

- Лиц, засыпай! Они не объединятся без помощи! - взвизгнул длинноносый.

Эльф поспешно нырнул под полог невидимости, а я не знала, что мне делать. Толстяк набросился на Давхи, тесня его из зала куда-то в озаренный розовыми лампами коридор. Ветер как мог прикрывался от швыряющегося заклинаниями Волка, не способного высвободиться из цепкой хватки призрака. Я тоже не отставала, выхватила из ножен меч и, пользуясь им как простейшим усилителем, пропустила силу через лезвие, направляя на Латаса.

Мой злейший враг заорал, точно ошпаренный котяра, замолотил руками в воздухе, чудесным образом умудряясь не напороться на вожделенный Глаз Ночи.

Видя, что мои усилия не возымели результата, я один за другим принялась отцеплять и разряжать в мерзавца брелки и кольца с быстрыми заклинаниями. Куда там! В зале пылали стены, обрушилась позади нас лестница, громыхало и выло нечто злокозненное и вредное, выдернутое из Запредельного чарами Элидара. Но никто из нас не смог причинить Латасу большего вреда, чем его собственный призрак. Как сказал бы Пучок, парадируя слабо знающих человеческий язык эльфов - такой большой число чародей в закрытый помещение - совсем ай-ай-ай.

Не запылился, вражина, нарисовался! Мастер боя в нерешительности замер на пороге, не видя своего нелюбимого отца, зато имея честь лицезреть нас двоих - отбивающихся от сбрендившего от боли Волка. Недавний хозяин не внушал доверия. Зато мы - очень даже внушали. И недолго думая, эльф принял нашу сторону (а что ему оставалось делать, если бывший командир направо и налево швырялся губительными заклятиями?) Пришлось отбиваться, тем самым ускоряя нашу победу (или отдаляя поражение, серьезных результатов-то пока не видно).

Я быстро поняла - Латас нам троим не по зубам. Маленькие, не доросли. Анверо не спешил с подмогой. Наверняка, решил компенсировать бессонную ночь и подремать, пока остальные отдуваются.

Я выжала в меч всю накопившуюся ярость, разозлив Волка еще больше, и решила проведать толстого приятеля и его жертву - Давхи. Что-то мне подсказывало - ведьмоненавистнику требуется помощь. Недаром он так боялся наделенных божественным даром.

Я бросилась к выходу, оттеснила плечом не возражавшего Пучка и, стуча каблуками по паркету, помчалась на подмогу толстяку. Тем более, именно Давхи разрядил ружье в моего Номара.

Я настигла их в зале, который бы охарактеризовала, как бальный. Во всяком случае, ничего целого, кроме арфы в углу перед треснувшим зеркалом я не обнаружила. Зал лежал в руинах. В выбитые окна заглядывали опаленные ветви деревьев, тлеющая груда углей справа от меня, вероятно, была когда-то столом со стульями.

Оба противника, изрядно потрепанные и уставшие, мутузились огненными мечами, периодически одаривая друг друга всякой "милой" мелочью вроде ледяных ос или липкого пола. Ну да, разве таких воротил испугаешь насморком.

- Что, Давхи, без храма своего совсем осиротел? - игнорируя заливающий глаза пот, ехидно осведомился толстяк. - Без должности военного министра свыкся, и без храма перебился бы, неудачник!

- Кто ты? Как вживил в себя демона? - зарычал ведьмак.

- Завидуешь, да? - вместо ответа принялся подзуживать противника длинноносый. - А помнишь, как двадцать четыре года назад ты вызвал меня и потребовал подглядывать за императорскими чародеями, в надежде подловить их на какой-либо мерзости. И подловил. Только тебя не отблагодарили, и местечко теплое, - он едва увернулся от удара разъяренного ведьмака, - не тебе отдали. Тебе вообще не везло. Даже с Волком не повезло.

- Ты… Ты! - Давхи, хоть и тратил силы на пустую ярость, дело свое знал, и теснил толстяка к стене.

- Я хороший. Просто замечательный. Завидуй, благо, недолго осталось, - с трудом ехидничал толстяк, еще надеясь вырваться из захлопываемой ведьмаком ловушки.

Над головой длинноносого уже вертелся черный смерч, по коже и по одежде пробегали синеватые огоньки. Бывший настоятель храма пытался развоплотить врага. Это плохо. Самое время вмешаться.

Меня они не замечали, сконцентрировавшись друг на друге. Быстрых заклинаний в арсенале почти не осталось. Зато имелись кинжалы. Я выбрала тот, что потяжелее, прицепила простенькое разрывное заклинание и метнула в спину убийце моего любимого. Как раз под ребра. Туда же, в продранную на миг защиту запустила еще одно заклинание. Под левую лопатку ведьмака вошел кусок раскаленного добела металла. Одежда вспыхнула. Давхи замер, покачнулся и рухнул на пол к ногам толстяка. Тот быстро добил врага, раздраженно разогнал серое копошащееся нечто над головой, стряхнул синие огоньки и только тогда удивленно воззрился на меня.

- Не думал, что ты это сделаешь, - пробормотал он. - Спасибо, вовремя.

- По-твоему, мне следовало и дальше любоваться, как он тебя расплющит, а еще лучше, развоплотит? - голос звучал глухо и хрипло. - Ты же демон, так?

Я обхватила себя за плечи. Меня трясло. Убийца Номара мертв. Остался заказчик, если его еще не уничтожил Анверо. Пора возвращаться к ним.

Длинноносый мне не ответил, встряхнул слипшимися от пота и крови волосами, пошатываясь зашагал впереди, периодически хватаясь за стены и замирая, чтобы восстановить дыхание. Ранен? Я не лезла с расспросами, шла следом.

В зале все было кончено. Волк мертв, растерзанный собственным привидением и упокоенный Арфистом. Сам Анверо стоял перед немирно настроенным сыном и терпеливо выслушивал поток оскорблений. Элидар сдерживал Пучка, точно мелкую брехливую дворнягу на коротком силовом поводке, не позволяя тому вцепиться папочке в волосы.

- Ты бесчувственная тварь! Ты никогда не будешь мне отцом! Ты выбросил меня на улицу, живодер! Только чудовищ штамповать умеешь, а сына не разглядел! - с пеной у рта орал орчий воспитанник. - Отпусти меня, Ветер, я покажу этому трусу, чего я стою! Ты…

- Пойдем, Ирава, - потянул меня за руку длинноносый. - Тут все рано лестница разрушена. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату. Нам обоими требуется отдых, пока они побеседуют.

Я поддалась на его уговоры. Мне нужно прийти в себя. Я заперлась в комнате и рухнула на постель. Враги мертвы. Убийце любимого я лично всадила клинок в спину. Но отомстила ли я? Душа не ощутила удовлетворения, только тоску по навсегда утраченному покою. На сердце было пусто и одиноко. Наигранная веселость, за которой я пряталась в последние месяцы, растаяла, будто круги на воде. Я ощутила только одно - желание убраться подальше отсюда.

Я приняла ванну, приказала собственному организму поспать полчаса, после чего оделась и собрала вещи. Спасибо за гостеприимство, но утомлять хозяев кислой миной не вежливо.

Спустившись вниз, я удивилась. Во дворце словно не велось военных действий. Чисто, прибрано. Комнаты и коридоры, конечно, стоят оголенными, точно деревья после листопада - ни шелка на стенах, ни мебели, ни стекол. Зато просвечивает очищенная от штукатурки кирпичная кладка стен.

Мои чародейские агрегаты не пострадали. Я бережно упаковала Сферу Наблюдения обратно в кольцо, собралась заняться Глазом. Извините, хозяева, на благотворительности не специализируюсь. В современном обществе она вообще дурным тоном считается. Даже храмовники, кричащие на каждом углу о милосердии, все подношения в собственную норку тянут. А я кто? Я всего лишь злопамятная наглая чародейка с дурным характером. Нет резона дарить незнакомому эльфу творения Номара.

Я подготовила заклинание для упаковки Глаза, как почувствовала - сбежать втихую не выйдет. Длинноносый следил за мной, склонив голову чуть на бок.

- Куда ты сейчас? - осведомился он, подходя почти вплотную.

- Какая разница? - меня охватило странное оцепенение. Мчаться куда-либо расхотелось. Зачем, если здесь тепло, светло и кормят прилично? Опять чары плетешь, длинноносый? Что тебе от меня нужно?

- А чернявого своего отчего не зовешь? - удивился он.

- Кто Пучка утихомиривать будет, чтобы он папашу на закладки для чародейских книг не порезал?

Я попыталась стряхнуть оцепенение. Не вышло. Творец, так на меня действовал только один человек на свете. Но его давно нет под этим небом…

- Знаешь, чтобы все получилось так, как получилось, мне пришлось совершить великую подлость, изменившую нас обоих. Я не имею права просить прощения, и все же говорю - прости меня, Ива…

Я прикрыла глаза. Спокойно. Вдох-выдох. Внешность чужая, голос чужой, поступки дикие, но сейчас я его узнала. Этого не может быть, поскольку быть не может никогда. Но раз уж это все-таки есть, то…

Моя пощечина была звонкой и болезненной, не сомневаюсь. Я вложила в нее всю свою боль, тоску, безысходность, все пролитые и невыплаканные слезы. Чтоб тебе, Сновидец недоделанный!

Я выскочила из дворца и помчалась прочь. Ты хотел Глаз Ночи? Получи! Пользуйся! Я тебе не игрушка, не подопытный, пускающий слюни идиот. Я любила тебя. ЛЮБИЛА! Весь свой дар любви истратила на тебя, не оставив и крупицы тем, кто более достоин и благороден. На того же Элидара.

Я не знаю, как тебе удалось объединить свое немощное тело с материальной оболочкой демона так, что ты получил возможность ходить и пользоваться явными чарами. Ты стал наполовину демоном, ты позволил демону верховодить своими поступками, лишь бы не позволить мне разгадать тебя. Ты разрешил демону вершить мелкую месть своим бывшим нанимателям, используя при этом наговоренные монетки, тем самым сбив мои мысли окончательно с опасного пути.

Ты вырвался из ментальной сети Волка, обманул его через меня, твою ученицу, чувствующую тебя лучше, чем самою себя. Ты убедил всех в собственной смерти, скорее всего через очередного гостя из Запредельного. Точно! Ты призвал двоих демонов. Одного усадил встречать асассинов. Другого выгулял на турнире, заставил помочь мне деньгами, а после нацепил его поверх себя, точно костюм, изменив тем самым лицо и фигуру, и сбежал, не оставив мне ни малейшей надежды, подсказки.

Ты предал меня. Пусть теперь это выглядит оправданно с точки зрения обывательского рассудка. Пусть тебе хочется моего понимания и жалости. Я действительно жалею тебя, и рада, что ты жив, чтоб тебя икота замучила, как часто я о тебе вспоминала. Но о том, что я пережила, ты подумал? Я не в состоянии перечеркнуть вот так месяцы боли, всепоглощающей тоски, по сравнению с которой любые физические муки легче комариного укуса. Ты подлый, мерзкий, самый гадкий и любимый. Как я буду без тебя жить, зная, что ты ходишь по земле?

Моя гордость требовала выхода. Обида рвалась наружу, не тормозя на поворотах, выбивая искры при столкновении с мало-мальски связными мыслями.

Я не желала оставаться в Ири в частности и в этом мире в целом. Когда-то Номар упоминал о возможности полного переноса материального тела в другие миры. Но до такого класса мне еще далеко. Поэтому я поймала экипаж. Увы, всего лишь конный. Здесь такой, оказывается, настоящий раритет. И "рванула" на станцию за билетами на Пулю. За те полтора часа, что я тряслась по самой короткой дороге, я успела как следует прореветься, прийти в себя и увериться в правильности принятого решения.

Я избрала маршрут. На карте есть чудесная страна - Кавира. Там я найду применение собственным талантам.

Расплатившись с возницей - редким вымогателем (экипаж-де у него экскурсионный, прогулочный), я вломилась в билетную комнату станции и, напугав продавщицу красными глазищами и грозным видом, нагло потребовала.

- Мне до Тардрагеи. Срочно. Ближайшей Пулей. Любое место, хоть стоячее, хоть на месте сцепления желфуров, хоть в седле на кошках - лишь бы скорее.

Продавщица, надо сказать, оценила размеры ножен меча на поясе и торчащие из-за спины черные рукояти парных клинков, и согласно кивнула.

- Сегодня после одиннадцати. Ориентировочно в половине двенадцатого ночи. Каюта тридцатая. Желфур третий. Прибудете в столицу Кавиры после полудня. Сорок шесть серебряных звонких.

- Беру, - согласилась я.

Теперь остается найти, где бы отсидеться до вечера. Утро еще. Как назло солнечное. Люди-нелюди радуются, а я, будь ведьмой, наградила бы всех расстройством желудка, чтобы улыбнуться боялись.

"Фи, Ирава, до чего ты докатилась!" - воззвал к моей совести внутренний голос. Как назло совести дома не было. Так что я послала свой голос куда подальше, с силой распахнула дверь на улицу и чуть не одарила шишкой Элидаров лоб. Вот он, мой Лапуля, не утерпел.

За его спиной подозрительно спокойно стоял сам Анверо, все в том же белом костюме. Даже не замарал в пылу сражения. Все они, эльфы, пижоны.

- Что, провожать пришли? Гостинцев на дорогу прикупить собрались? Вам в Кавиру посылочку не передать? - понесло меня по кочкам.

- Передать, - глава Светлого Совета Ири сжал длинными пальцами мое плечо. Сжал до боли, до синяка, развернул меня к себе и заглянул в лицо водянисто-голубыми холодными глазами. Словно пропечатывая каждое слово в моем сознании, заговорил:

- Если понадобится, я подниму всю армию Ири, но задержу тебя, девочка. Ты нужна Номару. Ведьмак Давхи порвал заклинание, связывающее Сокола с демоном. Теперь их необходимо срочно разъединить, иначе Номар погибнет. Если ты не дорожишь учителем, то я дорожу учеником. Я один не справлюсь. Помоги его спасти и катись хоть в Кавиру, хоть в Ледяные Земли.

Я опешила. Номару грозит гибель? Я во второй раз могу его потерять? Коленки предательски дрогнули, кулаки сжались. Сокол, солнышко, почему я даже обидеться не могу как следует? Непременно помешают.

- Лапуля, - осторожно вклинился между нами Элидар, оттесняя эльфа в сторону. - Я понимаю, что мне не светит, поэтому честно говорю - не порти себе жизнь, иди к нему. Не простишь себе…

Я мысленно взвыла и рванула к экипажу быстрее моих конвоиров. Что же вы медлите, когда Номар погибает? Вот и мое предсказание от библиотечных птиц сбылось. Неужто Сокол - вьюн, которому я должна дать опору?

Номар… Он распластался на лежанке Глаза Ночи, раскинув руки, мотая головой из стороны в сторону, бормоча обрывки заклинаний, перемежая их с ругательствами в свой адрес и просьбами простить его. Пиджак и рубаха на груди были разрезаны, оголившееся, исковерканное подселившимся демоном тело было рыхлым, вялым, неживым. Раздувшийся живот колыхался студнем.

- Демонская плоть на него давит. Демонский дух не связан более с духом Сокола, не скрывает его более, - проговорил стоящий за моей спиной Анверо.

Я уже сама чувствовала затухающую искорку души любимого. Справлюсь ли?

- Отправляйся в Сновидение. Я с тобой. Попробуем его вытащить.

Я с готовностью скинула плащ, выдвинула себе лежак и, просунув голову в отверстие рабочего куба, прикрыла глаза. Десять. Девать…

Местность, куда нас выкинуло, была странной. Я, например, никогда не поднималась так высоко. Отчетливо осознавая себя в Сновидении, я, тем не менее, дрожала, стучала зубами, втягивая голову в плечи.

Высокие горы изломанными громадами разбегались от меня по оба края долины, постепенно сливаясь с льдистой синевой вечернего неба. Внизу ловили лучи клонящегося к закату солнца два вытянутых озера, соединенных извилистым протоком. По берегам строились зеленые пирамидки елей, стройные фигурки сосен и дрожащие силуэтики осинок. Сосны с елками с упорством заправских скалолазов карабкались по горным склонам, пока те оставались покладисто пологими. Но едва легкий подъем заканчивался, зеленые покорители вершин пасовали, устраивали бессрочный привал. За озерами долина постепенно становилась бесплотной, призрачной, смешиваясь с кудлатыми облаками.

Нас с Лицем зашвырнуло на пестрящее цветами высокогорье. Розовые звездочки гвоздик, желтые пятнышки горицвета, скромные маячки фиалок и едва заметные брызги горного лютика перемешивались с вовсе незнакомыми мне травками. Но мой взгляд скользнул дальше в поисках Сокола. Эльф тоже оглядывался, периодически выкрикивая "Номар!"

- Туда, - сориентировалась я, указывая на приютившуюся еще выше белую мраморную беседку.

Анверо кивнул и первым ступил на тропу. Я приноровилась к его широкому шагу, с проворством горной козы прыгая с камня на камень, огибая шикарные цветущие сейчас фиолетовые колючки высотой мне по пояс.

Нас встретила не беседка, а длинная колоннада. Я обернулась назад и тихо ахнула. За нашими спинами оказался бесконечный коридор.

- Мы во владениях Аканальги, - не оборачиваясь, пояснил эльф, решительно двигаясь вперед, уверенный, я не отстану. - Не приближайся к колоннам, - предупредил он, хотя столь странной мысли в моей неразумной голове пока не возникало.

Он выпустил с кончиков пальцев светляка, направил того в просвет между мраморными столбами. Те внезапно изогнулись, точно резиновые, раздавили собой сияющий шарик и возвратились к первоначальному состоянию. Ого, я бы до такого не додумалась!"

Я ускорила шаг, догоняя Анверо.

- Как мы поймем, что движемся в правильную сторону? - спросила я.

- Любая сторона лабиринта правильная, если мы знаем свою цель. Аканальги, хоть и покровительствует неизвестности, обожает определившихся в жизни. И дарит невероятные шансы.

Лицо эльфа вдруг стало сосредоточенным, и я не стала больше к нему приставать. Внезапно Анверо остановился, преградил мне путь рукой, а другой указал на крошечное черное пятнышко на полу. Очередная ловушка?

Учитель моего Сокола уселся на полу, скрестив ноги, и медитативно покачиваясь, уставился на пятно, точно оно было сосредоточением вселенской гармонии. Я рассудила здраво - эльф - гусь стреляный, знает, что делать, поэтому последовала его примеру, вцепилась взглядом в пятнышко. Маленькое, кривенькое, оно напоминало природный изъян в идеально белом мраморе, но таковым не являлось.

Я мысленно принялась звать Номара по имени, прозвищу, представляя его молодым, веселым, здоровым. И внезапно пространство вокруг начало поворачиваться, закручиваться по спирали в тугую пружину. Пятно внизу резко набухло, вспучилось, принялось расти. По белому лабиринту потянулись извивающиеся щупальца, сворачивающиеся кольцами и снова распрямляющиеся. Щупальца осьминога-исполина, сине-серые с розовыми пятнышками присосок.

Из букета щупалец, точно ручка из громадной метлы, вырастал богатырский торс сильного мужчины. Лицо Великого духа было эльфийским - с раскосыми сапфировыми глазами, высокими скулами и надменным заостренным подбородком. Умиротворенное, ничего не выражающее лицо. На винторогой голове грозовой тучей клубились белые локоны.

У меня даже шея заболела на него смотреть, таким впечатляющим был хозяин лабиринта. Но его ноша мне была куда ценнее и дороже. Птица сокол, оплетенная пульсирующими серебряными веревками, покачивалась в кольцах щупалец.

- Освободи его, Аканальги! - выкрикнула я. - Освободи моего учителя.

- И моего ученика, - добавил Лиц. - Я приказываю!

- Вы на моей территории, смертные! - ответил нам дух. Не голосом. Ответ запылал прямо в сознании, болезненно отдаваясь в области затылка. - Нет вашей власти надо мной!

- Освободи его. И верни ему здоровье и чародейскую силу, - мне терять было нечего. Сейчас я была готова заложить Аканельги все, что имела. И что не имела тоже.

- Обоснуй, человеческая женщина. Ты в Сновидении, а это моя юрисдикция. Почему ты посмела потребовать у меня невозможного?

- Потому что ты отвечаешь за это самое невозможное. Потому что он, - я указала на учителя, - достойный чародей. Потому что я его люблю, - я почувствовала, что сейчас расплачусь. Интересно, слезы на этого хмыря действуют? - Просто потому, что он хороший человек. Я хочу дать ему шанс исправиться. Он нужен мне. Нужен Запредельному.

Я вспомнила Судью, назвавшую его Создателем Чудес. Точно, я права.

- Без таких как он - вдохновителей, все меньше и меньше людей-нелюдей станут обращаться к вам, Великие и не очень. Ваша сила, как и сила богов, жива, пока вас помнят и чтят. Он, - я воззрилась на бесчувственного Сокола, - ключик вашей силы, Создатель Чудес, истинный чародей, творец Сновидческих миров. Он нужен вам живым и здоровым.

Аканальги рассмеялся. Но я смотрела на него спокойно и уверено (иначе нельзя). И отсмеявшись дух неизвестности подцепил одним из щупалец кончик серой паутины, потянул, освобождая Номара Сьятора от прилепившегося к тому мелкого демона. Птица тут же сменила облик, стала человеком.

Другим щупальцем Великий дернул за ноги. Кости Номара хрустнули, вставая на место. Аканальги дунул чародею в лицо и поставил еще не пришедшего в себя Сокола подле меня. Номар остался стоять с закрытыми глазами. Я шагнула к нему, на всякий случай взяла любимого за руку. И довольная своей победой, продолжила наглеть. Кто подскажет, в кого у меня такое глупое желание, чтобы все были счастливы?

- И друга его, Лица Анверо, подлечи. Верни ему эльфийскую жизнь и талант Сновидца.

- Не слишком ли ты много требуешь, смертная? - возмутился дух. - Чем платить собираешься?

- Очередными призывами Запредельного и новыми требованиями, мы же договорились. Я не забуду о тебе, не дам скучать, а ты исполнишь мои пожелания. Таких как я, Номар или Лиц немного. Нас беречь надо. К тебе, Господин Неизвестность, вообще обращаются в исключительных случаях.

Щупальца оторвали от мраморной глади ошалевшего от моей наглости эльфа, покрутили в воздухе, подергали за конечности и через миг вернули в исходное положение. Так-то лучше.

- Для себя что потребуешь? - ехидно осведомился Аканальги.

Плавали, знаем. Поэтому обойдешься. Я даром время не теряла, усвоила уроки учителя. Обитатели Запредельного - особые твари. Если просить у них для других, а потом тут же для себя - исполнят только твою личную просьбу. После общения с ними любые земные законы, даже самые заковыристые, плевой ерундой кажутся.

- Спасибо и до свидания, - поклонилась я и точно так же, как и Анверо перед битвой с Волком и Давхи выдернул меня в явь, протащила из глубин Сновидения своих чародеев в реальный мир. А сама осталась на грани сна и яви.

Я видела, как открыл лиловые глаза Сокол, вновь став собой, сел на лежаке, позабыв про то, что больше не объединен с демоном, поднялся на ноги, протянул руку проснувшемуся Анверо, и только тогда разглядел перемены в своем облике. Он переступил с ноги на ногу, качнулся с пятки на носок, прислушиваясь к позабытым ощущениям, и тут же наклонился ко мне, спящей. Но вытаскивать из Глаза Ночи не решился, лишь погладил расслабленные пальцы правой руки.

Я понаблюдала за ним и поняла, что должна сделать, чтобы засевшая в душе обида однажды злорадной ржой не разъела наши отношения. Я возвратилась в Сновидение, в свое место силы, и, увернувшись от беличьей шишки (давно меня здесь не видели, соскучились, негодницы), тихо позвала:

- Тара! Тара, у меня есть желание!

Старая эльфа материализовалась (если такое слово употребимо к пространству Сновидений) на тропинке и выжидающе замерла, источая одуряющий аромат лилий.

- Тара, я хочу любить и прощать Номара, пока он любит и прощает меня.

- Любишь и прощаешь. Уже, - шелестом листвы в парке отозвалась ведьма. - Ты простила, а я отныне и навсегда свободна. Кстати, - ее тающий силуэт на миг обрел плоть, - я тебя обрадую, твой Номар однолюб.

И исчезла.

Я тихо выругалась. Вот попала. И самое удивительное, мне очень приятно. Я еще немного побыла в своем месте силы, собираясь с мыслями, а потом позволила себе немного поспать нормальным человеческим сном.

Возвратившись в явь, я не сразу поняла, где оказалась. А разобравшись, удивилась. Я плыла на корабле. Но не на морском и не речном, а на летучем. Том самом, который носит имя величайшей ведьмы на свете - Тары.

В пузыре над моей головой светясь и переливаясь носились воздушные демоны. По обе стороны от бортов кучерявились облака. А ко мне, смело ступая по полированным доскам палубы, спешил мой Номар, в лиловом костюме, цвета его невероятных глаз. Он улыбался, казалось, напрочь позабыв о пережитых испытаниях. А, может, просто став мудрее, поняв, что следует радоваться здесь и сейчас, ловя каждый волшебный миг жизни.

- Ты же хотел стать пиратом, - ехидно спросила я, разглядывая свое незакатное солнышко. - А выбрал воздушный корабль. Почему?

- Меня же прозвали Соколом. Ты, разве, не догадалась отчего? Я мечтал о карьере пирата воздушного.

- Любимый, у нас все впереди, - с чувством произнесла я, отлично понимая - у нас все действительно впереди.

(с) Елена Ларичева

Июль - Октябрь 2010 г.