Солнце, вода, песок

1

Дженни оказалась в странной комнате, где стены, пол и потолок были абсолютно белого цвета. А еще вокруг плыл туман. Он клубился по полу рваными кусками и рассеивался в области потолка. Все было настолько белоснежным, что заболели глаза, а размеры помещения определялись с трудом. Дженни осмотрелась. Впереди она заметила смутные очертания человеческой фигуры. Это был Роберт. Он сидел на полу, низко опустив голову и обхватив колени руками. Дженни бросилась к нему.

— Роберт?.. Роберт, — позвала она его. — Где мы?.. Что это за место, как мы здесь оказались?

— Дженни? — Роберт поднял голову и удивленно посмотрел на нее. Он выглядел совершенно уставшим и измученным.

— Дженни, что ты здесь делаешь? — Его голос звучал глухо, слова давались с трудом. — Тебе нельзя здесь находиться... Ты должна уйти... Выход там...

Он махнул рукой, указывая на что-то за ее спиной. Дженни обернулась и увидела дверь. Она могла поклясться, что секунду назад никакой двери там не было.

— А ты? — Дженни схватила его за руку.

— Я... я не могу уйти... Это... Прости меня, Дженни... Я, наверное, не должен был открывать свое сознание... Но... но мне было так одиноко... и так не хотелось уходить... Дженни... Я не могу долго держать дверь...

Дрожь прошла по его телу. Роберт застонал, его глаза закатились, и белый туман окутал его с головой.

Дженни моргнула. Стены исчезли. Она стояла на просторной террасе, выложенной из светлого камня. По краям — незнакомые растения, усыпанные огромными цветами. Розовые, белые, бордовые, эти цветы источали сильный и довольно приятный аромат. Дженни обернулась. Позади нее — дом из такого же камня. Простые формы и сглаженные углы. Иллюзия это была или нет, но создавалось впечатление, что дом растет прямо из скалы. Стеклянные двери, выходили на террасу и были распахнуты. Дженни подошла к перилам. Она наклонилась и посмотрела вниз. Высоко. Терраса выдавалась далеко вперед и нависала над обрывом. Внизу плескалось море. Прозрачное, бирюзовое море с маленькими, белыми гребешками волн. Дженни стояла и, как зачарованная, смотрела на море, на горы вокруг, поросшие густым тропическим лесом. Небо было синим и безоблачным. Теплый летний ветерок нежно теребил ее волосы.

Окружающий пейзаж казался таким красивым, спокойным... Здесь хотелось остаться навсегда. Дженни улыбнулась. Что-то привлекло ее внимание, какой-то звук, то ли всхлип, то ли всплеск раздался за ее спиной. Она резко повернулась, но на террасе никого не было.

Когда Дженни снова посмотрела на море, пейзаж изменился. Прямо к воде подступали высокие скалы с суровыми острыми пиками.

А в небе был флаер, небольшой и серебристый. Он летел над самой кромкой воды, выписывая замысловатые фигуры. Потом поднялся выше, к узкому проходу в скалах. Флаер летел на большой скорости. Пилот виртуозно маневрировал, обходя нависающие уступы. Дженни, как завороженная, не могла оторвать глаз от флаера, восхищаясь мастерством пилота. Неожиданно флаер потерял управление и на полной скорости врезался в скалу. Раздался взрыв. Тысячи горящих осколков посыпались в море... Дженни вздрогнула.

— Дженни... Дженни... Пол тряс ее за плечо. Дженни очнулась на корабле. Корабль все еще шел рывками и их довольно сильно болтало.

— Дженни, что случилось. Ты была в каком-то трансе. С тобой все в порядке?

— Да, все в порядке, я видела очень странный сон...

— Идем в рубку. Я думаю, там нам будет безопаснее при такой тряске. Не понимаю, почему он не взошел на корабль? Все произошло так быстро... Что же нам теперь делать?

Пол помог Дженни подняться, они переместились в рубку и, усевшись в кресла, принялись внимательно все осматривать.

— Дурацкий корабль, — пробормотал Пол. — Ни приборов, ни управления. Как понять, куда мы направляемся? — Пол нахмурился. — Ничего не понимаю, почему корабль все-таки летит?

Дженни снова начала всхлипывать.

— Мне кажется, он знал с самого начала, что все так произойдет. Я думаю, он перенастроил здесь что-то... ну, чтобы могли улететь без него...

— Дженни, это какое-то безумие, ни один корабль, даже таррианский, не может лететь без пилота... А что это за синий знак? Я раньше его здесь не видел, — Пол застыл в недоумении.

— Роберт сказал, это для меня и, что я должна положить сюда свою ладонь. Тогда я смогу управлять кораблем. Я пыталась, только ничего не происходит. Вот смотри. — Дженни коснулась знака ладонью и снова ничего не произошло.

Роберт отступил от корабля и повернулся навстречу флаерам. Не разрывая контакта с сознанием корабля, он дал команду взлетать. Люк закрылся, корабль послушно начал подъем. Но вскоре завис переспрашивая. Он не хотел улетать. Роберт услышал его тихое поскуливание. Вздохнув, он повторил команду.

Сосредоточившись на флаерах, он стал кидать в них энергетические заряды. Подбитые флаеры падали на землю. Некоторые из них загорелись. Роберт чувствовал боль раненых, но ничем не мог им помочь. Оставшиеся флаеры начали разворачиваться. Он поднял голову и посмотрел на небо. Корабль был уже высоко и превратился в еле заметную светящуюся точку.

— Ну вот и все, — подумал Роберт, — теперь они в безопасности.

В уголке своего сознания он по-прежнему держал связь с кораблем. Он видел, что корабль движется заданным курсом и знал, что эта связь не прервется даже если силы полностью оставят его.

Машины с военными были уже совсем близко. Роберт мог уничтожить часть из них, но не стал этого делать. Он все еще слышал боль солдат и больше не хотел никому навредить.

Тем не менее, он продолжал удерживать защитное поле. Пули сыпались вокруг него, но ударялись о поле и падали на землю. Он чувствовал, как энергия покидает его и понимал, что не сможет противостоять вечно. И потом, это уже не имело никакого значения. Все равно он не сможет их всех одолеть. Ему оставалось только смириться и принять это как данность, однако Роберт медлил, подсознательно оттягивая то, что должно произойти.

Машины остановились. Несколько человек спрыгнули на землю и стали приближаться к нему. Они продолжали непрерывно стрелять, недоумевая почему, этот безоружный человек, стоящий перед ними, все еще держится на ногах. Набрав в грудь побольше воздуха, Роберт отпустил защиту и приготовился принять боль. Через секунду он почувствовал, как пули разрывают его плоть. Волна боли накрыла его, и он потерял сознание. Роберта окутала тьма, в которой существовала только маленькая горящая точка, его корабль, его друг и те двое, которые ему доверились.

На какие-то доли мгновения сознание к нему возвращалось, он чувствовал, что его куда-то волокут, швыряют и волокут снова. Затем Роберт отключился окончательно.

2

Темная вода поглотила его, но не приняла, выбросила наружу. Темная вода озера, существовавшего в другой реальности. Сознание поплыло. Обрывки мыслей, воспоминаний вспыхивали в мозгу, то, что уже случилось и то, чему только суждено произойти в будущем.

Разворачивающиеся кольца Башни, раскрывающиеся наподобие цветка, синий свет, колодец. Птичьи крики. Свечение под ладонями, становящееся все больше и ярче. Символ птицы, рисунок на темном камне. Горы, засыпанные снегом. Чужие горы, на Тарре не существует подобных. Кантара необычного вида, громоздкая и старомодная. Такие вышли из употребления многие столетия назад. Катастрофа, приведшая к затоплению огромной площади планеты. Снег. Башня. Кантара...

Знаменитая Башня Тарры. Кантара, совершенно иного типа, отличная от той, что используется в кораблях. Кантара, не зависящая от дина и работающая с операторами. Выход в Абсолют... Он — совсем юный, готовился к полету на кантаре такого класса. Шон, на тот момент, начальник Башни, собирался посмотреть его восприятие.

Кристаллический колпак на голову, сосредоточиться и расслабить сознание, как учили.

Перед глазами возникла яркая синяя точка. Она вспыхнула, но вскоре потухла. Затем появилась снова.

— Видишь точку, — голос Шона раздался у него в мозгу. — Сосредоточься на ней и постарайся удержать.

Он сконцентрировался. Сначала точка оставалась неподвижной. Потом начала расширяться и как бы пульсировать. Вокруг синего появился колеблющийся золотой ободок. Потом в середине синего возник золотой огонек, он начал разрастаться и заполнять собой синий, потом синий снова сменился золотым. Цвета чередовали друг друга, свечение непрерывно пульсировало, затем стало нарастать, пока не заполнило собой все пространство.

— Впусти это в себя, — распорядился Шон.

Свет стал очень ярким, и, казалось, поглотил его. Внезапно он оказался за пределами Башни.

Шон удовлетворенно хмыкнул и начал повышать уровень. Они шли все дальше и дальше, постепенно открывая слой за слоем. После десятого уровня Шон попросил раскрыться. В высоких слоях невозможно существовать не раскрывшись. Это дало новый скачок в восприятии. Показалось, что в одно мгновение он познал истину. Мир стал четким, и предельно ясным. Он отпустил сознание и его, пятнадцатилетнего, неожиданно вынесло в Абсолют. Как будто издалека прозвучал взволнованный голос Шона.

— Роберт возвращайся... Только не спеши, пожалуйста, потихоньку понижай уровень.

Он оглянулся и с удивлением увидел Шона далеко внизу, а ведь он был уверен, что все это время, Шон летел с ним рядом.

Внезапно он понял, к чему приближается. Пришло осознание, что в этом состоянии не существует ничего невозможного. И тогда он оттолкнулся и, что есть силы, рванул вверх, разорвав последние, связывающие его с Башней нити. И вышел в Абсолют.

Единое сознание Тарры, его сознание, прошлое и будущее слились в одном моменте. Он был везде и в тоже время нигде, он существовал в каждой частице вселенной, и вся вселенная существовала внутри него. Его разум, проникающий и впитывающий, вбирал в себя пространство, и, в тоже время, раскрывался, возвращая принятое в многократном усилении.

Он поглощал свет и сам был светом. Он собрал вселенную в одной точке, пропустил через себя и сам стал этой точкой. Он видел перед собой Тарру и в тоже время был Таррой, он видел каждого жителя, чувствовал их радость и боль, смеялся и плакал вместе с ними и он был ими всеми, и каждым в отдельности.

Бесконечный поток энергии проходил через него, он стал этим потоком и неожиданно для самого себя устремился вниз. Его не интересовало ни прошлое, ни будущее, ни вселенная, раскинувшаяся перед ним и ставшая им. Единое сознание Тарры. Он ощущал его в себе, еще немного и он войдет, станет неотъемлемой его частью, и тогда он сможет попытаться найти...

Он знал, разум, объединившись с сознанием Тарры, может не вернуться. Но сейчас, в Абсолюте невозможное становилось возможным. А что если попытаться? Всего лишь на мгновение... Тогда он сможет увидеть отца... И вошел, ощутил это своим сознанием... и тогда он понял...

Выброс, падение, боль. Дыши, ну давай же... дыши...

Пробуждение было внезапным. Мозг просто включился. Как будто кто-то нажал на кнопку... Звук падающей воды... такой знакомый звук... влажные камни... На какие-то доли секунды ему показалось, что он снова там... сознание медленно потянулось навстречу... и... на него нахлынули ощущения. Не самые приятные ощущения... Боль... холод... тошнота... боль... А потом он все вспомнил...

Роберт пришел в себя лежа на полу, на спине. Мышцы затекли, все тело ныло. Он попробовал пошевелиться. Руки и ноги скованны цепями. Он потянул руки, попробовал цепи на прочность. Железные обручи впились в запястья, сдирая кожу и вызвав боль во всем теле. Роберт стиснул зубы, удерживая стон. Нет, не было у него сейчас сил, чтобы освободиться.

Насколько это возможно, он перекатился на бок, спиной к стене, осматриваясь. Помещение было тесным и темным. Но это не проблема, он всегда неплохо видел в темноте. Стены и пол — из грубого, нешлифованного камня, острые грани которого впивались в тело. Сыро. По стенам сочилась вода, образовывая небольшие лужи. В углу, под самым потолком находилось окошко, совсем маленькое, через которое в комнату попадало немного света. Но свет — искусственный, не дневной. Видимо помещение не имело выхода наружу. Тихо. Непосредственной опасности нет, во всяком случае, он ее не чувствовал.

Роберт закрыл глаза, отключившись от действительности, и позволил работать внутреннему анализу и диагностике. Организм сделал свое дело. В основном его раны затянулись. Только правый бок почему-то сильно болел. Внутри ткани уже восстановились, но снаружи все еще оставалась открытая рана. Как будто ее искусственно поддерживали в таком состоянии, не давая зажить. Энергетический уровень оставался предельно низким. Все силы уходили на восстановление тканей и ему нужно еще очень много времени, чтобы восполнить свой энергетический баланс. Паршиво. При таком запасе энергии, он мало на что способен. «Хотя и не ноль, все-таки не ноль. Хоть что-то хорошее» — горько подумал он.

Роберт настроился на волну корабля. Тот был уже довольно далеко в открытом космосе и не отклонялся от курса. По крайней мере, с ними все в порядке. Судя по расстоянию, которое проделал корабль, он находился без сознания как минимум несколько дней.

Холодно, как же холодно... Рубашки на нем не было и его начало колотить. На то, чтобы поддерживать тепловой баланс, сил уже не осталось. Если только у него получится накопить как можно больше энергии, то тогда возможно... вот только...

Звук приближающихся шагов прервал его размышления. Он закрыл глаза и расслабил мышцы, имитируя обморочное состояние. Чем позднее они обнаружат, что он уже пришел в себя, тем больше у него будет шансов восстановить силы. Дверь камеры открылась. Судя по голосам в коридоре было несколько человек, но в камеру вошли двое. Вспыхнуло освещение. Роберт сдвинул восприятие, чтобы наблюдать за ними, не открывая глаз. Теперь он мог видеть их в своем сознании. Один был высокий бородатый мужчина в военной форме лет пятидесяти. Волосы темные, коротко острижены. Глаза черные, холодные. Взгляд властный и жестокий.

Так, что дальше... Нужно бы сориентироваться... Лучшее, что он может сейчас сделать, так это проникнуть в сознание этих людей. Роберт внутренне сжался. Подобное столкновение с чужим разумом — не самая приятная вещь, особенно для него... И он никогда не делал этого вот так, без разрешения... Однако сейчас не тот случай.

Роберт осторожно, потихоньку, попытался прощупать мозг черноглазого, но натолкнулся на глухую стену. Это его удивило. Сознание мужчины было совершенно закрыто. Такую защиту мог поставить только специалист.

Вторым был пожилой, невысокого роста, лысоватый мужчина в очках. По белому халату, надетому поверх военной формы, Роберт догадался — врач. Мужчина чего-то смертельно боялся. Все его существо было пропитано страхом. Роберт так и чувствовал как того трясет. Он попытался заглянуть в сознание доктора, но напоровшись на волну бесконечного животного ужаса, почувствовал тошноту и отступил...

Врач подошел к Роберту, взял его за руку, пощупал пульс, приподнял веки и заглянул в глаза.

— Все еще без сознания, мой генерал, — сказал он и принялся осматривать ранения Роберта.

— Удивительно, как же все быстро на нем затягивается. Вы только посмотрите, мой генерал, еще позавчера здесь была открытая рана, а сейчас от нее остался только шрам. Никогда ранее я с таким не сталкивался.

Тот, кого он назвал генералом, стоял в дверях, скрестив руки на груди, и внимательно смотрел на Роберта.

— Я думаю, он уже пришел в себя. Вколите ему наркотик, Док, это сделает его более смирным.

Генерал жестко усмехнулся.

Доктор склонился над Робертом, вытащил капсулу с препаратом и быстрым движением прижал ее к руке. Роберт ощутил жжение и через несколько секунд почувствовал, как вещество проникает в кровь. Непроизвольно он дернулся и весь напрягся, пытаясь задержать процесс и не дать препарату распространиться по организму.

— Даже не думай сопротивляться, от этого будет только хуже. Ты все равно не сможешь этому противостоять, — сказал генерал, ухмыляясь.

Роберта начало колотить, по всему телу пробежала судорога. Жжение усиливалось. Виски сдавило. Он пытался локализовать вещество, но наркотик распространялся слишком быстро. Это было довольно мучительно. Несколько минут и он уже бился в конвульсиях.

Генерал холодно посмотрел на доктора.

— Вы что вкололи ему слишком большую дозу? Хотите убить его раньше времени и лишить меня удовольствия?

— Я... я... Нет, нет, что вы, мой генерал. Это у него просто такая реакция, это должно сейчас пройти...

Роберт последний раз дернулся, тело его обмякло, он открыл глаза и уставился на генерала мутным взглядом.

Генерал присел на корточки рядом с Робертом, приподнял его руку и отпустил. Рука безвольно упала на пол.

— Так-то гораздо лучше, — сказал генерал с усмешкой. — Теперь нам ничто не помешает. В мой кабинет его, живо.

Генерал резко поднялся и вышел из камеры. Солдаты, до этого неподвижно стоящие возле двери, подбежали к Роберту, отстегнули цепи и, подхватив его под руки, поволокли по коридору. Его сознание затуманилось, и он снова погрузился во тьму...

3

Дженни вновь очутилась в белой комнате. Роберт по-прежнему сидел в углу, окутанный туманом. По стенам ползли причудливые тени. Синеватые и полупрозрачные.

Дженни бросилась к Роберту и тут заметила, что комната преображается. Помещение резко расширилось и стало довольно просторным. Туман исчез. Свет неяркий и сумрачный пробивал из-за плотно задернутых штор. Интерьер напомнил Дженни изображения из прошлого, которые она когда-то видела в музее. На всем виднелись следы времени и запустения. Покосившиеся картины в старинных громоздких рамах висели на стенах. Штукатурка местами осыпалась. На стенах клочьями висела бумага, покрытая темными разводами.

По центру — небольшой круглый стол, вокруг — несколько стульев, ножки, которых густо оплетены паутиной. Мебель выглядела потертой и очень старой. Спинки на некоторых стульях — сломаны. На столе лежал толстый слой пыли. Немного поодаль, у стены разместился большой просторный диван. Обшивка местами разорвана и висела лохмотьями. Слева от стола у самой стены находился большой предмет из темного дерева в форме крыла. Он держался на трех ножках. Еще одна подпорка находилась посередине. На ней тускло блестели две педали, видимо металлические, покрытые ржавчиной.

Дженни, безусловно, знала, что это такое, но сейчас, находясь в этой комнате, почему-то никак не могла вспомнить ни название, ни назначение. Сверху, на предмете, она заметила высокую, золоченую трубку, которая разветвлялась еще на три. Дженни с трудом припомнила название. Это был подсвечник, их использовали в старину для освещения.

В комнате было несколько дверей и большое окно, занавешенное шторами. Окно, видимо — открыто, потому что шторы колыхались на ветру. Несмотря на необычность, помещение показалось ей знакомым.

Дженни подошла к Роберту. Присела на корточки рядом с ним, легонько коснулась плеча. Он вздрогнул, поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— Дженни, ты все еще здесь... я же сказал, что тебе нужно уйти, — сказал Роберт, тяжело вздохнув, и закрыл глаза. — Хотя, пожалуй, я даже рад, что ты осталась, — продолжил он.

— Здесь все изменилось, где мы находимся? — спросила Дженни.

— Точно не могу сказать, — сказал он, открывая глаза и осматриваясь. — Я думаю это прошлое... Мое... твое... наше...

Что-то случилось с ее памятью. Мысли с трудом ворочались, вязли, словно в липком сиропе. Трудно было концентрироваться. Как будто у нее в голове сгустился тот самый туман из белой комнаты... Возникло тревожное чувство — ей нужно спросить Роберта о чем-то важном, но не она никак не могла вспомнить о чем.

— Роберт, там, где ты сейчас, что с тобой происходит? — спросила она, наконец.

— Сейчас? Я, наверное, сплю, — ответил Роберт.

— А когда ты не спишь, тогда что?

Он ничего не сказал, только посмотрел на нее и грустно улыбнулся одними глазами.

— Ответь же Роберт, ну скажи хоть слово, — воскликнула Дженни.

Но он по-прежнему хранил молчание.

— Роберт, ты сказал, что это прошлое... Но как... как мы попали в прошлое? — снова спросила Дженни.

Вместо ответа Роберт неожиданно поднялся и щелкнул пальцами. В помещении заметно посветлело. Теперь Дженни заметила массивную люстру, которая свешивалась с потолка. На ней загорелось множество лампочек. Вернее это были не лампочки, а свечи. Пламя тихонько дрожало. Роберт подошел к темному предмету, и подвинул к нему стул. Смахнув пыль, он открыл крышку, Дженни увидела клавиши, черные и белые. Она наконец-то вспомнила, что это рояль, только выглядел он по-другому, старый инструмент, совсем древний. Роберт поднял верхнюю крышку и установил ее на деревянной подпорке. Затем посмотрел на подсвечник, махнул рукой и на нем тоже появились горящие свечи. Он уселся на стул.

— Ты любишь музыку, Дженни? — тихо спросил Роберт.

Дженни подошла поближе и облокотилась на рояль. Ей почему-то показалось естественным сделать это именно так. А Роберт коснулся клавиш и заиграл. Только тут Дженни заметила, какие у него красивые руки музыканта, с длинными гибкими пальцами. Они так и замелькали по клавишам, выводя мелодию, нервную и отрывистую. Он остановился, немного подумал и начал вновь. Сначала левая рука преследовала правую, в безумной погоне доходя до самых высоких нот. А затем правая рука брала верх, наступала в ответ и догоняла левую. И все это в очень быстром темпе. Руки Роберта, буквально, метались по клавиатуре. Музыка... такая завораживающая, импульсивная и неожиданно красивая... [5]

Вокруг все преобразилось. Дженни осмотрелась. Помещение больше не казалось старым, а мебель потертой.

На Роберте был черный костюм и белая рубашка. Дженни оглядела себя и изумилась. Она тоже изменилась. На ней — длинное, темно-зеленое обтягивающее платье без рукавов, с глубоким вырезом. Волосы, уложены в сложную высокую прическу. В руке она держала бокал с вином. Вокруг стояли люди, мужчины и женщины в похожих одеждах и слушали. Музыка длилась, наверное, не больше полминуты и закончилась драматическими шестью аккордами в басовом ключе. Пальцы Роберта замерли в самом конце клавиатуры. С последним звуком люди и интерьер исчезли...

Помещение вновь преобразилось. Теперь это была просторная светлая комната, практически без мебели. Роберт по-прежнему сидел за роялем, только это был уже совсем другой рояль и он совершенно не походил на инструмент, который только что видела Дженни. Только по черно-белым клавишам Дженни поняла, что это все еще рояль. Он был черным, закругленным с простыми широкими линиями. Через прозрачную верхнюю крышку инструмента Дженни могла видеть струны и молоточки внутри. Левая стена комнаты была стеклянной и выходила на террасу, которая тоже показалась Дженни знакомой. На Роберте была просторная светлая одежда, но платье все еще оставалось на Дженни.

— Тебе идет это платье, улыбнувшись, сказал Роберт.

— Роберт, что это за музыка, это было так красиво.

— Скрябин. Гениальный музыкант и мистик, намного опередивший свое время. Это одно из ранних произведений, но уже здесь присутствуют отголоски его будущего стиля.

Роберт снова коснулся клавиш и заиграл. Он касался пальцами клавиш так нежно, как будто гладил живое существо. Музыка была грустная и удивительно прекрасная.

Когда мелодия стихла, Дженни восторженно сказала: — Ты потрясающий пианист, даже представить не могла, что ты так играешь...

— Не думала, что пилот может играть на рояле? — спросил Роберт с легкой улыбкой. — Я получил весьма разностороннее образование. А музыка... Мне было пятнадцать. У меня случились полгода... В которые я... скажем так, был весьма ограничен в своих передвижениях... Но из-за этого имел избыток свободного времени. Тогда я и начал музицировать, много читал, увлекся историей... — Роберт посмотрел на Дженни и вздохнул, — Я хотел так много рассказать, показать тебе...

Он поднялся, обхватил Дженни за талию и снова щелкнул пальцами. Вокруг них закрутился туман. Когда туман рассеялся, Дженни поняла, что они стоят посреди комнаты, интерьер, которой все время меняется. Вот, только что они находились в этом просторном светлом зале, а сейчас — в старомодной квартире прошлого века, и вот теперь — снова в комнате со свечами. Свечи гаснут, мебель затягивает паутиной, стены разрушаются на глазах. Теперь, они в старинной башне. Холодно, вместо окон — небольшие отверстия, вырубленные в камне. У стены очаг, в нем горит огонь. Еще мгновение, и они на холме. Внизу темнеет густой первобытный лес, в котором не ступала нога человека... И еще видно озеро. В спокойной глади воды отражается неестественно огромная, темно желтая луна. А в небе горят чужие звезды...

— Как ты это делаешь? — спросила Дженни. — Мы, что путешествуем, во времени?

Он покачал головой. — Что такое время, Дженни? Оно относительно... Нет больше времени... Прошлое, настоящее, будущее — всего лишь иллюзия... Здесь только ты и я и ничего более... — ответил Роберт и как-то странно посмотрел на Дженни.

Пещера. Дженни почувствовала холод, в глубине что-то блеснуло...

— Нет, — резко сказал Роберт, почти вскрикнул. Окружающее пространство мгновенно изменилось. Они снова оказались в просторной комнате с роялем.

— Что это было, Роберт? — недоуменно спросила Дженни.

Он молчал, только хмурился.

— Прости Дженни, я немного увлекся, — наконец ответил Роберт.

Он отступил и снова сел за рояль, задумчиво поглаживая клавиши.

— Если не хочешь говорить, может быть, ты мне еще что-нибудь сыграешь? — попросила Дженни.

Роберт вновь заиграл. На этот раз это была другая музыка. Немного таинственная, но, в тоже время, проникновенная, светлая и величественная. И прозрачное стекло рояля вдруг отозвалось на его игру вихрем цвета.

— Эх, Дженни, как же вы смогли это все потерять? Это какой-то парадокс. Вы потеряли, а мы сохранили... — Роберт снова вздохнул.

— Где мы сейчас? Я уже видела это место...

Роберт нахмурился. — Нет, Дженни, ты никак не могла его видеть. Это мой дом на Тарре. — Роберт печально улыбнулся и покачал головой. — Хотелось бы мне, чтобы это было моим будущим... — Но я была здесь, — возразила Дженни. Она указала рукой на стеклянную стену. — Это ведь выход на террасу и оттуда видно море и... — Дженни пыталась вспомнить. — Флаер, там еще был флаер...

4

Очнулся Роберт на стуле. Глаза удалось открыть не сразу. Веки тяжелые, будто налитые свинцом. Голова нестерпимо болела. Дальнейшие попытки пошевелиться ни к чему не привели. Действие наркотика еще не закончилось, и тело практически не слушалось. Руки заведены за спину и крепко стянуты. Роберт чувствовал веревки, туго впившиеся в запястья. Ноги ему тоже связали. Однако... Мало того, что обкололи всякой дрянью, так еще и обездвижили...

Он находился в просторной комнате, вернее кабинете. Ну да, правильно, кабинет. Это сюда приказывал привести его генерал. Последнее, что он слышал перед тем, как отключиться.

Кабинет производил малоприятное, скорее гнетущее впечатление. Полукруглое окно, до пола, по-видимому, выходит на балкон. Штор нет. Обстановка простая, почти аскетичная. Мебели мало, но та, что есть, вся какая-то угловатая, громоздкая. У окна, но не вплотную — большой деревянный стол с массивной столешницей. Совершенно пустой, не считая старомодной лампы из серого, тусклого металла. Спинкой к столу, развернуто тяжелое кресло. Напротив стола, у стены — книжные полки, однако, вместо книг — папки. Полное отсутствие техники, даже примитивной.

Сам хозяин кабинета вальяжно расположился в кресле и с интересом, даже с предвкушением, разглядывал своего пленника, словно в ожидании интересной игры. Роберт поймал на себе его спокойный изучающий взгляд. Генерал производил двоякое впечатление. Властный, надменный, по всей вероятности, жестокий. Да, только жестокий человек мог так запугать свое окружение. Но, в тоже время, весьма незаурядный. Умное, породистое лицо образованного человека. И этот взгляд с хитрым прищуром. Генерал чем-то напомнил ему Малколма и их давнишнее противостояние...

«Вот как оно получается... Малколм... Пожалуй, вам удалось от меня избавиться...» — горько подумал Роберт. Как же он устал от подобных игр.

Генерал с наслаждением курил сигару, время от времени, выпуская кольца сизого дыма.

Доктор в комнате тоже присутствовал. Ссутулившись, словно сжавшись, он стоял у окна, и старался казаться как можно менее заметным. Выглядел доктор виновато и растерянно. Позже Роберт понял, что это его обычное выражение лица.

— Очухался? Сейчас посмотрим, что ты собой представляешь, — сказал генерал с хищной улыбкой и, повернувшись к доктору, спросил, — Док, он уже в состоянии говорить?

Нет, пока нет, мой генерал, еще минут пятнадцать, — торопливо ответил доктор. — Но он все чувствует...

— Это хорошо, что чувствует, — перебил его генерал.

Он встал. Приблизившись, взял Роберта за подбородок и резким движением поднял его голову, заглядывая в глаза.

— Ты вздумал уничтожать мои флаеры. Вывел из строя моих элитных солдат. Но тебе это мало помогло. Твой корабль улетел без тебя.

Генерал отпустил руку, голова Роберта безвольно упала на грудь. Затем, быстрым движением надавил болевую точку у Роберта на шее, наблюдая, как темнеют его глаза.

— Какая замечательная реакция, — воскликнул генерал. — Цвет глаз тебя выдает. Я склонен предположить, что ты можешь управлять своим телом, блокировать боль. Однако всегда найдется препарат, лишающий тебя такой возможности. За те несколько дней, что ты здесь, мы успели тебя изучить. У Дока весьма неплохая лаборатория с широким исследовательским потенциалом. Я ведь ни в чем ему не отказываю. И ты для него просто находка. Я правильно говорю, Док?

— Да, да, конечно, — поспешно ответил доктор. Он не знал, куда девать руки и все время теребил рукава халата, пока говорил.

— Итак. Подытожим. — Продолжил генерал. — Твои люди тебя бросили. Да, бросили. Бежали как последние трусы. Они даже не пытались тебе помочь... Теперь ты в моей власти. Можешь мне поверить, ты дорого заплатишь за все.

Генерал глубоко затянулся и выпустил кольцо дыма Роберту прямо в лицо. Непроизвольно Роберт закашлялся. Подвижность потихоньку возвращалась. Он судорожно сглотнул и облизал пересохшие губы.

— Ага, уже двигаешься. Теперь поговорим. Я пока не знаю, кто ты и что ты, но я очень скоро об этом узнаю. Ну, и что привело тебя сюда?

Роберт молчал, выжидая. Он еще не избрал тактику поведения.

— Молчишь... Тебе от наркотика соображение тоже отшибло? Хорошо, спрашиваю еще раз. Кто ты такой и кто тебя послал? Не хочешь же ты сказать, что сам сюда залетел, а?

— Какая... какая разница... кто я, — хрипло прошептал Роберт и не узнал собственного голоса. Язык еле ворочался, будто у пьяного.

— Не желаешь говорить? — генерал задумался. — Хм, похоже, ты плохо представляешь, куда попал... Надеешься, тебе удастся отсюда выйти? Не хочется тебя разочаровывать, но тут ты глубоко заблуждаешься. Видишь ли, я человек азартный. Мне нравится ломать людей, особенно таких упрямцев, как ты. Чем больше ты сопротивляешься, тем интереснее. А с такой физиологией, ты должен понимать, какой ты для меня подарок. Идеальная жертва. Я могу делать с тобой все, что угодно и бесконечно долго. Ну, или пока мне надоест. А, поверь, надоест мне не скоро. Так что, у тебя не так много вариантов. Или мы сотрудничаем, или пеняй на себя. Оба варианта меня устроят, — генерал неожиданно рассмеялся.

Роберт молчал. Это почему-то казалось ему наиболее правильным.

— Молчишь... Можешь пока не отвечать, если не хочешь, рано или поздно ты мне все расскажешь, мне все всё рассказывают, — снова рассмеялся генерал.

В помещении, кроме генерала и доктора, был еще один мужчина. Он, какое-то время, находился вне поля зрения, поэтому Роберт заметил его не сразу. Молодой человек среднего роста, с бледным нервным лицом, он внимательно следил за разговором. Генерал подозвал его и тот что-то зашептал генералу на ухо. Затем мужчина приблизился к Роберту и пристально на него посмотрел. Неожиданно Роберт почувствовал, как тот пытается проникнуть в его сознание. Это озадачило Роберта. Меньше всего он ожидал обнаружить здесь технологии родной планеты. Мужчина делал все правильно, но был недостаточно силен. Роберт небрежно оттолкнул его разум. Тот сначала опешил и попытался повторить атаку. Роберт снова оттолкнул мужчину. Каким бы уставшим и обессиленным он не был, но проникнуть в его сознание без разрешения, еще не удавалось никому. Мужчина отпрянул в недоумении. Видимо никак не ожидал сопротивления. Роберт подумал, что, скорее всего, его предыдущие жертвы были абсолютно беззащитны. Мужчина вернулся к генералу и снова зашептал ему что-то на ухо.

— А ты не прост, — удивился генерал. — Хотя я уже понял, что просто с тобой не получится. Что ж, тем хуже для тебя.

Генерал сделал жест рукой и в комнату вошел сухонький невысокий старичок с крючковатым носом. Он втащил за собой небольшой, но увесистый чемоданчик. Положил его на стол и раскрыл. В чемоданчики лежали инструменты, вид которых заставил Роберта содрогнуться.

— Я вижу, ты понимаешь, что это значит, — воскликнул генерал, — Ну что ж, Морис, теперь он ваш, начнем?..

5

Его смена закончилась полчаса назад. Питер Вэйн, пилот первого ранга объединенного галактического флота, уже собирался уходить, когда на пульте внутренней связи загорелся сигнал экстренного вызова. Ему следовало немедленно явиться в командный пункт базы. Кому и зачем он мог так срочно понадобиться в это время суток, Питер не знал и терялся в догадках, пока бежал коридорами базы.

— Тебя, по межгалактической, — с порога заявил дежурный. — Это срочно. Тарриане, вернее их королева...

Дальнейшего объяснения Питеру не понадобилось. «Королева... Даже так?» — подумал он. Контакты с таррианами у военного ведомства были не частыми, а получить запрос от их королевы... Теперь понятно, почему вызвали именно его. Так получилось, что с королевой Тарры Питер знаком лично. Давно это было. Восемь... нет уже девять лет назад.

Тарриане охотно и довольно тесно сотрудничали во многих областях, особенно во всем, что касалось медицины и технологий, которыми они с удовольствием делились. Тарриане — активные исследователи. Однако они никогда не принимали участия в вооруженных конфликтах, не носили оружия и вообще слыли убежденными противниками любого насилия. Тем не менее, оставаясь в тени и ни во что не вмешиваясь, они имели большой вес и оказывали значительное влияние на процессы происходящие в мире. Кто же захочет вызвать недовольство у истинных хозяев транспортных туннелей...

Питер принял вызов. На экране возникла удивительно красивая женщина. Анна — королева Тарры. Подвижное лицо, обрамленное длинными, черными и абсолютно прямыми волосами. Медная кожа, широко посаженные огромные глаза, цвета жженого янтаря... Слишком яркие, как у всех представителей этой расы... Анна небрежно тряхнула головой, и ее волосы рассыпались по плечам. Эта женщина всегда вызывала в нем дрожь. Ему показалось, или... королева выглядела взволнованной. Питер поймал себя на мысли, что только один человек мог вызвать у королевы такие эмоции...

— Питер, здравствуй. Как хорошо, что я тебя застала... — с легким, еле уловимым акцентом сказала королева. Акцент придавал ее речи особое очарование.

Питер вздрогнул, значит, этот звонок предназначался лично ему... Хм... Чем он может оказаться полезным королеве?

— Приветствую вас, Ваше Величество, — ответил Питер.

— Пит, опустим формальности, мы слишком давно знакомы, — продолжила Анна. — У меня к тебе просьба. Дело в том, что мы потеряли связь с одним из наших кораблей...

— Роберт? — Питер почувствовал, как у него неприятно засосало под ложечкой.

— Да, Роберт... — Королева вздохнула, — Ты его знаешь, он мотается везде как бешеный, но еще не было случая, чтобы он не ответил... Обычно мы отслеживаем все передвижения нашего флота, однако сейчас мы не имеем ни малейшего представления, где находится его корабль.

— Я всегда говорил, что ему не стоит летать одному, но разве Роберт кого-то слушает, — пробурчал Питер. — Так и знал, что рано или поздно, это вылезет ему боком...

— Одиночные полеты идут вразрез с нашим кодексом, но для Роберта я сделала исключение, и ты знаешь почему, — возразила Анна.

Питер помнил, и причина ему не нравилась.

— Роберт проводил расследование в вашем районе, — продолжила королева, — Не знаю, в курсе ли ты, но, в последнее время, он довольно близко сотрудничал с военным ведомством.

— Этого я не знал, — покачал головой Питер. — Мы не виделись, с тех пор как меня сюда перевели... Я думал, он давно прекратил эти эксперименты над собой. Никогда не забуду, как я вытаскивал его с Биналлы... — воскликнул Питер. Воспоминания о Биннале были ему неприятны. — До меня дошли слухи о таррианском пилоте — одиночке, которого видели во время конфликта на Ниадане. Но я никак не связывал их с Робертом, полагая, что это всего лишь слухи.

— Это не слухи. Да, он умудрился побывать и там, причем в качестве медика. Мне удалось убедить его вернуться на Тарру... — вздохнула Анна.

Питер понимающе кивнул. Он хорошо представлял, чего ей это стоило...

— Буквально перед отъездом его попросили помочь в расследовании, — продолжила королева. — Я разговаривала с командующим базы, поручившим ему это задание. Анализ информации вызывает у меня скорее недоумение и не имеет смысла... Ты что-нибудь слышал о пропавших беспилотных грузовиках?

— Да, сообщение проходило по информационной сети. Насколько мне известно, провели внутреннее расследование и поиск. Особых подробностей не знаю, наше подразделение участие в поиске не принимало, — ответил Питер.

— Погоди, сейчас я вышлю тебе копию отчета Роберта... — сказала королева. Она на мгновение прервалась, чтобы отправить документ и продолжила, — Так вот. Во-первых, само расследование. На мой взгляд, это очень похоже на нелегальные операции, прикрываемые пропажей беспилотников. Или теневую торговлю. Не думаю, что для подобной проверки необходим таррианский пилот, да еще и квалификации Роберта.

Питер получил отчет, не переставая удивляться, насколько быстро работают таррианские способы связи. О том, что к расследованию такого рода привлекли Роберта, было для него новостью.

— Во-вторых, его отчет, — продолжила королева, убедившись, что Питер получил документ. — У меня сложилось впечатление, что Роберт что-то подозревал, но о своих подозрениях умолчал. Одно то, что он переслал копию мне, наводит на определенные размышления... Думаю, результаты его не удовлетворили, и он собирался к этому вернуться.

— Насколько мне известно, официально расследование прекращено, — заметил Питер.

— Да это так, но когда такие вещи останавливали Роберта? — возразила королева. — Ну и последний, несколько личный момент. Когда мы последний раз с ним разговаривали, на его корабле находились пассажиры. Он почему-то посадил на корабль двух студентов со Стариса. Парня и девушку. Насколько я поняла, они направлялись на Землю.

— Роберт? Студентов? — Питер выглядел озадаченным.

— И я о том же... Питер, ты его близкий друг, возможно даже самый близкий и пожалуй, единственный среди землян... Скажи, ты когда-нибудь летал на его корабле? — спросила королева.

— Нет, никогда, — Питер усмехнулся, — Хотя он и летал на моем.

— После того как Роберт начал летать один, никто даже близко не мог подойти к его кораблю. Он отказал в визите представителю контроля полетов... А тут какие-то случайные студенты... — королева вздохнула. — Я связалась с главнокомандующим вашим флотом, мы организовывали поиск. Я бы хотела, чтобы ты тоже к нему присоединился. С твоим руководством проблем не возникнет, это я беру на себя. Ты согласен?

— Да, конечно, я займусь этим немедленно, — ответил Питер.

— Отлично. Мы уже выслали наш транспортник, но он прибудет не раньше чем через две недели, — продолжила королева. — До этого момента вся надежда на вас. Ты будешь моими глазами. Также именно тебя я хочу попросить собрать для меня всю возможную информацию по студентам. На этом пока все, и держи меня в курсе, — сказала королева прощаясь.

— Непременно, я сделаю все что смогу, вы же знаете, — заверил ее Питер.

Эх, Роберт... Питер тяжело вздохнул и покачал головой. Он вспомнил небезызвестную бурю на Рее (Rhea), случившуюся около девяти лет назад.

Буря достигла такого размаха, что представляла угрозу для персонала исследовательской станции, находящейся на поверхности планеты. Последовала немедленная эвакуация. Большую часть персонала удалось перевести на орбитальный комплекс, где тогда и находился Питер, еще совсем молодой пилот. Но повезло не всем. Последний корабль оказался поврежден и не мог подняться на орбиту. Тридцать человек застряли внизу без возможности улететь. Ухудшающиеся погодные условия сделали дальнейшую эвакуацию практически невыполнимой. В тот момент в орбитальном комплексе находились двое молодых таррианских пилотов. Один из них — Роберт, тогда совсем еще мальчишка, отчаянный и безрассудный. Пока руководство станции спорило, безуспешно пытаясь найти решение, Роберт решил провести эвакуацию своими силами. Таррианский корабль оказался слишком маленьким, и Роберт взял земной транспортник, достаточно вместительный и обладающий хорошей маневренностью. Напарник Роберта, Ник, назвал эту затею полным безумием и отказался лететь. Питер вызвался быть вторым пилотом. Они рискнули и вытащили оттуда всех. Эта встреча положила начало их дружбе.

Тогда же состоялось его знакомство с королевой Анной и то полушутливое полусерьезное обещание, которое он ей дал — присматривать за Робертом. Роберт всегда шутил по этому поводу, что он, Питер, теперь «человек королевы».

Питер снова достал отчет Роберта и перечитал. В документе не содержалось ничего подозрительного. Потом он послал запрос по студентам. Получив их личные данные, Питер связался с королевой.

— Студенты, обоим двадцати одному году, с Земли, учатся на последнем курсе университета. Пол Бартон — студент инженерного факультета Стариса и Дженни Кларк — учится на историческом. Оба отличники. Умные и серьезные ребята. Отзывы только положительные, — сказал Питер, задумчиво разглядывая лежащие перед ним фотографии. — Они собирались на Землю на каникулы. У них даже имелись билеты на обычный рейсовый корабль... — А девушка, между прочим, симпатичная... рыженькая...

— Все равно не понимаю, зачем он взял их с собой? — королева недоуменно пожала плечами.

— На самом деле это была не первая совместная поездка, — заметил Питер. — Они летали куда-то на несколько часов накануне. Диспетчеры зафиксировали вылет и наличие пассажиров. А после выполнения задания, Роберт отправился с ними на Землю.

— Я связывалась с ним непосредственно перед ускорением. В этой точке, — королева назвала Питеру координаты. — Если он и летел на Землю, то не совсем традиционным маршрутом.

— Да, странно, Роберт не стал бы так отклоняться без причины, тем более, с пассажирами на борту, — согласился Питер.

— Последний раз, когда мы с ним разговаривали... — Королева покачала головой и снова вздохнула, повернувшись к экрану с открытым на нем досье студентов. — Хм... Эта девушка...

6

— Генерал, он долго не протянет, если мы будем продолжать в том же духе, — сказал доктор, в очередной раз, пытаясь привести Роберта в чувство.

— Ладно, на сегодня хватит. Уберите его отсюда! — Рявкнул генерал.

После того как пленника унесли и закончили вытирать последние пятна крови, в кабинете остались трое: сам генерал, Фрэнк — тот самый бледный молодой человек, и доктор.

— А теперь объясните мне, что это было? — нетерпеливо спросил генерал, — Фрэнк, ты говоришь, что не можешь проникнуть в его мысли, у тебя раньше таких проблем не возникало?

— Не могу, — покачал головой Фрэнк, — он в совершенстве владеет техникой... я не смог пробиться даже когда он был совершенно измотан... и потом, то, как он раскидал наших солдат, то, что рассказывают о его корабле, выходит за пределы моего понимания...

— Если он, как ты утверждаешь, в совершенстве владеет техникой, — с издевкой в голосе спросил генерал, — означает ли это, что он может прочитать твой мозг или даже мой?

— Не знаю, не уверен, — задумчиво произнес Фрэнк. — Полагаю, что нет. У нас поставлена хорошая защита, просто так ее не взломать. Кроме того, пока мы держим его в таком состоянии, он вряд ли опасен.

— Опасен — не опасен, — раздраженно буркнул генерал, — Я должен знать наверняка. Займешься этим Фрэнк. Проверишь и усилишь защиту, мне не нужны сюрпризы. Так, теперь с остальным. Мне нравятся его технологии. Его нужно заставить работать на нас. Как вы это сделаете, меня не волнует, — заявил генерал и обратился к доктору, — Док, ваше мнение о пленнике?

— Ну что я могу сказать... — доктор начал издалека, — Он обладает способностью к быстрой регенерации тканей. Поразительно как на нем все заживает... У него другой состав крови. Вкалывая ему новый препарат, я каждый раз не знаю, чего ожидать...

— Док, вы полагаете, он не человек? — удивился генерал.

— Не знаю, по крайней мере, не совсем человек, — произнес доктор, в задумчивости потирая лицо. — Мутация... параллельная ветвь эволюции... вариантов может быть много. Обратите внимание на его цвет глаз. В обычном состоянии они синие, слишком яркого, почти искусственного цвета. А когда мы начинаем с ним... гм... так сказать... работать, они темнеют, становятся почти черными. Чтобы сказать точнее кто он, мне нужно провести гораздо больше тестов.

— Ну, так и проводите ваши тесты, кто вам мешает, — раздраженно бросил генерал.

— Легче сказать, чем сделать, — покачал головой доктор. — Половина наших препаратов на него вообще не действует, а те, что действуют, вызывают порой непредсказуемую реакцию. Я каждый раз не знаю, чего от него ожидать. Не хотелось бы его ненароком... гм... раньше времени...

— А вы аккуратно, док, потихоньку, — раздраженно воскликнул генерал. — Ну, не мне вас учить, как делать вашу работу, в конце концов.

— Меня беспокоит другое... — задумчиво сказал Фрэнк. — Рано или поздно, его станут искать. Он один наделал столько шуму, а что случится, если их придет много?

— Не преувеличивай Фрэнк, — возразил Генерал, — Мы официально закрыли планету. Никто не сможет проникнуть сюда без нашего ведома. И планетарная защита еще никогда не подводила. Недаром я вбухал столько средств в ее создание. Лучшие инженерные умы... все такое... Короче, ты сам знаешь. Но в одном, пожалуй ты прав, перестраховаться не помешает, на этот счет я распоряжусь.

— Генерал, а не думаете ли вы, что его могли сюда прислать специально? — заметил Фрэнк.

— Корабль разведчик? — задумался генерал. — Мысль интересная. Но явно ошибочная. Ты слишком усложняешь, Фрэнк. Те, кто прибыл с ним, явно не бойцы. Какие-то дети. На шпионском задании детей не бывает.

— А если прикрытие? — не унимался Фрэнк.

— Детский сад на экскурсии, — рассмеялся генерал. — Фрэнк, вот только не нужно ерунду говорить. — Его корабль явно потерпел аварию, столкнувшись с нашей защитой, и он собирался убраться отсюда. — Генерал хищно усмехнулся, — Только ему немного не повезло...

— Поразительно, как он переносил боль, — заметил доктор, — Далеко не каждый смог бы это выдержать...

— Высокий болевой порог, возможность управлять нервными центрами. Док, что вас удивляет? — возразил генерал.

— Хм, не думаю, иначе он не терял бы сознание так часто, — задумчиво сказал доктор. — А вообще мне интересно посмотреть чего он стоит, когда действует в полную силу.

— В полную силу, Док. Кто же ему это позволит, — генерал хищно оскалился. — Ваша задача сейчас найти его слабое место. У каждого есть слабое место. Фрэнк, делай, что хочешь, но я должен знать чего он боится.

— Роберт, Роберт... — Дженни тихонько тронула его за руку. — Роберт, очнись, что с тобой происходит?

Теперь они находились на террасе перед домом. Роберт сидел, по-прежнему, прислонившись спиной к стене. Двери на террасу распахнуты, легкие занавеси колыхались. Налетевший сильный порыв ветра, качнул цветы в кадках, сорвал с них лепестки и маленькими смерчиками закружил по всей террасе, поднимая столбы пыли.

Дженни увидела странное существо. Он неожиданно возникло на террасе, подскочило к Роберту и, прыгнув ему на грудь, стало терзать его. Дженни попыталась отогнать монстра, но у нее ничего не получалось. Существо рычало и скалилось. Дженни показалось, что оно сейчас накинется и на нее тоже. Она огляделась по сторонам, пытаясь понять, кого может позвать на помощь и снова увидела собаку. Та стояла в дверях дома и скулила.

— Ну что же ты стоишь, помоги ему, — закричала Дженни.

Собака нерешительно приблизилась к Роберту. Затем внезапно ощетинилась и глухо зарычала. Существо подняло свою окровавленную морду. Посмотрело на собаку, издало угрожающий рык и снова принялось грызть Роберта. Тогда собака набросилась на монстра и стала рвать его на части. Существо отступило, жалобно воя.

Роберт открыл глаза.

— Роберт, наконец-то, я так испугалась, — кинулась к нему Дженни. — Собака отогнала этого монстра.

— Дженни... какая собака?

Ну, собака, разве ты не видел, она только что была здесь, она спасла тебя, — сказала Дженни.

Роберт недоуменно пожал плечами и снова спросил:

— Дженни... какая собака, о чем ты говоришь?

Он поднялся и вошел в дом. Дженни последовала за ним, но двери перед ней захлопнулись. Она попыталась открыть их и не смогла. Дженни прижалась ладонями к стеклу, не понимая, что происходит. Роберт стоял по ту сторону стекла и печально смотрел на нее.

— Роберт, почему я не могу войти за тобой? — удивленно спросила Дженни.

— Потому что тебя здесь нет...

7

На этот раз Роберту дали чуть больше времени, чтобы прийти в себя, и ему даже удалось немного отдохнуть. Роберт удивился, как быстро он приспособился довольствоваться самыми малыми крохами энергии. Раньше он никогда не беспокоился о подобных вещах. Будучи энергетически сильным, он привык растрачивать себя по максимуму, не оглядываясь и особо не задумываясь. Как результат, ему часто не хватало энергии. Не рассчитав силы, несколько раз он оказывался в состоянии близком к энергетическому нулю, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А теперь, находясь на столь скудном пайке, он не только научился выживать, но даже умудрялся откладывал впрок. Он копил энергию, собирая по капельке, по крохам. Сохранял ее и использовал по чуть-чуть, экономя, подобно старому скряге. Вот и сейчас, получив небольшую передышку, он взял немного энергии, почувствовав себя почти счастливым... Роберт с удовольствием потянулся и отогнал боль. Он знал, что за ним скоро придут, и все повторится снова. Но сейчас ему выпала спокойная минутка, и он наслаждался этим недолгим отдыхом.

Вскоре за ним действительно пришли и отвели в кабинет к генералу. Роберт удивился. После того, самого первого раза, для допросов, его приводили в другое место — специально оборудованную комнату Мориса. Там генерал тоже присутствовал. Ему нравилось... нет, не участвовать, скорее наблюдать. И Фрэнк, в качестве секретаря и доктор... Но на этот раз генерал был один. И ему не кололи никаких препаратов. Роберта усадили на стуле, но цепи с него сняли и оставили не привязанным. «А это что-то новенькое, генерал поменял тактику», — подумал Роберт, растирая затекшие запястья.

— Я все думаю, насколько же тебя хватит. Хотя бы сказал, как тебя зовут, — поинтересовался генерал.

— А зачем? — Роберт пожал плечами, — Мое имя вам ни о чем не скажет.

— Ну, для разнообразия. Я же должен тебя как-то называть, — генерал говорил спокойно, даже примирительно. Как будто они всего лишь старые друзья, собравшиеся для неспешной беседы.

— Присвойте мне номер, если вам так хочется, — насмешливо заметил Роберт. Он не собирался язвить, но не смог удержаться.

— Зря ты так. Я могу предложить тебе сотрудничество. Видишь ли, я создал идеальное общество. Ты когда-нибудь жил в идеальном обществе? — поинтересовался генерал.

Роберт подумал о Тарре и усмехнулся. Самое идеальное общество из существующих...

— Нет ничего идеального, генерал... — не согласился он.

— Ну, это с какой стороны посмотреть.

Генерал рывком поднял Роберта со стула и подтолкнул к окну. Он сначала увидел клочок серого неба... и облака и деревья... уже покрытые осенней, медной листвой... и только сейчас понял, насколько долго он находился взаперти... Сознание поплыло, рвануло, ему стоило больших усилий удержаться на месте. И он увидел площадь перед зданием и деревянный помост... Для публичных казней?.. По периметру шеренгой, стояли солдаты, в тяжелом обмундировании с оружием наперевес. А в центре находились люди. Много людей. Они, казалось, кого-то ждали. Заметив генерала в окне, толпа одобрительно загудела.

— Смотри! Видишь эту толпу? Они меня любят. Они называют меня повелителем, они сделают все, что я им скажу.

— Потому что вы окружили их солдатами и направили на них оружие... Это называется страх, а не любовь... — возразил ему Роберт.

— Нет, ты не понимаешь, они действительно любят меня и верят каждому моему слову, — генерал жестко рассмеялся, — Мне удалось добиться от них неподдельной искренности. Иначе это было бы не интересно, верно? Я для них — все. Смотри.

Генерал вышел на балкон. Толпа зашлась в неистовом экстазе. Какая-то женщина в переднем ряду упала на колени и принялась рыдать. — Повелитель посмотрел на меня, повелитель посмотрел на меня, — кричала она и билась в конвульсиях.

Роберт почувствовал отвращение. Генерал вернулся в комнату и толкнул Роберта обратно на стул.

— Вы безумец... вы держите их ментально? Но зачем? И как? — недоуменно спросил Роберт. Удерживать такое количество людей? Роберт не совсем понимал, каким образом это удалось генералу. Фрэнку такая задача не по силам...

— Наши технологии весьма разнообразны, — загадочно ответил генерал, — Толпа — это легко. Другое дела ближайшее окружение. С ними вечно приходится возиться, — пожаловался он. — Кстати, а как тебе мои солдаты? — генерал встрепенулся, словно говоря о любимом детище, — Воистину они идеальны... Видишь это устройство? — он поднял со стола небольшое металлическое приспособление чем-то напомнившее Роберту паука, от которого тянулись длинные, серебристые нити. — Наше уникальное изобретение. Мы вживляем его в человеческий мозг. Это позволяет полностью подчинять волю, блокирует эмоции, мысли, желания... Безупречное оружие. Они не думают, они просто выполняют приказ. Любой приказ. Жаль, только, что после операции они живут не долго, приходится все время создавать новых. Но это, так сказать, издержки, — сказал генерал с хищной усмешкой, — Рабочего материала всегда хватает. Да, конечно, еще мне нужны немодифицированные командиры... Но и это решаемо.

— Вы сначала даете почувствовать себя незаменимыми, а потом уничтожаете. Те, кто приходят на их место знают, о судьбе предшественников. Это позволяет полностью их контролировать. Я прав? — спросил Роберт.

— Вот видишь, ты замечательно все понимаешь, — усмехнулся генерал. — Суть человеческой природы — они искренне верят, что с ними подобное не случится.

— Ну и какую роль в вашем обществе вы отводите мне? — поинтересовался Роберт. — Ах да, я понял, вы хотите заменить Фрэнка...

— Фрэнк... Он становится неэффективным, — задумчиво произнес генерал.

— Только как вы собираетесь склонить меня к сотрудничеству? Запугать как доктора или подавить как Фрэнка? — Роберт рассмеялся, — или, может быть, заставить вас любить?

— Дерзишь?

Генерал резко вскочил на ноги. Он выхватил пистолет и направил его на Роберта.

— Я могу прострелить тебе сердце. Сию минуту. — Затем он приставил пистолет Роберту ко лбу и добавил, — Или разнести твою голову.

— Стреляйте если хотите, генерал... — насмешливо ответил Роберт. — В голову. Да. Пожалуй, так надежнее... чтобы уже наверняка...

Генерал ударил его рукояткой по лицу. По щеке потекла тонкая струйка крови. Роберт с вызовом посмотрел на генерала. Ему захотелось покуражиться. Глядя ему в глаза с легким презрением, он небрежно затянул порез.

— А ты самоуверен. Думаешь, тебя здесь найдут, и кто-то придет тебе на помощь? Неужели ты не понимаешь, что только от меня зависит, будешь ты завтра жить или нет? — воскликнул генерал.

— Вы заблуждаетесь, генерал, — возразил ему Роберт, — моя смерть как раз от вас не зависит...

— Я могу дать тебе власть, — предложил генерал.

— Власть? — Роберт грустно усмехнулся, — Это, пожалуй, наименьшее, что меня интересует. Если бы я хотел власти, мы бы с вами никогда не встретились...

— А знаешь, Фрэнк научил меня некоторым своим штучкам...

Генерал склонился над Робертом и обрушил на него мозговую атаку. Он действовал довольно неуклюже, но грубо и с такой неистовой силой, что Роберт невольно отпрянул. Атака была продолжительной и довольно болезненной. Роберт поморщился.

— Вы проделывали это с Фрэнком, генерал? — пробормотал Роберт. — Бедный Фрэнк... Могу себе представить, в каком он был состоянии...

— По крайней мере, ты тоже на это реагируешь, — заметил генерал.

— Ровным счетом, как и вы, генерал, — возразил Роберт. — У вас ведь каждый раз болит голова, не так ли? Не стоит играть с вещами, которых вы не понимаете.

Генерал резко нахмурился и ничего не сказал. Затем кивнул кому-то, в сторону двери. Вошел неизменный доктор, быстрым движением сделал Роберту инъекцию. Солдаты снова потащили его к Морису, и все началось сначала...

8

Он срывается и падает, падает... падает. Бесконечно долго... Башня и кантара. Мозг и машина. Иногда что-то не срабатывает, и машина выбивает. С ним это впервые. Он падает. Ему кажется, что он умирает... Что это и есть смерть, которая неизбежно ждет его там внизу, потому что он разобьется... непременно разобьется. Не может не разбиться... И он падает и разбивается, ударившись об поверхность... и его сознание разлетается на тысячи, миллионы осколков... А рядом Грегори, бледный, совершенно белый, испуганный. Грег делает ему одну инъекцию за другой. Он сидит, прислонившись к стене, и не может дышать, судорожно хватая ртом воздух. Грег, нет, не Грег, кто-то другой держит его за плечи и уговаривает — дыши, ну давай же... дыши... Ну, вот так потихоньку, давай вместе, вдох — выдох... вдох — выдох... И он дышит. А сердце, то колотится, так быстро — быстро, то замирает... А потом он захлебывается кровью, которая потоком течет из носа, и не может ее остановить. И он отключается, и снова падает, падает, падает...

Кто-то бинтует ему руки... кисти... Зачем? Он открывает глаза, пытается сфокусироваться. Видит с трудом. Темные силуэты склонились над ним. Он снова отключается...

— Фрэнк прекрати, генерал сказал, чтобы ты его не трогал.

— Он сам не справится, док, вы разве не видите? Ему нужно помочь. Еще укол. Давай.

Грег... нет, это Фрэнк накладывает повязки на раны, потому что он не в состоянии остановить кровь. Фрэнк держит его за плечи. А он пытается вдохнуть отбитыми легкими...

— Фрэнк, ты понимаешь, о чем он говорит?

— Нет, док. Язык мне незнаком.

Голоса... Они мешают... Что они говорят? Как же больно... Нужно выключить боль. Вот так. Боль потихоньку отступает. Теперь спать, спать... Легкое дуновение ветерка. Больно... Зачем они спорят так громко? Тише, тише... Боль уходит... Ветерок. Такой легкий, такой нежный. Он стоит на террасе. Ветер качает огромные цветы на кустах. Розовые, бордовые, белые... Он не любит белые... Он не любит белый цвет. Это цвет печали... Он облокотился о перила и смотрит на море, плещущееся далеко внизу. Море... Расправив руки, он бесшумно скользит вниз...

Сегодня день прощания. Он никогда больше не увидит отца. Он совсем маленький. Мама держит его за руку. Эти белые цветы. От них на душе так пусто. В груди все сжимается, в глазах щиплет. Он с трудом сдерживает слезы. Он не должен плакать. Он должен быть сильным и взрослым. Мама... я теперь буду о тебе заботиться, я буду тебя защищать... Он видит ее слезы. Мама не плачь, ведь у тебя есть я...

Мама... прости...

В камере кто-то был. Возле стены он заметил неясную, белесую фигуру. Призрачную, будто сотканную из плотного облака. Он присмотрелся, с трудом разлепив распухшие веки.

— Кто здесь? — прошептал он. Фигура приблизилась, показалась смутно знакомой.

— Марта?

Да это была она. Маленькая женщина сидела напротив него, скрестив ноги.

— Марта, как ты здесь оказалась? — хрипло спросил Роберт.

— Не ты один можешь ходить, где тебе вздумается, — заявила она. — Быстро же ты сдался.

— Я... не сдался... я просто устал... не вижу больше смысла...

Она подошла, уселась рядом на пол, положила его голову к себе на колени. Он вздрогнул, весь напрягся.

— Ш-ш-ш... Тихо лежи. — Марта погладила его по голове, убрала с лица волосы, слипшиеся от крови и пота.

Он принял эту ласку, расслабился, уткнулся лицом ей в колени.

— Марта, зачем ты пришла?

— Встряхнуть тебя немного. Нельзя тебе уходить. Ты вернул не все долги...

— Что ты имеешь в виду? — Роберт приподнял голову, нахмурился, — Мой долг перед Таррой? Не думаю. Им так будет проще... без меня... Слишком неудобная фигура... — он попытался улыбнуться разбитыми губами и закашлялся. — Корабль? Но они уже почти...

— Есть же кто-то, кому ты небезразличен, кто в тебе нуждается. Родители, жена, дети?

— Только мама, больше никого нет... но...

— Вот видишь, она тебя ждет.

— Надеюсь, она простит, — выдохнул он.

— Ты бы простил? — спросила Марта.

Он стиснул зубы и ничего не ответил. Только хриплое дыхание с шумом вырывалось из его груди.

— И девочка... та, что была с тобой...

— Дженни? — нет, — Роберт покачал головой, — нет, это просто попутчица...

— Попутчица, говоришь, — Марта хмыкнула, — что-то я тебе не верю.

— Нет, Марта... ты не понимаешь... мне никогда бы не позволили... Она просто... — какое-то время он молчал, уставившись в пространство перед собой. — У нас с ней нет будущего... по крайней мере, не в этой жизни... Ну что ты хочешь от меня, Марта? Я так устал...

— Ты не устал, ты просто злишься. Злость мешает тебе мыслить разумно. И потом, ты дал нам надежду.

— Я... но как?.. Разве я похож на мессию? И потом, я никогда бы не... Нет, нет, это невозможно... Это не мой путь...

— Ты лидер, или ты забыл? Вот и веди нас.

— Откуда ты знаешь, Марта? Что ты вообще обо мне знаешь? Кто ты? Да что я могу сделать? Я даже выйти отсюда не могу...

— Сейчас не можешь, потом сможешь, — возразила ему Марта. — Запомни — выбор, у тебя есть выбор...

Он вздрогнул и очнулся окончательно. В камере никого не было...

Доктора звали Томас Миллард, но все называли его просто Док. Тихий, подавленный, всегда улыбающийся этакой виноватой, немного застенчивой улыбкой, доктор не отличался особой жестокостью. Он всегда извинялся, если делал больно. Однако больно было постоянно. Препараты, наркотики и бесконечные медицинские эксперименты донимали особенно.

Как-то Роберт поинтересовался у Милларда, почему же тот боится.

— Семья, знаете ли, молодой человек, — ответил доктор, смущенно улыбаясь, — А у вас есть дети?

— Нет, Док, у меня никого нет, — Роберт покачал головой.

— Да, верно, вы еще слишком молоды, — продолжил доктор. — Вам, наверное, трудно меня понять. Но, представьте себя на моем месте. Вам повезло, что вы одиноки... Если я ослушаюсь... я не хочу даже думать, что может случиться с моей дочерью...

Роберт долго смотрел на доктора, пока тот не отвел взгляда, но ничего не сказал...

Однажды, во время очередной «беседы» Фрэнк втащил в допросную перепуганную девочку лет шестнадцати. Роберт успел заметить, как изменился в лице доктор.

— Я тут подумал, — сказал генерал, — тебе-то может и все равно, что мы с тобой делаем, но как ты будешь реагировать, если мы сделаем то же самое вот с этой девочкой?

Фрэнк усадил девочку на стул напротив Роберта.

— Смотри, какая у нее нежная кожа, — генерал провел рукой по щеке девочки, — будет жалко порезать такую кожу на лоскутки. И не смей отводить глаза... Морис, ты готов?

Девочка вся сжалась и смотрела на них с нескрываемым ужасом. Когда Морис приблизился к ней, она заплакала, тихонько так жалобно, почти заскулила.

Роберт сильно побледнел. Какое-то время он пристально смотрел на генерала, и на лице у него появилось странное выражение. Затем он неожиданно потерял сознание.

— Это что еще такое!? Док? — воскликнул генерал.

Доктор подскочил к Роберту и удивленно констатировал, — У него остановилось сердце...

— Быть того не может, немедленно приведите его в чувство как хотите, — рявкнул генерал.

Роберт очнулся в лаборатории доктора. Он чувствовал сильную слабость, сердце давило, его бил озноб. Было нестерпимо холодно. Кто-то заботливо укрыл его одеялом, но это мало помогало, и Роберт стучал зубами. Увидев, что он уже пришел в себя, к нему подошел доктор.

— Мне, наверное, не стоило возвращать вас, — с грустью произнес он. — Я, конечно, сказал генералу, что это реакция на пытки и препараты. Но ведь это была не случайность? Скажите мне, если вы можете это контролировать, если вы всегда могли... вот так, в любой момент, то почему, почему вы это терпите?

— Не знаю, Док. — Роберт попытался улыбнуться. — Марта сказала, что иначе это будет малодушием. А вообще, наверное, она права, я вернул еще не все долги...

— Марта? О чем он говорит? — подумал доктор, — наверное, он еще бредит. — Я... я могу что-то для вас сделать? Я предупредил генерала, что вас нужно оставить в покое хотя бы на несколько дней...

— Никто не даст мне нескольких дней, док, — прошептал Роберт.

Ему удалось немного поспать, пока Фрэнк не разбудил его. Фрэнк выглядел бледным и уставшим, глаза его покраснели. «А ведь ему тоже достается», — подумал Роберт.

Фрэнк долго смотрел на него и снова попытался атаковать.

— Нет, Фрэнк, нет... Сколько можно! Хватит. Только не сейчас, — Роберт поморщился.

— Ты же знаешь, что генерал не успокоится, так что лучше дай мне то, что он хочет, — настойчиво возразил он.

— Фрэнк, ты не понимаешь, о чем просишь. Это может плохо для тебя закончится.

— Ты что, мне угрожаешь? — удивился Фрэнк.

— Отнюдь. У тебя слишком тонкая психика, погружение в мой разум может свести тебя с ума, — попытался объяснить ему Роберт.

— А генерал?

Ему показалось или он услышал в голосе Фрэнка надежду?

— Нет, его так просто не возьмешь... Кто научил тебя, Фрэнк?

— Так, друг. Он был похож на тебя чем-то. Возможно он такой же, как ты.

Роберт нахмурился. — Генерал знает этого друга?

— Не думаю, — Фрэнк пожал плечами, — Это было давно, лет семь назад. Я с тех пор его не видел.

— Чья это была идея использовать девочку, твоя или генерала?

— Его. — Ответил Фрэнк. — Я же не совсем подонок. Это было еще и напоминанием доктору. Генералу показалось, что доктор стал слишком к тебе благосклонен. Девочка — подружка его дочери.

Фрэнк очень внимательно посмотрел на Роберта и тихо спросил: — Ты можешь убить его?

— Нет... я... не знаю...

— Даже если у тебя будут силы? Я же понимаю, как это работает, — не унимался Фрэнк.

Роберт задумался, — Нет. У него иная судьба...

— Ты знаешь, как он умрет? — удивился Фрэнк.

— Я думаю как все диктаторы. — Роберт усмехнулся, — Он закончит свою жизнь на руках любящей его толпы...

Странное выражение появилось на лице Роберта, и он добавил, — я бы даже сказал в ее объятьях...

9

Проснулась Дженни в слезах. Какое-то время она не могла понять, где находится. Медленно пришло осознание, что они все еще на корабле, который несет их в неизвестном направлении. Время остановилось. Они потеряли счет дням. Потом стали отсчитывать сутки по смене дня и ночи — на ночь освещение становилось более приглушенным. Иллюминаторы закрылись. Прозрачные ранее стены и потолок стали непроницаемыми. Ребята потеряли возможность видеть окружающее пространство. Дженни с тоской подумала, что корабль напоминает ей склеп, в котором они заперты, утратив возможность выйти наружу. Мысль о том, что корабль может оказаться их могилой, она отгоняла. Хорошо, что на корабле имелись нескончаемые запасы пищи и воды, по крайней мере, смерть от истощения им не грозила.

Но что случится, если корабль перестанет двигаться? Ни Пол, ни она понятия не имели, как этот корабль устроен. Какой у них запас топлива, например?

Дженни чувствовала себя потерянной и виноватой, часто плакала. Пол, вечно дурашливый и беззаботный мальчишка, стал серьёзным и каким-то внезапно повзрослевшим. Он принялся заботиться о Дженни, которая постоянно находилась в полусне полутрансе и элементарно забывала поесть. Дженни поначалу принимала это как должное, даже не замечая, а потом вдруг увидела, как он замирает во время разговора и подолгу смотрит в одну точку. Это ее отрезвило. Нельзя раскисать. Полу нелегко, он тоже переживает. Нужно быть внимательнее и поддерживать друг друга, а не превращаться в обузу.

— Ты думаешь, его спасут? — спросил Пол, напряженно вглядываясь в ее лицо.

— Конечно, спасут, как ты можешь в этом сомневаться, — заверила его Дженни.

— Мне бы такую убежденность, — Пол покачал головой и тяжело вздохнул. — Дженни, ты, наверное, меня ненавидишь... Я сам себя ненавижу. Это все из-за меня. Если бы я не полез тогда... Эх, что говорить, — Он мне жизнь спас. А мы оставили его там...

— Расскажи, что с тобой случилось. Кто были эти солдаты? Что они хотели? Роберт говорил, что ничего плохого не произошло, ведь так?

— Со мной, нет, — нахмурился Пол и помрачнел. — Дженни прости, — Давай как-нибудь потом, — он отвернулся.

Дженни еще несколько раз пыталась расспросить его, но Пол упорно молчал и не хотел отвечать. А потом она заметила седую прядку у него в волосах и перестала спрашивать.

Еще Дженни видела собаку. Поначалу она пугалась. Эта странная собака, то появлялась, то исчезала. И даже, когда Дженни ее видела, собака выглядела не совсем реальной. Какая-то полупрозрачная субстанция, ненадолго возникающая в разных местах корабля. Другое дело во сне. Тогда она смотрелась и вела себя, ну совсем как обычная собака, и Дженни ее совершенно не боялась. Дженни почти уверилась, что потихоньку сходит с ума, и решилась поговорить на эту тему с Полом.

— Я не вижу собаки, Дженни. Но это не значит, что ничего нет, или с тобой что-то не так, — сказал Пол, пожимая плечами. — И я не думаю, что это игра твоего воображения. Помнишь, ты видела кита, а я нет? Это таррианский корабль. Здесь все по-другому — Пол в задумчивости почесал затылок. — Возможно это компьютерная проекция корабля, и она настроена только на тебя? Мы слишком мало знаем о таррианских кораблях. Я вот, почти инженер, а ничего здесь не понимаю.

Большая собака потянулась и зевнула. Затем не спеша подошла к Дженни и положила лохматую голову ей на колени. Огромные темные глаза неподвижно уставились на нее. Дженни нежно погладила собаку по голове. «Какая у нее мягкая и шелковистая шерсть», — подумала она. Собака больше не пугала. И даже тот факт, что собаку видит только она, перестал ее беспокоить. Мало того, собака становилась все более и более реальной. Вот и сейчас, собака сидит рядом, Дженни гладит ее, чешет ей живот, и ощущает тепло, исходящее от тела. А собака смотрит так, как будто еще немного и заговорит, расскажет ей кто она и почему приходит.

— Ты, ты знаешь, где он? — Дженни почесала собаку за ухом.

Собака мотнула головой и жалобно заскулила.

— Ты очень умная собака, ты можешь помочь. Я же видела тебя тогда. Ты отогнала монстра, спасла его... Ну, пожалуйста, сделай что-нибудь. Я верю, ты можешь.

Собака по-прежнему внимательно смотрела на нее и виляла хвостом.

Дженни расплакалась. В отчаянии она опустила голову и закрыла лицо руками. Вдруг почувствовала прикосновение чего-то мокрого на щеке, собака ее лизнула. Дженни обняла ее за шею, зарылась лицом в мягкую шерсть.

— Ну пожалуйста, помоги ему.

Собака снова заскулила. Ткнулась холодным носом. Потом затрусила в рубку, как бы приглашая Дженни за собой. В рубке Дженни уселась в кресло, а собака легла возле ее ног, всем своим видом показывая, что Дженни должна управлять кораблем. Она в очередной раз тронула знак ладони, но ничего не произошло.

— Вот видишь, у меня ничего не получается, — посетовала она. — Пожалуйста, сделай что-нибудь, — она снова обняла собаку за шею. Собака вздохнула и исчезла.

Периодически панель управления вспыхивала красным. Пол предположил, что это кто-то пытается связаться с кораблем, но чтобы они ни делали, ровным счетом ничего не происходило. Так же безуспешными оставались все попытки Дженни использовать знак ладони, который оставил для нее Роберт. Но однажды, после очередного нажатия Дженни услышала голос: «Инициирован аварийный протокол. У вас два новых сообщения. Для просмотра сообщения, нажмите ввод». Потом тот же голос произнес фразу на неизвестном языке, и на панели управления высветились знаки.

— Неужели это алфавит, и что же тогда есть ввод? — воскликнула Дженни, — Это даже не буквы, а рисунки! И что тут нажимать? Пол смотри. Пол?

— Я здесь, что случилось? — отозвался Пол, появившись из-за спины.

— Вот смотри, — Дженни показала ему рисунки.

— Попробуй нажать все подряд, — предложил он. — Смотри, вот этот знак чуть крупнее остальных. Тут должно быть все просто. Вряд ли Роберт оставил нам задачу не по силам.

Рисунки светились голубоватым светом и казались выпуклыми, будто объемными. Тот, что выделялся, чем-то напоминал летящую птицу. Дженни дотронулась до него рукой. Рисунок стал ярче, а под пальцами возникло ощущение тепла. Над головой неожиданно активизировался дисплей.

— Здравствуй Дженни, здравствуй Пол, — На экране появилось изображение Роберта.

— То, что вы видите это сообщение, означает, что мне не удалось вернуться и теперь корабль работает в аварийном режиме. Если я все правильно рассчитал, вы уже в безопасности. К сожалению, я не могу отправить вас обратно на Старис или на ближайшую космическую базу. В случае инициации аварийного протокола только представители моего народа могут попасть внутрь. Наши станции, я тоже не рассматривал. На корабле отключена идентификация, а связаться с ним вы не сможете. Тарра мне показалась наиболее оптимальным вариантом. Да, путешествие займет больше времени, чем вам, наверное, хотелось бы, но это единственное место, куда я могу гарантированно отправить корабль без пилота. По моим расчетам путешествие займет около месяца, может чуть больше, точнее сказать не могу. Вас обнаружат, сразу после прохождения барьера. Дженни, непосредственно перед барьером, ты получишь дополнительные инструкции, так что проблем не возникнет. Да, как ты, наверное, успела заметить, система управления, настроенная под тебя, пока не функционирует, она включится несколько позже...

Роберт продолжал говорить. Он выглядел таким спокойным и уверенным... Дженни подумала: «А ведь он записал это сообщение, пока я была в душевой, перед тем как идти за Полом. Он предусмотрел все варианты...»

Роберт сжимал в руке какой-то предмет. Дженни присмотрелась. Вот он повернул руку. Похоже на перстень, сделанный из чего-то темного. Роберт не носил украшений, но Дженни вспомнила, что уже видела этот перстень, когда он играл на рояле. Она хотела спросить, но отвлеклась и забыла.

— Дженни, у меня к тебе личная просьба. Это кольцо. Оно представляет собой определенную ценность для моей семьи. Я оставил его на корабле. Кольцо завязано на живую энергию. Я не хотел консервировать его полностью, поэтому, если тебя не затруднит, возьми его себе на время путешествия. Носить не нужно, но хотя бы раз в несколько дней держи его в руках. Потом отдашь моей матери.

Роберт крутанул перстень в руках и утопил его в панели корабля.

— Вот, пожалуй, и все. Прощайте ребята. Удачного полета. — Роберт улыбнулся и изображение погасло.

Дженни потянулась рукой к тому месту, где он вдавил кольцо, и попробовала нажать. Панель легко поддалась, в образовавшемся углублении находился перстень. Довольно простой, из темного, тусклого металла с крупным камнем, глубокого темно-синего, почти черного цвета. Настолько насыщенного, что камень выглядел непрозрачным. Но внутри, в глубине таилась маленькая искринка света. Если его повернуть, искринка начинала играть, а камень переливаться. По форме камень был плоским, будто сплюснутым. Дженни подумала, что он похож на мелкую морскую гальку. Она тронула его пальцем. Поверхность на ощупь — гладкая и странно теплая, будто живая.

— Какое необычное кольцо, — сказала Дженни, задумчиво вертя перстень в руках. Она померяла его на палец, но кольцо оказалось слишком большим. Тогда она подцепила его на цепочку и повесила на шею. От металла, как и от камня, исходило приятное тепло...

Что-то произошло сегодня. Они находились в рубке, когда на корабле на мгновение погас свет. Дженни даже показалось, что скорость движение корабля снижается. Она почувствовала подступившую к горлу дурноту. Это сильно ее напугало. А что случится, если корабль совсем остановится?

Дженни долго не могла уснуть. Она ворочалась на узкой кровати у себя в каюте и думала, думала... С тех пор как Роберт ушел, у нее так и осталось это покалывание в висках. Иногда оно ослабевало, иногда становилось сильнее. Ей казалось, что у нее в мозгу образовалась какая-то точка, связывающая ее и Роберта. У Дженни вошло в привычку все время нащупывать эту точку, тонкую ниточку, как бы проверяя на месте ли она. Последнее время, когда Дженни это делала, на нее накатывали боль и усталость.

Глаза Дженни закрылись, и она стала засыпать. Ей снился Роберт. Они находились в уже знакомом ей полуразрушенном доме. Только на этот раз разрушения были гораздо сильнее. Стены — разбиты до кирпича, вместо люстры крюк с обрывком ржавой цепи. Мебели практически не осталось. Посредине комнаты валялись обломки стола, по всему полу рассыпано битое стекло. Рояль исчез. Окна — широко распахнуты. Шторы сорваны. Одна из них темной кучей валялась в углу. По всему помещению гулял ветер. Дженни подошла к окну и попыталась его закрыть. Ее удивило, что окна выходили на террасу, на Тарре. Там бушевала буря. Ветер оборвал цветы с кустов и разбросал их по всей террасе. Моря Дженни не видела, вместо него клубился туман, так похожий на тот, который возникал, во время ускорения корабля. Он и двигался вокруг с такой же скоростью.

Дженни удалось, наконец, справиться с окнами, и она повернулась к Роберту. Он сидел в углу, скорчившись и дрожал. Его одежда — вся грязная, в бурых пятнах, совсем изорвалась и висела лохмотьями.

— Холодно... как же здесь холодно, — прошептал он.

Дженни обняла его и попыталась согреть.

— Роберт, потерпи... потерпи немного... За тобой обязательно прилетят, тебя спасут.

Он поднял голову и смотрел на нее удивленно, широко распахнутыми глазами, словно не узнавая, как будто видел впервые.

— Роберт? — позвала Дженни и ужаснулась, внезапно поняв, что бурые пятна на его одежде — кровь, а под лохмотьями кровоточащие раны. Лицо осталось прежним. Изменились глаза. Не синие, а темные, как море во время шторма.

Она подняла штору, которую заприметила раньше, и, стряхнув с нее пыль, укрыла Роберта. Ей почему-то казалось, что если она поможет здесь, сейчас, на самом деле, ему станет легче там, где он находится.

В темных глазах мелькнуло узнавание.

— Не прилетят. Дженни... когда увидишь мою мать, скажи ей... А, впрочем, не надо... Она и так все поймет...

10

Наконец прибыл таррианский транспортник. Питер встречал его на передвижной военной базе, расположенной недалеко от Стариса. Со стороны тарриан спасательной операцией руководил главнокомандующий королевского таррианского флота Грегори. По крайней мере, именно так переводилась на общий язык его должность. Питер хорошо знал Грегори. Они неоднократно встречались раньше. Роберт называл Грегори — правой рукой королевы и, насколько Питеру было известно, с королевой того связывали гораздо более близкие отношения. Грегори, обычно спокойный и выдержанный, не скрывал своих эмоций. Выглядел он взволнованным и расстроенным.

— Какие у вас новости? — бросил он с ходу, не тратя время на приветствие.

Переговоры проходили в просторной кают компании на таррианском транспортнике. Питеру еще не случалось бывать на таррианских кораблях такого класса. Корабль нес на себе добрый десяток небольших кораблей разведчиков, подобных кораблю Роберта, троек или трехместников, как называли их тарриане, и несколько десятников. «Пожалуй, это больше похоже на передвижную станцию, а не корабль», — подумал Питер. Тарриане подошли к проблеме со всей серьезностью. Эта раса всегда проявляла нешуточную заботу о каждом представителе Тарры. В данном случае, речь вообще шла о Роберте Астере, том кого они, называли своим национальным достоянием.

Кроме Питера в разговоре принимал участие его непосредственный начальник, командующий базы, Джереми Палмер, и еще один таррианин, которого Грегори скромно представил как инструктора Джонатана.

— Ничего утешительного. Мы проверили все, что возможно, — начал свой отчет Питер. — На данный момент никаких следов обнаружить не удалось. Неизвестно где его корабль вышел из ускорения и как много он успел пройти.

— Да, эти данные труднее всего поддаются расчету. Роберт обычно летает на больших скоростях. Слишком больших, — подтвердил Грегори. — Мы продолжаем посылать постоянный запрос на его корабль, но пока безрезультатно, — продолжил он, — Или там нарушены средства коммуникации или... корабля больше нет. Предварительный осмотр пространства тоже ничего не дал. Сейчас, когда появилась возможность подобраться поближе, возможно нам удастся нащупать энергетический след от его корабля. — Грегори задумчиво потер подбородок и добавил, — У меня есть информация от, скажем так, весьма специфического источника. Я не совсем уверен в ее достоверности, но это все, чем мы располагаем на данный момент. — Грегори передал координаты. — Что скажете?

— Странно. Довольно далеко от квадрата основного поиска, — удивился Питер. — Сейчас пошлю запрос по этой планете...

— Маллия? Я много чего слышал о них по информационному каналу, весьма любопытная планета, — заметил Палмер.

— Ваш источник содержит что-то еще помимо координат? — спросил Питер.

— Да, хотя и немного, — ответил Грегори, — некоторые вещи не поддаются расшифровке.

— Хорошо. Посмотрим, что мы имеем. — Питер уже получил данные по Маллии и вывел их на экран. — Итак, Маллия. Обитаемая планета земного типа. Раньше входила в планетарное Содружество. Пятнадцать лет назад, в результате вполне демократических выборов, к власти пришел генерал маллийской армии Ричард Ван Дюрен. В тот момент, планета активно развивалась. Привлекались специалисты в различных областях. Особенно это касалось медицины и военных технологий. Высокооплачиваемые контракты. Суммы, которые они выплачивали, просто фантастические. Поэтому к ним на заработки уехало немалое количество профессионалов. Получить такой контракт считалось успехом.

— Они участвуют в военных конфликтах? — спросил Грегори.

— Как планета? — переспросил Питер, — Насколько мне известно, нет. Была военная компания, в которой Ван Дюрен принимал непосредственное участие, но это происходило еще до его избрания президентом. Семь лет назад Маллия неожиданно вышла из Содружества и прекратила всяческие внешние контакты, даже торговые.

— Интересно...

— Мало того, они полностью закрыли планету от посещений извне, — заметил Палмер. — Никто не въезжает, никто не выезжает. Был момент, когда они позволили вернуться контрактникам. И после этого наступила полная изоляция. Кроме всего прочего, они располагают достаточно неплохой планетарной защитой. Контрактники постарались на славу. Мы можем послать им запрос, но вряд ли они разрешат посадку на планете. Уж больно они категоричны в данном вопросе.

— Планета — тюрьма? И как на это отреагировало Содружество? — поинтересовался Грегори.

— А что Содружество. Маллия не нарушает законов, к ним нет никаких претензий. Если они хотят жить сами по себе, кто может им в этом помешать? — ответил Палмер.

— Камень в наш огород, — усмехнулся Грегори. — Мы тоже не входим в Содружество. Однако мы никого не удерживаем против воли. А общество, во главе которого находится генерал, с упором на военные технологии... лично у меня вызывает подозрения.

— Они ничего не нарушают, — констатировал Палмер. — Мы не можем, без разрешения высадится на поверхности. В их заявлении прямо указано — охранная система настроена на поражение.

— Хм, даже так... — удивился Грегори, — Разведка?

— Содружество не пойдет на открытый конфликт, даже ради вас, — ответил Палмер. — Тем более подтверждения, о том, что ваш человек находится именно на Маллии, нет. Без веских на то оснований, мы не можем высадиться на планете. Ваш источник, я не могу считать подобной причиной, вы сами в нем не уверены. Грегори, если вы согласны, мы отправим маллийцам запрос. Вэйн, я понимаю, Роберт Астер твой близкий друг, но ты не имеешь права покидать базу. Это приказ.

— Я понял, — подтвердил Питер, тяжело вздохнув.

Палмер повернулся к Грегори и продолжил: — Поскольку тарриане не являются членами Содружества, вы можете предпринять все что угодно. Мы вмешиваться не будем. Однако хочу предупредить, их планетарная защита очень качественная и весьма на уровне.

— Грегори, насколько мне известно, ваши корабли, могут обойти системы слежения, ведь так? — поинтересовался Питер.

— Верно, существует только одно «но». Из той информации, которую мы получили, нам удалось расшифровать еще одно слово — энергетический. Мы подозреваем, что речь шла о щите или ударе.

— Хм, судя по характеристикам защиты, — заявил Палмер, рассматривая документацию, — никакого энергетического щита у них быть не должно.

— У вас есть доказательства обратного? — спросил Грегори.

— Нет, такой информацией мы не располагаем, — подтвердил Палмер.

— Какую угрозу представляет собой наличие энергетического щита, — спросил Питер.

— Энерго удар может вызвать серьезные повреждения кантары. Если что-то подобное случилось с кораблем Роберта — это многое объясняет, — ответил Грегори.

— Значит, придется идти без кантары, — это сказал Джонатан, до этого все время молчавший и не принимавший непосредственного участия в беседе. Питер даже засомневался, понимает ли Джонатан общий язык. Джонатан говорил с сильным акцентом, тщательно подбирая слова. Питер подумал, что на общем он разговаривает не часто.

— Джон, я поеду сам, — резко ответил Грегори.

— Сам? — не думаю, что это хорошая идея, — парировал Джонатан. — Один уже долетался, — добавил он с мрачным смешком.

— Если существует хотя бы малейший риск. Моя задача не допустить, чтобы кто-то еще пострадал, а у тебя девочки, — возразил Грегори. — Тем не менее, мы это обсудим позже. Поскольку Содружество не собирается участвовать в нашей операции, не вижу смысла продолжать беседу. Оставьте нам всю имеющуюся информацию по Маллии. Мы с этим разберемся сами. На этом считаю нашу встречу завершенной, — отрезал Грегори, давая понять, что беседа окончена.

— В данном случае, Содружество, связано по рукам и ногам, — мягко сказал Палмер, прощаясь. — Я сожалею, что мы не можем помочь. Мне действительно очень жаль... Питер, помни, никакой самодеятельности, — добавил он, перед тем как уйти.

Питер подождал, пока Палмер покинет помещение и спросил: — Как королева?

— Анна уверена, что Роберт жив, но... Связь между ними слабеет. День ото дня становится все тоньше и тоньше... — Грегори тяжело вздохнул и покачал головой. — Боюсь, мы его теряем... времени почти не осталось.

— Что у вас за источник, если не секрет? — поинтересовался Питер. — Если что-то случилось с кораблем, мог ли Роберт послать сигнал, я имею в виду, ментально?

— Не знаю, — Грегори нахмурился. — Пожалуй, нет. Ментальная связь работает на таком расстоянии, но скорее на уровне ощущений. Для того чтобы послать сообщение нужен мозг, намного превосходящий сознание Роберта по мощи... Вряд ли в его распоряжении было что-то подобное — существо недостаточно разумное... — задумчиво произнес Грегори. — Питер, можешь поверить мне на слово, информация, которой мы располагаем, определенно пришла не от Роберта.

— Вы говорите загадками, Грегори.

— Потому что я и сам не совсем понимаю. Скажем так, у нас существует определенная ментальная субстанция, так называемое информационное пространство. Вот в этом поле и появилось сообщение. Механизм его возникновения мне не известен. Каналы поступления — тоже остаются загадкой. Информация построена по другому логическому принципу, поэтому не может исходить от Роберта. Но я склонен скорее ей верить.

— Грегори, что вы собираетесь делать? — спросил Питер.

— А что я могу предпринять, — ответил тот. — Я проверю эту планету в любом случае, с тобой Джон, или нет, не имеет значения, — добавил он, видя, что Джонатан собирается что-то сказать. — Ни для кого, ни секрет, что я растил Роберта с шестилетнего возраста. Я никогда не пытался заменить ему отца, это, попросту, невозможно. Но для Роберта, я сделаю все, и тут меня никто не остановит. Даже прямой приказ королевы...

11

— Роберт?..

Кто-то позвал его. Он открыл глаза, прислушиваясь.

— Роберт?..

Он поднял голову. — Не может быть... Айрин. Ты? Ты здесь... ты пришла... Я... так ждал... я...

— Не говори ничего, — она улыбнулась. — Подожди, я сейчас тебя освобожу. Так намного проще разговаривать. А нам нужно поговорить о стольких вещах. — Она наклонилась, отстегивая наручники, быстро снимая оковы с ног. — Садись теперь. Давай, потихоньку... не торопись. Вот так... Бедный — бедный, что же они с тобой сделали.

Она присела рядом с ним на кушетку, обняла за плечи и нежно погладила по лицу. Роберт прижался щекой к ее ладони.

— Значит все? — он поднял голову, выпустил ее пальцы и улыбнулся, такой грустной — грустной улыбкой. Он смотрел на нее, не отрываясь. Так, будто хотел вобрать ее всю, до малейшей черточки... Такое родное, до боли знакомое лицо. Длинные темные пряди волос, тяжелой волной струящиеся за спиной. Изящный изгиб шеи. А вот тут, на шее бьется маленькая жилка... и глаза — яркие — яркие, зеленые, в обрамлении пушистых ресниц. Они меняются в зависимости от освещения. Они непостоянные как море... В камере темно, ее зрачки расширены, и глаза кажутся совсем темными, с зеленой искрой света внутри. Такая белая, почти прозрачная кожа. Тонкий, чуть вздернутый нос, упрямая линия губ... И это выражение. Именно так она смотрела на него в то утро...

— Как же я скучал, — выдохнул он. — Как же я скучал без тебя... Он покачал головой, нахмурился. Потом встрепенулся, будто вспомнил что-то, посмотрел на нее с надеждой, — Ты будешь со мной до конца? Ты... будешь там?

— Не хмурься, я не люблю, когда ты хмуришься, — сказала она, разглаживая морщинки у него на переносице. — Роберт, ты все понимаешь, я не могу быть там...

— Я знаю... всегда знал... — он вздохнул, опустил голову. — Но... мне так хотелось надеяться... Завтра?

— Погоди, — она сдвинула брови. — Это важно. Мне нужно очень многое сказать тебе... Роберт, пойми. Это цикл... Все идет по кругу... Ты должен пройти это сам, понимаешь... Только ты. Я не могу быть с тобой. И ничем не могу помочь. Твой путь. Твой выбор. Зенит — надир... Сегодня ты здесь, завтра...

— Завтра меня не будет, — отозвался он.

Она попыталась возразить, но Роберт, махнув рукой, продолжил. — Я всегда это знал, не надо. Еще тогда, в пещерах... я видел, что меня ждет. С той самой минуты, как мой корабль разбился на этих вулканах, я все понял. А знаешь, — он усмехнулся, — я кажется...

— Влюбился? Глупый, конечно, знаю — улыбнулась она.

— Странный подарок напоследок... он вздохнул, — Не думал, что я снова смогу. Ты?..

— А что я... думаешь, я против?..

— Она похожа на тебя чем-то, — прошептал он. — Она другая, совсем другая, но есть в ней нечто неуловимое в выражении глаз, когда она смотрит вот так, чуть повернув голову влево. Я чуть с ума не сошел, когда увидел...

— Бедный... — она снова обняла его. — Ты так и не смог отпустить?

— Я вроде отпустил там... тогда... — ответил он, прижимая ее к себе, — Иначе бы они не закончили... Но ты права, не смог... — тяжело вздохнул он, — ни тебя, ни... — он отстранился, сжал руки в кулаки, потом резко опустил их, бессильно уронил на колени.

— Роберт, Роберт... не нужно так... — она привлекла его к себе. Взяла за руку, поглаживая пальцы.

— Проверяешь наличие? Как видишь все на месте, — сказал он с хриплым смешком, — Не стоит недооценивать возможности собственной регенерации...

— Роберт... — она покачала головой, посмотрела на него с укоризной, — Роберт... Она погладила сбитые костяшки, прижалась к ним губами. — Стена, Роберт?

— Да, твой отец увел меня оттуда, — сказал он с грустью. — Без меня они не могли начать. Представляешь, я их задерживал. Пришлось закрыть все эмоции и идти... Никогда не забуду. Каждый день... я все думаю, о том, что... вот сейчас... пять лет... твои глаза... Наверное, твои глаза... — он улыбнулся, — Прости...

— Роберт, пойми, нам было слишком хорошо, чтобы это могло длиться долго, — вздохнула она, — Знаешь, я чувствую себя виноватой, за то, что происходит с тобой сейчас. Ведь, если бы не я, ты никогда бы не уехал, не оказался здесь...

— Ты тут не при чем. С таким же успехом, я могу сказать, что это я виноват в том, что случилось с тобой... ну и в том, что я здесь тоже — возразил он, — Твоя мать меня ненавидит.

— Это не новость, она терпеть не могла любого, кто оказывался со мною рядом.

— А в отношении меня у нее появился повод...

— Довольно, Роберт не вини себя... , не держи, не нужно. Отпусти... слышишь? — она схватила его за плечи, встряхнула, — Ты должен отпустить.

— Не могу... — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы, потом поднял голову, посмотрел ей в глаза. — Зато обо мне точно никто сожалеть не собирается, — добавил он с горькой усмешкой и снова нахмурился.

— Ты не прав. Как же ты не прав, — возразила она. — Мне перечислить? Твоя мать, твои друзья, да даже эта девочка... ну зачем ты так, Роберт.

— Зенит, говоришь?

— Скорее наоборот. Ты поймешь, потом сам поймешь. Твой выбор очень важен. Тебе придется нелегко... Ох, как нелегко... но... я верю, ты справишься... должен справиться.

— Ты так говоришь, будто у меня есть будущее, — усмехнулся он.

— Роберт, там, в пещерах... Ты сам говорил мне, что существуют два пути, — возразила она.

— Айрин, мне хотелось верить, что есть, но... Зачем ты пришла?

— Предупредить. И... ты сам хотел меня видеть, разве не так?

— Я схожу с ума... я просто схожу с ума, — пробормотал он, закрывая лицо руками. — Как?.. Я знаю, я лежу сейчас на этой кушетке, скованный по рукам и ногам, а ты...

— А я живу в твоей больной голове, — рассмеялась она. — Роберт, ну полно, послушай... Завтра...

Дженни видела странные сны. Они были настолько реальными, что Дженни начинала верить, что все это происходит на самом деле. Ей все время снился Роберт. Они оказывались в разных местах, но это был определенный набор мест, которые повторяли друг друга по кругу. Замкнутый круг, из которого нет выхода, называла его Дженни. Вот и сегодняшний ее сон начался с двери. Дженни ее открыла и оказалась на террасе на Тарре, по крайней мере, так он называл это место. Цветов больше не было. Огромные кусты стояли пустые, с оборванными листьями. Кое-где, на светлых каменных плитах, валялись сорванные, раскрошенные бутоны. Туман рассеялся. Но было пасмурно и душно. Воздух стоял тяжелый, весь напитанный влагой. Еще немного и начнется гроза.

Дженни стояла на террасе, за стеклянной дверью, которую она никак не могла открыть в прошлый раз. Снова подергала ручку, но дверь не поддавалась. Сквозь стекло она видела комнату, и рояль, и Роберта, сидящего у самой стены. Он прислонился к ней и, казалось, спал. Выглядел он не так ужасно, как в прошлый раз. Никаких лохмотьев и бурых пятен. Вообще Дженни заметила, что ему всегда лучше, если они на Тарре, а не в «разрушенном доме».

Вдруг в комнату вошла очень красивая молодая женщина. Дженни ее знала. Она уже видела ее однажды во сне. Женщина подошла к Роберту и села с ним рядом. Нежно провела рукой по его лицу. Роберт открыл глаза, потянулся к ней. Она наклонилась и взяла его за руку. Дженни стало неловко, как будто она стала свидетелем чего-то такого, что для нее совсем не предназначалось. Однако и уйти Дженни не могла. В конце концов, в том, что она здесь, нет ее вины.

Роберт и женщина о чем-то говорили, но Дженни ничего не слышала. На террасу не долетало ни звука. Женщина легонько коснулась рукой его лба. После встала и ушла куда-то в глубину дома.

Дверь, ведущая на террасу, медленно открылась. Дженни осторожно заглянула. Кроме Роберта в комнате никого не было. Он повернул голову, улыбнулся, будто ждал ее и рад встрече. Дженни с тоской подумала, что она успела забыть, какая у него улыбка...

— Дженни... ты вернулась...

— Я здесь, — она бросилась к нему.

— Прости — прошептал он.

— За что, за что ты просишь прощение? — удивилась она.

Он вздохнул и ничего не ответил.

— Роберт, я могу задать вопрос, кто эта женщина? — осторожно спросила Дженни.

— Айрин — моя жена.

— Я не знала, что ты женат...

— Я был женат, Дженни... Она погибла шесть лет назад. Разбилась на флаере. — Глаза Роберта стали совсем грустными, — Я видел, как это случилось, но я не смог ее спасти... — Роберт нахмурился, — Это знак, Дженни. Она всегда приходит, чтобы предупредить меня. Завтра...

12

За Робертом снова пришли. На этот раз солдаты втащили его в лабораторию доктора и грубо толкнули к кровати, так что он с трудом удержался на ногах. Заставив лечь, они крепко затянули на нем ремни, не давая возможности пошевелиться и ушли, оставив на некоторое время в одиночестве. Вскоре в помещение появились генерал и доктор. Миллард, все такой же неуверенный и извиняющийся, быстро посмотрел на Роберта и отвел глаза. Генерал, придвинув стул, уселся рядом.

— Поговорим немного, — миролюбиво начал он.

— О чем нам с вами разговаривать? — удивился Роберт.

— Не понимаю, зачем ты так упрямишься. Ответь хотя бы на простые вопросы. Это ты можешь?

— На простые могу, — неожиданно Роберт согласился. Это противостояние порядком его утомило.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать два.

— Выглядишь ты моложе... — задумчиво сказал генерал, — Хотя, пожалуй, будь ты моложе, вел бы себя по-другому.

— Я всегда такой, — усмехнулся Роберт.

— Упрямый?

Роберт кивнул.

— Ты думаешь — я чудовище, — мягко сказал генерал. — Но ты заблуждаешься. Только представь что произойдет, если твое упрямство направить в нужное русло? Сколько энтузиазма, сколько страсти. Ты тратишь огромное количество энергии, сопротивляясь. Прилагаешь такие усилия на борьбу со мной, когда мы могли бы быть союзниками.

— Неужели вы серьезно полагаете, что я стану вашим добровольным сторонником? — удивился Роберт.

— Я верю, что могу убедить тебя.

— У вас своеобразные методы убеждения, — ответил Роберт с горьким смешком.

— Истину не просто понять. А боль хорошее лекарство. Понимание приходит через страдание. Думаешь, мне нравится это делать? Я всего лишь хочу помочь тебе, раскрыть глаза на суть вещей. Это — необходимость. — Генерал говорил спокойно и терпеливо, словно разговаривал с непослушным ребенком. Роберта не переставало удивлять, с какой легкостью генерал меняет маски. То он тиран и садист, а сейчас — заботливый учитель, практически, наставник.

— Вы — безумец, генерал, а я — плохой ученик, — устало возразил ему Роберт.

— Твой случай запущенный, но не безнадежный. Я думаю, что и к тебе можно подобрать ключик, — пафосно заявил генерал.

Он дал знак доктору подойти. Миллард склонился над Робертом, прикрепив к его вискам присоски, от которых куда-то вбок протянулись длинные проводки.

— Вы собрались применить ко мне шоковую терапию? — удивился Роберт.

— Не совсем так, излучение немного другого характера. Видишь ли, на твой мозг мы еще не воздействовали. Это оборудование экспериментальное. Заодно и проверим, как оно работает. Получится двойная выгода, — усмехнулся генерал.

— Вы так хотите залезть ко мне в голову. Надеетесь взломать мой разум, зачем? — спросил Роберт внезапно изменившимся голосом.

— Я же сказал, всего лишь хочу помочь.

Роберт устало закрыл глаза.

Обжигающе яркая вспышка, чей-то сдавленный стон, вскрик, хриплый шепот... И он поплыл, скользнул в холодные объятья озера, медленно погружаясь все глубже и глубже, пока не достиг самого дна. А потом, бесконечно долго, он покоился там, внизу и смотрел широко распахнутыми глазами, на свет, проникающий сквозь толщу воды...

Водные растения, полупрозрачные селагины, длинными стеблями обвивали, опутывали его тело, прорастали сквозь него. А он лежал, раскинув руки и не сопротивлялся. И пытался вдохнуть, вобрать в себя холодную жидкость, но не мог. Водяная масса дрогнула, заставив селагины разжать хватку, и подняла его, вынесла на поверхность. И он покачивался посреди озера. А холодная вода баюкала и успокаивала. Нежно ласкала его истерзанное тело, удерживая на плаву и не давая погрузиться снова. А он смотрел на бугристые своды пещеры, по которым лары уже выводили светящийся узор...

— Держись Роберт, не спеши тонуть, — прошептал ласковый голос. И он, поддавшись на звук, на этот голос, поплыл к берегу...

Он очнулся. Генерал и доктор о чем-то говорили, голоса звучали возбужденно, спорили? Но он не мог разобрать слова, смысл уходил. Ремни с него сняли, однако шевелиться не получалось. Все тело застыло, а в груди пульсировала глухая боль, не давая нормально дышать. Он хватал воздух ртом, будто рыба, выброшенная на берег. Доктор что-то сказал, повернулся к нему, и он почувствовал легкий укол в руку. Боль медленно отпустила. Он снова нырнул, но на этот раз не в воду, а в густую, чернильную темноту, в которой ничего больше не было. А потом кто-то, наверное доктор, бережно поддерживая ему голову, поил его водой, и он тянул живительную влагу осторожными, маленькими глотками.

— Вот так. По чуть-чуть, не торопись. Много нельзя... — сказал генерал или доктор? Он не разобрал и снова отключится.

Когда Роберт окончательно пришел в себя, он увидел генерала, сидящего рядом с ним на стуле. Тот смотрел на него с нескрываемым удивлением, задумчиво потирая виски руками.

— Ну что же ты такой упрямый, — генерал сокрушенно покачал головой и, внезапно подавшись вперед, взъерошил Роберту волосы, — Ты говорил. Много говорил, я все записал. Хочу знать, что ты сказал. Вот, послушай, — генерал включил запись.

Роберт услышал хриплый шепот, так не похожий на его голос. И столь неуместный здесь, певучий древний язык. Даже так... Невольно губы тронула легкая улыбка.

— Что ты говорил? — генерал нетерпеливо повторил вопрос.

— Ветер дунет и сорвет лепестки, качнутся диковинные цветы, сиреневатые в середине и такие прозрачно-розовые по краям... И будут падать они, и сыпаться, и умирать... И станут темно-фиолетовыми, скрюченными, с кроваво-красной каймой... И поглотит их земля... И замкнется круг... Чтобы все повторить сначала... Снег, холод, талая вода. И ветер и цветы...

Роберт закончил переводить и улыбнулся. Неожиданно для самого себя он почувствовал облегчение.

— И когда, вспыхнув искрами, сгорю я в золотом огне. Мой пепел, рассыпавшись, раствориться в твоих прозрачных, синих водах. И я сольюсь с тобой, стану твоей частью... — добавил он еле слышно.

— Это то, что ты сказал? — недоверчиво спросил генерал, уже не ждавший, что его, вечно молчащий, пленник заговорит, — Это твоя религия? То, во что ты веришь?

— Примерный перевод, — объяснил Роберт, — некоторые вещи трудно передать. Нет, это не вера, нет. Так, древнее наследие, которое мы все еще помним.

— А ты мне нравишься, — неожиданно заявил генерал, пристально глядя ему в глаза.

— Помилуйте, генерал, — устало пробормотал Роберт, — по идее, это моя задача вас любить.

— Не дерзи, — отрезал генерал.

— Мой сарказм это все что у меня осталось, — возразил ему Роберт.

— Зрачки у тебя, однако... и глаза, — заметил генерал, по-прежнему напряженно всматриваясь в его лицо. — Док, посмотрите.

Доктор направил луч света, заставив Роберта зажмуриться и заморгать. Когда он снова открыл глаза, доктор, оттянув веки, внимательно осмотрел его.

— Ничего необычного, кроме того, что зрачки сильно расширены, — констатировал доктор. — Я думаю, это такая реакция.

— Они только что были оранжевыми, — заметил генерал и Роберт вздрогнул. «Надо же, как они меня достали», — подумал он с горечью.

Генерал резко наклонился над Робертом и быстро затянул ремни на его запястьях и лодыжках.

— Мне жаль тебя убивать, — притворно вздохнул генерал, сменив очередную маску, — Но ты не оставляешь мне выбора. Ты не хочешь сотрудничать, не хочешь сообщать интересующую меня информацию, не даешь себя использовать. — Генерал вдруг заговорил обиженным голосом капризного ребенка. — А раз я не могу тебя использовать, значит, ты бесполезен. Обычно я избавляюсь от бесполезных вещей...

— Игрушка вам надоела, генерал, — насмешливо сказал Роберт, — И какую смерть вы мне приготовили?

— Не торопись, сейчас все узнаешь. Я думаю, тебе понравится, — усмехнулся генерал, — как ты понимаешь, тебя ждет нечто особенное. — Генерал смотрел на него выжидающе, пытаясь прочитать реакцию.

Но Роберт молчал, лицо его ничего не выражало.

— А ты хорошо держишься, — рассмеялся генерал. — Я так и думал, что просто смертью тебя не напугаешь. Поэтому я приготовил для тебя подарок. Хороший подарок. Я передумал. Я решил не убивать тебя.

Генерал достал, паукообразное устройство, которое он уже демонстрировал ранее и повертел им перед Робертом.

— Я думаю, из тебя получится хороший солдат. И, учитывая твою физиологию, ты даже проживешь немного дольше, чем остальные. Обычно Док дает в таких случаях снотворное, но я распорядился не колоть тебе ничего. Ты будешь находиться в полном сознании. — Генерал выглядел очень довольным, — Ну и как тебе мой подарок? Между прочим, опытный образец. Немного механики, немного биологии. Будет, так сказать, симбиоз, — добавил он.

Впервые за все это время Роберту действительно стало страшно. Он мог представить себе все, что угодно, но только не это. Он не хотел такого конца. Непроизвольно Роберт рванул ремни, хотя и знал, что это бессмысленно.

Генерал ликовал. — Наконец-то я понял, чего ты боишься. Я же говорил, что рано или поздно найду твое слабое место. Теперь я могу сделать с тобой все, что угодно. Ну что, ничего не хочешь сказать? Может, попробуешь убедить меня в своей полезности? — Генерал смотрел на него с нескрываемым торжеством и ждал. Он выиграл этот раунд.

Роберта замутило. Он закрыл глаза, стараясь сдержать эмоции. «О чем она говорила, какой выбор? Какой здесь вообще может быть выбор...» , — горько подумал он.

Его разум просчитывал возможные варианты. Генерал думает, что одержал над ним победу, загнал его в угол. И теперь пленник приползет на коленях, и будет целовать протягиваемую ему руку. Неужели генерал серьезно считает, что он станет его приспешником? Какой защитный механизм генерал предусмотрел, чтобы удерживать его в подчинении? Вся эта чушь об искренности и любви, генерал и сам не особо в это верит. Слишком хорошо понимает, чего можно ожидать от такого пленника. Тогда что — наркотики? Пожалуй. Некоторые препараты уже начали вызывать привыкание. Айрин хотела, чтобы он жил... Как же она себе это представляла? Что он станет выживать, откладывая энергию впрок, в ожидание удобного момента? Или того, что его все-таки найдут. Что ему придется отдать взамен? Готов ли он заплатить такую цену? И стоит ли этого его призрачное спасение? Значит таков его выбор? Скатится на самое дно? Айрин это имела в виду? Она говорила про дно. Значит вот так? Зачем же он тогда выплыл. Он уже находился на дне... Или нет? Остановить все процессы? Такой вариант выглядел заманчивым. Упорные тренировки с самого детства, полный контроль над своим телом... Прекратить работу одной мышцы, которая и так на грани. Легкий путь... Да, пожалуй. Он устал, слишком устал. Для чего он тянул, мог бы сделать это раньше?.. Почему Айрин говорила про выбор? Имеет ли он право на такой путь? Выбор... Чтобы он не предпринял, его конец очевиден. Умереть сейчас или немного позже. Или это не самое дно и должно быть еще хуже? Тогда... Это совсем не логично. И... мысль о том, что ему придется закончить свою жизнь бездушным оружием, казалась невыносимой. Но именно этого от него меньше всего ожидают. Однако. Выбор...

— Долго же ты думаешь, можно подумать у тебя есть варианты? — генерал начал терять терпение.

— Варианты всегда есть — возразил ему Роберт. — Валяйте, генерал, солдат так солдат, мне все равно, — прошептал он, внезапно решившись.

— Заканчивайте с ним Док, — раздраженно бросил генерал.

— Давайте не сегодня, — возразил Миллард, устало потирая виски. — Наш пациент не в лучшем состоянии. Я не могу гарантировать, что он выдержит операцию. У него поднялась температура и вообще... Я тоже не очень хорошо себя чувствую. У меня раскалывается голова...

— Док, вы со мной спорите. Что вы себе позволяете? Делайте то, что я вам приказал, — рявкнул генерал.

Миллард сник. Трясущимися руками он натянул на Роберта металлический обруч, чтобы зафиксировать голову. Затем вложил паука в специальное устройство, наподобие большого стеклянного колпака. Устройство зажужжало и серебряные нити — тонкие щупальца, свисающие из паука, втянулись внутрь.

Его сознание как бы разделилось. С одной стороны Роберт видел висящего над ним паука, готового вонзиться в его мозг, видел перед собой склоненное лицо доктора. Тот смотрел на него виноватыми, сочувствующими глазами и медлил, пытаясь дать ему шанс? «Нет, Док, не нужно тянуть. Я знаю, чего вы ждете, но я не буду этого делать, не стану сопротивляться» — горько подумал Роберт...

Другая часть разума перенесла его в детство. Роберту десять лет. Ему пытаются в очередной раз провести процедуру сканирования, чтобы определить потенциал сознания. Абсолютно простая, стандартная и совершенно безобидная процедура. Другой доктор склоняется над ним.

— Роберт расслабься, просто расслабься и раскрой свой разум. Ну же, Роберт...

Но он не может заставить себя расслабится. Как только сканер приближается к его голове, он наоборот весь сжимается и выталкивает сканер из своего сознания. Он вспомнил, как холодный липкий ужас сковывает его, и он блокируется, не может раскрыться. Он никогда не выносил ни малейшего вмешательства в свой разум. Неужели он тогда знал? Предчувствовал свою судьбу, потому и боялся... Сканирование так и не сделали. Аппарат перестал функционировать. Потом, много позже процедуру удалось провести, но только поверхностную. В тот раз он пришел с мамой. Она сидела рядом, держала его за руку и страх отпустил... Странно, почему именно сейчас он об этом вспомнил... Мама... Тарра... Он никогда их больше не увидит. Он никогда не вернется домой. Он видит море. Зеленое и изменчивое, как и глаза Айрин... И что-то легкое, манящее впереди. Зовет его, утешает?..

— Генерал, вы уверены, что он должен быть в сознании? — осторожно спросил Миллард.

— О да, я хочу, чтобы он в полной мере насладился моментом.

Доктор вздохнул и нажал на кнопку. Колпак опустился, полностью накрывая собой голову Роберта. Затем из устройства выдвинулась трубка, держащая паука, накрепко прижимая его ко лбу. Роберт почувствовал прикосновение холодного металла на своей коже. Жужжание стало нарастать, и тонкие щупальца впились ему в лоб. Вдруг Роберт понял, о чем говорил тогда доктор, и на него снизошло спокойствие. Он ощутил, как щупальца разрезают кожу, а затем вгрызаются в кость. Роберт расслабился, позволил щупальцам проникнуть в мозг, а потом, вспыхнув невыносимо ярким светом, его сознание разорвалось на куски. И наступила темнота...

13

— Прости меня Дженни... Я, кажется, подвел тебя...

Дженни услышала его голос и резко открыла глаза. Роберт стоял под самым люком. Она высунулась наружу и протянула ему руку.

— Роберт, прыгай. Ну давай, чего же ты медлишь?

Он подпрыгнул, ухватился пальцами за края люка. Корабль начал медленно подниматься. Снизу раздались выстрелы, военные подошли совсем близко. Роберт дернулся и сорвался. В последний момент ему удалось схватить Дженни за руку. Он зацепился и повис, пытаясь схватиться второй рукой за кромку люка, но никак не мог дотянуться.

— Роберт, подтягивайся, я держу тебя, — закричала Дженни, — Но я не могу втянуть тебя... Давай, ну помоги же мне...

Корабль дрожал, набирая высоту. Роберт болтался на одной руке. Дженни, словно загипнотизированная, смотрела в его глаза, такие синие и глубокие и не смела отвести взгляда... Вот он здесь, совсем рядом... еще немного и... Вдруг Дженни с ужасом почувствовала, как его хватка слабеет, Роберт начинает соскальзывать, и она не может удержать его.

— Роберт! — в панике закричала она.

— Отпусти меня, Дженни, я выбрал...

Он разжал пальцы и камнем рухнул вниз...

— Дженни, Дженни, проснись. — Пол тряс ее за плечо.

— Что случилось, — Дженни открыла глаза и, от неожиданности, подскочила на кровати. В каюте стоял полумрак. Ночь? Нет, не ночь. Почему-то работало аварийное освещение, каюта светилась красноватым светом. И звук, странный звук. Сначала Дженни не поняла, что это такое, а потом до нее дошло — это выла собака. Таким протяжным, полным горечи воем, который то нарастал, то становился тише и тогда начинал походить на всхлипывания маленького ребенка.

— Дженни, что-то происходит, — сказал Пол, с трудом переводя дыхание. Он выглядел запыхавшимся, испуганным и всклокоченным, — Я только что-то из рубки, тот знак, ну, ладони, он стал намного ярче...

— Идем скорее, — сказал Пол и выскочил из каюты, потонув в красном мареве коридора.

Дженни вскочила с кровати, подумав, как хорошо, что она вчера заснула, не раздеваясь, и сейчас не придется тратить время на то, чтобы одеться, бросилась вслед за Полом.

По кораблю пробежала дрожь, стало совсем страшно. Дженни снова почувствовала подступающую к горлу тошноту. Свет мигнул несколько раз, а затем и вовсе погас. Дженни остановилась. Она схватилась за стенку, чтобы не упасть и тут же в панике отдернула руку. Дженни ощутила, как пальцы проваливаются во что-то мягкое. Стена корабля двигалась, будто дышала, и казалась теплой. Однако через несколько секунд освещение вспыхнуло с прежней силой и уже не красным, а обычным светом. Но от стен коридора исходило свечение, и выглядели они странно — неровными и бугристыми. Дженни бросилась вперед и влетела в рубку вслед за Полом.

Действительно, знак ладони просто таки-горел синим цветом. А передняя стенка и потолок стали прозрачными.

— Дженни, попробуй нажать на эту штуку, — сказал Пол, указывая на знак, — мне кажется, сейчас она будет работать.

Пол приник к иллюминатору. — Смотри, какие звезды вокруг. Красиво. Жаль, что мы раньше не могли видеть такую красоту, — с восхищением воскликнул он.

Рубку заливал свет, яркий свет незнакомых звезд. Дженни отвлеклась, невольно залюбовавшись, открывшейся перед ними картиной, а потом снова услышала вой.

Она подошла к креслу пилота, с грустью подумав, что на этом самом месте раньше сидел Роберт, и с некоторой опаской дотронулась до знака. И вновь почувствовала знакомое покалывание в пальцах. Тогда Дженни села в кресло и надавила на знак сильнее. Ее руку окутало такое знакомое тепло. Свечение усилилось. Дженни очутилась в просторной комнате. И там ее ждала собака. Она направилась Дженни, уткнулась мордой в ее колени. И снова жалобно заскулила. Собака выглядела совсем печальной.

— Это ты так выла, что случилось? — спросила Дженни.

Собака по-прежнему молчала, но смотрела с такой тоской, что у Дженни невольно сжалось сердце. В какой-то момент ей показалось, что собака заговорила, только она не понимала ни слова. Дженни вдруг охватила неимоверная грусть и ощущение потери.

Она опустилась на пол рядом с собакой, притянула ее к себе, погладила, пытаясь утешить.

— Ну что ты плачешь, что же ты так плачешь... — прошептала Дженни, размазывая слезы, текущие по ее щекам. В ответ собака лизнула ее, завиляла хвостом, а потом резко взяла ее руку в зубы и потянула за собой. Дженни поднялась, сделала шаг, еще один и вдруг почувствовала что летит. Комната и собака исчезли. Да и сама Дженни, стала другой. Она не видела себя, не видела своего тела, не видела корабля, она стала какой-то странной субстанцией, окруженным бесконечным космосом. И еще она летела. Почти так же, как тогда с Робертом на снежной планете, только сейчас, вместо снега, ее окружали россыпи звезд. Периодически в ее мозгу вспыхивали названия звезд и созвездий, галактик и туманностей, планет и их звездные координаты. Какие-то знаки и цифры, которые она никогда не видела ранее, но которые стали ей знакомы. Дженни понимала, что это за координаты и направлялась туда. Картина менялась с огромной скоростью, как будто Дженни листала книгу. И каждый раз, переворачивая страницу, ее сознание переносилось вслед за этой страницей. «Я читаю звездную книгу, нет, не так. Звездный атлас, это звездный атлас и я и могу его читать», — подумала она. Вот она тронула страницу, изображение потемнело, мигнуло — страница перевернулась и перед ней уже совсем другая картина. Она начала листать быстрее, быстрее, и бесконечные звездные миры сменяли друг друга. А она все летела, летела...

Вдруг Дженни заметила, что картинка перестала меняться. Перед ней возникла звездная система, которая почему-то показалась знакомой. Воспоминание было чужим, и несло ощущение радости. Одна из планет системы все время увеличивалась и Дженни поняла, что это и есть ее место назначения.

Но планету что-то окружало. Нет, на самом деле Дженни ничего не видела, пространство по-прежнему было чистым, но почему-то точно знала, что просто так она сюда не попадет. В голове всплыло слово «барьер» — энергетические ворота, через которые могут пройти корабли лишь одного народа. И она сейчас летит на таком корабле. Нет, вернее она сама и есть корабль, она возвращается домой...

По мере приближения к воротам пространство вокруг сгустилось, ее окутали разноцветные всполохи. Вихри цвета и тумана кружились вокруг нее, переливаясь, танцуя, встречая. И она тоже стала этим туманом, слилась с ними в разноцветном танце. Закружилась веселым смерчиком. Внутри ее все ликовало и пело и Дженни, или то, кем она сейчас была, без устали повторяла: домой, домой, я лечу домой... А впереди разлился цветной океан. Он колыхался волнами света, искрился цветными спиралями. Так туманным сгустком она в него и ввинтилась. Проходя сквозь Дженни, почувствовала легкое сопротивление, будто нырнула в воду и океан исчез. Ворота раскрылись. Она миновала барьер.

И вот, наконец, эта зеленая планета, к которой к которой она стремилась, ее место назначения. Планета чем-то напомнила Землю. Может, потому что тоже была ее домом...

Через некоторое время Дженни вышла на планетарную орбиту. Она резко остановилась и в тоже мгновение оказалась на борту корабля. Дженни чувствовала неимоверную усталость, все тело ломило, как после многокилометровой пробежки и очень сильно болела голова. Она в полном изнеможении откинулась на спинку кресла. Пол сидел рядом абсолютно ошарашенный, и обалдело уставился на нее.

— Дженни, мне кажется, ты только что вела корабль, — пробормотал он.

14

Двое пилотов на небольшом таррианском корабле. Они шли совершенно одни, оставив передвижную станцию далеко позади. Если понадобиться, станция нагонит их в течение часа, а корабли подойдут и того быстрее. В последний момент Джонатан все-таки убедил Грегори лететь вдвоем. Накануне у Грегори состоялся долгий разговор с королевой. Он пообещал, что на поверхность они высадятся лишь в самом крайнем случае. Основная задача — подойти как можно ближе к планете и попробовать уловить сигнал. И вот теперь они шли в режиме полной невидимости, отключив опознавание и выключив почти все приборы. Даже энергетические генераторы работали на минимально возможной мощности. Корабль — невидимка, корабль — призрак.

Грегори задумчиво рассматривал приближающуюся планету. Темно-зеленая в рваном покрове облаков, которые густой плотной массой собирались у экватора. Единственный спутник планеты явно носил искусственный характер. На нем и базировался основной комплекс защиты. Предварительную разведку они провели с безопасного расстояния, еще находясь на станции. Конечно, всех деталей не видно, но основными данными по комплексу они располагали.

Вопросов возникало все больше и больше. Планетарная защита не способна отреагировать на корабль, идущий на сверхскорости. Ни одна раса не обладала подобной технологией. Могла ли Маллия оказаться на пути Роберта случайно, учитывая, что он обычно не прокладывал маршрут вблизи населенных планет? В противном случае, зачем Роберту понадобилось подходить к этой планете, особенно с пассажирами на борту? Уверенности в том, что они на правильном пути, тоже не было. Сообщение, пришедшее по сети, о существовании которой они даже не подозревали. Слишком неожиданно, слишком неправдоподобно. Однако когда дело касалось Роберта, самые немыслимые вещи могли оказаться правдой.

Грегори покачал головой. Странно. На первый взгляд ничего особенного. Планета как планета. Не считая слишком мощного защитного комплекса, не вызывает подозрений. И все-таки что-то тут было. На этой планете. Что-то кардинально неправильное. Об этом буквально вопила его интуиция. И поведение Содружества настораживало. Обычно они с радостью шли на контакты с Таррой, дорожили совместными проектами. А уж оказать таррианам услугу... Упустить такую возможность, совсем не в стиле Содружества. И, тем не менее, они отказались от участия в поиске. Слишком быстро отказались... Как только в разговоре всплыла Маллия, Содружество резко потеряло интерес к происходящему, сославшись на формальные обязательства. А ведь речь шла не только о Роберте. Ну хорошо, на судьбу обычного таррианского пилота Содружеству, скорее всего, наплевать. Это как раз понятно. Но Роберт не просто пилот, и на пропавшем корабле находились еще двое пассажиров. Молодые ребята, граждане Содружества, между прочим, попавшие в беду. И Содружество палец о палец не ударило, чтобы помочь. Как-то нелогично получается.

— Ты не в курсе, Содружество отправило запрос на Маллию? — спросил Джонатан, словно озвучив его мысли.

— Насколько мне известно, нет. Я не совсем понимаю, почему они заняли такую позицию. И это последнее задание... Слишком много нестыковок, — пробормотал Грегори.

— Думаешь, он перешел кому-то дорогу?

— Роберт вполне мог. Зная его предельную честность. Если он нашел что-то незаконное и это пытались замять... — Грегори нахмурился. — В подобных вопросах с ним невозможно договориться.

— Ты не находишь, что с ним вообще довольно сложно договориться, — хмыкнул Джонатан.

— Что верно, то верно, — согласился Грегори. — Роберт не большой любитель компромиссов. Ладно. С Содружеством мы разберемся позже, я не Анна, я им этого так не оставлю. А сейчас наша задача найти троих и то, что осталось от корабля.

Грегори замолчал, сосредоточившись на сканировании окружающего пространства.

— Вот она, энергетическая защита, — сказал Грегори после некоторой паузы. — Если не знать, что ищешь, ее ни за что не обнаружить.

Пространство впереди выглядело абсолютно чистым. И только сверхчувствительный сканнер, смог отметить незначительные колебания энергетического поля.

— Довольно мощная и неплохо поставлена, — задумчиво пробормотал Джонатан. — Если на такое наскочить на полном ходу, мало не покажется. Особенно при работающей кантаре...

— Хм. Наличие подобной системы предполагает, что им есть что скрывать, ты не находишь? — спросил Грегори, — Орбитальный комплекс просто перегружен, но я не вижу гражданских кораблей, ни одного.

— Обрати внимание, комплекс явно рассчитан на внешнее вторжение, все системы слежения, наведены вверх, — заметил Джонатан. — Как только мы минуем его и выйдем на низкую орбиту, сможем, спокойно и беспрепятственно, осмотреть планету.

— Хм, у них что, с планеты никто не взлетает? Любопытно, — удивился Грегори.

— Как будем обходить защиту? — поинтересовался Джонатан, — надеюсь, мы собираемся садиться?

— Естественно, как ты мог подумать иначе, — сказал Грегори, пожимая плечами, — Пойдем полностью в ручном режиме, избегая контакта с дином, — продолжил он. — По идее, корабль не излучает никакой энергии, и заметить нас не могут, но, на всякий случай, запустим обманку. Это ослепит систему, не активируя сигнала тревоги, и мы спокойно пройдем.

— Если Роберта зацепила подобная защита, кантара на его корабле полностью выведена из строя. Становится понятным, почему он не послал сигнал бедствия, — задумчиво произнес Джонатан. — Ты знал, что он не пользовался кантарой для контакта с кораблем, предпочитая летать напрямую?

— Догадывался, хотя точно и не знал, — рассеянно отозвался Грегори. — Мы никогда это не обсуждали. Но я не удивляюсь, при его специфической реакции на кантару.

— Чувствуешь его? — тихо спросил Джонатан.

— Немного. Он так никогда и не раскрывался со мной полностью. Но однозначно, мы нашли его. А ты?

— Скорее да, чем нет, — вздохнул Джонатан. — Его специфические колебания. Их ни с чем не спутаешь. Я все-таки с ним летал, хотя и давно.

— Джон, готовь выброс энергии, — распорядился Грегори, — Это и будет обманка. Импульс достаточной силы, чтобы запутать систему.

Джонатан согласно кивнул, запуская энергетический генератор. — Грег, как ты думаешь, нужно ли прикрыть дина? — поинтересовался он.

— Это не имеет смысла. Никакая защита не может обладать столь чувствительной ментальной системой, — возразил Грегори.

Они вышли на низкую орбиту, теперь корабль скользил над самой планетой. Два больших материка, разделенные океаном. Тот, что в правом полушарии явно населен менее. Городов немного, и они не такие большие. В центре материка обширную площадь занимает пустыня. Земля выглядит высушенной и окаменелой. В океане, россыпь мелких островов. Что наводит на мысль о возможном существовании еще одного материка. Или части этого, ушедшего под воду.

Поселения на другом, более обширном, материке, расположены ближе к экватору. Города крупные, судя по всему, густонаселенные. Во внутренней части материка расположены бесконечные горные массивы. Высокие гряды — серые и безжизненные, в облаках дыма. Много действующих вулканов — аппаратура засекла повышенную сейсмическую активность. Скорее всего, на планете, довольно часто, происходят землетрясения. Больших поселений вдоль океана не наблюдается. Вероятность цунами? Негостеприимное, унылое место...

— Странное впечатление, тебе не кажется, что они очень, как бы так сказать, — Джонатан задумался, подыскивая подходящее слово.

— Отсталые?

— Да. Посмотри на эти города. Все какое-то запущенное. Эти жилые комплексы... Я бы не рискнул назвать их домами. Нигде не видно космопорта. И это при наличии такого сверхмощного орбитального комплекса... А здания. Похоже на ангары или склады? Повсюду военная техника...

— Здесь сигнал усиливается, чувствуешь? — перебил его Грегори.

— Да, уже достаточно хорошо, но он идет с колебаниями, — кивнул Джон.

— Это и меня беспокоит, — Грегори покачал головой. — Как будто вот-вот оборвется...

Они оба явственно ощущали ментальный сигнал, такой привычный для их народа. И это сигнал имел ярко-выраженную окраску, принадлежащую тому, кого они искали.

— Грег, смотри, — Джонатан указал на плато под ними. Взору открылась развороченная, словно вспаханная площадка, по которой явно проехалось что-то тяжелое. Покореженный след тянулся до самого обрыва. Разбросанные по всей поверхности, деформированные, расплющенные камни, и обломки горной породы, словно разорванной неизвестной силой, завершали картину. — Думаешь это он?

— Вполне возможно, — задумчиво ответил Грегори. — Похоже на аварийную посадку. И очертания следа соответствует по размерам и форме... Хм. Останков корабля, тем не менее, нет. И, ты заметил, излучение от корабля тоже отсутствует. Но если дин передал сигнал, то должно быть излучение. — Грегори напряженно сжал виски, — Я ничего не понимаю...

Для посадки они выбрали массивное плато, окруженное высокими горами, с красноватыми пиками. В безопасном отдалении от ближайшего поселения.

Посадили корабль, все так же, в режиме невидимости и выбрались на поверхность. Никакой растительности. Только серые пористые камешки, вылетающие из-под ног. То тут, то там с поверхности поднимались струйки горячего дыма. Они шли, увязая почти по колено в этом вулканическом крошеве, как по нетоптаному глубокому снегу. Узкий проход между скал вывел их к озеру. Большое, ярко-бирюзовое и невероятно красивое. От воды тянулась тонкая струйка дыма. Крутой и короткий спуск и они в долине. По ней узкой змейкой вилась река. Здесь уже появилась некоторая растительность. Вдоль реки росли чахлые невысокие деревца. Берега реки покрывал зеленоватый мох с невзрачными белыми цветочками. Река местами образовывала небольшие озерца, полные жидкой грязи, которая кое-где бурлила и пузырилась. Из-под растрескавшейся земли вырывались струйки горячего пара с тяжелым неприятным запахом сероводорода.

Первый удар накрыл их, когда они практически достигли реки. Мощное ментальное излучение. Волна невозможной, выжигающей боли. Грегори рухнул на колени, обхватив голову руками. Какое-то время он стоял неподвижно, пытаясь подавить боль и не в силах пошевелиться. Когда его немного отпустило, он приподнял голову и увидел скорчившегося от боли Джонатана сидящего на земле в нескольких шагах.

Кое-как поднявшись, он поковылял к Джонатану и опустился рядом с ним. Джон уже приходил в себя. Он открыл глаза и смотрел на Грегори взглядом испуганного ребенка.

— Что это было, что это было Грег, неужели?.. — прошептал Джонатан еле слышно.

— Я не представляю, что нужно с ним делать, чтобы спровоцировать ментальный выброс такой силы, — глухо ответил Грегори.

— Надеюсь, они получили сполна... — пробормотал Джонатан.

— Не знаю... Не уверен, — Грегори покачал головой, — При невысоком уровне ментальных способностей, они могли отделаться банальным дискомфортом и головной болью... Он все еще жив, Джон, я его чувствую. Хотя сигнал и идет с перебоями. Нам нужно спешить... — проговорил Грегори, помогая Джону подняться. Следующий удар оказался намного сильнее. Грегори упал навзничь как подкошенный. Земля ушла у него из-под ног и задрожала в безумной пляске...

15

Королева мерила шагами комнату. Сообщение Грегори застало ее врасплох. Она все еще надеялась... надеялась до последнего. Анна снова прислушалась к себе. Ее ощущения... Ниточка, которая жила с ней все эти годы. Что бы ни происходило с ним, где бы ни происходило, хорошее или плохое, она всегда знала. И вот теперь эта ниточка, так истончившаяся за последние недели, разорвалась. Оставив вместо себя лишь звенящую пустоту. Она давила в груди, нарастала, заполняя собой все мысли и чувства, отбирая надежду.

Грегори предупредил, что задержится. Он, естественно, не послушал ее и высадился на той планете. Он и бывший инструктор Роберта, Джонатан.

Как же так получилось, как они опоздали всего на несколько часов? Они находились там, когда это случилось, в тот самый момент. Совсем рядом, не дойдя каких-то пару километров. Пошли, совершенно открывшись, чтобы слушать... Грегори сказал, они попали под землетрясение, но Анна понимала, что это было на самом деле... Нет, она не станет об этом думать... По крайней мере, не сейчас.

Королева догадывалась, почему Грегори решил задержаться, но она отгоняла от себя эти мысли. «Мы не мстим, мы не приемлем насилия...» — подумала Анна. Она знала, когда Грегори вернется, она ни о чем не спросит, а он никогда не расскажет...

Она все-таки потеряла его. Не сейчас. Это случилось гораздо раньше. Еще шесть лет назад, когда она не стала препятствовать его отъезду. Но что она могла поделать. Его мир рухнул в одночасье. Не только мир. Было что-то еще, что-то большее. Но она не спросила. Теперь уже и не спросит. Никогда не узнает...

Королева подошла к окну. Ночь пошла на убыль. Небо уже начинало светлеть. Вторая луна все еще светила, и деревья в саду отбрасывали тени. Странные и замысловатые. Будто какие-то монстры потянули к ней свои лапы, сдавили горло... Анна распахнула окно, вдохнула воздух полной грудью. Теплый ветер. Пахнет цветами, морем и солью. Просыпаются птицы. Скоро они начнут распевать свою утреннюю песнь. Как странно... Она дышит. Она может дышать... Для нее наступает новый день. Ей нужно столько всего сделать... А потом. Пожалуй, можно и уехать. Грегори поймет. Переселиться куда-нибудь на север. Вот ведь... Она еще может размышлять, планировать... Анна, что есть силы, вцепилась в подоконник. Так что пальцы побелели.

Звонок вывел ее из оцепенения. Отвечая на вызов, королева еле сдержала, хлынувшие наружу эмоции. Звонок шел из Башни.

— Сайре, королева, — говорил Ник, один из смотрящих. — Корабль Роберта только что прошел барьер...

Анна встрепенулась. На секунду в груди вспыхнул огонек. Вдруг она ошибается, что если... Она снова прислушалась к себе, и вновь ощутила эту леденящую душу пустоту.

— Он идет на посадку? — спросила королева как можно более спокойным голосом.

— Нет, остался на орбите. Корабль сильно поврежден.

— Так что же вы ждете? Немедленно заберите корабль с орбиты, — распорядилась Анна.

— Слушаюсь Ваше Величество.

Дженни почувствовала, как корабль дернуло, и через несколько минут в рубку вошли двое. Судя по внешности и необычно яркому цвету глаз — тарриане.

Они оглядели рубку и один из них спросил:

— А где Роберт? — таррианин глянул на недоуменного Пола и повторил свой вопрос на общем языке. А Дженни с удивлением подумала, что она поняла, о чем он спрашивает, с первого раза.

— Роберт не попал на корабль, он остался на той планете... — пробормотал Пол.

— Что значит, не попал на корабль? — спросил таррианин в замешательстве. — А кто же тогда им управлял? — Он перевел взгляд на Дженни и воскликнул: — Девочка, что с тобой?

Дженни, почувствовала накатывающую тошноту и слабость. Словно в тумане она увидела склонившегося над ней таррианина. Потом чьи-то сильные руки подхватили ее, и она провалилась. Уснула или все-таки отключилась... Но она слышала голоса. Откуда-то издалека. Говоривших было двое. Один голос принадлежал мужчине, второй женщине. Они спорили.

— Он вел корабль на расстоянии, — говорил мужчина. — Он стремился отправить их как можно ближе к Тарре. Для девушки долго вести корабль энергетически тяжело.

— Нет, хранитель, это невозможно, совершенно невозможно. Не понимаю, как? Я никогда не представляла, что бывает что-то подобное, — сказала женщина, — и как она вообще могла вести корабль?

— Корабль перестал функционировать, когда он ушел... — ответил тот, кого женщина называла хранителем. — Тогда девушка взяла управление на себя. Он изменил ее. Она теперь практически такая же, как мы. Я бы сказал — она одна из нас...

— Но, хранитель, так не бывает, я не верю... — не соглашалась женщина.

— Бывает. Мы ведь тоже не сразу поверили, что дин передал информацию, тем не менее, это правда, — возразил мужчина.

Они что-то еще говорили, но слова сливались, и Дженни провалилась в сон.

Очнулась Дженни, лежа на кровати, в светлой, просторной комнате. Рядом с ней сидела очень красивая женщина, с темной, медного отлива кожей и глазами цвета жженого янтаря.

— Кто вы, где я? — спросила Дженни.

— Королевский дворец на Тарре, — женщина улыбнулась. — Я Анна, королева. Дженни, как ты себя чувствуешь?

Женщина очень странно улыбалась. Безупречная мимика и совершенно грустные глаза.

— Все хорошо, вроде бы, — неуверенно отозвалась Дженни — присутствие королевы вызывало у нее робость. Дженни прислушалась к себе. Усталость отступила. Голова больше не болела, а во всем теле была какая-то удивительная легкость. Она села на кровати.

— Откуда вы знаете мое имя?

— М-Мы пообщались с Полом, пока ты спала, — пояснила королева. — Я сообщила твоим родителям, что все в порядке. Организую для тебя связь, как только будешь готова.

— Спасибо вам, — сказала Дженни, немного смутившись. — Долго я спала?

— Практически целый день, вы прилетел рано утром. Однако, раз все хорошо, мы можем продолжить... — королева сделала паузу. — Мне нужно знать, что произошло. Я уже говорила с Полом, но чтобы дополнить картину мне необходимо сделать одну специфическую вещь...

— Я расскажу вам все, что знаю, — заверила ее Дженни.

— Этого недостаточно. Если ты не возражаешь, я бы хотела получить твои воспоминания. Не бойся, я не сделаю тебе больно, — королева ободряюще улыбнулась. — Согласна?

Дженни рассеянно кивнула.

Анна легонько коснулась пальцами ее висков. Глаза королевы расширились и стали ярче. Дженни почувствовала несильное жжение. Через несколько минут королева убрала руки. Она задумалась и казалась растерянной.

— Я немного прикрыла твои эмоции, притупила чувства, — сказала королева, — ты слишком, как бы так сказать, «фонишь», будоражишь. У нас так не принято. Мы можем читать, не мысли нет, но эмоции, ощущения друг друга. Поэтому каждый держит это в себе, открывая только, то, что считает нужным. Не волнуйся. Временная мера, это пройдет, — добавила она, видя беспокойство Дженни.

— Вы должны отправить корабли, я расскажу, — Дженни вдруг встрепенулась, — там, в памяти компьютера сохранены координаты...

— Мы их уже получили, — остановила ее королева. — Дин корабля смог передать информацию, пока вы были в пути. Никогда не думала, что эти существа способны на что-то подобное, но...

— Дин? Существа? — недоуменно переспросила Дженни.

— Корабль. Я думала, ты догадалась. Наши корабли, они — живые. Конструкция — всего лишь оболочка, как для нас одежда...

— Корабль — собака, — задумчиво пробормотала Дженни, — Я никак не могла понять, что же это была за собака? Я спрашивала об этом Роберта, но он не знал... Я ее просила. Ну, собаку. Уговаривала помочь, рассказать, где Роберт. И мне показалось, что она меня поняла. Значит, она послушалась... Но почему вас это удивляет? — спросила Дженни, глядя на задумчивое лицо королевы.

— У тебя слишком богатая фантазия, — усмехнулась королева. — Ты права, твой мозг отобразил образ дина в виде привычного для тебя понятия. Наверное, любишь собак? Вот он и казался тебе собакой. Полноценно общаться вы не могли. Это дорисовало твое воображение. По своей сути, эти существа не достаточно разумны.

— Так вы нашли его, вы спасли Роберта? — спросила Дженни с надеждой.

— Нет, Дженни, — Анна покачала головой, — боюсь, что мы опоздали... Я дала команду нашему транспортнику возвращаться...

— Что значит опоздали... Что вы хотите этим сказать? Я не совсем понимаю... Почему? — испуганно пробормотала Дженни.

— Видишь ли, — Анна тяжело вздохнула, — Роберта больше нет, и ты сама это знаешь...

Дженни по привычке попыталась найти в своем мозгу ту маленькую точку, которая связывала ее и Роберта и ничего не обнаружила... Королева словно прочитала ее мысли.

— Вот видишь, та связь, которая существовала между вами, разорвалась.

— Но вы не можете знать наверняка.

— Я знаю, — ответила королева, глядя на Дженни огромными желтыми глазами.

Дженни расплакалась. Она практически не сомневалась, что как только они попадут на Тарру, Роберта спасут. Она так верила в это и надеялась. Но теперь... Эта, странная, слишком спокойная, женщина — королева Тарры, сообщает ей, что ничего нельзя сделать...

— Но, как вы можете так говорить. Нет, вы должны что-то предпринять. Разве можно это так все оставить, — не унималась она, — А что если, вы ошибаетесь? — в голосе Дженни звучало отчаяние.

— К сожалению, я не ошибаюсь...

— Как вы можете оставаться настолько спокойной? — возмущенно бросила Дженни.

— Послушай, девочка. У нас на Тарре очень редко кто-то уходит в молодом возрасте. То, что случилось — это трагедия. Вот смотри. — Королева снова дотронулась пальцами до ее висков. Дженни захлестнула волна бесконечной печали.

— Это то, что я сейчас чувствую и, то, что Тарра чувствует вместе со мной, — сказала королева, — Это наша скорбь...

В комнату вошел таррианин, один из тех, кого Дженни видела в рубке.

— Сайре, Ваше Величество. — Тарианин чуть наклонил голову. — Что нам делать с кораблем?

— Отремонтируйте все, что возможно и поставьте на стоянку, — распорядилась Анна.

— Но королева, корабль должен функционировать... — попытался возразить таррианин.

— Этот корабль так же уникален, как и мой сын, на нем никто не будет больше летать, — отрезала королева.

— Как скажете, королева, — таррианин склонил голову в поклоне и быстро покинул комнату.

— Ваш сын? Роберт ваш сын? — удивилась Дженни. Она в полном недоумении уставилась на королеву, настолько разительно отличалась эта женщина от Роберта.

— Да, Роберт был моим сыном... — Анна грустно улыбнулась. — Он — копия своего отца, — видя ее замешательство, добавила она.

— В таком случае, он просил передать... — Дженни сняла с шеи цепочку, отстегнула кольцо и протянула его королеве, — Вот, это вам.

Кольцо находилось с ней все это время. Дженни привыкла вертеть его в руках и даже пыталась разговаривать. Она верила, что кольцо отзывается, отвечает на ее слова и что-то вспыхивает внутри камня. Кольцо казалось теплым и живым... Дженни вздохнула, испытывая сожаление, как при расставании с другом.

Королева взяла перстень, задумчиво покрутила его в руках, погладила синий камень. — Да, кольцо. Здесь осталось немного его энергии... Догадываюсь, ты к нему привязалась. Но я не могу оставить его тебе, — улыбнулась она. — Это, действительно, семейная реликвия. Оно принадлежало Винсенту, отцу Роберта. До него, кольцо носили многие поколения королей Тарры. Вот, смотри. — Анна протянула кольцо. На темном камне проступил рисунок летящей птицы, так похожий на тот, что Дженни видела на корабле.

— Его знак, его печать, — пояснила королева.

— Винсент... Роберт Винсент Астер, — задумчиво проговорила Дженни, — Винсент — его второе имя?

— Да, у нас есть такая традиция, давать ребенку имя родителя, — улыбнулась королева.

— Перед тем как найти кольцо, система оповестила о двух сообщениях. Одно мы прослушали, а другое... Как мы не крутили запись, ничего не нашли, — неожиданно вспомнила Дженни.

Королева отвернулась и подошла к окну. — Второе было для меня, — ответила она после паузы.

16

Они вышли на террасу. Совсем другая терраса, так не похожая на ту, что Дженни видела во сне. Она выходила на самый берег. Море плескалось, практически, в нескольких метрах от них. Стоял теплый тропический вечер. А еще на Тарре наступила весна. Удивительные южные растения одновременно сбрасывали листья, выпускали новые и цвели всевозможными цветами. Крупные бутоны с нежным ароматом. Не успевшие раскрыться и другие, уже опадающие... Тихо. Густое темно-синее небо, на котором зажглись первые звезды. И две луны. На море блестела сдвоенная дорожка — серебристо-голубоватая и золотистая, соответствующая цвету этих лун. «Синее и золотое», — подумала Дженни, и острая тоска охватила ее.

— А где Пол? — спросила Дженни. — Почему его нет с нами.

— Он слишком сильно переживал, когда мы ему сказали. Слишком винил себя. Пришлось отправить его к медикам, чтобы немного успокоить. Не волнуйся, он в порядке, — добавила королева, предупреждая вопрос.

Накануне Дженни поговорила с родителями. Она почти ничего не объясняла. Зачем лишний раз их нервировать. Только упомянула, что путешествие немного затянулось, и рассказала об удивительной планете, на которую они попали. Ну и, конечно, что она скоро приедет домой. Прощаясь с ними, Дженни улыбалась. Она поплачет потом. Возможно, поделится с отцом, и он ее успокоит, как всегда делал это в детстве... А сейчас ее губы складывались в улыбку, почти такую же, как у королевы...

— Вы, наверное, считаете, что он погиб из-за нас? — спросила она.

— Нет, Дженни, конечно же, нет, — заверила ее королева. — Не сядь вы на корабль, Роберт продолжил бы поиск и, скорее всего, все равно попал в энергетическую ловушку. Только его никто бы не остановил, и корабль, попросту, разбился о поверхность. Так что...

Королева подобрала с земли небольшой плоский камень, так похожий на перстень, и протянула его Дженни. Маленький камешек, темно синий, с икринкой внутри.

— Он что, такой же самый? — спросила Дженни.

Королева кивнула, — Только не такой древний. — Ты можешь здесь остаться, если хочешь, — внезапно сказала она.

— Вы предлагаете мне жить на Тарре? — удивилась Дженни.

— Да, а почему бы и нет? — Анна посмотрела на нее вопросительно.

— Нет, мне нужно домой, — покачала головой Дженни. Предложение королевы ее смутило.

— Знаешь, я всегда думала, что хорошо знаю Роберта, но в твоих воспоминаниях, есть много такого, что оказалось для меня неожиданностью. Я понимаю, почему Роберт пригласил вас. Ты действительно очень необычная девушка, мой сын очень бережно к тебе относился, — улыбнулась Анна.

— Вы же видели мои воспоминания, все эти сны, вы понимаете, что они означают?

— Видишь ли, когда Роберт прощался с тобой на корабле, он открыл тебе свое сознание. Даже больше, он оставил тебе некую часть себя, — пояснила королева. — Как результат, между тобой и Робертом возникла определенная связь. Ты чувствовала, что с ним происходит и, в какой-то степени, могла общаться с ним. Кое-что из того что он дал тебе, останется с тобой навсегда. Например, ты понимаешь наш язык.

Дженни только сейчас с удивлением обнаружила, что все это время они не говорили на общем. И для нее этот новый язык казался настолько естественным, что она даже и не поняла, что говорит по-другому.

— Все эти сны, они были реальностью? — спросила она королеву.

— Не совсем. Скорее всего, контакт происходил, когда он спал или... в общем — образы из его подсознания.

— А это действительно его дом? — спросила Дженни.

— Да, это так. Если хочешь, мы можем поехать туда завтра, — предложила королева.

Дженни задумчиво кивнула.

— Ну почему, почему он не поднялся на корабль! — Дженни не выдержала и расплакалась.

— Он посчитал, что единственная возможность для вас уйти, это если он задержит нападающих. Пойми. Он ведь защищал троих. Он хотел, чтобы вы жили...

— Троих... — Дженни задумалась, — Живые корабли, управляемы разумом... но, я не понимаю, зачем вам кантара?

— Для того чтобы летать в космосе как это делаем мы, нужен необыкновенно мощный разум. Эти существа как раз обладают таким. Мы изобрели кантару — мост, соединяющий сознание пилота и дина. Роберт был прав, когда говорил, что кантара — ограничитель, не позволяющий разуму корабля взять верх над пилотом.

— Но он же летал без нее, — возразила Дженни.

— Роберт обладал уникальным сознанием. Он знал и умел гораздо больше любого из нас. — Королева вздохнула. — Он мог контролировать дина целиком и полностью. Кстати, Роберт дал тебе координаты Тарры. Тебе придется их забыть.

Королева показала ей Тарру. Они полетели, на небольшом двухместном аппарате, которые королева назвала аэро или свифт.

— У вас на Земле, есть такая птичка, — пояснила она, — очень быстро летает.

Действительно это штука передвигалась с огромной скоростью, у Дженни просто дух захватывало. И на самом деле, напоминала силуэт летящего стрижа.

Удивительная планета. Много островов и воды. И сказочно красивые горные гряды на севере. Города, так органически вписанные в окружающую среду, что казались скорее выращенными, нежели построенными. Архитектура поражала своеобразной грацией, воздушной легкостью зданий, причудливыми арочными переходами. Все какое-то утонченное, но не вычурное. Наоборот подчеркнутая простота и удобство.

Внизу Дженни заметила поезд, мчащийся по высоченной, изящно изогнутой рельсе.

— Да, у нас есть такой беспилотный вид транспорта. Соединяет все крупные города. Но мы предпочитаем летать, — усмехнулась Анна.

Потом королева отвезла Дженни в дом Роберта. Они приземлились на террасе. Все выглядело таким же, как Дженни видела в своих снах. Хотя терраса оказалась намного больше. Она вполне годилась для стоянки свифтов. Дженни не ожидала, что дом находится так высоко в горах. Во сне она не боялась высоты. А сейчас, когда она подошла к перилам и посмотрела вниз, у нее закружилась голова. Они вошли в дом. И снова Дженни поразилась простоте помещения и какой-то нереальной, воздушной ажурности конструкций. Вот, перед ней та самая комната. Просторная и светлая с роялем посередине. Окна — двери открыты, и полупрозрачные занавеси колышутся на ветру... Дженни подошла к роялю, подняла крышку и легонько тронула клавиши. Но звука не было. Величественный инструмент молчал.

— Но почему? — спросила она.

— Я думаю, это случилось со многими из его вещей, они просто ушли вместе с ним, — ответила королева.

Они ходили по дому. Многое для Дженни выглядело непривычным. Например, оранжерея, примыкающая к столовой. Тарриане предпочитают сами выращивать овощи и фрукты. Кухня с различными приспособлениями, назначение которых Дженни не понимала. Везде царил идеальный порядок. Удивительно, этот дом не выглядел нежилым. Как будто хозяин вышел на минуту и скоро вернется.

— Знаешь, Роберт любил готовить, — сказала королева. — Пойдем, я покажу тебе кое-что. Ты не видела этого места во сне.

Они прошли через коридор и оказались возле изящной винтовой лестницы, уходящей высоко вверх. Подниматься пришлось довольно долго.

— Есть лифт, но так интереснее, — объяснила Анна.

Через какое-то время Дженни поняла, что ступеньки проходят внутри горы. Лестница вывела их еще на одну террасу, совсем небольшую и так высоко, что у Дженни перехватило дыхание. Королева забралась на удивительно широкие перила, села, прислонившись спиной к каменной стене, и подтянула ноги к подбородку.

— Дженни подойди, не бойся, — позвала ее королева, — Это было его самое любимое место во всем доме.

— Но это так высоко... Вы не боитесь упасть.

— Упасть? — Анна удивленно посмотрела на Дженни. — Но это же Тарра. На Тарре невозможно упасть.

Королева взяла Дженни за руку и внимательно посмотрела ей в глаза.

— Дженни. Завтра вы уезжаете. Возможно, мы больше никогда не увидимся. Осталось сделать еще пару вещей. Ты должна забыть координаты Тарры. Мы живем здесь очень уединенно. Тарра закрытая планета. У нас очень редко бывают посетители. Вы, пожалуй, первые люди, которые посетили Тарру за многие десятки, если не сотни лет, и мы бы не хотели...

— Вы хотите забрать мои воспоминания? — Дженни всхлипнула, — Но это все что у меня осталось!..

— Дженни успокойся. Никто не собирается их у тебя забирать. Но, координаты Тарры, это информация, которой ты владеть не вправе. Доверься мне, девочка, я не сделаю тебе ничего плохого.

Королева вновь коснулась пальцами ее висков, янтарные глаза сверкнули. Сначала Дженни почувствовала яркую вспышку у себя в мозгу, затем ей показалось, будто кто-то накрыл ее сверху непрозрачным колпаком. В глазах у нее потемнело. Это длилось какие-то доли секунды, а потом прекратилось.

— Я закрыла твое сознание, — сказала королева. — Теперь твои воспоминания принадлежат только тебе. Ты можешь поделиться ими, если сочтешь нужным. Но никто не сможет взять их у тебя без спроса.

— Я могу попрощаться с кораблем? — спросила Дженни.

— Ну конечно. Корабль здесь, нужно только спуститься к морю, — ответила Анна.

Они вернулись вниз на террасу. Дженни с удивлением заметила, что на кустах нет цветов. Только кое-где на плитах валялись полузасохшие лепестки... Дженни вспомнила ветер из своего сна.

— На Тарре часто бывают бури? — спросила она королеву.

— Довольно редко, однако за несколько дней до вашего приезда, разразился сильный шторм.

Они снова забрались в свифт. И королева резко повела его вниз. У подножия горы находился небольшой уютный пляж и широкая площадка из белого камня. На ней и стоял корабль. Грациозный и неподвижный, словно памятник своему пилоту.

— Я распорядилась сделать здесь стоянку для корабля. — Королева подошла к двери. Она положила на нее ладонь и немного подержала. Дверь плавно открылась.

— Дженни, ты можешь сделать это сама, — улыбнулась королева, — я подожду тебя снаружи. Дженни поднялась на корабль, снова прошлась по коридору, заглянула в каждую каюту, поднялась наверх в кают-компанию и напоследок направилась в рубку. Она увидела, что на панели управления все еще горит знак ее ладони. Такой же синий и яркий, как и во время полета. Дженни дотронулась до панели, и все вокруг вспыхнуло синим. Собака снова находилась рядом. Такая большая и реальная. И совсем не похожая на плод ее воображения. Умные большие глаза внимательно смотрели на Дженни. Собака подошла к ней, завиляла хвостом, лизнула в лицо и прижалась теплым боком.

— Со мной никто теперь не гуляет, — услышала Дженни голос в своей голове.

— У тебя больше нет хозяина, — с грустью подумала Дженни. Она наклонилась, обхватила собаку за голову и зарылась лицом в ее шелковистую шерсть.

— Ты меня понимаешь, не только видишь, — Ей показалось или собака хихикнула? В ее мозгу на секунду возникла забавная, смеющаяся картинка — мордочка.

— Королева не знает, никто не знает. Они ничего не понимают. Но я могу говорить. И путешествовать. Хозяин показал мне как, — теперь уже явный смешок. — Они не знают. Думают, мы не можем. Не мы глупые — они глупые. Не знают, как нас учить... Я все умею, даже когда один. Ты просила, я сказал. Передал другим. Если мы вместе — мы одно целое, — собака округлила глаза, — Тогда мы очень умные. И мы все можем.

Собака говорила очень быстро и немного путанно, перемешивая слова и картинки. Вот она снова потерлась о ее ноги и преданно уставилась на Дженни.

— Ты могла бы со мной погулять. Я не против, если ты со мной погуляешь, — в темных глазах загорелась надежда.

— Нет, я не могу, прости...

— Тогда я буду ждать своего хозяина.

— Бедная, ты бедная, — подумала Дженни, — Твой хозяин погиб, ты это понимаешь?

— Он не вернулся, — не согласилась собака. Она замолчала, обдумывая и осторожно добавила, словно доверяя сокровенную тайну, — Меня зовут Сэм...