Смерть Гоббо

Глава 10

– Достало их?

– Кой-кого, – сказал Гитзит и оглянулся через плечо. – Хорошая работа, Напырь. Напырь? Ты где?

– Вона там, – ответил Краснозявка, указывая через окно на далекую фигуру, которая неслась навстречу церковной крыше.

– Ай. – Гитзит скривился, когда Напырь врезался в камень. – Чо стряслось-то?

– Тупой говнюк веревку не отпустил, – со вздохом произнес Краснозявка. – Отдачей его прям с башни снесло. И все ж прицел был неплох.

– Ага.

– Скока юдишек осталось?

– У них еще ж другая лестница есть, – отозвался Гитзит. – Все лезут. Чо у нас со снарядами?

– Плохо, – сказал Краснозявка. Под руководством Красного Гоббо гроты продолжали обшаривать звонницу на предмет всего, что стоило скинуть, но даже у их чудесных талантов мародерства имелись пределы. Гоббо перехватил его взгляд и пожал плечами.

– Походу, все, – снова вздохнул Краснозявка, посмотрев на Гитзита. – У тебя есть чо?

– Ага, – кивнул тот, потянувшись под одежду. – У меня еще есть Разбрызгуха.

Он извлек орочий пистолет, баюкая его обеими руками.

– Ты ж ее даж поднять толком не могешь.

– И чо? Зажму где-нить. Крючок всего раз дернуть надо. Оно неизгладильное впечатлялово оставит.

– Эт точно, – произнес Гоббо, приблизившись к двоим гротам. Он улыбнулся Гитзиту, а затем посмотрел на Краснозявку. – А ты чо? Как хошь след от себя оставить?

– Наверное, как Напырь вон там, – ответил Краснозявка, кивнув на красное пятно на крыше внизу. – Бедный говнюк.

– Дык ты спрыгнешь чтоль? – поинтересовался Гитзит с плотяодной ухмылкой, но Краснозявка не ответил. Его взгляд оставался прикован к крыше. Мигиз утверждал, что внизу есть выход. Так близко.

– Чо такое? – спросил Гоббо.

Краснозявка молчал. Он сосредоточенно смотрел на сложную последовательность блоков и канатов, наморщив лоб и подергивая губами. Гроты не являлись прославленными математиками, но наиболее смышленые из них обладали интуитивным пониманием физики, относящейся к метательным снарядам.

Он указал пальцем.

– Ежели мы веревку спустим побоку…

– Не прокатит, – сказал Гитзит. – Оно все покрыто теми статуями крылатых юдишек с ихними шипастыми мечами. Веревка зацепится, и эт еще если говнюки по итогу не наколются.

– К тому ж внутри башни окна есть, – пробормотал Гоббо. – Они ж нас спалят. Будут внизу ждать с пушками.

– Напыря не увидели, – ответил Краснозявка. – И прилета вон туды. Если б мы сумели намутить трос до крыши и съехать вниз, свалили б до того, как они поймут, чо творится.

– И как жеж мы это сделаем?

– Нам гарпун надо. С тросом. У моего старого босса такой на грузовозе был.

– Нету у нас гарпуна. И способа им пальнуть.

Краснозявка не ответил. Вместо этого его взгляд заметался между Разбрызгухой и острым наконечником жезла Красного Гоббо.

Марварри не мог отвести глаз от образа Сангвиния – самодовольного, ханжеского лица, скрывавшего подлинную чудовищность Империума.

Оно украшало центральный колокол церкви, который сейчас лежал у основания башни. Сила столкновения расколола пол в считанных дюймах от его ноги, и камень покраснел от крови тех, кто не успел отпрыгнуть в сторону. Наверху слышались стенания культистов, отскочивших с пути колокола и теперь цеплявшихся за растрескавшуюся кладку. Оставалось только гадать, что они намеревались делать.

В момент удара комиссар был на середине воодушевляющего обращения. Странное дело, он ожидал бы от падения звучности, как у раската грома, однако помимо укола боли ощутил только слабое шипение, будто воздух выходил из покрышки.

Он оторвал взгляд от колокола и посмотрел на единственную оставшуюся лестницу. Те культисты, которые еще держались за нее, застыли, в ужасе таращась на окровавленные останки своих соратников.

– Видите! – взревел Марварри. Голос звучал странно приглушенно. – Они были недостойны, но вы уцелели! Это доказывает, что наше дело правое! Боги защищают нас, Истинных Сынов Лоргара!

Он ожидал чего-нибудь, в идеале – радостных криков одобрения. Однако кроме звона в ушах была только тишина. Даже когда несколько из них открыли рты, словно чтобы заговорить, их губы трепыхались беззвучно, как у рыбы.

Погодите. Кое-что было. Едва уловимое.

– Что? – заорал он, приложив руку к уху и подавшись поближе к культисту на нижней перекладине лестницы.

– Не всех нас они защитили.

Марварри уставился на него. Должно быть, культист осознал свою ошибку, поскольку попытался пойти на попятную. Но Марварри не слышал его пустословия, только слабый звон в своих ушах и шум крови, стучавшей в висках. Он вскинул силовой кулак, на котором полыхнуло энергетическое поле, и пробил грудину человека. Между губ того выплеснулась кровь, и он продолжал издавать нечто, выглядевшее похожим на крик, даже когда его глаза закатились, и жизнь покинула тело.

Так лучше. Это было необходимо комиссару.

Он развернулся к своим оставшимся слугам. Последним пятерым верным. Нет, четверым – один был погребен под колоколом. Они совместно тащили икону Хаоса, на сборку которой он потратил столько времени.

– Оставьте это здесь, – велел он, кивнув на подножие башни. – Мы помажем ее кровью этих мерзостных зеленокожих.

Один из них задрал все три своих брови. Марварри еле-еле различил его голос:

– Мой господин, разве мы не должны были помазать ее кровью жреца?

– Неважно, откуда течет кровь! – ощерился Марварри. – Им нужно лишь видеть, что мы исполнили наш обет.

Комиссар бросил взгляд на окно, где приближалось пылевое облако. Теперь он был уверен, что это какая-то техника. Он не слышал двигателей, но уже начинал подозревать, что у него лопнула как минимум одна из барабанных перепонок.

Они были близко. Требовалось покончить с этим.

– За дело! – зарычал он, после чего потянулся к лестнице. Перекладина взорвалась под его рукой. Проклятый силовой кулак! К счастью, остальная часть выдержала, а передние культисты уже почти добрались до вершины. Время пришло.

Он успел одолеть около трети пути наверх, когда услышал рев орочьего пистолета.

– Не высоковато чутка?

Грот нервничал: его уши были прижаты, а в голосе слышалась легкая дрожь.

– Ага? – произнес Краснозявка, отрывая полосу от накидки грота и вручая ее тому. – Страшнее, чем тут наверху остаться и меня бесить?

– Не…

– Дык пшел, – зарычал он, перекидывая тряпку через веревку и поднимая недомерка. Грот схватился за тряпку обеими руками, все еще плотно прижимая уши от ужаса. Краснозявка отпустил его, и он с воплем отправился по тросу в направлении импровизированного гарпуна, сделанного из жезла Гоббо. Несмотря на то, что им выстрелили из Разбрызгухи, тот остался цел и теперь торчал из крыши внизу.

– Добрался? – спросил Гоббо. Он прислонился к стене, сцепив руки под своей шинелью.

– Не до конца. Тряпка лопнула. Но он все ж встает, так шо не могло оно сильно плохо быть. Следующий!

Похоже, горстка оставшихся гротов не рвалась в добровольцы. Не велика неожиданность: это были те, кто пережил уже произошедшие испытания. То есть они не были тупыми, а только тупой грот вызывается куда-либо добровольцем.

– Ну, мелюзга! – предпринял попытку Краснозявка. – Следующий кто?

Тишина. Проклятье, юдишки почти до них добрались. Он уже видел, как один добрался до верха лестницы, и в люк просунулась цепкая рука, которую отвадило только то, что Гитзит треснул по ней камнем.

Следовало просто спасаться, спуститься по тросу и бросить их. Но ему требовалась шобла.

– Им пока неохота уходить, – произнес Гоббо. – Эти карапузы теперь жесткие. Они ж без драки не побегут. Неважно, скока сюды мутяшных юдишек ломится, или скока из ихних лиц ядовитых щупалец лезет. Эти парни скорей выберут медленно перевариваться в глотке…

Внезапно началась потасовка: гроты отпихивали друг друга в сторону, пробираясь к веревке. Краснозявке пришлось отбиваться от них прикладом своего палила, в котором давно кончились боеприпасы.

– По одному за раз! – рявкнул он. – Весу много, порвете ж ее!

Ему едва удавалось их сдерживать. Каждый из гротов отчаянно старался спастись, и их исступление грозило убить всех. Но они не слушали, не…

Выстрел вышиб кусок кладки в нескольких дюймах от его головы. Он застыл, как и прочие гроты. Они все как один повернулись и увидели, что Красный Гоббо свирепо глядит на них через очки, наставив на группу свою винтовку.

Он закашлялся, и Краснозявка увидел, что его губа испачкана красным.

– Угомонитесь, говнюки, – с уперком произнес он. – Мы ежели между собой драться будем, то все помрем. Нужно по очереди. Один за раз.

Озадаченные гроты заморгали.

– Эт как работает?

– Без понятия. Стройтесь друг за дружкой. Типа как когда жратву дают, только без всего пырялова и воровства.

Они задумались. Это определенно был иной подход. Самый сообразительный из них поднял руку.

– Кто первым пойдет?

– Вот он, – сказал Гоббо, указывая на случайно выбранного грота, которого не требовалось подбадривать. Он закинул свою тряпку на веревку и помчался навстречу относительной безопасности церковной крыши.

– Постройтесь и двигайте, – велел Гоббо. – А я за вами буду приглядывать.

– Ага? – насмешливо ухмыльнулся один из них, посмотрев за край. – Оттудова снизу?

– Нет. Отсюдова сверху. Я последним пойду.

Грот нахмурился, будучи не в силах это осмыслить. Да, альфы в шобле обычно руководили с тыла, но так было только во время столкновения. Когда дело доходило до бегства, гроты знали, что надо следовать за вожаком, который, как правило, удирал с поля боя в тот же миг, как что-либо шло не так.

Краснозявка сгреб ближайшего, вздернул его на веревку и отправил в полет. Остальные при помощи локтей и сердитых взглядов образовали подобие колонны. Все, кроме Гитзита, охранявшего лестницу, и Гоббо, который перезаряжал свое стреляло.

Ну, или пытался. У него тряслись пальцы, и ему едва хватило силы взвести курок. Один из гротов наблюдал за этим. Краснозявка схватил его.

– Ты! – сказал он. – За строем следи! Глаза вон туды!

Он пихнул грота в остальных, а затем подошел к Гоббо.

– Помощь нужна, старикан? – спросил он.

– Помощь? Брось, я ж Красный Гоббо, – отозвался тот голосом, который сочился самоуверенностью. Но Краснозявка даже через шинель видел, как у него дрожит нога.

– Тебя ж ранило, дык?

– Не так сильно, как если юдишки сюды доберутся, – ответил Гоббо. – Гитзит! Далеко они?

– Несколько ступенек, – отозвался грот. – Последний упал, и другие поосторожней. Кажись, один из них назад пойти пытается. Но следующий по-любому пыряло в глаз получит.

– Хорошо. Я прям тут буду, прикрою тебя, – сказал Гоббо. Но Краснозявка слышал дрожь в его голосе и видел кровь, которая запятнала его руку, когда он сунул ее под шинель. Даже кожа выглядела неправильно: зеленоватый оттенок приобрел слегка чрезмерную серость.

Гоббо бросил взгляд на Краснозявку. Выражение его лица под очками не поддавалось расшифровке.

– Чо ты на меня так глядишь? – произнес он. – Ты ж в курсах, Красный Гоббо не может помереть. А щас помоги мне эту пушку зарядить, у меня малость палец болит.

Краснозявка пригнулся рядом с Гоббо и оглянулся через плечо. У других гротов дело шло так быстро, как только можно было надеяться. Казалось, их страх ненадолго позабылся, и побег теперь скорее напоминал катание. Один даже попытался пройтись по веревке, разведя руки. Ему удалось сделать неожиданно много шагов, прежде чем он камнем рухнул с троса к ликованию собратьев-гротов.

– Але! Соберись! – рявкнул Красный Гоббо. – Пули вот сюды заряжаются, а ты смотришь через ентот прицел. Ясно?

Краснозявка кивнул, изучая пулю, которую задвигал в камеру.

– Эт большой заряд, – сказал он. – Юдишку без проблем вынесет.

– Точняк.

– Прикинь, с чем-то таким можно было б даже у орка в башке дыру пробить.

– Кто ж его знает? – ухмыльнулся Гоббо. – Верно. Механизм заряжен. Гитзит?

– Чо? – спросил грот-крепыш, поднимая голову.

Именно это его и спасло.

Останься он в той же позе, пуля бы расколола ему череп. А так она пробороздила лоб, выдрав приличный кусок плоти прямо над изуродованной глазницей. Гитзит повалился назад, клинок выпал из его пальцев. Внизу Краснозявка слышал юдишек. Те уже почти до них добрались.

– Хватай его и вали! – прохрипел Гоббо, тяжело поднимаясь на ноги. Он покачнулся, но сумел поднять оружие, наставив его на открытый люк. Появилась голова, но всего на миг – черепная коробка разлетелась от силы выстрела Гоббо. Тело опрокинулось и, судя по звукам, снесло кучу юдишек, набившихся на лестнице позади него. Краснозявка бросился вперед, захлопнул люк и закинул себе на плече руку Гитзита, наполовину неся, наполовину волоча его к канатной дороге. Последние гроты как раз отправлялись.

– Отлезь, – невнятно пробормотал Гитзит с остекленевшим взглядом. – Мне норм. Норм драться. Только направь меня на них.

– Лады, – ответил Краснозявка, наматывая обрывок тряпки вокруг веревки. – Прост вот это держи реально крепко. Не отпускай, пока я не скажу. Усек?

– Ага, усек, – отозвался Гитзит, покачиваясь. Краснозявка не был уверен, понимает ли грот, что происходит, но с этим он мало что мог поделать. Он спихнул Гитзита с башни и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как люк разлетелся на куски. Взрыв сбил Гоббо с ног, и тот распростерся на полу, прежде чем успел выстрелить.

Снизу появилась фигура, одетая в том же стиле, что и Гоббо – на голове фуражка, тело завернуто в шинель. Но на лице этого юдишки был оскал, почти что достойный орка, глаза покрылись прожилками, между губ извергалась слюна. Правая рука оканчивалась механизированным кулаком, который мерцал от энергии. По сравнению с мощной орочьей силовой клешней оружие выглядело дохлым, но его было более чем достаточно, чтобы размазать грота.

– И это мой враг? – произнес он, переводя взгляд с Гоббо на Краснозявку. – Вы, жалкие твари, дорого мне обошлись. И чего ради? Ваши жизни никчемны, даже для зеленокожих. Животные. Вредители. Я посланник Темных Богов. Я помазан их милостью. Скоро я вознесусь в ряды их самых доверенных служителей. В мою славу будут сгорать миры. А вы будете не более чем пятном, оставшимся за мной, и скорбеть о вас станут только ваши внутренние паразиты!

Он сделал шаг в направлении оглушенного Гоббо, занося кулак.

Ему в голову попало брошенное палило. От этого у него лишь покосилась фуражка. Однако юдишка замедлил ход и повернулся, вперив свои полные ненависти глаза в Краснозявку.

Тот моргнул. С чего юдишка таращился на него? Да, его рука была вытянута, из чего можно было заключить, что, возможно, это он швырнул оружие, вызвавшее обиду. Однако это казалось маловероятным и было совсем не в его духе. Краснозявка огляделся по сторонам, надеясь, что нападение совершил какой-то другой грот. Не тут-то было.

– Не терпится, да? – сердито воззрился на него юдишка. – Почему ты ищешь смерти?

– Реально без понятия, – сказал Краснозявка, пожимая плечами. – Похоже, она просто приходит.

Юдишка нахмурился, словно не мог разобрать слов.

– Ты?.. Ты смеешь унижать человеческую речь своим мерзким ртом ксеноса?

– Может. А ты посмел кровь лить на мой клевый пол? У меня тут было милое местечко, пока твои парни не пришли и не устроили бардак. У меня были толстые стены, кой-какие симпотные блестяшки. Даже ручной юдишка.

– Жрец! – взревел юдишка. – Вы забрали его у меня! Это было мое подношение!

Он бросился вперед, выбрасывая удар, который мог бы разорвать танк. Краснозявка поднырнул под него, полыхнуло силовое поле, и замах опалил ему левое ухо. Столкновение раскололо каменный балкон, и на мгновение Краснозявке подумалось, что человек потеряет равновесие и упадет навстречу смерти. Однако в последний миг рука того резко распрямилась и схватилась за трепыхавшийся канат, который раньше удерживал колокола. Он выровнялся и развернулся к гроту.

– Ничтожество, – заорал юдишка. – Нечто столь слабое, как ты, неспособно противостоять мне. Я наделен силой Темных Богов! Я их сосуд, их жрец!

Об его грудь разорвался заряд.

Броня выдержала, кое-как, но удар выбил веревку из его хватки. Юдишка зашатался, размахивая руками и ловя канат, но не попадая по нему. Он потянулся вперед, выставив обе руки и пытаясь опереться на балкон. Однако силовое поле все еще было включено, и камень разлетелся от его прикосновения.

Он опрокинулся, пропал из виду и опустилась тишина.

Краснозявка обернулся, ожидая новых нападающих. Но к дальней стене башни прислонялся Красный Гоббо, а его винтовка была направлена на то место, где раньше стоял юдишка. Он закашлялся, рот покрывала кровь. Еще больше пачкало его шинель, струясь из-под складок.

Краснозявка сделал шаг поближе, почтительно свесив уши.

– Хех, говорил жеж тебе, Красный Гоббо не мажет, – хихикнул Гоббо. – Достал его.

– Еще как.

– Ага, ну это, походу, мой последний выстрел, – вздохнул Гоббо. – Клевое стреляло, но отдача у него чутка крутовата.

Он распахнул шинель, открыв окровавленную рану, грубо стянутую скобками. К ней был прикреплен изможденный медицинский сквиг – мелкое создание, которое закачивало в кровеносную систему грота грибные стимуляторы. Но и оно угасало, его резервы были уже давно растрачены.

– Хапнул кусок шрапнели малость раньше, – пояснил Гоббо. – Не смог ее толком закрыть, а пальба из ентой штуки ее открывает. Говорил жеж тебе – пользуй ее только кады нужно. Береги заряды.

– Ты об чем?

Гоббо ухмыльнулся.

– За карапуза меня не держи. Ты ж думаешь ее стырить, как только я помру.

– Ну… это клевое стреляло.

– Канеш клевое. Но оно комплектом идет. Бери и плащ тож. И шапку.

Краснозявка нахмурился.

– Но тады… То есть, я ж буду похож на…

– Ни на чо ты не будешь похож. Ты ж будешь Красным Гоббо. Всегда и навеки. Канеш, пока не помрешь, и кто-нить другой естафету не примет.

– Я… Я ж не Красный Гоббо. То бишь, мне неохота им быть.

– Говнюк ты тупой. Не тебе ж выбирать. Тебя выбирают.

Он сплюнул полный рот крови, стянул со своей головы фуражку и бросил ее Краснозявке. Его скальп крест-накрест пересекали шрамы, уши были изодраны и обгрызены.

– Слышь, – произнес он. – Все гроты помирают. А время до того проводим, убегая, если могем, дерясь, если надо, и прячась, если думаем, шо оно нам с рук сойдет. А потом помираем. Тебе неохота быть чем-нить побольше? Бегать, потому шо ты их заманиваешь, драться, потому шо тебе оно нравится, и прятаться, шоб к ним подкрасться и в ихнюю спину заточку засадить. Ежели все равно помрешь, разве ж не лучше помереть по-своему? Помереть, потому шо ты сам так решил, а не потому шо босс тебе велит?

– Я все ж думаю, оно лучше не помирать, – отозвался Краснозявка, не отрывая глаз от фуражки.

– Вона как? Ну, к нутрянке этой шапки броня подшита. Оно твою башку защитить поможет. И с плащом так же. Еще против огня недурственно, ежели рядом не болтаться.

Краснозявка кивнул.

– Наверное, енто поможет, – сказал он, пристраивая фуражку себе на голову. – Хотя может кой-какое внимание привлечь.

– Пускай. Гроты-то в тебе нуждаются. Ты ж умник, Краснозявка. Ежели у гротов ваще надежда есть от оркской власти избавиться, тады им нужно руководство. Кто-то, шоб им дорогу указывать и говорить, чо делать.

– А чо с Коммитетом? Как мне с ними-то связаться?

– Коммитет везде, где оно тебе надо, и будет говорить все, чо тебе надо, шоб он сказал, – ответил Гоббо. Его голос начинал слабеть. – А щас слушай меня. Эт важно. Бери очки. Они тебе понадобятся.

– А чо они делают?

– Они ж самая важная часть, – произнес Гоббо, снимая очки трясущимися пальцами. – Они тебе видуху придают.

– Видуху?

– Они типа как зеркало. Кады грот тебя видит, он видит свое ж отражение. Они самих себя видят.

Он улыбнулся, но свет в его глазах уже угасал. Лишившись своего облачения, он уже даже больше не был похож на Красного Гоббо. Просто еще один мертвый грот. Такой же, как и все прочие.

За исключением идеи.