Событие. Приближение

Протокол № 8

Гнетущее чувство неотвратимости все сильнее овладевает мной. Тревожные признаки грядущего явственнее выступают из тени. Давление нарастает, становится труднее дышать. Чем пристальнее я вглядываюсь в сгущающийся мрак, тем очевиднее понимаю ничтожность своих усилий. Ничего не изменить; ничего не спасти ни сейчас, ни потом…

Грозными предвестниками катящегося вала неизбежности являются учащающиеся исчезновения людей. Мы так к ним привыкли, что уже не удивляемся, очередной раз услышав или прочитав «ушел и не вернулся». Десятки людей. В месяц. В среднего размера городе. Однако размах явления поистине потрясает, если цифры осмысливать в глобальном масштабе. Подобно далеким раскатам грома, доносятся отголоски ослепительной истины. Но погрязшим в быту и суете этот набат не слышен…

███ февраля в службу было передано досье высокопоставленного чиновника (далее – ВЧ), заведующего засекреченным предприятием оборонно-промышленного комплекса. Причиной послужило его таинственное исчезновение: вечером предыдущего дня он выехал из офиса предположительно в направлении служебной квартиры, однако там его прибытие зарегистрировано не было. Между 19:40 и 19:45 того же вечера алгоритмом распознавания лиц AI ███████ (индекс засекречен) ВЧ был опознан на записях с камер в аэропорту и на вокзале с вероятностью 87 % и 83 % соответственно. То есть ВЧ гипотетически присутствовал в двух локациях практически одномоментно.

Экстренный обыск его рабочего кабинета ничего не дал. Стерильно чистый стол и пустые полки опровергли гипотезу о случайном событии: ВЧ подготовился заранее. На внутренней стороне двери его кабинета был прикреплен листочек липкой бумаги для заметок. Неровным крупным почерком ВЧ написал: «Иду смотреть посадку».

Группа оперативного анализа выдвинулась в квартиру ВЧ, я выехал в ее составе. Помещение встретило нас гулкой пустотой. Обыск не потребовался: на столе в кабинете лежали USB-флеш-накопитель и смартфон.

Мелкая дрожь пробрала меня с головы до пят: человека, имеющего допуск к закрытым материалам высшей категории и настолько тщательно подготовившегося, будет непросто разыскать. Как же я тогда ошибался…

Передислоцироваться в командный пункт для изучения обнаруженных артефактов группа не стала; тут же в кабинете развернули мобильную техническую станцию. Через четыре минуты мы уже изучали содержимое телефона и флеш-накопителя. Смартфон пуст, но в календаре найдена ссылка на онлайн конференцию, назначенную на 03:00 следующей ночи в Zoom. А на флеш-накопителе обнаружен видеофайл. Эта запись кошмарным пятном въелась мне в память…

Начало записи.

Очень темное помещение. С трудом можно разглядеть стол, чуть колышется пламя полусгоревшей свечи. Рядом угадывается силуэт мужчины, он медленно со скрипом раскачивается в кресле-качалке. Он заговаривает, голос хриплый и низкий.

– Давно ко мне никто не заходил. Никому не нужен стал. Знаю, знаю, и вы люди подневольные, тоже не в гости пришли. Но раз пришли – так сидите, внимайте. Пиво – напиток богов. Вы думаете, на Олимпе нектар пьют? Чушь собачья – пиво пьют. Но знаете ли вы, откуда пошло пиво? Это изначально кровь сущностей Оттуда. То, что мы все сегодня пьем, – это суррогат крови мерзких дохликов Оттуда. Мы все на хрен мерзкие вампиры! Представляете?

Рывком мужчина оказывается прямо у экрана и всматривается в камеру пронзительным хищным взглядом. Это ВЧ. Мне становится жутко от его потустороннего взора, спина мгновенно леденеет, ноги будто прирастают к полу.

– Ха-ха! (сипло и судорожно хохочет) Нет, вас не пиво интересует… Так-то оно так, только не знаете вы правды всей. Раз в ████████████████ открывается дверь синяя, и через нее можно попасть куда угодно. Где дверь окажется – я понятия не имею. Почему открывается проход? А никто не знает, но во время эксперимента в восемьдесят шестом году…

ВЧ внезапно замолкает. Волосы шевелятся у меня на затылке: его лицевые мышцы противоестественно растягиваются, глаза постоянно подергиваются, будто у него нистагм. Он резко крутит головой под немыслимым углом, от змеиной стремительности этого движения у меня перехватывает дыхание, сердце пропускает удар. ВЧ начинает говорить тихим голосом, постепенно переходя на шепот.

– Пока решил не рассказывать, что и как, потом попробую поведать. Вдруг передумаю еще и пожить захочу. Да и тяжело с первого раза все вываливать. Вы не поймете или не поверите, а у меня долг какой-никакой. Да и не хочется вещать на запись, хочу глаза видеть, когда рассказывать буду. Если на меня сейчас смотрите, значит, дома у меня уже побывали. Я там оставлю вам телефон, в его календаре поставлю онлайн встречу. Жив буду – выйду на связь. А вы в указанное время через мой телефон тоже подключайтесь – так я и рассказать смогу, и себя сцапать не дам.

Он опять умолк. Я было уже выдохнул, как он вдруг заревел звериным голосом, выкатив глаза.

– БЕГИТЕ!!! Слышу, как тянутся чьи-то руки… БЕГИТЕ!!!

Конец записи.

В наступившей тишине звенят отголоски последнего вопля ВЧ. Ошеломленная этим животным вскриком, группа мгновенно сгрудилась спиной к спине в ощетинившийся штурмовыми винтовками клубок. Окинув быстрым взглядом плотную массу бойцов и аналитиков, я вижу лица, необычайно ярко выражающие непонимание, ужас, панику и ярость…

…Дико кручу головой, тщетно пытаясь отыскать источник опасности… Горячий и едкий пот заливает лицо, выжигает глаза, их так больно держать открытыми, но еще страшнее закрыть даже на миг… Подмышки мгновенно становятся мокрыми и горячими, живот каменеет, колени превращаются в вату – в секунду переключившись в режим боя, тело по-звериному приготовилось к столкновению…

Прошло 2 минуты. Ничего не происходит, слышно мерное тиканье часов в соседней комнате. Я медленно выдыхаю. Плотная группа распадается; отбой так и не объявленной тревоги…

Вернувшись в командный пункт, группа подвела фактические итоги: ВЧ исчез после продуманной подготовки. Учитывая его доступ к секретной информации оборонного значения, он может быть интересен предприятиям военно-промышленного комплекса других стран.

Однако гипотеза перебежчика никак не объясняет предположительного присутствия ВЧ в двух локациях одновременно. Более того, состояние его ментального здоровья вызывает много вопросов. А использование инфразвукового оружия, которое по времени активации совпало с просмотром записи, невозможно объяснить никак.

Времени для подготовки к онлайн-встрече с ВЧ оставалось в обрез. К моменту этой встречи я не спал почти сутки. Анализ нескончаемого потока данных за последние часы, обыск в квартире ВЧ, сюрреалистичная видеозапись, инфразвуковая атака – ментально и физически я чувствовал, будто все дальше и дальше захожу в топкое болото…

Под ногами зыбкое и скользкое нечто, оно играет со мной, но готово в секунду поглотить тело, душу и сознание. Никогда еще так остро я не чувствовал леденящую близость События…

В 02:37 мы выходим в режим онлайн по ссылке в календаре оставленного для нас телефона. Все технические мощности настроены для обнаружения ВЧ. Эта подготовка в итоге оказалось напрасной…

Ниже привожу хронику последовавших событий.

03:13. Кто-то заходит в онлайн-конференцию. Мигнув пару раз, включается камера нашего собеседника. Вновь темное помещение. Смутное пятно в дальнем левом углу чуть шевелится, и слышится знакомый тихий и хрипловатый голос, который сразу вгоняет меня в неконтролируемую дрожь.

– Вижу вас, всех вижу. Хорошо, что пришли. Я долго думал, но все же решил рассказать правду. Не могу больше! Просто не могу это в себе дольше держать. Только не перебивайте меня. Времени очень мало, меня в любую секунду могут отключить.

ВЧ кашляет, буквально выворачиваясь наизнанку. Что бы с ним ни происходило, он явно болен. Отдышавшись, ВЧ продолжает почти шепотом.

– Смешно, что с земной стороны очевидные вещи никто не замечает. Все видят химиотрассы за самолетами над крупными городами, особенно их много весной. Так они пытаются забить проход, используя излучатели █████████████, установленные на гражданских самолетах. Зачем? В период активизации прохода в него часто соскальзывают люди. Знающие о нем целенаправленно идут, но их немного. А случайных сколько! А детишек! Вот и глушат этими химиотрассами с весны по зиму. Вероятность появления прохода в обработанных локациях резко снижается.

Снова пауза, заполненная надрывным кашлем ВЧ.

– Это такие маленькие черные кубы, обычно в багажном отделении под какой-нибудь фальшпанелью, которой в самолете и быть то не должно. Так вот, когда такой излучатель █████████████ начинает работать, получается трасса серовато-белого цвета. Я понятия не имею, каким образом импульс вызывает такую реакцию в атмосферном воздухе. Я физик, и для меня это звучит как бред. Хотя подозреваю, что при работе…

Резкий треск прерывает его на полуслове. Это стук кулаков по дереву. Он сразу сменяется гулкими отдельными ударами. Кто-то явно пытается выломать дверь у ВЧ.

03:18. Визуально картинка не меняется, однако отчетливо слышен треск ломающейся ДСП. В дальнем правом углу смутно угадывается движение, слышны приглушенные голоса. Яркий свет вспыхивает в помещении, и мы наконец можем его рассмотреть. Это больничная палата.

В ней находится лишь одна койка, ближе к распахнутой двери, у которой выломана верхняя панель. Около этой кушетки и лежит ВЧ в пижаме сероватого цвета. Он бьется в припадке, руки и ноги беспорядочно елозят по полу. Две фигуры в биозащитных костюмах склоняются над ним, в руке одной из них поблескивает шприц.

Внезапно вторая фигура поворачивается в нашу сторону. У меня перехватывает дыхание – она смотрит прямо на нас, а потом стремительно бросается к камере и взмахом руки отключает видеосвязь. Очевидно, что был закрыт ноутбук, с которого ВЧ выходил на связь. Ошеломленные таким развитием событий, мы продолжаем таращиться на темный экран центрального дисплея…

03:32. Местонахождение лечебного учреждения установлено: это областная клиническая психиатрическая больница в ███████████████████. Группа оперативного анализа, усиленная тактическим спецподразделением, тут же выдвигается.

07:45. Прибыв в ███████████████████, группа блокирует больницу и после короткого диалога с ее руководством получает доступ к истории болезни ВЧ. Он доставлен в это учреждение ████ февраля (в день посадки Perseverance). У него предварительно диагностирована параноидная шизофрения.

Я с облегчением выдыхаю, чувствуя необычайную легкость. Наконец! Ведь этот диагноз практически все объясняет! А алгоритм распознавания лиц вполне мог и ошибиться: мало ли на свете похожих людей, да и стопроцентную вероятность он не выдавал. Нам остается забрать ВЧ с целью последующей передачи в ведомственное учреждение для подтверждения диагноза и лечения. Мир в эту минуту прочен, надежен, предсказуем. Наверное, я никогда так не ошибался в оценке ситуации…

07:55. Устрашающе пронзительный звон сигнализации застает группу на пути к палате ВЧ в изолированном блоке больницы, куда нас ведет лично главный врач. Чувствуя холодок в груди, я несусь по коридору вслед за ним. Через минуту мы у нужной палаты, ее дверь заперта.

Верхняя панель, выломанная во время ночного инцидента, небрежно приколочена гвоздями. Главврач лихорадочно пытается найти нужный ключ, но командир спецподразделения, отодвинув его в сторону, коротко кивает своим бойцам. Два ближайших к двери оперативника синхронно бьют по ней ногами в тяжелых берцах, дверь распахивается настежь. Бойцы тактическим ручейком плавно втягиваются в помещение, я иду четвертым. Палата пуста.

Спецгруппа занимает помещение, но, кроме койки и разбитого ноутбука, впоследствии оказавшегося совершенно пустым, там ничего нет. Я быстро обшариваю кровать. В палату постепенно набивается и больничный персонал. Пожилая санитарка, оказавшаяся справа от меня, что-то шепчет и порывисто крестится. Прислушавшись, я смог разобрать лишь «Утащили-таки».

Этот протокол должен был закончиться здесь. Лишь через несколько часов по возвращении в командный пункт я вспомнил о своей находке.

Во время стремительного обыска больничной койки я нащупал ворох мятых тетрадных листков, свернутых в аккуратный рулончик. Механически запихнув его в один из подсумков разгрузочного жилета, я совершенно забыл о находке. Позже прочитав найденные листы, исписанные крупным неровным почерком, я с ужасом осознал, что, возможно, какие-то ответы у нас все-таки появились… Почерковедческая экспертиза подтвердила, что текст написан ВЧ.

Ниже приведен текст этих записей с сохранением стилистики и пунктуации оригинала, однако части, содержащие чересчур явные отсылки к Событию, вырезаны.