Со дна

Глава 2 «Вспучилось и полезло»

К вечеру Валентин знал о Троне Аида все, что следовало знать. Он ввел себе базовые сведения через ментограф, после чего с удовольствием поспал три часа, чтобы не выглядеть ошалевшим от мозговой перегрузки. Но перед этим он провел короткую, но интенсивную тренировку в спортзале – сначала при нормальной тяжести Терры, а затем в гравикамере при полуторном весе. Врач настойчиво рекомендовал привыкать к тяготению Дна постепенно.

В многочисленных документах, поглощенных извилинами Валентина, планета чаще фигурировала под официальным названием Трон Аида, но встречалось и Дно. Обычная история: официально признанное, хотя и мрачноватое название, по мнению многих, недостаточно отражало суть, и авторы документов вольно или невольно сбивались на просторечие. К тому же сами аборигены весьма откровенно именовали свой мир Дном, а себя – донниками.

Самоуничижение? Похоже, да. Но само по себе оно еще ни о чем не говорило. Бывает привычное самоуничижение покорного раба – и бывает самоуничижение демонстративное: мол, считайте нас кем угодно, хоть глистом полосатым, мы не станем возражать, мы даже изобразим, будто нас и не могут звать иначе, но сами-то мы лучше вас знаем, кто мы такие, и однажды заставим считаться с нами… Переварив информацию, Валентин решил, что правящая верхушка, пожалуй, придерживается второй линии поведения, основная же масса населения – первой.

Тупы. Невежественны. Слишком поглощены примитивной борьбой за существование, чтобы развить в себе амбиции. Рядовому доннику незачем рваться в космос; подари ему экзоскелет с гель-капсулой – он по гроб жизни будет счастлив. Ясно, что с вербовкой агентуры на Дне не должно быть проблем.

О том же говорили и донесения. Однако к подбору агентуры рекомендовалось подходить с особым тщанием: агенты из донников, как правило, получались вполне лояльные, но при том безынициативные и на редкость тупоумные. В разработанные для Дна принципы вербовки Валентин не стал вникать – не его это дело. Агентурная сеть на Дне уже существовала и была достаточно разветвленной, чтобы не ветвить ее дальше.

Он проглотил колоссальное количество информации о планете. Дно сравнивали с Ураном – сноска уточняла, что речь идет о том Уране, что бродит по орбите в системе Солнца, или с более привычным для жителя Терры Асмодеем, если только допустить, что орбиты Урана и Асмодея проходят поближе к своим звездам. Планета имела крупное железное ядро, средняя плотность ее была высока. Магнитное поле заставляло заметно отклоняться подброшенный вверх стальной шарик. Пять шестых поверхности занимал океан, суша ограничивалась одним гигантским материком сложной конфигурации и несколькими вулканическими архипелагами. Содержание кислорода в воздухе было небольшим, но при огромном атмосферном давлении вполне достаточным, чтобы дышать без маски. Местные формы опасных для человека микроорганизмов отсутствовали. («Уже легче», – подумал Валентин.) Зато – не соврал Пегий Удав! – присутствовала чрезвычайно разнообразная макрофауна, бегающая, ползающая, плавающая и летающая. Бегающие и ползающие твари не отличались гигантизмом, зато в океане водились организмы колоссальной величины, а плотный воздух легко держал тоже немаленьких и притом зловредных летунов. Валентин лишь хмыкнул, уяснив себе, что хищники Дна чем-то напоминают освоивших планету людей: такие же примитивные, безмозглые и прямолинейные в своих устремлениях.

Но главное, конечно, тяжесть – неподъемная, нестерпимая для человека с Терры. Дураку понятно, почему столь жалкий мир удостоился статуса доминиона, а не прозябает в рядовых колониях: никакая присланная из метрополии колониальная администрация не выдержит длительной работы на Дне. Проще сформировать правительство из влиятельных и лояльных туземцев…

Не очень-то лояльных, как выяснилось.

Никогда еще Валентину не приходилось работать в столь поганых мирах. До сих пор руководство сектора задействовало его энергию и интеллект лишь на развитых планетах. Разумеется, не на таких развитых, как Терра, но все же полноправных членах Лиги, гордящихся своей кажущейся свободой. Напыщенность туземцев забавляла молодых дипломатов. Поначалу Валентин с трудом сдерживал улыбку, беседуя с очередным местным прыщом, пытающимся казаться горой. Потом привык и хорошо изучил провинциалов. Ему начали поручать ответственные задания. Лишь за последний год он успешно провел переговоры с Эолом о новом торговом соглашении, свалил правительство на Тангейзере и много способствовал нейтрализации агентуры землян на Лиловой Кляксе. Чего ж еще?

Трон Аида, вот что еще! Это задание – барьер, фильтр для непригодных. Это стена, которую надо проломить. Известно: вице-министр не жалует молодых да ранних. Либо он хочет как следует пошлифовать перспективного молодого дипломата, сунув его на адскую планету и рассудив, что хуже не будет, либо надеется, что чересчур прыткий молокосос сломает там себе шею.

Валентин задумался лишь на несколько секунд. Нет, второе вряд ли: высоковаты ставки. Если донники запустят спутник, то его нуль-сигнал будет принят во всех уголках Галактики спустя считаные минуты. Анализ сигнала и определение галактических координат источника также не займет много времени. Максимум через десять часов на орбите планеты повиснут крейсеры Земли и Унии – поди, тронь их!

И тогда придется отступить, стерпев щелчок по носу. Лиге не нужен военный конфликт, Лига не готова, а Империя землян давно оправилась от той взбучки, что дала ей Лига в последней войне, и охотно подгребет под себя еще одну планету потенциального противника, будь то полноправный член Лиги или жалкая колония. Курочка по зернышку клюет.

Позвонило непосредственное начальство, посоветовало зайти в стационар. Валентин зашел – и в первую минуту не узнал Дональбайна Прусиса. Старый приятель и однокашник выглядел так, будто его совсем недавно старательно молотили кулаками, топили и пытались четвертовать лошадьми, причем проделывали все это одновременно, а перед экзекуцией неделю мучили бессонницей. Но бывший резидент Терры на Дне был счастлив, как мышь в сыре, поминутно подпрыгивал на койке и болтал без умолку.

– О! – закричал он, увидев Валентина. – Кого я вижу! Представляешь, эти вредители мне вставать не велят! Связки, говорят, лечить надо, позвонки и требуху. Пользуются тем, что я дисциплинированный пациент. Дурни! Да я сейчас летать готов! Я бы со штангой в руках в высоту прыгал!..

– Давно со Дна? – спросил Валентин, присаживаясь.

– Вчера. Последнее время дни считал, клеточки зачеркивал… А ты, как я слышал, меня заменишь?

– Похоже на то.

– Не кисни, выдержишь. Ты здоровый. Но качайся, пока еще здесь. Там пригодится. Большие у меня мешки под глазами?

Мешки были огромные, пугающие, все в мелких красных жилках, Валентин никогда таких не видывал, но решил не огорчать Дональбайна:

– Умеренные.

– Врешь. Я-то знаю. Планета меня недожевала, теперь тебя жевать станет. И у тебя такие же мешки будут недели через две-три, готовься. А лучше сделай дело раньше. Я вот не успел… и не жалею! Лавры пожнешь ты, а я не жалею, понял? Нет? Там поймешь…

– Настолько плохо? – осторожно спросил Валентин.

– Ну, если тебе удастся не вылезать из гель-капсулы или бассейна, то, в общем, терпимо. Только ведь не удастся! Вот тогда и пожалеешь, что на свет родился…

– А хорошего о планете ничего не скажешь?

Дональбайн задумался. Хмыкнул:

– Там замечательно красивое солнце.

– И только-то?

– А что, мало? Оно желтовато-зеленое. И еще луны, много лун. Штук пятнадцать, наверное. Очень, знаешь ли, красиво бывает, когда они выстраиваются в ряд в ночном небе. Только ничего этого простым глазом не видно: на Дне всегда облачность в десять слоев.

– Тогда зачем ты рассказывал о солнце и лунах, черт бы тебя побрал?

– Ты спрашивал о хорошем.

– Ладно, – проворчал Валентин. – Язык тебе, я вижу, лечить не надо. Давай о плохом. Тебе велено ввести меня в курс дела, ну так вводи.

Половину из того, что рассказал Дональбайн, Валентин слушал уже по второму разу, но не перебивал. Торгпредство находится в столице. Врата нуль-канала – одни, на территории торгпредства. Свирепые меры безопасности. Без пропуска, заверенного на самой Терре, никакой туземец сквозь Врата не пройдет. Экспортируемые со Дна грузы проверяются крайне дотошно, да и невелики те грузы… Означенный вулкан – в трех тысячах километров к юго-западу от столицы. Активен. Лавовые потоки и пирокласты сходят по преимуществу с восточного склона, реже с северного, западный же склон относительно безопасен. Там-то аборигены и строят свою электромагнитную катапульту…

Дональбайн углубился в технические подробности. Диаметр катапульты – девять метров, длина превышает пятнадцать километров, столько-то титанических электромагнитов установлено, столько-то гигаватт энергии можно подвести по линиям электропередачи, такую-то скорость на выходе может развить тысячетонная ракета, прежде чем включатся ее маршевые двигатели, угол вылета такой-то…

– Скажи проще: у них получится? – спросил Валентин, слегка заскучав.

– Откуда ж мне знать? – удивился Дональбайн. – Разве я инженер или баллистик? Наши специалисты считали и говорят: у них может получиться. Может. А получится на деле или не получится – это уж не в их власти. Но если и получится, то лишь при большом везении и на самом пределе…

– Это точно?

Дональбайн отчего-то развеселился.

– На Троне Аида ничего не может быть точным, – захихикал он. – Там поймешь. Главное – что? Теоретически донники могут запустить спутник. А надо, чтобы они не могли его запустить ни на практике, ни даже в теории. Всего-то. Знаешь, у всякого порядочного народа все главное либо впереди, либо позади, но только не у туземцев Дна. Оно у них сбоку. Все вехи истории проплыли мимо донников, а те их даже не заметили. Вот пусть и дальше не замечают.

В другой раз Валентин осадил бы Дональбайна – ишь, взялся поучать и ставить задачи, словно имеет на это право! – но сейчас смолчал и виду не подал. Пусть болтает. Пусть даже в полной мере ощущает свое превосходство над тем, кто еще не побывал на Дне. Все равно лавры пожнет тот, кто завершит миссию, а не тот, кто сломался перед финишем.

– Очень хорошо, – сказал он. – А откуда у них нуль-передатчик?

– Неизвестно, – пожал плечами Дональбайн. – Наверное, украли, а потом скопировали. Их уровень это позволяет. Но какая, скажи, нам теперь разница?

– Никакой, ты прав, – проговорил Валентин. – На орбите вокруг Дна мы что-нибудь имеем?

– Только законсервированную автоматическую станцию на одном из дальних спутников. Ей сто лет. Мертвый хлам. Так что, считай, ничего нет.

– Гм… А почему, собственно?

– Потому что незачем. Есть Врата, их вполне хватает, так зачем же посылать туда корабли?

– Но ведь это поправимо, не так ли? Чего-то я тут не понимаю… Скажи: почему бы не уничтожить этот спутник донников, чуть только он высунет нос из атмосферы? Трудно повесить на орбиту три-четыре патрульных катера и просто-напросто подождать?

– Ого! – Дональбайн даже глаза выпучил. – Видно, что ты не технарь. Ты вообще хоть раз видел нуль-передатчик?

– Представь себе, ни разу.

– Это вот такая фитюлька. Плюс батарея, плюс таймер, плюс антенна. Вся эта начинка легко влезет в корпус размером с кулак, а больше ничего и не надо. Мы просто не сможем обнаружить такую кроху. Работу двигателей ракеты в атмосфере тоже не удастся засечь из-за жуткой облачности до больших высот. Я ведь говорил уже. Но если даже и засечем на финальном отрезке, то вряд ли успеем что-то сделать до отделения спутника, а там сразу его потеряем. Вокруг Дна каких только камней не летает… Помимо лун там еще куча мелких спутников и система колец, ты знаешь?

Это Валентин уже знал. Не понимал только, почему нельзя запросто обнаружить искусственный спутник и уничтожить. Приходилось брать на веру – Дональбайн был широко эрудирован в вопросах, не имеющих прямого отношения к дипломатии.

– Ладно, – сдался Валентин. – Теперь расскажи о политической системе и раскладе сил на текущий момент.

Отекшая рожа Дональбайна выразила недоумение.

– Ты же изучал материалы…

– Эти – не в полном объеме, – слукавил Валентин.

– Хм… – Дональбайн задумался. – Хм… – проговорил он спустя минуту еще раз и подмигнул чудовищным глазом, чего подглазный мешок даже не заметил. – Тебе это надо? Хочешь моих субъективных впечатлений? Вижу, хочешь… Другой бы послал тебя зубрить, но я добрый. Только сделай для меня одну вещь в порядке взаимопомощи. Сделаешь?

– Смотря какую.

– Постой у двери на стреме, а я покину это лежбище и чуток разомнусь. Увидишь, что бежит медицина, – возьми ее на себя, отвлеки вредителей…

Валентин засмеялся и кивнул.

В тот день он успел еще раз провести тренировку при полуторной тяжести, а назавтра, добив основные материалы по Трону Аида, продолжил изнурять себя в гравикамере. Сон, размышления, новая тренировка, ментограф, опять тренировка, опять сон, вызов к начальнику сектора, и снова тренировка… Встретиться с Вивьен снова не получилось, и, кажется, она надулась. А Валентин, посмотрев на себя в зеркало, подумал, что не нужно откладывать прощальное свидание на последний день, не то невеста, пожалуй, разочаруется в избраннике. Тренировки при повышенной тяжести – сегодня он постепенно увеличил ее с полуторной до двойной – уже сказались на физиономии. До жутко отекшей морды Дональбайна дело пока не дошло, но из зеркала на Валентина смотрел отнюдь не гладкий дипломат с не лишенным признаков мужественности фальшиво-открытым лицом, а какой-то сомнительный потасканный тип. Осанка пока не пострадала, и на том спасибо.

На четвертый день он решил, что достаточно подкован в политическом болотце Дна, чтобы не угодить с первых шагов в гиблую трясину. По мнению Дональбайна, по мнению торгпреда, по мнению начальника сектора и, что еще важнее, по мнению Пегого Удава, правящая на Дне партия лоялистов водила метрополию за нос, и до недавнего времени довольно успешно. Еще полгода назад премьер-министр Дна категорически отвергал саму мысль о том, что какие-то силы на планете готовятся запустить спутник. Премьеру демонстрировали вещдоки: снимки с дирижабля, копии документов о перемещениях строительных материалов, машин и финансов. Премьер – изрядный сукин сын – клялся в непричастности и обещал провести расследование. После третьего напоминания он и в самом деле распорядился создать правительственную комиссию по проверке фактов. За три месяца работы комиссия пришла к глубокомысленному заключению о том, что работы по созданию собственной ракетной техники Дна действительно ведутся и финансируются консорциумом «Чистое небо», поддерживающим оппозицию, однако носят сугубо предварительный характер и никаким боком не связаны с космосом. По мнению комиссии, проект запуска со Дна собственного спутника сугубо фантастичен и никогда не будет осуществлен. Максимум – небольшие ракеты для изучения атмосферы…

Почему? Чиновные туземцы улыбались и деликатно призывали раскрыть глаза пошире. Это Дно! Кто вкусил все его прелести, тот поймет. Что до упомянутого консорциума, то он на законных основаниях получил лицензию на разработку полезных ископаемых в районе, где находится упомянутый вулкан. Уверяем, что все возведенные там сооружения имеют отношение лишь к горным работам и, конечно, являются временными. Да и может ли быть иначе, если следующее извержение или ураган почти наверняка снесет их без остатка?..

Туземцы прикидывались дурачками, это было ясно. Они врали, и премьер врал. По настоянию Терры были устроены две инспекционные поездки. Первая закончилась крушением дирижабля, причем никто не выжил, а вторую возглавлял Дональбайн Прусис. Валентин закачал в себя сухой отчет и отправился к Дональбайну за подробностями.

– Что там за катавасия случилась? Выкладывай.

За трое суток физиономия старого приятеля стала несколько больше походить на человеческую. С опорной системой было хуже – Дональбайн лежал в каком-то приспособлении, напоминающем помесь экзоскелета с пыточным устройством, и, кажется, подвергался медленному вытяжению. Наверное, ему все же не стоило чересчур активно прыгать и кувыркаться, радуясь возвращению в мир нормальной тяжести.

– Привидения, – пробурчал Дональбайн.

– Прошу прощения?

– Да не здесь! У меня с головой все в порядке. Что смотришь? Не веришь – спроси моих мучителей. Я и на Дне с ума не сходил, а привидения там видел! Как раз в той инспекционной поездке. Думал, галлюцинирую…

– Ты видел привидения на Дне? – спросил Валентин.

– Видел. Никакой мистики, но пугает здорово. В моем отчете этого нет, но тебе скажу. Как только мы высадились на склон вулкана, тут оно и началось. Вспучилось и полезло неизвестно что – из трещины в склоне, наверное. Моргнуть не успел, глядь – качаются этакие туманные твари пяти метров ростом, щупальца тянут. Нестойкие квазибиологические коллоидные структуры – так мне потом объяснили. Любопытны и глупы как пень. То ли примитивная жизнь, то ли вообще не жизнь, кто ее разберет. Сильно опасными их не считают, но я тебе так скажу: если бы я не побежал от них что есть духу, в штаны бы точно наложил. Жутко очень.

Валентин сочувственно покивал: ничего, мол, бывает.

– Вы нашли там только развалины старых шахтных построек и руины лагеря горняков, – сказал он. – Причем не на склоне вулкана, а на равнине недалеко от него. А у тебя не сложилось впечатление, что туземцы водили инспекцию за нос? Возможно, и встреча с привидениями была не случайной, и вулкан был не тот? Как проверишь? Космической системы навигации на Дне нет, снимков из космоса для сравнения тоже нет и при вечной облачности даже в принципе быть не может…

– Не сыпь соль на рану, – проскрежетал Дональбайн. – Сам об этом думаю. Тогда мы ослы и нет нам прощения. Только учти: на Дне человек здорово глупеет, я имею в виду – нормальный человек. Ему там не о том думается. Так ты это учти и прими меры, какие сможешь…

– А туземцы?

– Глупые обезьяны. И хитрости-то у них обезьяньи!

«Но ведь ты-то попался на обезьянью хитрость», – подумал Валентин.

Дональбайн скрипнул зубами и отвернулся. Вероятно, он подумал о том же самом.