Зона Севера. Сочинитель

Глава 3

Когда в рюкзаки уложили все нужные продукты и вещи, емкости с водой, а также запас патронов, Олюшка вспомнила:

– Еще одно. Вы ведь заберете гостинцы с собой?

Смотрела она при этом на Лома, но ответил Зан:

– Разумеется. У нас ведь должно быть доказательство, ради чего все затевается. На слово о таком никто не поверит.

– Он прав, – кивнул взломщик. – С нами просто не захотят разговаривать, если нам будет нечего предъявить, веришь? Даже обычную сделку никто не заключит, пока не увидит товар, а уж когда речь о таких вещах, как волшебные гостинцы…

– Да это понятно, – прервала объяснение осица. – «Книгу», «незряш» и «небывашку», само собой, нужно взять. А вот «ежика»[11] в вездеходе оставьте. Я бы для гарантии этот супергостинец вообще с собой в Мончетундровск утащила, да уж больно он тяжелый.

– Для гарантии? – нахмурился Лом. – Ты что, думаешь, мы не собираемся возвращаться?

– Я ничего не думаю. Но я не знаю, что думает он, – кивнула на кибера Олюшка.

– Я думаю, – проговорил Зан безэмоциональным тоном, – что для нас супергостинец тоже слишком тяжелый. Теоретически я могу его унести, но на практике для этого потребуется слишком много энергии, заряда моих аккумуляторов определенно не хватит. Тем более если нести еще и Лома. А если Лом пойдет пешком…

– Хорош занудничать, – оборвала его осица. – Я услышала что хотела.

– Занудство – это его суть, – улыбнулся взломщик. – Ты разве не знала, что я назвал его Заном, сократив полное имя – Зануда?

– Мое полное имя – серийный номер, – возразил Зан. – Могу озвучить.

– Не надо, – буркнула Олюшка. – Но друзу[12] оставь в вездеходе.

Прощание не было грустным – все-таки осица, как и Васюта с Силаданом, надеялись, что скоро снова увидятся с Заном, Ломом и Медком. Впрочем, как раз с Медком расставаться было печальнее всего, пусть и на короткое время. Разумный пес это тоже почувствовал и вложил лапу в ладонь Лома. Взломщик «перевел» его мысли:

– Не бойтесь, я больше никуда не улечу. И за этими двумя обормотами присмотрю, будьте спокойны.

– Он так и сказал – «обормотами»? – удивился Васюта.

– Ну не сам же я так себя обозвал, – хмыкнул Лом. – Веришь?

– Хорошая собачка, – сказала Олюшка.

– Пастью собаки глаголет истина, – широко улыбнувшись, перефразировал известное выражение Силадан.

Потом кибер сел в кабину вездехода и поехал к Ниттису, а осица, сочинитель и бывший полковник зашагали в сторону Мончетундровска. Первой шла Олюшка, длинным ивовым прутом ощупывая перед собой путь, чтобы не ступить в оказию, за ней следовал Силадан, которому с той же целью поручили бросать по сторонам камешки, а замыкал процессию с водометом наготове Васюта. Разумеется, за спиной у каждого имелось и огнестрельное оружие – у осицы полюбившаяся ей в последнее время «Печенга», сочинитель с полковником выбрали себе более компактные «Никели». У каждого к поясу было приторочено еще и по кобуре с «Кандами»[13]. Основной же груз, упакованный в рюкзаки, был распределен так: канистры с водой и бутылки несла Олюшка, были с ней и несколько комплектов с патронами; основной запас патронов и бо́льшая часть провизии лежали в рюкзаке у Васюты; Силадану же, как самому возрастному, оставили те продукты, что полегче, – преимущественно сухари да пакеты доширака, что он захватил еще из дома, а еще те черного цвета куртки, штаны, ботинки и кепки, которые он все-таки взял для чего-то в двойном размере (ботинка, разумеется, четыре – два левых, два правых). Короче говоря, нагружены все трое были неслабо, так что первую остановку сделали довольно скоро, тем более нужно было решить, какой дорогой идти к Мончетундровску, поскольку именно здесь от трассы направо шла уже совсем заросшая и разбитая дорога к металлургической фабрике.

– Предлагаю идти по ней, – показал на эту дорогу сочинитель. – Так до комбината ближе, а там есть почти такая же между сопками и озером Нюдъявр, мы как раз по ней шли в эту сторону. Ясен пень, она тоже одно название, что дорога, зато на кого-нибудь наткнуться шансов меньше. Разве что на «розовый туман» и еще на какую-нибудь бяку из той же серии, ну так мы же к этому готовы.

– Вот именно, что одно название, – покачала головой осица. – К тому же слишком долго топать придется, а у нас…

– А у нас я, – невесело усмехнулся бывший полковник. – Простите уж, я и правда ходок теперь тот еще…

– Поэтому предлагаю другой вариант, – сказала Олюшка.

– Напрямик через город? – не дал ей договорить Васюта. – Мы ведь сразу на кого-нибудь наткнемся! А мне светиться пока нельзя, сама знаешь.

– Ты дослушай сперва, – нахмурилась осица. – Через город мы не пойдем. Сначала по ней, – кивнула она на заросшую отворотку, – доберемся до фабрики, тут не сильно далеко, а там – через «туннель»[14] в лицей. До ночи в нем отсидимся – и через дамбу на другой берег Монче-губы к Околоту. Или сразу в тот ваш дом, что вы рассказывали.

– Через «туннель»? – уставился на нее сочинитель. – Так ведь там «светильники»[15] у входов, не пройти!

– А это на что? – Олюшка достала из кармана белый кубик.

– «Тушилка»[16]?.. – изумленно заморгал Васюта. – Я и забыл, что она у тебя есть… А почему ты ее Лому с Заном не отдала, забыла?

– Может, забыла, а может, наоборот, помнила, что самим пригодится, – подмигнула любимая.

– Ну-у… это, ясен пень, меняет дело, – пробормотал сочинитель и спохватился: – Погоди, но там же трубники! А уж им-то нам сейчас попадаться точно нельзя…

– Трубникам там сейчас делать нечего, дирижабль больше не прилетит. Но даже если кто-то и остался – будем соблюдать осторожность, это так и так делать нужно, хоть с трубниками, хоть без них.

И поначалу все шло хорошо, разве что Силадан все чаще стал спотыкаться на заросшей травой и кустарником, в сплошных рытвинах и ухабах дороге. До ближайших полуразрушенных строений фабрики было уже рукой подать, саженей[17] сто, когда обзор перед сталкерами стало затягивать нежным розовым туманом. Он на глазах становился все гуще и гуще, и вскоре над густыми, плавно перекатывающимися клубами были видны только обломки пары фабричных труб и одна почти целая, служившая совсем недавно причальной мачтой трубников для швартовки канталахтинского дирижабля[18].

– Как красиво!.. – мечтательно произнесла Олюшка.

– Очень, – таким же восторженно-завороженным тоном поддакнул Васюта. – Как хорошо, что мы идем прямо туда – я напишу об этом тумане стихи… Уже лезут в головы строки… – И он громко, с душевным надрывом, продекламировал:

Мы с любимой как в тумане Кувыркались на диване…

Чуть отставший Силадан, на которого не успело еще подействовать «туманное очарование», услышав такой «шедевр» из уст сочинителя, заподозрил неладное. Ошарашенный внезапной догадкой, он замер на месте и крикнул друзьям:

– Стойте! А это не та самая аномалия, из которой вылупляются пузыри-«мозгоеды»?

Стоило ему это сказать, как из розового киселя, в который, уплотняясь, быстро превращался «туман», потянулись навстречу путникам похожие на щупальца отростки – одно, второе, третье… А из этих щупалец стали отделяться большие круглые капли, которые полетели прямо на сталкеров.

Теперь уже старого полковника окончательно оставили сомнения.

– Это, мать их, «мозгоеды»! Что вы пнями застыли?! Васюта, поливай их из водомета! Ольга, доставай канистры и бутылки!.. Хотя нет, погодите, они же такие славные, зачем их поливать?.. Ох, простите, простите, пузырики!..

Да, воздействие розовой аномалии добралось наконец и до него, и все бы совсем скоро закончилось для сталкеров очень плачевно, если бы не случайная оговорка – ведь Силадан в запале назвал Олюшку Ольгой, что всегда действовало на осицу, как на быка красная тряпка.

Она встрепенулась, рыкнула: «Я же просила не называть…», но тотчас оценила ситуацию и, выхватив из рук блаженно улыбающегося Васюты водомет, стала поливать ближайшие «пузыри» разрушительными для них струями. Те аномальные розовые «капли», на которые попадала вода, быстро раздувались и лопались, словно большущие мыльные пузыри, оставляя после себя лишь таявшую в воздухе розовую дымку.

Но вода в баллоне водомета быстро кончалась, и осица заорала на Васюту:

– Очнись! Достань из моего рюкзака воду!

– Зачем?.. – пробормотал все еще одурманенный сочинитель, хотя благодаря действиям Олюшки влияние на его мозг губительной «туманной» ауры несколько ослабло. – Ты хочешь пить?..

– Они хотят, вот эти милые пузырики!

– Они и правда милые, но…

– Говно! – выругалась потерявшая терпение осица. – Делай что говорю! Расстегни мой рюкзак и достань воду! Быстро!

Водометная струя становилась все тоньше – заряда уже едва хватило бы и на полминуты, когда Васюта, подстегнутый гневной тирадой любимой, забежал ей за спину, расстегнул рюкзак, вытащил первую канистру и спросил:

– Куда ее отнести? Пузырикам?..

– Не зли меня, дорогой!.. – зашипела Олюшка, выдавив из водомета последнюю жалкую струйку. – Открути крышку и поставь возле меня. А сам, пока заправляюсь, бросай в «мозгоедов» бутылки. На землю под ними, только посильней, чтобы разбились…

Пока Васюта соображал, а делал он это все хуже – «пузыри» опять были близко, начав окружать сталкеров розовым полукольцом, – Олюшка сорвала с пояса флягу и в отчаянье стала брызгать на «мозгоедов» из нее, что не приносило видимой пользы. В это время группа из шести розовых «капель» подлетела к стоявшему чуть позади Силадану, который тоже попытался брызгать на них из фляги, но, быстро поняв, что это мертвому припарки, отбросил ее в сторону и крикнул Васюте:

– Кинь сюда тоже бутылку!

Сочинитель, который в тот момент как раз достал из Олюшкиного пакета бутылку с водой, машинально бросил ее старому полковнику. Бутылка, упав на каменистый грунт возле ног Силадана, разлетелась на осколки, забрызгав и самого отставного полицейского, и пару атаковавших того «мозгоедов». Те мгновенно раздулись и лопнули, но оставшиеся, замерев на мгновение, снова принялись окружать Силадана, хоть уже и не столь активно – им явно не нравилось, что жертва стала мокрой. А в голове бывшего полковника начали уже путаться мысли. Наряду с «надо еще хотя бы пару бутылок» стали появляться и «какие же они красивые, хорошие, добрые», а потом «бутылки» и «хорошие пузырики» в грезах полковника перемешались настолько, что ему представилось целое озеро вылившейся из множества бутылок воды, в котором, словно закатные солнышки, плавали прекрасные розовые пузыри… Вот закатилось одно, вот другое, а вот и все разом – даже не булькнуло! И тут его сознание мгновенно прояснилось, и Силадан увидел, что «мозгоедов» рядом с ним нет – лишь таяли в воздухе обрывочные клочки розоватого дыма.

Соображал бывший полицейский быстро, служба даром не прошла, поэтому, бросившись к Васюте с Олюшкой, которые шевелились как в замедленной съемке – осица так и не сумела вставить шланг водомета в горловину канистры, – завопил:

– Представляйте воду! Как можно больше воды!

– У меня-а и та-ак есть вода-а… – пьяно растягивая слова, пробормотала Олюшка, а Васюта, тоже будто пьяный, спросил:

– А мо-ожно мо-оре?.. Я люблю-у мо-оре…

– Да-да! – закричал, размахивая руками, Силадан. – Даже не можно, а нужно! Представь, как его волны бьются о скалы – и вокруг много-много брызг!

– В шторм купаться нельзя-а!.. – потряс пальцем сочинитель. – А я люблю-у пла-авать!

– Тогда представляй, что ты с «пузырями» плаваешь! Наперегонки… Пусть они еще и поныряют!

– Я не бу-ду их обго-онять, они хоро-ошие… – проговорил Васюта, а окружавшие их с Олюшкой «мозгоеды» внезапно отпрянули и быстро-быстро стали лопаться.

– Э-э, вы ку-да?.. – начал было сочинитель, но, отчаянно вдруг заморгав, затряс головой и огляделся уже вполне разумным взглядом: – Они что, в моем море утонули?..

Стала приходить в себя и осица. Но «розовый туман» не сдавался и выпустил перед собой еще четыре щупальца, от которых стали отпочковываться новые «капли».

– Так, собрались! – скомандовал спутникам бывший полковник. – Все дружно представляем воду, как можно больше воды – озеро, море, океан!.. И как «мозгоеды» тонут в этом океане. Отчетливо представляйте, чтобы как наяву! Лучше и глаза закройте.

Сам он тоже последовал своему совету, зажмурился и представил не озеро даже, а большой водопад, что-то вроде Ниагарского, который обрушивал ревущие водные массы и на атакующих их «мозгоедов», и на плотные розовые клубы породившего их «тумана».

Вскоре с противником было покончено. От пожирающей мозг аномалии не осталось и легкого облачка.

– Как ты догадался? – уважительно посмотрела на Силадана осица. – Ты же нас всех спас сейчас.

– А я ни до чего и не догадывался. Просто так совпало. Васюта кинул бутылку, она разбилась, облила меня водой – вон до сих пор сырой и в осколках… Ну а потом подсознание само сработало – смешало в голове воду с «мозгоедами», они и полопались. Причем наяву.

– Ага… – задумалась осица. – Они так глубоко забираются в головы, чтобы на мысли влиять, что сами начинают реальность с нашими выдумками путать.

– Видимо, так, – сказал бывший полковник, стряхивая с себя осколки. – Возьмем на вооружение. Это куда удобнее и эффективнее бутылок.

– Ясен пень, эффективнее, – кивнул сочинитель. – И осколками не порежешься, если случайно разобьешь. У меня, между прочим, стишок почти как раз на эту тему есть:

Папа бутылку спиртного купил, Но о ступеньку пакет зацепил… Пить из пакета не следует, дети! Нет больше папы у мальчика Пети.