Собака Кантерсельфа

14.

Жители села Волосатовка Алексей и Клавдия Кучумы возвращались вечером из города домой. Они были по-крестьянски прижимистыми людьми и хоть после торговли мясом на базаре имели неплохой навар, никогда не упускали случая подзаработать.

Поэтому когда на повороте обводной дороги увидели махнувшую рукой приземистую фигуру, почти сразу остановились. Супруг еще сомневался, стоит ли, на ночь глядя, брать неизвестного попутчика, времена ныне лихие, но Клавдия уже встряла бойким языком:

– Останавливай, чего рот раззявил. Лишняя копейка в доме, хоть бензин оправдаем.

Бензин был ворованный, но супруг промолчал. Если Клавдия откроет рот, то может трындеть хоть до утра. А так дома ждало свежее сало, соленые огурчики и водка Морская крепостью 50 градусов. Правда на секс рассчитывать не приходилось, баба у него была ленивая, а после базара ее вообще невозможно было заставить раздвинуть ноги.

Алексей затормозил, и на заднее сиденье без спросу полез бородатый мужик.

– Осторожней там с ногами! – предупредил хозяин. – Не видишь, обивка совсем новая?

Мы до Волосатовки только. Тридцать рублей.

– Пятьдесят, – встряла Клавдия.

– Ладушки, – сипло сказал Прыг-скок.

В дороге он сидел смирно, только пару раз вырвал волосы из носа, которые ему сильно досаждали. Не доезжая до деревни пары километров, попросил остановиться.

– Вот еще, потерпишь, немного осталось, – стервозным тоном пресекла попытку Клавдия.

Прыг-скок наклонился вперед и сдавил хозяину горло рукой, черной от обилия волос.

Тот попытался ее стряхнуть, куда там, пятерня была стальной. Клавдия закричала и ударила его ридикюлем, попав впрочем, мужу по уху. Сумка раскрылась, на пол просыпались наторгованные деньги. Прыг-скок отмахнулся от женщины как от надоедливой мухи. Этого хватило, чтобы Клавдия отлетела к лобовому и затихла там.

Теперь ничего не мешало Прыг-скоку вплотную заняться водителем, и он помял ему железными пальцами горло. Алексей, уже ничего не соображая, посиневший и задыхающийся, мечтающий только о глотке воздуха, нажал на тормоз. Машину занесло и едва не перевернуло. Она сумела остановиться только на обочине. Прыг-скок велел сворачивать на развилку.

– Ой, что делается то? – запричитала Клавдия. – Убивают!

Прыг-скок отвесил ей затрещину, а потом войдя в раж, еще несколько. Женщина была мягкая, и бить ее было приятно. Воспользовавшись заминкой, Алексей вырвался и нырнул головой в дверь. Не тут то было. Прыг-скок ухватил его за шкирку и вернул обратно в кресло.

– Сворачивай на развилку! – повторил он приказ. – Еще раз дернешься, убью ее, а потом тебя!

Тому ничего не оставалось, как подчиниться. Сразу за развилкой располагалась лесополоса.

– Беги, Клавдея! – крикнул Кучум, едва остановившись.

– Ты мне больше не нужен, – заявил Прыг-скок и со всей чудовищной силой скомкал горло жертвы.

Раздался неприятный на слух треск и хруст. Жертва несколько раз конвульсивно дернулась, словно птица, которой отрезали голову. Клавдия не могла пошевелиться от ужаса, до конца не веря, что ее крепкий здоровый муж так безропотно умер.

Прыг-скок вышел и вытащил покойника из машины. Невдалеке в дереве располагалось крохотное дупло, и убийца энергичными движениями затолкал туда труп, изрядно поломав кости.

Прыг-скок неспешно вернулся, открыл дверцу со стороны Клавдии, внимательно оглядел, потом жадно запустил ей руки за вырез. Жесткие волосы на руках кололи ей груди, но она не издала ни звука.

– Не убивайте! Я сделаю все, что вы захотите! – заискивающе глядя на него снизу вверх, она расстегнула ему штаны, трусов под ними не было, черные волосы на животе сливались с волосами на ногах, и она с трудом нашла в паху утолщение с жесткой кистью на конце и попыталась очистить его от волос, впрочем, безуспешно, пришлось брать в рот так.

– О-как! – хмыкнул Прыг-скок.

Кончив, он всхрапнул как старая лошадь, и это были все проявленные им эмоции.

– Ты живешь в Волосатовке? – спросил он, голос у него был надтреснутый и говорил он неуклюже, словно недавно научился. – Кто еще с тобой живет?

Супруги были бездетные.

– Ты меня не убьешь? – с надеждой спросила женщина.

– Нет, ты мне нужна. Знаешь, где находится дом Шерматова?

Личность была известная. Недавно он построил в деревне трехэтажный коттедж из красного кирпича, больше похожий на крепость и со стороны дороги окон не имевший.

Прыг-скок велел показать.

– Только он там не живет. Приезжает на выходные.

– Я знаю, – просипел Прыг-скок.

Дом окружала двухметровая кирпичная стена с железными воротами, над которыми висела телекамера. Дома находились четверо: убирающая женщина из местных и трое охранников в комнате с мониторами, на которые транслировались изображения с телекамер, разбросанных по периметру забора. Двое из охранного агентства "Пантера" по фамилиям Шуст и Ващук. Присматривал за охраной и в целом за домом племянник Едавкина по кличке Зуб. Подошедшую к воротам женщину первым увидел Шуст.

– Баба голая! – воскликнул он.

Платье Клавдии было разорвано и приспущено до пояса. Груди пятого размера свисали тяжеловато, но выглядели действительно потрясающе.

– Иди, впусти ее! – пуская слюни от похоти, сказал Зуб.

– По инструкции не положено! – возразил Ващук.

– Поговори мне еще, я тут главный! Будете выкобениваться, завтра вылетите с работы! – Зуб был личностью никчемной, трус и истерик, но обожавший баб, впрочем, у него часто были проблемы по части эрекции.

Открывать пошел Ващук. Стоило ему отомкнуть щеколду, как калитка была вырвана у него из рук, и он оказался лицом к лицу с Прыг-скоком. Тот со страшной силой ударил его в лицо. При этом раздался такой громкий стук, что Клавдия вздрогнула, оценив всю нечеловеческую мощь пришельца. Нос охранника разорвался пополам, а половина скулы оказалась вдавлена вовнутрь. Взрослый мужик завыл как ребенок, прижимая руки к покалеченному лицу. Прыг-скок зажал ему рот, приказав Клавдии заходить и закрыть ворота.

Та зашла, с ужасом глядя на окровавленного охранника, который словно пойманная птица слабо бился в могучих руках убийцы.

– Где остальные? – спросил Прыг-скок.

Тому ничего не оставалось, как ответить, и зрелище человека, говорящего со сломанной челюстью было тошнотворным. Со словами "Ты мне больше не нужен" Прыг-скок дернул Ващука за волосы. Голова словно тряпичная упала лицом на грудь. Женщину, стоящую рядом в ступоре и наблюдавшую всю картину, громко вырвало.

Когда Ващук не вышел на связь, как было условлено, Зуб и Шуст поняли, что происходит нечто из ряда вон выходящее, хотя Прыг-скок умудрился не засветиться на мониторе, а во дворе вообще не было камеры.

– Иди, посмотри что там! – взвизгнул Зуб. – За что тебе деньги платят?

– По инструкции я должен сообщить в ЧОП! – возразил Шуст. – Звони боссу!

– Твой босс я! – шипел Зуб, брызгая слюной.

Он попытался выпихнуть Шуста, но тут хлопнула входная дверь.

– Ващук, ты? – громко спросил Шуст.

Ему никто не ответил, хотя было ясно, что кто-то вошел.

– Ващук, кончай Ваньку валять! – Шуст жестами показал горе-начальнику, чтобы он отошел в дальний угол комнаты, а сам привел в боевое положение помповое ружье.

Глядя на него, Зуб достал пистолет, который ходуном заходил в трясущихся руках.

Шуст с досады сплюнул, поняв, что на помощь с этой стороны ему рассчитывать не приходится.

– Он в зале! – предупредил Шуст, услышав тихий шорох совсем близко, и прижал приклад к плечу, полностью изготовившись к стрельбе. Неожиданно, вброшенная со всей силы, в комнату влетела полуобнаженная женщина.

– Не стрелять! – успел крикнуть Шуст, поняв, что это ловушка.

Куда там. Бьющийся словно в падучей и ничего не соображающий Зуб расстрелял всю обойму в считанные секунды. Две пули угодили несчастной женщине под груди, остальные пять недоумок засадил в белый свет.

Он продолжал давить курок и после. Услышав щелчки, в комнату нырнул Прыг-скок.

Шуст спустил курок, предвкушая прямое попадание, он был неплохим стрелком, да и расстояние всего в несколько шагов позволяло попасть даже плохому стрелку, но неуловимым, звериным прыжком Прыг-скок ушел с линии огня, и заряд картечи вместо того, чтобы снести ему полчерепа, угодил в штукатурку. Для передергивания затвора Шусту хватило бы и долей секунды, но у него их не было. Все перемещения Прыг-скока в комнате свелись к двум прыжкам. Первым он ушел от прямого выстрела, вторым подскочил к Шусту. Они оба схватились за одно оружие. Прыг-скок выворачивал его кверху, Шуст наоборот тянул книзу. Охранник был не слабым парнем, но Прыг-скок сломил его сопротивление, и поднял дуло к самому лицу. Пальцы его лежали поверх сломанных пальцев охранника.

– Кто из вас Зубов? – задал он вопрос.

Зуб с готовностью назвался, на всякий случай отбросив пистолет, хоть у него в кармане лежала заспанная обойма, и он вполне мог успеть перезарядить. Тогда с неизменной своей прибауткой, Прыг-скок вдвинул дуло охраннику в рот и, с силой передернув затвор, выстрелил. На месте исчезнувшей головы Зуб увидел окровавленный ствол, и ноги перестали его держать.

Прыг-скок спросил у Зуба, есть ли кто еще в доме и, получив ответ, что только женщина на кухне, уточнил, где кухня и, велев оставаться на месте, вышел. В кухне, забившись под раковину, сидела перепуганная насмерть женщина. От постоянной работы и нужды ее лицо было серым и некрасивым. Она автоматически вытирала тарелку застиранным до дыр передником.

– Не убивайте. У меня трое детей мал мала меньше! Кому они нужны сиротинушки? – запричитала она при виде убийцы.

Прыг-скок молча прошел к раковине, с шумом замыл пятна на одежде. Женщина перестала причитать, и Прыг-скок резко уставил ей ствол помпового ружья в голову.

Шепча слова молитвы помертвелыми губами, женщина накрыла голову передником, словно это могло служить надежной защитой. Прыг-скок выстрелил, и маленькое сухое тело со стуком повалилось, а убийца, как ни в чем не бывало, стал замывать новые пятна.

Прыг-скок вернулся и тяжело посмотрел на Зуба.

– Если хочешь жить, сделаешь все, как я скажу.

Зуб был готов на все и только мотал головой. Прыг-скок обыскал его, сунул сотовый в руки.

– Звони своим, скажи, что всех убили, а ты уцелел. Помощи не надо, скажи, сам сейчас приедешь.

Зубов сделал все, как ему велели, после чего Прыг-скок разбил его телефон об стену. Намереваясь задобрить убийцу, Зубов предложил ему выпивку, указав на накрытый стол. Предложение вызвало немотивированную ярость Прыг-скока, и он пинком опрокинул стол вместе со всей снедью.

Зубов за свою беспутную жизнь видел много всевозможных придурков, но такого идиота еще не приходилось. Прыг-скок был законченным сумасшедшим, поведение которого нельзя было предугадать.

– Тебе Шерхана заказали? Знай, он даст тебе гораздо больше денег, чем тебе за него обещали, – предложил Зуб.

Прыг-скок затих, осмысливая сказанное, потом заржал словно жеребец. Зуб был сам не рад, что высунулся. Он с надеждой посмотрел на улицу. До города всего семнадцать километров, братва должна подъехать.

– Поехали! – сказал Прыг-скок, перехватив его взгляд.

У него не было денег и не было машины, чтобы их заработать. Сафа пешком пришел в "Зубы" и предложил Роме купить у него что-нибудь, например, аккумулятор.

– Не понимаю, почему ты с этим обращаешься именно ко мне? – недоумевал Рома. – Не нужен мне твой аккумулятор.

– Может, тебе полотер нужен? Или посудомойка?

– Самого бы кто взял. А ты что бомбить решил бросить?

Сафа только рукой махнул. Чемоданов и Живолуп были уже в зале, но Сафа лишь кивнул им. Без балагура Жеки их кампания потеряла для него всякую ценность. Зал после перестрелки оскоблили хлоркой, да и туалет отремонтировали, но что-то притаилось здесь нехорошее. Сафе до сих пор мерещился запах пороха и крови.

– Слушай, Томилкина при тебе ведь убили? – спросил он.

– А что? – Рома напрягся.

– Не понимаю, кому он помешал?

– А Сэм кому помешал? А новоапрелевцы? Знаешь, смерть не спрашивает разрешения, – раздраженно выпалил Рома.

– И что ж он вот так без всякого повода и без единого слова вдруг начал палить и четверых уложил?

И тут Рома по настоящему взорвался.

– Чего ты тут все вынюхиваешь? Может, ты на ментовку работаешь? Что материал нужен? Может, тебя и машина с операми ждет в неприметном месте?

На них стали оглядываться.

– Ты за базаром то следи, – подобрался Сафа.

– А то что? – зло сощурился Рома.

– В глаз дам, – просто сказал Сафа.

– Ах ты, щенок! А ну вали отсюда!

Рома схватил со стойки бокал, и некоторое время Сафа сомневался, запустит он его или нет. Бармен посуду пожалел, вместо этого налил пива и залпом осушил.

– Успокоился? – примиряюще спросил Сафа.

– Успокоишься тут. Ехал бы по-хорошему.

– Мне не на чем ехать, я свою ласточку вдребезги разбил.

– Да ну! И как же ты теперь жить будешь?

Сафа пожал плечами, Рома подумал и налил ему пива.

– Бесплатно!

– Ну, для тебя это подвиг.

– Все оскорбить норовишь?

– Кто бы говорил? Сам меня стукачом обозвал.

Они помолчали.

– Ему кто-то позвонил, – сказал вдруг Рома, и Сафа сразу и не понял о ком идет речь. – Жеке кто-то позвонил перед тем, как его убили.

– Кто ему мог позвонить? У него и знакомых больше в Алге не было. Он сотовый держал только для работы. Там номера наши только были: мой, Чемоданова и Живолупа. Мы сведениями обменивались о клиентах, чтобы не пересекаться.

– А я говорю, позвонил! – опять начал горячиться Рома. – Только раздался звонок, а тот упырь, что на твоем месте сидел, достал пушку и давай шмалять.

– Кто позвонил, не слышал? Может, он его как-то называл?

– Никак не называл. Потому что тот, который звонил, не дозвонился. Жека еще говорит "Алле! Алле!", а ему, судя по всему, никто не ответил, потому что он трубу на стол потом швырнул. Я думаю, может, этот живодер укуренный был, и ему только повод нужен был. Ведь он стал всех подряд мочить.

Сафа сомневался насчет последнего утверждения, но высказать сомнение не успел, подошедший Живолуп сказал, что надо поговорить и указал на дверь туалета. Перед разговором бывший боксер всех оттуда выгнал. Сафа, глядя на мощную спину Живолупа, подумал с надеждой, что если у него есть такие друзья, то, стало быть, не все еще потеряно.

Живолуп сотворил невозможную вещь, он улыбнулся.

– Что ты там у Ромы выспрашивал? – поинтересовался он.

– Ничего особенного. Про Жеку,- беспечно махнул Сафа рукой и в следующую секунду был прижат к стене.

Он дернулся, но это не Рома, легче было бульдозер оттолкнуть.

– Повторяю, что ты там вынюхивал, легавый?

– Ты что с ума сошел? Пусти!

В глаза плеснули чем-то ослепительно белым, лишь потом Сафа услышал шум пощечины.

Подросток был прижат к стене мощным соперником так, что практически не мог пошевелиться, но, изловчившись, ткнул коленом в могучее бедро. Там находилась болевая точка, но Живолуп только ощерился, даже не став защищаться.

– Не дергайся, волчонок! Удавлю! – пригрозил верзила, поднеся к лицу подростка огромный просоленный кулак.

Ощутив бесполезность сопротивления, Сафа перестал елозить и сказал:

– Ты хоть после уборной его моешь? Он у тебя мочой пахнет.

– Борзый волчонок! Хочешь, я заставлю тебя его облизать?

– Не боишься, что я тебе пальцы отгрызу?

В глаза опять полыхнуло белым. Сквозь звон в ушах запоздало пробился шум второй пощечины.

– Ну что наелся? – поинтересовался Живолуп. – Я могу еще.

– Я шепну пару слов своим друзьям, и тебя не станет, – попытался Сафа блефовать.

– Не бери на понт, легавый. Какие у тебя могут быть друзья? Все твои друзья на вахте гниют.

– Так ты знал? – изумился Сафа.

– Это ты только всех за дураков считаешь. Мы тоже кое-что можем. Так что тебе от Ромы надо было? Кто тебя подослал?

– Никто меня не подсылал. Я хотел узнать, как убили Жеку, только и всего.

– Ну и что Рома тебе сказал? Давай выкладывай.

– Сам можешь спросить, – брякнул Сафа, но, видя демонстративно отводимую для удара руку, поправился. – Сказал, что звонили ему. Непосредственно перед стрельбой. Ошиблись, наверное, потому что когда Жека трубку взял, ему не ответили. А что это тебя так интересует?

Не рад был, что спросил. Глаза Живолупа сузились в две щелки.

– Сделаем так, урюк алгинский, – угрожающе произнес он. – Ты забудешь все то, что тут услышал. И вообще забудешь про Жеку и нас с Чемодановым, что были такие.

Чтобы я тебя больше в "Зубах" не видел. Иначе.

Он сунул кулачище над головой Сафы, вдребезги разбивая чудом уцелевшую плитку.

В один момент Сафа остался без работы, друзей и даже бара, где ему могли налить бесплатную кружечку. Впервые он подумал о вахте, как о единственно возможном выходе, и его взял злость.

– Врете, думали, сломали? – вскричал он. – Не буду как Колька! Не буду, не сдамся!

Ему чудилось, что кто-то подглядывает за ним, орущим на пустынной улице, подспудно прикидывая, что бы такое еще выкинуть, чтобы сломать его до конца.