Социальная сеть мертвых

Как оборотни в цирк устраивались

– Сколько у тебя там? – спросила рыжая бездомная женщина у своего коллеги, который побирался возле «Пятерочки».

– Сам схожу, – ответил, только что проснувшийся в окружении трех бездомных собак, бомж. – Не тебе одной в людях ходить. И вообще, Полин, с чего ты тут самая главная?

– Ага! Иди! Рожа разбита, уши откусаны, пальто псиной за километр несет. Когда мылся в последний раз? Давай сюда деньги!

– На себя-то посмотри, волосы в колтунах, лицо в жутких царапинах, как будто граблями по тебе прошлись, – с хрипом засмеялся бомж, но деньги протянул, – 78 рублей тут. Народ нынче жадный пошел и злой.

Рыжая взяла мелочь и через пять минут вышла из «Пятерочки» с тремя нарезными батонами. Надломив их, она раскидала собакам и бомжу. А самую зажаренную корочку оставила себе.

Тут из-за угла показалась черноухая шавка, которая, заметив рыжую, тут же бросилась наутек.

– Черноухие! – крикнул бомж и тут же обернулся большим дымчатым псом. Подруга отреагировала вслед бомжу и превратилась в рыжую сучку с висячими ушами.

Черноухие не заставили себя долго ждать, и через три минуты из-за угла выбежала вся свора. Завязалась драка, которая довольно быстро закончилась капитуляцией рыжей со всей командой. Скуля и хромая, они удалились за километр от злачного места. Забежав за местные гаражи, они обернулись.

– Матвей, тебе второе ухо оторвали, – сказала Полина, высунув язык и пытаясь отдышаться.

– Нас всего пятеро, – прокомментировал брюнет с кавказским лицом, – а их тридцать или сорок.

– Эх, Анзорчик! Были времена, когда до кишок дрались. Ты, чистокровный кавказец, рвал по нескольку волков за раз. А сейчас ты их считать начал. – Взгляд Полины вдруг устремился куда-то вдаль и застыл.

– Может, службу по отлову собак позвонить? – спросила блонди с надкусанной губой.

– А смысл? Чтоб и нас загребли? Или ты думаешь, что черноухие забыли как в людей оборачиваться?

– Опять будем искать свободную от других оборотней пятерочку?

– Уже сто лет так живем. То бомжи, то псы. – Матвей поморщился и сплюнул. – Мы, благородные ликаны, правившие когда-то империями, побираемся и едим с помоек. Что молчишь, Полина Полкановна? И куда ты там глазеешь?

– Цирк! – отрезала рыжая. – Мы пойдем в цирк работать! – она показала пальцем на здание цирка на Вернадском. Там у нас будет бесплатная еда, кое какие деньги, почет и уважение. А также, личный ветеринар и неограниченный резерв средства от блох! – Она обернулась. – Танцевать кто-нибудь умеет?

–В тридцатых годах отплясывала фокстрот в одном кабаре, – сказала блонди и задрыгала ногами.

– Мы идем в цирк! Прямо к директору!

– И кто нас там примет? – спросил Матвей. – Ни документов, ни одежды нормальной. Ты придешь к Запашному и скажешь: «А вот и мы»? – Матвей скорчил рожу и присел в реверансе.

– Одежда нужна только мне, – ответила Полина, – Ваша одежда – шерсть. Я – дрессировщица! А вы – мои пёсики-фокстротики. Блонди, с тебя номер. Только попроще, чтоб любая собака смогла. Нам подозрения не нужны.

Сказано – сделано. На следующий день, под выпавшие челюсти всех дрессировщиков, акробатов, фокусников, клоунов, силачей, ветеринаров, вахтера и Запашного, группа «Пёсики-фокстротики» под руководством гениальной дрессировщицы Зверевой Полины Полкановны отплясывали синхронно на задних лапах самый настоящий фокстрот, причем без музыки. Команде тут же была предложена работа в цирке на любых условиях.

—Условий у нас не много, – скромно начала Полина, – так сказать, спартанский райдер. Во-первых, питание: мясо, желательно телятина и молодая баранина, прожарки экстра-раре, то есть с кровью; гречка и рис долгой отварки, свежее молоко, белковые безе и сдобные булочки со сгущенкой, можно круассаны. И никаких искусственных кормов. На интеллект влияют. Во-вторых, свободные вольеры с открытыми дверями. Питомцы любят вечерние прогулки по городу. Сама буду следить за этим.

– Я согласен! – ответил Запашный, глядя на симпатичную рыжую дрессировщицу. – А для себя ничего не попросите? Обычно все начинают с гонорара.

– Думаю, мы это обсудим сразу после первого выступления. Кстати, когда оно?

– Через неделю. Нам нужно будет внести изменение в программу, объявить вас на афишах и согласовать с ветеринаром.

Спустя два часа накормленные до отвала собаки лениво вылизывали шерсть друг у друга в комфортабельных теплых вольерах. За ними наблюдали Полина и Запашный.

– Полагаю, ваши питомцы довольны? – спросил Запашный. – Вы сами-то как?

– Собаки довольны, а значит и я довольна, – ответила дрессировщица.

– Домой не собираетесь? Может, подвести вас?

– Нееее. Побуду со своими артистами пока. Вы не против?

– Конечно, нет. Оставайтесь, сколько хотите. Вот мой номер телефона, звоните в любое время суток.

Директор вышел, а Полина, свистнув, позвала собак на улицу, где все обернулись в людей.

– А кто-то у нас руководству понравился больше, чем нужно было, – пропела блонди. – Хоть и прятал глаза, а искоса аж раздевал тебя.

– Да ну вас всех! – отмахнулась Полина. Готовьтесь. – С завтрашнего дня репетиции каждый день. А в субботу выступаем.

Неделя прошла быстро и сыто. Такой счастливой стая еще никогда не была. Все восхищались Полиной и ее идеей. Сама рыжая каждый день делала вид, что уходит домой после работы, но, обернувшись, присоединялась к своим, где и ночевала. С утра надевала рабочую одежду и вела питомцев на репетиции. Директор цирка старался не проявлять больше внимания, чем необходимо и тихо, с задних рядов арены, восхищался талантом дрессировщицы, наблюдая за танцами послушных артистов.

В день представления пёсики-фокстротики произвели фурор и сорвали овации продолжительностью пятнадцать минут, далеко переплюнув тигров Запашного. Без единого писка, лая, скулежа или еще какого звука пёсики в костюмчиках кавалеров и одной дамы из 30-х годов прошлого столетия, под симфонический аккомпанемент, сцепившись лапами, лихо и слаженно отплясывали фокстрот. Зал замер в изумлении, а потом разом встал, аплодируя. Собаки долго кланялись восхищенным зрителям, потом также долго фотографировались с детьми. И только потом отправились отдыхать.

– Хочется сказать, что это было восхитительно, но вы и сами все видите! – к Полине подошел взбудораженный Запашный с огромным букетом цветов. – Ваши артисты, словно люди, которые понимают друг друга и вас.

– Спасибо большое, – Полина присела в реверансе, принимая цветы. – К сожалению, так я могу только с собаками.

– Полина Полкановна, вы обещали поговорить со мной насчет гонорара. Вы не против обсудить это в тихой и приятной обстановке за ужином в хорошем ресторане?

– Я с удовольствием, но мне совершенно нечего надеть. Не пойду же в реквизите или в рабочей одежде.

– Давайте так: вот, держите тридцать тысяч, это аванс, купите себе что-нибудь по своему вкусу. Я вас жду сегодня в 20:00 в «Маугли» – новый ресторан на Ленинском, знаете?

– Давно я по Москве не путешествовала. Дайте лучше адрес, а я найду.

– Вот, – он написал на салфетке адрес, – на Ленинском «Пятерочка»новая, за ней сразу ресторан.

На том и порешили. Полина с блонди отправились в ближайший магазин одежды, где было приобретено платье и все нужные аксессуары. Была долгая примерка, в течение которой девушки разговорились.

– Он к тебе клеится, да? – улыбаясь, спросила блонди.

– А если даже и так, то что?

– Ну, ты это, не пались-то сильно. Давно уже с человеческим мужиком не была. На мясо сильно не налегай.

– Может салатик какой-нибудь заказать? Типа я веганка.

– Да, ща модная тема. Рукколы какой-нибудь закажи. Пророщенный ячмень или маш. Типа детокс или ПП.

– Тьфу! Это же противно на вкус.

– Мяса потом пожрем, в цирке. А пока, давай, не подведи там. И сразу ему не отдавайся. Ты порядочная, интеллигентная женщина. А мы в окошко посмотрим за вашим романтиком.

– Только сильно не высовывайтесь!

В назначенное время дрессировщица вошла в ресторан, где ее ждал директор цирка.

– Благодарю, что приняли мое приглашение, – Запашный встал и усадил девушку. – Я позволил себе заказать для нас бутылочку белого полусладкого. Вот меню. Закажете чего-нибудь? У них отличные стейки!

– Нет! – громко отрезала Полина и осмотрелась в испуге. – Может салатик какой-нибудь. – Она взяла меню. – Вот, салат из пророщенной пшеницы с сельдереем и рукколой. То, что мне нужно.

Они пили вино, стараясь не встречаться глазами, пока ресторан готовил заказ.

– Как вам у нас? – нарушил молчание Запашный. – Все устраивает?

– Да, вполне. Собаки сыты и довольны.

– Я заметил по камерам, что ночью к ним прибегает какая-то рыжая собака, – он достал телефон из кармана и показал фотографию с камеры. – А утром убегает. Чья это, не знаете?

– Ой, мой салатик принесли, – проигнорировала вопрос Полина. – Я такая голодная, – она начала есть салат, чтобы забить себе рот и не отвечать.

– Приятного аппетита, – ответил Запашный своей спутнице и посмотрел в окно. Там на бордюре сидели ее пёсики-фокстротики и наблюдали за ними. – Как это мило! Они переживают за вас или охраняют?

– Кто? – изумилась Полина с набитым ртом и вслед за директором посмотрела в окно. – Твою мать! Просила же их не палиться.

– Кого просили? – Запашный привстал от удивления. – Собак? Вот прям обратились к ним и попросили возле ресторана не палиться? Кстати, у той рыжей сучки, которая по ночам приходит, градиент волос такой же, как у вас: концы рыжие, а корни черные.

– Не понимаю… – только смогла ответить Полина и начала корчится в рвотном рефлексе. Запашный испугался и протянул стакан воды. Но Полина подняла большой палец вверх, показывая, что все нормально. Тем не менее, рвотные позывные только усиливались.

– С вами все нормально? – спросил директор.

– Да-а-а-а! – Полина выплюнула на тарелку комок рукколы вперемешку с серой и черной шерстью.

Собаки за окном дружно закрыли лапами глаза.

– Простите, – протянула Полина и медленно сползла со стула. Через мгновение из под стола выбежала рыжая сучка и двинулась к выходу из ресторана.

– Испанский стыд, – промямлила блонди.

– Какая мимолетная карьера! – добавил дымчатый.

– Пойдемте, – пролаяла рыжая. – Тут недалеко новую «пятерочку» открыли.