Социальная сеть "Ковчег" - 1 часть

Последний шаг

Я стою и не могу решиться. Когда я смотрю вниз, моё дыхание захватывает. Брусчатка Красной площади настолько далеко, что размывается в сплошное серое покрытие. Людей нет. Пропасть внизу скалится старыми башнями Кремля, словно несколькими рядами зубов в пасти акулы.

Площадь, которая видела бесчисленное множество смертей, готова вцепиться в меня мёртвой хваткой и никогда больше не отпускать жить. Следующий шаг станет последним выбором в моей жизни.

Я стою на самом краю нового небоскрёба, выстроенного в 36 веке на месте Главного универмага. Глядя на знакомый всем вид на Красную площадь, путаясь в мыслях, я анализирую причину своей нерешительности. Часто и глубоко вдыхаю горячий июльский воздух, пытаясь надышаться перед затяжным прыжком. Я пытаюсь не обращать внимания на сильный ветер.

Всё мужество и опыт, которые я приобретал 73 года, вмиг обесценились, как будто их и не было. Я как нерешительный мальчишка, мявшийся с ноги на ногу перед первым поцелуем, боюсь шагнуть навстречу вечности. Я боюсь не смерти, боюсь, что не получится запустить новый виток жизни.

Лишь любовь и вера помогает мне не пятиться назад. Лишь слепая вера, заглушая своей силой все мысли, даёт последний электрический сигнал. Нервная система мгновенно передаёт свою последнюю команду, и мышцы ног делают шаг. Шаг в бездну. Шаг в невесомость. Шаг, который невозможно отменить.

Время замедляется вместе с нарастающим ускорением. Дыхание мгновенно обрывается. Мной овладевает новое чувство стремительного полета и невесомости. Горячий воздух быстро испаряет влагу с невольно щурящихся глаз. Воздух становится плотным и ощутимым, словно при урагане. Я часто моргаю и сквозь иногда открытые веки вижу, как неумолимо приближаются холодные камни.

Во время полёта, на мгновение, я чувствую едва уловимое облегчение от того, что от меня уже ничего в этой жизни не зависит. Я сделал свой выбор. Меня обманули — жизнь не проносится перед глазами, разум перед смертью, находится в оцепенении. Смесь шока и животного страха.

Всё произошло слишком быстро и неожиданно. Резкий звенящий удар. Дикая и мгновенная жгучая боль. Последнее, что я почувствовал, как моё тело отскочило от земли, и боль сразу исчезла. Ослепляющая вспышка света и давящая тишина с еле уловимым затухающим свистом — и мгновенная вечная темнота.

Воскрешение

Кажется, в этой пустоте прошла вечность. С тех пор, как сознание выключилось от удара, абсолютно ничего не происходило. Может быть, прошёл час, а может быть, прошло несколько лет. Не было ощущения времени. Ощущений не было вообще. Полная стерильность всех чувств. Вечная пустота.

Очнулся я оттого что, что-то звякнуло стеклом по стеклу. Сквозь туман моего просыпающегося сознания я почувствовал, как прохладная жидкость касается меня со всех сторон и, подхватывая своим течением, поднимает куда-то наверх. Ощущения были новыми. Я совсем не чувствовал своих рук и ног. Течение жидкости усилилось. Моё новое тело несколько раз подняло и ударило о вогнутые холодные стенки, и, наконец, всё успокоилось.

Через минуту я ощутил яркий свет. Именно ощутил, потому что глаз у меня почему-то не было, совсем. Было холодно и неуютно, но паники не было. Паниковать было нечем.

Я почувствовал лёгкий толчок. Ощущение невесомости сменилось резким ускорением и мгновенным перемещением. Вместе с жидкостью и созданным ей течением я ринулся вниз, в густую маслянистую среду. Хотелось упираться руками, но их не было. Через минуту бездействия, я стал привыкать к новым ощущениям. Стало тепло. Воздуха не было. Был только дикий голод.

Если бы я мог видеть себя со стороны, я бы удивился, как может иметь сознание самая маленькая клетка человеческого организма. Я был в девятнадцать раз меньше диаметра человеческого волоса. Но всё это не важно, ведь я снова живу! Эти два манипулятора, которые управляли моей прошлой жизнью, не обманули меня.

Я не дышал уже давно, да и необходимости в этом не было. Чувствовал себя непривычно, но спокойно. Эта теплая и по-домашнему уютная среда поглотила меня и обволакивала со всех сторон. Мне стало приятно. Голод понемногу стал растворяться. Было ощущение, что вот-вот начнётся нечто совсем новое и радостное. От новых впечатлений (или просто от усталости) я потерял сознание и уснул в цитоплазме.

Пока я спал, будучи обычной клеткой живчика, женская яйцеклетка в идеальных условиях инкубатора успешно приняла мой генетический материал. Наши ядра объединились и через несколько часов начали успешно делиться. Деление клеток, это главная основа жизни на планете. Это то, что природа научилась делать в совершенстве.

У меня не было желания удивляться. Всё что происходило, ощущалось как в тумане, и я воспринимал это как само собой разумеющееся. Через два дня, я уже состоял из 8 клеток. Сначала деление происходило медленно и неохотно, но процесс ускорялся. Я ничего не понимал, но всё чувствовал. И даже пару раз ощущал, что за моим ростом наблюдает чей-то человеческий глаз через большой электронный микроскоп. Сознание то уходило, то снова возвращалось.

Пока я был в прострации, меня с «коллегами» забрали из чашки Петри, всосав специальным катетером, и поместили туда, где мне предстояло пробыть ближайшие 9 месяцев в полной темноте. «Коллеги» мои не смогли найти общий язык с эндометрием и закончили свое существование, в отличие от меня. Природа не дала им шанса на жизнь.

Человек всю свою жизнь находится под угрозой. Но самый большой риск — потерять возможность существовать — у организма наступал именно в этот момент. Слишком много всего должно сойтись в одной точке, слишком многое должно совпасть, чтобы я смог закрепиться на этой стенке.

Когда яйцеклетка оплодотворена, в ней рождается жизнь и её нужно поддерживать. Программа действий прошита, сценарий давно продуман. Легче всего развиваться в первые дни, пока в яйцеклетке ещё есть питательные вещества. Но клетки делятся всё быстрее и быстрее, и на это уходит очень много ресурсов. Наступает «топливный кризис», и новая жизнь подвергается огромному риску навсегда прекратиться. Никто не может предсказать, справится она или нет. Чтобы выжить, яйцеклетке приходится действовать чётко и без ошибок.

Стоит не успеть выработать специальный фермент для растворения слизи, которой покрыта внутренняя поверхность будущего дома, или не суметь прикрепиться к специальным ворсинкам, или попасть не в ту область матки, где ворсинок практически нет, или, бывает, на один день опоздать с прикреплением к стенке — и тогда одним человеком на Земле становится меньше. Всех его будущих потомков тоже.

Даже если женщина волнуется и не чувствует равновесия в душе, не ощущает себя спокойной и защищённой, нервничает по поводу и без повода — успеха не будет. Идеальный вариант — когда будущая мать вообще не знает о происходящем. Для запуска нового витка жизни необходимо слишком много всего разного, неизученного и необъяснимого, что проще назвать это словом «чудо».

Мне удача улыбнулась. Маловероятное событие произошло. Я чудом прилип к рыхлой слизи эндометрия, растворил её, и в конце, уже чувствуя полный упадок сил, зацепился за ворсинку. Остальное происходило по веками проверенному сценарию. Это было гораздо медленнее, чем дозаправка тяжёлого бомбардировщика в воздухе, но требовало гораздо большей точности.

В следующие пару дней, специальные выросты на моём теле стали увеличиваться и прорастать в жизненно необходимую мне ткань, богато насыщенную кровеносными сосудами. Когда этот этап был завершён, мне удалось пополнить истощившиеся почти до нуля запасы питания. Теперь можно с уверенностью утверждать, что через месяц я вырасту в полторы тысячи раз, и стану большим 7-миллиметровым эмбрионом.

После возрождения, моё сознание стало спутанным, как в мелькании телевизора, в который вместо антенны воткнута скрепка. Из всех старых чувств, которыми я обладал прежде, остались лишь ощущения температуры, наличия света и голода. Да и они не были задействованы, так как всё было хорошо: температура была нормальной и постоянной, света не было совсем, и мне приходилось расслабленно наслаждаться приятным чувством сытости.

Появилось новое, пока ещё очень слабое «седьмое чувство». Это было очень похоже на смутную память. Память того, что происходит в данный момент. Я не сразу стал ассоциировать эти видения с собой. Раньше такое уже было, когда, сильно устав, я ощущал подобное в своей прошлой жизни, называлось это «дежавю».

Мне казалось, что я тут не в первый раз. Благодаря спутанному сознанию, время то ускорялось, то замедлялось. В первые дни меня беспокоила память прошлого. Я хорошо помнил о прыжке и событиях, которые этому предшествовали. Но память безвозвратно угасала. Я пытался постоянно вспоминать всё, что произошло, чтобы не забыть. Но ничего не получалось. Всё забывалось за считанные дни. Из всего, что было, осталась лишь надежда встретить Юлю.

Тем временем, природа активно работала надо мной. Прошла уже неделя. Жизнь кипела как в муравейнике. Появлялись новые клетки. По мембранам между ними просачивалась питательная среда. Клетки лавинообразно делились. Я стал обрастать оболочкой, которая недавно начала отделяться от меня, так что я оказался внутри. Между ней и мной, появилась теплая сладковатая жидкость.

На стенках моей оболочки появилось множество ворсинок, которые ещё больше увеличили поверхность соприкосновения со стенками матки. Там, где ворсинки не соприкасались с маткой, они исчезли. Природа всегда старается избавиться от всего ненужного, например, человеческого хвоста.

В месте соприкосновения с маткой, там, где оживлённо шла поставка мне продовольствия, начал развиваться новый орган — плацента. Это очень важный орган, который выступает в роли сторожа. В жизни всегда так: во всём нужны посредники. Невозможно соединять разные по своему характеру явления, не заботясь о том месте, где они стыкуются. Между государствами должна быть граница с таможней. Между едой и столом должна быть тарелка. Между товаром и покупателем должен быть поставщик. Между двумя людьми должна быть любовь. Причем, если всё идет нормально, все эти ненужные посредники незаметны. Но вот если что-то не так, они первыми подают сигналы тревоги и останавливают опасность, сберегая сущность своих хозяев.

Плацента — это чудо природы. Этот орган является посредником между женским организмом и плодом. В ней, как на кухне большого ресторана, кипит работа. Из ингредиентов, поставляемых женским организмом, готовится вкусный завтрак, обед и ужин. Некачественные ингредиенты, зараженные вирусами и другими ненужностями, надёжно утилизируются и возвращаются обратно поставщику. Плацента выписывает штраф своему поставщику за некачественные ингредиенты, и женский организм начинает понимать все неприятности тошноты, рвоты и головных болей.

Шеф-повар этой кухни может посылать требования немедленной поставки недостающих продуктов, и тогда женщина готова есть мел или устраивать ночную истерику мужу, чтобы заставить его привезти клубнику или экзотический фрукт. Зачастую, если поставка необходимых компонентов требуется срочно, то нет времени на раздельное питание. Тогда женщине приходится забрасывать в топку своего желудка всё сразу: и сладкое, и солёное, и жирное одновременно.

Часто бывает, что записки шеф-повара, написанные пресловутым врачебным почерком, оказываются неразборчивыми. Тогда приходится использовать комбинацию из положительных и отрицательных сигналов, чтобы женщина училась выполнять указания. Женщине приходится быть послушной.

Вы только представьте, к каким печальным последствиям привел бы отказ природы от плаценты. Один нечаянный чих соседа по университетской парте мог бы прекратить моё существование. Но я чувствовал, что всё будет хорошо, и природа сработает без сбоев.

Прошла вторая неделя. Моя длина составляет всего 1,5 мм. Во мне уже больше 150 клеток, разделенных на 3 слоя. Слои разные, и у каждого своё назначение. Словно скульптор взял три разных куска пластилина и стал делать грубый набросок. Тот пластилин, который снаружи, он впоследствии превратит в мозговую и нервную систему, чувствительную часть ушей, глаз и носа. Она же пойдет в ход при изготовлении кожи, волос, ногтей и зубов.

Внутри великий, но никому не известный скульптор поместил ещё два слоя. Средний слой обеспечит мне силу, гибкость, прямую осанку и даже принадлежность к мужскому полу. Из него впоследствии разовьются кости и мышцы скелета. Из этих же клеток будет состоять внутренний слой моей кожи, выделительная система, внутреннее покрытие органов. И что пока бесполезно, но немаловажно в будущем, — гениталии.

Внутренний слой будет обеспечивать меня высококачественным питанием и энергией. Из него получится моя дыхательная и пищеварительная система, различные железы и орган, который первым делом съедают хищники у своих жертв, а алкоголики убивают своей пагубной зависимостью — печень.

По сути, поселившись в животе, я стал паразитом, который может командовать чужим организмом. Женщина, которая стала моим домом, ещё ничего не подозревает, но уже начинает чувствовать усталость в течение всего дня.

Моя мама часто клюёт носом на парах. Появилась лёгкая тяжесть в груди, и её соски стали более чувствительными. Но она не сразу обратила на это внимания. После долгой гормональной терапии и наркоза её состояние стало улучшаться, поэтому она с каждым днем чувствовала себя всё лучше. По сравнению с отвратительным состоянием после наркоза всё остальное, и даже сессия и приближающиеся государственные экзамены, казалось цветочками.

Третья неделя превратила меня из простого вытянутого комочка в настоящий эмбрион, формой похожий на ушную раковину. Я был окружен околоплодными водами, которых пока было меньше, чем воды в капельке росы. Моё двухмиллиметровое тельце совсем не напоминало человека.

Мамин организм стал меняться под воздействием новых для её тела гормонов. Первое, что потребовало материнского здоровья, это строительство плаценты. Строительство, которое полностью завершится только через 3—4 месяца. Объект очень сложный, но фундамент уже заложен.

Не прерывая работу магистрали, по которой ежеминутно ходят грузовики с ингредиентами для «шеф-повара», строители сооружают чудо природы. Строительные материалы берутся из организма матери. И если нужно отобрать у материнского организма последнее, строители сделают это непременно. Но пока материалов требуется совсем немного, и женский организм спит спокойно, не меняя своих привычек. Он отдыхает перед будущими неимоверными усилиями.

Яичники, взяв пример с «шеф-повара», тоже стали писать письма с требованиями, отправляя по всему организму «хорионический гонадотропин человека». И уже на третьей неделе одна из едва заметных порций этого гормона ХГЧ из крови, через почки, попали в мочу.

Уже через час положительная реакция гормона ХГЧ и некрепкое объединение антител высвободили краситель на одной из двух узких линий на бумажной полоске. Выроненный тест медленно полетел на кафельный пол. На мгновение моя мама оцепенела и застыла на месте.

Две полоски

Сколько бы человек ни готовился заранее, ни продумывал свою реакцию, он не может предсказать, как в действительности поступит в той или иной ситуации. Единственное, что известно, — что чем дольше готовишься к определенному событию, чем больше планируешь, как поступишь, когда оно произойдет, чем больше стараешься не нервничать в данной ситуации, тем больше волнуешься в тот самый час X.

Юля бесчисленное количество раз прокручивала это желанное событие в голове. Диагноз, поставленный врачами год назад, был неутешительным. Ей было сказано, что шансы родить ничтожно малы. Они с мужем уже проходили долгий и сложный путь искусственного оплодотворения. Это была уже вторая попытка.

В прошлый раз они всеми способами повышали свои шансы, выполняя все указания врачей с педантичной, аптекарской точностью. Но фортуна отвернулась от них: они попали в число четырёх из пяти женщин, которым это чудо не удаётся с первого раза.

Врачи вынесли новый, ещё более жестокий приговор. Но, как всегда, природа и ожидание чуда были сильнее. Поэтому Юля и её молодой муж попытались второй раз. Они заняли деньги у всех своих родственников и друзей, откладывали почти всю свою стипендию на оплату лекарств.

В XXI веке безнравственная медицина, думающая только о прибыли, заламывала за уникальные лекарства сумасшедшие для молодых студентов деньги. Огромные корпорации старались окупить разработку новых лекарств меньше чем за год. Но цена не имеет значения, когда речь идёт о новой жизни, чем и пользовались бизнесмены от фармацевтики, занимаясь ценообразованием.

Конечно, нельзя всё списывать только на алчность. В цены лекарств включались многочисленные исследования, стоимость сырья для производства гормонов и стимуляторов. Технология получения этих лекарств была, конечно же, сложнее, чем самый мудрёный колдовской отвар старухи-ведуньи из сказок.

Была в этом и положительная сторона. Эти лекарства стимулировали не только беременность, но и мужей. Те старались зарабатывать как можно больше. Благодаря новым тратам, они быстрее превращались из простых студентов в надежных высокооплачиваемых работников. Нужда приносила пользу, так как являлась хорошим мотиватором. Всё дорогое, но необходимое для жизни, очищает общество от лентяев, шопоголиков, гаджетоманов и алкоголиков.

Муж Юли старался занять в этой жизни достойное место. Он был очень активен, любознателен и умён. Он рос без отца. Поэтому ему приходилось не только обеспечивать свои нужды, но и помогать своей маме. Это неизбежно выветривало всякую избалованность. Он был самостоятельным и рассудительным. На окружающих он производил положительное впечатление.

Поэтому, когда Юля встретила его, она решила, что сможет прожить с ним всю жизнь и не будет ни в чём нуждаться. Она знала, что нужно просто дать ему созреть в обстановке её заботы и внимания. У умных женщин хороший нюх на мужской потенциал. Будущий муж Юли знал, что как только встретишь женщину, которой ты недостоин, нужно сразу жениться на ней. Так он и сделал через два года почти ежедневных свиданий. Совместная жизнь пары была благополучной, за исключением одного важного пункта.

Юля с мужем всегда мечтали иметь ребёнка. Они считали, что если у супругов нет детей, то это превращает семью в «тупик эволюции». Через три года безуспешных попыток они обратились к врачам, которые без всяких эмоций вынесли неутешительный вердикт. За сухим текстом диагноза крылся страшный смысл.

Это было ужасно, поэтому Юля, перелопатив весь интернет, переобщавшись с сотнями врачей и тысячами подруг по несчастью, пройдя бесчисленное количество тестов и анализов, пережив годы попыток забеременеть естественным путём и уже попытавшись пройти процедуру ЭКО, оцепенела, обнаружив две полоски на тесте. Она замерла на несколько минут, тест выпал из рук и куда-то закатился.

Юля не верила своим глазам. Она полезла искать его под ванну. Больно ударилась головой о чугунный край — так больно, что моргать и трясти головой для проверки реальности происходящего ей не пришлось. Это был не сон. Сквозь налипшую пыль на тесте явно угадывались две полоски.

Девушка так боялась разочароваться — вдруг тест окажется ложным. Чтобы зря не расстраиваться, она решила пока так и считать. Мощный выброс адреналина в кровь путал сознание и мешал вспомнить простой номер вызова такси, которым она пользовалась уже сотни раз. Мужа просить не хотелось, уж лучше разочароваться одной, чем вмешивать сюда любимого человека.

Так и не вспомнив номер, она зашла в интернет, нашла первый попавшийся номер телефона такси и стала звонить. Такси прибыло необычайно быстро, хотя, возможно, просто так показалось — Юля пыталась разобраться с нахлынувшими мыслями. Она наспех оделась и спустилась к подъезду, села к смешному усатому таксисту в кепке.

Таксисты — опытные психологи поневоле. Усач сразу понял, что девушка в диком волнении и, чтобы не нарваться на возможную истерику, решил придержать свои обычные истории, целью которых было развеять монотонную ежедневную скуку пробок. Услышав знакомый адрес, он попытался вспомнить, кого и куда возил в это популярное место.

Когда они проехали пару кварталов, его осенило. Он и сам пару раз был по этому адресу, а уж за свою двадцатилетнюю карьеру пассажиров он туда перевозил сотни. Он вспомнил, как после первого посещения и сдачи теста, который в обиходе назывался «ночной повеса», получив трясущейся рукой результаты анализов, долго пытался разобраться в различных «титрах» и показателях. В те моменты у него захватывало дыхание, и жизнь проносилась перед глазами, пока он бежал к лаборантам за разъяснениями.

Оба раза всё обошлось почти благополучно. Пара недель недорогих горьких лекарств — и тесты на ИППП нормализовались. После первого лечения смешной усатый толстяк пообещал себе больше не вступать в случайные связи и интрижки, а возвращаться домой к жене. Но его монолитное, настоящее мужское слово, данное не кому-то, а самому себе, не помешало ему попасть в ситуацию повторно.

Юля сейчас пропускала через свою голову огромные массивы информации, но ничего не оставалось. Она с усердием сыщика прислушивалась к своему организму, но ничего не чувствовала. Тем временем, они мигом домчали до независимой лаборатории. Наспех рассчитавшись с таксистом, она машинально шепнула «Спасибо» и побежала занимать место в длиннющей очереди.

Юля была здесь десятки раз и знала процедуру до мелочей. Она понимала, что только через два часа после того, как сдаст кровь, и никак не раньше, получит по электронной почте ответ с одной единственной цифрой — уровень гормона ХГЧ.

После процедуры, забыв снять бахилы, она вышла на улицу и стала убеждать себя, что так не бывает и тест отрицательный. Её не позволял ей радоваться авансом. Через два часа, когда анализ подтвердит, что она не беременна, она заживет своей обычной обреченной жизнью. Её руки тряслись, и она не обращала внимания на то, как странно смотрят на неё прохожие.

Она пыталась смириться с тем, что теперь придется думать об усыновлении чужого ребенка. А если муж не согласится, она будет бояться его потерять. Юля корила себя за то, что она никогда не поднимала вопрос об усыновлении, боясь спугнуть удачу. Она не знала, как муж относится к тому, чтобы взять на воспитание чужого, брошенного и непредсказуемого ребенка.

Она точно знала, что муж, будучи дважды проверен на возможность производить потомство, был плодовитым и очень хотел детей. Он говорил, что будет с Юлей в любом случае, но опытное женское сердце предчувствовало последствия. На глаза Юли навернулись слезы, стало очень горько. Хотелось остановить мысли на два часа.

Юлин характер был странным. Она была оптимисткой, но всегда останавливала мысли обо всём хорошем, которое ещё не произошло. Причиной этому было то, что её сердце обрывалось при разочаровании. Она очень любила радоваться тому, что уже произошло, но не любила радоваться предоплатой к тому, что ещё только вырисовывается.

Другая нормальная девушка, получив две полоски на тесте на беременность, уже кинулась бы звонить своему любимому, родным и подругам, сияла бы от счастья, все её мысли крутились бы вокруг памперсов, кроваток, ползунков и пелёнок. Она бы уже начала читать в интернете всё о вынашивании. Уже переживала бы о болях в пояснице на поздних сроках, начала бы предчувствовать недосыпание от ежечасных криков родившегося младенца, испытывала бы виртуальные муки естественных родов.

Другая нормальная девушка за эти два часа создала бы виртуальный мир счастья в мельчайших деталях. Мир, который благодаря одной единственной цифре, рухнул бы в мгновение.

Юля была не такой. Сидя в кафе недалеко от лаборатории, она непрерывно нажимала кнопку «Обновить» в браузере своего телефона. И когда в списке входящих писем появилось письмо, тема которого была выделена жирным шрифтом, она снова машинально нажала кнопку «Обновить» и ещё 30 мучительных секунд, коря себя за автоматическое действие, ждала загрузки списка. Затем кликнула пальцем на заголовке письма, дождалась загрузки, открыла приложенный документ, дважды кликнула в мелкие, едва видимые цифры для масштабирования и только потом молниеносно проанализировала результаты исследования на ХГЧ.

Не теряя ни секунды, она позвонила мужу и, волнуясь, сказала: «Милый, я беременна».

День рождения

Время имеет интересное свойство. «Сейчас» тянется бесконечно, при этом прошедшие дни мелькают, словно страницы быстро пролистываемой книги. Все живущие стараются наполнять это время благоприятными и приятными событиями. Все стараются сократить по времени негативные события. И если жизнь, это чередующаяся черная и белая полоса, то по белой мы идем не спеша, а если повезет то, вдоль, а по черной полосе пытаемся пробежать как спринтеры стометровку.

Через полторы тысячи лет, я смогу оценить значение времени и его силу. Я узнаю, что разделять людей может не только расстояние, но и время. И если расстояние, это преодолимое препятствие, то преодолеть время, как правило, невозможно.

В моем организме большие изменения. Через месяц, после того, как работа репродуктолога была закончена, и меня подсадили в мой темный дом, у меня появились первые кровеносные сосуды, а уже через 3 дня появилась быстро пульсирующая трубка. Внешне ничего общего с символом дня Святого Валентина, но это сердце. С первого импульса оно занялось полезной работой.

Тем временем, невидимые строители уже подтянули чертежную документацию, утвержденную у администрации природы, и, не нарушая сроков, на работающем сердце, стали возводить полости, внутрисердечные перегородки и клапаны.

Сейчас, пока меня ещё называют эмбрионом, а не плодом, артериальная и венная система сосудов уже существует, и ей приходится функционировать по временному сценарию, через пуповину. Сразу после рождения, мои лёгкие выпустят околоплодную жидкость и впервые ощутят прохладный воздух. Не успевая им насладиться, они, выпуская его обратно и превращая в истошный крик, возвестят о моём успешном рождении и смене режима работы кровотока.

Многие мои коллеги, пока их мама не знает о своей беременности, именно в этом месячном возрасте пробуют сухого вина сигарет или таблетки снотворного. Но несформировавшаяся плацента и неинформированность мамы о беременности, увеличивает шанс навредить растущему организму инородными веществами, текущими по кровеносной системе эмбриона. Навредить совсем немного и тогда, когда мама уже совсем забудет об удовольствии и лёгком головокружении после одного бокала вина, ребёнок впоследствии заплатит своими врожденными болезнями.

Но мне повезло, моя Юля, узнала о том, что станет мамой неделю назад. Шишка на голове, теперь напоминает ей об этом счастливом событии. А строгий, радостный и ещё не до конца осознавший своё счастье папа, следит за всем, что поступает в желудок и лёгкие мамы. Так что, начинающий формироваться «шеф-повар» моего организма, может готовить самые качественные ножи, кастрюли и прочую кухонную утварь.

Природа очень часто шутит. Непонятно для чего, у меня месячного эмбриона человека, начал формироваться хвост, жаберные дуги как у рыб, и тонкий волосяной покров. Я как будто собираюсь пройти весь путь эволюции от лягушки, до человека. Ученые называют это «рекапитуляцией», но по мне, это лень природы программировать каждый вид по отдельности. Шутка ли, все мы, в период развития внутри мамы, проходим путь от земноводных до млекопитающих.

Мне не жалко, надо так надо. Мне маленькому 4 миллиметровому эмбриону пока не стоит вмешиваться в планы природы. Я счастлив простому факту того, что мне позволили пожить ещё раз. А то, что у меня будет временный хвост и жабры, которые к концу развития отомрут, меня не беспокоит.

Прошел ещё месяц. Теперь мой организм называют «плод». Зачем менять название живому организму не понятно. Природа придумывает правила, а люди, с умным видом, придумывают им названия.

Эти восемь недель прошли незаметно быстро, теперь мне 2 месяца и я уже напоминаю человека. Во мне уже заложены все основные органы. Что интересно, кожа моя прозрачная как у человека невидимки. Вот бы научиться оставаться прозрачным, но нет, через неделю моя кожа начинает мутнеть.

Сердце уже начало свой жизненный путь, оно теперь не остановится, даже на минуту. Оно бьется быстрее Юлиного примерно в 3 раза. Мой личный рекорд: 160 ударов в минуту. Мамино сердце, обеспечивает мне жизнь, работая в более напряженном режиме, чем обычно. Количество эритроцитов в моей крови больше чем в маминой. Они к тому же быстрее переносят и освобождают кислород. Поэтому с дыханием и питанием проблем нет.

Когда мне исполнилось два месяца, я уже начал неуклюже и бесцельно двигаться. Наугад пробую и тренирую начавшиеся формироваться мышцы и нервную систему. Вы только представьте, как необычно это выглядит, когда двухмесячный, трёхсантиметровый плод, ещё не похожий на человека, слегка шевелит тельцем, отростками рук, ног и хвоста.

Более активно я начинаю двигаться через месяц. Когда мне исполнилось три с половиной месяца, в моей крови уже появились лейкоциты, гемоглобин по маминому образцу. Но группа крови у нас отличается. Благодаря плаценте, наша с мамой кровь не сообщается друг с другом напрямую. Я двигаюсь активно, но я ещё слишком мал, чтобы Юля почувствовала мои попытки.

Через 2 недели, мне исполнилось 4 месяца. Моя длина уже 16 сантиметров. Чтобы вы меня легко представили по размеру и весу, представьте мороженку в вафельном стаканчике. Длина и вес идентичны. Мама слегка чувствует мои движения, но папа, сколько не пытается, сколько не прижимается своей двухдневной щетиной к животу мамы, ничего не ощущает, кроме его размера.

Вокруг меня приятная, теплая, слегка сладковатая жидкость. В ней я чувствую себя как в невесомости. Она предохраняет меня от неравномерного давления стенок матки, и позволяет Юле двигаться, нечаянно переворачиваться на живот во время сна, не оказывая мне вреда. Околоплодные жидкости постоянно обновляются, это обеспечивает мне стерильность и правильный обмен веществ. Вы только представьте, что каждые 20 минут, мне полностью меняют «ванну».

Моему сердцу, всего 3 месяца, но оно уже становится работоспособным насосом. Каждый божий день, оно прокачивает по моему небольшому организму целых 2 ведра крови. Это так много, что «шеф-повар» гоняет поварят без выходных и перерывов. Он постоянно отправляет новые заказы маме, которой приходится непрестанно жевать разную еду. Челюсти её уже устали, но голод не тётка. Сама виновата.

Однажды, я осознал, что отсидел уже пол срока. За следующий, уже пятый месяц, я почти удваиваю свой размер, и мой рост составляет уже 25 сантиметров. Моя кожа покрылась тончайшим пушком и волосками. Но всё это абсолютная ерунда, по сравнению с появившимися внезапно звуками. До сих пор я был глухой, а теперь начинаю слышать. Это ощущение, которое трудно представить.

Вот представьте, что вы сейчас вставляете себе в уши затычки-беруши, надеваете шапку ушанку, завязываете её под подбородком, запираетесь в ванной и сидите там, в полной темноте и тишине 5 месяцев. От середины весны и до позднего лета. И в первый день осени, когда дети идут в школу, вы постепенно развязываете веревочки шапки, и медленно, вынимаете беруши, но для правдоподобности звуков, накрываете голову огромной кастрюлей. Представьте, какими бурными красками, новыми звуками, «бряками», «бульками», звонами и голосами наполнится ваш не привыкший к этому мир.

Звуки с непривычки превращаются в полный хаос. Постоянно кто-то бубнит, разговаривает, шумит, кричит и бибикает. Непрестанно журчит вода, хлопают двери, стучат каблуки. Лично мне, эти звуки знакомы и я за пару недель с ними разобрался и даже запомнил голос мамы и папы. Но что делает обычный 5 месячный ребенок с этими звуками, мне никогда не узнать.

Вместе со слухом начал развиваться вестибулярный аппарат. Вроде незаметная мелочь, но благодаря ему, седьмое чувство называют седьмым, т.к. шестое чувство, забронировал он. Недавно, я стал ощущать, что я вишу вниз головой, когда мама стоит. Вишу горизонтально, когда она лежит. Мой старый опыт совсем не пригождается, и я по-новому чувствую, как это ходить, покачиваясь при каждом шаге вниз головой. Вы только представьте это, и несколько секунд смеха вам обеспечены.

По моим гладким пальцам, между которыми только недавно исчезли «лягушачьи» перепонки, оживлённым трафиком, началось активное движение клеток. Они словно длинные червячки, играющие на компьютере в змейку, пытаясь заполнить все мои пальцы и ладонь, нарисовали уникальную на планете картину, которую впоследствии, пару раз снимут господа полицейские.

А ещё, совсем недавно, я первый раз уснул. Теперь я научился спать и просыпаться. Значит, время пойдет ещё быстрее. Но даже когда я сплю, я прибавляю в весе. Мои лёгкие уже сформировались, но дышать пока нечем, внутри околоплодная жидкость. Кожа стала красноватой и покрылась лёгкими морщинками. Совсем скоро, я научусь приоткрывать глазки и воспринимать свет. Я уже чувствую свои губки и ротик и, к своему стыду, мечтаю что-нибудь пососать.

Прошла всего пара недель, а я уже чувствую себя слегка тесновато. То и дело достаю руками и ногами до стенок. Двигаться мне нравится, благодаря этому, у меня не затекают конечности, да и не так скучно. Я уже вешу 600 грамм. Если бы я был золотым, за меня можно было бы просить, недорогую иномарку за 12 000 $. Но моим родителям, да и всей земле в целом, я, когда вырасту, принесу гораздо больше пользы.

Юлю везли на каталке в операционную. Она уже получила укол лекарства, похожего на легкий наркотик и ей стало совсем не страшно. Она смотрела на врачей снизу вверх, лежа на носилках и переживала, что её везут по людному коридору больницы совсем голую, прикрытую одной простынкой. Приходилось придерживать ткань рукой, чтобы не раскрывать тайну женского тела.

Прощаясь, она гладила свой большой живот, уже привычными движениями, понимая, чтобы не случилось, завтра, он уже станет другим. Наконец, можно будет отдохнуть. Исчезнет постоянная, тугая и стреляющая боль в пояснице. Можно будет уснуть в любимой позе, на животе.

Можно будет вернуться к любимому гардеробу. Никто не будет пялиться на неё на улице, и тыкать пальцами. Можно будет садиться, и выходить из машины, не боясь быть похожей на неповоротливого бегемота. Исчезнут все комплексы, которые Юля сама себе придумала за эти долгие 9 месяцев.

Взяв с четырёх сторон простынку, врачи переложили Юлю на операционный стол. Над ней, большим зонтом, нависала огромная круглая лампа из четырёх слепящих секций. Анестезиолог пообщался с Юлей, интересуясь, как она переносит наркоз, какие детские болезни она перенесла. Он, конечно же, уже ознакомился с медицинской картой и как будто, хотел убедиться, что роженицу не подменили. Его помощница, попросила несколько раз сжать правую руку, затем положила её на специальный подлокотник операционного стола, пристегнув, от греха подальше, ремнем. И с острой, но мгновенной болью, воткнула в вену иглу капельницы.

— Позвони ему, он скоро будет? — спросил молодой санитар у своего коллеги.

— Не стоит, — тихо ответил тот, — когда я звонил последний раз, он уже подъехал к больнице.

— Кого мы ждём? — спросила обеспокоенная Юля.

— Девушка, лежите спокойно, они о своём, — улыбнулся врач анестезиолог.

Юлю оставили в покое, и она просто лежала. Самое сложное было ждать. Пауза затягивалась. В голову лезли разные противные мысли. Она представляла, как холодный скальпель, оставляя за собой тоненький ручеёк капиллярной крови, проводит острейшим лезвием по её чувствительной коже. Хотелось провалиться и забыться на пару часов. А ещё лучше, делегировать всё это кому-то ещё, и прийти за готовым результатом.

Но вот появился главный врач-акушер. Он дал едва заметный кивок анестезиологу, и несколько заботливых, но холодных в перчатках рук, повернули Юлю на бок. Длинная и полая внутри игла, плавно вошла в кожу, врач немного надавил на поршень и светло-бурая жидкость, попав в Юлин организм, стала спасать её от нестерпимой боли, которая предстояла бы ей, в ближайший час. Юля была рада, что мужа не пустили в операционную. Она вообще сомневалась, предупредили ли его, о том, что началась операция кесарева сечения. Слишком внезапно, её забрали из палаты. Ну, может это и к лучшему. Находясь вдали, и зная о том, что начались роды, муж извёл бы себе все нервы.

Юля представляла, что сейчас будет происходить, и не удивилась, когда установили шторку. Хирурги не любят, когда их пациент смотрит на то, как режут и зашивают его организм. И уж тем более впечатлительные женщины. По телу пробежали мурашки и через десять минут, операция началась. Местная анестезия действовала интересным образом, Юля не чувствовала, как делают разрез, но поверхностный слой кожи, передавал сигналы, куда направляется скальпель. Как будто тупым концом скрепки, проводят по животу.

Юля была очень рада, что её постоянно отвлекают медсёстры и анестезиолог, глупыми и ничего не значащими разговорами. Наблюдать за работой главного акушера, было неприятно. В воображении, всё рисовалось намного страшнее, чем было на самом деле. Юля пыталась смотреть в глаза окружающим и находить в них, волнение и сигналы, что что-либо не так. Но врачи, имеют железные нервы и всем своим видом, вселяют уверенность. Да и, слава Богу, врачи не шутят с пациентами.

В операционной было довольно тихо и это напрягало. Звуки инструментов, шаркающие шаги, шелест резиновых перчаток, крики детворы за окном — всё это было очень непривычно. И как всегда не совпадало с родами в её воображении, которые она себе представляла раньше. Всё было слишком буднично и по простому.

От лекарств, Юля потеряла счет времени. Все происходило как во сне, и были небольшие провалы. Прошло уже много времени. Она стала обращать внимания, как врачам вытирают пот со лба. Юлю посетила мысль, что что-то идёт не так.

И как только она начала раскручивать свой клубок переживаний, главный акушер, отстранился от пациентки и приподнял над шторкой, небольшой красно-синий комочек с чёрными слипшимися волосиками. От этого бездвижного комочка, вниз тянулась неровная и блестящая кожаная трубка.

Дыхание Юли захватило. Неподвижность ребенка в мгновение наполнила глаза матери слезами, которые затуманили взгляд. И когда она уловила всего одно движение ручкой, в момент переворачивания крошечного тельца вверх ногами, появилась небольшая надежда.

Пара шлепков по попе и истеричный резкий пронзающий тишину детский крик — вызвали мощную бурю эмоций у состоявшейся матери. В этих эмоциях, была дикая смесь радости и счастья. Приходилось моргать от нахлынувших слез и шмыгать носом. Юля смотрела то на врача, то на крошечное истошно вопящее тельце. Она испытала мгновенную радость от врачебной улыбки и слов «Мамаша, всё в порядке. У вас мальчик». Юля плакала и улыбалась.

Перерезав пуповину, врач положил мальчика Юле на грудь. Только теперь, ребенок перестал кричать и стал медленно шевелиться. Он был теплый и приятный. Юля погладила его рукой и удивилась его миниатюрности. Глазки его были закрыты, он постоянно двигал своими маленькими ручками, и когда касался в районе глаз, моргал закрытыми веками.

Юля пыталась запомнить ребенка. Все его черты лица были правильными, кожа красно-синяя, волосики были темными и слипшимися. Юля испытывала умиление, подобное которому, испытывала лишь однажды в детстве, когда первый раз брала теплый пушистый комочек из кучки котят в деревне.

Врач взял у Юли ребенка и отнёс в сторону. В том месте, где он лежал, оставалось тепло. Юле не верилось, что теперь она сможет испытывать подобную необъяснимую радость материнства ежедневно. Она была очень счастлива. От прежнего беспокойства, не осталось и следа. Поэтому, руководствуясь женской привычкой, всегда находить повод, о чём беспокоиться — Юля вспомнила, что нужно сообщить мужу. Нужно поделиться радостью. Рассказать про свои переживания. Поделиться чувствами.

Юля любила своего мужа и думала о нём очень часто. Он всегда внимательно слушал всё, что она рассказывала. Несмотря на свой суровый вид, у него были понимающие глаза и большая заинтересованность в её хаотичных рассказах.

Юля начала искать глазами, к кому обратиться с просьбой, позвонить мужу. В операционной, тем временем продолжалась активная жизнь. Врачи, санитары, акушеры и анестезиолог прибирали свои инструменты, мыли руки и тихо переговаривались о своём. Один из врачей, заканчивал зашивать разрез на Юлином животе. Ребенка увезли в детскую реанимацию.

Медсестра отключила капельницу и накинула на молодую маму простынку. Юля обратила внимание, что простынка, теперь не выпирает холмиком в районе живота. Немного неожиданно, четыре человека, привычным движением переложили Юлю на подоспевшую каталку и повезли в палату.

Очутившись в палате, Юля почувствовала, как она сильно устала. Чувствуя необходимость думать о муже и ребенке и одновременно испытывая страшную тягу ко сну, она шепнула: «Позвоните мужу» и провалилась в забытье.

Когда она проснулась, муж сидел рядом, и от нечего делать, клевал носом. Кровать предательски скрипнула, он очнулся и посмотрел на Юлю. Он всегда умел смотреть так, что слова были не нужны. Юля, по надёжной женской привычке, сразу забеспокоилась о своем внешнем виде и о прическе. Похлопав ладонями по волосам, она поняла, что кто-то уже расчесал её. Он поправил на ней одеяло и сказал.

— Привет. Я не пойму, 3 200 грамм это много или мало? — сказал он, придвигая стул к кровати и беря Юлю за руку.

— Всё нормально, — улыбнулась она, — я его видела и даже держала его на руках. Наш богатырь на тебя похож, волосы такие же темные, — ответила Юля.

— Ну, вот что за хитрые врачи. Ведь они знали, что сегодня будет операция, а меня не предупредили. Кто-то позвонил четыре часа назад и сказал, что всё в порядке, родился мальчик, — пожаловался он.

— Меня они тоже не предупредили. Просто собрали и повезли. Я кстати думала, что будет всё намного страшнее и больнее. Вот только сейчас, после того как я поспала, начинается лёгкая боль внизу. Надо будет попросить обезболивающее.

В палату зашел врач, и попросил мужа, отправляться домой. Ожидать, когда Юлю выпишут. Он послушно встал, поцеловал Юлю в губы, улыбнулся и через мгновение вышел. Только тут Юля заметила на тумбочке, возле кровати, огромный букет цветов. Она улыбалась от счастья.

Первое свидание

В моё детство было обычным. Я рос счастливым мальчиком. Как и все дети, я хотел побыстрее вырасти и побольше успеть. Я рано научился говорить, возможно, этому способствовал опыт моей прошлой жизни, которую я совсем не помнил. Мы очень часто выезжали на море, где я много времени проводил на природе. С моего второго рождения в XXI веке прошло уже 26 лет, и я давно привык к своей новой жизни. Я не знал, что это первое свидание, изменит всю мою жизнь.

Познакомились мы с ней в социальной сети. Как-то так получилось, что уже через час, после общения, я, в шутку, позвал её прогуляться по набережной Москвы-реки. К моему удивлению, она сразу согласилась. Я всегда считал, что чем больше ты общаешься с девушкой в сети, тем дальше виртуальный образ человека, которого ты строишь в своём воображении, отдаляется от реального человека. Реальные встречи, ничто не заменит, даже трёхмерный видео-чат.

Мы шли с ней по тихой аллее парка. Погода была отличная. Листва распустилась всего две недели назад. Солнце пляшущими пятнышками освещало её голые плечи сквозь молодые листочки деревьев. Я был уверен, что это необычная девушка. От неё веяло беззаботностью и детской непосредственностью.

На её движения можно было смотреть бесконечно. Они никогда не повторялись и завораживали своей грациозностью. Даже то, как она шла, поправляя то лёгкое летнее платье, то развевающийся на ветру и с шелестом цепляющийся за зелёную листву аллеи шарф, хотелось запечатлеть в памяти навсегда. Девушка-загадка.

— Слушай, конечно, не принято говорить такое на первом свидании, — смущаясь, сказал я своей спутнице, — но когда ты сегодня улыбнулась при встрече, ты мне сразу понравилась. В тебе есть что-то родное.

— Владимир, это был ответ на твою улыбку. Не обольщайся. Я же не виновата, что у меня сегодня очень хорошее настроение. Кстати, я хочу попросить тебя об одной вещи.

— Какой? — заинтриговано спросил я.

— Давай, ты оставишь свои комплименты на потом, — она посмотрела на меня, слегка склонив голову и немного улыбнувшись.

— Почему? — удивился я.

— Понимаешь, я очень ценю слова мужчины, и хочу слышать только правду. Все эмоции, нужно проверять временем. Ты меня сейчас похвалишь, а потом передумаешь. А слово не воробей… Обратно не вернёшь.

— Я постараюсь, но трудно удержаться от комплиментов, когда гуляешь с такой красивой девушкой, — ответил я и пожал плечами.

— Ну, ты уж постарайся, — строго сказала она. — Лучше расскажи про своих родителей. Как говорится, яблоко от яблони не далеко падает. Я уверенна, что твои родители незаурядные.

— Все люди, считают своих родителей лучшими и незаурядными, — ответил я, немного смутившись такой необычной постановке вопроса. — У меня только мама. Отца не стало, когда мне было три года.

— Извини, — осеклась она и пристально посмотрела мне в глаза, — Я не знала, и если хочешь, мы не будем обсуждать эту тему.

— Ну почему же, отца я не помню, поэтому обсуждать, в принципе, нечего. Меня воспитывала мама. Вы с ней тёзки. Когда отца не стало, она несколько лет не могла прийти в себя, но потом взяла себя в руки и сконцентрировалась на мне. Она так и не смогла найти себе мужчину, и сейчас живет одна.

— Ты живёшь с мамой? — спросила она.

— Нет. В 18 лет мама предложила купить мне отдельную квартиру. Она опасалась воспитывать из меня маменькиного сыночка, поэтому заставляла меня быть самостоятельным.

— На что же вы живёте? — по-хозяйски спросила Юля.

— Мы оба работаем. Я с 16 лет подрабатывал в разных местах. Летом работал официантом, зимой мойщиком автомобилей. Очень долго работал помощником механика в автомастерской. В общем, занимался самыми разными вещами.

— Пока ты молодой, полезно попробовать себя во всех сферах, — согласилась она.

— Это очень удобно, когда ты до конца университета побыл в разных ролях и можешь на собственном опыте узнать, что тебе нравится, — продолжил я.

— Правильно, — улыбнулась она. — Если пойти по стопам родителей, то, в конце концов, скорее всего, придёшь в нелюбимое место.

— Хорошо, что мы думаем одинаково, — улыбнулся я.

— А чем ты занимаешься сейчас?

— С тобой гуляю.

— Я серьёзно спрашиваю, — улыбнулась она.

— Продаю автомобили, — щурясь от солнца, ответил я.

— Круто. А тебе это нравится? — спросила Юля.

— Юля, я очень рад заниматься тем, что мне нравится.

— И что радостного в продаже машин?

— Странный вопрос, — улыбнулся я. — Когда ты занимаешься продажей автомобилей, ты развиваешься сразу в нескольких областях.

— В каких областях? — спросила Юля, сняв с шеи лёгкий шёлковый шарф и держа его одной рукой, ловя тёплый городской ветер.

— Знаешь, основная масса людей считает, что для успешной продажи автомобилей нужно знать разные характеристики техники, разбираться в конструкции, знать конкурентов и так далее. Но мой опыт показывает, что самое полезнее, это знать психологию. Ведь в первую очередь, важно не то, что ты продаёшь, а кому ты это продаёшь.

— Какое совпадение, — тихо сказала Юля. — Я как раз учусь на психолога.

— Хорошая профессия для женщин, — согласился я.

— Только для женщин? — нахмурилась она.

— Почему же, — рассмеялся я, — хорошая профессия для мужчин и женщин.

— Мне кажется, что теорию, которую нам дают на лекциях, трудно применять в реальной жизни, если не имеешь практики. А практиковаться негде, — пожаловалась Юля.

— Если честно, то так и есть, — сказал я, ловя второй конец развевающегося на ветру шарфа. — Я прочитал много специализированных книг, и все эти детальные описания психологии человека, очень далеки от жизни. И мне кажется, изучение психологии по книгам, без практики общения с настоящими людьми, может даже навредить.

— Чем навредить? — спросила Юля и выдернула шарф из моих рук.

— Ну, это как прочитать двадцать книг по ремонту автомобиля и, не имея опыта, начать менять головку блока цилиндров, — объяснил я.

— Головку чего? — засмеялась Юля.

— Потом объясню, — рассмеялся я и, выхватив шарф, отбежал на несколько шагов.

— Ловлю на слове, — сказала она, присаживаясь на лавочку и, сняв туфельку, вытряхнула камешек.

Я обошёл деревянную лавку сзади и заботливо накинул прохладный воздушный шарф на Юлины голые плечи. Затем обошёл её с другой стороны и сел рядом. Ветер сдувал листья с лавочек на противоположной стороне аллеи. Сразу за дорожкой, открывался вид на красивую голубую реку. По реке медленно плыл, покачиваясь на волнах, переполненный туристами речной трамвайчик. Серьёзные люди сосредоточенно всматривались в городской пейзаж, пытаясь отыскать достопримечательности, достойные их эмоций.

Юля улыбнулась и помахала рукой, как будто увидела на корабле хорошего знакомого. Туристы заулыбались и активно замахали рукой. Один турист на корабле достал свой профессиональный фотоаппарат, выкрутил дальнобойный объектив на максимум и сделал нашу первую совместную фотографию, на которой мы с Юлей улыбались.

— Володя, мне пора, — сказала Юля, посмотрев на экран телефона, который она достала из большой тканевой сумки.

— Можно я тебя провожу? — удивившись своей импульсивности, спросил я.

— Только до метро. Первое свидание должно быть коротким, — смутившись, ответила Юля.

Мы дошли до входа на станцию, болтая о темах, которые станут приятными воспоминаниями на ближайшие дни. У самого входа в подземку я остановил её и попросил её номер телефона. Она не заставила себя уговаривать, достала из бездонной сумки ручку и, не глядя, оторвав первый попавшийся тетрадный листок, быстрым почерком записала свой номер.

— Звони не раньше, чем через четыре дня. До понедельника я уезжаю с родителями на озеро. А во вторник у меня сложный зачёт.

— Хорошо. Приятно было познако… — только и успел ответить я до того, как она, резко ускорив шаг до бега, скрылась за поворотом подземного перехода, на прощание мелькнув кончиком своего красного шёлкового шарфа.

Иногда так бывает, что хочется ускорить течение времени. И почему-то именно в эти часы время тянется невыносимо долго. Четыре дня шли очень медленно и не спеша. Я не мог сосредоточиться на работе, не мог придумать себе отвлекающего занятия. Я ходил на работу, в большой автосалон. Общался с клиентами, катал их на тестовых автомобилях, заключал сделки и продал за эти два дня несколько автомобилей. Но всё это происходило без души, на полном автомате. Со мной, такое было впервые.

Обычно, моя жизнь являлась прямой проекцией работы. Если на работе всё хорошо, продажи высокие, то и настроение хорошее. Если продажи низкие, то и настроение «ни к чёрту». А тут появилось нечто новое, влияющее на моё состояние и вызывающее некую рассеянность. И когда два взбешённых покупателя, один за другим, вернулись из ГИБДД с жалобой на отсутствие поставленной мной печати в ПТС, я решил взять себя в руки.

Мне пришлось заново учиться уменьшать влияние личной жизни на работу. Раньше личной жизни практически не было, и я с удовольствием брал работу на дом. Задерживался в автосалоне, да и утром приходил намного раньше других. Поэтому работать было легко, не нужно было переключаться. Благодаря спокойной, ровной и скомканной личной жизни, работа имела наивысший приоритет. Начальство это очень ценило, поэтому мне доверяли самые сложные задачи. Я за это время очень многому научился, стал успешен и даже стал обучать новеньких искусству продаж.

Но сейчас все мысли были о Юле. Я потерял покой. Раньше я всегда был уверен в себе. Я привык добиваться успеха в любых начинаниях, но тут я стал терзать себя сомнениями. Я очень хотел завоевать эту девушку. Но это желание сталкивалось с вероятностью того, что я могу перестараться, и тем самым отпугнуть Юлю. Словно одержимый, все эти дни я анализировал ту встречу, как будто многократно проматывал видеозапись в повторе.

На первом свидании Юля была довольно холодна и не дала понять, понравился я ей или нет. С одной стороны, это интриговало, а с другой стороны, пугало то, что я мог произвести плохое первое впечатление, и она не даст мне второго шанса познакомиться ближе. В любом случае, я решил добиваться её, во что бы то ни стало. По необъяснимым причинам я чувствовал, что это именно та девушка, которая мне нужна.

Наступил вторник. У Юли сегодня зачёт. Я планировал позвонить Юле именно в этот день. Я много раз переносил планируемое время звонка, так как не знал, когда у неё заканчивается экзамен, поэтому не мог знать, когда ей будет удобно. Сначала я решил звонить ровно в 18 часов. Потом подумал, что это будет выглядеть как спланированный звонок, и решил позвонить в 18:23.

После этого, я подумал, что лучше будет позвонить на следующий день. Ведь если я позвоню в среду, она весь вторник будет терзать себя мыслями, почему же я ей не звонил. Она предположит, что ошиблась в том, что она мне понравилась. Её эта мысль заденет. А когда я позвоню в среду, она очень обрадуется, что ошибалась.

Когда я приехал домой с работы, я решил её сегодня не беспокоить, а звонить в среду. Если я хочу заинтересовать девушку, так, наверное, будет правильно. Я многократно отрепетировал все варианты того, что завтра скажу.

Я достал тот смятый тетрадный листок в клеточку и попытался проанализировать её почерк. Почерк был быстрым, но очень ровным. Я подумал, что это может означать, что ей приходится много писать и она, скорее всего, отличница. Потом вспомнил, что она решила готовиться к зачету заранее, а на такие подвиги способны только отличники. Эти два наблюдения убедили меня в своей правоте.

Я достал свой телефон, чтобы сохранить её номер в адресной книге. Набрал номер, нажал «Создать контакт», ввёл имя и сохранил. Я был рад, что нашел, чем себя занять и положил телефон себе в левый нагрудный карман рубашки.

Обдумав несколько секунд, чем занять вечер, я взял со стола электронную книжку и с разбега, разворачиваясь в полёте вниз лицом, упал на кровать, занимая позу, удобную для чтения. Позу, в которой любят лежать груднички, которые научились держать головку.

Удобно, когда не нужно вспоминать, где ты закончил чтение в прошлый раз. Электронная книжка всегда открывалась на нужной странице. Стоило прочитать пару строк, и ты вспоминал, в какой пустыне и с кем ты оставил главного героя умирать от жажды. Становилось интересно, кто, в конце концов, спасёт отважного путешественника, который уже третий день старается выжить для того, чтобы книга была потолще. Читая, ты представляешь, как старик с седой бородой появляется из обжигающего воздуха, и как путники пристально смотрят на капли холодной воды, капающие с двух больших переполненных ведер, которые принёс старик…

— Алё. Алё!.. Ээй! Вы чего молчите! — едва слышно звучал чей-то голос. — Алё! Это кто?

Я мгновенно перенесся из пустыни в реальный мир и стал прислушиваться, пытаясь понять, откуда голос. Я сел на кровати на корточки, голос стал громче. И тут я догадался, что это телефон в моём нагрудном кармане. Видимо, случайно нажались клавиши, и мой карман решил поговорить с кем-то. Я быстро достал телефон двумя пальцами, но он выскользнул и упал в складку одеяла.

Дрожащими от спешки руками я схватил трубку и, мельком глянув на экран, машинально и быстро сказал «Алё!». И тут сердце заколотилось, до моего сознания дошла увиденная на экране картинка с именем «Юля» и незнакомым номером телефона.

— Да, я слушаю. Это кто? — напряжённым голосом сказала Юля.

— Юля, это Вова, — кашляя, сказал я.

— Какой Вова? — непонимающе спросила она.

— Мы с тобой у Москвы-реки гуляли, — сказал я, ещё допуская, что это другая Юля и неловкая ситуация сама собой разрешится.

— А-а-а! Вова! Ну, ты даёшь. А я спала. Слушай, сколько времени? — с облегчением вздохнула она по телефону.

— Половина девятого, — сказал я, посмотрев на часы.

— А почему ты звонишь и молчишь? — спросила она. — Стесняешься что ли?

— Извини, я не собирался, это телефон сам набрал тебя нечаянно, — объяснил я. — Ты спала?

— Ага, уснула. Устала очень, да и на озере сгорела с непривычки, поэтому чувствую слабость. А сегодня в университете перенервничала. Ну, в общем, прилегла у телевизора, а сама уснула. Неудачно проснулась от звонка с неизвестного номера, сама ничего не понимаю, а тут ещё в ответ только шорохи, — впопыхах объяснила Юля.

— Понятно. Извини, я не специально. Бросил телефон в карман, а кнопки сами нажались. А я как чувствовал, планировал завтра тебя набрать. Давай я перезвоню тебе, когда ты выспишься, или сама меня набери.

— Да нет, что ты. Вечерний сон дурной, если я сейчас лягу, я потом уснуть не смогу. Хорошо, что ты меня разбудил. Как у тебя дела?

— Всё отлично. О тебе думал. Жалко, что мало пообщались, — ответил я, расслабившись и усевшись поудобнее.

— Ещё наобщаемся, — ответила Юля.

— Ты зачёт-то сдала? — спросил я, радуясь её последней фразе.

— Не получилось. Попался вопрос, в котором я не в зуб ногой. Я пыталась списать под столом с учебника, а преподаватель заметил и выгнал меня. Потом после зачёта выговаривал мне какая я плохая. В общем, я сильно перенервничала. И ведь я учила все три дня. И не выучила всего три вопроса. Один из них и попался. Через неделю поеду пересдавать.

— Ну, закон подлости никто не отменял, — засмеялся я, — я уверен, что ты сдашь.

— Спасибо, — ответила она.

— Юль, я бы с удовольствием встретился с тобой ещё раз, — сказал я фразу, которую репетировал несколько дней.

— Где и когда? — быстро спросила Юля практически не думая.

— Предлагаю покататься на лошадях. Если согласишься, завтра сходим вечером на ипподром, — предложил я и скрестил пальцы.

— Э-э-э, нет. Я на лошадях кататься не умею. Давай лучше в кино или кафе, — с сомнением сказала Юля.

— Юль, я тоже не умею. Но надо же хоть раз попробовать. Вместе будем учиться. И если вдруг не понравится, сразу уедем в кино или кафе. Обещаю, что всё будет хорошо.

— Кхм. Ну, давай. Ты будешь на машине? — спросила Юля.

— Да. Давай я заеду за тобой в семь вечера?

— Давай. Но я не люблю раскрывать свой адрес почти незнакомым людям, поэтому давай на том же месте, возле метро, где мы расстались в прошлый раз.

— Договорились. Только надевай плотные штаны без швов и головной убор от веток и клещей, — заботливо предупредил я.

— Завтра в семь. Пока.

Я ещё несколько секунд держал телефон у уха, слушая прощальные гудки. Потом несколько раз покрутил головой, разминая затёкшую шею. Расплёл ноги из позы йогов. Отложил телефон на книжку, динамиком вверх, чтобы услышать следующий звонок, если Юля вдруг передумает, и встал с измятой кровати. Проходя мимо зеркала, я остановился.

На меня смотрело счастливое отражение.

Ипподром

Люди никогда не отличались организованным соблюдением правил, которые сами же и создавали. Взять, к примеру, правила дорожного движения. Если бы все люди их выполняли, уступали дорогу при перестроении, не подрезали, соблюдали бы сигналы светофоров и пропускали пешеходов, тогда смертей на дорогах было бы в сотни раз меньше, и я бы не опоздал в эту среду к метро.

Я стоял в пробке, озирался по сторонам и от нечего делать сравнивал температуру руля сверху, где он был нагрет солнцем, и снизу, где он постоянно находился в тени торпеды. Правая нога уже устала держать тормоз. Левая нога топала в такт негромкой музыке. Часы показывали 18:56. Я не успевал к обещанному времени. Появилась опасность, что Юля будет думать обо мне плохо.

Если бы я сейчас бросил автомобиль во втором ряду, я бы успел добежать до метро и места встречи. Но благоразумие перебороло нетерпение, и под мечты об изобретении телепортации я свернул в тёмный переулок и стал искать место для парковки. Автомобилей было много, больше, чем парковочных мест. Строители всегда планируют парковки по принципу: «как-нибудь так».

Не знаю, что было бы спасением от пробок — увеличение самого города или увеличение ширины его дорог. Но муниципалитеты с самого начала должны были думать о подземных парковках. «Подземелья» смогли бы стать «лёгкими» города. Они позволили бы городу дышать и иметь широкие аллеи, высаживать больше деревьев и создавать неповторимый тёплый, вкусно пахнущий цветами воздух.

Когда-то, через много тысяч лет, я узнаю другие, более радикальные методы борьбы с пробками.

На часах было 18:59, когда я увидел белые огни заднего хода автомобиля, отъезжающего со своего места. Не знаю почему, но я с трудом сдерживал себя, чтобы не посигналить. Автомобиль отъезжал очень медленно и издевательски. В десять приёмов молодая девушка за рулём выехала, показав окружающим, что не нужно парковаться передом, когда вокруг столько машин и заборов.

Я быстро заехал задним ходом. Торопясь, снял необходимый в пробках навигатор и отработанным движением сунул его в бардачок. Затем вынул ключ, приоткрыл водительскую дверь и с искусством акробата вылез в образовавшийся узкий проём. Хозяин новенького кабриолета никогда не узнает о моём подвиге по отношению к лакокрасочному покрытию его пассажирской двери.

Смотря по сторонам, я выскочил в арку и, неприлично опаздывая, побежал к метро. Уже издалека я стал искать глазами её красный шарф. Я подбежал к метро, огляделся. Юли ещё не было. Достал свой мобильный телефон, посмотрел на время — было 19:08. Я выдохнул и обрадовался тому, что девушки опаздывают, давая возможность мужчинам, приходить вовремя.

Стоя у киоска с шаурмой и ловя его аппетитные запахи, я посмотрел на свои льняные брюки, разгладил их, как мог, руками и оправил светлую, спасающую от городской духоты рубашку.

Развлекая себя мыслями о том, нужно или не нужно было брать с собой цветы на второе свидание, я смотрел на большой поток людей, выходящих из метро. Я стоял и удивлялся, как среди такого огромного количества людей столицы я не смог выбрать себе пару за столько лет. И я был благодарен этому большому потоку мегаполиса за то, что до сих пор, за всю мою жизнь, никто из них не смог влюбить меня в себя.

Она вынырнула грациозно. Мне показалось, что за секунду до этого поток расступился, создавая чудесное обрамление для такого светлого и беззаботного образа. Серый поток галдящих людей окружал её на почтенном расстоянии и не касался её тени. Она спешила, размахивая своими тоненькими ручками, искусно балансируя белой сумочкой при взлёте на каждую ступеньку.

Её белые кроссовки, появившись из тени козырька подземного перехода, первыми отразили вечернее, ещё яркое и слегка желтоватое солнце. По контрасту с грязными сбитыми по краям ступеньками они просто светились. На ней были светлые обтягивающие брючки и длинное легкое платье красного цвета в маленький белый горошек. В правой руке она держала модную сотню лет назад летнюю шляпу из соломки.

Она была одета эффектно, создавая собственную моду и разрывая мои шаблоны. Все её вещи идеально подходили друг к другу. В её внешнем виде была приятная непохожесть, которая выделяла её из толпы. Даже сочетание облегающих брючек и длинного платья в горошек, которое я ни на ком раньше не видел, выглядело потрясающе.

Пока она бежала по ступенькам, я представил её на большом белом коне и чуть не задохнулся от красоты видения. Если после того, что я увидел, кто-то скажет мне, что брюки с платьем не носят, я пошлю его куда подальше.

— Привет, — улыбаясь, сказала Юля.

— Привет, — смущаясь, ответил я.

— Я немного опоздала, перепутала станцию пересадки, — спокойно сказала она, — Мы не сильно опаздываем?

— Да нет, — ответил я. — У нас с тобой уйма времени. Лошади терпеливые животные. Дождутся.

— Где твоя машина? — склонив голову, спросила Юля.

— В пяти минутах. Пойдём?

Мы шли в сторону арки. Я задумался, уместно ли будет взять её сейчас за руку и действует ли ещё правило отказа от комплиментов. Взвесив все за и против, решил не торопиться и не пугать своей наглостью на втором свидании.

Я вспомнил, как читал в одной книжке, что чем медленнее развиваются отношения, тем дольше они продлятся. А именно этого я сейчас хотел. Настоящей неожиданностью для меня стало то, что она сама взяла меня под руку своей мягкой и прохладной ручкой.

Ох, как жаль, что до машины оставалось всего несколько метров, и я не успел насладиться. Я подвёл Юлю с правой стороны своей машины и открыл пассажирскую дверь. Она плавно села, медленно перенесла обе изящные ножки на передний коврик и правой рукой отодвинула юбку платья себе на колени, чтобы не прижало дверьми. Я плавно закрыл двери. И улыбаясь глупой счастливой улыбкой, пошёл обходить капот.

Пока я шёл вокруг машины, я крутил в своей голове «видеозапись» того, как она садилась. Женщины умеют делать обычные вещи так, что завораживают своими движениями.

Когда я сел рядом, она спросила:

— А ты, правда, никогда не ездил на лошадях или просто притворяешься, чтобы сделать мне приятно?

— Конечно, правда. Я обманывать не умею, — сказал я, выруливая во второй ряд оживлённой улицы.

По разделительной полосе пронеслись «Мерседесы» с мигалками. Мы ехали, не включая музыки. Из воздухозаборников приятно обдувало прохладой. Я ощущал уже знакомый и очень приятный Юлин запах.

Это был запах её тела, смешанный с дорогим шампунем. Я часто вдыхал воздух носом, пытаясь записать приятные ощущения в память. Она сидела рядом и периодически поправляла платье, волосы, трогала разные элементы салона. Создавалось ощущение, что она не умеет сидеть неподвижно. Это мне нравилось.

За парком я развернулся на светофоре и сразу попал на единственное свободное парковочное место. Нам повезло. Юля приносит мне удачу, подумал я. Хороший знак. Когда я заглушил машину, Юля потянулась к ручке двери.

— Юля, разреши мне поухаживать за тобой? — игриво сказал я, перед тем как выйти.

— Как хочешь, — согласилась она, убрав руку от двери.

Я вышел, обошёл машину и, открыв дверь, протянул руку. Она на секунду замешкалась. Она смотрела на мою руку и не могла решиться. Наконец, протянула руку и поставила на землю сразу обе ноги. Воспользовавшись моей рукой, немного надавив на неё, встала с сидения и, не рассчитав силы, закрыла левой рукой дверь с сильным стуком.

— Извини, — смущаясь, сказала Юля и на мгновение присела, как фрейлины.

— Ничего. Она же железная, — ответил я.

Юля хихикнула. Мы пошли по направлению к ипподрому. По выходным тут было много людей, но в будни можно было кататься довольно спокойно. Сюда меня пригласил мой клиент, который был учредителем ипподрома. На улице было душно, но прохладный ветер разгонял духоту. Пение птиц дополняло атмосферу, и всё вместе создавало хорошее настроение. Юля радостно улыбалась.

Мы вошли. В большом вестибюле встретили менеджера. Узнав, от кого мы пришли, без лишних формальностей он повёл нас к лошадям. Молодой человек шёл быстро, и на ходу, переговаривался с кем-то по телефону. Мы едва успевали за ним, и Юля снова взяла меня за руку.

В конюшне было темно, поэтому наши глаза долго привыкали к сумеркам. Первым впечатлением был запах лошадей. Его ни с чем не спутать. Он непривычен для городского жителя, но мне очень понравился. Этот запах создаёт ощущение летних каникул у бабушки в деревне.

По обе стороны широкого и очень длинного коридора с деревянным полом располагались стойла. Мы быстро шли мимо них. Лошади стояли буднично спокойно и только изредка фыркали, громко выпуская через ноздри воздух. Одни из них стояли неподвижно, другие шелестели, перемалывая зубами сено. Самые активные махали головой вверх и вниз, пытаясь освободиться от сбруи.

В некоторых стойлах за лошадьми ухаживали люди в высоких облегающих сапогах и смешной черной круглой шапке с козырьком, похожей на шлем. Они чистили лошадей специальной щёткой, которая надевается на руку.

Молодой человек подвёл нас к ожидающему у стойла пожилому конюху, держащему в руках кожаные сбруи и уздечки. Конюх был загорелым, поэтому в сумерках мы увидели только хитрые, блестящие глаза. Увидев нас, конюх отработанным движением переместил во рту соломинку из одного угла рта в другой и улыбнулся, зажимая её зубами. Мужчина создавал хорошее впечатление.

— Меня зовут дядя Миша. Я сегодня буду сопровождать вас в конной прогулке. Я уже понял, что вы в первый раз. Сейчас пойдём знакомиться с вашими лошадьми, — сказал конюх весёлым голосом.

Тем временем, менеджер отправился обратно, оставляя нас тут. Конюх выдал нам по большому куску хлеба, открыл стойло и попросил пока остаться в коридоре. Лошадь стояла поодаль, к нам задом. Она была абсолютно чёрной. Дядя Миша подошёл к ней сбоку и, издавая странные звуки вроде «Бррр!», взял её за голову и повернул к нам.

Грива была абсолютно белая. Большие, чёрные, круглые глаза обрамляли длинные белые ресницы. Свет падал через единственное верхнее окно. Но даже в сумерках животное казалось очень красивым. Конь не был высоким. Конюх привычным движением сунул в лошадиный рот грызло от уздечки и застегнул какие-то ремешки. Взявшись за уздечку снизу, он стал выводить коня в коридор.

Непривычный звук стука копыт о каменный пол и взгляд лошади гипнотизировал нас. Конюх кивком головы, не терпящим возражений, вручил мне уздечку коня и увёл Юлю к дальнему стойлу за второй лошадью. Я стоял в нерешительности, одной рукой держа уздечку, второй — краюшку хлеба.

Я не понимал, что делать, в отличие от лошади, которая, качая огромной головой с красивой белой гривой, шумно вдыхая ноздрями воздух, и открывая губами зубы, тянулась к хлебу. Я поднес руку с хлебом к её рту, и она осторожно, одними влажными губами взяла кусок и отправила его себе в рот.

Я погладил своего коня по щеке, как видел в каких-то вестернах. Щека была мягкая и очень тёплая. Лошадь воспринимала ласку спокойно. Я стал рассматривать уздечку. Она была старая, сделанная из толстой кожи. Местами она скручивалась и была засалена. С гладкой стороны кожи уже появились многочисленные трещинки. Металлические кольца, из которых состояла уздечка, и заклёпки были ручной ковки. На конце петли уздечки торчал полуметровый кожаный хлястик с острым кончиком. Видимо, для того, чтобы хлестать лошадь, когда повод у тебя в руках и ты наверху. Седла на лошади не было. Я потрогал спину своего коня. Тот слегка дрогнул кожей в том месте, где я прикоснулся, и тряхнул хвостом, пытаясь стряхнуть воображаемого овода.

Шерсть коня была очень жесткая, но настолько плотная и короткая, что казалась сплошным покрытием. Если гладить в одну сторону, рука охотно скользила, а в другую — цеплялась за тугой конский волос. Я потрогал гриву. Она была очень мягкой, почти как женские волосы. Мощный тёплый конь передавал едва уловимую, но ощутимую положительную энергию. Страх неизвестности, который напал на меня, когда мы вошли в конюшню, понемногу проходил.

С дальнего конца конюшни приближался ровный цокот копыт. Мой конь обернулся, особенно громко фыркнул носом и негромко заржал. Белый конь тут же ответил ему и кивнул головой, ослабив поводья в руках Юли. Она сияла от счастья.

— Стойте здесь, я сейчас приведу своего коня, — скомандовал конюх. — И дай ему уже хлеба. Не подмажешь — не поедешь.

Юля протянула животному хлеб, тот довольно фыркнул и слизнул языком целую краюху. Юля звонко засмеялась, рассматривая мокрую ладонь. Её конь уже проглотил яство и пытался пронюхать платье и маленькую белую сумку. Убедившись, что там ничем съедобным не пахнет, он принялся за мои карманы брюк. Убедившись, что и там пусто, он стал подбирать сено на полу конюшни. Мой конь стоял смирно.

— Слушай, так классно. Я первый раз держу в руках лошадь. Вов, спасибо тебе, — счастливым голосом сказала Юля.

— Можешь её погладить. Им это нравится, — с видом опытного конюха сказал я.

Юля провела рукой по мягкой белой гриве своего коня. Он не обращал на неё внимания и продолжал поедать остатки сена на каменном полу. Когда всё до последней травинки было собрано, до него дошло, что его гладят. Он сразу прекратил жевать и приподнял свою голову, расположившись, как ему казалось, удобнее. Юля перенесла обе руки на лошадиную морду и погладила с двух сторон щёчки. Конь довольно фыркнул.

— Вот бы ему ещё косички заплести, — засмеялась Юля.

Возле самого выхода открылось стойло, и вышел конюх, держа за уздцы своего грязно-белого гиганта. Светлый с пятнами конь активно кивал головой и выходил из своего жилища как бы боком, неохотно.

Конюх слегка ударил свободным концом хлыстика, приклёпанного к петле уздечки, и животное успокоилось. Мой конь издал такое же, как и ранее, приветственное гортанное ржание. Гигант громко ответил, а конь Юли подхватил.

— Пойдёмте, — сказал дядя Миша, выводя своего большого коня на слепящий свет улицы.

Мы остались в конюшне одни. Дядя Миша безапелляционно руководил нами и оставлял одних, показывая, что нянчиться не будет. А мы даже не знали, как полагается водить лошадей за уздцы, какие команды им давать. Вдруг скажешь «Но!» и лошадь понесёт. Выпускать тогда уздечку из рук или держаться, чтобы лошадь не убежала? В общем, когда с тобой живое существо, которое в семь раз тебя тяжелее и сильнее, ты чувствуешь себя, мягко говоря, неуверенно. Я потянул поводья к выходу. Они натянулись, но конь по-прежнему стоял на месте и упирался. Юля смотрела на меня и моего коня и ждала, когда я покажу пример. Под внимательным женским взглядом мне пришлось набраться уверенности и дёрнуть поводья. Со второй попытки конь послушно зацокал копытами. Не дожидаясь команды, Юлин конь гордо засеменил следом.

Слаженно перебирая дюжиной ног, мы вышли на слепящий свет, где неподалёку нас ждал дядя Миша. Он ловко привязывал поводья своего белого гиганта к горизонтальному брусу. Щурясь на вечернем солнце, мы вели своих коней к конюху. Юля пыталась потянуть за уздечку так, чтобы её конь шёл параллельно моему, но тот не слушался и следовал точно позади. Когда мой конь остановился, Юля снова потянула поводья, и конь послушно наклонил голову к брусу, чтобы его привязали.

Скопировав двойной узел дяди Миши, мы привязали своих коней.

— Девушка, вяжи повыше, чтобы он не доставал до травы. Ребята, за мной, — скомандовал дядя Миша, и уже через долю секунды повернувшись к нам спиной, шёл прочь.

— Юль, пойдём, — сказал я, быстро ускоряя шаг.

— Бегу, — подтянув ещё раз узел, сказала Юля и, похлопав своего коня по боку, побежала со мной.

Дядя Миша привёл нас в просторную комнату, где располагалась большая коллекция сёдел и войлочных потников. На стенах на специальных крючках висели разнообразные уздечки. Всё было уже не новым. В этой комнате стоял устойчивый лошадиный запах, который начинал нам нравиться.

Дядя Миша, ещё раз оценил нас взглядом и выбрал каждому по седлу и потнику. Вручил нам по 15 кг груза, сложил сверху неловко висящие стремена и кивком показал на выход. Себе он выбрал на редкость красивое чёрное и полностью кожаное седло, отделанное по всем краям серебряными заклёпками.

— Юль, может тебе помочь? Оставь, я тебе потом принесу, — заботливо сказал я, кряхтя под своей неудобной ношей.

— Чай не сахарная, донесёт. Пойдём! Некогда, — сказал конюх тоном, не терпящим возражений.

— Донесу, конечно. Не беспокойтесь, — обречённо, но с искренней улыбкой сказала Юля.

Втроём мы вышли на улицу. Я неловко тряхнул своей ношей, одно стремя соскользнуло и повисло на кожаном ремешке почти до земли. Пока я шёл, оно несколько раз больно ударило меня по лодыжке. Юля несла седло легко и непринуждённо, несмотря на свою хрупкость.

Когда мы дошли, дядя Миша положил седло на брус и выдернул из него потник. Он дождался, когда мы сделаем то же самое, и затем водрузил этот квадратный кусок войлока на спину лошади. Он подтянул его повыше хребта и сказал:

— Ставьте потник повыше, потом, когда будете ставить седло, он всё равно сползёт на своё место.

Он взял седло, закинув одно стремя наверх, и ловким движением положил его на потник. А затем уже кинул стремя на противоположную от себя сторону. Мы повторили его действия. Лошади стояли смирно. Затем дядя Миша подлез под лошадь и схватил два ремня, свободно висевшие с другой стороны. Одним из ремней он подтянул седло, протянув его под передние ноги лошади. Второй ремень расположил непосредственно на животе лошади и с силой затянул его, затем попробовал натяжение ремней рукой.

Мы попытались повторить то же самое, но ремни свободно болтались. Не хватало сил, чтобы натянуть ремни правильно. Дядя Миша подошёл к нашим коням и, не жалея зверей, затянул ремни со всей силы, зафиксировав седло. Юля с укором посмотрела на конюха.

— Да вы не переживайте. Чем сильнее затянешь подпругу, тем лучше будет лошади. Когда ремни висят свободно, они натирают мозоли. Да и неприятно вам будет, если седло будет сползать на бок. Тем более что лошадь хитрая и вдыхает в себя побольше воздуха, когда ставишь подпругу. Потом ещё раз подтянем, когда она выдохнет, — улыбнулся дядя Миша. — Ну, всё, отвязываем, перекидываем уздечку через голову и по коням.

Я не мог представить, как можно запрыгнуть на коня, высота седла которого располагается на уровне моего лица. Я так прыгать не умею. Тем временем, дядя Миша, стоя с левой стороны своего коня, взялся двумя руками за переднее возвышение седла, затем высоко закинул левую ногу, сунув кончик своего сапога в стремя, и одним толчком правой ноги, подтягиваясь на руках, ловко запрыгнул в седло. Юля проделала то же самое, но повисла животом на седле, не в силах перекинуть правую ногу.

— Вы первый раз, лучше попробуйте запрыгнуть на лошадь с ограды, — смеялся конюх. — Подводите коней к забору, говорите им «Бр-р-р!» и залазьте на них уже с высоты.

Юля проделала всё, как сказал дядя Миша, и у неё получилось. Я же без помощи ограды, но со второй попытки повторил подвиг дяди Миши и, неловко ёрзая попой, вскарабкался в седло. Оглядевшись вокруг, я почувствовал ужас от высоты. Этот страх бы у меня врождённым, и ничего с этим поделать невозможно.

Я смотрел вниз, боясь упасть, и искал стремя, чтобы воткнуть свободную ногу для устойчивости. Когда мне это удалось, я крепко сжал повод, который свободно свисал от углов рта коня. Сбруя негромко позвякивала, когда он жевал грызло.

— Так, ногу вставляем в стремена самым кончиком носка, — строго сказал дядя Миша. — Каблуки оттягиваем вниз, чтобы они были ниже носка вашей обуви. Лошадь — очень пугливое существо, и если в парке хрустнет ветка или ещё что напугает лошадь, её понесёт сквозь деревья. При этом если вы не успеете уклониться от веток, вас сбросит с лошади, и не дай Бог, вы своими ботинками зацепитесь за стремя. Так лошадь и протащит вас по всему лесу. Я вас предупредил, поэтому если нога застрянет после падения с лошади, я вас добью как самых непонятливых.

Мы с Юлей улыбнулись и послушно опустили каблуки вниз, держась за железные стремена самым кончиком. Мышцам и связкам это было непривычно и не нравилось. Лошади стояли смирно. Юлина лошадь жевала травку.

— Теперь смотрите, — сказал дядя Миша, потянув правую часть повода на себя, — если потянуть повод в одну из сторон, лошадь поворачивается в нужную сторону. Как прекращаете тянуть, лошадь прекращает поворот. Запомнили?

— Угу, — сосредоточенно пробуя повернуть свою лошадь, сказала Юля.

Мой конь слушался сразу. Мы повертелись в разные стороны. Было интересно управлять таким большим животным. Возникало чувство благодарности за то, что конь так легко подчиняется.

— Теперь запоминаем, как останавливать коня, — сдвинув брови, продолжил конюх. — Это очень важно. В любой момент говорите губами «Бр-р-р!» или «Фр-р-р!». При этом тянете поводья на себя. Тянете не сильно, чтобы лошадь не встала на дыбы. Если лошадь не слушается, тянете поводья и одновременно дёргаете их с силой. Лошадь почувствует боль от грызла и остановится. Можно ещё прижимать ноги к бокам лошади, некоторые понимают и это. Чем быстрее скачете, тем плавней тянете поводья, иначе лошадь встанет как вкопанная, вас перекинет через её голову, и мы потом костей не соберём.

От воображаемой картины стало как-то не по себе. Было бы глупо уехать со второго свидания с синяками и переломами. Будем слушать внимательно и запоминать, чтобы не устраивать третьего свидания в больнице.

Между тем Юля улыбалась как ребёнок. Судя по всему, ей нравилось управлять лошадью, и она уже много раз поворачивала своего белого грациозного коня в разные стороны. В любой удобный момент её конь опять начинал жевать траву, низко опуская голову и заставляя Юлю держать уздечку вытянутыми руками за хлястик.

— Девушка, ты дёрни за уздцы как можно сильнее и не давай ему есть траву. Как только он начинает опускать голову, сразу дёргай. Если он почувствует неуверенного наездника на себе, то твои команды будут выполняться неохотно. Он же отличный психолог. А иначе прогулка превратиться в постоянную борьбу. Сразу уверенной рукой покажи, кто в доме хозяин, пусть даже лошади станет больно, она терпеливая.

— Меня зовут Юля! — строго сказала она и ловко дёрнула поводья, подтянув голову лошади к себе. Лошадь недовольно фыркнула, но послушно встала прямо.

Я любовался Юлей, восседающей на белом коне. Я так жалел, что не умею рисовать, поэтому пытался запечатлеть эту картину в памяти. Ослепительно красивая девушка в красном длинном платье с белыми обтягивающими штанишками и белыми кроссовками на белоснежном коне с длинной гривой.

Конюх посмотрел на меня и, улыбаясь во все зубы, кивнул мне головой, как будто говоря мне, что девушка-то не промах.

— Значит так, чтобы поехать, говорите лошади «Но! Поехали!», пускаете волну по поводьям, подкидывая их вверх и сразу вниз, и резко прижимаете свои каблуки к животу коня, тогда он перейдет на шаг, — сказал дядя Миша и сразу продемонстрировал свои слова. — Если нужно ехать быстро, делаете всё то же самое быстрее и ударяете каблуками дважды, тогда конь перейдёт на рысь. Если быстро и трижды стукнуть каблуками по бокам лошади, она перейдет на галоп. Но будьте осторожны, всаднику тоже нужно работать всем телом, чтобы удержаться в седле. Держитесь ногами в стременах, а не за седло. Поехали!

Грязно-белый конь медленно повернул по направлению к тропинке, ведущий в лес, и под уверенной рукой дяди Миши, ловко сорвавшего на ходу соломинку, пошёл медленным шагом. Не дожидаясь команды, Юлин красавец поплёлся следом.

Мой конь стоял неподвижно. Я натянул поводья и резко прижал свои ноги к лошадиным бокам. Он послушно двинулся. Эти лошади видели самых разных наездников. Они с удовольствием ходили друг за другом как стадные животные. Им практически не требовались команды сверху.

Мы шли шагом по лесной тропинке. Никогда ещё я не смотрел на лес с такой высоты. Ямы и ухабы, которые я бы обходил пешком, лошади преодолевали играючи, то замедляя, то ускоряя шаг, иногда переходя на галоп. Боясь падения, мы осаживали лошадей слишком часто.

При каждом шаге невыносимо трясло. Казалось, я ощущал все свои внутренности. Рука уже устала держаться за седло. Юля, напротив, чувствовала себя прекрасно. Она, улыбаясь, вела своего коня, то и дело, оглядываясь на меня и иногда срывая листочки с нависающих над нами веток.

Когда она оглядывалась, мне приходилось делать вид, что мне легко. Беря пример с дяди Миши, скачущего перед ней, она была расслаблена и совсем не держалась за седло, а слегка пружинила ногами в стременах и держала спину прямо, покачиваясь вперёд-назад, держа её прямо. Иногда ей приходилось придерживать свою светлую шляпу, которая то норовила зацепиться за низко висящую ветку, то порывалась улететь с ветром. Она явно получала удовольствие, и ей было легко.

Вспотев от напряжения и с силой держась за седло, боясь упасть, я постарался сменить тактику. Я попытался расслабиться, убрать руку от седла. Чуть больше веса перенёс на ноги и постарался держать спину прямо, так, чтобы голова всегда была в одном положении. Мышцы пресса и поясницы начали искать баланс, позволив всему остальному телу расслабиться. Стало гораздо легче.

Я держал поводья слегка натянутыми, и при поворотах слегка тянул в нужную сторону. Было очень непривычно. Ничего подобного я никогда не испытывал. Очень удивляло сравнение езды на лошади с ездой на автомобиле. Если автомобиль едет туда, куда ты его направляешь рулём и никогда не проявляет свой собственный характер, то лошадь постоянно обходит ветки, большие канавы, старается миновать острые камни и кустарники. Она то замедляет, то ускоряет шаг. На лошади ты можешь задать только общее направление, а она сама выбирает, как преодолеть локальные неровности и с какой скоростью.

После первого получаса прогулки мы уже привыкли к повадкам лошадей и спокойно воспринимали их нрав. Мой чёрный конь постоянно отставал от группы, а потом переходил на лёгкую рысь, чтобы догнать. Скакать рысью было страшновато. Работать мышцами приходилось постоянно. Я с удовольствием смотрел, с какой грацией Юлина спина ловит баланс. Голову она держала прямо, не забывая поглядывать на меня игривым взглядом на каждом повороте.

Теперь же я улыбался ей в ответ более искренне, чувствуя себя опытным наездником. Ощущения были непередаваемыми. Тело постоянно двигалось, и ощущения напоминали массаж, через тонкие льняные штаны чувствовалась тёплая живая плоть лошади.

Икры ног уже начинали болеть от постоянной необходимости держать каблуки ниже носка. Хотелось наплевать на это правило, но рисовалась картина бегущей по лесу лошади и меня, застрявшего ногой в стремени, ударяющегося головой о ветки и камни на земле.

Несколько раз дядя Миша заставлял наших лошадей переходить на рысь, и тогда очень тяжело было удержаться в седле. Галоп мы так и не попробовали. Мы гуляли по парку около двух часов и не чувствовали усталости, пока не спешились.

Оказавшись на земле, я почувствовал, как моё тело отказывается ходить прямо. Мы вернулись на исходную точку, где дядя Миша показал, как отстёгивать подпругу и убирать седло. Потник под седлом был мокрым, и я протянул руку, чтобы его потрогать.

— Вы только не вздумайте трогать седло, потник и спину лошади, — предупредил опытный конюх. — Пот лошади очень быстро разъедает кожу. Просто переверните седло и потник и положите их на землю. Пусть они подсохнут на воздухе. Сейчас уведём лошадей к брусу и можно идти по домам. Я лошадей сам распрягу, накормлю и отведу, куда следует. Вы сегодня молодцы, даже ни разу не упали.

Юля звонко засмеялась и стала гладить лошадь, прощаясь с ней. Я отвёл своего чёрного коня к брусу и привязал покороче, чтобы он не оторвал уздечку, когда будет тянуться за травой. Юля сделала то же самое. Дядя Миша помахал нам рукой и повёл своего коня в другую сторону.

— Так жалко уходить. Мне очень понравилось, — по-детски сказала Юля. — Мы даже имена лошадок забыли спросить. Вов, если удастся ещё раз сюда попасть, нужно будет для них сахара принести.

— Принесём, — улыбнулся я. — Ну как, лучше, чем кино или кафе?

— Конечно! — рассмеялась Юля — Даже сравнивать нельзя. Только я очень усталая, голодная и хочу домой.

— Давай довезу. Ты где живёшь? — спросил я.

— Давай как всегда до метро, — мне далеко ехать на машине, а на электричке всего 30 минут.

— Хорошо, как скажешь, — ответил я, чувствуя сожаление.

Мы сели в машину и быстро доехали до метро, где она, не дожидаясь моей помощи, открыла дверь, чмокнула меня в щёчку, скомкано поблагодарила и убежала под землю. Я был одновременно усталым и довольным. Мышцы начинали гудеть.

Признание

Благодаря лошадям я узнал о существовании мышц и связок в своём организме, о которых даже не подозревал. Два дня мы с Юлей двигались медленно как роботы и общались только по телефону.

После двухчасовой прогулки на лошадях сил с трудом хватало на работу и учёбу. Мышцы ужасно болели от непривычной нагрузки. Думаю, если бы я регулярно ходил в тренажёрный зал, этого бы не случилось. Я лежал дома, мучаясь от боли, и как всегда давал себе обещание записаться на тренировки с понедельника.

При воспоминаниях о том вечернем приключении я с удовольствием проигрывал перед собой картинки с Юлей, грациозно скачущей на своём белоснежном красавце. Закрыв глаза, я любовался её манерами и непосредственностью. Мне даже приснился сон с её участием. Причём непосредственно перед пробуждением я помнил этот сон во всех деталях и старался зафиксировать его в памяти. Но уже во время завтрака от воспоминаний не осталось ничего, кроме знания, что снилась Юля на лошади.

Мы трижды созванивались с Юлей. Не знаю почему, но по телефону у меня пропадал дар речи. Я разговаривал короткими фразами и давал глупые односложные ответы. Это было очень странно, ведь по работе мне приходилось общаться с тысячами разнотипных людей, в том числе и по телефону, и трудностей с общением я раньше не испытывал. Происходило что-то новое, чего я раньше не испытывал. Приятная неизвестность затягивала меня круговоротом в свою бездну. Мысли о Юле вытесняли мои привычки. Я становился рассеянным.

В пятницу вечером я набрался храбрости и позвонил Юле, чтобы пригласить её в кино на субботу. Она сразу согласилась и даже отменила привычную поездку на озеро с родителями, сославшись на боль в мышцах. Традиционно не раскрывая свой адрес, она попросила встретиться у того же метро. Днём в субботу я совершил набег на магазины с одеждой.

Нужно было избавиться от внешнего вида холостяка-трудоголика, у которого вся одежда такая, в которой можно ходить только на работу. В моём гардеробе такая монополия белых рубашек, что когда я стою и выбираю, что купить почитать в книжном, ко мне подходят покупатели и спрашивают, где тут можно посмотреть Тютчева. Во многих магазинах и других общественных заведениях меня ошибочно принимают за местного продавца или официанта. Это, конечно, интересно, и пару раз я даже шутил, давая смешные консультации. Но будет большой конфуз, если такое произойдёт при Юле. Я давно приходил к мысли, что одежда должна быть на все случаи жизни, но всегда собирался купить её потом — «с понедельника».

Пробки в этот день не отменили, поэтому на этот раз опоздал я. Она ждала меня, разглядывая объявления с отрывными телефонами, сосредоточенно изучая их наполненный желанием привлечь внимание текст. Я стоял и разглядывал её, боясь спугнуть это видение. Полуденное солнце падало таким образом, что её светлые волосы, заплетённые в причудливые французские косички, сияли своеобразным ореолом. Она то и дело улыбалась или хмурилась.

Было видно, что она не делает пауз между получением и проявлением эмоций. Настоящий экстраверт. Я обожаю таких людей. Если они злятся на тебя, то ты сразу это ощущаешь. Если им весело, они сразу улыбаются или смеются. Если ты расскажешь несмешную шутку, в ответ получишь странный взгляд. Если им хорошо с тобой, они с удовольствием тебе это покажут. Их искренность и непосредственность подкупает.

Такие люди умеют улыбаться и смеяться только искренне. Исключительное большинство детей именно этим и отличаются от взрослых. С возрастом дети обучаются скрывать свои эмоции и переваривать их внутри своеобразного «буфера» перед тем, как выпустить их в эфир. С возрастом «буфер» растёт. Человек начинает защищаться от внешнего мира.

Думаю, именно в этот момент детство заканчивается. Чем дальше человек уходит от детства, что называется, становится взрослым, тем больше становится «буфер». Иногда наступает момент, когда «буфер» становится настолько большим, что полученные эмоции, долго перевариваясь в этом «длинном тёмном помещении», совсем не доходят до проявления или даже до самого человека. Человек превращается в «сухаря». Он боится, не умеет или даже не может испытывать искренние эмоции.

И только с появлением детей или внуков начинает делать это снова. Потеряв навыки из своего детства, приходится учиться у детей. Те, кто благодаря общению с детьми уменьшает свой «буфер», становятся более счастливыми. Они могут радоваться таким мелочам, на которые раньше не обращали внимания. Море, солнце, лес, слепой солнечный дождик и простое ковыряние сухой палочкой в песке начинают приносить больше удовольствия, чем просиживание дивана перед любимым сериалом, походы в дорогие рестораны и неуёмный шопоголизм.

Дети неосознанно чувствуют длину «буфера» взрослого, который претендует на их внимание. Они ответят любовью, только если чувствуют искренность. С детьми действует принцип «зуб за зуб». Ты не можешь ничего требовать от ребёнка, если ты ему ничего не дал. Хочешь, чтобы он себя правильно вёл, покажи пример. Хочешь, чтобы он тебя любил, проявляй искреннюю любовь. Обмани ребёнка — и он не поверит тебе в следующий раз.

Все эти мысли справедливы и по отношению к женщинам. Хочешь завоевать женщину — будь самим собой. Не становись на «цыпочки». Не старайся казаться, старайся быть. Ты можешь оставить себе свой любимый «буфер», ведь и он иногда пригождается, особенно в работе. Но умей отключать его, когда находишься рядом с любимой.

За неимением детей в своём окружении, я тоже хотел учиться у кого-нибудь использовать «прямое подключение» в обход «буфера». Думаю, именно этим меня привлекла Юля. Начались необратимые изменения. Я стоял в десяти шагах от Юли и уже пару минут изучал её реакции. Решив подшутить, я подкрался сзади, внезапно прижал ладони к её глазам и не успел спросить: «Угадай кто?».

Я с самого детства не пугался так, как в этот раз. Она вскрикнула настолько быстро и неожиданно, а к тому же громко, что у меня у самого затряслись поджилки. Она резко повернулась, расширенными от страха глазами увидела меня и, подняв руки вверх, много раз резко опустила их на мою грудь ладонями.

Я настолько испугался её реакции, что не ощутил обжигающей боли хлещущих меня ладоней Я ошарашено, как будто неожиданно попал под ведро ледяной воды, смотрел по сторонам и жалел о своей невинной шутке. Все окружающие люди резко прервали свои занятия и застыли в тех позах, в которых были, когда Юля закричала.

Их оцепенение превратилось в смех, когда они увидели проблеск улыбки на Юлином лице, которая кричала и по инерции шлёпала по мне ладонями:

— Никогда так больше не делай! Слышишь! Никогда! Никогда не подкрадывайся ко мне сзади. Ты меня до смерти напугал.

— Извини, — медленно, дрожащим голосом произнёс я, уворачиваясь от шлепков. — Обещаю!

— Ладно, Вова, — издевающимся тоном сказала Юля. — Пойдём, а то опоздаем.

И как ни в чём не бывало пошла в сторону переулка, где я в прошлый раз оставлял машину, как будто зная, откуда я пришёл и в этот раз. Забыл сказать, что люди с маленьким «буфером», несмотря на свою эмоциональность, очень быстро отходят. Прямо как дети, которые пять минут назад истерично кричали и требовали мороженку, а сейчас мирно копаются в песочнице.

Понемногу отходя от шока, я тем временем догнал Юлю. Она взяла меня за руку, и мы молча дошли до машины, где я галантно открыл ей дверь и затем пошёл протискиваться в привычную узкую щель двери — дань жизни в мегаполисе.

Билеты в кино я предусмотрительно забронировал в самом центре зала на седьмом ряду. Негоже сидеть с красивой девушкой в первом ряду, глядя на экран вверх, как на звёзды, при этом постоянно водя головой вслед за героями. Шея такого не прощает. Последний ряд на третьем свидании — тоже не вариант. В фойе кинотеатра мы отстояли медленно ползущую очередь в кассу и быстро движущуюся очередь за непременными атрибутами фильмов, которые разливают и рассыпают в большие бумажные стаканы.

Попивая колу и жуя попкорн, мы на удобном диванчике ждали времени, когда начинают пускать в зал. Потирая свою правую ногу, Юля спросила:

— Вов, скажи, а у тебя мышцы прошли?

— Знаешь, — улыбнулся я, — они ещё побаливают. Нужно, видимо, почаще кататься на лошадях, тогда мышцы привыкнут.

— О! Я только за! — быстро, но негромко похлопала в ладоши Юля. — Слушай, я в прошлый раз не успела поблагодарить тебя за знакомство с лошадями. Ты не представляешь, как мне понравилось. Всё время вспоминаю, как сижу высоко над землёй на тёплой лошадке, оглядываюсь, а там ты улыбаешься.

— Пожалуйста, Юля, — ответил я, улыбаясь, — мне тоже было приятно. Особенно интересно в первый раз. Столько новых эмоций и ощущений. Помню, как лошадка огромными зубами, приближалась к моей ладони с хлебом. Я уже готовился отдёрнуть руку, а она аккуратно затянула в себя хлеб губами. Мне показалось, что тебе было легко скакать на лошади.

— Пойдём, — сказала Юля, глядя на скапливающуюся очередь в открывшуюся дверь кинозала, — Если честно, на лошади было очень тяжело, особенно в первое время. Но глядя, как скачет дядя Миша и, копируя его повадки, я быстро привыкла.

— Дядя Миша хороший, — сказал я, стоя среди очереди в зал. — Когда он что-либо говорит своим командным тоном, только попробуй ослушаться. Видимо, это профессиональное у конюхов.

— У вас седьмой ряд, тринадцатое и четырнадцатое место, — улыбнулась приятная билетёрша в жёлтой футболке. — Желаю приятного просмотра.

— Слушай Вов, первый раз слышу, чтобы они называли ряд и место,— удивилась Юля.

— Я тоже. В принципе очень логично, — ответил я. — Мы же всё равно, проходя её, будем смотреть наши места в сумерках зала. А тут такая предусмотрительность, которая вместе с другими мелочами может привлечь нас в этот кинотеатр ещё.

— Не знаю, как кинотеатр, а ипподром меня привлёк, — засмеялась Юля.

— А я? — сказал я и сразу осёкся.

Юля смутилась и, будучи настоящей женщиной, сделала вид, что проигнорировала мой вопрос. Зал был полон. Об этом фильме начали говорить ещё три месяца назад. Отзывы посмотревших людей, которые я предварительно изучил в интернете, были сплошь восхищённые. Я бы не решился вести понравившуюся девушку на случайный фильм. Первые свидания слишком важны, чтобы отдавать их на откуп случайностям. Мне нельзя потерять Юлю.

Во время фильма я долго решался, но потом, осмелившись, взял Юлю за руку. И судя по тому, что в напряжённые моменты фильма она сжимала её почти до хруста в костях, девушка была не против. Фильм был настолько увлекательным, что мы совсем забыли про застревающий шелухой в зубах попкорн, который перед фильмом задвинули под Юлино сидение.

Мы пили сладкую тёмную воду со сложной химической формулой, которой можно отмывать мошкару с лобового стекла и чистить серебро. В середине фильма смешно хлюпали трубочкой в почти пустом стакане. Я очередной раз был шокирован её смелостью и непосредственностью, когда Юля пару раз шипела на молодую пару за нами, чтобы они не шумели.

Я сидел рядом с ней и наслаждался уже знакомым ароматом её тела. Слегка поглаживал её тёплую руку с холодными пальцами. Она иногда прижималась к моему плечу в определённые моменты фильма, и в это время её волосы приятно щекотали мою шею. Она смешно тыкала в меня пальцами, чтобы я наклонил своё ухо к ней, чтобы послушать, что ей в данный момент показалось интересным. Её звонкий слегка бархатистый голос, легко взрывающийся смехом, запоминался навсегда.

Когда мы вышли из кинотеатра на свежий воздух, мы щурились, глядя солнечный свет. Сам того не планируя, я импульсивно произнёс фразу:

— Юля, ты мне нравишься.

— Ммм… — внезапно покраснев, растерялась Юля. — Ты мне тоже.

Ребёнок

Прошло целых два года с тех пор, как мы познакомились с Юлей. Отношения развивались очень быстро. Наша жизнь была очень насыщена романтичными событиями. Было, что вспомнить в красочных деталях. Уже на вторую неделю она познакомила меня со своими родителями. У неё отличная мама, умная и красивая. И если фраза «хочешь увидеть свою жену в будущем — посмотри на свою тёщу» верна, то мне очень повезло.

Я, конечно, допускаю, что любовь застилала мне глаза, но я не находил в Юле недостатков. Она была настолько похожа на девушку, о которой я мечтал всю жизнь, что я с радостью сделал ей предложение. После двухдневной паузы приличия Юля согласилась.

Свадьба была очень скромной. Во-первых, мы с Юлей не любили находиться в центре внимания, а во-вторых, не хотелось тратить свои немногочисленные средства. Наши родители если и были богатыми, то лишь в том смысле, что тратили меньше, чем зарабатывали. Посмотрев, как на свадьбе общается старшее поколение наших родственников и молодое поколение друзей, можно было сделать вывод, что проблемы отцов и детей пока ещё не отменили.

Чтобы не ссориться, постоянно приходилось на некоторые фразы представителей одного поколения отвечать лишь вежливым молчанием другого. В любом случае, свадьба так насыщена событиями, что промелькнула перед нами одним мгновением. И вот мы уже очнулись, проснувшись вместе в кровати, изучая способ кручения золотого кольца большим пальцем вокруг безымянного. Удивляло то, что, на первый взгляд, в нашей жизни ничего не изменилось.

И хоть мы жили душа в душу, нам иногда приходилось разбавлять благополучную жизнь редкими ссорами. Каждое утро, перед своей работой в автосалоне, я завозил Юлю в университет, и мы много разговаривали в дороге. И хотя мы жили вместе уже полтора года, темы для разговоров никогда не кончались.

Мне очень нравилось, что у Юли всегда было собственное мнение, которое она не боялась высказывать. Мы часто спорили и при этом жили счастливой семейной жизнью. Во всём, во всех мелочах чувствовалась искренняя любовь Юли. И я делал всё, чтобы поддерживать огонь в нашем очаге любви. Жена мне активно помогала.

И как любые люди, достигшие цели, мы вдруг, захотели большего. Поженившись и оценив все прелести этого, мы задумали новую цель. У нас было единодушное мнение, что, несмотря на наше небогатое положение, мы должны завести ребёнка. Мы надеялись на пословицу: «Бог детей даёт и на детей даёт». Но пока не получалось.

Бог детей не давал. По совету моей мамы, мы сразу обратились к врачам. Если опустить детали и оставить лишь сухой остаток, получалось, что для того, чтобы завести ребёнка, нужно было заработать уйму денег. Столкнувшись с этой проблемой, я узнал, что большинство семей моих знакомых тоже проходят эту процедуру, но стараются не говорить об этом.

То, как я занимал деньги на работе, брал кредиты в банках, работал по ночам таксистом и вкалывал в автосалоне, я рассказывать не буду. Всё это мелочи. Потому что у нас получилось. У нас родился замечательный ребёнок.

Я никогда не представлял, какое это счастье — иметь ребёнка. Он по-настоящему сплотил нас с Юлей. Все наши разговоры были о нём. Все наши родственники стали появляться у нас намного чаще. Было ощущение, что взрослые стараются почаще бывать с нашим ребёнком, заряжаясь от него неиссякаемой энергией. За все годы семейной жизни мы никогда так часто не принимали гостей.

Нам пришлось постигать сложнейшую науку ухода за грудным ребёнком и получать кучу новых навыков. По вечерам мы настолько выбивались из сил, что спали как убитые. Спали по очереди, так как ребёнок будил своим истошным криком не только нас, но и всех соседей. Тому счастливчику, чья очередь была мирно спать, приходилось вставлять в уши специальные беруши и накрываться подушкой.

Времени ни на что не оставалось. Юля заботилась о малыше круглые сутки: кормила грудью, укачивала перед сном, меняла памперсы, успокаивала детский крик, гуляла на улице с коляской, стирала ползунки, готовила нам еду, играла с ребёнком, носила его в поликлинику и так далее. Лишь мне удавалось отдохнуть от родительского долга на работе. Я никогда с таким облегчением не уходил утром на работу. Правда, к вечеру уже начинал сильно скучать и торопиться домой. Невозможно описать словами чувства, которые возникают, когда ты приходишь домой, а тебя встречает детская улыбка.

Мы, как на фронте, ежедневно делились впечатлениями о прогрессе, который замечали в развитии нашего сына. Это было нескончаемым увлекательным сериалом. С самого рождения, сын умел крепко хватать за предметы, которые ему давали в руки. Особенно сила чувствовалась, когда он хватал мои указательные пальцы. Он делал это так сильно, что с успехом приподнимал своё тельце, если я пытался потянуть вверх свои руки. До месяца взгляд у него был блуждающим, как будто он искал кого-то. Затем сын научился смотреть на меня и даже улыбаться. Когда я ходил вокруг него, он следил за мной взглядом.

В три месяца он уже во всю «гугукал». Было ощущение, что он произносит разные звуки и сам себя слушает. Однажды, когда я пришёл с работы, меня ждала новость от Юли: наш малыш научился целенаправленно сосать свой большой палец. Мама Юли, советует отучать его пустышкой. Он уже спокойно держал голову, и через неделю научился переворачиваться с боку на бок.

В три с половиной месяца наша кроха стала активно лепетать. А когда мы отпраздновали четыре месяца, он впервые засмеялся, увидев меня в заснеженном пуховике, вернувшегося с работы. Детский смех — это очень сильное впечатление, особенно для родителей. Юля плакала от счастья.

Эта маленькая «хватайка» всё, до чего может дотянуться, тянет в рот. Думаю, скоро он научится ползать, тогда нужно будет заклеивать все шкафы и убирать все мелкие предметы подальше. На пятом месяце он научился переворачиваться с живота на спину и даже наоборот. Он может продолжительное время находиться в полусидящем положении. Случилось то, чего я опасался — он научился ползать. Сначала одними руками, но потом, подражая лягушке, стал отталкиваться одновременно двумя ногами. Удивительный прогресс.

Мы с Юлей изобрели два оригинальных способа успокаивать нашего кричащего ребёнка. Первый способ помогал увлечь мальчика на несколько часов. Мы просто вешали над кроваткой большое небьющееся зеркало, которое становилось неиссякаемым источником удовольствия. Глядя в него, мой сын наблюдал за собственной мимикой и движением рук, ловил взгляд своего «двойника» и улыбался ему.

Вторым способом успокоить ребёнка стала вода. При первых признаках плача мы относили ребёнка в ванную или на кухню и открывали кран с водой. Не знаю почему, но журчание проточной воды успокаивало малыша, если, конечно, причина детского дискомфорта была устранена. Со временем Юля научилась по виду плача определять, что желает её маленький господин. У меня это не получалось. Приходилось общаться через переводчика или устранять неполадки «методом тыка».

Когда сыну исполнилось полгода, он стал очень активен. Ползает по всей квартире. Теперь приходится тщательно мыть пол несколько раз в день. Он использует меня как гимнастический снаряд, ползая по мне и цепляясь руками за мою одежду. Мне очень нравится его купать. Он, отталкиваясь от моих рук, с удовольствием барахтается в воде. Бывает очень интересно смотреть, как он весело смеётся, если его поливаешь из ковшика, но стоит одной маленькой капельке попасть в глаза — за доли секунды смех превращается в дикий и истошный плач. Эмоции меняются мгновенно.

Заметил, что детский плач действует на взрослых необычным образом. Видимо, на генном уровне он всегда вызывает беспокойство. Невозможно спокойно читать книжку, когда в соседней комнате успокаивают истошно кричащего малыша.

Очень приятно, когда видишь, что ребёнок радуется мне и Юле, гораздо больше, чем любому постороннему человеку или родственнику. Появляется чувство, похожее на гордость. Когда я прихожу с работы, он с самого порога узнаёт мой голос и заливается радостными воплями.

На седьмой месяц сын стал больше капризничать. Но уже через неделю мы поняли, почему. Малышу было больно, и поэтому он постоянно что-то грыз. У него прорезались два нижних зубика. Теперь стало опасно давать ему свою руку, а во время кормления то и дело раздавались весёлые вскрики Юли.

У нас в доме появилась маленькая «кусака», которая в восемь месяцев обзавелась ещё двумя зубками, теперь верхними. Он наращивает вооружение! Мой сын научился сидеть самостоятельно. Может долго находиться на одном месте и изучать всё, что попадётся под руку. Особенно ему нравятся взрослые предметы, совсем не похожие на игрушки: связка ключей, большие кастрюли с крышками, пульт от телевизора, мобильные телефоны и пластиковые бутылки.

Новые и неизвестные чувства возникали у меня при завершении рабочего звонка в автосалоне и дальнейшем обнаружении четырёх глубоких царапин на новеньком смартфоне, оставленных на память немногочисленными зубами маленького «грызуна».

Несмотря на дружелюбность, сын недоверчиво относится к новым людям. Он не только выражает неудовольствие при появлении незнакомого гостя, но и не перестаёт стесняться, когда тот находится с ним долго.

Недавно он научился вставать на ножки, опираясь на невысокий стол или подлокотники кресла. Встать у него получается, а вот садится обратно он просто плюхаясь на пол. Если я попробую так упасть из положения стоя, то неделю буду валяться с сильным ушибом и не смогу сидеть.

Самый весёлый смех у нашего малыша вызывает игра в прятки. Достаточно Юле закрыть своё лицо полотенцем, как он начинает искать её, делая деловой вид. И весело заливается весельем, когда лицо открывается.

В 11 месяцев мой сын сделал первый шаг. Это по-настоящему волнующее событие. До годика он ещё понимал, что ползает гораздо быстрее, чем ходит. Поэтому опыты с самостоятельными шагами проводились не часто. Потом пришло осознание, что стоя гораздо больше видно и проще брать предметы со стола. Это вынудило его учиться ходить. Тем более что это позволяло гулять с мамой и папой на улице, держась за руку, и активнее познавать мир.

Сын стал понимать, что дом и улица — совсем разные вещи. Дома всё знакомо, и ходят одни и те же люди. Собаки и кошки присутствуют только в резиновом и пластмассовом виде. А на улице столько всего интересного. Качели, песочница, никогда не повторяющиеся люди, разные животные, удивительные насекомые и птицы. Столько новых впечатлений. И если раньше он думал, что все взрослые большие и он один такой маленький, то тут открылось существование других детей. Сначала они ему не понравились, у них обнаружилось всего две функции: они постоянно шумели и отбирали игрушки.

Но когда он обнаружил, что с другими детьми можно играть на равных и можно брать чужие игрушки поиграть, ему ещё больше понравилось гулять.

Особенно интересно было наблюдать, как у него пополняется словарный запас. Он научился говорить простые слова и фразы. Теперь он мог сообщать своим родителям о том, чего хочет или не желает, и это начало существенно экономить нам деньги, которые мы раньше тратили на памперсы.

И хотя Юля иногда жаловалась, моя жизнь перестала быть похожа на рутину. Каждый день обнаруживалось что-то новое дома. На работе тоже всё было хорошо. И я вкусил прелесть пословицы: «Счастье — это когда хочется уходить из дома на работу, а с работы домой». Особенно приятно было, что я стал очень опытным. В моей жизни наступило счастье и гармония.

И если говорят, что «статус кво», когда у тебя полное равновесие в жизни, недостижим — я в это не верил. Дети — это счастье. Хорошая работа, где тебя ценят, и ты легко справляешься с любыми трудностями, дарит уверенность в будущем. Красивая и умная супруга позволяет удовлетворить потребность любить и быть любимым. Заботливые родственники и настоящие друзья дают возможность общения и взаимной помощи в трудную минуту.

Но я всё это потерял в один миг и навсегда — просто закрыв глаза.

36 век

Я спал долго и крепко. Пока мой сон не стал плавно растворяться от непривычного воздуха, который поступал в лёгкие. Ещё не открывая глаза, я ощутил необычайную свежесть и сводящий с ума запах свежей травы, хвои, цветов и пыльцы. На улице пели птицы. Издалека слышалось журчание воды. Необычные и приятные ощущения заставили меня открыть глаза, чтобы окунуться в полную прострацию.

В огромной комнате было очень светло. Вокруг не было ничего знакомого. Всё было абсолютно другим. Кровать, в которой я лежал, была чужой. Одеяло, под которым я спал, было чужим. Даже запахи и звуки были чужими. Всё это настолько отличалось от того, что я ожидал увидеть, открыв глаза, что мой мозг отказывался понимать, что происходит. Я лишь таращил глаза, озираясь кругом, и пытался заставить себя успокоиться. В душе чувствовался. Я не мог придумать, что я здесь делаю. Я точно помню, что я заснул в нашей спальне рядом с Юлей, между нами лежал мой сын. Где это всё? Что за неудачные шутки?

Мой мозг ничего не придумал лучше, как вспомнить, что, наверное, пора на работу. Проморгавшись как следует, я решил разобраться, где я, и спешно ретироваться. Кровать была формально двуспальной, но могла вместить пятерых взрослых баскетболистов. Я откинул белое одеяло и сел на край. Моих трусов на мне не было. Эти трусы, которые я обнаружил на себе, были сшиты из незнакомой ткани и совсем не имели швов. После сна я плохо разбирал, что находилось вокруг. Оглядевшись, я увидел знакомый предмет и слегка обрадовался. Это были мои очки. Они лежали на белой тумбочке. Я их взял и сразу же надел. Всё стало проясняться. Но понимания это не дало.

Вокруг было всего несколько предметов, и все они были совсем не такими, какими я привык их видеть. Нужно было срочно найти нечто знакомое, от чего можно будет отсчитывать свою систему координат. Очки — это хорошее начало, но этого недостаточно. Уже можно сделать вывод, что или я сам добрался до этой кровати, или меня сюда положили, причём заботливо поместили на тумбочку очки. Раз позаботились, значит, вероятность опасности низкая. Я на всякий случай посмотрел по сторонам в попытке найти скрытую камеру — вдруг это телевизионная передача. Думать о том, где Юля и сын, я пока боялся.

Я сидел на краю кровати, ощущая, как стопы касаются тёплого деревянного пола. Понемногу стал успокаиваться. Вдруг слева от меня раздалось лёгкое шипение, похожее на открывание алюминиевой банки с газировкой. Боясь повернуть голову, я краем глаза увидел, как из того места, где лежали мои очки, прямо из недр тумбочки, медленно поднялся стакан. Прозвучал короткий звон колокольчика, и я смог рассмотреть, что это был высокий, но узкий стеклянный стакан с запотевшими стенками и трубочкой. Так вкусно запахло апельсинами, что рот сразу заполнился слюной.

Стесняться я не собирался. Взял стакан и понюхал. Пахло обычными знакомыми апельсинами. Ещё одна знакомая вещь. Свежевыжатый сок. Я потянулся к трубочке и отпил вкусный нектар. Вроде ничего. Начал пить дальше, радуясь попадавшим через трубочку апельсиновым «капсулкам», которые приятно лопались на языке. Сок был вкусным и прохладным. Я мог ручаться, что ещё пять минут назад этот сок был апельсином. Я быстро допил его и поставил стакан на место. Стоило мне убрать руку, он быстро и плавно опустился вниз, незаметная крышка закрылась, и тумбочка вновь стала обычной.

Я встал к кровати и решил подойти к огромному окну во всю стену. Несмотря на то, что я был босиком, ногам было приятно тепло, видимо, у них тут установлен тёплый пол. Пройдя через просторную комнату, я посмотрел на улицу и удивился ещё больше. Окно медленно и бесшумно отъехало влево, открыв мне выход на террасу. За окном был знакомый вид курорта примерно с третьего этажа. Сад внизу утопал в зелени и цветах. Они мирно покачивались от лёгкого ветерка. Запах был замечательный и очень знакомый. Порывшись в памяти, я вспомнил его — это был запах моря. Повертев головой, я увидел его краешек вдали. Я люблю море.

Море — это, с одной стороны, хорошо, а с другой стороны, это означало, что я сейчас очень далеко от дома. Ближайшее от нашего города море находится в двух часах лёта. Как я мог тут оказаться? Я ничего не помню. Сад внизу был украшен фонтанами, небольшим, но шумным водопадом и большим голубым бассейном. Ни души.

Я чувствовал себя кошкой, внезапно оказавшейся в незнакомом месте. Хотелось забиться в уголок и переждать опасность, чтобы осмотреться. Всё было красиво, почти как в райском саду, но радости это не приносило. Зачем мне рай, если мне пора на работу и у меня куча дел. Вдоволь насмотревшись на открывающийся с террасы вид, я решил вернуться в комнату.

Комната была очень большой и симпатичной. На белых стенах висело множество абстрактных картин без рамок и большие зеркала. Я подошел к одному из зеркал, убедиться, что это я. Долго решался заглянуть туда, ожидая увидеть всё, что угодно. Но сюрпризов на этот раз не было. На меня смотрел всё тот же я, собственной персоной. Ну, слава богу. Вид был привычно по-утреннему помятый, волосы взъерошены. Я снова обратил внимания на странные светлые трусы без швов. Неприятно поёжился, поняв, что кто-то меня переодевал. Буду надеяться, что это была Юля.

— Юля! Юля! Ты где? — громко крикнул я в надежде, что из ванной выйдет моя любимая и всё объяснит.

В ответ тишина. Даже эхо мне ничего не ответило. За открытым окном по-прежнему журчала вода, шелестели от ветра листья и пели птицы. Желая получить ответы на свои вопросы, я решил приступить к обследованию помещения. Судя по идеальной чистоте и порядку, что это шикарный номер в отеле. И если у них тут такая большая спальня с гигантской кроватью, подогрев пола, свежевыжатый сок по утрам, автоматом открывающееся окно во всю стену, большая терраса, то звёздность этого отеля не вызывает сомнений.

Тем временем, я заглянул в ванную комнату. Она была больше обычной. Унитаз, биде, писсуар, ванна с открытыми стеклянными шторками для душа, две большие раковины с мраморным основанием и с зеркалом на всю стену — назначение всех этих предметов угадывалось, но выглядели они необычно. Всё смотрелось очень просто и одновременно дорого. Ни одной лишней детали.

По сложившейся утренней традиции, я воспользовался писсуаром, который по завершении процесса автоматически очистился подкрашенной голубым цветом водой. Я собрался мыть руки, подошёл к мраморной столешнице, но не смог найти ручки крана. Собственно, крана, как я его себе представляю, тоже не было. Ну, всё ясно, автоматическая система, нужно просто поднести руки — и кран будет выезжать из потайного отверстия, как тот стакан сока. Не помогло. Странные технологии.

Меня всегда удивляло, зачем постоянно придумывать что-то новое, когда старое и так работает. Раковина без крана в таком современном отеле — быть не может. Значит, он спрятан. У старых обычных кранов всё привычно. Ими пользуешься не задумываясь. Зачем все эти «заморочки»?.. Почему человек, решивший помыть руки, должен долго думать, как это сделать?

И, как назло, спросить не у кого. Я вертел всё вокруг, нажимал, заглядывал под столешницу, давал голосовые команды, щёлкал пальцами. В общем, чувствовал себя очень глупо, как в тот раз, когда в гостях у своего босса не смог найти туалетную бумагу в его дорого обставленном туалете.

Удача! Вода! После нескольких телодвижений я случайно обнаружил, что если одновременно двумя пальцами провести по мраморной столешнице к себе, то вода включается. Если сделать то же самое движение от себя, вода выключается. Чем дольше ведёшь, тем сильнее бежит вода. Глупо и неудобно. Интересны были ещё две вещи. Во-первых, проводить пальцами можно было в любом месте пятиметровой столешницы, включалась ближайшая из двух раковин. Во-вторых, вода бежала необычным способом.

В дальней от меня части раковины вверху открывалась щель, и по всей длине раковины в мою сторону лился плоский равномерный водопадик с красивой градиентной подсветкой. Очень красиво и непривычно. На противоположной стороне раковины, внизу, открывалась вторая щель, в которую довольно метко попадала вода, уходя без остатка.

Мыть руки в плоском водопадике неудобно. Весь забрызгаешься. Вода была ледяная. Возник очередной вопрос: как регулировать температуру? Опять, наверное, нужно водить мокрыми пальцами по столешнице… Это ужасно негигиенично!

Меня уже стала выводить из себя необходимость разбираться с таким простым вопросом. Мне же просто нужно помыть руки. Я потрогал воду пальцем, поводив его туда-сюда, и обнаружил удивительную вещь: слева, где цвет воды был ярко-синим, водопад был очень холодным, а справа лилась ярко-красная горячая вода. Если проводить указательным пальцем по водопаду слева направо, то становится ясно, что температура воды плавно меняется от холодной к горячей. Первый раз я видел, чтобы холодная и горячая вода бежали одновременно. Было похоже на выбор цвета пальцем в широкой радуге.

Обнаружилась ещё одна функция. Когда секунду держишь палец в той части водопада, где температура комфортная, подсветка водопада меняется на выбранную, и он весь становится нужного цвета и температуры. Мне было интересно. Я стоял и баловался, плескаясь, забыв обо всём.

Через несколько минут я обнаружил ещё одну удобную «примочку». Ширину водопада можно было регулировать двумя руками, просто сдвигая воду за края. Если уменьшать ширину воды до минимума, она перестаёт бежать. Так я научился выключать воду вторым способом, не трогая столешницу. Чудеса интересные, но спорные по удобству, пока не привыкнешь. Не думаю, что я разобрался со всеми функциями, реализованными каким-то злым гением. Опасливо посмотрев на ванну с душем, которая была ещё более футуристична, я решил не испытывать судьбу, чтобы не провести остаток дня в этой сложной ванной или остаток недели в ожоговом центре.

В животе неприятно крутило от голода. Нужно срочно найти кухню или хотя бы холодильник. Я вышел из ванны, прошёл спальню и оказался в огромной гостиной. Обстановка была более чем современной. Светлые стены с мелким дизайнерским рисунком, по-настоящему огромный телевизор, висящий на дальней стене. На экранее крутились анимированные слайды с абстрактными картинами и природой. Я не сразу понял, что это телевизор, так как экран не светился в обычном нашем понимании. Он выглядел, как большой бумажный плакат, который было видно в отражённом свете. Очень непривычно было смотреть анимацию на этой электронной бумаге. Как будто смотришь цветной журнал, но картинки при этом двигаются. Ни кнопок, ни лампочек, ни пульта я не обнаружил. Потрогал экран, думал, что управляется он жестами — не получилось. Экран был матовый и бумажный по ощущениям. Странное явление — бумажный телевизор.

Вспомнилась сказка про Алису из Зазеркалья. Всё у них тут не так и не эдак. Всё вокруг непривычно. Странный отель. У дальней стены была расположена барная стойка со множеством дорогих бутылок, аккуратно расставленных на стеклянных полочках у стены. Там же располагались различные шкафчики и большая столешница с плитой. Было понятно, что непосредственно в гостиной располагается кухня. Осталось найти холодильник. Я пооткрывал шкафчики, в которых стояла различная посуда. В самом большом шкафу оказался холодильник. На его дверце снаружи висел тонкий бумажный листок, на котором крупным шрифтом, отображалось текущее время: «07:46». Двоеточие моргало прямо на бумаге. Я не поверил своим глазам. Внутри холодильника было практически пусто, я нашел только яйца и апельсины. Странное сочетание — не буду же я готовить яичницу с апельсинами.

Через 15 минут поисков и разбирательств с сенсорными кнопками на плите уже стояла сковородка, а в ней скворчала глазунья с четырьмя жёлтыми глазами. В хлебнице лежал нарезанный тёплый хлеб. Чайник или кофеварку я не нашёл. Поэтому сел за стол и умял яичницу с хлебом всухомятку. Не найдя раковину или воду на кухне, я сходил в спальню к тумбочке с соком, который выехал после того, как я положил на неё свои очки, а затем взял их обратно. Чувство победы над всей этой техникой окрыляло. Думаю, сходные мысли посетили обезьяну, которая научилась пользоваться каменным топором. Сытый и довольный, я стал рыться в шкафах, чтобы найти себе хоть какую-то одежду. Я знал, куда пойду. Уж на улице наверняка можно будет выяснить, что это за город и что это за место.

Мне удалось найти только один комплект одежды. На скромной серой куртке вместо бренда стоял трёхмерный штрих-код. Вся одежда была опрятна и идеально выглажена. Я нашел входную дверь в номер, открыл её и посмотрел, что написано на обратной стороне. Номера комнаты не было, был только штрих код, похожий на тот, который я обнаружил на куртке. Небольшой коридор был застелен дорогим толстым ковром. Ноги приятно утопали недавно найденными мокасинами, не оставляя следов на белом ворсе. Подумалось: почему хозяева не боятся, что белый ковёр быстро истопчут?

Коридор вёл к прозрачному лифту. Как я ни пытался, мне не удалось открыть его двери. Никакой другой лестницы или выхода тоже не было, поэтому пришлось вернуться в номер. Продолжив обследование номера, я изрядно удивился, обнаружив, что непосредственно за окном, за большой полупрозрачной шторой, стоял отличный спортивный родстер красного цвета. Когда я подошёл к этому окну, оно распахнулось, и я смог войти на террасу, на которой стояла эта красавица. «Странно. Как автомобиль, мог попасть на этот балкон, тут же третий этаж?» — подумал я.

Я подошёл вплотную, аккуратно подёргал ручки дверей. Они не открывались. Заглянул в салон. Автомобиль был похож на стильный и уникальный дизайнерский концепт. Уж кому-кому, а мне известно, что цена такого автомобиля может равняться стоимости всего отеля. Неужели этот отель предоставляет гостям такое дорогое украшение вида из окна? Никакого пандуса для съезда этой машины не наблюдалось. После того, когда я отодвинул шторы, стало ясно, что находясь в номере можно было любоваться всей машиной через окно, простирающееся от самого пола до потолка. Было совсем необычно, находясь на третьем этаже, любоваться родстером через окно. Такое мог придумать только автомобильный фанатик. Ему, наверное, удобно не расставаться с любимой «малышкой» ни днём, ни ночью. Могу ручаться, что этот автомобиль вечером красиво подсвечивается.

Я обнаружил рядом с автомобилем, на стеклянной стенке террасы, две большие кнопки, на которых были обозначены стрелки вниз и вверх. Когда я нажал кнопку «вниз», вся терраса начала опускаться вместе со мной и автомобилем. Значит, это автомобильный лифт. Ловко придумано: приезжаешь домой, ставишь автомобиль на террасу-лифт, через окно нажимаешь кнопку и поднимаешься к себе на третий этаж, где выходишь из машины и отправляешься в душ смывать рабочие заботы. А красавец автомобиль защищён от угона и всегда радует тебя своим видом через окно. Вот бы мне такое счастье!

Тем временем, мы с автомобилем спустились на землю. Дорога от террасы, петляя, уходила в небольшой лесок. Угон чужого автомобиля не входил в мои планы, поэтому я решил пройтись пешком. Нужно, наконец, выяснить, где я оказался, и что я тут делаю. Ускорив шаг, я преодолел несколько сотен метров по этой дороге, пока не понял, что она выходит на оживленное шоссе. Я стоял на обочине и пытался разглядеть несущиеся с огромной скоростью автомобили. У нас в России так быстро ездить не принято. Тут скорости больше 200 км/ч. Все марки автомобилей были незнакомыми. Большинство из них было похоже на тот родстер на балконе, но конструкция и цвета слегка отличались. Шоссе для олигархов, подумал я. Сплошные спорткары, похожие на «Феррари» и «Ламборджини».

И тут я понял, куда идти дальше. Нужно спускаться в подземный переход перед шоссе. За этой широкой дорогой, по которой все несутся с такими скоростями, наверху был высокий откос, на котором мне снизу были видны деревья, цветы и кустарники за ажурным забором. Видимо, пешеходам положено ходить там. Я спустился в чистейший светлый переход, прошёл около ста метров и наткнулся на большой работающий эскалатор, уходящий ввысь к дневному свету. Когда я стал подходить к нему, его скорость увеличилась, и он быстро домчал меня на уровень третьего этажа.

Шоссе осталось далеко внизу. Вокруг была очень длинная аллея, богато засаженная красивыми растениями, которая шла над автомобильным трафиком. С противоположной стороны играло волнами бескрайнее море. По многочисленным дорожкам аллеи двигались пешеходы и велосипедисты. Люди! Все они знают, где находятся, и с удовольствием подскажут мне, если не языком, то жестами. Одежда у них была красивая, разная, но совсем странная и непривычная. Я выбрал дедушку поулыбчивее и, медленно подойдя к нему, сказал:

— Здравствуйте. Вы не подскажете, какой это город?

— Москва! — удивлённо вздёрнул брови дед, отшатнувшись от глупого вопроса.

— Как Москва? А какой тогда сейчас год? — спросил я, пытаясь справиться с волнением.

— Не морочьте мне голову, молодой человек! — сказал старичок, и побежал прочь, прижимая к груди какой-то листочек.

Лист

Я провожал взглядом неприветливого дедушку с листочком. Многие вокруг тоже имеют подобные. Каждый второй смотрит в эти листочки разного размера. Кто-то, будучи похожим на сумасшедшего, разговаривал со своим листочком. А одна девушка даже водила по пустому листу пальцем. Казалось, что она что-то рисует. Большинство окружающих прогуливались по аллее, а она сидела на новой деревянной лавочке. Надо было сразу выбирать для разговоров её, а не резкого деда с признаками старческого маразма. Я несколько раз отрепетировал вопрос и затем подошёл к ней и присел рядом.

— Здравствуйте, — на московский манер, пропевая гласные, сказал я.

— Привет, — отрезала девушка, мельком глянув на меня, и продолжила своё занятие.

Она водила указательным пальцем по чистому картонному листку примерно форматом А4. Глупое занятие — смотреть в пустой листочек и тыкать туда пальцами. Может быть, тут рядом клиника для душевнобольных?

— Извините, а вас как зовут? — издалека начал я.

— Настя. А что ты хотел? — посмотрев прямо в глаза, спросила она.

— Я тут в гости приехал, хотел спросить, как пройти на Красную площадь.

— Пройти? Она отсюда очень-очень далеко. Иди пешком, если хочешь заработать целое состояние коинов, но мне кажется, ты быстрее заработаешь мозоли. Если собираешься туда попасть, лучше возьми флип. А вообще мне сейчас некогда, я сейчас сдаю экзамен по стереоскопии. На, возьми лист, тут на карте легко найдёшь свою площадь и вызовешь флип, — быстро протараторила Настя, отдавая свою бумагу мне и доставая из сумки новую.

— Спасибо, Настя. Вы мне очень помогли! — сказал я молодой девушке, кивая головой, и уходя в сторону, разглядывая девственно чистый листок. Бумага была чуть толще обычного листа, на котором мы пишем в офисе. В верхнем правом углу была маленькая круглая объёмная белая горошина с чёрной точкой посередине. Обратная сторона ничем не отличалась.

«Страна сумасшедших», — подумал я и, пройдя приличное расстояние, занял пустую лавочку. Зачем эта девушка дала мне пустую бумажку? Могла бы взять ручку и нарисовать схему проезда. Почему они тут все неприветливы? И что это за Москва такая, в которой пахнет морем? Может, я сейчас в США, штат Айдахо? Там тоже есть Москва. Но почему тогда люди говорят с настоящим московским говором и по-русски?

Тем временем, я вертел листок в руках, уже догадавшись, что его можно включить. У меня дома была электронная книжка и, скорее всего, это её тонкий аналог. Я нажимал на горошину в углу листа, но ничего не происходило. Я складывал лист пополам и даже в четверо. Он послушно сгибался, но необычно расправлялся потом, не оставляя складок. Какая–то необычная «хай-тек»-бумага. Я пытался даже пошелестеть ей, сминая её со всей силы, но звука не было слышно. Проходящие мимо меня люди смотрели странно, удивляясь моим движениям. Интересно было складывать листок пополам — в это время из бумаги исходил необычный пощёлкивающий звук.

Чтобы расслышать его получше, я поднёс листок к уху и, не успев разложить листок, утонул в тысячах мурашек. Ощущение было похоже на то, что я как будто отсидел не только ногу, но и всё тело. Почувствовать столько мурашек за полсекунды было неожиданно. Листок возле уха легонько свистнул ультразвуком, как включающийся телевизор. Мне понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя и посмотреть на бумагу.

На только что чистой белом листе отобразилось изображение футуристичного здания в тумане, окруженного деревьями. Туман двигался, а листва деревьев шевелилась на ветру, давая понять, что картинка не статичная. На здании была светящаяся вывеска с надписью «КОВЧЕГ». Ужасно непривычно было видеть на бумаге картинку с таким высоким разрешением и плавной анимацией. Я смотрел как заворожённый. Было очень непривычно, так как в журналах всегда видны точки, из которых состоит изображение. А тут всё было похоже на видео, но только не как на экране телевизора, а как на качественной фотографии. Изображение занимало весь лист, не оставляя даже полей.

Когда я попытался поудобнее взять лист, картинка ожила: туман усилился и за пару секунд полностью скрыл здание и деревья. Лист опять стал белым. Меня переполняли эмоции. Думаю, я бы чувствовал то же самое, если бы картинки на упаковке молока вдруг зашевелились и стали бы бегать вокруг пакета. Всё же люди впадают в ступор, когда сталкиваются с необычными свойствами обычных вещей. Хорошо ещё, что я не сильно впечатлительный и не убежал, бросив бумажку под лавку.

Тем временем, на экране появилась надпись: «Владимир, добро пожаловать в Ковчег. Зарегистрировать вас как нового пользователя?». Ого! Этот листок знает, как меня зовут! Чудеса. Стало по-настоящему интересно, где это я оказался, что листки умеют угадывать имя. Не покидало чувство, что это чья-то злая шутка. Я осмотрелся вокруг. Никто не наблюдал за мной, все окружающие спешили по своим делам — кто пешком, а кто на велосипеде. Солнце светило ярко, но благодаря высокой влажности изнуряющей жары не чувствовалось.

Я протёр рукой лоб и затем ткнул пальцем в нарисованную кнопку «Зарегистрироваться». Плавно появилось пользовательское соглашение. Я попытался читать, но текста было так много, и он был написан таким непонятным юридическим языком, что я быстро отказался от этой затеи. Пролистал пальцем до самого низа и нажал там кнопку «Согласен».

Снизу выплыла виртуальная клавиатура, а ровно посередине появилась строка поиска, в которой моргал курсор. Раскладка клавиатуры была привычной, но вот её вид удивлял очень сильно. Клавиши оказались выдавленными на листе бумаги, причём я совершенно не успел заметить, как это произошло. Я развернул листок обратной стороной и убедился, что там бумага тоже деформирована. Я легонько потрогал выпуклые кнопки, которые выпирали на целый миллиметр и, в отличие от белого листа, были чёрными с серебристыми буквами. Даже на кнопках «А» и «О» было два выпуклых штриха, которые так привычны для людей, владеющих слепым методом печати.

Очередная странность ожидала меня, когда я попытался проверить лист на гибкость. После включения он стал твёрдым как тонкий слой алюминия, оставшись по-прежнему лёгким. Лишь четыре уголка оставались мягкими и легко сгибались, предохраняя владельца от повреждений. Я попробовал набирать текст на виртуальной клавиатуре и понял, что это очень удобно, да и не такая уж она виртуальная. Клавиши даже слегка «кликали» при нажатии.

Я набрал на клавиатуре «Красная площадь» и нажал «Enter». Клавиатура моментально уехала вниз, причём анимация была не только графическая: рельеф клавиш тоже уходил вслед, абсолютно синхронно и очень быстро. Экран сменился видеороликом на половину экрана. Показывали обычную Красную площадь, по которой шли люди. Туристы с фотоаппаратами. Военный караул на прежнем месте у мавзолея. Даже куранты били со звуком, знакомым каждому, кто хоть раз праздновал Новый год в России.

Текст внизу описывал историю возникновения Красной площади и давал разную другую информацию. Меня очень удивило другое. Ещё со школы я знал, что площадь была построена в XV веке. А здесь, в тексте, мой глаз зацепился на то, что площади в прошлом году исполнилось уже 2000 лет. Мой мозг отказывался считать разницу между пятнадцатым веком и двумя тысячами. Получалось намного больше, чем должно было быть. Подсознание уже догадалось, в чём дело, и пыталось осенить мой мозг, но он был слишком занят нахлынувшим беспокойством.

Я же полдня назад ложился спать рядом с Юлей. Мы положили нашего трёхлетнего малыша рядом, и я спокойно уснул. Проснулся в непонятном месте. Думал, это злая шутка. Но сейчас мелочей стало настолько много и они были настолько тщательно проработаны, что это становится похожим на дурной сон. Я ущипнул себя и свежим взглядом стал осматриваться вокруг — всё сходилось. Я в будущем.

— Володя! Володя! — кричал бегущий ко мне незнакомый пожилой человек.

Я автоматически повернулся в его сторону и стал мечтать о том, чтобы незнакомец бежал подольше, чтобы можно было закончить осознание того, что я, по всей видимости, за эту ночь перепрыгнул полторы тысячи лет. Мне нужно было решить, что теперь с этим делать и как с этим жить. Но я не успел.

— Вова, я тебя уже час ищу, — радостно кричал мужчина, — ты куда запропастился?

— Извините, мы знакомы? — спросил я, вставая с лавочки и делая удивлённый вид.

— О! Да! Я же забыл представиться. Я тот человек, который сможет тебе всё объяснить. Например, как ты сюда попал и для чего, — быстро и по-деловому говорил мужчина в годах, вытирая платочком пот с седых висков и лба.

— Было бы отлично, — с облегчением сказал я, внимательно разглядывая его лицо. Странно, но его внешность была мне знакома. Я силился, но никак не мог вспомнить, где я мог его видеть. Такое у меня часто бывает, учитывая, какой калейдоскоп лиц через меня проходит в автосалоне. Запомнить, что видел человека вообще, гораздо легче, чем запомнить, где видел и при каких обстоятельствах.

— Ты как выбрался из квартиры? Я, кажется, заблокировал лифт. Сиганул через окно с третьего этажа? — улыбаясь, спрашивал старик. — Я ведь вышел всего на три часа — проверить, как идут дела на работе.

— Так это ваша квартира? — спросил я. — Довольно симпатичная, надо сказать. Я просто спустился на втором лифте, который для машины.

— А! Понятно. Я, растяпа, забыл заблокировать второй лифт. Давно не катался на своей Ё-шке. Всё больше на общественных флипах передвигаюсь.

— Флипах? Это такси, что ли? — спросил я.

— Хм. Ну, похоже на то. В ваше время их называли такси. А у нас это просто общественные автомобили.

— А вы кем работаете? — спросил я в надежде, что мне ответят.

— Патрон автосалона, — с лёгкостью ответил собеседник.

— Я тоже работаю в автосалоне, — сказал я, почувствовав родную душу и немного расслабившись. — А патрон — это что за должность?

— Как что? Главный. Командующий. Босс.

— Директор, что ли?

— Ну, по смыслу да, — кивнул дедушка. — Терминология со временем меняется.

— Может, уже перейдем к главному? Где я и что тут делаю? Какой это век и почему я вдруг оказался в вашей квартире?

— Конечно Володя, — кивнул головой старик. — Я тебе всё объясню, только давай вернёмся домой. Я ужасно проголодался, и если не покушаю в течение пятнадцати минут, у меня будет инсулиновый шок.

— Хорошо, — сказал я и пошёл в ту сторону, откуда пришёл, параллельно складывая «мультимедийный лист» и убирая его в нагрудный кармашек. Лист на удивление легко сложился в три приёма в компактный брусочек размером с тонкий смартфон. Старик обогнал меня и, показывая рукой путь, повёл к переходу вниз.

Мы быстро дошли до центрального входа в здание, на третьем этаже которого я проснулся несколько часов назад. В парадной никого не было, только лифт стоял открытым и играл музыку, приглашая войти. Мы оба зашли и ничего не нажимали, лифт сам принял решение и быстро поднялся до третьего этажа. Мы оказались в знакомом мне коридоре с тем пушистым белым ковром, который я так боялся замарать своими мокасинами.

Старик первым зашёл в квартиру, снял обувь и ловко, на ходу, не останавливаясь, всунул ноги в старые кожаные тапочки и зашаркал в сторону кухни, ни разу не оглянувшись. Не теряя ни секунды, достал из верхнего шкафа две кружки, поставил их на кухонную столешницу и несколько раз поводил пальцем по листочку, который был прикреплён к холодильнику.

Через мгновение внутри стены что-то зашипело, над кружками появились небольшие краники, из которых шёл пар. На всю квартиру очень вкусно запахло кофе. Только тогда старик повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Его лицо опять показалось знакомым.

— Как вас зовут? — решился спросить я.

Патрон

— Меня зовут Всеволод Владимирович, — ответил мне пожилой мужчина, — родители назвали меня в честь князя Волынского, при отце которого крестили Русь.

— Приятно познакомиться, — сказал я, сохраняя серьёзный вид и вспоминая, что это имя хоть и знакомо, но ничего для меня не значит. История — не самый мой любимый предмет.

Всеволод Владимирович протянул мне чашку ароматного горячего кофе и сказал:

— Давай выпьем за знакомство. А потом я тебе всё расскажу.

Мы чокнулись маленькими кружечками и улыбнулись. Кофе был без сахара и очень горький, но когда я его проглотил, послевкусие было потрясающим. Я крайне редко пью натуральный кофе, но растворимый начал пить сразу, как прочитал исследования учёных о том, что умеренное употребление кофе снижает общую смертность. Ох уж эти учёные, ведь знают, что их теорию не проверишь, пока не умрёшь.

Всеволод Владимирович достал из бокового кармашка холодильника пачку сливочного масла и намазал на ломоть свежайшего белого хлеба. Несмотря на то, что я пользовался уже этой хлебницей несколько часов назад, она снова была полной, а хлеб был свежим. Мы присели за кухонный столик из матового стекла и наслаждались тёплыми бутербродами с хрустящей корочкой. После окончания трапезы дед смахнул со стекла крошки в руку и отправил их в рот. Запил остатками кофе, посмотрел на меня и сказал:

— Володя, думаю, ты уже догадался, что оказался в будущем.

— Так-то да, — кивнул я. — Но я всё жду, когда проснусь. Ведь так не бывает, что засыпаешь в XXI веке, а просыпаешься — чёрт знает в каком.

— Спасибо, конечно, за «чёрта», но я действительно знаю, что ты сейчас в XXXV веке. Сегодня 3512 год. Тебя перенесли на 1500 лет в будущее.

— Ого! — воскликнул я. — Вы что, с ума посходили? Когда вы собираетесь вернуть меня обратно к жене и ребёнку?

— Знаешь, не я принимал это решение и не я перемещал тебя во времени, поэтому вопросы не по адресу. Моя задача — обеспечить тебя работой и помочь с адаптацией к новым условиям. Думаю, тебе всё объяснят, но позже. Тут я бессилен.

— Всеволод Владимирович, я же спросил «когда». Вы должны мне ответить, как долго я пробуду тут в гостях. Если вы сами не знаете, то дайте мне человека, который знает.

— Я бы с удовольствием. Я тебя отлично понимаю. Ты попал в новые условия, потерял связь с близкими и хочешь знать, когда вернёшься. Это твоё законное право, но у меня нет такой информации. Мне было сказано устроить тебя на работу и присматривать за тобой до особого распоряжения.

— Какую ещё работу? — сердито спросил я.

— Менеджером по продаже флипов.

— Ну что вы всё заладили про эти флипы. Я, может, не хочу никаких флипов, мне домой надо. Юля сейчас беспокоится.

— Могу точно сказать, что в данный момент, Юля не беспокоится, — приняв расслабленную позу, сказал Всеволод Владимирович. — Она беспокоится в XXI веке. И если тебя вернут в тот же день, когда забрали, то она этого даже и не заметит. Не думаю, что тебе стоит волноваться. Лучше воспользуйся уникальной возможностью узнать мироустройство будущего, а потом, если повезёт, вернёшься туда, откуда пришёл.

— А нельзя ли конкретики? Когда вернусь? Кто меня вернёт?

— Володя, я же сказал — не знаю. Придёт время, и всё встанет на свои места.

— А как вы перемещаете людей из прошлого?

— Это никому не известно, — сказал патрон автосалона, — мне просто написали письмо, где тебя забрать. Когда я приехал, ты крепко спал. Я отвёз тебя домой. А утром позвонили с работы, и мне пришлось уехать. Дальше ты всё знаешь.

— Кто написал? — спросил я.

— Социальная сеть, — ответил Всеволод Владимирович таким тоном, как будто это мне всё доходчиво объяснило.

— Какая ещё социальная сеть?

— Ковчег.

— Я не знаю такую, — сказал я, — а кто вам написал?

— Понятно, что не знаешь. Она появилась около пятисот лет назад. А мне написала сама сеть. Она тоже иногда общается с пользователями.

— И вы ей поверили? — снисходительно сказал я.

— За мою жизнь сеть ни разу не обманывала, — уверенно ответил Всеволод Владимирович.

— Что же это за сеть такая? Зачем она вам?

— Думаю, ты и сам скоро узнаешь, ты же час назад зарегистрировался в ней. Только благодаря этой счастливой случайности я смог найти тебя на улице достаточно быстро, до того, как могло произойти непоправимое. Тебе достаточно взять любой лист и изучить его возможности. Ты, кстати, с этого и начинай, так как без листа в наше время далеко не уедешь — и в прямом, и в переносном смысле.

Я достал вчетверо сложенный листочек, который подарила мне девушка Настя, и спросил:

— Этот?

— Можно этот, можно тот, который на холодильнике, можно тот, который на лифте. Можешь вообще взять блокнот Молескин с листами. Если хочешь, можешь пользоваться телевизором на стене — это всё один и тот же лист.

— И что все эти листы делают?

— А! Я всё забываю, что их в ваше время не было. Ты уж прости старика, если я не объясняю мелочи. Для нас это такая обыденность, что сразу и не вспомнишь, как можно обходиться без них. Все листы — это компьютеры, которые подключены к социальной сети «Ковчег». Ты можешь взять любой из них, и он моментально настроится под твой профиль. Они узнают любого человека по биополю. Вот смотри.

Мужчина в годах, к которому я уже стал привыкать, взял в руки мой лист, провёл тремя пальцами по обратной стороне вчетверо сложенного пустого листа. Сразу после завершения жеста спереди появилось изображение панели управления телефоном и телефонной книги, которую Всеволод Владимирович спокойно листал указательным пальцем. Затем он подошел к холодильнику, нажал на листочек холодильника четырьмя пальцами и развёл их в стороны. Листочек с шелестом отлип от поверхности.

Всеволод Владимирович передал этот большой лист мне и отошёл в сторону, тыкая пальцем в Настину бумажку. Я взял тонкий лист в руки и посмотрел на экран. Там отображался всё тот же ролик с Кремлёвской площадью, именно на том месте, на котором я остановился, изучая Настин листок. Старик, сделав паузу, нажал на кнопку вызова и кивнул мне головой.

Заиграла негромкая музыка. С экрана гаджета, недавно оторванного с холодильника, на меня смотрел Всеволод Владимирович. Он, улыбаясь, подмигивал мне глазом. Внизу была надпись «Володя, вас вызывает Всеволод Владимирович» и две большие кнопки: «Ответить» и «Отклонить». Все кнопки были объёмными. Внизу отображалась информация о том, что собеседник находится в 6 метрах.

— Сверни лист вчетверо и приложи к уху. Потом я тебе выдам пикожучков, и ты сможешь разговаривать без рук и с видео, — сказал человек, кажущийся мне сейчас «шайтаном».

— Алё! — сказал я, легко сложил листочек вчетверо и приложил к уху уже твёрдый «почти телефон», глядя, как Всеволод Владимирович уходит на террасу с красным автомобилем.

— Володя, поздравляю тебя с первым звонком в будущее! — говорил мне в «трубку» отлично слышимый и уже знакомый голос. — Ты теперь, пожалуйста, носи лист всегда с собой, тогда я смогу с тобой общаться и ты не потеряешься.

— Постараюсь, Всеволод Владимирович, — меняя интонацию на телефонную, ответил я.

— Ну, давай, до связи!

— Приём окончен! — пошутил я, отстранив сложенный вчетверо листок от уха и посмотрев на его лицевую сторону. Там отображалось время звонка, 8 непонятных кнопок с пиктограммами и огромная кнопка «Завершить». Её я и нажал.

Я взял листочек и легко развернул его до полного размера обычной офисной бумаги. Изображение плавно увеличилось и заняло весь экран, лист затвердел. Было интересно складывать и разворачивать лист, при этом изображение всегда занимало весь экран, даже если складывать лист в восемь и даже шестнадцать раз. Менялось только количество информации и размер шрифта. Настоящий трансформер.

С балкона прозвучал сигнал клаксона. Я повернул голову и увидел, что за окном моргают фары родстера. Всеволод Владимирович сидел на водительском сидении и сквозь открытое окно двери махал мне рукой. Я понял, что он меня зовёт. Взял лист, развернул его и попытался приклеить к холодильнику, думая, что он магнитный. Ничуть не бывало. Лист ни в какую не хотел держаться. После третьей попытки на листе опять отобразилось знакомое подмигивающее лицо, я сложил странное устройство вчетверо и нажал кнопку «Ответить».

— Вов, ты чего там копаешься? — спросил Всеволод Владимирович по телефону, — Поехали, прокатимся по вечернему городу. Если хочешь прицепить лист на поверхность, приложи его к ней, затем нажми четырьмя пальцами и сведи их вместе. Он склеивается с любой поверхностью при помощи пикоприсосок, которые срабатывают от этого жеста.

Я положил «трубку» и сделал всё, как было сказано. Лист так прочно прикрепился, что оторвать его не было никакой возможности. Я по привычке огляделся, чтобы ничего не забыть, но вспомнил, что попал сюда в одних трусах, и побежал на террасу, дёргать за ручку двери суперкара. Она не открывалась, пока Всеволод не нажал на кнопку в салоне. При этом пассажирская дверь поднялись вверх, подражая крылу неведомой птицы.

Салон автомобиля был необычайно красив и технологичен. Ни в одном автомобиле, даже самом дорогом, я не видел таких сидений. Как только открылись двери, сидение начало двигаться и адаптироваться. Всё оно было сделано из чёрной сетки с маленькими круглыми отверстиями. Даже нижняя часть сидения была сетчатой. Увидев нетерпеливый приглашающий жест Всеволода Владимировича, я сел в кресло. Оно уже было отрегулировано как раз по мне. Даже поясничная опора удобно подпирала мне спину с недостижимой точностью. Голова легко отдыхала в мягком подголовнике, а когда я попробовал надавить на него затылком, подголовник отодвинулся и вернулся обратно после того, как я ослабил нажим.

Ручаюсь, что это было самое удобное кресло, в котором я сидел в своей жизни. Снизу, со спины и в области шеи, обдувало воздухом комфортной температуры. Было очень непривычно ощущать приятный ветерок тем местом, которым сидишь.

— Ну как, устроился? — гордо сказал Всеволод Владимирович. — Сидения настраиваются автоматически, по твоему «дампу», который снял лист, когда ты последний раз подносил его к уху. Тут ещё шикарный массаж есть. Я сейчас не буду его включать, а то уснёшь. Потом сам побалуешься. На, забери свой лист и прицепи его на переднюю панель напротив себя.

Он отдал мне Настин лист и, вытащив сложенный в несколько раз свой собственный лист, развернул его и вставил в портретной ориентации в центральную консоль там, где обычно располагается магнитола. На его листе ничего не отображалось, только выдавленный рельеф каких-то кнопок. Я последовал примеру и, сложив свой лист пополам, приложил его к правой части передней панели напротив себя. Затем нажал четырьмя пальцами и свёл их вместе. Лист зафиксировался.

Немного разобравшись, я понял, что на моём листе отобразилась панель управления климатконтролем, креслом, музыкой и небольшая карта местности, где наш родстер отображался объемным красным треугольничком рядом с небольшим зданием.

— А почему у вас лист ничего не показывает? — спросил я, несмотря на то, что Всеволод Владимирович активно тыкал пальцем в экран.

— Ну вот. Опять забыл объяснить, — сказал водитель, не отвлекаясь от своего занятия, — тут стоит система персональной визуализации. Лист по умолчанию показывает информацию только владельцу. Я тебе потом объясню, как это работает. Чтобы тебя не смущать, могу отключить.

Всеволод Владимирович провёл вертикально тремя пальцами и изображение на листе, проявилось для меня. Его экран делился пополам. В верхней части была большая карта навигации, подобная моей. Снизу была нарисована панель магнитолы с выдавленными кнопками и ещё какие-то непонятные индикаторы и кнопки. Водитель двигал карту в разные стороны, масштабировал её и вводил какие-то данные.

— Поехали? — спросил мой будущий наставник.

— Поехали! — ответил я, задерживая дыхание в предвкушении тест-драйва суперкара по вечернему городу, который уж наверняка изменился за прошедшие полторы тысячи лет.

Он нажал на красную кнопку с русской надписью «Старт», и мотор с утробным урчанием гоночного болида начал работать на холостых оборотах. Терраса, на которой стоял автомобиль, стала опускаться с третьего этажа, одновременно опуская перила. Когда до земли оставалось около двадцати сантиметров, сумасшедший водитель выжал педаль газа в пол. Автомобиль с сумасшедшим рёвом спрыгнул с площадки и, скрипнув резиной, через полсекунды оказался у выезда на оживлённое шоссе.

Не сбавляя скорости, и даже наоборот, сильно прибавив газу, Всеволод Владимирович крепко вжал меня в сидение дичайшим ускорением. Я впервые в жизни почувствовал, что кожа на моём лице неплотно прилегает к черепу, так как от перегрузок лицо пыталось сползти на затылок. Дыхание перехватило, и я мечтал схватить руками всё, что только можно, но руки не слушались. Мы с большой скоростью объезжали как стоячих, а точнее облетали, автомобили, которые мчались со скоростью 200 километров в час.

Москва будущего

— Володя, держись! — быстро крикнул Всеволод Владимирович, резко поворачивая руль. — Сейчас я тебе покажу, что умеет моя «Ё-шечка».

— Ннн… — промычал я, пытаясь преодолеть дикий страх, одновременно мечтая, чтобы эта дикая гонка закончилась, и чтобы я дожил до завтрашнего утра.

Как красная молния, мы мчались по трассе, проложенной внутри города. Солнце мелькало в лобовом стекле, пропадая лишь на доли секунды под многочисленными мостами и переходами над нами. Из-за невообразимой скорости невозможно было рассмотреть даже соседние машины, которые ехали с нами в потоке. Мы проносились мимо них за мгновения. Я чувствовал, как мои ладони вспотели, и сжимал ремни безопасности белыми от напряжения пальцами. Ногами я всё время пытался найти тормоз на пассажирском месте, и думаю, коврик был уже безвозвратно продавлен моими ногами.

Это было не смешно. Я был в ступоре. Животный страх стал хозяином моего тела. Адреналин большими порциями впрыскивался в мою кровь. Сердце стучало быстрее, чем у новорождённого. В данный момент я ненавидел этого «чёртового» Всеволода Владимировича за его дурацкое желание покрасоваться на своей паршивой «Ё-шке». Какой нормальный человек будет нестись по Москве со скоростью 412 километров в час? Именно это число красовалось на моём листе. Только вдумайтесь: каждую секунду мы преодолевали 115 метров. Спринтер, пробегая стометровку за 9 секунд, навсегда попадает в книгу рекордов. Самолеты летают со скоростью всего в 2 раза большей. И это на простом асфальте в городском потоке. Капсула смерти.

— Вс… вс… Всеволод, — заикался я, — ..лод Владимирович, давайте помедленнее!

— А! Володя, извини старика, — улыбался водитель. — Хорошо, давай помедленнее. Я совсем забываю, что ты непривычен к нашим скоростям.

Всеволод Владимирович отпустил педаль газа и, наконец, стал снижать скорость. И когда лист показывал жалкие 210 километров в час, я смог выдохнуть с облегчением. Я протёр свой липкий лоб рукой. Моя спина, покрытая потом ужаса, приятно обдувалась сквозь сеточку сидения. Теперь я понимаю, зачем такая мощная вентиляция не только спины. Эмоции зашкаливали. Если бы не присутствие постороннего, я бы выругался так, что грузчики в порту покраснели бы от стыда. Сердце понемногу стало успокаиваться.

— Вы не боитесь так быстро ездить по городу? — немного успокоившись, спросил я. — Во-первых, это опасно, а во-вторых, у вас могут отобрать права.

— Отобрать права? — весело засмеялся Всеволод Владимирович, выезжая на второй уровень очередной развязки. — У меня вообще нет прав, в том смысле, который ты закладываешь, говоря это. В наше время даже дети, могут ездить на флипах. Ты когда-нибудь катался на лошадях?

— Конечно. Много раз, — сказал я, почему-то вспомнив про Юлю.

— Давай я тебе продемонстрирую то, что хочу сказать, — сказал он, нажимая педаль газа и поворачивая руль.

Мы ехали по высокому мосту развязки и далеко внизу с большой скоростью проносились другие машины. Сумасшедший старик резко направил наш автомобиль к ограждению, за которым не было шансов выжить. Мы начали ускоряться. Я привычным движением вцепился в ремень безопасности. Ограждение приближалось очень быстро. Я уже забыл тему нашего разговора и лишь мечтал, чтобы всё побыстрее закончилось. Но в последнюю секунду автомобиль замедлился и самостоятельно повернул в сторону дороги. Могу ручаться, что водитель в этом спасении не участвовал.

Можно было бы на этом успокоиться, но ненормальный Всеволод Владимирович, повернув руль, выехал на встречную полосу и направил наш красный родстер в лобовое столкновение с автомобилем, который я не успел рассмотреть. Я мельком глянул на водителя, который держался за руль и не собирался поворачивать. Руль оставался неподвижным, педаль газа была нажата в пол. От внешнего вида Всеволода Владимировича становилось страшно.

Он сделал выражение лица как у лётчиков-камикадзе. Но за мгновение до столкновения оба автомобиля мягко отвернули друг от друга, слегка скрипнув резиной. Остальные автомобили потока плавно уступили дорог, мчавшемуся навстречу двухтонному снаряду. Некоторые из встречных машин проносились в сантиметре от нашего автомобиля, и нас слегка качало от набегающих воздушных потоков.

— Я почему тебя спрашивал про лошадей? — спокойно продолжил Всеволод Владимирович. — Абсолютно во всех флипах стоят автопилоты, которые связанны в одну сеть. Они, как и лошади, позволяют тебе выбирать скорость и направление, но стоит направить их на препятствие или другой автомобиль — со стопроцентной вероятностью избегают удара. Вот сейчас, когда мы въехали во встречный поток, все окружающие автомобили сменили свою скорость и траекторию, чтобы спасти наши жизни. Правда, за опасное поведение с меня сняли много коинов. Но ничего, ещё заработаем.

— Уважаемый Всеволод Владимирович, — сказал я, — если вы хотите довезти меня в целости и сохранности и не хотите моего сердечного приступа, объясняйте мне, пожалуйста, всё в теории. Мне ваши практические опыты расшатывают нервную систему. Я очень постараюсь быть понятливым теоретиком. Очень вас прошу!

—Хорошо, Володя. Не кипятись. Я же в душе продавец, поэтому предпочитаю демонстрировать, а не рассказывать. Не забывай, я патрон автосалона.

— Да уж. Не хотел бы я проходить тест-драйв в вашем автосалоне.

— Придётся, — весело смеялся седой мужчина, — кстати, не хочешь прокатиться за рулём?

— Нет уж. Спасибо! — отрезал я. — В следующий раз. Сначала сменю штаны.

Всё остальное время мы ехали спокойно. Я, наконец, смог рассмотреть окрестности. В основном, мы ехали по трассе, которая была проложена на нижнем уровне и зачастую находилась в тени от солнца. Но когда мы заезжали вверх на развязки, было видно, что на уровне земли расположены огромные пешеходные зоны. За всё время нам не встретилось ни одного светофора. Судя по мелькавшим вдалеке зубчатым стенам красного кирпичного забора, мы въехали в центр города.

Аура города безошибочно выдавала Москву. Золотые купола церквей, красный забор, кремлёвские башни, мощённые камнем пешеходные зоны и площади, множество незнакомых памятников, засиженных птицами, а самое главное — огромные потоки пеших людей. Даже монументальные сталинские высотки царапали небо своим шпилем. Лишь отсутствие пробок, светофоров, мигалок и ДТП не вязалось с образом столицы. Было непривычно, что большую часть времени мы видели по сторонам от дороги, по которой ехали, лишь крутые покрытые травой холмы, уходящие высоко вверх. Москва через 1500 лет стала городом для пешеходов. Водителю красота города видна лишь урывками, и сидя за рулём у него нет шансов посмотреть на пешеходов вблизи.

Когда мы проезжали по развязкам над пешеходными зонами, становилось понятно, что город преобразился до неузнаваемости. Аллеи были густо засажены цветущими деревьями, травой и кустарниками. Дети игрались на больших зелёных лужайках среди россыпи цветов. Велосипедисты, скутеристы и люди на небольших «сигвеях» катались на соседствующих велосипедных дорожках. Небольшая часть людей передвигалась по широким аллеям на лошадях. В округе не было видно ни одного небоскреба. Все дома выстроены в одном стиле и не превышают сорока этажей.

При взгляде на всю совокупность домов, которые я увидел, понимаешь золотую середину между одинаковостью и пестротой разнообразия. Дома были разные, но в одном стиле. Все первые этажи были украшены козырьками из ткани. Судя по ярким лоткам под ними, там торгуют разными вкусностями. Люди с колясками гуляют по тротуарам и паркам. Дети купаются в фонтанах, хотя рядом, о чудо, находятся бассейны с лежаками и зонтиками. Было ощущение, что мы попали на морской курорт. Но Москва и бассейны на улице никак не вяжутся в моём сознании.

Мне очень нравится, как солнце играет в воде бассейнов причудливыми зайчиками. Все бассейны одного синего цвета. А Москва-река непривычно лазурна и прозрачна. Суда, которые медленно и вальяжно возят туристов, стыдливо демонстрируют сквозь прозрачную воду своё днище и киль.

— Город слегка изменился, — пошутил я, глядя на водителя.

— Знаешь, тут, говорят, наоборот старались сохранить первозданный облик Москвы.

— А куда делись небоскребы? — спросил я. — Все дома небольшие и очень красивые. Мне всегда очень нравились эти шпили, колонны, завитушечки и лепнина.

— Небоскребы в XXXV веке не нужны, — сказал Всеволод Владимирович, — у нас не так много народу и слишком много земли, чтобы строить такие махины. Да и безопасность небольших домов намного выше. Плюс красота. Вот тебе нравится 15 минут ездить на лифте?

— Я всегда предпочитаю ходить по лестнице пешком. Ваш город очень красив.

— Всегда пешком? Ммм… Так ты станешь богатым человеком у нас.

— В смысле? — спросил я.

— Я потом тебе всё расскажу, но если быть кратким, за любую физическую активность социальная сеть начисляет нам коины. Стоп! Давай заедем на Чистые пруды к моей знакомой в кафе, я ужасно хочу скушать жареного мяса. Я угощаю.

Я кивнул головой, но этого не потребовалось. Импульсивный патрон уже повернул направо и нырнул в съезд вниз. Мы ехали по небольшому однополосному тоннелю и через двести метров оказались в большой подземной парковке. На большой скорости проехали сквозь помещение и плавно припарковались рядом с чёрным матовым внедорожником.

Всеволод Владимирович отлепил свой лист от панели приборов, при этом его дверь открылась. Я повторил его движение и, сложив волшебный листок вчетверо, положил в нагрудный карман и вышел из машины. Только стоя на паркетном полу парковки, я понял, как за эти два часа бешеных гонок затекли мои мышцы. Я поднял руки вверх и приятно потянулся.

Всеволод Владимирович поманил рукой, и мы пошли в сторону больших стрелок на полу. Если бы не паркет и тихо стоящие автомобили вокруг, я бы подумал, что нахожусь в метро. Нас обдувал сквозняк, привычный для обитателей подземки. Запах этого сквозняка был приятным, но непривычным. Пахло цветами и свежестью. Я внезапно подумал, что соскучился по запаху подземки. Жаль, что не скоро я смогу ощутить дикую смесь из запаха криозота, которым покрывают шпалы, озона, образующегося от электрической дуги на рельсах, и сгорающей тормозной жидкости. Я обожаю запах метро.

Мы вышли к бесшумному хрустальному эскалатору, уходящему высоко вверх. Очень не хватало рекламы на стенах. Эскалатор был похож на тот, что я встречал возле дома Всеволода Владимировича. Когда мы встали на ступеньки, эскалатор плавно ускорился, и мы поплыли вверх, держась за поручни. Когда мы добрались до середины пути, я осознал, что наконец-то человечество дошло до того, чтобы поручни двигались синхронно со ступеньками, и не приходилось перехватывать руку.

Через минуту мы стояли на выходе из «подземки» и щурились на солнце. Тишина машины и подземки резко сменилась весёлым людским гамом, звоночками велосипедов и всплесками купающихся в голубом бассейне неподалеку. Всё вокруг утопало в цветах и зелени.

— Всеволод Владимирович, а где же метро? — неуверенно спросил я.

— Володя, в качестве метро тут только одна ветка, рядом с мировым музеем. Там катают туристов. Сам подумай: зачем нам метро, если каждый может взять флип и доехать с большой скоростью до любой нужной точки. Довольно дико трястись с толпой незнакомцев в одном вагоне, заглядывая в их книги и газеты. Местные предпочитают кататься в индивидуальных флипах. Тем более что они совсем не мешают пешеходам.

— Вы хотите сказать, что метро засыпали?

— Зачем засыпали? Его перестроили в подземные парковки. В наше время строить очень дёшево, поэтому это не составило труда. Пойдём.

Пожилой мужчина, несмотря на свой возраст, быстро зашагал по мягкому тротуару. Хотя на мне были мокасины с тонкой подошвой, я ощущал себя как в кроссовках, так как асфальт (или не знаю, как они его называют) был очень мягким, чистым и не скользким. Озираясь по сторонам, я отставал, и будь Всеволод Владимирович моей мамой, он бы схватил меня за руку. Думаю, несколько часов понадобится, чтобы осмотреться на аллее. Тут была масса развлечений, фонтанов, бассейнов, лужаек и даже горок аквапарков.

Через кустарник по бокам широкой аллеи виднелись высокие дома с различными украшениями. К одному из таких домов мы и отправились по выложенной узорами брусчатке. Под большим козырьком высокого первого этажа дома стояло около десятка сервированных столиков летнего кафе или ресторана. Несмотря на обилие подобных ресторанчиков в округе, этот был забит под завязку. Лишь два пустых столика стояли с табличками «Зарезервирован».

— Садись сюда, — сказал Всеволод, усаживая меня на забронированное кем-то место, — я сейчас.

Он убежал внутрь ресторанчика, а я остался нюхать соблазнительные запахи смеси пряностей, шашлыка и кофе. В животе заурчало так, будто желудочный сок подбирал концентрацию и состав для приёма пищи. Через пять минут прибежал патрон, тыкая на ходу в сложенный пополам листочек.

— Доставай свой лист и быстренько делай заказ, — сказал он, — я тебе помогу. Только проведи тремя пальцами по обратной стороне, чтобы я всё видел.

Я достал и развернул свой листок и провёл тремя пальцами на обороте. В правом верхнем углу, рядом с часами, появилась иконка «глаз». Всеволод Владимирович, сев рядом со мной, поколдовал пальцами в моём листочке, и через секунду я листал фотографии блюд этого ресторана. Рядом с фотографией было описание и значок видеоролика. Когда я дошёл до описания стейка из мраморной говядины, я ткнул пальцем в видеоролик и понял, что там съёмки процесса приготовления. Сразу вспомнилось, как я обычно угадываю по иностранным названиям текстового меню, вкусно будет или нет. Я поэтому и любил ходить в суши — там меню с фотографиями.

Не без помощи Всеволода Владимировича я сделал заказ и убрал лист в карман. Не прошло и минуты, как сногсшибательная улыбчивая официантка принесла нам томатный сок и салат, сообщив, что мясо будет готово через 15 минут. Расслабившись и попивая сок, я сказал:

— А я думал, в будущем можно будет дегидрировать уже готовое мясо за несколько секунд.

— Мы же с тобой не космонавты, — улыбнулся он, — кулинарная наука — самая консервативная в мире. Мало что отличается в процессе приготовления сейчас и три тысячи лет назад. Законы физики за это время не изменились. Максимум, чему мы научились — окунать мясо в специальный рассол, который во время готовки не даёт мясному соку вытекать.

— А он не вредный, этот ваш рассол? — спросил я, так как во мне властвовала фобия вкусовых добавок и консервантов.

— Хоть он и искусственный, но через 10 минут тепловой обработки полностью расщепляется и исчезает. Не бойся. У нас на законодательном уровне контролируется отсутствие химии в продуктах. Мы — это то, что мы едим.

— Вы молодцы! Видимо, поэтому сок и салат очень вкусные. А в салате как раз нет лука, который я не переношу, и сухарики, которые я обожаю. Соус тоже потрясающий, с чесночком и укропом. Всё как я люблю.

— Володя, это естественно. Сеть теперь знает твои вкусы, и с сегодняшнего дня ты будешь есть только вкусную еду. Любая еда, которая тебе предлагается, сначала даётся на пробу твоему виртуальному «дампу», и если ему понравилось, то показывается тебе. Видимо, этот твой «дамп» отверг лук и захотел сухариков и специального соуса.

— Потрясающе, — с подвохом сказал я, — а вам не кажется, что это очень похоже на остров дураков из «Незнайки»? Вы тут, похоже, совсем не напрягаетесь. У вас тут автомобиль у каждого, кушаете только вкусную еду, бассейны, горки и красивые дома. Много гуляете в парке. Катаетесь на лошадях. Я бы от такой жизни быстро бы отупел.

— Ошибаешься, — нахмурившись, сказал он, — у нас тут всё учтено. Люди действительно тупеют, когда всё вокруг хорошо, тут ты прав. А вот то, что мы не напрягаемся, ты говоришь по незнанию. Чтобы кушать такое вкусное мясо, которое сейчас принесут, тебе нужны коины. Сегодня я тебя угощаю, но в следующий раз ты должен знать, что за всё в нашем мире нужно платить.

— Коины — это деньги?

— Коины — это эквивалент труда, — начал объяснять Всеволод Владимирович. — В отличие от денег, которые были в ваши времена, их нельзя украсть и их нельзя потерять. Их даже подарить нельзя. Можно только дать в долг, да и то небольшую сумму. Коины — это вот эта цифра, на твоём листе. Именно она будет заставлять тебя ходить, бегать, а самое главное — качественно работать.

— Пока не совсем понимаю отличие от наших денег. Можно подробнее?

— Коины — величайшее изобретение социальной сети «Ковчег». Не будь их, не было бы всего, что ты сейчас видишь. Сейчас расскажу.

Патрону пришлось прерваться, так как возвращалась официантка, с трудом неся на подносе две небольшие чугунные сковородочки с громко шипящим мраморным мясом. Окружающие посетители ресторанчика, как завороженные, поворачивали вслед шипящему звуку голову. Официантка остановилась, чтобы поставить горячие деликатесы на сервировочный столик, но запах продолжил свой путь по инерции, и когда дошёл до моего носа, я чуть не потерял сознание от предвкушения.

Коины

Нож в правой руке резал мясо легко как масло. В месте разреза выступал розовый сок. Многие называют такую степень прожарки «мясо с кровью», но на самом деле это не кровь, а вкуснейший мясной сок. Потерять его в процессе тепловой обработки — настоящее преступление. Именно поэтому люди будущего изобрели способ удерживать его во время жарки. Всеволод Владимирович был прав: в изумительном вкусе мраморной говядины не было и намёка на химию. Хрустящая корочка создавала впечатление, что мясо сняли со сковородки секунду назад. Запах был необычайно ярким и завораживающим.

Я ел этот деликатес и жадно следил за тем, как быстро он тает во рту. Но после того как я ощутил себя очень сытым, интерес к мясу и к еде в целом стал пропадать. Именно в таком сытом состоянии я люблю ходить за продуктами в супермаркет. Стоит мне зайти в магазин голодным после работы, как незаметно мои пакеты наполняются ненужными вкусными сладостями и полуфабрикатами. Однажды я настолько забылся, что мне не хватило денег и пришлось выкладывать несколько дорогих продуктов у кассы, смущаясь от укорительных взглядов длинной очереди.

— Вы хотели рассказать про коины, — сказал я, дожевав последний кусок.

— Ну конечно, — сказал Всеволод Владимирович, допивая томатный сок, — сейчас только закажем чай, кофе или горячий шоколад. Ты что будешь? Я рекомендую кофе с мороженным.

— Положусь на ваш вкус.

— Тогда выбирай его в своём листе, — сказал Всеволод Владимирович, помогая мне манипулировать устройством. — Вот нажми здесь, а потом тут. Нажимай «Сделать заказ».

Я выбрал красивую фотографию большого стакана на короткой ножке, в котором поверх кофе лежал симпатичный шарик мороженого, посыпанный орешками. Нажал на выпуклую кнопку «Сделать заказ». На экране появилось окно с красной рамкой и восклицательным знаком. Надпись гласила: «Недостаточно средств». Я расстроился и посмотрел на Всеволода Владимировича непонимающим взглядом.

— Упс, — улыбнулся старик. — У тебя коины кончились.

— И что делать? — спросил я.

— Я же обещал тебя угостить. Давай сюда свой лист, я перекину тебе триста коинов в долг.

Он приложил свой лист к моему, и после нескольких коротких манипуляций на его экране появилось три монетки, которые он пальцем передвинул на мой лист. В правом верхнем углу, рядом с часами, появилась цифра 320. Затем я снова нажал на кнопку «Сделать заказ». На этот раз удалось. Через 5 минут красивая официантка принесла на подносе два одинаковых стакана кофе с мороженым.

— А почему в долг? — улыбнулся я. — Вы же говорили, угощаете.

— Слушай, то, что у тебя кончились коины, как раз поможет объяснить нашу систему оплаты и всеобщую экономику. Она покажется тебе запутанной, но со временем ты поймёшь, что всё очень логично и просто.

— Слушаю внимательно, — сказал я, отпивая через трубочку горячий густоватый кофе с талым мороженым.

— Я уже говорил, что наши коины невозможно потерять, украсть и подарить. Социальная сеть следит за тем, чтобы каждый зарабатывал эти деньги сам. Поэтому я и не могу тебе подарить ту еду, которую ты кушаешь. Я могу дать тебе в долг. Но сумма долга не может превышать 2000 коинов.

— А почему у меня на экране цифра красная?

— Потому что я дал тебе в долг. Когда ты станешь зарабатывать сам, долг спишется автоматически. В наше время деньги зарабатывать довольно легко. Правда, тратить тоже. Если ты будешь вести правильную жизнь и работать у меня в салоне, то тебе хватит на достаточно безбедное существование.

— А наличных денег у вас нет?

— Нет, конечно. Довольно глупо было бы носить с собой наличку, если абсолютно везде можно потратить коины. Причем их учёт и списание происходят автоматически. Это делает социальная сеть. Благодаря тому, что социальная сеть никому не принадлежит и не умеет делать эмиссию, то есть банальное печатание пустых денег, у нас нет инфляции. Это обеспечивает стабильность экономики.

— Если не печатают деньги, то это хорошо, — кивнул головой я. — Последний кризис, у нас как раз был связан с долгами. Мы его очень тяжело переживали. Разорялись целые страны.

— Чтобы избежать накопления подобных долгов, сеть следит, чтобы ты не мог получить в долг большую сумму. Хочешь денег — будь добр, зарабатывай. Ни один человек на земле не имеет долг больше 2000. Каждый может тратить только то, что сможет отработать.

— А как вы зарабатываете коины? — с интересом спросил я.

— Вот давай проведём эксперимент. Пройди, пожалуйста, до того бассейна, а потом сразу обратно. Пока будешь идти, смотри на свой счёт.

Я встал со своего места и пошёл пешком. Количество коинов на счету стало увеличиваться — своеобразный шагомер. Когда я вернулся обратно, сумма увеличилась на 7 коинов.

— Думаю, самый простой способ заработка ты понял, — сказал Всеволод Владимирович, хлюпая трубочкой в стакане с почти допитым кофе, — любой физический труд, полезный для здоровья, вознаграждается коинами. И если в ваше время людям приходилось заставлять себя ходить в бассейн, бегать по утрам и заниматься спортом и выдумывать себе мотивацию, то теперь всё проще. Без здорового образа жизни ты будешь нищим.

— Вы хотите сказать, что на улице столько людей, которые гуляют в своё удовольствие, получают за это деньги? — удивлённо спросил я. — И при этом никто не курит и не пьёт?

— Курение и пьянство мы уже давно победили, — сказал старик, — сигареты у нас не продаются, а при злоупотреблении алкоголем ты даже не заметишь, как обнулишь свой счёт. Самое интересное, что небольшое количество хорошего вина или коньяка даже поощряется, так как позволяет улучшить здоровье. А люди, которые гуляют, бегают и купаются в бассейне, действительно зарабатывают коины в большом количестве.

— А кто именно платит вам за то, что вы занимаетесь физическими нагрузками?

— Судя по всему, социальная сеть работает на наше благо. Она делает всё, чтобы мы не болели и поддерживали высокий иммунитет. Никто не знает, зачем ей это нужно, но это так. Она вознаграждает всё, что приносит нам здоровье.

— А что будет, если я не буду заниматься физическими нагрузками и обнулю свой счёт? — спросил я.

— Люди с нулевым счётом, — Всеволод Владимирович сделал самое серьёзное выражение лица, таким я его ещё не видел, — продолжают жить как раньше, но ничего не могут купить. Если ты в таком состоянии попытаешься взять чужое, например, если тебя угощают своей едой или приютят переночевать, то с твоего счёта списывается двойная цена. И не дай бог тебе накопить долгов больше 2000.

— И что тогда? — с большим интересом спросил я.

— От социальной сети в таком случае никуда не скроешься. Она назначает самое страшное наказание для человека. И лучше тебе его не пробовать. Тот, кто пережил его и не сошёл с ума, считает, что ему повезло и с тех пор вкалывает как проклятый.

— И что за наказание? Расстрел? Тюрьма? Выселение за город?

— Знаешь, социальная сеть придумала очень мощный мотиватор, и он пострашнее, чем расстрел. Человек устроен так, что инстинктивно тянется к другим людям. Рядом с другими, находясь в «своём прайде», он чувствует себя более уверенно. Поэтому подавляющее количество людей, когда-либо живших и живущих на планете Земля, становятся от длительного пребывания в одиночестве слабыми и уязвимыми. Именно одиночество стало единственным, но достаточным наказанием за долги больше 2000 коинов.

— А мне иногда нравится побыть одному, — непонимающе сказал я.

— Ты просто не пробовал, как и многие другие, что такое настоящее одиночество. С самого детства, с рождения мы живём в определённой семье, общине. Мы общаемся с нашими родителями, братьями, сестрами, тётями и дядями, бабушками и дедушками, соседскими детьми-ровесниками. Также мы в детстве ходим в ясли, детский сад, школу, которые с возрастом плавно перетекают в университет и работу.

— Давайте опустим эту тему. Мне и так невыносимо больно, что я не знаю, когда увижу Юлю и сына.

— Вот видишь, — старик поднял указательный палец, — ты всего день, как оказался без своих родственников, и уже сам не свой. А теперь попытайся представить, как наказывает социальная сеть «Ковчег» за долги. Ты остаёшься абсолютно один в небольшой комнате с мягкими однообразными стенами. Она хорошо проветривается, там тепло и комфортно. Однообразная еда всегда в одном месте, и её в избытке.

— Странное у вас представление о наказании.

— Слушай дальше. Ты в этой небольшой камере находишься в абсолютной тишине. Никто тебя не посещает. Телевизора нет. Радио нет. Газеты и книги отсутствуют. Днём кровать убирается, и ты можешь только стоять. Единственное место, на котором ты можешь сесть — это холодный железный унитаз. На полу в одном месте камеры расположена простая беговая дорожка с небольшим дисплеем, на котором отображается твой счёт.

— Вы описываете какую-то фантастику, — улыбнулся я.

— Если бы, — кивнул головой старик и продолжил. — Чтобы на этой беговой дорожке заработать те 7 коинов, которые ты заработал, пройдя до бассейна и обратно, тебе придётся монотонно бежать, глядя на однотонную стену перед глазами, целый день. А самое страшное, что за пребывание в этой одиночной камере с тебя списывается 3 коина. А за посещение душа, который находится непосредственно в камере, снимается 1 коин.

— Поэтому чтобы восполнить долг в 300 коинов, тебе придётся буквально как белка в колесе бегать по этой «транспортёрной ленте» около 6 месяцев.

— Да уж. Ваша сеть очень жестока.

— Володя, я даже не знаю, что тебе на это сказать. Учитывая множество способов заработать коины, я бы не согласился с тобой. Очень мало людей XXXV века попадают в тюрьму. И, тем более, очень мало тех, кто решается на рецидив. Ты просто следи за своим счётом, успевай зарабатывать и поменьше трать. Это намного легче, чем кажется. Большинство людей даже не задумываются о деньгах, так как лист предупреждает об опасности стать нищим заранее.

— А в тюрьме лист оставляют?

— Нет, конечно. Я же сказал, что ни книг, ни газет нет. А! Я же забыл, что ты из XXI века. У нас книги и газеты публикуются только для листа. Других способов почитать нет. Когда изучишь все функции этого полезного устройства, сам поймёшь все его преимущества перед бумагой.

— А откуда появились эти листы? — спросил я, пытаясь сменить тему на более приятную.

— Никто достоверно не знает. Слухов ходит больше сотни, и никак не выяснить, какой из них правдив. Просто знай, что этих листов вокруг очень много, и потерять их невозможно. У нас тут есть большие листы, маленькие, и даже целые блокноты и альбомы. Листы у нас всегда бесплатны и широко распространены. Мы об их поиске не задумываемся так же, как в вашем времени не задумывались о ручках и карандашах.

— Я уже заметил, что когда беру в руки чужой листок, он становится моим и отображает то, что я делал до этого.

— В этом и удобство. Ты ещё, наверное, не пробовал работать с разными размерами. Иногда бывает удобно расположить перед собой два или три листа рядом, а четвёртый положить перед собой в качестве клавиатуры и трекпада. Листы сами умеют адаптироваться под твои нужды.

— А книги вы как читаете?

— Ну, самый удобный способ — взять блокнот и полистать. Его не так удобно носить с собой и не так удобно разговаривать с его помощью по телефону, но те, кто много читают, предпочитают именно такой форм-фактор.

— Кстати по поводу телефона. Вы говорили про каких то «пукожучков»? — спросил я.

— А! Я уже и забыл, — рассмеялся старик, — это не «пукожучки», это пикожучки. «Пико» — это об их размере. Они есть практически у каждого. Это специальные и очень маленькие устройства, которые нужно закинуть в ухо. Они как нанороботы, перемещаются к барабанной перепонке и присасываются к стенке уха пикоприсосками.

— Роботы в ушах? — удивился я. — И зачем они нужны?

— Они очень маленькие, — объяснял терпеливый старик, — у них есть длинное тончайшее жало, которым они протыкают ближайший кровеносный сосуд и за счёт него питаются так, что работают вечно. Человек этого совсем не чувствует.

— Ничего себе комарики, — сказал я, почесав ухо изнутри. — И вы добровольно забрасываете их туда и не боитесь потерять слух?

— Ты слушай дальше. Как раз одна из их функций и состоит в потере слуха.

— Извините, вы сумасшедшие? Почему вы мечтаете о потере слуха?

— Я продолжу, — улыбнулся Всеволод Владимирович. — Если на листе включить специальную опцию, а она включается одним жестом, то звук окружающего мира затихает. И ты можешь регулировать окружающий звук по громкости.

— Кхм. А как это работает?

— Рассказываю. В ухе располагается около пяти или шести жучков. Одни из них работают как микрофоны, а другие раскачивают специальными усиками твою мембрану. Таким образом, они могут создавать у тебя ощущение звука. Лист общается с ними и может принимать от них звук и передавать на них музыку или речь.

— И вы их не чувствуете в ухе? — удивился я.

— Ну, ты, например, чувствуешь волоски в своём ушном канале? — спросил старик.

— Никогда не чувствовал.

— Ну вот. А эти пикожучки потому так и называются, что очень маленькие.

— А как они тишину создают? — спросил я.

— Я думал, ты сам догадаешься, — сказал Всеволод Владимирович. — Тот жучок, который принимает звук на входе уха, передаёт его тем жучкам, которые отвечают за колебания барабанной перепонки. Они копируют звук и его силу в противофазе, что гасит звук почти полностью.

— А зачем это нужно?

— Понятно. Ты, видимо, никогда не отдыхал в полной тишине. Ты только представь, сколько конфликтов с соседями гасится с помощью шумоподавителя. Ведь ты можешь настроить лист принимать голоса только тех людей, которые находятся рядом. И в шумном универмаге спокойно разговаривать с супругой без головной боли. Когда ты разговариваешь по телефону, посторонние звуки автоматически гасятся.

— А можно будет попробовать? — спросил я. — И что делать, если не понравятся инородные предметы в ухе?

— На листе нажимаешь дезактивацию жучков, и они, поджимая лапки с пикоприсосками, вынимают жало и выпадают из уха при тряске.

Всеволод Владимирович наклонил голову на бок и потряс головой, стуча себя по правому уху ладошкой. Выглядело комично, как будто он плавал в воде с головой, а теперь выбивал капли из ушей.

— Основное назначение этих жучков — голосовое управление листом, — продолжил старик. — Ты можешь отдавать ему команды, он понимает всё.

— Он умеет отвечать?

— Конечно. Пообщавшись с ним, ты привыкнешь к тому, что у тебя появился понимающий друг-всезнайка. Он в любой момент сможет тебе ответить почти на любой вопрос.

— Чудеса! Вы не зря развивались эти 1500 лет, — сказал я и восхищённо посмотрел вокруг.

— Да уж. Спасибо. Старались, — улыбнулся Всеволод Владимирович.

Автопилот

Как водится, перекусив и выпив с Всеволодом Владимировичем, я начал чувствовать себя с ним «своим в доску». Правда, пили мы кофе, но, думаю, для первой встречи и это считается совместным распитием напитков, которое без всякого брудершафта сближает людей. Старик был очень обаятельным. Видимо, это профессиональное, но он умел производить приятное впечатление. Мы общались с ним всего 4 часа, а мне уже казалось, что мы знакомы несколько лет.

Наверное, поэтому на его повторное предложение порулить я ответил согласием. Хотя причина может быть и в другом: мне не хотелось сажать безрассудного старика за руль, чтобы не лечить потом свои нервы. Мы спустились в бывшее метро, которое теперь перестроили в простую подземную парковку для флипов. Матовый внедорожник по-прежнему стоял рядом. Вообще, было такое необычное впечатление, что никто на этой парковке не тронулся с места. Ничего не изменилось, хотя прошло уже больше двух часов.

Старик всю дорогу до машины молчал, и это было необычно. Я с трудом представляю молчащего продавца, ведь ему всегда есть что сказать. Видимо, если даже мой молодой организм после обильной еды клонит в сон, то в пожилом возрасте это желание только усиливается. Всеволод Владимирович шёл рядом и преимущественно смотрел в пол. Его лицо не выражало эмоций. Когда мы подошли к машине, он жестом показал мне, куда сесть, и сразу прикоснувшись к двери, стал садиться на пассажирское сидение.

Я сел и с лицом опытного пилота стал прилаживать свой лист на переднюю консоль. Как только я закончил жест закрепления, экран включился и показал мне карту и панель магнитолы. У меня всегда была хорошая память на управление различными гаджетами, поэтому я провёл тремя пальцами по экрану и включил иконку «глаза». Думаю, молчаливый Всеволод Владимирович должен видеть, что я делаю на своём листе. Буду надеяться, он вмешается в управление раньше, чем уснёт сам или я вдруг отключу автопилот. Глянув в ноги, я расслабился, обнаружив там всего две педали.

Думаю, руль и две педали за эти полторы тысячи лет не перепутали свои функции между собой. Я был спокоен, но после того, как взял привычный с детства руль, стал ещё спокойней. Изнутри уже стали пробираться такие чувства, как предчувствие драйва и азарт. Старик очнулся, вышел из расслабленного состояния на пять секунд и нажал кнопку «старт», а затем ввёл на моём листе одно слово: «Домой». Убрав руки себе на колени, он как будто вспомнил кое-что и кликнул пару раз в районе нарисованной магнитолы.

Включилась очень приятная, но незнакомая мне музыка. Качество было просто потрясающим и очень непривычным. Никогда ещё я не сталкивался с такой чёткостью и чистотой записанного звука. Я слышал, как певец ходит по сцене, и даже мог ткнуть пальцем в то место, где перед лобовым стеклом сидел скрипач и барабанщик. Качество было очень знакомым, но я не мог вспомнить, где я слышал эти звуки.

Я не любитель ходить на живые концерты, но в очень раннем детстве я уже слышал нечто подобное. Через минуту наслаждения музыкой я вспомнил, где я чувствовал такое же качество. Совсем в раннем детстве, когда лишь некоторые моменты запоминаются очень ярко, я сидел в цирке и слушал живой звук оркестра, музыканты которого сидели над входом на арену. Практически ни разу с тех пор я не слушал музыкальные инструменты вживую. Везде были микрофоны, усилители и колонки, которые искажают звук так, что многим даже нравится.

Старик прикрыл глаза, намекая, что оставляет меня одного. А, может, он просто ставит эксперимент, проверяет, смогу ли я добраться до дома. Было непривычно сидеть в незнакомой машине и не слушать инструкции от сидящего рядом всезнайки. Иногда, когда Юля непроизвольно вмешивалась в моё вождение, я мечтал, что если во время движения пассажир всегда будет молчать, не давая советов водителю, наступит равновесие и мир во всём мире.

Лист уже указал на карте место назначения. На экране была указана траектория нашего выезда с парковки. Странно, но почему-то за 1500 лет интерфейс управления навигацией остался интуитивно понятным. И я сразу понял, что мне делать и когда поворачивать.

Двигатель урчал утробным голосом. Было ощущение, что сидишь не рядом с визжащим и требующим беруши мотором «Формулы-1», а рядом с настоящим произведением акустического искусства. Тут была благородная смесь всех лучших моторов, которые я слышал. Едва заметный, но вызывающий уважение бас на низких частотах. Казалось, что сидишь у огромных концертных сабвуферов, которые в любой момент могут порвать тебе перепонки, но в данный момент лишь демонстрируют свою силу на едва слышной громкости.

Я слегка коснулся педали газа носочком мягких мокасин. Моё движение моментально отозвалось изменением тональности мотора, звук стал более активным. Мотор завораживал. Педаль газа очень чувствительная. Осталось найти ручку переключения передач, и можно будет проверить «Ё-шку» в деле. Оглядевшись вокруг и не найдя её, я вспомнил, как пытался включить воду в раковине. Можно было разбудить посапывающего рядом старика, но мужская гордость не позволила этого сделать. Было бы интересно посмотреть на его удивление после пробуждения у себя дома, на третьем этаже, на балконе для авто. Я приготовился устраивать визуальный обыск, но он не потребовался.

Под рулевым колесом находился рычаг с двумя знакомыми буквами: «D» и «R». Я обрадовался, что буквы не перевели на русский язык. Если бы написали «В» и «Н» (Вперёд-Назад), ни один здравомыслящий человек не понял бы без объяснения. Я нажал тормоз, правым указательным пальцем кликнул рычажок в положение «D» и, медленно отпуская тормоз, стал трогаться. Автомобиль был послушен, это радовало.

Я включил своё внимание на сто процентов и стал медленно выворачивать в сторону выхода. Карта на листе отображала крупные стрелки, указывающие мне, куда поворачивать. Очень неудобно смотреть и в лобовое стекло, и вниз на лист. Я решил смотреть в лобовое стекло, и когда глядел вдаль, стал разбирать разные линии, надписи и светящиеся стрелки. Не сразу поверил своим глазам, но потом понял, что всё, что я видел перед собой, дополнялось информацией. Я однажды читал про дополненную реальность, но вживую увидел впервые. Большая трёхмерная стрелка показывала мне, куда ехать.

Когда я посмотрел на зеркало заднего вида, я увидел, что позади линия моей траектории светится светло-синим. Система дополненной реальности дорисовывала понятные виртуальные знаки во всех зеркалах и стёклах, в которые я мог смотреть. Никто и никогда не представлял, как удобно ехать по нарисованной перед тобой светящейся траектории со стрелкой. Любой человек, впервые севший за руль, сможет разобраться за несколько минут. Не отвлекаясь на лампочки и приборы, можно смотреть всё время на дорогу. Настоящий автомобиль с защитой от дурака.

Я попробовал повторить эксперимент дедушки и направил автомобиль на колонну. Я изо всех сил держал руль, чтобы автомобиль не вздумал свернуть. И даже чуть сильнее нажал на педаль газа, чтобы одновременно ускориться и не разбудить Всеволода Владимировича. Чуда не произошло. Будь этот автомобиль моим, я бы нарисовал на капоте большую эмблему «Феррари», так как повадки этого умного флипа напоминали именно лошадь. Он спокойно и без всякого сигнала мягко отвернул от колонны в сторону заданной навигацией траектории.

Если так пойдёт дальше, то любой ребёнок сможет доехать до дома, вполне возможно, что даже спящий. Выезжая со стоянки и ловко маневрируя между колоннами и другими автомобилями, я вдруг подумал: это довольно логично, когда водитель автомобиля может кататься по земле, не задумываясь о том, чтобы не попасть в аварию. Видимо, здешние люди вообще живут, о многом не задумываются. Шансы погибнуть в ДТП практически равны нулю, и это позволяет с уверенностью думать о будущем и планировать свою жизнь спокойнее.

Интересно, если в будущем используется столько различных ухищрений, которые облегчают жизнь, то о чём, кроме тюрьмы, при большом долге волнуются местные жители? Мне всегда казалось, что люди и проблемы живут рядом и никогда не расстаются. О чём могут разговаривать люди будущего, если у них ничего экстраординарного не происходит? Не впадают ли они в скуку? Не уменьшается ли у них приспособленность к жизни? Размышляя, я сравнил их с животными, которые после одомашнивания теряли способность жить в дикой природе.

Потом я вспомнил телевизионную передачу, где анализировалось, что будет с Землёй, если человечество по какой-то причине вдруг исчезнет. Абсолютно все животные, которых приручил человек, погибали всего за несколько лет. Насколько помню, только кошки, оставшись без человека, превращались в диких и способных к выживанию животных. Я вспомнил про нашего кота, которого оставил в прошлом.

Несмотря на то, что мы с Юлей ухаживаем за ним: кормим, держим в тепле, моем и убираем ему туалет, он не перестаёт играть в охотника. Муха, залетевшая в квартиру, обеспечивает его занятием на несколько дней. Простой паучок, насекомое, а если повезёт, то и мышка, а на худой конец — простая порванная бумажка или свёрнутый в шарик кусок фольги, позволяет коту тренироваться. Кот не чувствует лени, такое ощущение, что он, как и любой военный, знает, что нужно постоянно готовиться к войне в мирных условиях. Думаю, что при любом конце света кошки смогут найти себе пропитание.

Когда Всеволод Владимирович проснётся, нужно будет поподробнее расспросить, какие меры предпринимается обществом XXXV века, чтобы не превращаться в «одомашненное» ленивое животное. Судя по рассказам про коины и постоянную необходимость заниматься физическим трудом и работать, социальная сеть заставляет людей «ловить мух».

Подражая безрассудному старику, я, не замедляя скорости, выехал на широкую трассу, проезжая по линии, нарисованной в дополненной реальности лобового стекла. Могу ручаться, что окружающие автомобили заранее перестраивались, чтобы уступить мне дорогу. Подвеска автомобиля была идеальной. Несмотря на скорость, превышающую 200 километров в час, трясло не больше, чем в самолёте в отсутствие воздушных ям. Чтобы почувствовать, что автомобиль едет, приходилось иногда крутить руль или добавлять газу. Машина ускорялась моментально, поэтому я старался осторожничать с педалью газа. Всеволод Владимирович мирно похрапывал справа.

Убавляя громкость музыки, я обратил внимание на надпись на листе: «До точки назначения 1200 километров. Осталось 5 часов». Подумав, что за 5 часов я устану и начну клевать носом, я стал добавлять скорость. Когда спидометр показал 600 километров в час, я понял, что за рулём скорость ощущается спокойнее. Проносясь мимо других участников движения, автомобиль слегка перестраивался, не делая резких движений. Через 30 минут я уже чувствовал себя уверенно, зная, что автомобиль думает за меня сам. Я подобрал такую скорость, чтобы за полтора часа быть дома.

Я не стал искать, где тут включается «круиз-контроль», так как боялся, что если не буду участвовать в управлении, то усну. Практически всё время я посматривал по сторонам, особенно проезжая по развязкам над аллеями и домами. При такой огромной скорости местность менялась быстро, но постоянным оставалось одно. Ботаники, флористы и ландшафтные дизайнеры здесь, судя по всему, были главнее архитекторов и дорожных проектировщиков. Сердце радовалось от вида зелёных улиц и гармонично вписанных в город зданий и дорог. Фонтаны и бассейны встречались чаще, чем в Москве XXI века точки продажи фастфуда.

Когда уже через час я пулей пролетал вдоль морского побережья, я опять стал вспоминать, какое это может быть море. Можно было спросить у листа, но я боялся сбить навигацию, так как без неё я бы сразу потерялся. Пообещав себе потом узнать у старика, я успокоился и продолжил движение, чувствуя небольшую усталость и большое желание посетить уборную. Такие мысли стабильно посещают меня, когда я приближаюсь к дому. Странный рефлекс.

Навигатор-лист показывал, что осталось всего 10 минут, и я стал думать, стоит ли будить Всеволода Владимировича. Воспользовавшись возможностью, я искоса разглядывал его лицо. Он склонил голову и мирно спал невинно как младенец. Левый уголок рта блестел от капельки слюны. Я вспомнил, что он сегодня встал очень рано. Черты лица у него были правильными, несмотря на многочисленные морщинки.

Морщинки в внешних уголках глаз и в районе ямочек на щеках выдавали в нём улыбчивого человека. Именно таким он мне сегодня и показался. Весёлый и никогда не унывающий, приятный старичок. Разглядывая его, я вдруг подумал, что улыбчивые люди, несмотря на свои морщины, выглядят намного моложе, чем их угрюмые ровесники.

На трассу, по которой я ехал, проецировалась необходимая траектория. Внезапно скорость автомобиля стала снижаться. И вот эта стрелка на асфальте стала поворачивать. Я направил машину по ней и сразу узнал дорогу к дому Всеволода Владимировича. Через несколько метров я увидел его симпатичный дом, утопающий в зелени. Я стал притормаживать и увидел, что один из балконов медленно опускался. Стрелка навигации указывала именно в ту сторону, на опустившуюся террасу.

Я плавно заехал на балкон и, нажав на тормоз до конца, перевёл подрулевой рычажок в режим парковки. Затем нажал на кнопку «Старт», заглушив этим двигатель и выключив музыку. Приоткрыл водительское стекло и нажал на кнопку со стрелкой вверх. Балкон бесшумно стал подниматься на третий этаж. Старик продолжал спать, несмотря на возникшую внезапно тишину.

Уже наверху я отлепил свой лист с центральной консоли. Сразу после этого моя дверь открылась вверх. Я помедлил несколько секунд, глядя на мирно спящего старика. Решив не будить его, я приоткрыл стекло его двери, вышел из машины и бесшумно закрыл дверь. Стекло, отделяющее террасу от квартиры, отъехало, и я прошёл внутрь, оставив Всеволода Владимировича отдыхать в удобном сетчатом кресле «Ё-шки».

Сходив по знакомому мне маршруту в уборную и теперь уже без проблем помыв руки в футуристичной водопадной раковине, я вернулся и присел на большой диван напротив огромного телевизора. На листе-экране отображались анимированные картины природы. Ожидая, что мне придётся очень долго разбираться, как переключать каналы, я встал с дивана и быстро сходил за стаканом свежевыжатого сока.

Попивая свежайший холодный напиток, достал свой лист и стал разбираться. В правом верхнем углу отображалась иконка телевизора, на которую я нажал пальцем. Лист показал уменьшенную версию анимированной картинки, отображаемой в данный момент телевизором. Справа находились маленькие картинки каналов и их описание на русском языке. Я кликнул в случайный канал, и телевизор послушно включил передачу.

У себя дома я обычно страдал одной распространённой болезнью, которую американцы назвали «зеппинг». Я всегда сидел и переключал каналы попеременно. Нажать на кнопку легко, поэтому стоило сюжету передачи стать неинтересным или начинался рекламный блок, я сразу её нажимал, забывая, что смотрел до этого. У меня сформировался своеобразный рефлекс. Я нажимал кнопку быстрее, чем осознавал, что кого-то убили, начали рекламу прокладок, разглагольствовали про нескончаемую политику, рисовали графики курсов валют, шёл любимый скучный сериал жены или, не дай бог, мультики. Нескончаемый калейдоскоп каналов, который зомбировал и держал меня у телевизора бесконечно. Часто я включал телевизор вечером для фона, а потом внезапно осознавал, что уже час ночи и пора спать.

На этот раз передача была интересная. Очень интересная. Я бы даже сказал, что очень своевременная. Я как раз попал на самое начало.

Флипы

Передача была про современные автомобили — флипы. Интересное совпадение, как будто сегодня их день. Суть сводилась к следующему. Флипы были изобретены более 500 лет назад и представляли собой гибридные автомобили. Причём в качестве источника энергии использовался небольшой термоядерный реактор. Радиации можно было не бояться, так как радиоактивное излучение улавливалось специальным электромагнитным полем и оболочкой из плазмы.

Я плохо разбираюсь в физике, поэтому мало что запомнил, но передача была понятной. Небольшой реактор, который никогда не выключался, заряжал очень ёмкую батарею, которая, в свою очередь, приводила в движение четыре электромотора колёс. Таким образом, автомобиль был полноприводным. Очень интересным для меня открытием стало то, что колёса могут поворачиваться на 360 градусов, что позволяет автомобилю делать необычные манёвры.

Автомобиль может легко поворачиваться на месте подобно танку при повороте колёс на 45 градусов. При повороте всех четырёх колёс на 90 градусов, автомобиль может осуществить параллельную парковку боком. Торможение флипа осуществляется инвертированием полярности напряжения на электромоторах.

Тот звук мотора, который так понравился мне на «Ё-шке», оказался искусственным. Если бы не сделали озвучку, флип передвигался бы по дороге со слегка слышным звуком шин, что могло стать причиной аварии. Звук мотора каждый мог настраивать сам, устанавливая его в параметрах листа.

Покрытие кузова было идентичным листу. Цвет кузова мог быть любым и мог меняться динамически. Многие владельцы флипов любили раскрашивать свои машины рисунками. Благодаря этой передаче я узнал, из чего состоят пиксели на листе и на покрытии машины. Мне было тяжело представить технологию их производства, но конструкция выглядела довольно логично.

Любой пиксель листа представлял собой шарик с небольшим отверстием сверху, через которое человеческий глаз смотрел на внутренности этой сферы. Внутри сферы располагались многочисленные колбочки из четырёх цветов: чёрного, красного, синего и жёлтого. Внутри этих колбочек находился краситель, который при намагничивании всплывал и окрашивал верх колбочки нужным цветом. Чем сильнее намагниченность, тем больше яркость выбранного цвета. Таким образом, совокупность из четырёх колбочек могла показывать любой цвет.

Если хочется понять, как это выглядит, возьмите сейчас свой цветной монитор. Сверните его в шарик таким образом, чтобы картинка оказалась внутри. Теперь возьмите острый нож и сделайте достаточно большое круглое отверстие, через которое вы будете смотреть на изображение, показанное на вогнутой матрице монитора.

То, что у вас получилось после всех этих манипуляций — это всего лишь один пиксель. Изображение одного сантиметра экрана сформировано тысячами таких сфер с отверстиями. Имея камеру, лист знает, под каким углом вы смотрите на него. Он может корректировать угол, под которым вы сможете видеть информацию.

Основной эффект, который достигается таким сворачиванием матрицы в сферу — возможность показывать информацию только одному пользователю, так как на этом свёрнутом мониторе горит только несколько точек, которые видно только под определённым углом. Если вы отключаете «секретный режим», то все колбочки внутри сферы окрашиваются в нужный цвет и изображение становится видно под любым углом.

Все эти сферы, каждая из которых является пикселем, намагничены таким образом, что скрепляются друг с другом, образуя тонкий экран, работающий на отражённом свете. Сверху окошко сферы, через которое смотрит человеческий глаз, закрыто прозрачным материалом. Поэтому лист может работать как герметичное покрытие, которое можно использовать на кузове флипа. Лист, который является компьютером, тоже состоит из идентичных шариков. Лист можно мять, складывать и даже мочить.

Помню, как в детстве любил брать ненужную газету и, окуная её, читать сквозь воду. Когда научусь включать футуристичную ванну с водой, попробую лист на герметичность.

За счёт того, что сферы намагничены, они могут менять взаимное расположения и образовывать небольшие выпуклости на листе, например, формировать объёмные кнопки клавиатуры. Это свойство шариков мне было непонятно, но я вживую видел, как это работает.

Я прилёг на диван и продолжил смотреть передачу. С балкона иногда раздавался громкий храп Всеволода Владимировича. Дальше в передаче пошла какая-то фантастика про флипы. Оказалось, что флипы бывают всего двух видов: общественные и персональные. Персональные флипы очень дороги, их используют крайне редко, да и необходимости в этом нет.

Каждый человек может создать себе персональную конфигурацию флипа. Можно настроить самые разные характеристики: звук мотора, цвет и рисунок кузова, особенности подвески, панели приборов, настройки сидений и характеристики климатической установки. Самое необычное, что можно было задавать даже форму кузова.

По конструкции кузов флипа был похож на человеческое лицо. Кузов состоял из скелета, специальных волокон, похожих на мышцы, и кожи из шариков, идентичных листу. Подобно тому, как гримасничает лицо, когда «подкожные» волокна флипа напрягались, внешность автомобиля менялась в широких пределах. Конфигурация настраивалась при помощи листа. Были целые дизайнерские студии, где вам могли создать неповторимый облик и раскрасить кузов. В любом месте на улице вы могли подойти к любому свободному флипу (они обозначались ярко-жёлтым цветом с подсветкой) и простым прикосновением к ручке двери превратить его в персональный. Прикасаешься к ручке — и флип начинает плавно менять форму и цвет. И уже через 10 секунд ты узнаешь свой любимый автомобиль, к которому привык.

Я представил, как мы с Всеволодом Владимировичем приезжаем на стоянку, оставляем свой красный флип и идём несколько километров по аллее, потом спускаемся на другую стоянку, прикасаемся к ручке двери и садимся в другой красный флип, идентичный оставленному в другом конце. Это очень удобно.

Через 10 минут передачи я понял, что флип Всеволода Владимировича эксклюзивный и персональный. Они ещё на заводе принимают эксклюзивную форму. Их делают на заказ. Они в полтора раза быстрее. Никто не может воспользоваться ими без разрешения. Персональный флип используют только богатые и успешные люди, а всем остальным хватает и общественных. Это хороший показатель статуса в обществе. Поэтому владельцы предпочитают хранить их возле себя. Таким автомобилям специально придают такую форму, чтобы с одного взгляда можно было понять, что они индивидуальные.

Большая часть передачи была посвящена индивидуальным флипам. Показывали разные модели и их преимущества перед общественными. В тот момент, когда показывали двухэтажный салон, где их продавали, послышались шаркающие шаги.

— О! Наш салон, — произнёс Всеволод Владимирович, не обращая внимания на меня и уставившись в телевизор. — Смотришь наш рекламный сюжет? Я долго спал?

— Думаю, мы приехали около тридцати минут назад, — сказал я, улыбнувшись.

— И ты сам доехал от самого ресторана? Смог разобраться с навигацией?

— Ну, там ничего сложного, — гордо сказал я, — «метод научного тыка» ещё никогда не подводил.

— Когда мне тебя рекомендовали, мне сразу сказали, что ты неглупый малый. Похоже, они оказались правы.

— Кто рекомендовал? — спросил я с надеждой и выключил телевизор.

— Слушай, давай ужинать и спать, — ответил Всеволод Владимирович, сделав вид, что не слышал вопроса.

В следующие два часа мы успели сделать массу вещей. Поужинали бутербродами, запивая их вкуснейшим квасом. Всеволод Владимирович показал, как набрать ванну, и я всласть накупался. Лист действительно не раскисал в воде как газета, а продолжал полноценно работать и даже воспринимать жесты. С помощью простых и понятных манипуляций, я снова включил прерванную передачу и досмотрел её, лёжа в тёплой и очень солёной воде. Несколько тысяч лет понадобилось людям, чтобы догадаться пустить в дополнительный водопровод морскую воду. Благодаря этому кожа людей будущего была здоровой и чистой. Морская вода убивала любые бактерии и микробы на поверхности кожи.

После ванны я смыл горькую воду с помощью душа и вытерся специальным гигроскопичным полотенцем. Особенный материал, будто испытывая сумасшедшую жажду, моментально впитывал влагу с моего тела.

Не имея лишних спальных мест, Всеволод Владимирович постелил мне на свободной от автомобиля террасе. Когда я лёг на застеленный надувной матрас и посмотрел на небо, я осознал, что единственное, что не изменилось в будущем, — это небо, звёзды и луна. Укрывшись одеялом с подогревом и вдыхая ноздрями прохладный ночной воздух, я представил, что Юля сейчас тоже смотрит на Луну. Мне её сильно не хватало. Хотелось почитать трёхлетнему сыну сказку на ночь, поправить ему одеяло и поцеловать в лобик. С мыслями о своих родных я уснул, чтобы встретиться с ними. К сожалению, во сне.

Работа

Утром я надеялся проснуться полторы тысячи лет назад. Но меня разбудил не голос любимой, а голос Всеволода Владимировича. Проснувшись, я ощутил, что моя правая нога, которая ночью вылезла из-под одеяла, практически окоченела. Странная у них погода. Днём очень жарко, а ночью холодно. Практически как на Ллуне.

Мы быстро позавтракали. На этот раз была подана вкуснейшая в моей жизни гороховая каша. Через яркий и знакомый вкус жёлтых горошин, превратившихся в пюре и потерявших форму, чувствовался вкус сливочного масла. Свежайший и ещё тёплый хлеб радовал своей хрустящей корочкой. Свежезаваренный травяной чай с мелиссой и мятой приятно бодрил. Всеволод Владимирович был молчалив утром. Он не выражал своих эмоций и благодаря этому был похож на харизматичного супергероя, которому в любом боевике не положено быть разговорчивым и весёлым.

Я любил принимать душ и чистить зубы только после завтрака, поэтому, насладившись едой, я отправился в душ. Старик выдал мне зубную щётку. Я уже начал привыкать к гаджетам этой футуристичной ванны. Я сделал вид, что не удивился приятной музыке во время приёма душа и отсутствию пасты на зубной щётке. Щётка распыляла ароматную воду на зубы под огромным давлением, немножко жужжала и светилась кварцевым светом, которым в XXI веке обеззараживают медицинские палаты. После чистки, конец которой ознаменовался звуковым сигналом, исходящим от щётки, я попробовал зубы языком и ощутил их небывалую гладкость и чистоту.

Когда я вышел из ванной, Всеволод Владимирович как раз раскладывал на диване знакомую мне одежду.

— Вот тебе белая рубашка и чёрные брюки, — тоном, не терпящим возражений, сказал старик. — Надевай быстрее. Мы уже опаздываем на работу. Негоже показать себя непунктуальным в твой первый день.

— Работу? — спросил я, подходя к разложенной одежде.

— Конечно. А как ты собираешься зарабатывать коины? — сказал Всеволод Владимирович, указывая на мой лист. — Ты, кстати, посмотри, сколько у тебя на счету.

Я взял свой лист. Он моментально включился, показав не вызывающее оптимизма число: «−1720».

— Тут минус тысяча семьсот двадцать, — тихо и обреченно сказал я. — Где это я так успел потратиться?

— Дела плохи, — насупив брови, сказал старик, — нужно побыстрее зарабатывать. Ты за два дня хорошо потратился. Поездка за рулём флипа, еда у меня дома, проживание в дорогой квартире, вчерашний поход в ресторан — всё это затратно. Если ты сегодня не сможешь заработать, завтра окажешься в одиночной камере тюрьмы, и я не смогу тебе помочь.

После того, как я надел привычную белую рубашку с чёрными брюками, мы сели в «Ё-шку» и отправились в сторону центра. Белые рубашки на продавцах прошли сквозь века не благодаря тому, что их лоббировали производители, которым хотелось сэкономить на краске, а благодаря людским привычкам. Несколько тысяч лет люди привыкали искать взглядом в магазинах людей в белых рубашках или, на худой конец, в другой специальной форме. Вы представьте, насколько сложнее было бы распознать продавцов среди покупателей, если бы им разрешили ходить в своей любимой одежде.

— Давай дам тебе несколько инструкций, — по-деловому начал Всеволод Владимирович. — На работе относись ко мне как к самому главному, то есть обязательно на «Вы» и по имени-отчеству. Все основные вопросы старайся задавать своему напарнику. И теперь самое главное.

— Что? — спросил я, чувствуя себя на плацу в первый день армии.

— Ни намёка на то, что ты из прошлого! — сняв руку с руля и подняв указательный палец, сказал Всеволод Владимирович. — Запомни это! Это очень важно.

— Почему? Это разве секрет?

— Ну, вот тебе пример. Скажи, как в XXI веке отнесутся к парню, говорящему, что он пролетел полторы тысячи лет сквозь время? — улыбнувшись, спросил старик.

— Думаю, сначала подумают, что он шутит, а потом, если он будет настаивать, сдадут в сумасшедший дом, — предположил я.

— И почему тогда ты думаешь, что мы поступим по-другому? Думаешь, у нас часто появляются люди из прошлого?

— Хорошо! Я вас понял, — охотно согласился я, — но как я смогу сойти за своего, если я тут всего второй день? Коллеги быстро догадаются, что я не из этого времени.

— Я этот вариант предусмотрел, — посмотрев на меня, сказал Всеволод Владимирович, — если будут спрашивать настойчиво, то скажешь, что ты из далёкой северной деревни противников социальной сети. И что ты недавно решил вернуться в цивилизацию.

— Ого! Это что за деревни такие? — удивился я.

— Ну, чего тут непонятного, — сказал старик, — ты же понимаешь людскую природу. Всегда и во все времена существовали бунтари, которым жизненно необходимо противопоставлять себя существующей системе. Социальная сеть «Ковчег» никого не принуждает пользоваться ей. Поэтому около 10% людей, отказавшихся от этого блага, живут отдельно и не пользуются листами. У них своя экономика, своё производство. Они недалеко ушли по развитию от вашего XXI века, а в некоторых вещах даже деградировали.

— Очень интересно, — сказал я, смотря на пустующие бассейны, аллеи, освещённые солнцем на восходе. Лишь несколько отчаянных людей были замечены на утренней пробежке. — И что, такие люди всегда могут вернуться в город?

— Могут, но они должны быть зарегистрированы, иначе любой остановивший их полицейский депортирует такого антисоциального типа на родину.

— И они не воюют с вами?

— Нет, конечно, — рассмеялся старик. — Как можно воевать с таким мощным объединением общества, как социальная сеть? Это невозможно. Слушай, давай потом договорим. Мы уже подъезжаем.

Когда мы стали снижать скорость, открылся вид на огромное двухэтажное здание, которое я запомнил по вчерашней передаче. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь огромные буквы названия автосалона: «Эдем». Вокруг стояли всевозможные флипы разных цветов и форм.

Мы свернули на неприметный съезд и начали двигаться вниз, на подземную парковку здания. Парковка была практически пустой. Мы остановились и вышли из машины, поднялись вверх по лестнице, и перед нами открылся удивительный вид. Я с большой уверенностью могу сказать, что первое впечатление от автосалона внутри было мощным.

Огромное и очень высокое помещение с большими окнами на всю многометровую высоту. Автомобили, расставленные по общим и взаимосвязанным правилам, привлекали всё внимание к себе, как короли на троне. Окружающая обстановка оставалась дорогим фоном, подчёркивающим эксклюзивность персональных флипов. Один особенно дорогой автомобиль, весь в стразах, крутился на круглом постаменте посередине. Создавалось ощущение, что находишься в музее.

На блестящих покрытиях кузовов блестели звёзды, расположенные в строгом порядке. Это отражались специальные точечные светильники, расположенные на высоком потолке, символизирующем звёздное небо. Отражение этих тысяч светильников хорошо подчёркивало гармоничную форму автомобилей.

Привлекал к себе необычный вид днищ автомобилей, расставленных в дугу на втором этаже со стеклянным полом. Казалось, что над нами в воздухе парят флипы и вот-вот приземлятся. Я впервые в жизни видел, что дизайнеры поработали не только над кузовом, но и над днищами. Они были окрашены в цвет кузова и тоже имели рисунок.

Думаю, при прогулке по второму этажу, расположенному достаточно высоко, у гуляющего будут трястись поджилки от акрофобии. Уверен, что не каждый решится подпрыгнуть на таком стеклянном полу. А воображение того, кто решится, будет рисовать картину летящих вниз осколков разбитого стекла и падающего автомобиля вместе с его покупателем. Воображаемый вид воткнутого в пол первого этажа флипа развеселил меня, и я представил, как на подземной парковке видны его передние фары сквозь разбитый потолок.

Я с интересом рассматривал этот впечатляющий шоу-рум и автоматически следовал за Всеволодом Владимировичем, хозяином этого стеклянного дворца. Он проводил меня в большой кабинет с несколькими кожаными диванами и большими анимированными картинами с автомобилями. Затем, показав на большой дубовый стол, сказал:

— Вот твоё рабочее место. Располагайся.

— Больше похоже на кабинет директора, — сказал я.

— У нас самый престижный салон в городе, поэтому наши продавцы и их покупатели должны чувствовать себя по-особому. Поверь мне, вся дорогая обстановка вокруг помогает продавать.

— Каким образом? — сказал я, пробуя необычайно удобное кресло за столом, которое очень напоминало автомобильное из «Ё-шки».

— Мне сейчас некогда объяснять, — быстро произносил старик, стоя в проёме двери, показывая, что собирается уходить. — Но если быть кратким, то у покупателя возникает ощущение очень дорогого клуба, в который подсознательно хочется вступить. Ладно, мы с тобой приехали на час раньше, поэтому пока оставайся в кабинете. Я буду через час, тогда и представлю тебя коллегам.

Он оставил меня одного. Я походил по кабинету и осмотрелся. Вокруг было очень чисто и пусто. Ни одного отвлекающего внимания элемента. Два светлых кожаных дивана, стеклянный журнальный столик с несколькими пустыми листами на нём. На стенах потрясающей красоты — большие картины автомобилей. Самое интересное, что они анимированные. На одной из них я узнал «Ё-шку» Всеволода Владимировича, которая стояла практически неподвижно, лишь крутились колёса и менялся быстро проносящийся фон. Интересные картины. Другая машина, ярко-жёлтого цвета, похожая на Lamborgini, стояла на каменной брусчатке берега моря. Машина не двигалась, но отражение облаков на ней плавно менялось, и море на фоне, оживало волнами с белыми барашками. Подобные фотографии я видел в фильмах про Гарри Поттера.

Я решил освоиться за дорогим и красивым дубовым столом. Всегда мечтал о подобном личном кабинете. Мне кажется, что обстановка большого кабинета, обшитого деревом, и полки с множеством книг в дорогом переплёте, тиснёном серебром и золотом, настраивают на рабочий лад. Когда я обычно сидел и пытался читать книгу на работе, я часто ленился. Я думал, что причина этого — неудобный кухонный стол и табуретка. Вот теперь мне выдался шанс проверить, зависит ли количество лени от обстановки.

Компьютера на столе не было. Лишь дорогие серебряные канцелярские приборы под старину стояли в дорогой мраморной подставке. Было ощущение, что этот стол ещё вчера стоял в кабинете американского президента, и неизвестный злоумышленник выкрал его для меня. Я внезапно почувствовал себя во сне. Казалось, что мир подстраивается под мои мечты. В XXI веке я, наоборот, привык сам подстраиваться под мир, прятать свою индивидуальность в маленьком шкафчике автосалона и использовать общий с напарниками компьютер. Даже стол, за которым я сидел, был общим, и я не мог разложить бумаги и канцтовары так, как было удобно лично мне.

Сначала в моей голове возник вопрос: «А как они работают с клиентом без компьютера?» Потом я обнаружил две серебряные кнопки со стрелками рядом с дальним углом мягкого коврика для бумаг, который является непременным атрибутом дорогих столов. Коврик был намного больше, чем мой лист. Скорее всего, приходится брать свой лист и демонстрировать клиенту информацию об автомобиле на нём. Совсем неудобно.

В XXI веке мы усаживали клиента рядом и разворачивали в его сторону монитор, когда нужно было продемонстрировать наличие автомобилей или их фотографии. Принтера я тоже не обнаружил. Как же они заключают договора? Ящики в столе были девственно пусты. Ни печати, ни бумажек, ни кружки, ни других мелочей, которые обычно забивают выдвигающиеся хранители хлама.

Я нажал на одну из кнопок рядом с ковриком, и он с лёгким, едва слышимым жужжанием начал наклоняться. Одновременно с этим он включился. Я узнал панель управления своего листа, только картинка была шире в 2,5 раза. Я попробовал подвигать иконки рабочего стола пальцем, убедившись, что этот коврик тоже сенсорный. Оказалось, что это простой банальный лист, только гораздо большего размера, который можно наклонить под любым углом. Когда угол приближался к 70 градусам, была виден дополнительный лист с клавиатурой и трекпадом. Удобнее всего было оставлять его наклонённым на 30 градусов к столу. Тогда, упирая локти в стол, можно было управлять этим суперкомпьютером пальцами.

Приближалось начало рабочего дня. За абсолютно стеклянной стеной моего нового кабинета начали ходить разные люди в белых рубашках и тёмных костюмах. Все они незаметно поглядывали на меня, пытаясь получить первое впечатление. Я выпрямил спину, вспомнив, что именно по осанке люди в первую очередь оценивают статус и успешность незнакомого человека. Затем улыбнулся, чтобы расслабить лицо и сделать слегка дружелюбный вид. Очень хотелось создать хорошее первое впечатление. Второго шанса произвести его не бывает.

Я был оптимистом, поэтому не стал обращать внимание на свой отрицательный счёт. Хотя он уже приближался к угрожающим –2000. Думаю, за сегодняшний день, я должен заработать коинов. В крайнем случае, пойду домой пешком. Уж лучше смертельно устать сегодня вечером на аллее, наслаждаясь запахом цветов и пением птиц, чем следующие несколько месяцев бегать по беговой дорожке в однообразной обстановке.

Мои мысли прервал Всеволод Владимирович:

— Пойдём знакомиться.

— Пойдёмте, — сказал я и встал из-за стола, поправляя рубашку.

Мы прошли по всему шоу-руму к центральной стойке администратора перед входом. Когда мы проходили мимо менеджеров, протирающих автомобили, Всеволод Владимирович махал им рукой, показывая, чтобы они шли за нами. К тому моменту, когда мы подошли к центральной стойке, тут скопилось около пятнадцати человек. Я чувствовал себя неудобно и скованно. Мне даже показалось, что я глупо улыбаюсь. Я всегда некомфортно чувствую себя, оказываясь в центре внимания незнакомых людей.

Я видел, что все смотрят на меня и оценивают, сканируя глазами сверху вниз. Я старался пока не рассматривать окружающих и смотрел на Всеволода Владимировича, который вышел в центр круга. Он подозвал меня поближе и сказал:

— Ребята, сегодня я представляю вам нашего нового работника. Его зовут Володя. Он назначается стажёром отдела продаж. Прошу его любить и жаловать. Кстати, где Татьяна?

— Я тут, — выскочила из толпы симпатичная блондинка.

— Ты назначаешься его напарником, — продолжил патрон автосалона, — в твои задачи входит научить его азам и подготовить к сертификации. Справишься?

— Конечно, шеф, — уверенно и по-военному ответила Таня. — Не в первый раз.

— Тогда с остальными познакомитесь сегодня сами. А теперь давайте расходиться, через три минуты открываемся. Володя, ты сегодня лишь учишься, с клиентами тебе общаться запрещено. Тань, забирай его и делай с ним что хочешь.

— Воля, пойдём ко мне в кабинет, — сказала симпатичная Татьяна, по-хозяйски толкнув меня под локоть в нужную сторону.

Я не стал реагировать на новое прозвище, зная, что не нужно уделять много внимания этому слову, чтобы оно не приклеилось. Думаю, Таня сама запомнит, как меня правильно звать. А это панибратство наверняка пройдёт после того как мы пообщаемся. В любом случае, когда только начинаешь строить отношения, спорить не стоит. Поэтому я сказал:

— Таня, у вас так красиво в автосалоне.

— Да. Ты прав, — гордо ответила девушка, — это самый красивый салон, в котором я работала за свою жизнь.

— А ты давно в автобизнесе? — сделав серьёзное лицо, спросил я.

— Около 8 лет, и мне очень нравится, — искренне ответила она.

— А я 14 лет. Правда, наш автосалон был совсем не такой. Буду рад, если ты мне тут всё покажешь.

— Ого! А я думала, ты совсем желторотик. У тебя такой наивный вид.

— Ну, просто я потерялся. Это же мой первый день. Немного волнуюсь.

— Плавали. Знаем, — улыбнулась Таня, садясь в своё кресло и нажимая на знакомую мне кнопку наклона огромного листа.

— Думаю, когда я освоюсь, и ты меня научишь, ты будешь мной гордиться, — сказал я, осматривая её большой кабинет, который находился рядом с моим.

— Бери стул и присаживайся рядом со мной так, чтобы тебе было видно мой лист. Я тебе покажу, как у нас тут всё устроено. Покажу корпоративный сайт, где ты легко сможешь выучить, как кого зовут, глядя на их фотографии. Я когда прихожу на новую работу, первым делом начинаю мучиться с именами.

— Таня, у меня создаётся впечатление, что мне повезло с тобой как с куратором. Сразу видно, что ты знаешь проблемы новичков. Действительно, неудобно встречать коллег по работе и не знать, как их зовут, особенно если они уже представлялись.

Я сидел с Татьяной и изучал все источники информации, в которых я смогу порыться для того, чтобы изучить свою новую работу. Меня немного отвлекал нежный запах её духов и вырез на блузке. У меня табу на личные отношения на работе, к тому же я женат. Но непослушная мужская фантазия пыталась представить её грудь без одежды.

Обмен опытом

Создавалось ощущение, что Таню мне дали в учителя не зря. Она настолько любила свою работу, что иногда казалось, что я общаюсь с безумным фанатиком. Её уверенность в собственных словах не давала шансов сомневаться в их искренности. Это Танино качество мне очень понравилось. Мы с ней были чем-то похожи, поэтому быстро нашли общий язык.

Мы сидели в её кабинете. Она показывала мне все модели автомобилей на фотографиях. Рассказала историю появления флипов. Таня показала, как выглядят программы, которыми они пользуются для того, чтобы обрабатывать заказы и учитывать дела, связанные с клиентами. Когда она всё это показывала, я стал понимать, что всё на листе делается простыми жестами пальцев. Нужно воспитываться в стае волков, чтобы не смочь научиться этим пользоваться.

— Доставай свой лист, — сказала Таня, — я покажу тебе, как сбрасывать клиенту нужную информацию.

— Вот, пожалуйста, — ответил я, раскладывая свой лист.

Она взяла его и положила рядом с огромным листом, который я сегодня утром принимал за мягкий коврик для бумаг. Затем быстро уменьшила жестом документ с фотографией и опциями автомобиля и простым движением переместила нарисованный листочек на мой плоский компьютер. Никакой возни с принтерами, флешками и электронной почтой.

— Если нужно будет заключить договор, — продолжила она, — перекидывай его на лист клиента. Там он поставит свою электронную подпись и вернёт договор тебе. После этого считай, что большая часть дела сделана. За каждую продажу, сразу после выдачи, ты получаешь бонус.

— Сразу — это как? — спросил я.

— Сразу — это сразу, чего тут непонятного? Ты что глупый? — она легонько постучала костяшками пальцев по моему лбу.

— Ты имеешь в виду, что вам платят сразу после выдачи, не дожидаясь конца месяца? Нужно же всё посчитать и проверить?

— Воля, не тупи. Чего тут проверять? Продал машину —, получи коины. Давай не будем на этом останавливаться. Пока я тут с тобой лясы точу, мои клиенты уходят другим менеджерам. Я тебя, конечно, не тороплю, но… сам понимаешь.

— Ладно, Таня, — улыбнулся я, удивившись панибратскому обращению. — Меня более чем устраивает получение деньги сразу, а не раз в месяц.

— Воля, — исподлобья посмотрела на меня Таня, — хватит шутить. Ты хоть раз видел, чтобы зарплату платили раз в месяц? Разве ты кушаешь раз в месяц? Или, может, ты домой ездишь раз в месяц? Или, может быть, ты с девушками ходишь на свидания раз в месяц?

— Я понял, — попытался замять я.

— Вот и не говори про раз в месяц. Тоже мне придумал. Платить раз в месяц. У тебя слишком богатая фантазия. Если бы нами руководили такие фантазёры, как ты, мы бы получали зарплату раз в год.

— Я тебя отлично понимаю, — примирительно сказал я. — У меня как раз на счету долг приближается к двум тысячам, поэтому деньги мне не помешают.

— Что? — удивилась Таня. — А чего же ты молчишь? Хочешь уехать с работы в тюрьму? Пойдём, выручу тебя.

— Как выручишь? — спросил я.

— Продадим сейчас пару флипов, — сказала импульсивная блондинка, вставая со своего места. — Айда в шоу-рум. А то нюни тут развесил. Тем более, чтобы научиться плавать, нужно бросить тебя в воду. Шагом марш!

— Э-э-э, нет, — сопротивлялся я. — Всеволод Владимирович запретил мне подходить к клиентам.

— Он тебе папа, что ли? — сказала Таня, подзывая меня рукой и уже почти закрывая дверь снаружи, остатки фразы доносились уже через узкую щель издалека. — Мы ему не скажем.

Я послушно вышел из кабинета и стал догонять убегающую Таню, которая не собиралась оборачиваться. Я подумал, что она слишком импульсивна и резка, чтобы с ней можно было ладить продолжительное время. Думаю, в семье она доминирует и строит своего мужа на подоконнике.

Я, кстати, давно замечаю, что в большинстве семей женщины доминируют, но стараются оставлять это в тайне, чтобы сохранить репутацию своим мужьям. Не знаю, как изменились пропорции доминирования среди мужчин и женщин в течение этих полутора тысяч лет. Но когда в семье все равны, но один из членов немного равнее, это лучше, так как проще договориться в сложных ситуациях. Хотя мир в семье — довольно сложная штука, и тот, кто даст вам несколько универсальных советов для гарантированной спокойной семейной жизни, — скорее всего, шарлатан.

Когда мы дошли до входной группы, Татьяна остановила меня и сказала:

— Я сейчас буду разговаривать с клиентами, а ты старайся стоять рядом и слушать, как я это делаю. Только в разговор поменьше вмешивайся.

Мы стояли в четырёх метрах от входа у большого полукруглого стола, за которым работал администратор салона. Судя по сногсшибательной внешности, это было главным и неоспоримым достоинством при приёме её на работу. Она была настолько красива, что казалась искусственной. Я всегда опасался таких девушек, услышав в детстве от одного из друзей пословицу, что «красивая женщина — проклятие для мужчины». Я опасливо поглядывал на неё, и моё опасение подтвердилось.

Администратор салона, глядя на меня, произнесла своим бархатным голосом:

— Автосалон «Эдем». Администратор Елена. Доброе утро!

— Доброе, — ответил я, удивляясь, официальности тона.

Девушка улыбнулась мне, а Татьяна, стоявшая в нескольких метрах, почему-то рассмеялась.

— Мы работаем до восьми вечера, — продолжила Елена.

— Спасибо за информацию, — неуверенно ответил я, вызвав ещё один прилив смеха Татьяны.

— Да, Настя сегодня работает, — произнёс администратор, — сейчас соединю вас.

Тут ко мне подошла Татьяна и, взяв за локоть, отвела в сторонку и сказала:

— Воля, ты чудной. Она же по телефону разговаривает, а не с тобой.

Тут до меня дошло. Я рассмеялся и спросил:

— А почему бы ей не подносить трубку к уху? Стоящие рядом с ней клиенты могут подумать, что она разговаривает с ними. И наверняка будут чувствовать себя глупо.

— Волик, она же при клиентах подносит указательный палец к уху и делает вид, что разговаривает по руке. Ты как будто первый раз слышишь про пикожучков.

— Да я всё про них знаю. Просто запутался. Видимо, не выспался.

— Вот, смотри, пара сейчас зайдёт, — сказала Таня, показывая слегка уловимым кивком головы в сторону входной двери. — Давай дадим им осмотреться пару минут, и я начну разговор. Ты к нам не подходи, просто поднеси свой лист к уху и будешь слышать наш разговор, я включу трансляцию.

Я заговорщически кивнул и отошёл слегка в сторону от своей напарницы, чтобы внимательно следить за её действиями. У меня очень большой опыт продаж клиентам из XXI века, но я не уверен, что за полторы тысячи лет всё осталось так же.

Для меня, если честно, подход к незнакомому человеку всегда был проблемой. Как начать разговор так, чтобы, с одной стороны, не показать себя навязчивым и приставучим, а с другой — не показаться тюфяком? Очень важно произвести правильное первое впечатление. Я всегда представлял это следующим образом.

Когда человек встречает другого человека, он первым делом пытается понять, какой приклеить ярлык: «хороший» или «плохой». И если ты покажешься новому знакомому хоть немного неприятным, то он, не задумываясь, приклеивает тебе на лоб табличку «плохой», и уже только потом будет разбираться с тобой.

Дальше он пытается распознать тебя по внешнему виду, уму, умению общаться, дружелюбности, тому, как к тебе относятся другие окружающие. Но если у тебя уже наклеена табличка «плохой», то все события, которые происходят при вашем общении, воспринимаются через эту призму. Всё, что может быть использовано против вас, будет использовано.

Вам очень повезёт, если вы произведёте хорошее впечатление сразу. Это всегда похоже на то, что вам дали фору. Если вам наклеили на лоб табличку «хороший», то всё ваше общение будет проходить в дружелюбной манере, и всё, что вы будете говорить, скорее всего, будет услышано и правильно понято. Вы получите кредит доверия.

Эти ярлыки клеят в первые тридцать секунд общения, а так как клей на них импортный и качественный, то люди меняют своё первое впечатление неохотно. Как в пословице: «Украл, не украл — а осадочек остался». Именно поэтому все, кому приходится общаться с большой массой людей, стараются выглядеть опрятно и иметь уверенный голос и прямую осанку. Большим подарком для человека становится его улыбчивость. Очень трудно клеить ярлык «плохой» на человека с искренней улыбкой.

Тем временем, молодая пара зашла в автосалон и стала ходить и осматривать новенькие блестящие автомобили. Девушка улыбалась и периодически показывала своему молодому человеку то, что её заинтересовало. Молодой человек делал серьёзный вид и даже иногда хмурил брови как профессор. На подсознательном уровне за минуту наблюдений я уже выработал лучшую линию поведения с этими клиентами, но, к сожалению, в этот раз это была не моя охота. На тропу войны вышла Таня.

Я стал наблюдать за ней. Её подход к клиентам был похож на то, как дикие тигрицы обходят жертву с подветренной стороны. Потенциальные покупатели стояли спиной к Татьяне, и она могла просто подойти к ним сзади, но не тут-то было. Она стала обходить их по широкой дуге, а затем так, чтобы они могли её видеть, не спеша подошла к ним. Я вдруг вспомнил, как несколько лет назад на остановке подходил к Юле неожиданно со спины, и то, как я испугался даже больше её, когда она вздрогнула. Я приложил свой лист к уху и стал слушать их разговор. Судя по всему, в ушах Тани были пикожучки, поэтому звук был чистым. а речь — разборчивой:

— Доброе утро! Мы тут забыли указать, что цвет этого флипа имеет гарантию неповторения.

— Не понял, — недружелюбно, но заинтересовано спросил молодой человек.

— Раз в месяц к нам поступает один индивидуальный флип, который окрашен таким образом, чтобы никто не мог его повторить. Заключён договор со всеми производителями, что данный оттенок будет использован только один раз. Это гарантирует вам индивидуальность.

— Нам это не нужно, — продолжил молодой человек, — у нас не так много денег, чтобы платить за такое непонятное преимущество.

— А можете показать вон ту красненькую? — улыбаясь, спросила его спутница, показывая на второй этаж.

— Да, конечно, пойдёмте, — улыбнулась Татьяна.

Не желая ходить за ними по пятам и не зная второго пути наверх, я остался внизу, в то время как Татьяна с покупателями поднималась на лифте. Автомобиль, на который показывала девушка, был заметно меньшего размера, чем остальные. Снизу казалось, что он висит в воздухе. Стеклянный пол был абсолютно прозрачным. До меня вдруг дошло, что две девушки, которые сейчас выйдут из лифта, одеты в юбки. И пялиться на них снизу будет очень неприлично.

Я заинтриговано занял лучшую позицию и стал ждать. Мне было видно, как троица вышла из лифта и быстро направились к машине. Я пытался рассмотреть их, но не мог. Непосредственно под ногами людей стекло становилось мутным, как бы матовым. И эти пятна перемещались вместе с Татьяной и симпатичной парой. Сначала я удивился, но потом вспомнил, какой сейчас век.

— Присаживайтесь оба спереди, я вам покажу, чем мне нравится этот флип, — сказала Татьяна, которую я почти не видел, но слышал по листу.

Было видно, что молодой человек сел за руль, а девушка присела рядом на пассажирское место. Татьяна села сзади. Воспользовавшись тем, что меня не видно, я быстро подошёл к лифту и нажал на одну из двух кнопок со стрелкой вверх. Лифт быстро домчал меня до второго этажа, и я, наступая на движущийся матовый круг подо мной, не глядя на машину, в которой сидела Татьяна, зашагал в укромный уголок. Там стоял стеклянный столик и прозрачный пластиковый стул, на который я присел. Матовый круг подо мной увеличился и скрыл меня от посторонних взглядов снизу.

— Смотрите, в отличие от общественного флипа, — начала Таня уверенным голосом, — здесь повышенная максимальная скорость. Как вы знаете, общественные флипы не могут разгоняться больше, чем до 220 километров в час. А у этого автомобиля крейсерская скорость 440 километров в час. Расход — всего 7 коинов на сто километров по трассе. Такого низкого показателя удалось достичь благодаря уменьшенным размерам. Извините, я забыла представиться. Меня зовут Татьяна. А вас?

— Меня зовут Борис, а мою жену зовут Ольга. Вы говорите, что машина имеет уменьшенный размер. Вы хотите сказать, что она маленькая?

— Борис, тут используются специальные ухищрения, поэтому она маленькая только снаружи. Внутри салон практически такой же, как и в других индивидуальных флипах, и даже больше, чем в общественных. Почувствуйте, как удобно сидеть. У меня рост 182 сантиметра и я спокойно сижу сзади.

— А мне нравится, что она маленькая, — сказала Ольга, оборачиваясь на Татьяну, — она такая миленькая. Интересно, а у неё цвет всегда красный или может меняться?

— Ольга, в этом автомобиле цвет можно менять на любой, — ответила Татьяна. — Просто прошиваете при помощи своего листа новый вид. Стоит это совсем недорого.

— Скажите, — начал свой вопрос Борис, — а тут все опции сразу продаются или можно будет докупать постепенно? Мы бы не хотели тратить много денег, так как совсем недавно приехали в Москву.

— Понимаю, — кивнула головой Таня. — Опции в этом автомобиле покупать не нужно, и оплачивать их тоже не нужно. Вы платите за все многочисленные радости этой комплектации только тогда, когда пользуетесь. Суммы там копеечные, списываются автоматически.

— А можете рассказать, что тут есть? — спросил Борис, прикрепляя свой лист на панель управления.

— Нет, не могу, — улыбнулась Татьяна. — Лучше давайте сейчас прокатимся по специальному кольцу, и вы сами всё увидите. У вас сейчас есть десять минут?

— Прокатимся обязательно, — сказал Борис, — только давайте определимся с ценой. Может, мы не сможем его себе позволить.

Татьяна достала свой лист и через несколько секунд колдовства пальцами произнесла:

— Цена этого автомобиля 11 280 коинов в год. Можно разбить платежи на ежемесячные, тогда получится 940 коинов в месяц.

— Ого! — сказала Ольга. — Мы рассчитывали на сумму не больше 700 коинов в месяц. У вас очень дорого.

— Я вас понимаю, — уверенно ответила Татьяна. — Вам изначально эта сумма может показаться большой по сравнению с конкурентами. Но нужно учесть пару деталей, и вы поймёте, что совсем не переплачиваете. Я бы хотела пока оставить этот разговор сейчас, и обсудить всё позже, после поездки. Но, поверьте моему опыту, цена этого автомобиля, даже если учесть, что это топовый и самый известный и престижный в мире бренд «Ё», ниже, чем у других марок.

— Ничего себе дешевле, — возмутился Борис. — Почему мы должны переплачивать больше двух сотен коинов в месяц за право владеть таким, как вы говорите, престижным автомобилем. Мы готовы взять модель попроще.

— Борис, — не унывая, говорила Татьяна, глядя на его покрасневшее лицо, — я бы хотела провести сравнение цены у нас и той цены, о которой вы говорите. Мы это сделаем потом, обсудим всё детально, но сейчас, думаю, вам будет достаточно знать, что в 940 коинов в месяц, будет входить полное обслуживание автомобиля пожизненно и даже гарантия на 50 лет. Предлагаю прокатиться, вдруг вам этот автомобиль не понравится в движении?

— Борь, давай потом посчитаем, — сказала Ольга.

— Ладно, давайте прокатимся, — смягчился Борис. — Куда нужно идти?

— Отлично. Идти никуда не нужно, — улыбнулась Татьяна, — я сейчас запущу демонстрационный режим и мы прокатимся непосредсвенно на этом экземпляре.

Я сидел и слушал этот диалог через лист и смотрел на контуры клиентов через заднее стекло маленького красного флипа. Внезапно автомобиль завёлся, но ничего, кроме звука, не изменилось. Через несколько секунд колёса завертелись, и я почувствовал едва заметную дрожь пола.

Автомобиль тронулся и поехал по узкому стеклянному перекрытию, почти касаясь соседних флипов. Дальняя стена стала разъезжаться, и луч утреннего солнца проник сквозь открывающуюся дыру. Маленький красный автомобиль исчез в этом отверстии, оставив после себя пустое место, звук мотора постепенно угас. В листе больше ничего не было слышно.

Продажа

Прошло больше часа, а Татьяна всё ещё не вернулась с тест-драйва. В животе уже урчало от голода. Чтобы не тратить время зря, я прошёл по всему второму этажу. Я старался запомнить, где стоит каждый автомобиль и чем они друг от друга отличаются. Подробности я узнавал при помощи листа. Главная характеристика любого автомобиля, которую я привык знать до осмотра — цена. Я очень хорошо понимаю, почему Борис так настаивал на том, чтобы узнать стоимость машины до тест-драйва. Лично я испытывал большой дискомфорт, если товар мне очень нравился, и я уже был настроен его купить, но потом выяснялось, что я не могу себе это позволить.

Есть, конечно, люди, которые подбирают себе мечту заранее и живут с ней годами, постоянно думая о ней и о том, как заработать на неё денег. Но мне такие лишние мысли мешают жить. Я не представляю, как можно пользоваться одной вещью и одновременно мечтать о более дорогой с подобным функционалом. Мне больше нравится влюбляться в то окружение, которым пользуюсь, а не в виртуальный мир будущего. Многие мудрецы так и говорят: «Наслаждайтесь настоящим, так как прошлого уже нет, а будущего ещё нет».

Все люди разные, и каждый ценит в автомобиле своё. Я оценивал любой автомобиль по ощущениям от его ауры. Мне всегда казалось, что у автомобиля две души. Одну можно познать снаружи, так как внешний вид машины очень важен и радует тебя минимум дважды в день. А с учётом того, что в XXXV веке многие ставят автомобиль на балкон у широкого окна, похожего на витрину, думаю, то, как он выглядит, становится преобладающим фактором. Вторую душу автомобиля можно почувствовать внутри салона. Это именно то место, где ты будешь проводить большую часть времени. И тут невозможно заранее описать свой идеальный автомобиль, нужно просто садиться и думать, нравится или не нравится.

И если внешность автомобиля, можно оценить довольно быстро, то салон можно прочувствовать только за продолжительное время. Когда я впервые сажусь в новую машину, моё первое впечатление редко совпадает с последующим. Бывает, понравится салон сразу, а потом начинают раздражать разные неудобные мелочи. И, я думаю, невозможно создать универсальный автомобиль, который будет удобен всем без исключения. И причина тут в воспитании привычек.

Это как с выбором любимой женщины. Каждому человеку нужна своя собственная дама с неповторимыми качествами, достоинствами и недостатками. Как говорится, «каждый выбирает в меру своей испорченности». Образ идеальной женщины формируется всю жизнь. С самого детства они окружают нас повсеместно. Общаясь с ними, мы как всегда расклеиваем ярлыки «хорошая» и «плохая».

Некоторым женщинам в нашей жизни достаётся по несколько ярлыков. И на основе всех этих женщин, которых мы ранжировали по тому, насколько они хороши или плохи, мы создаём свою идеальную виртуальную жену.

Живые люди меняются редко, а вот эта идеальная виртуальная жена — постоянно. Например, у моей идеальной жены, когда мне было 14 лет, были светлые волосы. Потом, когда меня жестоко бросила одна блондинка, я перекрасил цвет волос своей виртуальной жены в рыжий. Пообщавшись с большим количеством рыжих женщин, я сходил в виртуальный магазин и купил краску, превращающую мой идеал в брюнетку. Благодаря тому, что моя мама брюнетка и ни разу меня не предавала, этот цвет удачно прижился. Такой же эволюционный процесс постиг большинство других характеристик виртуального образа.

Знакомые девушки, которые выше меня ростом, уменьшили мою воображаемую жену на несколько сантиметров, так как доставляли мне дискомфорт. Маленькие девушки подрегулировали её рост снизу, так как были капризными и закомплексованными. Курносому носу моего виртуального идеала пришлось сделать ринопластику, так как три знакомые девушки оказались слишком загадочными и непонятными.

Неудовлетворённая и потому стервозная начальница на моей первой работе изменила мой идеал по характеру. Легкодоступность была вычеркнута сразу после того, как я обнаружил свою девушку в объятиях друга. Чем старше я становился, тем подробнее обозначался образ моей будущей жены.

Точно так же менялся образ моей идеальной виртуальной машины. И уж точно она не имела автопилота, изменяющегося цвета и рисунка, возможности езды со скоростью 600 километров в час и отсутствия необходимости заправляться. А уж думать о том, что ради того, чтобы ездить на автомобиле, мне придётся ходить пешком, я даже сейчас отказывался.

— Воля, пошли обедать! — неожиданно за спиной прозвучал знакомый голос. Я сначала вздрогнул, потом оглянулся и увидел Татьяну. Её лицо светилось от счастья.

Я посмотрел сначала на неё, а потом на место, где стоял маленький красный флип. Его не было, поэтому я понял, что она вошла через центральный вход.

— Таня, а где машина? На улице оставила? — спросил я первое, что пришло в голову.

— Продала же я её, глупенький, — сказала Таня и опять постучала по моему лбу костяшками пальцев. — Думаю, Боря с Олей уже дома обмывают покупку. Давай не отвлекаться, нам с тобой ещё нужно многое успеть. Обсудим всё за обедом. Пошли!

Рядом с Таней я ощущал себя маленьким мальчиком. Мне это не нравилось, но приходилось пока терпеть. Хотя чем дольше терплю, тем сильнее потом буду ругаться. Как я замечаю, в человеческом обществе действует закон сохранения гнева. Пока не выплеснешь, он будет крутиться в тебе, и расти как снежный ком. А люди, которые терпят всю жизнь, становятся либо маньяками, либо деспотами в семьях, либо заболевают. Учитывая, что я сам себе пообещал держать себя в руках первые дни, я послушно пошёл за Таней знакомиться с их общепитом XXXV века.

Я шёл за Таней, мы на лифте доехали до второго этажа и, воспользовавшись центральной стеклянной лестницей вверх, поднялись на крышу автосалона. На большой крыше во всю длину немаленького здания располагался обычный летний ресторан с бассейном. Обычный атрибут отеля на берегу моря, но небывалый для крыши здания автосалона. В центре находился большой круглый бассейн с голубой, переливающейся на солнце водой. Посреди него, в самом центре, на постаменте крутился ярко-жёлтый флип. Вокруг стояли большие столики, накрытые белой кружевной скатертью, сервированные на манер ресторана.

В центре каждого столика на высокой круглой подставке стоял большой букет цветов. У меня возникло ощущение, что сейчас не рабочий день, а чья-то свадьба. Часть столиков занимали менеджеры в белых рубашках, которые, не теряя времени даром, быстро кушали. За другими за чашечкой кофе шли переговоры с клиентами — это было понятно по неумолкающей речи продавцов в белых рубашках, вооружённых листами.

Татьяна быстро выбрала столик рядом с бассейном, в котором плавали две девушки и один парень. За одним из самых дальних от меня столиков сидел Всеволод Владимирович, который беседовал с двумя серьёзными людьми в тёмных очках. Он заметил меня и, улыбаясь, помахал рукой. Я ответил ему кивком головы и улыбнулся. Татьяна быстро села и, раскладывая свой лист, сказала:

— Давай быстро заказывай, у нас с тобой не больше двадцати минут.

— Хорошо, только я много не буду, — ответил я, доставая свой лист. — Сама знаешь, мои финансы поют романсы.

— Думаю, подправим твои финансы. Сегодня у нас с тобой удачный день, — сказал Таня, нажимая на картинки с разными блюдами. — Если хочешь сэкономить, заказывай солянку. Она вкусная и сытная. Хлеб и напитки бесплатные.

— Как найти эту солянку? — спросил я, протягивая Тане свой лист.

— Вот сюда, потом сюда, теперь нажимаешь «Сделать заказ», — сказала Татьяна, быстро управляясь с моим компьютером.

Я посмотрел на свой счёт и расстроился. Осталось всего 17 коинов до тюрьмы. Я подумал, что, по крайней мере, буду мучить беговую дорожку сытым. И, успешно отогнав грустные мысли, стал ждать официанта с дымящейся тарелкой. Ужасно хотелось есть. Было ощущение, что моя голова, не останавливающая мысли ни на секунду, потребляет слишком много калорий. Было бы неплохо отдохнуть от новых впечатлений, но не получилось.

К нам приближался небольшой прямоугольный сервировочный столик на колёсиках. На столике стояли заказанные нами блюда, накрытые блестящими крышками на старый манер. Столик передвигался самостоятельно. Он подъехал к нам и остановился, слегка звякнув колокольчиком. Я потрогал крышки на блюдах, они были горячими. Рядом с ними стояли пустые стаканы. Все блюда были разделены в две группы, и между ними была пустота, означающая границу. Татьяна стала перекладывать блюда, которые были ближе к ней, к себе на стол.

Последнее, что она взяла с сервировочного столика, был стакан, который перед тем, как поставить на стол, она поднесла к подставке для вазы с цветами, пару раз нажала пальцем на небольшой дисплей и набрала морковный сок со сливками из появившегося краника. Я повторил её действия. Когда я поднёс свой стакан к подставке, из неё тоже появился краник, и на дисплее рядом загорелась картинка с помидором. Я не стал спорить с системой и нажал на помидор, тем самым наполняя стакан соком до тех пор, пока держал свой палец на картинке. Отпустить мой палец заставил тихий звук сирены из моего листа. Я поставил стакан на стол и глянул на сообщение. Там было предупреждение о том, что на моём счету всего 15 коинов. Довольствуясь половиной стакана томатного сока, я приступил к открыванию крышек.

Вслед за Таней, я положил их на сервировочный столик, который через две секунды звякнул колокольчиком и отправился в неизвестном направлении. Я хотел привычно поблагодарить официанта, но вовремя удержался. Татьяна достала из хлебной корзинки булочку и, глядя на меня, сказала:

— Приятного аппетита.

— Спасибо, — ответил я, принимаясь за свой вкусно пахнущий суп с соблазнительно плавающими сверху оливками и долькой лимона. — Таня, я не совсем понял, как ты умудрилась продать машину, если я не видел, как ты проводила клиентов в кассу.

— Куда проводила? — удивилась Таня. — Я тебя иногда не понимаю. Дело было так: мы с Борисом и Ольгой ехали по трассе, потом остановились на обочине, и я посадила его за руль. Всю дорогу мы болтали о машине. А потом, когда они были готовы, мы остановились на ближайшей подземной стоянке и подписали договор при помощи листов. Я помогла ему выбрать звук мотора, а затем вышла из машины и взяла общественный флип, на котором добралась до «Эдема».

— Ого! — воскликнул я, всё ещё осознавая сказанное. — Поздравляю тебя с первой продажей за сегодня. А зачем вам тогда кабинет, если продажи можно осуществлять в дороге?

— Спасибо. Редко бывает, что клиент готов покупать флип в дороге. Покупка довольно дорогая, и многие любят повыбирать подольше. Им почему-то кажется, что «гениальные дети рождаются в муках». Они думают, что если придут и сразу выберут первую попавшуюся модель, то им подсунут кота в мешке.

— Знакомо, — наслаждаясь вкусным хлебом и солянкой, сказал я. — Для таких типов клиентов я приберегаю лучший вариант автомобиля напоследок. Мы долго смотрим разные варианты, а потом я резко бью себя ладонью в лоб и как будто вспоминаю про отличный эксклюзивный вариант специально для него.

— А ты не так прост, как кажешься, — улыбнулась Таня, уже доев свою окрошку и приступая к пюре с мясом по-французски. — Я в таких случаях говорю, что автомобиль уже забронирован устно и клиенты вечером приедут заключать договор, но небольшая предоплата перебьёт устную бронь.

— Ну да, создавать ажиотаж и торопить — это выгодно.

— Не знаю, как торопить, — ответила Таня, — но вот говорить о популярности именно этой модели, которую выбрал клиент, нужно. При этом используется чувство толпы. Люди только в страшном сне покупают залежалый товар.

— А как ты относишься к обману покупателей? — спросил я.

— Резко против, — ответила Таня. — Я когда только начинала, часто обманывала. А потом несколько раз попала впросак и после того как набралась опыта, поняла, что обманывать незачем. Всё и так продаётся. Ты давай кушай, не отвлекайся.

У Тани ловко получалось разговаривать и быстро кушать. У меня же оставалась ещё половина тарелки. Вид с крыши был потрясающим, прохладный ветерок раскачивал цветы на нашем столике и мы ощущали их приятный запах. Далеко внизу ходили люди, по трассе проносились флипы. В одном месте на зелёной лужайке красиво цвели яблони.

Я стал кушать и вспоминать ситуации, когда приходилось обманывать клиентов. Действительно, когда ты не уверен в себе и только начинаешь общаться с людьми, тебя так и подмывает использовать ложь. Но когда заврёшься окончательно, приходится жить сразу в нескольких мирах. Один настоящий, а другие — те, которые придумал при вранье. Когда продолжаешь общаться с человеком, которого обманул, приходится вспоминать то, что ты ему в прошлый раз наплёл. Когда говоришь только правду, не нужно помнить, что ты говорил человеку. Ты всегда будешь последователен и спокоен.

В продажах я признавал лишь хитрости. Если ты можешь при помощи хитрости подстегнуть человека подробнее рассмотреть твоё предложение, то это победа. Если ты, не обманывая его, но используя методы манипуляции, можешь растопить лёд в его сердце и превратить клиента из бездушного сухарика в заинтересованного слушателя — это хорошо.

Продажа автомобиля — это всегда парадокс. Покупатель хочет купить автомобиль, но любит смотреть его сам, без участия приставучего менеджера. А проблема в том, что сам автомобиль разговаривать не умеет и продавать себя не замотивирован. Опытные менеджеры, по крайней мере, в XXI веке — редкость. Опытные «впариватели» — в избытке. Но стоит несколько раз попасться на уловки хитрецов-обманщиков, как перестаёшь доверять другим людям в белых рубашках.

Клиенту проще доверять знакомым, чем неизвестным непрофессиональным менеджерам. Любой обман подрывает доверие, даже если не ты автор этого обмана, а твой предшественник. Именно поэтому больше всего машин продают искренние продавцы, которые умеют выявлять истинные потребности клиента. Запоминаются только те менеджеры, которые не просто удовлетворяет эти потребности, но и восхищают покупателя.

Я сидел и смотрел на жующую Таню, думая о её характере, и мог ручаться, что она продаёт очень много флипов. У неё есть необъяснимая изюминка, которая позволяет ей отличаться от серой массы продавцов. И главная косточка этой изюминки — уверенность в себе. Я помню, как обучал новеньких менеджеров по продажам полторы тысячи лет назад.

После обучения они могли месяцами общаться с клиентами и не продать ни единого автомобиля. Но после неописуемой радости первой выдачи автомобиля они расцветали и делали прорыв в продажах. В них появлялась уверенность, которую клиент чувствовал. Всё, что они говорили после первой продажи, звучало от сердца. А люди распознают искренность за доли секунд. А если человек уверен в том, что говорит, значит, ему можно доверять.

— Так, мы тут с тобой задержались, — резко сказала Таня, отодвигая посуду от себя, — побежали в салон. Чай пить не будем.

— Конечно, — с радостью ответил я, боясь, что стоимость чая ускорит мой визит к беговой дорожке, — пойдём.

Мы спустились по большой лестнице к лифту и отправились на первый этаж. Когда мы были в лифте, Таня предложила мне жвачку. Я взял её, и только положив в рот, вспомнил, что угощение тоже стоит денег. Но лист доставать не стал. Будь что будет.

Покупателей был полный салон. Менеджеры работали почти с каждым. Татьяна увидела знакомых клиентов и отправилась к ним, оставив меня у стойки администратора. Администратор щебетала без умолку, отвечая на звонки по телефону. В этот раз она изящно держала указательный палец возле уха, показывая, что общается с другими.

— Молодой человек, извините, пожалуйста, — сказал мне зашедший в салон дедушка со знакомой внешностью. — А, это опять ты?

Старый знакомый

Мы всегда доверяем знакомым. Общаться с людьми, которых мы знаем лично или, в крайнем случае, со знакомыми наших знакомых, всегда удобнее, чем с абсолютно чужими людьми. Инстинкты, заложенные в наших генах, диктуют нам опасаться всего нового и неизведанного. Даже младенец, которому нет и месяца, может кричать истошным криком, будучи отлучён от матери, так как это пока единственный человек, которого он узнаёт. Потом в число доверенных лиц входит и отец, да и то на правах знакомого знакомой мамы.

Взрослые люди легче сходятся с другими. И все мои знакомые богатые люди отличаются именно богатыми связями. Думаю, не зря успешные люди стараются отдавать своих детей в дорогие и известные учебные заведения. Многим ученикам и студентам основную пользу приносит не учёба, а знакомства. Не зря существует пословица «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». И именно знакомые становятся спасительной палочкой в мире лжи и обмана, который иногда царит в продажах дорогих и многофункциональных вещей. Я оказался в будущем без единого знакомого, и, наконец, стал обрастать ими. Так намного комфортнее.

— Здравствуйте, — широко улыбнулся я, узнав в том дедушке вчерашнего прохожего с листочком, который убежал от меня, когда я спросил про то, какой сейчас год, — рад вас снова видеть, как поживаете?

— Добрый день, странный молодой человек, — уже более дружелюбно ответил дедушка, — ну что, вы определились, в каком году находитесь?

— Конечно, я просто пошутил вчера, — сказал я тихим извиняющимся голосом.

— Странно, у вас, кажется, серьёзный и умный внешний вид, а шутки как у школьников. Вас как зовут? Вы тут работаете?

— Да, я тут работаю, а зовут меня Володя.

— Володя, приятно познакомиться. Меня зовут Михаил Петрович, но ты на правах старого знакомого можешь называть Петрович. Мне так больше нравится.

— Хорошо, Петрович, чай или кофе будете? — по привычке спросил я, надеясь, что он не согласится, так как бог знает, где у них тут кофе или чай.

— Да нет, я спешу, — ответил Петрович. — Слушай, если ты тут работаешь, ты должен мне помочь. К вам должны были завезти флип с гарантией индивидуальности. Я каждый месяц прихожу посмотреть, какой эти молодые гении придумали рисунок, и они меня всегда разочаровывают.

— С удовольствием покажу вам. А почему именно индивидуальный флип? — спросил я, пытаясь выяснить потребности.

— Как ты видишь по моему возрасту, мне осталось не так много. У меня есть большие накопления коинов, но в могилу их с собой не заберёшь, и поэтому хочется получить максимум удовольствия в конце жизни. А в прошлом я был гонщиком «Формулы-14», и до сих пор обожаю флипы.

— Петрович, пойдёмте, я покажу вам интересный вариант, — сказал я и пошёл к тому флипу, с которого начиналась покупка Бориса и Оли.

Как только открылся вид на флип цвета слоновой кости, я показал на него рукой. Лично я так и не понял, что особенного в этом экземпляре. Но вот глаза Петровича округлились, когда он увидел этот двухцветный экземпляр. Он ускорил шаг и, несмотря на свои годы, стал быстро обходить флип снаружи. Было видно, что он сдерживает эмоции. Он был похож на художника, которого посетило озарение и он пытается быстро сделать набросок, чтобы образ не растворился. Неморгающие глаза и приподнятые брови выдавали большой интерес к этому индивидуальному флипу.

— Это единственный автомобиль на свете с такой формой и цветом, — сказал я, когда Петрович проходил уже третий раз мимо меня, наматывая круги вокруг автомобиля.

— Открой багажник, — властно сказал Петрович, продолжая рассматривать «Ё-шку», показывая, что ему некогда меня слушать.

Я подошёл к автомобилю сзади и попытался найти кнопку открывания багажника. Наконец я нашёл её и открыл. Багажник был полным. Создавалось ощущение, что внутри там разместилось несколько разных сверхсовременных пылесосов. Торчали аккуратно уложенные провода, выкрашенные в разные цвета металлические корпуса пылесосов, патрубки и шланги. Неужели у них при продаже флипа в подарок дают пылесосы?

— Володя, ты зачем капот открыл? — спросил Петрович, стоя перед машиной. — Мотор мне пока не интересен, открой багажник.

— Извините, я запутался, — затушевался я. — У этого экземпляра, похоже, багажник спереди.

— Ну, конечно спереди, — сказал Петрович. Думаю, если бы у него были Танины привычки, он бы постучал мне костяшками пальцев по лбу. — А где ты видел багажник сзади? В исторических фильмах? Ты думаешь, производители перестали думать о безопасности? Ты сам подумай, когда ты остановишь свой флип на трассе и пойдёшь рыться в багажнике, то намного безопаснее будет, чтобы между тобой и проезжающими флипами было 2 тонны железа.

— Я понимаю, просто запутался, — сказал я, обдумывая сказанное.

— Мне кажется, мы поменялись ролями и ты забыл, кто тут продавец, — рассмеялся дед. — Я физик-ядерщик, поэтому постараюсь объяснить тебе одну вещь. По-твоему получается, что если багажник будет сзади, то реактор придётся размещать спереди. А «коперниций», как ты знаешь, самый тяжелый элемент на планете, и именно он используется в реакторах. Реактор флипов в среднем весит около 380 килограммов. И как ты прикажешь такую тяжесть размещать спереди?

— Согласен, — сказал я, мечтая, чтобы дед уже прекратил свою лекцию.

— Если разместить такой реактор спереди, то задние колёса при большом ускорении не смогут прижиматься к земле. А так, благодаря большой гравитации, задние колёса настолько прижаты к земле, что можно ускоряться гораздо быстрее.

— Всё действительно так, — сказал я, — может, присядем в салон?

— Теперь давай представим гипотетически, — продолжил размышлять Петрович, не обращая внимания на мои слова, — что отказала автоматика. Водителю стало плохо, и он врезался в препятствие. Ты можешь представить, какое заражение радиацией будет в случае, если под смятым аварией передним капотом будет разрушен реактор? Уж лучше пусть он будет сзади. Давай договоримся?

— Вы хорошо разбираетесь в теме, — искренне похвалил я, открывая дедушке водительскую дверь.

— Давай посидим в этой ласточке. Только не забудь потом показать мне багажник. Мне нужно, чтобы входило четыре сумки с клюшками для гольфа. Мы с друзьями любим погулять по лужайкам и помахать клюшкой.

Он присел на водительское место. Было видно, что кресло начало регулироваться без его участия в то положение, которое было оптимальным. Пока закрывалась дверь, я отправился на пассажирское место, ломая голову, что я могу рассказать искушённому знатоку. Когда я открыл дверь, моё сетчатое кресло уже приняло положение, которое понравилось моему «дампу».

Когда двери с электроприводом закрылись, внутри машины наступила настоящая тишина. Внутри салон напоминал флип Всеволода Владимировича. Всё было не просто дорого, а очень дорого. Обшивка из светлой кожи в цвет автомобиля, простроченная красными нитками. Многочисленные деревянные вставки с хромированными ресничками. Большинство кнопок напоминало клавиши старого радиоприемника в те времена, когда он стоил как автомобиль. Петрович взял свой лист и, сложив его пополам, закрепил на центральной консоли.

— Слушай, дай мне разрешение на управление, — сказал дедушка, — продолжая активно осматривать салон автомобиля.

— Сейчас, секундочку, — сказал я, вспоминая утренние инструкции от Тани и доставая свой лист, затем вызывал сайт салона, где было несколько кнопок управления демонстрацией. Я нажал «Разрешить базовое управление клиенту».

Петрович оживился и стал нажимать на кнопки своего листа. Он, не требуя моего участия, пробовал различные приспособления и функции. Я внимательно смотрел за тем, что он делает. Благодаря визиту Петровича, которого я вчера встретил на алее, первого человека, с которым я заговорил в XXXV веке, я узнал много нового. Научился включать дворники, поворотники, омыватели лобового стекла и фар. Он самостоятельно смог включить камеру заднего вида. Когда он нажал один из рычажков, крыша автомобиля сложилась за 20 секунд назад в багажник, а точнее, в капот. Ну, в общем, сзади, туда, где реактор, который я принял за несколько пылесосов.

В режиме кабриолета Петрович смог сложить даже лобовое стекло. Оно, оказывается, могло регулироваться по высоте и уходить вниз совсем. Мой новый знакомый завёл автомобиль и поигрался с несколькими звуками мотора. Окружающие клиенты с интересом оглядывались на эти звуки.

— Может, прокатимся? — сказал Петрович, давая понять, что далеко не первый раз в этом салоне.

— Конечно, — сказал я, прикрепляя свой лист к передней панели и нажимая кнопку «демонстрационная поездка».

Как только я нажал на кнопку, мой вестибулярный аппарат, казалось, упал вниз. Пол и автомобиль, на котором он стоял, стал медленно опускаться. Отверстие, которое возникло в полу первого этажа, обезопасилось выдвинувшимся заборчиком. Когда мы уже были внизу, через отсутствующую крышу кабриолета я увидел, что сверху, опираясь на поручень, на меня смотрела Таня и, улыбаясь, показывала большой палец вверх.

На лобовом стекле отображалась дополненная реальность, которая помогала понять, куда нам теперь двигаться. Петрович уже знал, что делать в этой демонстрационной поездке и, не теряя времени, нажал на газ. Когда мы ехали по подземной парковке, и я мельком увидел «Ё-шку» Всеволода Владимировича, я вдруг подумал: а его крыша складывается?

Тем временем, мы промчались через выход и направились к широкой пустынной трассе. Эта трасса немного напоминала американские горки. За эти двадцать минут очень длинного кольца я ощутил все виды покрытия асфальта. Мы несколько раз преодолевали крутые повороты, горки, крутые спуски, на трассе в неожиданных местах располагались оранжевые конусы, которые приходилось резко объезжать. Ехали мы не быстро, всего около 160 километров в час на прямых участках. Петрович настолько умело водил, что я, несмотря на открытую крышу и явственное ощущение скорости, испугался не больше 12 раз.

Я белой завистью завидовал местным продавцам, у которых есть собственная трасса для тест-драйва. Надо будет в свободное время протестировать местные образцы. Перед возвращением назад в прошлое нужно будет набрать побольше впечатлений. Видя, как ловко Петрович проезжает препятствия, очень хотелось сесть за руль. Я так за свою жизнь и не ездил за рулём кабриолета и глотал слюнки, видя, какое удовольствие получает мой первый за последние полторы тысячи лет клиент.

— Можно мы заедем к моему другу, я хочу показать ему эту малышку? — предложил Петрович. — Если нам понравится, я этот флип куплю.

— А это далеко? — сомневаясь, спросил я.

— Примерно 15 минут езды, — умоляюще смотрел на меня Петрович.

— Хорошо, договорились, — улыбнулся я. — Чего только не сделаешь для старых знакомых.

Петрович свернул в сторону города и ускорился в два раза. Я сидел и думал, стоило ли разрешать сворачивать с установленного маршрута. В любом случае, мне не запрещали кататься с клиентами на тест-драйве по городу. Правда, запрещали общаться с клиентами, но это ерунда. Ведь Всеволод Владимирович не отшлёпает меня, так как не является моим отцом. А если захочет поругаться, то пожалуйста. Готов выслушать.

Мы ехали достаточно долго и доехали до кремлёвской стены, где Петрович остановился прямо у Лобного места и стал звонить по листу. Я впервые в жизни сидел на знаменитой Красной площади в автомобиле. Чувствовал себя некомфортно, как голый в церкви. Что интересно, площадь практически не изменилась. Только на месте ГУМа оказалось новое современное здание, из которого вышел пожилой человек и направился к водительской двери флипа, в котором мы сидели. Петрович открыл крышу, и мы смогли рассмотреть незнакомца.

— Познакомьтесь, это Володя, — говорил Петрович, показывая на меня, — а это мой лучший друг. Я ему сейчас покажу флип, ты не против?

— Приятно познакомиться, — улыбнулся я. — Показывайте.

Пожилой человек пристально посмотрел в мои глаза и, вытягиваясь над водительской дверью, протянул свою руку мне. Я пожал его мягкую и холодную ладонь. На мгновение мне показалось, что знакомому Петровича больше интересно рассматривать меня, чем индивидуальный флип цвета слоновой кости.

Но через минуту они уже стояли с Петровичем на улице в нескольких метрах от флипа и оживлённо беседовали, периодически показывая пальцами на автомобиль. Через некоторое время Петрович сел на водительское место и, пристегнувшись ремнём безопасности, тронулся с места.

Мы на прощание помахали знакомому Петровича и, проехав всю площадь в сторону бывшего метро «Охотный ряд», спустились на подземную парковку. Там Петрович заглушил мотор и спросил:

— Володя, мы решили купить эту ласточку. Давай оформим всё здесь, а ты отправишься домой на вот этом общественном флипе?

Я взял свой лист и нашёл кнопку «Оформить договор». После нажатия на неё показался договор, который через мгновение уменьшился, и я смог смахнуть его на лист Петровича, положив их рядом. Петрович кликнул пальцем в место для своей подписи и набрал пароль. Затем уменьшил документ и передвинул обратно на мой лист. Как только это произошло, в правом верхнем углу моего листа отобразился пришедший за продажу бонус +1350 коинов, что означало, что сделка совершена.

— Ну, всё в порядке, — сказал Петрович, сияя от счастья, — не смею больше задерживать.

— Счастливо, Петрович, — выходя из машины, сказал я. — Вы один из лучших моих клиентов. Буду рад видеть вас снова.

Флип Петровича развернулся на месте и, резко ускорившись, исчез из вида. Я находился в смешанных чувствах вины и победы. Когда я попробовал прикоснуться к ручке двери соседнего ярко-жёлтого общественного флипа, та гостеприимно открылась и я сел внутрь. Включив навигацию, я со скоростью в два раза меньшей, чем привык, добрался до автосалона «Эдем». Где у самого входа стоял грозный Всеволод Владимирович с растерянной Татьяной.

Необитаемый остров

— Володя, давай договоримся, — сказал Всеволод Владимирович, когда я вышел из общественного флипа, — я последний раз прощаю невыполнение моего распоряжения. Ты, конечно, молодец, что в первый свой рабочий день продал самый дорогой флип нашего салона, но ты пойми — дисциплина превыше всего.

— Это я виновата, — сказала Татьяна, — я ему разрешила этот тест-драйв, так как Володя был настолько на мели, что отправился бы к концу рабочего дня в тюрьму.

— Это правда? — строго спросил Всеволод Владимирович.

— Да, — сказал я, склонив голову, пытаясь скрыть радость первой продажи. — После обеда в вашем салоне у меня долг вырос почти до 2000. Таня решила мне помочь. Спасибо ей большое, так как крутить беговую дорожку несколько месяцев не входит в мои планы. Но, Всеволод Владимирович, в следующий раз я постараюсь так не делать.

— Ладно, проехали, — махнул рукой патрон «Эдема», — ты лучше расскажи, как ты умудрился продать этот флип самому Михаилу Петровичу?

— А что особенного? — спросил я.

— Михаил Петрович — наш постоянный посетитель, — ответила Татьяна, — но он ещё никогда не становился нашим покупателем.

— Таня права, с ним знакомы практически все наши менеджеры, — продолжил Всеволод Владимирович, — он постоянно к нам приходит, но ещё ни разу ничего не покупал. Ты первый, кто умудрился ему продать флип. Причём сразу самый дорогой. Сколько ты заработал?

— 1350 коинов, — ответил я.

— Неплохая сумма для первого дня, — сказал Всеволод Владимирович. — Вов, ты давай паркуй флип на подземной парковке и идите, учитесь дальше. Ты теперь богатый человек, поэтому я найду тебя в семь вечера и поедем смотреть твою новую квартиру.

Я был счастлив. Первая продажа — это всегда праздник. Теперь я был уверен, что смогу продавать флипы. Таким образом, до возвращения домой к Юле я смогу хорошо заработать. Да и вспоминая, как ночевал на балконе, боясь высунуть на ночной холод свой нос из-под одеяла, я радовался, что теперь смогу позволить себе свою квартиру. Мы отправились в кабинет Татьяны, и я с гораздо большим интересом слушал её инструкции. Сегодня утром, когда собственные продажи были далеко за горизонтом, я слушал Таню неохотно, а теперь впитывал информацию каждой своей клеточкой и задавал множество вопросов.

Несмотря на то, что прошло полторы тысячи лет, в продажах автомобилей практически ничего не изменилось. Единственное, что процесс стал намного легче и теперь можно не обращать внимания на разные мелочи, которые раньше отвлекали продавца и покупателя. Тест-драйв можно было проходить на конкретном экземпляре.

Трасса для тест-драйва была собственная. Кассы в автосалоне не было, списывание денег происходило автоматически при помощи листа. Наличие автомобилей можно было смотреть в любой момент, и для этого не нужно было уединяться в кабинете, так как компьютер был всегда с собой.

Клиенты приходили подготовленные и знали примерно, что их интересует и где в автосалоне стоит выбранный автомобиль. Автомобиль подбирался не только самим покупателем, но и его «дампом». Поэтому, в целом, клиент покупал автомобиль, который с огромной вероятностью нравился ему и его родственникам. Индивидуальные флипы пользовались большой популярностью у людей будущего, несмотря на существование общественных. Одна из основных причин — их повышенная скорость.

— Тань, а почему индивидуальные флипы делают такими быстрыми? — спросил я, находясь в её кабинете.

— Понимаешь, — ответила Таня, — Москва очень большая, поэтому расстояния приличные. Многие люди работают в центре города, а жить любят на море. На общественном флипе ты будешь добираться до ближайшего моря около пяти часов, а на индивидуальном — примерно полтора часа. Правда, скорость при этом должна быть около 650 километров в час, но это для последних поколений флипов не проблема.

— Да мы пробовали, — сказал я, — но ехать 650 километров в час очень страшно.

— А чего страшного? — спросила Таня. — Автопилот отводит тебя от всех препятствий. Дороги хорошие, есть специальные высокоскоростные полосы. Мне кажется, что это не проблема. Лично я привыкла и живу в 1200 километрах от нашего салона. Зато представляешь, какое удовольствие жить там, где всегда лето, море и солнце?

— Ты живёшь рядом с морем? — спросил я.

— Конечно, — ответила Татьяна, — я продаю много флипов и могу себе позволить. Тем более, я обожаю плавать на своём батискафе.

— Батискаф — это что? — спросил я. Слово вертелось на моём языке, но я не мог вспомнить его значения.

— Ну, это подводная лодка, — как само себе разумеющееся объяснила Таня. — Тот же флип, который может плавать на воде и под водой. На моём батискафе установлены специальные крылья, и он может глиссировать по поверхности воды. Таким образом, скорость на воде достигает 400 километров в час. Под водой мой батискаф может развивать 80 километров в час.

— А ты не боишься рыбок давить? — пошутил я.

— Боюсь, — улыбнулась Таня, — но я стараюсь плавать под водой медленно. Ты не представляешь, как там интересно. Я в прошлом месяце нашла несколько затонувших кораблей. Такое у нас с друзьями хобби.

— А не страшно лететь по волнам со скоростью 400 километров в час? — спросил я.

— Мы называем такую скорость 200 узлов, — ответила Таня. — Когда ты летишь на подводных крыльях, они так режут волну, что скорость практически не чувствуется. Тем более, автопилот на батискафе сам рассчитывает сложные манёвры.

— А если начнётся шторм?

— Тогда мы уходим под воду, там под водой штормов не бывает. Ты же знаешь, что волнение воды бывает только на поверхности.

— Тань, я бы тоже с удовольствием поплавал на батискафе.

— Ну, пожалуйста, буду рада пригласить тебя на борт. Он у меня четырёхместный, поэтому можем поплавать с друзьями.

— А на каком море будем плавать? — спросил я.

— На Балтийском. По нему и до Северного моря можно доплыть. Интереснее всего на выходных плавать в Атлантический океан, ты не представляешь, какие там красоты в районе Гольфстрима. Там в одном месте можно купаться в тёплой воде, если акул не будет.

— Тань, очень завидую твоему увлечению, — искренне сказал я.

— А чего завидовать? — рассмеялась Таня. — Возьми себе батискаф напрокат и покатайся всласть. Когда о чём-то мечтаешь, ты это идеализируешь. Вполне может оказаться, что тебе не понравится плавать по морям и океанам. Всегда нужно попробовать перед тем, как покупать себе оборудование для хобби. Вдруг у тебя морская болезнь?

— Морская болезнь — это ерунда, — махнув рукой, сказал я, — один мой знакомый имеет такой беспокойный характер, что меняет свои увлечения каждые полгода. У него дома уже скопилось море разной техники, специального снаряжения и одежды. От хоккейной экипировки, занимающей сумку размером с человеческий рост, до беговой дорожки дома. А уж сколько у него разных игровых приставок и музыкальных инструментов — он и сам, наверное, не помнит. Всё же ты права, иметь одно хобби на всю жизнь выгоднее.

— Вова, — сдвинув брови, сказала Таня, — я иногда не понимаю, что ты говоришь. Не буду уточнять твои слова, но морскую болезнь ты зря игнорируешь. Несколько моих друзей уже испортили мне обивку, а себе отдых, отправившись в открытое море. Ты, кстати, знаешь, от чего людей тошнит на море?

— Нет, не сталкивался, — ответил я.

— Значит, ты не знаешь, есть ли у тебя кинетоз?

— Нет.

— Объясняю, — начала говорить Таня. — Неподготовленный человеческий мозг очень не любит когда его обманывают собственные органы чувств. Причиной тошноты считается несоответствие поступающих сигналов от вестибулярного аппарата и органов зрения. Иногда, чтобы смягчить морскую болезнь, которую по науке называют кинетоз, нужно продолжительное время смотреть на линию горизонта, тогда глаза будут видеть покачивания, которые улавливает вестибулярный аппарат, и несоответствие будет устранено. Мозг сможет вздохнуть спокойно.

— Интересная фраза, — рассмеялся я, — «Мозг может вздохнуть спокойно».

— Не придирайся к словам, — ответила Таня, — не будь мелочным и люди к тебе потянутся. Ты ещё скажи, что с клиентами любишь спорить и поправлять их фразы.

— Тань, я просто пошутил, — сказал я. — Уж я-то, знаю насколько легче жить, будучи «лёгким человеком».

— Лёгким? Это как? — спросила Таня, начавшая вдруг водить пальцами по своему большому листу встроенному в стол.

— Это как раз означает человека, который настолько умён, что умеет пропускать негатив мимо ушей. С опытом начинаешь понимать, что половина негатива в жизни — это просто проверка. Люди-тролли, которые пытаются тебя задеть и вывести из себя, просто прощупывают твой характер. Они по-настоящему радуются, если могут вызвать твои эмоции.

— Тролли? — спросила Таня, продолжая свои манипуляции пальцем.

—Ну, так у нас называют, — продолжил объяснять я, — энергетических вампиров, которые заряжаются всплеском эмоций собеседников. Могу привести тебе цитату с одного любимого сайта из интересной книжки. Не ручаюсь за буквальность, но общий смысл тролля будет понятен.

— Давай, жги, — благословила Таня, подвинув один из стаканов сока, появившихся из её стола.

— «Жизненный идеал Монморенси состоит в том, чтобы всем мешать и выслушивать брань по своему адресу. Лишь бы втереться куда-нибудь, где его присутствие особенно нежелательно, всем надоесть, довести людей до бешенства и заставить их швырять ему в голову разные предметы, — тогда он чувствует, что провёл время с пользой. Высшая цель и мечта этого пса — попасть кому-нибудь под ноги и заставить проклинать себя в течение целого часа. Когда ему это удается, его самомнение становится совершенно нестерпимым».

— Точно! — засмеялась Таня. — У нас на работе тоже есть один подобный экземпляр. Только это не пёс, а человек. Он меня выводит из себя, когда я с ним общаюсь. Это что за книжка?

— Джером К. Джером. «Трое в лодке, не считая собаки».

— Ого! — нажав несколько кнопок на листе, воскликнула Таня. — Это же очень старая книжка, её написали 1610 лет назад. Ты любишь читать такое старьё?

— Я вообще люблю почитать, — ответил я, понимая, что, как говорят разведчики, чуть не провалился.

— Ну, и как бороться с такими Монморенсями?

— Есть один очень действенный способ, на который у троллей нет оружия, — ответил я. — Нужно стараться игнорировать их. У нас это называется «не кормить троллей».

— Бедная собачка, — улыбнулась Таня, — если её не кормить, то она точно не будет бросаться под ноги. Она там будет просто валяться бездыханной.

— «Не кормить» означает «не давать им своих эмоций». Им станет скучно с тобой, и они начнут искать другую жертву.

— Это похоже на совет, — начала Таня, — когда говорят, что при встрече с дикими животными, нужно притвориться мёртвым. Когда встретишь человека-доставалу, нужно притвориться мёртвым.

— Ну, иногда и по морде можно дать. Когда совсем достанет.

— Я обычно с этого и начинаю, — рассмеялась Таня.

За дверью кабинета мелькнула тень, и через секунду вошёл Всеволод Владимирович. Он улыбался. Я посмотрел на часы в правом верхнем углу своего листа и понял, что уже 18:55. Рабочий день пролетел незаметно.

— Друг, собирайся, — махнул рукой Всеволод Владимирович. — Тань, приятного вечера. Мы уехали.

Он сказал это и скрылся за дверью. Было видно, что он подошёл к какому-то менеджеру в салоне и завёл беседу. Я допил свой мандариновый сок и поставил стакан на место. Стакан медленно, с тихим шипением, опустился в недра стола. Я встал со своего места, поставил стул на место и сказал:

— Таня, приятно познакомиться с тобой. Ты мне сегодня очень помогла. Я уверен, что мы с тобой сработаемся. Пока!

— Давай! — махнула рукой Таня. — Я пока твою книжку про лодку почитаю. Тут мой персональный рейтинг на неё зашкаливает, значит, книжка мне понравится. Люблю морскую тему. С новосельем тебя.

Я на прощание помахал рукой и вышел из кабинета. Рабочий день кончился очень быстро, но я успел устать и проголодаться. Думаю, Всеволод Владимирович снова найдёт место, где вкусно кормят. Я подошёл к патрону, и мы направились вниз на подземную парковку. Там мы сели в красный флип и с небольшой пробуксовкой выехали на трассу.

Практически со скоростью самолёта мы летели по дороге около часа. Я устал уже бояться скорости, поэтому не думал на эту тему. Я смотрел в окно на быстро сменяющие друг друга картины города в закате и вспоминал события дня. Думаю, если бы не продажа, я бы чувствовал себя сейчас не так уверенно. Всё же мужчине важно видеть результат своих усилий, это как ни что другое поднимает настроение. Я, как успешный охотник, возвращался домой с добычей. Когда мы уже стали снижать скорость, я снова почувствовал запах моря.

Всё же в человеке есть генетическая тяга к морю. Казалось бы, бесконечная лужа с большими волнами с очень горькой и непригодной для питья водой. Но, видимо, люди всеми своими клеточками помнят, откуда они вышли при зарождении. На подсознательном уровне они знают, что когда-то очень давно они жили в море, когда ещё были обычным вирусом. Море, горячий песок и солнце — первая ассоциация большинства людей, когда они думают о счастье.

— А вот и твой новый дом, — вдруг сказал Всеволод Владимирович, сильно притормаживая и указывая пальцем вдаль, — надеюсь, понравится.

Он показывал на белый двухэтажный домик, находящийся далеко в море. К нему вела широкая дорога, отсыпанная по бокам золотым песком. Дорога упиралась в этот дом, который с трёх сторон был окружён большим пляжем, уходящим в море. Небольшой сад с высокими пальмами создавал ощущение небольшого необитаемого острова. Всеволод Владимирович медленно ехал по дороге, пока не обогнул всё строение и не развернулся, чтобы ехать обратно. Даже в мечтах я не мог представить такой красоты вокруг.

— Я тебя тут оставляю, — сказал Всеволод Владимирович, нажимая кнопку, открывающую мою дверь, — чувствуй себя как дома. Ты теперь будешь здесь жить, пока тебя не вернут в прошлое. Наслаждайся и воспринимай это как отпуск на море.

— А завтра что делать? — спросил я, выходя из машины. Я боялся остаться один и поэтому пытался оттянуть момент отъезда патрона.

— Пройдёшь по этой дороге на берег, там есть указатель на подземную парковку. Возьмёшь общественный флип и за четыре часа доберёшься до салона. Не забудь ввести в навигацию «Автосалон «Эдем».

— И вы оставите меня тут одного? — неуверенно спросил я.

— Понимаешь, я же не могу нянчиться с тобой вечно, — ответил Всеволод Владимирович, закрывая мою дверь и открывая окно. — Иди, разбирайся с домом, ты тут один на этом острове. Ничего не бойся, лист тебе всё подскажет. И сильно рекомендую тебе выйти на пляж через часик, будет шикарный закат. Когда я жил в этом доме много лет назад, я проводил на песке каждый вечер. К красоте заката невозможно привыкнуть.

— Вы тоже тут жили? — спросил я.

Ответа не последовало. Флип скрипнул резиной и ушёл в точку за пару секунд. Я остался один на необитаемом острове, в полутора тысячах километров и полутора тысячах лет от дома. Я стоял потерянный. Смелые волны плавно катились на берег, чтобы с шумом разбиться о горячий песок.

Новый дом у моря

Иногда человек чувствует себя переполненным впечатлениями настолько, что ему необходимо побыть в «пещере своих переживаний», чтобы переварить события. Часто, когда я попадал в такую ситуацию, я следил за своими ощущениями со стороны. В момент переполнения я всегда думал: «Всё! Надоело! Баста! Отстаньте все от меня!». Зато после нескольких часов одиночества и нахождения в «пещере» я всегда вспоминал своё настроение «до» и не мог понять, неужели всё казалось таким страшным. Проходило время, и вместе с ним проходила острота переживаний.

Когда Всеволод Владимирович умчался на своём флипе с острова, я остался один. Я был переполнен впечатлениями двух последних дней. Всё, что происходило эти часы, было абсолютно новым. Нужно было срочно ещё раз взвесить всё и уложить в голове. Я посмотрел на красивое белое здание и вдруг остро почувствовал, что если ещё и зайду в свой новый дом, то мой мозг вскипит. Поэтому я твёрдо решил, что войду в него только после заката.

Судя по танцующим красным бликам от солнца на морских волнах, до заката оставалось больше часа, но уже было очень красиво. Я снял свои мокасины и оставил их на асфальте дороги, а сам преодолел тридцать метров по тёплому песку. Песок оставлял интересные ощущения. Сверху он уже начал остывать, но внутри оставался горячим. Пятки то холодило, то сразу обжигало, когда они проваливались глубже. До волн, бьющих в берег моментально исчезающей белой пеной, оставалось около десяти метров. Я стоял возле высокой пальмы, которая росла из двухметрового островка зелени на песке.

Я решил присесть на травку, но перед этим задрал голову вверх и увидел красивую картину. Мерцая, горели яркие звёзды на ещё светлом небе, а верхушка пальмы была украшена большими гроздьями кокосов. Моё воображение услужливо нарисовало полёт кокоса вниз, что сразу заставило меня отойти на безопасное расстояние. Чем ближе я подходил к солёному неспокойному морю, тем ярче становились впечатления от множества звуков, которые производили волны. Я встал вплотную к линии воды на мокрый холодный песок и стал ждать, когда особо сильная волна сможет достать мои ноги и покрыть их постоянно лопающимися пузырьками пены.

Я смотрел на волны и любовался одним из самых красивых явлений природы. Пейзаж был замечательный. Вокруг моего острова бушевало море, белая морская пена освещалась лучами начинающегося скоро заката. На уровне горизонта воду уже не было видно, и она сливалась с темнеющим небом. Лишь там, где солнце садилось, его блики мерцали уходящими вдаль солнечными зайчиками. Справа от меня, далеко на берегу, были горы, снизу утопающие в зелени, а сверху скребущие облака. Слева, далеко на берегу, мерцал тысячами огней какой-то город. Такие же огни пробивались сквозь густую листву берега, на который выходила дорога к моему дому. Значит, люди здесь недалеко.

Особо большая волна накатила с такой силой, что погрузила меня в тёплую воду по самую щиколотку. Пришлось чуть согнуть колени, чтобы не упасть. Волна ушла на несколько метров за меня, и сразу же вернулась, слегка шурша песком. Я чувствовал, что будь я легче, вода унесла бы меня к себе в море. Я представил, как барахтаюсь в волнах, пытаясь не намочить губы горькой солёной водой.

И тут я отчётливо понял, что именно море сможет сейчас успокоить мои нервы. Именно купание в тёплой, постоянно выталкивающей меня на поверхность, дарящей невесомость воде, поможет мне, с одной стороны, отвлечься, а с другой — с пользой провести время до последнего луча солнца. Я начал сбрасывать одежду. Немножко помешкал, держа руки на трусах, но когда представил, как потом холодеет кожа под мокрой тканью и как долго они сохнут, сдёрнул их вниз.

Стесняясь своего вида, я оглянулся и, не увидев ни души, побежал в неспокойную воду. Когда я разделся, стало немного холодно, только редкий тёплый ветер согревал моё тело. Я был в воде уже по самые колени, когда сильная волна сбила меня с ног. Я со всей силы упал голым телом на смесь бурлящей воды с белой пузырящейся пеной и очень мягким песком. Сухая кожа после резкого контакта с водой сразу покрылось мурашками, дыхание перехватило, но уже через секунду я насладился приятной морской водой. Поймав спокойный момент, я быстро встал на ноги и, разбежавшись, прыгнул с головой прямо в поднимающуюся волну.

Только очутившись внутри волны, я ощутил всю силу воды. Несмотря на мои попытки плыть, она тянула меня туда, куда ей было нужно. Я на доли секунды потерял ощущение, где верх, а где низ. Я не мог открыть глаза, так как опыт говорил, что они будут наказаны солёной водой. Поэтому, доверившись чутью, я грёб руками со всей силы, пока мой нос не ощутил прохладу вечернего воздуха. Сначала я смахнул воду с лица рукой и только потом глубоко вдохнул. И сразу же следующая волна, играя весёлыми белыми барашками, накрыла меня с головой. Нужно было плыть или на берег, или вглубь моря, туда, где поспокойнее. Я выбрал последнее.

Уже в десяти метрах от берега в море было безопаснее. Волны поднимали и опускали моё тело сами, а я оставался на поверхности. Нужно было лишь слегка грести, чтобы оставаться наверху. Солёная вода вытягивала моё тело наверх, и мне было настолько легко, что я успокоился и стал наслаждаться видом солнечной дорожки к закату. Когда через несколько минут мне это надоело, я лёг на спину. Раскинул ноги и руки звёздочкой и, сильно покачиваясь на волнах, стал смотреть на уже тёмное небо с полной луной и звёздами.

Я не знаток астрономии, но найдя ковш «Большой медведицы» и с его помощью «Малую медведицу», а в конце её ручки — особо яркую Полярную звезду, я успокоился. Если небо за полторы тысячи лет не изменилось, то это хорошо. Я лежал на спине и думал, что я, наверное, единственный человек, которому удалось побывать в будущем.

И я единственный человек, который мог своими глазами увидеть, что со временем природа не меняется, она всегда дарит прежние ощущения. Меняется лишь человечество. За эти полторы тысячи лет люди изменились. Я пока не мог до конца сказать, в какую сторону, но они точно стали другими. Я смотрел на небо и думал, что заставляет людей меняться? Чем люди отличаются от других существ? Почему им больше всех надо?

Я развернулся и поплыл в сторону дома. Пока я лежал на спине, меня отнесло дальше от берега, и поэтому когда я доплыл до песка, сильно устал. Я вдруг вспомнил, как в фильмах после кораблекрушения люди выплывают на берег и без сил падают в песок, где их омывают волны до самого утра. От представленной картины я улыбнулся и, набравшись сил, пошёл в сторону кучки моей одежды. Я сидел на тёплом песке, вода испарялась с моего тела, поэтому я замерзал. Нужно было срочно вытереться. Ещё не хватало проваляться десять дней с простудой или ангиной в будущем, где за каждый день списывают коины, и на седьмой день меня уже заберут больного в камеру.

Я взял рубашку и с силой растёр своё тело насухо. Стало гораздо теплее. Потом встал, отряхнул песок и надел трусы. Стало комфортнее. Любуясь последними лучами заката, я надевал куртку на голое тело и натягивал штаны. После того, как застегнул ширинку, я вдруг резко почувствовал, что забыл добавить немного соли в море. Почему это всегда происходит неожиданно? И почему нельзя терпеть больше двух часов?

Не желая осквернять пальму и остров, на котором мне ещё жить неопределённое время, я отравился в дом. Когда я, забрав свои мокасины с дороги, подошёл к нему ближе, включилось несколько фонарей рядом с входной дверью. Мошкара, как будто ожидая этого, сразу набросилась на свет и стала мелькать светящимися точками вокруг ламп. Я опасливо подёргал ручку двери. Она была не заперта или открылась от моего присутствия.

Когда я открывал дверь, плавно нарастая, зажёгся свет внутри. Привыкающие к свету глаза стали проводить обследование обстановки. Ничего экстраординарного я не увидел. Обычная красивая прихожая с висящими картинами, которую я рисовал себе в мечтах, когда думал о том, где буду жить, когда разбогатею. Небольшие гипсовые статуи, тёмно-коричневый паркет на полу. Высокий потолок. Двери из цельного массива не стесняясь демонстрировали свои годовые кольца, матовое стекло показывало, что в комнатах темно и никого нет.

Странно, но не было ощущения, что это чужой дом. Всё казалось привычным и понятным. Сняв обувь, я быстро нашёл туалет, где смог смыть со своего лица соль, которая уже начинала стягивать кожу. Я посмотрел в зеркало и по своему виду понял, что сильно устал. Думая о том, что нужно поспать, я вдруг вспомнил, что Всеволод Владимирович сказал, что ехать до «Эдема» целых четыре часа. Я достал лист и посмотрел сколько времени. Там в правом верхнем углу отображались цифры: 22:57. Прикинув, что мне нужно быть на работе к 9 утра, я понял, что спать мне сейчас можно будет лишь пять часов. И это с учётом того, что нужно ещё провести разведку дома. И забросить в пустую топку желудка побольше еды.

На первом этаже я сразу обнаружил кухню. В холодильнике нашлась свежая и нетронутая, но холодная курица гриль. Я поставил её на стол. Затем на большом листе, прикреплённом к крышке холодильника, выбрал температуру и аромат чая, и еле успел поднести чашку к появившемуся внезапно крану, откуда с клубящимся паром лился тёмный вкусно пахнущий мятой и мелиссой чай.

Я сел на мягкий и прозрачный кухонный стул и приступил к трапезе. Горячий чай с холодной курицей, показались мне большим наслаждением, так как я с обеда ничего не ел. Можно было, конечно, поискать микроволновку, но не было желания тратить законное время сна. Я уже давно доказал себе, что высыпаться выгодно. Стоит в будни украсть у необходимого сна несколько часов, как они превращаются в плохое настроение, малую производительность труда или в сон до часа дня в выходные.

Я допил чай. Накрыл остатки курицы большой крышкой и убрал всё в холодильник. После этого меня вдруг понятнуло ко сну. Я зевал, глаза увлажнялись. Тело требовало потянуться, что я с удовольствием и сделал, встав со своего места и отправившись искать спальню. Очень необычно было слышать со всех сторон дома шум прибоя. Он отлично убаюкивал, поэтому я поднимался на второй этаж, крепко держась за поручень.

Спальня была красивой. Многоуровневое освещение, как я люблю. Лампы на тумбочках с двух сторон кровати с большими круглыми абажурами. За всё время своего пребывания в доме я ещё ни разу не прикасался к выключателям. Свет включался сам, незаметно, ещё до моего прибытия. Это был умный дом.

Рядом с кроватью стояла напольная прикроватная вешалка, на которую я повесил снятые с голого тела куртку и штаны. Мокрую рубашку я повесил на спинку стула у окна. За окном размером на всю стену открывался великолепный вид на море с дорожкой света от луны. Воздух в спальне был удивительно свежим и приятным. Я потрогал постель. Она была мягкой и прохладной, такой, как я привык. Снимая по дороге трусы, я отправился в ванную комнату. Кафельный пол был приятно тёплым. Ванная была сделана по образу и подобию ванной Всеволода Владимировича. Я вспомнил, какого труда мне стоило разобраться со всеми примочками этой сантехники, и почувствовал благодарность к тому, кто выбирал мне ванну для моего нового дома.

Мелькнула мысль, что в будущем у меня появился ангел хранитель, который обеспечивает мне комфорт, о котором я раньше боялся мечтать. Он лучше меня знает, что мне нужно. Принимая горячий душ, я думал о том, что когда всё так хорошо вокруг, нужно искать подвох. И, думаю, если бы я знал, какой подвох тут кроется, я бы с большим удовольствием наслаждался бы обстановкой, зная, чем плачу. А так ощущение афёры меня не оставляло ни на секунду.

Я умылся и вытерся гигроскопичным полотенцем. Оно не давало шансов воде остаться на теле. Затем я отправился в большую кровать. В самой спальне свет уже выключился. Горели только абажуры на прикроватных тумбочках. Когда я собрался лечь и положить свои очки на тумбочку, я вдруг увидел нечто интересное.

На тумбочке в центре, в самом освещённом лампой месте, лежала бархатная коробочка. Мной завладело любопытство. Не зря люди упаковывают подарки. Это самый приятный и запоминающийся момент. Когда между тобой и неизвестностью — лишь несколько слоёв разноцветной бумаги, ты становишься охотником, который выслеживает дичь и пытается по следам угадать её размеры и повадки. Я, не томя себя, быстро открыл коробочку и увидел там стеклянную тоненькую пробирку с простой резиновой крышкой.

Пробирка на противоположной стороне имела надпись, но я не мог её понять в зеркальном отражении, поэтому большим пальцем руки повернул пробирку на 180 градусов и, прочитав мелкий текст, вдруг догадался, что это. Меня это глубоко заинтересовало, очень хотелось попробовать, но я понял, что это надолго, а мне нужно спать.

Поэтому я взял лист и через несколько минут разбирательств смог завести себе будильник на 4 утра. Потом сложил лист в четыре раза и положил его под бархатную коробочку с пикожучками. Свет выключился, и я сразу уснул под убаюкивающие звуки моря.

Я ещё не знал, что на следующий день, я познакомлюсь с одним из самых умных существ на планете. Чтобы повествование было полнее, я немного расскажу об этом персонаже. И вам станет понятно, откуда появилась социальная сеть Ковчег.