Смерть за левым плечом

Глава 11

Эстель.

Позднее доктор Майос, посмеиваясь, рассказал мне, что ему пришлось выслушать от «почтенных дам» его улицы и постоянных клиенток множество намеков. Сплетницы тонко указывали на его увлечение молоденькими девочками. Шутили, закатывая глаза, о воспитании послушной супруги с колыбели, и прочем.

При том, что доктор был бездетен, вдов, и вся улица знала, что мистрис Эко служит у него не только экономкой. Доктор сердился, топорща усы, обзывал «почтенных дам» глупыми курицами и старался не оставаться со мной наедине даже в собственном доме.

А уж как изобретательны были ученицы престижной школы, в которую я теперь ходила! Самое мягкое их обвинение звучало как «побирушка».

Наученные своими матерями, девочки подстраивали мне неприятности, заливали чернилами тетради с домашними заданиями, дергали за косы, распуская белые шелковые банты. Тыкали пальцами и хихикали, увидев аккуратную штопку на чулке или подклеенную обложку растерзанной ими накануне книги.

Я терпела, не позволяла себе огорчаться: училась на «отлично», много помогала доктору на приеме, даже спать ложилась с анатомическим атласом под подушкой.

Тарис

Та зима, проведенная в объятиях Беатрикс, теперь кажется сказкой. Я учился жить заново: не просто читать о веселье, праздниках и танцах, а самому вести даму, смеяться и пить кисленькое молодое вино. Каждый день приносил новые ощущения, новые краски. Я познавал мир за пределами дворца и сам дворец становился другим.

В этом году впервые в летнем дворце отмечали праздник урожая.

В большом зале, украшенном яблоками, снопами и разноцветными лентами, собрались все слуги, стражники и придворные моего двора. Среди горничных мелькнуло смутно знакомое лицо, но я отвлекся, не успев вспомнить, при каких обстоятельствах видел эту женщину.

Под звуки рожков, флейт и барабанов внесли кашу, сваренную из всех злаков нового урожая, приправленную медом, свежими яблоками и изюмом.

По обычаю огромную расписную миску поставили передо мной и я, возблагодарив всех за труды, съел большую ложку удивительно вкусной каши и, завернув ложку в салфетку, передал ее Беатрикс. Она так же съела порцию каши и передала ложку леди Фин. Праздничную кашу должны были попробовать все – от владельца дворца, до последнего поваренка на кухне.

Мне радостно было смотреть, как люди, искренне улыбаясь, передают друг другу с поклонами огромную, похожую на половник резную ложку, желают счастья и здоровья, обилия и долголетия. Как улыбаются друг другу старшая горничная и экономка, как повар зачерпывает ложку с горкой и отдает поваренку в длинном небеленом переднике. Кажется, это и есть праздник?

Пока все ели кашу, внесли пирог, испеченный очень хитро: тесто, раскатанное в узкие полоски, укладывалось «змейкой» на тонкую нижнюю корку, а между изгибами полос укладывалась самая разная начинка, от пряного мяса, до сладких ягод. Еще в складках прятались монеты, колечки и двенадцать маленьких фигурок, изображающих события в жизни человека от рождения до смерти.

Резать пирог было нельзя: каждый сам выбирал свою судьбу на следующий год, отламывая кусок, как ему хотелось. Потом по вкусу начинки и найденным предметам разгадывали предсказание.

До сего дня я только читал об этом. Слуги отмечали праздник урожая в кухне, солдаты – в казарме. Мне приносили немного угощений и я мог вдыхать их аромат, да изредка пробовать, если Надир разрешал.

Но в этом году честь отломить первый кусок предоставлялась мне. Я постарался скрыть волнение. Подойдя к огромному, размером со стол, затейливо украшенному блюду, мысленно вознес молитву и отломил здоровенный кусок с краю.

Одна половина моей судьбы сочилась ягодным вареньем, а в другой оказались ломти вяленого мяса, до горечи сдобренные хреном. Вздохнув, я откусил кусок горького, в надежде тут же заесть его сладким, и едва не сломал зуб: в тесте пряталась фигурка школяра с большой книгой в руках.

Беатрикс попался кусок с соленым сыром и сладкими яблоками, а в последнем ломтике обнаружилось золотое колечко на цепочке, девушка покраснела и спрятала подарок в кошелек на поясе.

– Что это означает? – спросил я.

– Так кольца носят любовницы, живущие в одном доме с мужчиной, – Беатрикс опустила голову, – чтобы их не путали с законными женами.

Я тихонько пожал ее руку, утешая. Мы оба знали, что нам недолго быть вместе, но это знание не защищало нас от боли, которую мы оба испытывали, думая о предстоящем расставании.

Закончился праздник веселыми играми и танцами. Беатрикс, забыв про печали, утянула меня в круг. И хоть танцевал я еще очень плохо, мне понравилось. Было так необычно стоять среди других людей, касаться их рук и спин, слышать шумное дыхание и вдыхать запахи чистой одежды и свежего пота. Увы, у меня быстро закружилась голова, и я вернулся в свое кресло.

Тут же ко мне подсела леди Фин и, глядя на танцующих, произнесла:

– Вам нравится праздник, Ваше Высочество?

– Да, леди Фин, вашими стараниями он стал еще чудеснее.

Достойная дама величественно кивнула и поинтересовалась:

– Вы позволите остаться леди Виоле и леди Роуз?

Мне пришлось поразмыслить. Леди благоразумно старались не попадаться мне на глаза, так что я не замечал их присутствия. Помня о том, что они из небогатых или опальных семей, я вынес решение:

– Если леди найдут здесь свое счастье, я буду рад, но не будет ли это проблемой для вас, леди Фин?

Герцогиня сделала вид, что задумалась. Наверняка одна из девушек чем-то обязана лично ей, да и две другие успели приобрести недругов и покровителей при дворе.

– Три знатные молодые девушки, несомненно, украсят ваш двор, Ваше Высочество. Но если вы опасаетесь женских капризов и ссор, будет лучше вознаградить их, выдав замуж за верных вам людей.

Я оказался пред непростым выбором. В хрониках частенько встречалась именно такая форма награды от сюзерена: выгодный брак. Но кого я могу наградить дочерьми преступников и должников?

В конце концов я напрямую спросил у леди Фин совета. Она сказала мне, что леди Роуз понравилась доктору Люциусу, а леди Виола очаровала гвардейца, стоящего в карауле у женского крыла.

Я поблагодарил герцогиню за совет и подсказку назначить девушкам приданое, а потом решил уточнить:

– Леди Фин, а как вы догадались, что мужчины симпатизируют именно этим девушкам?

– Очень просто, мой принц, – герцогиня указала взглядом на доктора Люциуса, выплясывающего с рыжеволосой леди Роуз бергамаль[1]. – Девушки прибыли сюда недавно, и невольно ищут защиты и покровительства, но леди Виола в первый же день отшатнулась от одного из гвардейцев.

– Боится крупных мужчин? – полюбопытствовал я.

– Не думаю, просто не ее тип, – ответила герцогиня, – зато на следующий день мило болтала с его сменщиком, и даже попросила его защелкнуть тугую пряжку на туфельке. А теперь, как видите, позволяет ему гораздо больше, чем принято приличиями.

Я всмотрелся в толпу: действительно, раскрасневшаяся блондинка стояла слишком близко к высокому шатену – гвардейцу. Герцогиня несомненно права.

– А леди Роуз?

– Она очень живая и шустрая, а доктор Люциус не сводит с нее глаз, посмотрите, как она крутиться перед ним.

– Верно. Благодарю вас, леди Фин, завтра после обеда я сообщу вам о принятом решении.

Герцогиня склонила голову и подозрительно посмотрела на свой кусочек пирога. Ей попалась невероятная смесь из орехов, фруктов и самого простецкого ревеня, а на краю тарелки лежало маленькое каменное сердечко, означавшее появление истинных чувств. Я едва сдержал улыбку, глядя, как леди Фин косится на символ искренней любви, точно на неприятного незнакомца.

Потом Беатрикс снова потянула меня танцевать и мы веселились до тех пор, пока свечи окончательно не расплавились. А закончили ночь в моих покоях, валяясь на широченной кровати и попивая легкое вино, которое Надир мне разрешил и даже рекомендовал.